Все отзывы на произведения Генри Лайона Олди

heleknar, 09 апреля 2009 г. в 03:32

Первый, и последний роман Олди, который я читал. Вроде бы и сюжет интересный, и герои яркие, но написано так вязко, что во время чтения возникает чувство, будто идешь по колено в болоте.

Когда попытался читать на практике, то кончилось тем, что пошел и нашел кипу старых научных журналов. Они оказались гораздо живее написаны.

Эта книга навсегда отвратила меня от этого автора.

Konst, 06 сентября 2008 г. в 18:57

Цикл, читая который, хочется отдать огромную дань уважения авторам за проработанность темы. За то потраченное время на «подготовительный» этап. За то, что это не просто пересказ   «по-мотивам», а своеобразное исследование, размышление современного человека над тем, что же кроется в известных сюжетах античной литературы. Да еще, заметьте, воплощенное в форме прекрасных художественных произведений.

Опыт «межавторского» цикла следует признать удачным. Ахейский цикл Олди и Микенский цикл Валентинова — являются гармоничным творческим диалогом двух писателей и трех друзей и колллег. Особо, в этом плане выделяются романы об Одиссее и Диомеде. Они по-настоящему дополняют друга друга. Авторская концепция известных cобытий и подоплеки Троянской войны, наиболее полно раскрывается если увидеть ее глазами двух мальчишек-героев. Читая Одиссея а потом Диомеда, меня часто посещало ощущение, что я вижу одну и ту же картину, но показанную разными камерами.

Teabag, 26 мая 2023 г. в 20:05

«Ойкумены» как будто не существует. Цикл не входит в подборки «что почитать», которые во множестве можно найти в любой из соцсетей, и в разнообразных рейтингах обычно не упоминается. Правда, по прямому запросу в поисковике находятся статьи вида «Топ-10 миров Олди» — вот там «Ойкумена» есть, и после их прочтения остаётся чувство, что цикл схож с остальными произведениями авторов, и уж если не фентезийный, значит «пробный» в новом для них жанре.

А ведь именно в жанре всё дело. Стоящие космооперы появляются настолько редко, что гораздо проще ещё раз перечитать Нортон или Хайнлайна, чем найти что-то новое. Поэтому и ожидания от цикла были не очень высокими — если будет похоже ну хотя бы на «Звёздный Десант» — значит, уже неплохо.

И вначале похоже. Похоже не на Ханлайна, но неожиданно — на Кларка, Гамильтона, Азимова... список можно продолжить ещё не одним известным именем. Понятно почему — авторы ограничены рамками жанра, базовые принципы которого давно уже описаны. На этом фоне сами Олди как бы есть, но без отличительных моментов.

Затем ситуация становится обратной — постепенно проявляется авторский почерк. Повествование прирастает десятками действующих лиц, множеством планет и даже разных эпох. Сама космоопера, тем временем, уже не очень космо. Кажется, что сюжетно можно обойтись и без космоса, он нужен только как удобный инструмент для смены декораций — со сменой планеты с лёгкостью меняется и окружение.

А потом эти два подхода объединились во что-то совершенно невероятное. Космос уже не просто фон, который подразумевается в рамках жанра. Он — суть, основная идея, чуть ли не действующее лицо. И всё происходящее — вот именно что опера, в классическом её смысле. Текст теперь напоминает только одних авторов, авторов оперы — Олди.

Одна из трилогий, как по заказу — написана в стилистике «Звёздного Десанта». То, что требовалось, казалось бы. Но повествование уже вышло за рамки одной истории, и интересно не само по себе, а как часть невероятного по масштабу и глубине действия. При этом любая трилогия, если рассматривать её отдельно — цельное, достойное внимания произведение. Но всё вместе... да, космоопера, безусловно. Не развлекательно-ненапряжное чтиво в космическом антураже, а невероятно масштабная Космическая Опера, практически переосмысление всем известного жанра.

Это не попытка авторов написать что-то для себя новое, сыграть в новых условиях и посмотреть что будет. Это годы и годы труда, выписывания не только основной идеи но и десятков второстепенных. Описание множества рас, населяющих Ойкумену, а для каждой из них, и очень подробно — верований, деталей быта, особенностей «национальной» кухни, профессиональных тонкостей. И эти детали со временем формируют общую картину, захватывающую настолько, что время от времени приходится откладывать книгу, чтобы попытаться осознать прочитанное.

«Ойкумена» похожа на паззл, но необычный, многомерный. Такой, в котором каждая деталь связана не только с соседними — взаимосвязано буквально всё. Казалось бы, отдельная история закончилась, и пусть некоторые моменты в ней не объяснены до конца и вызывают вопросы, но время для новой. Однако каждая следующая трилогия дополняет и развивает общую картину, с тем, чтобы в итоге никаких вопросов и недосказанностей не осталось, а все сюжетные линии были завершены — что кажется вообще нереальным для цикла такого объёма и наполненности.

Олди ещё напишут много-много всякого. Или, быть может, не напишут ничего. В любом случае, «Ойкумена» — результат огромного труда и значимая часть их творчества. Цикл, который даже, пожалуй, не с чем сравнить. Написанное «классическими» авторами — к примеру, сравнимые по объёму «Основание» Азимова или «Дюна» Герберта — произведения своего времени, которые теперь выглядят целом довольно тяжеловесно.

Из современных «вымышленных миров» такого масштаба приходят на ум, конечно, «Звёздные Войны», тут никуда не деться, хоть это и довольно вызывающее сравнение. Но если серьёзно начать их сравнивать — «Ойкумена» — более цельная и непротиворечивая, проработана куда как лучше. Не говоря уже о том, что «Звёздные Войны» — киноэпопея, да и создавались они разными авторами и в разное время.

Хотелось бы, конечно, чтобы «Ойкумена» была бы хоть немного похожа на «Звёздные Войны»... Но только в одном — в популярности. Цикл этого достоин, а с современными возможностями компьютерной графики на таком материале можно снять просто потрясающую экранизацию.

Правда, это совсем уж фантастика.

Алексей121, 17 августа 2018 г. в 23:24

Интересно было прочесть эту статью в году 2018-м. Прошло всего-ничего, а картина мира существенно изменилась. И со многими тезисами авторов уже невозможно согласится.

Прежде всего — слова о непопулярности хоррора. Забавно, но статья о том, что мол читатель не любит хоррор, что он мол вызывает у него отторжение, была написана ровно перед возрождением интереса к этому жанру. А сейчас, например, серия «Мастера ужасов» от издательства АСТ, судя по количеству выходящих книг, куда популярнее и «Шедевров фэнтези» (где очень много этого самого «черного» фэнтези, о котором идет речь в статье) и «Мастеров научной фантастики».

Видимо, не так уж читатель боится читать о событиях, которые могут произойти с ним, не так уж он не желает сопереживать персонажам, как считают авторы.

Есть еще один момент в статье, который я считаю в корне неверным, но о нем позже.

Сначала скажу, что эта статья дала мне прямой ответ, почему в России нет авторов, способных написать настоящее черное фэнтези. И кроется он в самом начале статьи. Процитирую.

Короче, стоит только в классическую фэнтези добавить кровь, кишки и дерьмо и она сразу вдруг станет черной. Но это так не работает. Это поверхностное и в корне неверное понимание жанра. Если в обычную фэнтезю добавить все вышеуказанное, она так и останется обычной фэнтезёй. Просто с кровью, с кишками и всем остальным. В то время как черная фэнтези может вообще не содержать натуралистичных сцен и описаний и при этом оставаться таковой, при этом быть моментально узнаваемой, без малейших сомнений. Пример литературный я приведу чуть позже, а пока более наглядный пример видеоигровой. Благо к играм авторы статьи тоже апеллируют.

То что со времен еретика и первого дума индустрия очень сильно изменилась и излишне жестокие видеоигры рискуют подвергнуться очень серьезной критике и даже цензуре, вплоть до запрета выхода, мы оставим за кадром. Как и то, что средний уровень жестокости по палате очень сильно упал с появлением реалистичной графики. Авторы, видимо, просто не в курсе. Я приведу пример игры, 3D-экшена, которая общепризнанно относится к жанру черного фэнтези и при этом не содержит практически никаких «натуралистичных» черт. Речь, естественно, про Dark Souls. В игре нет расчлененки, из монстров при ударах не вылетают литры крови, нет отрубленных конечностей, разбросанных по уровням, но при этом игра остается чистокровным представителем жанра ЧФ. Как же так? Все дело в том, что черное фэнтези, это прежде всего определенная художественная стилистика, набор повествовательных и описательных приемов, создающих определенную картину мира. В ход идет все, от цветовой гаммы и архитектуры, до деталей мироустройства и структуры повествования. Натурализм, глупо бы было отрицать, в число этих приемов входит. Но, как хорошо видно по вышеприведенному примеру, он не только не является основным, он вовсе не обязателен.

И уж совсем не обязательно делать акцент на запахах. Кстати, пример, который приводят авторы — совершенно фееричный.

Мягко говоря, не совсем честно, правда ведь? Да и сам Мартин пишет никак не черную фэнтези. Просто менее романтизированную и сказочную. И эпидемии кровавого поноса ее более «черной» не делают.

Пример обратного — Глен Кук. Натуралистичных подробностей — гораздо меньше. Но при этом его цикл «Черный отряд» — общепризнанный шедевр своего жанра.

И вот из-за непонимания того, что добавление в книгу кровищи и кишок не делает фентези «черной» и вытекает отсутствие (за крайне, крайне редкими исключениями) представителей этого жанра в отечественной фантастике. А ведь попытки были. В основном, провальные. Чего только стоит сборник «Темные», где наши авторы пробовали себя в данном жанре. Кроме пары более-менее точных попаданий, все рассказы пошли совсем не в ту степь. В качестве примера рассказа со стопроцентным попаданием в жанр, и при этом написанного нашим автором, могу привести рассказ «Висельник и ведьма» Богдана Гонтаря. Натуралистичные подробности там присутствуют. Но разве в них дело?

Сейчас к выходу готовится очередной сборник, якобы, черного фэнтези. Отношение к нему заочно самое скептическое. Благо Олди там заявлены. Интересно, что у них там переиздадут?

_________________

UPD. Переиздадут фрагмент из романа «Циклоп», уже выходивший ранее отдельным рассказом. Не самый плохой выбор.

dimon1979, 26 ноября 2014 г. в 13:12

Иногда попадаются книги, которые могут влиять на настроение, на самочувствие, отвлекают от любых проблем. Не знаю, как это объяснить. Выдуманный мир, придуманные герои. Казалось бы, какое мне дело до их неприятностей? Однозначного ответа дать нельзя. Наверное, все зависит от мастерства писателя, от его умения затронуть какие-то струны читателя в душе или сознании, оживить свой мир и сделать его не менее реальным, чем настоящий.

Этот цикл я планировал читать несколько лет назад, но постоянно откладывал чтение по каким-то причинам. Мне казалось, что этот роман слишком сложный, слишком запутанный, тяжелый для восприятия. Частично это подтвердилось. Существуют разные мнения насчет трилогии о Лючано Борготте, от восторга до полного неприятия. Я отношусь к тем, кто получил массу удивительных ощущений и познакомился с огромным миром, вернее с десятками разных миров.

За что мы любим фантастику? За возможность оказаться в необычном мире, познакомиться с новыми героями, узнать что-то интересное. Очень многое зависит от наличия колоритных персонажей, которые отличаются от обычных людей, причем, самыми разными качествами, не всегда хорошими. Основное внимание фокусируется на наблюдении за жизненными перепитиями, на преодолении различных трудностей, поиске выхода из сложных положений. Многие еще с детства привыкли равняться на книжных героев, брать от них что-то полезное для себя, в чем-то учиться.

Лючано Борготта — не тот персонаж, на которого стоит равняться или быть на него похожим, хотя назвать его плохим нельзя. Он притягивает к себе неприятности, всегда попадает в эпицентр проблем. Страдает чаще всего, тоже он. Связано это с его возможностями. Лючано имеет власть над людьми, хотя и несколько ограниченную. Без согласия человека, он не может им управлять, поэтому все проходит по обоюдному согласию. Он помогает больным ходить, красиво говорить, читать по памяти стихи, танцевать, вообщем делает все то, что не могут сделать эти люди самостоятельно. Ни одно доброе дело не останется безнаказанным. Это в полной мере относится к Лючано, все его несчастья от желания помочь кому-то или сделать за кого-то его работу.

Далеко не все в этом романе держится на личности Борготты. Помимо него, есть еще десяток персонажей, которые не менее интересны. Самое интересное, что все они разные. Разные по многим параметрам, от внешней принадлежности к другим мирам, которых в книге предостаточно и заканчивая различными особенностями, присущими жителям иных планет. Если бы мне предложили назвать самого главного героя, без которого книга бы не состоялась, то я вряд ли смог его назвать, потому что все персонажи в этой истории важны.

Авторы создали огромную вселенную, состоящую из тысяч планет, населенных самыми разными существами. Многообразие миров поражает воображение, настолько ярко все описано. В этом романе фантастика тесно переплетена с мистикой. Сверхсовременные технологии вынуждены уживаться с варварскими обычаями, и не всегда передовые разработки научного мира могут конкурировать с колдунами отсталых миров. Внешнее сходство всех жителей Ойкумены на самом деле не имеет ничего общего между собой. Люди-аккумуляторы, люди-компьютеры, люди-телепаты, у каждого народа есть какие-то свои особенности, выделяющие их на фоне других.

Если вы любите необычные истории, с удивительными персонажами, то эта трилогия написана специально для вас. Однозначно — один из лучших фантастических циклов, которые я до этого читал.

ДИР, 20 сентября 2014 г. в 11:53

— Ты ничего не понял? Они просто такие хитрые,- говорит мне один.- Помпилия и ее энергетические рабы — это же явная Россия! Эти вот их вечные нападки на окружающих. Война, которую они когда-то выиграли, чем спаслись от полного уничтожения... Опять же — энергетические ресурсы... А Астлантида — Украина, где каждый готов отдать сердце за Родину.

— Брехня-а-а,- вмешивается второй.- Помпилия — это Америка. А Астлантида — Россия. И вот они там в Лиге собираются и гадают, как им с Россией, значит, быть. А никак. Потому что русский рабом не становится. Только добром и лаской. Только вместе. Или уничтожить всех до одного. Убить.

— Да вы очумели на своей политике!- кричит третий.- Это — Ойкумена! Это такая фантастика, понимаете?

Где-то неподалеку стоят и смеются над спорщиками старый клоун и его друг карлик-акробат, устраивая шаманские пляски вокруг огромного чугунного казана, над которым уже поднимается, разносясь по окрестностям, непередаваемый аромат правильно приготовленной мужской пищи.

А Ойкумена становится все шире. Трещит скорлупа. Уходят под шелуху помпилианцы, рассчитывают гематры, вспыхивают внутренним жаром брамайны...

Надеюсь, это не конец? Даже известных наций — хватит еще на несколько трехтомников.

Хотя, не в нациях дело, конечно.

Это опять роман о свободе. О свободе выбора. И о несвободе выбора. Когда выбирают за тебя. Или когда сам выбор — единственно возможный. И он сам заставляет тебя выбирать себя. Вот так вот коряво получилось.

...

О! Чуть не забыл: а ведь самый кинематографичный роман. Это я о всех трех «волках» разом. Чуть ли не по сценам расписан. Ух, какой бы фантастический фильм мог получиться!

ДИР, 03 сентября 2014 г. в 12:08

А-а-а! Что они сделали!

Марсиане в Лондоне. Идет их наступление на остальную Англию. Зловещие треножники с щупальцами тепловыми лучами и черным ядовитым дымом уничтожают все и всех. Героическое сопротивление армии. Гибель миноносца…

Я читал это, читал!

Но – тут приезжает Шерлок Холмс. И он неспроста приезжает, потому что тут, под небольшим городком Молдоном, свершилось настоящее чудо – была одержана первая победа над марсианскими захватчиками. Найти источник победы, помочь своей стране – чем не цель для детектива? Тем более, что тут же оказался и доктор Ватсон, только что отправивший в эвакуацию свою жену.

Но это не стилизация под Уэллса или под Дойля. Тут все гораздо круче. Вмешиваются инфернальные силы. Магия лупит со всего размаха. Вампиры! Могучие вампиры мешают и чуть не побеждают… И опять – это не стилизация под Стокера.

Но тут бац-бац – выстрелы, и появляется! Вот именно так – появляется! Ха, не буду спойлерить.

Тут просто до неприличного ржания и аплодисментов авторам.

Кстати, одновременно в Харькове двадцать первого века тоже что-то происходит, и знакомый наш Снегирь пытается выправить ситуацию и спасти мозг девушки, утонувшей в виртуальной реальности интерактивного чтения.

Люблю книги, которые читаются вот так – влёт. И так весело. И так познавательно. И так «вспоминательно». И так научно и дедуктивно. И так энергично. И вообще.

Давно так не радовался

kengu.ru, 24 января 2014 г. в 14:23

Настоящая фэнтези — это не эльфы и тролли, принцессы и драконы. Настоящая фэнтези — это шаг за пределы Привычного в Бесконечность. Бесконечность, логично и естественно вырастающую из Привычного. Настолько логично и естественно, что сделав этот шаг, мы удивляемся: блин, как мы могли этого не видеть раньше?

Ну как мы могли раньше думать, что оружие с л у ж и т людям? Ведь очевидно: холодное оружие — не просто железо. Хороший меч имеет Имя — всегда. Хороший меч имеет характер — всегда. Хороший меч хранится в семье веками. Хороший меч — Душа воина. Мы миллион раз слышали и читали об этом, и нас ничего не смущало.

