Совершенно чётко понимаю, что об этой книге действительно трудно судить человеку, который «не в теме» реально ныне существующего «сталкерства». Но совершенно чётко при чтении ощущается, что описываемое — лишь верхушка некоего айсберга и автор вроде бы и в курсе существования подводной части, но достаточно смутно её себе представляет. Что касается «научности» изложенного, — то тут (и особенно в этом случае) сразу соглашусь, что «наука создаёт версии, а не познаёт истину» и ломать копья по поводу логичности или правдивости изложенного тут, на мой взгляд — несколько нелепо.

На задней крышке переплёта указано, что книга написана «по желанию» неких людей «а возможно не только людей». Не знаю, это просто маркетинговый ход издательства или слова самого Злотникова (в авторском предисловии эта «конструкция» сформулирована несколько иначе), но, если это действительно «по желанию», — то чувствуется, что автором в той или иной мере несколько подзабыто золотое правило сбора информации: «Что бы тебе не говорили — тебе говорят не всё, о чём бы тебе не говорили — речь всегда идёт о деньгах».

Ещё раз скажу, что говорить о том как я «понимаю» этот роман — бессмысленно, тут явно необходимо быть гораздо глубже «в теме», поэтому сказать могу только о своих субъективных ощущениях. Эта книга построена скорее не на заранее выработанной сюжетной линии, а на некой «череде предчувствий» автора, где он пытается «всего лиши словами» описать буйство красок некоего карнавала с его калейдоскопом красок, образов, движений, взглядов, улыбок. И это скорее «конспект для памяти» собственных ощущений, который словами не может передать и 1% всей картинки человеку постороннему, да и к тому же «слепому» от рождения.

Вот такой странный образ-ощущение у меня сложился — музыку и смех слышу, а «увидеть» мне, увы, не дано...

Глубокий, видимо задуманный как философский, но, на мой взгляд, совершенно незаслуженно заброшенный автором цикл. По годам написания видно, что работал Злотников над этим циклом «на одном дыхании», задумывал как единое целое и во время работы над первой книгой — уже достаточно хорошо «видел» вторую. Так, уже в первом томе «Атака на будущее» имеет место быть рассказ «Равноценный обмен»- из сюжета второй книги «Быть воином», а рассказ «Испытание», опубликованный во второй книге, по сути является прямым продолжением судьбы героев романа «Атака на будущее».

Собственно говоря, можно выделить два подцикла, связанные одной философской идеей: рождением из «человека разумного» — «человека Светлого»:

- роман «Атака на будущее» + рассказ «Испытание» — настоящее с прогрессором из будущего и зарождение «человека Светлого»

- рассказ «Равноценный обмен» + роман «Быть воином» — будущее с множеством заселённых человечеством миров под опекой Светлых князей и Императора.

На мой взгляд, не смотря на то, что оба сюжета более-менее завершены, остаётся какое-то ощущение если и не «недописанности» цикла, то оставленной «открытой двери». Может быть это и хорошо для цикла приключенческого, но, если уж автор замахнулся на создание некой «философии бытия», — то как-то хотелось бы чего-то большего.

Конечно, это не столько фантастическая повесть, сколько донельзя наивная утопия-мечта об обществе, где миром правят не правительства и политики, а научная мысль и учёные. Но зато это мечта приобретает у Николая Рынина такой размаха, который и не снился большинству авторов утопий. Куда там Томасу Мору — с одним лишь островам, или Томмазо Кампанелла — с одним лишь городом.

И пусть в тексте и присутствует некое «секретное поручение советского правительства», и национальные границы вроде как присутствуют, — но передвижение главного героя по земному шару столь естественно и не вызывает никаких затруднений, а вся информация о научных свершениях столь оперативна, открыта и доступна... Что как-то само-собой читателю становится понятно, что правительства и политика — это уже лишь рудименты и атавизмы, а миром воистину правит научная мысль. И лучшие умы человечества вполне способны без участия политиков связать в единую цепь радио-космические установки в Токио, Мельбурне, Лондоне, Капштадте, Денвере и Сантьяго — ради великой цели: разорвать цепи земного притяжения и вывести Человечество в Космос.

И, да, перед определением «повесть» необходимо добавлять уточнение — «научно-популярная».

Совершенно фантастический уровень подборки материалов... и трижды фантастический — если учесть, что вся работа по обобщению материала проведена в глубоко доинтернетовскую эпоху! Такое мог осуществить только человек абсолютно влюблённый в тогда существовавшую лишь в умах очень и очень немногих мечту о том, что человечеству нельзя всегда жить в своей колыбели!

Как здорово, что этот титанический труд вернулся к читателям пусть и спустя более чем 80 лет!

Говорят, что мысль — материальна, но тогда эмоциональная мысль — как минимум материальна на порядок выше... И тогда эмоционально-злая мысль — работает надёжнее любого профессионального киллера. Вот только нельзя забывать, что ты можешь оказаться вовсе не одинок в своей злости — и можешь получить очень значительно усиленный «зеркальный» ответ.

Забавная, но вполне логичная версия психологии глубокого ксено-контакта... «Счастье — это когда тебя понимают»? — да вовсе и не обязательно. Счастье — это позволить себе быть самим собой, а самая большая неудача — идти по чужому пути.

И это наверняка касается не только всякого Разумного, но и целых галактических цивилизаций.

Очень коротенький, буквально трёх-страничный рассказик... Но на этом коротеньком рассказике наверное можно построить целую философско-мистическую систему миропонимания. Но вот только — не хочется, страшновато как-то.

А может быть такая Система уже Им и построена, именуется Солнечной, а рассказ — это всего лишь следствие завершённого построения?

Гремучая смесь юмора и грусти — скорее даже не фантастическое, а некое кошмарно-коммунистическое альт-будущее образца где-то около 2020 года (в тексте есть плакат — четкая привязка «Навстречу 150-летию В.И.Ленина»). И, хотя Дивов заводских обеденных перерывов «образца начала 80-х» по своему возрасту явно не застал, но всё описано точно и со скрупулёзными подробностями, — аж моей молодостью повеяло.

Развилка этой альт-истории произошла явно ещё при «дорогом Леониде Ильиче» — иначе цена водки 5руб.25коп. ну никак не может получиться. Дальше, помнится, было: «Даже если будет 8 — всё равно мы пить не бросим, передайте Ильичу — нам и 10 по плечу. Если будет 25 — будем Зимний брать опять, ну а если будет больше — тогда сделаем как в Польше».

