Земовит Щерек (Ziemowit Szczerek) "Хам с пулей в голове (Cham z kulą w głowie)"

Альтернативно-исторический роман в форме нуарного детектива. Традиционно приведу, для начала, аннотацию.

цитата

      Эпический роман Земовита Щерека выдержан в стиле нуарного детектива.

Слушай, второй мировой войны не было.

Варшава не была уничтожена, и сегодня под триумфальными арками прогуливаются поляки, евреи и украинцы. Варшава — Буэнос Айрес славянского мира — щедро делится со всеми своим танго.

Но сейчас, сейчас этот город, который не проиграл, истекает кровью. На улицах перешёптываются о Кубе Иероглифе и заговоре тайных обществ. Очередные обезглавленные трупы валяются на улицах, и мир погружается в хаос.

Слушай, Карый, это дело для тебя. Этот кто-то убивает так же хорошо, как и ты. И хочет свести с тобой счёты. Карый, ты ублюдок, предатель и дезертир. Но ты также детектив, а значит подними задницу и займись этим. Перестань бухать и встань. Трупы не будут ждать.

Преступления, страсти и война на всех уровнях. Детектив и эпический роман в одном флаконе. А фоном — любимая тема писателя — большая история.

В этот раз из аннотации сложно понять о чём роман, так что попробую прояснить, но не сразу. Я уже читал одну книгу Земовита Щерека "Придёт Мордор и нас съест, или Тайная история славян" (мой отзыв), написанную в стиле гонзо-журналистики и посвящённой польским и украинским национальным комплексам и стереотипам. В предисловии к украинскому изданию этой книги Щерека назвали "геополитическим психологом". Так вот, в "Хаме..." это определение полностью оправдывается. Коротко можно сказать, что это роман о Польше, точнее о её геополитических психологических комплексах и их проявлении в альтернативно-исторических декорациях.

Название книги это, собственно, краткое описание главного героя Франтишка Карого, упомянутого в аннотации как ублюдок, предатель и дезертир. По происхождению он, таки, ублюдок, то есть незаконнорожденный сын аристократа и местной шлюхи. По воспитанию и самоощущению — таки, хам, но не в смысле манер, хотя манерами герой не блещет, а в старом социальном смысле — выходец из низов, простолюдин, не аристократ. Пуля в голове — не метафора, а именно пуля в голове, случайно полученная героем во время теракта, осуществлявшегося в Варшаве боевиками УПА (Українська Повстанська Армія). Эта пуля причиняет герою немалые неудобства, особенно, когда он усиленно думает. Кстати, возможно, учитывая самоощущение героя и общую тональность романа, название стоило бы перевести "Хам с пулей в башке", но пусть об этом болит голова у переводчика, буде таковой найдётся. И да, Карый действительно предатель и дезертир, но помилованный.

Чем же может заниматься такой персонаж, профессиональный спецназовец, которому не стоит приближаться к бывшим сослуживцам, да и другие силовые структуры не жаждут видеть его в своих рядах? Правильно — частным сыском. Карый, как уже намекалось, частный детектив, причём детектив нуарный. Он постоянно курит, много пьёт, употребляет разнообразные вещества, модифицирующие сознание, периодически получает по морде и другим частям тела, но при этом никогда не бросает взятого следа.

В описываемый период в Варшаве и окрестностях действует серийный убийца по прозвищу Куба Иероглиф (он рисует возле тел жертв загадочные значки), и Карый пытается его найти. Сначала по личным причинам, а потом и по заказу. Следует заметить, что хамская натура способствует выяснению Карым истины, потому как, в отличие от натур утончённых, на него не действуют лозунги и идеологические конструкты.

Перейду ко второй составляющей романа — альтернативной истории. Как ясно из аннотации, в этой версии истории Второй мировой войны не было. Развилка произошла осенью 1939 года. Гитлер скоропостижно скончался, загадочно упав с лестницы. Среди руководства Рейха возникло замешательство, что позволило Польше продержаться пару месяцев до открытия второго фронта англичанами и французами, и зимой 1940 года война закончилась в Берлине. Соответственно, территориальных потерь на востоке не произошло, зато территориальные приобретения с запада случились. Более того, союзники накачали экономику Польши кредитами, чтобы она могла выполнять две функции: контролировать побеждённых немцев и служить санитарным кордоном для Советского Союза. Таким образом Польша превратилась в одну из великих держав и даже приобрела небольшую колонию в Карибском бассейне. А центр Варшавы застроен небоскрёбами, превышающими высотой нью-йоркские, хоть американцы этого и не признают.

Всё, вроде бы хорошо, но создаётся впечатление, что Рейх перед смертью Польшу покусал. Страной правит Вождь Народа, евреев когда неявно, а когда и явно притесняют, в Восточной Малопольше(Западная Украина) и на Фернандине (карибская колония) идёт кровавая война с местным населением, а вдоль границы с Советским Союзом возвышаются огромные статуи воинов, вроде тех, которые Гитлер планировал поставить на Урале. Есть ещё и другие колоритные детали, но, думаю, я и так уже привёл достаточно.

Пара слов о соотношении детективной и альтернативно-исторической составляющей. Часто бывает, что автор пишет детектив в каком-нибудь экзотическом антураже, но собственно детективную линию можно легко перенести хоть в другую вселенную. В "Хаме..." это не так. Поначалу детективная линия кажется более интересной, а альтернативность истории именно экзотическим антуражем, но постепенно тамошняя история начинает интересовать всё больше, а детективная линия отходит на задний план. В конце же оказывается, что альтернативноисторическая и детективная составляющие неразделимы и такая детективная история могла произойти только в такой версии истории. За что автору несомненный респект.

О литературной стороне. Поскольку я не литературовед и даже не школьник старших классов, то из литературных особенностей романа могу отметить только те, что бросаются в глаза. Во-первых, повестование ведётся во втором лице. Причём рассказчик женского пола (или рода?) и непонятно кто (у меня есть несколько версий, но сообщать их есть смысл лишь читавшим роман). Во-вторых, в силу нуарности в тексте полно жаргонизмов. Это несколько затрудняет чтение, поскольку я, например, не знаток польского городского арго, но из контекста, хоть и не сразу, обычно всё понятно. Впрочем, подозреваю, арго, по крайней мере частично, здесь тоже альтернативное. Например, полицейских называют "глинами" и в нашей версии истории, а вот слова "mózgel" (что-то вроде "мозгун"), означающего компьютер, я не встречал (сразу вспомнился "раухер" у Лазарчука). Причём, подозреваю, во многих случаях автор играет словами и оборотами, но уловить эту игру иностранцу сложновато. Полагаю, что даже фамилия главного героя — плод такой игры. Он Карый, а не бурый, то есть не легавый (больше подходит французское "ажан"). В-третьих, в тексте точно есть куча отсылок к произведениям нашей (поп)культуры, но я уверен, что уловил далеко не все.