Но вот приходит Мастер, открывает дверь, и мы делаем с ним шаг за порог Привычного — в его очевидное продолжение. В мир, где мечи и шпаги перестают быть оружием и становятся Блистающими, приобретают личность и волю, придают жизни человека цель и смысл.

Собственно, роман именно об этом — о Пути единения с целью и смыслом. «Пресеки свою двойственность, и пусть один меч стоит спокойно против неба!» Это непросто, но Олди и не обещают простоты. Они просто показывают Цель и Путь. Дальше — сами. Честно говоря, мне это когда-то очень помогло.

А еще это очень красивый мир и красивый текст, да.

Маленький совет. Если у вас книга без картинок или электронная версия — не поленитесь и поищите в сети изображения оружия, которое перечислено в глоссарии. Это колоссально упростит для вас погружение в мир Блистающих.

Завидую тем, кто еще не читал.

Грамкин, 29 сентября 2013 г. в 21:18

Олдиевская Ойкумена похожа на какой-то ситком без комедии. Есть набор помещений, в котором и происходит всё действие, помещения эти периодически сменяют друг друга, но вообразить что находится за их стенами не получается.

Олди хотели создать театральный антураж — у них это получилось. Но вот только для жанра космооперы, ну, или «космической симфонии», как на обложке книги написано, слишком скупые декорации и какая-то искусственная и бедная вселенная.

Звучит красиво: «Космическая симфония», вот только жанровая составляющая здесь вообще не играет никакой роли. Пусть Тарталья шляется не по космосу, а по территории одной планеты, населённой разными расами, замените псевдонаучные разумные флуктуации магическими существами, и дело в шляпе! Обёртка другая, начинка всё та же.

Да и начинка, откровенно говоря, не очень. Трудно поверить в расцвет космической эры, когда путешествующие из мира в мир герои давно дуг друга знают и уже когда-то раньше встречали. Больше на деревню похоже, чем на цивилизацию галактического масштаба.

И на протяжении всего цикла: совпадение на совпадении, удача на удаче. Сложно проникнуться сюжетом, когда ты три книги подряд постоянно спотыкаешься о торчащие из кустов рояли.

Если Олди — это лучшее из отечественной фантастики, а этот цикл лучшее их произведение, как мне не раз говорили, то всё очень плохо.

Borogove, 24 сентября 2011 г. в 22:19

Свет чувствовал себя неуютно в комнате с задрапированном тяжелыми занавесками эрекером. Он нашел союзника только в настольной лампе, остальные вещи его к себе подпускали с опаской и некоторой брезгливостью. Вещам претило, чтобы свет задевал что-либо помимо лакированного покрытия и пачкал их тусклыми отблесками.

Лучше всего с задачей справлялось пять кресел, расставленных в форме кремлевской звезды в центре комнаты. Тяжелая обивка со знанием дела поглощала свет, к немалому неудовольствию последнего. На подлокотнике одного из кресел в полумраке лежала книга. Если бы свету дали возможность разглядеть ее, он смог бы оценить яркий оранжево-золотистый переплет. Свет и переплет — они бы наверняка подружились. Свет приложил бы все усилия, чтобы книга сверкала и переливалась, а переплет благосклонно бы принимал лучистые дары и старался бы больше времени проводить на свету. Радовать глаз Читателя.

Рассевшимся по креслам, впрочем, до переплета дела не было.

Первым подал голос зрелый мужчина с лицом ребенка. Запинаясь и потея, он нес восторженную чепуху, выдавал одну притянутую за уши аналогию за другой, строил мессианские теории и зачем-то призывал включить роман в школьную программу. Видимо забыл, что сидит не в комитете по образованию. Он верил каждому написанному слову и наотрез отказывался признавать в книге фантастику. Ему бы пришелся по душе термин «магический реализм», если бы он его знал. Ему бы пришлось по душе что угодно, лишь бы не пришлось краснеть под осуждающими и снисходительными взглядами редких гостей, заинтересовавшихся его библиотекой. Он с радостью бы сменил яркую обложку на строгую пуританскую. Его любимое место в книге – история Йона Орфи. Читатель, которым я был.

Вторым говорил в бороду грузный лысеющий старик. Он досадовал, что пришлось отвлечься от нянчения любимых внуков и вернуться к беллетристике, в которой заведомо нет ничего нового, которая опостылела еще десять лет назад. Он читал внимательно и с ленцой в голосе признавал, что роман написан бойко. Но в остальном его раздражало все – количество Больших Букв в именах, топонимах и явлениях, количество героев, тон повествования и в особенности дурацкая современная сюжетная линия о попавших в отросток. В глубине души он скучал по временам, когда никто ему не мешал читать, что вздумается, чувствовал тоску по ненаписанным им самим книгам. Его любимое место – стилизованная под Стругацких история Ничейного Дома. Читатель, которым я не хотел бы однажды стать.

Затем скромно и тихо привел свои доводы засидевшийся без научной степени аспирант в потертом твидовом пиджаке. Он говорил о том, что авторы ставят очень смелые эксперименты со структурой, заставляют больше думать и внимательнее следить за текстом. Он, немного смущаясь, указывал на мастерство владения слогом, на изящные конструкции и моменты, когда проза поет и льется музыкой. Его доводы были разумными, а голос успокаивал, Если честно, он бы с большим удовольствием пропустил вперед следующего оратора, но установленный порядок менять не хотел. Его любимое место – история дельфина Ринальдо и поэтический спор об Аннабел Ли. Читатель, который всегда был мне симпатичен.

Следующим высказался атлетически сложенный юноша с капризным ртом и длинными волосами. Он изредка фыркал, слушая доводы Третьего Читателя, и теперь, когда больше ему никто не мешал, чувствовал себя на коне. С тщательно выверенными нотками артистизма в голосе он язвил, что вместо того, чтобы читать нормальную мужскую литературу, люди увлекаются какой-то безыдейной, нежизненной, ничему не учащей мутью. Что от этого все беды в личной жизни, проблемы на работе, и в итоге профуканная жизнь. Наиболее удавшимся эпизодом, и то – откуда-то заимствованным – он считал историю бегущего Эдди. Читатель, который не-я.

Последним говорил мужчина лет тридцати двух, широкоплечий, с намечающимся брюшком. Из Сидящих в Креслах он читал меньше всех – молодые годы прошли в беготне за юбками подмосковных красавиц, на археологических раскопках и за барабанной установкой на репетиционных базах. Он внимательно слушал собеседников. Он не находил нужных доводов в защиту романа. К тому же оказывалось, что те места, которые он сам хотел покритиковать, были для кого-либо из Сидящих любимыми. Он говорил совсем немного, а молчал – об одном. Он узнал себя в каждом герое.

Слушая собеседников, Читатели иногда поглядывали на переплет. Каждому что-то осталось непонятно. Читатели ждали продолжения.

Helix, 09 августа 2011 г. в 08:57

      Какие удивительные персонажи! Священник, на исповеди ворующий грехи своих прихожан; купеческая жена, понемногу крадущая у чересчур честного мужа совесть, чтобы не дать ему разориться вконец; ученик, страстно мечтающий присвоить умение учителя.

      Авторы книги тоже воры. Меня вот ограбили. Украли серый цвет опостылевших будней, глухое раздражение от мелких неудач, тупую усталость от бесплодных усилий. Среди бела дня! Прямо из души вытащили!

      Гссподи, ХОРОШО-ТО КАК!!

glupec, 14 января 2008 г. в 19:16

Меня просто поражает умение Г. Л. Олди выдавать абсолютно банальные, считай — прописные истины, за нечто новое, глубокое и философское. Так и здесь: все рассуждения Экалавьи и Карны о свободе внутренней и свободе внешней (занимающие довольно большую часть книги, и уж всяко являющиеся ключевыми именно для этого, третьего тома трилогии) — это, собственно говоря, адаптированные для совсем уж массового потребления выдержки из университетского курса философии (конкретно — философии экзистенциализма). Человек, учившийся в университете, это поймёт, и не захочет в очередной раз читать то, что он уже прекрасно знает...

«Психоделика» и «глубокая психология» — отнюдь не одно и то же. Сюжетная динамика, даже «сдобренная» мыслями и эмоциями, всё равно останется в первую очередь сюжетной динамикой. Ну, а идеи, важные и значимые для автора, «в лоб», прямым текстом в книге высказывать НЕЛЬЗЯ. Это — смерть для художественного произведения. Большинство же монологов и диалогов в 3й части ЧБ можно просто вырезать и вклеивать в учебники философии и (или) прикладной психологии для младших курсов — иными словами, собственно художественной ткани в книге маловато.

Таково моё мнение. Понимаю, что получу минус за этот отзыв, но — что я написал, то написал.

Manowar76, 14 июля 2020 г. в 01:26

Почему решил перечитать: творчество Олди. Колорит средневекового Китая.

1997 год. У меня работа, маленький сын, встречи с друзьями и еженедельные посещения книжного рынка, где скупались все новинки, имеющие отношение к фантастике. На рынке правили бал Серии. И, если уж ты начал собирать какую-то серию, то старался покупать всё, что в ней выходило. Одной из таких серий была «Абсолютная магия». До сих пор благодарен составителям серии. В «АМ» вышел всего 31 том, но серия познакомила (или углубила знакомство) с такими авторами, как

Перумов, Зорич, Олди, Дашков, Свержин. Люблю и читаю этих авторов до сих пор.

У Олди в конце девяностых – мифологически-этнический период. И если с античной мифологией и подвигами Геракла («Герой должен быть один») были знакомы почти все, родившиеся в СССР, то мифологии Индии (трилогия «Чёрный баламут») и Китая (как раз «Мессия очищает диск») были для меня откровением.

В итоге: естественно, спустя почти четверть века роман читается по другому. Но воспринимается не хуже, как это бывает с большинством книг, которые нравились в юности, а наоборот – лучше и ярче.

Когда под рукой википедия;

за плечами багаж из прочитанных «Искусства войны» Сунь-цзы, «Лунь Юй» учителя Куна, даосской «Чжуан-цзы» и «Стратагем» фон Зенгера;

в памяти пара десятков фильмов про кунг-фу...

то книга начитает сверкать самыми неожиданными гранями.

Поднебесная. Пятнадцатый век. В Китае меняются династии, монахи из Шаолиня служат в тайной канцелярии императора, а Закон Кармы сошёл с ума.

По всей империи людей косит «Безумие Будды», восстают мёртвые, шалит нечисть и пытается случиться христианско-скандинавский апокалипсис.

Дородному судье Бао поручают расследование странного покушения на принца Чжоу-вана. Судья, поняв, что в деле замешаны шаолинские монахи, отправляет в знаменитый монастырь Змеёныша Цая, лазутчика, выглядящего моложе своих лет. В монастыре Змеёныш знакомится с Маленьким Архатом, подростком, в теле находится которого программист из нашего мира.

В дальнейшем три этих главных героя будут встречаться и расставаться, находить и терять, раскрывать секреты и подвергаться опасностям.

Второстепенные персонажи, а их много и все они важны для сюжета, еще колоритней основных – маг-даос Лань Даосин и его крутой осёл, князь Преисподней Яньло, чёрт-лоча, лисица-оборотень Святая Сестрица, высокопоставленные сановники, генералы, преступники, нищие...

Нас ждут описания бюрократического Китая, Преисподней и быта монахов-воинов.

Олди, сами практикующие восточные единоборства, очень вкусно, точно и сильно описывают практики Шаолиня: от изнуряющих тренировок и просветляющих бесед до распорядка дня и рациона монахов.

Про попаданца – в конце девяностых попаданчество ещё не было клеймом и диагнозом, а всего лишь одним из сюжетных ходов, поэтому в книге наш современник смотрится органично.

Обнаружена как минимум одна пасхалка, если не считать реплик Маленького Архата. На празднике в Преисподней гостям поёт великий сказитель Жэнь Лу-кин. Евгений Лукин, очевидно. Даже по описанию внешности подходит.

Композиционно прихотливый роман. Части разные по объёму, присутствуют «междуглавия». Всё это тоже работает на погружение в эпоху.

Придирки доморощенных эзотериков и программистов – пустое. Автору виднее, как в его мире функционирует «компьютер Кармы» и как выглядит просветление, «великое У».

Потрясающий роман. Лучшее отображение средневекового мифологического Китая в российской, и, возможно, в мировой фантастике. Да, на Западе есть Гай Гэвриел Кей, Фонда Ли и недавно появившаяся Ребекка Куанг. Но в России текстов подобного уровня в этом сеттинге нет точно, я проверял.

«Мессия очищает диск» – ориентальное фэнтези, прошедшее проверку временем.

10(ПОТРЯСАЮЩЕ)

Shean, 05 декабря 2017 г. в 12:42

В Фэйсбуке на страницах Олди весело и с огоньком обсуждается вопрос, «что курили авторы».

Несложно сказать. Олди вдумчиво скурили трилогию Нейроманта (особенно стоек аромат «Нулевого Графа»), и не менее тщательно вдохнули дым «Реки Богов». В какой-то момент я даже испугалась, что эээ... обкурка зашла за грань разумного — это было в момент, когда леди с именем на А начала проявлять _особенные_ способности — но, все же, чем хороши _наши_хваленые_Олди — это тем, что умеют держать баланс. И Ариадна вовсе не является сюжетным клоном ни Аж, ни Анжелы (тех-то, знаете, не всякий биохакер различит).

Что забавно, эксперимент с киберпанком не удался. Не удался в том смысле, что «Бык из машины», несмотря на киберпанковский антураж, совершенно киберпанком не выглядит и не является. Ну да, лоа\\боги нисходят к людям по своим делам из киберпространства; ну да, люди как-то это используют в своих белковых целях. Ну да, нецифровая жизнь страшна, грязна и омерзительна. Ну да, бойцы-одиночки на острие событий и малоподвижные телом плетельщики паутин в узловых точках рождающихся цунами. Но Олди решительно добавляют, вроде бы, совершенно недопустимые в реалиях киберпанка — проблемы семейной верности и любви, невзирая на многие вины; возникновение внезапного доверия между чужими и чуждыми людьми; и острую актуальность невероятной ценности и волшебности человеческого тела. Герои либо научаются договариваться и сосуществовать с собственными телами — либо никакой _цифрал_ не спасает их от гибели.

Интересная книга, буду перечитывать.

Рекомендую с чистой совестью, но для тех, кто уже подзабыл греческую мифологию, советую держать википедию под рукой и не забывать гуглить каждое незнакомое имя. Неговорящих имен там нет вовсе.

glupec, 26 октября 2015 г. в 21:55

     Мое пристрастие к Олдям (не угасшее и до сих пор) началось в далеком 1995-м, с маленьких самиздатовских покетбуков. Как сейчас помню — чудесные иллюстрации Печенежского и Семякина, автограф Олди на шмуцтитуле: «Верной ДОРОГОЙ идете, товарищ! Правильно читаете...» А старая любовь, как известно, не ржавеет. Для того, который Был Я (шестнадцатилетнего), «Дорога» была настоящим потрясением. Цитируя поручика Ухтомского: «И тут меня как «чемоданом» по макушке». Хорошая фантастика, как оказалось, не заканчивается на книгах профессора Толкина, а хорошая философская литература — на «Обыкновенном чуде» и «Том самом Мюнхгаузене»...

Впрочем, и про эту книгу вполне можно было сказать — «обыкновенное чудо». Книга, в которой каждое слово значимо — но не само по себе, а именно как часть большого текста. Интереснейшая и нестандартная концепция «Тех, которые Я». Жизнь как вечная скука; более точного и глубокого определения мне как-то встречать не довелось. (Потом эта же идея появится в «Одиссее», и это будет, как говорится, «умри, сэр Генри — лучше не напишешь!»

     Много незримых ниточек связывает эту раннюю вещь Олдей с классической литературой. Нет, не с классикой фантастики — с классикой психологической прозы, литературы «потока сознания», в какой-то степени магреализма (сама идея — психология современного человека в декорациях, замаскированных под античность — произрастает прямо из «Мартовских ид» Уайлдера). Много отсылок к отечественной поэзии 20 века («Я спал, мадонна, видел ад» — это из Д. Самойлова, «зелень лавра, доходящая до дрожи» — Бродский, «Анабель-Ли» — одновременно и Эдгар По, и А. Вознесенский...) В общем, такие «связочки» с мощной мейнстримной традицией делают эту вещь не только и не столько фантастикой, сколько блестящим образцом постмодернистской притчи. Поэтому «Дорога» очень сильно выбивается из общего ряда произведений, входящих в «Бездну Голодных глаз». Поэтому же, вероятно, ее до сих пор низко оценивают любители всякой там фэнтезни. Простенькие, банальные «Сумерки мира» более внятны: «мечи звенят, мечи блестят»... (в «Дороге», кстати, хоть один меч есть? ) Но те, кто любит не экшн, а просто хорошую литературу — оценят.

    NB Да, и что касается сюжетного, а также стилистического «разнобоя». Я его, признаться, не заметил. Ну да, рассказываются три совершенно независимые истории, которые потом срастаются в одну — но этот прием придуман был не Олдями. Ещё у Крапивина в «Голубятне на жёлтой поляне» было. (И кстати, в тему: любимый многими «Герой...» — написан АБСОЛЮТНО так же. Практически весь сюжет, рассказ об Амфитрионе, Гермии и пр. — всего лишь предыстория того момента, когда в сознании Геракла звучит голос предка — Кроноса. Когда задыхаешься от внезапного осознания: «Ах, ВОТ ради чего все это писалось!..» Собственно, такое ощущение — это и есть катарсис. В который я вообще-то не верю — но таки испытывал его, читая и «Дорогу», и «Голубятню», и «Ахейский цикл»).

