У Рэя Брэдбери, как у замечательного писателя, есть одна очень поразительная черта (вообще-то, эта черта является неотъемлемой частью малой прозы – рассказа, но Брэдбери владеет ею с изумительным мастерством): умение под элементарным и незамысловатым названием рассказа скрыть глубокий смысл. И в данном случае это можно с полным правом отнести и к рассказу «Бетономешалка». Кто бы мог подумать, что в тени этого нехитрого строительного термина Брэдбери упрячет пороки современного общества, культуры и трагизм личности в дурманящих парах масскульта. Но обо всё по порядку.

В центре сюжета данного рассказа мы становимся свидетелями очередного вторжения зловредных марсиан на беззащитную и ничего не подозревающую Землю. Однако среди множества милитаристски настроенных марсиан, как всегда и в любом обществе, находится один, который выступает против планов по завоеванию Земли, так как они заведомо обречены на неудачу в силу «заряженности» земной культуры и общества на сопротивление и победу нал захватчиками. Не буду подробно останавливаться на дальнейшем описании сюжета, скажу лишь то, что помимо собственной воли герой поступает «добровольцем» в марсианскую армию и отправляется на войну, войну, которую ещё не видывал свет мировой фантастики.

А теперь перейдём к краткому анализу рассказа. Итак, в настоящем рассказе Брэдбери поднимает целый пласт культурных, общественных и иных проблем. Первое, что бросается в глаза так это излюбленный мотив в творчестве Брэдбери о противостоянии личности и общества. Здесь этот мотив приобретает ироническое и порой даже гротескное звучание: чего хотя бы стоит начало самого рассказа, состоящее из перепалки главного героя с пожилыми (но патриотично настроенными) соседками и своим (столь же патриотично настроенным) тестем. В этой череде взаимных обвинений и упрёков намеренно делая их как можно более смехотворными, Брэдбери первый раз сталкивает главного героя с общественным мнением и не позволяет читателю усомниться в безопасности всего происходящего. Но Брэдбери сразу и жёстко рушит это впечатление: перепалка с соседями – это одно, а противостояние государству – это нечто совсем уже иное и более опасное дело. И вновь, как и во многих других рассказах Рэя Брэдбери государственная машина подминает противостоящую ей шестерёнку и продолжает свое упрямое движение.

Во-вторых, в данном рассказе Брэдбери поднимает проблему национальных, социальных, культурных и иных стереотипов. Этими стереотипами больно не только само общество или государство возомнившие себя уже победителями над землянами, но и главный герой, безапелляционно поверивший в непобедимость землян исходя только из прочитанных комиксов и книг. Его представление о враге столь же смехотворно, как и уверенность остальных марсиан в быстрой победе. Более того, высвечивая эту проблему, автор ставит вопрос о том, а на чём основано уже наше представление друг о друге и не столь же оно смехотворно как у самоуверенных марсиан-захватчиков?

В-третьих, именно в культурном столкновении марсиан и землян рушатся стереотипы первых, что в свою очередь порождает настороженное отношение к «порабощённым» землянам, а порой и панический страх «чужого». И здесь Брэдбери переходит в открытое наступление: военное столкновение обернулось для неподготовленных марсиан культурным поражением. Мощный поток американского масскульта на неокрепшее сознание захватчиков делает своё паршивое дело. Череда весёлых, но кажущихся абсурдными песен и гимнов, угощение марсиан пивом, кукурузой, пирогами, вином и прочим в сопровождении поцелуев Мисс Америка 1940 превращает начало завоевания Земли в самое абсурдное действо, какое когда-либо видели марсиане. Более того, высмеивая эти символы одноэтажной Америки, Брэдбери сквозь годы проводит аналогию и с современным миром, когда культурное влияние Америки распространилось по всем странам и континентам, когда Кока-Кола и Макдоналдс стали неотъемлемыми приметами конца XX — начала XXI вв. Это печально и это страшно. Мы все оказались на положении ошарашенных марсиан, что особенно было заметно в России 90-х гг., когда погоня за проамериканским стилем жизни затмила былые ценности и идеалы, когда большинство людей оказались в этой «культурной бетономешалке», которая перемалывала их представления о мире и о себе. Но бетономешалка Брэдбери, это не столько зловредная и коварная Америка, сколько сама массовая культура и её влияние на развитие общества потребления.

В-четвёртых, безусловно, талант Рэя Брэдбери измеряется не тем, сколько проблем он поднял в своём коротком рассказе, а тем КАК он сумел проделать столь мастерскую работу. Надо отметить, что на протяжении всего рассказа, какие бы темы он не затрагивал, всё сопровождается искромётной иронией и юмором. Встреча марсиан на космодроме, их рассуждения о землянах и встреча главного героя с настырной сектанткой являются сладкими изюминками всего рассказа и дарят настоящее наслаждение от чтения. Ну не мог обойти Рэй Брэдбери и проблему киноиндустрии. В одном из эпизодов он мастерски высмеивает низкопробную кинофантастику 50-х гг. с блондинками-марсианками одетыми в бикини.

Итог: «Бетономешалка» Рэя Брэдбери является чисто брэдбериевским рассказом со всеми сопутствующими деталями и мотивами, но от этого абсолютно не теряет своей ценности и актуальности. Читайте и наслаждайтесь!

В период моей ранней юности для меня, пожалуй, не было более любимой и более ценной книги чем «Фаэты» Казанцева. После неё был и тяжеловесный «Пылающий остров» и крайне сухой «Арктический мост» и многие другие романы и повести, но лишь «Фаэтам», из всего творчества Казанцева, было суждено остаться в моём сердце.

Моё знакомство с этой книгой, как и у большинства читателей, произошло благодаря стараниям умудрённой библиотекарши (о сколько книг-миров для нас открыли эти чудесные люди и как незаслуженно забыт их труд сейчас), которая подсунула мне увесистый томик «Фаэтов». Взяв его первый раз в руки, я несколько стушевался перед его объёмом, мрачной чёрной обложкой (как позже выяснилось эта книга, в виду своей зачитанности, была заново переплетена и на месте узнаваемой «рамочной» обложки бордового цвета появилось угольно-чёрное нечто) и незнакомым автором. Но в этом издании было то, что сразу заставило меня отринуть все страхи и взяться за чтение сего романа. Этим поворотным моментом для меня оказались поразительные иллюстрации Макарова: взрыв планеты и руины городов, космическая станция и джунгли девственной Земли, египетские фараоны и ацтекские жрецы. Все влекло и интриговало сочетанием известных образов в необычном сочетании. Ещё до начала чтения книги, жутко захотелось узнать, каким образом связаны между собой эти иллюстрации. Я надеюсь, что читатель простить меня за это лирическое отступление, ну а теперь вернёмся к нашим «баранам».