Об ощущениях. По ощущениям при чтении "Хам..." напомнил мне "Морфий" Щепана Твардоха. Поскольку речь идёт именно об ощущениях, уточнять не буду.

Кроме того, роман открыл мне новый (для меня, во всяком случае) смысл альтернативной истории. Обычно альтернативно исторические романы создают или в качестве сугубо интеллектуальной игры вроде шахмат — автор пытается представить, как бы развивалась партия, если бы на седьмом ходу он не потерял пешку, — или как чисто психотерапевтическую литературу для утоления исторических комплексов. Но Щерека не зря назвали "геополитическим психологом". Представим, что народы это некие сущности, обладающие свойствами, которые обычно приписывают отдельным людям — духом, складом ума, привычками... Потом сделаем народ персонажем и будем поступать с ним так же, как авторы обычно поступают с персонажами книг — помещать в некие преполагаемые обстоятельства и смотреть, как герой будет себя вести. Ведь если у народа есть дух/душа (в романе — "вирил"), то должны быть и душевные расстройства, комплексы, тараканы, которые проявятся при определённых воздействиях. Так что роман можно считать в каком-то смысле и психоаналитическим.

В этом смысле, подобные романы должны быть весьма полезны для тех народов, о которых написаны (если считать психоанализ полезным, конечно). Весьма любопытно было бы почитать нечто в таком духе украинского или российского автора. Правда, написавшего вряд ли будет ждать большая любовь сограждан.

В общем роман весьма впечатлил (что видно и по объёму отзыва). Буду читать Щерека и дальше.

Традиционно приведу несколько цитат. Цитаты чисто атмосферные, те которые могут раскрыть сюжет я переводить не стал (хотя очень подмывало).

цитата

      — А ты разве не коммунистка? — спросил, слегка рассердившись, Хонорис Клаус. — Недавно по пьяни пела, мол "слушай Иисусе, как молит народ, пусть революция в Польшу придёт".

— Я весной социалистка, летом анархистка, осенью фашистка, а зимой католичка, потому что молю о весне, а её мне ни Ленин, ни Бакунин, ни дедушка Муссолини не принесут, — ответила Мона, но мало кто её слушал, потому что все, включая тебя, уже поднимали стаканы и кричали: "За собачью революцию! Да здравствует собачья революция!"

цитата

      После второй рюмки водки Гуцьо начал рассказывать тебе о Фаруге. О его странной оккультной секте, наделавшей много шуму в Варшаве, потому что этот Фаруга взялся неизвестно откуда, некоторые даже говорили, что он не человек. Что из космоса. Но чаще всего говорили, что он по просту из Совдепии — один из тех странных гуманоидов, которые где-то там, под тем синим небом, смешанным с дымами и смогом вечной и дьявольской индустриализации, возникают. Сынов мистического коммунизма, из матушки России и отца Советского Союза, где наука пошла в паре с оккультизмом, чёрной магией и славянской мистикой, и сейчас даже сам чёрт не имеет ни малейшего понятия, что там может твориться, потому что страна десятилетиями закрыта на все замки.

цитата

      [...] Отдавая себе отчёт, что его дни, как главного любовника польского кино сочтены, он занялся продюсерством и режиссурой, получил, к тому же, государственные заказы на пропагандистскую лабуду, вроде того фильма о солдатах, погибших в джунглях на Сан Фернандо. Занимался и другой халтурой, оплачиваемой из госбюджета, а бюджет любил платить за вещи, укрепляющие так называемые державные скрепы, или, например, за что-нибудь о поляках, убиваемых украинцами в Восточной Малопольше, о злых бандеровских террористах, поднимающих на воздух польские лавки, а в каком-то из фильмов даже краковские Суконные ряды. Снимал какие-то антикоммунистические помои, в которых бравая польская политическая полиция вылавливает подпольные ячейки Польской Коммунистической Партии, руководимые полулюдьми-полумедведями из Москвы. Был среди его продукции и научно-фантастический фильм о том, как поляки раньше американцев, русских и немцев летят на Луну, только для того, чтобы найти там колонию других поляков, которые вылетели из Польши ещё перед разделами и там, на лунных степях тёмной стороны построили Великую Лунную Речь Посполитую. И всё такое.

цитата

      Карый подходит к граммофону и из большой коллекции пластинок выбирает немецкие военные песни. Песня немецких танкистов, потом "Die Wacht am Rhein", а потом, в честь погибшего будильника, ещё раз "Fridericus Rex".

Карый вытаскивает из ящика кисет с коноплёй, банку табака и, напевая, смешивает. Эта конопля, вроде, для уменьшения боли. Потому что всё равно болит у него там, где металлическая пластина, там, куда попала уповская пуля. Ну, вы знаете.

Эге.

Карый скручивает из конопли и табака папиросы, ровно два десятка, после чего прячет их в портсигар с выгравированным пустым гербовым картушем. Закуривает и снова встаёт перед окном, глядя на Варшаву. Вновь Варшава и Карый.

"Fridericus Rex" накачивает кровь в его жилы, при "sie gónnen mir nicht Schlesien und die Grafschaft Glatz, und die hundert Millionen in meinem Schatz" у Карого уже теплеет в голове, он уже ощущает хорошо знакомую приятную дрожь, уже хочет идти с Фрицем на австрийцев, уже желает во имя святой прусской земли бить поляков, русских и французов. Поэтому для разнообразия меняет музыку на украинскую. "Наливаймо браття", — поёт он и уже хочет идти резать ляхов, взрывать их триумфальные арки, стрелять их на улицах как уток. Он курит коноплю, размышляя о металлической пластине в своём черепе. [...]

