Живая и колоритная зарисовка повседневной жизни Крайнего Севера. Даже создаётся впечатление, что всё изложенное вовсе и не какая-то придуманная история, а попытка пересказать реально имевший место быть кусочек жизни на берегах Ледовитого океана — мест до сих пор малоизученных и наверняка действительно хранящих немало тайн и загадок, вот такими отголосками-рассказами доходящими и до нас.

Кстати, рассказ вполне в духе раннего литературного творчества Ивана Антоновича Ефремова, который тоже в жанре (язык не всегда поворачивается назвать этот жанр фантастикой) рассказывал о местах малоизученных и явлениях близких к фантастическим.

В современном бизнесе — проблема, с которой столкнулся «нувориш-грабитель», определяется как «недостаточный уровень допуска компетентности для освоения полученной инсайдерской информации». Или, говоря проще и по-русски: «Нафига козе баян!».

Но в рассказе — Америка конца 40-х годов, совсем недавно вышедшая из Великой депрессии, когда в бизнесе выжили только самые настырные и поворотливые. И «нувориш-грабитель» — не заморачивается умными формулировками о том, что он объективно что-то не может сделать; а готов, ухватив свою удачу за хвост, день за днём, год за годом — бить и бить в одну точку. Потому, что где-то за горизонтом на долю секунды мелькнул призрак «Великой Американской Мечты» — получить в итоге всё, сразу и много...

Получится ли? У немногих, но — получалась...

Рассказ написан несколько не в традициях американской научной фантастики конца 40-х годов ХХ века. Даже не знаю что в этом рассказе больше — влияния полу-мистических сюжетов из Эдгара Аллана По или газетных страшилок того времени о колдовских обрядах культа Вуду.

У меня даже создалось некое смутное ощущение, что рассказ писался Уильямом Тенном с неким целевым назначением для какого-нибудь журнала мистики и ужасов.

Если с одной стороны: «Смех — явление присущее только человеку, и он является типичным доказательством несовершенства человеческой натуры»; а с другой стороны: «Любовь для ангелов — страшное зло и отступление от незыблемых канонов», то что же может получиться, если ангел сначала влюбится в земную девушку, а потом ещё и научится смеяться???

Разрешить эту дилемму автору удалось весьма смешно и очень оптимистично. Браво!!!

По своему смыслу — это рассказ о хронологических парадоксах причинно-следственных связей. Ну а сама форма псевдо-научности (в хорошем смысле этого термина) о доликах, спиндфарах, панфоргаи и Тамце — очень созвучна с незабвенными строчками (да, впрочем и со всем Четырнадцатым путешествием Ийона Тихого) Станислава Лема: «Как я уже многократно разъяснял, сепульки очень похожи на муркви, а своей цветовой гаммой напоминают мягкие пчмы. Разумеется, их практическая функция другая, но думаю, Вам, как человеку взрослому, мне не нужно этого объяснять».

Вот только, справедливости ради, необходимо заметить, что Путешествие четырнадцатое — написано Станиславом Лемом в 1956 году; а Флирглефлип — написан Уильямом Тенном на шесть лет ранее.

Довольно часто этот небольшой рассказ читатель видит каким-то несколько примитивным и «однослойным». И я тоже когда-то давным-давно (читая его в очередном томе БСФ) именно так к нему и отнёсся. А много лет спустя — вдруг обратил внимание на то, что перевёл рассказ на русский язык никто иной как Игорь Можейко, гораздо более известный читателям под псевдонимом Кир Булычёв.

Вот тут-то я и подумал, «что это ж-ж-ж-ж — неспроста!» и, перечитав рассказ уже с этим «после-знанием»,— отчётливо понял что не всё тут, как на первый взгляд кажется, «однослойно». Не хочу никого лишать удовольствия от собственных неожиданных находок аллюзий и подтекстов. Попробуйте перечитайте булычёвский перевод «вдумчиво» — думаю, что не пожалеете.

Конечно, это очень наивное (с сегодняшней точки зрения) коллективное (что так созвучно эпохе написания этой книги) сновидение Юных Пионеров — скорее пропагандистско-советская (но, тем не менее, своим заглавием явно «адресующая» к Льюису Кэрроллу) утопия, чем научная фантастика. Но как приятно (по крайней мере мне — как пионеру 60-х), читая сегодня этот образчик агитпрома, невольно-ассоциативно вспомнить себя-пятиклассника... И сравнить своё тогдашнее «ощущение эпохи» времён Первых Космонавтов — с мечтами-впечатлениями пионеров 20-х годов, увидевших новую техно-игру «Аэробол».

... грустная ностальгическая улыбка ...

Довольно реалистичная зарисовка повседневной жизни клиники для умалишённых... Настолько реалистичная, что и как фантастика может не очень-то восприниматься (потому и оцениваю очень низко). Фантастично ли, что пациент слышит мысли окружающих? С точки зрения современной науки — да... Но если вдруг окажется, что это действительно может быть так, — то в нашей реальности наверное никто на планете этому особенно сильно и не удивится.

Ну а с точки зрения реализма — тут всё в традициях его досоциалистического периода... Действительно понимаешь, что в психушке несчастны не только больные, но также и все её сотрудники практически поголовно. Ну, по крайней мере, — кроме тех, кто не очень-то понятно почему является сотрудником, а не пациентом.

Если быть предельно точным, то «Татищев» — это не цикл и даже не авторское название отдельного произведения. Два романа «Противостояние» и «Враги» — ярко выраженная двух-частёвка, когда каждый из романов явно не самостоятелен. При составлении библиографии, её авторы попытались это подчеркнуть, объединив (фамилией их главного героя) эти два романа в некий условный цикл.

