Туве Янссон начала писать истории о муми-троллях в 1939-м, в год, когда начались Вторая мировая и Cоветско-финская войны. Она взялась за работу, чтобы сбежать от реальности, полной смерти и лишений. Много лет спустя Янссон вспомнит этот момент в предисловии к первой повести о маленьких троллях: «Мне внезапно захотелось написать что-нибудь начинавшееся словами: „Жили-были…” Ведь продолжение могло бы превратиться в сказку».
Так оно и вышло, но полностью уйти от действительности Туве так и не смогла: апокалиптические сцены и беженцы в муми-книгах — это, конечно же, отголоски войны. С другой стороны, Янссон наполняла свои повести тем, что хорошо знала и любила в повседневной жизни. Муми-тролли, как и она сама, путешествуют по разным островам, устраивают вечеринки, курят и так далее. У этих книжных героев были реальные прототипы, а иллюстрации иногда один в один повторяют фотографии, на которых запечатлена жизнь писательницы.
Поэтому истории о муми-троллях, на первый взгляд полностью оторванные от обыденности, в определенном смысле можно считать документальными и автобиографическими — кроме прочего в них отразилось мировидение Туве Янссон, ее представления об идеальном образе жизни и ее система ценностей, важнейшей среди которых была свобода. Чтобы лучше понять устройство любимого всеми мира муми-троллей, мы попытались составить по возможности полный список деталей из сказок Янссон, перекочевавших туда прямиком из нашей отнюдь не сказочной действительности.
1. Море, лодки и маяки
Туве Янссон обожала море. Всю жизнь она прожила на берегу Финского залива: лето проводила на островах, а зимовала в Хельсинки. Когда море замерзало, с Туве оставались ракушки и лодочки из коры, которые она раскладывала на подоконниках в своей студии. Привязанность к воде Янссон передала своим героям. Море — важнейший элемент муми-вселенной. Из повести «Комета прилетает» мы знаем, что маленькие тролли приходят в восторг, учуяв морской запах, и больше всего на свете любят купаться.
«…Муми-тролль… нырнул в большую волну, всю высвеченную солнцем.
Сперва он не видел ничего, кроме зеленых пузырей света, но, когда опустился поглубже, разглядел леса водорослей, колыхавшихся над песчаным дном. Песок был белый и чуточку волнистый, его украшали ракушки, розовые изнутри и белые снаружи. Чуть подальше от берега зеленоватый полумрак еще больше сгущался, а еще подальше открывался черный провал, уходящий прямо в бездну.
Муми-тролль повернулся, выскочил на волну и на ее гребне возвратился обратно».
В «Шляпе волшебника» Туве описывает сцену купания с не меньшим удовольствием: «О, какое счастье быть муми-троллем, только-только пробудившимся ото сна и пляшущим в зеркально-зеленых волнах, пока восходит солнце!».
Кроме того, море — символ свободы и ухода от рутины, а морские путешествия — универсальный рецепт, помогающий муми-семейству спастись от хандры. Когда не знаешь, чем заняться в долине, нужно просто уплыть на острова. Сама Туве Янссон следовала этому принципу всю жизнь. В молодости она кочевала вместе с семьей по островам архипелага Пеллинки. Повзрослев, она нашла в том же архипелаге идеальный остров для себя — Кловахарун, где вместе со своей спутницей жизни, Тууликки Пиетиля, построила дом в 1965 году. Они отправлялись на этот остров, чтобы скрыться от всего мира, и проводили там долгие месяцы. Сборы и отплытие семейства муми-троллей Янссон, скорее всего, срисовала с натуры.
Обитатели Муми-дален живут на берегу северного моря: иногда оно искрится от солнца, иногда серое и холодное. Оно может не только давать, но и забирать, его часто штормит: в повести «Папа и море» волны хищно набрасываются на берег. На карте, нарисованной Туве Янссон для этой книги, география определена без обиняков — это Финский залив.
В той же сказке, «Папа и море», герои отправляются на остров с заброшенным маяком. Его прототипом принято считать маяк Сёдершер, построенный еще во времена Российской империи и потерявший навигационное значение в XX веке. Если сравнить иллюстрацию из книги с фотографией Сёдершера, легко заметить сходство между продолговатыми силуэтами островов, настоящего и вымышленного, напоминающих спины динозавров, которые спят под водой.
