При просмотре фильма неспроста появляется первая мысль о Вавилонской башне и связанной с ней легендой, как Господь разделил языки людей в наказании им за желание подняться и стать с ним вровень. Фильм чётко разделён на четыре ветви истории, которые тесно или не очень связаны друг с другом: любящая друг друга пара отправляется в путешествие, чтобы отдохнуть от других и решить наболевшие проблемы, а получает горе и боль; няня-сиделка не может оставить детей с кем-то потому, что женится её сын, и она решается взять их на свадьбу, в итоге получая ужас и отчаянье; девушка-глухонемая никак не может найти способ понять этот мир, найти отблеск желания в глазах противоположного пола и потому ищёт всевозможные пути наслажденья запретами и моральным падением; два подростка пытаются установить свои законы в своём маленьком и тесном мирке, не найдя ничего лучшего, но использовать орудие убийства в качестве весомого аргумента своей воли.
И везде боль. Везде суть сказания о Вавилоне. И тонкий намёк режиссёра Алехандро Гонсалеса Иньярриту более чем понятен уже с самого начала. Стоит только вглядеться с некий сюрреализм повествования и смесь "языков" говорящих и играющих. И актёры известные и неизвестные отлично сыграли, добрались в своём мастерстве до точек профессионализма, которые не можешь заметить ни в начале, ни даже с середины. Ближе к концу. Естественно, ближе к концу. Ведь и суть мифа о Вавилоне раскрывается лишь к завершению постройки великой "башни" и к не менее великому её разрушению. 10/10
Машина времени:
Когда прошлое не вернуть, нет смысла "возвращать" и будущее...
В данном отзыве речь идёт о фильме 2002 года режиссёра Саймона Уэллса.
И нисколько опять же не удивляет подобранность фамилии режиссёра и автора одноимённого романа Уэллса. Вариантов экранизаций этого фильма столько же много, сколько и вариантов перевода романа не только на русский язык. И очень приятно видеть, что киноделы засматриваются на возможность сделать прекрасную ленту прекрасного творения фантастической литературы, засматриваются так, что не забывают донести те аллегории смыслов и идею верно, цельно и даже аскетично. Почему аскетично? Излишняя напыщенность и красочность никогда не красит никакое из творений рук человеческих. Особенно это касается экранизаций. И особенно таких шедевров.
Да, это экранизация замечательного фантастического произведения всех времён и народов за одним весомым отличием — экранизация точная, специфическая и авантюрно-достоверная. Не буду вдаваться в подробный анализ сцен из книги и фильма, неблагодарное это дело, а лишь отмечу, что любителям произведения понравится стиль изложения и намеренный отход от современного голливудского "затягивания" и "вливания патоки". Актёр, сыгравший главного героя-учёного, смог добиться вживания в образ несколько расхлябанного, но талантливого до грани гениальности человека, который потерял ценное в своей жизни и который пытается это ценное вернуть. Стоит ли говорить, что заместо этого ценного он найдёт не менее лучшее и чистое? Это надо смотреть. Или же читать. Право каждого. Вопрос в другом — что под этим "ценным" считается для каждого из нас. Смотрите. Лично я советую. 9/10
В данной статье хотелось бы осветить два, казалось бы, вовсе разных, но с другой стороны многим схожим произведения. Считал и считаю, что последовательность чтения всех книг не может быть случайна, а подвержена некоторой определённости. И нет ничего удивительного, что после Альбера Камю «Падение» была прочитана книга Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом».
Альбер Камю«Падение»:
Книга о падении? Извольте, неужто Вы думаете, что если произведение названо так, то и будет оно таким и о таком? Нет, увы. Это книга если и о грани падения, то падении снизу вверх и во все стороны сразу.
Книга о возвышении тогда? И снова нет. Какое может быть возвышение, если с самого начала автор явит читательскому глазу упадочность и безразмерную тоску героя?
