| |
| Статья написана 6 апреля 2016 г. 12:29 |
Чем выше IQ человека, тем меньше у него друзей.
Как выяснили ученые, людям с высоким интеллектом не приносят счастья посиделки с друзьями.
Умные люди гораздо счастливее наедине с самими собой, чем в компании друзей, установили эволюционные психологи.
Чем чаще людям с высоким IQ приходится находиться в обществе, тем меньше удовлетворения от жизни они получают.
Это противоречит принятым взглядам, согласно которым ощущение счастья прямо пропорционально количеству социальных связей.
Результаты исследования опубликованы в журнале British Journal Of Psychology.
Сатоси Каназава (Satoshi Kanazawa) из Лондонской школы экономики и Норман Ли (Norman Li) из Университета управления в Сингапуре (Сингапур) предложили так называемую «теорию саванны». Она говорит, что в основе счастья, каким его ощущают современные люди, лежит образ жизни их далеких предков.
То есть ситуации и обстоятельства, приносившие удовлетворение от жизни охотникам и собирателям, делает счастливыми и современных людей.
Для подтверждения этой теории Каназава и Ли проанализировали данные, полученные в ходе проводившегося в США общенационального исследования здоровья подростков и взрослых. Данные касались 15 тысяч молодых людей от 18 до 28 лет.
Исследователи сосредоточились на двух основных факторах, отличающих современную жизнь от жизни наших предков — плотность населения и частота социальных контактов.
В результате учеными были сделаны два открытия.
Как и ожидалось, люди неуютно чувствуют себя в толпе — чем выше плотность населения там, где живут участники исследования, тем менее удовлетворяет их жизнь.
В то же время, чем больше у людей близких друзей, тем более счастливыми они себя чувствуют.
Однако эта зависимость, выяснили Каназава и Ли, не работает в отношении людей с высоким IQ. Чем он выше, тем меньше удовольствия его обладатели получают от частых контактов с друзьями. Другими словами, умным людям нужно больше времени, чтобы быть наедине с самими собой.
Как предположила эксперт Кэрол Грэм (Carol Graham) из Brookings Institution, комментарий которой приводит The Washington Post, людям с высоким IQ не приносят счастья посиделки с друзьями из-за того, что они сосредоточены на каких-то иных, долгосрочных целях, от которых социальные контакты их отвлекают.
http://matveychev-oleg.livejournal.com/33...
|
| | |
| Статья написана 5 апреля 2016 г. 17:29 |
ФЭНТЕЗИ
Писатель-пешеход Владимир Березин о славянском фэнтези, утопической картографии и отчестве Бильбо Бэггинса.
...там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит...
Александр Пушкин
Фэнтези — слово странное, нет даже уверенности в том, как оно правильно пишется. На русском языке, разумеется.
Его писали так и этак, чередуя «э» и «е» — особенно во время полиграфического бума конца восьмидесятых. Этого слова нет в словарях Даля и Ожегова.
Все современные определения неточны и начинаются тягуче, как леденец: «Это когда...».
Зарубежное фэнтези, началось, разумеется, не со сказок.
Его отделяют от авторских сказок вроде путешествий маленькой девочки по кроличьей норе и истории летающего американского домика с такой же девочкой внутри.
Настоящее фэнтези — родственник сказок, а не потомок.
Веселья ради можно считать первым русским фэнтези «Руслана и Людмилу» — налицо все формальные признаки: путешествие героя, множество архетипических персонажей, годных для ролевых игр, а уж мечей там столько, что хватит на целую армию.
Причём, что важно, Пушкин написал вполне светскую поэму, без христианского акцента.
У героя есть награда — Людмила-Русь, есть враг и есть череда магических предметов, встречающихся на пути.
Не рыцарский обет, не спасение человечества, он едет за своим, превращая поиск в путешествие.
Если о генезисе говорить серьёзно, то многие считают, что настоящему фэнтези около ста лет.
