То ли гимн безоглядной русской предприимчивости, то ли ода русскому же, бессмысленному алкоголизму... Добротный рассказ Лукиных эдакого переходного периода. Не более. Главное (и самое обидное), классный сам по себе заголовок выдает полностью всю суть рассказа еще до его прочтения.

Знаете, почему мы (русские) так до конца и не достроили феодализм, октябрьской революцией поставили крест на поднимавшем голову капитализме, да и до коммунизма так и не дошли? Из-за языка. Возьмем для сpавнения английский. Четыpе фоpмы настоящего вpемени глагола. И сpеди них HАСТОЯЩЕЕ СОВЕРШЕHHОЕ. Будь мы англоязычны, мы бы давно уже что-нибудь постpоили.

И кстати, тот же англичанин ни за что не додумается pазвести бензин водой, потому что между словами «бензин» и «вода» у него стоит глагол, мешающий этим понятиям слиться воедино)))

И последнее. Там сейчас партии легко регистрировать стало. Пойдем зарегистрируем национал-лингвистов? Готовая почти программа уже есть...

Не лучшая новелла Зорича. Но героика есть героика. У нее свои правила — можно на 25 страницах повоевать и все. А то, что ГГ не умер (то есть, умер, но воскрес) позволяет в любой момент вернуться к нему и написать еще одну ходилку-воевалку. Совершенно нормально для конанианы.

Пародийный ответ Носову и Фоменко, их предтече Морозову и всем, кто пытается глубокомысленно оспаривать общепринятые исторические факты. Особенно порадовал незнакомый мне пассаж по поводу Ивана Сусанина. Если в двух словах, то «он шел на Одессу, а вышел к Херсону»... Как высказался по этому поводу другой замечательный рассказчик Михаил Веллер, убейте меня, не пойму, как это можно было сделать!

Писать отзывы на микрорассказы — штука неблагодарная. Подавляющее большинство их, безусловно, хорошо (во всяком случае, у мастеров жанра к каковым Лукины относятся бесспорно), но выставлять за них высокие оценки, мне кажется, все же нелепо. Но «Четырнадцатый»... Это — шедевр! Шестьдесят слов без союзов, а какая мощь! И... опасайтесь инкубаторских цыплят. Это я так, на всякий случай)))

В принципе, речь идет о том, что такое фантастика. Но сначала, и здесь содержатся лучшие перлы автора, традиционно попиннывается бесконечный спор о фантастике и мейнстриме. Лукин, понятно, на чьей стороне: «Потому что в действительности никакого мейнстрима нет. По моим наблюдениям, он существует лишь в воспаленном воображении узников фантлага и означает всё, располагающееся вне жилой зоны». А раз есть фантлаг, значит, есть и «эмигранты жанра»., и криминальная субкультура — литературоведение. В общем, «во первых строках своего письма» автор изумительно, но немного бессмысленно играет словами. Затем начинается собственнно серьезная публицистика. Но, уже совершенно без стилистического блеска.

Безусловно, такая литература «имеет место быть». Первую половину трилогии (или вернее, романа, так как разбивка на три тома, по большому счету, проведена исключительно для получения прибыли) даже прочитал с интересом. Все-таки, это вторая по хронологии (после бесконечного сериала «Отрок») заброска в прошлое не супермена, а простого менеджера, сиречь управленца. Да и «монархический патриотизм» Злотникова мне близок, как впрочем, и любой другой патриотизм. Но дальше клюква пошла все развесистее и развесистее, и превысила под конец все разумные пределы. В итоге, вместо фантастики все стало напоминать то ли утопию, то ли пародию на альтернативку. В общем, читать дальше о становлении на «путь истинный» Руси XVII века стало просто неинтересно.

Разноплановые и разноудачные иронические зарисовки на темпоральную тему. В целом, впечатление среднее.

Замечательный апокалипсис от советского (!!!) автора. По «Даешь Европу!» прекрасно видно, что в Эренбурге жил потенциально сильнейший русскоязычный фантаст того времени.

До боли поэтично объединить лингвистику и теологию (причем сразу — и земные, и придуманные марсианские) сумел только Желязны. Не писатель, нет. Поэт. «Мы создали все, что сумели, мы увидели все, что смогли, мы услышали и испытали все, что можно слушать и чувствовать. Танец был прекрасен. Теперь он завершился».

