Любые излишества до добра не доводят и могут рассматриваться как психические болезни. Надо лишь иметь достаточно фантазии, чтобы додумать мысль до конца. У Лукина с фантазией все хорошо. Так что нам предстоит насладиться миром, в котором хронический трудоголизм признан психическим отклонением и подлежит лечению. А читателю предлагают насладится тем, как все это реализовано властями на практике. Как хорошо, что любая идиотская инициатива властей утонет на уровне низовых исполнителей.

Как известно из посести «Лечиться будем» того же автора: здоровый человека — это просто недостаточно обследованный человек. Кстати, фраза «Лечиться будем» в этом рассказе тоже прозвучала.

P.S. «В мировом сообществе государств давно уже сложилась система разделения обязанностей. Мы разрешаем Западу добывать наше сырье, а Запад предоставляет нам товары и кредиты…» Лукин может хоть раз пошутить о будущем так, чтобы шутка не сбылась? А ведь аж в 1998 году написано!

Как можно анализировать психологию персонажа, который сам гениальный психолог и занимается тем же самым? Читаешь ты книгу, много думаешь, делаешь ты себе какие-то выводы в голове, а через пару страниц главный герой берет и подтверждает все. Причем твоими же словами. Да, так оно и было. Получается, что можно было и не размышлять над прочитанным. И так было несколько раз. Уже хотя бы поэтому произведение получилось для меня уникальным.

IQ главного героя Чарли равно 68. Интервал от 51 до 70 соответствует легкой форме умственной отсталости. Таких людей в мире около 7%. Немало. Но это исходные данные. Чудесная операция позволит ему существенно увеличить сообразительность и развить память до отметки «гений». Так в чем же проблема? Прежде всего в том, что это создало нового человека, не отменив факт существования старого. Я сейчас не про раздвоение личности. Личность у Чарли одна. Просто она очень резко изменилась. Такие скачки даром не проходят. Некоторые эпизодические персонажи порицают такой акт творения, поминая Бога. Бог им и судья. Но почему этот акт творения представляет проблему для нового умного Чарли? ИМХО потому, что он не отождествляет себя нынешнего с собой прошлым. С одной стороны он хочет думать, что тогда он тоже был человеком, а с другой стороны факты и собственные чувства не дают ему это сделать.

«Я вижу его», — говорит умный Чарли о себе из прошлого, который является во снах. Для него этот персонаж — кто-то другой. Ученые, которые провели над главным героем блестящую операцию и дали ему настоящую жизнь были таки правы, сколько бы гнева их заявление не вызывало у Чарли. «Слова Немура, будто он создал меня, оскорбительны…» Ему действительно дали жизнь без всяких оговорок. Умный Чарли до операции просто не существовал. Он может сколько угодно говорить, что раньше тоже был думающим человеком, но истина в том, что это был совершенно другой думающий человек. Не какая-то вариация себя из прошлого, которая иcчезла, оставив в наследство что-то, на базе чего родилась новая вариация. Старая вариация Чарли не оставила в наследство вообще ничего. Памятью и умениями она не обладала. Старые знакомые и родственники отвалились. Работу и ту потерял. Связей с прошлым действительно нет никаких. Умник полностью вытеснил дурака. Чарли умник пытается найти эту связь с собой из прошлого, но не может. Интеллект мешает. Можно было бы разделить точку зрения своих создателей и признать, что раньше ты не существовал, но нельзя так просто забыть отрезок жизни длиной в 30 лет, да и соглашаться с притворщиками от науки главному герою по эстетическим соображениям не особо охота. Хотя о чем в том прошлом можно жалеть? Большая книга как раз состоит из описаний того, как над слабоумным человеком издеваются, скажем так, менее слабоумные.

Основную проблему главного героя можно описать шестью словами. Он умный, когда это не надо. Высокий интеллект не есть ценность сама по себе. Есть куча дел, в которых он совершенно не нужен. «Эмоциональные проблемы не могут быть решены так же, как интеллектуальные». Даже в таком деле как делание карьеры. Исполнительность будет много важнее. Кстати, у старого Чарли с исполнительностью был полный порядок. Задача Чарли — понять, что же он такое. В этом деле высокий интеллект тоже не особо помогает. «Чистый разум сам по себе ни черта не значит».

Попытки главного героя разобраться со своим прошлым чем-то смахивают на работу с ложной память. Если память — функция от настоящего, то такого ужасного прошлого у умного Чарли просто не могло быть. Если память — нечто действительно происходившее в прошлом, то вся эта мерзость из прошлого определенно должна была происходить с кем-то другим. Поэтому личность умника не может просто забыть дурака. Надо же на кого-то списывать все косяки прошлого.

Вывод: однозначно читать. Понравится или не понравится — не знаю, но пищу для размышлений точно даст. Вас ждет интересное путешествие вместе с главный героем. Сначала — вверх, потом — вниз.

Шутка в том, что оригинальная новость, послужившая толчком для написания рассказа, по градусу абсурда еще круче, чем рассказ Лукина. Да и после основной новости официальные лица от Роскосмоса наговорили столько, что на сборник НФ рассказов хватило бы. Я считаю, что Лукин поступил предельно дипломатично, не высказав никаких гипотез о причине возникновения «отверстия в бытовом отсеке ТПК». Возникло и возникло. Бравые космонавты тут не при делах. Просто пользуются возможностью.

P.S. «Есть писатели, которым надо законодательно запретить писать о будущем: уж больно легко оно сбывается. Лукин в их числе». Неизвестный юзер из ЖЖ.

Фридрих Ницше рекомендовал не спешить сбрасывать свои цепи: внезапно может оказаться, что кроме этих цепей у тебя ничего нет. Главный герой повести в приступе паники тоже немного поспешил с тем, чтобы выдавить из себя всю мерзость. Внезапно оказалось, что кроме мерзости в нем ничего нет. Он глуп, труслив, ленив, жаден до денег, не переборчив в методах их добычи, на понтах, жаден до власти, без собственного жилья, обладает крысиной мордой (даже не мордой, а мордочкой) и склонен к уголовным преступлениям, но при этом нерешителен, т.к. труслив и так по кругу. Короче, в названии повести стоит именно его имя. Сопереживать такому персонажу врят ли получится. Это у Лукина тоже частенько бывает. Зато из таких получаются хорошие наглядные пособия. Особенно в НФ произведениях. Процедура удаления мерзкой части души закончилась непредвиденным, но интересным результатом: плохому человеку принудительно пришлось разбираться в самом себе.

P.S. Кафка, которого поминал предыдущий комментатор, имеет место быть.

Еще одна достопримечательность городка Гринтаун, помимо семейства Сполдингов, — это местные ведьмы, которые могут вселяться во что угодно. Но есть и плата за такой дар. Ведьма должна оставаться одинокой и не может найти свою половинку. И тоску от такой судьбы нужно умножать на сто, если ты — молодая ведьма. Что остается? Остается воспользоваться своим даром и вселиться в другую девушку, чтобы хоть как-то пережить чувства, которые для тебя недоступны. Очевидно, что человеку будет неуютно от того, что внутри него завелся подобный паразит. Но рассказ не об одержимости, а о чувствах, которые переживают влюбленные. Очень позитивный и светлый. Каким и должен быть рассказ, в котором хотя бы одним словом упомянули Гринтаун.

Для героев романа Пелевина современное для нас время зовется карбоном. Карбон (он же каменноу́гольный) — один из периодов фанерозоя. Википедия подсказывает, что начался он 358,9 ± 0,4 млн лет назад, а закончился 298,9 ± 0,15 млн лет назад. Хороший способ намекнуть на то, что наша нынешняя современность — это глубокое прошлое с точки зрения текущего времени произведения. А раз так, то какой вообще смысл жителю Доброго Государства (явная аллюзия на творчество Васи Ложкина) как-то равняться на древний карбон и нравы его обитателей? Вот он и не равняется. Тем более, что у героев романа своих странных проблем хватает. Книга получилось именно про это. Про странные проблемы непонятных персонажей, про которые рассказывается живым языком. Пелевин с годами становится все больше похож на Сорокина. По крайней мере неофеодализм у обоих писаталей получился очень похожим. От будущего Виктор Олегович явно не ждет ничего хорошего. Не сказал бы, чтобы все стало черным и будущее превратилось в каторгу. Скорее — в «колонию запутанного режима».

Структурно вселенная романа принадлежит к вампирскому циклу. В далеком будущем вампиры освоили новые технологии по переработке податного населения на баблос. Все остальное, что происходит в романе и мире, стало либо следствием основного технического процесса, либо его побочным эффектом. Чернь перерабатывают массовым образом, элиту — индивидуальным. Основное занятие невампира — работать так, чтобы быть достойным индивидуальной переработки. Вспоминается комментарий сируфа из «Поколения П», который про сгорающие человеческие жизни говорил: «Вы все равно не знаете, что с ними делать» и «Лучше греться у огня потребления, чем гореть в нем заживо». Карбон остался далеко позади, но оба утверждения мистического божества из вавилонской мифологии все еще истинны. Вот люди и вкалывают, пытаясь прикоснуться к элитному потреблению. Про это тоже уже было во второй книге про Раму: мало того, что ты истратишь кучу своих и одолженных денег на то, чтобы прикоснуться к элитному потреблению, так потом окажется, что тебя за твои же деньги скормили чертям. Можно негодовать, что у автора пошли повторы. Но если вы, как и я, любите думать одну и ту же мысль по-разному, то можете смело браться и за эту книгу. Писать автор все еще не разучился.

В книге есть по крайней мере один очень хороший совет от автора. Каждый раз, когда испытываешь сильную эмоцию, стоит задуматься, кто выступает ее спонсором. Даже в наше простое (по сравнению с книжным) время заявлять, что ты сам и выступаешь, может быть не всегда достоверным. Исполнитель и организатор может и ты, а кто заказчик?

В славном городе Миргороде имеется парочка заклятых друзей, которых «сам черт связал веревочкой». Из-за чего же случилась ссора, о которой читателю сообщили прямо в названии повести? Из-за того, что скупердяй Иван Иванович, который просто тащится со своего скупердяйства (см. сцену посещения церкви и общения с нищими) решил заполучить что-то, что принадлежало его соседу. Не то, чтобы ему эта вещь была сильно нужна. Просто он решил, что раз сосед этим не пользуется, то у него появляются какие-то права на эту вещь. Но сделать это Иван Иванович решил своим любимым скупердяйским способом. Уж лучше бы задумал кражу, т.к. сама идея справедливого обмена в принципе не могла посетить голову этой яркой по миргородским меркам личности. «Итак, два почтенные мужа, честь и украшение Миргорода, поссорились между собою!» Повод для ссоры тоже оказался достоин скупердяя Ивана Ивановича: его обозвали гусаком, чем «учинили смертельную обиду». Что же такого интересного было во вражде двух дворян? Прежде всего — форма, в которой эта вражда протекала. Парочка нормальных скучных дворян из 1810 года из-за такого страшного оскорбления договорились бы о дуэли, где бы и разобрались с проблемой в кратчайшие сроки. Но то нормальные дворяне. У нас не такие. У нас честь и украшение Миргорода.