С некоторой натяжкой эти две книги можно считать подциклом, но только лишь потому, что в небольшом эпизоде появляется действующее лицо из более раннего романа «Мастер». Хотя «Мастер» никак (ни сюжетно, ни даже по внутренней хронологии) с этой двух-частёвкой абсолютно не связан.

Первые четыре романа, пять томов — выходили как горячие пирожки с февраля 2011 по январь 2012... После чего всё как-то заглохло... Достаточно долго казалось, что перед нами очередная широкомасштабно-задуманная попаданческая эпопея, фактически заброшенная автором где-то (судя по возрасту главного героя) посередине.

Ан, нет — автор собрался с силами и таки написал ещё один роман. Но, увы, уже (как говорится) только из чувства долга перед читателями. Поэтому получился завершающий роман — галопом-по-европам... В отличии от первых пяти книг, плотно хронологически примыкающих друг к другу, в последней книге действие сразу начинается через несколько лет после предыдущего в цикле романа. А заканчивается (не смотря на то, что г.г. жив, практически здоров и полон планов) — обширным эпилогом, описывающим что произошло в течении последующих нескольких десятков лет. И эта явная «усталость автора своим детищем» — главный недостаток цикла.

Главным достоинством — мне кажется подход автора к самой мысли технического прогрессорства. В очень многих «попаданческих романах» авторы всерьёз считают, что достаточно главному герою принести из будущего саму идею технического нововведения — и внедряй её аллюром три креста за два-три месяца. А между тем, даже чтобы у неандертальцев внедрить глиняную посуду — нужно знать такую массу технологических нюансов от соотношения глина/песок до дров для обжига, что и немногие современные гончары-любители (покупающие глину в заводских упаковках) знают. Что уж тут говорить о более технически-сложных нововведениях...

Так что мнение — неоднозначное. Задумано и начато очень неплохо, но сил и желания довести задуманное до необходимой цельности, увы, не хватило.

Гротеск абсурда... в квадрате, в кубе, в бесконечности... Сразу вспоминается — «Фантастика — это окружающая нас реальность, доведённая до абсурда». Но Высоцкий «меняет полюсность» — и пишет об абсурде реальности; о том, что общество воспринимает гротескно-уродливые формы жизни как норму...

Первоначальное заглавие «Жизнь без сна» — аллюзия к кальдероновскому «Жизнь есть сон» — что, собственно, есть в самом тексте: «У Кальдерона — “Жизнь есть сон”. Там про то, как одного принца разбудили, а ему так все показалось мерзко, что он решил — это сон, а жизнь-то была во сне. Потому что не может быть жизнь цепью гнусностей и лжи». И «из Кальдерона» главный герой создаёт свою собственную модель мироздания: «Нет, вы представляете себе эту жизнь: все не спят, все только буйствуют или думают. Гениально!... Никто не спит, и никто не работает. Все лежат в психиатрической... И всем делают уколы, от которых развивается информация, т<о> е<сть> димпотенция конечно. И все — импотенты. И дети не родятся, и наступает конец света. Планета вымирает».

Вся повесть построена на пересекающихся и взаимопроникающих явных и скрытых аллюзиях — где-то прямым цитированием, где-то на уровне реминисценций перед читателем буквально калейдоскопом мелькают: Корнель и Расин (ставшие для гг «профессорами»), Горький и Маяковский, Вальтер Скотт и Дарвин, Ив Монтан и Брижит Бардо, Батюшков и Окуджава. Просто удивительно, как этот гигантский информационный пласт «комбинировался» 30-ти летним Высоцким без современного Интернета или хотя бы приличной библиотеки (с ссылками и с закладками) прямо под рукой. И венчает этот парад литературно-исторических аллюзий переосмысленный микст-гротеск «спасательного» с физиологическим: «Русь! Куда ж прешь-то! Дай ответ. Неважно, говорят, авось вынесет, и вынесло и пронесло, и несет до сих пор, и неизвестно, сколько еще нести будет».

Не знаю что больше мне напоминают «Дельфины и психи» — гоголевский «Нос» или ерофеевское «Москва-Петушки»... Но одно совершенно точно: все три повести поначалу кажутся невнятно-мозгодробительными; и только когда их читаешь не по первому разу — они дают всё новую и новую пищу для ума. Не берусь настаивать, что «Дельфины и психи» (как и «Нос» и «Москва-Петушки») можно безоговорочно отнести к фантастике... но приведу две цитаты из текста:

1. фрагмент о том, что профессор, по мнению дельфинов, плохо защищал их от оскорблений (заметьте, словесных, а не физических!) служителя океанариума и в результате консилиума тайно-разумных животных: «Кто-то подал еще более разумную идею, что профессор сам безумен. На том и порешили и упрятали самого великого профессора ихтиолога-лингвиста в психиатрическую лечебницу».

2. и как апофеоз — совсем коротенький эпилог повести: «Бродят какие-то тихие существа. Некоторые из них иногда что-то выкрикнут или забьются в истерике. К ним все время подплывают дельфины, и они гладят их по спинам, или дельфины гладят их. И существа позволяют дельфинам залезать им на спину и щекотать себя под мышками, и даже улыбаются».

По сути дела — вся повесть это два параллельных сюжета: жизнь в психиатрической лечебнице (совершенно в рамках соц.реализма) и некое «происшествие» в океанариуме (вроде как некая психоделика/фантасмогория/и т.д.). Естественно, что герой сюжета в океанариуме — в конечном итоге попадает в псих.лечебницу (при этом «разумную идею, что профессор сам безумен» выдвинули как раз дельфины и они же отправили профессора в психушку). Но и это бы тоже укладывалось в сюжетную линию «жизнь в психиатрической лечебнице»... — но вот кабы не эпилог, расставляющий акценты в приоритетах двух сюжетных линий и в итоге выводящий повествование к некоему постапокалипсису...