На сказочной карте указаны точные координаты острова: 60°7’12″ северной широты и 25°45’50″ восточной долготы. В действительности эта точка находится посреди моря, но недалеко от Кловахаруна. Именно во время работы над книгой «Папа и море» Янссон нашла свой идеальный остров — но поначалу она мечтала об острове с маяком.
2. Бедствия
Влияние войны на сюжеты первых муми-повестей очевидно. В книгах о большом наводнении и комете, впервые вышедших в 1945 и 1946 годах, жители долины ищут потерянных родных и бросают свои дома, а опасность угрожает им с самого неба.
В книге о комете мир становится горячим, мертвым и красным: он словно бы списан из новостей о бомбардировках Хиросимы и Нагасаки. «Жара была нестерпимая, и мертвый берег освещал зловещий красный свет» — или в другом месте: «Казалось, будто деревья вырезаны из красной бумаги. Лес стоял неподвижный, тени здесь не было вовсе, горячая земля хрустела под ногами».
3. Обсерватория
У обсерватории в «Комете» тоже есть прообраз в действительности, и это не главная обсерватория Хельсинки, а пункт наблюдения астрономической ассоциации Урса. Маленькая башня, расположенная в столичном парке Кайвопуйсто, похожа на картинку из книги один в один. Как и в сказке, из крыши выезжает телескоп, у здания нет окон, оно круглое, с куполом и маленьким шпилем, увенчанным шаром.
Здание Урса крошечное, оно кажется игрушечным — в книге же обсерватория нависает над Муми-троллем, Снусмумриком и Сниффом, а потом Сниффу удается заглянуть в самый большой в мире телескоп. Но дело, скорее всего, в размере самих героев (Янссон называет их малютками).
Сказочная обсерватория стоит в Одиноких горах, и, чтобы добраться до нее, герои совершают опасное восхождение. Урса расположена на каменистом холме в Кайвопуйсто, она чаще всего закрыта на висячий замок, но, если знать расписание, можно попасть внутрь и, как и Снифф, посмотреть в телескоп.
4. Коты, мартышки, белки
С Янссонами время от времени жили животные, а во второй половине 1940-х у них появилась обезьянка, причем совершенно случайно. Туве с младшими братьями хотели купить по объявлению в газете парус под названием апсель — в переводе с голландского это означает «обезьяний парус», но продавали, как выяснилось, не его, а настоящую мартышку. В итоге обезьянка, названная Джеки, осталась жить с семьей и стала любимицей отца Туве, Виктора Янссона. А у Туве с Тууликки шестнадцать лет прожила черная кошка Псипсина («кошка» по-гречески). И Джеки, и Псипсина бывали на островах и гуляли по пляжу вдоль моря.
Кот и обезьянка, живущие на берегу, — взаимозаменяемые герои из повести «Комета прилетает». Эта книга пережила несколько редакций и выходила в 1946, 1956 и 1968-м годах под разными названиями: «Погоня за кометой», «Муми-тролль и комета», «Комета прилетает» (в этом тексте приводятся цитаты из последней версии книги в переводе Нины Беляковой). Согласно одной из редакций, герои прячут в своем укрытии обезьянку, согласно другой — котенка.
В конце книги «Комета прилетает» Сниффу удается завоевать доверие кошечки, с которой у него не клеились отношения, и они вместе наблюдают, как море возвращается к своим берегам, почуяв, что комета пролетела мимо.
В повести «Волшебная зима» во время лютой стужи замерзает маленький бельчонок. Герои думают, что он погиб, и устраивают ему похороны. Но весной бельчонок оттаивает, и его, скачущего по своим делам, снова встречает Муми-тролль. Сама Туве однажды зимовала на острове и подружилась с белкой, кормила ее и заботилась о ней, а по окончании зимы зверек прыгнул на проплывавшее мимо дерево и исчез вместе с ним.
5. Окружение и дом
При всей своей необычности и ни на кого непохожести герои сказок Янссон имеют немало общего с окружавшими писательницу людьми — и, конечно, с ней самой. Два во многом противоположных персонажа, Муми-тролль и Малышка Мю, в определенном смысле могут считаться альтер эго самой Туве, они отражают разные стороны ее характера: если Муми-тролль дружит едва ли не со всеми, то Малышка Мю — веселая злючка, которая никому не дает спуска. Заботливая Муми-мама и Муми-папа с бурным прошлым напоминают родителей Туве. Отношения в муми-семействе копируют жизнь в доме Янссонов: мама уживается с желанием папы отличиться, а у Муми-тролля нет более близкого существа, чем мама. Последнюю и самую грустную муми-повесть «В конце ноября» Туве издала в 1970-м — в год смерти своей матери.
