Предлагаем вашему вниманию рубрику, в которой мы попытаемся поговорить о том, как издают фантастику.
Мы приглашаем к участию в рубрике всех тех, у кого есть желание рассказать об изданиях своего любимого автора, необычно оформленных книгах, знаменитых и не очень сериях, дизайнерских решениях и удачных находках, шрифтах, титулах, журнальных иллюстрациях, ляссе и далее до бесконечности.
Никаких ограничений по времени и пространству нет. Единственное пожелание: ваша статья обязательно должна содержать иллюстрации, потому как лучше один раз увидеть, чем сто раз прочесть.
Администрация сайта надеется, что фантлабовцам есть что сказать. Так давайте же сделаем рубрику познавательной и интересной!
В мае 2022 года вышла в свет завершающая книга моего юбилейного проекта №1. Таким образом, за четыре года были напечатаны восемь книг. Напомню, что основная идея этого проекта, приуроченного к моему шестидесятилетию, — дописать все недописанные (по разным причинам) и издать все недоизданные циклы моих романов.
Через год был начат юбилейный проект №2, приуроченный теперь уже к моему шестидесятипятилетию. Его основная идея — издать оставшиеся неизданными произведения (включая как старые (например, 2009 года), так и самые новые) и переиздать в качественно новом виде большую часть тех, что вышли в свет в самых разных изданиях (включая газеты и журналы) в течение последних 36 лет.
В состав юбилейного проекта №2 на сегодняшний день вошли: переиздание фантастической дилогии «Хамелеон» (https://fantlab.ru/edition403624) и авторский сборник новых работ (роман «Серые ангелы, красные роботы» и повесть «Мастер складок») (https://fantlab.ru/work1892189). Тираж у книг этого проекта одинаковый — 100 экземпляров, издательство — "АНОК ТЦ «Борей-Арт»" (Санкт-Петербург). Все книги богато иллюстрированы художницей Галиной Маас и снабжены послесловиями Михаила Шавшина.
Второй томик этого проекта вышел в свет в апреле 2024 года. История его написания довольно проста. Фантастический роман «Серые ангелы, красные роботы» (https://fantlab.ru/work1763022) был создан в два этапа. Первый этап — с конца 2013 года по начало 2015 года. Работа была прервана ради написания «детской» повести «Космическое путешествие «Белого Кракена»» (https://fantlab.ru/work1763070). А сразу после нее в работу пошли тома 4-7 библиографии. Так что второй этап состоялся уже после завершения семитомной «Библиографии отечественной фантастики» (https://fantlab.ru/work221656) — с весны 2019 года по лето 2021 года. Работа над романом заняла в общей сложности долгие три с половиной года.
Сразу после завершения «Серых ангелов…» ваш покорный слуга начал писать большую фантастическую повесть «Мастер складок» (https://fantlab.ru/work1765344), которая была окончена ровно через год — летом 2022 года.
Объединены они в одно издание чисто хронологически. В результате получился довольно толстый том (520 стр.) с цветной обложкой и форзацами (по одному на каждое произведение), 18 внутренними иллюстрациями замечательной художницы Галины Маас и послесловием Михаила Шавшина "Необычная Земля Леонида Смирнова". На 4-й странице обложки размещена фотография автора и его краткая автобиография.
1 — Обложка книги
Леонид Смирнов
Мастер складок
СПб.: ТЦ АНОК "Борей-Арт", 2024г.
Тираж: 100 экз.
ISBN: 978-5-7187-1037-3
Тип обложки: твердая
Страниц: 520
Описание:
Внецикловые роман и повесть.
Содержание:
Леонид Смирнов. Мастер складок (повесть), c. 3-191
Леонид Смирнов. Серые ангелы, красные роботы (роман), c. 192-503
Михаил Шавшин. Необычная Земля Леонида Смирнова (послесловие), с.504-517
М.Шавшин — литературный критик-фантастиковед, известный своими работами о братьях Стругацких и Андрее Балабухе, написал очередное послесловие к моей книге. Привожу несколько его фрагментов...
«…Леонид Смирнов объединил под одной обложкой два очень разных произведения: повесть «Мастер складок» и роман «Серые ангелы, красные роботы». Движущим мотивом обоих текстов в той или иной степени является война. Это отличительная особенность Смирновских сочинений. Во всяком случае, подавляющего большинства из них. Не могу сказать, что автору нравится описывать боевые действия, скорее уж он расценивает такой подход, как необходимый. Ведь война — имманентное состояние человечества. (…) Если пойти немного дальше и поразмыслить в другом направлении, проглядывает в них еще одно общее обстоятельство — тема ответственности творца (ученого, политика, исполнителя) за последствия своих деяний (открытий, решений, поступков). (…)
… повесть «Мастер складок», судя по завязке, самый обычный экшн, начинающийся несостоявшимся задержанием опасных преступников, таинственным исчезновением и шантажом. Вполне себе в духе многочисленных опусов со стрельбой и погонями. Хотя автор постарался придать ему черты «фантастики ближнего прицела», характерной для отечественных творцов 40-50-х годов. Именно в их текстах центральное место всегда занимало некое изобретение… (…) Естественно, вокруг всегда кишели шпионы, диверсанты и прочие недруги, козни которых следовало жестко пресекать. Леонид Смирнов решил использовать старые методы для создания незаурядных ситуаций. (…) Между тем, сюжет очень быстро выходит на новый уровень — противостояние Земли и неких, отнюдь не дружественных пришельцев из глубин Галактики. Вот тут и проступает самое интересное. Выясняется, что почтенные носители разума, достигшие невиданных высот развития, ничуть не лучше многочисленных земных управленцев, когда дело доходит до их шкурных интересов… (…)
В общем-то понятно, для чего Леонид Смирнов наделил инопланетян вполне себе земной логикой и земными же пороками. Его интересуют не носители чуждой нам психологии, а завоеватели, то есть особи, представляющие собой явление на сегодняшний день исключительно наше, родное, поскольку межзвездных контактов пока не предвидится. Такие вот у него выписаны галактические агрессоры.
…главный герой повести — Валентин Сажин, физик-тополог. Живет себе размеренной жизнью, в свободное время подрабатывает чтением научно-популярных лекций и демонстрацией опытов с применением самопальной установки, создающей складки пространства, ни мало не заботясь об их последствиях. И то сказать — складочки получаются маленькие, никаких побочных эффектов не вызывающие. Но, тем не менее, внимание спецслужб Сажин к себе привлекает. Это обстоятельство в корне меняет его жизнь. Он становится нужен.
События, в которые вовлекается Сажин, берут свое начало с очень локальной операции по пресечению деятельности наркоторговцев, а затем моментально разрастаются, как снежный ком. Особенно после того, как специалисты ВКС замечают на орбите неизвестный объект и пытаются его ликвидировать, тем самым вступая в противоборство с инопланетным разумом, который назначен Протектором Земли от Галактического Содружества.