Историю можно укоротить ещё, если начать отсчёт не с комиксов начала прошлого века, а с его середины — появления «Хроник Нарнии» в 1950 году, а затем, через четыре года — «Братства Кольца» Толкина. Тут-то всё и завертелось.
Корни молодого явления действительно древние и опираются они на вполне конкретные сюжеты — это свод преданий о короле Артуре и рыцарях круглого стола.
Причём христианская составляющая вытравлена из артуровского цикла эволюционным способом. Здесь действует какой-то загадочный закон, который не позволил христианскому Льюису стать по-настоящему популярным.
Волшебники гордо несут свои весёлые фаллические шляпы, процветает странствующее рыцарство, которое лишено собственно рыцарского канона.
Открытая проповедь, ангелы, пустившиеся в полёт по глянцевым страницам, были бы для массового читателя фэнтези невозможны.
Но и библейский дьявол редок — в отличие от демонов и бесов.
Тот же закон придал интуитивно понимаемому канону мрачноватую кельтскую эстетику. Исключения есть, греко-римский пантеон гораздо более структурирован, но именно кельтская нота стала доминировать в фэнтези.
Этот современный светский жанр населён раннефеодальной эстетикой цеховой магии.
Волшебники гордо несут свои весёлые фаллические шляпы, процветает странствующее рыцарство, которое лишено собственно рыцарского канона.
Меч — ещё один внешний признак этого «поджанра» фантастической литературы, одного из частей этой триады — утопии, фэнтези и научной фантастики.
Меч — символ того, что действие происходит в допороховую эру. Невозможно представить гнома не то что с пулемётом, но и с пищалью.
Границы «поджанра» определяются через атрибуты — меч, заклинание, логово мага, путешествие героя.
Карты стали особой деталью фэнтези с тех времён, когда этого слова ещё не существовало.
Эльфы не ходят с теодолитами.
Они, эти карты в советском детстве, начинались с изображения Большого Зуба Швамбрании. Но на протяжении тысяч страниц карты оставались прежними — отсутствовали изовысотные линии и градусная сетка.
В известных изданиях Толкина существовала привязка к сторонам света, на что указывала стрелка, направленная на букву «N». У иных авторов загадочная роза ветров вовсе лишилась букв.
Вопрос о магнитном склонении в утопии остаётся открытым, изобретение голландца Синеллиуса — триангуляция — в ней нежизнеспособно.
Эльфы не ходят с теодолитами.
Для картографии можно применить магию, но всё же утопия живёт в доптолемеевых проекциях, склоняясь к Марину Тирскому и Эратосфену, ей не знакомы прелести Меркатора и Эккерта.
Впрочем, говорить о проекции нужно осторожно — картографическая проекция есть изображение на плоскости шара, а кто может поручится за то, что действие фэнтези не происходит на плоской Земле — так бывало в лучших образцах.
А может, подобно лунным коротышкам, герои путешествуют по внутреннему шару, или же, как в «Плутонии» Обручева, по обратной стороне Земли.
Чем-то карты фэнтези напоминают средневековые портоланы, морские навигационные карты, оттого что береговая линия на них часто становится единственной достоверной деталью.
На портоланах, кстати, впервые появились рисунки линейных масштабов, но в чём измерять расстояние в утопии — в милях, днях пути или придуманных единицах?
Зато на книжных картах горбатятся сказочные горы, холмятся волны, торчат стилизованные ёлки и палки, а в середине сказочного материка болота преграждают путь персонажам.
В современном фэнтези карта превращается из изображения земной (или неземной) поверхности в атрибут повествования, в знак, что указывает на существование несуществующего, пытается удостоверить реальность утопии.
По этой поверхности и движется герой, собирая амулеты, ввязываясь в драки с людьми без голов и головами без туловищ, складывая вместе с читателем в осмысленную картину пазл, состоящий из загадок.
Это же делали и герои артуровского цикла, собирая чаши да копья.