А «бараны» у Казанцева ой как хороши, просто на загляденье. Итак, в данном романе мы являемся свидетелями необычного синтеза различных поджанров в мире фантастики. Здесь есть и очевидный палеоконтакт, и весьма удачное использование различных мифов и легенд, и элементы постапокалипсиса и космической «робинзониады», контакт землян с обитателями иных планет и многое-многое другое. Некоторые могут обвинить автора в наивности и в идеологической услужливости властям, но кто этим не грешил в советской фантастике?!? Разве этого не было в ранних романах братьев Стругацких или у того же Ефремова?!? Было, но в их адрес подобных нападок почему-то гораздо меньше? А что касаемо простоты характеров главных героев, отсутствия острого социально-психологического конфликта и наивности сюжета, то здесь позволю себе провести следующую аналогию между «Фаэтами» и частью современной фантастической прозы: выбирая между ГАЗ-21 и Ладой Калиной, я скорее выберу ненавороченную и тихоходную «Волгу», нежели пропиаренную «Клюкву». Более того, данное произведение предназначено для определённого читателя, пребывающего в возрасте 12-14 лет, а уж в этом возрасте, я думаю с этим многие согласятся, не всякий подросток будет искать в приключенческом романе многосложный метафизический подтекст или пятислойную смысловую нагрузку-начинку.

И последнее, так сказать постскриптум на минорной ноте. Всё вышеизложенной есть не что иное, как впечатления моей далёкой юности, поток эмоций и воспоминаний (это, к слову сказать, ещё один плюс «Фаэтам», не всякий современный роман оставит столь тёплые и приятные воспоминания). Дочитав тогда этот роман, я распрощался с трагической и интересной историей фаэтов. Читая же этот роман сейчас, я ловлю себя на мысли о том, что все неоспоримые достоинства «Фаэтов» каким-то непостижимым образом скукоживаются, уходят в тень и затравленно озираются на вдруг вымахавшие недостатки романа. Все минусы Казанцева кажутся жирнее; сюжетные промахи – абсурднее, образы героев – примитивнее и т.д. и т.п. Произошло что-то странное и необратимое, и очень жаль, что нельзя вновь пережить то упоение чтением переплетённого и зачитанного романа с необычными иллюстрациями. Очень жаль, что распрощавшись с фаэтами, у меня не получилось встретить их вновь.

«ТЕНЬ ОРЛА», какое пафосное и патетическое название для повести из 120 страниц. В воображении сразу же представляется тяжёлое древко со знаменем и с фигуркой орла на его верхушке с распростертыми крыльями, в тени которых маршируют тысячи солдат и проносятся цепочки лихой кавалерии. Но вы когда-нибудь слышали о решающем сражении наполеоновских войск с русской армией у села Сбодуново. Нет!?!? А может быть вы знаете имена генерала Кан-де-Лябра, генерала Клапан-Брюка, майора Перекура, полковника Тютелькю или князя Долголядова. Тоже, нет!?!? Ну что ж тогда вам стоит познакомиться с очередным творением Артуро Переса-Реверте под названием «Тень орла». Но прежде чем взяться за прочтение данной повести выкиньте из головы все мысли о серьёзном историческом произведении, иначе вам грозит жёсткое и бескомпромиссное разочарование.

Итак, о чём же эта повесть. Не буду вдаваться в излишнее описание подробностей сюжета (не это заслуживает внимание читателей), а лучше скажу несколько слов о специфике данной повести. Перед нами предстаёт изумительное по своей абсурдности полотно: испанский полк, желающий сдаться русским войскам, оказывается на острие французской атаки и обращает русские войска в размере 4000 в паническое бегство. Но это не один подобный пример. Перес-Реверте доводит стереотипные образы русских, французов, прусаков и испанцев до максимального гротеска: все русские обязательно пьяны, все французы – манерны и изнежены, все пруссаки – туповаты и трусоваты, а вот все испанцы – поголовно храбрецы, молодцы и герои. Но и здесь Перес-Реверте не отступает от своего гротескного описания тех же испанцев, а наоборот, усиливает его и переводит из «минуса» в жирный «плюс» исполинского размера. Таким приёмом писатель как бы высмеивает неосознанное желание приукрашивать или преуменьшать достоинства и недостатки различных народов. Более того, нарочито положительное описание испанских солдат выглядит порой даже более смехотворным и обескураживающим, нежели «клюквенное» описание наших соотечественников XIX века (по разумению писателя солдаты русской армии обращаются друг к другу не иначе как «товарисч»). И по ходу всего повествования Перес-Реверте лишь усугубляет свой жёсткий сарказм тем, что начинает именовать Наполеона, первого императора Франции и покорителя Европы не иначе как «Недомерком». После прочтения нескольких подобных страниц даже начинаешь привыкать к подобному обращению к его императорскому величеству. Но это не всё. Заключительная часть повести «Переправа через Березину» бьёт контрольным выстрелом и валит неподготовленного читателя на обе лопатки. Картина бегства деморализованной французской армии, стойкое сопротивление испанского полка, нелепое самопожертвование рядового Мингеса и орды осатаневших от крови и водки казаков делают переправу через Березину апофеозом всей повести и апофеозом того абсурда, на который отважился Перес-Реверте.

Но настоящая повесть наряду с едким сарказмом и жёсткой иронией имеет в своём арсенале и весьма важный подтекст. Гипертрофируя те или иные моменты войны, доводя их порой до полного абсурда и балансируя на грани фарса, Перес-Реверте по мастерски и с шиком разворачивает перед читателем бессмысленный и трагический характер войны. Испанские солдаты, сражающиеся за ненавистного Недомерка, похожи на загнанных в угол зверей: они становятся героями не от того, что им дорога слава или награда, их желание перейти на сторону русских не от того, что они плохие солдаты или они готовы пойти на предательство не задумываясь. Всё это лишь следствие, а причина в том, что на фоне бессмысленного хаоса и трагифарса войны, единственное, что движет ими это желание добраться до далёкой Испании и родного дома. И в этом вновь проявляется весь трагизм и абсурдность сложившейся ситуации: они рискуют жизнями, чтобы сохранить их.