В нашей реальности всё так и получилось. Правда не брали, а обороняли. И не Зимний в Питере, а Белый в Москве. Но это уже нюансы...

Четвёртая книга цикла «Орден», продолжение романа «Враги». Взаимосвязь у романов не меньшая чем между «Три мушкетёра» и «20 лет спустя»: так что читать книгу отдельно от предыдущих — не рекомендую. Здесь, правда, хронологический разрыв всего лишь лет пятнадцать — теперь временные рамки повествования от 1938 до 1980 года; но в наличии — те же герои и та же альтернативная реальность.

Экшена, как и в первых трёх книгах, вполне хватает, но главной осью повествования становятся глобальная политика и мировая политэкономия с крайне насыщенной и мастерски закрученной сюжетной линией противопоставления капиталистического и социалистического путей развития двух частей России. Даже боюсь, что с не очень хорошим знанием реальной истории периода 30-х — 60-х годов ХХ века — читать роман будет тривиально просто «не в тему». Но, если у потенциального читателя вопросов кто такие Пилсудский и Хонеккер не возникает, — чтение может оказаться весьма занимательное.

Роман-апокалипсис о России марта-мая 1917 года и, собственно, фантастично в романе лишь допущение о проснувшихся в очень небольшой части людей магически-дьявольских способностях. Фантастика?.. Но, раз уж рухнули все законы общества и «русский бунт» потряс глубочайшие пласты человеческой психики, то почему-бы вместе с законами общества — не рухнуть и каким-то законам природы, позволив кому-то принимать его изначальный вид кошмарного зверя.

А в остальном, думается, — всё в реальности так и было: раскачивающие корабль Империи либералы-мечтатели с изумлением вдруг обнаружили, что хоть корабль — в итоге — утонул, но всеобщее благоденствие почему-то не наступило и вокруг них (почему-то вдруг) не благодарный народ, который носит их на руках, а звереющие с пол-оборота вооружённые толпы, которые — по любой своей блажи — ставят этих самых либералов к ближайшей стенке и отправляют «в штаб Духонина».

Есть в романе и ИМХО «блохи»((. Так, мне показался явно мало-реальным офицер-фронтовик, который после короткой стычки с бандитами вытирает саблю(?) о гриву(?) своего коня. И сабля в строевых частях России ещё с 1881 года заменена на шашку (сохранялась лишь в гвардейских частях как исключительно парадное оружие). И «о гриву» — это что-то скорее уж из татаро-монгольских времён... Да и то — сомнительно, что стоит монголов обижать... И они, и офицеры русской императорской армии прекрасно умели резким отмахом согнать центробежной силой с клинка всё «лишнее». Так что написать так мог — только тот, кто ни разу в жизни скребницу в руках не держал и не знает как дважды (минимум утро-вечер) в день положено чистить коня.

Это всё таки скорее не цикл, а единый роман, изданный в двух книгах. В конце первой книги — большинство сюжетных линий и биографий персонажей оказываются явно незавершёнными, а читать вторую книгу без первой — не имеет вообще никакого смысла.

Что касается содержания — то это вовсе не «приключения попаданцев» и даже не совсем альт.история. Потому что тут всё настолько «альт.», что воспринимается уже как некая Социалистическая Утопия. При этом утопия не по Томасу Мору как о конечном сложившимся «наилучшем устройстве государства», а о том как всё могло бы быть в развитии от точки бифуркации истории 21 июня 1941 — и до возврата «по новым рельсам» к точке «провала в прошлое» через 80 лет.

Чтобы понять, что автор планирует показать развитие альт.истории во всепланетарном масштабе — достаточно перед началом чтения книги (чтобы потом не мучиться несбывшимися надеждами) прочитать её аннотацию. Наверное поэтому, уже понимая саму суть замысла, я и не ждал от книги каких-то ярких главных героев и их приключенческого экшена. Этого в книге — действительно очень мало. А вот последовательная логика описания глобальных альт.исторических событий — выведена вполне неплохо. И без излишнего шапкозакидательства, когда спецназовец-одиночка приближает падение Берлина сразу эдак на пару лет.

Но то, что «провалившиеся» из 2021 года в прошлое две танковых спец.бригады (а сегодня — танковая бригада является самым крупным формированием танковых войск ВС России), да ещё с приданными им (потому как спец.) собственной авиацией, ПВО, реактивной артилерией, целыми эшелонами боекомплекта и прочих (для 1941 года) вундервафлей, да ещё и с после-знанием истории войны и научно-технического (вплоть до термоядерной бомбы) развития — могли послужить причиной не только гораздо более быстрого разгрома Германии и Японии, но и к захвату к концу 1947 года большей части Европы и Азии — лично у меня особых сомнений не вызывает.

Так что, повторюсь, перед тем как начать читать — определитесь, что вы ждёте от книги: приключенческого экшена или чего-то другого.

Если в отзыве на первые две книги цикла я писал, что они не произвели на меня особого впечатления, то по прочтении третьей книги — мнение несколько изменилось... Как пишет сам автор о своём цикле: «это скорее альтернативная история со всеми нудностями исторического и технического характера, чем красивая конфетка о попаденцах с элементами прогрессорства. Это рассказ об окраинах Киевской Руси начала XII века, по мере возможности автора приближенный к историческим реалиям».

И действительно, — экшена в третьей книги стало ещё меньше, чем в первый двух. Зато само действие переходит от чисто местного (преимущественно два-три десятка км. в округе) на уже хоть и региональный, но политический. Герои пытаются «отвоевать своё место под солнцем», встроившись в погранично-спорные земли, чтобы не попасть в кабалу «и не вашим, и не нашим». Процесс, несомненно, в исполнении — весьма трудный. Чем в чтении и интересный.

Но вот «...по мере возможности автора приближенный к историческим реалиям» — не всегда получается в части реалий. Ну как лучники могут понять команду «пли», отданную им попаданцем... ((

На первых же страницах второй книги цикла появляются категорически отсутствующие в первой «наши попаданцы». Правда, эти наши — из наших 80-х и исчезают они из «той» реальности очень быстро. Даже не очень понятно зачем их автор «туда» вводил. Наверное, исключительно для развития экшена, который, в отличии от достаточно мирного «быто-писательства» первой книги, разворачивается довольно стремительно.