То же самое делают наши современники, играя в тот род компьютерных игр, что называется «квестами», ведь квест, собственно, и есть путешествие, странствие.
Чем интересна серийная литература фэнтези, так это тем, что пытается создать связный мир с народами, королевствами, городами, реками и землями.
Часто, правда, забывается тот принцип, который необходим в серийной книге — каждая наугад взятая должна читаться отдельно. При потере части информации об описанном мире читатель не должен быть обижен.
Довольно уже давно к нам явился Толкин (Толкиен), настолько символичный для истории поджанра, что, во-первых, его фамилию тоже до сих пор пишут по-разному, а, во-вторых, оттого, что его общественное чтение немедленно породило уйму эпигонов.
Настоящий приход Толкина совершился с началом того, что называлось «Перестройкой». Нет, его читали и раньше — листали разваливающие томики на английском языке в Библиотеке иностранной литературы.
Но переводы, вне зависимости от их качества, тут же ввели толкиновские сюжеты в массовую культуру. Будто звоном вахтенного колокола эпоха была отмечена звоном мечей на Ленинских, теперь — Воробьёвых горах.
В поздние времена у нас в Отечестве существовали два вида — фэнтези с родным привкусом и фэнтези, сделанное под зарубежный образец.
В СССР, впрочем, почва для фэнтези была подготовлена другой книгой — романом «Трудно быть богом» братьев Стругацких.
Согласно идеям, в него заложенным, роман можно было бы отнести к классической научной фантастике — земная цивилизация посылает своих эмиссаров на планету, живущую в Средневековье.
Ничего мистического не происходит, но вся эстетика, о которой шла речь выше, была соблюдена. Именно по этой книге в конце семидесятых годов проводились едва ли не первые ролевые игры. Это было больше похоже на самодеятельный спектакль, но имена героев Стругацких намертво приклеились к актёрам.
И спустя много лет можно было ещё услышать: «Вот, дескать, иду по лесу, а под кустом лежит Будах и спит нетрезвым мёртвым сном».
В поздние времена у нас в Отечестве существовали два вида — фэнтези с родным привкусом и фэнтези, сделанное под зарубежный образец.
Среди первого — Мария Семёнова со своими романами про Волкодава. Никитин с циклом «Трое из леса», ещё несколько авторов — интересных и не очень.
Это то, что называется «славянское фэнтези». Оно порождается из национального колорита, вернее, правил для написания как бы «славянского сказочного романа». Это солженицынский язык, или пародийный язык «деревенской прозы», в котором рыскают по страницам странные слова, что напоминают славянизмы — все эти «индо взопрели озимые». «Вотще» и «ныне», «нешто» и «пошто».
Был такой роман Алексея Семёнова «Травень-остров» (2000), неглавное произведение, но хорошее для цитирования: «Славились вельхи допережь всего искусными своими кузнецами», «На что им лжу молвить?», «...Зорко, улучив миг, схватил Брессаха левой рукою за кисть его десницы, державшей клинок, и своим мечом нанёс ему удар по левой кисти...». Руки мешаются с десницами, причём к Древней Руси сюжет никакого отношения не имеет. «Наконец Зорко справился с тяготой, и Иттрун очутилась, как и должно было ей, в этом мире, а не на грани с исподним» — хорошо ведь сказано. Автор там использует ещё один приём — время от времени герои обращаются друг к другу по отчеству: «Благодарствую, Иттрун Хальфдировна, — поклонился он сегванке». Интересно, каково было отчество Бильбо Бэггинса? Для интересующихся мы можем сообщить. Вот каково — Бангович (или Бунгович — зависит от перевода).
Бэггинс, Бильбо Бангович.
Язык типового массового фэнтези странен. Стилизовать его чрезвычайно просто из-за обилия заглавных букв.
Стандартное, стандартизированное фэнтези написано будто по-немецки, когда любое существительное начинается с прописной буквы.
Любое повествовательное предложение можно превратить в возвышенное: «Он встал и подошёл к Окну. Во Дворе росло Дерево, и шёл Человек в Шляпе».
