Мария Галина «Автохтоны»

Роскошная книга. Текст невероятной атмосферности и красоты, сдержанной, неяркой, но завораживающей буквально с первого десятка страниц. Весь роман — сплошной морок, те самые сологубовские «навьи чары», когда не ясно где явь, а где игра потустороннего мира. Эта постоянная недосказанность, зыбкость, непрерывная игра теней, когда из казалось бы только что сформировавшейся формы вдруг выступает совершенно другое, ухмыляющееся лицо, хитро посмеивается и тут же распадается на новые фрагменты (идеи, версии, объяснения). И до конца книги так и не можешь понять — что это было? Какую сторону принять, куда податься — в объятия мистического мира парацельсовских сильфов с саламандрами или в пространство карнавального, но абсолютно приземленного восточно-европейского городка (то, что это Львов, думаю, ни у кого сомнений не вызывает)? Автор не дает ответов даже в финальных строках. И это прекрасно. Обожаю, когда после прочтения остается возможность для воображения, и можно строить свои версии произошедшего вплоть до бесконечности. При этом концовка абсолютна логична, сообразно самой концепции текста, другой и быть не могло. От книги веет лучшими традициями мистической русской прозы, Серебряного века, недаром ему уделено немалое внимание в сюжете — тот же Сологуб был бы доволен такой прекрасной работой. Если до этого Галина была для меня всего лишь хорошим, достойным внимания автором, то теперь я буду брать любые ее книги просто по умолчанию. Это одна из лучших вещей, которые я прочитал в этом (весьма насыщенном чтением) году.

В творчестве Марии Галиной есть, скажем так, магистральная тема, которую она целенаправленно и кропотливо разрабатывает практически в каждом своем тексте. Назовем ее попыткой описать то, что скрывается в зазоре между тем, как мы видим мир, и тем, чем мир является на самом деле. Именно про это неназываемое и неописуемое Людвиг Витгенштейн когда-то сказал: «О чем невозможно говорить, о том следует молчать» (по крайней мере, так можно интерпретировать этот его афоризм, но, как мы увидим дальше, порой от интерпретаций следует сознательно отказаться). Галина методично и самоотверженно каждый раз заново очерчивает границы неназываемого, словно определение этих границ может помочь его понять. В «Хомячках в Эгладоре» неназываемое вполне себе опредметилось в персонажах профессора Толкиена, в «Медведках» бродило где-то вне поля нашего зрения и иногда высовывалось в самый неподходящий момент, во «Все о Лизе» уже прикидывалось то тем, то этим, то третьим, десятым, сотым. В «Автохтонах» же устроило с читателями такую игру в салочки – а может и в прятки, – что его границы уже и определить-то невозможно. Главный герой угадил в самое сердце неназываемого, о конкретике в такой ситуации можно смело забыть.

А ведь начинается все чинно-благородно. Главный герой – весь роман именуется местоимением «он», а фамилия, прозвучавшая в кульминации, может запросто оказаться очередным фейком, потому не считается, – приезжает в некий неназванный город. Некоторые критики видят в нем Таллин, автор же этих строк никогда в Таллине не бывал, потому для него что Таллин, что Нарния, все одно – почти выдуманное пространство. Герой шатается по городу, заходит в гости к разным людям, представляется искусствоведом, который собирает информацию о театральной постановке начала XX века, но, кажется, преследует совсем иные цели. Чем дальше, тем чудесатей: город просто переполнен бессмертными, оборотнями, членами тайных обществ и прочими мифическими персонажами. На это на первый взгляд. Если присмотреться, то можно прийти к выводу, что это либо сумасшедшие, либо эксцентрики высшей пробы, либо нанятые для развлечения героя актеры. Это на второй взгляд. А если снова присмотреться, то чем черт не шутит, может, действительно бессмертные, оборотни, члены тайных обществ и прочие мифические персонажи. Но стоит только моргнуть, покрутить головой, как опять кажется, что это всего лишь игра воображения, желание принять желаемое за действительное. Хотя, возможно, все же, конечно, не так просто, и это бездна заглядывает в нас, ведь в нее не стоит так пристально заглядывать, как делает вслед за героем читатель. В общем, какие-то пагубные последствия необузданного воображения.

