Первое, что поразило в этой повести: метод исторического познания землян будущего. Историки Мира Полдня прилетели на чужую планету, обустроились на ней и наблюдают за жизнью феодального общества, удивительно похожего на прошлое Земли. А зачем? Что они хотят узнать? Ведь никаких новых знаний наблюдение за арканарцами историкам Земли не дает. Концепция невмешательства в жизнь менее развитой цивилизации лишает присутствие наблюдателей научного смысла и даже делает безнравственным.

Когда врач наблюдает за страданиями безнадежно больного, в этом есть смысл. Врач ищет способ, как помочь, если не этому человеку, то другим. И рано или поздно такой способ находит. Потому что наблюдает страдания больного с целевой установкой при первой же возможности вступить в противодействие с болезнью. Историки Земли просто наблюдают, понимая, что помочь людям Арканара извне нельзя, каждый мир должен пройти свой путь развития. Любопытство свое научное тешат уважаемые полдневцы. И попутно нечаянно, но не так уж редко усугубляют страдания конкретных людей.

Румата дает надежду на победу Арате. Потом отнимает ее. Он дает надежду на счастье Кире, и тоже бесплодную. Он ведет невнятные многозначительные разговоры с сочинителем Гуром и доктором Будахом, заставляя их в очередной раз осознать безнадежность их положения, жестокость мира и жизни. Страшная игра, напоминающая сюжет «Далекой Радуги», на которой такие же игруны, только от физики, уничтожили жизнь на целой планете. Метод изучения древней истории через внедренных наблюдателей показывает страшную нравственную инфантильность общества Полдня. Для людей мира Полдня работа, наука — это как игра для ребенка. Им интересно и, пользуясь материальным изобилием коммунистической Земли, они любой ценой удовлетворяют свое любопытство. Нечаянно разрушая чужие судьбы. И свою собственную психику. Пугающая черта, присутствующая во всех повестях Стругацких, посвященных миру Полдня.

Земляне затвердили себе постулат о невмешательстве. Но точно ли они не вмешиваются? Румата спасает кого-то из талантливых образованных людей Арканара и эвакуирует их в безопасное место. Это уже вмешательство. Судьбы ученых, художников, литераторов принадлежат истории. Эти люди творят историю своего мира самим фактом своего существования. Спасая их, пусть и от верной гибели, Румата изменяет историю мира. Он цивилизовал девушку Киру, хотя бы в плане гигиены. Он показал ей, что благородный дон, аристократ — это не всегда скотина. И тем самым вмешался в формирование нравственной атмосферы мира вокруг девушки. Он попытался вытащить из средневековой грязи мальчика Уно, показал ему нечто необычное в быту, хотя бы то же ежедневное мытье с помощью двух лоханок или домашний уклад, где хозяин не колотит слуг за малейшую провинность и требует чистые простыни. Это тоже вмешательство. Возможно, для общества Арканара такое вмешательство полезно, но для Киры и Уно смертельно.

Румата и другие прогрессоры невольно вторгаются в чуждый им мир, а этот мир вторгается в них. Вместо строго дистанцированного наблюдения Румата вступает в дружеские отношения с бароном Пампой, влюбляется в Киру, демонстрирует страсть к доне Окане, материально поддерживает Арату, стиснув зубы, приятельствует с местной аристократией и изображает благородного дона. Все это оставляет след в нем. Он меняется. И с каждой такой переменой отдаляется от мира, в котором родился. В этом еще один страшный этический дефект метода познания землян. Ради бестолкового, в общем-то любопытства они разрушают и себя тоже. Это тоже общая черточка всех книг Стругацких о мире Полдня. Когда в жизни нет трудностей и конфликтов, людям становится скучно и они ищут себе трудности и конфликты везде, где могут. Отсюда и погибшая Радуга, отсюда и садистско-мазохистское наблюдательство на Арканаре. Скучно коммунарам, вот и ищут, чем разнообразить жизнь.

Когда Румата теряет контроль над собой после убийства Киры, мы особенно ярко видим бессмысленность присутствия землян на чужой планете. Румата — ответственный и выдержанный человек. Он хладнокровно воспринимает гибель донны Оканы, его мало беспокоят безымянные жертвы серых гвардейцев и даже жизнь отца и брата Киры. Это все объекты наблюдения. Но когда гибнет любимая женщина, потребность отомстить за ее гибель этому несправедливому миру, дону Рэбе, Ордену берет верх. Жителям феодального Арканара Румата сочувствует умозрительно, а вот за одну Киру жаждет убить всех, кто виновен в ее смерти. Человеку не нужны чужие миры, города, цивилизации. Ему нужны только другие люди, конкретные, с лицами и именами. Люди, которые нужны были Румате, не обладали никакими выдающимися достоинствами в науке и искусстве. У землян не было повода спасать их. Хотя никто не запретил бы Румате эвакуировать Киру и Уно. Он сам не сделал этого вовремя, поскольку был увлечен своей научной игрой. А ставкой в этой игре были жизни людей. Не прогрессоров, нет. Других людей, которых они осмелились приблизить к себе и одарить надеждой.

Люди Мира Полдня опасны для человеческих сообществ с иным укладом. Они слишком наивны, слишком дети. И, как дети, могут оторвать лапки жуку или взять в руки выпавшего из гнезда птенца, не подозревая, что обрекают более слабое существо на гибель. Научные исследования не должны превращаться в самоцель. Особенно если предметом изучения являются люди.

Очень сильная, пронзительная вещь о взрослении человека, уже давно взрослого по годам.

Так сложилось, что в этот раз я впервые прочитала «Человека-амфибию» сразу после просмотра старого советского фильма с Анастасией Вертинской. Фильма совершенно замечательного, лайт-версии беляевской истории с акцентом на любовную линию. И впервые задумалась о том, что книга-то совсем не о любви и не о человеке-амфибии, отличном от всех других людей и одиноком ввиду своей уникальности. Книга просто о человеке, о его полной беззащитности во всех аспектах жизни.

В романе поднимаются три темы: человек в обществе, человек и наука, наука и общество. Сопредельное существование этих трех явлений раскрывается в сюжете романа с разных сторон. Причем, как мне кажется, здесь человек не синонимичен личности, речь в романе идет именно о физическом сосуществовании трех явлений, личностный, духовный план имеет меньшее значение.

Жизнь Ихтиандра начинается столкновением с наукой. В итоге получается человек-амфибия. Доктор Сальватор гениален и аморален. Ребенок оторван от семьи, подвергнут хирургическим трансформациям, а разрешения ни у мальчика, ни у отца его никто и не спросил. Этот аспект в романе прописан очень жестко. Со слов доктора Сальватора мы знаем, что он долго искал способ пересадки жабр человеку, провел десятки экспериментов на животных. И всё это время индейский мальчик находился у него, живой, возможно, здоровый ребенок, о судьбе которого никто не знал.

Взросление Ихтиандра сопровождается столкновением с социумом — другими людьми. И здесь тоже всё очень грустно. Для людей простых он — морской льявол, его боятся. Для людей более развитых интеллектуально, как тот же Педро Зурита, Ихтиандр становится финансовым инструментом для достижения богатства. Защититься от этого нет никакой возможности, можно только дистанцироваться.

Приближение к социуму создает условия для любовных отношений. И здесь с самого начала виден тупик. Преграда физического различия непреодолима. Близость к любимой девушке требует приближения к социуму, то есть сопряжено с необходимостью всё время скрываться, отражать нападения, убегать, прятаться. Кто не имеет защиты в социуме, не может рассчитывать на счастливый любовный союз, даже если любим своей избранницей.

Отказаться от любви для совсем молодого человека непросто. Ихтиандр медлит. И в итоге происходит его столкновение с властью и церковью. По власти всё понятно: аргентинская провинция, полицейский и судебный произвол, здесь и обычному более-менее социализированному человеку защититься бывает непросто. А вот с церковью отношения складываются страшно. Церковная власть желает уничтожить существо, свидетельствующее о возможности вмешательства человека в замысел божий. И снова защита только одна — бежать, скрыться, дистанцироваться.

Беляев нарисовал нам общество, совершенно не пригодное для жизни человека, не имеющего статуса и защиты.

На фоне невозможности для Ихтиандра вписаться в социум и кульминационных эпизодов в тюрьме мы наблюдаем принципиальный конфликт между доктором Сальватором и епископом де Гарсилассо, между наукой и церковью. До светской власти не сразу и доходит, в чем опасность такого существа, как Ихтиандр. Церковник же видит суть. Наука вторглась в замысел творца всего сущего, результат этого вторжения вполне жизнеспособен и обладает возможностями, превосходящими человеческие в некоторой части.

Что особенно интересно, наука и церковь, конфликтуя между собой, к Ихтиандру относятся совершенно одинаково. Доктор Сальватор в свое время единолично определил его судьбу, лишил парня обычной человеческой жизни из научного любопытства. Епископ де Гарсилассо делает ровно то же самое — хочет отнять даже ту жизнь, которая есть, чтобы в обществе не возникло сомнений в правильности религиозных постулатов. И для доктора, и для епископа человек — всего лишь объект эксперимента, пусть и различного по направленности. При этом доктор Сальватор, формально осуждаемый властью, не слишком переживает за свою судьбу, у него есть чем и как защититься.

Наука и церковь — две конфликтующие части социума, прекрасно интегрированы в него и владеют рычагами воздействия на светскую власть. Беззащитным оказывается только Ихтиандр — человек. У него ведь никакого другого статуса нет: он не гражданин, не сын, не брат, не сотрудник. Защищая Ихтиандра, доктор Сальватор защищает свое научное достижение, не более того.

Финал закономерен. Причем Беляев пощадил читателя. Он увел Ихтиандра в изолированную от социума среду с возможностью контактов с несколькими друзьями, с интересным полезным занятием, даже с некоторой перспективой самореализации в рамках научного сообщества. Альтернатива могла быть только одна — герой умирает. У Беляева Ихтиандр умереть не мог, конечно. Ведь роман призван показать торжество науки над корыстью, невежеством и мракобесием. И наука действительно восторжествовала. Вот только остается ряд вопросов. А не слишком ли много наука на себя взяла, лишив ребенка физического аспекта человечности? Допустима ли такая цена?

Когда доктор Сальватор произносит вдохновенный монолог о том, что он сумел расширить возможности человека, он ведь говорит неправду. Возможности Ихтиандра не расширены, они изменены. За возможность жить в море он платит невозможностью полноценно жить на земле. Он лишь ограниченно земноводный, как тридцать три богатыря из поэмы Пушкина, которым тяжек воздух земли, хотя они и могут выйти из моря и какое-то время им дышать.

Главное же, что наука в романе Беляева по отношению к человеку выступает такой же тиранической силой, как церковь, полицейская система и охотники от свободных предпринимателей. Не сумел защититься, не сумел дистанцироваться, и перестал быть тем, кем рожден.

Книга грустная, главный герой не может быть счастлив в мире людей обычных и не имеет другого мира, в котором были бы люди. Но при этом ощущения безнадежности не возникает. Ведь у Ихтиандра есть океан — огромный, знакомый, понятный ему. Он не заменит нормальную жизнь среди людей с любимой девушкой, но всё-таки это не так уж мало для пионера новой ветви человечества.

Книга замечательная. Из всего прочитанного у Беляева она кажется мне самой яркой и волнующей. И читать ее лучше после фильма. Чтобы не зацикливаться на любви и одиночестве, а увидеть главное — океан впереди.

Роман очаровал с первой строки. Удивительно, как тонко автор смогла передать различие культур России и Китая. Конечно, я не могу оценить достоверность представлений о китайской культуре, но то, что мы друг другу приходимся инопланетянами, как Ксеня и ее китайский возлюбленный Лю Цзянь, в романе передано мастерски. При этом герои показывают нам, что взаимопонимание все-таки возможно, когда обе стороны стремятся к этому. Данную тему прекрасно иллюстрирует эпизод в поиске, когда Сюэли высказывает сомнение в уместности своего присутствия и приносимой пользе: «Извини, я чувствую себя тут... таким балластом в некотором роде. И на куртке у меня написана... ну, херня, и песен я правильных не знаю, и слов я половины, наверное, не понимаю...» А русский поисковик отвечает: «Не, нормально. Ты человек хороший и копаешь хорошо, а все другое неважно».

Читая эту книгу, невольно заинтересовываешься китайской культурой, возникает желание перечитать те немногие книги китайских авторов, которые есть в домашней библиотеке. Все-таки это древнейшая и уникальная культура, и автор рассказывает о ней со знанием дела и уважением. Чувствуется, что человек глубоко в теме, и тема эта любима. Поэтому и главный герой получился такой обаятельный, трогательный в своей иностранной неловкости, вызывающий удивление своими строгими представлениями о чести. Несовременность Сюэли чувствуется с первых строк, и все-таки раскрытие его сущности оказалось для меня полной неожиданностью. Не думала я, что роман ближе к финалу уйдет в чистую мистику. В первый момент меня это даже разочаровало чуть-чуть. Но вспомнилась несколько раз повторяемая героем фраза: «Это — повседневная китайская реальность», а также многозначительное название романа, и разочарование развеялось. Неважно, есть ли в Китае бессмертные лисы-оборотни, главное, что в человеческой ипостаси на примере героев романа мы видим достойных и очень интересных людей.

А вот о родстве Сюэли и Ли Дапэна я догадалась почти сразу. Слишком уж колоритен китайский сапожник с домиком на веревочке. Просто так такие персонажи на страницах романа не появляются, особенно, когда в центре интриги — поиск таинственного древнего артефакта. Но знание это мне нисколько не мешало. Поиск героем своего дедушки совсем не казался нарочитым, и даже внезапно встреченный Серега не произвел впечатления рояльности. Все эти моменты вплетены в сюжет удивительно уместно, как кошка Цзинцзин и аспирант Ди, по совместительству оказавшийся то ли святым, то ли ангелом.

Особо хочется отметить удивительные юмористические странички, где улыбки переходят с лиц русских на лица китайцев, как Солнце с дневной стороны Земли на ночную. Оно не может быть на двух сторонах планеты одновременно, и русский с китайцем также не могут смеяться над одним и тем же предметом. При этом ни одна из культур не принижается. С безупречным тактом и деликатностью автор показывает различия в понимании смешного и серьезного, заставляя читателя улыбаться. Не смеяться, а именно улыбаться, поскольку смешные сценки в романе, особенно репетиции студенческого капустника, безумно трогательны и удивительны открывшейся вдруг пропастью в восприятии мира. Пропасть эта глубока, но мостик через нее все-таки протягивается, репетиции проходят в столь дружественной атмосфере, что в капустнике желает поучаствовать даже не студент Леша, с любой ролью, хоть скинхеда.

Книга читается на одном дыхании. Роль свою в этом играет не только увлекательный сюжет, но и прекрасный, поэтичный, очень легкий язык произведения, насыщенный множеством прямых отсылок и аллюзий, но при этом не перегруженный ни разу ни в одной фразе. С таким изяществом представить достаточно сложный по фактуре и деталям сюжет может только человек, наделенный безупречным чувством языка. Каждая фраза в романе на своем месте, ничего лишнего, но все необходимое сказано.

«Цвет корицы, аромат сливы» — одна из лучших книг, которые мне довелось прочитать. И, безусловно, теперь она станет еще и одной из книг любимых — тех, которые не просто читаешь, но в которых живешь. Спасибо автору!

Полагаю, все читавшие эту повесть согласятся с тем, что это одно из самых лучших произведений Мастера. Дело даже не в сюжете, который интересен, но в принципе для литературы того времени не нов: и метаморфная фантастика уже была, и социальный памфлет тоже. Дело в героях, каждый из которых притягивает внимание и мысль своей глубиной и неоднозначностью.

Скажем, Шарик, в бытность свою собакой. Если прислушаться к его внутренним монологам, мы видим перед собой не слишком приятное существо. Да, он сильно натерпелся от нас, людей. Но при этом по сути у этой собачки лакейская душонка. Вспомним фрагмент первой прогулки с ошейником и на цепи. Шарик моментально стал смотреть на своих прежних собратьев бродячих псов пренебрежительно и свысока. И был облаен некоторыми из них как пес, выбившийся в аристократы. Михаил Афанасьевич очень тонко подметил этот лакейский снобизм, свойственный собакам. И Шариков в бытность свою человеком — это не только отвратительный Клим Чугункин, это и собака Шарик тоже. Существо с неразвитым разумом постепенно становится чудовищем. Сам в бытность собакой находясь под угрозой уничтожения санитарно-эпидемиологическими службами, он, став человеком, с восторгом и наслаждением отдается истреблению бродячих животных. Не важно, что они коты, важно, что от своей власти и возможности чинить ее с садистской жестокостью он получает удовольствие. Это страшное существо, кем бы он ни был, собакой или человеком.

Далее, Филипп Филиппович Преображенский. Талантливый врач, светило мировой величины. И чем же он занимается? Омоложением власть имущих. Справедливости ради отметим, что профессор Преображенский — ученый. Научный интерес к проблеме у него также имеется и работает он много и увлеченно, но результат какой-то мелочный получается. Его пациенты после курса омоложения свои вновь обретенные силы направляют только на чувственные удовольствия. На другое у них элементарной фантазии и опять-таки развитости рассудка не хватает. По сути, пациенты Филиппа Филипповича — это те же Швондеры, только более удачно взлетевшие по карьерной лестнице. Открыто презирая Швондера и его домкомовскую команду, профессор Преображенский весьма любезен с теми же Швондерами рангом повыше, у которых есть средства для оплаты его фантастических операций. Он по своей нравственной сути тот же Шариков, только хорошо образованный, умный и имеющий аристократические манеры. Того, кто слабее, можно укусить, а вот тому, кто сильнее, будем лизать штиблеты. И это не спишешь только на условия жизни. Ведь профессор Персиков из «Роковых яиц» не такой. Видимо, это все-таки характер.

Если как следует подумать и перечитать внимательно, в центральных персонажах «Собачьего сердца» Михаил Афанасьевич показал Шарикова. Только в разных вариантах, с разными условиями воспитания, образования, образа жизни. Хам Шариков ненавидит котов и аристократов, но тушуется перед грубым напором доктора Борменталя и побаивается Филиппа Филипповича, профессор Преображенский ненавидит пролетариат и хамство, но также тушуется перед этим хамством в лице крупного чиновника, с которым в разговоре принял слишком резкий тон. Шариков и Преображенский — отражение одного и того же типа личности, взращенного в разных условиях.

Очень показательны сцены пробуждения речевых центров собаки после операции. Перед нами проходит наша улица, то есть мы сами, наша грубость, вульгарность, жестокость. Эту не слишком объемную повесть действительно можно считать энциклопедией московской жизни 20-ых годов 20-го века.

Маленький мальчик с крошечного астероида явился на нашу планету, чтобы взрослый человек задумался о некоторых важных моментах жизни, быть может, самых важных.