Через минуту Карый снова роется в пластинках. Ух, песни польских легионов. Исполняет Венгерский национальный хор им. регента Хорти. Карый закрывает глаза и миг спустя наслаждается мурашками, забегавшими по спине и рукам, когда он слышит торжественно исполняемое с венгерским акцентом "rożkwytały ponki bałych róż. Wrócz, Jaszenku, ż tej wojenky wrócz..." Слёзы текут по щекам Карого. И ещё — думает он — "Ха-Тиква". И тянется за спёртой в Палестине пластинкой с песнями сионистов и поёт вместе с ними о том, что вернётся в землю Сиона, в Иерусалим, и чувствует, что голыми руками порвал бы любую гниду, которая захотела бы ему в этом помешать.

цитата

      Ты лежал с Беатой на диване, вы ели завтрак (круассаны из пекарни на углу и балканский кофе из джезвы, специализация Карого) и ругались, смотреть "Инспекторов Томаша и Сруля" или "Краковера и Вальчака, идущих по следу". Эти детективные сериалы, старые уже как мир, но известные каждому поляку и еврею в Речи Посполитой, часто крутили в утренней ленте коммерческих станций. Для пенсионеров, которые благодаря им могли припомнить хиты и переживания молодости, для хипсов, просыпающихся поутру с косяком конопли в зубах, для лучшего трипа, и для таких лентяев, как ты, Карый, которым не нужно рано вставать на работу, потому что им так подфартило в жизни, что они совладельцы этой работы.

Эти сериалы были старый формат шестидесятых годов, времён, когда "ветхозаветные" и "христианские" станции конкурировали между собой за внимание зрителей и продажу им своего взгляда на вещи. В безумно популярных тогда детективах польских студий обычно присутствовал дуэт двух полицейских: сурового, но весёлого и хитрого, знающего жизнь поляка и его партнёра еврея — забавного, говорящего с акцентом и до смешного мелочного, не упускающего ни одного случая сделать гешефт.

В свою очередь, еврейские студии являли Польше — и миру, потому что на мировом рынке их брали лучше, чем польские — образец мудрого, слегка мрачного полицейского еврея, меланхолического нуарного типа (не путай с твоим лентяйским нуаром, Карый), и его партнёра поляка: грубоватого, глуповатого, забавного, зато обычно могучего. Соединение Санчо Пансы и Портоса.

В роли злодеев и у тех и у других, выступали чаще всего украинцы.

Карый и Беата сидели перед телевизором, переключались с TVX, показывавшего "Инспекторов Томаша и Сруля" на Superkanal с "Краковером и Вальчаком, идущими по следу" и курили марихуану. Как какие-то хипсы. Инспектор Томаш (это, как ни странно, была фамилия, а не имя) вместе с инспектором Срулем (это было имя: инспектор Томаш обращался к партнёру не иначе как "Срулик") как раз ворвались в варшавскую штаб-квартиру украинских террористов в пражском порту и вели перестрелку. Один из украинцев, падая откуда-то сверху, сражённый точным выстрелом Томаша, упал тому прямо под ноги. Камера наехала на его оскаденный, уже мёртвый рот, полный золотых зубов.

— Может, таки, взять себе? — сказал Сруль. — Трупу они уже не нужны.

— Переключи это, мать твою, — захохотала Беата, наступая босыми худыми стопами на Карого, одновременно подавая ему косяк и отбирая пульт. Переключила сама. На Superkanal. Инспектор Вальчак, огромный тупой полячище, как раз допрашивал какого-то украинца, подозреваемого в разработке гнусного и очень необходимого Самостийной Украине плана взрыва варшавской Сирены. Допрашиваемый украинец выглядел уже как фарш. Взирающий на это Краковер, дымя папиросой, намекнул, что допрос можно вести разумнее, эффективней и вообще в более гуманном духе, а не таким простецким способом, на что Вальчак рявкнул на него (между персонажами царило постоянное напряжение, то они друг друга любили, то ненавидели), чтобы тот перестал проявлять активный антиполонизм и намекать, что если что-то делает поляк, то наверняка делает глупо. Краковер бросил на него выразительный взгляд.

Беата рассмеялась:

— Это тоже переключаем.

   Илларион Павлюк (Ілларіон Павлюк) "Танец недоумка (Танець недоумка)"

Научно-фантастический триллер. Издательская аннотация:

цитата

      Космический биолог Гиль, за плечами которого немало военных операций, переживает не лучшие времена: безработица, безденежье, семья на грани развода, да ещё и высокая вероятность проявления наследственной генетической болезни, при которой быстрая смерть едва ли не лучший финал. И тут неожиданно появляется предложение работы, которая, вроде бы, решает все проблемы одновременно: научная экспедиция на далёкую планету. Хорошие деньги, медицинская страховка, минимальный риск. Будет ли решение лететь, к которому подталкивает страх, правильным? И такой ли уж минимальный риск на далёкой странной планете Иш-Чель?

Роман остросюжетный, с постоянными неожиданными, но вполне логичными, поворотами сюжета и сменами полюсов. Что затрудняет написание отзыва, поскольку писать есть о чём, но при этом раскроются до поры скрываемые автором детали и будет утрачен важный элемент неожиданности. Так что, рискуя показаться нудным, буду весьма краток. В аннотации изложена завязка романа и в плане сюжета можно, по указанной выше причине, добавить лишь пару мелочей. Герой, таки, отправляется на другую планету, расположенную в другой галактике, и там начинается полный кавардак, когда непонятно кому можно верить, на кого положиться и что вообще происходит... На этом и остановлюсь.

Главный герой, как видно из той же аннотации, живёт как на вулкане, постоянно ожидая появления первых симптомов наследственной болезни, при которой лучший выход — быстро умереть. Вследствие чего всё время пребывает в напряжении разного уровня — от простой нервозности до грани нервного срыва. И это напряжение автор умело передаёт читателю, непрерывно удерживая его внимание — бросить чтение в произвольном месте трудно, из-за чего я пару раз зачитывался до часу ночи (я сейчас читаю, в основном, перед сном). Однако, не саспенсом (или как там это называется) единым хорош роман — собственно фантастическая составляющая книги интересна сама по себе. Увы, не могу сказать о ней больше (почему — см. выше), хотя разнообразные параллели и сравнения так и крутятся на языке.

В общем, прочитал хороший роман и открыл для себя нового автора, за которым стоит следить. Если верить Википедии, он написал ещё два романа — поищу. Рекомендую любителям остросюжетной НФ, владеющим украинским языком.