Книга о морали и социальных ценностях? Немного ближе. Произведение социально, но во многом здесь развенчиваются многие ценности общества «как есть». Погоня за деньгами, славой, благополучием, «туманным» изобилием, которое и изобилием не является – здесь всё высмеивается тонко и двусмысленно. Извольте почитать, намекает автор, и вникнуть в желании увидеть.
Книга о человеческой неопределённости? Почти то самое. «Падение» в первую и в последнюю очередь о душе человека, о мятежности сердца, разума, поступков, которые могут привести ко всему и плохому, и хорошему. В чём этому можно убедиться? В структуре текста. Произведение идёт в форме монолога одного человека – и только. Нет диалогов, размашистых логических связей, лишь сумбурные связки мыслей, резкие скачки от одних слов к другим, жесткие смены настроения и чувств. Многими нюансами произведение кажется эгоистичной исповедью филантропа-маргинала, если, конечно, смотреть поверхностно: односторонний взгляд на мироощущение, полное неприятие других героев, излишняя централизация своих бед и лишений, которая мастерски завуалирована вкраплениями мелких побед и возвышений. С другой стороны, в произведении имеет место путь от всего ко всему, что может статься с человеком, который в жажде безмерного любопытства берётся за всё, не шибко умело распределяя свои силы и возможности. Приходится навёрстывать, набирать умений, знаний, добиваться грандиозных успехов — и лишь для того, чтобы слететь с Олимпа и упасть и опять же осознать, что где-то ты просчитался. Где-то не добрал, что-то недоучил, недопонял. А во многом цена этому — разрушение всех основ и переход в иное качество. Жаль, что не всегда в качественно лучшее состояние. То мы и видим на примере главного героя, который не только успешно сошёл с ума в своей миссии «несения себя самого», но и полностью потерялся в поисках способов возвышения и падения. Нередко он в этих самых поисках путается, что считать падением, а что – возвышением.
Это произведение Камю очень специфично, брутально и дерзко. Если вы ценитель неспешных и широких – хоть и противоречащих друг другу размышлений, — то «Падение» придётся Вам очень кстати. 10/10
Павел Санаев«Похороните меня за плинтусом»:
Этот роман циничен, полон сарказма и неуёмного, бурного темперамента.
Положительного темперамента и хороших эмоций? Нет. И пусть покажется в очень малом начале чтения, что книга смешна и забавна – а так будет казаться почти до самого конца, — не стоит забывать, что это умелый авторский ход, который используется чётко, смело и добивается своего. Добивается полного погружения. А потом крепкий авторский стиль начинает мерно выколачивать из тебя спесь и своей простой, но жестокой философией сравнивать с землёй эгоизм и мысль «хорошо, что не у меня так».
Естественно, главный персонаж на протяжении всей истории – это бабушка Саши. Если честно, я всё что угодно представлял, какими могут быть пожилые люди в своей жизни, но такого разгула стереотипов, искривлённого поведения и колодец ложного Величия не видел ни в одной книге, ни в одном фильме, а в жизни и даже подумать не мог. Если Вы хотите полностью и безмерно быть в ошарашенности от того, как может вести себя человек – читайте смело. Вы получите полный спектр «услуг», начиная от очень жёстких перебранок, продолжая способом воспитания и заканчивая манерой (весьма эффективной, кстати) манипуляции в огромных, я бы сказал, «производственных» масштабах. Да, я понимаю, что это есть гротеск и таких людей по пальцам одной руки пересчитать, но невольно можно ужаснуться тому, что до какой жизни может довести собственное бессилие и желание победить своей слабостью способом унижения других. Жалости при прочтении ни к кому не было. Ведь почти все, как оказалось, были довольны своей нелёгкой жизнь: и Саша, и бабушка, и дедушка, отчасти даже мама малыша, — ведь иного они и не знали, слово «нормальность» полностью выпала из обихода, остались только бесконечные ужасы, переживания, излишества и недостатки, ставшие обиходными и вполне закономерными. А когда это становится закономерностью, то никакое другое поведение, никакая другая жизнь не может казаться лучше и иной. Это видно на примере мыслей Саши, которые метаются от одного к другому, от жизни с бабушкой и жизни с матерью. В таких моментах ребёнок, увы, ничего решить не может, и ситуацию брать нужно и необходимо в свои руки. А почему случилось так, что малыша воспитывала бабушка, а не мама, почему получилось так, что малыш жил в условиях оторванности от счастливой жизни – это Вы можете прочитать сами. Не хочется портить ощущения. А они сильны. 9/10
Итог: Почему я свожу вместе эти произведения? Как было видно, они говорят о двусмысленности: правдивой и ложной, правдивой с одной стороны и правдивой с другой и даже ложной с двух сторон. И эти грани, эти резкости настолько усугубляют понимание человеком мира, что может статься так, что человек будет или потерян в падении, или же крепко и надолго похоронен за «плинтусом» не его, а чужих страстей.