Однако в одной из частей своей повести Перес-Реверте настолько отдалился от ядовитого сарказма, что стал на полном серьёзе рассуждать о том, что именно поход в Испанию явился основной ошибкой Наполеона при начале русской кампании. Что именно испанцы со своими навахами были той занозой, которая не дала Наполеону развернуться вовсю ширь своего полководческого таланта. Однозначно скажу, это не так. И продиктовано это утверждение не ура-патриотическими шорами, а знанием фактов и прочитанных мемуаров на данную тематику. И ведь недаром повесть называется «Тень орла». Именно после похода 1812 года, после кровопролитных боев у Бородино и Смоленска, у Малоярославца и Березины от Наполеона и всей его армии только и осталась, что жалкая тень былого величия и могущества.

Итак, перед нами поразительное произведение, жанр которого очень трудно обозначить. Назвать это исторической повестью – очень смелое и неправильное решение; игнорировать историческую составляющую – значит не замечать своеобразия повести; сосредоточиться лишь на одной сатирической стороне произведения – следовательно, проигнорировать нотки безысходной трагедийности. Пусть каждый решает сам, но для меня «Тень орла» навсегда останется одним из лучших антивоенных образчиков псевдоисторической трагикомедии с терпким привкусом горькой иронии и саркастического отчаяния.

Давно собирался написать отзыв на данный роман Балларда (сразу предупреждаю, чтение романа, как мне показалось, весьма не простое), но всё как-то откладывал: уж очень противоречивые чувства вызвало это произведение и я вряд ли смогу назвать его своим фаворитом, но промолчать и не написать отзыв на «Затонувший мир» я не могу.

Итак, о чём же этот роман. Не открою особого секрета, если скажу, что написан он в жанре постапокалипсиса, в рамках которого Баллар уже не в первый раз подводит человечество на край полной гибели. Это он мастерски проделал в таких романах, как «Ветер неоткуда», «Сожжённый мир» и «Хрустальный мир». Сам же роман «Затонувший мир» представляет собой описание будней группы исследователей, находящихся на заболоченных отмелях, образовавшихся на месте крупных городов в результате климатических катаклизмов. Не буду вдаваться и в подробное описание сюжета и характеров главных героев – не это главная изюминка баллардовского творения, это скорее те моменты, в которых чувствуются промахи Балларда как писателя. К тому же сюжет и образы героев вряд ли особо заинтересуют современного читателя, искушенного разнообразием психологических коллизий и непредсказуемостью сюжетных поворотов. Главным и неоспоримым достоинством «Затонувшего мира» является мастерски переданная атмосфера. И здесь Баллард показал себя истинным чародеем слова. Его тяжеловесный и неторопливый слог с вкраплениями неспешных наблюдений и диалогов создаёт прекрасную атмосферу для мира постепенно погружаемого в душный и влажный климат триасового периода. Неторопливо и размеренно Баллард рисует в воображении читателя причудливый и как бы дремлющий мир и по прочтении всего нескольких страниц складывается устойчивое ощущение плотного, душного воздуха окутанного влажным и густым туманом. Дополнительным внешним приемом, работающим на создание подобной атмосферы, стало колоритное описание «красот» перерождающегося мира: жужжание мелкой мошкары и стрекотание стрекоз, илистые берега заболоченных отмелей и остовы полузатопленных зданий окутанные жилистыми лианами, флегматичные игуаны, наблюдающие с высока за суетливым человеком и постепенное, шаг за шагом, страницу за страницей, нагнетание чего-то непостижимого что ждёт всех героев.

Несомненным успехом в романе Балларда может быть признано и описание тех внутренних (если хотите, психологических) изменений, что стали происходить с главными героями романа. Безусловно, авторское объяснение и форма этих изменений несколько наивна и имеет мало общего с реалиями эволюционной деформации человеческой психики. Однако у Балларда это подано так неспешно, исподволь и поступательно (насколько это возможно для романа в 130-140 страниц), что невольно начинаешь верить писателю и проникаешься сочувствием к героям, которые фактически не понимают того, что с ними происходит. Главный герой – Роберт Керанс – начинает замечать за собой странные и, поначалу, необъяснимые изменения, которые в разной степени стали проявляться и у его коллег. Его флегматично-депрессивное поведение сменяется авантюристическими задумками и беспочвенными подозрениями в адрес немногочисленных коллег на фоне странных снов-видений, которые пугают, манят и в итоге полностью меняют главного героя.

Но всего вышесказанного мало для того, чтобы поставить данному роману 9 или 10 балов, но если вы всё же отважитесь на его прочтение, то не стремитесь одолеть «Затонувший мир» за 2-3 вечера, этим вы только окажите «медвежью услугу» и себе и книге. «Затонувший мир» следует читать неспешно, попадая в один темп с тяжеловесным слогом Балларда и, быть может, тогда и вами овладеет столь же противоречивое чувство, которое появилось и у вашего покорного слуги.

«У-БИЙ-ЦА». Как вы думаете, что может скрываться в рассказе под таким лаконичным и мрачным названием? С кем у вас обычно ассоциируется убийца? И мысленно отвечая на эти вопросы, постарайтесь включить свою фантазию на полную мощность и забудьте о стереотипном мышлении. И даже тогда, вам вряд ли придёт в голову то, что описал в своём рассказе Рэй Брэдбери. Но это интригующее вступление было, скорее всего, для тех, кто ещё не читал данный рассказ и желает познакомиться с наследием великого мастера. Теперь же приступим к собственно отзыву на выбранный рассказ.