Продуктивно и перемещение глагола на последнее место в предложении — («Мама мыла раму» — «Раму мама мыла») — всё получается как-то величественнее.
Тут есть важная оговорка — существуют разные стадии существования канона.
В каждом деле есть Отцы-основатели, за ними идут ученики, а за всеми ними — эпигоны. И вот потом включается печатная машина.
Не полиграфическая машина, а именно печатная — и клишированные образы множатся.
Между отцами основателями, и нынешними производителями — дистанция огромного размера.
Но тут есть эффект наблюдателя — именно сторонний наблюдатель, а не постоянный житель мира сказок, смотрит на эти миры, и что-то сливается для него воедино, а что-то нет.
Толкин остаётся вершиной, ученики — по пояс в тумане, они сраму не имут.
А эпигоны и эпигоны эпигонов бьются на мечах где-то среди затянутых туманом подножий.
Винить наблюдателя из внешнего мира в плохом зрении бессмысленно.
Нормальное у него зрение.
Обнаружилось, что в фэнтези масса течений — есть героическое фэнтези, то есть классическое и юмористическое фэнтези, есть городское фэнтези и детское фэнтези, есть историческое фэнтези и женское фэнтези.
Каталогизация «поджанра» обречена на неуспех — потому что основывается не на пропповых попытках, а на внешних атрибутах.
Фэнтези — это текст, в котором есть волшебство.
Вот тут мы и приходим к задачам нормальной таксономии.
Что за «волшебство»? Чем оно отличается от необычайного?
Это интересный вопрос, недостойно мало обсуждающийся.
Кланы ролевиков необходимы для современной культуры, они так же логичны в ней, как монашеские братства.
Причём на всё это наслаивается валовый продукт рынка, который раскрыл писатель Аверченко — «И всё заверте...».
И этот шум товарного предложения так искажает картину, что незамутнённые люди в конце концов вскрикивают: «Давайте анализировать только хорошо написанные книги!» — чем и вовсе погружают попытку таксономии в хаос безумия.
Фэнтези оказалось видом литературы, более прочих объединяющим читателей.
Есть скучные объяснения и речи о подростковом протесте, эскапизме тинейджеров в большом городе, наконец, наиболее известные съезды ролевиков, проходили, будучи подвёрстаны к школьным каникулам.
Сейчас, впрочем, многие участники состарились, но не бросили своих мечей.
Их сообщества замкнуты, они живут по своим законам, общим для сообществ, что посвятили себя популярной эзотерике.
Кланы ролевиков необходимы для современной культуры, они так же логичны в ней, как монашеские братства.
Любовь к чуду стала в народе поистине массовой.
Оксюморон «популярной эзотерики» победил тайное знание.
Так думал я, разглядывая однажды Дом культуры в Казани, в котором, как потревоженный пчелиный рой, гудели хоббиты, орки и тролли.
На ступенях, стояли две эльфийские девушки и во весь голос распевали «Хава нагилу».
http://rara-rara.ru/menu-texts/fehntezi
|
| | |
| Статья написана 4 апреля 2016 г. 11:38 |
Советский фантастический фильм, оказавший влияние на всю мировую кинофантастику.
В эпоху чрезвычайной популярности космической темы во всем мире, а если точнее 14 апреля 1962 года, через год после полёта Гагарина в космос, состоялась премьера художественного фильма, который стал вехой во всей мировой кинофантастике.
В фильме рассказывалось о совместной советско-американской экспедиции на Венеру.
Речь идёт о фильме Павла Клушанцева "Планета бурь"
Идея поставить игровую научно-фантастическую ленту о полёте на другую планету родилась у Клушанцева ещё в конце 50-х.
До этого он в основном снимал научно-популярное кино. Но уже в них режиссёр начинал поднимать фантастическую тему.