Установлено: планета свободна от каких-либо микробов — явление из ряда вон выходящее — и сама себя поддерживает в состоянии стерильности. Установлено: у туземцев имеется язык, но они явно не способны кого-либо ему научить. И сами не могут научиться чужому языку. Установлено: нигде вокруг нет мелких или крупных камней. Установлено: имеется гигантская стальная колонна высотой не меньше полумили...

Рассказ-антагонист «Пикника на обочине».

Отличный обзор без малешего намека на тенденциозность. Спишем это на маленькое кокетство автора. При столь классной статье, имеет право)))

Отличный рассказ. Каганов, как это только он умеет, взял две полуизбитые идеи — сдачу планеты под ключ, и встречу бога с дьяволом — и выдал «на гора» почти конфетку. А если еще добавить мимолетный, а от того не всеми уловимый сейчас намек на «проблему 2000», получается вообще здорово. В 1999 году поставил бы 9 баллов.

Попытка сыграть на поле Михаила Задорнова. Зачет. А вот это: «Ставим две двери и пишем записку «ключи под ковриком» — вообще пестня!

Каганов просто очень хорошо зашифровался, сославшись на то, что эссе написано, якобы, «после прочтения около 1000 стихов, поступивших на Пушкинский конкурс и ... после участия в сетевых конкурсах Интернета в качестве номинатора». Не-е-т! Он тайно (возможно, по ночам, под двумя одеялами) изучает творчество современных поэтов-песенников. Или как там они сейчас называются? И готовит на основе тщательно собираемого материала диссертацию. Текст же эссе у него выманили недоброжелатели. Вполне вероятно, силой.

Одна из лучших работ автора в критико-литературоведческо-сатирическом направлении.

Отличная пародия на «девочек, живущих в сети». Впрочем, не только девушек, да и не совсем девушек... Кстати, а кто ответит на вопрос автора, существует ли жизнь после дисконнекта? А то я как-то опасаюсь...

Критические или литературоведческие «разборы полетов», по моему строгому убеждению, оценки больше шести баллов заслуживают крайне редко. И не потому что они изначально плохи, а потому что не должны оцениваться по той же шкале, что художественные произведения. Но, перечитал сейчас «Чуму...» и, несмотря на шестилетнюю ее давность (она устарела априори), не удержусь. Поставлю «семь».

У кого не глючила «винда»? Ответ ясен... А теперь представьте, что гоголевский Вий суть такая же операционка (буковки-то схожи!). Одна только строка «попробуйте заменить церковь?» сведет с ума любого пользователя, не зависимо от отого, является он нечистой силой или профессионалом-компьютерщиком.

Очень достойно. Не рекомендуется молодежи (не оценят всей глубины юмора) и профессионалам (начнут искать ошибки и добавлять что-то свое).

Обычно в романах и фильмах катастроф рассказывается о гибнущей цивилизации, последних оставшихся честными и чистыми людях, противостоящих скотству и зверству, и об отважных ученых, ударно ищущих, как смягчить Большую Бяку. Умница Каганов вывернул все наизнанку, изрядно сдобрив для полноты ощущений текст ненормативной лексикой. Во-первых, честных и чистых у него нет. Последние часы перед армагеддоном все, без исключения, отрываются как могут. Во-вторых (и это главное!) отважные ученые знатно лоханулись. И в назначенный срок Большой Бяки не случилось.

Как жить дальше тем, кто еще сутками ранее стрелял направо и налево? Тем, кто насиловал и грабил? Автор предлагает два варианта. Но есть еще и третий, при котором армагеддон неизбежен...

27 мини-вариаций семи с половиной сюжетов. Есть безусловные шедевры (к примеру, про пакет контрольных акций, или про двенадцать таблеток экстази), есть весьма приличные образчики, есть просто сказки на одну ухмылку. (И то кривую))). Но все — очень смешно и почти всегда со смыслом.

Вот умеет же Каганов так подавать избитые (да, что там избитые — давно мертвые) темы, что обсмеешься до слез! И пусть финал ясен с двенадцатой строчки, и пусть наизусть известно, кто из братков, куда и зачем может позвонить, и пусть на второй странице начинаешь легко предсказывать что как называется на росрыбовском сленге, и пусть.... Но натыкаешься на что-нибудь вроде «самолет остался далеко вверху, он чиркнул по солнечному диску и растворился в безмятежных лучах», и понимаешь — вот в чем сила. В единении притянутой за уши поэтики и сардонической правды жизни.

Отличная юмористическая зарисовка. Что ценно, она, скорее всего, будет понятна всем еще долгие годы, в отличие от большей части остального, меняющегося со скоростью изменения технологий, фольклора компьютерщиков. О! Извините, мобилО звенит...