О Протекторе этом, нареченном автором «я/мы», разговор особый. (…) Я/мы, как «исполнитель без страха и сомнений», создан когда-то коллективным разумом, одним из Конгломератов, наводивших ужас на Галактику. С тех пор много воды утекло, прежние задачи потускнели, цели стерлись, и я/мы, отправленный на задворки Галактики Протектором, живет по инерции, превратившись в «букет мертвецов». Коллективное сознание, лишенное цели, — это страшно. И непредсказуемо. Потому что у него нет никаких устремлений. Только реакция на внешние обстоятельства. И полное непонимание деятельности его подопечного.
(…)
По мнению Галактического Совета, отсталая планетка на самом краю Млечного Пути не может обходиться без присмотра, и к Земле устремляется масса претендентов на вакантную должность. И когда Земля по совету мирмидонянина вообще отказывается от очередного Протектора, как-то сами собой, очень естественно, возникают боевые действия. В полном соответствии с постулатом общепризнанного стратега Карла фон Клаузевица: «Война — это продолжение политики, только иными средствами». То есть, по Смирнову, методы Галактического Содружества ничем не отличаются от земных свар. Всё до боли знакомо. (…)
Второе произведение Леонида Смирнова — роман «Серые ангелы, красные роботы»… (…) Место и время действия — Москва, 1942 год. Тут и Лаврентий Палыч, и Иосиф Виссарионыч, и секретарь Поскребышев, и прочие исторические действующие лица, в основном, чекисты. Вот только главный герой — Николай Воробьев — какой-то диковинный, не от мира сего. Кем-то незнамо откуда послан для оказания помощи товарищу Сталину в виде стратегических советов, оптимизирующих военные действия СССР с целью сокращения колоссальных потерь Красной армии и приближения Победы. И кроме того, почти сразу выясняется, что он — супермен, для которого почти не существует материальных преград, и практически бессмертен. Убить его, конечно, можно, но он каждый раз воскресает в прежнем облике.
А сделали его таким «серые ангелы», появляющиеся на авансцене после очередного умерщвления их детища. Кто они такие — большой вопрос! На мой взгляд, само название «серые ангелы» — не белые, между прочим, и не черные — говорит о том, что они не спасители и не злодеи, а некие теневые и довольно неопределенные деятели, преследующие исключительно свои неявные цели, о которых они вовсе не спешат распространяться. (…) Смирновские «ангелы» явные наследники Мазарини. Они просто обозначают исполнителям их задачи и дают очень скудные объяснения, для чего это нужно. Картинка складывается весьма иллюзорная: где-то в отдаленном будущем должно наступить время «Ч», после которого человечество Земли перестанет существовать. Причина не называется. Но заметно подразумевается. По версии «серых», люди во всех Вариантах ветвящейся планетарной реальности понаделали массу ошибок, за которые придется заплатить убойную цену. В прямом смысле. И чтобы этого не случилось, они, «серые ангелы», ведут непримиримую борьбу.
Естественно, руками вырванных из небытия, тщательно отобранных бойцов. Таких же, как Николай Воробьев. То есть чужими руками. Метод стар как мир. Тем более, что чуть позже выясняется: спасают-то они не человечество, а самих себя. (…) …Воробьев со товарищи рассуждает иначе, чем «серые»… (…) Даже в посмертьи они стараются сохранить в себе как можно больше человеческого. Того, что дает им право на «жизнь». (…) …самое главное — уберечь человеческий взгляд на мир, а такое возможно лишь не потеряв душу. И значит, навязанные «красным роботам» Варианты с войнами и прочими испытаниями духа людского в какой-то момент времени превращаются в их собственные, личные напасти, когда надо защищать, отстаивать и спасать. Такие, как Воробьев, в отчаянных ситуациях становятся «настоящими людьми».
Между тем, у «серых» совсем иная логика. Они надеются на счастливый исход, ведь в их распоряжении лучшие агенты всех времен и народов, и им безразличны потери, хотя имеет место весьма неопределенное знание того, где и как надо воздействовать, чтобы получить желаемое грядущее. Да и практический результат плачевен, невзирая на титанические усилия. Так что трагический финал для «серых» предопределен. К тому же так и остается неизвестным, откуда взялись «ангелы», и как они соотносятся с земной реальностью. (…) …стало возможным считать «ангелов» просто некой движущей силой, давшей толчок изменениям истории Мегаземли. Безликой и неумолимой. Собственно, Леонид Смирнов их такими и выводит — расплывчатыми внешне и категоричными внутренне. Любые отступления от правил, ими же придуманных, расценивается как предательство. Или вероломство. Или измена. И, в результате, сами они расплачиваются полным отторжением от естественного хода развития земной цивилизации.
Отсюда можно сделать только один вывод: не стоит пытаться изменить уже состоявшееся даже из самых благих побуждений. Это приводит к уничтожению фактора воздействия. И неважно, идет ли речь о предопределенности или просто о сопротивлении ткани истории. Итог в любом случае трагичен. Даже если воздействия в каждом из Вариантов затухают и не приводят к масштабной коррекции истории — учитывая мнение автора — тем не менее, погрешности при вмешательстве имеют свойство накапливаться. И рано или поздно количество все же может перерасти в качество и пошатнуть здание истории. Впрочем, это уже предмет вечного спора «бабочников» и «веточников», пока ничем не закончившийся в силу отсутствия прецедентов. Хотя этикой подобных деяний озаботился еще Айзек Азимов в «Конце Вечности». Да и братья Стругацкие в повести «За миллиард лет до конца света» задавались вопросом: так ли уж благотворны некоторые начинания для прогресса человечества и не приведет ли в финале их совокупность к уничтожению самой жизни.
Леонид Смирнов рисует свой кусочек полотна. Он не так мрачен, как у Брэдбери, и не так оптимистичен, как у Янга. Он просто иной. Смирнов выдумывает «расслоение времен», а эта штука непредсказуема. К примеру, жуткие картины некоторых тупиков Мегаземли (вроде мозга Черчилля в одном из Вариантов с минимальной вероятностью) вполне могут быть результатом неких предыдущих воздействий. Так ведь и до Армагеддона доиграться недолго. Потому что имея дело с великим множеством версий невозможно полностью просчитать последствия. Что и губит «серых».
Однако, после них остается множество бесхозных полевых агентов, «красных роботов», по определению автора. Хотя все они давно умерли, были воскрешены под конкретные задачи и наполовину состоят из железа, ничто человеческое им не чуждо. Николай Воробьев проверял не единожды. Ему очень важно не потерять людскую суть. Он, как и множество его соратников, готов грудью лечь на амбразуру для спасения своей Родины да и всего мира в целом. (…)
…полевые агенты, оставшиеся без присмотра свыше и верящие, что, выиграв одну войну с меньшими потерями и в более короткие сроки, можно исправить будущее к лучшему, по сути-то, продолжают дело «серых», не задумываясь над вопросом, по каким же все-таки причинам сгинули их кураторы. И, вполне вероятно, где-то в отдаленном будущем уже набившие руку «красные роботы» неощутимо для себя превратятся в расу «серых». Кто знает? Неисповедимы пути эволюции.