   Михаил Успенский "Змеиное молоко"

Фанфик по Стругацким. Конкретно — по повести "Парень из преисподней". Сразу оговорюсь, что фанфики я читаю крайне редко, но этот сильно рекомендовали, да и авторство Успенского — весомый аргумент в пользу прочтения. Автор, надо сказать, не подкачал — написано с юмором и знанием первоисточника/ов, и читается легко и приятно.

О сюжете. Бойцовый кот Гаг оказался не простым парнем, а полковником контрразведки, проникшим в логово Большого Брата. Соответственно, сильно поднаторевшая в ходе постоянных войн в своём ремесле алайская контрразведка, изучив противостоящую сторону вычисляет всех земных прогрессоров и готовится показать зубки...

Если вам нравятся произведения в духе "нэ так ано всо било", рекомендую (после прочтения полуденного цикла, естественно). Если вы трепетно относитесь к полуденному канону и не хотите его размывания, лучше воздержитесь. Но написано, ещё раз повторю, хорошо.

Пара цитат:

цитата

      Он подумал, что во времена смут и потрясений, хорошо подвешенный язык значит куда больше, чем самый изобильный печатями документ.

цитата

      — Без архивов работать нельзя, — глубокомысленно сказал генерал, подумал и добавил: — А с архивами жить нельзя.

   Анна Бжезинская (Anna Brzezińska) "Летний дождь. Чаша (Letni deszcz. Kielich)"

   Анна Бжезинская (Anna Brzezińska) "Летний дождь. Кинжал (Letni deszcz. Sztylet)"

Третья и четвёртая книги цикла "Сага о разбойнике Твердошмате (Saga o zbóju Twardokęsku)". О первой и второй книгах "Шелуха на ветру (Plewy na wietrze)" и "Змиева арфа (Żmijowa harfa)" я писал ранее (1, 2). Фактически являются двумя томами одного романа, так что рассматривать их буду как одну книгу. Традиционно приводимых издательских аннотаций, однако, две:

1. Летний дождь. Чаша

цитата

      Зима сковала льдом Страны Внутреннего Моря. Боги и люди готовятся к войне, которая разразится, как только зазеленеет трава. К большому разочарованию разбойника Твердошмата, Шарка вместе с ведьмой отплыли на Зваецкие острова и нет от них никаких вестей. Предоставленный самому себе и обиженный пренебрежительным отношением товарищей, разбойник возвращается к своему былому ремеслу и в компании шляхтича-разбойника Богории начинает грабить на тракте.

Неожиданно на него возлагается почётная миссия доставки повстанцам конвоев с продуктами и оружием. Однажды Твердошмат узнаёт о легендарном сокровище жальницких жрецов, которое удалось спасти в Рдестнике и спрятать где-то в Волчьих Ярах. Разбойник, по натуре не склонный к восторженному патриотизму, начинает с воодушевлением планировать ограбление всей своей жизни.

2. Летний дождь. Кинжал

цитата

      Этой войны избежать не удалось. К ней стремились все — и шляхетские повстанцы, и взбунтовавшееся простонародье, ожидающее нового пришествия богини, и окрестные князьки, стремящиеся, воспользовавшись хаосом, урвать себе как можно больший кусок вражеского королевства. Но когда война началась, всё пошло не так. Совсем не так, как должно было.

Началось всё с Рогободжца. Битвы без Полководцев. Потому что, когда армии, наконец, двинулись в поход, оказалось, что никто не готов. Козляр скачет по небу в когорте мёртвых владык, которые жаждут исключительно разрушения и убийств. Шарка — скованная силой чудесной воды из источника змеев — по-прежнему спит на дальнем Севере. Искалеченный князь звайцев гниёт в неволе. Только Твердошмат, названный повстанцами разбойничьим гетманом, застрял на мятежном жальницком пограничье. И накануне битвы должен принять решение, отправиться ли на ограбление всей своей жизни, или поддержать повстанцев в деле, в успех которого не верит.

А война бурлит, набирает обороты, пожирая и богов и смертных.

Следует заметить, что война тут не просто между двумя враждующими сторонами, а bellum omnium contra omnes — жальницкие повстанцы бьются с поморскими оккупантами, на подмогу которым движутся союзники скалмержцы, которых потихоньку режут волчьеярские шляхтичи со своими людьми. Всех подряд бьют "сиротки", ожидающие пришествия богини и намеренные убить мешающую этому ведьму. Спихржанский князь под шумок осаждает вольный город Княжьи Верги, да и прочие, кто умеет держать в руках оружие, включая пиратов Скварны, не упускают случая пустить кому-нибудь кровь... Впрочем, хватит раскрывать подробности, лучше скажу пару слов о саге в целом.

"Летним дождём" сага завершается, причём конец, как и в "Ведьмаке" Сапковского, продолжения не предполагает, разве что какие-нибудь вбоквелы. И это, на мой взгляд, хорошо — произведение должно быть закончено, а не порождать всё более и более чахлые и унылые продолжения. Ну и, раз уж был помянут Сапковский, укажу ещё одну деталь, которая роднит "Твердошмата" с "Ведьмаком" — и там и там присутствует взгляд на происходящие события из будущего, как на основу легенд. Типа "вот как оно было на самом деле".

Сагу, на мой взгляд, можно разделить на два слоя — фэнтезийный и реальноисторический. В фэнтезийном герои общаются с богами, пристутсвуют фантастические существа, вроде летающего "коня", ядушка, ведьминого фамильяра и крылатых змеев, и имеется чёткая линия древнего пророчества. Для полного счастья не хватает только карты. По моим внутренним ощущениям Внутренне море, по берегам которого расположены упоминающиеся в саге страны, похоже на Средиземное, только протянувшееся не с востока на запад, а с севера на юг. Да и главный злодей со своей огненной горой находится не на востоке, а на севере. Но это только мои ощущения, а как видела свой мир сама писательница, остаётся только догадываться.

