Дмитрий Колодан

Кэролловское Зазеркалье, наши дни. Селениты сбивают масло для смазки времени, в окна стучатся рыбы, Человек-Устрица отстреливает Моржей, охотящихся на доверчивых красоток, Плотник вырезает счастливое будущее по живой плоти, а между ними бродит несчастный Джек, который не может вернуться в нормальный мир — ведь для этого придется выпустить побежденного однажды страшного Бармаглота.

Дмитрия Колодана, которые входит в топ надежд молодой отечественной фантастики, мне хвалили и рекомендовали очень многие. Его есть за что хвалить. Колодан владеет словом и умеет гнать образы в режиме залитого до краев флакончика с мыльной водой. Другое дело, что большая часть этих образов неоригинальна. Это, конечно, не беда. Не беда и то, что стиль Колодана нарочито тускл и подзатерт — такое ощущение, что автор вдруг резко заматерел, застеснялся присущего молодости размаха и принялся этот размах урезать и затушевывать.

Сдержанная форма здорово срабатывает при богатом содержании. А содержания нет – и вот это главная беда Колодана. «Время Бармаглота» ни про что – нет в нем ни экшна, ни просто серьезного действия, ни страсти, ни любви, ни ненависти. Больше всего повесть напоминает популярные в советские времена приключенческие пособия по математике, из которых убрали математику. И вот мечутся профессор Звездочетов и его внук Ермолай по Карликании, наблюдают за странным поведением птиц, гадов и небесной тверди – а зачем это все, непонятно ни им, ни читателю.

Не уверен, что проблема в молодости автора, который уже знает, как, но не понимает, про что. Может, беда в упомянутой стеснительности, мешающей писателю рассказывать о своей и нашей жизни, а не переигрывать чужую давно завершенную игру. Хотя не исключаю, что все упирается в проклятую привычку.

Колодан, как и большинство фигурантов топа надежд, завзятый «грелочник». А рассказы на «Грелку» пишутся именно так: схватил заданную тему, нашвырял персонажей поколоритней и деталей посмачней, присыпал экзистенциальным отчаянием, над финалом тоненько провесил щемящую надежду – все, успел. Из «Бармаглота» вышел бы приятный микроэтюд – никто не будет спорить, что в кратеньком пересказе (см. первый абзац) повесть выглядит обалденно. А читать скучно. Да и не нужно, по большому счету.

Российская ордена «Знак почета» книжная палата опубликовала "Статистические показатели 2010" — число напечатанных книг, самые издаваемые авторы и все такое. Льва Данилкина итоги года ввергают в известный диссонанс, Валера Иванченко сотоварищи иронизирует, а я счастлив.

Потому что после долгой напряженной борьбы стабильный лидер списка самых издаваемых детских писателей В.А."У-меня-есть-кукла-Барби-золотых-волос-полна!" Степанов все-таки уступил первое место К.И.Чуковскому.

Правда, он все еще второй (с большим отрывом от Барто), а И.В."Засыпаем-кушаем-маму-с-папой-слушаем" Гурина по-прежнему четвертая (с большим отрывом от Андерсена с Маршаком).

Но хоть какая-то надежда появилась.

Нил Стивенсон

Тихоокеанско-Атлантическая Вторая Мировая. Красная Армия, которая будет названа самой сокрушительной силой на свете лишь в конце романа, бьется за рамками сюжета. А в рамках сражение выигрывает тот (Паттон и Макартур), кто прислушивается к дешифровкам взломанной "Энигмы", а тот, кто не прислушивается (Монтгомери), тот идиот-лузер. Группа гениальных гиков при поддержке (и ненависти) типовых морпехов мечется по всему миру, развешивая все новые функшпили, дымовые завесы и камни по кустам, в том числе довольно людоедские. Главное — не дать гениальным гикам с противоположной стороны понять, что "Энигма" хакнута. А гики с противоположной стороны заняты не менее остроумными развлечениями типа высшей математики, геноцида и забуривания в базальт миллиона тонн золота.

Полвека спустя дети и внуки примерно тех же героев при неохотной поддержке старших (причем не только выживших) мечутся по всему миру, скрывая тонкости завирального хай-тек проекта от конкурентов и акционеров — и неминуемо утыкаются в высшую математику, геноцид и забуренное золото.

