Мой любимый рассказ из всего цикла о Шерлоке Холмсе. Не лучший, нет, но именно любимейший. Если в «Этюде в багровых тонах» и в «Знаке четырёх» преступники вызывают сочувствие в той или иной степени, что в общем-то для детективов не слишком характерно, всё же по законам жанра зло должно быть призвано к ответу и наказано, то в «Союзе рыжих» главный злодей не может не вызывать восхищения, уж больно остроумно и со вкусом обставлена подготовка к преступлению, тем более, никто не пострадал, а незадачливый владелец ссудной кассы обогатился на тридцать фунтов (если перевести в современные рубли, то это 275 тыс. рублей примерно) и слегка повысил свою общую эрудицию.

Не помню, что за издание я читал в детстве, но сейчас перечитывал рассказ в собрании сочинений от 1966 года в классическом переводе Чуковских и в глаза бросилось некоторое несоответствие (уж не знаю, есть ли оно в оригинале или это небрежность перевода) — объявление в «Морнинг кроникл» датировано апрелем 1890 года («— «Морнинг кроникл» 27 апреля 1890 года. Ровно два месяца назад.»), а объявление о закрытии Союза рыжих — октябрём того же года («СОЮЗ РЫЖИХ РАСПУЩЕН 9 октября 1890 года»). То есть из текста совершенно невозможно понять, в октябре или же в июне происходят события рассказа.

Ну и сам рассказ служит отличным предостережением для всех — не беритесь за бессмысленную, пусть и высокооплачиваемую работу, ибо к Шерлоку Холмсу обратиться возможность есть не у всех.

P.S. Нашёл оригинальный текст, с датами напутал сам Конан Дойл.

«Лолиту» прочёл ещё 20 лет назад в 1998 году, с тех пор не перечитывал, но восприятие несколько изменилось. Понятно, что у Гумберта не всё в порядке с головой, да и у Лолиты, пожалуй, тоже. При чтении сложно кому либо сочувствовать. Скорее ощущаешь любознательное высокомерие, эк его корёжит и было бы из-за чего. Но вот конец истории, Куилти этот, заставляет многое переосмыслить — вот где настоящее чудовище, здоровое и циничное. Назвать «Лолиту» апологией педофилии можно с теми же основаниями как «Убийство Роджера Экройда» призывом к истреблению английской аристократии.

При этом с возрастом понимаешь, что основная беда Лолиты не в Гумберте, а в отсутствии рядом отца, мужчины, которого можно взять за образец и любовь которого в состоянии защитить уязвимую детскую натуру, дать тот стержень, что позволит стать хозяйкой своей судьбы на долгую и счастливую жизнь. Любите своих детей, занимайтесь ими! Мы только звено той цепи поколений из прошлого в будущее, но мало произвести на свет ребёнка. Чтобы цепь была надёжной и прочной, необходимо затратить массу усилий. А то ведь одни отцы даже алименты не платят, другие платят, но ребёнка не видят, оставляя без необходимого внимания, третьи, даже живя в семье, вечно заняты чем-то ещё.

Сам роман написан хорошо, довольно богатым языком, насыщен образами, при этом местами ощущаешь, что перевод, пусть и авторский. Однако, для книги об американских реалиях это нормально и даже в плюс. Понятно, что мало кто считает мощный пласт реминисценций и аллюзий, заложенный в текст романа. Так ведь для этого и существуют критики, с лупой разбирающие каждую строчку вот уже не одно десятилетие.

Журналист Дональд Бетли в сопровождении проводника — лесничего Меллера отправляется в лесистую местность, чтобы написать статью об отарках — результате эксперимента учёного Фидлера. Интеллект отарков превосходит человеческий, но людьми их не делает, скорее наоборот...

Всё началось с того, что в 1985 году я посмотрел в кинотеатре фильм «День гнева» и он произвёл на меня сильнейшее впечатление, особенно финальный финт. Что объяснимо, мне было 11 лет. Рассказ я прочитал гораздо позже и теперь-то понимаю, что тот самый финт только всё опошлил, враз сведя весь фильм к балагану.

1.В рассказе затрагиваются две темы.

Научная этика. Что можно и чего нельзя делать учёному, удовлетворяя свою природную, абсолютно человеческую, жажду знания? Мера ответственности учёного за результаты своих экспериментов. Наука на службе обществу, а не наоборот.

Суть человечности. Что именно делает человека человеком? Большой мозг? Способности к абстрактному мышлению? И все ли люди действительно люди?

2. Претензии к рассказу по поводу вторичности несколько даже удивительны. Кир Булычев в своё время написал, что «Похищение чародея» не хотели издавать именно потому, что Уэллс уже закрыл тему в своей «Машине времени». Рассуждая таким образом, можно дойти до того, что тема любви между мужчиной и женщиной раз и навсегда закрыта ещё в Древней Греции. Притом неоднократно.

3. При этом, зная людей, хочу сказать, что в реальности отарков этих переловили бы, конечно, и заисследовали бы в всех смыслах. Учитывая отарковский интеллект, их бы ещё чего доброго и в отарковскую «шарашку» загнали бы, чтобы одни отарки резали других не для гастрономических целей, а во славу науки.

4. А ещё рассказ мастерски наполнен жутью. Настолько, что даже сейчас, хоть я и перечитывал его, отлично зная сюжет, но всё равно пробрало, как когда-то в далёком детстве в тёмном зале кинотеатра «Сатурн».

Когда перед Артуром Конан Дойлом встала задача отобрать 12 лучших рассказов «Шерлокианы», то первым номером он поставил именно «Пёструю ленту», написав следующее:«Есть мрачная история о змее, «Пестрая лента», которая, я уверен, будет в каждом списке.» Понятно, что с такой аргументацией, решив разместить свой отзыв на Фантлабе, великий писатель быстро получил бы его, отзыва, удаление. Поэтому постараюсь быть менее лаконичным. Чем хороша «Пёстрая лента»? Во-первых, мрачной атмосферой лондонского предместья и нагнетаемым на читателя ужасом, начиная с самого описания Элен Стоунер, молодой, но рано поседевшей женщины, дрожащей не от лондонского холода, а от страха. Во-вторых, сама схема преступления настолько необычна, что догадаться раньше Холмса об истинных событиях в Сток-Мороне практически невозможно, тем более, что с рассказом или его экранизацией знакомишься лет в 10-11. Кто убийца ясно, а вот способ преступления скрыт мраком и всю подоплёку происходящего мы узнаём одновременно с Уотсоном.

Восприятию рассказа уже не могут помешать ни пробелы Конан Дойла в серпентологии, ни удивление от возможностей индийского корреспондента Гримсби Ройлотта, пославшего ему африканских гепарда (в тексте именно cheetah) и павиана, ни даже сложности переводчиков с многозначным словом «Band» (ведь надо же им как-то объяснять «цыганскую» версию).

P.S. Должен признать свою неправоту. Это сейчас гепардов в Индии нет, а вот во времена Холмса они там водились. К сожалению, были истреблены к середине прошлого века.

Классика советской детской фантастики. Профессор Селезнёв, механик Зелёный, Громозека, Алиса. Всех их мы знаем с детства, если и не из книги, то по прекрасному мультфильму «Тайна третьей планеты» Романа Качанова. При этом книга обширнее и сложнее мультфильма, при всей детскости сюжета два эпизода не могли не обратить на себя внимания. Первый — планета Шешинеру и населяющие её зелёные человечки, получившие таблетки для путешествий во времени, и с тех пор цивилизация эта утратила всякий стимул к прогрессу, раз за разом гоняясь за удовольствиями ушедших лет. Второй эпизод — планета Шелезяка и цивилизация роботов, что бездумно потратили все ресурсы своего мира и теперь прозябают, деградируя при полном отсутствии надежды. Совсем не детские проблемы, и Булычев, создавая «Путешествие Алисы», безусловно гениальную детскую книгу про будущее, добавил в неё второй слой для взрослых, чтобы они постарались избежать тех ошибок, с которыми это будущее никогда не наступит.

1905 год. Началась русско-японская война, и Эраст Петрович Фандорин возвращается в Россию, забросив поиски сокровищ на дне морском. Фандорин решает помочь своей стране защитить уязвимый железнодорожный путь из Европы в Азию, жизненно важный для ведущейся кампании. Японцы тоже знают о важности железных дорог, и в Санкт-Петербург под видом штабс-капитана Рыбникова прибывает японский агент.

Роман имеет двухчастную структуру. Части плотно скрепляются небольшим эпилогом, но в целом по настроению они совсем не похожи друг на друга и Фандорин в них тоже разный, что и неудивительно, ведь прошло 27 лет.