Кроме сюжетных геройств нашего героя, появляется и неплохо аргументированная внутренняя политика «той» Российской Империи, которая благополучно наступает на те же брежневско-устиновские грабли и начинает широкомасштабную, с применением тяжёлой броне-техники, военную компанию в Афганистане. Правда, «их» исторические реалии 1917-1980 так, к сожалению, и остаются «за кадром повествования» Зато автор «подключает» некую (достаточно пока оправданную) долю мистики с сакральным и чудодейственным перстнем-оберегом Александра Македонского-Искандера Двурогого и «патологическая выживаемость» героя становится как-то более оправдана. А то ведь ещё аж четыре романа цикла впереди.

Как минус повествования можно назвать некоторую затянутость и технологическую непонятность с выкупом героем векселей и закладных семьи его возлюбленной и бывшей невесты Анастасии, якобы уже и выкупленных из жадных лап злодея-ростовщика. Но, хочется надеяться, что это тоже завязка неких дальнейших событий.

Альтернативная реальность, соответствующая начальному, очень короткому и относительно мирному периоду ввода СССР войск в Афганистан. Альтернативность в том, что ни Великой Октябрьской, ни Великой Отечественной в авторском варианте истории не было.

Необычность книги в том, что автор не пользуется широко применяемым приёмом «наш человек в их реальности или в нашем же прошлом», а выстраивает собственную картину этого альтернативного мира. Нравы россиян тут за период 1917-1980 практически не поменялись и не будь тут современной нам техники — всё действо сошло бы за описание Первой мировой. «Становлением личности героя» тоже удивить трудно, хотя все составные части действа в России и экшена в Афгане соблюдены в разумной пропорции.

Вообще, роман кажется на первый взгляд не фантастико-приключенческим, а несколько «быто-описательным». Что, в общем-то, и вовсе неплохо. Главный его подтекст (ну, лично мне так кажется) об «упругости и вязкости» истории. Что какую бабочку в своём прошлом не задави — мир шибко не изменится. И тут: были — не были ВОСР и ВОВ, а Афган для нас как есть, так и был бы.

Что в романе нет, так это объяснения как так получилось без октябрьского переворота, чем закончилась Первая мировая (да и была ли она как-то неясно). А если Россия получила Проливы (а по «великодержавности» России в романе на это очень похоже), то непонятно зачем нужен Афганистан для объединения российской части Индии и Средней Азии???

Но, если учитывать, что этот роман вышел в самом начале 2010 года, а сегодня (март 2011) уже есть ЕЩЁ ПЯТЬ РОМАНОВ этого цикла, то понятно, что цикл изначально (!) задуман и написан как единое целое, — и нам остаётся следить за развитием дальнейших событий и надеяться, что многие вопросы снимутся, затянутые действа получат своё оправдание и всё (особенно с исторической составляющей 1917-1980гг.) встанет на свои места.

P.S. Несколько позже понял, что первые два романа цикла написаны автором уже после всех остальных. Что объясняет многие, на первый взгляд непонятные, «заделы» сюжета. Тем не менее, от своей оценки не отказываюсь.

Чтобы воевать, выжить, а потом снова и снова бросаться в воздушный бой — нужно всерьёз верить в своё бессмертие. А когда идёшь в бой — думать не сколько тебе ещё минут, дней или лет доведётся коптить небо, а сколько ты ещё успеешь сделать. Только тогда твои минуты могут превращаться в вечности и только тогда у тебя появится ещё немного времени.

Вот, собственно, это и есть краткий пересказ сути рассказа, в котором, как мне кажется, вовсе и нет никакой «фантастики». Мне показалось, что это очень неплохая военная проза, которая сегодня, увы, практически исчезает со страниц новинок. Может быть именно поэтому она иногда и кажется фантастикой...

Пятый роман историко-фантастического шеститомного цикла и тут весь экшен, бурливший в первых четырёх книгах, — отдыхает. Уже в прологе наш герой-ОМОНовец -«попаданец», облачённый в боевые рыцарские доспехи, бьёт морду лично рейхсфюрреру СС Генриху Гиммлеру. Бьёт смачно, со знанием дела, с чувством, с толком, с расстановкой — с кровавыми соплями, выбитыми зубами, сломанными носом и челюстью. Но — не всё так просто, это — только пролог...который скорее должен бы быть концовкой романа. Но по прихоти автора — сразу раскрывает «чем дело кончится».

Место действия определено в названии романа и остаётся только добавить, что в идеях «какое из оружия средних веков можно противопоставить военной технике ХХ века» автор превзошел все более ранние книги цикла. Если раньше наш герой тривиально подбивал танки хоть и из деревянного «гранатомёта», но всё таки фашистскими гранатами, то теперь его спутники догоняют конно на взлётной полосе мессершмитт и рубят его на взлёте мечами и саблями в мелко-крошенную капусту.

Ну и самого героя без безпрецедентного (даже в реальной истории) подвига автор, естественно, оставить не может. Утопить фаустпатроном подводную лодку — я о таком как-то даже и не слышал. А Вы?

Владимир Муравьёв — более всего известен как самый первый переводчик трилогии Толкина. А ещё он был активным участником в диссидентских кружках 60-х годов и близким другом (а с 1987 г. — крестным отцом) Венедикта Ерофеева. И рукопись поэмы «Москва—Петушки» — хранилась именно у него.

Замечательно (и с огромной иронией с собственному предисловию) сымитировав стилистику поэмы, Муравьёв удивительно точно «вписывает» её в общий ряд (аж от раблезианства) литературы: «Жувучи на Руси, нельзя не путешествовать хотя бы туда-сюда <...> Одно, скажут, дело правдоискатели от сохи: сошлися и заспорили, а другое — преждевременно интеллигентный Радищев или почти через двести лет интеллигентный Венечка — ох, не затем они сорвались искать!».

Собственно, гротескная абсурдность и противо-ирония поэмы-путешествия сегодняшнему читателю хорошо понятна даже ещё до начала чтения, — но как Владимир Сергеевич всё филигранно-точно «раскладывает по полочкам», какие удивительные параллели и аллюзии, когда «это она самая: бывшая российская ирония, перекошенная на всероссийский, так сказать, абсурд, а лучше сказать — порядок» возникают при чтении этого замечательного эссе с таким сухим названием «Предисловие».