Не впечатлило. Добротно, интересно и забавно. Не более. Похоже, одна из ранних проб пера, навеянная Хичкоком, японскими фильмами ужасов и изучением азов нейролингвистического программирования.

М-да... Каганов, конечно, пародист еще тот. И сатирик отменный. Но если бы не довольно четкие аналогии с человеческим Новым годом и не пунктирные аллюзии с политической жизнью — поставил бы я рассказу, впервые в жизни, двоечку. А то и единичку.

Средний, в хорошем смысле, сборник, мало чем отличающийся по качеству от большинства авторских сборников мастеров короткой формы. Как и положено, представлены все категории рассказов от «это провал», до «это блеск!» (Разумеется, на личный вкус каждого ))). Но до томика «День академика Похеля» ему о-очень далеко (личностное, это личностное!!!)))

Добрая пародия на весь киберпанк, Мир Полдня и вселенную Терминатора разом. Ну, и разумеется, на собратьев-писателей, предпочитающих если и писать, то не меньше, чем роман. Но пошевелить извилинами заставляет.

Каганов не в первый раз обращается к теме бегства от реальности. Но если в других схожих, злых рассказах его герои бегут фактически «в никуда», в погоне за призрачным счастьем, то здесь перед нами апофеоз эскапизма. Зато апофеоз, совершенно не оставляющий места для спасения человечества и цивилизации. За окном — глобальный апокалипсис.

В Москве, как и в других мегаполисах, всегда будут расселять и сносить (перестраивать) дома. Будь они хоть из кирпича, хоть из камня, хоть из бетона. Да, хоть построены с помощью голой математики — из силовых плоскостей, появившихся при помощи конфигуратора. И чем ближе эти здания к центру, тем активнее их будут расселять всеми доступными бюрократическому криминалу методами.

У Каганова здесь лишь одно фантастическое допущение — небывалое единение жильцов. А конфигуратор, уверен, рано или поздно создатут.

Замечательный рассказ, полностью построенный на фантастических допусках — от величайших запасов нефти в Румынии, до круга графа Кавендиша.

Беспощадный удар Леонида Каганова по pax americana. Самый антивоенный и самый антизападный рассказ автора.

Очень весело и очень злободневно. Не более. Плюс один балл за почти не сбоящий ритм)))

Достаточно стильный рассказ с легким провокационным налетом. Кстати, не менее сильно «идеи безумного профессора» выглядит прекликающаяся с ней сцена выбора мяса в маркете.

И, почему-то, вспомнился анекдот: львы не едят львов, тигры не едят тигров и кошки не едят шаурму. К чему бы это?)))

Как становятся героями? По-разному. В Древней Греции свой, отточенный рецепт. Во-первых, необходимо быть родственником богов. Что, учитывая крайнюю любвеобильность обитателей Олимпа, и благодаря им же появившейся возможности то затягивать, то ослаблять петлю времени, после чего ты можешь быть кому-то и племянником (двоюродным) и дедом одновременно, довольно легко.

Во-вторых, надо убить родственника. Близкого. Отцов на всех не хватает, поэтому подходят деды, братья, сестры и т. д. любой степени родства (жены, жены!), но, ясен пень, чем ближе, тем лучше.

И, последнее. Необходимо выполнить клятву. Желательно, максимально неразумную.

Все. Герой готов…

Наконец-то дочитал роман. (Для меня это никак не дилогия!). Первое произведение Олди (а прочитаны все), которое я регулярно откладывал для того, чтобы взять в руки что-то другое. (Причем очень часто исключительно чтивообразное). Почему? Не знаю. Вроде, от «Героя», с которого начался цикл, я в восторге, «Одиссея», пусть и менее оценил, но проглотил не чинясь… Да и здесь: язык — пальчики оближешь. Слог – захотят Олди рассмешить, ржу едва ли не в голос, захотят заставить подумать – перечитываю, а то и дважды. Сюжет – идеальная криптомифология, неинтересной быть не может по определению.

И все-таки, роман для меня вытащили всего три вещи. Снобизм Персея; лучший во всей SFF , минимум за последний год, герой второго плана Тритон; и мощнейшая, слабопрогнозируемая развязка.

Попытка анализа романа, утонувшая в слащавом славословии (хотя «Пентакль» и заслуживает исключительно положительных отзывов), сложносочиненных квазифилософских конструкциях и самоотстраненности автора. Ну, а к чему здесь синопсисы самих новелл, я по простоте душевной и вовсе не понял.