А кроме того, Леонид Смирнов вывернул истории о попаданцах наизнанку. Ведь, по сути, посмертные агенты «ангелов» именно попаданцы. Их всех взяли из других Вариантов относительно тех, в которых им пришлось действовать. В отличие от мускулистых парней с неукротимым желанием переделать мир под себя, этим ребятам, хоть и обладающим гораздо большими возможностями — и физическими, и умственными — так и не удалось сдвинуть историю с мертвой точки. Попробуй-ка убеди харизматичных лидеров, вершащих судьбы людей на поле боя и в мирной жизни, в том, что они могут быть не правы. Непосильная задача. Воробьев вот сделал более двадцати вылазок и столько же раз был убит, а Сталин и Берия остались при своих мнениях. Автор уверен — история не имеет сослагательного наклонения.
Перевернув последнюю страницу книги, невольно возвращаешься назад, к прочитанному, и убеждаешься, что существуют еще, по крайней мере, два небольших нюанса, делающие похожими повесть и роман.
1) Болванки (или матрицы) для дублирования персонажей.
2) Посмертная жизнь (она же некрожизнь).
В повести «Мастер складок» болванки применяются для создания копий землян, выбранных на переговоры с представителями Галактического Содружества, причем исходные личности не покидают своих привычных мест. В романе же дело обстоит несколько иначе. Здесь личности людей, умерших в своих Вариантах, воспроизводятся каждый раз после выполнения задания «серых». Болванки изготовлены заранее в необходимых количествах. Простенько и рационально. Процесс, знаете ли. Расходный материал в виде посмертных киборгов заботливо восстанавливается. Этакая ремонтная мастерская в прифронтовой полосе. Дублирование некрожизни. Это, как раз, и есть второй нюанс — феномен некрожизни. И он весьма занимает Леонида Смирнова на новом этапе творчества. Для него, атеиста по воззрениям, это возможность заглянуть за грань, посмотреть на мир с той стороны, откуда возврата нет. Или есть? Всё зависит от необычности взгляда и способа преодоления укоренившихся представлений. Это инструменты автора, позволяющие ему выйти из плоскости обыденного потока жизни. Вполне вероятно, что «я/мы» из повести состоят в некоем дальнем-дальнем родстве с «красными роботами» из романа. Тем более, автор уже экспериментировал в этой области. Доказательством тому — некрожизнь в дилогии «Хамелеон». Да и трансформации Алексея Рогова из «Хамелеона» и заболевание изменкой Антона Трубникова из трилогии «На руинах Галактики» — тоже явления одного порядка. Так сказать, прелюдия к некрожизни. Попытка взглянуть на мир другими глазами, обозначить психологию иных существ, в корне отличающуюся от человеческой.
Множество аллюзий возникает после прочтения последних произведений Леонида Смирнова. Но основная мысль все же одна — пора задуматься о последствиях своих поступков".
2 — Первый форзац книги; 3 — Второй форзац книги
А вот моя аннотация к повести:
Повесть «Мастер складок» начинается как детективная история, продолжается как типичная фантастика ближнего прицела, созданная, конечно же, уже на новом витке развития фантастики и посвященная не новейшим фрезерным станкам и скоростным самолетам, а генератору «складок» пространства и топологическому «локатору». Но очень скоро действие повести выходит на совершенно иные уровни: сначала на планетарный, а затем и на галактический.
Происходящие на Земле и в космосе события из разряда типичных научно-фантастических очень скоро переходят в разряд «научных чудес», то бишь таких физических явлений, которые не может объяснить современная наука. Но это не значит, что они не получат своего объяснения в будущем — быть может, не очень далеком.
Самые обычные и разделенные относительно светлой и темной стороны жизни люди, живые и мертвые, во плоти и виртуальные инопланетяне — все они равноправные персонажи повести.
Это повесть не только о современных людях с их привычными проблемами, но и о назревших проблемах всего человечества, например, о предстоящей ему тяжелой борьбе с орбитальным мусором, грозящем уничтожить всякую космонавтику. Впрочем, главные трудности на голову героев свалятся не сразу — по ходу развития сюжета, и тогда окажется, что их главная задача — спасти планету, да и всю человеческую цивилизацию от чужого тотального контроля и даже гибели.
А уж попав в жернова межзвездных противостояний, земляне только сообща могут противостоять новым угрозам, переиграть матерых политических игроков Млечного Пути и выдержать атаки их могучих военных флотов".
4-11 — Иллюстрации Галины Маас к повести "Мастер складок"
И аннотация к роману:
Действие романа «Серые ангелы, красные роботы» в основном происходит в 1942 году в прифронтовой Москве, но не только. Главный герой — полевой агент Николай Воробьев — по ходу выполнения своей сложнейшей миссии попадает в иные города и веси: от Пензы и Ростова-на-Дону до Берлина и Лондона. И забрасывают его в разные годы двадцатого и начала двадцать первого века, потому что время в различных Вариантах земной истории движется с разной скоростью.
Главная миссия агента Воробьева вроде бы вполне очевидна и понятна — войти в контакт с вождями и любой ценой приблизить окончание Второй мировой войны. Но для ее выполнения ему приходится преодолевать мощнейшее сопротивление — инерцию Ее Величества Истории, в основе которой не только объективные закономерности общественного развития, но и консерватизм, политическая близорукость, зашоренность и неизлечимые психологические комплексы конкретных исторических личностей. И герой романа снова и снова убеждается в этом по ходу выполнения своей миссии, сталкиваясь с разными историческими персонажами: от Иосифа Сталина до Генриха Гиммлера и Уинстона Черчилля и от Лаврентия Берии до Отто Скорцени и Яна Флеминга.
История человечества – это, в первую очередь, история войн, и потому чаще всего интересы ускорителей истории связаны именно с войнами – самого разного свойства и масштаба. Полевые агенты не сидят в окопах и не бросаются под танки, но им тоже вновь и вновь приходится сражаться. Сражаться с жестокими диктаторами, всесильными спецслужбами, со своими собственными руководителями («серыми ангелами»), которым, по большому счету, наплевать на человечество, и с самими собой. Ведь любое вмешательство в историю – это не только противостояние Системе, но и преодоление собственных сомнений, ибо каждое такое вмешательство чревато гибелью множества людей — спасая одних, ты неминуемо губишь других.