Итак, «Убийца» Рэя Брэдбери очень необычен (странновато, однако звучит, если убрать кавычки) и проистекает это не только из-за сюжета (о котором я особо распространяться не буду), но и вследствие самого типа и формы повествования. Перед нами проходит диалог двух людей, один из которых «убийца» и, обратите внимание, в данном рассказе мы встречаемся с довольно редким и специфическим явлением в творчестве Брэдбери – с юмором и сатирой. И весь юмор здесь конечно не в том, как беспощадный «убийца» расправляется со своими «жертвами», а как это преподносится самим автором. Речь «убийцы» крайне эмоциональна и урывиста, каждый абзац от лица «убийцы», это череда уморительных эскапад в адрес своих «жертв» и современного мира. Соблюдая подобную стилистику, Брэдбери медленно и ненавязчиво расслабляет читателя, прикрывая главную идею рассказа легким и повествованием в сатирической форме. И в чём же эта идея? Эта идея, в общем-то, не нова и не может претендовать на особую глубину и неповторимость. Брэдбери, как и масса предыдущих и последующих писателей, обратился к мысли о противостоянии «человека» «системе». Надо отметить, что данная идея очень распространена в творчестве самого великого писателя (вспомните хотя бы хрестоматийный «451° по Фаренгейту»), но в данном случае она приобретает очень символическое и гротескное звучание: человек проигрывает этот бой, он не понят окружающими, он страшит их и в тоже время они смеются над ним как смеётся читатель над самим рассказом.

По большому счёту в жанре космической фантастики имеется три основных направления: 1. Космоопера; 2. Контакт с внеземным разумом и 3. Хозяйственное освоение космоса. Каждое направление имеет свои достоинства и недостатки, количество которых зависит от таланта того или иного автора. Каждое направление способно свободно взаимодействовать с другими направлениями, рождая на свет произведения различной ценности. Не для кого ни секрет также и то, что наиболее востребованы у читателей первые два направления и именно поэтому, реализация сюжета в рамках третьего направления представляется мне одной из самых сложных: уж слишком сложно писателю заинтересовать капризного читателя процессом хозяйственного освоения далёких планет и спутников. И тем ценней любой роман или рассказ, написанный в данном направлении.

Начиная ещё со времени юношества, когда мной была прочитана «Страна багровых туч» мне чем-то полюбились подобные сюжеты. Вроде нет в них особо глубокого смысла, герои чем-то напоминают покорителей советской целины (или колонистов Нового света), да и проблемы героев (внезапный оползень накрывший собой всю ферму, мощная пыльная буря, засорившая какие-то там фильтры и т.п.) как-то уступает пафосной борьбе за судьбы вселенной. Однако, подобные романы это прекрасное чтение, чтобы отвлечься от бесконечных сражений, борьбы за власть и всего прочего, что очень часто встречается в современной фантастике. Но что хорошего мы можем найти в данной работе Роберта Хайнлайна. В первую очередь мы находим мастерское описание тяжёлого быта колонистов на Ганимеде (спутнике Юпитера), борющихся с прелестями внеземного климата (и ещё не известно, что сложнее, в который раз лихо спасти вселенную или бороться с унылым и безрадостным бытом), мы встречаем живописное описание скупых красот спутника (а это весьма сложно, попробуйте представить и описать закат или восход нескольких лун на фоне острых скал и безжизненных гор, это вам не закат солнца на Чёрном море!), мы наблюдаем за постепенным взрослением героя (хотя к концу романа он остаётся всё таким же авантюристом и смельчаком и фактически не меняется, что не очень хорошо) и наслаждаемся легким и приятным чтением (отдельное спасибо не только автору, но и переводчику).

«Но неужели всё?!?» – спросит любой, кто прочитает данный отзыв. «Неужели в романе, действительно нет никаких глубоких идей?!?» – спросит другой. А я отвечу, наряду с явными авторскими просчётами (идеализация мира, отсутствие остроты проблем, слишком лёгкое и быстрое решение возникающих трудностей в жизни колонистов, простота характеров и подростковая направленность романа) настоящий роман обладает одной непреложной истиной: ничто не даётся просто так, чтобы что-то получить необходимо приложить массу усилий, необходимо пойти на жертвы, необходимо научиться брать ответственность на себя и отвечать за свои слова и поступки.

В общем и целом, очень не плохое чтение для подростков.

Прочитав этот рассказ, так и хочется воскликнуть: «Уважаемые писатели-фантасты, поучитесь, как из небольшого рассказа создавать большой шедевр постапокалиптики!». Один ключевой момент рассказа, диалог 3 персонажей, минимум «воды» и какой смысловой подтекст!!! В этом рассказе нет ни орд уродливых мутантов, ни набившей оскомину квестовой формы сюжета, ни высокогуманных целей по спасению остатков человечества (которое, как правило, этого не заслуживает), ни раздутого описания «красот» обезображенного мира (порой напоминающего глумление над усопшим), ни глубокомысленных псевдофилософских рассуждений автора о смысле жизни. Здесь нет ничего, что мы называем (порой свысока и незаслуженно) противным словом «штамп». Однако, если ничего этого нет (а мы согласимся, что всё вышеперечисленное является неотъемлемой частью постапокалиптики), то из чего тогда состоит этот рассказ и на каком основании ваш покорный слуга отнёс его к данному жанру. Ответ на эти два вопроса придет к вам как только вы сами прочтёте «Улыбку» Рэя Бредбери, но позицию свою, я тем не менее, постараюсь пояснить.

Итак, настоящий рассказ, как положено отличному настоящему рассказу (прошу прощения за тавтологию) заключает в малой форме глубокий смысл. И проявляется это в самых мелких деталях. Взять хотя бы упоминания заражённых радиацией полей, изрытых воронками от бомб дорог, полуразрушенных домов и всего прочего. Но это всего лишь мимолетные упоминания, но герои рассказа говорят об этом так спокойно и буднично, что воспринимается это не более как фон, как изображение второго плана, создающее необходимую атмосферу и одновременно характеризующее отношение персонажей к новому миру. Далее, мы видим элементы государственных структур в виде полиции, в лице которой государство всячески потакает самым низким желаниям толпы и, по сути, направляет её гнев и раздражение от себя на символы довоенной жизни. Мы постепенно знакомимся с героями рассказа и понимаем, что отец хочет гордиться свои сыном

, что сын не совсем понимает смыл своего участия в странном мероприятии и с недоумением спрашивает у отца, по-видимому, азбучные истины, которые ему уже давно пора было бы знать. Ещё дальше мы вдруг понимаем, что герои стоят в очереди, но не за пропитанием (что было бы вполне логично, учитывая постапокалиптический антураж), а намерены участвовать в каком-то праздничном действе. Символическое значение «праздника» (а, по сути, короткой массовой истерии толпы, выплеска её негодования) подкрепляет (и в полной мере иллюстрирует) тезис автора о полном падении культуры и о превращении общества в толпу. Но в этой толпе есть тот, кто робко стремиться следовать своим курсом и этот кто-то – ребёнок, мальчик с незамысловатым именем Том.