Особо примечательны в этом плане фильмы "Вселенная" 1951 года (о строении Солнечной системы, особенностях ее структуры, о космических телах и их взаимодействии), и "Дорога к звездам" 1957 года — первый в истории кино популярно-фантастический фильм, рассказывающий об основоположнике космонавтики К. Э. Циолковском, об истории развития ракетной техники и дальнейших перспективах космонавтики, а также фантазия на тему как будет происходить освоение человеком Ближнего и Дальнего Космоса.
Именно в этом фильме достоверно и впечатляюще был показан эффект невесомости космонавтов.
Фильм имел большой успех и в нашей стране, и на Западе.
Говорят, что в одном из интервью Стенли Кубрик заявил, что без "Дороги к звездам" не было бы и "Космической одиссеи 2001 года", Клушанцев "подсказал" многие технические находки "Одиссеи".
Но вернёмся к "Планета бурь". В 1959 году Клушанцев подал заявку на фильм об экспедиции на Луну и проект был утвержден и поставлен в план Леннаучфильма.
С самого начала еще не рожденному фильму не везло. Сценарий было предложено написать Александру Казанцеву и профессиональному сценаристу Михаилу Витухновскому, но результат не удовлетворил Клушанцева. Назрел нешуточный конфликт между режиссером и сценаристами, в результате которого со скандалом вышел из проекта Витухновский, а за ним и Казанцев.
Доведенный до нервного срыва Клушанцев все-таки уговорил Казанцева вернуться и переделать сценарий. В результате в основу была положена повесть А. Казанцева "Планета бурь", а герои картины вместо Луны отправились осваивать Венеру — кстати, впервые в истории кинофантастики.
Картина была снята, но один курьезный случай едва не задержал ее выход на большой экран.
На генеральном просмотре министр культуры Е. А. Фурцева потребовала вырезать из фильма фрагмент, в котором героиня, оставшись одна на орбите и думая, что разведэкспедиция погибла, плачет.
Мотивировка министра была убийственной в своей чиновничьей глупости: "Советская женщина-космонавт не может плакать!".
По счастью, кому-то все-таки удалось убедить Фурцеву в том, что элемент человечности не навредит гранитному образу советских покорителей космоса, и фрагмент был спасен.
Премьера фильма, как я уже написал, состоялась 14 апреля 1962 года, тут же став хитом сезона. Покорение планет виделось не за горами, и Клушанцев предложил зрителю познавательную и увлекательную картинку — как это может происходить в недалеком будущем.
В фильме были задействованы замечательные актеры — Владимир Емельянов, Георгий Жжёнов, Геннадий Вернов, Юрий Саранцев, Кюнна Игнатова.
Объективности ради нужно сказать, что "Планета бурь" не была лишена серьезных недостатков.
Прежде всего это касается шаблонных, лишенных какой бы то ни было психологической индивидуальности героев, которые изъясняются с таким комсомольским пафосом.
Люди, их характеры и взаимоотношения, космическая философия не интересовали Клушанцева-режиссера.
"Планета бурь" создавалась в большей степени с целью популяризации космонавтики.
Но эти недостатки с лихвой окупались героико-исследовательской романтикой и динамичностью действия — есть здесь и погибшая экспедиция, и загадка древней венерианской цивилизации, и плотоядный цветок, едва не сожравший одного из участников экспедиции, и сражение с ящероподобными аборигенами, и свихнувшийся робот "Железный Джон".
Наконец, весьма впечатляюще и натурально изображены динозавр и гигантский птеродактиль, на удивление достоверно снята сцена извержения венерианского вулкана.
Визуальный ряд картины ни на йоту не уступал голливудским НФ лентам тех лет.
"Планета бурь" стала хитом сезона у зрителей. Критика же ругала фильм нещадно.
В истории нашего кино лента так и осталась недооцененной.
Совсем по-другому к ней отнеслись за рубежом. Фильм был закуплен 28 странами, в том числе и в США.
Ну а что произошло в США с этой лентой, думаю вы все хорошо знаете.
