И еще немного Говарда Филлипса (нашего) Лавкрафта.
Так уж получилось, что впервые я наткнулся на это имя в 1977 году, прочитав рассказ «Сон» (“Sen”, на самом деле это “The Evil Clergyman”) в польском журнале “Przekrój” (# 1330). Что касается собственно журнала, о нем я уже писал (в весьма восторженных тонах) в этом блоге три с лишним года назад в статье под названием «Самая малость о журнале “Пшекруй”» вот ЗДЕСЬ (Если что-то сдуру не откроется, ищите в облаке тэгов тэг «журналы»).
Не помню, чтобы рассказ произвел на меня некое особое впечатление, но вот когда мне в руки в 1983 году попали сначала мощный сборник “Zew Cthulhu” (изд. “Czytelnik”, пер. Рышарды Гжибовской/Ryszarda Grzybowska), а затем, чуть позже, клубное издание сборника из пяти рассказов “Potwór na progu” (Чудовище на пороге) – это был уже серьезный удар по мозгам.
На русском же языке первые переводы (не считая самиздатовских печаток) появились хорошо если только в 1991 году,
а затем уже кучно пошли в 1992–1993 годах.
Но я, собственно, хочу вернуться к публикации в журнале “Przekrój”. Дело в том, что именно в этом журнале впервые в Польше (а самый первый – аж в далеком 1959 году) были напечатаны переводы рассказов Г.Ф. Лавкрафта. И было их целых семь. Вот их полный список:
-- “Koszmar z Insmouth” (The Shadow over Insmouth) – “Przekrój”, 1959, nr 766—768, 1960, 769—771, przel. Marian Eile (jako Andrzej Wermer);
-- “Kolor, którzy spadł z nieba” (The Shadow outh of Space) – “Przekrój”, 1961, nr 849, przel. Ludwik Jerzy Kern (jako H. Olekinaz);
-- “Zimno” (Cool Air) -- “Przekrój”, 1961, nr 855, przel. Wanda Błońska-Wolfarth (jako Top);
-- „Okropność w Dunwitch” (The Dunwitch Horror) -- “Przekrój”, 1967, nr 1145--1146, przel. Wanda Błońska-Wolfarth (jako Franciszek Welczar);
-- „Potwór na progu” (The Thing on the Doorstep) -- “Przekrój”, 1968, nr 1220, przel. Wanda Błońska-Wolfarth (jako Franciszek Welczar);
-- „Sen” (The Evil Clergyman) -- “Przekrój”, 1977, nr 1330, przel. Wanda Błońska-Wolfarth (jako Franciszek Welczar);
-- „Biały statek” (The White Ship) -- “Przekrój”, 1961, nr 855, przel. Wanda Błońska-Wolfarth (jako Franciszek Welczar).
И уже прямо-таки сегодня я обнаружил, что те самые пять рассказов «клубувки» “Potwor na progu”, вот уже более 40 лет стоящей на моей книжной полке, – перепечатки из этого самого журнала «Пшекруй» (не хватает только рассказов “Kolor, którzy spadł z nieba” и “Biały statek”).
А всю эту историю помогла мне раскопать публикация на сайте “Pan Optykon”, которую можно найти по следующему адресу https://pan-optykon.pl/wygrzebane-w-archi... (Для тех, кому это интересно, добавлю: в этой публикации на сайте рассказы представлены полностью и во вполне читабельном виде).
Ну и последнее. Мы с вами, надеюсь, увидим здесь и другие интересные заметки, почерпнутые из сайта “Pan Optykon”, поэтому стоит, я думаю, познакомится с их автором и вообще хозяином указанного сайта. Это пан Давид Гловня (Dawid Głownia), и вот что сообщает о себе он сам.
ДАВИД ГЛОВНЯ
Давид Гловня/Dawid Głownia (род. 1984) «Доктор гуманитарных наук (докторская диссертация о зарождении кинематографа в Японии, защищена на факультете менеджмента и социальных коммуникаций Ягеллонского университета). В настоящее время работаю на кафедре аудиовизуальных искусств в Институте журналистики и социальных коммуникаций Вроцлавского университета.