Реальноисторический слой основан на реальном европейском Средневековье. Причём мне кажется, что Бжезинской, как медиевистке, этот слой гораздо более интересен. Причём, чем ближе к концу саги, тем больше. Фантастические существа больше не играют практически никакой роли, разве что в паре эпизодов. Персонажи тоже ощутимо разделились на две группы — те, которыми движет пророчество, попытки реализации которого оборачиваются для Стран Внутреннего Моря кровавой войной (Шарка, Козляр, Жасминовая ведьма, сменившая имя княжна Заржичка и т.д.), и те, кто выносит на своих плечах основную тяжесть этой войны, не думая ни о каких пророчествах (Твердошмат, хитроумная Злотишка, шляхтич-разбойник Богория и множество эпизодических персонажей). Персонажи первой группы, подобно героям Толкина, несут своё кольцо/крест, претерпевая по дороге сущностные изменения, ибо общение с богами и избранность не проходят даром и героям всё труднее возвращаться к чисто человеческому в себе. Персонажи второй больше похожи на героев Сенкевича, во всяком случае, я при чтении частенько вспоминал "Потоп".

И вот эти персонажи второй группы, как мне кажется, писательнице гораздо ближе и интересней. Во всяком случае описывает она их со смаком, и, подозреваю, создала на основе неких исторических прототипов или, как минимум, типажей. Опять же, некоторые эпизоды с их участием, как я точно знаю, реально происходили в нашей истории. Есть среди этих персонажей условные викинги, есть условные итальянцы из городов-республик, есть пираты из островной пиратской вольницы Скварны. Но больше всего обитателей Волчьих Яров, жители которой, особенно шляхта, похоже, взяты из польской истории, и описаны, пожалуй, ярче прочих.

Ну и ещё раз упомяну о женских образах. Несмотря на то, что в этом романе заглавный персонаж разбойник Твердошмат играет более важную роль, чем в предыдущих, главными героинями саги по-прежнему остаются женщины. Из самых разных социальных групп и слоёв, от крестьянок до княжон, но все сильные и запоминающиеся. Так что феминисткам, возможно, стоит приложить усилия, чтобы сага была переведена с польского.

В саге, естественно, есть и недостатки. Некоторые сюжетные линии не нашли развития, да и постоянное употребление христианских терминов, вроде крещения, в языческом мире выглядит несколько странно. Но вполне объясняется гипотезой, что авторесса не ставила цели придумать свой фэнтезийный мир, а хотела изобразить наш, средневековый, пользуясь фэнтезийными приёмами. Что отнюдь не делает сагу менее значимой для фэнтези. Мартин тоже свой Вестерос не выдумал на пустом месте.

Всячески рекомендую роман и всю сагу любителям хорошей фэнтези, владеющим польским языком.

Пара цитат.

цитата

      — Потому как сдаётся мне, — шляхтич громко икнул, — что вся эта затея с возами один только риск и хождение по лезвию ножа.

— И что делать? — философически спросил разбойник.

— Пить, пока водка не кончится, — здраво посоветовал Плескота.

— Это я и сам понимаю.

— Вы, — шляхтич доверительно наклонился к разбойнику, — человек порядочный и боец не из последних, так что скажу вам кое-что. Потому как и мне кажется, что дальше так быть не может. Очень уж легко от этих возов беда для панича может случиться. Людей вам больше надо.

— Ба! — фыркнул разбойник. — Только где найти таких, которым верить можно? Чтобы в военном ремесле были искусны, но, простите сударь, без всех этих шляхетских фанаберий, только чтобы бились хорошо.

— Знаю таких.

— О, я тоже знаю, целые дюжины, — усмехнулся Твердошмат. — Только все они слишком рассудительны, чтобы в жальницкое восстание играться.

цитата

      В сказках судомойка сбрасывала ослиную шкуру, чтобы целую ночь танцевать с принцем в кристальном зале, а глуповатый оруженосец с одутловатым лицом убивал дракона, изрыгающего огонь. Колокола затопленных храмов возвещали возвращение змеев, а разбойник делил награбленное между бедняками и возвращал трон законному принцу. Однако потом бродячий сказитель заканчивал сказку и засыпал в гостеприимном пепле очага, а люди расходились во все стороны. Помощники палача шли казнить разбойников. Шляхтич бил по морде шалопая оруженосца, который слишком смело смотрел на его карабелу. А два дуболома, несших ночную стражу у ворот, насиловали на сене кухонную сиротку в балахоне из ослиной шкуры. Разбойник понимал это очень хорошо.

Однако временами в глубине души ощущал противоестественное желание, чтобы случилась с ним его собственная сказка, исключительная и отличная от других.

цитата

      — Расскажи мне, как показал себя на жальницкой службе, — сказала она после долгого молчания. — Люди удивительные вещи рассказывали.

— Так до вас доходили вести? — буркнул он, вспомнив, что за все эти месяцы ни один посланник не приплыл со Зваецких островов.

— Суховолк любит знать обо всём. — Она вытянулась на песке и закрыла глаза. — Мало что способно его удивить, но тебе это удалось. Поначалу он не верил, когда рассказывали о фургонах, которые свободно аж до Княжьих Вергов ездят, о Лесной Страже и о разбойничьем гетмане.

— Это одно название, — неохотно проворчал разбойник, ибо странно ему было похваляться перед Шаркой. — Не насмехайтесь надо мной.

— Не насмехаюсь, — с улыбкой глянула она на него. — Я, собственно, не могу прийти в себя от изумления. Удивил ты меня.

— Чем? — взъерепенился он. — Тем, что мне раз в жизни удалось заслужить у людей славу и кому-то верность соблюсти? Может, хотите знать почему? Потому что не оглядывался на ваши пророчества дурные и не слушал, как ведьмы, кровью насытившись, о богах бредят.

— Хочешь, разбойник, дам тебе совет. — Шарка пересыпала из руки в руку горсть песка. — Хороший. Даже если однажды боги станут у тебя на пороге и будут наперебой произносить пророчества, заткни уши и не слушай. Лучше не знать. Легче человеку жить, когда ему кажется, что сам себе хозяин.

Разбойник прищурился, поражённый внезапной мыслью.

— Вам кажется, — хрипло спросил он, — что это не я сам? Что мною боги руководят? Как куклой?

Шарка повернулась на бок и опёрлась на локоть. Непонятно почему, разбойнику казалось, что она над ним насмехается.

— Неважно, что мне кажется.

— А чтоб их чёрная зараза взяла! — закричал, вскакивая разбойник. — Чтоб они сдохли, сукины дети! У них жрецы есть, чтобы ими играть. Я человек простой, мирской, и ни к каким богам на службу не нанимался.

