Старый платяной шкаф К. С. Льюиса позволил ввести в волшебную страну обычных земных детей. Волшебная дверь, ведущая в другой мир, позволяет соединить его с реальным элементом, тем самым придавая получившемуся видимость реальности. Не была ли таковая необходимость причиной, по которой Толкин разместил Средиземье в забытой истории нашего мира?
Сюжет туриста в Неверленде эпическая фэнтези способна разыграть весьма интересно. Главный герой «Хроник Томаса Ковенанта, неверующиего» Стивенa Дональдсона (Stephen Donaldson “The Chronicles of Thomas Covenant the Unbeliever”, 1977—2013) -- циничный прокаженный, который переносится на альтернативную волшебную землю, где ему приходится сражаться со Злом.
Однако он не уверен в реальности своих переживаний, считая их продуктом больного ума; поэтому он и «неверующий».
В «Хрониках Амбера» Роджера Желязного (Roger Zelazny “The Chronicles of Amber”, 1970—1996) наша реальность оказывается, как и многие другие, лишь тенью «настоящего мира», Амбера.
В свою очередь, в эпическом цикле «Темная башня» Стивен Кинг (Stephen King “The Dark Tower”, 1978—2004) использует титульное магическое сооружение, чтобы объединить в одну мультивселенную все свои романы.
«Гленнкилл» Леони Суонн (Leonie Swann “Glennkill: Ein Schafskrimi”, 2005 -- криминальный роман, главными героями которого являются… хм…овцы) содержит сцену чудесной красоты: пастушка читает овцам (понимающим человеческую речь), роман «Лев, колдунья и платяной шкаф» (C.S. Lewis “The Lion, the Witch and the Wardrobe”, 1950).
Звери удивлены и несколько напуганы идеей, что в шкафу может поместиться целый мир (и получеловек-полукоза!). Но любители фантастики знают, что весь мир можно разместить на нескольких сотнях страниц, заполненных напечатанными на них буквами. И вот это и есть магические врата. Добро в них пожаловать!
Аналогичная хроника, но несравненно большего масштаба — это «Основание» Айзека Азимова (Isaac Asimov “Foundation”, 1951—1993).
Это история об огромной Галактической Империи, фантастической науке, называемой психоисторией (благодаря которой можно предвидеть будущее) и титульном «Основании», которое должно предотвратить неминуемую гибель империи. Изначально цикл опирался на труде «Упадок и падение Римской Империи» Эдварда Дж. Гиббона (Edward Gibbon “The History of the Decline and Fall of the Roman Empire”, 1776).
Галактическая эпичность цикла принесла автору премию «Хьюго», в этот один-единственный раз признанную за лучший фантастический цикл всех времен <и народов>.
Чтобы внести немного разнообразия в мир, застывший в некоей одной эпохе, писатели предпочитают использовать аналоги земных культур. В цикле «Память, Скорбь и Шип» Тэда Уильямса (Tad Williams “Memory, Sorrow and Thorn”, 1988—1993) выступают народы, похожие на викингов или древних римлян, а также бессмертные эльфы, названные здесь ситхами.
В «Саге о Твардокенске» Анны Бжезинской (Anna Brzezińska “Saga o zbóju Twardokęśku”, 1999—2009) в мире, по которому между смертными бродят боги, одна из стран смоделирована по образцу сарматской Польши.
Время беспокойства
Таким образом, сюжеты эпической фантастики являются наследниками мифологии и исторических повествований. Первые запечатлеваются в построении мира, вторые добавляют динамику событиям. На форму «Властелина колец» повлиял опыт автора – нетрудно отыскать в книгах ссылки на Вторую мировую войну. Но и без этого фона вероятно невозможно было бы уйти от ржания лошадей, трубления слонов и звона холодного оружия. Историей мира всегда была история войн, этого жестокого инструмента глобальной политики.
Это особенно заметно в цикле «Песнь Льда и Огня» Джорджа Р. Р. Мартина (George R.R. Martin), начатом в 1996 году романом «Игра престолов» (“A Game of Thrones”).
Вообще-то в нем нет главного героя, но есть аристократические родовые кланы, сражающиеся в гражданской войне за владение континентом Вестерос, в мире, где времена года длятся десятилетиями. Мы наблюдаем большую политику -- предательства, заговоры, союзы и битвы. Эти непрекращающиеся конфликты также действуют консервирующим образом на фантастическое средневековье: общество имеет феодальную структуру, правит де-факто каста воинов, в моменты, свободные от сражений, забавляющаяся рыцарскими турнирами и хвастающаяся искусно выкованным оружием.