И, лично для меня: и сама поэма Ерофеева, и предисловие в ней Муравьёва — с годами как-то непроизвольно слились если и не в одно целое, но явно нечто большее, чем даже две стороны одного листа... Какая-то бесконечная лента Мёбиуса, странствуя по которой — читаешь текст поэмы и сразу вспоминаешь аллюзии из предисловия...

Во втором романе историко-фантастического шеститомного цикла события развиваются ещё более масштабно. На первой же странице оказывается, что в Польше весной 1242 года полным-полно фашистских эсэсовцев. По крайней мере вполне достаточно, для захвата рыцарского замка и практически моментального расстрела из засады полусотни монгольских всадников. Да вдобавок фашисты ещё и владеют древнеарийской технологией перемещения целыми взводами не только во времени, но и в пространстве. Проще говоря — телепортацией.

А в это время наш герой-ОМОНовец-«попаданец» со своей небольшой новгородской дружиной, примкнувшими «монгольскими товарищами» и своей возлюбленной ясновельможной княжной пытаются из западной Польши пробраться, через уже «освоенные» псами-рыцарями земли, к Пскову или Новгороду. Получается это у него неважно — кругом болота, дороги рыцари держат под контролем, на развилках тевтоны понастроили замков, а княжна — давно и сильно разочарована в своём «мужиковатом» избраннике и выкидывает фортели один хлеще другого.

К достоинству романа надо отнести явно хорошее знание автором исторических реальностей и политического расклада средневековой Польши. Если на страницах книги появляется какой-то исторический персонаж, то тут же следует сноска — кто в реальности он был такой и в какой мере авторское повествование противоречит исторической реальности.

Остаётся только добавить от себя, что устоявшееся на Руси выражение «псы-рыцари» ничего общего с какими-либо конкретными собаками и кинологией в целом — вовсе и не имеет. Просто словообразовательная калька с тогдашнего немецкого слова «монах» была созвучна с русским словом «пёс». Вот такая вроде как «неправильность» перевода немецкого выражения «монах-рыцарь».

Трудно предположить, что послужило толчком писателю-мексиканцу в самом начале 50-х годов ХХ века так весело и искромётно «пройтись» по идее искусственных секс-кукол... То ли это была сама идея «резиновой женщины», то ли вообще любые рекламные компании его времени в общем и целом.

Но превзошли буффонаду этой авторской антирекламы — наверное только в России, где с 2003 года в Ленинградской области проводятся ежегодные соревнования — сплав на надувных секс-куклах по реке Вуоксе (где и на лодках-то опасно плыть), продвигая тезис, что «Резиновая женщина — это не более чем средство передвижения». Но нужно сказать, что «сильный пол» в сравнении даже с резиновой женщиной проигрывает в стойкости: тот факт, что по результатам первого года заплывов всего лишь три куклы повреждены, зато аж семь человек травмированы — говорит само за себя )))))

Шестая и (пока вроде бы) последняя книга цикла «Зазеркальная империя». В длинной череде похожих, не очень похожих и совсем не похожих копий Земли внезапно появляется ещё один её вариант — мало того, что практически абсолютно схожий (развилка произошла не более двух лет назад) с вариантом процветающей Императорской Россией начала ХХI века, так ещё и с постоянно действующим между ними двухсторонним порталом гигантского размера. И, естественно, со своей парой «зеркальных близнецов».

В полном соответствии с правилом «Если в первом акте на сцене висит ружьё...» — две пары зеркальных близнецов просто не могут не встретиться и, употребив немалое количество «Шустовского», прийти к внутреннему консенсусу. Дальше читать значительно сложнее т.к. только с середины каждой главы и только по косвенным — понимаешь о ком из четверых зеркальных близнецов — Александров Бежецких в этой главе идёт речь. Но, если уж Вы дошли до середины шестого романа, а раскрывать сюжет в отзыве — некорректно, дочитать несомненно имеет смысл.

В пятой книге цикла автор, видимо, решил, что читатель достаточно уже отдохнул на практически «линейном» сюжете четвёртой книги и ведёт повествование как минимум по четырём сюжетным линейно-параллельно-хаотичным с множественными экскурсами линиям. Появляется и новая историческая реальность, развилкой в которой (впрочем, до читателя это доводится так, между прочим) стал отказ новгородцев от «услуг» Александра Невского и Тевтонский орден в 1242 году, сразу после первой волны татаро-монгольского нашествия, установил немецкий «орднунг» вплоть до Зауралья. Почему монголы не столкнулись с тевтонами — автор скромно умалчивает. В итоге эпоха Великих географических открытий не состоялась и в середине 17 столетия вся Западная Европа отражает атаки гребного флота инкского императора. Но это тоже за рамками сюжета.

Зато в исторической реальности Императорской России периода около 2000 года вовсю плетёт (неясно с какой целью) свои интриги уже знакомая читателю злобно-не гуманоидная «третья сила». И только благодаря уникальности ресурса «зеркальных близнецов» всё не заканчивается катастрофой. Правда, появляется намёк, что им помогает ещё и совсем неведомая, но, вроде как дружественная,«четвёртая сила». Жуть как всё запереплетено.

Ну, буду читать дальше — ещё одна книга осталась.

В четвёртой книге цикла «Зазеркальная Империя» автор, видимо, решил дать читателю отдохнуть от сильно запутанных сюжетных линий третьей книги и построил повествование прямым как стрела и ясным как пресловутый золотой империал. Правда, автор несколько переврал номиналы, что есть «золотой червонец», а что «золотой империал» ( и это не говоря о том, что империал вообще не мог быть не золотым), но можно списать эту погрешность на «параллельность» мира Великой Императорской России конца ХХ века.

Но, вернёмся к сюжету повествования: главных героев первых трёх книг тут вообще нет, зато «третья сила» оказывается чем-то злобно-негуманоидным, но «косящим» под человеческого Полковника. На первых страницах — один из персонажей даже не второго, а третьего плана кидается в погоню за каким-то злоумышленником и оказывается вместе с ним в той параллельной реальности, где господин-товарищ Б.Н.Ельцын на агитационных плясках при выборах на второй срок «доплясался» и не успел стать Президентом. Обоим персонажам по разным причинам очень хочется вернуться в свой Императорский мир и они, обрастая спутниками, начинают двигаться по целой цепи миров: или «хоть похожих на Россию, только всё же не Россия», или не очень похожих, или крайне непохожих. Двигаться по вполне линейному сюжету, но со стрельбой, золотовалютными махинациями и котом, сильно напоминающим Булгаковского Бегемота.