Для ребенка собственный дом — астероид, целая планета. И дома других людей так же. Ведь в каждом из них свой уклад, свои привычки, много непонятного. Во взрослой жизни вообще много непонятного: никому не нужные распоряжения, гордость по поводу бог знает каких заслуг, пьянство с самооправданием, бессмысленная деятельность, столь же бессмысленное коллекционирование собственности... Много всего. И свои розы, вулканы, Лисы тоже. И даже баобобы, которые надо выпалывать ежедневно.

Сначала ребенок, подобно Маленькому Принцу, видит все это в единственном экземпляре. Легко любить розу, если она одна на всю планету, единственная. Легко прочистить три вулкана, если они величиной с табуретку. Легко противостоять одному монарху, не имеющему армии и аппарата принуждения. В единственном экземпляре все эти явления вызывают любопытство и недоумение.

Потом ребенок с астероида перемещается на Землю, где всего много, очень много. И роз тысячи в одном только саду, и вулканы такие огромные, что никакой трубочист с ними не справится, и королей, пьяниц, стяжателей и мнимых деятелей от науки тоже много, так что от них уже не убежишь. В рамках этой планеты не убежишь, ведь она не астероид, на котором невозможно жить вдвоем, а только одному с собственной любимой розой, тремя вулканами и одним маленьким барашком.

В таком изобилии всего легко потеряться. Оно порождает намного более острое чувство одиночества, чем проживание одному на собственной крохотной планете величиной с дом. И взрослеющие дети теряются, если на их пути не попадется мудрый Лис, который в нескольких словах просто и доходчиво объяснит, что если из многих тысяч роз выбрать одну-единственную, и приручить ее, ты уже никогда не будешь один. Ведь эта и только эта роза будет ждать тебя и только тебя. И ты будешь думать о ней и только о ней. И даже когда розы уже не будет или не будет тебя самого, тот, кто останется из прирученных тобой или приручивших тебя, будет переживать не только боль утраты, но и радость от воспоминания о былой близости, дружбе, любви, которые навсегда остаются в памяти сердца. Маленькому Принцу повезло. Он встретил своего Лиса.

Но все равно не смог жить на Земле. Слишком большой мир не принял его. Он пожелал вернуться на свой астероид к своей единственной капризной розе и трем вулканам и нашел только один способ сделать это — позволить ядовитой змее убить себя. В этом глубокий трагичный посыл сказки. Если ребенок не находит в себе силы принять мир взрослых, ему остается только одно — умереть. Ведь путешествие с крошечного астероида на огромную Землю совершается только в одном направлении. Назад с Земли на астероид переместится намного труднее, если вообще возможно.

Когда ребенок в нас не принимает мир взрослых с его странными правилами, он умирает. Остается только взрослый, который со временем становится властителем, или пьяницей, или собственником далеких звезд, или фонарщиком. Если же ребенок внутри нас не хочет умирать, умереть придется человеку, чтобы душа его освободилась от оков тела и смогла вернуться туда, откуда пришла — к единственной розе и крошечной планете, которую надо каждый день приводить в порядок.

Иногда в мир приходят удивительные люди, которые взрослеют, находят свое место в мире взрослых, но сохраняют жизнь ребенка внутри себя. Такие люди способны увидеть на рисунке слона, проглотившего удава, и нарисовать барашка в коробке для Маленького Принца с далекой Звезды, давая ему шанс на жизнь.

Кобра укусила Маленького Принца, и тело его исчезло. Может быть, он вернулся на свой астероид. Но это маловероятно. Ведь его не было целый год. За год баобабы вполне могли разорвать крошечную планету. Или роза могла засохнуть без дружеского ухода. Или вулканы потухнуть, потому что их никто не прочищал много недель подряд. Нельзя вернуться на планету детства, с которой однажды ушел. Но можно найти свой уголок в душе взрослого, который не убил ребенка внутри себя. Он и двух маленьких мальчиков пригреет. Ведь сердце человека огромно, в нем каждому прирученному цветку или ребенку найдется место — свое, особенное, только его.

Чудесная сказка. Мудрая, глубокая, на все случаи жизни.

Истории про плюшевого медвежонка с опилками в голове показывают нам игрушечный мир детства. Ведь для ребенка его мишки, кролики и ослики живые. Они образуют особый мирок, где малыш — главный, и именно он задает настроение и традиции этого мирка. С Кристофером Робином игрушкам повезло — он славный мальчуган, и игрушечный Лес тоже очень славный. В этом Лесу уютно жить, обитатели его дружат между собой и относятся друг к другу бережно и терпимо.

Флегматичный и любознательный обжора Винни-Пух искренне восхищается поэтическим произведением ослика Иа, полагая, что оно лучше, чем стихи самого Пуха. Он считает Сову очень образованной, а Кролика умным и предприимчивым. При этом в плюшевом мишке нет ни капли зависти: он восхищается друзьями и радуется их талантам и успехам. Наверное, Пух больше всех похож на Кристофера — не даром же взрослеющий мальчик особо прощается именно с ним, надеясь, что любимый плюшевый мишка сможет сохранить кусочек его детства.

Другие игрушки воплощают гиперболизированные качества характера разных людей. Наверное, Кристофер видит таких людей вокруг себя — дети ведь очень приметливые — и представляет их в своем игрушечном мире. Таким образом ребенок приобретает навыки общения с разными людьми, обладающими разными, подчас не самыми приятными характерами.

Чего стоит один ослик Иа, вечно обиженный на всех и всем недовольный. Люди с таким характером невыносимы, но маленький Кристофер открыт и отзывчив, с помощью своих игрушечных друзей он находит подход к ворчливому ослику, своим чутким детским сердечком он понимает, что ослик отталкивает от себя друзей, но при этом страстно желает их внимания и признания. Винни-Пух, Пятачок и Кролик проявляют чудеса терпения, но не исключают ослика из своего коллектива, пытаются дружить с ним и радовать его, постепенно приближают его к своим занятиям и развлечениям.

Сова тоже тот еще экземпляр: занудная всезнайка, всегда готовая насмерть вцепиться в слушателя. Но жители игрушечного Леса искренне считают ее очень образованной особой и обращаются за советами. Конечно, им скучно слушать бесконечные рассказы Совы о вещах давно известных или совершенно непонятных, возможно, они даже догадываются, что эта почтенная особа не умеет читать, но никогда не скажут ей об этом. Ведь наши друзья имеют право на маленькие слабости, мы не разоблачаем их, как они не разоблачают нас, и это одна из составляющих дружбы.

Кролик — типаж командира, он все знает и умеет лучше всех, а если чего-то не знает, то весьма уверенно повторит остальным объяснения Кристофера Робина и проконтролирует исполнение. И даже если многомудрый Кролик теряется в тумане, пытаясь в воспитательных целях потерять хулиганистого Тигру, в глазах своих друзей он не перестает быть умным и находчивым. Обитатели игрушечного Леса умеют видеть лучшие качества друг в друге и извинять друг другу маленькие слабости, ведь у кого же их нет.

Игрушечные миры отражают характер ребенка и восприятие им окружающего мира и других людей. Если мальчик создал из своих игрушек такой мир и наделил их такими характерами, он и в реальной жизни будет стараться относиться к людям с участием и пониманием, ведь именно такой мир он хочет создать вокруг себя.

Кристофер взрослеет, уходит из своего Леса, игрушки остаются одни, пока новый малыш не придет в их убежище с новыми играми и историями. Они всегда ждут нашего возвращения — возвращения постаревшего Кристофера в воспоминания детства или другого маленького человечка, идущего следом. Поэтому нам дороги наши старые мишки и зайчики, которых мы тащим с собой по жизни, уже давно перестав быть детьми. Иногда человеку необходимо вернуться в Зачарованное Место, где все еще только предстояло...

Это одна из самых уютных сказочных историй для детей и взрослых, которые учат нас быть добрее друг к другу и видеть достоинства другого человека даже сквозь плотный занавес агрессивно выпирающих недостатков. В каждом из нас сидят они: Иа, Сова, Кролик, и Пух с Пятачком. И не так уж это страшно, если не забывать про игрушечный Лес.

Ох, люди, люди... Всегда кому-то из нас кажется, что мы лучше всех знаем, что надо для благополучия и счастья других. Вечные видели свою цель в обеспечении человечеству максимальной стабильности и безопасности. Наблюдатели из Скрытых Столетий хотели вернуть человечество в Исходную Реальность, и открыть ему дорогу к звездам. При этом и те, и другие почему-то считали себя вправе распоряжаться судьбами миллиардов без их согласия и даже ведома. Нужна ли людям безопасность ценой экспериментов Вечных? И так ли нужен человечеству космос, чтобы ради этого переживать радиационные катастрофы? И могут ли сами люди осознанно принять решение по таким вопросам? Не знаю... Автор не дает ответа на этот вопрос. Он лишь показывает проблему и предлагает поразмышлять над ней.

Я внимательно читала книгу, но так и не смогла понять, как же возникла Вечность. Чтобы в измененной реальности Вечные могли переместить в 24-ое столетие Купера, в исходной реальности этого столетия Маллансон должен был открыть темпоральное поле. Но он не мог его открыть, потому что для этого не было предпосылок в уровне развития науки 24-го века. Такие предпосылки появились только три столетия спустя. Замкнуть можно только тот круг, который был разорван, то есть в самый первый раз сформировался без участия Вечных.

На некоторое время я встала в тупик перед этой логической дилеммой. Потом подумала, что в исходной реальности открытие Маллансона могло быть спровоцировано МНВ из будущего исходной реальности, где Вечность изобрели в свое время, после 27-го столетия. В результате такого МНВ возникла Вечность, которая фигурирует в романе. И эта Вечность повлияла на исходную реальность таким образом, что первичная, но более поздняя во времени Вечность не возникла. Что и привело к разрыванию круга. Другого логически непротиворечивого объяснения я подобрать не смогла.

Если мое объяснение верно, то МНВ Нойс не восстановит исходную реальность. Оно создать другую реальность, в которой Вечность, может быть, и не возникнет, но это все равно будет измененная реальность. Ведь ученые 20-го столетия получат кусочек знаний из мира будущего, как когда-то их получил Маллансон.

Не поняла я также, зачем вообще передавать ученым 20-го века информацию об атомной реакции. В нашем 20-ом веке атомная реакция и так была открыта физиками. Отсюда одно из двух: либо передача информации об атомных реакциях избыточна, то есть это логический просчет автора, либо мы живем в измененной реальности.

Логические парадоксы — один из самых интересных аспектов этого романа. Другой не менее интересный аспект — психологический.

Вечные полагают себя компетентными судить о сумме счастья и благополучия человечества, при том, что сами представления не имеют, что это такое. У них нет семьи, каждый из них пережил гибель родителей, братьев и сестер в связи с изменениями реальностей, или внутренне готов пережить гибель близких во имя суммарного счастья человечества. Как всегда в истории, судьбами людей берутся распоряжаться те, у кого нет представления о нормальной человеческой жизни. Каста избранных, но ущербных. И в их руках судьбы мира. Это страшно.

Харлан и Нойс — странная пара, вызывающая недоумение. Увлеченность Харлана понятна. Отверженный даже в своей среде, он вдруг встречает красивую молодую женщину и на какое-то время получает иллюзию неодиночества. Против этого нормальному человеку трудно устоять. А вот заявление Нойс в финале, что она полюбила Харлана еще до их встречи и специально выбрала для МНВ ту реальность, в которой он будет ее любить и в которой они могут быть вместе, заставляет нервно поежиться. Это какой же психологической обработке подверглась девушка на стадии подготовки к эксперименту, если всерьез рассуждает о любви к мужчине из прошлых столетий, с которым никогда не встречалась? Для уничтожения этой Вечности Харлана надо было увлечь и манипуляторы из Скрытых Столетий смогли привить своему агенту чувство любви к нему. Сопоставляя этот момент с ранее отмеченным парадоксом Маллансона, я прихожу к выводу, что люди из Скрытых Столетий имеют свои планы на реальность, несколько отличные от того, что представляется Нойс и Харлану в финале романа.

Но благодаря манипуляциям неких сил из Скрытых Столетий Харлан и Нойс получили шанс прожить обычную человеческую жизнь. Им повезло. Ведь, как говорил другой писатель-фантаст, человеку не нужен космос, человеку нужен только человек. И Вечность для суммы счастья двоих людей совсем не требуется. Она только мешает.

Рассказ о лицемерии и подлости человеческой, традиционно связываемых с моралью буржуазного общества. Сословное общество, в котором одним из главных моральных постулатов является осуждение открытых внебрачных связей, действительно служит благодатной почвой для развития такого рода моральных извращений. Обсуждать сам сюжет смысла нет, он предельно упрощен: Пышка была добра к своим спутникам, они же ответили ей подлостью, и при этом не перестали считать себя выше и достойнее. Так бывает, и в буржуазном обществе чаще, чем в каком-либо другом.

В контексте ситуации интересен другой момент. Спору нет, ремесло Пышки достойным одобрения не назовешь. Однако, она сама себя содержит, в отличие от любой из ее случайных попутчиц. Эти дамы с рождения живут на попечении сначала отца, затем мужа. Отними у них эту поддержку, и им останется либо умереть с голода, либо пойти по стопам так ревностно осуждаемой женщины. Они же ничего не умеют, тепличные создания с завышенной самооценкой и спящим разумом. Ограниченность этих людей настолько велика, что они неспособны к элементарной экстраполяции ситуации на себя. Непоколебимая уверенность в незыблемости своего «добропорядочного» положения характеризует ограниченность интеллекта этого круга людей. Они похожи на детей, жестоких в силу неразвитости ума.

Особо стоит упомянуть монахинь, чье поведение идет вразрез с христианским каноном, которому они якобы служат. Библия призывает к прощению и пониманию, служительницы же культа не находят в сердце и капельки благодарности и сочувствия к славной и доброй женщине, волею судьбы родившейся не в богатой семье и вынужденной самостоятельно содержать себя. При этом именно церковь формирует моральный климат в обществе, так что поведение монахинь свидетельствует о внутренней порочности основы моральных устоев Франции середины Х1Х века. Лицемерие буржуа идет от церкви и ею питается.

Показательно также отношение героев к прусским оккупантам. Казалось бы, из всех пассажиров дилижанса Пышка должна быть самой аполитичной, но именно она последовательна в своей ненависти к врагу. Она бежит из Руана не из желания спасти капиталы, которых у нее нет, а из нежелания подчиняться захватчикам. Прочие пассажиры к офицерами оккупационной армии относятся со всем внешним пиететом, при этом рассчитывая на их покровительство и при случае пользуясь им. Они бегут, не желая рисковать жизнью и состоянием. Момент этот показывает наличие личных этических принципов у осуждаемой обществом женщины, и полное отсутствие таковых у почтенных буржуа, тем же обществом почитаемых.

- Знайте, что все вы совершили подлость! — заявляет Корнюде своим попутчикам. Себя он к числу совершивших подлость не отнес. И правда, он один не уговаривал Пышку уступить домогательствам прусского офицера, но результатом воспользовался вместе со всеми и вместе со всеми дистанцировался от «падшей» особы, припасы которой не так давно с аппетитом уплетал. Буржуа-демократ в плане морали ничем не отличается от буржуа-монархиста: человека вне рамок своего сословия не видит ни тот, ни другой.

В повести неожиданно ярко представлена антивоенная и даже революционная тема. Когда беседа заходит о войне, трактирщица госпожа Фоланви неожиданно заявляет: «Да, когда защищают — это другое дело; а все-таки лучше бы перебить всех королей, которые затевают войну ради своей потехи». Наблюдая удивительную картину сотрудничества солдат прусской армии, размещенных на постой в домах французских крестьян, граф де Бревиль обращается с вопросом к церковному причетнику, который поясняет: «...Что ни говори, сударь, бедняки должны помогать друг другу... Войну-то ведь затевают богачи». Для 1880 года, когда повесть была впервые опубликована, такие высказывания звучали весьма смело.

В короткой повести Ги де Мопассан сумел дать яркую картину нравов своего времени, в которую и из дня сегодняшнего стоит вглядеться, поскольку многие проблемы своей актуальности не утратили.

Первое, что хочется отметить, это прекрасный язык произведения: ровный, яркий, поэтичный. Переводчик поработал на славу, что для книг Пола Андерсона большая редкость.

Второе несомненное достоинство произведения: незатянутость. Все-таки Андерсон имеет обыкновение увлекаться ненужными объяснениями. В этой вещи нет ни одного лишнего абзаца. Действие разворачивается неспешно, но равномерно на протяжении всего романа.

Роман — классическое фэнтези, где люди существуют рядом с миром Фэри. Миры эти пересекаются нечасто и это благо для их обитателей, поскольку обитатели их враждебны друг другу. Смертные люди не очень интересны бессмертным. Интерес возникает, когда человек совершает поступок, привлекающий внимание древних богов. Герой романа Орм совершил такой поступок, когда силой отнял поместье у богатого англичанина, истребив при этом его семью. Поступок этот породил цепь последствий, гибельных для семьи Орма. И не важно, что на момент совершения злодеяния у Орма еще не было жены и детей. Боги умеют ждать и незаметно вести избранного по намеченным тропам судьбы.

Герои романа — и люди, и фэри — всего лишь игрушки в бесконечной шахматной партии древних богов. Бессмертные эльфы и тролли знают об этом и стараются обращаться к богам как можно реже, поскольку цена божественной помощи может оказаться непомерно высока. Люди же беспечны и доверчивы. Бесплатный божественный сыр кажется им чем-то само собой разумеющимся. Поэтому на людей в первую очередь делают ставку боги. Тем более, что и народам фэри люди нужны, так как могут многое, недоступное эльфам или троллям.

Бессмертным не дано любить, они для этого слишком мудры, холодны и раскованы. У людей же любовь — один из главных мотиваторов. И боги с присущим им безразличием используют это чувство в своих интересах. Человеку же приходится выбирать: нарушить нравственный закон людей и сохранить жизнь любимому или остаться в границах человеческой морали и позволить любимому погибнуть. Для женщины, на руках которой ребенок, выбор неоднозначен. Когда ребенка отнимают, выбор уже не важен. Боги подсовывают истерзанной героине надежду, чтобы продлить свою вечную игру.

Женщина-человек следует велению сердца, мудрый эльф снисходительно говорит о бессмысленности любого деяния, ибо все предрешено Норнами, боги вкладывают в руки людей оружие зла во имя собственных промежуточных побед, но и они в конечном итоге обречены на поражение. Так устроен мир «Сломанного меча», созданный Полом Андерсоном.

Это холодный, суровый, сияющий мир: мир каменных замков, лесов, морей, в котором живут сильные люди и фэри. Слабым в нем просто не выжить. В этом мире есть все: мощь природных стихий, красота драгоценных металлов и каменьев, волшебство, любовь, верность, предательство, добро и зло, часто меняющиеся местами. Нет в нем только надежды, поскольку в итоге проигрывают все. Цена побед в этом мире слишком велика, а сами победы призрачны, как стены эльфийских замков. Оружие зла всего лишь отправляется на консервацию, пока не подрастет новый владелец.