Рыжеволосая смотрела на него с улыбкой. Разбойник слегка успокоился.

— Ещё посмотрим, — прошипел он сквозь зубы, — кто кого обведёт вокруг пальца. Пусть тешатся, засранцы. В конце концов я их обману.

цитата

      Он направился на юг. Тянуло его в родные места, да и немного интересно было, как идут дела с липницким мятежом. Он, конечно не сомневался, что Бад Бидмон не допустит, чтобы святотатец воссел на княжеском троне. Но пану Крещчу хотелось увидеть, как ублюдки Смардза вцепятся друг другу в горло. Потому как было ясно, что этим летом Вежиморд и Козляр станут, наконец, лицом к лицу. Пан Крещч не жалел никого из них. Сухая земля жадала крови. Правду говоря, он надеялся, что они перебьют друг друга, чтобы её насытить.

цитата

      Твердошмат пробомотал несколько слов благодарности и отшёл в сторону, чтобы переварить верговские новости. Главное — Кощей жив, хотя разбойника и страшил немного разговор с его наследницей. Разбойничий опыт общения с молодыми мещанками был достаточно односторонний. В основном, они страшно орали, когда после нападения с них сдирали разные тряпки и пытались использовать на общее благо. Шляхтянки были рассудительней — во всяком случае менее крикливы.

цитата

      Он недовольно скривился.

И тебе кажется, девочка, что женитьба меня при тебе удержит?

— Я не дура, — резко ответил она. — Вы подпишете мне векселя. Ценные бумаги и залоговые билеты. Всё что требуется, чтобы я по праву жены могла вас преследовать за мошенничество во всех Странах Внутреннего Моря. А свадьбу мы сыграем пышную, в самом большом верговском храме, чтобы многие могли свидетельствовать о нашем бракосочетании, на случай если вы вдруг попробуете от меня отречься. — Она сжала губы. — Уже сегодня вечером. Всё готово.

Твердошмат со свистом втянул воздух. Ему казалось, словно грудь его стиснул железный обруч.

Девушка между тем встала из-за стола и мелкими шажками подошла к конторке в глубине комнаты. Разбойник машинально проводил её взглядом.

— Осталось решить, за кого я выхожу замуж, — Злотишка небрежно просматривала пергаменты.

— Что? — не понял он.

— Ну не за атамана же с Перевала Дохлой Коровы, — снисходительно объяснила она. — Надо это как-то уладить... Вы откуда будете?

— Со Змиевых гор.

Девушка подняла глаза к потолку.

— Как и мы все. Но как-то ж называется то зажопье в котором вы родились.

Непонятно почему, он почувствовал себя дураком и поспешно ответил:

— Вечорка.

С минуту она смотрела на него с подозрением. Наконец сказала:

— Не подходит. Сами послушайте: сиятельный Твердошмат из Вечорки. Люди со смеху лопнут, услышав такое. Она вообще существует эта Вечорка? Сомнительно как-то.

Твердошмат почувствовал себя уязвлённым.

— Существует, вестимо, — буркнул он. — Вечорка Малая, потому как есть и Вечорка Большая, но она по ту сторону ручья, за Орлиной скалой.

— О! — Злотишка радостно хлопнула в ладоши. — Вот это прекрасное название. Сиятельный Твердошмат с Орлиной скалы. Сразу звучит иначе — достойней и благородней.

цитата

      — Крестины празднуем! — внезапно крикнул Богория. — Приветствуем новорожденного рыцаря, которого родители давно ждали. А значит нет тут ни поморцев, ни наших, а все славные гости, богиней под эту крышу приведенные. Так и ты, Твердошмат, сади свой зад за стол и пей, как надлежит благородному человеку. А о поморцах не беспокойся. — Он похлопал себя по боку, по рукояти карабелы. — Три дня быстро пройдут, а как празднику настанет конец, так и наша дружба кончится. Отведём их на дамбу, сивухи на прощанье выпьем и дадим час или два, чтобы от погони чуток оторвались. Я об этом знаю, и они — он махнул в сторону кнехтов — знают. Так что закрой рот и не мути воду. — твёрдо закончил Богория. — Никого тут учить не надо и будоражить тоже.

Разбойник слушал эту речь с растущим изумлением и чувствовал, словно выходит из него воздух. Не понимал этой страны, где всё было перемешано словно квашеная капуста в горшке и пропитано духом свойскости. Векера был прав — подумал он. Куда нам до этих катаний на санях, охот, съездов и трибуналов, стаканчиков, стременных, скачек и маслениц. До этой пурпурной позолоты, которая слепит глаза, даже если скрывает только червей и труху. До той непрестанной внутренней политики, когда каждый смотрит, как бы чего урвать, не обидеть сильнейшего, а у слабейшего отобрать последний кусок. До речей цветистых, комплиментами подслащенных, хотя шляхетское слово стоит не дороже конских яблок на дороге. До всех этих дядьёв, племянников, свёкров и дальних родственников, которые сидят в каждой конторе, на господском дворе, в трибунале и на таможне, всегда обходительных, готовых помочь родичу — шепнуть словцо и ловко передать взятку.

Внезапно охватила его усталость и во рту стало горько. Для того я таскался по тракту без еды и отдыха? Для того терял коней и людей под удар поставил? Чтобы спасти пьяницу, который за столом с поморцами братается?

Тем временем пьяница изучал его насмешливым взглядом, словно отлично понимал ход разбойничьих мыслей.

   Анна Бжезинская (Anna Brzezińska) "Змиева арфа (Żmijowa harfa)"

Вторая книга цикла "Сага о разбойнике Твердошмате (Saga o zbóju Twardokęsku)". О первой книге "Шелуха на ветру (Plewy na wietrze)" я писал ранее. Традиционно начну с издательской аннотации.

цитата

      В Спихрже, самом прекрасном из городов Стран Внутреннего Моря наступает время карнавала. Разбойник Твердошмат, измученный странствием через Змиевы Горы и схваткой с крысолаками, надеется, наконец, отдохнуть, подкормиться за счёт князя и нахлестаться вина, которым в этот день наполнены городские фонтаны. Однако, к сожалению, даже сюда дошла весть о злодействах атамана с Перевала Дохлой Коровы и князь назначил щедрую награду за его голову. Разбойник вместе с Жасминовой ведьмой попадают в руки знаменитых спихржанских палачей Верёвочников, и князь лично намерен позаботиться о том, чтобы Твердошмат, как можно скорей отправился на виселицу.