И здесь позвольте добавить немного критики. Рэй Бредбери вновь и вновь берётся за образ ребёнка. Ребёнок в творчестве Брэдбери занимает особое положение, то он выступает как исчадие ада, как несмышленый источник зла, а то, как последняя надежда человечества. Честно говоря, после 8-10 подобных рассказов этот приём автора начинает постепенно раздражать и вызывать недоумение: «Неужели нельзя обойтись без детей???» – спрашиваю я себя в который раз. Но по-видимому – нельзя. И тогда встаёт другой, более справедливый вопрос: «Насколько обосновано использование подобного приёма в том или ином рассказе Брэдбери?». И я вынужден признать, что если бы Брэдбери обошёлся бы в данном рассказе без образа Тома, то и весь рассказ, весь заложенный в него смысл полностью утратил бы свою глубину и ценность. Поскольку только наивный ребёнок с не искалеченной душой и сердцем (в образе которого Брэдбери дарит читателю надежду на возрождение) способен на глубокое понимание чистой и вечной красоты – обычной человеческой доброй улыбки, то чего нет в его озлобленном и изувеченном мире.

Крайне примитивная книга с примитивным сюжетом и примитивными героями.

Не буду распространяться по поводу тривиальной композиции, плоскости характеров главных персонажей, целесообразности нести чашу через Русь-матушку и о всём прочем. Скажу лишь одно, меня поразило, что автор соединил несоединимое: Олег — один из героев романа, прочно ассоциирующийся с князем Олегом Вещий (который, к слову, скончался около 912 года) и возвращающийся из Первого крестового похода сэр Томас (первый крестовый поход, из которого собственно и возвращается сэр Томас, был объявлен 1095 году) самым непостижимым образом встретились на страницах данного романа. Автору абсолютно не помешал тот факт, что между смертью князя и началом похода стоят 83 года. Либо автор намерено сместил события и даты (но в таком случае встаёт вопрос: «А ЗАЧЕМ???», а вразумительного ответа в романе на это не следует), либо проявил поразительную безграмотность и неосведомлённость в элементарных вопросах истории (автор позволят себе вообще довольно вольное, если не сказать больше, отношение к древнерусской истории и славянскому фольклору и его персонажам).

Далее, описание битв, поединков или банального мордобоя у автора также не блещет особым умением и не производит нужного впечатления. Что касаемо юмора, то это вопрос вкуса и понимания того, что такое юмор: для меня, то, что написано в романе под видом юмора произвело крайне тягостное и удручающее впечатление.

Общее заключение: до сих пор не знаю зачем я читал эту книгу и потратил на неё своё время.

Очень тонкий и личный рассказ, перевернувший жизнь моих близких знакомых и оставивший в моей душе неизгладимое впечатление.

Ну, а теперь к самому рассказу. Постараюсь быть объективным, хоть это и сложно в данном случае. Начало рассказа практически сразу раскрывает перед читателем всю интригу: в недалёком будущем, в результате технического сбоя у молодой пары рождается необычный ребёнок. И всё последующее повествование сосредоточено на том, как родители, перебарывая себя, насмешки и недоумение соседей, примеряются с тем вызовом, который им послала судьба. Автором очень умело переданы взаимоотношения молодых супругов в этот критический момент. Они мечутся, нет не между двумя огнями, а между десятью кострами и до поры до времени не находят выхода. С каждой строкой рассказа этот бег набирает темп и грозит сорваться в пропасть, погубив семью и жизни главных героев. Однако, окончание рассказа такое же лаконичное (но вместе с тем и глубоко сентиментальное в самом высоком смысле этого слова), как и его начало с конкретной и однозначной моралью: для истинной любви родителей к своим детям не существует никаких преград, даже если дети родились в другом измерении.

Как показывает мой читательский опыт, каждый писатель имеет в своём арсенале весьма интересное описание города: бесконечный Дублин у Джойса, пасмурный Петербург у Достоевского, лихой Париж у Дюма, трагический Мадрид у Переса-Реверте, мрачный Лондон у Диккенса. Необычный образ города есть и у Рэя Брэдбери в так и озаглавленном рассказе «Город».

Начав читать этот рассказ, не думайте, что встретите в нём солнечный провинциальный городок из повести «Вино из одуванчиков» или натолкнётесь на неприветливый мегаполис из «451° по Фаренгейту» или на сюрреалистический посёлок из «Марсианских хроник». Здесь вы окажитесь совсем в ином городе, в городе который вас осматривает, взвешивает, осязает и следит за каждым вашим шагом. «Зачем это городу?» — спросит пытливый читатель. Но этот секрет я раскрывать не буду.

Однако, хотелось бы сказать пару слов о тех приёмах, которыми Рэй Брэдбери жонглирует с искусным и пугающим мастерством. Во-первых, сам рассказ очень мал даже по меркам самой литературной формы. Из-за этого и по мере его прочтения создаётся впечатление, что кончиться рассказ ничем (на самом деле, это не так). Порой кажется, что автору просто не удастся быстро и умело развернуть интригу рассказа в полную силу и повергнуть искушенного читателя в шок, но автору это прекрасно удаётся (иначе автор не был бы Рэем Бредбери). Во-вторых, Рэй Брэдбери вновь показал себя знатоком слова. От его «Города» чувство липкой паранойи способно проснуться у самого здравомыслящего человека и не дать ему спокойно бродить по улицам обычного города. В-третьих, город Рэй Брэдбери, действительно живой, но он не населён зловещими призраками. И всё же он буквально источает пугающий запах неотвратимой мести просчитанной с математической точностью. Однако, что же его оживило? Жизнь в него вдохнули три начала: ненависть, ум и терпение. А что из этого получилось, судить вам, а для меня этот рассказ навсегда останется очередной жемчужиной в наследии Великого Мастера.