Остаётся лишь пожелать приятного чтения и того, чтобы вы, читатели, не терялись ни в каких ситуациях.
Суметь забыть себя — это только начало дороги в неизвестность...
В целом я не могу назвать себя искушенным читателем космической оперы галактических масштабов, на моей памяти таких произведений было не так много, как хотелось. Увы, "Гиперион" Дэна Симмонса обошёл меня стороной. К большому сожалению, конечно, но с другой стороны, если подумать, может и стоило начать "исследование" этих книжных пространств так. Не иначе. И после прочтения именно таких произведений, как "Пламя над бездной", опять и снова просыпается желание знакомиться дальше с этим привлекательным жанром фантастики.
Чем интересен этот роман?
Во-первых, размахом повествования. В историю вплетены судьбы не мало и не больше тысяч цивилизаций и миллиарда существ, главные герои странствуют в разных уголках видимой ойкумены и от их решений зависит если и не все, то очень многое.
Во-вторых, сложность и неоднозначность персонажей. Здесь и космический скиталец Фам Нювен, захваченный Силой, специалист Равна, которую обстоятельства толкнули изучать последствия создания человеком новой Погибели, два представителя расы наездников, которые играют немаловажную роль в понимании всей глубины взаимоотношений рас романа, дети, потерявшие родителей во время крушения звездного корабля на планете со средневековым укладом жизни разумной расы псов, Стальные Когти, озадаченные вдруг свалившихся в прямом смысле с неба сокровищем в лице Джоанны и Джефри. Перечислять можно долго.
В-третьих, умело скроенный драматизм с неподражаемой жесткостью, с которой обходится автор со всем что есть в романе, будь то жизни, разговоры, предательства, отношения, эмоции и просто напряженность ключевых моментов.
В-четвёртых, конечно же, невозможно не упомянуть технологические "вкусности", которыми наполнены страницы: Сеть Галактики в аналогии со всемирным Интернетом, структура стай, которая напоминает улей муравьёв, но в более макроварианте, строение космоса в виде Медленности и границ цивилизованного совершенства с явными переходами по технологическому развитию, мироздание Сил, ксенология инопланетян, разнообразие форм контактов и методов ведения войн. Даже самый искушенный читатель нет да найдет для себя что-нибудь интересное, не заметив, как будет закрыта достаточно весомая по объему книга. И безо всякого сожаления и признаков скуки. Есть здесь что-то подкупающее и не отпускающее до конца. И после такого понимаешь, а не ради этого ли мы вообще читаем? Не ради ли этого необъяснимого «чего-то»? 10/10
Часто мне доводилось слышать сравнение творчества ирландского лорда с произведениями Лавкрафта, а так как отношение к последнему у меня более чем трепетное, то очень был рад в посылке с книгами (спасибо Kalkin) увидеть этот роман.