Снусмумрик списан с Атоса Виртанена, жениха писательницы, — его выдают трубка и любовь к старой шляпе. В заметке «Мой друг, Атос» Туве рассказывала: «Однажды я обманула его — непростительный поступок — купила шляпу, очень похожую на его старую, и мы поменяли их, ради забавы. Когда Атос получил обратно из химчистки свою шляпу, он и виду не подал, что обиделся, только заметил негромко, что она потеряла свою прежнюю форму». История со шляпой повторяется, хотя и не дословно, в книге «Шляпа волшебника». Муми-тролль предлагает Снусмумрику заменить поношенную шляпу на цилиндр. На что его друг отвечает: «Нет, нет, он слишком новый для меня».
Муми-тролль грустил всякий раз, когда Снусмумрик покидал долину. Туве и Атос были помолвлены, но в конце концов разошлись, и поэтому не исключено, что разлука со Снусмумриком — это символ их неудавшейся любви.
Тофсла и Вифсла списаны с Туве и ее подруги Вивики Бандлер, а рубин в их чемодане означает отношения, которые можно открыть только самым близким. Наконец, рассудительная Туу-Тики из «Волшебной зимы» — это Тууликки Пиетиля. Встреча с ней стала важнейшим событием в жизни Янссон: в результате они прожили вместе почти полвека. Муми-тролль повстречал Туу-Тики посреди сугробов чуждой ему зимы, и она стала его проводником в новом и незнакомом мире.
По книгам Янссон легко понять, как она относилась к домашнему пространству. Дом муми-троллей — центр муми-вселенной, и почти после каждого опасного путешествия герои воссоединяются именно там, а Муми-мама ставит на плиту кофейник. Архитектурно остроконечный муми-дом и купальня списаны со зданий хельсинского района Катаянокка, застроенного домами в стиле ар-нуво с башнями и шпилями. Именно там находилась квартира родителей Туве, обставленная фамильной мебелью из березы с завитушками. Гостиная муми-троллей ей не уступает: «Мебель была великолепная, стулья обиты темно-красным бархатом, а на спинке каждого из них была кружевная салфетка. … Комод тоже был блестящий — полированный, с золочеными ручками у каждого ящика».
6. Праздники, цветы, музыка и сигареты
Туве любила праздники. В автобиографической повести «Дочь скульптора» она рассказывает о пирушках, которые проходили в доме ее родителей: там выпивали, играли на гитаре, прожигали мебель сигаретами. Когда Туве переехала в собственную студию, соседи стали жаловаться на шумные вечеринки. Пирушки и танцы — неотъемлемая часть жизни муми-троллей.
Сюжет одной из муми-сказок выстроен вокруг важного для Финляндии праздника — Дня летнего солнцестояния. В «Опасном лете» Муми-тролль, Фрекен Снорк и Филифьонка ищут девять разных цветов, а на шляпе Снусмумрика красуется венок — дань традициям. Туве тоже любила украшать себя подобным образом.
Ее героям нравится не только петь и танцевать, но и играть на музыкальных инструментах. Снусмумрик играет на губной и обычной гармошках и сочиняет мелодии. В сказке «Весенняя песня» со знанием дела описан творческий процесс:
«Мелодия этой песни многие дни хранилась у него в голове, под шляпой, но еще не осмелилась по-настоящему вырваться оттуда. Она должна была еще немножко созреть и стать такой веселой и убедительной, чтобы стоило ему только приложить гармошку к губам, как все звуки тотчас же попрыгали бы на свои места».
В «Волшебной зиме» Туу-тикки крутит ручку шарманки в такт весенней капели, и изображающая это иллюстрация удивительно похожа на фотографию Янссон с гармошкой.
Наконец, страсть к табаку: некоторые герои Туве Янссон, как и она сама, были заядлыми курильщиками. Муми-тролли выращивают табак возле дома, а Снусмумрика невозможно представить без трубки.
***
Может сложиться впечатление, что мир муми-троллей почти полностью состоит из вещей, характеров и событий, окружавших финскую писательницу в течение жизни, и не случайно в ее детских книгах поднимаются такие недетские темы, как смерть и одиночество. Безусловно, все это важно для понимания произведений Янссон и позволяет взглянуть на них под новым углом, но главное все-таки в другом. Все мы знаем, что такое табак, альбомы для марок и смена времен года, что такое домашний уют, материнская любовь, дружба и расставания, но далеко не всем под силу выбрать из этого самое главное, перемешать, вдохнуть новую жизнь и отправить то, что получилось, на книжную полку в каждый дом.