На эту тему у Уоттса весь цикл «Огнепада» с двумя крупными произведениями и множеством рассказов. Новая реальность требует от человека много. Естественных ресурсов организма не хватает. Нужно как-то себя совершенствовать (оставим за скобками вопрос, являются ли подобные апгрейды чем-то естественным или неестественным), чтобы оставаться на острие технического прогресса и быть способным решать те задачи, которые возникают в мире будущего. Фишка в том, что «совершенствование» подразумевает не только добавление чего-то сверхчеловеческого, если этого не хватает, но и удаление чего-то человеческого, если оно мешает. «Все говорят о морали так, будто она еще одно определение правильного и неправильного. Когда она на самом деле груз помех на одном и том же канале». Именно этот груз помех и отрезали в результате очередного апгрейда-удаления в процессе рассказа, в то время, как апгрейд-добавление состоялся еще до начала. Читателю же предстоит проследить, к чему это привело. Последствия такой инженерии могут быть непредсказуемыми при всей их логичности и закономерности. Ведь «мораль не рациональна, она даже не этична». Все остальное в рассказе просто иллюстрация к этому утверждению. Как обычно это бывает с Питером Уоттсом, финал мне угадать не удалось, хотя в принципе возможность была.

В итоге получился хороший рассказ, который похож на ранее прочитанный «Зомби» из «Огнепада», где автор тоже рассматривает проблемы апгрейда солдата, до суперсолдата, но немного с другой стороны. Та же тема, но другой сюжет. Другие обстоятельства. И другая концовка. Если нравится основной цикла Уоттса, то рекомендую и это произведение.

Что действительно представляло для меня интерес в «Атланте», так это то, что эта книга предшествовала моей любимой игре Bioshock. Именно полемика с идеями из «Атланта» позволила создать Восторг на дне Атлантического океана. В книге даже есть намек на подобную ветку реальности. Это одна из баек, которые рассказывают про Джона Голта. «Джон Голт был миллионером, обладателем несметных богатств. Однажды ночью он плыл на своей яхте посреди Атлантического океана, сражаясь с самым худшим среди всех обрушивавшихся на землю штормов, и нашел эту страну. Он увидел ее в глубинах морских, куда она опустилась, чтобы стать недосягаемой для людей. Он заметил на дне океана сверкающие башни Атлантиды». И это собственно все. Дальше Bioshock расскажет историю о том, как идеи Джона Голта бесславно умерли после того, как они победили. Но в общем и целом обе вселенные не пересекаются ни по времени, ни по месту. Но идейно Bioshock — сиквел «Атланта». Часть штампов из «Атланта» переехала в Bioshock, подвергшись интересным мутациям.

- «Who is Atlas?» = «Кто такой Джно Голт?»

- Ювелирное украшение в виде цепи, носимой на запястье <=> татуировки в виде цепи, нанесенные на запястья главного героя

- Эндрю Райан (настоящее имя — Андрей Раяновский) <=> Айн Ренд (настоящее имя — Алиса Розенбаум)

- 1957 — год издания «Атланта» <=> 1958 — начало революции в Восторге

- паразит в Восторге — посредственность, живущая за счет сильного <=> паразит в «Атланте» — владелец предприятия (все, кто живет за счет чужих способностей). Bioshock — все-таки полемика, так что слово «паразит» меняет свое значение на противоположное.

- Эллис Уайэтт сжигает свои нефтяные месторождения, протестуя против их национализации <=> Эндрю Райан сжигает свой лес, протестуя против национализации

- «семья» Софии Лэмб (Bioshock 2) <=> «семья» на заводе «Двадцатый век»

- «Семя Пророка взойдет на трон и омоет огнем людские горы» (Bioshock — Infinite) <=> «Сказал, что мы должны погасить огни мира и, когда увидим, что огни Нью-Йорка погасли, поймем, что наше дело сделано». В показанной в игре ветке реальности, в которой пророчество сбылось, мы видим, что бомбардировке с воздуха подвергается именно Нью-Йорк.

И в этом было мое довольно своеобразное удовольствие от чтения. В поиске вот таких мелочей, которые видоизменившись перекочевали из одного произведения в другое. Парадоксальный итог, но прочтение «Атланта» для меня стало чем-то вроде очередного перепрохождения Bioshock.

Если же все-таки поговорить о книге без привязки к Bioshock, то о ней можно сказать мало чего хорошего.

Первая из особенностей книги в том, что эстетика в ней довольно своеобразная. Сильно напомнило книгу «Мы» Замятина, которую я читал не так давно. Эмоции, с которыми главный герой Замятина пишет о своем летающем детище, чем-то напоминает восторг, с которым в «Атланте» пишут об отливке метала или о функционировании железной дороги. Вот только у Замятина герой честно признавался, что писать он толком не умеет, а занимается сочинительством потому, что чувства его переполняют. Можно ли здесь испытывать восторг по аналогичной причине? Может быть для кого-то и можно. Эстетика — штука эластичная. Может быть кому-то такое и зайдет.

Вторая особенность состоит в том, что в жанрово-тематический классификатор забыли написать, что это еще и женский роман про сильную и независимую адскую бабищу (Джон Голт сравнивает внешний мир с адом, так что термин «адская бабища» получился вполне себе точным). Пример приведу один. В конце второго тома внезапно на ровном месте выясняется, что главная героиня умеет водить самолет и переживает крушение, слегка помяв прическу. Это просто какой-то робот-терминатор, который не порвал всех своих врагов пополам просто потому, что не был склонен решать проблемы насилием.

Лично я считаю, что качество текста определяется тем, как много из него хочется цитировать, читай — как много написанных идей резонируют с чем-то в твоей душе. Достойные цитирования фразы и целые куски в «Атланте» безусловно есть. Например такой. «В жизни нет ничего важнее, чем то, как ты делаешь свою работу. Ничего нет. Это самое главное. И твоя сущность проявляется именно в этом. Такова единственная мера ценности человека». Или такой. «Зло непристойно в своем обличье, и вид его оскверняет». Но хорошее тонет на фоне третьей особенности текста, а она состоит в том, что здесь очень много трындят. Настолько много, что использовать слово «говорят» нет никакой возможности. Этим страдают все. Причем — в любом месте. И в постели тоже. Причем не делая абзацев, что чисто технически трудно читать. Про трехчасовое выступление главного героя по радио я вообще молчу. В этом месте я реально вспомнил писателя Сорокина. Он любит такой художественный прием, когда кто-то из героев разражается маниакальным словесным поносом. Но «Атлант» делает Сорокина как пацана. Живые, психически здоровые люди так себя не ведут. Если книгу все-таки классифицировать как фантастику, то главное фантастическое допущение в ней — это незатыкаемость всех героев, которые хоть что-то из себя представляют. Увы, три тома позволяют это. Но если у нас книга про продажу мировоззрения... «Все честно, – подумал он, – каждый должен что-то продавать». Есть в книге такая фраза. Как тогда воспринимать тот факт, что продавцы мировоззрения много говорят? Очевидно, — агрессивный маркетинг.

В итоге по содержанию имеем философский трактат (зайдет не каждому), который по форме представляет собой женский роман (зайдет не каждому). И все это сдобрено тем, что выше я дипломатично назвал «особенностями». К середине второго тома я реально стал раздумывать о том, что моя привычка дочитывать до конца книгу, которую я уже начал читать, может быть не такой уж хорошей привычкой, как мне казалось раньше. Жалею ли я время, потрачено на прочтение? В принципе — нет, хотя и было скучно. Будем считать, что по прочтению это книги я похоронил кое-какие идеи. А это ИМХО очень полезное занятие.

Про «собак» у автора произведение уже есть. Это «Чушь собачья». В этот раз Лукин написал про «котов». Тоже неплохо получилось. А ведь действительно неизвестно, в какой роли воспримут человечество, если случится контакт с внеземным разумом. Почему-то по умолчанию считается, что отношения буду строится исходя из равноправия. И даже военные действия с пришельцами — это признание того, что иной разум достоин тебя, но просто отличается в области этики и эстетики. А что если последствия будут более оригинальными и непредсказуемыми? Для кого-то такой исход будет трагедией и надругательством над разумом. А кому-то такое отношение будет в самый раз. А дальше можно поспорить над тем, имел ли на самом деле этот второй персонаж широкие взгляды, или все было наоборот. Короче, контакт с иным разумом может быть штукой с непонятными целями и непредсказуемыми последствиями. До кучи вспомнился рассказ Клиффорда Саймака «Поведай мне свои печали». Тоже, если разобраться, на ту же тему.

Павел Амнуэль всегда нравился мне за свои оригинальные НФ идеи. Я не знаю другого такого автора, который в своих произведениях так раскручивает эверетику и все, что с ней связано. Но в этот раз автор решил написать вполне себе стандартный реалистичный детектив. Из-за чего у меня по началу было чувство разочарования. Казалось, что меня обманули. Вместо НФ я получил бытовуху. Где-то с середины книги я от нее уже ничего не ждал и решил дочитать до конца просто в силу привычки.

Но прикол в том, что сложный автор не может написать простую книгу. Сядет какой-нибудь Пелевин писать простую книгу про любовь, а на выходе получится «Священная книга оборотня». Так и тут. Черная дыра своим сильным гравитационным полем искривляет окружающее пространство, а сложный автор своей репутацией точно так же искривляет простые сюжеты. В результате получается, что эверетика, так любимая автором, в книге тоже есть, но шутка в том, что детектив у автора реалистичный, поэтому и «эверетика» будет что называется «по касательной»:

А можно посмотреть на это и с другой стороны. «Склейки» разных миров в книге действительно есть. Рассказыы про Шерлока Холмса и Эркюля Пуаро, сюжеты которых созвучны с сюжетами современных, рассматриваемых в книге, уголовных дел, вполне можно рассматривать как пересечение нескольких миров. С той оговоркой, что один из этих миров есть нечто полностью вымышленное, а не вариация существующей реальности. А еще главного героя книги зовут Павел Амнуэль. А это значит, что мир книги склеивается и с реальным миром тоже.

P.S.

«Мне никогда не везло в лотерею», — говорит главный герой книги. Также, как и главный герой повести «О чём думала королева?» Эту шутку мне еще предстоит осмыслить.

В «Вине из одуванчиков» главный герой был ребенком. Ребенку свойственна любознательность и интерес к окружающему миру. В продолжении Дуглас уже подросток, а роль ребенка теперь исполняет его младший брат. Теперь пришла очередь Тома узнать, что он живой и смертный. А подростку Дугласу, как и любому приличному подростку, свойственен протест. Ибо если в старости ты не консерватор, то у тебя нет мозгов, а если в молодости ты не радикал, то у тебя нет сердца. Так что главный герой записывается в бунтари. Против чего протест? Как и в основном произведении главный герой выбирает наиболее достойный объект для своей деятельности. Протестовать придется против такой вещи, как наличие в мире старости. Как это вообще возможно? Читайте и увидите. Заодно снова встретитесь со старыми знакомыми. С Дугласом, его младшим братом и дедом. А еще в книге есть эпизодический персонаж, который перекочевал из «Вина». Это блокнот для записей.

Что же такое город Гринтаун в штате Иллинойс? Кажется, я знаю ответ на этот вопрос. Это воображаемый город, пожив в котором невозможно не стать писателем. Но как же жить в нем, если он не существует? Ответ — нужно просто построить подобное место у себя в голове.

Путешествовать в космосе скучно. Ну, скучно, если только скиталец не набит битком этими генокрадами или какие-нибудь хаосистские парни в шипах не устроили там логово или там не обосновались уже какие-то зелёные морды. Трафейщики людишек явятся – тоже можно развлечься. Или мятеж-другой устроить по до роге, чтобы время убить. А то начинают случатся странные штуки, как всегда в варпе бывает. Один раз у Чудного Лугворта прямо из башки выскочила здоровенная уродина! Перебила половину наших друганов – вот была заваруха. Если подумать, то космос – весёленькое место. И это ещё до того, как найдётся отличный новый мир, куда рухнуть!