Тем временем Шарка, позабыв о спутнике, носится по городу, разыскивая Козляра, а на улицах и в переулках Спихржи нарастает праздничная суматоха. Жители, напуганные новостями о резне, учинённой крысолаками в окрестных городках, топят страх в вине, и веселье становится всё более разнузданным. Смятение вскоре перерастает в кровавый бунт, который угрожает городу тяжёлыми последствиями. Вдобавок ко всему, в башне Спящего Заржичка загадывает желание, пробуждая пророчество и необратимо меняя судьбы Шарки, Козляра, Жасминовой ведьмы и разбойника Твердошмата.

Как видим, ироническая героическая фэнтези начинает перерождаться в эпическую героическую фэнтези. В дело всё активнее вмешиваются местные боги, и герои, по идее, должны стать инструментами в их руках. Персонажи, однако, не желают плясать под чью бы то ни было дудку и служить исполнению древнего пророчества. Что ж, посмотрим, оправдается ли в этом случае поговорка "Покорного судьба ведёт, непокорного — тащит".

В отзыве о первой книге я говорил об именах персонажей, которые во многих (может, даже, в большинстве) случаях — "говорящие". И даже обосновывал свою версию перевода имён главных персонажей. После прочтения второй книги я остался при своём мнении насчёт заглавного героя — разбойника Твердошмата, а вот насчёт имени главной героини возникли сомнения. В первой книге её имя производилось от слова Эдельвейс и я предложил назвать её именем другого горного цветка — Эрика, сокращённо Эрка. Во второй книге, однако, оказалось, что имя главной героини ассоциируется со множеством других вещей, что делает смысловой перевод практически невозможным, так что отныне я буду называть её Шарка, как в книге, тем более, что есть такое чешское женское имя и одной из его носительниц была средневековая дева-воительница. Заодно решил оставить как есть имя второй по значению героини — Заржички. Её имя тоже означает горный цветок — Кортузу, — но вряд ли это слово многим о чём-либо говорит. К тому же, в дальнейшем героиня обретает другое значащее имя, а старое все забывают...

Внимательный читатель может поинтересоваться, кто же всё-таки главный герой книги. Должен сказать, что разбойник Твердошмат, хоть его имя и стало заглавным, главным героем явно не является, во всяком случае пока. Он играет достаточно важную роль в разворачивающихся событиях, но не более того. Главные же героини, которые, собственно, и начинают определять судьбы мира, это упомянутые дева-воительница Шарка и алхимичка княжна по происхождению, но пленница по положению Заржичка. Вообще, Бжезинская уделяет гораздо больше внимания женским персонажам, описывая судьбы женщин из самых разных слоёв условно-средневекового общества, изображённого в книге. Но об этом, пожалуй, лучше напишу позже, а пока буду продолжать читать сагу — она весьма увлекательна.

Всячески рекомендую роман любителям хорошей фэнтези, владеющим польским языком. Естественно, после прочтения первой книги цикла.

P.S. Пара слов о названии книги. Змиева арфа — это артефакт, музыкальный инструмент, связанный с крылатыми змеями. Причём эти крылатые змеи, хоть и похожи на драконов (летучие огнедышащие пресмыкающиеся), но не драконы. Драконы в романе тоже упоминаются, причём скорее в негативном контексте, в то время, как крылатые змеи — исключительно в позитивном.

Пара цитат.

цитата

      По дороге к храму их окружала толпа паломников. Твердошмат сжал пальцы на рукояти кинжала и, проклиная свою глупость, держался как можно ближе за спиной Заржички. Мало было бед — горько думал он — мало волнений? Надо чтоб у нас ещё под самым носом княжескую хромоножку зарезали, уж такое будет веселье, такое развлечение. Потому как вчерашние разбойники никакие не разбойники были, а всего лишь обычные городские партачи. Эх, нет уже того мастерства, всё псу под хвост идёт. Где это видано, чтобы на глазах половины города с копенницкими мечами на девку засаду делать? Цареубийство работа тонкая, деликатная. Надо было с толпой смешаться, одной рукой рот заткнуть, чтоб не кричала птичка, а другой кинжалом под ребром пощекотать. Как сейчас может и случиться.

цитата

      — Опять эти рутевковы бунтовщики расползлись, людям головы дурить. А тут с незапамятных времён честный воровской квартал, мы в политику и прочие пакости не лезем.

цитата

      — А собственно, — вспомнила Заржичка, — где разбойничья слава Змиевых Гор, бесценный Твердошмат?

— Внизу. — Шарка со странной улыбкой кивнула на пылающий город.

— Я послала за ним Смердюха, — призналась ведьма. — И приказала, чтобы он без всяких выкрутасов к утру Твердошмата привёл.

— Лишь бы живого! — засмеялась Шарка. — Потому как Твердошмат детина видный, солидный. Немного поджарить, подкоптить у огня, и Смердюх его за жаркое примет, а тебе только кости обгрызть принесёт.

— Ни за что! — вспылила ведьма. — Смердюх знает, что Твердошмат мне нужен. Что я на него расчитываю. И что он вообще ценный. И без особой причины его не сожрёт! Правда? Я права? — она заметно побледнела и стала оправдываться. — Он не хотел, правда. Он не виноват, что нас староста в клети запер и две недели на хлебе и воде держал... а хлеб Смердюху не особо нравится. Что было делать? Пока могла, держала его при себе, но разве странно, что он в конце концов пошёл поискать пропитания? — она подняла на княжну искренние голубые глаза. — Не могла же зверушка дать себя уморить! Но мне и в голову не могло прийти... Собаку, я ещё понимаю, овцу, или даже корову. Но чтобы вот так, впопыхах, сына старосты!

— И что? Преступление было раскрыто? Наверно вас из клети тут же на свободу выпустили, — Шарка засмеялась ещё громче.