Действие «Гарри Поттера» происходит в наше время, в волшебном мире, существующем в тени нашего. Однако наиболее распространенной сценографией является вечное «европейское Средневековье», унаследованное от Толкина и артурианских мифов (переделанных в эпическую фантастику Т. Х. Уайтом, автором романа «Меч в камне» [Terence Hanbury White “The Sword in the Stone", 1938]).
Ибо магия, рыцари, короли -- весь этот neverland напоминает ту смутно понимаемую эпоху замков и лошадей. Магия консервирует действительность (в «Малазанской книге павших» Стивена Эриксона [Steven Erikson “Malazan Book of the Fallen”, 1999—2021]
развитие цивилизации задержалось на более чем триста тысяч лет), хотя есть творцы, играющие с этим мотивом. Вначале чисто пародийный цикл «Плоский мир» Терри Пратчетта (Terry Pratchett “Diskworld”, 1983—2015) показал страну «средневековой» фантастики на пороге промышленной революции (с элементами ренессанса).
Это интересно изображается в саге о Ведьмаке Анджея Сапковского (Andrzej Sapkowski “Wiedźmin”, 1988–2024), где все выглядит как у Толкина, но волшебники используют такие слова, как «генетика» (и носят батистовые трусы).
Но вечны не только декорации, основанные на прошлом. Вышеупомянутый цикл «Дюна» представляет собой хронику тысяч лет событий высокоразвитого, но также погрязшего в технологической стагнации мира.
Этот фантастический консерватизм проистекает из верности стаффажу данного жанра, но его истоки можно искать в самой литературной конструкции мифологии, документирующей жизнь богов и идей, а не цивилизации. Интересным упражнением из эпической фантастики в этом контексте является сборник рассказов Анны Бжезиньской «Воды глубокие, как небо» (Anna Brzezińska “Wody glębokie jak niebo”, 2005), эстетически закрепленный в итальянском Возрождении, а философски – в идеях Аристотеля.
Истории, разнесенные друг от друга по временной шкале, переплетаются как предания и легенды, читатель, наблюдая за событиями и их мутированными версиями, получает представление об историческом процессе формирования мифологии.
Тяга к эпической фантастике — или вообще, к эпической истории -- была в людях всегда (чем еще, как не размахом повествования соблазняют все великие религии?) Она не угасла, а, напротив, даже усилилась в прогрессивном и современном XX веке. Поэтому, хотя появлялись оригинальные циклы, такие как «Земноморье» Урсулы К. Ле Гуин (Ursula Kroeber Le Guin, первый том «Волшебник Земноморья» [“A Wizard of Earthsea”] вышел в свет в 1968 году),
никто не имел претензий к подражателям Толкина, таким как Терри Брукс (Terry Brooks, цикл «Шаннара» [“Shannara”], запущенный в 1977 году).
С критической точки зрения они ничего нового не внесли, дублируя давно придуманные схемы, топосы и архетипы. Но эти произведения отвечали жизненным потребностям читателя, привнося немного волшебства в серую реальность. Впрочем, эта жажда касается не только вымирающего литературного жанра – ведь взялся же откуда-то успех космической фантастики Джорджа Лукаса, который втиснул в китчеватые декорации космических кораблей и лазерных мечей «героя с тысячью лицами» прямиком из знаменитого научного труда Джозефа Кэмпбелла (Joseph Campbell “The Hero with a Thousand Faces”, 1949].
Соблазняет также кажущаяся простота этих историй (хотя, разумеется, по мере развития жанра происходило и их усложнение). Добро сражается со Злом. Как в «Хрониках Нарнии», написанных другом Толкина, К. С. Льюисом (Clive Staples Lewis “The Chronicles of Narnia”, 1950—1956).
С одной стороны – подобный Иисусу Христу лев Аслан, с другой -- злая ведьма. Хорошие джедаи, плохие ситхи. Зеленый Шир и дымящиеся трубы Мордора. Но даже такое бинарное представление не мешает сочинению увлекательных историй: зло соблазняет, герои падают и предают, одержимые темной стороной Силы или жаждой власти, дарованной Единым кольцом.
И это Зло эпических масштабов, угрожающее миру. Что-то такое, что велит сидевшему в тихой деревеньке добряку поднять задницу и отправиться в дальний путь, где, ему, возможно, придется сразится с врагом в смертельно опасной схватке. Это не героическая фэнтези, в которой Конан-варвар решает свои проблемы, прорубая себе дорогу мечом – правила эпической фантастики, где проблема есть не только у Конана, но и у всего мира (всех миров) – требует применения других средств. Необходим квест: поиск магического артефакта, затерявшегося в тумане истории или скрытого в древних пророчествах, посещение колдунов, скрывающихся от мира в уединенных высоких башнях, освобождение похищенной принцессы из неприступного замка. Все это может быть самоцелью или одним из этапов, ведущих к окончательному решению, а при этом — к взрослению и развитию героя. Об этом повествует, например, цикл «Белгариад» Дэвида Эддингса (David Eddings “Belgariad”, 1982—1984), в котором осиротевший мальчик сталкивается с древним пророчеством о судьбах вселенной.