Вполне занятная своей «альт.историчностью» политическая утопия о предвоенных годах и итогах Великой Отечественной войны. При этом утопия представлена отнюдь не как уже сформировавшаяся и застывшая в своём совершенстве конструкция, а напротив — в многолетнем историческом развитии (с главами-экскурсами в прошлое и в нашу реальность) в линейном (в целом) сюжете.

Но, не смотря на «многолетнее» развитие сюжета, — повествование очень насыщенно и динамично. Хочется сказать отдельное спасибо автору, что он не стал растягивать достаточно оригинально-перекрещивающиеся сюжетные линии двух параллельных реальностей в некое тягомотное многокнижие.

И необходимо сказать, что это скорее и не цикл из 2-х романов, а единый роман в 2-х книгах. Первая из книг хоть и заканчивается неким «рубежом достижений» главного героя, но «взрывное» её завершение явно и недвусмысленно оставляет задел для продолжения сюжета — что, собственно в начале второй книги вполне закономерно и происходит. И читатель получает уже тандем (здесь можно сложить в кармане свою «интеллигентскую фигу»)) ) главных героев.

Впрочем, не смотря на завершённость всех сюжетных линий, есть в концовке второй книги и вполне очевидный задел на книгу третью, но это, как говорится, была бы (если будет?) уже «совсем другая история», в другое время и с совсем другим главным героем.

Достаточно интересная задумка по «возможностям» вселенца в царевича Алексея Петровича и достаточно ранней (по реальной истории) коррекции преобразований (во многом сумасбродных и организационно мало друг с другом связанных) Петра I. Но авторское (или издательское?) желание выдать «вал — по плану» в размере аж четырёх полно-страничных романов — увы, привели к тому, что повествование растеклось «мысию по древу» и стало «обо всём и не о чём»...

Приключенческий экщен — свёлся к самому минимуму и принял сугубо описательный характер в угоду описанию государственного (так и чешется клава, написать партийно-государственного)).. ) строительства и военно/экономическо/производственных связей. Героев (всвязи с этими самыми связями) стало чересчур много, а на создание их запоминающихся образов — у автора уже, увы, не хватило сил/времени/места. Да и описание прогрессорства главного героя — тоже достаточно невзрачно, не хватает в нём некого «накала борьбы и взлёта свершений».

Так что в итоге к четвёртой книге (вот такая у меня дурацкая привычка дочитывать до конца даже то, что читается всё труднее и труднее) повествование стало откровенно тягомотным(((. Увы, а так неплохо всё начиналось...

И пусть как некая тавтология выглядит такая характеристика, но это именно — фантастический боевик в серии «Фантастический боевик», чем, собственно говоря, практически всё и сказано.

Книга наполнена экшеном буквально через край, но, с одной стороны, это не делает её хуже, — «ведь именно так и для этого она и написана», а с другой стороны — сюжетная линия вполне непротиворечива (как это частенько бывает в боевиках) и вполне себе продумана.

Хотя сюжетная линия романа вполне логически завершена, но хочется верить, что вторая книга цикла, достаточно давно уже задуманная автором, когда-нибудь всё таки выйдет в свет.

Для меня «Вселенная Дюны» — это тот редкий случай, когда цикл признанного классика жанра не получил моей однозначно-высокой оценки. И это не смотря на то, что в середине 90-х практически вся появляющаяся зарубежная классическая фантастика шла у меня буквально «на ура». Первые романы — «проглотились» мной буквально таки мгновенно. Но, чем дальше, — тем пошло тяжелее.

Дочитал всё до конца, но последний роман — просто домучил. Может быть иногда всё же надо заставить себя вовремя остановиться?

Больше всего этот коротенький рассказ походит на краткое наставление для фокусников (чревовещателей, гипнотизёров), а так же для шпионов и разведчиков всех мастей (особенно книжно-литературных) по способам отвлечения внимания от чего-то действительно важного (и в т.ч. самое главное — от самого себя) методом переключения фокусировки внимания на что-то внешне-приметное, но (фактически) малосущественное.

Для нас, сегодняшних, это уже достаточно известный психологический трюк «непрямого воздействия на внимание»... Но для 1942 года (когда был написан рассказ) практики манипулирования сознанием, забиванием людям головы тем, во что они всё равно в итоге даже и не поверят — были наверное больше свойственны для спец.курсов различных спец.служб, чем для сюжетов литературных произведений.

Примечательно, что главного героя, от лица которого Расселом ведётся рассказ, зовут тоже Рассел — так что в рассказе возможно есть и некая автобиографическая составляющая.

По сути дела этот рассказ — некая попытка сделать эдакий микст из древне-философских внешне парадоксальных рассуждений типа апории Зенона «Ахиллес и черепаха».

Почему Рассел в 1955 году вдруг решил попытаться увлечь этой темой своих, тогда наверное не очень продвинутых в вопросах классической философии, читателей фантастических рассказов — не очень понятно. Вполне возможно, что Эрик Фрэнк Рассел и сам тогда открыл для себя идеи в области символической логики и её применения к философии своего однофамильца Бертрана Артура Уильяма Рассела, получившего 1950 году Нобелевскую премию по литературе и утверждавшего, что математика может быть выведена из логики.

В самом начале рассказа позабавил космический корабль с двигателем, обитым для звукоизоляции «толстым слоем войлока»))). Но если копнуть в своих размышлениях поглубже — этот допотопный звукоизолятор неким ассоциативным образом перекликается с тем, что проблема человека-громоотвода в любом коллективе-общине тоже достаточно древняя. И решение её давным-давно найдено — мне особенно нравится лаконичная формулировка в одной из песен актёра и поэта Михаила Ножкина: «Глупо гневаться, мой царь, на дурака...»

