«Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша» — это единственное вразумительное, что приходит в голову после этой повести... Театр абсурда в монологе одного актёра с грустным голосом. Наверное это философский авангард... или авангардная философия... или арьергардная сатира... или ретроградная какая-нибудь амнезия... Но — забирает заррраза...

Короче говоря, я (пока читал) — мало чего понял; а дочитав — впал в меланхолическую хандру с ожидающимся обострением вплоть до когнитивного диссонанса. Наверное самый подходящий пункт в фантлабовском классификаторе для этой повести — «Психоделика (Нечто странное и безумное)»... Остальные пункты, в принципе, уже и не важны...

Какую-либо оценку ставить не рискну.

Наверное бесполезно даже пытаться пересказать о чём эта повесть. Сама повесть и её сюжет — неким образом получаются сами по себе... Некая «повесть-настроение», текст, написанный не ради сюжета, а ради ощущения читателем некоего сплава поэтичности красок абстрактной мысли и точно-отмеренных слов...

Нет, сюжет вполне себе есть, но толку от его пересказа будет крайне немного — примерно столько же как если попытаться нарисовать чёрно-белую радугу. И больше всего при чтении у меня эта повесть вызывала ассоциацию с (тоже внесюжетным) стихотворением Осипа Мандельштама: «О небо, небо, ты мне будешь сниться! / Не может быть, чтоб ты совсем ослепло / И день сгорел, как белая страница: / Немного дыма и немного пепла!».

Рассказ, который наверное был задуман как «загадочный», но преуспел он лишь в том, что после его прочтения непонятного осталось слишком много. В чём был подлинный (или конечный?) интерес этого загадочного «наладчика»? Ну не действительно же стырить абстрактную идею (или скорее идеологию) чиновника от науки как при любых результатах получить для себя, любимого, максимум денег?

Так ко времени написания рассказа — уже вся страна уяснила, что для этого нужно просто оказаться первым у бюджетной кормушки. Ну или хотя бы у бюджетной собственности или недвижимости. Ну а потом уже, после первичного накопления капитала, скупать (по рецепту б.Березовского) ключевых топ-менеджеров разливного уровня гос.корпораций.

Так что в конечном итоге рассказ видится довольно слабеньким.

Наверное самой полной аннотацией к этому рассказу были бы слова уже вынесенные автором к рассказу в эпиграф: «Из всех снов мы называем реальностью тот, от которого никогда не просыпаемся». И действительно: рассказ не столько фантастичен, сколько сюрреалистичен.

Причём сложилось впечатление, что издание его в сборнике «Наши в городе» было сделано в противовес опубликованному там же рассказу «Мезозойская история». Если «Мезозойская история» писалась как весёлая буффонада, то «Восьмое дело Максимова» — написан как мрачная и угнетающая кафкианская ситуация, наполненная иррациональностью и абсурдом. И при этом попытка в последнем абзаце резко «превратить чёрное в белое» лично для меня показалась не хэппи-эндом, а лишь усугублением общей мрачности.

Рассказ написан ещё в далёком 1992 году, когда (как это в тексте) «население, ещё не разделённое колючей проволокой и нейтральной полосой, радостно пьянствовало, несмотря на чины и звания»... Тогда эта зарисовка творящегося в столицах и на просторах стран СНГ казалась весёлой абсурдистской буффонадой... Абсурд, творящийся 22 года спустя, — уже не просто невесел, а даже подумать страшно, что за «мамонты» придут предъявить свои претензии на «хуторские земли» от Ла-Манша до Порт-Артура...

Если это попытка как-то изложить некие теоретические мысли Николая Вавилова о Душе и Вселенной — то попытка эта получилась крайне сумбурной...

Если это попытка как-то скопировать/повторить булгаковское описание свиты Воланда и её (свиты) поведенческие ужимки — то оно (описание) настолько слабое, что даже и рядом не стояло...

Если же это попытка изложить ещё какую-то потаённую мысль — то она, увы, осталось мной непонятой...

Рассказ я читал в сборнике «Наши в городе», причём сборник я читал не подряд, а «прыгал» от рассказа к рассказу. Поэтому буквально к 3-4 странице рассказа я почувствовал как он сильно выбивается из общего ряда... Мало того, что его никак нельзя отнести к юмористической фантастике, он просто смотрится на фоне других рассказов как, скажем, виолончелист в смокинге среди толкучки московского метро в час пик...

И только зайдя на Фантлаб и (к стыду своему только тогда) сообразив кто же автор и когда рассказ был написан, — я понял почему у меня при чтении рассказа было такое ощущение стойкого когнитивного диссонанса: тут не к костюме дело, тут просто сам автор из другой эпохи. Да и автор отнюдь непростой, — недаром ведь сказал когда-то Аркадий Стругацкий: „Колупаев интереснее, чем Брэдбери“.

Достаточно странный рассказик... Зачем, для чего, с какой целью и в чём суть — не очень понятно. Классическое лирическое начало вдруг сменяется перечнем мало связанных друг с другом фрагментов, которые завершаются вполне сюжетно-ожидаемо.

Так как весь рассказ имеет форму монолога студента перед сокурсницей — сложилось какое-то смутное ощущение, что это просто достаточно оригинальное (может быть просто на спор в далёком 1990 году написанное) изложение «приёма съёма» подружки на «посмотреть телевизор» )))

Самое смешное заключается в том, что по своему эмоциональному «накалу» это предисловие к сборнику является одним из лучших текстов всего сборника. Можно спорить о том насколько автор предисловия прав — так расхваливая включённые в сборник рассказы, — но именно своим эмоциональным «накалом» это предисловие заставило меня купить сборник. Так что в конечном итоге его автор (как редактор сборника) достиг своего...

Но что примечательно — я так и не углядел, где в книге указано, что «Составитель: Ирина Молчанова»... Так что у меня осталось ощущение какого-то диссонанса при сопоставлении состава сборника к его предисловию...

Вот уж действительно: талантливый человек — талантлив во всём! И очень странно, что серьёзную прозу Галич стал писать столь поздно, — а ведь это практически уровень Зощенко и Бабеля. И «декорации» Одессы рубежа 1960/70-х годов беспроигрышны, а уж тема-то...

Надо сказать, что несмотря на то что роман «Блошиный рынок» имеет авторский подзаголовок «Почти фантастический, но не научный роман» — фантастической составляющей (в нашем понимании) в романе никакой нет. Да и какие такие уж действительно фантастические события могут происходить в городе, если его обыватели воспринимают даже пудовые гири из чистого золота как просто подфартившую им обыденность ))).