Как можно в двух словах выразить это произведение? Весьма чётко — эклектичная мистика, так как в кажущейся простоте стиля и высокопарности повествования, несмотря на весьма громоздкие конструкции предложений просматриваются лёгкость восприятия и сложность отношений людей между собой и тем, как и где они существуют, чувствуют и... пугаются. Да, да, роман пугает, но пугает не так, как это делает Лавкрафт, вминая в потусторонний ужас неизведанного, а постепенным вливанием страха капля за каплей через воронку обыденности и даже размеренности, пока до края сосуд не переполнится и никуда потом неденешься.
Дансени смог гармонично вплести английский и в частности ирландский реализм 19 века с неизвестностью легенд греческого мира, показать, что ничто не может измениться раз и навсегда, всегда есть шанс, что свершится возврат к прошлому или совсем иному настоящему. И как бы сначала не было страшно — как было страшно герою викарию, — человек сможет привыкнуть даже к неизвестному, граничащему с безумием, пусть и прекрасным безумием чудесных мелодий, и суметь приспособиться к новому. Даже если оно чуждо, это новое, и кажется невозможным.
Постапокалиптика бывает очень разной: жесткой и кровавой, пессимистичной и безжалостной, оптимистичной и фанатичной, реалистичной и предупреждающей, полной морали и действия. И редко постапокалиптика бывает патриотичной. Как здесь, в романе Брина.
Впрочем, здесь хватает и вышеперечисленного в полной мере, так как автор не останавливается на том, чтобы показать, как и что есть, каким оно было, могло быть, стало и могло стать. Реальность цепко переплетается с выдумкой, бегло проносятся от уст к устам байки, больше похожие на сказки, и сказки, ставшие былью. Роман героичен, и главный персонаж в лице Гордона пройдёт всё, все круги ужаса и наслажденья с самого начала и до невозможность, казалось бы, финала, придёт к себе, сбросив одни иллюзии и создав другие, спутав карты жизни как и себе, так и многим противникам. И многим друзьям. Он осознает своё сначала высочество, а потом низменность — и что получит в итоге? Опять дорогу вечного странника. Но если раньше у него просто не было того стержня, внутренней сердцевины идеи и самоосознанности, то он приобрёл её, он готов не умереть, а жить за неё. И, что самое главное, он вдохновляет других на то, чтобы жить, будучи в мире, перенёсшем столько бед и катастроф. и что с того, что он только почтальон и разносит почту в виде бумажек и писем. Он — связующая нить надежды между остатками роскоши. И как знать, может из нит снова совьётся полотно новой истории и куда более лучшего человечества. 9/10
Боль часто бывает только началом настоящего рождения.
Достойное продолжение "Тёрна", что не говори.
Как говорили в других отзывах, "Алиедора" есть антитеза и противопоставление добродушности и мягкости первого произведения, но на что и была задумка автора. И задумка очень даже неплохо воплотилась в этих страницах.
Не буду повторяться, но книга жестока, полна крови, грязи, вымокшей злости и ненависти мук, через которые и рождалась заново благородная когда-то и ненюхавшая чёрствости мира Алиедора. Намерено выпячены моменты и сюжетные линии, которые должны уязвить и закалить тщедуность и мягкость, намерено облиты кипятком душевные раны, призванные всё более усугубить контраст мира этой книги с миром первого тома. Для чего? Чтобы не было однобокости. Не было односторонней описательности. Автор людит эту описательность, но ведь это не эпик, а авантюра героической фэнтези. И такой способ приподнести читателю идею и мысль о сложность восприятия мира оправдан и вполне резонен. Другое дело, что не каждому может понравиться такой и смелый, и резкий отход от стиля книг о Фессе и Упорядоченном. А отход этот именно здесь, в "Алиедоре", куда как явен и нагляден более, чем в "Тёрне". Одни полные цинизма сцены издевательств и предательств, через которые прошла героиня и в которых она сама принимает участие, того стоят. Как стоят того и явно мелькающий авторский сарказм с не менее явным способом растормошить читателя тогда, когда он менее того ждёт подвоха. Не всегда такое читателем терпиться, не каждому о душе станет такое продолжение. Но по мне, так это снова и снова рост если и не по сравнению с давним и не очень из творений, так хотя бы с началом цикла о Семи Зверях Райлега. А посмотреть, чем всё закончится, всенепременно хочется. 9/10
Это фантастика добрых и стремительно попадающих в цель насмешек.