Первая книга «Ловец стрекоз» пасмурна и пронизывающе холодна. Идёт война с Японией, по стране летают искры будущей Гражданской, то тут то там поджигая миропорядок кровавыми вспышками усобицы. Когда читал и перечитывал, все события представлял как в черно-белом фильме, хорошо хоть не дозвуковом. Акунин верен себе — в самом начале романа мы узнаем, что Зюкин и Энглунд, персонажи «Коронации» погибли в Цусимской битве. Отсылка к Куприну остроумна. Фандорин по-прежнему холоден и немного пунктирен. В целом получилась неплохая повесть про контрразведку в реалиях начала прошлого века.

Вторая книга «Между строк» совсем другая по настроению, вся пронизана Солнцем и даже если идут дожди, то они красиво называются сливовыми. Увлекательная дальневосточная сказка для взрослых, дарящая читателю чудеса полной мерой, все эти японские «дзюцу», что способны ошарашить не только молодого титулярного советника. Именно в Японии Эраст Петрович и стал окончательно тем, кем мы его знаем — настоящим космополитом, человеком мира, способным воспринимать разные культуры и находящимся при этом немного над событиями. А вот в «Между строк» Фандорин наиболее очеловечен, пусть повествование идёт и не от первого лица, но здесь ему ещё можно по-настоящему сопереживать, как любому молодому человеку, слегка запутавшемуся в чувствах, убеждениях и долге, но искренне желающему поступать правильно.

«Алмазная колесница» — лучшее из того, что написал Акунин, могла бы стать прекрасным завершением «Приключений Фандорина», но писатель решил не останавливаться на вершине. А с неё, как известно, путь только один — вниз.

Не хотел ничего писать. Все слова кажутся какими-то ненастоящими. Просто прочитайте рассказ, обязательно прочитайте.

Остерегайтесь выходить на торфяные болота ночью,

когда силы зла властвуют безраздельно.

Старинная легенда.

Московской осенью 2019 года, открыв третий том «огоньковского» восьмитомника, я попал в другую осень, на 130 лет назад, в октябрь 1889 года. И она полностью поглотила моё сознание, как гримпенская трясина тех несчастных, что сбились со своего пути. Малонаселённые дартмурские пустоши, где на много миль окрест пара чахлых деревенек, пара поместий, да тюрьма — эта та сцена, на которой разыгрались драматичные события романа. Сама природа здесь способствует тому, что даже рациональнейшие из людей склоняются к мистическому образу мышления. И только Шерлок Холмс твёрдо уверен, что сверхъестественное никогда не станет красть туфли из отеля или высылать письма, склеенные из газетных вырезок. А значит за всеми таинственными событиями на болотах стоит чей-то злой гений, достойный противник для великого сыщика.

Сразу скажу, что экранизация Игоря Масленникова от 1981 года очень удачна, не в последнюю очередь потому, что практически дословно следует тексту романа. Фильм глубоко западает в память, и поэтому, когда я впервые читал «Собаку Баскервилей», знакомство получилось несколько смазанным. Что не помешало в дальнейшем неоднократно возвращаться к телефильму и вот теперь перечитать роман. Эффект один — из Москвы выбрасывает в Дартмур с каждым годом на всё большее расстояние по времени.

Уверен, что «Собака Баскервилей» не устареет никогда. И мои внуки, а также внуки моих внуков будут продолжать отправляться в 1889 год в окрестности деревушки Гримпен.

P.S. В последней главе «Собаки Баскервилей» есть такие слова: «В первом из них ему удалось разоблачить полковника Эпвуда, замешанного в скандале, разыгравшемся за карточным столом в клубе «Патриций»». Явно сюжет «Пустого дома» развился в дальнейшем из этой фразы.

Если «Союз рыжих» — мой любимый рассказ о Холмсе, то «Пляшущие человечки» — лучший, на мой взгляд по крайней мере. Тут есть всё, что должно быть в хорошем детективном рассказе — увлекательное начало с загадочными рисунками, работа интеллекта сыщика, причём подробно объяснённая и, наконец, поимка преступника. Возвращение Шерлока Холмса имело бы смысл даже в том случае, если бы ограничилось «Пляшущими человечками». Ибо следить за тем, как красиво мыслит величайший сыщик, во-первых, чертовски увлекательно, а во-вторых, весьма пользительно, особенно в детском возрасте.

Нередко к этому рассказу высказываются претензии относительно того, что

Незадолго до Рождества в гостинице «Космополитен» из шкатулки графини Моркар был украден драгоценный камень, известный как «Голубой карбункул». Непостижимым образом этот камень оказался в зобу гуся, которого мистер Питерсон обнаружил на улице, брошенным убегавшим прохожим. И только знаменитому сыщику с Бейкер-стрит дано проследить весь путь карбунукула из шкатулки графини до гусиного зоба.

Чудесная рождественская история, последнюю страницу которой переворачиваешь с улыбкой на лице. Тот самый пресловутый «дух Рождества» наполняет рассказ праздничным сиянием, что-то подобное ощущаешь при чтении «Даров волхвов» О. Генри. Холмс в очередной раз поступает не по закону, а в соответствии со своим чувством справедливости, и я в очередной раз поражаюсь изобретательности Артура Конан Дойла и развитию образа Холмса всего за несколько лет литературной жизни героя.

Великолепен урок дедуктивного метода, что даёт Холмс своему другу на примере шляпы Генри Бейкера, ничем не уступает эпизоду с часами из «Знака четырёх».

С камнем всё не так просто. Читая рассказ в детстве, я решил, что речь о голубом бриллианте.

«В больших старых камнях каждая грань может рассказать о каком-нибудь кровавом злодеянии. Этому камню нет еще и двадцати лет. Его нашли на берегу реки Амой, в Южном Китае, и замечателен он тем, что имеет все свойства карбункула, кроме одного: он не рубиново-красный, а голубой. Несмотря на его молодость, с ним уже связано много ужасных историй. Из-за сорока граней кристаллического углерода многих ограбили, кого-то облили серной кислотой, было два убийства и одно самоубийство. Кто бы сказал, что такая красивая безделушка ведет людей в тюрьму и на виселицу! Я запру камень в свой несгораемый шкаф и напишу графине, что он у нас.»

Но карбункулом, оказывается, называли гранат. Никакого углерода гранаты не содержат, тут писатель ошибся, а вот голубыми действительно бывают.

Не все рассказы и повести из цикла о Шерлоке Холмсе одинаково хороши. Но «Знак четырёх», как одна из тех жемчужин, что получала Мэри Морстен, достоин оказаться нанизанным на чётки любого собрания избранных произведений о великом сыщике и его помощнике. Шерлк Холмс, который в «Этюде в багровых тонах» ничего не слышал про Коперника и гелиоцентрическую систему мира, переживая за пространство своего мозга, начинает цитировать в оригинале Ларошфуко и Гёте. И уж, чтобы совсем удивить читателя, роман начинается со сцены внутривенного приёма кокаина.

Сам роман, как и предыдущий, оказывается историей мести, жажда которой вела преступника через моря и границы, только на этот раз не из Америки, а с противоположного края земного шара — из Индии. По Борхесу все сюжеты мировой литературы сводятся к поиску сокровищ, осаде/обороне крепости и возвращению домой. В этой логике любой детектив можно назвать поиском сокровищ, но здесь он становится буквальным. Сказочные сокровища индийского раджи приносят горе и гибель всем тем, кого обуяла алчность, а оттого их судьба кажется правильной и справедливой.

Нельзя не вспомнить, что Борис Акунин писал своего «Левиафана» явно не без влияния «Знака четырёх», уж слишком много пересечений. И стоит отметить, что выбор блистательного аристократа Эраста Петровича Фандорина совпал с выбором безграмотного Джонатана Смолла (по крайней мере касательно участи драгоценностей индийского раджи).

«Знак четырёх» был бы не столь обязательным для чтения как «Этюд в багровых тонах», если бы не две сцены — с часами Уотсона и возвращением Холмса, загримированного под старого моряка. Читать их — отдельное огромное удовольствие.

Есть ощущение, что столь оперативно сведя доктора Уотсона с Мэри Морстен, автор пытался поставить точку в приключениях Шерлока Холмса в первый раз, но читатели бы не поняли, конечно. Спасибо им от имени всех тех людей, что вот уже несколько поколений продолжают восхищаться великим сыщиком-любителем с Бейкер-стрит 221б.

