Алексей Николаевич Толстой «Хождение по мукам»

Я: А ведь с тех пор как я читала «Хождение по мукам», прошло 19 лет. Полжизни!

Я: Чего это ты вдруг вспомнила?

Я: Да так… Услышала от некого либерального журналиста рассуждения о Толстом. Дескать, негодяй: перекрасился, продался. И это отчётливо видно в «Хождении по мукам». Начало очень реакционное, конец – насквозь прокоммунистический. Когда я читала девятнадцать лет назад, я биографии автора не знала, и все перипетии сюжета мне казались естественными. Интересно, как бы я сейчас оценила сюжет?

Я: Уж не собралась ли ты перечитывать? Ты же всегда считала, что в мире слишком много хороших книг и невозможно прочитать их все хотя бы по разу, чтобы тратить при этом время на перечитывание. А это не рассказик на ночь, это трёхтомник!

Я: Знаю. И уже несколько лет разрываюсь между «это трёхтомник!» и «уж не перечитать ли?». Пожалуй, хватит разрываться. Лучший способ бороться с желанием – поддаться ему.

Месяц спустя.

Я: Ну, судя по тому, что оценка изменилась с девятки на десятку, в этот раз тебе понравилось даже больше.

Я: На самом деле, восприятие почти не изменилось. Просто по юности я старалась быть до болезненного объективной. И итоговую девятку выводила как среднеарифметическое между великолепным первым романом и более слабыми последующими. А сейчас я могу позволить себе чуточку необъективности и поставить оценку по наивысшей точке. В конце концов, если книга так хороша (или так плоха), что хочется завысить (или занизить) ей оценку сверх объективного, то это тоже много говорит о произведении.

Я: Чем же так хорош первый роман и чем хуже последующие?

Я: Первый роман, да и весь цикл в целом, замечателен своими героями. Они светлые, но не приторные, и им хочется сопереживать. Заметь: книги, где все герои строго положительные в основном не выходят за уровень беллетристики, а большинство героев большинства книг, признанных гениальной мировой классикой, – люди не положительные. От Онегина до Скарлетт. Выбирая книги, похожие на «Хождение по мукам», я собственноручно ставила галочку напротив «Тихого Дона», но похожи они лишь исторической эпохой, а отношения между людьми – небо и земля. Основные эмоции там – похоть, презрение и непонимание. А здесь – любовь. Во всех своих проявлениях. Сестринская, материнская, братская, влюблённость юности и зрелая нежность. И эта книга о том, что даже в тёмные времена люди могут сохранять в себе эту любовь. За то, что главной движущей силой произведения автор сделал свет человеческой души, а не её мрак, я готова простить любые недостатки. А недостаток, по мне, всего один: избыток побочных линий. Во втором и третьем романах автор отходит от концепции семейной саги и уходит в эпопею, действующими лицами становятся реальные исторические персонажи, вроде Корнилова, Деникина или Махно. И если Махно введён в сюжет органично, через линию Кати, то Корнилов и Деникин появляются из воздуха.

Я: То есть, эпопея удалась меньше, чем семейная сага?

Я: Автор просто перестарался. Лично мне про всех этих героев третьего плана читать было скучно, всё моё существо тянулось к главным героям… Как Даша, что с Катей? Оттого, что я узнала подробности взаимоотношений красного командарма и его начштаба, эпопея не стала эпичней, а ситуация в стране не стала понятней. Всё-таки все эти стрелочки на карте, какой атаман какую станицу занял – это наполнение не для романа, а для учебника истории. Учебник у Толстого получился – так себе. То красные громят белых, то белые красных, а переход инициативы полностью за скобками. Раскол казачества, место в этом бардаке чехов, немцев и анархистов – всё не понятно. К тому же автор как будто намеренно непоследователен в плане хронологии: в одной главе он пишет об августе, а в следующей вдруг возвращается в июнь. А из текста это не всегда очевидно. Так что я бы сказала, что общий план фронтов гражданской войны, за который и должны были отвечать все эти исторические фигуры, достаточно путанный. А вот частности великолепны. Четверо главных героев, простых рядовых современников той страшной поры. И каждый из них видит свою гражданскую. Сначала один её осколок, потом другой. И по сумме всего того, что собственными глазами видели четыре человека и что они перечувствовали, картина эпохи оказывается исчерпывающей. До жути. Есть у нас в обществе штамп, мол, самая страшная страница в нашей истории – это Великая Отечественная. Вот хоть режьте меня, а я думаю, что нет на свете ничего страшней гражданской войны! Тем более русской: бессмысленной и беспощадной.