Читаются «Автохтоны» на одном дыхании. Это увлекательное и динамичное повествование, прикидывающееся то ли эзотерическим путеводителем, то ли онтологическим детективом (господин Акунин, пожалуйста, возьмите на заметку). Замечательная фактура: много про Серебряный век (а кто хотя бы чуток не интересуется Серебряным веком?), несколько поменьше про запутанные истории, имевшие место перед Второй мировой и в ее время, отголоски лихих девяностых, реминисценции из Герберта Уэллса, куча вкусных слов, удивительная атмосфера всех этих кафешек, где падают вкуснейшую запеканку, провинциальных театров, где в который раз ставят «Иоланту», и старых квартир, где коренные жители (то бишь автохтоны) прячут секреты давно ушедших времен. Оговорка цепляется за оговорку, деталь за деталь. Это очень плотный текст. Тут все не просто так.

Есть один простой вопрос, который часто одни читатели задают другим читателям: о чем книга? Если автор не проявил дурновкусие, как, например, Коэльо, который в предисловии к «Алхимику», не тянул время и сразу же сообщил, о чем его книжка, то ответом на этот вопрос всегда будет некоторая интерпретация прочитанного. Хорошо, когда автор сознательно заложил в текст возможность интерпретировать его в определенном ключе. Молодец автор, читателю так проще и уютней. Хотя и тут никто не застрахован от самой неожиданной интерпретации: вон, одна приятельница автора этих строк назвала роман-эпопею «Тихий Дон» казачьей версий романа-эпопеи «Сто лет одиночества». А вот Мария Галина – молодец вдвойне. Она сделала все от нее зависящее, чтобы читатель не смог однозначно интерпретировать «Автохтонов». Помните, что было в самом начале этого текста про неназываемое и Витгенштейна? Так вот, это просто одна из возможных интерпретаций. И больше ничего. Неназываемое же такое неназываемое, его можно найти в самых неожиданных местах, вон, в «Голубой чашке» Гайдара, например. Так что не надо ссылаться на эту рецензию, она может быть в корне не верным прочтением крайне зыбкого романа. Неудивительно, что многим читателям «Автохтоны» не понравились. Отсюда куча отзывов в духе: скучно, непонятно, автор исписался. Автор, наоборот, кажется, выдал свой лучший текст. Автора стоит поздравить.

Но если все так, что остается читателю по прочтении? Что ему сказать про эту книгу? Как выразить свое отношение к роману? Не смотря на все вышесказанное, все равно остается определенный – пусть и простой – способ говорить об «Автохтонах». Это можно легко сделать в рамках оперирования всего лишь одной логической дуальностью. Понравилось. Или не понравилось. Поверьте, в данном случае этого вполне достаточно.

Поэтому автор этих строк воспользуется столь удачно подвернувшимся способом закончить сей текст. И просто скажет: понравилось.

И не будет настаивать на мысли, что, по его мнению, «Автохтоны» прежде всего про то, что настоящие чудеса страшны по определению, и от них надо держаться подальше.

Роман ни о чём. Ну да, хороший слог, и всё... Развлекались ли автохтоны, то бишь «местные жители», над несчастным ГГ или всё таки было нечто сверхъестественное в театральной постановке 100 лет назад — догадайтесь сами. Существуют ли мистические существа в древнем городе или это шутки скучающих львовян? Тайна покрытая мраком))) Да и,честно говоря, ни характеры героев, ни атмосферу города Галина (со своим «прекрасным языком») не раскрыла, всё о-о-очень картонно и поверхностно. Увы.

Являясь откровенным фанатом «Малой Глуши», и большим поклонником «Медведок», был крайне разочарован этим романом (изданным совершенно справедливо в серии «Книга, которую ждали», ибо я ее ждал). При традиционно прекрасном галинском языке (им постоянно наслаждаешься, и он никуда не делся), книга, собственно, вообще ни о чем. Дочитывал с трудом — только потому, что это Галина, и думал: ну может, финал всё объяснит. Финал не объяснил ничего. Я не спорю: может быть, это сугубо моя личная читательская проблема, что я не понял замыслы автора, но я запутался в них окончательно. В таком случае, именно эта книга просто не моя: ОК, я подожду другие.

Сложно понять, зачем надо было так шифровать город Львов, хотя он «раскалывается» на раз. Сложно сказать, зачем надо было забрасывать столько сюжетных нитей, ни одна из которых ни к чему не привела. И...ладно, хватит уже перечислять: пусть читатель сам сделает свой выбор относительно этой книги. Надеюсь, со своим мнением я буду в меньшинстве.