Даже в ходе грандиозных мировых войн было не так уж много критических моментов, когда относительно небольшим усилием можно резко повернуть их течение или ощутимо приблизить их конец. И каждый такой момент необходимо использовать во что бы то ни стало. Именно такими моментами были Харьковское сражение сорок второго года и начало несостоявшейся в привычном для нас варианте истории операции «Сатурн». И Николай Воробьев, не щадя жизни, делал все возможное, чтобы эти критические моменты не были потеряны впустую…
Но и ему, полевому агенту Воробьеву, пришлось не только увещевать вождей и выдерживать допросы третьей степени на Лубянке, но и самому повоевать — безжалостно уничтожать врага всеми средствами, порой переходя в рукопашную, так что руки его стали по локоть в крови. В жизни бывают такие ситуации, когда ты больше не можешь безучастно наблюдать за страданиями и гибелью людей. Тогда ты забываешь обо всем, берешь в руки оружие и идешь убивать…
Роман «Серые ангелы, красные роботы» — о кровавой истории ХХ века и о нашем возможном скором будущем. А еще он – о войне, и об огромной ответственности каждого, кто осмелится вмешаться в ход истории.
12-21 — Иллюстрации Галины Маас к роману "Серые ангелы, красные роботы"
Первая публикация рассказа Владимира Савченко «Перепутанный», как и целого ряда других его произведений, состоялась в переводе на украинский язык. Публикация состоялась в номерах 9 и 10 киевского научно-популярного журнала «Наука і суспільство» за 1980 год. Переводчиком рассказа выступил известный украинский советский писатель-фантаст Александр Тесленко, а сам рассказ в переводе получил название «Зелений колір голосу».
Публикация была иллюстрирована довольно большим для такого объёма текста количеством картинок, выполненных в своеобразной примитивистской манере не указанным, увы, художником.
Два года спустя рассказ был — также на украинском — опубликован в сборнике «Пригоди, подорожі, фантастика-82» уже под названием, соответствующим авторскому: «Переплутаний». Переводчик указан не был, а сам текст перевода незначительно отличается от опубликованного в журнале.
Лишь после этого состоялась публикация на русском языке — в авторском сборнике 1983 года «Алгоритм успеха».
Почти сорок двадцать лет рассказ не переиздавался и повторно увидел свет на русском языке только в составе трёхтомника избранных произведений В. Савченко издательства АСТ (авторский сборник 2002 года «Чёрные звёзды»).
Издание было откомментировано редактором-составителем, и комментарий к рассказу «Перепутанный» (в переводе «Mixed up») носит анекдотический характер. Привожу его полный текст и перевод на русский язык.
цитата
The first published version of this story appeared in Ukrainian in the magazine Nauka i suspil'stvo [Science and Society] 9, 10 1980, under the title “Zelenyi kolir holosu” [The Voice’s Green Color]. The second installment of the story ends with the note “Translated from the Russian by Oleksandr Teslenko.” It is possible, given Savchenko’s penchant for playing with language, that this translator is some sort of “literary mystification,” particularly since the same Teslenko is evocative of Tesla, a name connected closely to engineering and electricity.
Первая опубликованная версия этого рассказа увидела свет на украинском языке в журнале «Наука и общество», номера 9, 10 за 1980 год под названием «Зелёный цвет голоса». Вторая часть рассказа заканчивается примечанием «Перевод с русского Александра Тесленко». Возможно, учитывая склонность Савченко к играм с языком, этот переводчик представляет собой своего рода «литературную мистификацию», тем более что Тесленко напоминает Теслу — имя, тесно связанное с техникой и электричеством.
22 апреля 2024 года в Петербургском доме писателя состоялось совместное заседание Секции фантастики и литературной сказки и Секции научно-популярной, документальной и публицистической литературы. Это седьмое в сезоне-2023/2024 заседание было посвящено творческому вечеру вашего покорного слуги.
2 — Тимур Максютов
Сначала писатели по сложившейся традиции участвовали в обязательной «пятиминутке хвастовства», которая очень сильно затянулась.
Первой выступила известная писательница и художница Марианна Алферова с презентацией фантастического романа Евгения Замятина «Мы», вышедшего в свет на рубеже 2023 и 2024 годов в издательствах АСТ (Москва) и Астрель-СПб (Санкт-Петербург) (серия «Шедевры мировой литературы») (https://fantlab.ru/edition401968). При этом она выступила в роли иллюстратора и автора пространных комментариев.
Вслед за ней рассказывала о своих работах многостаночница Юлия Андреева, которая представила переиздания книг про балерин Матильду Кшесинскую и Анну Павлову, а также свои новые книги: повесть «Тангера» (о знаменитой танцовщице и хореографе Марии Ньевес Рего) (СПб.: Северо-Запад, 2023) (https://author.today/post/421351) и «Пламя Жизели» (о балерине Ольге Спесивцевой) (СПб.: Северо-Запад, 2024) (https://author.today/post/479150).
Вслед за ней на «сцену» вышла Светлана Васильева с презентацией 33-го выпуска альманаха фантастики «Полдень» (СПб.: Издательство «Сидорович», ИП Олексенко А.А., 2024) (https://fantlab.ru/edition414182).
5 — Марина Бойкова-Гальяни, 6 – Светлана Васильева с «Полднем»
На этом «хвастовство» не закончилось. Юлия Чернова рассказала об опубликованном в сборнике «Домашние любимцы» (серия «Литературный альманах») отрывке повести «Из записок о Магдалине» (СПб.:Северо-Запад, 2023) (https://fantlab.ru/edition408870). А неутомимая Людмила Лапина похвасталась публикацией статьи о драматурге Лопе де Вега в интернет-журнале «Мозгократия» (https://mozgokratia.ru/2024/04/lope-de-ve...).
7 – Юлия Чернова: 8 – Людмила Лапина
Председатель секции фантастики и литературной сказки Тимур Максютов представил сборник фантастики и футурологии «Будущему верить!» (в серии «Мозаика миров») (М.: T8 RUGRAM, 2024) (https://fantlab.ru/edition411033), подборку его стихов, вышедшую в свет в питерском литературном журнале «Аврора» (2024, №1), и очередное переиздание романа «Монгольская баллада» (в серии «Литературная панорама») (СПб: Панорама TV, 2024, №01 (спецвыпуск)) (https://fantlab.ru/edition414308).
9-11 – Тимур Максютов со своими изданиями
И наконец состоялось главное событие нашего заседания – творческий вечер Леонида Смирнова, сопредседателя Литературной студии имени Андрея Балабухи, члена Совета Союза писателей Санкт-Петербурга, председателя Санкт-Петербургского микологического общества et cetera.
Подобного рода творческие вечера происходят уже много лет (начиная с 1997 года, когда ваш покорный слуга знакомил со своими творческими делами членов секции фантастики на предмет приема в Союз писателей Санкт-Петербурга), правда, с перерывом.
Свое выступление Смирнов разбил на три части. В первой он весьма художественно поведал аудитории о своих лесных приключениях августа 2004 года, когда имел глупость в одиночку форсировать топь на верховом Яичном болоте (Карельский перешеек). Писатели и гости наших братских секций выслушали эту драматическую историю с живейшим интересом.