Собственно, эта идея и лежит в основе сюжета рассказа. И то, что пытается «открыть» и донести до читателя Рассел, уже давным-давно присутствовало в традиции христианской (хотя явно и гораздо раньше) Руси. Это древний обычай почитания верховной властью (да и любой деревней-общиной) блаженных (читай: бо́женных) духом и юродивый (читай: у Рода жи́вых) телом.

Стоит только вспомнить хрестоматийного псковского юродивого Николу Салоса, предложившего Ивану Грозному кусок сырого мяса и этим предотвративший поход опричного войска на Псков. Или воистину «народное» переименование Собора Покрова Пресвятой Богородицы, что на Рву — в Собор Василия Блаженного.

Так что ещё раз скажу: тема равновесного баланса индивидуальных психик в коллективе-общине, описанная в рассказе Рассела, — давным-давно была решена на Руси «народными средствами» и без всяких новомодных психологических изысканий.

Вот уж действительно: не желай непонятного — оно может сбыться непредсказуемо...

Мало было настырному зануде-журналюге «имеющегося в ассортименте розового слона» — так нет, подавай ему голубого носорога и непременно «в 17 дюймов длинной и весом не более 9-ти фунтов», отсутствующего в серийном производстве.

Но больше всего меня улыбнула «оранжевая жидкость с запахом фантастически концентрированного первосортного виски» и обнаруженная донельзя довольным журналюгой «Незаконная торговля спиртным — 96 градусов и никакого налога!»... Как же это ярко мне напомнило наши недавние «весёлые 90-е» и общенародное развлекалово по изготовлению разнообразнейших наливок и настоек из спирта «Рояль».

Вот не могу даже предположить чем же был навеян Расселу этот сюжет... Почему его так «зацепил» этот вопрос «Кому сказал Бог...»? И почему эта задача должна была так сильно заинтересовать гигантского силиконида, имевшего счастье мыслить над предыдущей задачей «70 тысяч лет... Или может быть 7 тысяч», — какая ему, силикониду, разница. Может быть только потому, что рассуждения Аристотеля и Плутарха о парадоксе проблемы курицы и яйца — он за время своего предыдущего «думания» однозначно пропустил.

Так что единственное, что приходит на ум: этот сюжет может быть как-то навеял Расселу за два года до написания рассказа разработанный Штибитцем в 1946 году специализированный релейный компьютер «Bell-модель V» — это был компьютер общего назначения, содержащий 9000 реле и занимающий площадь почти 90 кубометров и весом около 10 тонн.

По кубатуре — силиконид Рассела ему вполне, плюс/минус лапоть))), соответствовал...

Прекрасная иллюстрация библейской заповеди (наставления апостола Павла) о непротивлении злу силой. Доброе отношение к врагу — есть самое верное средство победы над ним: добрыми поступками враг унижается самым надёжным образом. Так относясь к врагу, человек усугубляет его вину “Ибо делая сие, ты собираешь горящие угли на голову его...».

Не берусь авторитетно судить, что легло у Рассела в основу идеи этого рассказа: именно христианская идея, толстовство или (как раз очень актуальная для 1948 года когда был написан этот рассказ) начатая в январе 1948 года в отчаянная акция голодовки Махатмы Ганди, предпринятая в попытке остановить межнациональные распри после разделения Британской колонии на светскую республику Индия и мусульманский Пакистан. Ганди объяснил свое решение так: «Смерть станет для меня чудесным избавлением. Уж лучше умереть, чем быть беспомощным свидетелем самоуничтожения Индии».

Я бы склонился к тому, что именно идеи Ганди дали толчок к написанию рассказа, ведь недаром у Рассела в повести «И не осталось никого» (она же «Загадка планеты Гандов»), написанной в 1951 году мы встречаем упоминание о неком Ганди — создателе системы гражданского неповиновения на Терре.

Но, как бы это не было, — сегодня, читая этот рассказ, можно только аплодировать мастерству психологического портрета генерала Круина, сделанному Расселом. Жаль, что сегодня уже вряд ли удастся понять кто же был его прототипом.

Первые страниц 80 этого романа — читал с некоторым недоумением... Неужели это признанный всеми издателями автор бестселлеров Александр Бушков? Потом, когда сообразил заглянуть в конец романа и обнаружил, что дата написания 1983 год, — стало ясно что это была одна из первых «проб пера» автора.

Очень жалко, что в фантлабовской библиографии Бушкова пока указан только 2005 год (как год первого издания этого романа) и не упомянуто, что роман был написан автором в 1983 году.

По тем временам, наверное, — достаточно лихо закрученный экшен; но почти через 30 лет — как-то уже и несколько примитивно вся эта история смотрится. Наверное поэтому сборник «Нелетная погода» (в котором одноимённый роман занимает 2/3 объёма издания) в достаточно большом количестве оказался в итоге на распродажах «всё по 50 руб.»

Занятная попытка объединить фэнтези с «твёрдой» НФ и объяснить, что в нашем реальном мире — мифы о всех мастей эльфах и гномах возникли от некой «петли времени» и мутации человеческой расы. А вся нелюбовь эльфов к людям — от комплекса, тщательно скрываемого эльфами, их (эльфов) «не первородства».

Короче говоря, если есть желание «отдохнуть мозгами», — неплохой экшен с супер-героем спецназовцем, спасающим мир людей от поголовного истребления.

Только страх и любовь одинаковы во всей Вселенной...

Вряд ли найдётся человек, которому не знаком пусть и уже полузабытый детский страх огромной-пустой-тёмной комнаты, — в которой таится «чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй». Но стоит лишь затеплиться одной-единственной маленькой свече — и страх умирает вместе с темнотой...