Общий итог: занятно. И радует, что впереди ещё две книги цикла.

Довольно неожиданно-приятное продолжение первой книги. И если отзыв по первой книге ровно год назад я завершил словами: «И, вроде бы, автор оставляет себе пути развития повествования; и, вполне возможно, оставить финал открытым, потому как и так всё уже ясно.» — то вторая книга порадовала достаточно необычным продолжением сюжета. И «экшен с элементами детектива по схеме наши в другом мире» — превратился в достаточно оригинальную альт.историю, не потеряв при этом насыщенности экшена и (по крайней мере до середины книги) закрученности детектива.

Ну и финал порадовал: с одной стороны — все сюжетные линии вполне логически завершены, а с другой — есть широкое открытое поле для дальнейшего развития сюжета в уже совершенно других декорациях.

Очень грустный и, несмотря на вроде бы счастливый конец, пронзительно безысходный рассказ. Что делать человеку, если его Дар никому (и даже ему самому) абсолютно не нужен? Тогда это уже и не Дар, а Проклятье? А что делать другому человеку, если, при всей её «успешности», — она несчастна и одинока? Или наоборот — одинока и несчастна?

И даст ли Бог им счастья быть вдвоём, если жизнь такова, что Дар говорит: «Нет никого. Мы одни.»

Обычно авторы отправляют наших «современников-попаданцев» или в прошлое, где к их услугам всё еще до конца не освоенная (а то и не изученная) планета Земля, или в параллельный мир, где поле деятельности для попаданца может быть и ещё шире, чем одна планета. Здесь же вся «сценическая площадка» — всего один город (и за его «околицу» — ни-ни), да и город-то всего-навсего в пределах не слишком крупного райцентра. Время «отрыва» города от нашей реальности — закат сталинской эпохи. Так что «развернуться» попаданцам — было особенно негде ни географически, ни научно-технически.

В целом — сюжет построен на постоянно-развивающемся экшене с некоторой философской толикой ретроспективного взгляда на постоянно молодеющие поколения очередных революционеров-ниспровергателей прошлых как научных, в т.ч. мистических ))), так и социально-политических школ. И автор пытается довести/продолжить эту мысль-тенденцию до её почти логического абсурда. Ну и предположить, чем такая тенденция должна логически закончиться и предложить вполне кардинальный способ недопущения распространения такого абсурда за рамки одного, отдельно взятого, города.

И города ли ??

Как отдельно от цикла взятое произведение этот рассказ вряд ли имеет смысл читать... Его имеет смысл рассматривать и как «расширенный эпилог романа Студентка, комсомолка, спортсменка»; и как вводную часть к повести «Фрейлян Штирлиц»; и просто как некую «серединную» главу единого романа с (условным) названием «Две Наташи».

В противном случае — действие рассказа не очень понятно из чего проистекает и как-то уж совсем непонятно почему вдруг обрывается. А вот объединяет/увязывает этот рассказ два вроде как самостоятельных произведения: роман «Студентка, комсомолка, спортсменка» и повесть «Фрейлян Штирлиц» — практически идеально и в итоге получается совершенно целостный (хоть и двух-уровневый) роман.

Продолжение авторского эксперимента в развитии незабвенного бредберевского тезиса «Фантастика — это окружающая нас реальность, доведённая до абсурда», начатого в романе «Студентка, комсомолка, спортсменка». Как-то даже складывается впечатление, что в первую очередь автору интересен сам факт «первопроходчества» в идее «помочь нашим, помогая Гитлеру». Вроде бы и абсурдно, — но куда же главному герою деваться, если автор устроил ему «попаданчество» в такое «единство места и времени»? И тут уж, действительно, что же гг остаётся — или искать варианты, или никуда не денешься...

Но, нужно сказать, за этим «эксперимент-попаданцем» довольно интересно следить: прямого и однозначно-моментального отторжения такой подход к сюжету «Помочь Гитлеру» почему-то не вызывает. И ещё показательно, что те кто роман ругает — тем не менее дочитывают его до конца, а не выбрасывают в мусоропровод, едва лишь обнаружив столь неприятное им развитие сюжета.

Ну а что касается не слишком-то хорошего отношения автора к правительствам-союзникам СССР по Второй мировой войне, — то тут могу лишь процитировать чуть ли ещё не ветхозаветное: «...убереги меня от моих друзей, а от врагов я и сам поберегусь!»

Достаточно неожиданный для жанра утопии социальный состав государства: коммунизм во главе с императорской династией и служилое дворянство, как главная составляющая часть граждан-альтруистов. На первый взгляд — вроде бы явный и горячечный социальный бред, но когда читаешь книгу — почему-то начинаешь верить автору в возможность такой странной комбинации.

Что касается научно-технического обоснования полнейшего отсутствия электричества в этом параллельном мире: технарь-теоретик, наверное конечно, вволю похихикает, но для читателя-гуманитария изложено достаточно наукообразно, чтобы в возможность такой естественно-научной «загогулины» как-то даже и поверить.

А вот, что касается того, что местное руководство считает своей главной проблемой (из за отсутствия электричества) недоступность передачи экстренных сообщений из конца в конец своей островной империи — позвольте усомниться. Учитывая указанное в книге количество многих тысяч островов и островков, входящих в состав империи, и при её протяжённости — создание сети семафоров с подвижными поперечинами (семафор Клода Шаппа) с «шагом» в 30 км. — должно бы в целом и укладываться. Ну а где не укладывается — при редчайшем максимальном волнении океана в 4 бала — вполне можно организовать какие-то плавучие точки.

Внутренняя хронология книги: где-то в рамках пяти лет — и приключения нашего героя-попаданца вполне могли бы быть развёрнуты и ещё в парочку томов. Но автор явно сознательно ограничил своё повествование эпилогом и все сюжетные линии вроде бы (хотя и не всегда достаточно явно) закрыты. Наверное это и хорошо, ведь очень часто главное — это вовремя остановиться.

По сути дела это не цикл как таковой, а единый (хотя и достаточно необычно скомпонованный) роман. Первая часть «Антиквар» — заканчивается «подвисшим сюжетом» на пике повествования; третья часть «Сокровище Антиквара» — без первой части будет абсолютно непонятной; а вот необычность компоновки — это вторая часть «Последняя Пасха» — которая по своему сюжету достаточно самостоятельна, хотя и связана неразрывно с другими двумя частями гл.героем и его «командой», да и некими общими обстоятельствами единства места, времени и действия сюжета.