Большерот, орочий погонщик

В принципе эту речь орка из Warmahher 40000 можно было бы вставить вместо эпиграфа к книге. Получилось бы довольно точно. Быть может не все бы поняли юмор, но те, кто знаком с вселенной Warhammer 40K, шутку бы оценили. Главные герои повести — не зеленокожие парни, помешанные на драках. Те были по своему совершенны хотя бы потому, что были довольно неплохо приспособлены к жизни во вселенной с перманентными войнами и кризисами. Тут все хуже. Главные герои — самые обычные люди c типичным набором тараканов в голове. Есть у меня мнение, что этот конкретный набор насекомых не вымрет никогда. Разве что вместе с носителем.

Как следует из названия у нас книга про революцию. В достаточно большой группе людей рано или поздно найдется диссидент, который не любит подчинятся и возжелает сломать систему, не имея ответа на вопрос о том, что же будет делать, когда он ее таки доломает. Такой протест, направленный не за что-то, а против чего-то ИМХО не дает возможности сопереживать. Но читать от этого неинтересно не становится. Тем более ты понимаешь, что имеешь дело с Питером Уоттсом, поэтому прогнозов на концовку строить все равно не получится. Тем более что излагает автор живо и интересно. Надеюсь, что автор не забросит столь интересную серию и в будущем продолжит радовать читателя новыми повестями и рассказами из этого цикла. Благо структура вселенной «Подсолнухов» это вполне позволяет.

Размышления главной героини в эпилоге о том, что рядом с тупым капитаном где-то спрятан умный ИИ, который должен подключаться для решения кризисных ситуаций, является интересной теорией, но, мне кажется, что тут можно было бы выкрутиться проще и интереснее. Почему бы не сделать Шимпа способным повышать свой уровень интеллекта, когда дело касается решения задач, связанных с управлением персоналом? Причем только этих задач. Основная повесть сборника + рассказы действительно заставили меня остановиться на этой точке зрения. Тупой капитан, не очень подкованный в технике, быть может действительно не сможет самостоятельно решить любую задачу, связанную с пилотированием корабля, которую ему подкинет вселенная, но зато он точно не займется пересмотром целей миссии. Впрочем, практика показывает, что даже тупого капитана вполне хватает, чтобы в большинстве случаев строить успешно врата в автоматизированном режиме не используя людей в качестве помощников. Но в узкой области под названием «управление персоналом» Шимп может быть очень умен. Почему-то никто из героев даже не задумался, что Шимп может быть таким вот «ассиметрично умным». А между тем главный начальник экспедиции должен быть именно таким.

Все-таки «Рифтеры» — это очень неоднородная трилогия Уоттса. Даже если просто анализировать места, где происходят события. Глобально есть океанское дно и есть суша. И есть не очень психически здоровые персонажи, который появляются и там, и тут. Посыл автора понятен. У каждого психа должна быть «Ниша» в которой он будет чувствовать себя как дома. И следствие, которое осталось за пределами рассказа, которое заключается в том, что для колонизации определенных ниш нужны психи определенного рода. Нормальности как таковой в природе не существует. Есть только адекватность обстановке и неадекватность ей. Мне «глубоководная» часть «Рифтеров» понравилась больше чем «сухопутная», поэтому я и поставил относительно высокую оценку.

Бытие, как известно, определяет сознание. Это как правило. А как исключение сознание иногда определяет бытие. А чтобы было еще интереснее, то пусть сознание определяет бытие не только видимого мира, но и невидимого. Почему бы божественным силам тоже не подчиниться общему правилу? Почему божественный мир должен быть лучше того бардака, который есть на земле? Подобные фантазии я у Лукина уже чител в «Там за Ахероном». Здесь все аналогично, если не считать того, что произведение относится к малой форме. Антропоморфные боги были у греков. А в христианстве с антропоморфностью как-то не сложилось. А если все-таки пофантазировать что было бы, если бы... Вот автор и фантазирует. Заслуженная десятка.

Сложно сказать, была ли «Америка», написанная соло, интереснее чем «Россия», написанная в соавторстве. Одно точно — книгу я сел читать из-за Кирилла Юрьевича Еськова в авторах. Но в общем и целом у автора (авторов?) снова получилось. Это не продолжение книги, а еще одна вариация той же идеи, которая подчиняется тем же законам. В итоге есть очередная замечательна книга на тему «Не так все было, совсем не так». Все, как мне и хотелось. В этот раз вроде бы даже получилось пофантазировать о том, «где?» и самое главное «зачем?» на самом деле могут существовать подобные временные ответвления. Может это и малость, но прочие авторы на моей памяти почему-то в эту сторону ни разу мысль не развивали. А раз у нас альтернативная история, которая есть заведомая нереальность, то почему бы Ивану Грозному не заговорить современным языком без всяких «ежи» и «паки»? Когда я услышал от Ивана Грозного фразу: «Наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи!» — то реально ржал как конь. Лично мне очень пришелся по душе прием, когда альтернативная история сходу признается в том, что она альтернативная.

В тексте нашлось все, за что я люблю Еськова. И интересный сюжет. И «документы», разбавляющие описание приключения героев. И даже целые отдельные произведения малого жанра, которые вставили в основной текст. Короче, ученый Еськов считает, что «разнообразие есть хорошо» не только в биосфере. И это приятно. А еще автору скучно без шпионов. Но, как ни крути, секретные агенты-нелегалы — наиболее деятельная часть людей. Так что на роль тех, кто переделывает историю, они вполне годятся. Много в тексте и всякого-разного на злобу дня. При это еще неизвестно: является автор пессимистом или оптимистом. Пусть каждый найдет ответ на этот вопрос индивидуально.

P.S. Часто по наводке эрудита Еськова я знакомлюсь с другими авторами. Благо ссылок и цитат (в том числе и не закавыченных) у него с избытком. В этот раз таким автором стал ле Карре. Будем пробовать.

«Имелся ли шанс у этого беспомощного интеллигента выжить в условиях страшного мира, созданного в беспамятстве им самим?» Если все-таки попытаться найти в рассказе смысл, то он здесь. Сами придумываем себе страшный мир. Сами же потом спиваемся, чтобы в нем выжить. А потом начинаются побочные эффекты: «Мы не щадим организм, и на грубое насилие он отвечает галлюцинациями». После чего галлюцинации начинают поддерживать модель реальности. «Ведь так легко ошибиться и спутать нашу реальность с белой горячкой! Они не просто не отличимы друг от друга -- они тождественны!»

В процессе чтения сказки в голове появилась мысль, которую никак не могу перестать думать. Куда подевались все люди? Я понимаю, что все упомянутые в произведении персонажи — это не разумные грибы, но вся штука в том, что Рони, как бы это сказать, коммуницирует с людьми только внутри своей герметичной группы. Посторонних в сказке нет, хотя они абсолютно точно должны быть. Сама суть профессии «разбойник» подразумевает, что он существуют именно за счет посторонних. Конкурирующая шайка Борки — это просто брат близнец шайки Маттиса, так что это не считается. В итоге отсутствие окружения приводит к тому, что будни разбойника становятся похожи на будни какого-то старателя с Юкона, который живет не от перераспределения созданными других благ, а от того, что он урвал эти блага у природы. Но мы имеем историю не про артель старателей, а именно про криминал. Автор подчеркивает это уже в названии.

Не может ли быть такого, что все «не разбойники» представлены в сказке именно как мифические создания? Кто у нас есть? Есть серые гномы. Есть друды. Есть тюхи. Много кто есть.

Друды вполне тянут на стражу, которую неоднократно упоминают в произведении, но так ни разу не показывают. Как человекообразная «стража» она существует только за кадром, а попав в поле зрения читателя превращается в фантастических тварей. Непрерывно угрожают разорвать людей (кроме разбойников других людей в произведении нет), однако иногда изменяют своей кровожадности и хотят пленить человека. Читай «арестовать и отправить на каторгу».

Серые гномы — обычные крестьяне-обыватели. Вполне разумны. Злы и сильны кучей, но быстро сдуваются от одной угрозы того, что атаман схватится за топор. Но если захотят, то могут коммуницировать с разбойниками. Лысый Пер тому свидетель.

Тюхи — тоже обыватели. Скорее всего местные лесные жители, которые в отличии от гномов-крестьян живут собирательством. Быть может крестьяне, согнанные с земли. В Англии семнадцатого века таких была куча. До уровня людей-разбойников не дотянули. До гномов, судя по всему, тоже, что выражается в своеобразном языке, которым они пользуются. Отобрать у них нечего, защищать им ничего не надо, из-за чего и характеризуются как безобидные создания.

Такой вот кастинг получился. Скучно мне читать сказку просто как сказку. Так что я нашел себе развлечение.

НФ рассказ про параноидальную шизу космического масштаба. В цикле «Подсолнули» у Уоттса вся людская дурь становится космического масштаба. Цикл рассказов такой. Других масштабов тут нет. «Меня изумляет, как люди мучаются в поисках причин происходящего. Просто для защиты своих драгоценных предубеждений». Люди мучаются, а ИИ добросовестно выполняет свою задачу. И в данном конкретном случае моя симпатия на его стороне. В «Выскочках» автор порассуждал на тему того, что лучше. Предопределенность или свобода. Правильные ответ — в зависимости от того, насколько интересной будет судьба человека, стоящая за каждым из этих слов. Здесь нечто подобное. С одной стороны какой-то человек восстает против системы. Казалось бы нужно болеть за такого героя. Но что-то не получается. Вот так люди и становятся консерваторами. Это я сейчас про себя.

Когда человек может прозревать будущее на многие тысячелетия вперед? Когда он был искусственно сконструирован, чтобы исполнять какую-то функцию в течение многих тысячелетий. Естественно существо так не может потому, что оно есть результат эволюции, а «всё, что имеет значение для эволюции, это то, что эффективно работает в данный конкретный момент». Эволюция — крутая вещь, но она совершенно не умеет заботиться о будущем. Можно ли «просто уйти» после того, как осознаешь открывающиеся перед тобой перспективы? Интересный рассказ про то, как предназначение может быть симпатичнее свободы.

Если советская власть руками конкретных людей на заре своего существования разрушила твою жизнь и убила всех близких тебе людей, и ты замыслил месть, то кем нужно быть, чтобы у тебя чисто технически нашелся ресурс, чтобы такую месть осуществить? У кого вообще при этой власти есть право использовать насилие? Очевидно, что только у высокопоставленного работника органов. Никто иной просто бы не потянул свершить правосудие над подобной группой преступников, которые являются твоими личными врагами, и которые возвысились при новом режиме. Поэтому, как бы это странно ни звучало, главный герой очень даже последователен, когда посвящает свою жизнь служению советской власти, которую он тихо ненавидит. Ведь только эта власть может дать ему средство для свершения мести. А месть для главного героя первична, и он намерен свершить ее любой ценой.

Репрессии совка как банальное уничтожение одними служителями культа совка своих конкурентов. Может я недостаточно эрудирован, но эту мысль и ее развитие я впервые встретил только у Алешковского. Причем это уничтожение производилось без принятия во внимание сопутствующих потерь. Главный герой тоже не особо церемонился со всеми, кто попал в его список врагов. Смерть приняли не только враги, но и их близкие. Даже если учесть, что это тоже были люди не без греха, то отношения к исходному преступлению они не имели никакого.

Отвечая насилием на насилие ты не уменьшаешь количество насилия в мире. Есть такая мысль. Но есть и продолжение этой мысли, которое гласит, что ты не уменьшаешь количество насилия только в момент мести, но именно акт твоей мести может уменьшить количества насилия в будущем, т.к. любое ненаказанное преступление рождает новое преступление. «Пора принимать высшие меры! Пора возвратить этим людям чувство реальности, которое они ежедневно вышибают из-под ног своими мудацкими мечтаниями».