Перед нами разворачивается история жизни гениального изобретателя аквалида Андрея Светочева, описанная его другом с детских лет Матвеем Ковригиным. Далёкий от технических наук Матвей описывает изобретение аквалида и историю любви Андрея и Нины, пропуская все события через фильтр своего сознания весьма далёкого от объективности. Тем не менее, читатель «Записок Ковригина» едва ли избежит чувства тихой тоски и щемящей сердце грусти. Хотя, казалось бы, автор описывает события с эмоциональностью какого-нибудь ЭОЛа или САВАОФа.

Второе прочитанное произведение Шефнера и опять про скромного гения, опять довольно сложное и многослойное. Первое, что бросается в глаза, это, конечно, полная нереальность описываемого мира даже по меркам советской фантастики. Не сказал бы, что речь о пародии, скорее о некоторой иронии и лёгком подтрунивании. Все эти роботы с именами от Поэтов, вплоть до самых бесполезных. Чего стоит утешитель родственников покойного АВГУР или сообщающий отцам о рождении ребёнка ГОНОРАРУС с соответствующим полу новорожденного букетом. Отмена денег и марок с сопутствующим бунтом филателистов. Универсальный материал из воды. Полагаю, всерьёз воспринимать такой вариант будущего было сложно ещё в 60-е годы прошлого века. Но на то она и сказка.

История Андрея Светочева — это история Прометея XXII века, одарившего Человечество (в случае данной книги только так, с большой буквы), удовлетворившего свою жажду познания и выгоревшего дотла, потеряв Цель жизни и Любовь этой самой жизни.

Хочу написать пару слов в защиту Матвея Ковригина. Да, он мелкомасштабен и узколоб, о чём прямо пишет автор и что особенно ярко бросается в глаза на фоне Андрея. Но при этом он целеустремлён (все свои проекты на 5 тысяч экземпляров довёл до конца), скромен (убрал ветку в тайге, чтоб не пугать Надю), смел (остался на острове для проведения эксперимента и спас друга на реке), в чём-то даже благороден (принял выбор Нины без истерик и с достоинством).

Немного удивило, что при всеобщем коллективизме (двери не запираются, каждый может вселиться куда-угодно без стука даже, коммунализация опять же) планета спокойно смотрела, как открывший ей путь к звёздам, медленно изводит себя в одиночестве. Я уж не говорю, что единственным средством борьбы с депрессией в XXII веке оказался самогон старого Чепьювина (тоже очень колоритный и запоминающийся персонаж).

Особо понравился жизнеутверждающий эпилог повести. Чувствуется вера автора в то, что раз за разом новые Прометеи будут дарить людям огонь знания. При этом, чтобы расцвёл гений, нужны и простые, не хватающие звёзд с неба трудяги от науки.

Сюжет и героев повести «Сто лет тому вперёд» знают все. Если и не из книги, то из многосерийного фильма Павла Арсенова «Гостья из будущего». Мальчик Коля из конца 70-х удачно сходил за кефиром, получив доступ к машине времени и, не долго думая, отправился в XXI век. Оказавшись в родном городе, только на 100 лет позже, Коля не растерялся и занялся осмотром местных достопримечательностей — посетил Московскую станцию юных биологов, Космопорт и Космозо. В Космозо Коля встретил Алису Селезнёву и спас уникальный прибор миелофон из цепких рук космических пиратов, знакомых нам по «Путешествию Алисы» Крыса и Весельчака У. Затем Коля вернулся в своё время, а за ним увязались Алиса и пираты. В результате серии удачных совпадений Алиса становится одноклассницей Коли, показывая невероятные по меркам XX столетия способности. После вмешательства временщика Николая Николаевича всё благополучно разрешается — миелофон у Алисы, пираты упакованы, школьники 6-го б всю жизнь будут помнить девочку из будущего.

Невольно начинаешь сравнивать с фильмом и понимаешь, что и книга и фильм одинаково хороши. Особенно принимая во внимание бюджетные и технические ограничения кинотворцов. Тем более, что принципиальных отличий между сценарием и книгой не так уж и много. В книге нет робота Вертера, соответственно в будущем нет и состязаний роботов-гитаристов, прости Господи. Коля не Герасимов! Благодаря этому в книгу добавлен детективный элемент, вместе с Алисой и Юлей мы до конца так и не знаем, какой же Коля сгонял в будущее, в первой части книги фамилия Коли ни разу не упомянута. Из фильма вырезаны станция биологов, профессор Рррр и капитан Полосков, что понятно, ведь с ними мы познакомились в предыдущих частях цикла. Читая, постоянно вспоминаешь целые сцены из фильма, даже те, что несколько отличаются в киношном и книжном вариантах. Понравилось, что пиратам пришлось устроиться на работу. При этом Крыс, с его-то способностью, прекрасно мог бы жить и без миелофона. Весельчаку, конечно, посложнее.

Замечательная книга, которую наряду с «Путешествием Алисы» можно смело рекомендовать всем — детям, подросткам, взрослым и тем, кто вообще не любит фантастику и даже тем, кто вообще не любит читать.

Всё же надо отметить, что в издании рассказов в журналах, есть свои недостатки. Во-первых, ограниченные сроки для написания каждого из них обрекают сборник на неровность, вдохновение не приходит по расписанию. Есть и второй недостаток — отсутствие внятного горизонтального сюжета с плавным подводом к финалу.

За два десятка с лишним предыдущих рассказов и романов Конан Дойл ни разу не упомянул о демоническом профессоре Мориарти — равновеликом самому Шерлоку Холмсу. И как бы Холмс ни расписывал достоинства противника, ему не очень-то веришь. Ведь Холмса мы знаем давно по множеству разных дел, а тут какой-то выскочка гоняет нашего Шерлока по Европе и затем происходит трагический размен в швейцарской пропасти. Негодование читателей понять легко. С другой стороны можно понять и автора, которого терзали личные проблемы и на них накладывалась неудовлетворённость от того, что кроме Шерлока Холмса от него ничего не ждали, он же считал себя серьёзным писателем, а «Шерлокиану» не более чем способом заработать. В таких условиях Шерлок Холмс был обречён, и очень хорошо, что погиб он тогда не в случайной перестрелке или от той же дифтерии. Для убийства Холмса писательским талантом Конан Дойла был рождён ещё один яркий образ, который, стоит признать, тоже не погиб в бездне у Рейхенбахского водопада, а вот уже более столетия продолжает вдохновлять писателей, сценаристов, режиссёров и актёров.

Рассказ настолько динамичен, погоня же, что не успеваешь задуматься о логике происходящего. И только в конце приходит мысль: «Швейцарский мальчик — агент Мориарти? Позвольте, сэр Артур, ну это уже перебор!»

«Этюд в багровых тонах» открыл миру Шерлока Холмса, и одно это обстоятельство делает роман обязательным для чтения. При этом автор не ограничился созданием образа сыщика-любителя с Бейкер-стрит. Дело, которое расследует Шерлок Холмс, открывая в процессе соседу по квартире Джону Уотсону суть своего дедуктивного метода, получилось необычным и насыщенным деталями, что детективу вообще-то и несвойственно. Тут и романтичная несчастная любовь, борьба человека с природой в далёком американском штате Юта, зловещая организация, подменившая собой государство на огромной территории, история мести длиною в десятилетия и самое главное — небанальный преступник, к которому проникаешься сочувствием и ненавистью к его жертвам.

Я, как и многие, вероятно, сначала посмотрел фильм Игоря Масленникова, а только потом уже прочитал книгу. И надо сказать, что масленниковская экранизация «Этюда» лично для меня была в детстве самой страшной серией из цикла, куда там до неё «Пёстрой ленте» и «Собаке Баскервилей». Но даже без телефильма роман получился очень атмосферным. Писатель, несмотря на молодость, смог воссоздать на страницах книги мир викторианского Лондона, одновременно притягательный и опасный, жаждущий прогресса и при этом оставшийся в глубоком прошлом.

Единственное, что несколько смазало картину —

Возможно, и даже наверняка, «Этюд в багровых тонах» — это не самый лучший роман о Шерлоке Холмсе, но для знакомства с автором и его героями он категорически необходим.

У Сергея Лукьяненко один из героев приставал к девушкам с дурацким вопросом:«В тебя можно влюбиться?». Так вот, влюбиться и безо всяких вопросов можно в «Экипаж «Меконга». В сияние огней Баку — «звезды Востока» и «Парижа Кавказа», в поиск старинных сокровищ, в запах и синь морского простора, в образцовую мужскую дружбу, в романтику научного поиска, зажигающую глаза у всех причастных от студента до академика, в грандиозность поставленных задач и во что-то ещё, трудноописуемое и сложновысказываемое, но делающее книгу незабываемой и заставляющее ждать новой встречи.