Но вот описываемые автором вполне вроде бы реалистичные бытовые обстоятельства действия — если и не фантастичны, то в высочайшей степени нереальны по самой своей сути. Вот уж где стало воистину верно бессмертное чеховское: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда».

Забавно посмотреть на образы наших современных воротил-бизнесменов в ресторане конца XIX века... Правда как раз самого-то ресторана в рассказе — всего ничего; внимание автора больше уделено что называется «до» и «после» и в эти моменты не всегда понятно являются ли окружающие бизнесменов действующие лица хроно-аборигенами или обслуживающим персоналом из будущего. И, увы, почему-то автор не обыграл момент, когда всего за пару часа застолья два наших бизнесмена употребили внутрь: «... и Смирновка, и шустовская рябиновка, и портвейн» — весьма странный для посетителей ресторана Тестова в те времена ассортимент для двухчасового обеда.

Ну а взаимоотношения героев со своими сотрудницами, «тёрки» с хроно-ГАИ, меценатские потуги с окончательно обнищавшими в их время учёными — к хроно-приключениям относятся уже опосредованно. Можно было бы этот короткий рассказ, с едва пунктирно- намеченными сюжетными линиями, развернуть в очень занимательную хроно-бытовую повесть. ...Но, увы, автор решила быть краткой.

Так сложилось, что у меня с начала 90-х годов выработалась большая настороженность к переводной англо-язычной фантастике, в изобилии появившейся в эти годы и своим (в подавляющем большинстве) качеством перевода быстро вызвавшем стойкую идиосинкразию. Ну а классические, советских времён переводы, где качество обеспечивалось не только высочайшим профессионализмом переводчика, но и профессиональной редактурой — были читаны перечитаны ещё в 70-80-е годы.

Но вот случилось, что застряв у друзей на пару лишних дней за городом я остался практически без альтернативного выбора — либо несуразности соц.реализма (ну а просто пить пиво уже здоровья не хватало), либо этот роман... И к собственному удивлению обнаружил, что роман-то переведён вполне достойным языком и читается легко и непринуждённо. Сюжет, конечно простенько-экшеновский, но (спасибо переводчику Ю.А. Кряклиной) чтение вполне себе доставило удовольствие. Ну и особое спасибо художнику — роман он явно читал — в иллюстрации обложки всё вполне соответствует тексту (а не как это часто бывает тупо смонтировано из натыренного по инету) и с самых первых страниц «дорисовывает» в воображении образы главных героев.

Итог: далеко не шедевр, но вполне вменяемое чтение для дачно-пляжного отдыха или в дороге. Ну, или тинейджерам-троечникам с вечными бананами в ушах — чтобы хоть что-то читали.

Сразу признаюсь, что решил попробовать почитать этого автора (ну, кроме того, что книга доставалась практически халявно) как соавтора цикла «Леннар» Романа Злотникова. «Белый Пилигрим» издан в 2005 году, цикл Леннар в 2006-2008 годах — логично предположить, что Злотников (когда решал вопрос о соавторстве) должен был быть знаком если не с самим романом «Белый Пиллигрим», то с его рукописью или её фрагментами... И так и осталось для меня загадкой: чем начинающий (лишь с тремя романами в одном цикле) писатель Антон Краснов заинтересовал уже имеющего к тому времени 20 изданных книг Романа Злотникова.

Должен сказать, что после первой трети Белого Пилигрима — книгу уже дочитывал лишь по принципу «не оставляй дело недоделанным»... Достаточно простенький сюжет; интрига — вроде есть, но просчитываема к половине книги; юмор — на уровне замены фамилии Донцова на фамилию Волгодонцева; финал без неожиданностей — одно достоинство, что без подвиса сюжетной линии. Два главных героя — инфантильные студенты-алкоголики (лет на 10 ИМХО старше, чем их портреты на Альфа-книговской обложке) бухают по чёрному, но их «приключения» чисто фэнтезийные и нет в них реалистической «искры божественного безумия».

В целом: отзыв и, собственно, диагноз роману может быть выражен всего лишь одним словом — скучно.

Такое впечатление, что роман писался целенаправленно для публикации в серии «Историческая авантюра» — наш современник, попадающий в прошлое, абсолютно профильный сюжет для серии...

С одной стороны — книга достаточно близка к жанру исторического романа, по крайней мере в ней нет откровенных историографических ляпов. Впрочем, возможно в ней и вообще всё с исторической точки зрения изложено предельно корректно — не настолько я себе хорошо представляю историю Кавказа времён Тамерлана, чтобы судить как эксперт.

С другой стороны — автор попытался сконструировать и неплохой авантюрный сюжет. Если в начале повествования он кажется достаточно прозрачным, то с середины книги начинается понимание, что предвидятся некие сюжетные неожиданности. Что в конце-концов и оказывается верным, хотя и с некоторыми (по размышлению) сюжетными несостыковками.

Но вот, если вернуться к тому с чего я начал: «...роман писался целенаправленно для публикации в серии» — возникает некий диссонанс... То ли историчности в книги чересчур много, то ли авантюра не слишком лихо сконструирована — но общее впечатление у меня получилось примерно как если закусывать стакан хорошей водки плиткой хорошего шоколада. Как-то оно вместе — особого удовольствия и не доставляет... Вот такая странная получилась после прочтения ассоциация.

Традиционно «Невский проспект, или Путешествия Нестора Залетаева» в фантастиковедении называют повестью гротескно-фантастической, но надо сказать, что в сегодняшнем понимании — фантастики в повести почти и нет; да и странно было бы ждать чисто (для нас сегодняшних) фантастический рассказ из 1848 года. Скорее это сатирическая повесть в абсурдно-мистическом стиле, свойственному 12-тью годами ранее появившейся повести Н.В.Гоголя «Нос». Только в этой повести фигурирует не Нос «в шитом золотом мундире, шляпе статского советника и при шпаге», который впоследствии «был перехвачен по дороге в Ригу с фальшивым паспортом», а загадочная для петербуржцев карета, несколько суток подряд путешествующая «с визитами» по Невскому проспекту, всё больше и больше по мере повествования вызывающая ассоциацию с Летучем Голландцем.