При этом роман не юмористический "эпос", отнюдь. Может, здесь и достаточно интересных и смешных моментов, но в целом сюжетная подоплёка куда серьёзнее. Правда, такое не скажешь об идее куража, но это не сильно смазывает впечатление.
Автор веселится в духе Кэролла и в прямом, и в переносном смыслах. Стоит только приглядеться не сколько в самих героев и кричащие имена да названия, а сколько в те ситуации, в которые Али... простите, Четверг попадает с высокой долью вероятности. И попадает в сугубо безвыходные ситуации. Почему "сугубо"? Потому что как раз из "сугубо" умудряются и выползти на своих двоих, а то и четверых конечностях почти (почти!) все, кто окажется рядом с героиней. И антураж альтернативной Земли с её крымской Войной и маниакальным пристрастием сильно тому способствует. Этакое Зазеркалье, в котором очень многое наоборот, но не то. Совсем не то.
Что особо хочется отметить, так то, как автор помимо всего прочего играет с читателем. Этим произведение граничит в фантастичности с так называемым new weird и напоминает Мьёвилля с его "Вокзалом Потерянных снов". И опять же проскакивает аналогия с Моэрсом и его "Городом Мечтающих книг". Автор полюбовно разбрасывает, как эти авторы, игровые ребусы, которые поймает и раскрое лишь самый дотошный и эрудированно-дотошный читатель (особенно порадывали разборки с Шекспиром). Стоит ли говорить, что здесь во главе угла уже даже не стоит, а валяется знание английской литературы? А уж если Вы и краем глаза не видели "Джен Эйр" Бронте, то стоит живо перед прочтением отыскать и снять пыль с томика и прочитать. Ибо автор весьма недвусмысленно намекает каждым эпиграфом к главам о необходимости хотя бы пролистать эту книгу. Иначе будет сложно — можео, конечно, но сложно — понять, а что, собственно, происходит? И причём тут какая-то Джен? Лично я запамятовал произведение, пришлось копаться в памяти и вытаскивать на свет ту или иную деталь.
Единственное, что не очень привлекло, так это сам факт столькилетней войны между Англией и Россией. Что хотел сказать этим автор? Непонятно. Нужен ли был этот ход? Скорее всего, станет ясно в следующих романаз. Но это скорее не минус, а так, легкое возмущение единичного читателя.
В целом можно прийти к итогу, что стоит и стоит читать этот роман тем, кто любит Моэрса, Мьевилля и, конечно, "Джен Эйр", ибо столько куража на страницу романа ещё стоит где поискать. 10/10
Его звали Радужок. Маленький мальчик в яркой-яркой разноцветной рубашке и полосатых штанишках. Его мама – солнышко, папа – тёплый мохнатый ветер, а жил он – догадываетесь? – на такой же разноцветной, как его рубашка, Радуге.
Радуга была большая, высокая и очень красивая.
Мальчик любил лежать на ней, болтать ногой, обутой в сиреневый ботинок, и тихо напевать песенку, какую-нибудь, чаще всего игриво-пиратскую.
Радужок любил рассказы о пиратах от шаловливого добряка Океана, у которого гостил каждое лето. Ведь он с Радугой были путешественниками. Много мест они навестили: и пернатые сестрички тучи принимали их в гости, и дядюшка Туман огромной равнины далеко-далеко на юге, и длинные горы со странными именами слышали песенки Радужка, даже холодные снега севера мягко радовались их приезду. И везде Радужок на своей Радуге собирал дивные истории и складывал в резной сундучок. А сундучок ставил на самый верх разноцветья.
Историям в сундучке было уютно и удобно, они переливались словами и нотами, просили взять их на руки и погладить. Радужок долгими вечерами выбирал ту или иную сказку, ласкал её мягкие переливы, за что она – сказка – рассказывала о себе.