Есть у меня одна мысль про то, как Бог может спасти каждого и сделать каждого счастливым. Но только уж очень сильно попахивает эта мысли читерством. Как быть с тем, что счастье одного в погибели другого? Имея две вселенные выкрутиться можно. В одном ты делаешь палача счастливым, а в другом — спасаешь жертву. Таким образом, если у тебя есть бесконечное число миров то ты таки можешь и спасти всех и сделать всех счастливыми. Какое-то сложное пересечение всех этих миров и будет тем местом, в котором реализуется божественный замысел. В другом сложном пересечении реализуется замысел Сатаны. Все остальное, я полагаю, можно будет называть обычными человеческими мирами. Такое вот производство идеального мира с кучей отходов. Впрочем, Бог — существо всемогущее. Может себе позволить.

Книга была непростой. С кучей отступлений, не все их которых ИМХО были в тему. Но все-таки была дочитана довольно шустро. Да к тому же подбросила аж четыре интересных мысли, изложенных выше. В общем и целом не худшее произведение про чернуху в стране советов. Та часть написанного диссидентами, которую таки стоит читать при наличии интереса к подобного рода литературе.

Реализм — очень точная жанровая характеристика для произведения. Реализм подразумевает описание каких-то очень типичных событий. Это не хорошо и не плохо. Когда-то, когда этот жанр только-только возник, именно это считалось новаторством и добродетелью в литературе. Здесь именно оно. Есть типичный старый богач, есть типичный нувориш, есть типична история любви, которая не сложилась в прошлом, и есть типичная попытка переиграть старую партию. Весть этот парад типичности был нарушен трагическим событием. Но трагическое событие — это всегда что-то нетипичное. Оно спасает типичную историю от одного из двух типичных финалов и, по сути, становится поводом для написания самого произведения.

Кем же таким был Гэтсби? В современных терминах он был бизнесменом-авантюристом, который поднялся на чем-то не вполне законном, что так и не было прямо названо на страницах произведения. Свалившиеся на него деньги он решил употребить на пускание пыли в глаза ради воскрешения своей былой любви. И даже место действия — это часть образа Гэтсби. «Уэст-Эгг, это ни на что не похожее детище оплодотворенной Бродвеем лонг-айлендской рыбачьей деревушки». Усадьба Гэтсби — это особняк, который посреди очень небогатого района когда-то выстроил другой такой же поднявшийся делец. Хоромы посреди трущоб.

«Анна Каренина» на минималках. Такое сложилось окончательное впечатление от книги. Аристократов в США начала века нет, но есть просто разнотипные богачи. Если Толстой и «Каренина» нравятся, то можно познакомится и с этим. Но лично мне понравилось не сильно. ИМХО автор намерено добавляет изъяны каждому действующему лицу. Так, чтобы ни за кого особо переживать не хотелось. Без изъяна оставили только рассказчика, но на то он и рассказчик.

«Нередко сами богачи стремятся узнать, как они живут, изучая размышления на этот счет людей если и не совсем нищих, то достаточно близких к этому состоянию». Первая фраза из сборника «П5», которую захотелось записать отдельно. Рассказ действительно выделяется на фоне остальных. Мне он показался наиболее интересным из пятерки.

Меняет ли большая сумма денег мировоззрение обладателя? Да, безусловно. Про то, «как?» это происходит, с упором на результат уже написано много чего. А вот про «почему?» — не столь много. А значит это достойное поле для проявления фантазии. Автор изобретает интересный механизм и предоставляет его на суд читателя. А раз есть механизм, то должен найтись и тот, кто захочет его исследовать. И такие находятся. Тут есть и энтузиасты-одиночки и серьезные силы. И даже свои герои-испытатели. Баблонавты — замечательное и главное очень точное слово. Человек, который временно погрузился в пучину бабла в научных целях. Тоже не без риска для здоровья, но тут уже ничего не поделаешь: такова судьба всех пионеров-исследователей. Деньги — тоже наркотик. Пока ты на нем сидишь, реальность кажется немного измененной.

«Странное и даже абсурдное предположение было подтверждено на практике». Читаешь все это и думаешь, что фантастическое предположение автора вполне может быть правдой. А почему бы и нет? «Насмешники хорошие пророки». ИМХО аналогия с гравитацией кажется интересной.

Праздник, который всегда с тобой, — это не про Париж и жизнь в нем. Как бы ни был прекрасен этот город, но жизнь автора не состояла на 100% из жизни в нем. «Праздник, который всегда с тобой» — это про принадлежность к касте писателей. А Париж здесь к тому, что именно в Париже эта принадлежность ощущалась острее всего. Атмосфера способствовала. Но «Париж», как следует из последней главы, вполне можно хранить и внутри.

Праздничное настроение для человека не зависит от количества денег. Оно зависит от возможности играть роль, которую он для себя избрал. Для Хемингуэя важно было быть писателем. При этом, как бы странно это не звучало, можно даже ничего и не писать. Можно вести себя как писатель, общаться с другими писателями, заниматься разными посторонними вещами, из которых складывается богемная жизнь. Праздник будешь ощущать от того, что не выходишь из роли. Быть может здесь и есть разгадка кончины автора? Он решил покончить с собой потому, что не смог больше быть в любимой роли? Жизнь перестала быть праздником и стала чем-то противоположным, а на новую роль у писателя не нашлось душевных сил, т.к. очень много ресурсов было отдано на старую?

В аннотации (не местной) мне обещали повесть про бедную , но интересную жизнь известного писателя. Я уже привык, что фраза западной знаменитости о скромной жизни может обозначать довольно разный достаток. E.g. «скромная» жизнь Стива Джобса включала в себя отдельный дом с подогревом пола, автомобиль в подарок от отца на какой-то день рождения, оплату колледжа и возможность путешествовать туристом по миру. Памятуя про Джобса решил я почитать, что есть «скромная жизнь» для Хемингуэя. Да, тут действительно все несколько скромнее. С одной стороны денег на нормальное отопление вроде бы нет. Тепла писателю в те годы определенно было мало. Уют для него прежде всего ассоциируется с натопленным помещением, а главная делать любого дома — это наличие или отсутствие печки. А с другой автор как-то умудряется путешествовать по Европе, играть на скачках и питаться в кафе-ресторанах. Впрочем, для человека, который «привык к мичиганским уборным во дворе» небогатая жизнь в Париже кажется вполне сносной. Да и вообще: «того, кто работает и получает удовлетворение от работы, нужда не огорчает», но «когда в Париже живешь впроголодь, есть хочется особенно сильно».

О чем книга? О том, как нужно писать. И о том, из чего состоит жизнь увлеченного писателя. Читать это можно даже если вы не фанат творчества Эрнеста Хемингуэя.

P.S.

«Я считал, что любовь к картинам или литературным произведениям друзей мало чем отличается от любви к семье и, следовательно, критиковать их невежливо». Фраза, которую захотелось утащить на память.

Рассказ не тему: «А что если какая-то из тупых новостей из желтой прессы действительно буквально является тем, что есть в заголовке?» При наличии фантазии темы, подбрасываемые современной желтой прессой, могут стать просто вечным двигателем. Но если честно, то лучше бы применить фантазию к чему-то иному. Или, как это сделал Пелевин, не писать крупное произведение, а ограничиться рассказом.

Автор снова работает в одном из своих любимых жанров «хроники ада в комиксах» (это не пелевинское определение, это из другого места). Кого-то режут, кого-то сводят с ума, но общество, в котором все происходит, извращено до такой степени, что не особо реагирует на случившееся. Действительно, какие могут быть преступления в аду? Тем более, что по сюжету старший черт решил умучить почти две сотни чертей рангом поменьше. С точки зрения ада — был в своем праве.

Почему этот рассказ попал в сборник «П5»? Возможно потому, что рассказ тоже каким-то образом про вещества. Т.е. дурь. Только в данном случае эта дурь была не в виде порошка, а в виде какого-то мировоззрения, которое легло в голову человека, не имеющего нужного культурного уровня. Человек, стремительно сделавший карьеру от регулировщика до генерала, уже заставляет смотреть на себя косо. А если такой персонаж судить начнет, то делать он это будет с аналогичной крутизной. И это, кстати, любимый сюжетных ход Пелевина: показать кого-то, кто быстро вознесся из грязи в князи, а потом долго смаковать про то, как из-за этого возвышения у него крыша поехала.

Может и не самое интересное произведение сборника, но на какие-то мысли наталкивает.

Еще один рассказ про наркоту. А если точнее — то про прикладную наркоту. Про ту, которая употребляется не для ловли недостающего в жизни кайфа, а ту, которая выступает помощником в деле. На самом деле какое дело, такой и помощник. В головной повести сборника укол чудо препарата позволял главной героине работать статуей. Здесь же речь идет про обычный гашиш, который помогает ассасину (гашишину) работать по специальности. Т.е. испытывать меньше страха в деле человекоубийства. Хотя точка зрения главного героя на принцип действия вещества довольно оригинальна: это не страшная вещь становится нестрашной, это все становится страшным так, что страшная вещь перестает выделяться.

В общем я согласен с мнением первого комментатора, который назвал это «производственным рассказом». Романтики в жизни главного героя не было. Был лишь некий процесс, в котором он принял участие недобровольцем. Но в любом случае у Пелевина получился интересный жанр — рассказ со встроенными комментариями. Что интересного можно добавить после суфия, историка, культуролога, юриста и нарколога? Впрочем, комментарии специалистов интересны в тех местах, где они не пересекаются с сюжетом рассказа. «Дорога к свету проходит везде, где человек открывает глаза» или там «Кто вам лигалайз сделает, когда с одной стороны мусора, а с другой водочная мафия?»

Тема о том, что для обустройства личной жизни женщина может пойти на многое, любима Виктором Олеговичем. «Тайные виды на гору Фудзи» — гораздо более объемное произведение на ту же тему, но с другим сюжетом. В моем случае «Тайные виды» были прочитаны до «Зала», что на самом деле особого значения не имеет. Значение имеет то, что если девушка желает добиться успеха в личной жизни под девизом «умри, но сдохни», то результат может быть непредсказуем. Причем как для нее, так и для окружающих. Доставить своему партнеру наивысшее наслаждение штука похвальная, но отдельный вопрос заключается в том, что ты будешь понимать под «наивысшим наслаждением», если тебе вколоть двойную дозу секретного препарата с непонятным принципом действия?

А что касается идеи, которую автор продвигает в повести, то тут на самом деле все дело в точке зрения: если река, которая иногда для разнообразия хочет побыть человеком, желает снова быть рекой (для чего человек, который есть временное состояние, должен умереть), то и человек, который хочет для разнообразия побыть рекой, желает таки остаться человеком (не хочет умирать). Оба состояния сами по себе стабильны и просто так между ними путешествовать не позволено. И это тоже закон природы, на который есть ссылка в произведении. Разве что какой-то доброхот сдуру или от большого ума предложит свою помощь.

А концовку для главных героев можно легко выразить при помощи упомянутой в повести песни: их намотало на колеса любви.

Рассказ, который напоминает очередную песню «Короля и Шута» (а весь сборник «П5», если честно, напоминает очередной альбом «Короля и Шута» + фирменный пелевинский стиль в описании жизни и приключений современных хозяев жизни).