    Ну и к тому же: эклектика стиля — чуть ли не фирменный знак Олдей. Честно говоря, я предпочитаю хаос — излишней упорядоченности. «Вышивание мелким бисером», неповторимые мелочи\детали — подчас дороже стоят, чем строго выверенная и логичная фабула.

    NBB Можете ставить минусы, я не возражаю :)

Barros, 03 октября 2014 г. в 18:00

Периодически попадаю на книги, которые писались в расчете на другую целевую аудиторию — то есть, и я как читатель им не нужен, и мне как читателю они неинтересны. Иногда попадаю на такие книги случайно, иногда сознательно беру на пробу.

«Шерлок Холмс против марсиан» шёл по второй категории. Была смутная надежда поймать что-нибудь интересное и для меня. Но, к сожалению, не сбылось. Ну, понаблюдал за тем, как талантливые авторы интеллигентно дразнят (чтобы не сказать «троллят») читателя, страдающего пробелами в эрудиции. Остался равнодушен. Не то, чтобы я сам ощущал себя как-то особо эрудированным, но и моего «не особо» вполне хватило, чтобы чтение не подарило никаких сюрпризов. Некоторые финты предугадал заранее, некоторые разгадал постфактум, но что хуже всего, не возникло желания разгадывать оставшиеся. Я их отметил, но возвращаться к ним желания не ощутил.

В плюсы книги могу записать только наглядный прогресс по сравнению с давним «Орденом святого Бестселлера», который связан с новым романом одним из персонажей — там Олди, на мой взгляд, «не вписались» в принятую интонацию и во второй части вылетели с трассы в не особо уместные жанровые дебри. В «Шерлоке Холмсе», к счастью, в этом смысле всё в порядке — полёт нормальный от начала и до конца, по выверенной и выверенной заранее траектории, с подстроенными коллизиями, но без парадоксов, в игру с которыми мне как читателю хотелось бы втянуться. Придраться к чему? Наверняка нашёл бы, но ни малейшего желания не чувствую. Проехался на романе, как на трамвае: вошёл, сел, доехал до конечной, сошёл и пошёл дальше. Впечатления от поездки: без.

Моя беда в том, что от новых книг авторов такого класса, как Олди, я привычно жду большего, нежели простая демонстрация писательского профессионализма, и если ожидаемого не получаю, то некоторое время злюсь. Потом, однако, перечитываю что-нибудь из их же менее проходного и успокаиваюсь.

opty, 22 января 2014 г. в 12:01

Как «Волк» является непосредственным продолжением «Волчонка» , так и отзыв будет прямым продолжением такового на предыдущий роман трилогии .

Практически всегда авторы «раскачиваются» ко второй книги трилогии , и она мне понравилась больше чем первая . Возросла динамика , практически полностью исчезли провисания которые до определенной степени имелись в первой книге .

К особенностям следует отнести то что «Дикари Ойкумены» смещаются в сторону «классической» космооперы . Это было заметно уже в «Волчонке» а «Волк» закрепил это впечатление . Хорошо это или плохо судить трудно , но это данность которая некоторым читателям придется по вкусу , некоторым нет .

К определенным недостаткам лично я отношу что частично исчезла волшебная атмосфера Ойкумены , но с другой стороны в рамках логики повествования это совершенно естественно , ведь большая часть «Волка» проходит за пределами обжитой Ойкумены .

Приумножение сущностей , в виде

смотрится органично и естественно .

В общем очень хорошо , можно сказать отлично . Так держать !

Elessar, 16 июля 2012 г. в 22:18

Современное мифотворчество — процесс нелёгкий и неблагодарный. Своды мифов и преданий формировались веками, составляя самую суть менталитета нации, своеобразный корпус мировоззренческих установок и этических норм. Мифология — метафорический голос народа, пульс жизни. И потому-то интерпретация и переиначивание мифов на свой лад для одиночки невероятно сложны. Это поистине титанический труд, который по плечу лишь гениям. Таким, например, как единый в двух лицах Генри Лайон Олди.

Написанная на основе Махабхараты и корпуса индийской мифологии вообще, трилогия по глубине, размаху и эпичности стоит вровень с оригиналом, ни в чём ему не уступая. Мастера рисуют нам несущийся навстречу катастрофе мир, в котором давно забыта Любовь. Мир, который лишь ржавые и непрочные цепи Закона удерживают от падения в пропасть. Лежащая в основе всего сущего любовь попрана, творения забыли своих творцов. Теперь балом правят не преклонение, но страдание. В пароксизме аскезы отшельник способен заставить богов исполнить его волю. Божественная помощь, бывшая раньше наградой за любовь, стала платой за страдание. Этот мир уже далёк от золотого века, но в нём ещё есть место благочестивым мудрецам и отважным воителям. Но грядёт эпоха пользы, когда каждый сам за себя, когда никто не верит в богов и не ждёт награды за добродетель. Эра, когда творения выродятся и станут тварями. Эра угасания, когда на смену огню любви и жару аскезы придёт холодный расчёт чистой выгоды. Наша с вами эпоха, одним словом.

Под стать окружению и герои трилогии. Индра-громовержец, уставший бог с телом юноши и душой старика. Разрушитель Шива, танцующий бог, чьи пути воистину неисповедимы. Шут Дьяус, некогда бывший Одним и Единым, ровесник вечности. Вишну-опекун, задумавший свою жестокую игру, в которой смертные лишь пешки на шахматной доске вселенной. И, конечно, главные герои, с каждым из которых нам суждено прожить целую жизнь. Гангея Грозный, бесстрашный воитель, хранитель Хастинапура, для которого честь воина и клятва верности превыше власти и собственного блага. Гомункулус Дрона, бык среди подвижников, рождённый без любви в сердце. Мудрец, который отрёкся от пользы и преступил закон во имя призрачного шанса стать человеком, способным чувствовать и плакать. Карна-секач, дитя свободы, добровольно отказавшийся от божественного могущества, чтобы идти своим путём, чтобы победить в равном бою, а не бойне. Аватары, воплощения и креатуры, они бросили вызов богам в борьбе за собственные души. Своей жизнью и смертью каждый из них доказал: предопределения нет. Этому миру не нужны костыли и цепи, только огонь сердец способен удержать его от падения в пропасть.

Одна из лучших вещей харьковского дуэта, мощнее и чище даже моего любимого «Героя...» И пусть вокруг бесчинствуют слуги пользы и рабы выгоды, я верю не смотря ни на что: пока пишут и читают такие книги, мир не погибнет.

ivan2543, 25 января 2012 г. в 23:28

Главное, что впечатляет в первом (сюжетно) романе «Бездны Голодных Глаз» — это размах действия. Пространство и время. Несколько миров и охват эпох от XX века до неизмеримо далекого будущего. Похоже, что такие масштабы в отечественной фантастике беспрецедентны, да и в мировой примеры можно пересчитать по пальцам. (Мне, скажем, на ум приходит только Муркок, да еще, пожалуй, Герберт – но он писал НФ и с Олди у него почти ничего общего).

Олди любят шокировать читателя, сразу бросив его в объятия необычного мира своих книг. В «Дороге» далеко не сразу мы получаем объяснение происходящего, и постепенно привыкаем наслаждаться экзотикой мира Малхут, его изысканно-упадочной романтикой, извращенной социальной структурой и моралью, основанной на культе смерти и разложения. Но, как только привыкнем, авторы снова бросают нас – на много веков или даже тысячелетий назад, разворачивая перед нами труднопредствимых масштабов картину событий, которые привели к возникновению тех сущностей, обществ и отношений, которых мы уже видели в самом начале. И роман собирается, как пазл, из обломков, потерявшихся во множестве миров и времен, а также там, где нет ни пространства, ни времени. Да, именно с «Дороги» придется привыкнуть, что в «Бездне Голодных Глаз» причинно-следственные отношения гораздо сложнее, чем в привычной нам Вселенной.

Человечество создало нечто, что стало сильнее своих создателей – весьма предсказуемый итог прогресса. Но отказ от него – это вовсе не выход. Мир, где регресс и саморазрушение стали основной ценностью – обречен вечно топтаться на месте. Разве такое болото параноиков и меланхоликов, чей предел мечтаний – легкая и красивая смерть, должен существовать? Нет, бес Марцелл так не считает. Не считает так и Пустотник Даймон, и другие Пустотники, поздно осознавшие свою ошибку. А значит – будет война. Будет любовь. Будет жизнь. И бесы станут богами.

В литературе давно, еще со времен Свифта, установилось скептическое отношение к идее физического бессмертия. Но Марцелл – совершенно новый образ бессмертного человека. У него есть нечто большее, чем жизнь – у него есть память и знание своего Пути. В нем словно бы воплотилась вся воля человечества к жизни, к прогрессу, он воин, обреченный на победу, но не удовлетворяющийся простыми персональными победами. Он хочет раскачать безумный мир жаждущих смерти, поделиться с ними своим боевым духом, своей здоровой звериной жаждой жизни, которую здесь помнят разве что малые дети.

Даймон, то есть, фактически, демон – напротив, воплощение сомнения. Он лучше других знает, что Природа вложила в человека не только волю к жизни, но и жажду разрушения.

«Вошедшие в отросток», роман в романе – прямо-таки квинтэссенция творчества Олди на тот момент – смесь триллера, приключения, сюрреализма и трагикомедии. Очень живая, не пытающаяся притвориться чем-то вещь. Достоверности происходящему добавляет постоянно меняющаяся точка зрения – мы как бы получаем информацию от разных участников и очевидцев мистического путешествия. Единственный способ разрушить то, что построено на крови и страхе – оставаться человеком. Сознания путешественников и Даниэля остаются чужеродными островками человечности в бредовом мире Некросферы, словно сошедшем с картин Босха и его последователей. А значит – предстоит битва, смертельная битва за свое «я», за право остаться в стороне от жуткого хаоса. Забавно, что вместе с традиционными ужасами вроде инквизиторов, демонов, монстров, Некросфера натравливает на героев и современные – бандитов, милиционеров-беспредельщиков, военных с фашистскими замашками. Самое интересное, что при всей ужасности, это концентрированное зло удивительно бессмысленно и бесцельно – например, военные готовы уничтожить кого угодно, кто помешает им ликвидировать вполне безобидного ручного тигра. И только созидательная человеческая воля, жажда победы и готовность жертвовать собой – чувства истинного воина – способны остановить хаотичный кошмар, родившийся из слепого страха смерти.

На нити двух основных сюжетов нанизаны рассказы, почти каждый из которых я назвал бы драгоценным украшением романа. Именно эта отрывочность (признаться, к романам в рассказах я весьма неравнодушен) и создает ощущение масштабности, размаха. Да, это не добавляет стилистической однородности – но лучше помогает понять Марцелла, живущего всеми своими прошлыми и будущими жизнями сразу. Особенно хочется отметить эталонный рассказ ужасов – «Монстр» и совершенно безумный по своему драйву «Восьмой круг подземки». А в «Тигре» и «Аннабель-Ли» чувствуются мотивы пробуждения мистических сил природы, преобразующих человека, которые впоследствии станут одним из центральных мотивов написанного в соавторстве с Андреем Валентиновым романа «Нам здесь жить». «Ничей дом» напоминает какие-то городские легенды 90-х. А «Смех Диониса» и «Последний» — настоящие гимны человеческой воле, воле Творца и Воина.

«Дорога» прочно связана с глобальным литературным пространством – и это не только цитируемые в эпиграфах произведения. Несмотря на оригинальность, «Дорога» является своеобразной суммой накопленных фантастической литературой традиций. «Ничей дом» и «Восьмой круг подземки» вызывают ассоциации с «Пикником на обочине» Стругацких, «Смех Диониса» похож на рассказы Рэя Брэдбери, «Монстр» и «Вошедшие в отросток» напоминают творчество Стивена Кинга, а в «Праве на смерть» чувствуются неясные аллюзии на говардовского Конана. Отличительная особенность не только «Дороги», но и всего цикла «Бездна Голодных Глаз» — некая надлитературность, вызывающая мистическое ощущение. Авторы как бы не стесняются источников вдохновения, вплетая старые слова в новые «витражи», городясь этой преемственностью.

Достоинства произведения:

стиль и язык;

атмосфера (особенно рассказы и линия Некросферы);

философия;

исключительная масштабность сюжета в пространстве и времени при столь малой форме;

яркий образ Марцелла и его прошлых инкарнаций.

Недостатки:

пожалуй, отсутствуют, хотя вчитаться в «Дорогу» с ходу очень тяжело – вычурный язык и запутанный мир могут отпугнуть.

Итог: отличное начало цикла. «Дорога» — это путь, который проходит сквозь нас, сквозь всё человечество. Этот путь сам выбирает себе – героя? жертву? Но даже если единственный выбор – победить или погибнуть, всегда нужно помнить о том, что от победы одного может зависеть судьба целого мира. Однозначный шедевр, рекомендую любителям хорошего фэнтези и необычной литературы.

Хойти, 12 июня 2011 г. в 02:04

Вспомнился далёкий уже 1997… а может быть, 1998 год. Друг дал почитать сборник, в котором среди прочего была повесть «Живущий в последний раз» — книга, взявшая нас в плен всерьёз и надолго. Плен был чёрный, серебряный, готический, суровый, симфонический, солёный, жестокий, прекрасный… Имя, стоявшее над заглавием — Генри Лайон Олди — звучало сдержанным рокотом барабана и волнующими нотами виолончели, обещало захватывающие дух новые страницы… «Он русский, понимаешь ты, русский! — горячилась я. — Не может иностранец так написать! А если даже напишет, то теперь уже никто так не переведёт!». «Да почему? — возражал друг. — Мало ли сейчас хороших зарубежных авторов…» — и начинал сыпать именами. «Ну, интересно, и кто ж из твоих иностранцев будет Бальмонта цитировать?» — выкладывала козырь я…

Давно это было. Взахлёб, параллельно и последовательно, были прочитаны «Витражи патриархов», «Восставшие из рая», «Мессия очищает диск», «Пасынки восьмой заповеди», «Дорога», «Войти в образ», «Герой должен быть один»… Мы с другом втягивали в круг поклонников сэра Олди всё больше неофитов… «Путь Меча», «Нопэрапон», «Чёрный баламут»… К этому времени уже ни для кого не был секретом один псевдоним на двоих — Дмитрия Громова и Олега Ладыженского.

А потом… друзья мои как-то охладели к этой бесконечной творческой карусели. «Мага в законе», «Выйти в тираж, или Орден святого Бестселлера», «Приют героев», «Шмагию» и «Гарпию» я уже читала, можно сказать, в одиночестве. Огорчительно. Не с кем было поделиться впечатлениями, радостью, да просто новой книгой.

И вот, боюсь я, настало и моё время. Глухое недовольство тем, как разбрасываются любимые авторы, становится всё отчётливей. Надолго выбил меня из колеи глумливый рассказ «Мы плывём на запад», опубликованный, по-моему, аж в двух сборниках.

Но я не сдаюсь :))

И вот новая книга в руках: «Urbi et orbi, или Городу и миру. Книга первая. Дитя Ойкумены». Последняя надежда, можно сказать. Сомневалась, правда: если я «Ойкумену» (аж в трёх книгах) не читала, может, не получится? Может, поэтому и не получилось.

«Urbi et orbi…» показалась мне холодной, бледной, насмешливой — как презрительная улыбка. Истории из раннего детства, подросткового времени и юности Регины Ван Фрассен, главной героини грядущей эпопеи, перемежаются её же «взрослыми» умозаключениями — или, скорее, рефлексиями на ещё неизвестное нам. Небогатый сюжет (а вернее, девять разрозненных сюжетов — каждый для рассказа) размазан тонким слоем по 350 страницам и ничего не обещает в конце. Персонажи набросаны небрежными штрихами и аляповатыми мазками, чем напоминают генератов — отнюдь не класса А (с) Джаспер Ффорде.

Ощущение потери — нет, старый друг не умер, просто уехал в далёкие-далёкие края — не помешало мне взяться ещё за одну книгу Олди. Но о ней — в следующий раз, ладно?

Мисс Марпл, 24 июня 2009 г. в 12:34

Писать детективы о магическом мире — не самое легкое занятие. В любом детективе читатель хочет сам догадаться, кто же все-таки совершил преступление. В фэнтези же сделать это несколько сложнее, ведь автор в любом случае ознакомлен с реалиями своего мира намного лучше читателя. Писатель может и не использовать колдовство или другие особенности своей вселенной для завязки сюжета. Этот путь чреват возмущением читателя : зачем вообще было огород городить? Не проще написать обыкновенный детектив?

Вот и оказывается писатель в положении «бегущего по лезвию». Важно найти определенный баланс между магией и логикой, найти смысл использованию другого мира в качестве декораций. И на этой дистанции небезызвестный Генри Лайон Олди ставит очередной мировой рекорд.

Перед нами несколько карикатурный фэнтезийный мир. Герой из псевдоевропейской страны попадает на таинственный Восток — и вот уже читатель готов отождествлять себя с ним, сопереживать ему — как же, человек с нашим мировоззрением попал почти на другую планету. Восток у Олди получился знатный — цветистые речи продавцов сладостей, разговоры прохожих, крики зазывал...Так и чувствуешь себя на улицах Стамбула. Но Восток — лишь декорации, пусть и очень колоритные.

Сама повесть стопроцентно европейская. Европеец ведет расследование независимо от восточных властей совершенно европейскими методами. В целом повесть вызывает ассоциации прежде всего с Агатой Кристи — тут даже свои Томми и Таппенс есть! И собственно развязка разыграна в фирменном стиле мисс Марпл.

