Алексей Николаевич Толстой

Алексей Николаевич Толстой родился 29 декабря (10 января н.с.) в городе Николаевске (ныне – Пугачев) Самарской губернии в семье помещика. Детские годы прошли на хуторе Сосновка, принадлежавшем отчиму писателя – Алексею Бострому, служившему в земской управе города Николаевска, — этого человека Толстой считал своим отцом и до тринадцати лет носил его фамилию.

Родного отца, графа Николая Александровича Толстого, офицера лейб-гвардии гусарского полка и знатного самарского помещика, маленький Алеша почти не знал. Его матушка, Александра Леонтьевна, наперекор всем тогдашним законам, оставила мужа и троих детей, и, беременная сыном Алексеем, ушла к своему возлюбленному. В девичестве Тургенева, Александра Леонтьевна была сама не чужда писательству. Сочинения ее — роман «Неугомонное сердце», повесть «Захолустье», а также книги для детей, которые она печатала под псевдонимом Александра Бостром, — имели значительный успех и были довольно популярны в то время. Матушке своей обязан был Алексей искренней любовью к чтению, которую та смогла ему привить. Пыталась Александра Леонтьевна склонить его и к писательству.

Первоначальное образование Алеша получил дома под руководством приглашенного учителя. В 1897 семья переезжает в Самару, где будущий писатель поступает в реальное училище. Окончив его в 1901, едет в Петербург, чтобы продолжать образование. Поступает на отделение механики Технологического института. К этому времени относятся его первые стихи, не свободные от влияния творчества Некрасова и Надсона. Толстой начал с подражания, о чем свидетельствует вышедший в 1907 году первый его сборник стихов «Лирика», которого он потом чрезвычайно стыдился, — настолько, что старался о нем даже никогда не упоминать.

В 1907, незадолго до защиты диплома, оставил институт, решив посвятить себя литературному труду. Вскоре он «напал на собственную тему»: «Это были рассказы моей матери, моих родственников об уходящем и ушедшем мире разоряющегося дворянства. Мир чудаков, красочных и нелепых... Это была художественная находка».

После повестей и рассказов, составивших позже книгу «Заволжье», о нем стали много писать (появился одобрительный отзыв А. М. Горького), но сам Толстой был собой недоволен: «Я решил, что я писатель. Но я был неучем и дилетантом...»

Еще в Петербурге он, находясь под влиянием А.М.Ремизова, взялся за изучение народного русского языка «по сказкам, песням, по записям «Слова и дела», то есть судебным актам XVII века, по сочинениям Аввакума.. Увлечение фольклором дало богатейший материал для «Сорочьих сказок» и пронизанного сказочно-мифологическими мотивами поэтического сборника «За синими реками», издав который Толстой решил более стихов не писать.

...В те первые годы, годы накопления мастерства, стоившие Толстому невероятных усилий, чего он только не писал — рассказы, сказки, стихи, повести, причем все это в огромных количествах! — и где только не печатался. Он работал не разгибая спины. Романы «Две жизни» («Чудаки» — 1911), «Хромой барин» (1912), рассказы и повести «За стилем» (1913), пьесы, которые шли в Малом театре и не только в нем, и многое другое — все было результатом неустанного сидения за рабочим столом. Даже друзья Толстого изумлялись его работоспособности, ведь, помимо всего прочего, он был завсегдатаем множества литературных сборищ, вечеринок, салонов, вернисажей, юбилеев, театральных премьер.

После начала первой мировой войны он, как военный корреспондент от «Русских ведомостей», находится на фронтах, побывал в Англии и Франции. Написал ряд очерков и рассказов о войне (рассказы «На горе», 1915; «Под водой», «Прекрасная дама», 1916). В годы войны обратился к драматургии — комедии «Нечистая сила» и «Касатка» (1916).

Октябрьскую революцию Толстой воспринял враждебно. В июле 1918 года, спасаясь от большевиков, Толстой вместе с семьей перебрался в Одессу. Такое впечатление, что происходившие в России революционные события совершенно не затронули написанные в Одессе повесть «Граф Калиостро» — прелестную фантазию об оживлении старинного портрета и прочих чудесах — и веселую комедию «Любовь — книга золотая».