До меня не сразу дошел пелевинский юмор в этом рассказе, но в конце концов картинка сложилась. Очевидно, что реакция зрителей обидела фокусника и он их наказал. Но почему именно таким образом? Мне кажется, что все дело в формулировке, с которой троица нуворишей отказалась заплатить за представление. «— Жизнь — это выживание сильнейших, — отрезала Танюша. — Придет на его место другой фокусник и покажет людям фокусы лучше». Вот вам и выживание сильнейших, и фокусы получше. Получите, пожалуйста. Вы считаете себя успешными хозяевами жизни, которые победили в эволюционном отборе? Но вы забыли, что любая сила действует в каком-то поле. Ничто не есть сила и успех сами по себе. Шутка клоуна в том, что он в корне меняет обстоятельства, в которых обитают герои. У нас весь сборник «П5» про то, что бытие определяет сознание. Следовательно, если хорошенько изменить бытие, то и сознание тоже изменится сильно. А что есть кара вообще, если не принудительное изменение бытия по воле человека, обладающего властью?

У океанолога Уоттса писать про космос получается много лучше, чем про морское дно. В итоге получился рассказ с замечательной идеей и замечательной ее реализацией. У людей предельно экзотическая миссия в предельно экзотических обстоятельствах. Серьезно, ничего круче уже и придумать нельзя. И несмотря на все это они остаются людьми и реагируют на все как люди. А именно — не любят, когда их принуждают к чему-то и начинают бунтовать в тех пределах, в которых могут это сделать. Замените ИИ на деспотичного начальника, космонавтов на офисных сидельцев и получите какой-то очень знакомый сценарий. В итоге можно читать просто как аллегорию про противостояние подчиненных и некого идеального менеджмента.

Поведение членов экипажа объясняется тем, что они хотят «сберечь оставшуюся жизнь для реально важных моментов». Как по мне, то таких моментов для экипажа корабля уже не осталось: по сравнению с важностью и масштабностью работы, которую они делают, все остальное действительно на порядок менее значимо и важно (независимо от их отношения к выполняемой работе). Когда-то ты подписался на то, чтобы быть Богом и творить благо для других. Спустя большой промежуток времени ты понимаешь, что тех, для кого можно творить вроде бы и нет, да и работать Богом немного надоело, но уволиться с этой ответственной должности не судьба: за соблюдением контракта следит некто с неистощимым запасом терпения. Ситуация немного напоминает новость из реального мира про космонавта, который уволился из рядов покорителей космоса в поисках более интересной работы (это были его собственные слова).

Хорошо, что рассказ короткий и у автора не было возможности выписывать, например, конструктивные особенности корабля, на котором люди бороздят просторы космоса. В «Эхопраксии» такая возможность увы была. Там все эти подробности казались мне совершенно лишними. В «Острове» я понял, что было бы с «Эхопраксией», из которой бы удалили все «архитектурные» подробности. Ответ — стало бы только лучше. Прав был писатель Евгений Лукин: лучшая правка текста — это удаление. К чему я все это? К тому, что после прочтения и «Огнепада» и «Рифтеров» я уяснил для себя, что короткая форма дается Уоттсу значительно лучше, чем многотомные истории.

Рекомендую данное произведение для знакомства с hard science fiction в общем и творчеством Питера Уоттса в частности. А если кто уже знаком, то просто рекомендую.

Я нашел этот рассказ по запросу «наиболее известное произведение Айзека Азимова». Сам Азимов в предисловии говорит, что именно после этого рассказа он начал мыслить себя как писателя. В итоге получилось нечто такое, что действительно можно полагать эталоном НФ: историю, которая рассматривает обычных людей в необычных обстоятельствах, которые были созданы при помощи одного фантастического допущения. Результирующее НФ произведении будет тем лучше, чем необычнее фантастическое допущение и чем достовернее будет поведение людей. ИМХО автору действительно удались обе составляющие: и фантастичность, и достоверность. В принципе можно попробовать поискать несуразности в гипотетической истории развития человеческой (или какой-то очень похожей на человеческую) цивилизации, которая могла бы появиться на планете со столь экзотическими условиями, а можно и не делать этого и просто наслаждаться историей.

Ядро рассказа — это диалог Психолога и Журналиста накануне и во время Интересного События, которое проходит про любимому разделу автора — «астрономия». В последнем Азимов как всегда хорош — читать как всегда интересно. Как всегда узнаешь что-то новенькое. Журналист хорош. Как говорит сам автор «специализировался на «невозможных» интервью». Так что он вполне себе на своем месте. Психолог тоже хорош. Плохой не смог бы сохранить спокойствие накануне и во время глобального катаклизма. Человек, у которого любопытство заставляет презреть смертельную опасность, таки вызывает симпатию. А еще у этого персонажа важная функция в рассказе. Здесь он является голосом разума. Такого Психолога остро не хватает в значительной части НФ произведений.

Про что же в конце концов получился рассказ? Можно считать, что про глобальную катастрофу, которая случилась по объективным причинам. А еще он про чувства первооткрывателя, который в результате наблюдения увидел, что результат эксперимента превзошел его самые смелые ожидания.

Что такое контркультура? Это просто некое культурное направление, противопоставлявшее себя текущей шизе. При этом контркультура, понятное дело, тоже будет редкостной шизой. Но не обязательно антикультурой, которая по определению есть хана и гибель. Просто берем текущую моду, доводим ее до абсурда, а потом фантазируем на тему того, какой другой абсурд будет противоположным. У Александра Силаева нашелся красивый контркультурный пример для такой штуки как «политкорректность»: «Эй, дилер, че есть сегодня?» — «Есть карта преступности с корреляцией по расовому составу, 15 таблиц, 7 графиков, цитаты диссидентов, берешь файл?». Такая вот запрещенка. Такие вот возникают мысли при чтении. Но это в общем. А в частности...

У Паланика получилась контркультура про мир кино и шоу-бизнеса — вполне себе противоположность реального мира. Там все не настоящее. Автор решил развить идею в смысле «а что если оно действительно на самом деле такое, каким его стараются изобразить». Не самое свежее, что написал Чак Паланик, но самое свежее, прочитанное мною. Первый том книги про Мэдисон Спенсер зашел нормально, поэтому решил прочесть второй. Лучше бы я этого не делал. Кроме снобизма и тошноты в книге нет ничего. Даже вменяемой концовки. Книга получилась довольно нудным мусором, который никак не хотел читаться. Но я его таки осилил. Все! Паланика я больше не читаю.

P.S. Все-таки одну цитату я оставлю себе на память.

– Бога нет. Души нет. После смерти не остается ничего, – наставлял отец, затем перешел на крик: – Монашки в этой дорогущей католической школе вообще хоть чему-нибудь тебя научили?

Иногда бывает так, что при чтении книги больше всего внимания по каким-либо причинам уделяешь какому-нибудь второстепенному персонажу. Так вышло и в этот раз. Не буду лишний раз повторять слова других рецензентов о том, что у автора получился шедевр. Награды автора однозначно говорят за меня. Я лучше остановлюсь на том, что действительно запало в душу. Я про второстепенного персонажа, которого автор обозначил как «мальчик». Я говорю «обозначил» и беру слово «мальчик» в кавычки, т.к. с возрастом персонажа и характером его взаимоотношений с главным героем все неоднозначно.

«Мальчик» — это только слово, на которое откликается друг главного героя. Его возраст нигде не указан явно. На него есть только намеки, и намеки эти таковы, что «мальчик» вполне в состоянии обеспечить пропитание для старика, который уже почти 3 месяца сидит без улова. А сам старик вполне признает в мальчике равного. «Да ведь ты угостил меня пивом, – сказал старик. – Ты уже взрослый мужчина». Из воспоминаний старика следует, что на рыболовном промысле мальчик представляет собой вполне себе квалифицированного рыбака. Складывается ощущение, что своего коллегу старик называет мальчиком просто с высоты своего собственного возраста.

Что сильно бросается в глаза с первых страниц, так это забота, которой мальчик окружает старика. Это не волонтерская забота о пожилом человеке, которую один человек может оказать другому при наличии ресурса. Это скорее забота родственника о старшем, который потерял дееспособность. Вполне уместная вещь для традиционного общества, к которому вполне можно отнести общину кубинских рыбаков. В море старик остается опытным рыбаком. Без силы, но с немалой сноровкой и опытом. Но в сухопутных делах ему определенно нужен помощник. А кто в традиционном обществе заботится о стариках? Наиболее очевидный кандидат — дети. Другого собеса не предусмотрено.

Кто же такой мальчик, что старик взял его рыбачить в море еще в пятилетнем возрасте? Полагаю, что мальчик — это сын старика. На склоне лет пожилой рыбак перестал узнавать своего сына, но сын не бросил отца на произвол судьбы. Так они и живут. Отец не узнает родного сына, а сын уже не предпринимает попыток переубедить отца. Точно так же, как оставил попытки напомнить старику о том, что рыбацкую сеть они давно уже продали.

Известно, что мальчик долго рыбачил вместе со стариком, но потом ушел от него. Сомнительно, что в довольно простом обществе рыбаков чей-то ребенок будет просто так работать с посторонним человеком: старшая родня мальчика вполне найдет применение лишней паре умелых рук в хозяйстве. Однако поведение мальчика становится объяснимым в том случае, если он уже взрослый и сам себе хозяин. Он сам решает с кем ему работать, а заботу об отце никто не отменял. Почему же мальчик ушел работать на лодку к другому человеку? Он сам отвечает на этот вопрос. «Меня заставил отец, а я еще мальчик и должен слушаться». Вполне может быть, что это было пожеланием самого старика сыну, которое старик высказал пока еще не потерял память. Чтобы сын завязывал рыбачить с неудачником и как-то обустраивал свою жизнь самостоятельно. А теперь старик просто этого не помнит. С памятью у старика действительно серьезные проблемы: даже будучи голодным он может забыть поесть. В этом смысле примечателен короткий диалог двух персонажей

– Если бы ты был моим сыном, я бы и сейчас рискнул взять тебя с собой. Но у тебя есть отец и мать и ты попал на счастливую лодку.

– Давай я все-таки схожу за сардинами. И я знаю, где можно достать четырех живцов.

Мальчик внезапно меняет тему разговора. Родители мальчика на словах вроде как существуют (раз есть мальчик, то должны быть и те, у кого он находится на иждивении), но нигде не появляются, и даже в единственный визит старика к мальчику они не показываются. Их нет. Они только подразумеваются в диалоге двух персонажей.

Образ главного героя у автора получился очень ярким и запоминающимся, но, как ни странно, образ второстепенного персонажа породил больше мыслей в голове.

P.S. «Надолго меня не хватит». – «Нет, хватит, – возразил он себе. – Тебя, старик, хватит навеки». Это старик сказал не столько про себя, сколько про судьбу повести, в которой он — главный герой.

P.S.S. «Счастье приходит к человеку во всяком виде, разве его узнаешь?» Фраза из произведения, которая понравилась больше всего.

Я бы на примере «Маленького принца» объяснял людям, что такое «разные прочтения одного и того же текста». Что будет, если читать не как детскую сказку, а как описание реальных событий? Ну захотелось мне, понимаешь, прочесть давно читанную сказку именно так. Что же мы имеем?