Но если бы этот рассказ был просто «Кристи в мире меча и магии», читатель бы заскучал. Каждый автор вносит в ту или иную идею что-то свое. Так что это скорее изящная стилизация, этаких реверанс в сторону королевы детектива. недаром больше всего повесть похожа на пародийных «Партнеров по преступлению» — роман, в котором в каждой главе Томми и Таппенс используют методы известных литературных сыщиков. Так же и тут: совершенно хулиганские отсылки к Сименону и Конан Дойлу делают повествование еще ярче, немного разбавляя общий не самый радостный настрой повести.

Олди не были бы Олдями, если бы написали всего лишь очаровательную стилизацию. В этой повести, как и в любой сказке, есть мораль. Причем мораль настолько туманная и нечеткая, что читателю придется постараться, чтобы до конца понять замысел авторов. Разумеется, о цене за могущество говорили и до именитого автора. Но сама идея «Лысого гения» — не главная в романе. Это скорее прелюдия, настраивающая читателя на определенный лад. Проходящая через все произведение толстой красной линией фраза про око и зубы — лишь верхний слой общей идеи авторов. В чем же смысл, спросите вы. Для каждого — свой. В чем-то — развитие лейтмотива «Пути меча» (в повести есть и совершенно очаровательная отсылка к этому раннему роману Олдей). Но главное, как всегда, должен найти читатель. Сам.

Итог: Очень разноплановая вещь. Восточная стилизация? Полупародийный «классический детектив»? Литературная игра? Филосовская притча? И многое другое. Однако надо заметить. что чтобы в полной мере понять и воспринять эту вещь надо быть как минимум в половину таким же разносторонним человеком, как и сами авторы. А чтобы понять смысл замечательного финала — прочесть его явно не один раз.

Рекомендация: Очень высокая.

Издания: Повесть входила в многие сборники. на мой взгляд, лучше всего купить её в сольном сборнике соавторов, нежели в какой-либо антологии.

Мисс Марпл, 07 июня 2009 г. в 19:31

Одна из первых фантастических книг, прочитанных мной — томик Куна «Легенды и мифы Древней Греции». 11 лет назад эта книга вошла в мою жизнь. Я не могу сказать, что очень хорошо её помню или что очень её люблю. Нет, просто эта книга стала частью меня. Любимая богиня — Афина, любимы герой — Одиссей, любимый сюжет... Я не могла воспринимать себя самое без богов и героев тех давних времен. Естественно, художественное произведение, основанное на переосмыслении древних легенд, не могло меня не заинтересовать, но в то же время вызывало двойственные чувства.

Long ago, in the far away land of ancient Greece

Итак, перед нами Древняя Греция, золотая эпоха богов и героев. Греция именно мифическая, где за тоненьким деревцем вполне может скрываться юная дриада, где, умерев, вы встречаетесь с Гермесом, навеки переплываете Стикс...

Именно с Гермеса и Стикса начинается эта история. История богов и героев. Но прежде всего — история людей.

there was a golden age of powerful gods extraordinary heroes

Практически все персонажи знакомы нам по классическим мифам. В то же время соавторы показывают нам этих людей ( и богов) такими, какими они могли бы быть в реальности, без прикрас. Практически каждый персонаж достоверно прописан, причем часто с учетом реалий эпохи, в которой он живет. Конечно, общечеловеческие качества и ценности одинаковы для всех времен, но определенная реакция на некоторые события, модель поведения присуща и каждому конкретному времени в отдельности.

Тщательно восстановленный фон эпохи, любовно расставленные декорации, деление книги на эписодии и стасимы...И вот история начинается.

Миф, с одной стороны, показан так, каким бы мог стать в реальности. Логика соавторов практически безупречна. С другой стороны, всем событиям добавлена совершенно новая подоплека, изменяющая саму суть мифа. Но отторжения это не вызывает. Наоборот, становится действительно интересно. А как будут развиваться сюжет согласно данной версии? Точнее, с какой стороны он будет показан?

Персонажи получились просто очаровательными. Очень живые, яркие боги ( Гермес, главный персонаж-Олимпиец, просто бесподобен), действительно любопытные герои на заднем плане, невероятно достоверный Амфитрион, который раскрывается с первой и до последней страницы, постоянно показывая себя с какой-то новой стороны и при этом оставаясь самим собой...

and greatest and strongest of all these Heroes was the mighty Hercules

Пожалуй, только заглавный герой (в смысле, герои) не вызывают особых чувств. Заставляет задуматься о судьбе героев название романа. Герой должен быть один, потому что не должно быть других героев, или потому что он должен быть одинок?

Вообще-то роман не о Геракле. И даже не об Амфитрионе и Гермесе, человеке, который вполне мог бы стать богом и боге, в котором с каждым днем все больше и больше человеческого. Нет, это роман об эпохе. когда люди верили. И о том, что эта эпоха обязательно должна кончиться. В этом роман очень сильно похож на другое известное произведение авторов того же периода — «Путь меча». Мир богов и героев (читай — Блистающих) подвергается определенным переменам. Этому миру, в чем-то не идеальному, но все равно волшебному и по-своему великому, приходит конец. И один из двух классических русских вопросов уже не так важен, а другой...

В этом-то и проблема. Первая, более светлая часть романа, намного привлекательней (как и в «Пути меча», кстати). Мрачная атмосфера разряжается остроумными замечаниями, приятный, ненавязчивый юмор не дает погрузиться в отчаяние. Авторы лишь задают вопросы, дают возможность читателю поразмышлять, попробовать найти ответы самим. А читатель, в свою очередь, надеется узнать мнение авторов. Индейское национальное, как говорится. Такое чувство, что авторы и сами их не знают.

Может быть, спасение в той самой вере в чудо? Человеку нужно верить...В Зевса, в Единого Бога, в святых или прорицателей, в Нострадамуса и приведений, в Вангу и НЛО...А иначе мир не выживет. Без чуда. Без надежды.

Но в романе всего этого нет. финал, горький и изматывающий, вызывает почти физическую усталость. А ведь так хочется хотя бы надеяться...

Итог: Почти идеальное переосмысление классических мифов о Геракле на самом деле нечто большее, чем просто «вариация на тему». У каждого из нас свой Тартар, хотим мы этого или нет. И надо суметь заглянуть в него, заглянуть в себя — вот, пожалуй, одна из основных мыслей романа. И, конечно, та же, что и в «Пути меча» — мир разрушающийся, мир без чуда...Мир, который приводит к тому, о чем мы читаем в «Дайте им умереть». Мир, в котором мы живем. Однако к выводам Олди приходят (или приходит? Автор должен быть один...) весьма неутешительным. Может, поэтому, а может, из-за довольно резкой смены настроения повествования и отсутствия Гермеса, вторая часть романа читается тяжелее, а воспринимается хуже. Во второй раз дуэт лучше задает вопросы, чем находит ответы.

And that's the gospel truth

P.S. А любимый греческий бог у меня теперь другой...Без подсказки догадаетесь?

P.P.S. Спасибо, Ruddy, за книгу)

Рекомендация: Очень высокая.

Вызывает ассоциации с: «Путь меча» Г.Л.Олди.

Издания: Самое доступное — «Стрела времени», Самые приятные — «Миры» и «Без маски». В первом — уже ставшая традиционной иллюстрация Бондаря на обложке, зато второе имеет более солидный, лишенный каких-либо признаков «фэнтезийности» вид.

Саундтрек: Как ни странно, нейтральная версия «Полюшко-поле».

XabbaXen, 01 февраля 2009 г. в 07:39

Здесь были высказаны настолько разные мнения, что подтверждается старая истина: каждый ищет в книге своё.

Так вот, если Вы ищете в книге достоверное повествование о том, чем режут кур и овец — лучше потратьте своё время на «Поднятую целину».

Вам этот роман не нужен.

Если Вы заранее уверены («научная точка зрения«!), что, состязаясь в турнирах заточенными клинками, участники обязательно должны пораниться или поубивать друг друга — лучше потратьте своё время, перечитав, например, «Три мушкетера». Или, если его, времени, маловато — пересмотрите пару серий о Фредди Крюгере.

Вам этот роман не нужен.

Если же Вы в литературе ищете Литературу, а не энциклопедические статьи вперемежку с тупым экшеном... Если Вы готовы поразмышлять над проблемой Силы, которая убивает, и Силы, которая не приемлет насилия... Если Вы готовы улыбнуться тонкой иронии авторов, заставляющих посмотреть на Венца Творения всего лишь как на Придатка... Если, если, если.. миллион таких «если».

Тогда — читайте. Обязательно читайте.

Nog, 09 сентября 2007 г. в 17:03

Итак, битва на поле Куру завершена. Добродетельные Пандавы взяли верх над злокозненными Кауравами. Во всяком случае, так будут говорить летописи и легенды, а значит, это и будет правдой в будущем. Сама битва, кстати, описана довольно-таки скупо. Впрочем, это как раз сделано вполне сознательно — в конце концов, её ход местами описывался и в предыдущих книгах. Истории Гангеи, Дроны, Карны, Кришны, Пандавов и Кауравов тоже подошли к концу. Что дальше? Да ничего, в общем-то. Или всё — это как посмотреть. Эпоха сменилась, на первый взгляд — к худшему, на второй — кто там разберёт? Реалии эпохи Пользы ужасны, особенно для тех, кто видел предыдущую. Но зато их творит сам человек. И возможно, однажды человек поймёт, что творит он что-то неправильное... Время есть. До ближайшего конца света ещё четыреста тридцать две тысячи лет. По сравнению с вечностью — пустяк. Но человеку вечность неведома и, возможно, это к лучшему.

Поистине блистательная книга. Это можно сказать и о каждой из трёх частей, и обо всём эпосе в целом. Олди не перестают удивлять — где-то с прошлого года я постепенно открываю их для себя заново. И кажется, что лучше уже вроде и некуда — а оказывается, что можно писать ещё лучше. В такие моменты и жалеешь об ограниченности десятибалльной системы.

badger, 27 июля 2007 г. в 13:44

Доброе утро, последний герой. ты ведь действительно, последний. А после того как на твоих руках умер родной брат сын смертной женщины и смертного мужчины ты остался один, как и должен. Ведь герой должен быть один. Впереди еще долгие годы безумства и смерть от руки любящей женщины и коварного кентавра. А позади остается одна из лучших эпох Эллады. Эпоха, в которой было место только для одного героя. И он был. Был. Но уже не будет. Кончилась эпоха. Кончились в Элладе герои.

Древняя Греция в исполнении Олди. Самая живая Греция в отечественной фантастике. Страна богов и героев. но в первую очередь страна обычных, или не совсем обычных смертных. Страна людей.

Spanish_Pilot, 04 октября 2019 г. в 12:31

— Ленка, есть чего почитать?

Это был где-то 2004 год, я, заскочив в гости к бывшей одногруппнице, задал стандартный по тем временам вопрос. Скрипнула старая дверца еще советского серванта и в мои лапы лег увесистый том.

— Держи.

«Генри Лайон ОЛДИ» прочел я огромные буквы на обложке и скептически посмотрел на подругу. В то время я как-то охладел к переводной фантастике на фоне выходящих приличных русскоязычных вещей, а надпись помельче на той же обложке «шедевры отечественной фантастики» не рассмотрел.

— Бери-бери, тебе понравится, читается, правда, туговато…

Я оставил суперобложку хозяйке (еще порву или потеряю), а внушительный черный «Ахейский цикл» уволок домой. Слегка потрепанную книгу, она обошла еще четыре пары рук, я вернул какое-то время спустя. А при следующем посещении книжного, завидев знакомого автора приобрел «Кабирский Цикл».

То есть книга мне понравилась, и сподвигла на поиски других произведений Олди, но о чем она? Эллада, два Геракла, вязкий язык, хороший текст – вот, пожалуй, и все, что отложилось в памяти.

Решил освежить, как смотрится «Герой должен быть один» теперь? Спойлер – хорошо.

По свежем прочтении, на вопрос «о чем?», как бы не хотелось ответить «о Геракле», правильнее все-таки будет «об эпохе». Эпохе богов и героев. Когда еще бога можно встретить просто за углом или в лесу, поговорить или выпить; когда милость богов еще можно не только смиренно вымаливать, но и требовать, хоть и можно огрести молнию промеж глаз в ответ на наглость. Ну или крюк в затылок за дерзость. Рассвет и закат этой эпохи – вот о чем «Герой».

Эллада от Олди брызжет кровью виноградной лозы, жертвенных животных, ужасных чудовищ, богоравных героев и обычных людей. Шумит базарами, грохочет колесницами, хлопает парусами. Мир с любовью выкован из огромного количества деталей: бытовых, культурных, религиозных и еще поди пойми каких. Подготовительная работа впечатляет, а с учетом даты написания книги, впечатляет вдвойне. Разница с нынешним просвещенным веком видна невооруженным глазом: инфантицид, кровосмешение, человеческие жертвоприношения, в том числе детские, пусть и без излишнего натурализма не обойдены вниманием авторов.

Все это обилие реалистичных деталей, тонкостей и мелочей здесь тоже не просто так. «Герой» — вовсе не мифологическое фэнтези с дутой эпичностью и пафосом. Нет тут и детских упрощений вроде той подачи мифов, что знакома нам всем по школьным учебникам: «Но Громовержец Зевс молнией пробил камень, золотым дождём пролился в подземелье, где была спрятана Даная, и она стала его женой». Олди пишут то, что я определил бы как мифический реализм, как бы странно оно не звучало. Это не свое прочтение мифов Древней Греции, это собственный вариант истории, которая впоследствии стала мифом. Своего рода исторический роман, пропитанный нелегкими судьбами велики людей, хитрыми интригами, военными конфликтами, с элементами теории заговора и тайных экспериментов; пусть с богами и героями.

А в обертку этого романа завернуты множество вопросов, которые так или иначе вертятся вокруг семьи. Отцы и дети, супружеская верность и отцовство, ответственность и воспитание (кого ты вырастишь чудо или чудовище?). Падшие, Семья в целом и отдельные боги, Салмонеево братство, обычные люди дают свои ответы на эти вопросы, создавая вокруг проблематики своеобразную полифонию. Выбирай читатель, что тебе ближе. Или предложи свое.

Стержень повествования – жизнеописание Геракла, от зачатия до смерти/вознесения (нужное подчеркнуть), но можно ли считать его главным героем? Нет. Титульный персонаж, вынесенный в название и на обложку – двигатель сюжета, краеугольный камень конфликта, тем не менее, герой второстепенный. Любят Олди такое, привет тебе, Натху Сандерсон, священный Грааль «Блудного Сына».

Главным героем, которого проблематика семьи просто испепеляет, а там и возрождает из пепла я бы назвал Амфитриона. Достойный потомок Персея, сжав зубы до хруста, пытается вырвать детей из той точки переплетения интересов, которой они по сути стали, стали не по своей воле, и не отступает ни перед богами, ни перед смертью. А рядом идет своим путем лукавый бог воров, проводник теней мертвых, иронично, что вечно юному божеству досталась тема взросления. Он единственный из мифической братии, кто не просто что-то понял и изменил свою точку зрения на вопрос использования собственных потомков, а по-человечески вырос, повзрослел, изменился внутренне. Геракл же борется с безумием. Пытается бежать от своего безумия, сражаться со своим безумием, принять безумие, как часть «я». Именно в этой борьбе, а не в многочисленных подвигах, проходит жизнь богоравного героя. И лишь где-то на фоне великие боги узнают, что клинок бывает обоюдоострым, а меч — не всегда бездушный инструмент.

Что удивило, так это вязкий язык, который теперь читался влёт, вообще без какого-то напряжения. Он — красив, образен и нетороплив. Как и все повествование, щедро пересыпанное бытовыми сценами и рефлексиями. Все это создает эффект погружения, а роман окутывает атмосферой щемящей грусти. Жаль уходящую эпоху, звенящую подвигами, жаль Амфитриона и его детей, не виноватых в своих бедах, а попавших в жернова интриг высших сил. Тем не менее, хватает и бодрых сцен, в большинстве своем батальных. И да, финал все-таки светлый.

Единственная претензия – после гигантомахии, которая воспринимается как кульминация, оставшаяся где-то пятая часть текста выглядит чрезмерно затянувшимся эпилогом. И хоть происходит еще множество событий, логично завершаются множество сюжетных линий, раскрываются все интриги и их последствия, даже звучат своеобразные пророчества о будущем Эллады Олдей, воспринимается все это как многословное послесловие, а потому несколько смазывает впечатление.

И все же, «Герой должен быть один» — отличное произведение. Яркое, интригующее и интересное, дающее пищу уму и сердцу. Как по мне – еще и идеальное для знакомства с авторами.

Эпоха ушла, но впереди следующая, разве она будет хуже?

glupec, 16 мая 2017 г. в 22:41

   Преамбула. Я опечален, друзья мои :( Разъярен и возмущен. Тем не менее... Попробую не брызгать ядом (хотя мог бы), а отнестись к данному опусу с пониманием, насколько это вообще возможно. Но все-таки -- ув. Олег и Дмитрий, не ждите от меня пощады... Старая любовь не ржавеет (я про «Бездну«!), ну так и старые обиды не забываются.

    Теперь -- амбула.

    ...Вот откуда растут ноги у моих любимых [псевдо]философских [псевдо]боевичков -- «Сильных», «Ойкумены», «Циклопа». Не напиши Ол. и Ди. в свое время бешено-экшенный, не слишком-то глубокомысленный и (пока еще) не слишком стильный пересказ индийских мифов -- не уварилось бы оно все в Кроновом котле, да и не переродилось бы в гениальные психоделические эксперименты 2010-х... Титаны и кентавры в древней Якутии -- чем они так уж отличаются от Дива, кличущего с вершины древа Ветаса?