Одним словом, прочитайте этот рассказ, и вы вернётесь другими из прогулки по «Городу» Рэй Брэдбери.

Один из самых любимых романов Артуро Переса-Реверте.

В нём, безусловно, есть определённые недостатки, но достоинств гораздо больше! Писателю удалось прекрасно передать волнительное нетерпение юного героя перед его первым и серьёзным боем. В этом волнении есть и опасение за собственную жизнь, и желание казаться храбрым в окружении более опытных вояк, и страх перед встречей с настоящим врагом в лице регулярной армии. Герой хаотично вспоминает свою прошлую жизнь, успокаивает себя шутками и вином, но тревожное и приподнятое настроение его не покидает. В общем и целом, Перес-Реверте очень удачно описал состояние юного кавалериста перед первым боем (кто не верит, обратитесь к воспоминаниям русских офицеров о начале Первой мировой войны; война другая и время иное, но общая тональность в описании эмоциональной сферы человека очень похожа).

Далее, описание сражения заслуживает отдельного упоминания. Перес-Реверте с мастерством художника-баталиста рисует поразительную картину короткого, но кровопролитного боя. Кавалерийская атака, гром артиллерийской канонады, звон сабельных ударов и крики раненных и изувеченных солдат переданы настолько реалистично, что порой даже начинаешь ощущать кисловатую смесь пороха и крови. Ещё более, кошмарным предстаёт картина варварской облавы на выживших солдат и офицеров противника. За это время юный герой претерпевает мучительное перерождение: то, что раньше казалось ему подвигом — становиться подлостью; то, ради чего стоило ранее жить — не стоит теперь и ломанного рубля; то, о чём он думал как о последней низости — становится для него средством выживания. В сознании юноши происходит молниеносная и губительная переоценка моральных ценностей не только к окружающему миру, но и по отношению к себе. Прожив эти 2-3 дня он уже никогда не будет прежним юнцом, засматривающимся на блеск отточенной сабли, после всего увиденного и совершённого он готов даже смерть принять безропотно и молчаливо. Жутко и страшно.

Язык же романа являет собой отдельную грань таланта испанского писателя. Легкая витиеватость и чёткая конкретика сочетаются в нём самым гармоничным образом, создавая тот неповторимый стиль, которым славиться дон Артуро Перес-Реверте.

«Вторая модель», это один из лучших рассказов в творчестве великого и ужасного Филипа Дика. Но в чём же его прелесть?

Описание мира после ядерной войны — явно лишено многих «живописных» приёмов.

Характеры героев — схематичны и не раскрыты.

Описание взаимной подозрительности в группе солдат — не передаёт читателю той же атмосферы.

Вроде бы многое играет в данном рассказе против его автора, но... но есть те моменты, которые не позволяют этот рассказ вычеркнуть из своей памяти и забыть как книжку однодневку. Не буду перечислять их все, у каждого они свои и родные. Но ключевым для всех читателей является поразительная и жестокая развязка. Осознание Хендриксом всей бессмысленности сопротивления и понимание того, что нашествие «когтей» остановить не удалось бьёт по сознанию читателя в самый неожиданный момент и обрывает рассказ, оставляя читателя наедине с терпким и богатым послевкусием.

Браво, мистер Дик, Вы опять переиграли читателя.

Весьма ровное и качественное произведение в духе старой доброй английской фантастики 40 – 60-х гг. Недаром же Джона Кристофера ставят вслед за Джона Уиндэмом и Гербертом Уэллсом. Но к делу.

Данный роман, главными героями которого являются дети, сразу же наводит читателя на мысль о позитивном развитии событий, а иначе, в принципе, и быть не может в такой книге, которая написана для подростков и о подростках. И действительно, претерпев все немыслимые приключения, герои успешно завершают свою миссию, спасают близких, разгадывают тайны пришельцев и дарят человечеству надежду на скорую победу. «Но что кроме этого?» – спросит пытливый читатель. А кроме этого мы имеем следующее: лёгкость чтения и восприятия, простоту композиции и характеров главных героев, круговорот приключений и интересные авторские задумки. Но помимо этого Джон Кристофер весьма удачно обыгрывает идею о возможной победе триножников из «Войны миров» Герберта Уэллса. Однако определённая наивность того, что группа предприимчивых детишек оказывается умнее пришельцев, не позволяет мне поставить этому роману 10 или 8 балов, а потому с учётом несомненного таланта писателя оценка данного романа – 7 балов.

Ночь триффидов была для меня желанным и неожиданным продолжением. Но, как известно, любому писателю трудно писать продолжение легендарного романа и в данном случае это начинание оказалось безуспешным.

Уровень повествования, развитие сюжета, главные герои, почти всё уступает прославленному первоисточнику в несколько раз. Весьма странным, если не смешным является появление гигантского триффида, также весьма неправдоподобным выглядит путешествие главного героя от Британских островов до побережья Соединённых штатов, ну и совсем выбивающим из колеи стало для меня «пылевое облако», погрузившее Землю в кромешную тьму.

Итог же таков: читать – не обязательно, но можно для того, чтобы сравнить с бессмертным произведением Джона Уиндэма.

Как и большинство читателей-покупателей купился на колоритную обложку. Но обложка, это единственное, что заслуживает лестных отзывов о данной книге. Развитие событий, главные персонажи и описание ядерного удара, всё разит жутким графоманством и отсутствием какого-либо таланта. Особенно меня поразила сцена спасения беженцев за холмом в момент ударной волны: этот холм вместе со всеми людьми в долю минуты смело бы к чёртовой бабушке. Описание народившихся монстров, также далеко от реальной мутации организма вследствие радиационного облучения. А комментарий на обороте книги о том, что роман «не воспринимается очередной новеллизацией игры Fallout» выглядит как злая ирония.

Грустно, что таким книгам делают хорошее оформление, грустно, что за такие книги отдаёшь по 200-300 рублей, грустно, что за такие книги ставят по 10 балов.

В юности с большим удовольствием и замиранием сердца следил за приключениями главных героев. Гигантские динозавры, агрессивные человекообразные существа, тайны, опасности, всё это заставляло вжиматься от накала событий в подушку и продолжать чтение на следующий день.