Прекрасный роман. Он вобрал в себя древние скандинавские легенды. Он показывает не только силу, но и слабость любых богов, слабость бессмертия.

Задолго до Михаила Лермонтова средневековый классик английской литературы писал: “Вся наша жизнь – игра, а люди в ней – актеры”. Печорин — опытный игрок. Более того, он игрок сознательный. У юной княжны и недалекого Грушницкого нет шансов против такого противника. Они даже не играют, они по-настоящему живут.

На примере героев повести мы видим, как легко манипулировать людьми. Печорин может дать фору современному профессору психологии. Граф Калиостро жизнь положил на поиски пресловутой формулы любви, а скучающий армейский денди эту формулу открыл — комбинация строго выверенных слов, жестов, действий, и девушка влюблена.

Гораздо сложнее вызывать хоть какое-то чувство в себе самом. На собственное сердце игровыми приемами не воздействуешь. Вот и получился герой-разрушитель. Ему ничего не нужно, он просто скучает, для развлечения играет чужими жизнями и параллельно размышляет «для какой цели родился». Цели этой не усматривает и развлекается как может, за чужой счет...

Больше об этом персонаже сказать нечего. Можно ли его считать собирательным образом светского молодого человека того времени — не знаю. Сам Лермонтов считал. Хотя это представляется спорным. Отсутствие целей и безделье не обязательно порождают жестокость. Здесь кроме социально-исторических условий еще и собственный характер человека значение имеет.

Если отбросить авторское и традиционно-хрестоматийное толкование этой вещи, останется банальная житейская история соблазнения юной девицы многоопытным скучающим дэнди. Такая история могла произойти в любое время и в любой стране. Статус героя времени она не обосновывает.

При этом даже при очередном прочтении от повести невозможно оторваться. Писатель Лермонтов гипнотизирует читателя ничуть не меньше, чем его герой жаждущих любви дам.)

На мой взгляд, эта немудрящая повесть — один из самых трогательных рассказов о любви. Мы привыкли связывать это чувство с буйством страстей, переживаниями, страданиями, ревностью и т.д. А оно бывает и вот такое: спокойное, размеренное, постоянное, согревающее двух людей всю жизнь.

Вспомним, в скольких романах невозможность иметь детей становится трагедией для женщины, разрушает семью. У героев этой повести не было детей. И это не стало трагедией. Потому что им хватало любви друг к другу. Если бы им случилось иметь ребенка, они наверняка окружили бы его заботой и любовью. Его существование приумножило бы их счастье, наполнило жизнь новыми приятными хлопотами. Но не случилось. И не разрушилась жизнь от этого, не стала Пульхерия Ивановна несчастной женщиной, горюющей о своей несостоявшейся судьбе. Потому что у нее была любовь к мужу. И это чувство компенсировало любые недостатки судьбы.

Их жизнь была заполнена самыми простыми, совершенно не интеллектуальными занятиями, хозяйственными делами, приготовлением и поглощением пищи, ожиданием и приемом гостей. Можно сказать: какая ограниченность. Но если вдуматься, и в этом проявлялась любовь. Они не делали друг другу признаний, они заботились друг о друге и это служило источником их счастья. Так проявляется любовь в простых сердцах: в действии, в заботе, в привязанности и признательности. Поэтому и хорошо всем было в их старом доме. Аура любви обволакивала.

Судьба не дала им счастья Филимона и Бавкиды. Не в один день ушли. Но как трогательна и глубока печаль Афанасия Ивановича по ушедшей подруге. Он ничего не изображает, он пытается жить, соблюдая привычный уклад. Но без нее в этом уже нет смысла, нет теплоты. Он пережил супругу, но и ушел вместе с нею. На место счастью и покою пришла скорбь и боль одиночества, невосполнимого, потому что только она одна могла заполнить эту пустоту.

Прекрасная вещь. О простых и чистых чувствах человеческих. Без прикрас и изысков, но глубоких и настоящих.

Один мой знакомый говорит, что Гоголя нужно читать по словам. Трудно с ним не согласиться. Особенно, перечитывая эту чудесную сказку. В ней каждое слово на своем месте, каждое участвует в создании волшебной, волнующей картины зимней украинской ночи, когда мир замер в ожидании великого праздника, а люди и всяческая сказочная нечисть веселятся от души.

Этой ночью обычная деревенская баба — мать кузнеца — проявляет свою ведьмовскую сущность, летает на метле, с чертом дружится-любится, прочих же кавалеров по угольным мешкам распихивает, а некоторых еще и попарно. И пусть последнее деяние ничего ведьмовского в себе не содержит — надо же бедной женщине репутацию блюсти свою и поздних визитеров — так ярко проявиться оно может только в предпраздничную волшебную ночь. В другое время и месяц неуместно ярок, да и вряд ли все разом сойдутся на одном пороге.

Этой ночью обычный деревенский кузнец может прокатиться верхом на черте и к самой царице в столицу слетать, чтобы добыть черевички для любимой. В иное время где же он черта возьмет, да и кто же его к царице пустит. Дворец царский не шинок чай.

И, конечно, только этой ночью капризная надменная красавица может вдруг проникнутся искренним чувством любви в обычному, хотя и очень славному парню. И станет это началом их общего счастья.

В сочельник люди невольно живут ожиданием чуда. И Гоголь нам это чудо дарит. Если в Диканьке могло произойти столько волшебных вещей, то почему же у нас не может? У нас тоже и Солохи, и черти, и красавицы Оксаны имеются. С Вакулами, правда, проблема может быть. Редко такие рыцари среди простых людей встречаются. Но чудо на то и чудо, чтобы невозможное свершиться могло.

Замечательная вещь. Много раз перечитывала ее с упоением. Гоголь сумел передать настоящую сказочную атмосферу, в которой хорошо, уютно и весело. Читать всем!

Пронзительный рассказ о первом опыте самостоятельной жизни одиннадцатилетнего мальчика в российской послевоенной глубинке. В деревне только начальная школа, и мать отправила его в райцентр учиться дальше. Одиноко, голодно, неуютно деревенскому пареньку в чужих людях. В деревне жизнь тяжела, а в городе люди совсем до края дошли.

Для героя рассказа кружка молока превращается в вопрос выживания, он совсем ослабел от недоедания, но при этом не озлобился, оберегает мать от лишних расстройств, с пониманием относится к своей квартирной хозяйке и старательно защищает свое достоинство. Когда учительница французского языка пытается покормить его или помочь продуктами, он отказывается от помощи, отказывается решительно и не рассуждая. Для него взять что-то у другого человека невозможно, ведь всем голодно, все перебиваются лишь самым необходимым.

Тем не менее, учительница находит способ вручить помощь строптивому и смышлёному мальчишке, которому действительно надо учиться, головка у него работает хорошо даже в таких условиях. Уроки французского языка становятся уроками человечности, которые мальчик осознает уже потом, по мере взросления. Учительница тоже получит от своего маленького ученика урок: урок жизни и твёрдости характера. Учительница и ученик встретились на два учебных года, потом расстались на всю остальную жизнь, но они запомнят друг друга и преподанные им уроки.

Удивительно, но одиннадцатилетний мальчик знал об этой жизни гораздо больше, чем взрослая женщина, его учительница. Но житейская неопытность не помешала ей преодолеть гордость ребенка и помочь ему выжить в самые трудные для него годы. Сопереживание горестям другого делает людей сильными и позволяет преодолеть трудности, кажущиеся непреодолимыми. Сопереживание и благодарность. Такова основная мысль этого замечательного рассказа.

В созданном автором мире придуман очень интересный способ предотвращения убийств: они разрешены, при условии, что желающий убить (допреступник) авансом отбудет половину максимального срока за данное преступление — семь лет. Причем срок этот отбывается в условиях поистине каторжных, которые выдерживает далеко не каждый, где шансы выжить очень малы, а условия содержания тюремные в полной мере. В результате допреступник с лицензией на убийство появляется примерно раз в 11 лет: причем трое из четырех отказываются от своих намерений в первый год отбывания наказания. В основе сюжета редкая ситуация, когда на Землю из колонии прибывают сразу два отбывших срок героя.

Николас Крэндол мечтает убить мошенника, присвоившего его изобретение. Он предвкушает месть, представляет, как обманувший его негодяй дрожит от страха. Казалось бы, вот он — миг возмездия, за который заплачено невообразимо высокая цена. Но жизнь полна неожиданностей. Прибытие в город сразу двух отбывших наказание авансом сопровождается общественным резонансом — это «громкое» событие. Сходя с космического корабля, Николас Крэндол и не подозревал, что его прибытие напугает не только того, кого он сам считал врагом. Напуганы и другие люди, они знают за собой грешки против Ника и считают, что именно ради мести им он отбывал срок. Самые близкие люди вдруг начинают просить Ника о пощаде и каяться. А люди незнакомые предлагают убить по заказу. И с глаз героя как будто падает пелена: тот, кого он считал своим врагом, ничем не отличается от многих других людей, которые обманывают, предают, желают смерти. Более того, главный враг оказывается единственным, кто не просит пощады. И возникает вопрос, а точно ли этот враг заслуживает смерти? Заслуживает ли вообще смерти человек, который нечестен и готов злоупотребить доверием друга, мужа, брата?

Автор уделил много места разъяснению целей предварительного наказания, главная из которых — предупреждение преступлений. Звучит парадоксально, но предупредительную функцию этот социальный институт действительно выполняет. Причем не только в отношении тех, кто не выдержал тягот каторги и отказался от отбывания срока, но и в отношении таких, как Ник Крэндал. Он прошел через ад, желая свершить справедливость, но оказалось, что несправедливости слишком много: убийством одного человека ничего не поправишь. Убийством вообще ничего не поправишь. Наверное, ради понимания этого стоило отдать семь лет своей жизни.

Второй герой Отто Хенк отбыл срок ради убийства жены, доставшей его своей стервозностью. Он опоздал: женщина погибла за несколько недель до его освобождения. На примере этого персонажа показан вариант бессмысленности траты собственной жизни ради права наказать кого-то другого. Хенк наказал только самого себя.

За темой наказания авансом стоит вечная проблема мести. Александр Дюма в «Графе Монте-Кристо» пытался показать справедливого мстителя, получающего в финале награду в виде личного счастья. Стивен Кинг в «Кадиллаке Долана» показал месть как освобождение от одержимости. Уильям Тенн показывает бессмысленность мести, которая ничего не способна дать мстителю. Ник Крэндал приходит к осознанию того, что надо просто жить, ведь только живые люди могут меняться сами и что-то менять в результатах своих прошлых деяний, даже дурных, аморальных, преступных. Физически искоренить пороки человеческие невозможно, здесь требуются другие методы.

Неординарная, глубокая вещь, из тех, над которыми можно долго размышлять, находя все новые и новые грани смысла.

Достоевский, как никто из русских классиков, умел препарировать человеческие души. Его книги затягивают до болезненности, но, перевернув последнюю страницу, вздыхаешь с облегчением — слава Богу, наконец можно вдохнуть полной грудью, улыбнуться солнечному утру и всмотреться в лица обычных, нормальных людей, близких и дальних, любимых и нелюбимых, но с относительно здоровой психикой.

Зачем Раскольников убил Алену Ивановну? Как собирался он употребить украденные у нее средства? Он и сам не знал этого. В его воспаленном сознании блуждали лишь самые общие мысли о несовершенстве общественного устройства, завершении образования и каких-то значительных деяниях, которые он сможет совершить в будущем, имея стартовые средства. Туманные фантазии. Если бы он дал себе сосредоточиться и конкретизировать свои цели, он бы понял, что их просто нет. Имея средства, он мог бы закончить курс в университете, не бедствуя и не надрываясь на уроках и переводах, мог бы открыть маленькую адвокатскую контору, и, собственно, все. При объективном рассмотрении реализация такого плана абсолютно ничего не меняет в обществе. Раскольников с его университетом так же мало значит для тысяч и тысяч обездоленных людей, как Алена Ивановна с ее грабительским ломбардом.

В какой-то момент Родион Романович и сам осознает, что убил для того, чтобы проверить теорию: сможет ли через кровь переступить или нет. Переступить смог. Но к вершителям истории оттого не приблизился. И не мог приблизится, поскольку тот же Наполеон при совершении неблаговидных, неэтичных, преступных деяний всегда имел конкретную цель. И цель эта была не в проверке собственных возможностей, а в действиях. Раскольников же теорию свою проверял. И не додумал изначально, что криминологические теории не воплощают в жизнь, их составляют на основе наблюдения и анализа жизненных обстоятельств.

Подобно магу-недоучке, вместо грозы получившему козу, Раскольников вместо подтверждения своей исключительности и принесения хоть какой-нибудь пользы хоть какому-нибудь человеку лишь разрушил жизнь свою и еще нескольких человек. Убил двоих. Положим, Алену Ивановну он за человека не считал. И даже в каторге в ее убийстве не раскаялся. Но Елизавета? Раскольникову она ничего дурного не делала, Сонечка с ней приятельствовала и вместе Евангелие читала. Но и о ней убийца-теоретик особо не сожалел.

Хотя, если вдуматься, картинка следующая получается. Алена займы под залог давала. Наживалась на этом непомерно, грабила людей. Но, предположим на минуту, что студент Раскольников всех процентщиц в Петербурге извел. Где неимущие студенты мелкие займы делать будут? В банках? В официальных ломбардах? Не думаю. У этих учреждений другая клиентура. Вот и получается, что отвратительная Алена Ивановна при всей мерзости ее деятельности в существующем социальном миропорядке нужна. И нет у Раскольникова право вошью ее считать даже с позиций социальной полезности.

Елизавету по человечески жаль очень, случайно под топор женщина попала. И вроде неплохая женщина. Если бы не один нюанс. Описывая Елизавету, Разумихин упоминает, что в целом она очень даже мила и почти всегда беременна. Это один раз во всей книге упомянуто. И с ужасом задаешься вопросом, а младенцы, рожденные Елизаветой, где? Ответа нет, да и не нужен ответ, и так все понятно. Убив эту женщину, Раскольников на будущее уменьшил число несчастных сирот, которых либо замучивали сознательно в младенчестве, либо бросали на произвол судьбы, на нищету, унижения и забавы Свидригайловых. Вот вам и притча про Лазаря с медным крестиком.

Помнится, на уроках литературы учительница долбила нам, подросткам, что в образе Раскольникова Достоевский показал человека, который чужие страдания ощущал больнее собственных. В детстве это принимаешь, не задумываясь. Слишком тяжелый герой для подросткового сознания. Перечитывая же роман во взрослом возрасте, подтверждения такой характеристики героя в нем не находишь. Раскольников остро переживал несправедливость социального устройства общества, это да. Но к людям, даже самым близким, любви у него не заметно. Он эгоистично использует их, как маму свою, посылающую ему средства из своей нищенской пенсии, как Сонечку, на которую крест свой сбросил, не в силах один нести, и, в то же время, тяготится ими.

Увидев семейство Мармеладовых в крайней нищете, Раскольников с легкостью отдает им все имеющиеся при себе деньги. Ему жаль этих людей, он хочет помочь, и не на минуту не задумывается, что отдает нуждающимся не свое, отдает то, что мама его Пульхерия Александровна под пенсион свой занять сумела, дабы любимый сынок в столице не голодал. Причем помощь мамы Родион принимает с такой же легкостью, как и разбрасывается ею. Он, здоровый молодой мужчина, не предпринимает никаких усилий по содержанию себя. Хотя тот же Разумихин в схожих обстоятельствах себя содержит, даже Дунечка сама себя содержит, а Родион предпочитает лежать на диване и великие теории обдумывать. Инфантильность в сочетании с образованностью дает причудливые результаты и в конечном счете способствует увеличению жертвенности в мире.

Жертвенность — основа православной культуры. Жертвенность Сонечки, которая все отдает нуждающимся по велению своей большой и чистой души, вызывает болезненное сочувствие и протест. Почему Сонечка вынуждена жертвовать? А потому что папенька ее Семен Захарович решил оказать благодеяние молодой вдове с тремя маленькими ребятишками и принял на себя заботу о них, мужем и отцом себя обозначив. И ведь мог сам семейство содержать. Со службы его никто не гнал, уволили за пьянку. То есть принял на себя ответственность человек, а потом по слабости характера сбросил с плеч, А Катерина Ивановна в отчаянии и неумении содержать себя и собственных детей от падчерицы жертвы потребовала. И получила, разумеется. Ведь это же Сонечка — человек, не способный жить для себя, только для других, причем для любых других. Сонечка — безумно обаятельный персонаж, ее жаль, ей сочувствуешь, восхищаешься душевной силой этой слабенькой тихой девушки. Но ведь жертвенность Сонечек позволяет Семенам Захаровичам предаваться порокам и благодетельствовать за чужой счет. Мармеладов захотел помочь вдове и сиротам, не сдюжил, и дочку свою на потеху Свидригайловым отдал. И выбралась Сонечка из этой клоаки только потому, что Аркадий Иванович до какого-то дна в своем моральном падении дошел. Дошел, ужаснулся, и решил точку поставить. А прежде денег Сонечке дал немного. Просто так дал, от бессилия перед жизнью своей и чужой. Все в один узелок затянуто.

Раскольников жертвенную сущность Сонечки почувствовал сразу. Потому и пошел к ней в убийстве сознаваться. А тут со Свидригайловым так все пересеклось, что дети Катерины Ивановны жертвы уже не требовали, и Сонечка с Родионом друг друга нашли. Ему опора нужна была, ей новый объект для жертвования. Иначе ведь и Евангелие в жизни не удержит, слишком страшна и безрадостна жизнь. А нуждающийся в жертве — якорь, он и от петли, и от грязной канавы отведет, потому что в жизни снова смысл появляется. И не важно, что гонит от себя, что обращается ужасно, смотрит мимо. Сонечке не нужна ответная благодарность, ей ни любовь, ни дружеская привязанность не нужна. Ее душа за двоих любить и дружески оберегать способна. Именно поэтому каторжники сразу полюбили Сонечку. Эти люди поставлены в условия почти звериные, когда холодно, голодно, тяжкая бессмысленная работа и постоянное унижение. Звериные условия обостряют инстинкты. И инстинктам открывается то, что не видит рассудочный теоретик Раскольников — жертвенность Сонечки, не рассуждающая, не выбирающая, готовая отдавать любому человеку, потому что есть что отдать и душа требует отдавать людям. Это выше любви, выше дружбы, это почти нечеловеческое качество, но в основе его чистота души и доброта сердца.