Евгений Рудашевский — современный писатель, автор фэнтезийного цикла для подростков «Эрхегорд».
— Родители редко одобряют увлечение подростка фэнтези. Фэнтези – это действительно «второсортная» литература?
— На мой взгляд, проблемы в сказочной фантастике те же, что и в реалистичной прозе — сражение с внутренними страхами, конфликты с близкими, поиск знаний, собственного предопределения. Более того, именно в сказочном произведении связанные с такими «проблемами» переживания могут быть заострены, так как нередко являются основой сюжета. В метаниях Рона Уизли из «Гарри Поттера» Д. Роулинг, в искушениях Боромира из «Властелина колец» Р. Толкиена, в страданиях вынужденного скрывать свою истинную сущность Фитца Чивэла из трилогии Р. Хобб или в потерянности ищущего своё предназначение Пола Атрейдеса из книг Ф. Герберта, — во всех этих линиях не меньше драмы и вполне конкретных чувств, чем в реалистичных романах. Между выбором жанра и качеством литературы нет прямой корреляции, и, например, отдельные философские эссе К. С. Льиса содержательно так же прекрасны, как и его «Космическая трилогия». Тут всё зависит от автора и выбранной им истории, а не от жанровых особенностей.
— Многим взрослым кажется, что в фэнтези слишком много насилия. Это не так?
— Не стоит преувеличивать роль насилия в фэнтези. Насилие встречается не только в фэнтезийных романах, но и во многих приключенческих произведениях, как современных, так и классических. Фенимор Купер достоверно описывал снятие скальпа с головы ещё живого человека, а в историях Генри Хаггарда отсекают руки, ноги, головы, заодно устраивают массовые убийства ни в чём неповинных туземцев. Приключение — это всегда риск, и читатель, оставаясь в безопасности, предпочтёт рискнуть именно в книге. Таким образом литература отчасти помогает подростку нащупать границы дозволенного. Кроме того, насилие в приключенческом или фэнтезийном романе играет роль не самодостаточной цели, а препятствия на пути к чему-то исключительно важному и, как правило, гуманному.
— А почему вообще фэнтези так популярно?
— Фэнтези, а точнее, сказочную фантастику, можно условно разделить на приключенческую и бытовую. В бытовой акцент ставится на человеческих взаимоотношениях и качествах. Тот же «Гарри Поттер» — это прежде всего история дружбы, тут вся сказочность — лишь красивое обрамление для вполне понятных житейских рассуждений и проблем. Хогвартс прекрасен тем, что во все времена в нём находили помощь те, кто её просил, а не своим магическим флёром. Бытовое фэнтези — это возможность освежить извечный разговор о человеческой натуре. Приключенческое фэнтези в свою очередь позволяет читателю отправиться в путешествие, уже невозможное на нашей планете. В каждом из нас живёт дух первооткрывательства. Но сейчас выходить за порог — не такое уж опасное дело: вы точно знаете, куда вас занесёт, если вы дадите волю ногам, и даже сможете заранее прикупить путеводитель и забронировать себе гостиницу с доставкой из аэропорта. Сказочная фантастика возвращает нам предчувствие огромного непознанного мира. Например, почти все романы из серии «Колдовской мир» А. Нортон или романы из «Саги о Видящих» Р. Хобб прекрасны тем, что порой вы не имеете ни малейшего представления, куда вас приведёт повествование — какие вам откроются миры за границами Эсткарпа или Горного Королевства.
— Какое фэнтези пишете Вы?
— Я, конечно, хотел стать первооткрывателем пусть вымышленного, но всё-таки полноценного мира, но больше всего меня привлекала возможность образно описать наиболее сложные периоды в жизни человека. Речь, например, о необходимости выбрать профессию, город, семью. Если в реальной жизни такой выбор может быть только один, то в моём «Эрхегорде» человек буквально раздваивается — воплощает даже самые противоречивые мечты. Основная линия всех трёх книг серии «Эрхегорд» — это история персонажа, получившего возможность опуститься в лабиринты собственного сознания и там «убить в себе» отца, которого он так не любил и в которого исподволь превращался. Всё сказочное в «Эрхегорде» — лишь художественный приём, взгляд на знакомые переживания, которые я описывал в «Солонго» или в «Городе Солнца», с ракурса, недоступного в реалистичной прозе.