Вполне в русле мистической чертовщины воспринимается начало повести, когда её герою, Нестору Залетаеву, жителю «каморки у Каменного моста», за смехотворный «свой кровный полтинник» на благодетельной лотерее-аллегри в Дворянском собрании достаётся в выигрыш «карета на горизонтальных рессорах, работы мастера Иохима, ценою в тысячу двести рублей серебром». Всё это происходит при навязчиво-посредническом участии некоей (совершенно собранию не свойственной) мелко-невзрачной личности, вызывающей явную ассоциацию с невысокого ранга чёртом-на-побегушках.

Для сегодняшнего читателя наверное надо разъяснить, что для читателя тех лет — само присутствие безработного конторского писца в Дворянском собрании уже было достаточно абсурдно, ну а участие его за «свой кровный полтинник» в проводимой там благодетельной лотерее-аллегри – вообще фантастически-смехотворно. Но этот сюжетный ход — демоническое искушение маленького человека «локальным» богатством, вступающим в диссонанс со всем остальным его уровнем как достатка, так и психологии – дал автору возможность отправить своего (совершенно рядового для того времени) героя в совершенно нереально-абсурдное путешествие по Невскому проспекту.

Довольно слабый образчик «мистической» литературы начала XX века. Такими изрядно были заполнены страницы «бульварной» (т.е предназначенной для чтения во время городских прогулок — прочитал и без сожаления оставил на бульварной скамейке) журнально-газетной эмигрантской периодики. Смысл их мне совершенно непонятен... Пощекотать нервы? Это поколению-то, которое совсем недавно пережило ужасы Великой войны, сокрушительное падение русской монархии и кошмар войны гражданской?

Да и какой-то действительно по гамбургскому счёту «мистической» составляющей в рассказе особо и не видно, а попытка изобразить «кровавый треш» — нынешнему читателю (особенно знакомому с романами Юрия Петухова) покажется просто смехотворной.

Пока в цикле три (вышедшие «в бумаге») книги, каждая из них — история «провала» гл.героя в различные альтернативные варианты развития истории СССР, хотя в одном из них СССР и вообще не было. Но сразу надо сказать, что экшена в этих альт.исторических приключениях очень и очень немного, собственно и цикл-то совсем не «приключенческий». Основной темой цикла является некий симбиоз рассмотрения проблем экономики и обществоведения под разными углами альт.исторических вероятностей.

Наверняка этот цикл будет занимательно читать жителям Брянска, где живёт автор и где развиваются все события цикла. Такого многообразия вариативностей альт.развития архитектуры одного отдельно взятого города я, наверное, ещё не встречал в книгах этой тематики. Ну и, кроме этого, немало страниц уделено тех.развитию двух довольно разных направлений с которыми автор профессионально знаком: локомотивостроение и информационные технологии — они в цикле тоже получили своё альт.развитие.

Нельзя сказать, что столь широкое привлечение материалов этих трёх составляющих принципиально влияет в какую-то сторону читательского восприятия частей-романов — оно (как сказал, совсем правда по другому поводу, А.А.Галич) «не делает их лучше или хуже, ведь просто именно так и для этого они написаны». Поэтому упрёки автору в затянутости сюжета — вещь довольно странная, ведь сюжет и построен именно на скрупулёзности описания политики, техники, города. И при этом надо учесть, что прочтя только лишь одну (и тем более не первую) книгу цикла — погрузиться в этот мир альт.города, альт.обществоведения и альт.технологий просто невозможно, фактически перед нами единый роман в 3-х частях с вполне (по сюжетной конструкции) ожидаемым продолжением.

Как не странно это звучит, но жанр можно определить как пост-апокалипсическая утопия. Автор «изобрёл» некий мир, прошедший очень высокий пик научно-технического развития, но за исчерпанием полезных ископаемых (даже тривиальной железной руды) и использовав практически всё втор.сырьё — вернувшийся в эпоху «просвещённого монаршего средневековья».

При этом общество умудрилось не скатиться в междоусобную резню, когда каждый барон за себя и один лишь Бог (кстати, надо заметить, что тут вообще религия отсутствует) за всех. Добиться такой пасторальной картины удалось благодаря неплохой традиции — решать все конфликты не силой оружия, а взаимными розыгрышами. И от остроумия и общественной оценки таких розыгрышей зависит всё, вплоть до присвоения личного дворянства.

В целом книга читается легко и непринуждённо, сюжет представляет эдакий анти-треш. Вот только сюжет в конце книги — остаётся не то что «открытым», а просто обрубленным. Уж не знаю собирается ли автор превращать эту книгу в первый роман из некоего цикла, но, честно говоря, — если бы знал, что концовка будет такой, то даже и читать-то бы и не начинал.

Мистический ретро-триллер... Наверное, когда его читали вслух в кругу семьи в дореформенной помещичьей усадьбе в 40-х годах позапрошлого века, да при свечах в какой-то из зимних вечеров — барышни на выдании цепенели от ужаса; ну а что приключалась с какой-нибудь горничной, притаившейся в соседней с гостиной полутёмной комнате, — и предполагать как-то не этично...

Но вот в наши дни, после просмотров многих десятков триллеров (да порой ещё и в 3D ): электронная версия, читаемая под холодным светом энергосберегающей люминесцентной лампы, — впечатления как-то не производит.

Как-то закрадывается очень сильное подозрение, что Максим Горький, в зазубренных по школьной программе (образца 1970 года) «Песня о Соколе» и «Песня о Буревестнике», — использовал (корректно выражаясь) это к его времени уже давно не издаваемое и наверное прочно позабытое читателями стихотворение. Сам строй стиха и его ритмика — ну сразу вызывают ассоциацию с Буревестником; а смысл сюжета — прочно связывает с Песней о Соколе.

Ну, может оно и к лучшему — в конце концов любой крупный писатель «стоит на плечах» своих предшественников... Да и «Чёрный Ворон» — был бы ныне «не толерантным» названием))

По Регистру научно-фантастических идей, составленному Генрихом Альтовым, — С.Бельский, кроме (собственно сюжето-образующей) мысли о возможном скором прохождении кометы вблизи Земли, уже в 1910 году всерьёз рассматривает следующие идеи:

- Превращение световой энергии в вещество.

- Предельно упрощенный мировой международный язык.

- Использование анабиоза для «растягивания» сроков жизни.

- Вытеснение естественной пищи дешевыми синтетическими продуктами.

- Стандартизация жизни в результате ультрастандартизации условий жизни.