Автохтоны — это городское фэнтези притворяющееся детективом или напротив, детектив притворяющийся городским фэнтези. Завязка весьма напоминает «Хищные вещи века» Стругацких, с той разницей, что мы ничего не знаем о главном герое и его мотивах. Герой тоже ведет следствие в чужом городе Восточной Европы, мало-помалу обретая знакомства, узнавая о местных развлечениях, байках и впутываясь в приключения. А вот слог и образы уже совсем не похожи. Тут уж скорее Нил Гейман. Написано, как всегда у Галиной, хорошо, однако подцепила-таки интернет-паразитов. В «Медведках» нет-сленг вписывался очень органично, а тут почти все персонажи начали нет-нет, да и говорить вот так, да, таки. Очень понравилось как вписаны городские мифы в ткань текста, очень здорово. Причем, разнообразия хватает: от военных и театральных, до канализационных обитателей, вампиров, оборотней и инопланетян. Галина конечно иронизирует над тем, что мы называем историей и насколько в ней мало правды. И это довольно смешно. С другой стороны, и встретившись с чудом, мы пройдем мимо, посчитав его розыгрышем или мистификацией, потому что уже ничему не верим. И это тоже здесь есть. Была б вторая половина книги менее «сырая», — был бы небольшой шедевр. Но увы, рассеялась вся эта словесная магия, которой Галина укутывает читателя как большим и тяжелым пуховым одеялом. Актеры растерялись и вышли из образов, а театральные задники перестали казаться волшебным городом. Получилось слишком скомкано и технично, как расправа над любимой курочкой к ужину. Этот эффект должен был наступить, но уже в самом конце, после кульминации, а не во время. И всё же, читается взапой и с большим удовольствием, за что огромное спасибо!

В первый раз дочитывала Марию Галину по инерции. Очень люблю и всегда жду ее новые произведения. И тут все есть, все фирменные фишки: осязаемая атмосферность, вся правда жизни в деталях — восторг, нелогичность и тайна, саспенс и многослойность, читаешь медленно, с удовольствием. Но — не понимаю, почему же мне так скучно?!!!!! Вообще неинтересно, что будет дальше, а ничего и не было. Безвременье. Написано отлично, как всегда, читать приятно, очень приятно, правда в конце кажется, что надули: ел,ел, и голодным остался, одни приправы и закусончики))

В первую очередь, это очень атмосферно. И атмосфера, настроение, обстановка происходящего в романе — это один из героев: важный, нужный, многое определяющий в восприятии. Ассоциативно мне вспомнились «Гадкие лебеди», причём вспоминались не раз.

Сюжет — для меня, во всяком случае — всё время ускользает. Возможно, в какой-то степени это связано с тем, что между публикациями первой и второй части прошло некоторое время, но это, конечно, отнюдь не причина. Хотя, добавим в скобках, возникло желание перечитать книгу ещё раз, залпом, «с погружением», что для меня редкость. В любом случае, сюжет действительно ускользает, он постоянно переходит с уровня на уровень — реальность, оставаясь почти обыденной, не расставаясь с привычными детали и бытовыми мелочами, становится совершенно фантастической, а затем словно опровергает сама себя, снова возвращаясь к обыденному течению. И тут читателю предстоит либо с облегчением (или с разочарованием) принять объяснения в некоем обмане, розыгрыше, неправильной оценке событий, — либо остаться с убеждением в том, что на самом-то деле всё именно так — сюрреалистично, зыбко, необъснимо. Оба эти варианта равнозначны: немыслимое подполье в катакомбах — и разыгранный сюжет для туриста, волшебный сильф — и просто красавчик мужчина, обиженная саламандра — и скверная электропроводка. Сам город — то ли удивительный, полный загадок, — то ли полностью придуманный, искусственно мифизированный на потеху тех же туристов. Всюду двойное дно. Да и сам главный герой оказывается ровно таким же; и читатель, который всю дорогу шёл по повествованию вместе с ним, оказывается брошенным в одиночестве: опять — воспринимай, как хочешь. Как удобнее? Или как интереснее? А решай сам. Быть может, перечитав, передумаешь. А может — дочитав и прочувствовав послевкусие — передумаешь перечитывать.

В романе есть ещё много классных нюансов — в описаниях героев, в построении диалогов... Это языковые, стилистические, то есть — очень вкусовые нюансы. Для меня это важнейшая составляющая. Поэтому весь этот текст — очень для меня.

Уверена, что, в целом, этот роман — подарок для ценителя.

Читайте.