Я: Скажи: с высоты прожитых лет, приобретённого опыта и знания истории, через призму событий современности – сильно ли изменилось твоё отношение к прочитанному?

Я: Раньше это был для меня роман о прошлом, о том, что случилось в моей стране однажды, случилось и прошло. Теперь я читала его как методичку о цикличности истории. Если дать произойти событию А, и не случится событие В, то следствием будет событие С. Мне страшно оттого, что где угодно и когда угодно эта цепь событий случайно или с умыслом может повториться, и кому-то придётся пройти те же муки, что и героям этой книги.

Я: Нет желания предостеречь героев, дескать, не той дорогой идёте, товарищи?

Я: Был по молодости такой грех. Обидно было за героев, ведь всё то, за что они борются, будет разрушено. Но при чтении «Трёх мушкетёров» или «Острова сокровищ» никого же из нас эти мысли не посещают! Да, времена сменяются, империи разрушаются. Но герои не пророки, они не знают, что произойдёт через десять и через сто лет, а тогда в своём 18-м они поступают именно так, как и должны были поступать в 18-м. Люди и эпоха отражаются друг в друге. Герои своего времени. Без сарказма и кавычек. Любо-дорого посмотреть на таких людей, попытаться их понять и увидеть Их время ИХ глазами.

Я: Это всё задачки для ума. А как же сердце?

Я: Я заново влюбилась в Дашу.

Я: Ну а с Толстым-то что? Перекрасился? Продался?

Я: Надо понимать, что первый роман был написан в 1921-м (гражданская ещё даже не закончена!), а последний – в 1941-м. Естественно, изменились и автор, и страна, и исторические оценки. Сложно сказать, каким Толстой представлял себе финал в 21-м. И представлял ли вообще. Но то, что все события всей трилогии логичны и последовательны – факт. Эволюция ситуации в стране, эволюция взглядов автора, взглядов его героев, самого жанра (от классической русской прозы к соцреализму) – всё очень строго увязано между собой. Первый роман о последних предреволюционных годах. Где-то далеко уже гремит война, но она ещё где-то далеко. Конечно, в романе есть (её не может не быть) тоска по миру, который уже никогда не вернётся, но вместе с тоской и понимание (уже тогда, в 21-м!), что этот мир был обречён. Второй роман – руины старого мира. Полный хаос. Герои осторожно пробуют почву вокруг себя. Третий роман – становление нового мира. Испытания меняют героев, они уже не просто понимают, что по-старому жить не получится – они-новые уже и не хотят по-старому. И люди поступают единственным возможным способом – ищут своё место в новом мире. И находят его. Да, огромную роль в судьбе каждого играет случайность, но все эти случайности логичны и естественны. Могли ли другие случайности привести героев к другому финалу? Могли. Мог ли Толстой остаться в эмиграции? Мог. И итоговый его выбор легко объясняется элементарными законами психологии, он сам прошёл все стадии принятия неизбежного и провёл этой же дорогой своих героев. Отрицание, гнев, торг, депрессия и… принятие нового мира. Не слишком ли сладким для такой серьёзной книги получился конец? Возможно. Но если бы на последней странице кого-то из героев убило молнией (после всех мук, на пороге выстраданного счастья!) я бы возненавидела и автора, и весь мир в целом. Одна из лучших черт соцреализма – после него хочется жить, а не вешаться. Слагает ли «перекрасившийся» Толстой оду большевикам? Пожалуй, ближе к финалу. Но образ большевиков от романа к роману эволюционирует строго в рамках исторического контекста и сюжета. Сначала это непонятная сила, пугающая, как и всё непонятное. Потом это одна из сторон, не хуже и не лучше белых; и звери, и дураки, и идеалисты есть и среди тех, и среди этих. И наконец, когда герои окончательно выбирают сторону, эта сторона, естественно, начинает видеться уже с лучшего ракурса. В одном из отзывов отмечено, что в третьем томе герои начинают разговаривать лозунгами. Увы, не могу не согласиться. Но хочу вступиться за Толстого и его героев. Это мы, выросшие вне большевистской пропаганды, глядя на нее со стороны, очень к этим лозунгам чувствительны, большинству моих ровесников само слово «товарищ» режет слух. А герои существуют внутри этой системы, и то, что для нас — лозунг, для них — норма общения. Случайно ли подробно описываются бои именно под Царицыном? Конечно нет. Сильно ли испортила роман эта «вопиющая пропаганда», был бы роман лучше, если бы местом действия случился Орёл или Омск? Да ничего бы не изменилось! Как по мне, так умение вписывать пропаганду в текст, при этом текст не портя, лишний раз подчёркивает талант Толстого. А пропаганда была бы в любом случае, при заданной теме её невозможно обойти. Просто, останься Толстой в эмиграции, пиши второй и третий том на французском или немецком, избери для героев другие дороги, – пропаганда была бы обратной, антисоветской. Я рада тому, что пути Толстого и его страны не разошлись.