Но, как считает автор романа, — никакие новейшие технологии не способны изменить «мелочную сущность человечества»... И несколько оставшихся в живых после всепланетного катаклизма людей — продолжают мелочно сводить свои старые счеты.

Конечно, для сегодняшнего искушённого читателя эта позабытая русская антиутопия покажется весьма примитивной... Вот и у меня она числится прочитанной в далёком 1979 году, когда я работал в бук.магазине на Якиманке, но (даже с учётом, что это были времена тотального дефицита книг фантастической тематики) — воспоминания очень и очень смутные. Так что, видимо, даже тогда — особого впечатления это повествование на меня не произвело.

Судя по биографии поэтессы — надуманная ситуация... Ну не было в Иваново-Вознесенске ни юнкерских училищ, ни фронтов Гражданской войны. Но максимализм юности, помноженный на революционную романтику — творит чудеса. И кажется, что это действительно высочайший накал личных переживаний:

«Сегодня я не засну... / А завтра, дружок, / На тебя я нежно взгляну. / И взведу курок

Пора тебе отдохнуть, / О, как ты устал! / Поцелует пуля в грудь, / А я в уста.»

... но скоро эта революционная романтика из творчества исчезнет, а максимализм юности приведёт к более чем 30-ти годам сталинско-хрущёвских лагерей, поселений и «поражений в правах».

Совершенно фантастическое стихотворение-предчувствие своей трагической судьбы... Идёт лишь 1921 год, поэтессе всего 20 лет, до первого ареста — ещё больше 12 лет... А она пишет: «Все грехи мои бережно взвесили / И велели мне стать у стены. / Глаза мои были веселы, / А губы сухие бледны».

Впереди — целая жизнь... и два «сталинских» приговора на 5 и 10 лет, а за ними ещё и один «хрущёвский» на восемь. И все «мягкие» — всего-то лишь, как писали АБС: «за не восторженный образ мыслей»...

Очень коротенький, но до боли пронзительный рассказ о цирковой лошади, которая после Великой Отечественной войны таскает совсем непривычную ей телегу... и вдруг с этой ненавистной ей телегой — попадает в свой родной цирк.

Во времена, когда не то что «видео», а даже и простые ленточные аудио-магнитофоны были ещё полу-фантастической диковинкой — виниловые пластинки с юмористическими рассказами Елизаветы Ауэрбах (кстати о Жванецком тогда тоже ещё никто и не слышал) — заслушивали «до дыр».

Когда читал — просто слёзы на глазах наворачивались...

Формально, этот небольшой рассказ несомненно фантастический: с достаточной подробностью описываются технические решения (естественно, крайне наивные в сегодняшних реалиях) как построить за пару месяцев в сельском сарае с помощью кузнечного молота космический ракетоплан для полёта на Венеру. Субсидирует это «эпохальное строительство» на маленьком сербском островке местный житель — владелец 7-ми пароходов, каким-то образом ставший миллиардером.

Но всё это, действительно, лишь формальный антураж повествования... На самом деле это горький рассказ о трёх русских эмигрантах, готовых в 1921 году бежать от своей постылой действительности куда угодно — вплоть до Венеры, которую они считают населённой динозаврами. Но даже это кажется им предпочтительнее европейско-эмигрантской действительности.

Вряд ли кто-то не знает этого классически-новогоднего стихотворения, которое долгие годы считалось фольклорной песенкой... Остаётся только дополнить, что первоначальный авторский текст представлял собой не песенку, а стихотворный сценарий детского утренника. Дети должны были зачитывать строфы по очереди. И полный вариант стихотворения начинается четырьмя малоизвестными строфами:

Гнутся ветви мохнатые / Вниз к головкам детей; / Блещут бусы богатые / Переливом огней;

Шар за шариком прячется, / А звезда за звездой, / Нити светлые катятся, / Словно дождь золотой:

Поиграть, позабавиться / Собрались дети тут / И тебе, ель-красавица, / Свою песню поют.

Все звенит, разрастается / Голосков детских хор, / И, сверкая, качается / Елки пышный убор.

А потом Леонид Карлович Бекман в тревожно-революционной Москве 1905 года превратил стихотворение в песенку, оставив только слова, идущие в оригинале вслед за приведённым выше текстом. Однако, как писали классики, — «это уже совсем другая история»...

Это стихотворение было написано (не позднее 1957 года) ещё совсем юным Венедиктом Ерофеевым, но на этом примере отчётливо видны уже тогда глубочайшая эрудиция (объём комментариев наверное должен превышать само стихотворение) и, несмотря на явное подражание Северянину, попытка поиска 19-ти летним автором своего авторского стиля. Почти 30 лет Ерофеев считал свои юношеские стихи сгинувшими без следа и лишь в 1987 году к нему случайно возвращается утерянная подборка его ранних стихотворений. Чтобы не быть голословным — стихотворение «Гавр» достаточно коротко и напрашивается быть приведённым полностью:

[q]Я снова, опьяненный маем, на опьяняющем фрегате / впиваю майскую гуманность с полупрезрительной гримасой.

Вдыхаю сладость океана, симпатизируя Пикассо, / и нарочито нелояльно внимаю треску делегатов.

«Молле — апофеоз жеманства», — Жюль Мок убийственно итожит. / Его агрессия жантильна, как дуновение нарцисса.

А Кристиан в пандан премьеру пленен кокетством чернокожих, / компрометируя Тореза лишь компонентом компромисса.

О, катастрофа Будапешта была изящным менуэтом, / она, как декольте Сильваны, сорвала русские муары.

Для нас служила оппонентом декоративность пируэта, / для них — трагедия Суэца — своеобразным писсуаром.

Я, очарованно загрезив, постиг рентабельность агрессий / и, разуверившись в комфорте республиканского фрегата,

неподражаемо эффектно сымпровизировал позессив, / пленив пикантностью Жюль Мока и деликатных делегатов[/q].

Цикл «про двух попаданцев»... И при этом автор посвятил каждому из них отдельную книгу. Но самое смешное (а скорее очень грустное), что и тот, и другой попаданец — являются некими второстепенными, достаточно эпизодическими, образами. И если на хроно-попаданца из первой книги ещё хоть завязан сюжет с изменением линии истории Второй мировой войны, то попаданец из второй книги вообще не «хроно», а просто мальчишка «из тех лет» довольно редко вообще появляющийся на страницах...