Постижение Раскольниковым чувства любви в финале, его нравственное перерождение в рамках этой книги оценке не поддаются. Это начало другой истории. Во что выльется обретенный героем душевный опыт, непонятно. Ведь он не раскаялся в убийстве. Он не увидел человека в Алене Ивановне, он не пожалел о Елизавете, и даже сам факт убийства в душе своей не осудил. Он сумел лишь принять себя как обычного человека и увидеть Сонечку, как человека, достойного любви. Это совсем немало. Это настоящий душевный катарсис, переход на иную нравственную ступень, но еще не покаяние. Ведь Сонечка — не обычная женщина. Она любит не Родиона, а страдающего человека, нуждающегося в ее жертве. Ее чувство не избирательно, как чувства святых и праведников. Сможет ли Родион жить с этим, непонятно. Он-то нормальный человек, только сильно запутавшийся и измышления ума человеческого с жизнью человека перепутавший. Не уверена, что любовь Сонечки ему по силам. Но кто знает...

Итак, «Бездна» Леонида Андреева. Я хорошо знаю эту вещь, но при этом затрудняюсь с изложением своих впечатлений. Нет однозначной оценки ни героев, ни сюжета. однако, попробуем порассуждать.:-)

Хрестоматийная оценка рассказа общеизвестна: раскрытие темы животной сущности человека, скрывающейся под маской интеллигентности. При этом предметом обсуждения и споров служит финальная сцена и личность Немовецкого. Признаюсь, мне это не понятно. Финал рассказа подавляет, но, на мой взгляд, из этого эпизода нельзя сделать никаких выводов. Такая ситуация возможна, но это далеко не единственный вариант. Есть письмо студента Немовецкого (не помню, кто его автор, возможно и сам Леонид Андреев), где история имеет другой финал. Можно предложить еще три-четыре вполне реальных варианта поведения главного героя, вполне укладывающиеся в рамки физиологии и психологии человека. Ни один из них не может быть экстраполирован на какую-либо социальную группу. Немовецкий в «Бездне» изнасиловал девушку, Немовецкий в письме оттолкнул ее, а мог сбежать, или убить ее и/или себя и т.д. Любой вариант поведения молодого человека — всего лишь частный случай. Другой в такой ситуации поведет себя одним из нескольких возможных способов и не обязательно аналогично. А потому и обсуждать здесь нечего. Просто жуткий эпизод в жизни, моральное падение конкретного человека, который оказался не готов к бытовой жестокости. Он был раздавлен и сам опустился на уровень тех бродяг, которые избили его и надругались над Зиночкой. Его ли это уровень, вопрос спорный. Можно ли это считать уровнем всей российской интеллигенции начала 20-го века, еще более спорно.

В «Бездне» меня цепляет не финал, а момент встречи героев с бродягами. Если в финале для героя возможны варианты, то здесь вариантов нет. При встрече с тремя пьяными бродягами в уединенном месте эти самые бродяги гарантированно изобьют парня и изнасилуют девушку. Иной исход без рояля в кустах не просматривается. Поэтому в моем понимании именно эта сцена в рассказе является ключевой. Немовецкий и Зиночка — нормальные молодые люди, в меру образованные, сообразно возрасту романтичные, не склонные к жестокости, неожиданно для себя сталкиваются со звериной жестокостью деградировавших людей и в этом столкновении мальчик и девочка из приличных семей обречены. Они не могут защитить себя. Немовецкий морально не готов защищать девушку, которую якобы любит. Один из самых интересных моментов в рассказе, когда молодые люди увидели бродяг и приближаются к ним. Зиночка не чувствует опасности, а Немовецкий эту опасность осознает. При этом он не пытается оценить ситуацию на предмет возможности уклониться от встречи, использовать какие-то подручные предметы для самообороны. Он как загипнотизированный кролик идет вперед, к источнику опасности. Воля к сопротивлению сломлена заранее даже не страхом, а каким-то интеллектуальным параличом.

На мой взгляд, не зверя в человеке показывает нам «Бездна», точнее бездна не в этом. Зверь в каждом из нас сидит, и никуда от своего животного начала мы не денемся, ни мужчины, ни женщины. Бездна — это беспомощность. Будь парень чуть сильнее физически, имей он при себе оружие, бродяги не посмели бы напасть на молодых людей. Наш мир развивается так, что физическая сила, умение защищать себя в драке нужна редко, и такие навыки не воспитываются в мальчиках. Акцент делается на развитии интеллекта. И это понятно. Это неизбежно. Но никто не гарантирован от ситуаций, когда жизнь и здоровье зависят от элементарного умения ударить врага, если не кулаком, то палкой, камнем, от наличия оружия, умения и готовности его применить.

Трагичность этой истории не в том, что в молодом человеке под влиянием стресса похоть взыграла, трагичность в том, что он в принципе не допускал мысли, что приглашая девушку на прогулку в какие-то отдаленные от места ее проживания места, он — мужчина — принимает на себя ответственность за обеспечение ее безопасности. И должен здраво оценить свои возможности и выбрать маршрут прогулки сообразно этим возможностям. Первый шаг к падению в моральную бездну — это игнорирование своей ответственности, второй — собственная слабость, а далее — собственно она, бездна, каждому своя.

Ну и второй момент в рассказе, который кажется мне важным, — это бродяги. Для русской литературы характерно сочувствие к деклассированному элементу. Мы ищем причины жизненной деградации людей, заявляем, что их необходимо устранять, а сам люмпен-элемент достоин сочувствия и понимания. Леонид Андреев развенчивает этот миф. Да, ужасно, что люди не имеют возможности жить по человечески. Да, хорошо было бы им помочь и обустроить жизнь так, чтобы у каждого была возможность иметь свой дом, какой-то доход, достаточный для простой здоровой жизни и т.д. Но при этом нельзя забывать, что бродяги выпадают из правового и цивилизационного поля, они опасны, как опасны стаи бродячих собак. Если оказываешься в их власти, шансов на спасение очень мало, и все они связаны только с возможностью силового противостояния. Бродяги — люди, в которых звериная сущность максимально актуализирована, причем, сущность эта отнюдь не волчья, а скорее шакалья. Трущобы — это еще одна бездна, бездна социальная, которую порождает общество экономического неравенства. Бездна опасная и агрессивная.

Финал рассказа — всего лишь следствие безответственности и личной слабости мужчины, который оказался в ситуации, когда нужно стать бойцом, воином, и оказался не готов к этому. В этом причина трагедии героя, а вовсе не в звериной сущности, проявляющей себя в насильственном совокуплении. Когда мужчина перестает быть защитником, все мы сваливаемся в бездну. Звучит несколько высокопарно, но это так и есть.

История Чарли Гордона — слабоумного от рождения, разум которого был «усилен» посредством хирургического вмешательства. За четыре с половиной месяца этот парень прошел путь развития от детсадовца до гения и обратно. Такой же путь параллельно с ним с небольшим опережением прошла мышка по имени Элджернон. Правда, для нее он закончился смертью. Рассказ поднимает ряд важных этических и психологических проблем: об отношении к людям с отклонениями в состоянии здоровья, о неосознанной жестокости, о вере в добро по незнанию, о горечи разочарования, которую несет с собой пробуждение разума, и бессильном ужасе перед неизбежностью его угасания. В результате медицинского вмешательства Чарли перелистал человеческую жизнь, как конспект перед экзаменом, и забыл ее, но не перестал осознавать, что она была. Болезненно-грустная история. Цветы на могилу мышки Элджернона действительно стоило бы положить... Рассказ чудесный. Он мне очень понравился.

В поэме показаны события нескольких дней на десятом году осады Трои, которые стали переломными в Троянской войне. До этого ахейское войско стояло на побережье вблизи города девять лет. Девять лет ахейцы и троянцы систематически сражались друг с другом без решающего перевеса для одной из сторон. Война за Трою стала привычной частью жизни. Никто никуда не торопился. Каждый воин старался наилучшим образом продемонстрировать личную храбрость, приумножить авторитет в глазах товарищей и захваченные трофеи.

Трофеи и стали причиной, нарушившей равновесие в войне. Вождь ахейцев Агамемнон был принужден войском передать захваченную в плен деву Хрисеиду отцу. В качестве компенсации он отобрал у Ахиллеса другую плененную деву — Брисеиду. Смертельно обиженный Ахиллес отказался участвовать в битвах, и троянцы стали одерживать верх в сражениях. Желая прекратить истребление ахейских воинов, Менелай предложил Парису решить исход войны поединком, победитель в котором получает Елену и материальную компенсацию, после чего ахейское войско расходится по домам. Поединок состоялся, победил Менелай, но питающая слабость к Парису Афродита в последний миг выхватила Париса с места сражения и унесла под защиту троянских стен. Вернуть Менелаю Елену Парис отказался. Военные действия ахейцев активизировались, при помощи богов троянцами был убит Патрокл — ближайщий друг Ахиллеса. Ахиллес вступил в сражение, убил вождя троянской армии Гектора, и это стало началом конца Трои.

Но неправильно было бы думать, что данные события стали причиной победы одних и поражения других. Нет. В мире Гомера жизнь и смерть каждого воина, города, корабля изначально предрешены Судьбой, перед которой даже олимпийские боги бессильны. Боги «Илиады» очень похожи на людей. Они любопытны, падки на лесть, обидчивы, жаждут жертвоприношений и зрелищ и поэтому постоянно вмешиваются в дела людей, которые оказываются марионетками вдвойне — в руках судьбы и олимпийцев. Все военные действия разворачиваются по прихоти богов, которые побуждают воинов каждого войска к наступлениям или бегству. При этом в действиях активно участвующих с деле бессмертных есть система: Гера и Афина последовательно поддерживают ахейцев, Афродита и Аполлон — троянцев, Великий же Зевс-Громовержец действует произвольно, раздает обещания вождям обеих воюющих сторон, нарушает их, стравливая войска и затягивая продолжительность боевых эпизодов. Богу скучно, он развлекается и власть свою другим богам демонстрирует.

Казалось бы, в такой войне от людей мало что зависит, но... Ахейские и троянские воины ведут себя вовсе не как марионетки. Они осознают и принимают неизбежность Судьбы, подчиняются велениям Зевса-Громовержца, осторожно отступают перед противником, за плечом которого угадывается божество рангом пониже. Однако, сражаются ахейцы и троянцы мужественно, дерзают спорить с богами помельче Зевса и даже поднять на них оружие, если случай выпадает. Человек подчиняется Судьбе и богам, но готов спорить с ними, готов действовать по своему усмотрению, когда видит такую возможность. Будучи игрушками олимпийцев, ахейские и троянские мужи сохраняют достоинство. Ведь олимпийские боги — часть мира людей, многие связаны с ними родственными узами. Краткость человеческой жизни перед лицом бессмертных лишь побуждает людей стремиться как можно ярче прожить и завершить жизнь, чтобы не уронить честь, оставить достойную память о себе.

Троянская война была событием масштабным по числу участников. На стороне ахейцев «Илиада» упоминает порядка полутора сотен кораблей из разных земель, на которых к Трое прибыло тысяч десять воинов. Огромное войско для того времени. Это была очень большая война. При этом велась она с потрясающей неспешностью. В плаче по Гектору Елена восклицает, что «двадцатый уж год для меня с той поры протекает, как прибыла я сюда и покинула край мой родимый». То есть сподвижники Менелая собирались на войну и добирались до Трои десять лет, затем еще девять провели под стенами города в регулярных сражениях и лишь на десятом году приступили к действиям решительным, и то в результате конфликтов из-за плененных дев. Близость к олимпийцам бесследно не проходит, люди тоже ведут себя так, словно впереди у них вечность.

При этом поэма вовсе не выглядит надуманной или постановочной. Герои, события, чувства на удивление реальны, они увлекают, объемный, весьма плотный текст читается на одном дыхании. Несмотря на древность, «Илиада» не превратилась в памятник литературы, это и сегодня живая история о людях, к жизни которых мы прикасаемся через века благодаря мастерству древнего поэта.

Немаловажную роль здесь играет тщательная прорисовка деталей: экипировка воина, блюда на пиру, описание трофеев, подарков, содержания хранилищ, занятия троянок в ожидании мужей и спортивные состязания в память погибших — все это приближает героев древности к читателям сегодняшнего дня, создавая достаточно полную картину жизни людей того времени. Жизнь их была проста и сурова. Она требовала от человека умения многое делать собственными руками и быть физически сильным, слабые в ту эпоху не имели шансов.

По своему содержанию «Илиада» в какой-то мере является прообразом героического фэнтези. Кроме того, в поэме присутствуют роботы — у Гермеса имелись «золотые служанки..., подобные девам живым». Наверное, это самое древнее дошедшее до нас авторское произведение с элементами протофантастики.

Удивительное произведение. Три тысячи лет назад написано и по-прежнему живое!

Смертельно больная женщина совершает восхождение к горе Фудзияма, следуя указаниям гравюр художника Хокусая, подборку которых когда-то подарил ей муж, давно умерший. Она преодолевает множество препятствий, уклоняется от преследований, вспоминает прошлое — а вспомнить ей есть что, жизнь ее была полна опасностей и приключений — и не задумывается специально, что ждет ее в конце пути. В конце может быть смерть, или надежда, или возвращение, ведь к вершине священной горы Фудзияма по маршруту гравюр восемнадцатого столетия направляется тот, кто готов заглянуть вглубь своей души, ибо это путь из прошлого к вечности, путь к самому себе, скрытому под множеством масок и отражений, путь к познанию священной тайны в конце дороги.

Повесть полна культурологических аллюзий. Аллюзии лежат в основе сюжета, поскольку Кацусика Хокусай — реальное историческое лицо, художник-гравер, мастер пейзажа. Он действительно создал серию цветных гравюр по дереву «Тридцать шесть видов Фудзи». Гравюры эти сохранились до наших дней и любой из нас может попытаться пройти путем героини повести, по крайней мере в своем воображении.

Философская составляющая сюжета органично сплетается с научно-фантастической — о происках искусственного интеллекта, с которым неразрывно связана судьба героини. Финал прорисован четко, но при этом остается загадочным. Что это: слияние любящих душ, или убийство бога, или обретение божественного в себе? И надо ли героине идти дальше к двадцать четвертой гравюре или она уже достигла конца своего пути? Возможно, утвердительный ответ следует дать на все эти вопросы сразу. Это решать читателю, поскольку автор только создает сложное мозаичное полотно сюжета, не навязывая свои истины и выводы. Во всяком случае, по завершении чтения остается легкое светлое чувство: не вера, но надежда...

На мой взгляд, эта небольшая повесть является одной из лучших в творчестве Роджера Желязны. Она соединяет в себе множество идей и смыслов, которые изложены или только намечены в других его произведениях. Знаковая вещь и для автора, и для читателя.

Рассказ о том, как близко от каждого из нас находится чудо. Случайный телефонный звонок, загадочное переплетение электрических волн или какие там волны у телефонной связи, и герой из года 1972 слышит голос героини из года 1942. Эти люди никогда не знали друг друга, хотя поначалу кажется, что герой соединился со своей Ниной, только на тридцать лет моложе. Но нет, Нина другая, в жизни этих людей не будет пересечений и пылких чувств. Будут лишь хлебные карточки, потерянные в прошлом и подаренные из будущего. И благодарная память длиною в жизнь. Чудо случилось непонятно как, непонятно почему, непонятно зачем. Оно не имеет объяснения, не меняет кардинально жизнь героев, заставляя посвящать все свое время раскрытию тайны. Оно просто есть. И этого достаточно. Восхитительно трогательный рассказ, похожий на рождественскую сказку. Он оставляет ощущение тихой радости, как и должно быть при прикосновении к чуду.

Перечитала «Двух капитанов» после очень долгого перерыва. Очень рада, что одна из любимейших книг моего детства выдержала проверку временем. И сейчас я прочитала ее на одном дыхании, как первый раз в 10 лет. Да, жизнь изменилась, да, идеологизированность романа из сегодняшнего дня не заметить невозможно. Но это второстепенно. Главное в этой книге — нравственные ориентиры, понятные и близкие и ребенку, и взрослому. Перечитывая книгу, впервые задумалась о том, что описанная в ней жизнь в СССР совсем не похожа на рассказы старших родственников, которые там жили до войны и после. Специально расспрашивая свою многочисленную родню, я не нашла пересечений. Реальная жизнь была гораздо более жестокой. У детдомовского мальчика не было шансов стать летчиком. Его путь лежал в ремесленное училище и на завод, к станку. Не было такой свободы в школах, когда ученики вели переговоры с преподавателями по значимым для них вопросам. Многого не была. Но взаимовыручка людей была. Именно поэтому многие выжили в ту страшную войну и после нее. «Два капитана» — это мечта о социалистической стране, в которой люди того времени хотели бы жить. Страны этой в действительности не было. Тем значимее становится эта книга, в которой воплощена мечта целых поколений о хорошей, трудной, честной, справедливой жизни, где каждый человек ценен и может добиться своей цели, если очень захочет и приложит к этому усилия. Книга замечательная. Даже после перечитывания во взрослом возрасте она осталась в числе моих самых любимых произведений.

[p]История о том, что власть существует лишь там и тогда, где и когда управляемые согласны подчиняться командирам. Рассел сделал попытку развить в планетарном масштабе теорию ненасильственного сопротивления Махатмы Ганди. В результате у писателя получилось анархическое общество, в котором отсутствует вертикаль власти, а все организационно-экономические взаимодействия строятся на основе горизонтальных ассоциаций и обмена. Мечта анархистов. И в целом весьма привлекательная для жизни разумного и трудолюбивого человека среда.

[p]Однако, существовать такая среда может только там, где практикующие властную вертикаль сопредельные цивилизации достаточно продвинулись в развитии, чтобы воздерживаться от силового урегулирования конфликта в обход закона. Офицеры земного космофлота у Рассела действуют строго по уставу, и устав этот достаточно корректен — в нем четко прописаны полномочия каждого офицера и случаи, когда может быть применено насилие. А уровень личной сознательности офицеров и самого капитана таков, что нарушение устава для них неприемлемо — они люди правила. Именно поэтому визит имперского посла на непокорную планету завершился поспешным отлетом землян, а не кровавой бойней.

[p]Рассел попытался противопоставить общество, основанное на принуждении, которому подчиняются, и общество свободное, где никто не вправе приказывать другому. Но, как часто бывает в социальной фантастике, показал он нечто иное и, наверное, большее. Свобода возможна лишь там, где ей не противостоит грубая тупая сила.

[p]Махатма Ганди учил: «Моё убеждение таково, что никакой человек не теряет свободу иначе как через свою собственную слабость».

[p]На примере повести мы видим, что свобода возможна лишь там, где собственную слабость не проявляет каждый человек. Сопротивление всегда индивидуально, но эффективно оно лишь тогда, когда сопротивляется каждый индивидуум. Земляне неожиданно открывают для себя эту истину. И одни остаются с гандами, а другие улетают.

[p]Улетают, и тем самым показывают, что на иерархической имперской Терре общество тоже изменилось. При всех недостатках, это общество, в котором работают принципы из пушкинской «Вольности». И только поэтому самоуверенные ганды остались живыми свободными.