Ярким примером являются также романы, которые заменили «Властелина колец» и «Нарнию» в категории «моя первая эпическая фантастика». Речь идет о «Гарри Поттере» Джоан Роулинг (Joanne Rowling “Harry Potter”, 1995—2007).
Серия из семи книг рассказывает о магическом воспитании и взрослении титульного героя, достаточном для того, чтобы нести бремя ответственности, возложенное на него судьбой – одержать победу над злым колдуном Волан-де-Мортом. Очередные годы обучения в школе для волшебников фактически представляют собой серию испытаний, самые интересные сосредоточены в последнем томе. Путешествие, в которое герои отправляются под предлогом поиска магических артефактов, необходимых для победы над заклятым врагом, отличается от простой миссии Фродо («возьми это кольцо и отнеси его туда-то и туда-то»), поскольку его истинная цель -- внутреннее развитие Гарри.
Это продолжение систематического обзора номеров самого известного польского жанрового журнала, начало которому (обзору) было положено более десятка лет назад и продолжалось (на протяжении последних нескольких лет ежедневно) вплоть до нынешних дней в моей авторской колонке за ником Wladdimir, которую можно найти в один клик ЗДЕСЬ За это время в "закромах" колонки накопилось изрядное количество материалов, похожих (и не слишком похожих) на те, что на протяжении десятка дней выкладывались в колонке "КАК ИЗДАВАЛАСЬ ФАНТАСТИКА" (впрочем, и в колонке "КОМИКС и ГРАФИЧЕСКИЕ РОМАНЫ" -- тоже). Пример такого (рядового в общем-то) материала я сейчас и выставляю. Все иллюстрации к статье подобраны мною (этот принцип применяется и в остальных статьях, касающихся обзора содержания номеров журнала). Это перевод первой части статьи, остальные четыре фрагмента которой вы найдете при желании именно там, в указанной авторской колонке. Там же будут появляться материалы, почерпнутые из блога пана Давида Гловни и некоторых других источников -- зачастую без вынесения в тематические колонки, имеющие отражение на заглавной странице сайта. Разобраться в уже выложенных материалах достаточно легко, если воспользоваться ОБЛАКОМ ТЭГОВ. Например, кликните по тэгам "Христа Я.", "Росиньский Г.", "Польх Б." -- и вы познакомитесь с замечательными польскими художниками-комиксистами. (Но в блоге хватает информации и о мастерах комикса многих других стран). Тэг "Шклярский А." приведет вас к литературному отцу Томека Вильмовского, приключениями которого некогда зачитывались не только поляки, а тэг "Сломчиньский М." расскажет об удивительном человеке -- переводчике Джойса и живой ипостаси знаменитого сыщика Джо Алекса, тэг "чешская НФ" покажет историю фантастики соседней страны и ее нынешнее состояние, тэг "французская НФ"-- французской, ну а тэги "польская НФ" и "американская НФ" лучше без причины не трогать -- там материалов для чтения на пару месяцев, если не больше.. Ну и так далее и тому подобное... Так что самым разумным ходом со стороны тех, кто интересуется такого рода сведениями, будет для начала побродить по тому, что выложено, а затем подписаться на указанную авторскую колонку. Как говаривал один известный в моей стране политический деятель: "Будет очень интересно". Dixi!
БЕССОННИЦА ("Nowa Fantastyka" 251 (343) 5/2011). Часть 3
14. Размещенная на стр. 4—6 статья польского журналиста Михала Р. Висьневского (Michal R. Wisniewski) носит название:
ФАНТАЗИЯ БОЛЬШАЯ, ЧЕМ ЖИЗНЬ
(Fantazja większa niż życie)
Некоторые фантасты похожи на гидов, которые водят читателя-туриста на экскурсию. Они показывают кусочки Неверленда — здесь трактир, там замок чернокнижника, а вот тут космическая станция. Рассказывают анекдоты. Но есть и те, кому мало водить экскурсии. Они хотят быть равными богам, создавать собственные миры от начала до конца. Внезапно человеку, дышащему библиотечной пылью, приходит в голову мысль о сотворении чего-то, над чем годами работали целые цивилизации и культуры (неоднократно прибегая при этом к неземной помощи). И вот тут некий, гляньте-ка на него, профессоришка, садится за стол и начинает описывать обширнейшую мифологию несуществующего мира.