Но для юношей бледных со взором горящим «на сладкое» после мэтров — потянет.

Кто именно является героями последнего рассказа можно и не говорить. Тем более, не раскрывать «ники». Они прозрачны. Главный вопрос — что именно символизирует локальный конец света в отдельно взятом Тупике? Откуда взялся типичный сбой в сложной системе? За что огорчился квартальный?

Моя версия — сужающиеся четыре стены есть ни что иное, как творчество, без остатка выжимающее и поглощающее авторов «Пентакля». И только вспомнив, что есть еще что-то кроме этого творчества, можно выйти на свободу. Тем более, что пентакль по одному из значений и символизирует радость жизни.

Впрочем, и сюжет, и особенно развзяка больше всего наводят на мысль о ритуальных ответах БГ на вопрос: а что вы имели в виду тем или иным своим текстом-пентаграммой? Улыбаясь свысока он из десятилетия в десятилетие отвечает: решайте сами.

Что же касается авторства... Возможно, каждый из создателей романа поиронизировал на финише над соседом, а то и над самим собой. Но отписано все в стиле Олди.

Несмотря на угрозу полного некроромантизма, нависшую над новым Миргородом, и уже известных мистико-магических героев, предпоследний рассказ «Пентакля» является чистейшей фантастикой. И квинтэссенцией выбора. Того самого выбора, который проходит через все новеллы романа. Олди (в соавторстве с Валентиновым?) могли выбрать другой финал. Но тогда это был бы не «Пентакль». Точнее, совсем другой «Пентакль».

Сплошной грустью и вселенской печалью пропитан рассказ о том, как очередное изобретение, обещающее спасти человечество, его погубило. Почти погубило. От современных кризисов, через по-уэллсовски беспросветное будущее и зарю новой цивилизации ГГ все-таки ухитрился попасть в такой же мир, откуда когда-то бежал... Почти в такой же.

Возможно, кому-то и интересно анализировать мастерское переложение бытового людского алкоголизма на роботосферу, не знаю... Сделано-то добротно, красиво, филологически выверено. Но — не более. При сокращении новеллы раза в два, она бы только выиграла. А так, рекомендуется юным поклонникам фантастики для вящего понимания «что такое хорошо, а что такое плохо».

Тот, кто придумал, умер 7 января 1943 года в Нью-Йорке. В гостинице «Нью-Йоркер» на Манхеттене. В комнате 3327 на 33 этаже. В возрасте 87 лет. От старости.

Тот, кто собрал и отладил, погиб при землетрясении в Пакистане в 2003 году.

В 2006 (если брать год написания за год действия, что очень похоже) этой аппаратурой воспользовались юные геймеры, желающие изменить кровопролитную историю второй мировой...

Не первый и не последний рассказ для юношества (от того и по юношески жестокий) о том, как компьютерные игры влияют на психологию (не писхику))), и о пресловутом «эффекте бабочки».

Шесть лет на Сириусе могут изменить кого угодно. Тем более девушку с неокрепшей психикой))) Автор не рассказывает, из какого мира она улетала, но прилетела она на Землю, которая уже обогнала закостеневший в социальном развитии Сириус...

Весьма патриотический рассказ, который к сожалению, еще очень долго будет актуальным.

Все бегут — кто за кем, кто от кого. Плюс — продолжительные диалоги, явно не несущие здравой сюжетообразующей нагрузки. Плюс — интернет-технологии для суперчайников. Плюс — сленговое словечко-паразит, каковым в конце-концов и назовут большой песец для Мертвого моря. Плюс — еще много всяческих ненужностей, на фоне которых совершенно теряется все, что в повести есть хорошего (а такого немало).

Проба пера раннего Каганова. Думаю, приди ему в голову идея написать то же самое сейчас, на выходе получился бы идеальный рассказ страничек на шесть.

Век-волкодав подходит к концу и «Пентакль» закольцовывается. И перед нами уже не мистика, и не хоррор. Магореализм? Возможно. Причем с упором на вторую часть слова. Ну, скажите на милость, что удивительного в поисках одной из многочисленных фирм новых менеджеров? А?

Но без удивительного это был бы не Олди. Да, и не так все просто в этом рассказе, как кажется с первого взгляда. И как кажется со второго — тоже.

Если твоя фамилия Бурсак и живешь ты в Малороссии, то без разницы, где и чему ты учишься, без разницы, как тебя угораздить встретиться с ведьмой и без разницы, что ты будешь делать три но... да, хоть три дня. Будущее твое радикально определено еще Николаем Васильевичем Гоголем. Детали — вряд ли имеют значение.