Классика на все времена и одно из лучших произведений для подрастающего поколения.

Никогда не представлял, что конец света произойдёт именно так, но данное описание вполне в духе Брэдбери. Реально подобное развитие событий или нет, спорить можно до бесконечности. Однако, даже в такой сентиментальной интерпретации чувствуется тяжелая грусть и тоска по уходящему миру, и конец света в данном случае, представляет собой смену эпох, времён и поколений.

Данный рассказ представляет собой тонкую и весьма талантливую стилизацию китайской притчи. Красота её, это как красота деревянной шкатулки с замысловатыми рисунками и иероглифами под тонким слоем дорого лака, увидишь и осознаешь когда до конца прочитаешь (ух ты, стихи). Смысл её пусть каждый поймёт сам. Главное, это не только смысловая нагрузка рассказа, но и то эстетическое наслаждение, которое испытываешь при прочтении «Золотого змея...».

Вельд. Это слово так и давит палящим солнцем Южной Африки, манит запахом высушенного песка и пугает неслышной поступью львов. Но это романтика, это ассоциации, это что имеет мало общего с самим рассказом. Африка в нем, конечно же, есть, есть и львы, есть и палящее солнце, но всё это виртуальная реальность. А реальность у Брэдбери как всегда страшна и трагична. Более того, дружба детей с компьютером это не что иное, как метафора психологического разрыва между детьми и их родителями. В отсутствии любящих родителей, дети нашли себе другого друга, доверяли ему, не хотели с ним расставаться и мстили вместе с ним. И автору, безусловно, удалось описание манящей, жаркой и опасной Африки. Порой, прочитав подобный абзац, даже забываешь что рассказ отнюдь не про Африку.

Мастер, мастер во всём!

Когда покупал данный цикл, то ожидал прочитать несколько иное. Но и то, что прочитал оставило вполне позитивное впечатление. Хотя... о бессмысленности войны и её ужасах есть гораздо более мощные книги (Барбюс, Ремарк, Хемингуэй и наш А.П.Платонов «Одухотворенные люди»). Из всего цикла наиболее удачной является первая книга, особенно удачным у автора получилось вступление. Но в целом данный цикл слабоват, а потому оценка следующая.

Очень мягкое и слегка сентиментальное произведение в жанре «ghost story». Однако атмосфера таинственности и талант писателя заставляют дочитать рассказ до конца.

Мрачно и жестоко, вызывающе и бескомпромиссно, абсурдно, но талантливо. И это ещё не всё, но давайте по пунктам.

1. МРАЧНО И ЖЕСТОКО. Остатки человечества (а по сути уже всё человечество) направляется в некуда из ниоткуда, пересекая занесённые песком города. Идет оно (человечество), а точнее бредёт не имея особой цели, кроме как выжить. Атмосфера этому в рассказу и слог автора как нельзя к стати. Автор не даёт человечеству второй шанс, а делает человека зависимым от иных существ и от внешних обстоятельств.

2. ВЫЗЫВАЮЩЕ И БЕСКОМПРОМИССНО. Автор не делая лишних отступлений и моральных экивоков вызывающе и бескомпромиссно преподносить читателю одни из самых зловещих пороков загнанного в угол человечества: равнодушие и предательство, подхалимство и трусость.

3. АБСУРДНО, но ТАЛАНТЛИВО. Абсурдность рассказа вытекает из нескольких моментов: падающая Луна, разумные крысы, способные держать автоматы, схематизм имён и характеров, рваное повествование и весь антураж рассказа в целом. Но именно эти моменты, а также общая смысловая нагрузка заставляют говорить о безоговорочном (и специфическом) таланте автора.

Жуткий, страшный, реалистичный, наполненный глубоким смыслом и безмерно талантливый рассказ. Читать его страшно, но страшнее, это тот шок в котором пребываешь после последней страницы. Рассказ на дающий ни человеку, ни Богу второго шанса. Жалко и страшно.

Весёлое фантастическое произведение с искромётной иронией автора не только над Советским союзом, но и над Соединёнными штатами, не лишённое некоторых шероховатостей. Однако, не будем придираться к ходу восстания на Луне в изложении Ханлайна (уж слишком всё легко и задорно получилось). Не будем заострять внимание и на абсурдности системы семейно-брачных отношений среди жителей луны (уж как-то это странно и смешно строить брак по вертикали и по горизонтали). Не будем упрекать автора романа и в абсолютном не знании основ в развитии искусственного интеллекта (не здравомыслящий компьютер, а смесь Задорного, Жванецкого и Райкина с любопытством несмышленого ребёнка).

А что тогда будем, справедливо спросит случайный читатель этого отзыва. Будем хвалить автора (и, безусловно, переводчика) романа за лёгкий и увлекательный слог. Отдадим должное автору (и умелому переводчику) за лёгкую иронию (и юмор) в адрес современных «ценностей» и стереотипов. И, конечно же, не сможем умолчать о трагической развязке романа, которая в определённый момент возвращает вдоволь насмеявшегося читателя с небес на Луну. Развитие искусственного интеллекта и его постепенное очеловечивание заставляют читателя сопереживать компьютеру больше чем кому-либо из обычных героев романа, а это и есть главная заслуга Хайнлайна уже не как фантаста, а как первоклассного писателя (разумеется, в своей области). Читайте и наслаждайтесь.

Масштабное, поразительное и великолепно продуманное полотно, вот те эпитеты, которыми хочется наградить «Дюну» Фрэнка Герберта. В этом романе есть все составляющие для полноценного успеха у самых разных читателей. Здесь есть романтическая линия, интриги и борьба за власть, трудное взросление главного героя, необычный и продуманный мир со своей историей и культурой.

Но есть одно «НО», которое меня очень смущает, а именно учение (или теория) о генетической памяти и о возможности появления на свет КВИСАТЦ ХАДЕРАХ. В принципе для жанра фантастики нет ничего не возможного, но есть определённые рамки, выход за которые влечёт писателя к некоторой абсурдности. Поясню, что имеется в виду. В цивилизации, в которой произошёл отказ от робототехники и исследований в области искусственного интеллекта, идея в русле евгеники кажется несколько странной и не соответствующей всему культурному полотну романа. Но это лишь моё скромное мнение, а в целом роман весьма и весьма хорош, и по праву занимает почётное место среди наиболее значимых произведений мировой фантастики.