Во второй части своего выступления Смирнов отчитался о проделанной работе за последние 13 месяцев (с предыдущего творческого вечера). В число 13 пунктов попало немало разного:
1) продолжение работы над библиографией отечественной фантастики (подготовка второго, исправленного и дополненного издания всех 7 томов);
2) работа над четвертым романом из цикла «На руинах Галактики» (https://fantlab.ru/work1392465) (цикл был продолжен после двадцатилетнего перерыва);
3) подготовка к изданию и выход в свет авторского сборника «Хамелеон» (СПб.: АНОК ТЦ «Борец-Арт», 2023) (https://fantlab.ru/edition403624);
4) подготовка к изданию и выход в свет авторского сборника «Мастер складок» (СПб.: АНОК ТЦ «Борец-Арт», 2024), о котором будет рассказано на Фантлабе в ближайшее время;
5) начата подготовка к изданию авторского сборника «С горки на горку» («африканские» романы);
6) издание в научно-популярном журнале «Планета грибов» (2023 (май), №15) воспоминаний о знаменитом российском микологе Александре Елисеевиче Коваленко;
7) подготовка к печати в следующем номере научно-популярного журнала «Планета грибов» статьи «Самый воинственный гриб» (о «войне» хищных грибов-кордицепсов);
8) написание 13 иллюстрированных статей, размещенных в авторской колонке на Фантлабе, в том числе 10 статей, посвященных новостям питерских фантастов;
9) подготовка и размещение свыше 100 отчетов о походах в лес, размещенных на странице ВКонтакте и в группе ВК «Планета грибов» в сопровождении более 1.000 фотографий;
10) подготовка и размещение на странице ВКонтакте и в группе ВК «Планета грибов» статьи «Итоги роста и сбора грибов на Карельском перешейке в 2023 году» в составе 8 иллюстрированных выпусков;
11) подготовлены и размещены на странице ВК иллюстрированные материалы об авторских книгах фантастики, выпущенных Л.Смирновым за последние 9 лет;
12) продолжалась работа над уникальным «Грибным дневником», где собраны десятки тысяч наблюдений за ростом грибов на Карельском перешейке за более чем полвека в сопровождении почти 100.000 фотографий;
13) участие в мониторинге редких видов грибов в рамках обновления Красной Книги Санкт-Петербурга.
Кроме того, Смирнов вел общественную литературную работу в рамках Совета Союза писателей Санкт-Петербурга, Секции фантастики и литературной сказки и Литературной студии имени Андрея Балабухи, а также микологические изыскания в группе ВКонтакте «Планета грибов», в редсовете журнала «Планета грибов» и Санкт-петербургском микологическом обществе.
12-13 – Леонид Смирнов; 14 – Тимур Максютов и Леонид Смирнов с журналом «Планета грибов»
В третьей части выступления Л.Смирнов напомнил присутствующим предысторию и историю написания Библиографии отечественной фантастики (https://fantlab.ru/work221656).
Все началось в те далекие годы, когда ваш покорный слуга был еще маленьким ребенком и знать не знал, что такое фантастика и библиография. Литературный критик Анатолий Федорович Бритиков в начале шестидесятых годов плодотворно работал в Пушкинском Доме (Институт русской литературы АН СССР) и занимался изучением сугубо реалистической литературы – творчеством Михаила Шолохова, который был бесконечно далек от фантастики. Вершиной этого труда стала его монография «Мастерство Михаила Шолохова» (Л.: Наука, 1964) (https://fantlab.ru/work83280).
Но одновременно Анатолию Федоровичу не давала покоя и русская советская фантастическая литература, которой тогда всерьез никто не занимался. Он начал писать статьи (далеко не все из них удалось опубликовать), которые в конечном счете вылились в его участие в капитальном труде «История русского советского романа» (М.-Л.: Наука, 1965). Он стал автором трех глав «Зарождение советской научной фантастики», «Научная фантастика, социальный роман о будущем» и «Эволюция научно-фантастического романа» общим объемом в 131 страницу.
На этом работа не прекратилась. А.Бритиков впервые в советском литературоведении попытался применить классический метод литературоведческого исследования в научной фантастике, которой доселе занимались сугубо отрывочно или на любительском уровне. И результат оказался блестящим. В 1970 году в издательстве «Наука» (Л.) вышла в свет первая классическая монография «Русский советский научно-фантастический роман» (https://fantlab.ru/work83281) тиражом 9.000 экз. Она было очень высокого оценена специалистами. Чтобы окончательно придать книге академический блеск, автор решил разместить в приложении к ней краткую библиографию русской фантастики (1832-1967 годы), написать которую было поручено известному критику и библиографу Борису Ляпунову. На авторской странице А.Ф.Бритикова на Фантлабе дано примечание: «Библиография упорядочена А.Бритиковым под наблюдением Е.Брандиса». От вдовы Бритикова Клары Федоровны Бритиковой в 1998 году я получил иные сведения, проверить которые теперь уже не возможно. Дескать, библиография содержала недопустимое количество ошибок, и понадобилось ее кардинально исправлять и дорабатывать, чем занимались супруги Бритиковы, а Е.Брандис реального участия в этой работе не принимал – лишь благословил ее.
15 – Анатолий Бритиков; 16 — Обложки двухтомника «История русского советского романа»; 17 – Обложка монографии «Русский советский научно-фантастический роман»
Вплоть до своей безвременной кончины в марте 1996 года Анатолий Федорович продолжал изучать отечественную фантастику. После его смерти вдова А.Ф.Бритикова Клара Федоровна решила увековечить память мужа публикацией его неизданных сочинений. Работа закипела. Основная нагрузка легла на плечи Елены Ворон – писательницы, переводчицы, редактора и верной ученицы А.Ф.Бритикова. Мы же с К.Ф.Бритиковой подготовили продолжение первой библиографии фантастики, которое охватывало 1968-1987 годы. Тогда я воспринимал эту работу всего лишь как товарищескую помощь, а потому мое имя даже не попало в число составителей библиографии.
Многочисленные попытки выпустить книгу в коммерческом издательстве или хотя бы получить финансовую помощь на ее издание завершились провалом. В результате в 2000 году в издательстве «Борей-Арт» (СПб.) мизерным тиражом 100 экз. (на личные средства К.Ф.Бритиковой и частные пожертвования) вышел в свет авторский сборник «Отечественная научно-фантастическая литература. Некоторые проблемы истории и теории жанра» (https://fantlab.ru/work83285). В его состав вошли 14 литературоведческих статей, многие из которых были опубликованы впервые.