[p]Повесть поучительная и немного грустная. Увы, но нам до уровня самосознания гандов — как до Луны пешком. И до уровня самодисциплины капитана имперского космического корабля столько же. Но предложенный вариант будущего всё-таки обнадеживает — есть к чему стремиться, не всё так плохо в гомо сапиенсах.

На этот раз действие переместилось на север: холод, снег, метель, бураны, природные и наведенные — такова атмосфера книги. Но страж справляется и с этим. Странствующему рыцарю суровый климат не помеха, когда есть цель и долг. В этой книге у Людвига появилась стратегическая цель — найти изготовителя темных кинжалов. И он идет по следу темных клинков, периодически отвлекаясь на проблемы локальные.

Приключения странствующего воина — традиционный сюжет для фэнтези, и сюжет беспроигрышный, проверенный временем и любимый многими читателями еще со времен популярности приключенческих рыцарских романов. Статус странника позволяет полностью сконцентрироваться на приключении, не отвлекаясь на быт, лирику, окружение. Страж — герой-одиночка, вечно в пути, в поиске, на грани. Личное в его жизни присутствует только эпизодом или в планах на отдаленное будущее. На первом месте интересы Братства, Гертруда — потом, когда будет пройден главный квест по поиску мастера темных клинков. И так не только у Людвига. Павел, Львенок, Ганс, Гертруда, Кристина — все они бездомные странники, от момента выпуска из школы Братства и до конца. Это ощущение неустроенности и постоянного движения очень хорошо передано в книгах цикла.

Некоторые не выдерживают. История Кристины — пример тому. Возможно, она была зачарована колдуном Вальтером. А, может быть, просто устала, подсознательно захотела иной жизни, иной судьбы — той, о которой говорила Людвигу, с музыкой, детьми, своим домом и без глобальных проблем защиты рода людского. Кристина прописана Автором очень скупо, но даже в таком виде это один из самых интересных персонажей романа — человек с надломом, не выдержавший ноши. Интересно проявилась также Франческа — законница внезапно предстала вполне себе нормальной юной женщиной, любопытной, увлекающейся, влюбленной, запутавшейся в тайнах, к которым случайно оказалась причастна. Автор не балует нас женскими образами, но те, что есть, очень хороши, даже несмотря на слабую проработку и схематичность. Сюжет таков, что воображение легко дорисовывает недосказанное Автором. Это скорее плюс, прибавляет интереса.

Главная тайна романа — Темный Кузнец — интригует. Не думаю, что темные клинки кто-то собирает с целью открыть врата ада. Скорее это оружие как-то связано с Братством, с даром стражей. С темных клинков всё началось, из-за них император Константин создал Братство. Темные клинки создаются на основе оружия стражей и дают материал для прокачки этого оружия. Связанные явления. С уничтожением одного, скорее всего, исчезнет и другое. Поэтому так страшен Темный Кузнец, поэтому так настойчиво идет за ним Людвиг, гонится Вальтер. Миру грозит нарушение равновесия, стражи и колдуны чувствуют опасность.

Клинок стража — темный клинок, светлая душа — темная душа, а между ними страж, клирик или колдун. Триединый мир. И героев тоже трое — страж, светлая душа, темный одушевленный. Пугало и Проповедник не просто оживляют действие своей необычностью, они заставляют забыть об одиночестве героя. В окружении такой беспокойной команды он сам забывает об этом. Хотя странные спутники Людвига лишь подчеркивают его одиночество среди людей. С друзьями и возлюбленной он пересекается лишь на короткое время, а душа и одушевленный его постоянные спутники. Без них никуда, без них тоска заест. Скорее всего, эта парочка сыграет решающую роль в финальном противостоянии с Темным Кузнецом. Не просто так уже третью книгу идет за героем Пугало со своим серпом, этот серп должен как-то сыграть в сюжете, иначе будет обидно и неправильно.

В финале Темный Кузнец проявляется очень неожиданно. Что это за сущность, если возможности ее многократно превышают возможности колдуна и боевых клириков? Воображение рисует нечто нечеловеческое, близкое в ангелам или демонам. Зачем такому существу человеческое бессмертие? Ему наверняка доступны другие уровни бытия. А если так, кто и зачем создает темные клинки? Вопросов много, в четвертой книге Автору есть что сказать. И это радует. Читать цикл очень интересно, хочется продолжения, хочется еще побыть в мире стражей.

Единственный серьезный минус данной книги — слитая тема кузнецов, изготавливающих оружие стражей. Кристина преподнесла разгадку тайны герою, что называется, на блюдечке. Причем в такой момент, когда разгадка этой тайны сильно обесценилась. Все-таки Темный Кузнец гораздо масштабнее. Но, с другой стороны, это же только третья книга. Не исключено, что дальше произойдет смещение акцентов и то, что сейчас кажется неважным, на самом деле обретет весомость и смысл. Посмотрим, почитаем. В любом случае за первые три книги цикла Автору спасибо.

Хорошая детская литература отличается тем, что она предназначена не одним лишь детям, взрослым также не мешает ее иногда читать, чтобы не терять ребенка в себе и лучше понимать человечков, которые пока еще дети объективно.

Внешне простые и веселые повести о Карлсоне на самом деле достаточно серьезны. Они показывают одиночество ребенка с мире взрослых, которые слишком заняты и, даже будучи любящими родителями, братьями, сестрами, все равно живут в некоторой отстраненности от мира детства. Соответственно, и ребенок — один маленький человек среди четырех взрослых — оказывается слегка отстранен от них и компенсирует эту отстраненность привязанностью к Карлсону. При этом Малыш видит, что многие проделки его друга на самом деле ужасны: он устраивает в доме беспорядок и разруху, а ведь убирается мама, это ее труд; он стремится забрать себе как можно больше лакомств и все самые интересные игрушки, не желая делиться с Малышом; он способен причинить реальный вред здоровью взрослого и уже немолодого человека, пугая его до падений и ночных кошмаров. Все это Малыш понимает, он уже достаточно большой и умеет размышлять, но при этом мальчик искренне любит своего безбашенного приятеля, потому что с ним весело и не одиноко.

Противопоставление условно «плохого» мальчика в лице Карлсона и очень славного, доброго, чуткого Малыша представлено ненавязчиво, забавно, но при этом наглядно. При чтении этой книги ребенку не приходится объяснять, «что такое хорошо и что такое плохо», потому что он видит это сам, по тем последствия, которые проделки Карлсона имеют для Малыша и его семьи. Простыни рвет и пачкает Карлсон, а упрекающий взгляд мамы встречает Малыш и стирать и чинить белье будет отнюдь не летающий проказник. Карлсон слопал и раскидал по подъезду все блинчики, и фрекен Бок, дядя Юлиус и Малыш вынуждены довольствоваться гораздо более скромным обедом, купленным в молочной. Уплетая стряпню фрекен Бок с неизменным аппетитом, Карлсон при этом грубит ей, вместо того, чтобы сказать спасибо. На этих и множестве других примеров в книге показывается, как не надо себя вести, если ты хочешь, чтобы твоим друзьям и просто людям, которые рядом, было хорошо.

Показывается также и то, что даже самый отпетый хулиган, такой, как Карлсон, плохо ведет себя не со зла, а по неведению. Он настолько сосредоточен на любимом себе, что представить последствия своих действий для других просто не умеет. Да и не только ребенок-Карлсон ведет себя не лучшим образом, фрекен Бок и дядя Юлиус — взрослые, умудренные жизнью люди часто тоже невыносимы для окружающих, а ведь они давно не дети. При этом общение с Карлсоном и тому, и другому пошло на пользу. Дядя Юлиус уверовал в сказочный мир и стал чуть менее занудливым, а фрекен Бок стала проявлять вполне человеческие черты характера. Домоправительница и Карлсон на самом деле очень похожи, поэтому им сложно поладить и поэтому же фрекен Бок приняла Карлсона проще, чем семья Малыша, временами они даже общались вполне по-приятельски. Проблема фрекен Бок и дяди Юлиуса та же, что и у Малыша — одиночество. Отчасти благодаря хулиганству Карлсона ее удалось решить.

Как сказка о «Теремке» помогает ребенку понять категории «больше-меньше», так повести о Карлсоне раскрывают некоторые нюансы человеческого общения. Самый яркий эпизод здесь, когда Карлсон ставит фрекен Бог в тупик вопросом, на который нельзя ответить «да» или «нет». Пол странички смешного текста, и наглядно показана одна из проблемных зон человеческого общения. Таких обучающих моментов в тексте довольно много.

В целом же это повести об одиночестве среди людей и о том, как его можно преодолеть с помощью тех же людей, если постараться увидеть в них хорошие качества и проявить снисходительность к недостаткам. Малыш чудесно проделывает все это, он замечательный мальчишка. Именно Малыш создает атмосферу доброты и понимания, которой пронизаны эти повести. Читая их, соглашаешься с дядей Юлиусом: сказочный мир действительно есть, и он рядом — мир детства, который совсем не обязательно терять, становясь взрослым.

Можно сказать, что это любовный роман. Но героиня его весьма необычна для произведения данного жанра. Она сдержанна в переживании чувств, рассудочна, в своих поступках руководствуется чувством долга и велениями разума, а не страстными порывами. Такой тип героини не характерен для любовного романа. Необычность героини придает истории достоверность и глубину.

Любовные истории Жорж Санд всегда шире собственно любви. Она показывает жизнь человека, мир, в котором он живет, социальные, политические, религиозные проблемы этого мира. И «Консуэло» не является исключением. Мы читаем о приключениях юной Консуэло, а перед нашими глазами проходит жизнь итальянского, чешского, австрийского общества середины 18-го века. И жизнь эта полна точных деталей и в целом исторически достоверна.

В середине 18-го века в Италии и Европе королевой искусств была оперная музыка. Знание произведений известных композиторов и умение музицировать являлось частью хорошего образования. При церквях создавались певческие школы для детей-сирот и ребятишек из бедных семей, название которых на итальянском звучало как «консерватория». Многие известные артисты и композиторы начальное музыкальное образование получили именно в таких школах, где подчас преподавали талантливые учителя и откуда театры набирали пополнение для своих трупп. В то время мир музыкального и театрального искусства не являлся закрытым клубом. Талантливый человек мог пробиться на сцену, найти своих слушателей.

Мир театра и музыки Жорж Санд показывает без прикрас, с присущими ему интригами, соперничеством, распущенными нравами. За выгодный ангажемент актеры и актрисы сражаются, не считаясь со средствами. Но Консуэло получает свои ангажементы и признание публики только благодаря таланту и трудолюбию. То есть это было возможно, по крайней мере с точки зрения Жорж Санд.

Героиня путешествует по Чехии и Австрии, встречается с разными людьми, видит жизнь крестьян, аристократов, духовенства. Ее пути пересекаются с реально существовавшими личностями, например, с юным Иосифом Гайдном, с королевой Марией-Терезией, с императором Фридрихом. Она видит быт крестьянских семей, предоставляющих ночлег бедным путникам, живет в замке чешских аристократов, семья которых с давних времен вовлечена в религиозно-политический конфликт, начавшийся в 14-15 веках, она оказывает помощь беглому солдату прусской армии и, будучи переодетой в мужское платье, едва сама не попадает в руки вербовщиков императора Фридриха. Так через приключения юной героини Жорж Санд показывает нам суровую жизнь Европы середины 18-го века и проявление «высокой» политики королевских домов в жизни обычных людей, которых разоряют, похищают из семьи, избивают и убивают. А в салонах и театрах в это время звучит прекрасная музыка.

«Консуэло» — больше чем любовный роман. Конечно, описание чувств и переживаний героев занимает в нем значительное место. Но социально-политический и исторический аспекты не отодвинуты на второй план. Личное и социальное органично дополняют друг друга. Именно в таком романе уместна главная героиня с характером Консуэло — волевым, строгим, сдержанным.

Представлена в сюжете и мистическая линия — таинственные подземелья, теория бесконечного возрождения душ человеческих и телепатической эмоциональной связи между любящими людьми, восприятие времени как единства прошлого, настоящего и будущего, странная и страшная болезнь главного героя придают роману оттенок готичности. Но все это в рамках здравого смысла и с чувством меры. Мистическая составляющая представлена как часть обычной жизни, имеющая материалистическое объяснение. Кроме того, мистический элемент сюжета искусно переплетается с историческим, позволяя приблизить к читателю события трехсотлетней давности и показать их влияние на современную героям жизнь.

Переплетение множества разноплановых линий не создает хаоса и перегруженности. Роман воспринимается как цельная многогранная вещь, отражение жизни людей определенного времени с его реальной историей. Роман написан 150 лет назад, но и сегодня читается с интересом и многое в жизни и переживаниях героев может быть экстраполировано на современную жизнь. Нравы, общественная мораль изменились, но честность, искренность, серьезное ответственное отношение к своим поступкам и своему выбору актуальны независимо от времени и исторических реалий.

В отношении к этой вещи я не оригинальна. Очень люблю. Часто перечитываю. Увлекает в этой комедии не только, да и не столько сатирический аспект, сколько психологический.

Ведь Хлестаков не обманывал городских чиновников. Они сами себя обманули. Хотели выявить проверяющего, и выявили, что сумели. Проезжий вертопрах болтает откровенные глупости, доходящие до маразма, а чиновники — далеко не глупые, житейски опытные люди — усматривают в его словах глубокие смыслы и подтексты.

Прекрасная иллюстрация к тому, что мы очень редко слышим собеседника. Мы чаще слушаем себя, и прозвучавшие чужие слова интерпретируем через собственные домыслы и анализ. Бывают случаи, когда это полезно. Но чаще случается вот так — по-гоголевски. Сказано одно, услышано другое. И винить некого, своими ушами слушаем. Этот феномен интересен безотносительно к теме ревизии. Гоголь великолепно раскрыл эту особенность людей.

Одна из самых любимых сцен в пьесе — когда чиновники читают письмо Хлестакова Тряпичкину. Как же каждому из них не хочется, чтобы вслух оглашалась именно его характеристика. И как хочется послушать характеристику соседа. В этом есть что-то по-детски наивное. В этом месте пьесы хочется улыбнуться с грустью и даже пожалеть бедных обманувшихся служивых. Сразу вспоминается нелепое заявление городничего об унтер-офицерской вдове, которая, дескать, сама себя высекла. Вдова то высечена была экзекутором, а вот уважаемые господа чиновники в полном составе высекли сами себя. Юному мошеннику даже особенно трудиться не пришлось.

Замечательная вещь. И сатира на все времена. И психологическая составляющая весьма поучительна.

Это одна из тех вещей, которые потрясают душу.

Волшебник из фильма «Обыкновенное чудо» восклицал: «Слава безумцам! Которые живут себе, как будто они бессмертны». Леонид Андреев в своей повести показывает, что только так и может жить человек. Если у человека отнимают ощущение бессмертия, он стремительно приближается к грани безумия.

На примере семи очень разных людей, приговоренных к смерти, мы видим отчаянный протест разума и тела живого существа против перехода в небытие. Как только человек осознает, что ему предстоит умереть — не когда-нибудь гипотетически в будущем — а здесь, сейчас, очень скоро, от конкретной причины, разум необратимо фиксируется на этой мысли, не в силах в полной мере охватить и принять ее, но и отодвинуть на второй план тоже уже не в силах.

«Смерти еще нет, но нет уже и жизни, а есть что-то новое, поразительно непонятное, и не то совсем лишенное смысла, не то имеющее смысл, но такой глубокий, таинственный и нечеловеческий, что открыть его невозможно», — так характеризует это состояние один из семи.

Осознание неизбежности смерти обессмысливает жизнь, поскольку человеческий разум не в силах проникнуться глубинным смыслом данного действа, когда речь идет о себе самом. Применительно к другому можно, а к себе самому не получается, ни у одного из семи не получается.

В таком контексте название повести обретает особый смысл. Не о приговоренных к повешению пишет Леонид Андреев, а о тех, кто уже повешен, хотя казнь состоится только в финале, а на протяжении всего сюжета герои живы, чувствуют, размышляют, разговаривают даже.

Наверное, этот момент от оглашения смертного приговора до исполнения его и есть суть высшей меры наказания. Прежде, чем отнять у человека жизнь, у него отнимают ощущение бессмертия.

Читать Леонида Андреева столь же мучительно, как Достоевского, а, может быть, и сильнее. Ведь Андреев работал преимущественно в малой форме и выдавал квинтэссенцию пограничного состояния человека, максимально сжатую, концентрированную, в первый момент отвергаемую сознанием. Но проза такого рода помогает лучше понимать и принимать людей.

«Смерть под парусом» — настоящей классический английский детективный роман.

Классический — потому что детективный сюжет представлен как часть жизни персонажей в определенной стране в определенное время. Действие происходит в Англии в 1931 году. Сюжет разворачивается на фоне картины соответствующей эпохи, которая прописана местами подробно через факты биографии героев, местами пунктиром — в диалогах, размышлениях, деталях быта и нравов. У каждого героя свое лицо, свой характер, свое отношение к жизни, сложившиеся именно в эту историческую эпоху. Самому старшему герою 63 года, самой младшей — 23. Жизнь каждого раскрывается с привязкой к историческим событиям, событиям культурной жизни, географическим местам, экономическим факторам. За детективной историей виден мир, в котором герои живут и действуют.

Английский — потому что действие разворачивается неспешно, расследование ведет детектив-любитель, этакий Эркюль Пуаро, только с меньшим масштабом известности. В этой книге нет погонь, стрельбы, у ведущего расследование сыщика вообще нет оружия. Главный метод расследования — беседы и наблюдения. Сыщик выстраивает хронологию событий, воссоздает психологические портреты подозреваемых и жертвы, выясняет факты их биографии и на этой основе делает выводы: кто совершил преступление и каковы его мотивы. «Спокойное» расследование — визитная карточка английского детектива.

Аналитика ведущего расследование сыщика представлена читателям во всех подробностях, логические построения можно проверить. Если внимательно читать этот роман, можно самостоятельно догадаться, кто совершил убийство. Это говорит о том, что детективная составляющая сюжета выстроена безупречно. Выводы сыщика действительно основаны на четко прописанных фактах и обстоятельствах. Сыщик сам рассказывает о своих методах расследования, и именно эти методы приводят его к правильным выводам.

Роман интересен еще и тем, что убийца оказывается гораздо более симпатичным и достойным сочувствия, чем жертва. Складывается нравственная коллизия: можно ли оставить безнаказанным преступление, если жертва по своим нравственным качества гораздо хуже убийцы. Автор не высказывает свое отношение к этому вопросу. Сыщик тоже его не высказывает. Он дает возможность убийце самостоятельно принять решение.

Безусловно, это один из лучших детективных романов, которые мне доводилось читать.