Мои исследовательские интересы включают историю кино в Японии, в основном в его социально-политическом контексте, восприятие японского кино на Западе, мировое жанровое кино, историю американских комиксов и широко понимаемую социологию (поп)культуры.
Я автор книг “Początki kina w Japonii na tle przemian społeczno-politycznych kraju“ (Зарождение кинематографа в Японии на фоне социально-политических изменений в стране) и “Sześć widoków na kinematografię japońską. Kulturowe, społeczne, polityczne i instytucjonalne konteksty kina” (Шесть взглядов на японский кинематограф. Культурный, социальный, политический и институциональный контексты кино)
и нескольких научных статей, опубликованных в коллективных сборниках и журналах (в том числе "Kwatalnik Filmowy", "Kultura Popularna", "Silva Iaponicarum", "Litteraria Copernicana", "Studia Humanistyczne AGH", "Didaskalia", "Quart" и "Zeszyty Komiksowe"). Принимал активное участие в сорока научных конференциях, на четырех из которых был соорганизатором. Также я занимаюсь популяризацией деятельности, в основном в виде научно-популярных лекций. С полным списком направлений моей деятельности можно ознакомится здесь http://pan-optykon.pl/dzilalnosc-naukowa-...».
Вместо P.S. Ну да, у меня и у самого эти последние ссылки на пана Гловню либо не открываются, либо открываются с величайшим трудом. Поэтому мой совет: пляшите от ссылки https://pan-optykon.pl а там уж разбирайтесь...
20. Очередная статья Лукаша Орбитовского (словно по заказу подоспевшая в этом блоге к юбилею замечательного американского писателя... W.) из серии «Орбитование по кино» носит название:
ЦТХУЛХУ ФТАГН!
(Cthulhu ftagn!)
Я представляю себе Лавкрафта сегодня. Это легко сделать, потому что писатель из Провиденса кажется фигурой, вписанной в XXI век, а не в туманное двадцатилетие между войнами. Иногда так бывает -- мы не мыслью, а всей своей жизнью вписываемся в прошедшие, будущие и воображаемые эпохи. Его одиночество — ничто иное, как тоска по чату и Фэйсбуку, где он мог бы сколько угодно обмениваться мыслями и искать поклонников. Интенсивное присутствие порнографии в нынешнем мире идеально соответствует его сексуальной ретираде. Он считал фантастику более важной, чем реальность, но не дожил до поп-культуры, этой тотальной ямы, где можно спрятаться. Я вот прямо вижу его сейчас: в спортивных штанах и грязной флисовой толстовке, вижу, как он бродит по темной квартире, петляя между стопками DVD-дисков и грудами книг с цветными обложками. Мерцают экраны компьютеров, к немытым ногам пророка ластятся кошки, а сам пророк садится за письменный стол, раздвигает чашки с кофе (хлебнув попутно холодного напитка), чтобы добраться для клавиатуры и разобраться с экранным балаганом. Гасит окошки коммуникаторов. Закрывает тома виртуальных энциклопедий, колонки социальных сетей и странички с голыми бабами (эти последние с несомненным сожалением) и, поглаживая кошку, заказывает еду на ближайшую неделю в интернетском продуктовом магазине. Окно выходит на блок и высокую стену охраняемого на немецкий манер квартала, куда не пускают детей. Я ясно вижу все это, возможно благодаря моему коту Директору, который, как и любой другой кот, знаком с Лавкрафтом. И проникнувшись вот этим вот воображением, намурчанным Директором, я вхожу в несуществующую комнату современного Лавкрафта, которой тоже нет. Если это так, то с этим надо что-то делать: раз уж Лавкрафта сюда не затащить, придется нам отступать к двадцатым годам.