И наверное не случайно автор, комментируя издательскую аннотацию (в основном попаданцу посвящённую) ко второй книге цикла, — на своём сайте пишет: «...Особо подчеркиваю — к аннотации изданной книги я никакого отношения не имею».

Ну а отдельные главы (да и, по большому счёту, весь цикл в целом) — больше всего напоминает пересказ (даже не новеллизацию, а именно пересказ) компьютерной пошаговой полит-стратегической игры на просторах всего Земного шара с комбинированием действий игроков от океанических флотов до отдельных кораблей и от дивизий до отдельных рот.

Достаточно было очень недолго покопаться в сети, чтобы установить, что под псевдонимом Алекс Кун скрывается (не особо и маскируясь) директор ЗАО Специализированное конструкторско-технологическое бюро «Океантехнология» и владелец парусно-сплавного катамарана для длительных походов с экипажем 4 человека (номер на парусе: СП91, название судна: Кайман) — Александр Львович Кунашев. Так что тематика судостроения в романах автора имеет вполне профессиональную основу. И, надо сказать, что автор не просто «в теме», а ярый энтузиаст, удачно соединивший своё увлечение со своей профессией. Ну и решивший этот «сплав» изложить в письменной форме.

Причём автор в своём повествовании отнюдь не ограничивается лишь своими познаниями по кораблестроению — объём его эрудиции как природное сырьё превратить (практически «на коленке») в готовую продукцию, значительно опережающую эпоху Петра I, весьма и весьма обширен и разнообразен. И весь этот гигантский объём — автор с энтузиазмом «вываливает» на головы читателям. Однако, чтобы составить впечатление о всём цикле, — вполне достаточно и первой его книги, всё дальнейшее — продление и развитие этой магистральной линии всё дальше и дальше за горизонт...

В итоге — получилось всё несколько затянуто, логика решений Петра Великого по отношению к раскрывшемуся перед ним человеком из будущего, увы, как-то и не логична. Цикл весь целиком — действительно интересен, пожалуй, будет только любителям поджанра, который наверное можно было бы назвать «технологическое прогрессорство попаданцев».

Частенько встречаю мнения читателей, что мол: «...приключения попаданца описаны в целом неплохо, но объяснения каким образом попаданец стал попаданцем очень куцые». Вот как раз для тех, кого в теме попаданцев/внедренцев/засланцев не устраивают как первопричины тривиальный удар молнии, или просто авто-авария, или плюха по голове главному герою от нехороших братков — эта книга будет бальзамом по измученной нераскрытостью первопричины событий душе.

Собственно говоря, попаданчества как такового — тут и вообще нет; всю первую книгу идёт как раз, выражаясь наукообразно-образно)) , описание процесса исследования прикладных аспектов функционирования условно-называемой (чтобы не спойлерить сюжет) машины времени. А для придания занимательности сюжету — имеют место несколько «погружений» главного героя в эпоху Великой Отечественной войны. Ну и ещё, в качестве экшен-бонуса — воспоминания гг. о своей молодости во время службы минёром в воюющей Чечне. И, честно говоря, я эти «чеченские вставки» — считаю, пожалуй, лучшими страницами книги.

Ну и необходимо сказать, что сторонникам завершённых сюжетных линий я бы не советовал торопиться читать эту книгу — судя по неторопливости развития сюжета в этом цикле следует ожидать не только второй том.

Если это вторая книга цикла — то это очень странные цикл и книга.

Первая книга (как это и следует из её названия) — альт.история с упреждающим ударом СССР по фашистским войскам за 10 дней до роковой даты 22 июня. Т.е. та самая пресловутая «Операция Гроза» (переименованная автором в книге в «Операция Гром»), которая то ли была, то ли нет в планах Генштаба СССР. Значительную часть первой книги составляют отрывки (то ли подлинных, то ли очень похожих на подлинные) документов периода мая — начала июня 1941 года и описание реакций на эти документы Черчиля, Гитлера, Сталина. Заканчивается первая книга событиями утра 12 июня 1941 года, когда советские войска наносят удар по сконцентрированной у советско-германской границы немецкой армии.

И вроде бы — вторая книга цикла должна бы по логике продолжать этот сюжет... Но вдруг (с какой-то бухты-барахты) оказывается, что в феврале 1942 года фашисты уже взяли Москву и вся нацистская верхушка (включая Гитлера) заседает в Кремле. Связи тут с сюжетом первой книги — абсолютно никакой, эти два романа можно было бы считать совершенно самостоятельными и соединёнными в цикл на Фантлабе лишь по какой-то нелепой ошибке. Но вот заковыка какая — почему-то в обоих книгах как один из героев первого плана (гл.героем его назвать трудно по причине отсутствия гл.героя вообще) действует (хотя приключенческого экшена в книгах не очень много) один и тот же персонаж — майор госбезопасности Николай Шмаков.

Вот и думай после этого — цикл оно или же вовсе и нет...

Скорее не цикл, а единый роман в двух книгах: сюжет в конце первой книги — явно «провисает», а вторая книга без первой — будет совершенно непонятна. Но надо сказать, что во второй книге сюжетные линии завершены, книга однозначно окончена и продолжение явно не предполагается.

Попаданец тут волей автора оказался практически абсолютно без «бонусов». Навыков спецназа у него нет, подробными знаниями истории Великой Отечественной войны он не обладает, даже «после-знание» ему помочь практически ничем не может — поэтому «что-то сообщить Сталину» он и не рвётся. Да и технологии второй половины ХХ века попаданцу неведомы и чертёж АКМа он в голове не держит — собственно, всеми его навыками мог бы обладать старшекурсник технического вуза той эпохи.

Таким образом, кроме повествования от первого лица (с некоторыми достаточно неожиданными, но весьма логичными оценками журналистики и сводок Совинформбюро военных лет) нашего современника — в книге можно сказать и нет ничего особо фантастического. И перед нами — достаточно неплохая (для сегодняшнего, не прошедшего ту войну автора) военно-приключенческая проза, ныне, увы, маловостребованная издателями и доходящая к читателям только с таким вот «фантастическим подвывертом». Впрочем, эпилог — действительно фантастичен и могу утверждать (чтобы не спойлерить сюжет) достаточно неожиданен своим сюжетным завершением.

Фактически — это роман-дилогия и продолжение, если и теоретически возможно то, — «это будет уже совсем другая история» и явно в совершенно других декорациях.