Прежде всего, хочется отметить необычную стилистику произведения: повествование ведется от первого лица героиней, имя которой так ни разу и не прозвучит. При этом всю историю и всех других героев мы видим только ее глазами, перед нами раскрывается ее внутренний мир. Безымянная девушка отнюдь не является безликой: в романе постепенно прорисовывается ее характер, внешность, процесс взросления. Не нареченная, она присутствует в действии и постепенно становится частью жизни своего окружения, завоевывает симпатию и уважение людей, сама этого не осознавая.

Роман поражает эмоциональной насыщенностью, настроением. При минимуме действия и концентрации внимания на переживаниях и размышлениях героини автор умело поддерживает читательский интерес атмосферой ожидания чего-то трагического. В мирном летнем поместье витает ощущение грядущего несчастья — не только как трагедии, но и как невозможности счастливой семейной жизни. Героиня рисует в мечтах картинки будущего, которого ей хотелось бы, а реальность Мэндерли разбивает их одну за другой.

Девушке досталась тяжкая доля: вступить в соперничество с покойной женой своего супруга — личностью яркой, блестящей, многими любимой и ненавидимой. Героиня сравнивает себя с умершей Ребеккой и считает, что в таком сравнении проигрывает. Ей и в голову не приходит, что это не так. Френк Кроули пытается помочь ей правильно оценить ситуацию: в одной из бесед он говорит, что доброта, искренность и скромность часто значат больше, чем внешний лоск и яркость образа, но девушка не верит, ей кажется, что его слова продиктованы дружеской галантностью. Даже слова местного сумасшедшего Бена о Ребекке не убеждают героиню в искренности Френка: образ Ребекки остается на своем пьедестале.

При этом героиня очень точна в описании фактов и диалогов. Она не подменяет факты и слова других людей своими фантазиями. Поэтому читатель намного раньше кульминационного монолога Максима понимает, что с Ребеккой не все так однозначно. На это указывают отдельные слова Беатрис, Френка, миссис Дэнверс, Бена, явление в доме Джека Фейвела. Наблюдая со стороны, мы видим и понимаем то, что ускользает от героини, слишком юной и чистой, чтобы дурно думать о людях. В этой двойственности восприятия: глазами героини-рассказчицы и, благодаря точности ее описаний, с читательского места — заключается одна из главных притягательных черт романа. Так мало кто умеет писать.

Сюжет разворачивается неспешно, как это принято в английской литературе: с подробным описанием быта, кухни, интерьеров, природы. Это создает эффект присутствия. Описания жизни героини в Монте-Карло до замужества и затем в Мэндерли без усилий визуализируются, ощущается аромат цветов, запах моря и роз, пыльный воздух библиотеки... Мир романа затягивает, хочется читать помедленнее, чтобы не упустить ни одного слова, ни одной подробности. История героев развивается не в вымышленном литературном мире, а в четкой географической и хронологической привязке. Это признак классической литературы, к которой данный роман, безусловно, принадлежит.

Мне кажется не совсем верным относить данное произведение к любовным романам. Он не о любви. Он о взрослении юной женщины и об утрате жизненных целей мужчиной. Героиня осознает себя сильной и независимой личностью, как только понимает, что Максиму нужна ее поддержка, и он готов эту поддержку принять. Максим же всю жизнь жил интересами Мэндерли, потеряв эту цель, ему нужно обрести другую, нужно за что-то ухватиться, чтобы жизнь снова обрела смысл. В финале романа герои меняются местами: героиня обретает уверенность в себе и смысл жизни, герой теряет их.

Победила ли Ребекка? Трудно сказать. Мне кажется, нет. У нее был шанс на победу, пока был Мэндерли. В Мэндерли Максим не смог бы изжить до конца память о ней. Он был обречен жить с пониманием того, что Ребекка совершила самоубийство его руками, заставила его убить себя. Джек Фейвел и миссис Дэнверс перестарались в своей мести. Конечно, для Максима потеря Мэндерли была сокрушительным ударом. Он жил ради этого поместья, ради него в свое время не решился на развод, ради него подверг риску свой второй брак. Но это один из тех ударов судьбы, который либо убивает, либо делает сильнее. Без Мэндерли Ребекке некуда возвращаться. Ей придется упокоиться с миром и отпустить живых...

Повесть эта похожа на философскую притчу. Характеристика персонажей дается через смысловые фамилии, каждая главка содержит мораль, которую можно вынести за рамки повести как афоризм, герои и ситуации схематичны и целенаправленно обострены. Есть в этом что-то от классических пьес 17-18 веков, от господина Мольера.

Нужны ли человеку крылья? По молодости лет герой считал, что очень нужны. Изобрел их и удивился: «Ты понимаешь, когда я летел, это было приятно, но совсем не так, как летаешь во сне. Не получается ли так: давая людям свои крылья, я отнимаю у них мечту о крыльях?» Схожие чувства переживает Катя, ее радость от полета на крыльях меньше, чем она ожидала. Ребятишки из кружка авиамоделистов тоже не слишком радуются полету. Как мне кажется, дело здесь вовсе не в том, что крылья отнимают мечту. Скорее сами люди принимают крылья за исполнение мечты и оказываются разочарованы. А ведь крылья — это всего лишь средства малой механизации. Никто из нас не мечтает о транспортных крыльях. Но транспортные крылья часто бывают необходимы для выполнения конкретных дел. Происходит подмена крыльев как стремления к свободе от телесной ограниченности человека крыльями как прикладного инструмента в народном хозяйстве. Человек оказывается в терминологической ловушке. На самом деле изобретение Алексея Возможного мечту о крыльях не осуществляет, оно облегчает жизнь людей во многих случаях и в этом плане чрезвычайно полезно. А мечту убивает сам человек, когда начинает думать, что прикладной механизм есть осуществление этой мечты. Мне кажется, автор для себя до конца не уяснил этот нюанс, поэтому так много горечи в его произведении. Поэтому Алексей Возможный так часто рассуждает о запоздалости своего изобретения.

Когда я пытаюсь представить себе описанные Шефнером крылья — этакий аналог дельтаплана, только очень легкий, компактный, состоящий из двух машущих плоскостей, мне совсем не кажется, что изобретение таких крыльев запоздало. В каких-то случаях нужен самолет, в каких-то самокат. Эти транспортные средства не исключают друг друга, у каждого из них своя ниша. И с легкими крыльями точно так же. Появись они раньше, это могло бы стать бедой для человечества. Полковник из военного ведомства весьма емко охарактеризовал возможности их военного использования при уровне техники конца девятнадцатого — начала двадцатого века. Там бы крылышки и использовались. А обычные люди о них ничего бы и не знали. Так что изобретение появилось как раз вовремя, чтобы до людей дойти. И ведь дошло, было востребовано.

Но цена изобретения для самого изобретателя оказалась непомерно высока. Он сам убил сокола. Косвенно спровоцировал гибель лебедя и совы. Алексей Возможный невольно попытался совместить в своей жизни несочетаемое: близость к природе, доверие свободных птиц и публичность известного человека. А этого делать нельзя. Если ты приручаешь птиц, не ограничивая их свободы, тебе нельзя близко подпускать к себе посторонних людей. Сокола Алексей убил нечаянно. А вот лебедь и сова погибли в результате его неосознанного предательства. Он внушил доверие, а безопасность не обеспечил. Поэтому и радость полета для него горькой получилась, поэтому Катя тревожно на красное пятнышко от соколиной крови поглядывала.

Как мне кажется, мысль об искуплении предательства звучит в финале повести, в эпизодах смерти главного героя. Сова, лебедь и сокол встретили его с той стороны жизненного предела — они простили. Герой успел осознать это в последние минуты жизни и рассказать Кате, поэтому оба они ушли за предел с миром в душе. А крылья обрели новую жизнь на Венере. На Земле нельзя совместить любовь и целесообразность. Быть может, на Венере получится.

В повести еще много чего есть: выбор между любовью и карьерой, личное счастье, критика советской научной системы и бюрократизма, беспрецедентных в своей идиотичности. Но все это — второй план. А на первом — мечта и крылья, доверие, предательство и прощение. Замечательная вещь. Из тех, которые прочитаны, но продолжают звучать.

Рассказ, а точнее повесть, представляет собой современный вариант сказки про Золушку. Только вместо девушки главным героем является молодой человек. Впрочем, в конце повести он уже не очень молодой, но волшебной сути истории это не меняет.

Стефан — так зовут главного героя — добр, доверчив, простодушен, нетребователен. Какие бы сюрпризы не преподносила ему судьба, он никогда не унывает. Это необыкновенно симпатичный герой, которому с детства родители твердили, что у него куча недостатков — аж целых пять «не». Он в это свято верил, но не озлобился, не спрятался в свою скорлупку, а прошел свой жизненный путь с открытым сердцем и верой в людей.

Как в настоящей сказке Стефан встречает на своем жизненном пути необычных персонажей: Тетю Лампу с чудным «творчески растущим» песиком Абракадарбром, Васю с Марса, изобретателей престранных и на первый взгляд полезных для людей вещей. Его не раз обижают и обманывают, но даже к обидчикам своим он относится с добротой и состраданием. Причем это не библейское «подставь другую щеку». Стефан ничего не подставляет, он принимает урок и продолжает жить дальше, не изменяя себе. Его внутренний мир удивительно гармоничен. Поэтому на протяжении всего действия не покидает уверенность, что этому замечательному человеку в конце концов непременно улыбнется удача. Он достоин этого, как никто другой.

Повесть довольна объёмна. Но прочитывается на одном дыхании. Обаяние героя и прекрасный, легкий, стильный язык заставляют забыть о времени.

[p]Французский классик рассказывает нам историю корсиканского Тараса Бульбы. История эта гораздо более трагична, нежели гоголевская, поскольку герой убивает маленького сына и сына единственного, долгожданного, позднего. Но Корсика 19 века — это нам не современный мир, где дозволено все и всем. Предатель навлекает позор на весь род свой и во имя спасения чести рода и доброго имени предков должен быть убит. Не важно, что предал десятилетний мальчик. Неважно, что взрослый мужчина фактически склонил его к предательству, соблазнив дорогим подарком. Обычай этого сурового мира один для всех.

[p]Ребенок-предатель убит. В контексте рассказа это нравственно оправданно. С этим внутренне соглашаешься. Мальчик предал человека, которого обещал спасти, у которого взял деньги за спасение и которого укрыл почти в своем доме. Ребенок сознательно нарушил основополагающие постулаты кодекса чести корсиканца: долг гостеприимства и верность слову. Кара отца сурова, но справедлива. Так можно было бы сказать, если бы наказан был и взрослый человек, склонивший мальчишку к предательству. Но взрослый подстрекатель — змей-искуситель — остается безнаказанным.

[p]Причем его поведение даже не подвергается моральному осуждению. Никто из героев рассказа не воспринимает действия сержанта как предосудительные, хотя этот взрослый умудренный опытом мужчина склонил маленького мальчика к неэтичному поведению и, зная нрав Маттео Фальконе, обрек на смерть. Фортунато — предатель. Он несет свое наказание заслуженно. Но сержант, создавший ситуацию предательства и убийства, никаких корсиканских обычаев не нарушил, его никто не призывает к ответу, его не подвергают остракизму. Вполне возможно, что в дальнейшем Маттео и Джузеппа при необходимости примут этого человека в своем доме, разделят с ним хлеб. Все это развеивает романтический ореол родовой чести корсиканцев. Не все в порядке с честью, если ребенок отвечает по полной программе, а подтолкнувший его к недостойному поведению взрослый уходит от ответа.

[p]Этическая проблематика этого небольшого рассказа не утратила актуальности и в наши дни. Формально мы сегодня признаем необходимость ответственности подстрекателя. Но дальше формального признания так и не продвинулись, к сожалению.

[p]В рассказе также имеется несколько показательных деталей, которые обойти молчанием нельзя.

[q]«Женщина с трудом шла, согнувшись под тяжестью огромного мешка с каштанами, в то время как муж шагал налегке с одним ружьем в руках, а другим — за спиной, ибо никакая ноша, кроме оружия, недостойна мужчины.» [/q]

[q]"— Этот негодяй защищался, как лев, — продолжал сержант, слегка раздосадованный. — Он убил одного моего стрелка и раздробил руку капралу Шардону; ну, да это беда невелика: ведь Шардон — француз…"[/q]

[q]Вот так в рассказе показано положение женщины на Корсике 19 века и политическая ситуация между Корсикой и Францией. Кому-то для освещения этих вопросов потребовалось бы написать пространную статью, а Просперу Мериме достаточно одной фразы, в которой сказано всё.

[p]Замечательный рассказ, который приятно и полезно прочитать и перечитывать время от времени.

Задолго до Михаила Афанасьевича Булгакова другой наш замечательный классик Иван Андреевич Крылов написал: «Беда, коль пироги начнет печи сапожник, А сапоги тачать пирожник.» Если не искать политические аналогии, именно этому посвящен сюжет повести. Профессор Персиков сделал замечательное научное открытие. И, как настоящий ученый, он понимал не только важность, но также неоднозначность и даже опасность своей работы, которая была совершенно неготова к практическому внедрению. Но сапожники от советской администрации рассудили иначе. Нашелся инициативный малообразованный энтузиаст и, ни минуты не усомнившись в допустимости своих действий, кинулся внедрять научную разработку, не обладая даже начальными знаниями в данной области. Наверное, это было показательно для государственного строя, основанного на партийной диктатуре. Партийные функционеры руководили всеми отраслями промышленности и сельского хозяйства, не будучи специалистами ни в одной из них. В таких условиях любое научное открытие обратилось бы во вред людям. Протест ученого профессора никто не услышал, поскольку слышать было некому. И тысячи людей заплатили жизнью за благой в своей основе порыв активного дурака, который взялся за сельскохозяйственные эксперименты, не умея отличить куриные яйца от всех прочих. Поучительная и провидческая история-предупреждение, которую стоит почаще вспоминать. Каждый должен заниматься своим делом. Дилетантизм в хозяйственной деятельности, в том числе и в управлении ею, слишком дорого обходится людям.

Признаюсь, Стивен Кинг является одним из немногих не любимых мною авторов. Но эта вещь понравилась.

В основе сюжета — месть. Семь лет назад жена главного героя Элизабет была убита преступным авторитетом, против которого она согласилась дать показания в суде. И вместе с Элизабет была убита душа главного героя.

Стивен Кинг сумел показать путь мести как путь возрождения. Семь лет школьный учитель планировал акцию устранения мафиози, окруженного охраной. Семь лет он перебирал и отвергал планы, а выбрав подходящий, заставил себя совершить невозможное на грани физических и нравственных сил. Мучения физически слабого человека в стремлении приобрести требуемую для реализации мести физическую форму, овладеть навыками ручного труда и обращения с дорожными механизмами показаны мастерски и вызывают глубокое сопереживание.

В слабом теле школьного учителя таилась сильная воля, которая могла бы всю его жизнь находиться в латентном состоянии, если бы не утрата любимой женщины и желание отомстить за нее. Месть удалась: преступник в последние минуты жизни вспомнил имя мстителя, а значит, и жертву тоже.

Месть удалась еще и потому, что в голове главного героя замолчал наконец голос покойной жены. Элизабет отпустила его. Смерть приняла жертву и оставила живому человеку шанс снова стать живым. Ворошиловский стрелок Стивена Кинга победил зло, не позволив ему уничтожить себя. Локальность победы не делает ее менее значимой, поскольку в жизни героя она может стать отправной точкой личностного возрождения...

Забавная история о противостоянии человеческого и искусственного интеллектов. Перед роботом стоит задача пропускать на охраняемый объект людей и не пропускать инопланетян. При этом люди определяются как разумные существа, знающие пароль, а инопланетяне, соответственно, как разумные существа, пароля не знающие. Астронавт Холлорен пароля не знал, но на объект пройти сумел. Помогли ему в этом формальная логика, фантазия и желание выжить.

Маленький этот рассказ предостерегает против легкомысленного отношения к примитивным искусственным интеллектам, логика мышления которых может оказаться неожиданной для человека именно в силу своей примитивности. Герои рассказа привыкли относиться к своему роботу как к существу почти одушевленному или, по крайней мере, мыслящему. А мыслить-то он и не умел, программы такой процесс не охватывали. Это едва не стоило жизни одному из членов экипажа, но все закончилось хорошо.

Вещица написана замечательно легким слогом. Как всегда у Шекли, о трагическом рассказывается с юмором, решение логической задачки предсказуемо, но интерес к повествованию при этом не снижается, поскольку кроме «что» существует еще и «как». И в части «как» развитие событий достаточно неожиданно, остроумно, даже комично, но серьезная суть проблемы не размывается. Шекли, как никто, умеет с юмором говорить о важном и за смехом не терять смысл.

Очень красивая и очень грустная сказка.

Не думай о богатстве, — поучает бабушка внука. — Богатство — это плохо. — А беспросветная бедность, видимо, хорошо. Так же, как безбашенная храбрость и готовность к халяве. Такова мораль почти всех уральских сказов и русских сказок в целом. Не в этом ли глубинный исток нашей неустроенной жизни одним днем? Немецкие сказки возвеличивают труд как основу обеспеченной жизни. Наши же проводят мысль, что трудом обустроить жизнь свою достойно невозможно. Богатство достижимо только на халяву: понравишься бабке Синюшке, и даст она тебе блюдо с ягодами-самоцветами, тогда и заживешь. И ведь жизнь наша из глубины веков такую философию оправдывает, так что кто его разберет, где здесь причина, а где следствие.

Особенность же именно этого сказа в отсутствии счастливого финала. Получил герой и богатство, и девицу-красавицу любимую в жены, но век им обоим отмерен был очень краткий, поскольку богатства гор здоровьем и жизнью человеческой оплачиваются. Получили вроде бы и на халяву, но уже заранее расплатились, здоровье свое на горных работах растратив. В свете ранней смерти героев, которая представлена как нечто обычное для Уральских гор, бабушкин наказ обретает новый смысл. — Не думай об обустройстве жизни, внучек, довольствуйся тем, что даст она сама, ибо короток век человека в горах. — Богатства Синюшкины только на первый взгляд даром на счастье кажутся. Ничего земля даром не отдает, за все плату свою требует.

Это одна из самых трагичных сказок, которую мне доводилось читать. В ней нет надежды.

Автор создал изумительный мир, словно подернутый тонкой пеленой тумана, как поэзия Гарсиа Лорки. В мире этом живут люди, нежить и те, кто между — знахарки, ведьмы. Жизнь и поведение людей и нежити на удивление похожи. Лешачиха Бородавка выслеживает неверного супруга и кидается его избивать точно как деревенская баба. Водяник и Болотник — эдакие феодальные князьки, владетели гаремов. А деревянный идол напоминает о временах докрещенской Руси, которые уже позабыты даже нежитью, да и самому идолу кажутся почти что сном.