(Я уж молчу про влияние, к-рое «Черный Баламут» оказал на Валентинова. Помните, в «Ории»: Братья Панды, Агарджун, и пр. -- из этого всего могла вырасти чисто наша, постсовейская ФЭНТЕЗИЙНАЯ МИФОЛОГИЯ, не хуже Говарда или Муркока ;) Ан нет, не срослось. Задел был хороший, но в итоге все свелось к паре-тройке пасхалок в «Печати на сердце»). Ну а все-таки, все-таки... Как было бы круто, если бы это получилось!..

   Ну и еще из хороших моментов... вот, например, сцена с Латником. (Помните?.. «Когда от всего войска Кауравов останутся трое, среди них будет некий Критаварман, чье взрослое имя означает Чудо-Латник. Царь из рода бходжей, военачальник объединенных сил бходжей, ядавов и вришнийцев.

Еще спустя несколько лет его попытка отомстить клеветнику-Правдолюбу послужит причиной земной смерти Черного Баламута.

Чудо-Латник плохо прощал обиды»). Фирменные олдевские приколы\«примочки»: как именно погиб Правдолюб? Когда?.. И причем тут Критаварман, к-рого в сцене гибели Баламута вроде как забыли упомянуть? (Ан нет, -- не забыли!.. Все это в книге е с т ь, просто читать надо очень внимательно. Скрупулезно, не упуская мельчайших деталей. И тогда -- поистине нечаянной радостью будет: о Бхагаван, да вот же оно!.. Почему я раньше не видел?!)

    С другой стороны -- я не могу не признаться, что не люблю «баламутовщину» (т.е., творчество Олдей среднего периода -- после «Пути меча» и... примерно до «Одиссеи»). Так же рьяно, злобно и оголтело не люблю, как обожаю их поздние вещи. Первый том, правда, начинался за здравие. (Про нас про всех -- какие к черту боги?.. Великая Бхарата трещит по швам... Индра, бравый супермен-разведчик, пробавляется теориями заговора, ища виновника в среде собратьев-богов... а в это время на земле начинается Нараяна, т.е., «беспутство народа» -- и поневоле задумаешься, а не стоит ли за всем этим бардаком кто-то с о в с е м другой?..)

Понемногу героям становится не до живописания индийских красот (вместо ослепительно-тантрического путешествия назад во времени Индра представляет, как будет подгонять нагую Калу плетью -- потому что сейчас он больше ни на что не способен. Вместо изысканно-романтичного блужданья по Свастике Локапал -- «она кружится перед моим взором, превращаясь в огненный диск»). Война, война!.. Сложное, конфликтное время. «Скоро все накроемся дырявым Атманом...»

    И пусть -- подражание мэтру Желязны (что ни говорите, а Индра все-таки похож на Корвина ;)

Пусть -- неуместные сравнения Гангадаты Грозного с русским царем, носившим то же имя. Пусть даже -- «на горе стоит ашрам, из него торчит лингам» (так и представляю себе Олега с Димой, пьяно ржущих над компом. Это ж надо, гы-гы-гы... ну да не будем об том. Я люблю Олдей совсем за другое).

И не будем ворчать понапрасну, что вот, скажем, в 1-м томе была интереснейшая тема -- конфликт самодержца Чакравартина и истинного владыки Дьяуса, усмехающегося в бороду при виде мега-амбиций Вишну и Грозного, -- короче, была тема, и нет ее. Слили внаглую. Только и осталось, что мимолетное появление Д. в конце 3-го романа.

Словом, -- пусть бы все это было; не беда. Первые 2 книги таки могли вырасти в нечто интересное.

       А вот третья... Это отдельный разговор. Ее, по-моему, сгубил переизбыток пафоса. Посудите сами -- можно ли вот э т о читать без сардонической ухмыбки на лице?

     «Мы похожи с тобой, Карна: рожденные для неба, мы родились в дерьме. С младых ногтей я, новорожденный молокосос, Господь с пролежнями на заднице, ... понимал, что живу под Опекой. Ты никогда не знал, что это такое — быть перчаткой для чужой руки, дверью для почетного гостя, который волен входить и выходить, когда ему вздумается, и пусть чернь молится потом на опустевшую перчатку или покрывает лаком дверные створки! Я царь, я раб, я червь, я бог!»

ИЛИ:

«ну, тварь небесная, давай рази перуном, бей громовой ваджрой — вот он я! Будешь потом сынку на ночь сказки сказывать, как шутил на полянке с грязным парнем и дохлым дедом, как тешился-грыз мое бедро, как я успел тебе в горло вцепиться, прежде чем подохнуть, и невесел будет ваш смех, кривой получится улыбка, а я и из пекла выкрикну, захлебываясь смолой, будто слюной:

— Черви! Черви вы все! Зови всю Свастику, мразь»

    Такое (как любят говорить в интернете) хорошо читать не позже 18 лет. Потом -- возникает желание ухмы_б_нуться ;) и ответить автору: да что ты говоришь?!

    Но дело, собс-но, в другом даже... Цитируя самих же Олдей, есть такая вещь -- ТЕМПОРИТМ. Действие внешнее -- и действие внутреннее. Сильные доли ритма -- и слабые. В приведенной выше цитате про «тварь небесную», например, можно было просто написать «Карна молча глядел на Индру». Что' он при этом думал -- читатель должен понять сам. Если не поймет, значит, это плохой читатель. Ему нужны только сильные доли...

Это же, кстати, погубило и те главы, в которых Карна беседует с Экалавьей о «внешней» и «внутренней» свободе. 8-) Слишком много сказано вслух, слишком мало осталось МЕЖДУ СТРОК. Вот и получается, как тут уже сказали в отзывах, что вся суть трилогии с легкостью умещается в один абзац.

«Замужем? Можно подумать, я не знаю! И мужа ее знаю, сосед он мой! Как нам не стыдно? А никак не стыдно! И так не стыдно, и сяк не стыдно, и вот эдак тоже! Вон поглядите, кстати: муж ее куда направился? В блудилище, ясное дело! Там моя супружница в окошке деньги принимает, а когда запарка, то и пособит...»

«Гуляй, братва, однова живем! И-эх, а мал-ладого падагоптра несут с пр-рабитой головой!.. Разлюли малина...»

     ДО и ПОСЛЕ этого можно было ничего не писать. (Не будем бурчать понапрасну, что Дьяус... А-а, да. Я ведь уже сказал про это). И несмотря, что прекрасная сцена с Чудо-Латником (ох, и это уже говорил...) Короче, несмотря на все это, -- не прощу. Нельзя, нельзя вот так -- прямо, грубо, в лоб, опускаясь до уровня непонятливых читателей. Это не «Черный Баламут». Это -- «Зараз я вам покажу, як не надо книжки писать». Извините, друзья, если кого обидел :(((

     з.ы.: А, кстати. К вопросу о «достоверности, как ее нет». Царя «Герода Великого» в реальности не существовало. Его звали Хордус. Радже Тростнику (= Нале) мстила не Кали-Темная, а ее тезка -- бог игры в кости.

«Су асти-ка» значит не «Хорошо есть» (а пить, братцы мои, хорошо весьма :D ), это значит «Воистину прекрасно бытие!» Сам же А. Шмалько нам-студентам в свое время и рассказывал.

«Ом мани» -- никакой не «аминь», потому как «аминь» по-индийски будет «Хум!» Ну и тэ дэ.

То есть, я понимаю, что Олди с т е б а л и с ь, -- матчасть они изучили хорошо, это действительно заметно. Но -- всему есть предел, и стебу тоже. «Махабхарата» -- серьезная книга, нечего ее превращать в развеселый балаган.

     з.з.ы.: Можете ставить минусы. Я не возражаю.

glupec, 15 июля 2016 г. в 19:54

      Бездна смерти; Седьмые небеса; однорукие и одноглазые великаны; «айя-буйя-буйякаам!». Девушка-стерх, указывающая одинокому всаднику дорогу к Железной Горе...

      Причудливый и страшноватый мир; возможно, это даже другая планета, — на которой живут адъараи (= демоны), айыы (= небожители) и просто люди. Кроме того — как обычно у Олди — здесь есть особый вид живых существ, к-рые, в принципе, могут быть и чертями, и богами, и людьми. Это герои, они же — боотуры. Но если, например, в «Ахейском цикле» герои — цвет нации, то в «Пленнике...» они куда больше напоминают големов («боевое расширение», когда бооутура раздувает вширь и поперек, есть состояние... как бы это сказать-то поточнее... короче, состояние боевой тупости. Когда лезешь напролом и не стесняешься этого). К счастью, потомки ученых-«улусников» способны брать себя в руки и «усыхать», то бишь, из бугаев-воителей снова становиться нормальными людьми. (Большой привет Роджеру Желязны, Брахме, Яме, а также прочим богам с их Обликами и Атрибутами!)

    Боотуры проходят инициацию: кузнец Кытай перековывает подростков, его молот сплавляет воедино живую плоть и оружие (тут внимательный читатель вспомнит Карну и Витку из «Богадельни») , превращает обычных мальчишек в суперменов... После Кузни с тобой не захотят общаться прежние друзья, и даже родители начнут с опаской поглядывать. Вступая во взрослую жизнь, ты многое теряешь — но что-то можешь и приобрести. Например, брата...

    Юрюну понадобится солидный срок, чтоб понять: магия Трехмирья — не такая уж магия; айыы (в т.ч. и он сам) — не 100% «боги». Просто местные ТАК это видят. (Да, да, можете не напоминать. Это Олди! Совершенно в их стиле вот так читателя «натянуть»: типа, хотел фэнтези? Мечи, поединки и гору подвигов? Получай, дорогой. С лихвой! А в подтексте — самая что ни на есть твердая

    А пока что — перед нами сам Нюргун. Великан-тугодум, чуть ли не даун, — то ли родившийся ущербным (так говорит сестра Юрюну), то ли ставший таким, потому что его заточили в Гору. Неразговорчивый («Брат... Люблю... Сестра... Не люблю...» — вот и все, чего можно от него добиться). Способный в одиночку заломать крупного лося; он одновременно похож на Худайбега из «Я возьму сам», на Тарзана и Портоса. Странный человек — но разве сам этот мир не странный?.. Юрюн чувствует себя ответственным за несчастного, измученного старшего брата. И все делает, чтобы обеспечить ему нормальную жизнь. Если б еще не намеки старших, мол, ты многого не знаешь...

     Да, кстати. Отдельное слово хочу сказать про Уота Усутакыы (повелитель адъараев, т. ск., местный аналог Сатаны). Разбитной, безалаберный и смешной, он выглядит едва ли не самым «ми-ми-ми»-персонажем в этой книге (впрочем, вру — девушки тоже хороши. Эдакие пленительные грымзы и ехиды, от которых хочется бежать куда подальше. Напр., в Бездну — с тем же Уотом кумыс бурдюками наворачивать). Но — понемногу проскальзывают в тексте намеки, что Уот не то, чем кажется. И Юрюну, и Нюргуну придется еще немало горя хлебнуть из-за него... Короче, этот перс — несомненная удача авторов; вот т а к, моя дорогая Ниэнна, нужно выписывать одаренных злодеев и по-своему обаятельных врагов.

     Итог: сильная книга. Очень сильная (простите за каламбур). Язык — как обычно у Олдей — блестящ; стиль и манера письма вызывают в памяти не то «Бездну», не то «Героя» (ну не все ж уважаемым авторам псевдоарабскую вязь выводить ;)) Читать обязательно; буду оч.-оч. ждать второго тома.

     Кэр-буу!.. Айя-буйя-буйякаам!..

Дормиенс, 19 марта 2014 г. в 01:21

Волчья сыть

Вторая книга „Дикарей Ойкумены” – один из тех случаев, когда очень хотелось написать нечто традиционное-восторженное и наслаждаться послевкусием. „Волк” получился более чем достойным продолжением того, что намечалось „Волчонком”.

Герой.

Марк „Кнут” Тумидус действительно матереет. Робинзонада волка заставляет его раскрываться, вспоминать уроки из прошлого, изворачиваться внутри собственной шкуры и буквально вживаться в чужую среду – в самом прямом смысле. Он принимает оперативные решения, и всё чаще звучат внутренние диалоги героя: Марк спорит сам с собой, убеждает себя словами деда, Горация, собственным сеченским опытом. Мир его „я” стремительно диалогизируется. Выправка, школа, весь эпохальный опыт вышкола либурнария – вот что удерживает Марка в коротеньком строю.

И что странно: вновь и вновь напрашивается сравнение с „Городу и миру”. По-прежнему Олди заставляют сомневаться, Марк ли единственный главный герой, сравним ли его вклад в Ойкумену с вкладом Регины ван Фрассен?

Лично я поставил бы на то, что третья книга выведет Кнута на новый уровень. И само название – „Вожак” – подсказывает такое решение. Плети, опыт и даже ягуар – Марк будто притягивает атрибуты власти.

И метко стреляет диалог с маркизом этнодицеи из первой книги: для героя открываются новые возможности ненависти. Это чувство становится не просто странной прихотью, но и основой выживания.

А заодно – мерилом свободы.

Ойкумена.

Космооперная сюжетная линия набирает обороты: Олди „сдают” суть коллантов и их сюжетную роль, обостряя намеченный в первой книге конфликт силы и слабости. Но если в „Волчонке” этот конфликт так или иначе вращался вокруг темы цирка, то во второй охватывает поистине космический простор.

Коллант как сущность Ойкумены – вот что сильно в этой сюжетной линии. Те, кто несут с собой обжитый мир, несут привычные законы пространства к отдаленным звездам. Наконец становится понятно, почему не получалось создать поддельного помпилианца: разнообразие вселенной обмануть нельзя.

Гай и Юлий Тумидусы объединяются ради Марка, они оживают: шутит расстрига-легат, становится в строй ненавистных „десятинщиков” энергетик. В связи с этими героями открывается новая грань пары „свобода – несвобода”: братья и ломают границы, нарушая правила, и открывают в себе способности подчиниться открывшимся обстоятельствам.

Астлантида.

А вот здесь пока не всё понятно: где правда, где ложь, где упорство помпилианцев, не желающих принять очевидное, а где – скрытность местных жителей. Ясно только, что Кровь и сердце, пирамиды и солнце – это расцветший номос Мезоамерики. Пятеро противников Марка – это ведь не только персоны, это и иероглифы, названия майянских дней. Жертвы солнцу, которое – сердце. Единение с кошачьими. Эйфория ухода, сакрализация смерти.

В этом смысле новая книга Олди в моем восприятии откликнулась связью с „Двойниками” Я. Верова – книги, в которой автор замечательно показал: бывают цивилизации смерти, и горе миру, в котором такие силы способны бросить вызов цивилизациям жизни.

Именно в свете этой ассоциации мне интересен „Вожак”: в третьей книге Олди неминуемо обнажат и столкнут этику Ойкумены и этику Астлантиды. Очень интересно, что получится из этой коллизии – ведь, в конце концов, помпилианцы тоже не святым духом питаются.

Этос.

Вот это самая, на мой взгляд замечательная находка авторов: в течение большей части книги читатель сопереживает рабовладельческому номосу: Марку на уровне его линии и всей Помпилии в „ойкуменической” сюжетной линии. Читатель сопереживает, по сути, очень неприятным по современным меркам реалиям. Я вместе с Кнутом был взволнован смертью Жгуна, пытавшегося заклеймить „тузика”, вместе с тайным советом переживал после слов Юлия о подрыве основ государственной энергетики. Слова Тумидуса-старшего: „Нас уже бомбят”, – это просто под дых, это просто ух.

Сила художественного мира „Дикарей” – в разнообразии, в многогранности. Лусэро поколачивает жен, вудуны интригуют за спиной легата Тумидуса, пытаясь создать поддельного помпилианца, Змей вышвыривает из бота трупы незадачливых астлан... Мир непригляден, говорят нам Олди.

Непригляден, да. Но давайте, говорят они, посмотрим на вещи ещё и вот так...

Постскриптум.

Единственный момент, который мне показался немного выбивающимся из „олдевских” решений:

ЧиКа, 15 апреля 2013 г. в 13:19

    Не умеют Олди писать трешевые книги, вот хоть убей. Казалось бы, уж если и существуют негативные стереотипы в массовом сознании читателя о фантастике как о литературе для подростков, где раздается «пиу-пиу» от бластерных выстрелов в вакууме, где могучие Инопланетные Расы воюют друг с другом, сталкивая армады в гипер-, под- и надпрострастве; то относятся они в полной мере к именно к космоопере.

    Ходячее несчастье Лючано Борготта не хуже гамильтоновского Джона Гордона плывет по течению событий, повлиять на которые поначалу далеко не в его власти. Кукольная космическая симфония в трех действиях разворачивается в небывалом театре межпланетного масштаба, мелькающие декорации завораживают читателя/зрителя, не позволяя оторваться от представления до самого конца.

    Как и полагается в театре, все куклы, вышедшие на сцену, играют свою строго определенную роль, все — начиная от главного героя и заканчивая помпилианским инженером в космопорту. Мастерам Олди не представляет труда _управляться с целыми шестидесятью нитями_, сплетая масштабное полотно из очень узнаваемых мотивов земной истории: от «Шахнаме» и «Спартака» до сказок для детей.

О чем роман? О свободе. Во всех смыслах — моральном, физическом, материальном. Господа помпилианцы, держащие рабов, покровительствуют отсталым планетам методами Американской Демократии; граф Мальцов, настоящий русский либерал, держит театр крепостных актеров; вехдены, связанные множеством ограничивающих запретов, способны на самые нелицеприятные поступки; гематры, обладающие истинно еврейским талантом к занятию бизнесом, платят полной бессердечностью за свои успехи.