Принципиально не хочу рассуждать о теоретической достоверности и насыщенности сюжетной линии, но могу лишь сказать, что один мой давний знакомец (уже не один десяток лет «живущий в теме») выразился достаточно образно — мол, «развесистая клюква, но почитать было забавно ... и самое забавное, что несколько раз пришлось лезть в справочники, чтобы убедиться в достоверности изложения».

Таким образом, общий вывод — вполне! В отличии от насквозь нереально-выдуманного «Сварога» — вполне себе (хоть и с изрядной долей гиперболы) «классический реализм» в жанре интеллектуально-разбойничьего детектива.

Перефразируя Борхеса: наша реальность — это похмельный кошмар, снящийся Богу. Вот и повесть примерно в этом ключе — поток неосознанного, генерируемого поражённым на 60% мозгом адмирала юпитерианской орбитальной базы, астрально-странствующего по альтернативным реальностям собственной биографии. Бестемье жизни в этих реальностях (читай — любых вариантах темы развития нашей реальности) — предлагается как сюжет этой повести.

Скажите: какой сумбурный отзыв? Это Вы, наверное, ещё не читали саму повесть... )))

По своему внешнему сюжету — этот роман несомненно нужно отнести к альт.истории начала ХХ века. Правда, корни этой «альт.» и точка развилки — автором упоминаются лишь вскользь... Только «по косвенным» можно прийти к выводу: всё началось с того, что Рюрик не приходил княжить в Киев, а основал на Неве город Северск. И более никаких авторских экскурсов в историю «как оно усё було»... Но как-то так всё сложилось, что русское служилое дворянство массово вдруг перешло из кавалерии сразу в авиацию, хоть и осталось «жить по понятиям» рыцарской романтики времён короля Артура и его Круглого стола.

Но, как я уже писал, — это всего лишь внешний антураж; а главная мысль книги — вполне в традициях (как это не смешно звучит) марксистской логики и принципов социалистического реализма. И вполне укладывается в тезисы, что «война — дело грязное» и «победить в бою в белых перчатках — возможно, но выиграть войну — уже нет!».

И точно так же, как во времена Первой мировой войны, благородный обычай русского офицерства «не кланяться пулям» и идти в штыковую впереди своих бойцов — быстро сходит на нет по вполне прозаической причине очень быстрой гибели слишком многих «романтиков». Но фантастика на том и стоит, что в ней «окружающая нас реальность доводится до абсурда» — поэтому аэро-дворянство «применено» именно как гипербола неминуемости смерти в бою. И это позволяет показать как быстро война из романтического приключения превращается в тяжёлую кровавую работу, где в конечном итоге побеждает не самый благородный рыцарь, а самая жестоко-вызверевшаяся стая.

... и как это точно, на уровне аллюзий, перекликается уже с нашей реальной современностью, — когда романтических «теоретиков перестройки» очень быстро сменили прожжённые практики сначала «дикого», а потом «хронически-недоразвитого» капитализма.

«Фалерой называлась нагрудная бляха римского легионера, фалера — была наградой за доблесть. Наука о наградах называется фалеристика.» — вот таким простым, понятным, но красивым и насыщенным языком написана эта книга о боевых наградах всех времён и народов. И эта лёгкость языка не удивительна, ибо под указанным на обложке книги псевдонимом И.В.Всеволодов, скрывается никто иной, как Игорь Можейко — известный у нас и взрослым, и детям как писатель-фантаст Кир Булычёв.

Удивительно, но ещё в 1990 году (и не где-нибудь, а в академическом издательстве «Наука») им была выпущена книга, где в главе «Награды гражданской войны» описаны не только многочисленные республиканские Ордена Красного Знамени, но и первый белогвардейский орден — корниловский Знак Ледяного похода, и чёрный свинцовый Галлиполийский крест, и многие другие награды Белой армии.

И вся эта информация дана с живыми и яркими историческими примерами человеком увлечённым и любящим эту интереснейшую науку — фалеристику. Полезнейшая книга для всех любителей как реальной, так и альтернативной истории.

Ничто не вечно в этом мире. Вечен только бардак в Вооружённых Силах нашей державы, — во все времена и как бы она не называлась. А бардак в Военно-космических силах, как и в породившей их авиации, наверняка начался ещё тогда, когда Уилбер Райт украл у своего брата Орвилла плоскогубцы. А уж с тех пор, как научно-технический прогресс зашагал семимильными шагами и чистый спирт стали (в большинстве своём) использовать для «протирки оптической оси» — тут уж сами понимаете, что началось.

Но сержант космической пограничной службы — и не сержант вовсе, если «из самого что нинаесть попадалова» выкрутиться не сможет. И, значит, дембель будет неизбежен, как крах мирового империализма. А кто сомневается — попробуйте прочитать этот рассказ, автор, мне так думается, глубоко в теме.

Первая книга поначалу особого интереса не вызвала — достаточно всё тривиально-попаданчески. Герой шествует по британским кустам Шервудского леса «от рояля к роялю», долгое время находясь в сомнении: то ли он в древнем Риме, то ли ещё где-то. И при этом искренне переживает, что не попал во времена легендарного Робин Гуда и не может «завертеть дела» с ним и с его командой — пока (достаточно поздно для всего лишь дилогии) до него не доходит, что он-то эту команду уже и создал.

Но что порадовало — так это с какой весёлой иронией автор комбинирует логические выверты возможностей словообразовательных калек, получающихся при восприятии франко-британо-латино говорящей средневековой публикой самых разных сословий, т.е. той «полу-сленговой пурги», на которой часто изъясняется и наш современник. Сразу невольно вспоминаются этимологические изыски Михаила Задорного, по «версии» которого: Палестина — опалённый стан, город Назарет — город на заре, ну а уж в Иерусалиме — так явно там что-то (или кого-то) русы имели. Ну, а могло бы реально всё с таким «лингвистическим подвывертом» получиться — тут уж решать каждому читателю персонально. Можно и по аналогии с рассказом Михаила Веллера «Баллада о доблестном рыцаре Иване Гуеве».

Так что неплохо было бы увидеть и третью книгу цикла — хотя бы чтобы узнать до каких же династических высот может довести главного героя этимологическая фантазия автора.