Что касается самого рамана, то это буквально-таки Гимн мастерам-самоделкиным эпохи гаражных авто-умельцев золотые руки! И конструируются тут «на коленке» не только чудеса авто-мото-эксклюзива, а буквально всё от ружей-самопалов из водопроводных труб и до океанской яхты из тростника с мотором от трактора. Редукторы, валы, шестерёнки — тут выступают наравне с героями первого плана; а описание технологии нарезки ствола — подобно арии примадонны императорского театра, да ещё, вдобавок, окружена ещё и Большим хором «припевок» о конструировании огнестрельного оружия в целом.

Но, несмотря на достаточно обширные «технические отступления», экшена в романе вполне достаточно и читается он вполне занимательно с вполне себе сопереживанием оптово-закупочными хроно-мотаниями главного героя из прошлого в настоящее.

Это в буквальном смысле слова «Библия» всех туристов-водников!!! Жванецкий, Задорнов и прочие авторы-юмористы — прикинулись ветошью и тихо плачут где-то в сторонке!)))

Когда я в 1985 году совершенно случайно наткнулся на эту брошюрку в легендарном (теперь уже, увы) магазине «Спортивная книга» на Сретенке и прочитал у прилавка пару страниц — скупил не задумываясь аж сразу 9 экз. по смешной даже тогда цене 45 копеек, выгребя из кошелька практически всё подчистую. Помню как потом совершенно неприлично ржал, читая в метро, и прогулял первую пару в институте, сидя на подоконнике и дочитывая запоем книгу до конца.

А потом один из экземпляров стал, наравне с рем.комплектом, «штатной единицей комплектования» моего Тайменя. И во времена горбачёвского сухого закона можно было совершенно спокойно не рыскать перед тур.слётами в поиске спиртного — первое же чтение у костра показало, что на раскаты хохота очень быстро кто-то придёт в гости «со своим» и будет сманивать в свою компанию, где «всё необходимое для чтения есть в наличии»)))

С небольшим ознакомительным фрагментом книги — можно ознакомиться в моей авторской колонке, статья от 8 февраля 2014 г.

Года два назад — «Отрок» мне пришёлся по вкусу настолько, что я на одном дыхании прочитал подряд все шесть книг этого цикла. Именно поэтому я достаточно долго не рисковал читать фанфик-ответвление, написанный (судя по авторскому вступлению в нём) более соавторами, чем самим Красницким. Но вот, как не странно, не разочаровало меня это продолжение-ответвление, вполне оно в русле и в общей эстетике основной части цикла. Хоть и явно несколько другое и с другим подходом написанное. И читать его лучше не в ожидании дальнейшей «приключюхи», а... Впрочем, далее может быть только спойлер...

Но по сути — дело в том, что конечно же есть существенное различие между мужским и женским взглядом на одни и те же вещи. Мужская логика — прямоугольна. У гениев — она подобна огромному дому с множеством углов, образованных внутренними стенами и перекрытиями; ну а у кого-то его «прямоугольная логика» может ограничиваться и одним ящиком письменного стола. Логика же женская — подобна дереву. Но и здесь она может быть очень разная: когда-то это стройная сосна, когда-то изящная берёзка, а когда-то и сполошно разросшийся куст бузины. Но едино одно — прямых линий и прямых углов всегда крайне мало.

И вот если к этому двух-книжию приглядеться с этой точки зрения — тут и начинается самое интересное: мужчина (автор основной части цикла) предоставил соавторам-дамам возможность в свою «попаданческую приключуху», написанную для мужской аудитории, ввести очень неплохой фрагмент видения «женского мира». Того мира, без которого невозможно закрепить сколь-нибудь значительные преобразования в мире мужском, ибо в любом мужчине что-то изначально закладывается женщиной-матерью.

И, оказывается, нельзя сказать, что этот «женский мир» — мягок и благодушен. Наоборот, он жёсток до жестокости — да такой, что куда там «мужскому миру». Потому, что не за удачу в каком-то одном бою женский мир в ответе — а за ежедневную жизнь, судьбу и продолжение всего рода-племени. И свой порядок «женский мир» устанавливает не молодецкой лихостью набега, а железной рукой для всего и всея. Навсегда. Или, как минимум, до гробовой доски.

ЗЫ: Вот только неоднократно употреблённое героиней выражение «попасть впросак» — не соответствует эдак лет на 500 хронологии книги ни в одном из двух его этимологических толкований.

Достаточно забавный коротенький рассказ (а скорее даже — анекдот) на тему «Наши в прошлом — предупредить Сталина». Проблема попаданца с его знанием истории последних 70-ти лет была бы просто смешна, если бы она так грустно не перекликалась с нашей современной реальностью...

Но этот-то попаданец — ещё со «знаниями», что называется, выше среднего. Ведь, увы, вовсе не анекдотический, а вполне настоящий современный школьник в нашей реальности может говорить (я сам видел такой «теле-опрос на улице»), что Дантес нечестно стрелял в Лермонтова из автомата Калашникова, а Наполеон взял Москву потому, что Сталин не успел перебросить из Крыма Конармию Будёного, где она громила адмирала Колчака.

Так что рассказ, если вдуматься, не столько смешной, сколько грустный.

Коротенький рассказ-анекдот... как-то и не о чём. Читателю, который не поймёт аллюзию про «безоблачное небо», — будет сплошная непонятка; а тому, кто «в курсе» — как-то и без «изюминки»... Да и смешивая эту аллюзию с фразой «всё как в двадцать третьем году» — автор тоже загоняет даже «тех кто в курсе» в состояние некого когнитивного диссонанса — где «небо», а где мюнхенская пивная...

Ну, или чего-то в этом рассказе я совсем не понял...

Вполне себе анекдотическая выдуманная литература, выдуманных народов, выдуманного будущего, зародившегося после выдуманной планетарной катастрофы неназванного автором характера. И с обширными выдуманными комментами выдуманных авторов о выдуманных личностях этой выдуманной истории. Остаётся ещё только сказать, что вся эта выдумка достаточно сумбурно изложена.

Вдобавок, всё крайне кратко-фрагментарно изложено... Но не думаю, что какой-то из 12-ти коротеньких фрагментов (уместившихся всем скопом на менее чем сорока стандартных страницах) имело бы смысл разворачивать как-то шире. В конце концов — анекдоты не должны быть длинными.

Но, наверное, нужно признать, что для начала 90-х годов (когда рассказ был написан) — всё было вполне в эстетике сумбурного времени и непредсказуемого будущего. Да и «непредсказуемого прошлого» тоже.