Экранизации его прозы редко бывают успешными. Если что-то и получается, то не напрямик. Фильм «В пасти безумия» Джона Карпентера великолепен, но не связан непосредственно с каким-либо конкретным текстом. Стюарт Гордон, режиссер, очарованный Лавкрафтом, берет в разработку кусочки, наиболее близкие к традиционно понимаемому ужасу, с легким налетом «космического зла». Порубленные, дикие рассказы не дождались экранизации. Появилось несколько таких, которых верблюды пугаются. Почему это произошло? Виноват сам Лавкрафт, взявший на себя решение головоломной задачи описания фигур на основе чуждой нам геометрии. Наполнивший наши уши звуками невероятной громкости. Это даровало ему литературное бессмертие, выбивая у кинематографистов игрушки из рук, превращая их песочницу в воронку от разрыва бомбы. Описать неописуемое еще кое-как можно, применяя массу уловок: вот, дескать, эти «кощунственные формы», пробуждающие в том, кто их видит, «темное безумие». С показом хуже, потому что не получится или насмешит, даже если получится. Это еще хуже, потому что у зрителей действительно в темноте крыша поедет.
Скромный, всего сорокашестиминутный фильм «Зов Ктулту» -- исключение, нечто вроде фиалки, проросшей на негостеприимной марсианской почве, и он считается в среде поклонников, если я не ошибаюсь, самой совершенной экранизацией прозы Лавкрафта. О чем он? А о чем он может быть? 1926 год. Парень рассказывает другому парню о каком-то странном культе и испускает дух. Куда улетел этот дух, мы можем только догадываться. Наш герой тонет в необычном расследовании, как город Р'льех в океанских глубинах. Ретроспекцией проносятся небольшие истории о людях, которые вступили в контакт с миром Предвечных, к их очевидной беде. И мы получаем доподлинную коллекцию эксклюзивных лакомств: тут и тотемные культы в нью-орлеанских болотах, и их безумные последователи, и старые и новые артефакты, и обязательный финал среди морских далей, в причудливом городе, существующем вопреки божественным и человеческим законам. Есть и сам Ктулху, и его невероятные щупальца, которые вылезают из кадра, трепещут, грозятся схватить меня и матросов; и я содрогаюсь от ужаса, дрожу, ожидая, когда, наконец, божество нырнет в океанские глубины. Все это компактно и эмоционально, тревожно тихо, только фортепиано блямкает, потому что режиссер Эндрю Леман вернулся во времена Лавкрафта. «Зов Ктулху» черно-белый, немой (немногочисленные диалоги появляются в отдельных кадрах) полностью ретро. Соответствующим образом гримированные актеры в нужной дозе переигрывают, бои носят чисто демонстративный характер, декорации, в том числе финальный остров Р'льех, выглядят почерпнутыми из «Кабинета доктора Калигари», а сам Ктулху двигается в стоп-моушен.
Помню игрища с формой в удачном польском "Реверсе". У Лемана мы имеем дело с настоящим заклинанием, воспоминанием о прошлом, но также с миром, которого никогда не было. Режиссеру удалось преодолеть трудности, возникшие из-за некинематографичности прозы Лавкрафта. Он сделал ставку на условность – и победил. Город из фанеры, неестественные гримасы, чудовище, сворачивающееся, как фольга над пламенем и прочая очевидная неправда – все это сложилось в нечто особым образом правдивое. Даже музыка, прекрасно соответствующая эпохе, в сочетании с изображением вызывает нарастание странности. Никаких шуток, сплошное очарование. Фильм выпускает свои щупальца, и я чувствую себя так, словно, войдя в квартиру Лавкрафта, расположенную в охраняемом жилом массиве, обошел компьютеры, прогнал кота и нашел среди обрывков рукописей фигурку непонятной формы, неизвестного происхождения, еще пахнущую морем и тухлыми крабами. Это некрасивое. Ненужное. Сделанное по дешевке каким-то сумасшедшим. Но вот ведь зовет к себе, тянет, а потом еще и снится.