Самое интересное здесь — подтекст, выбранный Олдями. Словно рассматривая cвое творение как произведение легкого жанра, в качестве первоосновы они взяли отнюдь не мифы и серьезные трагедии, а известную каждому ребенку сказку. Не зря Тарталью воспитывает ставший ему папой маэстро Карл, не зря седой господин палач носит кожаный передник, а Папа Лусэро круглые черные очки. Да и Лиса Алиса здесь, конечно, тоже есть.

Могу только апплодировать сыгранному спектаклю. С нетерпением буду ждать третьего цикла из мира Ойкумены.

10 из 10

Мэлькор, 01 августа 2012 г. в 15:56

Смелую попытку предприняли Олди закладывая в качестве основы романа древнегреческие мифы! Последние известны многим людям, одним по потрёпанному советскому томику Н. А. Куна, другим по сериалам (например, «Удивительные странствия Геракла»), третьим по диснеевским и отечественным мультиками, другим по статуям Богов в музеях и памятникам Всемирного наследия ЮНЕСКО в Греции. Нынче собственной трактовкой известных мифов людей не удивишь... Это и выделяет Олдей, они удивили.

В чём главная проблематика книги? Раскрыта ли тема? В чём достоинства и недостатки романа? И, наконец, удался ли он авторам? Давайте, попробуем разобраться.

«Философский боевик», а именно так называют свои творения авторы. «Герой должен быть один» тому яркий пример.

Роман не о Греции, не о Богах, и даже не о героях, как гласит название — он о людях. Мы способны закрывать глаза и не видеть многих вещей: когда в нашу жизнь вмешивается нечто сверхъестественное и неподвластное рациональному объяснению — мы отказываемся это воспринимать, ведь это нечто рушит наши стереотипы и идеалы, разрушает обыденность; или отрицать, что твои кумиры так же как и ты подвержены обычным слабостям смертных. Таков уж дар человеческого самоубеждения. К чему я это? — Олди наглядно показали, как люди способны прощать героев, отказываться верить их слабости, и по их мнению Герой — это и не человек вовсе, а Нелюдь, орудие, инструмент. Для нас главное — идеал. Но этому недостатку подвержены не только люди, но и Боги — для них не важно в-принципе, что у Героев есть личная жизнь, они просто говорят «Делай! Убивай чудовищ!». Олди попытались отойти от канонов всесильного Героя, в данном случае Геракла (Алкида) и попытались наделить его человеческими качествами. Удалось ли это? С лихвой. И не только Героев, но и Богов, окружение Героя древнегреческого мифа, в результате перед нами вырисовывается масштабное полотно в котором Олди говорят «А на самом деле, было вот что...».

Человеку на зубок знающему сюжеты мифов, он (сюжет то есть) покажется тоже интересным, богатая фантазия Олдей не даёт соскучиться и соединяет противоречивые факты в одно непротиворечивую и цельную панораму.

По мимо интересных идей и сюжета есть в книге ещё одна фишка, о которой уже говорилось выше. И это — персонажи. Они действительно живые, а второстепенные порой оказываются намного ярче главных — Героев-близнецов Алкида и Ификла. Главная удача авторов в плане персонажей это, без сомнения — Амфитрион

Резюме: отличная умная книга, грустная и порою жёсткая , тем не менее это произведение для тех кто любит хорошую качественную литературу не делая скидок на её жанровую принадлежность.

P.S. А роман авторам, без сомнения, удался.

mick_ekb, 25 июля 2012 г. в 16:41

Добротно. Не хорошо, не плохо, а именно что добротно. Такой крепких роман-середняк, который не будет вспоминться впоследствии, а здесь и сейчас читается легко. Роман очень технологичен. В моем издании — 3 книги по 2 части, в части 5 глав по 30 страниц, првые 20 о том, что происходит в настоящем времени, заключительные 10 — интермедии. Очень стройно, очень четко. Вдохновение? Да кто вообще его когда-либо видел? Работа, работа и еще раз работа. Вдумчивая, аккуратная. Вычитываем текст, чтобы не осталось недомолвок и неточностей. Сводим все линии по плану. Пишем 2 страницы утром и 2 — вечером. Не отлыниваем. Перед написанием каждой главы — обязательный детальный план. Очень технологичный роман. Наитие — удел слабых, любителей. Профессиональные авторы пишут четко, грамотно, не отвлекаясь.

В итоге получается добротно. Виден стиль, чувствуется хороший язык. Но за душу не берет. Олди — авторы стабильные. Стабильность — признак мастерства.

Может показаться, что моя основная претензия к форме. Но столько внимание я уделяю ей потому, что она очень точно отражает содержание. Философские проблемы? Разобщенность чот ли? Отсутствие у человечества возможностей в дальнейшей эволюции? Так себе идейка. Герои? Упертый помпилианец, Тарталья, гематры (возможно, они — ходячий шаблон). Вот и все. Чего хочет помпилианец — неясно. Борготте просто катастрофически не везет, он достоверно ничего не хочет.

В итоге поучили довольно вялую, аккуратную трилогию. За аккуратность можно было поставить 10. За содержание (мотивы + сюжет) 5. Итог — 7. Любой из книг. Их сложно различить.

Aryan, 16 мая 2012 г. в 23:44

И снова Олди оставили в недоумении. Основную эмоцию в конце книги можно было бы описать цитатой из старого анекдота: «тятя, а что это было?». А действительно, что это все-таки было? Бег, скачка, галопом по европам и азиям — в прямом смысле слова. Сумасшедший «вальс цветов» из имен ученых, политиков, писателей и поэтов. Безумные пляски вампира в стиле кунг-фу каруселей середины 80х годов... Китайские ученые и псы-призраки. Андерсен, зомби и адские гончие. Практически весь текст за кадром слышится какая-то нервная, галопирующая мелодия — она не дает остановиться, не дает задуматься, не дает покоя.

В конце книги тщеславие довольно потянулось и почесало задней лапой за ухом — надо же, практически все имена знаю, ссылок не нужно... Мозг щелкнул тщеславие газетой по носу и задался вопросом — а зачем все это было? Красивый язык, бешеный бег сюжета (скорее, сюжетов), мальстрим образов.... К какой цели был этот бег? Ответа не нашлось. Ну, ладно, хоть тщеславие почесалось...:)

ivan2543, 11 января 2012 г. в 23:42

На днях перечитал эту книгу, впервые прочитанную чуть меньше трех лет назад. И вновь могу подтвердить – это одна из лучших вещей Олди. Да и вообще, одна из моих любимых книг.

Главная черта этого произведения – какое-то очень теплое отношение авторов к своим героям. Олди не пытаются превратить героев в своих «аватаров», не вкладывают в них что-то личное и не пытаются выразить в них какой-то идеал – но они очень уважают и любят их, такими, какие они есть. Вся книга наполнена какой-то родственной или дружественной добротой, сочувствием к тем, кому, кажется, можно только завидовать – к героям древности, победителям чудовищ, не боящимся даже богов.

А так ли хорошо быть героем? Разве легко быть сильным? Роман «Герой должен быть один» дает однозначный ответ – нет. Могучий герой – это страшное оружие, тем более Геракл, способный сокрушить и даже убить не только чудовище, но даже бессмертного бога. А на такое оружие у многих будут свои планы. И становится герой на всю жизнь заложником чужих амбиций, интриг, орудием воплощения чьей-то мечты, которая для многих несет смерть и рабство. Для начала – всего лишь спор человека и бога, Амфитриона и Зевса за отцовство, а потом и другие силы предъявят права на Алкида и его брата-близнеца Ификла. И каждый раз право жить своей жизнью будет даваться близнецам тяжкой ценой. Иногда – страшной.

Но герой – не пустое слово. А значит, главная битва – за то, чтобы остаться собой. Не быть пешкой в чьей-то игре, не предавать своих друзей, не забывать, кто ты такой. Потому, что герой должен быть. А как только он начинает сомневаться в этом – он или перестает быть героем, или просто перестает быть.

Так что же значит – «герой должен быть один»? Это значит – никто не станет героем за него. Кто бы ни пытался спасти, помочь советом, прикрыть спину – нельзя на это рассчитывать. Потому, что главные решения принимаются в одиночку, потому, что никто не сможет прожить за тебя твою жизнь. Потому, что герой, лишенный воли, уже не герой. Рано или поздно приходит время поединка с судьбой – и никто не сможет прийти на помощь.

И еще это значит – каждый, дерзнувший назвать себя героем – не похож на остальных. Что бы ни говорили древние мифы, из героев получаются хорошие командиры, но армия, состоящая из одних героев – это просто бесконтрольная стихия. У каждого из таких людей свой путь, и не потерпит он, чтобы бог или другой человек требовал свернуть с этого пути.

И еще – героям тесно вместе. Да и с простыми людьми им нелегко – и те, и другие постоянно напоминают им об их исключительности, об их силе, о предназначении. Трудно быть другом героя – какими друзьями стали на страницах романа Гермий, Хирон, Лихас. И еще сложнее быть отцом героев – особенно если ты сам знаешь, каково это – спорить с богами.

Так что только посочувствовать можно тем, кому суждено стать славой рода человеческого, оружием богов и игрушкой Судьбы.

Авторам удалось не просто передать трагизм древнегреческой мифологии – им удалось оживить застывшие образы. И это оживление совсем не в том, что Олди смогли справиться с разночтениями и неточностями мифов, превратив их в оригинальные и неожиданные сюжетные ходы. Нет, дело в другом – им удалось сделать героев по-настоящему живыми людьми.

Без сомнения, самым сильным, выразительным получился образ Амфитриона – самый, пожалуй, смелый эксперимент авторов. Еще в «Бездне Голодных Глаз» Олди представляли нам героев, живущих в мире не первый раз. Но Амфитрион получился ярче, правдоподобнее – не смотря, ни на что, он человек.

Другим неожиданно правдоподобным героем стал один из самых неоднозначных и человечных богов – Гермес. Не могущий похвастаться огромной силой, действующий хитростью и таинственными чудесами, он больше сблизился с людьми, чем кто-либо из олимпийской семьи. Пожалуй, в той же степени понимает людей только тот, кто ведает загробным миром – Аид, старший брат Зевса. Почти все души попадают в его царство и все их тайны известны ему. Так, судя мертвых, он начал понимать живых.

Авторам не так уж интересны те боги, о которых мы знаем из школьных подборок мифов. Ни Зевс с его безграничной мощью и гордостью, ни сварливая и коварная Гера, ни жестокий Аполлон, ни трудолюбивый Гефест не появляются надолго на страницах романа. А вот Арес, о котором кроме его «воинственности» обычно ничего не говорится, таинственный Аид, по-своему мудрый и молчаливый Пан – они предстают перед читателем заново, неожиданно.

И все же люди получились у авторов интереснее богов. Автолик, Ифит, Лихас — очень выразительные персонажи. А на фоне Амфитриона иногда, кажется, меркнут даже главные герои – Ификл и Алкид. Впрочем, вопреки названию, в этой книге не один герой – иначе бы сложный полифоничный роман превратился бы в боевик «про Геракла».

Нет, «Герой должен быть один» — это не только психологический роман. Хватает в нем и приключений, есть и эпические битвы. Не обошлось и без оригинальной авторской философии, основанной на неожиданных, парадоксальных трактовках мифологии – и не только греческой. А последний разговор Гермия с Аидом намекает, почему же все-таки смертные люди так сильны и короткая их жизнь ярче, чем вечное существование богов. Вообще же, в этом романе Олди добились идеального баланса между психологизмом, боевиком и философией – в следующей части цикла («Одиссей, сын Лаэрта», кстати, разочаровавшей меня совершенно) перевес явно в пользу первого, что плачевно сказалось на динамике повествования.

В чем смысл концовки? Герой остался один. Остался единственный образ, застывший в мифах и слухах, одобренный и общепризнанный. Что ж, это обычная судьба для героев – остаться неизвестным под маской расхожих представлений и официальных биографий. Для него важным осталось – чтобы другие не забывали себя. Чтобы те, кто знал правду, не отреклись от нее ни при жизни, ни после смерти.

Достоинства произведения:

убедительный психологизм, удачная попытка показать живые характеры героев древнегреческих мифов;

увлекательный сюжет, причем в его основе – малоизвестные мифы и реконструкции утерянных;

оригинальная философия;

необычный взгляд на мифологию;

оригинальный стиль и выразительный язык.

Недостатки:

как таковых не выявлено, хотя описание Гигантомахии при первом чтении показалось излишне метафоричным.

Итог: эта книга – из тех, которые, прочитав, снова хочется открыть где-то ближе к началу. На солнечном Кифероне, где молодость, веселье и сила. Где еще никто не умирал.

terrry, 06 мая 2011 г. в 11:06

Довольно увлекательное, не без таланта написанное произведение. Красочный, во многом оригинальный мир, живые диалоги, динамичный сюжет. Все это достоинства «Ойкумены».

Однако собственно фантастика здесь не служит в полной мере движущей «смыслообразующей» силой повествования. Скажем, в начале Лючано Борготта попадает в рабство из-за своих фантастических способностей невропаста. А дальше начинаются вполне «бытовые» авантюрные приключения – похищения, интриги и т.д. В последней части Борготта оказывается в космическом ковчеге-тюрьме «Шеол» в результате совсем уж фантастической коллизии, и там снова приключения того же сорта. И так по ходу всей книги… Здесь фантастика часто (хотя и не всегда) выступает уже только фоном событий. При том, фоном не таким уж экзотическим, как кажется поначалу. Например, показано, насколько усовершенствованы методы общения клиента со своим банком. А вот саму денежную систему (а также рабство, крепостничество, таможенный контроль и т.д.) авторы оставили без изменений, считая её, вероятно, более незыблемым постулатом, чем ограничение скорости передвижения световым барьером. Чем не «фантастика ближнего прицела» с фонариками новой конструкции, домами из пластика и прочими рац. предложениями? Кажется, не слишком высокий полет фантазии. Это, впрочем, не претензия к «Ойкумене» (она, пожалуй, выглядела бы неуместно), а замечание общего плана по поводу жанра «космоопер». С другой стороны, изобретая намодов-киноидов и излагая судьбу Марийки – пастушки рефаимов «Шеола», авторы придумали на редкость отвратительную (на мой вкус) и бредовую (хотя и логичную формально) историю. Подобные отступления по ходу повествования от основной линии часто малоудачны (производят впечатление каких-то баек), и потому снижают общее впечатление от текста (и так-то не высокое).

К сожалению, в фантастическом мире «Ойкумены» действуют абсолютно узнаваемые типы персонажей, которым лишь добавили несколько специфических черт. Например, помпилианцам – «клеймо», гематрам – атрофию лицевых мышц с математическими способностями и т.д. (К слову, я так и не понял природы и назначения «вехденского огня». Придумка ради мнимого украшения?) Помимо этих черт (свойств) остаются те же роковые красотки — стервы, богачи — банкиры, солдафоны, проныры-адвокаты, агенты спецслужб и, конечно, «счастливый неудачник» – сам Тарталья (почти Пьер Ришар :). Даже «флуктуации континуума», в общем-то, антропоморфны. Интересы и психология всех этих героев соответствующие – неглубокие и вполне «земные», успевшие, надо сказать, немного надоесть за время своего существования в беллетристике. В первом томе «Ойкумены» (да и далее тоже) намечаются, на мой взгляд, несколько интересных фантастических ИДЕЙ (вудунские Лоа, расы-энергеты). Но серьезного раскрытия они не получают. Всё это только повод для приключений Борготты, либо других персонажей. По ходу этих приключений иной раз возникает «ощущение рояля в кустах». Используют авторы и такой прием как обрыв повествования «на самом интересном месте». А вот «приключений мысли» немного. Хотя средний литературный (языковой) уровень «Ойкумены» достаточно высок (опять же – без особых красот, но всё как-то гладенько), к концу прочтения книга кажется всё менее содержательной, эпизоды – затянутыми, интрига – мелкой и надуманной.

Высказывалось (PR?)мнение (журнал «Реальность фантастики»), что космоопера Олди заметно выиграла по сравнению с многими другими образцами этого жанра из-за отказа от милитаризма. Борготта, мол, сугубо штатский человек. Однако, каждому читателю ясно, что этот «отказ» чисто мнимый. А точнее, его и вовсе не было. В книге хватает и выстрелов и убийств, особенно во второй и пятой частях. Да и ВКС Помпилии то и дело появляются на сцене. Завершает всё долгожданный хэппи энд, достойный любой мелодрамы…

В общем, не самый плохой образец развлекательной литературы. Сколько-нибудь глубоких философских аллюзий ждать от нее не стоит. Мне кажется, книга выиграла бы, напиши её авторы в откровенно ироническом ключе. Самой интересной и литературно удачной, на мой взгляд, является первая часть романа – «Китта». «Ойкумена» читается легко, местами увлекает, но, увы, как часто выражаются, «не цепляет»…

(А уж по меркам классики НФ «Ойкумена» — это... Впрочем, не стоит и сравнивать.)

vot_vot, 01 февраля 2011 г. в 23:04

Еще одна книга, которую я не смог дочитать до конца. У меня не хватило терпения на эти бодрые живоописания божественных сущностей. Да, легко читается, да, весело. Шутки-прибаутки, Индия и соответствующий колорит. От обилия титулов, да и вообще от манеры книги очень быстро устал. Может быть, когда-нибудь, я к ней вернусь, но полагаю, что попросту не мой ритм произведения. Не мои интонации. Я хочу читать сказку. Злую, или торжественную, или красивую, или загадочную, или мистическую, или сказочную. Но озорные бытоприключения божеств, и шутки как их, так и их прислуги, плюс элементы «небесной канцелярии», увы, мне не пошли.

Может быть потом что-то и начнется, но сил не хватило. Книг впереди еще много.