Имеет место Главный Герой (ГГ) в экстремальных условиях (воды есть меньше чем на неделю, спасателей не предвидится, а перспективы починки самолета довольно туманны), который испытывает сильный стресс («Я должен был исправить мотор или погибнуть»), в связи с чем галлюцинирует. Маленький Принц (МП) явно воображаемый персонаж, существующий только в голове ГГ. Кто же еще мог опознать в «Рисунке номер один» слона в удаве? Тут мало быть просто ребенком, тут нужно быть именно автором этого рисунка. ГГ описывает МП словами «ничуть не похоже было, чтобы этот малыш заблудился, или до смерти устал и напуган, или умирает от голода и жажды». Т.е. получается, что сам ГГ как раз таки заблудился, до смерти напуган напуган и умирает от голода и жажды. Никак открутить злополучный болт двигателя ГГ не мог просто по причине истощения. Короче, намеки на плохое физическое состояние в тексте есть в достаточном количестве. На самом деле ГГ и сам серьезно не настаивает, что МП существовал в реальности. «Вот доказательства, что Маленький принц на самом деле существовал: он был очень, очень славный, он смеялся, и ему хотелось иметь барашка. А кто хочет барашка, тот, безусловно, существует». Намерено приводится очень слабое доказательство, чтобы подчеркнуть иллюзорность МП. Кроме того ГГ не помнит подробностей того, как МП выглядел внешне, о чем сам же и говорит, комментируя свои рисунки. Но для ГГ это видение предельно реально, а других наблюдателей в пустыне как бы нет.

Но почему видения главного героя носят именно такой характер? Почему его галлюцинация именно такова? Кто такой МП? Я думаю, что это тот единственный возможный помощник, который был уместен для ГГ в его состоянии. Любые другие воображаемые помощники, как это ни странно, были бы менее логичны и попахивали бы дурдомом. А воображаемый МП просто поддерживает ГГ своим присутствием. Очевидно именно компании ГГ жаждал более всего. Для такой роли по мнению подсознания ГГ лучше всего подходит именно сказочный вундеркинд с другой планеты. Это именно поддержка присутствием и ничем иным. Собеседник из МП неважный: на вопросы он отвечать принципиально не хочет («но когда я спрашивал о чем-нибудь, он словно и не слышал»). Это видно уже с первых реплик того своеобразного «диалога», который происходит между МП и ГГ. МП либо комментирует действия ГГ, либо просит его о чем-то. «Мой друг никогда мне ничего не объяснял». Все остальные «диалоги» ГГ и МП — это натурально не разговор двух персонажей. Это разговор персонажа со своей иллюзией. МП — поддержка, которая появляется, когда она нужна. И исчезает, когда в ней больше нет нужды. Самолет отремонтирован и в МП больше не нужен. И он исчезает при таких же сказочных обстоятельствах, как и появился.

В компании ГГ МП пробыл около недели. Но ГГ домыслил для себя еще год пребывания МП на Земле + его путешествие по другим планетам. Говоря современным языком — дорисовал расширенную вселенную МП. Качественная галлюцинация должна иметь свой background. МП вроде как неопытный ребенок. Но перед тем как оказать помощь ГГ он должен набраться каких-то знаний и опыта. Поэтому МП посещает (включая Землю) 7 планет. Чего такого известного у нас тоже 7 штук? Наиболее очевидная догадка — 7 смертных грехов. Лично у меня нашлись подходящие кандидаты на каждую позицию.

1. Король. Смертный грех — праздность. Монарх без подчиненных — предельно праздный человек.

2. Честолюбец. Смертный грех — блуд. Не совсем очевидно, но блуд также определяют как отсутствие скромности.

3. Пьяница. Смертный грех — чревоугодие. Оно же — отсутствие умеренности.

4. Деловой человек. Смертный грех — алчность.

5. Фонарщик. Смертный грех — зависть. Не совсем очевидно, но зависть тут испытывает сам МП. Уж больно хорошо на этой планете с закатами.

6. Географ. Смертный грех — гордыня.

7. Планета Земля. И оставшийся смертный грех — гнев. На это нигде не намекают явно, вот только год написания произведения — 1942. На планете идет самая большая война за всю ее историю. А ГГ — военный летчик.

Что уравновешивает 7 смертельных грехов? Три добродетели: Вера, Надежда и Любовь. Все это ждет МП на его родной планете. Все это МП приносит с собой и делится с ГГ в час нужды.

Все-таки человек есть мера всех вещей. Даже трансцендентных. Иначе как объяснить, что ад получился так похож на этот мир? Да, за века и даже тысячелетия там собралось довольно много всяких экзотических персонажей, но как показала практика, договорится можно вообще со всеми: и с чертями, и с древними чудовищами. В конце концов шоколадки любят все. В этом смысле главная героиня — просто один из таких экзотических персонажей. Она нескучная. Ну не в рай же ей после смерти? А так она толстая, безгрудая, близорукая покойница, но не дебилка. Последнее важно. Это вам еще многократно повторят. Я бы даже сказал, что для 13 лет она весьма и весьма продвинутый ребенок. И это неплохая авторская находка. Повествование от имени продвинутой 13-летней девочки имеет одно неоспоримое достоинство: это довольно искренний и честный рассказчик.

Адский быт получился донельзя похож на быт этого мира. Тут работа и дом. Там адский офис и клетка. От первого отдыхаешь во втором, а от второго — в первом. На земной работе человек чувствует себя отчужденным от результатов труда (привет Марксу), а на адской это чувство становится суперочевидным. Да и работенка соответствует. Воистину после такого времяпровождения с удовольствием отправишься отдыхать в клетку. Так начинаешь постигать адскую географию. Кроме офиса и клетки можно попутешествовать и по другим местам. Есть конечно риск, что тебе откусят голову, но кого в аду беспокоят такие мелочи.

Чем занимаются люди в аду? Если обобщить, то они там пытаются разобраться в себе. Спешить уже некуда. Наконец-то появилось время подумать о себе. «Жизнь коротка. Смерть бесконечна». Эпиграф довольно точно передает общую атмосферу книги. А вообще ад получился довольно нескучным местом. Сюда попадают вовсе не грешники. Грешники в той модели, которую построил автор, буквально все. В ад Паланика попадают все минимально незаурядные люди. Причем формально за вещи, которые и грехами то не являются. Главное, чтобы тебе было что додумать о себе. «Самосовершенствование — это мастурбация». Лично мне запомнилась эта фраза из «Бойцовского клуба». Эту же мысль можно найти и в «Проклятых».

Книга получилась до того похожей на «SNUFF», что я просто скопирую мой предыдущий вердикт: замечательная вещь, которую не буду рекомендовать читать никому. Год написания «Проклятых» — 2011. Год написания «Снафа» — 2008. А еще тут есть от «Бойцовского клуба» — 1996 год. В своем личном рейтинге поставлю я «Проклятых» второе место. Все-таки он будет получше «Снафа» хотя и очень похоже.

Я люблю «Собачье сердце». Это моя самая любимая книга у Булгакова, и мне было приятно найти в пьесе ссылки на любимое произведение. Тут и вечный квартирный вопрос, который испортил москвичей, и проныра-домком, и старый знакомый товарищ Пеструхин откуда-то вынырнул. А еще есть «бывшая курица». Тут уже не в бровь а в глаз. Буквально один шаг от Шарика до Шарикова. Короче, если кто любит «Собачье сердце», то прочесть пьесу стоит уже хотя бы по этой причине. В этот раз никакой фантастики не будет. Будет советский быт, который местами покруче любой фантастики. А быт этот крутится вокруг самой обычной квартиры, которая, по версии домоуправления, недостаточно заселена и с этим нужно что-то делать.

Как справедливо заметил один из рецензентов, квартиру Зои можно рассматривать как вполне самостоятельного персонажа. Место это довольно интересное, особенное если учесть время, которое стоит на дворе. При советской власти даже притон где «танцуют и курят опиум» вполне может быть если не приличным местом, то как минимум незаурядным. Остается только один вопрос: как организовать работу такого заведения в стране, где все наблюдают за всеми. В принципе — несложно. Нужно только иметь прикрытие для основной деятельности и хорошего покровителя. И тогда получится необходимое: «Оно пишется ателье, а выговаривается веселый дом!»

Качество произведение вполне можно измерять в проценте персонажей, которые запомнились при прочтении. Если использовать эту метрику, то «Зойкина квартира» заслуживает оценки «Очень даже неплохо». Героев много, выбрать есть из кого, поэтому свой хит парад озвучивать не буду. Замечу только, что даже самый обычный нетрезвый клиент притона вполне может врезаться в память, если его списке персонажей обозвать «Мертвым телом». Недорогой, но эффективный прием от автора.

Юмор в пьесе тоже имеется. Он тут советско-притонный. Другого прилагательного подобрать не могу.

Короче, произведение стоит прочесть даже тому читателю, который пьесу как форму обычно не жалует.

Чего у Виктора Олеговича много в любых книгах, так это разнообразных интеллектуальных фриков. Они везде. Как справедливо заметила блондинка Саша: «А кто сейчас не духовный учитель?» Порой у автора это доходит до абсурда. Идешь ты себе по лесу и встречаешь грибника, который дает тебе наводку на продвинутого учителя, который 100% сыграет положительную роль в твоей судьбе. Вот уж точно: гуру нашелся в лесу под корягой. Точно так, как Набокову было скучно писать про нормальные человеческие отношения, так и Пелевину, судя по всему, скучно живописать в своих книгах обычных обывателей. Все герои получились настолько продвинутыми, что понятие «обыватель» просто перестает существовать. Обыватель — это человек, который знает как «быть». При этом предполагается, что «бытие» вроде бы как одно на всех. Новое время постмодерна позволило каждому жить в своем «бытии». Физическое пространство таки осталось общим. Можно сказать, что оно умножилось на количество продвинутых, которые могут мыслить его индивидуально. При этом все остальные люди, населяющее пространство каждого продвинутого меняются согласно взглядом местного бога-хозяина. И так делают все. Каша неимоверная. Как прикажете в таких условиях осуществлять банальный обмен информацией? Но есть и позитивная сторона. Если одно «бытие» по каким-то причинам погибнет, то останется еще много запасных вариантов развития мира. Примерно столько, сколько еще интеллектуальных фриков осталось на странице книги. Короче, во время чтения последним, о чем я волновался, была судьба книжного мира. А вообще у Пелевина получилась очередная книга, которая похожа на какого-то среднего Пелевина. при чтении появляется чувство, что читаешь продолжение всего сразу. Честно слово, многие куски текста гармонично бы смотрелись в других книгах Виктора Олеговича. Есть у меня мысль, что автор тупо собирает произведения из материала, который остался от других произведений.

Структурно книга состоит из фрагментов, написанных, судя по всему, отдельно друг от друга. Фрагменты есть сильные и есть слабые. Не в том дело. В любой книге есть сильные и слабые места. Просто при чтении небольшой дискомфорт доставлял сам факт того, что границы этих довольно небольших фрагментов видны глазу. Возможно, это моя личная придурь? Тем не менее она есть, и это вызывало дискомфорт. Уж очень резко автор перескакивает с одного на другое. И вроде бы мысль была интересной, но тут она внезапно обрывается, и ты понимаешь, что продолжения у нее уже не будет. Дальше будет так же кратко и про что-то еще. А потом и это тоже закончится так же внезапно.

В итоге у Пелевина получился какой-то добротный средний Пелевин. Удовольствие при чтении безусловно было, но перечитывать или обдумывать как-то не тянет.

Еще один великолепный рассказ-метафора от мастера писать подобные вещи. Рассказ про то, что человеческая ненависть может принимать довольно причудливые формы. Но общим всегда будет агрессия по отношению к чему-то и желание разрушать. И хорошо, если к «чему-то», а не к «кому-то». Как правило на нематериальные объекты вину не перекладывают. Вину люди перекладывают обычно на других людей. Впрочем, в рассказе упоминают сжигание книг. А Брэдбери упоминал, что сжигание книг для него эквивалентно сжиганию людей.