А что есть Человечество? Да всего лишь маленький (по Вселенским меркам) ребёнок, испуганно сидящий в своём дальнем уголке, тёмной и непредставимо-огромной комнаты Бесконечного Космоса. И сидит он, спрятавшись под одеяло своей маленькой и такой беззащитной планеты, и «накручивает» себя ужасами страшных чудовищ, высматривающих свою несчастную добычу из Бескрайней Великой Дали.

Но всего лишь два коротеньких, но точных как удары рапиры Мастера, вопроса Адвоката на Всепланетарном Суде над явившимся на нашу Землю чудищем-пришельцем — и волшебным образом затеплилась свеча всечеловеческой любви и понимания, рассеявшая мгновенно все надуманные кошмары испуганного Человечества.

... Один из великолепнейших по своей психологии рассказов Рассела.

«Мозг, наделённый способностью к воображению, — вот величайшее преимущество, которым может обладать живое существо» — с этой мысли начинает Рассел свой рассказ. И первоначально по сюжету — именно присущее людям воображение и необходимо Пришельцу для успешного порабощения Земли. Но чуть позже оказывается, что именно воображение — та самая палка о двух концах — и спасает землян, ибо именно оно даёт возможность соединить в единое целое вроде бы совершенно разрозненные факты и сделать хоть и фантастический, но абсолютно правильный вывод.

И тут напрашивается мысль, что Рассел написал не просто фантастический детектив, а хотел сказать нечто большее... Ну тут уж каждый должен сам выбирать — какое это «нечто» ему более по душе... Может быть, например, что некий гипотетический Вселенский Разум и задумал-то создать человечество всего лишь для собственного развлечения: создал и с интересом наблюдает — что же ещё эти неугомонные начудят, напридумывают и насочиняют в своих фантастических книжках.

Один из лучших рассказов в жанре героико-романтической фантастики. Сегодня он кажется совершенно простым и безыскусным, — вот только в год своего написания рассказ-то был совершенно о другом... Мало того, что на одном и том же космическом корабле летят и белые, и марсиане, и (о, ужас какой) негры — так в довершении к этому «интернационалу» ещё и совершенно умопомрачительный Эл Стоу оказывается...

А рассказ-то публикуется в 1941 году, когда до юридического (не говоря уже о бытовом) равноправии даже белых с чернокожими оставалось ещё четверть века. А уж говорить (и писать) о праве вступления в элитарный клуб (да и вообще о равенстве) такого персонажа как Эл Стоу — вообще было гипертрофированным вызовом обществу (когда окружающая реальность доведена автором до абсурда) и звучало как: «да что там негры — то ли ещё ждёт Америку!».

И не случайно в подлиннике имя главного героя — Джей Оценка... Авторская оценка будущего заокеанской (для автора) Америки.

Забавный маленький рассказик... На первый взгляд эдакая смесь переживаний главного героя — одновременно «маленького человека» (почти чеховского Акакия Акакиевича Башмачкина) и Радиона Раскольникова с его морально-нравственными метаниями «...тварь ли я дрожащая или право имею?». И уж совсем забавно: по хронологии написания кажется будто бы и автор, и Евгений Шварц — в один и тот же момент 1940 года прочитали знаменитую сказку Ханса Кристиана Андерсена «Тень» и использовали её сюжет каждый на свой манер и сообразно окружающим их социальным обстоятельствам.

Ну а если говорить абсолютно серьёзно и не позволять себе вдаваться во всяческие невольно приходящие в голову аллюзии — то у меня сложилось впечатление, что весь рассказ написан — по существу ради всего лишь одной, самой последней, его строчки. Что, впрочем, (чуть-чуть перефразируя Александра Галича) — не делает его ни лучше и ни хуже, ведь именно так и для этого он и написан.

Рассказ с довольно простым (по нынешним временам и с высоты сегодняшней точки зрения на литературу) сюжетом — «просчитывающимся» практически с самого начала. Суть идеи рассказа вполне проста и незамысловата — на каждую хитрую задницу всегда найдётся какой-нибудь инструмент с винтом, да ещё и с обратной нарезкой.

Но вот только категорически не надо при чтении забывать, что рассказ был написан ещё в те давние времена, когда о переселении душ мыслили исключительно в эзотерическом плане... и это были отнюдь не связанные с точными науками и техническом изобретательством личности. А тут вдруг — сюжет с использованием для переселения душ некоего высоко-технологического прибора. Думаю, что для того времени такой сюжет был достаточно свеж и оригинален.

Наверное именно таким, как описанный в рассказе Жюль Риу, стал бы Жюль Верн — родись он на несколько столетий позднее. Но наверное ему не снились бы запах пыльных юридических бумаг и размеренная жизнь парижского адвоката, как уже ставшему капитаном Жюлю Рио снится «непередаваемый аромат догорающих смолистых ветвей и свежеиспечённого хлеба».

А может быть так не было именно потому, что Жюль Верн, которому в 11 лет удалось наняться юнгой на шхуну «Корали» и сбежать в Индию, — не стал моряком, а стал «всего лишь» великим писателем, романами (и тут опять появляется тот самый запах сотен листов бумаги) которого зачитывались миллионы мальчишек всех стран. Да и не только мальчишек, а и взрослых, которым вновь и вновь хотелось снова почувствовать себя мальчишкой, мечтающим о дальних путешествиях и невероятных приключениях.

И, наверное, это и есть счастье: когда, как у Жюля Риу, — исполнилась твоя детская мечта, но память твоего детства остаётся с тобой до самого конца твоей жизни. А Жюль Верн, будучи уже известным и отнюдь не «кабинетным» писателем, признавался: «Я, должно быть, родился моряком и теперь каждый день сожалею, что морская карьера не выпала на мою долю с детства».

С сегодняшней точки зрения, отягощённой пропастью в почти 60 лет от времени написания рассказа, — он кажется очень наивным своей «романтикой большого космоса». К тому же меня (сегодняшнего!) очень позабавило, что на межзвёздном корабле, перевозящим сотни пассажиров, имеется «магнитофон и 50 катушек с плёнками»))) Но на рубеже 60-70-х годов рассказ, конечно, читался «на ура!»