В 1965 году студией Роджера Кормана фильм был перемонтирован с заменой ряда эпизодов , добавлением нескольких новых и выпущен в прокат под названием "Путешествие на доисторическую планету" (Voyage to the Prehistoric Planet, 1965). В титрах советские актёры, оставшиеся в фильме, были указаны под вымышленными англоязычными именами (Георгий Жжёнов как Курт Боден, Геннадий Вернов как Роберт Чантал и т. д.).
Все персонажи стали людьми западного мира — американцы, плюс француз и немец. Однако переименованием и дубляжем дело не ограничилось – из картины путем перемонтажа были убраны прямые визуальные намеки на советское происхождение картины (хотя кое-что в кадрах все-таки осталось, например, русская надпись "Сириус" на корпусе магнитофона), были изъяты некоторые замедляющие действие фрагменты, реплики.
И, наоборот, американцами были добавлены новые эпизоды (кадры орбитальной станции, взятые из "напрокат" из другого советского фантастического фильма – "Небо зовет" (1959) и доснятые специально на студии Р.Кормана уже с участием настоящих американских актеров).
В новых эпизодах были заняты американские актёры Бэзил Рэтбон и Фэйт Домерг (эпизоды, заменившие все эпизоды с К. Игнатовой).
Но на этом эпопея не закончилась.
Кассовые сборы "Путешествия на доисторическую планету", по-видимому, разочаровали продюсеров и в 1968 году в США был выпущен ещё один перемонтированный вариант фильма под названием "Путешествие на планету доисторических женщин" (Voyage to the Planet of Prehistoric Women).
Из монтажа "Путешествия на доисторическую планету" были удалены ранее доснятые эпизоды и вставлены новые, которые вводили в сюжет племя полуголых венерианских доисторических амазонок.
Режиссёром этой версии был Питер Богданович (под псевдонимом Дерек Томас).
Почему, вообще, у американцев была возможность видоизменять "Планету бурь" в свое удовольствие? Причина проста – до 1973 года СССР упорно не подписывал Бернскую конференцию об авторских правах, что давало людям, купившим советскую художественную продукцию поступать с нею по их усмотрению.
Много позже, в 1996 году, журнал "Американский кинооператор" с вызывающей уважение самокритичностью заметил: "К сожалению, из многих фильмов Клушанцева в США показывались лишь перемонтированные отрывки, включенные в посредственные американские фантастические фильмы многих режиссеров, включая раннего Фрэнсиса Копполу".
О том, что в Штатах до сих пор помнят фильм советского режиссера свидетельствует и лента "Красная планета" ("Red Planet" 2000).
Даже зарубежная критика отметила сюжетное сходство с "Планетой бурь", вплоть до прямых заимствований из нее.
А что Клушанцев? После шквального огня критики, обрушившейся на "Планету... ", он зарекся снимать сугубо игровые фильмы и вернулся в любимое лоно научпопа.
Но фантастика на этом не закончилась. Спустя несколько лет он поставил без преувеличения блистательные популярно-фантастические фильмы "Луна" (1965) и "Марс" (1968), завершив "планетарную трилогию".
В 1970 году Павлу Владимировичу Клушанцеву присвоили звание Заслуженного деятеля искусств РСФСР, он продолжал снимать замечательные научно-популярные фильмы о загадках Вселенной и Земли.
Источники
www.moonrainbow.ru/forum/viewtopic.php?f=15&t=2636
www.ria.ru/photolents/20100322/215670090.html
www.fandom.ru/about_fan/kino/_st03.htm
www.kino-teatr.ru/kino/movie/sov/5148/annot/
www.alamy.com/stock-photo-episode-film-pavel-klaushan tsev-s-the-planet-of-storms-23237434.html
www.i3.imageban.ru/out/2013/06/06/f03e57ecaeee317b546 a900b3f90e205.jpg
www.i3.imageban.ru/out/2013/06/06/ee74a738650f5e63692 2015fa9231f83.jpg
www.universe-tss.su/main/chel/1187-kak-amerikancy-nas h-film-ukrali.html
|
| | |
| Статья написана 30 марта 2016 г. 15:54 |
Экстракт зверобоя вместо кофеина. Как делалась советская газировка.