Состояние, в котором пребывают люди в рассказе действительно плачевно. Одно дело разрушить весь мир насилия до основания до основания, чтобы затем что-то построить. Но в данном случае никакое «затем» не обсуждается. Люди просто выстраиваются в очередь, чтобы плюнуть на осколок прошлого.

Как обычно, человек становится выдающимся, если у него нашлись причины пойти против общепринятого шаблона поведения. Да, подвиг главного героя небольшой по нашим меркам, но он действительно значим по меркам общества, в котором он живет. В итоге получился мрачный мир, но в нем есть надежда.

P.S.

Если ненависть дает человеку силы жить, то является ли она безусловным злом? Полагаю, что все-таки является. Причина жить — это место, которое всегда чем-то занято. Нужно просто сбросить с этого места нечто заведомо плохое. И тогда есть хороший шанс, что замена окажется лучше.

Альтернативный перевод названия «Высшее из блаженств» в данном случае более правильное. Это автор про отношения мужчины и женщины. Точнее про ту разновидность отношений, которая заслуживает подобного эпитета. В настоящем рассказе Рей Брэдбери делится своими соображениями по этому поводу. Но делится хитро. В рассказе имеют место две истории про жизнь в браке, которые были рассказаны двумя похожими персонажами. Про обоих упоминается, что им симпатична одна и та же замужняя дама. Оба используют прием «с соим другом имела место история». Короче, автор несколько раз намекает на то, что они очень похожи. Но при этом их истории довольно разные. Читателю предлагается поискать в их рассказах что-то общее, что позволит ответить на вопрос о том, что же именно является высшим из блаженств в отношениях.

Первое впечатление от прочтения рассказа — окончание жизни старика нашло материальное отражение в реальном мире: красивые и величественные декорации киностудии отслужили свое и должны быть демонтированы потому, что этого требуют интересы бизнеса. Но все оказалось много интереснее. Продюсера студии зовут Дуглас. Дуглас — имя, принадлежащее главному герою «Вина из одуванчиков». Персонаж, который считается автобиографичным. Ergo, киностудия — это внутренний мир писателя. Она населена разными персонажами, каждый из которых отвечает за свое. Кто-то хочет демонтировать старые декорации. Кто-то хочет их сохранить. Кто-то мотивирован иначе: он просто стоит выше всего этого и желает, чтобы студя просто приносила прибыль. Продюсер в этом мире — важный человек. Ему принадлежит 51% акций студии, но все-таки он не абсолютный хозяин. Он может прислушаться к другим. Рассказ про то, что творцу не нужно сгоряча забрасывать старые идеи и какие-то конструкты, на создание которых ушло много времени и усилий. Старый не значит бесполезный. В итоге получился красивый рассказ-метафора про залежи материала в писательской голове.

P.S. «Помешательство — понятие относительное. Все зависит от того, кто кого в какую клетку запер»

P.P.S. «У меня на пустыре Всемирная федерация — а я ее громлю! Видит бог, нам нужно побольше помешанных ночных сторожей.»

Уже с первых страниц я понял, что читаю что-то знакомое. Тут интересная смесь «Пасынков восьмой заповеди» и фэнтезийного цикла Олди. ИМХО это недостаток. Оказалось, что оригинальный цикл «Чистое фэнтези» Олди — это такая штука, которую невозможно ни с чем смешать. В «Пасынках» была просто семья одаренных/проклятых персонажей. Авторы не акцентировали внимания та том, как все это работает. Работает и все. Те люди не были встроены в общество (или, можно считать, что были встроены, но на на правах редких маргиналов). Факт их существования никак не искривлял общество. А здесь, к несчастью, попытались это сделать. Получилось не очень. По крайней мере не так удачно, как в «Чистом фэнтези».

Идея о том, что наличие магии кардинально не меняет мир никак уже высказывалась авторами. В настоящей книге мы снова с ней сталкиваемся. Просто местные маги занимают немного другое положение в местном правовом поле. Это изгои, которые покушаются на установленный порядок. Основная причина, по которой государство держит магов под контролем, заключается в том, что маги — это просто источник недобросовестной, с точки зрения государства, конкуренции. При низком уровне техники такие люди получают конкурентное преимущество во всех отраслях (криминал — тоже отрасль). Но таких одаренных людей меньшинство. А значит большинство будет испытывать нетерпимость по отношению к ним. В чем главное отличие книжного мира «Мага» от книжного мира фэнтезийного цикла Олди? В том, что там государство решило встроить в себя объективно существующих в природе волшебников. Один из профессоров магии из того мира делился своими соображениями о том, что наличие магов и магии на самом деле очень слабо влияет на мир. Так и есть. Просто в том мире люди испытывают уважение к подобной сложности. Но законы могут и меняться, и вчерашние изгои могут стать новой элитой. Тоже не новая мысль для авторов. Тоже уже было. Например в третьем томе «Ойкумены».

В итоге тема получилась знакомой и по большому счету приятной. С сюжетом ИМХО вышло хуже. Я вроде бы и поклонник Олди, но я такой поклонник, которому не очень нравится фирменный стиль в котором они пишут. А особенно — когда они им злоупотребляют. Т.е. когда _очень_ глубоко закапываются во внутренний мир персонажа и начинают выдавать детализированное описание его переживаний причем не самым простым языком. Так глубоко, что перестаешь представлять, что же объективно при этом творится в книжной реальности. Суть моей претензии проста: я читаю книгу, чтобы визуализировать в голове какую-то сцену. Чтобы получилось кино, которое я сам себе проигрываю. А если автор(ы) пишут так, что это затрудняет визуализацию, то чтение перестает приносить удовольствие. Я уже занят не тем, чтобы представить себе действие наиболее красочным образом, а тем, чтобы хоть как-то его представить. Иногда вообще приходится пропускать текст страницами, т.к. «рендеринг» сцены закончился неудачно. Остается только надежда, что дальнейшие события внесут ясность. Как правило так и происходит. Но все равно — это доставляет чисто технические неудобства. Окончательное впечатление получилось таким: у Олди получаются хорошие книги, когда они пишут в стиле, который меньше всего похож на их оригинальный. Не пришлась мне по душе такая оригинальность. А все остальное у них — великолепно.

Также ИМХО книга вышла затянутая. В принципе можно аргументировано доказать, что два тома для такого сюжета как раз то, что нужно. Первый том — герои взаимодействуют с обществом, являясь при этом изгоями. Второй том — герои взаимодействуют с обществом, являясь при этом новой нарождающейся элитой. При этом большая часть наиболее интересных изменений в социуме происходит где-то между первой и второй книгой. О них авторы вспоминают в виде отступлений. Однако при этом два тома довольно жидко наполнены какими-то действиями. В отличии от тех же «Пасынков».

В итоге ставлю шестерку. Воровской цикл Олди — явно не моя вещь.

Автор очень метко назвал действия пьесы снами. То ли быль, то ли небыль. Но в годы гражданской войны такие события вполне могли иметь место. Точно так же, как сны человека состоят из клочков воспоминаний человека, индуцированных шумом в его нервной системе, когда мозг отдыхает. Так и здесь. Есть фоновый шум, который порождает эпоха. И этот фоновый шум вполне может конструировать такие сюжеты. Именно так. «Сюжеты» во множественном числе. Сны объединены общими героями, но каждый из них вполне себе самостоятелен.

Первая часть пьесы лично мне напомнила картину «Конец» Кукрыниксов. Только, что растянутую на половину произведения. Белые проигрывают войну красным, и читателю предлагают посмотреть, как это выглядит на практике. Жутко все это выглядит. Вторая часть пьесы более оптимистичная. Войны уже нет. Но есть люди, психика которых была искалечена войной. Развязка для страны наступила с окончанием гражданской войны. Развязка для участников этой войны наступила много позже. Кто-то нашел свою любовь. Кто-то — забвение. Кому-то смелому наконец-то улыбнулась удача.

Прочиталось все довольно быстро, несмотря на тяжелый сюжет и мою нелюбовь к пьесам. Значит штука действительно хорошая.

Пьеса Булгакова, критических статей о которой было написано больше, чем занимает сама пьеса. Неплохо так для пьесы, которая согласно википедии ставилась на сцене ровно один раз. Согласно тому же источнику «Показывать Сталина в пьесе как тирана было невозможно, но и льстить власти ради того, чтобы завоевать её расположение, Михаил Афанасьевич тоже не мог».

Действительно, подпольщик Сталин (крестьянского сословия с незаконченным духовным образованием), отзывающийся на имя Сосо, и Иосиф Сталин конца тридцатых годов — это два разных человека. Первый действительно когда-то в прошлом мог быть прообразом второго. Но в конце тридцатых акцентировать внимание на таком было решительно невозможно. Образ вождя в советским государстве был цельным и монолитным. Ergo пьеса была запрещена к постановке лично вождем. И это не удивительно: пьеса, в которой главным действующим лицом был Сталин, могла быть разрешена или запрещена только самим Сталиным. Никто другой не решился бы ни на первое, ни на второе решение. Так что расчет Булгакова в какой-то степени оправдался. Он как минимум привлек внимание небожителя и показал лояльность режиму. На что и был расчет. Писать панегирик отцу народов, который жил в конце тридцатых, Булгаков не стал. Он дипломатично выбрал тот период жизни вождя, когда он еще не был памятником. Такой вот компромисс: я пишу про Сталина, но про какого Сталина я решу сам. Но оказалось, что демонстрация такого Сталина в конце тридцатых была неуместна.

Персонажи-подпольщики за исключением самого «Пастора» получились блеклыми и не запоминающимися. Другое дело — политическая элита. Николай II и генерал-губернатор производят впечатление людей, живущих на другой планете. («Правительство на другой планете живет, дорогой» Г. Данелия) Начало века — эпоха научных открытий и индустриализации, а монарх рассуждает о том, как лечить болезни святой водой. И ведь он не прикалывается над своим министром. Там действительно жуткая каша в голове. Человек умудряется одновременно быть кровожадным и инфантильным. У губернатора губерния тоже на грани бунта, а его более всего заботит правильность канцелярского языка, которым ему прислали телеграмму. Сморишь, как молодой Сталин борется со всем этим и невольно начинаешь испытывать к будущему тирану симпатию.

Так состоялось мое знакомство с Булгаковым, как с драматургом. Понимаю, что я начал знакомится с пьесами автора не с того конца списка, но так уж сложилось.

Роман про порнуху. Про нравы отрасли. Про людей, которые крутятся в ней (по словам автора «все учились актерскому мастерству в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе или в Нью-Йоркском университете», которые решили «так или иначе, стать актрисой/актером»), и людей, которые крутятся около нее (это просто люди с улицы, но их много и они разные). Было интересно, откуда Пелевин черпает вдохновение. Это была одна из причин, по которой книга и была прочитана. Клубничка является таковой, когда ее мало и она хорошо выделяется на фоне остального. А тут она на каждой странице. Получается самый настоящий производственный роман. про то, что отрасль далеко не такая романтичная, как может показаться стороннему наблюдателю. В итоге имеет место аналог статьи «Порнобизнес — не такой, каким вы его себе представляете», но делающий акцент не на денежной составляющей отрасли, а на судьбах людей, которые в нее попали. Среди персонажей автор не предоставил никого с хотя бы нейтральной судьбой. Все они разные, но все они так или иначе искалечены и несчастны.

Героев в книге четверо. Каждый из них попеременно рассказывает о себе от первого лица. Кроме этих рассказов, перемежающихся воспоминаниями, в книге действий довольно мало. Главным образом в конце. Как все это назвать? В «герметичном детективе» все действия происходят в каком-то ограниченном пространстве. Тут не детектив, но тоже что-то с прилагательный «герметичный». «Герметичная новеллистика» или «герметичная монологика»?