А когда влюбляешься, то все недостатки предмета обожания (огромное количество маловероятных совпадений, сомнительное с научной точки зрения фантдопущение или отсылки к вождю мировой революции) кажутся милыми особенностями, придающими любимой книге дополнительное очарование.

Май 1876 года. Эраст Петрович Фандорин служит письмоводителем в Сыскном управлении в Москве. В Александровском саду на глазах у изумлённой публики стреляется студент Московского университета Кокорин. Вот только не всё так просто с этим самоубийством. К чему бы богатому наследнику столь резко обрывать свою жизнь? Эраст Петрович берётся за расследование...

Любимая книга Фандорианы. Первая и последняя, где Фандорин ещё наделён живыми чертами — любопытством, нерешительностью, верой в людей. После «Азазеля» появится машина для расследования преступлений с характерными чертами внешности и дикции. Раз — то, два — сё, три — ещё что-то. По сути тот, настоящий Эраст Фандорин, умирает в конце «Азазеля». А новому Фандорину сопереживать довольно трудно, он слишком крут. Помню своё первое впечатление в 2001 году, это было столь мощно, что я, прочитав всю книгу за один день, уже на следующий поехал в «Дом книги» на Новом Арбате и скупил всё остальное из Акунина. Слог, время действия, место этого самого действия, где всё столь знакомо — Александровский сад, Университет на Моховой, Камергерский, Дмитровка и т.д., закрученный сюжет, летящий вперёд и яркие выпуклые образы людей из прошлого. Всё это вместе взятое просто влюбляло в себя враз и надолго. И понадобилось множество книг из позднего Акунина, чтобы это чувство поугасло. Но вот сейчас перечитал «Азазеля» и оно вернулось вновь.

Сравнение с «Тремя мушкетёрами» имеет право на жизнь, тем более, что сам Акунин не удержался от подмигивания в эпизоде, где Зуров спрашивает у Фандорина, не увидел ли тот лилии на плече у Амалии. Кстати, именно Зуров, чем-то отдалённо напоминающий толстовского Долохова, заметно оживляет повествование, внося необходимый хаос в ровные как по шаблону авторские построения, где есть все необходимые по сюжету персонажи — роковая женщина, чистая любовь главного героя, гениальный злодей мирового масштаба, мудрый наставник и тот, «на которого никогда не подумаешь».

Собственно, «Азазель» — последняя книга Фандорианы, где я заранее не вычислил преступника. При этом роман можно перечитывать и каждый раз получать удовольствие, что для детектива, вообще говоря, едва ли не высшая похвала.

По плану Гэри Селдона 150 тысяч человек отправились на задворки Галактики на планету Терминус, чтобы создавать Энциклопедию, которая аккумулирует все знания человечества и тем поможет сократить хаос грядущих Тёмных веков.

Красиво и грандиозно! Потрясающая вера в прогресс и торжество разума. Да, люди здесь скорее пешки, мазки кисти, ложащиеся на огромную картину, чтобы увидеть которую нужно отойти подальше. Действительно литература в общем и целом должна быть о людях. Но вот фантастика она ещё и об идеях. Через десятилетия после прочтения можно не помнить деталей сюжета, персонажей и даже того, чем всё закончилось. Но вот идеи откладываются в голове навечно. Те самые, которые когда-то заставили открыть рот от восхищения и гордиться тем фактом, что принадлежишь к одному биологическому виду с писателем.

Знаю, что многие не поймут такого подхода. Ну так они и красоту шахматной партии оценят только в том случае, если написать как дрожал от страха король, когда под стенами его замка вражеский боевой слон топтал королевского советника.

Удивительное дело — фильм Кубрика куда известнее романа Кларка. Кинокартина прочно вошла в масс-культуру, эпизод со взбесившемся компьютером-убийцей бесчисленное множество раз пародировался либо так или иначе упоминался. Но рискну утверждать, что роман Кларка и глубже и цельнее и, главное, гораздо лучше сбалансирован. Ибо тут чётко проговорены три основных темы — вмешательство «монолитчиков» в ход эволюции человека, бунт компьютера (важно, что объяснены причины, причём так, что ЭАЛа становится даже жалко) и, наконец, «конец детства» Дэйва Боумена. Отдельно хочется упомянуть грандиозные описания красот космоса — вид на Землю с Луны, систему Сатурна, Центр Галактики.

Великий, неустаревающий роман, в полной мере отражающий масштаб мышления Артура Кларка. Один из тех, прочитав которые, раз и навсегда влюбляешься в научную фантастику. А фильм всё же стоит переснять на новом техническом уровне и обязательно с Сатурном и Япетом. Ну и с новой датой в названии, что поделать...

Инженер-изобретатель Куклинг вместе с помощником Бадом прибывают на небольшой тропический остров, чтобы проверить изобретённое Куклингом устройство — механического краба со способностью к самовоспроизводству. Дальнейшие события показали, что проводить испытания на удалённом острове было хорошей идеей...

Рассказ, в котором отсечено всё лишнее, как в известной фразе Микеланджело Буонарроти о секрете появления на свет шедевров. Действие неумолимо движется к неизбежному страшному финалу, что роднит «Крабов» с «Полигоном» Гансовского даже сильнее, чем схожий антураж. Только в отличие от «Полигона» этот рассказ не столько антивоенный, сколько призывающий к ответственности изобретателей за свои творения. Ведь не зря же в финале рассказа автор отмечает:«Я думал о том, что в наше время многие умные люди тратят силы своего разума, чтобы сделать подлость другим людям. Взять хотя бы изобретение Куклинга. Я был уверен, что его можно было бы использовать для благородных целей. Например, для добычи металла. Можно было бы так направить эволюцию этих тварей, чтобы они с наибольшим эффектом выполняли эту задачу.»

Знаю, что «Золотой жук» — неувядающая классика приключенческого рассказа, и по-хорошему прочитать его нужно ещё в детстве, когда глаза мгновенно загораются от слов «клад», «сокровища» и «пираты». Но так уж вышло, что познакомился я с этим рассказом только сейчас. И для меня он выглядит как размышление о соотношении удачи и труда в любом деле. Ведь Леграну повезло как минимум дважды — возникла необходимость во что-то завернуть жука, а затем пергамент поднесли к огню. А вот дальше в дело вступил упорный труд с применением как умственных способностей по разгадке шифра, так и организации всего процесса. Но финальной, а значит и основной вехой рассказа оказалась не удача и даже не движение мысли, а способность не сдаться, когда, казалось бы. всё уже потеряно, и все труды пошли прахом. И именно эти упорство и вера в себя в первую очередь и вознаграждаются судьбой.

Зачем люди читают детективы? Чтобы убедиться в торжестве правосудия, почувствовать себя чуть умнее, раскрыв преступление на пару страниц раньше сыщика, удостовериться в том, что любая загадка имеет решение и мир гораздо правильнее и безопаснее, чем иногда кажется. Всё это так. Но зачем же тогда детектив перечитывать, ведь все эти резоны сразу теряют смысл? А перечитывать детективы можно и нужно (не все, далеко не все), если буквы, строчки и страницы открывают дверь в интересную страну и эпоху для встречи с замечательным человеком — туда, куда хочется возвращаться снова и снова. «Приключения Шерлока Холмса» именно таковы, и желание вернуться к их страницам неспособны перебить ни авторские неточности, ни отдельные сюжетные сходства в разных рассказах.

Да и сам Шерлок Холмс ещё в «Этюде багровых тонах», выглядевший холодной аналитической машиной, бульдозером, прущим к одной цели — схватить и покарать преступника, вдруг оказался добрым и справедливым человеком, не чуждым альтруизма и искренне пекущимся об интересах, попавших в беду и обратившихся к нему за помощью соотечественников.

Удивительное дело, небольшой рассказ «Скандал в Богемии» породил странный феномен. Если спросить у кого-либо, кого он из персонажей «Шерлока Холмса» помнит, то сразу вслед за Холмсом, Уотсоном и Мориарти будет упомянута Ирэн Адлер, и с большой степенью вероятности весь список этой четвёркой и ограничится, ну разве что наши вспомнят Бэрримора в тесной связи с овсянкой. «Та Женщина», что переиграла самого Шерлока Холмса. Вот только, как мне представляется, переиграла она его не столько вследствие своих поразительных качеств, сколько потому, что великий сыщик до той истории умственные способности прекрасного пола ни в пенни не ставил. Судите сами —

Прошёл год с момента убийства космонита Сартона на Земле. Успешно раскрывший то дело детектив Элайдж Бейли не только поднялся по служебной лестнице, но и заработал немалый авторитет как у своего начальства так и у космонитов. И вот, когда на планете Солярия был жестоким образом убит некто Дельмар, Элайдж Бейли, борясь со своим страхом не то что космоса, а открытого пространства, отправился на Солярию.