Впрочем, и сама земле-подобная планета, практически вся покрытая океаном но без штормов и даже ветра, — и именно поэтому абсолютно безмолвная — тоже некий нонсенс с точки зрения законов физики и природы. Поэтому многолетние и мучительные поиски земных учёных-психологов о создании на этой планете некоего акустико-положительного фона (извините за столь заумный стиль, но иначе это будет совсем уж откровенный спойлер) — кажутся донельзя надуманными. Ну а «найденное», лежащее на поверхности, этими учёными «гениальное» решение проблемы — кажется наивным вдвойне.

Но что однозначно спасает рассказ — так это великолепный слог, наполненный романтикой, так свойственной той эпохе мечты о скорой близости дальнего космоса. И за бережное сохранение этого авторского слога — отдельный низкий поклон переводчику Юлии Ивановне Жуковой.

Достаточно красивая своей альт.исторической правдоподобностью политическая утопия о итогах совсем чуть-чуть по другому начавшейся Великой Отечественной войны. Причём утопия не как уже сформировавшаяся и застывшая конструкция, а в своём многолетнем историческом развитии с обильными главами-экскурсами в прошлое в линейном (в целом) сюжете.

На первый взгляд (как это и сказано в издательской аннотации) «развилка истории» происходит ранним утром 22 июня 1941 года, но по мере чтения мы постепенно видим и более ранние несостыковки с реальной историей — и Киров убит всего лишь сосулькой; и вместо знаменитого танка Т-34 на вооружении РККА некий танк Т-42; и во главе Генштаба в предвоенный период стоит генерал, настолько малоизвестный, что подавляющему большинству читателей придётся лезть в Вику чтобы выяснить не вымышленная ли автором это фамилия. Да и другие малозаметные несхождения с реальной историей (довольно «приятно» замаскированные автором) имеются и отыскивать их при чтении — довольно занимательное занятие.

И лишь в эпилоге все несоответствия с реальной историей становятся на свои места и приобретают законченную форму очень неплохо логически построенной альтернативки. И что на самом деле «эффект бабочки» в романе «зарыт» гораздо глубже, чем кажется вначале романа. Будет очень обидно, если книга не окажется лишь первой частью дилогии — имеются явно подвешенные сюжетные линии и не 100% толкование стремительного завершения всего сюжета. Да и куда альт-истории развиваться тоже резерв движения вполне имеется.

Сюжет повести прост, ясен и изложен автором в самом начале рассказа — безработному молодому ИТР-интеллигенту предлагают продать своё тело для пересадки в него чужой личности больного и старого, но очень богатого человека.

Но сюжет в этой повести — всего лишь некая «рама для картины». А сама картина — мучительная попытка человека понять себя в себе. Единственная проблема — получится ли это и у читателя; на меня лично повествование особенно глубокого впечатления не произвело.

Очень красивая и романтическая «повесть-сон» — о множественных снах и сновидениях; о тех мирах, что сняться одинокой женщине; о том, что мы тоже, наверное, в тех мирах кому-то снимся. И о том, что за всё придётся заплатить и заплатить самой высокой ценой — одиночеством.

Но, может быть, постоянно есть рядом кто-то, кто внимательно следит за тобой и может, если его попросить и он сочтёт тебя достойной, — помочь и отвести тебя в страну твоих фантастических снов...

Уже начало второй книги дилогии относительно порадовало — исчез явный переизбыток (чем сильно грешила первая книга дилогии) всевозможных аналитических сравнений данных всяческой как лётной, так наземной техники; главный герой перестал быть ходячим озвучивателем ТТХ. Да ещё к тому же, появившийся вновь уже на первых страницах этой части, «приведение-куратор», организовавший попаданчество гг., — совершенно меняет герою «правила игры», да ещё сообщает, что герой вовсе и не бессмертен. Короче говоря — главный герой становится гораздо более человечным.

Ну и само повествование, начинающееся хронологически осенью 1941 года и в уже сильно-альтернативной истории, — делает сюжет второй книги гораздо менее предсказуемым, чем сюжет книги первой. И пусть реально-историческая логика возможности описываемого развития событий — является довольно спорной, но в занимательности сюжета второй книге отказать никак нельзя. Да и в достаточной непредсказуемости развития сюжета — отказать тоже нельзя... Хотя, конечно, издательская аннотация — сплошной спойлер — процесс чтения основательно подпортила (((

Забавный и весёлый рассказ в стиле «а-ля рюсс» о производственном браке в работе славянского мага, который он допускает в следствии изряднейшего употребления чистейшей слезы медовушеньки, напрочь пропавшего (видимо от этого) музыкального слуха и злобных происков «конкурирующей фирмы».

Очень только жаль, что так коротенько как-то автор этот сюжет изобразил, мне бы очень хотелось бы эту «веселуху» подольше посмаковать. Потому, что хотя персонажи вроде бы и древнеславянские, и сюжет насквозь фэнтезийный — но действо-то в доску родное и обстоятельства с бизнесом «весёлых 90-х» весьма и весьма схоже-узнаваемые.

В целом есть в рассказе некая занимательная мысль, но как-то она слишком уж «дневниково» читателю преподнесена и, в итоге, получилось изложение какого-то космогонического варианта «стокгольмского синдрома», смешанного с первобытным ужасом дикаря от мысли, что мол де фотография украдёт у него душу.

В конечном итоге вышло хоть и интересно, но как-то немного жутковато. По крайней мере, я трудно себе представляю как бы повёл себя я сам, доведись мне вдруг узнать, что именно вот так и спроектирована работа нашего «общественного транспорта».