Franka, 08 января 2011 г. в 01:12

Долгожданная вторая часть «Космической сюиты». Новый фантастический роман. Как говорили сами авторы, это будет трилогия о насилии во всех его проявлениях. Мать не дает малышу сунуть руку в огонь. Для его же блага — но это насилие над личностью. Одно братское племя радостно режет другое. Девушка-телепатка перехватывает моторные функции тела или копается в мыслях. Чем не насилие? Олди не скатываются до банальностей или морализаторства. Смотри сам, дон читатель, решай сам, заодно и себя получше узнаешь...

В отличие от «Космической оперы», где задействовалась только часть народов, населяющих Ойкумену, та, которая пошла по пути биоэнергетики, в «Сюите» мы смотрим глазами т.н. техноложцев. Причем жители Ларгитасса тихо презирают энергетов, вплоть до апартеида. Все эти кавалеры, графы, виконты и короли различных узкоспециализированных наук, они делают ставку на передовые достижения науки и техники. Идет подковерная возня, невидимая гонка по сферам влияния на развивающиеся планеты — склонятся ли они на биологический путь, или же примкнут к адептам технологий.

В такой обстановке растет юная телепатка Регина ван Фрассен, дочь ученой дамы и блестящего офицера, внучка живой легенды космического флота Ларгитасса. В первой книге она еще дитя, вторая же начинается на окраине обитаемого мира, холодной планете Кутха, где девушка проходит стажировку. Судьба, доселе вполне благосклонная, начинает примериваться перед ударом наотмашь. Первая утрата, смена профессии — Регина ищет себя, но все никак не находит.

Роман небогат на события. Роман выполнен в очень и очень мозаичной технике, характерной в последнее время для господ соавторов. В «Королеве Ойкумены» это чертовски бросается в глаза, до того, что повествование частично утрачивает связность. Отступления, флешбеки и дневниковые выдержки этому способствуют.

В книге очень много действительно жестких, психологически достоверных сцен. Олди верны себе — банальностей, смакования или штампов не будет. Зато будут философские, в самом лучшем смысле слова, вопросы. Причем, как явные, озвученные, так и оставленные дону читателю — сдюжит ли? заметит? задумается?

«Мир Фантастики» в апрельском, кажется, номере упоминал о романе из жизни эвенков — так вот, кое-какая доля правды в шутке была. Часть «Кутха» порадует читателя, в котором не умерли этнограф с антропологом. Жизнь малых северных народов, с ее убийственной простотой нравов, так же далека от современного горожанина, как и от гостей с планеты Ларгитасс. Тени забытых предков, матриархат, призрак голода за затянутым рыбьим пузырем замерзшим окошком, обмены и ритуалы... Мы — здесь, а они там, и культурный шок возможен для обеих сторон контакта.

«Сякко» — еще одна грань, другие обычаи и нравы, они так же чужды героине, как и дикарские традиции Кутхи. А ведь обитатели всех миров Ойкумены так похожи, они могут есть одну пищу, иметь общих детей — и, в то же время, такие разные. Что они все будут делать, когда придется столкнуться с действительно непохожим явлением, которое и осмыслению-то поддается с трудом? Второй том «Космической сюиты» оставляет простор для воображения. Трудно даже предположить, что ждет Регину и весь обитаемый мир.

На мой взгляд, роман будет интереснее не молодым людям, тем, которые уже задавали себе те же вопросы, что и героиня. Когда первичное накопление жизненного опыта уже произошло, и начинается аналитическая работа.

Любителей же Олди времен «Пути меча» может серьезно разочаровать. Хотя и без мечей никуда, господа соавторы их очень любят и уважают.

Да, стихов там тоже почти нет. Пустовато как-то без них.

olexis, 05 декабря 2010 г. в 20:00

Очень печально. На редкость слабая, проходная вещь. Когда-то я сильно любил творчество Громова&Ладыженского. В моих юношеских глазах их авторитет сиял, как Полярная звезда эскимосу. Да что там говорить! (Я из-за них скрипку бросил и боксом занялся... стоп, это не отсюда).

Видимо, с тех пор я сильно постарел и красоты фирменного олдейского стиля поблекли под моим циническим взором, как васильки под кислотным дождем.

Где Марцелл Бес, где рыжий Безумец Одиссей, где, черт возьми, хотя бы разумные мечи с неадекватным восприятием действительности?

Где они, снега былых времен?

В Золотаре нет ни прежнего стиля, ни драйва. Авторы вяло давят котика над ванной, но увы, его иссохший трупик давно отдал отечеству последние молекулы спирта. Текст переполнен словесным поносом, скрупулезно скопированным с лучших образцов Рунета. Сюжет ползет, как мертвая черепаха, которой в мозг вживили бодрящие электроды, постоянные метания авторской камеры — от первого, то третьего лица, неприятно раздражают вестибулярный аппарат, а анемичным, абсолютно бесцветным героям хочется прописать свежей печенки, пинту пива по вечерам и утреннюю десятимильную прогулку. Или хотя бы очистительные клизмы.

В общем, словом можно убить, словом можно спасти, словом можно бабло за собой привести... Слова, понимаешь, материальны. Не говори соседу — бяка-заколяка кусачая, а вдруг его кондратий завтра хватит. Свежая мысль, ничего не скажешь.

muh7, 21 августа 2010 г. в 13:07

Начал читать книгу Генри Лайон Олди и Андрея Валентиновна «Механизм времени» из серии «Алюмен». Поддался на высокие оценки в различных сообществах по фантастике.

Впервые за долгое время просто бросил читать книгу. Добрел до 150 страницы и пришел к выводу, что не хочу пробираться через нагромождения сюжетов и героев. Как ныне модно в книге действуют как реальные – Дюма, автор «Русалочки» Андерсен, так и выдуманные персонажи. Никакой единой нити нет. Все свалено в кучу, а стиль книги, просто графоманство в чистом виде. Местами напомнило другую, не понравившеюся мне книгу «Стеклянные книги пожирателей снов».

Текст «Механизма времени» перенасыщен деталями, но они не создают атмосферу времени, а скорее лишние преграды на пути читателя. Интересно, что, к примеру, в «Черном отряде» Глена Кука деталей нет так уж и много, но, несмотря на это книга, очень атмосферная. Любопытно, что подобный цикл Грегори Киза «Век безумия» производит впечатление более стройного и выверенного произведения.

В остатке, на мой взгляд, не стоящее времени произведение.

kerigma, 02 апреля 2010 г. в 10:21

Совершенно очаровательная вещь, очень изящное сочетание формы и содержания. «Песни» устроены как восточные сказки: герой, бродячий музыкант, ходит по городам и весям, встречается с разными людьми, которые рассказывают ему разные истории.

Вот тут надо отдать должное мастерству авторов. Обычно в подобных текстах «внешняя» история довольно занудна и проста, но в «Петере» внешние события, происходящие с самим Петером, ничуть не скучнее внутренних историй. И те, и другие великолепно и прописаны. Вообще у Олди настолько живые миры и герои — при всех кажущихся несообразностях деталей — что невольно очень проникаешься всеми его маленькими мирами и создается полнейшее чувство присутствия, будто ты стоишь там же, в уголочке, и все сам видишь.

Язык — это как всегда полнейшее восхищение, и Олди стоило бы читать даже ради него одного. Изумительное смешение реального и выдуманного, скрытое цитирование и откровенные издевки. У меня складывается впечатление, что по объему цитирования Олди ничем не уступают какому-нибудь Умберто Эко, только Эко за счет этого стал литературой для избранной интеллигенции, а Олди можно прекрасно читать, не комплексуя)) Их цитирование — оно почти всегда носит такой слегка дурашливый оттенок, что невольно фыркаешь и думаешь: вот ведь авторы жгут, а!

Но это — все внешнее, а самое главное, конечно, внутренние истории. Восторг вызывают не только сами рассказы, но и их безумное разнообразие. Такое чувство, что Олди задались целью не то чтобы не повторяться, а написать в рамках заданного мира максимально непохожие друг на друга по антуражу, содержанию и даже стилистике вещи. Отчасти этому способствует то, что Петер скитается много где, и часть историй имеет ярко выраженный географический колорит, но не все так просто, конечно.

При этом у авторов совершенно удивительный подход к рассказам. Все их так или иначе можно назвать «рассказами с моралью», но мораль эта странная, немного вывернутая и в итоге напрочь лишенная морализаторства. Получается ужасно интересно, хоть местами и довольно жестоко. Знаете, как в сказках — не авторских, а народных. Суть которых в том, «как рассказчик докатился до жизни такой». Такой — это то жизни святого отшельника, то убогого калеки, то богача, с минуты на минуту ждущего смерть. Истории очень захватывающие и непохожие. Почти все — изрядно травяные, с причудливым переплетением смешного и ужасного. Пожалуй, лучший аналог — «Вий» Гоголя: c одной стороны, густой, плотный, изумительно красивый текст; с другой — жутко забавно ведь, а с третьей — все-таки страшно. Собственно, одна из Олдевских историй как раз и написана в развитие темы Вия ;)

При этом все истории — очень неожиданные. Даже рассказчика, и того сразу не признаешь среди окружающих Петера людей. А уж угадать, что будет за очередным сюжетным поворотом и в конце — гиблое дело. Это свойство текста всегда вызывает у меня особенное восхищение))

В общем, огромный респект Олди. Потому что это действительно чудо — с одной стороны, написать такую легкую и приятную книгу с таким прекрасным языком, а с другой — написать ее так, что она действительно интересна и захватывает, и ужасает, и смешит одновременно. Пожалуй, я бы с удовольствием прочитала еще десяток историй из этой же серии))

Каллипсо, 07 января 2010 г. в 17:07

Когда бы Библию да на албанском переписать, глядишь, народ бы и захавал. И может даже сказал бы: «Аффтар жжот». Антагонисты тут же б интелихентно возразили: «Убей себя апстену».

И понеслось бы новая религиозная война… Прикольненькая.

Хотя в общем-то не о том хотела вроде бы сказать, но как-то уж оно само.

Итак, о чем книга? Для меня не столько о поиске бога, сколько о поиске человеком человека, себя, родного, в мире реальном или виртуальном. Это только кажется, что там маски надевают. Увы, скорее уж наоборот – снимают. А что, пара букв, монитор, иллюзия ненаказуемости, мир свободы, вперед, господа, к новым завоеваниям.

Феномен не сети, а людей в сети, ведь по сути в виртуальности нет ничего нового, такого, с чем бы не пришлось столкнуться в реальности: те же бытовые стычки, те же мини-трагедии и фарс обезьяньих дуэлей, когда не столько важно отстоять свое мнение, сколько ткнуть соперника в кучу дерьма. «Там» – лишь зеркало «здесь», а зеркало не создает предмет, оно лишь отражает, пусть искаженным, извращенным, но все равно вторичным.

Итак, для меня книга прежде всего о людях.

(и да, да – о форумах, чатах и матах!)

Вернее о том, до чего небрежны мы со словами и эмоциями, как легко тратим и то, и другое по пустякам, а потом – это не из книги, из жизни – жалуемся на усталость. А откуда силам взяться, если ушли на помойку? В зоосферу? Прицепом к пожеланиям. А ведь пожелание-то исполниться может, и исполняется, хотя вряд ли кто-то и вправду желает смерти ближнему своему, во всяком случае, настолько, чтобы убить его собственноручно. Или хотя бы повторить пожелание при сбое программы. Вот и выходит, что орем в спину: «Чтоб ты сдох!». Полчаса пройдет – остынем, успокоимся, может статься, и улыбнемся, вспомнив причину ссоры. А оппонент взял и сдох (экий он, однако, гад, теперь еще и угрызениями совести мучиться).

Возможно, в этом отчасти и дело – сеть и дистанция избавляют от угрызений, превращая общение в своего рода психотерапию: сбросил маску, оборотился из мыши серой во льва да пошел по городам и весям ближних громить. Спасайся кто может! Навоевался и назад, загнал дикаря-с в рамки воспитания, улыбкой фэйс украсил и к миру, к людЯм вышел.

Цифра дает возможности огромные, вопрос, как они используются.

И отчего пожелать зла ближнему-дальнему получается проще, чем добра?

Еще одна проблема, прошедшая краем: время, которое тратится на «всякие дела», а ненаписанный роман тихо умирает под пыльной табличкой «вот завтра сяду и…». Но завтра – новые проблемы, у тебя ли, у одного из фрэндов, новый разговор, новая война – и даешь бесконечный крестовый поход, когда уже и цели не видно, но главное, что сам процесс весел.

Из вышесказанного выводы (нелогичные, но мне можно, у меня логика женская):

1. Цифросфера дает иллюзию свободы воли и безнаказанности;

2. Цифросфера пожирает время и эмоции;

3. Цифросфера приучает к небрежности в словах;

4. Цифросфера не виновата, она как раз то самое дитя, вне добра и зла, которое послушно и любопытно, а плюс и минус, два полюса, приходят извне – чем не знаковый момент прозрения?

Вот как-то так.

Что еще?

Мат (раз уж заявила, что будет и про него) – да, присутствует – особо впечатлительным барышням дозволительно брякнуться в обморок и потребовать нюхательных солей. Уместен или нет – каждый решает сам. По мне – вполне к месту, не нужно лишних слов и портретов, слова рисуют говорящих.

Главный герой – человечен, со всеми вытекающими, начиная от ненависти и заканчивая раскаянием, нет неуязвимости, всеведущести и прочих симпатяшных фишечек, которые избавляют читателя от необходимости тратить эмоции.

Итого: к прочтению рекомендую.

ksGhost, 19 декабря 2009 г. в 14:20

Цикл, доказавший целому поколению что фэнтези — это не только Конаны в компании полуголых красоток, примитивных злодеев и клыкастых монстров. Цикл, в очень тяжелое для русскоязычных читателей время подаривший нам жанр интеллектуальной фантастики. Даже если бы Олди после него прекратили писать, свое место в пантеоне они однозначно бы заслужили.

Вадим Панов, 13 ноября 2009 г. в 14:58

Превосходный цикл.

Собственно, дальше можно не продолжать, однако высокая оценка обязывает, иначе получится что-то вроде «аффтар пишы исчо»

Чем же привлекает (увлекает) «Фэнтези»? Тщательно проработанным, вплоть до мельчайших, но таких замечательных деталей, миром? Ага Персонажами, среди которых нет ни одного незапоминающегося? Угу. Прекрасным языком? Добрым юмором? Добродушными пародиями? Поднимаемыми в произведениях проблемами? Да, да, да, да. А еще: любую книгу цикла хочется не «глотать», а смаковать. Хочется читать неспешно, по главе в день. А иногда, заложив страницу пальцем, закрыть глаза и окончательно окунуться в мир книги...

Знаете, до появления этого цикла, просьба «посоветуйте что-нибудь из русскоязычного фэнтези» частенько вызывала вопрос: «а существует ли оно — русскоязычное фэнтези?» После чего начинались дискуссии разной степени жесткости. Олди, на мой взгляд, тему закрыли: русскоязычное фэнтези есть!

kkk72, 07 февраля 2009 г. в 23:09

Давным-давно, в 19 веке, когда не было еще электрического освещения и телевидения, самолетов и автомобилей, а самым удивительным средством передвижения был воздушный шар, жил знаменитый физик Ханс Христиан Эрстед. Жил и работал во имя прогресса науки и человечества, внося свой вклад, чтобы все эти технические новшества появились и сделали человеческую жизнь лучше.

Давным-давно, в 19 веке, когда не было еще концлагерей и атомных бомб, электрических стульев и газовых камер, а самым страшным орудием была гильотина, жил мистик Адольф фон Книгге, он же Филон, он же Эминент. Жил вопреки всему и боролся за то, чтобы газовые камеры и электрические стулья никогда не появились в истории человечества.

Давным-давно, в 19 веке, когда еще не было ни научного коммунизма, ни национал-социализма, ни даже идей чучхе, когда еще не родились Махатма Ганди и Че Гевара. а самым прогрессивным мыслителем был Сен Симон, жил и боролся по мере сил за счастье человечества и за свободу Огюст Шевалье.

Так можно было бы начать эту историю — историю борьбы науки и магии, историю, полную тайн, приключений и чудес.

Эта книга похожа на некую загадочную игру, доской для которой служит весь земной шар — от Европы до Китая. Авторы уверенно выставляют на это поле фигуры и пешки, и те начинают действовать, перемещаться по причудливым траекториям, помогать друг другу и убирать друг друга с доски. Замысел, действительно, масштабнейший. Хитросплетения сюжета запутаны донельзя и книга выглядит очень увлекательной.

Роман требует от читателя немало терпения, внимательности и даже некой подготовки. В числе действующих лиц — десятки реальных политиков, ученых, писателей; литературные персонажи других авторов. Чтобы разобраться кто есть кто, вам придется приложить немало усилий. С другой стороны, такое узнавание иной раз несколько мешает всерьез сопереживать главным героям. И мне, например, больше запомнился Огюст Шевалье. С другой стороны, очень хороши эпизодические персонажи — от короля Дании до простого солдата-ветерана.

Фирменный стиль авторов хорошо узнаваем: «ни слова в простоте». И льется, льется, льется бесконечный поток, предложения сплетаются в хитрые и затейливые узоры, текст насыщен стихами. Иной раз это оказывается к месту и производит просто-таки завораживающее действие на читателя, иной раз авторы, на мой взгляд, перегибают палку и красивыми словесами сбивают читателя с настроя.

Сюжет романа действительно увлекателен и насыщен событиями. Предсказать его дальнейшие повороты очень непросто. Хотя есть и в нем определенные изъяны. Так, штурм замка Эльсинор, при всей красоте и образности его описания, выглядит просто по-дурацки.