Если в первой книге описывалось земное общество будущего как триумф человейников и коллективизма, то на Солярии умудрились построить витрину индивидуализма, где личное общение сведено к минимуму и даже секс воспринимается исключительно как необходимая, но при этом весьма неприятная, обязанность. Ну и существует он, само собой, исключительно в супружеском варианте.

Самое поразительное, что наша цивилизация на данный момент движется по третьему пути, непостижимым образом ухитрившись взять худшие черты первых двух. Народ всё больше концентрируется в городах, но при этом живое общение всё больше подменяется мессенджерами, соцсетями или даже компьютерными играми. И это ещё безо всяких роботов...

Из трёх дел, где Холмс расследует преступления государственной важности (два других — это «Морской договор» и «Второе пятно») именно «Чертежи Брюса-Партингтона» является самым интересным. Майкрофт Холмс, который больше часа утрясал формальности в полиции в рассказе «Случай с переводчиком», оказался едва ли не серым кардиналом британского правительства и готов поставить на службу брату хоть всю полицию Лондона и окрестностей, только бы вернуть секретные документы. Обычно убийцы в детективах избавляются от тел довольно банально, то оставляя их на месте преступления, то прикапывая где-нибудь вдали от людских глаз. Здесь же они проявили смекалку (точнее автор проявил фантазию), и уже за одно это рассказ достоин занять своё место в списке лучших произведений о Шерлоке Холмсе.

Чего я не понял, так это того, как

После многолетнего молчания Артур Конан Дойл вернулся к написанию рассказов о Шерлоке Холмсе. Для этого понадобилось извлечь великого сыщика из пучины Рейхенбахского водопада. При этом я ни секунды не сомневаюсь, что все эти годы не прошли даром, и писатель время от времени обдумывал очередное дело Холмса. Иначе как объяснить появление в новом сборнике, среди хороших и отличных, нескольких рассказов, что не только не кажутся вымученными, а по праву занимают своё место в любом списке лучших произведений о Холмсе. Расскажу о своих фаворитах.

«Пустой дом» — впечатляющая операция по обезвреживанию штатного киллера организации Мориарти, в которой довелось поучаствовать в меру сил даже миссис Хадсон. А ещё этот рассказ памятен трогательной сценой встречи Холмса и Уотсона, которую столько лет ждали читатели по всему миру и (бывают же чудеса!) наконец-то дождались.

«Пляшущие человечки» — просто лучший для меня рассказ о Холмсе. Тот случай, когда таинственность загадки ничем не превосходит показанную автором блестящую работу интеллекта сыщика. Не говорю уже о том, у скольких мальчишек зажглись глаза интересом к шифрам и криптографии. Да, «Пляшущие человечки» могут напомнить «Пять зёрнышек апельсина», но дело в том, что данный рассказ гораздо лучше — в мотивации персонажей, в способностях преступника, да и Шерлок Холмс здесь не выглядит сторонним наблюдателем.

Почему Шерлок Холмс стал самым известным персонажем детектива всех времён и народов? Ведь были сыщики и умнее и удачливее. Не в этом дело, Холмс ещё и человечен, для него совесть — вот высший судия и из раза в раз он поступает по её советам. «Конец Чарльза Огастеса Милвертона» как квинтэссенция всех тех дел, когда решение чьей-то судьбы принималось по звучанию внутреннего камертона великого сыщика. А ещё в этом рассказе есть щекочущие нервы события, которые не удалось изобразить Игорю Масленникову, в его экранизации весь драматизм оригинала заменило неуместное комикование.

«Шесть Наполеонов» так же не являются переделкой «Голубого карбункула», ибо рассказы очень разные. О чём «Карбункул»? О том, что иногда случаются чудеса, в зобу брошенного на улице гуся можно найти драгоценный камень, перепуганного преступника, успевшего многократно раскаяться, отпускают на свободу и все счастливы, недаром же советские кинематографисты сняли по «Карбункулу» лёгкий мюзикл. А вот «Наполеоны» совсем о другом. О том, что параллельно с обычным Лондоном (из нашего времени — совсем не обычным) существует другой Лондон, город итальянских мигрантов, где все друг друга знают, но дела свои предпочитают решать между собой, иногда и кровавым способом.

Подводя итог, хочу сказать, что нельзя согласиться с тем, что данный сборник рассказов уступает в качестве двум предыдущим. Он не менее достоин храниться в сокровищнице мирового детектива и постоянно оттуда выниматься, выниматься, выниматься...

В отзыве на «Записки о Шерлоке Холмсе» сложно удержаться от сравнения этого сборника рассказов с предыдущим. И тут очень важна очерёдность. Если бы «Записки» вышли раньше «Приключений», то многие рассказы в сборнике не несли бы печать вторичности, что автоматически лишает их части читательского интереса.

Открывающий сборник рассказ «Серебряный» хорош всем, особенно необычным убийцей. Вот только сам Конан Дойл признавал, что незнание им деталей ипподромной жизни привело к тому, что рассказ этот можно смело записывать в фантастику.

А вот уже второй рассказ сборника «Жёлтое лицо» заставляет вспомнить о «Человеке с рассечённой губой». Тут тоже нагнетание зловещей атмосферы закончилось весьма невинно. При этом Холмс даже и на себя не похож, что тоже не добавляет рассказу успеха.

В свою очередь в «Приключении клерка» звучат мотивы «Союза рыжих», разве что звучат они более трагично.

Далее идут два рассказа, ставшие изюминкой сборника — «Глория Скотт» и «Обряд дома Месгрейвов». Оба рассказывают о временах, когда Холмс только вставал на путь расследования преступлений и решения загадок. Второй рассказ, на мой взгляд, является лучшим в сборнике, классический поиск сокровищ по невнятному старинному обряду завершается триумфальным возвращением «сокровища нации».

В «Рейгетских сквайрах» Холмс тоже на себя не похож, зато здорово напоминает усреднённый образ частного сыщика. Если Холмса здесь заменить на Пуаро и добавить пяток подозреваемых (здесь с ними не густо), то такой рассказ вполне могла бы написать Агата Кристи.

«Горбун» сильно напоминает «Знак четырёх» вплоть до деталей. Восстание сипаев, уехавший на родину обманщик, идущий за ним через полсвета мститель. Разве что, андаманца заменили на мангуста.

«Постоянный пациент» представляется для нашего читателя гораздо более юмористическим, чем задумывался автором. Тому виной британские бандиты, изображающие русскую аристократию перед слишком наивным лондонским, скажем так, неврологом.

«Случай с переводчиком» — менее удачный вариант «Пальца инженера» и, лично на мой взгляд, слабейший рассказ из первых двух сборников. В самом деле, Шерлок Холмс и ещё более умный Майкрофт Холмс не находят ничего лучше, чем дать объявление в газету и палец о палец не ударяют, чтобы обезопасить, подставленного таким образом свидетеля.

«Морской договор» мог бы стать отличнейшим рассказом. Тут есть всё, что нужно — международные интриги, любовь, предательство, озарения Холмса и даже засада. Но уж больно неправдоподобно совершено преступление, а с таким началом всерьёз дальнейшие события просто не воспринимаются.

Наконец «Последнее дело Холмса», долженствующее стать мощным восклицанием, завершающим эпопею великого сыщика. Однако, возможно неосознанно, Артур Конан Дойл оставил эту дверь слегка приоткрытой. И восклицание превратилось в многоточие...

В «Обряде дома Месгрейвов» Шерлок Холмс опять ищет сокровище как в «Знаке четырёх», только на этот раз без доктора Уотсона, ибо события рассказа происходят задолго до их знакомства, но уже после «Глории Скотт». Загадку перед Холмсом ставит другой однокурсник — благородный Реджинальд Месгрейв. В поместье пропал дворецкий, уволенный за несколько дней до того, а затем и младшая горничная. при этом у Месгрейвов из поколения в поколение практикуется старинный обряд, на первый взгляд бессмысленный.

Отличный рассказ, по праву попавший в «избранную дюжину» самого Конан Дойла. Поиск старинного сокровища — это всегда интересно (Дэн Браун и «Сокровища нации» не дадут соврать).

Но два момента не дают мне покоя. Во-первых, в разные дни года солнце над дубом должно было оказываться в разное время суток и на разной высоте, соответственно тень от вяза тоже будет разной длины. Если же имеется в виду солнце над самой кроной дуба, если стоять под вязом, то это вообще один день в году, да и дуб, пусть медленно но всё же растёт, за почти 3 сотни лет-то.