P.S.

Я: С книгами всё ясно. Но не могу не спросить про экранизации.

Я: Первая, 57-го года, очень близка к первоисточнику. Главный недостаток: по моде того времени актёры слишком по-театральному переигрывают. Во второй, 77-го, недостаток диаметрально противоположный: слишком сухо, слишком сдержанно. В книге эмоциональная сцена между сёстрами со слезами и объятиями – на экране диалог через стол. Даша по книге строгая и пылкая, на экране – только строгая. К Рощину вопросов нет. При всём уважении к Соломину, ему в его за сорок поздновато играть юношу, рядом с Алферовой он смотрится её папой. Катя. Мимо. Совсем мимо. Книжная Катя была кроткой, но не варёной! Словом, две советские экранизации получились двумя крайностями. И я очень ждала третью, которая учтёт ошибки предыдущих. И я дождалась… Я что-то плохое говорила про советские экранизации? – забудьте! Они идеальны! На фоне того, что наворотили в 2017… Главные героини – две истерички-анарексички, глупые, плохо воспитанные, эгоистичные и озабоченные… Достоинства ни на грош. У одной взгляд недоколотой наркоманки, у другой – недо@ной шлюхи. Друг к другу ни капли ни теплоты, ни уважения. И это Катя с Дашей? Чур меня!

Книга такого уровня, что ревьюшку к ней надо писать долго и вдумчиво. Сейчас просто не готов.

Если кратко, то это эпик уровня «Тихого Дона», охватывающий жизнь России в период 1914–1919, от мира, через мировую войну, две революции и гражданскую, опять к миру.

Война, любовь, драма, сломанные судьбы, все на высшем уровне.

Гримдарк местами такой, что все Аберкромби с Мартинами на его фоне выглядят как резвящиеся дети.

А местами очень лирично и жизнеутверждающе.

Все как в жизни :)

В очередной раз убедился для себя, что «красный граф» Толстой безусловно величайший русскоязычный автор ХХ века, рядом и поставить некого.

С самого детства на меня с полки родительского шкафа смотрел толстый потрепанный дом со страшным названием. После взросления, развода родителей, свадьбы, двух переездов, рождения ребенка, этот том все еще смотрит на меня, но уже с моей собственной полки. Я решился. 1957 год издания. Подклеил. И понял, что зря боялся и много потерял.

Во-первых, Алексей Николаевич достоин носить великую фамилию. Роман в лучших традициях русской классической литературы. Язык бесподобен. Первая часть сродни Пастернаку и Булгакову. Была бы у меня шляпа — снял бы неоднократно. Не стану анализировать персонажей, чувства, мысли. Написано великолепно.

Во-вторых — история гражданской войны. Я больше 10 лет не решаюсь подступиться к мемуарам Деникина, и единственным источником представлений о Гражданской войне для меня являются упомянутые выше Булгаков и Пастернак, а также Шолохов, которого я боюсь перечитать. Алексей Толстой закрыл множество пробелов и сделал это очень аккуратно и точно. Я ничего не знал о Махно и командирах Сорокине и Шелесте. Я очень условно представлял себе фигуры Деникина и Корнилова. И встретив этих персонажей на страницах романа, я обрадовался. Вообще мировоззрение «белых» описано очень бережно и убедительно, что довольно неожиданно от «красного графа».

В-третьих: «красная» идеология появляется довольно незаметно. Выражается она в почвеннических настроениях, будто бы советское государство появляется из внутренних потребностей русского народа. Я лично никакого соцзаказа не почувствовал. До последних страниц мой тёзка — «белый» Рощин был достойным человеком и переменил сторону не как перебежчик, а по велению ума и сердца. Смущает только что в третьей части приоритет смещается в сторону совершенно посторонних героев — Латугина, Шарыгина, Задуйвитера и прочих из бригады Ивана Телегина. А главные герои порой на сотню страниц остаются забытыми.