Иногда говорят, что первое – это не всегда лучшее («Война миров», был по сути, первым романом о военном столкновении землян и пришельцев). Но в данном случае этот тезис не действует. О «Войне миров» Герберта Уэллса написано множество статей и рецензий, и пересказывать их я не вижу особого смысла. Скажу только следующее: при всей своей сюжетной и идейно-технической наивности «Война миров» затрагивает весьма важные вопросы и именно этим, а также изумительным слогом и ценен данный роман. Это один из тех романов, с которых и следует начинать знакомство с ВЫСОКОЙ фантастикой. Одним словом, классика не подвластная течению беспощадного времени.

О романе Кормака Маккарти «Дорога» можно иметь совершенно диаметрально противоположные мнения. Одних он своей безысходностью и натурализмом ставит в тупик и отвращает от дальнейшего чтения, а других – заставляет по-иному взглянуть на жанр постапокалипсиса. Я принадлежу к разряду «других». До «Дороги» мной были прочитаны многие романы и повести той же жанровой направленности, но данное творение оставило в моей душе чёткий, но всё же тягостный и противоречивый след.

«Дорогу» я одолел (именно «одолел» поскольку слог автора показался мне крайне тяжеловесным) за пару недель, хотя иные книги того же формата проглатывались мной и за 3-4 дня. Но тяжеловесный слог «Дороги» вполне сочетается с описание разрушенного мира (и физически и морально). Было бы странным, если роман с подобной атмосферой и авторскими идеями читался бы как лёгкое «трамвайное чтиво». Но мастерство Маккарти не в этом. Оно проявляется в тот момент, когда отец и сын находят бункер (убежище или продуктовый схрон) доверху набитый самой различной едой, когда оба героя, отмывшись в горячей воде, приобретают человеческий облик, когда сын начинает видеть в своём отце не только неудачника, но и когда-то счастливого человека. Именно в этот момент аскетично-грубый слог Маккарти чуточку мягчает и становиться более богатым (по сравнению со всем остальным повествованием). Ну и окончательной заслугой автора является доведение метафоры «дороги» до всеобъемлющего абсолюта. Даже после трагических событий дорога только начинается и пройденным оказался лишь небольшой отрезок по пути сохранения ЧЕЛОВЕКА внутри себя.

Настоящий отзыв будет вторым за моё недолгое существование на «Fantlab'е». Начать же его, как и первый отзыв хочется со сравнения с кинематографом. Фантастика 40 – 60-х гг. обладает, по моему мнению, тем же неуловимым очарованием, странной наивностью и редким талантом, что и кинокартины того времени. И говоря о книге Джона Уиндэма «День Триффидов» необходимо отметить безоговорочный талант автора. Чего хотя бы стоит начало романа: «Если день начинается воскресной тишиной, а вы точно знаете, что сегодня среда, значит, что-то неладно». Оно сразу захватывает читателя и не отпускает на протяжении всей книги. Безусловно, мысль автора об агрессивных, разумных и передвигающихся растениях, кажется сейчас старой как мир. НО для романа 50-х гг. это смотрелось несколько иначе. И тем не менее, несмотря на эту наивность, роман Уиндэма это совокупность писательского таланта и редкой социальной направленности. И здесь необходимо отметить мастерскую находку автора в виде обезумевшей и ослепшей толпы. И слепота эта не столько физическая, сколько моральная и духовная: человечество «слепо» и не знает, что творит со всем миром. Но и физически зрячие герои Уиндэма также не всегда блещут соблюдением евангельских заветов. Их поступки и мотивы, которыми они руководствуются, нередко циничны и представляют собой выбор из двух зол. Отдельное спасибо талантливым переводчикам (порой даже не знаешь, где в тексте романа Уиндэм, а где тандем Стругацких). И в заключении, «День триффидов» это один столпов англоязычной (да, и мировой:pray:) фантастики и читать его стоит всем, кто ценит ВЫСОКУЮ фантастику, ценность которой измеряется не тиражом или громким именем, а глубокими идеями и выдержкой в более чем пятьдесят лет.

В кинематографе есть такое понятие, как «кино не для всех» (туда с равным успехом иногда относят «авторское» и «артхаусное» кино). Кино это, как правило, странное фантасмагоричное, но манящее и парой, заставляющее задуматься о вечном и великом. Такое кино трудно пересказать, его стоит смотреть и самому делать свои выводы. С полным правом подобное определение можно отнести и к данному роману Филипа Дика.

Начало романа, как и начало большинства «авторских» кинополотен резко ставит читателя в неожиданный тупик и повергает в некоторый иррациональный шок (кто читал, тот поймёт). Сюрреалистическая теория автора романа и её реализация на трёх сотнях страниц иногда походят на настоящий бред душевнобольного или одурманенного писателя. Далее, по мере прочтение романа, это впечатление лишь усиливается благодаря абсурдному поведению главных героев и абсурдности всего мироустройства. Мир Дика в «Лабиринте смерти» – это причудливый мир из жуткой смеси картин Сальвадора Дали и Иеронима Босха (может сравнение не совсем удачное, но мне показалось именно так). Абсолютная противоречивость и противоестественность порой заставляли меня бросить «Лабиринт смерти» и вырваться из его круглых коридоров, выкрашенных в жёлтую охру. Но желание дочитать до конца и понять в чём же состоит прелесть авторского замысла (а это был лишь мой второй роман Дика) сделали своё дело. К исходу месяца (книги я люблю читать не спеша, да и дел было многовато) роман был осилен, а состояние противоречивого изумления от всего романа лишь усилилось шокирующей концовкой. Оказалось, что Филипп Дик, мастерски готовил читателя к развязке романа. На протяжении романа весь абсурдно-сюрреалистический мир Дика с его непоследовательно-истеричными героями таил в себе страшную и поразительную правду. Эта правда обрушилась, как удар стального молота по соцветию горных кристаллов, и мир разлетелся на мириады песчинок, а главные герои продолжили своё обречённое существование, пытаясь спрятаться от жестокой правды за хлипкой ширмой из придуманного, но фальшивого мира.