В итоге получилась довольно сильная книга, но не из тех, которые можно рекомендовать кому-то. Разве что этот кто-то уже и так поклонник Чака Паланика. Обычно мои оценки не особо отличны от среднего бала, который ставят книгам на фантлабе. Но в этот раз мне зашло что-то такое, что в среднем не особо хвалят. Так тоже бывает.

P.S. «Нет на свете ребенка, который бы не мечтал вознаградить родителей — ну или наказать». Иными словами, нет на свете ребенка безразличного к своим родителями.

Что главное в антиутопии, так это выдать читателю много деталей. Если их нет, то рано или поздно начинаешь видеть в книжном мире свой собственный. Нельзя просто однократно заявить, что тут все плохо. Через сто страниц забудешь. Постепенно придет непонимание, почему там это считают адом, а тут ты из этого не вылазишь и в принципе неплохо себя чувствуешь. А дальше вообще интересно. Если у окружающих тебя в этом мире людей есть привычка сорить в общественных местах и плевать под ноги, то не исключено, что антиутопия, в которой при помощи большой палки добились банальной чистоты в быту, внезапно окажется получше окружающей действительности, если в реальности с мусором беда творится. Короче, с антиутопиями все непросто. Что общего у Хаксли и Замятина? Наверное то, что у обоих получилась абсурдная и сказочная антиутопия, в которую не верится. Не получается у меня мыслить вымышленный мир, как антиутопию, если он населен сытыми и умытыми гражданами. Оруэл — совершенно другое дело.

Вывод: антиутопия — скоропортящийся товар. То, что казалось жутью в 1920 году век спустя воспринимается вообще без никаких эмоций. Все стройно ходят строем. И что тут такого? Как может вызвать дискомфорт то, чем все занимаются уже веками? Или то, за что значительная часть современников готова голосовать обеими руками? Что в одну эпоху страх и ужас, то в другую — полезная социальная адаптация. Для мира, в котором окончательно изжили понятие свободы, главный герой чрезмерно на нем зациклен. Какую-то несвободу автор определенно точно имел в виду, но все дело в том, что заниматься преувеличениями тоже нужно с умом. Отсутствие свободы в своих хотелках в пределе вовсе не равно тоталитарному обществу.

Отдельно хочу заметить об авторской манере писать. Язык автора просто ужасен. Последним, что было прочитано мною в таком плохом качестве, был последний том «Дюны» Херберта. Но там была переводная книга и дискомфорт вызывала именно работа переводчика, а не автора.

Ни одному произведению с фантлаба еще не ставил такой низкой оценки. Не рекомендую.

Изумительно. Мата и блатной фени еще больше чем в «Маскировке». А уж прочей пошлятины так вообще без меры. Никакому современному Сорокину и не снилось. Но в устах главного героя все смотрится на редкость органично. Сам главный герой — та еще шпана. Как и Остап Бендер резко начал чтить уголовный кодекс после повышения в нем сроков за свои любимые преступления. Как он сам говорит о себе: «Всегда готов к предварительному тюремному заключению». Работает карманником в общественном транспорте, а развитие карьеры видит как водитель того же самого общественного транспорта. Точнее — видел. До того, как случайно попал в большую науку. Где и началось самое интересное. Короче, фразу «Скорее бы утро и снова на работу!» правильно поймет только тот, кто уже прочел повесть. В итоге имеем еще одно замечательное произведение о советской власти и ее нравах, где рассказчиком выступает некий маргинал, лучше которого правду все равно никто не расскажет.

Второе произведение Кавабаты, прочитанное мною. Первым был небольшой рассказ «Немой» про писателя, который после инсульта потерял способность двигаться и говорить. Несмотря на различия у рассказа и романа есть общее. Прежде всего структура. Рассказчик — это человек связанный с предметной областью, но стоящий в стороне от мастеров. В рассказе это был молодой писатель, который посещает старого и заслуженного. В романе — журналист, который пишет репортаж о протяженной игре двух мастеров. Оба произведения очень ровные. Завязки-кульминации-развязки как таковых нет нигде. Есть просто повествование. Даже выводов как таковых автор нигде отдельно не обозначает. Тут все на совести читателя.

Роман, сюжетом которого является одна протяженная партия в го, в которой сошлись два мастера: заслуженный от старой школы и уже немолодой претендент от новой. Посмотреть на такое состязание есть желание у множества фанатов игры, поэтому уважаемая газета берет на себя смелость организовать мероприятие. И тут замысел наткнулся на разницу в привычках двух игроков. Старый мастер не обучен современным правилам и регламенту. Он состоялся, играя непринужденно, не оглядываясь на время. Молодые воспринимают такой стиль в лучшем случае как неудобство, а в худшем — как издевательство. Такое поведение оппонента для них — достаточная и веская причина для прекращения игры. Если все-таки охота поискать в произведении кульминацию, то она может быть в том абзаце, в котором претендент решает не продолжать матч, а главный герой приводит ему свои доводы о том, почему игру нужно продолжить.

При чтении можно руководствоваться ремаркой о том, что «Кавабата символически отразил поражение Японии во Второй мировой войне». Действительно, в романе есть указания на то, что действия происходят в конце 30-х годов ХХ века. Япония уже вторглась в Китай, но большой войны со США еще нет. Пока что в деле старая армейская школа со своим духом бусидо, и она показывает результаты. Окончание этой истории известно и читателю и автору (роман дописывался уже после войны). Новая школа в лице США и союзников одержала победу над консервативной Японией. Как говорят боксеры: «Порядок бьет класс». И действительно, молодой мастер в романе побеждает старого. Не считайте это спойлером. Автор сообщает этот факт уже на первой странице романа.

Признаюсь, во время чтения я изменил свое мнение о главных героях. Изначально казалось, что старый мастер, под которого организаторы меняют правила, — это уже никакой не мастер. Независимо от вида игры. Но дело в том, что весь роман как раз про то, что старый мастер играет в своем стиле не имея намерения унизить оппонента. Он просто по другому не может. Более того, он идет на жертвы, чтобы продолжить матч хотя бы тем единственным способом, которым владеет. Это вызывает уважение.

Что самое интересное, сам процесс игры в го описан в книге довольно подробно (и даже с картинками), но при этом совершенно без пафоса. Тут уместно привести цитату из самой книги: «Игра в го, если считать ее бесполезным пустяком, бесполезна, как ничто другое, если же высоко ценить ее, то по ценности ничто с ней не сравнится». Игра в го — это просто сюжет. Тема книги столкновение консервативного мастерства и новой школы, а вовсе не сам процесс игры. Лично я раскладах на доске не понимаю практически ничего, но тем не менее читать было интересно.

P.S. «Если за едой не думать о еде, она станет ядом». Японская поговорка из книги. Сами решайте, имеет она отношение к теме книги или нет. Просто очень понравилась, и мне захотелось ее записать.

Замечательная повесть. Я уже от одной аннотации начал ржать как конь, а дальше было еще веселее. Идею того, что происходящий в стране бардак, есть комедия, которая преднамеренно ломается перед вероятным противником, я уже встречал и там, и сям. А теперь добрался до ее реализации в виде повести. Так и есть. В стране безусловно действует многомиллионная бригада маскировщиков, обслуживающая высшую политическую цель. И думать так никакое это не психическое расстройство, а наоборот: источник смысла жизни. Маскировка и производство бардака — это основная работа. А второстепенная примерно того же качества. Например, писать красной краской на ракетах зловещий лозунг «смерть капитализму». Напомнило похождения Венички Ерофеева, который в «Москва-Петушки» вместе с друзьями спьяну тоже объявили войну всему миру.

Мата и прочей пошлятины в тексте много. Но все это используется по делу. Мат полезен, как психотехника, помогающая при переноске шкафа. При описании брежневского совка он тоже полезен и нужен. Короче, это не мат ради мата. Это очень живой и органичный язык. Фраз, которые хочется записать на память, тоже предостаточно. Если все-таки попробовать выделить что-то избранное, то пусть будет эта. «Хочется душе чегой-то такого... трудно даже сказать чего... высокого, настоящего, делового, полезного государству и людям, бескорыстного такого, решительного, партийного, а главное чистого... выпить еще, одним словом»

P.S. Самое интересное, что у автора мельком упоминается, что власть записала все сообщения голосом Левитана «вплоть до 1991 года». Таки угадал! «Насмешники хорошие пророки».

Не может ли весть текст быть одной большой метафорой? Из биографической справки о писателе мы знаем, что Кафка долгое время работал с делами о травмах на производстве. Не может ли вся повесть быть иносказательным описанием тяжелой формы инвалидности? Ведь что случилось по факту, если отбросить всю мистику? По неизвестной причине семья теряет кормильца, который становится недееспособной обузой. Но при этом семья помнит, что это «все-таки член семьи, что с ним нельзя обращаться как с врагом, а нужно во имя семейного долга подавить отвращение и терпеть, только терпеть». Семья терпит, но это терпение подкашивает их морально. Главный герой никак не может помочь им: он реальная обуза, которая может только постараться не мешать. Но свою чудовищность и неуместность он тоже не осознает и о суициде не помышляет: он даже пытается мысленно строить какие-то планы насчет своей сестры.

Несмотря на произошедшую с главным героем метаморфозу, полноценное понимание ситуации, в которой он очутился, у него не сложилось до последнего дня его жизни. Он по прежнему считал себя полноправным членом семьи, что безусловно не так. Статус кормильца был давно им утрачен. Он стал иждивенцем. И это только поначалу. А потом даже наиболее близкие люди перестали видеть в нем человека и стали использовать местоимение «оно». «Будь это Грегор, он давно бы понял, что люди не могут жить вместе с таким животным, и сам ушел бы. Тогда бы у нас не было брата, но зато мы могли бы по-прежнему жить и чтить его память».

С самого начала было очевидно, что главного героя рано или поздно не станет. Вопрос лишь в том, наступит ли у него понимание этого факта, и какую часть часть душ близких людей он утащит с собой на тот свет. Эта история, которая не может закончится хорошо. Но все-таки у нее счастливый конец.

Под вывеской «Одесских рассказов» может скрываться разный набор историй. Все зависит от издания. Наиболее полный набор есть в «Собрании сочинений» автора, а что касается меня, то мне больше всего пришлись по душе истории про налетчиков с Молдаванки. Обожаю то, что Жванецкий называл «сдвинутым одесским языком». Особенно цветастым этот язык становится в устах одесского криминального элемента. Автобиографические очерки в книге не так интересны.

У одного из любимых мною писателей была мысль о том, что эпоха, в которую героями считаются Беня Крик и Остап Бендер неминуемо породит Сталина. «Двенадцать стульев» я прочел не так давно. Теперь вот дочитал «Одесские рассказы». И я должен согласится с любимым писателем. У Ильфа и Петрова получилась книга где все крадут все у всех. У Бабеля — то же самое, с той разнице, что его герои поменьше «чтут уголовный кодекс». Так что все сходится. Какой порядок может быть в мире воров? Только сталинский. Все это очень грустно. Чем все это заканчивается?

Принято считать, что пьеса выражает тщетность попыток осмысленной коммуникации. При чтении я пришел к тому же выводу. Действительно, когда люди собираются вместе, не имея намерения говорить по делу, то получается что-то такое. Одни делают вид, что сообщают какую-то информацию, другие делают вид, что понимают то, что им сообщили. А на деле весь разговор можно заменять текстом из «Лысой певицы» — случайным набором реплик, не несет никакого смысла. Эту вещь все-таки приятнее было бы посмотреть, а не читать.