29 марта 1886 года в Атланте был создан рецепт знаменитого напитка — колы.
Фармацевт Джон Пембертон пытался найти средство от головной боли.
С этой целью он сварил необычный сироп карамельного цвета.
В рецептуру напитка входили отвар листьев коки, сахар и кофеин. В результате получился необыкновенно тонизирующий напиток.
Хоть и тонизирующий, но не слишком полезный. Особенно после того как в него начали добавлять консерванты, ароматизаторы и красители — ту химию, без которой в наши дни не обходится ни одна газировка.
Но это в наши дни, а вот в недалеком прошлом в СССР нам перепадали напитки из натуральных компонентов, которые несли пользу (если, конечно, не пить по полбочки за раз).
В газированные напитки добавляли сахар и лимоны, а также экстракты различных трав и других растений. И никаких консервантов. Поэтому хранились они всего 7 дней.
АиФ.ru вспомнил, из чего делали самые популярные советские газированные напитки.
"Байкал"
Выпуск был начат в Советском Союзе в 1973 году. И напиток практически сразу завоевал бешеную популярность и стал ответом знаменитой американской коле. Но состав "Байкала" выгодно отличал напиток от западной газировки: помимо традиционных воды, сахара, лимонной кислоты в него добавляли экстракт зверобоя, солодкового корня и элеутерококка. А также эфирные масла: эвкалиптовое, лимонное, лавра, пихтовое. Рецепт "Байкала" сохранен и сейчас, его даже выкупили известные западные компании.
"Саяны"
Рецепт этого лимонада разработали в середине 60-х годов. "Саяны" сейчас менее популярны, чем "Байкал", найти напиток довольно сложно, так как вокруг него ведутся патентные споры. Но это не умаляет его полезности и замечательного вкуса, так как в лимонадную основу, газированную, конечно, добавляется экстракт горной травы левзеи. Он придает напитку полынную горьковатость и чуть сосновый аромат. Тонизирует и улучшает настроение.
"Тархун"
Рецепт "Тархуна" появился еще в XIX веке. Его придумал аптекарь Митрофан Лагидзе, живший в Тифлисе (современном Тбилиси). Он первым догадался добавлять в подслащенную газированную воду эстракт знаменитого кавказского растения тархуна (эстрагона). В массовом производстве напиток появился в 1981 году. Вот только напиток из тархуна получается скорее желтым, чем зеленым. И в советское время в газировку добавляли краситель. Сейчас зеленый краситель считают вредным, поэтому производители, которые заботятся о здоровье потребителя, выпускают напиток в зеленых бутылках. Иногда еще в него добавляют разрешенные красители Е, желтый и синий.
"Буратино"
Самый знаменитый советский лимонад. Детство практически каждого человека, родившегося в Советском Союзе, связано с "Буратино". Готовился он очень просто: вода, сахар, лимоны и апельсины. Все натуральное, поэтому, наверное, и такое вкусное. В наши дни в "Буратино" добавляют красители и ароматизаторы.
"Дюшес"
Грушевый газированный напиток отлично заменял сладости и тортики советским детям. В обычную лимонадную основу добавлялся грушевый настой, картину дополняли лимоны, сахар и пузырьки углекислого газа... Такую газировку обожали как дети, так и взрослые.
http://matveychev-oleg.livejournal.com/33...
|
| | |
| Статья написана 29 марта 2016 г. 16:07 |
Совершенно случайно наткнулся в Сети на своё давнишнее, 2009 года, стихотворение. Незнакомый сайт, незнакомый пользователь... http://forum.sirumem.com/entry.php/722-ФА... Значит, читают. Кому-то интересно и нужно. Значит, всё же — не зря. 
|
|
|
облако тэгов