Первый роман дилогии — вполне для попаданческой темы тривиальный и, мягко говоря, — не блещет. На первых же страницах 30-ти летний любитель истории авиации и компьютерных «леталок» попадает прямиком в кабину возвращающегося на родной аэродром истребителя, с грехом пополам приземляется и очень быстро обнаруживает, что он «попал» в май 1940 года. Ну и вдобавок сразу же узнаёт от некоего к его попаданчеству причастного привидения-куратора, что у него в качестве «бонуса» имеется фактическое бессмертие — точнее возврат к своему любимому компьютеру при гибели в этой реальности.

Быстренько сориентировавшись, он придумывает как в темпе «дойти до тов. Сталина» и открыть ему глаза на ближайшую историческую перспективу. Ну и начинается лихое научно-техническое прогрессорство с несколько-страничными тактико-техническими характеристиками самолётной (преимущественно) и иной военной техники и советов по доведению её до уровня «максимальной прокачки».

Присутствует в книги и некий «экшен», но обилие «железа» — утомляет. Ближе к концу книги — наступает предсказанное гг. утро 22 июня и повествование приобретает более литературно-приключенческий характер. Хочется верить, что эта тенденция во второй книге дилогии сохранится.

Очень лиричный рассказ о мятущейся бессмертной душе, великой душе трагически смертного тела. Этот рассказ обязательно надо почитать сторонникам версии, что начало XVII столетия в России — еще темное средневековье, а вот в Европе — уже Эпоха Высокого Возрождения.

Только вот именно во второй месяц нового XVII столетия в «просвещённом» Риме на площади Цветов (Кампо-деи-Фьори) сожгли Джордано Бруно — хорошенькие, однако, эксцессы для такого уж «Высокого» Возрождения! Хотя, впрочем, рассказ не о Эпохе Возрождения и в общем-то даже и не о Джордано Бруно, а просто о любви.

P.S. Неприятненькая только, увы, «очепяточка» в журнальном варианте «Полдень, XXI век 2003 №05-06» произошла, — что сожгли мол де Джордано Бруно — в 1660 году. Или это попытка создать некую альт.историческую подоплёку рассказу?))

Не очень обычно построенная самая первая фраза рассказа: «Катрин спала в домике-будке рядом с какой-то Богом забытой железнодорожной дорогой, ещё не старая, парализованная и с вымытой головой», — меня сразу как-то смутила. На мой взгляд, так пишут либо гении, либо графоманы.

Оказалось, что и не то, и не другое... В наличии — вполне обычный и незамысловатый рассказик о человеческом одиночестве; о том, что «насильно мил не будешь»; о том, что незабвенное «хотели как лучше, а получилось как всегда» — гораздо чаше случается и на обыденно-бытовом уровне.

А вот какой-либо фантастики — в рассказ нет. И не такое может случиться (и вполне себе случается) на необъятных просторах нашей Родины.

Весёлый рассказ-притча на тему, что каждый народ имеет то правительство, которое он, народ, заслуживает. Но в рассказе идея «демократических выборов народного лидера» доведена до своего логического абсурда — и раз в пять лет правитель превращается именно в того, о ком мечтает каждый гражданин по отдельности и всё общество вместе.

А вот правитель — может каждому гражданину по отдельности и персонально (да и всему своему народу вместе) устраивать «ответку» хоть ежедневно.

Короче говоря, история нас учит только тому, что она нас ничему не учит.

Завершающий роман цикла. Хотя, судя по хронологии развития событий, главная героиня должна бы была пройти ещё немало военных дорог и порадовать своими приключениями читателей. Но автор скоропостижно скончался в возрасте всего лишь 64-х лет и, судя по разговорам в сети, даже эта книга осталась им незавершённой. Видимо, завершение третьей книги (да и сюжетное завершение всего цикла с эпилогом уже не из прошлого, а из будущего) дописывала его дочь уже после смерти автора.

В целом третья книга, как впрочем и весь цикл, — достаточно исторически-наивна — очень трудно поверить, что к мнению о развитии страны 20-ти летней девушки могли бы так всерьёз и глубоко прислушиваться первые лица советского государства. Так что книга в основном должна пользоваться популярностью у подростков (ну, по крайней мере у тех из них, кто ещё читает книги и интересуется историей).

Ну, а поколению, заставшему ещё времена советской власти, книга может понравится своим позитивом и оптимизмом — ностальгическими ощущениями своей уже, увы, далёкой юности. Действительно, ведь наворачиваются порой слёзы, когда слушаешь старые советские песни 40-х — 50-х годов, хотя и прекрасно знаешь, что жизнь тогда была вовсе и не столь романтично-возвышенна и упоительно-прекрасна. Просто то, что было «около 20-ти» — всегда гораздо лучше, чем то, что есть «ближе уже к 60-ти».

После первых 4-х частей «Варяга», Мазин, видимо, решил взять себе «каникулы» и «отдохнуть», переработав свой ранний (1996 года) роман «Паника».

Новое двух-книжие с натяжкой можно назвать циклом, это скорее единый роман: вторая часть без первой — сюжетный обровыш, а первая без второй — сюжетный тупик. Так что если уж хочется сюжета «эротическое приключение с реликтами на первозданной природе», — то придётся читать обе книги.

Я прочёл. Довольно простенько, однозначного неприятия нет — все женские отрицательные отзывы считаю чистой воды «межвидовой ревностью»))). Рекомендую читать (если читать) лёжа на пляже в тёплых экзотических странах — атмосфера (особенно «всё включено») очень способствует положительному восприятию.

Но больше всего порадовало (хотя уже и задним числом ко времени написания этой дилогии), что автор вернулся к «Варягу» и начал цикл «Викинг».