И все же роман производит сильное впечатление. Олди в последнее время, кажется, решили доказать, что им под силу создавать шедевры в любом жанре — от космооперы до конспирологического триллера. И, на мой взгляд, у них получается. Буду с нетерпением ждать продолжения этого увлекательного произведения.

GoldenFox, 08 мая 2008 г. в 16:36

Пожалуй, мне было бы сложно назвать вещь красивее. Вот только вслушайтесь:

Не воздам творцу хулою за минувшие дела,

Пишет кровью и золою тростниковый мой калам.

Было доброе и злое — только помню павший город,

Где мой конь в стенном проломе спотыкался о тела...

Это история о людях, не умеющих убивать, но мастерски владеющих оружием. Это история о живых клинках, беседующих на уровне высокого искусства и мастерски владеющих людьми. Два мира — живого металла и живой плоти — гармонично сосуществуют, не мешая друг другу, лишь сливаясь в единении мастерства...

До поры до времени.

Потому что их ОБЩИЙ мир изменился навсегда. Потому что все-таки это история о том, как им пришлось учиться слышать друг друга, учась убивать. Потому что пьянящая ярость завоевателей кружит голову, потому что невозможно остаться только на одной стороне, потому что неукротимая Шулма все-таки пришла в благополучный Кабир. Пришла — и осталась...

Помнится, в этой книге меня потрясла не только необычность сюжета и «параллельного» повествования от имени человека и оружия, но и блестящая стилизация под арабскую поэзию, затейливый рисунок мира, вобравшего в себя весь Восток, и Ближний, и Дальний, и при этом не отгородившегося от Европы... А еще — глубина, многослойность — и, конечно же, красота повествования, чеканная, отточенная, причудливо извитая, как узор дамасского клинка.

Последние абзацы эпилога просто изумительны: чтобы много СКАЗАТЬ, вовсе не надо много ГОВОРИТЬ.

Великолепный роман.

Mishel5014, 31 августа 2020 г. в 14:50

Казалось бы, создать произведение искусства высокого класса на материале совершенно чуждой автору народной культуры невозможно. Однако, не бывает правил без исключений. Есть блестящая дилогия Леонида Соловьева о народном герое Средней Азии Ходже Насреддине. Есть лучший вестерн всех времен «Хороший, плохой, злой», сделанный в Италии. И вот перед нами очень японский роман, написанный нашими хвалеными Олди — «Карп и Дракон».

На самом деле японская культура очень серьезно повлияла на европейскую. Кстати, проникновение культур было взаимным. Одна из луших новелл Акутагавы «Бататовая каша» написана по четким мотивам «Шинели» Гоголя. Во Франции в свое время появился даже специальный термин «японизм» — для обозначения стилизаций произведений изобразительного и прикладного искусства в «японском» стиле. Но… Это красивое направление сошло со сцены вместе с появлением такого малоприятного явления, как японский милитаризм.

В самом деле, любоваться нежными ширмами с анемонами и сакурой под звуки самурайских маршей стало как-то неуютно. Ну, а события более близкой истории вполне понятно усугубили эти процессы…До нового витка истории, когда современная Япония с ее передовыми технологиями, новым искусством, боевыми искусствами, аниме и манга снова стала привлекательна для всего мира в духовном смысле.

«Карп и Дракон» в данном случае решают в данном случае — кроме многих других поднятых этим романом вопросов — очень трудную и интересную задачу объединения несоединимого. Проще говоря, они помогают удержать в голове две такие мысли.

Древняя Япония – жестокий мир харакири и пыток, бесчеловечного отношения к стоящим внизу социальной лестницы, презрения к человеческой жизни, рабского повиновения начальству вплоть до готовности уйти из жизни из-за пустяка по европейским понятиям, возведенного в доблесть коварства и предательства.

Древняя Япония – мир стойких и мужественных людей, сохраняющих свое достоинство, способных видеть и любить прекрасное и находить его в своей неброской природе, мир мудрых философов и художников, создателей боевых искусств, мастеров, способных создать несокрушимый меч из бедной руды и жилой дом из нескольких досок и бумаги.

Данная книга очень сильно помогает удерживать в голове эти два понятия о Японии одновременно. И то и другое правильно, и то и другое невозможно одно без другого.

В этом романе есть один из фирменных приемов Олди – чудесно стилизованные фрагменты театральных пьес. Пардон, тоже не удержусь.

Сцена с ширмой, на которой изображен пейзаж с Фудзиямой осенью. На сцену выходит Степашка. В руке у него книга.

Степашка:

То ли воздух нынче пьян,

То ли где прошел буран –

А на ярмарке достался

Мне вот этакий роман!

Развернул – читаю вот

Энтот древний анекдот.

Здеся все про самураев,

Кто тут прав – кто ж разберет!

Входит отец Кондрат.

Отец Кондрат.

Чтой-то мысли кувырком,

Выраженья под замком…

Ты, Степашка, остаешься

Как и прежде, дураком!

Я роман-то уж прочел,

Все в нем дельное учел –

И в башке эффект творится

На манер гуденья пчел!

Вроде с виду красота.

Льется с каждого листа.

Только нет ли там чаво-то

Против Господа Христа?

Хор духов.

Мы — духи великих образов,

Сотворенных мастерами древности!

Мы – из книг мастера Рюноскэ Акутагавы,

Мы – с гравюр мастера Хокусая,

Мы – из фильмов мастера Акиры Куросавы!

Новый мир в книге увидели мы,

Знакомый нам и незнакомый.

Побывали там, нравится он нам.

Хорош этот мир, просторен этот мир!

Звук барабана. Выходит шеф-редактор издательства «Хаякава» Рю Таками, толстый господин в золотых очках, с портфелем, полным рукописей. Исполняя танец, он начинает свой монолог.

Шеф-редактор.

Я – Рю Таками, редактор издательства «Хаякава».

Много книг издавал я,

Много золота заработал на этом.

Донесли мне, что написали два варвара- мастера

Роман о Стране Восходящего Солнца.

Невиданная дерзость! Неслыханная глупость!

Как может северный варвар понять душу Нихон-но?

Невозможно, немыслимо!

Надевает маску скорби и раскрывает веер с иероглифами «сомнение» и «негодование».

На сцене появляется директор издательства «Кастилия» Исабель Родригес – стройная женщина в узком сером костюме. Исабель начинает отбивать ритм фламенко каблуками, щелкает кастаньетами. Ей аккомпанирует гитара.

Исабель.

Я читала эту книгу с удовольствием великим.

Из героев мне по нраву

Бесподобный дон Мигель.

Он отважен и находчив, он силен и благороден.

Он – доподлинный идальго!

Мне такого бы в мужья!

И скажу вам откровенно – я издать ее не против,

Если б кто-то на испанский

Смог ее перевести!

Одного я опасаюсь – в смысле термина «Фуккацу»,

Если будем мы готовить и английский вариант!

Луч света попадает на Степашку, который во время действия мирно сидел в углу и читал книгу. Он уже дошел до середины.

Степашка.

Чтобы, значить, не соврать,

Я часов истратил пять,

Но про энтих самураев

Антересно мне читать!

Вроде бы и детектив,

Да из древности мотив…

В обчем, я читать такое

Далеко не супротив!

О герое-молодце,

Да об карпах в холодце…

А особо антиресно-

Что же будет там в конце?

Все вместе, хором:

Дракон и Карп – два резвых молодца.

Досмотрим же спектакль до конца!

Green_Bear, 19 октября 2019 г. в 21:12

С первых же строк «Нюансеры» погружают в уютную камерность провинциального быта. Однако не успеет читательское внимание погрязнуть в бездне скуки от засилья стилистических рюшечек, антуражных завитков и дотошной мелочности, как соавторы выводят на сцену главных действующих лиц. Надо сказать, лиц весьма разных сословий и образа жизни, объединяет которых разве что талант к лицедейству. Более того, театр становится не только ключевой метафорой, но также важной частью антуража и сюжета. Светлый и теплый мир в «Нюансерах» олицетворяет Константин Алексеев, рвущийся душою между тремя стезями: фабрикант-канительщик, глава семейства, актер и режиссер. От темного и холодного мира равнодушно мостит чужим горем и трупами свою дорогу к счастью Миша Клест, расчетливый налетчик и лихой гастролер. А свяжет этих столь разных героев Елизавета Заикина, актриса и гадалка, снискавшая в узких кругах славу великой советчицы, способной не только предсказать будущее, но и повлиять на него. Свяжет намертво, чтобы гибель ее правнука не осталась неотомщенной.

В «Нюансерах» Олди воплотили свою давнюю и нежную любовь к театру, которая и раньше пробивалась даже в прозаических произведениях. Список действующих лиц, представленный перед прологом, ненавязчиво намекает, в каком ключе пойдет повествование. Даже обращаясь почти напрямую к читателю, Олди не рушат четвертую стену, поскольку в романе ее и вовсе нет. Сцена-текст плавно перетекает в зрительный зал, обволакивая и вовлекая присутствующих, делая их частью декораций, статистами, мебелью. Не той, что с дверками и ножками, а той, что использовала Заикина в гадании, когда с помощью мелких перестановок, сдвинутых предметов, странных пустячных поступков умудрялась проникнуть взором в грядущее. Подчеркнутая театральность видна и в диалогах, которые будто сами собой срываются с языка или подсказывают нужную позу и жест персонажа, и в мысленных монологах, где словно резвится невидимый режиссер с карандашом, оставляя уточняющие ремарки.

Однако в то же время Олди в романе сполна воздали должное Харькову, любовно прописав краеведческие экскурсы, соединяющие и архитектурные справки, и биографические выдержки, и бытовые зарисовки, и даже готовые этюды для открыток или картин. Причем все это органично сочетается с основными сюжетными линиями, которые петляют по городу, подобно потерявшимся в метель прохожим. В результате у соавторов получилась очень вещная и аутентичная история, где каждая деталь в описании работает на атмосферу, настроение или тональность сцены. Упоминания о Чехове и Шаляпине, Толстом и Тургеневе. При этом история читается влет, почти запоем, с перерывами лишь на то, чтобы посмаковать удачную ремарку или сочное описание. А на заднем плане перелистываются страницы путеводителя по губернскому городу Х в картинках и стихах. Но при всех достоинствах «Нюансеров» не обошлось и без нюансов. По формату книга ближе к повести, чем к роману. При всем мастерстве стилизации отчетливо ощущается отсутствие глобального слоя, уже привычного по другим работам Олди, когда развязка кардинально меняет множество судеб, ломает основы мира. Здесь же по вселенскому холсту пробегает лишь легкая рябь, теряющаяся в чудовищных складках уже стоящей близ при дверех Революции. Впрочем, на контрасте с ней мелочью кажется слишком многое, наверное, чтобы ставить это роману в укор.

Итог: литературно-театральная драма о преступлении и наказании с уклоном в краеведение.

Mishel5014, 29 июля 2019 г. в 10:05

Появление этого романа одновременно и неожиданно, и ожидаемо.

С одной стороны, роман в декорациях Российской империи для Г.Л. Олди — нечастый случай, мне помнится только «Маг в законе» (и то там все условно-параллельно).

А с другой стороны, учитывая увлечение обоих господ авторов театром (да они, кажется, в театре и познакомились) — этот роман очень даже закономерен.

Это можно отнести и к некоторым другим сторонам этого произведения. бывали в фантастике недавних лет в главных героях и Николай Гумилев, и «наше все» Александр Сергеевич. А здесь, позвольте представить, великий режиссер и театральный реформатор, предприниматель и промышленный разведчик — Константин Сергеевич Алексеев.

Который попадает в губернский город Х (как-то он слабо замаскирован, недавно хаживал я по делам служебной командировки по Бурсацкому спуску очень похожего города), и начинается там хитросплетение странных фактов и небывалых коллизий.

И как-то очень к месту и с теплотой проходят в эпизодах великие корифеи старого русского и малороссийского театров — Сумбатов-Южин (из князей Сумбато), Садовский, Щепкин, Кропивницкий, народный талант Гулак-Артемовский и прочие, и прочие, и прочие...

Подарок на три вечера. Отдых и просвещение. Детектив (немного в стиле Акунина, но затем неожиданно «выворачивающийся» совершенно в оригинальном мистическом стиле), ужасы и ну очень смешные эпизоды, развлечение и запугивание.

Кот с мерзким характером, кстати, скорее всего был кошкой — белое, рыжее и черное выдает кошачью даму (ну, об этом гостиничные служащие могли и не знать, а кошка иной раз любому коту фору даст, на своей шкуре проверено).

Брекекекс, господа хорошие!

Странно?

И весьма.

А крикнуть по прочтении сначала «Верю!», а потом «Авторов! Авторов!» и от души им поаплодировать, вызывая на поклоны раз десять — очень хочется.

xdma, 02 мая 2019 г. в 11:02

Когда-то проект «Олди Г.Л.» показался мне интересным. Живой и колоритный язык, яркая фантазия, лёгкое и стремительное повествование, лихие повороты сюжета — всё это сделало незабываемыми несколько ранних произведений этого примечательного дуэта авторов. Однако судя по списку произведений этих авторов, они задались целью на скорую руку написать произведения в большинстве жанрах, существующих в развлекательной литературе, и, как мне показалось — совершенно не заботясь о качестве продукции.

После долгого перерыва решил вновь прочитать что-либо из их творчества. Выбор пал на цикл «Ойкумена».

Первый роман цикла дался мне с большим трудом несмотря на его скромные, на сегодняшний день, размеры.

Жанр романа очень трудно классифицировать, к жанру «космоопера» он относится лишь с очень большой натяжкой.

Основа романа — приключения, точнее — злоключения одного «заурядного невропаста», мастера контактной имперсонации. Есть предположение что этот «заурядный» невропаст в процессе цикла трансформируется с супергероя Галлактики.

События подаются двумя «потоками» — настоящее время и эпизоды из жизни ГГ в виде затяжных, путанных и не слишком интересных флэшбэков. События настоящего времени занятны и держат в напряжении, но эти самые возвращения в прошлое полностью убивают интерес к сюжету.

Язык авторов и их фантазия в данном романе явно не на высоте. Мир не вызвал никакого интереса, скорее недоумение. Он как бы слеплен авторами на скорую руку из фрагментов собственных(и не только) произведений, в угоду канонам жанра «комоопера», но слеплен бездарно и здорово страдает логикой и мотивацией. В добавок присутствует масса непонятной терминологии и различные непонятные моменты, разъяснение которых авторы, наверное, отложили для следующих романов цикла. Терминология часто нелепа и явно кое-как прилеплена чисто для усиления «фантастичности» произведения.

Роман оставил ощущение посредственной коммерческой поделки, совершенно неясен столь высокий рейтинг.

Читать продолжение не возникает ни малейшего желания.

Spanish_Pilot, 10 декабря 2018 г. в 12:27

Мы встретились с «Путем Меча» за угловой стойкой книжного магазина, на одной из тех узких полок с фантастикой, которые подобны мастерскому шитью на тюбетейке, цветастые книги словно мелкий бисер жмутся тесно и ровно.

«Кабирский Цикл» стоял прямо перед глазами, тесня соседние книги внушительным широким корешком, завернутым в суперобложку. Обычную суперобложку хорошей книжной серии – глянцевую и спокойную.

Потянувшись за книгой, я вспоминал свою недавнюю Беседу с «Ахейским Циклом», неожиданную, бурную, и предвкушал новую. Освобожденный от тесного соседства, том радостно лег в мои руки, и я поспешил домой.

Врать не буду, поначалу Беседы наши совсем не складывались. Бывали у меня разные со-беседники, по большей части, конечно, люди, но не обошлось и без чудовищ, персонажей мифических и мистических, а вот со-беседник меч вгонял меня в ступор, заставляя чувствовать себя верблюдом на автозаправке. Два-три выпада и я Беседу прекращал.

И все же, иногда звезды занимают такие места на ночном небосклоне, что хватает выдержки и терпения продолжить Беседу, несмотря на демонов обыденности, грызущих твою печень. Выпад, взмах. Вопрос, ответ. И все сложилось как надо. Беседа стрелой – от того, что стрелять? – взвилась где-то с середины второй части первой книги и в мгновенье поразила эпилог.

Ах, что это была за Беседа, скажу я вам! Ах, что за со-беседники эти меч и человек!

Их виртуозная техника – выше всяких похвал. Тут вам не новичок, который освоил пару приемов и бьет в одну и ту же точку повторяя их из раза в раз, надеясь на новый результат. Нет, удары моих со-беседников широки и изобилуют виртуозными финтами, как весенняя степь цветным разнотравьем, их выпады точны, стремительны и неожиданны, подобно атаке ядовитой гюрзы, а стойки меняются на каждом шаге, словно благосклонность юной девы знатного рода. Я увяз в этом мастерстве, будто в зыбучих песках Кулхана, теряя нить Беседы.

А она оказалась о том самом мастерстве, об искусстве, позабывшем истоки ремесла, из которого выросло. Об утопии, построенной на философии Мунира и разрушенной воспоминанием об учении Масуда. О тонкой, как лезвие клинка, грани между мудростью одного и гордостью другого, что словно двуглавый степной полоз — суть одно. Об острых гранях меж железом и плотью, вещью и сущностью, верой и фанатизмом, которые глубоко ранят нашу жизнь, если мастерство контроля не идеально…

Хорошо, что это был не бой и даже не турнирное состязание, а Беседа. С “Путем Меча” мы расстались довольными друг другом со-беседниками, а не убийцей и жертвой и даже не победителем и проигравшим.

И только эхо финального выстрела аз-Зайды металось в душе, как в плену узкого переулка, вызывая тревогу за будущее Кабира…

***

Я чтением “Путь Меча” оживил, а он комом в горле стал —

И, значит, друг друга в себя каждый из нас вобрал!..