— В «Солонго», да и во многих других своих книгах, Вы отправляете персонажей в путешествия. Зачем? Вы хотите привить читателям любовь к дикой природе?
— Я хочу раскрыть историю во всей её полноте, а природа, каким бы детальным ни было её описание, остаётся фоном. В любой истории важен человек и его чувства, а обстановка и окружение лишь дополняют или оттеняют их, почти никогда не обретают самодостаточность. Ведь даже в «Домике на краю земли» Г. Бестона очаровывает не природа, которой посвящены девяносто пять процентов текста, а способность человека чувствовать её очарование.
— Ваши книги – это истории подростков. Откуда у Вас знания о подростковой психологии?
— Я пишу книги, так или иначе связанные с жизнью подростков, но ни в коей мере не претендую на полноту знаний об их психологии. И в тоже время отнюдь не считаю подростков инопланетянами, недоступными взрослому понимаю. Во все эпохи переживания и проблемы людей, как взрослых, так и юных, остаются схожими. Чтобы знать что-то о четырнадцатилетних, достаточно не забывать себя в этом возрасте. К тому же, как и большинство моих знакомых, я сам во многом остаюсь подростком.
— Вам важно, чтобы в Ваших книгах подростки говорили своим особенным языком, не похожим на взрослый?
— Я всегда предпочитаю общеупотребительные литературные каноны — не из снобизма по отношения к подростковому сленгу, а из предположения, что такая речь будет понятна большему числу читателей, а значит, позволит истории раскрыться до конца.
— Вы чувствуете, что современные дети – это другое поколение, с которым не слишком просто найти общий язык?
— Изменились условия жизни, её темпы, но сами подростки в целом остались теми же, какими они были пятнадцать лет назад, когда я закончил школу. Они так же переживают и так же ищут свой путь. Поэтому сложностей в общении с ними не возникает. Да и вопросы они задают те же, что мы с моими друзьями задавали себе в этом возрасте. Например, после недавней встречи в Сургуте одна старшеклассница спросила, можно ли считать наивность слабостью. Другая старшеклассница уже в Норильске спрашивала, поможет ли литература услышать свой настоящий внутренний голос. В Иркутске, Архангельске, Ульяновске и в других городах звучат очень похожие вопросы, за которыми проглядывают узнаваемые свободолюбие или одиночество юного человека.
— Вам кажется, что подростки не изменились. А жанр приключенческого романа? Он тоже остался прежним?
— Приключенческий роман развивается, и даже между «Пятнадцатилетним капитаном» Ж. Верна и «Одиссеей капитана Блада» Р. Сабатини есть ощутимая литературная дистанция. Речь не о том, что какое-то произведение хуже или лучше написано, просто со временем меняются читательские запросы. Боцман в романе Э. Сальгари «Сокровище голубых гор» мог восклицать: «Молчи, негодный мальчишка» и говорить с капитаном и матросами так, будто они ведут беседу на великосветском рауте. Сейчас такие диалоги воспринимаются неоправданно наивными. Г. Хаггард в первых же абзацах романа «Дитя из слоновой кости» мог пересказать весь предстоящий сюжет едва начавшегося произведения. Сейчас читатель ждёт от приключенческой прозы непрестанного напряжения — долгого и сложного путешествия в неизведанное, а любая предсказуемость его отталкивает. Наконец, Майн Рид в романе «В дебрях Борнео» мог практически отказаться от сюжета и сосредоточиться исключительно на описаниях наиболее диковинных представителей флоры и фауны острова Борнео – такие описания для читателя девятнадцатого века сами по себе были увлекательным приключением. Читателю современному подобное внимание к деталям — в наши дни обыденным и широко известным — кажется излишним. Подобных отличий множество. Они не мешают и современным подросткам читать приключенческую классику, ведь она действительно хороша, однако у каждого поколения в конечном счёте должны быть свои приключенческие романы и герои.
— Вы чувствуете себя «учителем» юных читателей?
— Я не берусь поучать читателя и уж тем более не собираюсь его воспитывать. Я не учитель, не наставник. Я рассказчик. И если кого-то мои истории позабавят, а кому-то помогут сформулировать такие близкие и понятные, но прежде для себя толком не сформулированные мысли, почему бы и нет? Я делаю то, о чём так мечтал герой моей книги «Бессонница» — помогаю читателю «увидеть мир другими глазами, узнать, что есть люди, которые живут иначе, почувствовать их боль, их радость».
— Разве детская литература не должна воспитывать?