«Никогда не заговаривайте с незнакомцами» — советовал Михаил Афанасьевич Булгаков... Не берусь даже пытаться рассуждать мог ли быть знаком 20-ти летний Высоцкий уже в конце 1950-х годов с романом «Мастер и Маргарита» и как это в теории у него могло получиться... Но сколь удивительно схоже с булгаковским начало этого рассказа: и декорация — «... я сидел в парке и мирно читал газету», и ситуация — «Если вам предложат играть в шахматы — никогда не говорите «Не умею»...».

Ну а дальше: всего четыре странички остроумнейшей буффонады — на случай, если уж вырвалось у вас это неосторожное «Не умею». И как концовка рассказа: «...и кто знает, может быть, через некоторое время я подойду к вам в парке с доской и попрошу вас: «Сыграем!»...» — замечательно перекликается сегодня с окуджавскими (пусть и гораздо более поздними) строками: «...А все-таки жаль, что нельзя с Александром Сергеичем / Поужинать в «Яр» заскочить хоть на четверть часа».

Вот такая грустная ностальгия...

Говорят, что мировая история развивается по некоей «спирали»... Но порой вовсе и не «мировая», а своя собственная биография — возвращает нас к давно вроде бы забытым и (как тогда казалось) совершенно малозначимым эпизодам твоей жизни...

В моей туманной (увы уже) юности забросило меня проходить срочную службу в 11-ый Отдельный кавалерийский полк. Служба началась с того, что комэск пулемётного эскадрона подвёл пятерых призывников к деннику со своим жеребцом и спросил: «Кто пойдёт коня почистить?» Надо сказать, что полк формировался призывниками в основном на базе Ростовской области и Краснодарского края, — так что все «духи» кроме меня прекрасно знали, что жеребцы не только лягаются, но и кусаются похлеще иной собаки. Но я-то: «маменькин москвич» — поэтому, ничтоже сумняшеся, сунул жеребцу в нос раскрытую ладонь (как потом говорил комэск, — он уже попрощался с моими пальцами) и, сказав жеребцу вместо строгого и уставного «Прими!», что-то вроде (как тоже потом рассказывал комэск) «Подвинься пожалуйста...» — вошёл в денник.

Видимо, моя ладонь ещё сохраняла «запах маминых пирожков» и сам я показался жеребцу совершенно безопасным существом, — поэтому он, достаточно сильно охренев от такой фамильярности, согласился терпеть моё присутствие около себя-любимого. Так и появилась тогда в моём военном билете уникальная для тогдашней Советской армии запись воинской учётной специальности «Коновод-трубач».

Но вернусь к книге Краснова... Через два года после описанных событий, когда товарищи офицеры уже давно поняли, что 27-ми летнего женатого москвича выгоднее (потому как не о том лишь как бы что/где/когда накосячить он думает) использовать на чём-то более сложном, чем «копать от забора и до обеда», а после обеда опять «копать от меня и до следующего дуба», — досталась мне в «дембельский аккорд» перепечатка на раздолбанной штабной «Эрике» малопонятной книжицы без обложки и титула со старорежимными «ятями».

Мыслями я, естественно, был уже практически дома, но неделя разборки дореформенной орфографии и тюкания 5-ти экземпляров под копирку на печатной машинки — что-то в моей голове да отложили... Поэтому, когда я взялся делать на Фантлабе библиографию атамана Краснова и открыл в ине-те текст этой книги чтобы определиться в учебные её издания ставить или куда-то ещё: тут же «щёлкнуло» — эвона, здравствуй, старый знакомый!

Что остаётся сказать про сам текст... К той любви, с которой Краснов пишет о лошадях, — вполне подходит определение: если даже у такого животного как человек есть душа — то она безусловно есть у лошадей и собак.

Говорят, что если долго вглядываться в бездну — то бездна начнёт вглядываться в тебя... А вот если над бездной ещё и подшучивать — то она в ответ может и отшутиться. Да ещё и по присказке: «Не плюй в колодец — вылетит, не поймаешь!» И шутнику вряд ли шутка бездны тогда сможет понравиться — будь ты хоть трижды материалист.

А сатанист тут просто проходная фигура — то есть лишь ма-а-ахонькая шутка бездны.

Это повествование более всего похоже на запись рассказа пациента из истории болезни в психиатрической клинике. И если алкогольная зависимость излечима, то зависимость теле-бразильско-сериальная — это уже даже не медицинский, а социальный диагноз.

Но написано «с душой», — автор явно знает эту проблему не понаслышке... И вполне возможно, что всё «списано» автором «с живой натуры».

Больше всего этот рассказ похож на аналитический прогноз проблем длительного межпланетного полёта. Допускаю даже, что многое тут взято из реальных научных разработок по проведённым уже экспериментам в так называемых «земных звездолётах».

Но драматургии рассказу, на мой взгляд, — как-то недостаёт, а структура научного отчёта — излишне в рассказе превалирует.

Довольно сумбурный роман... «Испытатели истории», так лихо разрекламированные в аннотации на задней обложке книги, — вовсе (и это с самого начала книги ясно) никакие и не испытатели, а «товарищи в штатском» образца весны 1939 года. Сбегали «товарищи» в наше время, — накупили кучу книжек в магазине, сдали своему «тамошнему» начальству. Наутро — опять в будущее, посмотрели что изменилось, опять накупили книжек, опять сдали начальству. И опять. И опять.

Несколько «разбавляют» такой сюжет альтернативные описания одного и того же дня войны, но с всё более и более «продвинутыми» тактикой боя и вооружением наших войск. Да ещё повеселили меня целые списки вымышленных книг по истории Великой Отечественной войны.

Но, слава Хроносу и Янусу, — продолжение сюжетом вроде как не предполагается.

Очень жестокий и очень кровавый рассказ о том как быстро на войне дети становятся взрослыми... Особенно если к этой войне взрослые «умело» готовят детей с их самого раннего детства. Но и став «взрослыми» — эти дети продолжают играть в войну, играть в войну даже на войне, играть даже на последнем своём, захлёбывающимся горловой кровью, вздохе...

И только в этот самый последний момент своего земного бытия — «дети» вдруг понимают, что из них сделали взрослые и против кого идёт эта война.

С первых страниц вспомнился ставший уже классическим рассказ Бориса Зубкова и Евгения Муслина «Непрочный, непрочный, непрочный мир…». Тут, правда сказать, сюжет не столь выражено построен на «проблеме логистики», а исключительно на ныне ставшим крайне навязчивом «маркетинге продвижения товаров в торговых точках» — у моей дочки даже предмет такой был в колледже.