А во-вторых, неужели при наличии в подвале плиты с кольцом никто за столетия не приподнял её хотя бы из любопытства?

Драч прошёл процесс биоформирования с целью работы на планетах, абсолютно не приспособленных для человека, даже в скафандре — с экстремальными температурами и давлением, отсутствием кислорода и убийственной радиацией. Предыдущий аналогичный биоформ Грунин погиб. А Драч выжил, выжил и вернулся на Землю для обратной трансформации. Вот только на Камчатке начал извергаться вулкан и могут пострадать люди...

Первый раз прочитал рассказ ещё в детстве, лет в 11. И тогда он меня поразил. В первую очередь смелой идеей биоформирования, об этических и психологических сторонах процесса я тогда не задумывался. Даже болезни у биоформов не человеческие, а вот сущностно биоформ остаётся человеком и Драч это доказал. Таким же самым человеком, что и до трансформации, ведь далеко не каждый на неё бы решился.

И очень красив и надолго запоминается художественный образ выплёскивающейся из жерла вулканы лавы, оранжевой как свежевыжатый апельсиновый сок.

Я долго думал, почему именно Шерлок Холмс пользуется такой популярностью во всём мире у миллионов самых разных людей вот уже больше сотни лет. Потом понял. Шерлок Холмс — это образ Идеального Отца. Он мудр и справедлив, всегда сохраняет самообладание, всегда внимательно выслушает и защитит, самоотверженно рискуя своей жизнью.

Среди 56 рассказов и 4 романов о Шерлоке Холмсе хватает выдающихся, но только несколько можно назвать сюжетообразующими, к которым, как костям скелета, крепятся все остальные. Это «Этюд в багровых тонах», «Знак четырёх», «Последнее дело Холмса», «Пустой дом» и, наконец, «Его прощальный поклон».

Очень редко цикл рассказов завершается логично и красиво. Артуру Конан Дойлу это удалось. «Его прощальный поклон» звучит как мелодия скрипки Холмса — грустно, светло, ностальгично и с мощным финальным аккордом, дарящим надежду. Только представьте себе — война ещё идёт, война, каких мир до той поры не знал, а Холмс говорит Уотсону: «— Эх, старина Уотсон! В этом переменчивом веке вы один не меняетесь. Да, скоро поднимется такой восточный ветер, какой никогда еще не дул на Англию. Холодный, колючий ветер, Уотсон, и, может, многие из нас погибнут от его ледяного дыхания. Но все же он будет ниспослан Богом, и когда буря утихнет, страна под солнечным небом станет чище, лучше, сильнее.»

Если зрить в корень, то «Последнее дело Холмса» и «Пустой дом» являются частями полноценной дилогии. В каждой части Холмс получает по замечательному врагу, по очереди их побеждает. Скажу больше — Себастьян Моран получился гораздо живее и внушительнее, чем Джеймс Мориарти. Отличный прообраз для всех тех легионов хладнокровных профессиональных убийц, наводнивших современные детективы, триллеры и даже юмористическую литературу. Опять же в одном месте я позволил себе не поверить Холмсу. «Что же мне было делать? Застрелить его при встрече я не мог: ведь я и сам очутился бы тогда на скамье подсудимых.» Что-то мне подсказывает, реши Холмс избавиться от полковника, скамья подсудимых ему бы точно не грозила.

Общему умиротворению от воскрешения любимого героя мешает только одно — умерла Мэри Морстен-Уотсон, автор сообщает об этом факте походя, устами даже не Уотсона, а Холмса. При этом ни разу за все рассказы после «Знака четырёх» Уотсон даже не назвал жену по имени. Стоило ли вообще Конан Дойлу придумывать этот брак? Объяснение может быть только одно — автор не собирался продолжать писать о Холмсе после «Знака четырёх» и несчастная Мэри выступала в роли первого Рейхенбахского водопада.

В любом случае, «Пустой дом» относится к обязательным для чтения всеми любителями детективов рассказам из цикла о Шерлоке Холмсе.

Изумительное послевкусие этого рассказа сохраняется очень долго. Вспоминаешь — и улыбаешься. Обычные человеческие чудеса обычных советских гуслярцев. Недаром же золотые рыбки появились в продаже в зоомагазине именно этого славного города. Но при этом убеждён, что и в наше время немало людей в любом городе страны пожелали бы здоровья ближнему, тем более что потерял он его, исполняя общественный долг ради всех горожан.

Дэниел Бун Дэвис, талантливый инженер и изобретатель, в один день потерял многое — друга, любовь и работу. Многое, но не всё, ведь голова и светлый разум, соответственно, остались при нём. А раз так, то нужно жить дальше. Однако по независящим от Дэна обстоятельства, продолжать жить дальше пришлось через 30 лет...

Перечитал роман через тридцать с лишним лет, и хочу сказать, что впечатление не изменилось — написан он мастерски. Да есть несколько моментов, которые заставили слегка поморщиться — вяловатое начало, первый встречный после возвращения оказался надёжнейшим партнёром и именно требуемой профессии, ну и финал излишне слащав. А так всё на месте. Во-первых, ода инженерному труду, труду всех тех людей, что веками делают жизнь лучше, но имён которых никто не знает (есть исключения, но они единичны). Во-вторых, здесь любовь победила время, интеллект — хитроумие, а верность — подлость. В-третьих, утратив практически всё, чем он жил, Дэн Девис не впал в агрессию или не утонул в жалости к себе, а продолжал думать, как шахматист над неудачно складывающейся партией. Ну и наконец, «Дверь в лето» — роман о том, что нужно не опускать руки, а раз за разом пытаться открывать двери, ведь за одной из них Лето.

P.S. Почитал отзывы. Претензии к стилю могут быть вызваны качеством перевода. У Абрамова получилось лучше, чем у Бранского, глаже и литературней. Насчёт утверждений о том, что главный герой самовлюблённый эгоист — это проблема выбора ракурса. Он в первую очередь живёт своей работой, полностью в неё погружён, поэтому и социальный интеллект отстаёт, отсюда и малое количество связей. Но его работа приносит огромную пользу обществу, он стремится выпускать доведённые до совершенства решения по минимальной цене. Так что нет в нём ни меркантилизма, ни эгоизма, а есть некоторые проблемы с пониманием людей и их поступков, которые и создают завязку романа.

Тот уникальный случай, когда я поднял оценку буквально через пять минут после выставления. Аналогия между выравниванием давления во Вселенной пневматических человечков и тепловой смертью нашей лежит на поверхности. Мысль о том, что каждым мигом жизни надо наслаждаться уже в силу её конечности, вообще банальна донельзя. Что же зацепило меня в «Выдохе»? В рассказе есть фигура умолчания. Это Творец, хотя возможно их и несколько. Ведь кто-то же не просто создал мир пневматических человечков и их самих, поместив в каждого механический процессор и два блока ОЗУ, а ещё и поддерживает давление в терминалах раздаточных станций. Удивительно, но пневматические человечки, создав искусства и науки, так и не озаботились придумыванием религиозного или же научного объяснения самого факта своего существования.

Так что у нашего смелого анатома с пытливым умом есть все основания смотреть в будущее с оптимизмом. Система не замкнута, существует Некто, в чьей власти понизить давление под куполом из хрома.

P.S. Продолжил размышления и пришёл к выводу, что «Выдох» — рассказ про смерть Бога.

Во-первых, сразу должен сказать, что трилогия «Основание» — это одна из величайших вершин научно-фантастической прозы всех времён. После прочтения влюбляешься в НФ и сильно огорчаешься, что не вся она такого же уровня. Одна только концепция психоистории способна перевернуть сознание и заставить застыть в немом восхищении авторским гением. Во-вторых, хочу отмести претензии к «картонности персонажей», «нудности диалогов» и «общей скучности». Персонаж тут один — история Человечества, и по крайней мере первая половина Трилогии читается как исторические хроники, состоящие из изящных политологических этюдов и раз за разом описывающие триумф разума. Затем концепция резко меняется, и начинается история про то, как относительно небольшая группа людей тайно правит Галактикой. Что добавляет живости повествованию, но, полагаю все те известные люди, что отдали дань уважения автору «Основания» имели в виду именно первую часть. Ну может быть за исключением Осамы бин Ладена и Секу Асахары). В-третьих, претензии к антуражу, ко всем этим телевизорам, пневмопочте и принтерам имеют под собой основания. но мы всё же не на соревновании футурологов. В-четвёртых, без Трантора не было бы Корусанта. а без Мула ситхов. В «Звёздных войнах» события, конечно же, поживее развиваются.

Подводя итоги, хочу сказать, что «Основание» — умная, красивая и масштабнейшая книга, которая ещё долго будет влиять на весь жанр научно-фантастической прозы.