И некоторые сказки были особенными потому, что они не были сказками, а правдивыми историями. Сам Радужок был гостем, и очень часто они были куда увлекательнее всех сказок. Но только Радужок не говорил об этом вслух, боялся обидеть другие сказки. А вдруг он захочет их погладить?
И вот сейчас маленький мальчик в яркой-яркой разноцветной рубашке и полосатых штанишках сел на Радугу, открыл сундучок со сказками и достал одну из этих увлекательных историй. Именно ту, которую любил слушать больше всего.
***
После чего появляются радуги? Верно, после дождя. Но не каждый знает, после какого дождя появляется эта писаная красавица. Если дождь колючий и холодный, если после него становится холодно и хочется ежиться, то будет ли уютно радуге? А если дождь тёплый, бархатистый да такой нежный, что даже грибы вдруг появляются то здесь или там. Тогда и радуге и тепло, и уютно на небе, она расправляется и радует глаз всем окружающим.
Именно после такого мягкого дождика и появился Радужок со своей радугой над гладью синего озера. Шелестели сосны у берегов, стайки маленький рыбок скользили под прозрачной и ясной водой – Радужок не мог насмотреться на эту красоту.
— Как же здесь замечательно, правда? – воскликнул он, поглаживая свою попутчицу. Радуга довольно ухнула и ярко-ярко засветилась. Несколько рыбок загляделись и оторвались от стайки родителей, пришлось им нагонять.
— Мы здесь и не гуляли, я бы запомнил. Дождики редко сюда захаживают, интересно, почему?
Радужок стал осматриваться в поисках, захотел узнать, отчего же сестрицы-дожди не навещают свою приятельницу.
Озеро казалось тихим и даже грустным. Даже под лёгким ветром гладь не трогала рябь, поверхность оставалась спокойной и безмятежной. Изредка малыши водомерок скользили в разные стороны, сонно, устало.
— Озеро, озеро, что случилось? – спросил Радужок.
— Гру-у-устно, — тихо ухнуло озеро. Голос был задумчив и печален.
— Кто тебя обидел? – снова спросил Радужок, трогая с волнения сундучок со сказками. Казалось, внутри эти маленькие шалуны волновались.
— Никто-о-о… Грустно. Он улетел, — охнуло вновь озеро. Сосны по берегам склонились.
— Кто улетел?
— Воздушный Змей. Его мне подарила девочка. Она привязала его к сосне, и он гулял надо мной, радовал. Я смотрела на него и улыбалась, смотрела – и улыбалась. Воздушный Змей был краси-и-ивый и быстрый. Ленточка на нем, красная ленточка так плавно извивалась по небу, что я просто не могла оторваться. Красиво. И вот, он улете-е-ел.
— Куда?
Радужок представил на минуту танец Змея и понял печаль озера. Я бы тоже смотрел, думал он, и слегка пригрустил, задавая вопрос.
— Наверх, на самый верх. Я думаю, что ветры забрали его, чтобы поиграть. Я не успела их окликнуть, они снова улетели.
— Я помогу тебе вернуть Змея, — сказал Радужок. – Не волнуйся и не грусти. Я скоро.
Озеро улыбнулось томными волнами и благодарно прошептало: «Спасибо».
***
Путь по небу всё выше и выше был долог, Радуга не хотела торопиться. Радужок подгонял её, как мог, ласковыми словами и ласковыми поглаживаниям, но та только ухала и неспешно поднималась и поднималась.
Радужок огляделся. Небо было чистым и приветливым, по нему бегали тучки, скользили парами белые птицы, свет солнца радостно приветствовал их нежностью и теплом. И нигде не было видно Воздушного Змея, друга озера.
Мальчик всматривался вдаль, прикрываясь ладошкой и нетерпеливо болтал сиреневым башмачком.
Мимо пролетела Ласточка. Радужок окликнул её:
— Милая ласточка, скажи, не видела ли ты здесь Воздушного Змея?