Из Одессы Толстые отправились сначала в Константинополь, а затем в Париж, в эмиграцию. Писать Алексей Николаевич не перестал и там: в эти годы увидела свет ностальгическая повесть «Детство Никиты», а также роман «Хождение по мукам» — первая часть будущей трилогии. В Париже Толстому было тоскливо и неуютно. Он любил не то чтобы роскошь, но, так сказать, должный комфорт. А достичь его никак не удавалось. В октябре 1921-го он снова переезжает, на сей раз — в Берлин. Но и в Германии житье было не из лучших: «Жизнь здесь приблизительно как в Харькове при гетмане, марка падает, цены растут, товары прячутся, — жаловался Алексей Николаевич в письме И.А. Бунину.

Отношения с эмиграцией портились. За сотрудничество в газете «Накануне» Толстого исключили из эмигрантского Союза русских писателей и журналистов: против голосовал один лишь А.И. Куприн, И.А. Бунин — воздержался... Мысли о возможном возвращении на родину все чаще овладевали Толстым.

В августе 1923 года Алексей Толстой вернулся в Россию. Точнее, в СССР. Навсегда.

«И сразу же впрягся в работу, не давая себе никакой передышки»: в театрах без конца ставились его пьесы; в Советской России Толстой написал и одну из лучших своих повестей «Похождения Невзорова, или Ибикус» и завершил начатый еще в Берлине фантастический роман «Аэлита», наделавший немало шума. К фантастике Толстого в писательских кругах отнеслись с подозрением. «Аэлиту», так же как вышедшие позднее утопический рассказ «Голубые города» и авантюрно-фантастический роман «Гиперболоид инженера Гарина», написанный в духе популярного тогда «красного Пинкертона», не оценили по достоинству ни И.А. Бунин, ни В.Б. Шкловский, ни Ю.Н. Тынянов, ни даже дружественный К.И. Чуковский.

А Толстой с улыбкой делился со своей женой, Натальей Крандиевской: «Кончится дело тем, что напишу когда-нибудь роман с привидениями, с подземельем, с зарытыми кладами, со всякой чертовщиной. С детских лет не утолена эта мечта... Насчет привидений — это, конечно, ерунда. Но, знаешь, без фантастики скучно все же художнику, благоразумно как-то... Художник по природе — враль, вот в чем дело!» Прав оказался А.М. Горький, который сказал, что «написана «Аэлита» очень хорошо и, я уверен, будет иметь успех». Так оно и вышло.

Возвращение Толстого в Россию вызвало самые разные толки. Эмигранты сочли этот поступок предательством и сыпали по адресу «советского графа» страшными проклятиями. Большевиками же писатель был обласкан: со временем он сделался личным другом И.В. Сталина, постоянным гостем на пышных кремлевских приемах, был награжден многочисленными орденами, премиями, избран депутатом Верховного Совета СССР, действительным членом Академии Наук. Но социалистический строй не принял, скорее, приспособился к нему, смирился с ним, а потому, как и многие, часто говорил одно, думал — другое, а писал — совершенно третье. Новые власти не скупились на подарки: у Толстого было целое поместье в Детском Селе (как и в Барвихе) с роскошно обставленными комнатами, два или три автомобиля с личным шофером. Писал он по-прежнему много и разно: без конца дорабатывал и перерабатывал трилогию «Хождение по мукам» и тогда же вдруг взял да и подарил детям так полюбившуюся им деревянную куклу Буратино — пересказал на свой лад известную сказку Карло Коллоди о приключениях Пиноккио. В 1937 году сочинил «просталинскую» повесть «Хлеб», в которой поведал о выдающейся роли «отца народов» при обороне Царицына в годы Гражданской войны. И до последних дней трудился над своей главной книгой — большим историческим романом об эпохе Петра Великого, замысел которого возник, возможно, еще до революции, во всяком случае, уже в конце 1916-го, а в 1918-м появились такие рассказы, как «Наваждение», «Первые террористы» и, наконец, «День Петра». Прочтя «Петра Первого», даже угрюмый и желчный Бунин, строго судивший Толстого за его понятные человеческие слабости, пришел в восторг.

Великая Отечественная война застала Алексея Толстого уже известным писателем в возрасте 58 лет. Во это время он часто выступает со статьями, очерками, рассказами, героями которых были люди, проявившие себя в тяжелых испытаниях войны. И все это — несмотря на прогрессирующую болезнь и связанные с ней поистине адские муки: в июне 1944-го врачи обнаружили у Толстого злокачественную опухоль легкого. Тяжелая болезнь не дала ему дожить до конца войны. Он умер 23 февраля 1945 в Москве.