— Детская приключенческая литература строится на выборе, который делают герои, а в основе каждого выбора лежит общая мораль, нормативные представления о добре и зле. В рассказах о приключениях на первый план выходят идеи отваги, взаимопомощи, сострадания — они формируют модели поведения, которые читатель примеряет на себя. Вот и всё воспитание. Оно неизбежно, насущно, однако не играет главную роль. Главной остаётся сама история, из которой каждый может сделать собственный вывод. Ни одна книга не приведёт ребенка к мыслям и чувствам, к которым он ещё не готов.
Аннотация. Отец Джейка исчез, когда помогал ученому затворнику Оберону Венну ставить опыты в уединенном английском поместье. Джейк уверен, что отец был убит человеком, которого считал своим другом, однако, посетив Венна, юноша узнает невероятную правду. Черное зеркало, над которым проводились эксперименты, открывает путь и в прошлое, и в будущее. Воспользоваться этим чудом желает не один лишь Венн. Зеркало как мощнейший магнит притягивает таинственных чужаков. Неизвестно откуда появившаяся беглянка Сара Стюарт предпочитает ничего не рассказывать о себе. Маскелайн, человек со шрамом на лице, утверждает, что зеркало было у него украдено в одном из прошедших столетий. Прибывают и другие незваные гости, и вот уже заснеженное поместье окружено первобытными существами из племени Ши, знакомого с волшебством и враждебного человечеству.
Статуя писателя-фантаста Рэя Брэдбери была открыта ко дню его рождения в США. Церемония открытия монумента состоялась на территории городской публичной библиотеки, рядом со школой, которую посещал будущий писатель до переезда его семьи в Лос-Анджелес.
Композиция под названием «Фантастический путешественник» высотой около 3,5 метров выполнена из нержавеющей стали и изображает самого Брэдбери с открытой книгой в руке. Писатель пытается оседлать летящую вверх ракету, внутри которой расположены зубчатые шестерёнки, символизирующие, по замыслу автора монумента, движение пытливого ума фантаста.
Идея поставить памятник писателю возникла пять лет назад. В 2016 году учредители специально созданного фонда рассмотрели 41 заявку и выбрали конечный вариант памятника писателю. Автором проекта является Захари Оксмана.
Сам автор пояснил, что в проекте воплотил историю человека, обладающего необузданным воображением, взрослого снаружи и любознательного ребёнка внутри. Также Захари Оксмана отметил, что Брэдбери любил метафоры, поэтому летящая ракета, на которую пытается сесть писатель, символизирует космическую скорость, с которой он в детстве поглощал книги, открывающие ему неизведанные миры.
На возведение памятника Брэдбери было собрано 125 тысяч долларов, пожертвования приходили со всего мира. Перечислившим более 150 долларов дарили книгу из личной коллекции писателя-фантаста, которая была после его смерти передана Центру изучения творчества Брэдбери в штате Индиана.
Писатель-фантаст Рэй Брэдбери родился 22 августа 1920 года в американском городе Уокиган. Всемирно известным писатель стал после выхода романа-антиутопии «451 градус по Фаренгейту». Брэдбери за свою жизнь написал более восьмисот литературных произведений. Писатель признан классиком научной фантастики. Брэдбери ушёл из жизни в возрасте 91 года в 2012 году. Дом в Лос-Анджелесе, где в течение 50 лет жил и творил писатель, после его смерти был продан и снесён новым владельцем.
Издательство "Росмэн" выпускает книгу Питера Банзла "Механическое сердце". Это мировой бестселлер, переведенный на 10 языков, и первый роман одноимённого цикла.
Аннотация. Перед вами викторианская Англия, 19 век. В этом мире еще существуют дирижабли и... механические люди. Никакой магии, только механизмы! Люди почти как обычные, только вот... завод может невзначай закончиться. Например, в тот момент, когда спасаешься от погони, пытаясь доставить одно очень важное письмо одной очень одинокой девочке, которой грозит опасность. Досадно, когда ты при этом механический лис, которого сконструировал специально для девочки ее отец. А письмо, которое тебе дороже жизни, возможно последнее письмо от отца этой девочки... И в нем есть некая тайна и ключ к спасению. Но твой завод заканчивается...
Жизнь Лили в смертельной опасности. Отец девочки исчез, а саму её преследуют жуткие люди с серебряными глазами. Что же им от неё понадобилось? Лили и её друзьям — Роберту, сыну часовщика, и механическому лису Малкину — предстоит пережить захватывающие приключения и разгадать страшную тайну семьи Лили.
облако тэгов