Очень литературно-красиво написанный рассказ-настроение. Действительно очень похожие на романтично-гриновские мотивы — вдруг неожиданно сменяются мотивом тревоги, более всего на мой взгляд напоминающими стихи Михаила Кульчицкого: «Уже опять к границам сизым составы тайные идут...».

И особенно интересно тема «путешественника, заблудившегося в пространстве», смотрится если обратить внимание на авторскую датировку написания рассказа: 07.96-10.97-07.07 Для меня это стало подписью некоего «путешественника, заблудившегося во времени»...

Вполне романтичный рассказ, но скорее из области сказочной фантастики, чем альтернативной истории... Что касается реальной истории: в последний день мира — 10 мая 1940 — де Голль имел ещё звание полковника, а бригадного (а не невнятного «окружного» как в рассказе) генерала ему присвоили уже после начала военных действий. Да и то — не успели утвердить звание и после войны окончания де Голль получал лишь пенсию полковника.

Ну да чёрт с ней, с историей... Будем считать, что она в рассказе — насквозь альтернативна. Но даже альтернатива для 1940 года вряд ли приемлет то, что у солдата «отсырели патроны». Но и это простим девушке-автору...

Но какая-то же субординация, даже в условиях альт.истории, у французской армии — должна же быть? Не фэнтезийные же эльфы, чай? И пусть там царят демократические французские нравы, «свобода, равенство, братство», — но совершенно не верится, что рядовой солдат из караула на въезде в город напрямую поведёт ночью неизвестную девушку к командующему округом генералу... Кто служил срочную (в любой армии, в любой ист.период, если не у эльфов) — меня поймёт.

Ну и практически ключевая в рассказе фраза: «Я вернула перчатку, Карл» — хоть и донельзя романтически-легендарна и интуитивно-понятна, но явно нуждается в большей привязке к остальному тексту рассказа.

Забавная попытка оспорить присказку, что хорошо там, где нас нет. Причём гораздо хуже по мнению автора может быть не столько даже спереди-сзади — как и «справа», и «слева». И хоть рассказ совсем коротенький — всего на семь страничек; но абсолютно сюжетно завершённый, чертовски логичный и в меру непредсказуемо (может быть именно потому, что короткий) — завершаюшийся.

Нет, конечно если после пятой страницы — книгу закрыть и попытаться «просчитать» сюжет — неожиданность завершения может и пропасть. Но события в рассказе развиваются столь стремительно, что мне мысли попробовать «попытаться просчитать» — как-то даже и не пришла в голову.

Довольно вялая попытка опровергнуть постулат о том, что история не знает сослагательного наклонения. Да собственно говоря и сам логический посыл автора, что атомные бомбы на Японию американцы сбрасывали исключительно в целях определить их мощность — тоже весьма сомнителен. Даже просто логика подсказывает, что это было сделано американцами для прекращения продвижения советской армии, в связи (с ожидаемой после атомной бомбардировки) быстрейшей капитуляции Японии. Ну и, разумеется, демонстрации своих новых возможностей перед СССР.

Что касается фантастической составляющей — так это скорее не то, что атомная бомбардировка Японии не состоялась, а в том, что американский стратегический бомбардировщик В-29 «Superfortress» хотя бы теоретически мог иметь глупость подпустить к себе для лобового тарана японского «старичка» Ki-27 1936 года.

На мой взгляд: рассказ «Первый удар» — самый слабый в сборнике «Первый удар»... А автор (с литературно-подозрительной фамилией — как раз для псевдонима) абсолютно неизвестный и ничем кроме этого рассказа «не засветившийся». И как-то сдаётся мне, что всё это ж-ж-ж-ж в форме «уважухи от составителя» — неспроста.

Главного героя в рассказе нет, второстепенных героев — тоже нет, эпизодические персонажи — более всего походят на плохие шаржевые агитки (не путать с рисунками Маяковского) из окон РОСТа.

Сам рассказ — больше всего напоминает промежуточно-заключительный этап какой-нибудь компьютерной игры, когда всю игру нужно было «прокачивать» свои ФМФ и ВВС, а в конце игры к тебе подваливает вражеская армада и нужно об неё быстренько разгрохать (всё равно же — игра на исходе) всю свою авиацию (с исключительно «именными» аэропланами), ну и часть флота, который не жалко.

Чтобы вникнуть в описываемый автором сюжетный вариант альтернативной англо-немецкой морской баталии декабря 1914 года — нужно быть не просто знакомым с историей Первой мировой войны и представлять чем же отличается оверштаг от оверкиля, а быть очень крутым фанатом истории военно-морских флотов начала ХХ века.

К тому же «черезполосица» описываемых псевдо-событий и приложенных псевдо-мемуаров достаточно сильно выбивают из единого линейного восприятия текста. Так что рассказ вполне можно отнести к категории написанных супер-профессионалом темы для тематических супер-фанатов. Оценить рассказ высоко не могу, ибо так и не смог толком уловить грань истории и альтернативы; а оценить рассказ низко — право, рука не поднимается.

Как-то запутанно-неубедительно всё с точки зрения даже альтернативной истории... Если Битва Народов — закрепила власть (как это в рассказе) Франции на европейском континенте, то почему посла в Японию отправляет Людовик 18-ый? Т.е. Наполеон не стал императором французов в 1804 году? И против кого тогда была эта Битва Народов? И уж совсем непонятно откуда вдруг мог взяться «самодержец и император российский Пётр Павлович» — именно так, а не Павел Петрович — я специально проверял по тексту книги.

И я уже и не говорю, что непонятно зачем было автору в столь жалко-неприглядном свете выводить реальное (и вовсе в реальности не такое уж тупо-похабное как в рассказе) историческое лицо — графа Эжена де Сегюра (пусть в нашей реальности и обладавшего прозвищем «красавчик Эжен», но вовсе не по причине «лёгкости ума») — пусть бы уж он был бы бароном с некоей датской фамилией... И, по большому счёту, гораздо ИМХО было бы изящнее, чтобы секретаря графа — звали бы не Эдмоном, а Шарлем...

Сюжет рассказа тут вовсе не в персоне исторического лица, введённого в сюжет для придания ему особого, «исторического» трагизма. Просто в реальной истории сложилась именно так, что великий джазмэн, автор «Серенады солнечной долины» Глен Миллер — действительно при перелёте в Париж, после того как его призвали в армию во время Второй мировой войны, пропал без вести, хоть он и предполагал «вернуться с этой войны героем».