18 – Обложка посмертного сборника 2000 года; 19 – Т.Максютов и Л.Смирнов с этим же сборником
В 2001 году эта книга собрала обильный урожай литературных премий: «Странник», «АБС-премия» и «Бронзовая улитка». Как говорится, аппетит приходит во время еды. После такого успеха К.Ф.Бритикова решила целиком и полностью издать все фантастиковедческие произведения покойного мужа. Попытки найти средства на издание трудов А.Ф.Бритикова возобновились. Л.Смирнов опубликовал в питерском журнале «Питерbооk» (2002, №2) статью «В поисках издателя (О судьбе монографии Бритикова)». Но это ничуть не помогло. Печатать двухтомник пришлось на личные средства вдовы.
В первый том «Отечественная научно-фантастическая литература (1917-1991 годы). Научная фантастика — особый род искусства» (https://fantlab.ru/work97116) вошло исправленное, дополненное и переработанное переиздание знаменитой монографии. И снова всю тяжесть работы пришлось взять на себя Елене Ворон, которая правила первоначальный текст, используя огромный массив заметок на полях, сделанных А.Ф.Бритиковым после выхода монографии в 1970 году. Особенно много изменений текст претерпел во время Перестройки и Гласности, когда критик пересматривал многие из своих прежних политических оценок. Второй том «Отечественная научно-фантастическая литература (1917-1991 годы). Некоторые проблемы истории и теории жанра» (https://fantlab.ru/work97117) является вторым изданием книги 2000 года, куда были добавлены пять не вошедших ранее статей. Уникальный двухтомник снова вышел в свет тиражом 100 экз. в издательстве Творческий центр «Борей-Арт» (2005 год).
20-21 – Обложки двухтомника 2005 года
Поначалу было решено, что в двухтомник в качестве приложения войдет окончание библиографии, которое должно было охватить четыре последних года существования СССР (1988-1991). И эта работа представлялась нам вполне подъемной. Однако, когда материал за предшествующие годы был тщательно изучен, стало ясно, что количество пробелов и ошибок зашкаливает, и библиографию дореволюционной фантастики и фантастики 1917-1987 годов необходимо полностью переделать. Объем предстоящей работы вырос колоссально, но отступать было некуда.
Итак, в 2001 году возобновилась работа над библиографией – теперь уже над самостоятельным пятитомным изданием, которая затянулась из-за огромного массива информации и ряда технических трудностей. Пот этом основная нагрузка легла на вашего покорного слугу, а Клара Федоровна Бритикова осталась подлинным «мотором» проекта.
И вот в 2006 и 2007 годах на средства К.Ф.Бритиковой (полученные от продажи автомобиля и гаража) в том же самом питерском издательстве тиражом 100 экз. вышли в свет первые два тома библиографии (https://fantlab.ru/work221653 и https://fantlab.ru/work221654). Начало масштабного проекта было отмечено двумя литературными премиями 2007 года: «Звездный мост» и Беляевской.
После смерти Клары Федоровны Л.Смирнов из последних сил закончил подготовку к изданию третьего тома библиографии, но денег на печать у него не было. Положение спас спонсор, который оплатил типографские расходы (на 100 экз.) и допечатку быстро разошедшегося первого тома (еще 50 экз.). Третий том вышел в свет в 2009 году (https://fantlab.ru/work221655). На этом работа над проектом окончательно заглохла.
В феврале 2015 года (через пять с лишним лет) на горизонте снова возник спонсор-библиофил, который настоятельно предложил Смирнову продолжить библиографическую работу – теперь уже полностью на его средства. В процессе подготовки четвертого тома (С-Я) стало ясно, что в результате обработки множества новых источников (как печатных, так и электронных) он ощутимо разрастается – особенно с учетом помещенных там исправлений и дополнений к первым трем томам. И вот уже пятитомник превратился в семитомник. При этом справочный пятый том получил номер семь.
Время шло. С выхода в свет первых трех томов библиографии миновало от 14 до 17 лет. Часть материала явно устарела и потребовала переработки, вдобавок за эти годы появилось множество новых источников информации. И вот в феврале 2023 года было решено начать подготовку второго (исправленного, дополненного и переработанного) издания. Работа над многолетним проектом (конец 1960-х годов, 1998-2009, 2015-2021 и с 2023 по сегодняшний день) была в очередной раз возобновлена.
В материале использованы фотографии автора, Т.Берцевой и Фантлаба.
Из интервью польской писательницы, редактора и переводчицы с русского Евы Бялоленцкой (см. ЗДЕСЬ), напечатанного в журнале "Nowa Fantastyka" в конце 2009 года. Перевод интервью готовится к публикации в колонке автора этого сообщения.
"А Россия?
Мне бы очень хотелось так же солидно издаться в России. В настоящее время реализуется проект под руководством Андрея Белянина, который любит поляков. Лет восемь назад Белянин, посетив Польшу, заметил, что многие люди говорили с ним по-русски, а он умел только поздороваться по-польски. Он также был свидетелем, когда польская женщина и россиянка беседовали, используя английский язык. Первый факт заставил его устыдиться, а второй разозлил -- это скандал, что братья-славяне, имеющие одни культурные корни, используют в качестве языка общения английский. А когда увидел, что книги русских успешно издаются в Польше, подумал, почему бы не попробовать обратное. Он начал собирать авторов из Польши, Чехии и Словакии и создал антологию. Поначалу издательство «Армада» отнеслось к проекту с большим скептицизмом. Но у Андрея в издательстве звездный статус, а у звезд могут быть свои капризы. Чтобы сделать ему приятное, издательство выпустило его антологию тиражом около 4000 экземпляров (в России это мизерный тираж). Поляков представляли Пилипюк и я. Проект возымел успех, русские выкупили тираж. Сейчас собирается четвертая антология, и у меня заканчиваются короткие тексты. Однако россияне постепенно приходят к выводу, что раз уж рассказы славянского Запада продаются, стоит заняться нашими романами. И кто знает, может быть, они напечатают «Хроники второго круга»?
А как складывается ваше сотрудничество с русскими переводчиками?
C переводчиками творилось нечто абсолютно безумное. Русские не знали никого, кто смог бы перевести им эти рассказы. Я удивилась, когда получила письмо с вопросом, знаю ли я кого-нибудь в Польше, кто понимает русский язык. Первое, что я сделала, это пропустила свой текст через автоматический переводчик. Он выглядел неплохо, я все понимала – ха, ха, ха... К счастью, я познакомилась на поттеровском форуме с россиянкой, имевшей и российское, и польское гражданство, которая владела обеими языками. И имела мать-переводчицу. Они ознакомились с результатами моего труда и схватились за голову. Пани Коган сказала, что переведет мне это без всякого вознаграждения, только за авторский экземпляр книги. Текст ушел в издательство, которое заплатило ей и сделало моей постоянной переводчицей.
Анджей Пилипюк говорит, что русские переводят довольно-таки творчески, они даже изменили концовку его рассказа. Ваши переводы тоже такие же креативные?