Если кратко подвести итоги, это идеальная книга о гражданской войне. Перечитаю еще. Не раз.

Один из немногих(увы!) романов реально показавший ужасы гражданской войны.По силе восприятия можно только сравнить с написанными ,примерно в этот же период «Белой гвардией«Булгакова,«Тихим Доном «Шолохова, и, с некоторой натяжкой,изданного за «кордоном»,романом генерала Краснова «От двуглавого орла к красному знамени».

«Символично,что трилогия Толстого отражает не только кровавые вехи развала Российской империи и строительства советской государственности,но и показывает в этих же трех книгах этапы творчества самого Алексея Николаевича.

Первая часть «Сестры»- пример русской классической литературы.Глазами сестер Булавиных, инженера Телегина и царского офицера Рощина ярко передана атмосфера надвигающейся катастрофы.Русская интеллигенция мучается теми же вопросами,что и последние сто лет.Люди — мотыльки летящие на огонь. Тоска и безысходность . В моде — безнравственность , некрофилия и прочие человеческие пороки.Действие романа, вялое и тягучее,подчеркивает застой русской жизни этого времени.

« Восемнадцатый год» пишет уже другой Толстой.Впечатления от романа- как от паровоза взявшего разгон.Яркие ,стремительно меняющееся картины мировой войны, падения самодержавия, развала фронта, начало конца прежней старой жизни.Люди — щепки попавшие в шторм.«Как вы не хотите понять, что России уже нет, есть место,где была наша Родина!»- кричит Рощин. Ему оппонирует Телегин:« Россия пропала?! Да один уезд от нас останется , и оттуда пойдет Великая Россия!».

Видно,что и сам автор мечется, вкладывая в слова героев собственные сомнения и переживания.Заметно, так же, насколько плотно Толстой поработал с очевидцами этого времени,«красными» и «белыми«мемуарами. Историческая достоверность эпохи соблюдена.

Заметен контраст художественного качества первых двух частей,написанных в эмиграции, и последнего романа «Хмурое утро», сотворенного в Советской России. Последний роман пишет «красный граф» Толстой.Яркие , реальные герои превращаются в нарисованных персонажей.Вместо живых слов, произносятся лозунги.Взявшись за руки, две ,наконец,соединившееся пары идут на встречу светлому коммунистическому будущему.Начинается какая то Аэлита.«Хмурое утро»,уже можно ставить на полку рядом с Цементом,Разгромом и т.п. Обидно за большого писателя!

.

Отличный роман, на мой взгляд, лучшее из произведений А. Толстого. По своей масштабности, глубине и блестящему мастерству автора эту эпопею я поставил бы на второе место в русской литературе после «Войны и мира». Алексею, так же, как и Льву, удалось удивительным образом показать целую эпоху в жизни России и на фоне этой эпохи показать судьбы людей — удивительные и обычные по меркам того времени. «Хождение по мукам» я читал дважды. В первый раз лет в 13 — 14 и был очень впечатлен, хотя многого и не понял. Во второй раз лет через десять и восхитился еще больше.

Очень хорошо автору удались образы главных героев. За Телегина и Рощина, за Катю и Дашу действительно переживаешь всей душой, желаешь им прорваться через все передряги войн и найти и сберечь свое счастье.

Запомнились многие эпизоды — и австрийский плен, и махновцы, и санитарный поезд — да всего не перечесть!

В очередной раз поражаюсь, как автору удалось одновременно показать и масштабность военных действий и лиричность отношений главных героев.

Не могу не сказать, что в романе очень чувствуются размышления автора — почему же случилась революция и почему гражданская война закончилась именно так. И если в третьей части уже чувствуется социальный заказ, то в первых двух Толстой, мне кажется, вполне искренне показывает весь развал Российской империи.

Когда-нибудь обязательно перечитаю эту трилогию еще раз.

Во второй книге романа талантливо описаны трагические события гражданской войны, прежде всего корниловский «ледяной поход», немецкая интервенция на Украине и «анархическая республика» в Гуляй-Поле. В этой части главных героев разметало по фронтам гражданской, причём Телегин воюет «военспецем» в РККА, а подполковник Рощин «чужой среди своих» в Добровольческой армии. Заметно, что если первая книга романа писалась ещё в эмиграции, то вторая — уже в Советской России. Здесь автор исподволь начинает подводить читателя к мысли, что высшая правда для народа, его спасение — в большевизме и большевистской революции, и представители «старой» интеллигенции должны осознать и принять это.