Каково человеческому разуму, помещённому учёным-экспериментатором в тело собаки, если разум этот — вовсе не похож на булгаковского Клима Чугункина, а учёный — ну совсем не похож на профессора Преображенского. И как, не превращаясь из благородного сенбернара в некое подобие человека, а оставаясь в теле собаки — сохранить человеческое достоинство, вольную душу и удивительную находчивость.

Но, не смотря на весь трагизм описываемых событий — очень добрый и лиричный рассказ.

Очень «жёсткий» и насыщенный (наверное даже излишне) жестокими подробностями рассказ о том к чему приводят грубые нарушения Уставов караульной и патрульно-постовой службы. Атмосфера «мира», видимо, навеяна «Пикником на обочине», — только вот в Зоне «Падшего ангела», вместо вполне безобидных «воскресших» родственников, появились крайне агрессивные и боеспособные «жители», вроде «всего лишь люди из плоти и крови», но способные голыми руками в считанные секунды превратить солдата в «падшего ангела».

Весь вопрос только в том, кто более жесток — эти самые «жители» или те генералы, которые делают всё для того чтобы поставить «на поток» перерождение солдат в таких «падших ангелов».

Но извечная дилемма: оправдывает ли цель средства, если что-то и оправдывает цель — так осталась в рассказе без ответа.

Если читать только вторую книгу цикла: абсолютно несамостоятельный отрывок — без начала и без конца; из ниоткуда и в никуда. Так что и пытаться — очччень не советую. Читать с первой книгой цикла (Попадать, так с музыкой) — возможно, но повествование заканчивается (как и в первой книге) — на пике сюжетного развития.

Как аналогию для этой, отдельно от остального цикла взятой книги, — можно привести попытку читать отдельно роман «красного графа» Алексея Толстого «Восемнадцатый год» без его привязки к предыдущей и последующей книгам эпопеи «Хождение по мукам».

Можно ли жить в нашем бренном мире не зная зависти, страха, сомнений... Наверное можно, но для этого нужно быть ангелом. Или роботом. Или тем и другим одновременно.

А будет ли тогда это создание — идеальным? Наверное будет... Если обретёт способность любить, ведь люди делают всё, уподобляя всё «новое», — самим себе.

Именно так же как это когда-то делал Всевышний.

Вполне себе симпатичный рассказик о мыслящем в глубокой тайне от НИИшных юзеров тамошнем НИИшном компьютере. Сюжет достаточно забавно-параллельно перетасовывает мысли осознавшего себя личностью РС и бытовой трёп «плавающего» в округе «новой личности» около-научного офисного планктона.

Скорее всего для продвинутых РС-пользователей — рассказ вряд ли будет каким-то откровением, а для не продвинутых — явно будет мало-понятным из-за массы профессионально-айтишных хохм и заморочек. Мне-то рассказ зачитал на дачном отдыхе с соответствующими комментами близкий приятель, находящийся «в теме» — иначе я и в половину бы «не въехал».

Но в целом — получилось вполне весело, чувствуется некая отсылка к Алдану-3 в которую, как известно, Федор Симеонович Киврин «вселил ... чью-то бессмертную душу -- впрочем, довольно жизнерадостную и работящую».

Лиричный и очень грустный рассказ, который действительно можно вдруг ощутить «как будто неясное прикосновение к щеке... какое-то смутно узнаваемое движение, схваченное боковым зрением... чего-то, оставшегося там, в той безмятежной, сказочно благополучной стране». Но к фантастике рассказ имеет весьма и весьма косвенное отношение, ведь нельзя отнести к фантастике какие-нибудь предрассветные сновидения.

Ну а если взглянуть на рассказ без романтической улыбки, — то его можно отнести и просто к обычному милицейскому делопроизводству.

Вот такая грустная история.

Наверняка очень далеко не все древнегреческие мифы дошли до наших дней. По крайней мере, перечитывая Куна, явно видно много «белых пятен» в происхождении «дозевсовского» поколения богов. Вот авторы и решили «восполнить» одно из таких «белых пятен»... Что и получилось, на мой взгляд, весьма и весьма неплохо.

Думаю, что если этот рассказ аккуратненько «вставить» в соответствующий цикл «пересказов мифологии», — то неспециалист, пожалуй, и не почувствует его современную инородность.

Общая оценка — простенько, но со вкусом.

Очень живой и динамичный предвоенно-приключенческий (если можно так выразившись определить его хронологию) роман. Хотя сразу необходимо сказать, что слово «роман» — тут несколько некорректно, т.к. повествование заканчивается на пике сюжетного развития и «Попадать, так с музыкой» только первая часть единого повествования в 3-х книгах. И читать только первую книгу, не имея под рукой продолжения, — настоятельно бы не советовал.

Что касается непосредственно сюжета — тут явно найдётся масса как сторонников так и противников реалистичности такого «общения» попаданца с «великими мира сего» (а точнее «того») времени. С одной стороны, действительно, первой реакцией у любого здравомыслящего человека на фразу собеседника «я — из будущего» тут же возникает в ответ «это — к психиатру»; но с другой стороны — не так уж недосягаем уровень и для второй реакции: «Есть много ещё в мире, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».

Ну и несомненно, что без достижения этого «второго уровня реакций» и быстрой адаптации ко всему новому даже люди 40-х годов имели «потолок» своего социального положения; и только перешагнувшие этот уровень и имеющие высокую психологическую устойчивость (в отличии от людей уровня «этого не может быть, ибо не может быть никогда») могли занимать некие «высшие» места на социально-политической лестнице.

Ну и возвращаясь непосредственно к книге — очень легко и абсолютно без натуги читается; отсутствуют нелепые исторические несообразности (я пару раз было дёрнулся проверять, но оказался неправ); но книга явно не понравится тем, кто из-за идиосинкразии не может себе представить Сталина просто как историческую личность, а не иначе как вампира с капающей с клыков кровью.