Сюжет еще одной интерпретации «Вия» скачет из минора в мажор и обратно. И очень сложно определить, на что пришелся финал. Пожалуй, здесь каждый читатель решает для себя.

Не менее сложно определить, кто из авторов солировал в новелле, отвечая за стилизацию «под Михаила Веллера». Рискну предположить, что Дяченко.

Власть взять — полдела. Удержать — полдела с осьмушкой. А вот так отдать доброй волей, чтоб потом и взять, и удержать и с барышом остаться... Рецепт известен старому ведьмаку Мыколе (потомку знаменитого Басаврюка), Валентинову и, возможно, немного Олди.

Роман накатывает на финиш. Перед читателем уже не гражданская война, не лихие времена товарища Химерного, и не тихие спокойные 60-70-е. На страницах «Пентакля» появляется последняя (на данный момент) эпоха перемен и дележа власти. Власти и государственной, и человеческой и ковенской.

P. S. Cо времен выхода «Пентакля» времена чуть изменились, и заветный рецепт уже известен, как минимум, одному россиянину.

Примечательны время и место действия рассказа Дяченко. Советский райцентр времен застоя. Такого в отечественной sff, по моему, не было и уж точно не будет. На этом, изначально фантасмогоричном для подавляющего большинства читателей фоне, даже красивая идея о разведении орхидей в Малороссии и передачи через их семена э-э-э... психосоматической матрицы человека, немного теряется.

Отличная лирическая мистика, связующая два времени, о которых помнят все меньше и меньше.

Эх, если бы все было так легко, как в этом рассказе Олди! Что бы у каждого был свой аттракцион, пройдя через который можно заново начать жизнь.

С другой стороны, чем сам рассказ не выполняет роль такого аттракциона? Прочитав его, сразу задумываешься: так ли все делаешь, как надо? Только, к сожалению, рассказ все-таки не волшебная палочка...

Чем ближе к концу роман, тем меньше фантастического (магического, мистического) в новеллах Валентинова. По-моему авторы немного погорячились, разместив «Бусину» в пятом, предпоследнем Пентакле. (Речь идет не о названии Пентакля — «Пентакль встреч», с этим-то все нормально, а именно о его практически замыкающем месте в книге). Здесь рассказ немного теряется и даже может вызвать изумление: а о чем это и что это здесь делает? В то время, как в первой половине, а лучше в первой четверти романа «Сердоликовая бусина» заняла бы достойное место, задавая тон всей книге и не вызывая никаких вопросов.

То ли быль, то ли слухи, то ли все-таки мистика... Одно из немногих слабых звеньев «Пентакля» (хотя такую «слабину» подавляющему большинству русскоязычной фантастики еще пожелать надо). Валентинов с парой вкраплений от Олди.

Бемысленно жуткое творение Олди. Бессмысленное — само по себе, зато в рамках всего романа рассказ несет огромную смысловую нагрузку. Сюжетно неуловимо напоминает эдакий микст из «Посмотри в глаза чудовищ», пановского «Тайного города» и детективов Донцовой. От первого — настроение с пентаклями, царицами мух и прочей атрибутикой, от второго — антураж действия, в котором все кому надо о неведомом знают, от третьего — начало, казалось бы, сверхзапутанной интриги тридцатилетней давности.

Она свою войну выиграла, хоть и немного не дожила до победы: весной 21-го за день до Великдня ударила пулеметная очередь с махновской тачанки, рухнула в свежую траву боец отряда товарища Химерного Оксана Бондаренко. Поручик Дроздовского полка Разумовский тоже считал себя победителем: разрубила его горло краноармейская сабля в лихом бою летом 1919-го, а товарищи, похоронив поручика, ушли дальше на Москву...

Теперь они оба лежат на одном погосте и, так же, как и все покойники имеют три выходных в году. Не в аду, не в раю, где-то в немирье...

Очередной рассказ Дяченко о любви умело разбавленый красным пафосом и белой ностальгией Валентинова.

Нежно-умилительная зарисовка «а-ля семейство Аддамс». То ли весело о покойниках и прочей жути, то ли печально о всей нашей жизни. Отличная вещь из-за некоторого натурализма противопоказанная физиологически впечатлительным натурам.

Несмотря на то, что всяческие страшные лабиринты — один из излюбленных приемов Олди (только в «Бездне голодных глаз» таких навскидку припомню, минимум, три), все-таки работа Дяченко. Возможно — с относительной помощью Олдей.