Ласточка приветливо взмахнула перьями яркого хвостика и ответила:
— Он наверху играет с братьями бризами. Я пролетела не так давно, они прячутся среди больших дядек облаков, а он их ищет. А что случилось?
— Озеро по нему скучает, — ответил Радужок.
В его сундучке кто-то охнул. Наверное, сказка с печальным концом.
— И Змей скучает. Он просит пустить навестить землю, но бризы-проказники всё не наиграются и дуют, дуют. Бедняга летает и летает, — вздохнула Ласточка.
Радужок потрогал свою рубашку, где пуговицы отливались снегами с прохладных вершин и уверенно произнёс:
— Надо выручать. Надо упросить ветра дать Змею свободу. Они незлые, просто любят играть. Полетишь с нами?
Ласточка кивнула. Радужок улыбнулся.
И вместе они поднялись туда, где резвились бризы. Братьев было четверо: Северный Бриз, Южный, Западный и Восточный. Работа их трудная – за день облететь миллионы расстояний, встретить рассвет и увидеть закат, всколыхнуть травы, потрогать ветви деревьев, напоить свежестью ручьи в лесу и реки в полях. А сейчас они отдыхали, играли, дули и веселились. А Змей, синий и большой, летал от одного к другому, от второго к третьему. Бризы хохотали.
Радужок обратился к самому ближнему бризу, Восточному:
— Братец, братец! Отпусти Змейку, он хочет гулять, он хочет на землю к своей сестрёнке. Братец, братец, отпусти!
Восточный Бриз, у которого нос картошкой пробурчал. Да так, что все остальные братья перестали играть. Змей завис в воздухе и, казалось, вздохнул с облегчением:
— А с кем мы будем игра-а-ать? С кем мы будем в прятки развлекаться? Тётки молчат и спят, дяди серьёзны и неповоротливы. Им кажется, что мы, дети, можем только и играть, и ничего более нам не надо. Надо! Надо больше развлечений, а Змей… Он радует нас, он так быстро и изящно летает, что мы хохочем от удовольствия.
— Но он устал, а вас так много, — сказал Радужок, и ласточка рядом вскрикнула, запела:
— Я буду с вами играть. И мои сестры и детки будут с вами играть. Но только отпустите Змея, отпустите. Ведь он в печали, он зовет свою землю, а земля зовет его к себе. Мы, Ласточки, это понимаем, но мы… Нас много, а он один. И на каждый бриз, на каждого из вас будет своя ласточка.
Ласточка игриво летала вокруг Радуги и переливисто пела. Братья слушали её, на их глазах начинали появляться слёзы радости. Ласточка продолжила:
— И петь мы будем. Вы, ветры, любите песни.
Восточный Бриз охнул, Южный хохотал, Северный подул холодным дыханием, Западный еле слышно чихнул.
Радужок улыбнулся. Братья были согласны.
***
Озеро было счастливо.
Воздушной Змей в радости скользил среди мечтательных сосен, его лента красная извивалась счастьем. Озеро не печалилось более, улыбалось теплотой своих вод и притоков.
Радужок сидел на радуге и держал, в ладошке новую историю о Воздушном Змее. История была тёплой, от неё мягко веяло добротой и спокойствием. Радужок улыбался, когда эта история скользнула в резной сундучок и устроилась среди других сказок. Сказки приветствовали и её, дарили тепло своих рассказов.
***
Радуга охнула. Радужок посмотрел наверх. Где-то там, за облаками, играли ласточки и ветра.
С тех самых пор ласточки были вестниками бризов. И даже в самую безветренную погоду стоит на небосводе появиться маленькой ласточке-путешественнице, то непременно вслед за ней прилетит и мягкий ветер. Мягкий и веселый. Ведь и ветрам тоже хочется играть и радоваться жизни.
И такой сказке всегда найдется место в маленьком, но таком уютном резном сундучке.
облако тэгов