В третьей книге трилогии все ищут Второе Основание. Сначала поиском занят Мул с подручными, затем — группа заговорщиков с Терминуса во главе с сыном Байты Дарелл. У Первого Оратора с товарищами проблема. Нужно сделать так, чтобы «нашедшие» Второе Основание были убеждены в своём успехе и при этом сохранить организацию для последующей корректировки истории. Лес рубят — щепки летят. И поэтому для выполнения задачи подвергаются орбитальной бомбардировке планеты, и даже развязывается звёздная война. С одной стороны увлекательных приключений стало гораздо больше, а с другой — стройная концепция психоистории выродилась в банальную идею о могущественном тайном обществе, которое существует столетиями и управляет миром (в данном случае — Галактикой).

Крайне насыщенный эмоциями рассказ. Чувства героев вызывают сильнейшее сопереживание — мужественный рационализм отца, мучительное смирение матери, космическое одиночество ребёнка, удивление и неловкость землян. А в тот момент, когда окончательно понимаешь произошедшее, с головой накрывает волна жалости к этой девочке с большой семьёй и самым большим домом. Ведь мы-то знаем, что дом — это там, где мама и папа.

По глубине эмоционального воздействия «Самый большой дом» могу сравнить только с булычевским «Можно попросить Нину?»

В «Шести Наполеонах» Шерлрк Холмс находит очередное сокровище, такое уже было в «Знаке четырёх», «Голубом карбункуле», «Обряде дома Месгрейвов». Но при всей архетипичности сюжета детали у этих дел разительно отличаются. И уж тем более рождественская, очень домашняя, история в «Карбункуле» не похожа по настроению и посылу на довольно мрачную историю, раскрывающую проникновение итальянской этнической преступности на Британские острова в «Наполеонах».

После «Морского договора» Шерлок Холмс стал не чужд театральным эффектам, в полной мере эта его черта проявляется в финале рассказа. Лихо и остроумно расследовав уничтожение гипсовых бюстов, известный квартиросъёмщик с Бейкер-стрит 221-б заодно берёт реванш за прошлую свою неудачу в деле с ограблением князя Колонны.

Ну и да, тема поиска сокровищ в одинаковых предметах перекочевала в «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова, но этим всё сходство и исчерпывается.

Шерлок Холмс и Джон Уотсон вступают в схватку с лондонским королём шантажа Чарльзом Огастесом Милвертоном. И пусть эта схватка не смертельна, но избранный Чарльзом Огастесом способ зарабатывать на хлеб изначально предполагает множеств таких схваток и смерть в них только вопрос времени.

Случилось то, что ожидалось. Кантовский «нравственный закон внутри» у Шерлока Холмса победил и без того воспринимаемый им без лишнего пиетета закон Королества. В результате появился замечательный рассказ, щекочущий нервы читателя гораздо сильнее, чем рассказы о схватках друзей с Бейкер-стрит с разного рода подонками лондонского общества. Как говорит здесь Холмс: «Признаюсь, Уотсон, я всегда думал, что из меня вышел бы замечательный преступник. И вот наконец такая блестящая возможность!». Не отстаёт от него и благовоспитанный доктор:«...я трепетал от острого наслаждения, какого никогда не испытывал, когда мы защищали закон, а не бросали ему вызов, как теперь. Высокая цель нашей миссии, сознание, что нами двигают рыцарские побуждения, а не эгоистические, презрение, которое вызывала гнусная личность нашего противника, — все это умножало охотничий азарт. Я не чувствовал вины, а, наоборот, испытывал радость и возбуждение от опасности, которой мы подвергались.»

Масленников в своей экранизации сместил акценты в сторону юмора, не могу забыть, как жгли туфлю в камине на Бейкер-стрит. В самом же рассказе нет ничего смешного, но он чётко высвечивает жизненные приоритеты великого сыщика.

Корабельный механик Райслинг потерял зрение из-за аварии ядерного двигателя. С той поры он начал скитаться по всей обжитой части Солнечной системы, исполняя песни собственного сочинения. Со временем слепой аккордеонист стал своеобразной знаменитостью космических трасс. А когда Райслинг состарился, он решил вернуться на Землю, выбрав для этого корабль «Сокол».

Пробирающий до дрожи рассказ. Сильнейший образ —

При всей склонности к насыщению своих повествований пафосом, здесь Хайнлайну удалось этого избежать. Поэтому внешне бытовая история так цепляет. И стихи, кстати, писал он сам, только авторство фразы «Зелёные холмы Земли» принадлежит Каттнерам. Ну и нельзя не отметить, что рассказ подтверждает ещё раз — ни возраст, ни инвалидность не делают человека бесполезным, таковым он делает себя исключительно сам.

P.S. Ну и не могу написать по поводу основного четверостишья. Да, у Бетаки и Усовой перевод очень близок к авторскому тексту, едва ли не подстрочники. Но у дуэта «Ян Юа» получилось гораздо поэтичнее.

Пока Основание на Терминусе готовит приход Второй империи, Первая никуда не делась. И вот уже молодой и полный амбиций генерал Бел Риоз решает добыть немного славы, разгромив миры Основания. И только «мёртвая рука Гэри Селдона» способна остановить нашествие.

Роман состоит из двух частей. И присутствие их в составе одной книги кажется чьей-то шуткой. Часть первая, «Генерал», хорошо бы смотрелась в составе первой книги цикла. Историческая предопределённость, против которой нет шансов у обычного человека. А вот вторая показывает, что бывает, когда за дело берётся человек необычный. Грозный мутант Мул вскрывает как нож консервную банку все психоисторические построения Селдона, и вот уже череда политологических этюдов сменяется фантастическим детективом с финальным твистом и даже с историей обречённой любви. Полагаю, все читатели, что жаловались на скучность «Основания» и «картонных персонажей» остались довольны. Тут с ними всё в порядке, особенно хорош старый чудаковатый доктор Эблинг Мис и сам властелин Галактики Мул. Остаётся ждать, что же придумает Второе Основание для того, чтобы вернуть Галактику на предсказанный Селдоном путь.

Ну и невозможно отрицать влияние трилогии на дальнейшее развитие фантастического и не только жанра. Даже Вадим Панов аж через полвека до какой-то степени возродил Мула в образе Первого князя Тёмного двора Ярги.

Начавшись как серия фантастических детективов (собственно, само словосочетание «фантастический детектив» заставляет сразу же вспомнить Элайджа Бейли и Р. Дэниела Оливо), цикл вдруг оказался историей о рождении Бога. К которому оказались причастны и погибший в «Стальных пещерах» Сартон, и Хен Фастольф, и детектив Элайдж Бейли и даже невзрачный на вид, но уникальнейший Р. Жискар Ривентлов.

Не выдержал, решил написать. Во-первых, по вопросу биотехнологий будущего стоит обратиться к творчеству Питера Уоттса. Там всё максимально научно и футуристично (даже можно разделить сознание с котом), вот только не все осилить могут. Во-вторых, «рубашка», «джинсы», «свитерочки» — это всего лишь слова и какие именно предметы одежды ими назовут потомки, нам знать не дано. В-третьих, по Платону, идея кухни в том, что это место, где готовят пищу. А уж что там стоит, печь, электроплита или пищевой синтезатор — дело десятое. И наконец, киборги — это изначально биологические объекты с искусственными частями. Ни Вертер, ни Терминатор киборгами не являются, они именно что роботы. А отличными от других людей Дэна, Джека и компанию делают не столько импланты, сколько отсутствие детства и родителей.

Чем русский язык хуже для общения человечества в будущем того же англо-китайского гибрида из «Светлячка» мне решительно непонятно. При этом в «Космоолухах» для общения людей и инопланетян используется интерлингва. Ну и экипаж из людей как-то всё же ближе большинству потенциальных читателей в 2020 году нашей эры.

У Ольги Громыко получился очень удачный, местами потрясающе смешной, местами щемяще грустный, книжный цикл. И он не про киборгов, звездолёты и инопланетян, а про то, как важно оставаться людьми, несмотря на всё то, что нас разъединяет, ибо в масштабах Вселенной все эти различия не имеют никакого значения.