Сюжет камерный и закольцованный. Всё начинается в водах реки Ярынь и заканчивается там же. Люди бояться нежити, но в минуту отчаяния сами кидаются в реку и пополняют ее ряды. Пожалуй, Ярынь — главный герой романа. Она настоящая. Она принимает людей и русалок, болотниц и лесовиков, зверей и деревянных идолов. Одни приходят, другие теряются непонятно где, и только река продолжает свое величественное спокойное течение, хотя и она подвластна времени, как древний языческий бог, имя которого забыто даже его истуканом.

В романе этом нет единого сюжета: перед нами проходят судьбы разных людей, выхваченных словно бы случайно, но проходят до смерти. Автор словно иллюстрирует мысль о повторяемости путей и судеб, от которых не уйти. Рядом с Ярынью все пути ведут к ней. К ней пришла Горпина, и Ксения, и даже идол Перуна. Нежить и люди опасны друг для друга, но никто из них не чужой реке, никто не минует ее на пути своем, и никто не обретет покоя ни рядом с нею, ни на дне ее вод.

Роман этот представляет зарисовку жизни уединенной деревни и столь же уединенного анклава речной, болотной и лесной нежити. Автор рассказывает не о ком-то главном, чья история должна образовать сюжет, а об этом мирке в целом, о каждом его обитателе понемногу. Наверное, потому что для мира в целом отдельные судьбы как иглы на соснах: живут и сменяют друг друга, пока живо само дерево.

Мир на берегах Ярыни тревожный, пронизанный ожиданием и неудовлетворенностью. В нем нет счастливых людей, и счастливых не людей тоже нет. Все ждут чего-то непонятного, пугающего и стремятся отдалить момент встречи с ним. А оно настигает неумолимо в реке, в лесу, в избе симпатичной молодки. И начинается новый виток ожидания, такой же мучительно-тревожный, наполненный тоской по прошедшему и не случившемуся.

Авторская фантазия обволакивает, как пение русалки. С ней трудно расстаться, даже когда перевернута последняя страница.

Жизнь Ивана Антоновича Ефремова сама похожа на фантастический роман. И в этой статье он рассказывает о таких совершенно фантастических событиях, как обнаружение кладки яиц динозавров, отложенных 65 миллионов лет назад. От таких временных расстояний захватывает дух. Куда там «Дюне» с ее десятками тысячелетий!

Читая эту совсем небольшую статью, отчетливо понимаешь, как мало времени на Земле существует человек, и как же давно зародилась на планете жизнь. 135 миллионов лет назад на территории пустынной Монголии развивалась и процветала наземная жизнь, 65 миллионов лет назад по ней прогуливались гигантские динозавры, а млекопитающие были совсем крошечными — величиной с ежа или крысу. А человек появился только 1 миллион лет назад.

Ефремов пишет очень образно, точно, за его словами сразу встает картинка: те события, о которых он рассказывает, и другие, которые случились когда-то очень давно. Динозавры погибли миллионы лет назад, а люди находят их останки почти цельными — целое яйцо, целый скелет, неповрежденный гигантский череп, гнезда с кладкой... Такое ощущение, что в пустыне остановилось время в том момент, когда массово погибали гигантские ящеры. А люди пришли, вскрыли местонахождения ископаемых животных, и время снова пошло вперед.

Ефремов очень бережно описывает своих товарищей по экспедиции. Водитель одной из машин отличался редкой удачливостью: стоило Ивану Антоновичу помечтать, что хорошо бы найти целое яйцо крупного ящера или неповрежденную бедренную кость, как на другой день водитель экспедиционной машины как раз это и находит. Как будто сама пустыня подыгрывает российскому ученому, чувствуя его живой интерес к тайнам природы, истории, планеты. Замечательно описан также повар Никитин, жизнерадостный, любознательный, добродушный человек. В порыве поискового энтузиазма он потащил в лагерь большую кость динозавра, а когда Иван Антонович разъяснил, что из крупных местонахождений останков ничего забирать нельзя, безропотно понес свой громоздкий трофей обратно.

Видно, что участники экспедиции искренне увлечены научным поиском, даже те, кто далек от науки. Мне кажется, вот эту увлеченность мы потеряли вместе с СССР, в какой-то другой стране такую научную экспедицию, с таким настроем людей, трудно себе представить. Ефремов очень хорошо передал этот момент, что удивительно, ведь он писал о своем времени по совсем свежим воспоминаниям, сравнивать ему было не с чем.

Статья написана легко и просто, она больше похожа на рассказ или путевые заметки, предназначенные для обычных людей, не имеющих фундаментального научного образования, но интересующихся историей, географией, удивительными путешествиями и открытиями. По прошествии почти семидесяти лет после написания этой статьи испытываешь чувство благодарности к Автору, который находил время не только на научные работы, предназначенные для специалистов, но и на такие вот статьи, позволяющие обычным людям больше узнать о современной им науке, прошлом и настоящем планеты, на которой они живут.

Это записки о гражданской войне в Испании 1936-1937 года, в которой Оруэлл принял участие. Он служил в ополчении ПОУМ (Рабочей партии марксистского единства), воевал, был ранен, находился в Барселоне в мае 1937 года и участвовал в столкновениях с гражданской гвардией.

Записки состоят как бы из двух частей: рассказа очевидца-участника и аналитического разбора.

Автор показывает войну в непривычном ракурсе. В ней нет героики, нет четкой цели и идеологической ориентированности. В окопах все это не имеет значения, отступая перед грязью, холодом, скукой и страхом схватить шальную пулю. Оруэлл отправлялся на войну с намерением убить хотя бы одного фашиста, потому что если каждый убьет одного фашиста, их скоро не останется на Земле. Как ни странно, с убийством противника на этой войне были большие проблемы. Армии располагались на пределах дальности поражения стрелкового оружия, а другого оружия практически не было ни у тех, ни у других. Да и стрелкового оружия было мало, и настолько старыми были эти винтовки, что не все годились для стрельбы. В военном плане ополчение было оснащено удручающе плохо.

И тем не менее, оно держало фронт. Держало, несмотря на трудности со снабжением, жуткий холод, необычную для армии организацию, когда командиры и рядовые бойцы признавались равными и никто не был обязан выполнять приказы, с которыми не согласен. Порыв испанских рабочих к созданию общества всеобщего равенства был настолько силен и глубок, что люди осознанно оставались в окопах — в холоде, грязи, с нехваткой чистой воды и теплой одежды — и сдерживали наступление франкистов.

Оруэлл рассказывает, что общество всеобщего равенства действительно сложилось в революционной Испании, на короткое время. Он наблюдал его с декабря 1936 года по апрель 1937, когда республиканское правительство начало наступление на левые партии, завершившееся к лету массовыми арестами. Революция в Испании была задавлена, хотя именно революционный порыв народа являлся основой противостояния фашизму.

Оруэлл подробно и интересно описывает национальные особенности той войны: природную доброжелательность испанцев, их терпимость к инакомыслию, щедрость и, в то же время, практичность, чудовищную непунктуальность и невозможное для европейца уважение к женщине. Испания предстает страной парадоксов, и как то становится понятным, что именно такой народ мог воплотить в жизнь идеалы анархизма в том виде, в каком они представлялись основоположникам этой утопической и очень человечной социальной теории. В революционной Испании анархизм не был утопией: был создан и успешно функционировал рабочий контроль на гражданских территориях, было создано анархическое ополчение, которое успешно сдерживало натиск более сильного врага, в Барселоне осенью и зимой 1936 года действительно существовала атмосфера равенства, которую сразу почувствовал англичанин Оруэлл, и ему было комфортно в этой атмосфере.

Аналитическая часть записок ценна тем, что сделана по горячим следам событий, когда газетные статьи и официальные точки зрения можно было сверить со свидетельствами очевидцев и первыми публикациями о спорных событиях. Автор попытался провести такой анализ по ключевым моментам оценки гражданской войны в Испании. При этом Оруэлл неоднократно подчеркивал, что его версия событий все-таки не претендует на полную объективность: личные пристрастия и ограниченность информации неизбежно отражается на предлагаемых им выводах, и это надо учесть. Такие отступления заставляют относиться к записям Автора с доверием, показывая, что он действительно старался честно рассказать о том, что видел и как понимал происходящее.

Гражданские войны — дело для людей, увы, привычное. Не так уж редко происходили они в нашей истории. Но гражданская война в Испании всегда будет особенной, поскольку это единственный практический опыт реализации одной из самых противоречивых социальных теорий 19-20 веков — построения анархического общества, основанного на всеобщем равенстве, самоуправлении и свободе воли.

В этой связи записки Оруэлла имеют особую ценность как свидетельство очевидца. Он подтверждает, что испанцы смогли воплотить в жизнь принцип всеобщего самоуправления, и созданные ими социальные структуры успешно работали в экстремальных условиях войны и конфликта политических сил. Официальную историю можно переписать, но такие вот биографические произведения все-таки доносят до людей крупицы правды. И это ценно.

В романе представлена научно-фантастическая версия возникновения Вселенной с характеристиками, пригодными для зарождения жизни, высказаны предположения о механизме Большого взрыва, дана картина множественности миров, разнообразия условий и форм жизни. Герои романа сами не боги, их возможности даже в отдаленной перспективе вряд ли приближаются к уровню божественного творения, но подходят к нему очень близко.

Действие романа охватывает небольшой отрезок времени — лет двадцать или двадцать пять. Но временные интервалы взаимодействия физических законов Вселенных поражают — Азимов сумел охватить все время мира, причем так, что оно легко уложилось даже в гуманитарной читательской голове. Научные теории — самый волнующий элемент произведений Азимова, и данного романа тоже. Они увлекают безотносительно к героям и сюжету, ведь речь идет об основах основ мироздания. Автор подводит нас к краю совершенно не мистической бездны, в которой мы и живем, как выясняется.

В плане идеологическом роман также весьма глубок. Он показывает склонность человечества отбрасывать от себя проблемы, решение которых требует ограничения материального благополучия, даже если на другой чаше весов лежит существование Вселенной. Он показывает также весьма любопытную нравственную коллизию: если ради сохранения жизни своей и своих детей нужно подвергнуть риску и в конечном счете уничтожить кого-то другого и чужих детей, как поступить?

Данная этическая проблема постепенно нагнетается и доводится до точки принятия решения: кому жить, своим или чужим, при том, что эти чужие — не агрессоры, они не создают проблему и даже ничего о ней не знают. В какой-то момент кажется, что разрешение этой коллизии является главным в романе. Книгу читаешь с напряженным ожиданием, какое же решение примут герои, смирятся ли с судьбой одни, сумеют ли защититься другие.

Предельно обострив конфликт и поволновав читателя, Азимов выводит миры из кризиса. Сделано это красиво, можно сказать, виртуозно. Компромиссный вариант основывается на логическом развитии научных теорий, представленных в романе изначально. Стрелка переводится на безжизненную Вселенную и максимально растягивается во времени. Фактор безжизненности возможной жертвы в какой-то момент воспринимается как маленькая хитрость Автора. Но это быстро проходит, поскольку фактор этот укладывается в философскую концепцию развития жизни, которая где-то начинается, а где-то уже завершила свой цикл, заложив основы стартового взрыва новой Вселенной. От прикосновения к таким мыслям-образам захватывает дух.

Недостаток в романе для меня один. Слишком резко оборвана сюжетная линия паралюдей, хотелось бы узнать, как поведет себя новый Жесткий, кто возьмет в нем верх — рационал или олевелая эм. Но даже в романе нельзя охватить все. Что-то неизбежно остается недосказанным. Да и сам выбор между жизнью своих и чужих представляет собой нравственный тупик. Азимов поступил гуманно, не став загонять читателя еще и в нравственную бездну.

Замечательная книга. Очень здорово!

О`Генри начинает свой рассказ с пространного рассуждения о круглых свойствах природы и жестко-геометрических — городской среды. Казалось бы, симпатии автора отданы природе и деревне, где присутствует округлость и гармония. Но не все так однозначно. Город тоже имеет свои преимущества.

В некотором смысле город спас одного из героев от смерти и прекратил кровную вендетту, длившуюся бог знает сколько времени и бог знает из-за чего. В деревенской простоте, где каждый человек на виду и каждый особенный, вендетта имела смысл. Представители двух родов аккуратно истребляли друг друга во имя... А об этом просто не задумывались, деревенская жизнь и открытость каждого всем к этому как-то не располагает. Предки завещали мстить, да и соседи не поймут.

В городе же люди разобщены, среда для деревенского жителя незнакомая и сильно некомфортная, до старой мести никому нет дела, все суетятся, каждый сам по себе, людей много, но при этом каждый сторонится каждого. Встретившись в такой среде, бывшие кровные враги пожали друг другу руки, поскольку земляк и близкий враг среди чужих безразличных — это почти родственник. В толпе человек нашелся. По Диогену. В деревне такое примирение не получилось бы.

Вот так квадратура вписалась в круг: жесткая геометричность города привела врагов к взаимному прощению, и у одного из них отпала необходимость жить в городе, круг деревенской жизни снова стал доступен для него без риска для жизни. В круге хорошо жить, если это твоя родная среда, но квадратура нужна, когда человека требуется как следует встряхнуть, чтобы мозги на место встали. Поэтому и получается квадратура круга: жесткое в мягком, прямое в округлом, безобразное в красоте.

Так можно истолковать этот крошечный рассказ-новеллу, написанный прекрасным ироничным слогом, за каждой фразой которого видится мудрая улыбка автора.

Страшная и горькая история о сущности общества потребления. К своей планете хищнически относиться привыкли, и в космос с тем же посылом вырвались.

Научно-технический прогресс в обществе потребления не улучшает качество жизни людей, а всего лишь расширяет границы для хищнического уничтожения богатств природы, включая в них и внеземные пространства. Туповатые, лишенные каких-либо этических установок разведчики космоса захватывают все, что плохо лежит, действуя как бандиты или мародеры. Населенная карликовая планета — чудо, ожившая сказка — уничтожена просто так, играючи, даже без продуманного коммерческого плана.

Нет, нельзя нас в космос выпускать. Если там есть жизнь, и до нее доберемся мы — предприимчивые потребители — ничего живого не останется в местах, куда нам удалось дотянуться своими загребущими руками. Технический прогресс без соответствующего развития этических принципов человеческого сообщества — величайшее зло и угроза жизни во Вселенной. Мысль не нова, но обращение к ней автора рассказа лишним не является. Созданный им образ крошечной планеты Дюймовочки, в отношении населения которой люди осуществили геноцид, даже не дав себе труда осознать этот факт, производит очень сильное впечатление.

В «Записках...» меня больше всего впечатлил вот этот фрагмент: «За год, вот до этого вечернего часа, я принял 15613 больных. Стационарных у меня было 200, а умерло только шесть.» Выпусник университета 24 лет от роду ежедневно принимал по 40-45 пациентов! И потерял только шестерых!

Вот она — медицинская школа дореволюционной России (ведь доктора Бомгарда учили еще те профессора, из «царского» времени). В 23 года он оказался и профессионально, и морально готов принять единоличную ответственность единственного врача больницы.

После каждого приема он вечером перечитывал страницы медицинских справочников, относящихся к болезням, с которыми столкнулся в течение дня, чтобы еще раз проверить себя и в следующий раз быть во всеоружии. И при этом он не стремится уменьшить свою нагрузку.

Напротив, обнаружив в уезде сифилис, он поехал в город требовать открытия в своей больнице второго стационарного отделения, хотя для него это была дополнительная работа к той, которая уже есть и которая и так огромна. В немногие свободные часы он перелистывает страницы амбулаторных книг, чтобы составить представление о масштабах распространения заболевания. Все его время отдано работе. И для него это естественно. Так же вел свою практику его предшественник Леопольд Леопольдович.

После такой сумасшедшей практики работа в городской клинике доктору Бомгарду кажется почти синекурой: только одно отделение, одна группа болезней, можно спать по ночам и быть на дежурстве в очередь с другими докторами, которые рядом, которые помогут, проконсультируют, подменят. Это были удивительные люди, Врачи с заглавной буквы, которые сражались за жизнь каждого пациента, потому что этого требовала их профессиональная честь и чувство долга.

Цикл рассказов вызывает восхищение мужеством, знанием, волей, талантом героя и автора. Это непременно нужно прочитать хотя бы один раз. А потом уже само будет перечитываться...

Замечательная вещь. Пожалуй, соглашусь с теми, кто называет «Морфий» самым сильным рассказом цикла «Записки юного врача». Как всегда, Михаил Афанасьевич сумел в небольшом по объему произведении показать многие черты современной ему России.

Меня больше всего впечатлил не дневник доктора Полякова, а обрамление собственно дневника. Какие поразительные отношения были внутри цеха медиков в начале 20-го века! Доктор Поляков, чувствуя свое бессилие перед болезнью, пишет своему бывшему однокашнику и ни минуты не сомневается, что доктор Бомгард приедет и постарается ему помочь. И доктор Бомгард считает своим долгом немедленно откликнуться на просьбу товарища.

При этом его записка главному врачу дает нам яркий образец высокой профессиональной ответственности: прося отпустить его, он уведомляет о том, что на день передаст свое отделение своему коллеге. Ему и в голову не приходит, что от своих пациентов можно просто уехать, оставив их без медицинского присмотра хотя бы на самое короткое время, и он не считает подыскание замены себе проблемой главного врача, он разрешает ее сам.

Врачи того времени предстают настоящими сподвижниками. Они живут на территории своих клиник, в любое время дня и ночи готовые прибыть в больницу к сложному пациенту. И считают это естественным. Другое отношение к работе для них даже не предполагается. Когда в клинику привозят раненого доктора Полякова, доктор Бомгард немедленно вызывает запиской главного врача, и тот приходит без промедления. Приходит и еще один врач, узнавший о пациенте. Все, кто сталкивался с современной медициной, эту часть рассказа «Морфий» воспримут как фантастику. В нашем обществе ничего такого нет и, наверное, уже никогда не будет. А тогда было. Ведь «Морфий» написал доктор по образованию, какое-то время работавший врачом.

Сам дневник доктора Полякова страшен своей краткостью и реалистичностью. Об этом много уже написано. Я могу только согласиться с авторами других отзывов, что это одно из самых сильных произведений о наркомании.

Есть вещи, о которых трудно говорить, потому что совсем немногие способны уловить глубинную суть проблемы, с одной стороны, и очень неловко вторгаться в некоторые переживания, с другой. Рассказ этот касается как раз такой темы — самоидентификация человека с явным физическим недостатком и отношение к нему окружающих.

Карлик и зеркало... Это даже комментировать больно. Маленький человек живет среди обычных людей, он где-то работает, как-то устроен и уже свыкся со своим положением, научился держать лицо, принял навязанную судьбой дистанцию. И вдруг это зеркало. Он видит себя, каким мог бы быть — красивого мужчину, и несостоявшуюся жизнь этого мужчины, которая могла бы быть его жизнью, но никогда не будет. Он смотрится в это зеркало, как будто зуб больной трогает: знает, что нельзя, больно будет, но всё равно трогает, потому что в боли этой заключено мучительное приближение к несостоявшейся жизни. Он как бы подсматривает в замочную скважину за самим собой. И боится разоблачения, насмешки, пинка в душу.