Я пока что беру простые тексты, а как мы все знаем, из «Фиата» не сделаешь «Феррари», хотя иногда приходилось сдерживать себя, чтобы не переписывать текст целыми абзацами. Однако я ограничиваюсь тонкими вставками и сокращениями, чтобы красиво выглядело. У русских, в отличие от нас, нет хороших редакторов. По сравнению с ними наши специалисты превосходны. Когда я читаю книги по-русски, то тоже хватаюсь за голову. Автор может трижды менять цвет глаз героя; долго писал – забыл, как там было. А редактор этого не уловил. Герой гуляет по саду и вдруг подходит к полке с книгами. Редактор не уловил. У меня такое впечатление, что русские редакторы ищут только опечатки, а если в тексте чего-то не то проскакивает – вся вина на авторе. Когда я редактировала роман "Arcymag" (Александр Рудазов «Архимаг». W.), мне пришлось с согласия автора переделать всю сцену допроса бандита, подозреваемого в убийстве. Предполагаемого преступника допрашивали в комнате отдыха — стол, стулья, кофеварка, без зеркала с односторонней видимостью, на столе степлер, ножницы. А сам допрос, это чистый стеб. «Ты убил! -- Я не убивал. -- А может, ты немножко убил? – Нет, я немножко не убивал». А вокруг полно всякого такого, что можно в глаз вонзить, чем по голове шарахнуть. Посмотрев несколько фильмов сериала ”CSI”, я лучше представляла себе, как это все выглядит, чем несчастный автор «Архимага». Но в России это проскочило. У них настолько широкие горла, что они проглатывают все, как пылесос. Нет абсолютно никакой критики".
Vladimir Savchenko. Self-Discovery. — New York: Macmillan, 1979
В нас одно «я» или много «я»?
Роберт Антон Уилсон в «Космическом триггере» описывает свою реакцию на различные события как реакцию Автора, Скептика, Мудреца, Невролога, Шамана и других персонажей. Разумеется, всё это — сам Уилсон, а не тот случай «множественной личности», который получил известность благодаря доктору Мортону Принсу в начале этого века; всё это — разные стороны единого человеческого существа, а не множества отдельных сущностей.
Кто внутри вас спокойно наблюдает, как вы впадаете в ярость, или погружаетесь в экстаз, или завоёвываете публику? Вы, как и многие, понимаете под этим кем-то «маленького человека, который наблюдает» или «часть меня, которая всегда наблюдает, но никогда не участвует»?
(И почему многие описывают этого наблюдателя как маленького человека? Я иногда подозреваю, что мой как раз большой — может быть, даже больше меня.)
Вот такие вопросы — вопросы-провокации — ставит Владимир Савченко и его потрясающий роман, ибо в основе повествования — проблема самости и личностной идентичности. Кривошеин, блестящий молодой экспериментатор в области кибернетики, герой романа, открывает способ дублирования людей и, работая тайно, выпускает в мир множество версий самого себя.
Так что вы встретите здесь много Кривошеиных; но они никоим образом не идентичны. Это не клонирование и не то дублирование, которое описал Эрик Темпл Белл в «Четырёхстороннем треугольнике»*, и не то невероятное, что использовал я в повести «Когда заботишься и любишь…». Это нечто совсем иное и, насколько я знаю, уникальное. Это управляемая компьютером биологическая матрица, если хотите, разумная жидкость, способная организовывать, связывать, балансировать органические субстанции. Прибавьте сюда новый концепт — голографическую модель применительно к функциям мозга, в которой каждая ячейка секции, похоже, содержит все функции этой секции, точно так же, как каждый сегмент голограммы содержит все части изображения, — и вы приблизитесь к пониманию научных достижений Кривошеина. Выписано увлекательно и с таким реализмом, что возникает соблазн подать заявку на грант, сконструировать эту штуку и испытать её.
Подать заявку на грант. Савченко вплёл в своё повествование восхитительный и сокрушительный анализ внутренней политики крупного исследовательского центра, занимающегося фундаментальной наукой, постичь которую у политиков нет ни шанса, но однако ж, научное сообщество должно обращаться к ним за финансированием. Затем следует точно такая же ужасная ситуация, которую столь блестяще описал — разоблачил? — Лео Сцилард, забрав лучших учёных из лаборатории и поместив их в администрацию, где они должны работать плечом к плечу с администраторами, которые в лаборатории были бы совершенно беспомощны. Миллионы слов написаны о различиях в обычаях, культурах, политических системах, философиях; как удивительно видеть, насколько похожи симптомы этой чумы, где бы она ни разразилась! Невежество — это невежество, напыщенность — это напыщенность, и самовозвеличивание — звучит одинаково на всех языках, так же как и фрустрация. Кто, читая роман, не узна́ет администратора Гарри Хилобока или, например, внешне сварливого, но внутренне чувствительного Андросиашвили, тот никогда и нигде не был знаком с внутренней работой крупных исследовательских центров.
Давно замечено, что писатель пишет, как правило, об одном и том же, повторяя его вновь и вновь, вне зависимости от того, насколько широк спектр его тем и сюжетов или сколько различных художественных приёмов он использует. Я, к сожалению, не знаком с другими работами Савченко, но здесь направленность его творчества выглядит вполне ясной. Позвольте привести несколько цитат:
«Человек — самая сложная и самая высокоорганизованная система из всех нам известных. Я хочу в ней разобраться целиком: как всё построено в человеческом организме, как связано, что на что влияет…»
«— Видите ли… когда-то было всё не так. Зной и мороз, выносливость в погоне за дичью или в бегстве от опасности, голод или грубая нестерильная пища типа сырого мяса, сильные механические перегрузки в работе, драка, в которой прочность черепа проверялась ударами дубины, — словом, когда-то внешняя среда предъявляла к человеку такие же суровые требования, как… ну, скажем, как сейчас военные заказчики к аппаратуре ракетного назначения… Такая среда за сотни тысячелетий и сформировала «хомо сапиенс» — Разумное Позвоночное Млекопитающее. Но за последние двести лет, если считать от изобретения парового двигателя, всё изменилось. Мы создали искусственную среду из электромоторов, взрывчатки, фармацевтических средств, конвейеров, систем коммунального обслуживания, транспорта, повышенной радиации атмосферы, электронных машин, профилактических прививок, асфальтовых дорог, бензиновых паров, узкой специализации труда… ну, словом, современную жизнь. Как инженер, и я в числе прочих развиваю эту искусственную среду, которая сейчас определяет жизнь «хомо сапиенс» на девяносто процентов, а скоро будет определять её на все сто — природа останется только для воскресных прогулок. Но как человек я сам испытываю некоторое беспокойство…»
«Эта искусственная среда освобождает человека от многих качеств и функций, приобретённых в древней эволюции. Сила, ловкость, выносливость нынче культивируются только в спорте, логическое мышление, утеху древних греков, перехватывают машины. А новых качеств человек не приобретает — уж очень быстро меняется среда, биологический организм так не может. Техническому прогрессу сопутствует успокоительная, но малоаргументированная болтовня, что человек-де всегда останется на высоте положения. Между тем — если говорить не о человеке вообще, а о людях многих и разных — это уже сейчас не так, а далее будет и вовсе не так. Ведь далеко не у каждого хватает естественных возможностей быть хозяином современной жизни: много знать, многое уметь, быстро выучиваться новому, творчески работать, оптимально строить своё поведение…»
«[Я хотел бы] изучить как следует вопрос о неиспользуемых человеком возможностях своего организма. Ну, например, отживающие функции — скажем, умение наших с вами отдалённых предков прыгать с дерева на дерево или спать на ветке. Теперь это не нужно, а соответствующие нервные клетки остались. Или взять рефлекс «мороз по коже» — по коже, на которой почти уже нет волос. Его обслуживает богатейшая нервная сеть. Может, удастся перестроить, перепрограммировать старые рефлексы на новые нужды?»