Действительно, так, должно быть, и выглядит рай для шопоголиков... И уж точно — именно так же и выглядит ад лично для меня. Убить кучу времени и выбросить деньги на ветер за ещё одну непонятно зачем нужную «вещь»? Лучше уж это время провести в «Фантлабе»)))

Этот рассказ — не столько фантастика, сколько авторски-обработанное народное предание, изложенное неподдельно ярким, сказочно-красивым и безупречным литературным языком. Языком, наполненным какай-то первозданно-прекрасной мощью объёмных образов, сказочных описаний природы, человеческих страстей и первобытной красоты могучих волков.

Людей, чувствующих некую потаённую от всех прочих «изнанку мира», во все века было очень немного. А «изнанка» у мира наверняка и не одна, — поэтому практически нереально, чтобы встретились в одном времени двое из тех, что «слышат цвет». И не просто «чувствующих», а зримо видящих всю радугу палитры бесконечного числа всех мыслимых и немыслимых цветов и оттенков каждого слова, движения и всего-всего прочего, что для обычных людей цветом не обладает.

Наверное этот небольшой и трагичный рассказ очень бы понравился первому в истории гению цветомузыки Александру Николаевичу Скрябину — он бы, я думаю, его очень бы глубоко понял.

Оригинальный, однако, взгляд на извечный вопрос ХХ века — что же нужно человеку: умиротворённо узнавать только хорошие новости и покой или нервозная атмосфера, нагнетаемая в СМИ рассказами (а порой и с явно излишним смакованием подробностей) о терактах, убийствах, крушениях...

Журналистику недаром называют второй древнейшей профессией (при этом сама журналистика до сих пор до конца ещё не определилась, что же считать «первой древнейшей» — обтёсывание кремня, политику или проституцию) — и «впарить» обществу она может всё, что угодно. Поэтому мы никогда так и не получим ответ на сакраментальный вопрос: купив телевизор и компьютер, — мы имеем TV и И-нет или это они имеют нас?

Очень наивная по своей идее и очень архаичная по своему исполнению полумечта-полусказка о будущем (лет через сорок от времени написания романа) России. Представляет в ней интерес скорее не литературная составляющая, а этно-культурная мечта-утопия самой первой волны русской эмиграции.

Убеждённый и последовательный враг советской власти, Краснов по свом политическии пристрастиям был ещё в самом начале Гражданской войны сторонником союза не со странами Антанты, «давно привыкшими таскать из огня каштаны русскими руками», а политиком прогерманской ориентации. Что и заставило его уже в феврале 1919 года уйти в отставку и вскоре эмигрировать в Германию. Поэтому особый интерес представляют изложенные в этом романе «прогнозы» Краснова (а ведь повесть написана ещё в 1921 году) о неизбежном приходе к власти в Германии социалистической партии. Правда «германский социализм» виделся Краснову как «спартаковский», а история, как известно, сложилась совсем по другому.

Наверное это психоделика... Потому, что если уж это не психоделика, то я тогда точно не понимаю — что такое эта самая (за зверь такой) психоделика. Если считать, что сказка пишется для детей, а фэнтази пишется для взрослых детей — то эта повесть написана наверное для наставников взрослых детей с целью дать им попытаться почувствовать себя опять детьми. которые всё ещё верят в сказку, где «пенни выменял бы я на шиллинг» у джокера на шахматной доске в пространстве бутылки старика Клейна.

Сумбурно я в отзыве написал? Но вот и повесть где-то об этом же... А я, видать, этой психоделикой заразился и тоже стал изъясняться сумбурно-психоделически ))).

ЗЫ: Очень понравилось предисловие Лурье к этой повести в публикации журнала «Полдень, XXI век'10».

Когда читаешь этот рассказ — возникает ассоциация сразу с двумя другими рассказами: «И грянул гром» Рэя Брэдбери и «Седьмое путешествие Йона Тихого» Станислава Лема... Но вот только на самом деле хронологически по написанию — всё оказывается совершенно наоборот: «Я, снова я и ещё раз я» написан Уильямом Тенном в 1947 году. В то время как Рэй Брэдбери написал «И грянул гром» (введя в широкий оборот выражение «Эффект бабочки») лишь в 1954 году, а Станислав Лем уморительную историю «Седьмое путешествие Йона Тихого» (с целой толпой дублей г.г. из разных дней недели) — лишь в 1967. Таким образом, что с чем должно ассоциироваться и какие аллюзии из чего следовать — это ещё бабушка надвое сказала.

Кстати, когда мы говорим «Бабочка Бредбери», не нужно забывать, что (при всей устойчивости и красоте этого, ставшего воистину народным понятия): авторство термина «эффект бабочки», которая взмахивая крыльями где-то в Айове, может в отдалённом будущем вызвать лавину эффектов, достигающих высшей точки в дождливый сезон где-то в Индонезии, — принадлежит вовсе не Рэю Бредбери, а математику и метеорологу Эдварду Лоренцу.

Совершенно не верю, что Уильям Тенн в 1946 году всерьёз считал, что человечество в космос придётся «заманивать» только лишь возможностью высоко-рентабельной добычи радия, урана, золота. А ракетная техника будет нужна только для полётов в космос. Как инженер войск противовоздушной обороны, он наверняка прекрасно осознавал, что после ракетного обстрела фашистами Великобритании и американской ядерной бомбардировки Японии — эти две новейшие технологии просто обязаны будут «найти друг друга».

Так что скорее всего этот рассказ — был не более чем просто «первой пробой пера автора в научно-фантастическом жанре» именно в литературно-стилистическом понимании; и до славы маститого писателя, чьё «сложное мышление конструктивно и проницательно» У.Тенну тут ещё очень далеко.

Сдаётся мне, что для этого рассказа автором сначала была придумана (по его мнению эффектная) сцена концовки, а потом уже под эту сцену концовки писался и сам рассказ. Но эта (возможно и эффектная для тех лет) концовка — для сегодняшнего (в большинстве своём уже притязательно-искушённого) читателя — вполне,увы, предсказуема и неудивительна.

В итоге сегодня мы имеем, что и сам-то рассказ — не блещет; и его концовка — не радует. Хотя, вполне может быть, что для читателей конца 40-х годов ХХ века рассказ и был вполне занятен.