Неудивительно, что тогда возникают огромные циклы, состоящие из томов, толщина которых могла бы устыдить самого Льва Николаевича Толстого. С одной стороны, это пережиток того времени, когда писателям платили гонорары, исходя из количества слов (а некоторым и сейчас все еще так платят), а с другой стороны, чтобы оживить фантазию эпического масштаба, требуется очень много места.
В начале был хоббит
Стоит подумать об эпической фантастике, тут же на ум приходит Толкин (John Ronald Reuel Tolkien). «Джон Р. Р. Толкин -- английский филолог и писатель», -- так начинается статья в Википедии – и в этих трех словах содержится все, что следует знать.
Толкин -- создатель Средиземья с его мифологией и выдуманными языками. Мир Толкина – не другая планета или иное измерение, а «забытая» человечеством история Земли.
А начиналось все это весьма невинно — с коротких фантастических рассказов, от читателей которых скрывалась уже разработанная автором мифология, фрагменты которой он изложил только в первой книге – где описал для детей приключения некоего Бильбо Бэггинса. Книга называлась «Хоббит, или Туда и обратно» (“The Hobbit, or There and Back Again”, 1937).
В ней первобытную Землю населяли мифические существа — эльфы, хоббиты, волшебники, гномы, орки и драконы – с которыми отныне мы будем встречаться на страницах книг тысяч последователей и подражателей. Но этих эпигонов не было бы без изданного в трех томах шестикнижия «Властелин колец» (“The Lord of the Rings”, 1954—1955) о котором писать в жанровом НФ и Ф-журнале — это словно изобразить идею поросенка в ежемесячном журнале любителей колбасных изделий.
Эту эпическую историю о борьбе добра со злом знает каждый, если даже не из романа (позор!), то из невероятной экранизации Питера Джексона. Это уже не вылазка за сокровищами драконов, в которых участвовали герои «Хоббита», а изменяющие историю события — великие битвы, магические столкновения, предательство и самопожертвование.
Но только вышедший уже после смерти Толкина «Сильмариллион» (“The Silmarillion”, 1977)
открыл миру то, чем английский профессор отличился от своих учителей и предшественников, таких как Уильям Моррис (William Morris, «Колодец на краю света» [“The Well at the World’s End”, 1896])
или Э. Р. Эддисон (E.R. Eddison, «Зимвьямвийская трилогия» [“Zimvavia”, 1935--1958]).
Потому что, хотя это не Толкин «изобрел» эпическую фэнтези, он первый сотворил такое великое произведение. «Сильмариллион», собирающий историю и легенды Средиземья, начал создаваться задолго до «Хоббита». И это произведение его переросло -- версия, изданная в печати сыном Кристофером, не прошла планировавшегося писателем редактирования.
И на этом дело не закончилось — сын писателя обыскал все ящики письменного стола и архивы, найдя в них очередные утерянные легенды и предания. В самой истории создания этого литературного произведения заметно эпическое библейское дыхание: сын, продолжающий отцовское дело. То же самое произошло и с циклом «Дюна» (“Dune”, 1963—1985) Фрэнка Герберта (Frank Herbert).
Вышли в свет шесть романов, граничащих с эпической фэнтези и космической оперой. Последний, из-за безвременной кончины создателя, не закрывал все сюжетные линии. На заметки, фрагменты и, наконец, квитанции из прачечной набросился наследник Брайан Герберт (Brian Patrick Herbert), привлекший к сотрудничеству писателя-многостаночника Кевина Дж. Андерсона (Kevin J. Anderson).
Они-то и принялись изготавливать многочисленные приквелы и сиквелы, выхолащивая идеи отцовского цикла, что не встретило, мягко говоря, теплого приема. Преданные поклонники «Дюны» прямо называли продолжателей «кладбищенскими гиенами».
Возымел продолжателей и цикл «Колесо Времени» Роберта Джордана (Robert Jordan “The Well of Time”, 1990—2005).
При жизни автора было опубликовано 11 томов (не считая приквела и справочного руководства) истории о мире Колеса, в котором манипуляции людей магией, именуемой Единой Силой, привели к разрыву реальности и освобождению антитворца. Сей антитворец был побежден, но испортил мир, оставив частицу себя в мужских пользователях магии. Действие первого тома начинается через три тысячи лет после этого события. Джордан умер во время работы над последней, закрывающей все темы частью, оставив, однако, заметки, позволяющие завершить ожидаемое поклонниками произведение.
Двенадцатый роман «Память света», завершенный Брэндоном Сандерсоном, занимает три объемистых тома (Brandon Sanderson “A Memory of Light”: “The Gathering Storm”, “Towers of Midnight”, “A Memory of Light”, 2009—2013).
(Продолжение следует в авторской колонке Wladdimir)