Какая удивительная, какая захватывающая концепция! В стремлении к «совершенному человеку» Савченко, конечно, не оригинален; оно уже многие годы процветает в научной фантастике, в том числе в той, что называется мейнстримом, оно питает нынешний бурный поток самореализации и самоактуализации; оно существует у Шекспира и Стейнбека, будь то примеры благородства или суровые образы несовершенных и порочных людей. По-настоящему поражает идея Савченко извлечь и перепрограммировать то, что в человечестве присутствует, но действительно устарело, а не то, что могло бы функционировать, но просто бездействует.
И он сопротивляется такому reductio ad absurdum; посмотрите на этот причудливый обмен репликами:
«— Так! Значит, мечтаете модернизировать и рационализировать человека? Будет уже не «хомо сапиенс», а «хомо модернус рационалис», да? А вам не кажется, дорогой системотехник, что рационалистическим путём можно превратить человека в чемодан с одним отростком, чтобы кнопки нажимать? Впрочем, можно и без отростка, с управлением от биотоков мозга…
— Если уж совсем рационалистически, то можно и без чемодана, — заметил Кривошеин».
Кривошеин и Савченко слишком влюблены в человечество, чтобы пойти на это.
Научную фантастику называют лекарством от футурошока, шока будущего. Футурошок — это чувство дезориентации, вызванное стремительным ростом числа изобретений, воздействием технических новинок, развивающихся бесконечно быстрее, чем тело и мозг обычного человека. Интересно, читал ли Савченко Элвина Тоффлера (который придумал этот термин)**, хотя и понятно, что в этом нет необходимости: явление и его последствия вполне очевидны для любого, кто захочет взглянуть. Писатели-фантасты и их всё более многочисленные и пристрастные читатели — это и есть те, кто хочет взглянуть. Они опытным взглядом смотрят не только на то, что есть и что будет, но и на завораживающую бесконечность того, что могло бы быть: альтернативные миры, альтернативные культуры и нравы, экстраполяции известного, будь то космические полёты, трансплантация органов, социальное обеспечение, экологическое сознание или любое другое течение, идея или сила в вечно движущейся Вселенной: если это будет продолжаться, то куда оно приведёт? Ибо застой, и только застой, неестественен и недостижим, и терпит неудачу каждый раз, когда человечество испытывает искушение испробовать его. Сама природа научной фантастики заключается в том, чтобы осознать это и признать, что единственная безопасность — в динамическом равновесии, как у чайки в полёте, у планеты на орбите, у сбалансированно вращающихся галактик… и, конечно, очевидный факт, что клетки вашего тела и молекулы, из которых они состоят, совсем не те, что были в тот момент, когда вы взяли в руки эту книгу. Будущее может шокировать только тех, кто зациклен на застое.
(К слову, писатели-фантасты не застрахованы от футурошока, хотя он может выражаться в непреодолимом желании дать себе пинка. Пример: до самого недавнего времени, насколько я знаю, не было ни одного научно-фантастического рассказа, в котором фигурировало бы устройство, подобное наручным часам, какие носит моя жена, которое показывает время, день недели, дату, настраивается на месяцы различной продолжительности, служит секундомером и регистратором прошедшего времени, а также имеет солнечную батарею, которая поглощает любой доступный свет и заряжает аккумулятор. Разработка этих микроэлектронных устройств, ныне довольно распространённых и недорогих, была просто немыслима для профессионалов научной фантастики, и это далеко не единственный пример технологического квантового скачка, который охлаждает наше высокомерие. Всем заинтересованным сторонам выгодно, когда властители умов время от времени подскальзываются и садятся в лужу.)
Такие лужи, или их повествовательный эквивалент, вполне присутствуют и в этой книге, ведь Савченко обладает отменным чувством юмора и прекрасно понимает, что такое эпатаж. Представим, например, что вы — блестящий, но не слишком привлекательный мужчина, которого мало волнуют всякого рода удовольствия и которого любит прекрасная и всепрощающая дама. В ходе своей работы вы создаёте живую, дышащую версию себя, которая физически прекрасна как Адонис и которая, кроме того, чётко помнит каждое слово, каждую близость, которая когда-либо была между вами и этой женщиной.
И вот они встречаются, и он ей нравится.
Как вы себя почувствуете?
И почему?
А вот Онисимов — бедный, преданный, верный долгу Онисимов — сыщик, в чьих жилах течёт сущность Кистоунского Копа***, — сталкивается с делом, имеющим вполне рациональное решение, которое он совершенно не в состоянии раскрыть — и вовсе не потому, что не может его понять, а потому, что просто не может в него поверить.
А вот и обидчивый Хилобок, к сожалению (как было сказано выше), не совсем пародия, но объект нередких случаев неудержимого паясничанья Кривошеина/Савченко, и Старик Вахтёрыч — конечно же, Розенкранц и Гильденстерн в одном лице, — и прекрасная россыпь улыбок среди каскадов сложных идей.
Однако над всем этим — над умопомрачительными идеями, неожиданными поворотами повествования, широким спектром характеристик, юмором, саспенсом — сияет любовь автора к человеческому роду и вера в него. Когда он говорит через своего главного героя, он говорит не о человеке, а о человечестве. И в конце, в самых последних словах романа, звучит эта вера и этот оптимизм.
Сейчас, кстати, не стоит открывать последнюю страницу и смотреть на эти последние слова. Они не будут иметь для вас какого-либо смысла, пока вы не прочитаете роман.
* Ошибка Т. Старджона: имя автора «Четырёхстороннего треугольника» Уильям Ф. Темпл.
** Т. Старджон не замечает, что допускает анахронизм: фундаментальная работа Э. Тоффлера Future Shock увидела свет в 1970 году — три года спустя после первой публикации романа В. Савченко. (Уточнение.)
*** «Кистоунские копы» — вымышленные гротескно-некомпетентные полицейские, показанные в немых комедийных фильмах, снятых Маком Сеннеттом и его кинокомпанией «Кистоун» в период с 1912 по 1917 годы. (Примечания переводчика.)
облако тэгов