«Хождение по мукам» — очень многослойное произведение. Тут и Даша Булавина, и Катя Булавина, и Иван Телегин, и Пётр Рощин, и реально существовавшие Колчак, Деникин, Махно. Множество сюжетных линий так причудливо переплетаются друг с другом.

Типичнейший образец литературы соцреализма. Много страниц занято словесной «водой», от которой книга разбухает на целый трёхтомник, а по сути-то, ничего и не сказано. Во всяком случае — ничего, что бы хоть что-нибудь говорило уму и сердцу.

И дело тут не в классовых пристрастиях автора. Даже про «хороших» красных можно написать талантливо. Тут дело именно в сознательно выбранной манере написания.

У Толстого есть хорошо написанные произведения — ранние «Сорочьи сказки», «Мишука Налымов», «Гадюка» (кстати, вот и пример талантливо написанного произведения «про красных» и с красной точки зрения!), да вот хотя бы «Детство Никиты» то же... Там он выкладывался на полную. А здесь — духовная самокастрация.

Про Бессонова-Блока и сведение счетов не будем, и без того изъезжено...

Это — НЕ роман. М.М.Бахтин писал когда-то, что автор романа неизбежно тяготеет к незаконченному. Иначе говоря, роман (особенно эпопея вроде этой) — всегда эксперимент, к-рый еще неизвестно чем окончится. Начатый, он пока даже не может быть додуман до конца, или это не роман! Вот так!

В этом же романе все известно заранее. Дореволюционный Питер 1914 года с первой же страницы удушающ, воздухом же могут дышать только те герои, кому удается приблизиться к животворному источнику большевизма. В 10-й гл. Сестер Телегин делается марксистом, вот и все. Все ясно, и добавить к этому автору нечего. Дальше — писанина по готовой схеме, без неожиданностей (запрещенных партией). Все это отразилось даже на языке — тут тоже гладь и... ничего. При том, что автор — талант. Но нет в этом опусе ни грана жизни. Позорная книга. Тем более, что сочинял ее не идейный марксист-фанатик, а белогвардеец-перебежчик, любитель собственной шкуры (и любимец). Читайте лучше «Тихий Дон».

:rev: В далекий тясяча девясот восемдесять бог знает какой год отправили меня на профсоюзную конференцию...

Что были профсоюзные конференции тогда — естественно долгая и нудная говорильня, но

— нас освобождали от работы с полной выплатой денег,

— нас обеспечивали приличной гостиницей, бесплатно разумеется,

— нас прилично кормили три раза в день, соответственно тоже бесплатно.

И самое главное — в перерывах работали различные лавочки, в том числе и книжные. А обеспечение там было, по тем временим, царское. И привезла я с той конференции чемодан книг... и трехтомник Алексея Толстого ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ, мурманского издательства.

До сих пор стоит он у меня на почетном месте. Читала и перечитывала много раз. Даша и Телегин, Катя и Рощин сколько им пришлось пережить в то переломное время. Как такое могли напечатать тогда, когда за анекдот шепотом на кухне давали двадцать лет без права переписки!? А тут главные герои дворянского звания и положительные герои, заметьте. Да, в конечном итоге они выбирают советскую власть, но их выбор — это хождение по мукам.

Жестокий реализм времён гражданской войны. роман написан живым, понятным языком.

Когда в наличии имеется исторический роман, это автоматически означает, что у такого произведения найдутся как множество поклонников, так и множество противников именно с исторической и политической точек зрения. Мне же не хочется рассматривать «Хождение...» именно так. По моему мнению, это прекрасный роман о любви, которая побеждает всё, которая приводит друг к другу возлюбленных даже сквозь хаос и боль. А Иван Телегин — один из моих наилюбимейших литературных героев!

Одна из моих любимых книг, несмотря на все смены политических режимов и все идеологическое давление, которое чем ближе к финалу, тем больше в этой книге (иногда кажется, что «Сестер» и последние главы «Хмурого утра» писали разные люди). К Толстому можно предъявить массу претензий, во многом справедливых: и реальный главком Сорокин был не такой, и махновцы у него выглядят как банда из оперетты «Свадьба в Малиновке» и т.д и т.п. А для меня это прежде всего роман о любви, которая сильнее всех политических бурь. И при всей минусах соцреализма, под требования которого автору приходилось подгонять свой роман, с оздавалось это с болью за судьбу Родины и любовью к своим героям.