— Да где там! — воскликнула ведьма. — Хорошо, что такое подозрение старосте и в голову не пришло, потому как был он человек странный и не шибко умный. Когда в конце концов у дровяного сарая нашли останки ребёнка, потому как там вечно люди крутились и Смердюх его только слегка обгрыз, староста в страшное бешенство впал, что и не удивительно. Также не удивительно, что Смердюхову ненасытность на крыс списали. Но знаете, что потом случилось? Вместо того, чтобы крыс отравой выморить или крысолова с дудочкой нанять и вредителей прочь из села вывести, староста приказал изловить их живьём. Как сказал, так и сделал. В клетке железной крыс запер и подал на них в суд за убийство ребёнка. И скажу я вам, это было представление, как в ярмарочном балагане. Мужики судьями нарядились, староста обвинял, священник крыс защищал, но без особого рвения, а крысы в клетке прутья грызли. В конце постановили выставить их на площади перед гонтиной на солнце, иным животным в назидание, и там они через какое-то время с голоду подохли. А пока они тех крыс судили, мы со Смердюхом тихонько из клети сбежали. Вот и вся история. Ясно, что я Смердюху наказала, чтобы больше подобных выходок не было. Сперва собаки, потом овцы, потом коровы и в самом конце люди, так ему велела.

цитата

      — Что за времена настали! — вспылил разбойник. — Вместо того, чтобы в замке сидеть, княжата по болотам скачут, словно жабы. Повстанцы грабят купцов та тракте, и думать не думают княжеское войско бить. Подстаросты злодеев отпускают, вместо того, чтобы их в цепи ковать. Даже разбойники, чёрт возьми, больше не обычные разбойники, а патриоты! Что за паршивые времена! Никакого порядка!

В названии нет ошибки, книгу я прочитал в январе, но из-за нагрузки дистанционного обучения написать о ней смог только сейчас. Не мог не написать.

   Адриан Чайковски "Дети времени"

Твёрдая НФ. Первая книга одноимённого цикла. Для разминки приведу перевод аннотации:

цитата

      Гонка на выживание среди звёзд... Остатки человечества покидают изгаженную Землю, чтобы найти новый дом. Но когда они найдут его, сможет ли их отчаянная решимость одолеть его угрозы?

      КТО УНАСЛЕДУЕТ ЭТУ НОВУЮ ЗЕМЛЮ?

      Последние представители человечества покидают умирающую Землю, в отчаянной попытке найти новый дом среди звёзд. Следуя по стопам своих предшественников, они обнаруживают величайшее сокровище предыдущей эпохи — терраформированный и подготовленный для жизни человека мир.

      Но всё не так в этом новом Эдеме. За долгие годы, минувшие с тех пор, как планета была заброшена, труды её создателей принесли ужасные плоды. Планета не ждала людей первозданной и незаселённой. Новые хозяева превратили её из пристанища в худший кошмар человечества.

      И теперь две цивилизации приходят в столкновение, обе проверяют, до каких пределов они могут дойти, чтобы выжить. Судьба человечества висит на волоске. Кто же истинные наследники этой новой Земли?

А теперь пойдут спойлеры. Начинается роман в ту самую эпоху, когда человечество достигло максимума могущества и активно терраформировало планеты других звёздных систем. Причём, судя по всему, в рамках программы терраформировалось столько планет, что некоторые из них даже можно было предоставить учёным для опытов. Так доктор Аврана Керн получила в своё распоряжение прекрасную зелёную планету, на которой она намеревалась развить до разумной стадии обезьян. (Тут читатели могут заметить, что о чём-то таком уже писал Дэвид Брин в своей "Саге о возвышении". Таки да, и именно поэтому проект докора Керн получил название Брин.)

Итак, эксперимент доктора Керн вот-вот начнётся. Станция, которая должна наблюдать за его ходом, готова к выводуна орбиту планеты Керн. В биосферу планеты введён специально созданный нановирус, который должен стимулировать эволюцию в нужном направлении. Челнок с обезьянами на старте. Но тут в дело вмешивается случай, или, похоже, закономерность, которая не даёт человечеству развиваться слишком быстро. Приведу цитату из романа:

цитата

      В последние два дня она тратила на свою речь больше времени, чем на любые технические детали. Она чуть было не добавила фразу о том, что они становятся богами, – но это следовало оставить только для себя. «Слишком неоднозначно, памятуя об оставшихся дома шутах из НУН, Non Ultra Natura. «Не сверх естества», надо же! И без того вокруг таких проектов, как ее собственный, было достаточно скандалов. Да, противоречия между нынешними земными группировками коренились гораздо глубже – они были социально-экономическими или просто делением на «они» и «мы», – но Керн все-таки пробила запуск Брин (уже столько лет назад!) вопреки усиливающемуся противодействию. «Бранчливые приматы, все без исключения. Важен только прогресс. Реализация потенциала человечества – и всей остальной жизни». Она всегда была одним из самых рьяных противников все нарастающего консервативного отката, самым ярким представителем которого были террористы Non Ultra Natura. «Если бы они добились своего, мы все в результате оказались бы в пещерах. На деревьях. Весь смысл цивилизации в том, чтобы выходить за рамки природы, занудные вы варвары»

В общем (спойлер!) обезьяны на планету не попали, а доктор Керн оказалась заперта на станции, где, впрочем было оборудование для криосна...

Итак, цивилизация обезьян не возникла, но вирус не пропал даром, просто занялся другим видом. Здесь я пожалуй ограничусь намёками. Называется он Portia labiata, из-за чего многих последовательно сменяющих друг друга персонажей будут звать Порциями и Бьянками. И это один из последних видов, которые бы человечество хотело увидеть разумным...

Я несколько раз сталкивался с Адрианом Чайковски на конвентах и полагал, что он пишет фэтези, причём подростковое. Так что, обнаружив, что он написал НФ-роман, удивился, но читать не бросился. К счастью, нашёлся человек, который вообще ничего не знал об авторе, прочитал роман, и очень настойчиво его мне советовал. Я последовал совету и ни капли не пожалел. Чайковски не просто взял какой-то набор научных идей в качестве антуража. Он очень тщательно всё продумал и смог показать эволюцию совершенно негуманоидного вида от первых проблесков разума до выхода в космос. Причём и сам вид и его привычки изучил досконально. Великолепная работа! Я бы и сам так хотел, но, боюсь не смогу. Человечество, правда, в романе выглядит не очень привлекательно, но "маємо те, що маємо". В общем, Адриан Чайковски рулит! А издательству Fanzon благодарность за перевод и издание романа.

Конец романа неожиданный, и открывает широкие возможности для написания других произведений в том же мире, так что будем ждать. Пока же всячески рекомендую любителям настоящей НФ. Давно не читал научной фантастики с таким интересом.