Разумеется, пинок не заставляет себя ждать.

Ральф и Эйми по отношению к карлику — антиподы.

Ральф из тех, кто готов посмеяться открыто и громко. Даже не из жестокости, а просто в силу некоторой эмоциональной инфантильности. Он не злой, он просто не понимает, что перед ним чувствующий и страдающий человек. Ограниченность ума, чувств, опыта для Ральфа непреодолимы. Ему досталась душа-карлик, которая не может развиться до нормального человеческого уровня эмпатии.

Эйми совсем другая. Она сразу понимает про зеркало почти всё. Это тонко чувствующий открытый для сопереживания человек. Но, как мне кажется, понимает она именно «почти» Ее порыв подарить маленькому человеку зеркало с отражением иного себя по факту способен причинить столь же сильную боль, как и грубые выходки Ральфа. Ведь зеркало в специальном аттракционе — это одно, а в комнате, где живешь — совсем другое. Постоянное соседство с такой вещью может оказаться непереносимым.

Грубо намеченная развязка драмы не особенно интересна. Понятно, что финал такой истории может быть только трагическим. А вот идея с зеркалом, где человек видит несостоявшегося себя, меня даже потрясла в какой-то мере. Страшно приближаться к такому образу, страшно и даже неприлично заглядывать за край чужой боли. Это образчик самого настоящего хоррора, который из реальной жизни и потому многократно страшнее любых придуманных страданий и монстров. Ведь это есть. И это невозможно изменить.

Рассказ мне совершенно не понравился. Но это очень сильная вещь. Из того, что я читала у Брэдбери, самая сильная.

Есть такой старый советский фильм — «Укрощение огня». Его обычно к Дню космонавтики» по первому каналу показывают. Мне он очень нравится, потому что если отбросить идеологическую составляющую, кинематографисты очень хорошо показали, как огромное и важное дело забирает всю человеческую жизнь. Это судьба, это не каждому по плечу, это путь сподвижника и шаг в историю, то есть в вечность.

Странным образом рассказ напомнил этот фильм, хотя героиня отдала космосу не всю жизнь, а лишь ее последние годы. У нас есть человек, совершивший первый полет вокруг Земли, есть человек, сделавший первый шаг по другой планете, а Александр Горбов придумал третьего, то есть третью — человека, который принял решение закончить свои дни на другой планете. Не трагично, а естественным образом, от старости.

Первый полет, первый шаг, первая смерть. Автор видит в этом вещи, приближающие к человеку космос, потому что везде, где живут люди, появляются кладбища.

Героиня рассказа — немолодая увлеченная женщина — получилась удивительно светлой и оптимистичной. Она мечтала участвовать в космическом полете, вернуть детям мечту о космосе, сделать его более понятным и «родным». Всё получилось не совсем так, как хотелось сначала, но получилось, и, наверное, лучше, чем хотелось, хотя главная мечта — полет на Марс — осталась неосуществленной. Так было надо.

Героиня рассказа не является сподвижником в том смысле, в каком показан Андрей Курчатов в «Укрощении огня». Но знакомство с ней оставляет такое же чувство душевного подъема и гордости за людей, и горечь оттого, что так мало отпущено времени, что люди уходят... Такие истории и такие герои показывают нам ценность МЕЧТЫ. Такой, которую можно осуществить только на пределе своим сил и возможностей, если не сдашься, не отступишь, не сойдешь с дистанции. Такой, от которой нужно отказаться, если этого требует дело, которому служит ее осуществление.

Рекомендуя рассказ, Denver_inc назвал его стилизацией под советскую фантастику. Согласна, стилизация есть. И это здорово, что Автор захотел создать именно такой рассказ, где люди с удовольствием делают большое дело, рассчитанное на многие поколения и даже умиранием своим приближают человечество к выходу из колыбели.

«Иллюзии свои оплакивать порой так же горько, как покойников».

Так и провела свою жизнь героиня романа — в погоне за иллюзиями и в оплакивании их крушения. При том воспитании, которое девушка получила, иллюзорным являлось все: семейная жизнь, материнство, поместье и состояние. Будучи специально ограждаема от практических знаний о мире, взаимоотношениях людей, делах семьи, Жанна развила в себе болезненную мечтательность и поразительную способность не думать. Поспешный брак вполне объясним — когда девушке семнадцать, она готова излить свои чувства на любого хоть сколько-нибудь симпатичного молодого человека. Но разочарование замужеством и экзальтированное материнство уже несколько за гранью, это результат воспитания, когда чрезмерно развивают чувства в ущерб уму.

В результате банальная, в общем-то, неверность супруга становится для Жанны трагедией всей жизни. И это тоже понятно. Рухнула главная иллюзия — любовная. Смысл жизни виделся в счастливом браке, а брак получился обычным для ее круга, когда супруги живут каждый сам по себе, сохраняя видимость добрых отношений для посторонних и постепенно включая в число этих посторонних самих себя. Так жили родители Жанны, для которых игра в благополучную семью была естественной и в какой-то момент органично слилась с реальной жизнью. Во всяком случае, они любили свою дочку и в отношении друг к другу проявляли теплоту. Они приняли правила игры, приспособились и строили свою жизнь по велению рассудка. А научить этому свою девочку не смогли. Любили дочку, да, а вот воспитание предпочли препоручить монастырю и сами очень постарались соответствовать сложившейся у девочки иллюзии счастливого семейства. Впрочем, не исключено, что барон и баронесса действительно были счастливы, как счастливы люди, живущие в мире с самими собой.

У Жанны же так не получилось. Она не смогла примириться с изменами и холодностью супруга, не научилась компенсировать недостаток эмоций на стороне, как это делала ее мать, не научилась притворятся, как положено в ее кругу. Монастырское воспитание в данном случае оказалось на редкость эффективным. В результате материнство стало для нее еще одной иллюзией. Она ухватилась за сына, как за спасательный круг от одиночества, не думая о нем, о его жизни, о его потребностях и будущем. Превратив мальчика в свою игрушку, она не озаботилась дать ему приличное образование, не научила ничему полезному, не подготовила к самостоятельной жизни. Жанна мечтала видеть сына рядом с собой всегда, воспитать его сельским жителем, помещиком, но и в этом оказалась беспомощна, поскольку ей даже в голову не приходило, что помещик должен уметь вести дела своего поместья, а это требует знаний, навыков, систематичности, то есть обучения и воспитания. Роль матери для нее оказалась такой же недоступной, как роль жены. И здесь мечтания главенствовали, рассудок же спал.

В результате вырвавшийся из под опеки взрослый недоросль очень быстро пустил под откос и свою собственную жизнь, и жизнь матери. Бедная женщина потеряла последнюю иллюзию — незыблемость своего статуса хозяйки родового поместья. Осталась последняя иллюзия — сама жизнь, проходящая в полусне на попечении бывшей горничной.

Казалось бы — это конец. Жанне осталось только окончательно превратиться в растение и тихо угаснуть. Но в финале в ее иллюзорную жизнь внезапно ворвалась жизнь реальная — маленький ребенок, внучка. Жанна в своем материнском эгоизме не желала делить сына с невесткой и, соответственно, в ее мечтах не было такого персонажа, как внучка. Девочка пришла в сонное существование женщины из реального мира. Новая слабенькая еще жизнь нарушила сонное угасание, заполняя собой все пустоты в сердце немолодой уже женщины, снова давая ей мотивацию жить.

До появления малышки все соприкосновения с реальностью для Жанны оборачивались трагедией: грубость и измены мужа, несвятость матери и отца, лицемерие соседей-аристократов, отвернувшихся от нее после конфликта с кюре, долговая бездна, в которой жил ее сын — все это заставляло женщину лишь глубже прятаться в свои страдания, поскольку она не обладала практической смекалкой, не умела разбираться в проблемах и решать их, она лишь переживала, страдала и жалела себя. Девочка стала первым положительным опытом столкновения с реальной, не выдуманной жизнью. Ее не ждали и не хотели, но она появилась и заставила стареющую женщину почувствовать себя живой, нужной и приобщенной к жизни.

«Вот видите, какова она, жизнь: не так хороша, но и не так уж плоха, как думается». — Так завершается роман, давая героине еще один шанс стать кем-то настоящим, на этот раз бабушкой.

И ведь на самом деле жизнь Жанны сложилась не так уж плохо. В самый критический момент, когда она потеряла все, Розали подхватила сломленную женщину и взяла ее под свою опеку из чувства благодарности за поддержку, некогда оказанную ей старым бароном, уже покойным отцом Жанны. В жизни Жанны всегда были люди, которым она была не безразлична: сначала родители и тетушка, потом Розали. Она горевала, но не оставалась совсем одна со своим горем. Жизнь ее действительно была не так уж плоха, как ей самой думалось. Просто она сама старательно пряталась от этой жизни, не имея смелости участвовать в ней на равных с другими людьми.

Жизнь — она такая: в юности манит иллюзиями, потом отнимает их одну за другой, многое дает, потом забирает частями, но пока она есть, перемены к лучшему возможны, если не думать о том, что именно тебе достались все несчастья мира, и руководствоваться в своих поступках не только чувствами, но и разумом, чтобы беспомощной крохе было где преклонить головку и повзрослеть, а блудным сыновьям было, куда возвращаться...

Этот роман принято считать шпионским детективом. Шпионская составляющая в нем действительно есть. Интрига построена вокруг хищения секретных документов из министерства обороны в Англии во время Второй Мировой Войны. Немецкая «пятая колонна» пытается ослабить антифашистские силы в Лондоне, использует шантаж, запугивание. По этому поводу один из героев романа говорит, что немцы создали настоящее Ведомство Страха, которое всюду распространяет атмосферу страха и недоверия, поэтому нет человека, на которого можно было бы положиться. Детективная линия раскручивается увлекательно, с оригинальными поворотами сюжета, неожиданными деталями. но не она в романе главная. Точнее, не только она.

Ведомство страха существует не только на политической арене. Оно в душе главного героя. Оно огромно, как жизнь, и к нему принадлежат все, кто любит. Если ты любишь, ты боишься. Боишься причинить вред, не суметь защитить, потерять. Мысли, чувства, переживания главного героя — самая интересная часть романа. В какой-то части они связаны с детективной историей — герой вовлечен в нее случайно, он не понимает, что происходит, пытается разобраться в странных событиях. Но в гораздо большей части переживания героя связаны с его прошлым, чувством вины за совершенное преступление, желанием любить и надеждой на счастье. У него сложная судьба, далеко выходящая за рамки шпионского сюжета. Шпионская история — лишь малая часть его жизни.

Герой романа — не частный детектив. Он вовлечен в чужую игру. Интриги политические и полицейские не являются целью и интересом его жизни. Он переживает душевный кризис и пытается найти точку опоры в новом чувстве, в новых отношениях, которые неожиданно стали возможными, хотя он этого в своей жизни уже не ждал. Шпионская тема осложняет любовную линию, усиливая страхи героя, привнося в его отношения с любимой женщиной момент лжи и нестабильности.

На мой взгляд, это не детектив, а подробная, страстная, повседневная история человеческой жизни, вместившей в себя любовь, сострадание, преступление, чувство вины, участие в шпионской истории, страх, грань сумасшествия, обретение самого себя и надежду. Надежда есть, хотя личное ведомство страха не обещает легкой жизни. Мы все заложники своего прошлого. Корни личного ведомства страха — в опыте бессилия и утрат.

«Не мы раздаем эти карты, и не нам решать, садиться ли за игровой стол, но мы несем полную ответственность за то, как разыграть свою раздачу.» Эти слова Стива Альтена могли бы быть эпиграфом к данному роману. Его героям досталась сложная раздача: они живут в доме для детей-инвалидов. Когда понимаешь, где происходит действие, сразу начинаешь подозревать, что вот сейчас автор будет давить на жалость и все сведется к описанию страданий несчастных детей и зверских нравов в интернате. Но нет, роман не об этом. Обитатели Дома — сильные игроки.

Дом — место особенное. Он был приютом для больных детей аж с 1870 года. В то время дети находились на попечении монахинь под руководством строгой сестры Анны. В подвалах сохранились старые документы о тех временах. За полтора столетия Дом пропустил через себя столько человеческих страданий, причем страданий детских, незаслуженных, что стал особенным местом. В какой-то момент у него появилась изнанка. Сложно сказать, что это такое, но оно дает возможность выбора. Не всем, а только тем, кого Дом признает своим. Признает, но не сумеет поработить.

Слепой, Сфинкс, Табаки — они свои, тройка лидеров. Но у Слепого выбора уже нет. Не потому, что он слеп и никому за пределами Дома не нужен, а потому что принадлежит Дому. Его неприятие Наружности (так называют воспитанники внешний мир) доведено до крайности, за пределами Дома он жить не может. Сфинкс сделал выбор, но не уверен, что сможет ему последовать. Парню кажется, что Дом его не отпустит, или не отпустит Слепой. Табаки не нужно выбирать, хотя об этом никто не знает.

У обитателей дома нет имен. Даже воспитатели ни разу не назвали друг друга по именам. Дом, как монастырь. Вступивший в него отрекается от себя прежнего и принимает имя, которым его нарекут. У кого-то это имя остается навсегда, у кого-то меняется. Например, Сфинкс был сначала Кузнечиком. Так назвали безрукого девятилетнего мальчишку старшеклассники при его появлении в Доме. После первого перехода на изнанку Дома он стал Тутмосиком, а вскоре Сфинксом. Табаки тоже не сразу обрел свое имя. А вот Слепой стал собой сразу, как только вступил в Дом.

Ребята в Доме не только отказываются от имен, но и не выносят упоминаний о Наружности, закрашивают выходящие на улицу окна в коридоре, боятся фотографий внешнего мира. Наружный мир как бы отторг их от себя, вытеснив в гетто, некоторых предали родители. И дети со своей стороны тоже возвели стену, не подпуская к себе никого и ничего извне. Эта двойная стена оказывается настолько глухой, что о жизни в Доме за пределами классных комнат в часы занятий ничего не знают даже воспитатели, постоянно живущие в Доме.

Даже Лось — воспитатель, которого прозвали Ловцом Детских Душ — ничего толком не знал о беззаветно любящих его воспитанниках. Он мог найти подход к любому мальчишке, причем сам любил детей, но так мало понимал их, что невольно подставил под детские кулаки девятилетнего безрукого мальчишку. Кузнечика много лет избивали и гоняли по всему Дому по вине горячо любимого им воспитателя. Самое ужасное, что взрослый человек не только не осознал свою ошибку, он даже не заметил ее. А вот сами воспитанники, повзрослев, заметили, осмыслили и к сведению приняли. Эти дети особенные. Они принимают к сведению многое из того, что проходит мимо детей Наружности.

Но при этом все равно приручают друг друга. Так что, когда наступает момент выпуска старшеклассников, это равносильно крушению мира. В Доме происходят беспорядки, драки, даже убийства, виновников которых никогда не удается обнаружить. Да никто особо и не пытается. Нравы в Доме суровые: относительная безопасность гарантирована только в пределах своей стаи, если ты свой. Это страшно. Но, как бы цинично это не звучало, так выковывается характер.

На целых семь лет Дом становится единственным миром подрастающих мальчишек и девчонок. В этом мире они на равных. У каждого свой недуг, и каждый помогает соседу, чем может, во всем, что связано с этим недугом. Неразумного накормят, переоденут и не забудут вывести на прогулку, и лакомство дадут в первую очередь, как ребенку. Безрукому помогут одеться и поесть. Колясника перенесут через препятствие и доставят куда надо. Но в драке пощады не будет никому. И каждый будет в ней участвовать.

А через семь лет каждому придется выбирать, уходит он или остается. Остаться в Доме, разумеется, нельзя. Это интернат для детей до восемнадцати лет. Остаться можно в изнанке Дома, если ты умеешь сам переходить границу или найдешь проводника. Умеющие переходить границу уходят на изнаночную сторону целиком, исчезая из нашего мира. Не умеющие — только сознанием, оставляя здесь спящие тела, спящие десятилетиями. Так поступают те, кто не готов вернуться в отвергнувший его мир. Так поступил Слепой — Хозяин Дома. Он не только ушел сам, но и увел всех неразумных, которым за пределами Дома путь только в психиатрические интернаты. Вожак не бросил свою стаю. Сфинкс решил остаться и прожить свою жизнь в своем мире, пусть и без рук.

По прошествии многих лет именно Сфинкс осознал значение изнанки Дома. Это не только другой мир, куда можно спрятаться от мира этого. Диапазон выбора гораздо шире. Он дает возможность перейти на другой круг, изменить что-то одно в своем прошлом и на новом круге прожить немного иную жизнь, повлияв тем самым на жизнь всех других людей. Дом сразу обретает другой смысл — это не гетто, не врата, а центр круга. И маленький Кузнечик снова входит в Дом на другом круге. А маленький Слепой держится за руку взрослого Сфинкса, который не Лось, который, возможно, сумеет отвоевать вожака у Дома и иной стороны... Приручать друг друга все-таки можно. Не так уж далеко они друг от друга — Наружность и Изнанка. Это в Доме, на Перекрестке коридоров казалось, что совместить их нельзя — или-или. Жизнь показала, что можно. Сфинкс сумел. Возможно, и Слепой сумеет, на следующем круге.

Роман с бесконечным количеством тем, вопросов, точек зрения. Не случайно Мариам Петросян писала его почти десять лет. Видимо, ей очень нужно было рассказать людям эту историю, приоткрыть изнанку многих явлений, научить преодолевать свой страх и стены, отгораживающие от мира.

Совершенно восхитительная вещица о жизни, любви, творчестве и здравом смысле.

Главные герои — личности-антиподы. Он не способен жить в реальности, но обладает даром перевоплощаться в вымышленного сценического персонажа. Она — приземленная, и на сцене может изобразить только саму себя настоящую. Они кажутся несовместимыми. Но, если влюбленная женщина в ладу со здравым смыслом, она способна творить чудеса.

Он не может любить реальную женщину, бездеятелен и инфантилен. Романтичная особа взялась бы перевоспитывать избранника и купаться в собственном несчастье. Женщина со здравым смыслом подходит к решению задачи творчески и просто дает любимому то, что ему нужно — сценический образ с соответствующей эмоциональной окраской. И сама при этом ничего не теряет. Ведь полюбила-то не безликого серенького мыша, каковым герой является в своей собственной реальной ипостаси, а яркого брутального персонажа, в которого он перевоплощается в театральной роли.

Если вся жизнь — театр, надо всего лишь подобрать друг для друга правильные роли. И будет обоим счастье. Причем не скучное. Ведь роли периодически можно менять.:-)

Я получила истинное удовольствие от знакомства с героиней рассказа. Нравятся мне неромантичные особы, способные найти нетривиальное решение житейских проблем.