Полагаю, некоторая полярность оценок этого произведения и всего цикла в целом вызвана в первую очередь тем, что читатели ждали от книги немного разного. Как история реалистично описывающая события с ребёнком, выжившим на астероиде и вдруг попавшим в Большой мир, «Астровитянка» едва ли может быть оценена высоко. Тут и всемогущество героини и немалое такое везение не сильно добавляют достоверности. Однако, книга не об этом и не для этого. Автор прямо пишет, что основной своей задачей видит пробуждение интереса подростков к науке и стремления улучшить то самое «прекрасное далёко», в котором им предстоит жить. Попутно объясняются довольно нетривиальные сведения из физики, матстатистики и других научных дисциплин. Вот с этой своей задачей Ник Горькавый справился блестяще. Одна из лучших книг жанра «Развлекая, обучай». В отечественной литературе не могу вспомнить аналогов. И сравнения с Гарри Поттером Роулинг мне кажутся притянутыми. Нельзя же в выборе аналогов руководствоваться антуражем. К «Астровитянке» гораздо ближе «Гарри Поттер и методы рационального мышления» Юдковского.

В своё время появление «Письма товарищу Сталину» произвело эффект сравнимый с воскрешением самого Сталина прямо посреди Красной площади, как положено — во френче, с трубкой и с усами. Принимаемый до того в «лучших домах» Захар Прилепин, наделённый премиями, колонкой в глянце и приглашениями на все тусовки, вдруг резко стал осуждаем либеральной общественностью, а для Дмитрия Быкова так вообще «умер». Что же такого ужасного в этом «Письме»? Неужели же желание раскрутить с новой силой «маховик репрессий», вернуть страну в 37-ой год? Да ничего подобного. Прилепин огласил то, что и так многим понятно — в России есть люди, для которых Сталин не умерший много лет назад руководитель страны, а средство для манипуляции сознанием сограждан здесь и сейчас. И в этом своём желании от тех, кто присвоил себе право называться либералами не отстают российские власти. Бесконечные сериалы по федеральным каналам про «кровавую гэбню» шли едва ли не чаще слезливых историй о том как талантливая провинциалка уехала в Москву, влюбилась, и сколько же горя ей, бедной, пришлось перенести на своих хрупких плечах. Не Колыма — родина нашего страха, а Останкинский телецентр. И когда молодёжь слезла с «телеиглы», борьбу со Сталиным тут же перенесли на Youtube, и вот уже популярные блогеры выстраивают цепочку «Сталин=Гитлер» следовательно «коммунисты=нацисты» следовательно «русские должны платить и каяться». Я верю в нашу молодёжь, знаю, что они обязательно разберутся во всём. Но очень важно не упустить время. Жалею, что в 80-е в Советском Союзе не оказалось своего Захара Прилепина, который способен прекрасным русским языком, чётко и взвешенно, отстаивать те ценности, на которых испокон веку стояла наша страна и люди, её построившие.

За «Уроки русского» я готов смириться с существованием всего канала НТВ. В сборнике «Имя рек» Захар Прилепин возвращается ко многим темам, что уже затрагивал в этом цикле, размышляя о своей стране, своём народе, истории, культуре, об отдельных знаковых для неё именах — Есенине, Маяковском, Высоцком, Шукшине и других. Взвешенно и спокойно, безо всякой аффектации, красивейшим слогом доносит он свои мысли до читателя по вопросам вечным и вопросам текущим. Впечатления от прочтения сравнимы с разговором с умным собеседником, причём близким по духу, что важно. Но даже если Захар Прилепин вам активно не нравится по каким-то причинам, две заметки из сборника заслуживают прочтения в любом случае. Это «Масоны и маршалы», чтобы взглянуть на события 1917 года во всей их сложности и противоречивости, сняв очки предвзятости. И это «Мы не успокоимся», чтобы понять почему не уходит память о той Войне и той Победе и почему нельзя слушать весь тот хор «доброжелателей», ежегодно исполняющий партию «Лучше бы повысили пенсии и построили дороги». Не дороги им нужны...

Страшная история, разрешившаяся относительно благополучно. Прочитал я этот не самый популярный рассказ впервые и теперь понимаю, почему сценаристы включили его в список материалов для создания экранизации Игоря Масленникова «XX век начинается». Во-первых, он очень кинематографичен. Когда читаешь, так и представляется сцена за сценой, причём в стилистике немых чёрно-белых фильмов начала прошлого века. Во-вторых, злодеи в рассказе немцы, преступление высокотехнологично и направлено против Великобритании как таковой.

Необходимо сказать, что с тем же успехом Уотсон мог отвезти инженера сразу к инспектору Бродстриту. Принципиально финал рассказа не изменился бы ни на абзац.

При этом «Палец инженера» в очередной раз показывает широту литературного таланта создателя Шерлока Холмса и уже одним этим достоин прочтения.

Вечером 3 октября 1993 года мы сидели в одной из комнат ФДС МГУ и смотрели телевизор. Внезапно экран стал чёрным, трансляция прекратилась. И вот мы втроём, три студента 2 курса, решили поехать в центр Москвы, чтобы воочию увидеть, что же там происходит. Близость к средоточию исторических событий и возрастное любопытство не дали остаться на месте. Метро работало как обычно, мы доехали до «Смоленской» и оттуда по Садовому пошли к Белому дому. Обычно оживленная улица выглядела как декорация для фильма-катастрофы, которых мы тогда ещё не видели. Никакого движения по проезжей части, единицы людей на тротуарах, сгоревшие, разбитые и перевёрнутые машины по обочинам. Вышли к зданию Верховного Совета, все окна в нём чернели, ни единого огонька, у подножия стояли люди, публика была довольно пёстрой, но в основном просто одетые мужики лет под сорок. Какие-то бабки продавали или раздавали, уже не помню, газеты коммунистического или что-то вроде содержания. Одна старуха стояла рядом со штендером, увешанным наоборот иконами и чем-то подобным и что-то бормотала. Два мужика тащили третьего и на вопросы встречных отвечали, что поймали шпиона и сейчас отволокут его туда, где с ним есть кому разобраться. Мужчина в военной форме стоял с мегафоном и призывал добровольцев строиться, чтобы на автобусах, которые стояли тут же, ехать в «Останкино». Один из нас вдруг загорелся идеей туда поехать и, как мы его ни отговаривали, таки поехал. К счастью, вернулся на следующий день к обеду помятый, но живой. Всё это было настолько дико (Москва, вооружённые люди, смерти случайных прохожих), что сейчас воспринимается так, будто какой-то не слишком удачный фильм.

Собственно всё это затянувшееся вступление было к тому, что «Гравилёт» нельзя рассматривать в отрыве от времени написания и вся та боль, что проступает через строчки, тот ужас перед происходящим в стране, возникли не на пустом месте. И невыразимо прекрасно, что в 2019 читающие могут со снисходительностью знающих будущее писать отзывы на тему «как-то всё здесь чересчур». Весь роман — это один большой призыв к гражданскому миру, согласию и терпимости, ибо альтернатива ужасна и в конечном итоге не понравится никому. Для меня это и есть нормальная позиция русского писателя и тем сильнее было разочарование в подписантах «письма 42», которые оказались просто «носителями культуры» уже из другого рыбаковского произведения. Депутаты потом прекрасно себе жили, многие переизбрались, а кто вернёт в семьи погибших отцов и матерей, даже не все из которых готовы были участвовать в том противостоянии, некоторые просто неудачно оказались не в том месте и не в то время?

Что касается самого романа, то он написан настолько хорошим языком, что не отметить этот момент отдельно просто невозможно, особенно с учётом трёх последних книг, что я прочитал перед Новым годом.

Насчёт всей этой любовной чехарды князя Трубецкого, должен сказать, что женщины все разные и нельзя, зная одну, заявлять, что знаешь всех. В конце концов никто же не пишет, что «Гранатовый браслет» — это «фантастика, бабам должна нравиться».

В затерянную в уральской тайге деревню Полуехтовы Ручьи прибывает фольклорная экспедиция из областного центра Свердловска. В деревне той всё необычно — говорящий ворон, стреляющий из пушки медведь и восхитительное буйство природы. Но есть, есть и злые люди, которым не терпится использовать местные чудеса в своих корыстных целях.

Великолепная сказка с элементами детективного расследования. Написана прекрасным булычевским языком с уважением к истории и не только Большой Истории России, но и маленькой уютной уральской деревеньки, которую жалко отдавать под санаторий. Сразу приходит на ум Великий Гусляр и его беспокойные обитатели, только Полуехтовы Ручьи ещё дальше от столиц и быстро убегающей цивилизации.

P.S. Очень странно читать претензии к повести по части отсутствия реализма. Писатель, очевидно, и не ставил задач подобных. Кому хочется реализма историй о депрессивных деревнях, у того есть масса книг, написанных с разной степенью таланта и в разное время. Кому хочется соцреализма о повышении надоев и урожая с гектара, то и в этом найдутся желающие помочь. А вот создать такой «Царицын ключ» мог только Кир Булычев. И повесть эта одна из лучших, что писатель оставил нам в наследство.