"Криптономикон" — книга-счастье. Читать ее — наслаждение из числа высших (и переводчице, конечно, отдельный поклон ниже земли). Стивенсон — умный, веселый, злой и глумливый гений рассказа, парадокса и оглоушивания, умеющий приподнять читателя сильно выше уровня его, читателя, глаз, свалить в яму кромешного уничижения, довести до истерики любого рода, обрадовать, завести и потрясти. И вообще умеющий все, кроме разве что убедительной финализации. Чехов, конечно, обрадовался бы столь дружному залпу, но мне концовка в "Криптономиконе" показалась не самой обязательной, хоть и вполне удовлетворительной — не на трояк, естественно, но на четверку по пятибалльной шкале. В любом случае, это относится к последним 20 страницам. Остальные 880 — это примерно восьмерка по той же пятибалльной.

Счастье есть, и шифр его теперь известен.

"Такая книга хороша для сословия постсоветских мизантропов-милитаристов на стадии полной потери чувства реальности, когда портрет Сталина на обложке можно уже менять на портрет Сарумана. Но не сама по себе.

И хорошо, что у некоторых людей нормально с чувством вкуса. Хорошо, что не опубликовали коммерчески. Я думаю, и не окупилось бы."

"Что книга — старательно написанная, но никчёмная вещь — становится понятным после просмотра двух-трёх глав. Там уже первый абзац убийственен. Только не надо про вкус и цвет сейчас писать."

"Я пока еще не дочитал рассказ, на который была дана ссылка, но уже предвкушаю, что это будет интересно."

"Вообще даже в приблизительном рассмотрении это бред и идиотизм не представляющий собой вообще никакой ценности. Были попытки обелить Мордор и у Перумова в "Копье тьмы" и в "Темной книге арды". Но бреда больше чем университет в Барад Дуре я честно не читал." Комментарии читателей журнала "Афиша"

Литературный обозреватель "Афиши" Лев Данилкин, давно и искренне увлеченный отечественной фантастикой, предпринял очередную попытку приобщить к ней аудиторию. Нашел действительно достойный повод (английский перевод "Последнего кольценосца" Кирилла Еськова). Не стал отвлекаться на смачные детали, связанные с тонкостями перевода и торрент-распространением (можно посмотреть в блоге переводчика). И даже не запутался в фактах, деталях и терминологии.

Тем более наглядной вышла демонстрация уровня аудитории.

Я понимаю, что судить по комментариям не совсем корректно — но общее представление о наиболее активных потребителях они дают. Закон больших чисел безотказен, как винтовка Мосина: невежеством и агрессивностью среднестатистический нелюбитель фантастики совершенно не отличается от любителя.

Печально, но поучительно.

Олег Дивов

Недалекое будущее, десятый год выбраковки, превратившей больную и лихую Россию (с прицепленной Белоруссией, не играющей в книге, впрочем, никакушенькой роли) в сытый благополучный Славянский Союз. Процедура, введенная указами правительства народного доверия за номерами сто два и сто шесть, предусматривает каторгу (без особой надежды на выживание) или расстрел на месте для любого врага народа, в число которых автоматом попадают все серьезные нарушители закона, несерьезные рецидивисты, бомжи и уроды. Граждане счастливы, несчастны только выбраковщики — одни от наступившего безделья и заданий, связанных с отстрелом бродячих собак (которые, в отличие от людей, ни в чем не виноваты), другие — от исторически и тактильно обоснованной уверенности в том, что выбраковка самих выбраковщиков начнется не сегодня, так завтра.

Понимаю, что стыдно отзываться о книге, не только изданной больше десяти лет назад, но еще и сразу ставшей культурным и культовым явлением — но я действительно только сейчас ее прочитал. У меня три оправдания. Во-первых, лучше поздно. Во-вторых, я опасаюсь культовых явлений за пределами привычной конфессии. В-третьих, "Выбраковка" — великолепная и, увы, непреходяще своевременная книга.

Она великолепна практически на всех уровнях. И как несложный, но изящный боевик про спецназ, который убивает, но не сдается. И как политический триллер про революцию, пожирающую Ежовых и Робеспьеров вместе с апельсиновыми ваннами. И как актуальный этюд на тему коллективного бессознательного, грезящего (до сих пор ведь, что характерно) о необыкновенном фашизме с человеческим лицом. И как сильно улучшенный римейк раннего Дивова про мастера собак (блохи типа должности "председатель собрания акционеров" или гипертрофированные аппендиксы справок-пояснений не в счет — может, это юмор такой). И как постмодернистский коллаж из стебных пародий и переосмыслений — чего стоят антисемиты из "Эха Москвы" или номера вышеупомянутых указов (для тех, кто, в отличие от меня, слабо помнит УК РСФСР, поясню, что ст. 102-106 посвящены убийствам).

И вообще.

Зря говорят, что хорошее дело браком не назовут.