Вот что было дальше — действительно «преждевременное раскрытие сюжета»; а участие в нём Глена Миллера — прекрасный катализатор заинтересовать читателя этим рассказом. Да и просто вспомнить о Великом музыканте, ведь многие ли знают о его трагической судьбе...

Судя по прочитанным первым четырём книгам — читателя ждёт очень много-книжный (естественно, если он не надоест автору) роман-эпопея. И именно не цикл, а роман-эпопея, т.к. по отдельности каждая книга — не более чем отрывок без понятного начала и логического завершения.

Что радует — так это отсутствие у команды гг реконструкторов-попаданцев шапкозакидательского, исключительно победного, марша по гитлеровским тылам. Нет, конечно достаточно высокий уровень «везухи» не дать своим героям автор не мог — иначе роман бы, в связи с полным умерщвлением всех попаданцев, уже к концу первой книги завершился. И достаточно высокий уровень «действия с опаской» героям всё таки присущ.

Если бы описывалось не лето-осень 1941 года, когда вермахт был ещё «непуганным» и пребывал в эйфории двух лет своих лёгких европейских побед, — все приключения попаданцев выглядели бы на порядок сомнительнее. И вот это-то и вызывает сомнение о возможности качественного продолжения этой приключенческой эпопеи — автору будет необходимо или найти некий оправдательный сюжетный ход продолжения «везухи» гг., или как-то сворачивать повествование.

Но обилие вставок различных документов — несколько напрягает при развлекательном чтении.

Больше всего цикл похож на отчёт о результатах даже не «армейской игры на карте уровня эскадр», а на подробную роспись очень долгого (в реале — нескольких месяцев) моделирования морского противостояния флотов с детальным (каждый раз многостраничным) отчётом по расходу боекомплекта, анализом статистики накрытия цели, её предполагаемых повреждений и их (даже отдалённых) последствий.

Цикл с сюжетно-литературной точки зрения мог бы быть ограничен и первыми двумя книгами — сюжетные линии в них в целом практически завершены, а достаточно «художественно-экшеновое» повествование представляет собой по сути дела единый, логически завершённый, роман. Но те, кому подобная скрупулёзность по душе, могут в виде бонуса дополнительно читать третью книгу цикла — «Антицусима». Вот тут уж тактика, стратегия и ТТХ железа — однозначно выходят на первый план и явно довлеют над художественным сюжетом.

В итоге — получился цикл, написанный фанатом темы в первую очередь адресно «для своей тусовки», без особо выраженной заботы об увлекательности чтения теми, кто не особенно «в теме» ТТХ мировых флотов рубежа XIX-XX веков.

По существу это единый двухтомный роман (читать книги по отдельности – явно противопоказано), — где гл.героями являются даже не просто «наши попаданцы», а целая компания засланцев/игроманов–ролевиков/реконструкторов. Место действия – Куба, самое начало 1898 года, когда Северо-Американская «демократия» уже «приватизировала» Техас и начинает прибирать к рукам «плохо лежащее» заморское владение Испании.

Нужно признать, что авторы в достаточно полной мере владеют реалиями политики описываемого периода и истории его (как, впрочем, и современного) вооружения – что с неподдельным энтузиазмом и вываливают на своего читателя. Но вот с остальным – несколько сложнее… Если в 1-ой книге, когда действующими лицами являются всего полтора десятка наших современников, герои ещё достаточно запоминаемо-узнаваемы и сюжет ещё линеен; то во 2-ой книге, когда к действию присоединяются и «попутчики» из XXI века, и «местные» европейцы, американцы, и целая толпа аборигенов-кубинцев – тут, увы, уже единый сюжет теряется в куче-мале, когда «смешались в кучу: кони, люди и залпы тысячи орудий слились…»

Концовка двухтомника может показаться обещанием продолжения романа, но всем читателям, мало-мальски представляющим мировую политику рубежа XIX–XX веков нашей реальности, становится понятно, что это может быть только «уже совсем другая история». Так что «кубинское действо» — однозначно закончено.

P.S. Вот только осталось абсолютно непонятным в сценарии — что за неведомые силы и с какой такой целью затеяли весь этот массовый засланческо-попаданческий переброс в прошлое пары-тройки десятков групп, численностью от взвода до полка... Ну, в самом же деле, не для «отмывки» же чёрного нала в ХХ веке?

Достаточно неоднозначно относящееся к фантастике произведение. По большому счёту — это милицейский детектив с элементами сатиры, доведённой до уровня гротеска абсурдно-фантасмагорических форм. Фактически повесть состоит из трёх почти самостоятельных новелл (три главы) и плюс трёх-страничного эпилога-заключения. Главы к фантастике практически отношения не имеют, если не считать за таковую моменты авторской художественной гиперболы в отношении некоторых административно-управленческих решений милицейского начальства в середине 90-х годов.

Но можно ли поручиться, что «приказ с самого верха» о необходимости оснастить все кабинеты ОВД глобусами и другие сходные культурно-управленческие новации — являлись бы самыми фантастическими приказами в те времена, когда даже российские морозы уступали по крепости государственно-управленческим маразмам. Особенно когда кадровые назначения на высшие посты государства делались не исходя из проф.уровня кандидатов, а исходя из уровня его личной преданности Первому. Вот и получались министры, сильно напоминающие управленца-герцога в исполнении Леонида Броневого из трагикомедии «Тот самый Мюнхгаузен».

Где-то я читал, что эта повесть писалась для проекта «Миры братьев Стругацких. Время учеников», но что-то/где-то не сложилось — то ли по срокам, то ли по, что называется, «недостаточности привязки». Действительно, с «Град обречённый» явно-объединяющим моментом основного повествования в 3-х главах — является пожалуй только эпиграф-цитата, а похожесть названий, атмосферы быто-описания и общих мотивов — не более, чем аллюзии. И складывается даже такое впечатление, что первоначально повесть писалась как совсем не относящееся к фантастике произведение, а уже потом — был добавлен и эпиграф и эпилог-привязка к повести братьев Стругацких.

Но, несмотря на всё вышеизложенное моё старческое брюзжание, «Мент обречённый» — вполне неплох, читать его приятно и, если изначально не подходить к нему предвзято и не рассматривать исключительно в связке со Стругацкими (что у меня, увы, плохо получилось), мы имеем очень и очень достойное близко-фантастическое произведение.