Продолжение вскоре воспоследует.
”CALL of CTHULHU”. Reżyseria: Andrew Leman. Występują: Chad Fifter, John Klemantaski. USA 2005 («Зов Ктулху». Режиссер Эндрю Леман. В ролях: Чед Фифтер, Джон Клемантаски. США, 2005)
4. Рассказ американского писателя Говарда Филипса Лавкрафта/Howard Phillips Lovecraft, который в оригинале называется «The Temple» (1925, «Weird Tales», Sept.; книжное издание авт. сб. «Тhe Outsider and Others», 1939) перевел на польский язык под адекватным названием «Świątynia/Храм (святилище)» МЕЧИСЛАВ ДУТКЕВИЧ/Mieczysław Dutkiewicz.
Это первая встреча читателей на страницах журнала с произведением знаменитого ныне писателя. В 1983 году в Польше был издан достаточно представительный сборник его рассказов «Zew Cthulhu» в переводе З. ГЖИБОВСКОЙ/Z. Grzybowska с весьма интересным предисловием М. Выдмуха/M. Wydmuch. На русский язык этот рассказ перевел под названием «Храм» А. Воеводин в 1990 году. Почитать об авторе можно здесь Карточка рассказа тут
5. Рассказ чешского писателя Яна Неруды/Jan Neruda, который в оригинале называется «Vampýr» (1880, авт. сб. «Arabesky») перевел на польский язык под адекватным названием «Wampir/Вампир» АНДЖЕЙ С. ЯГОДЗИНЬСКИЙ/Andrzej S. Jagodziński.
Это первая встреча читателей журнала с произведением этого писателя, классика чешской литературы. На русский язык эту небольшую новеллу перевел в 2009 году под названием «Вампир» Г. Растопопов. Карточка новеллы тут
6. Небольшой рассказ чешского писателя Карела Шванды из Семчиц/Karel Šwanda z Semčic, который в оригинале называется «Prazdná lenoška» (1888; авт. сб. «Fantasticke povidky», 1892) перевел на польский язык под адекватным названием «Pusty fotel/Пустое кресло» АНДЖЕЙ С. ЯГОДЗИНЬСКИЙ/Andrzej S. Jagodziński.
На балу у баронессы Уоллборн знаменитого немецкого писателя Э. Т. А. Гофмана просят рассказать что-нибудь страшненькое. Допустим, связанное с креслом… Это первая встреча читателей журнала с произведением этого писателя. На русский язык этот рассказ не переводился.
Карел Шванда из Семчиц/Karel Šwanda z Semčic (1867 – 1928) – чешский писатель и переводчик с немецкого языка. Сын директора театра Павла Шванды и актрисы Элишки Пешковой. В 1897 – 1920 годах, унаследовав должность от отца, управлял несколькими смиховскими театрами. В литературе специализировался в основном в жанре «рассказов об ужасном». Наиболее известны авторские сборники «Фантастические рассказы/Fantasticke povidky» (1882) и «Странные рассказы/Bizarrni povidky» (1896). Шванда также перевел с немецкого языка на чешский новеллу «Золотой горшок» Э.Т.А. Гофмана.
7. Роман американского писателя Эдгара Райса Берроуза /Edgar Rice Burroughs, который в оригинале называется «Pellucidar» (1915, ежемесячник «All-Story Cawalier», May, 1, 8, 15, 22, 29) перевел на польский язык под адекватным названием «Pellucidar/Пеллюсидар» ДАРОСЛАВ ЕЖИ ТОРУНЬ/djt.
Это вторая встреча читателей на страницах журнала с произведением этого писателя, другой роман которого (из марсианского цикла) был напечатан в №№ 10 – 11/1984 «Фантастыки». На русский язык этот роман (второй в пеллюсидарском цикле) перевел под названием «Пеллюсидар» Д. Дубов в 1994 году. Почитать об авторе можно здесь Карточка романа тут