Всякая добротная работа с мифом, когда автор одновременно погружается в собственные эмоции и классические сюжеты, но не выключает при этом голову – производит впечатление основательной научной статьи или даже монографии, из которой тщательно удалили все ссылки.
История получается многослойной, и в этом пироге находятся свои монетки истины.
Вороны, живущие поблизости от людей, не вовлечены в работу как лошади, не друзья нам, как собаки, не капризные миньоны, как кошки, и даже не мелкие нахлебники вроде крыс. При том черные птицы умны.
А фэнтези позволяет дать им речь – свою собственную, которую могут понимать некоторые люди.
Дальше – неизбежное притирание вороны к человеку, научение – как жить рядом. У людей можно перенять обычай звать другу друга по именам. Можно подружиться и участвовать в смерти человека – тогда выйдет хорошо попировать на трупах.
И тут — находка автора романа – это очеловечивание идёт не только через обычную дружбу птицы и человека, но через мифологические, мистические сюжеты. Ворона Дарр Дубраули – спускается с друидом (хотя поздновато для друидов, там очень много от викингов) в загробный мир. Потом снова – ведь дочь друида ищет самую драгоценную вещь на свете, бессмертие. Как должно быть во всех историях о подобном – человек тут же теряет найденное, но птица буквально, непосредственно обретает вечную жизнь.
А дальше начинается трагедия длиной в тысячу лет – потому как ворона, с клювом и перьями, куда ближе к людям чем все её сородичи, но всё еще птица. Одна стая сменяет другую, один смертный друг-человек сменяет другого, но вся жизнь – эпоха за эпохой – как маятник. Ближе к человеку, новое обучение, новый сюжет, потом смерть. Человека или вороны, воскресающей в новом теле, без разницы. Но воронья стая остается стаей, каждый год гнездовья и парования, поиски падали и кормежка птенцов. Жизнь слишком простая, чтобы содержать настоящие человеческие сюжеты, и даже если найдется вторая бессмертная ворона – она будет уже слишком уставшей от своего бесконечного бытия… Попытка вот так украсть у людей истории, прожить их самим, как украдена была самая драгоценная вещь – приведет лишь к новым слезам, хоть и не плачут эти птицы.
Рук у ворон нет, да и разум не так уж быстр, чтобы стать бессмертным советником какой-то династии или говорящим символом государства. Слишком вороны любят проказничать и летать в стае, чтобы навсегда поселиться в какой-то семье. Получается неукоренноное существо, которое одновременно и старше и младше всех вокруг себя – кроме совы, койота, вОрона и других, таких же как он, волшебно-бессмертных созданий.
Все утра мира для ворон – тоже проходят. Потому Дарр Дубраули, общаясь с сегодняшним его собеседником, ищет смерти. Нет, здесь и сейчас он хочет жить, и рад, что человек подобрал его, выходил в своем доме. Но цель его неизменна уже какое-то время – небытие.
Однако птица, которая весь своей судьбой провожает-нас-отсюда, сталкивается с тем, что выдуманный людьми загробный мир – Имр — как-то истончается и разрушается. Птица видела самые разные посмертия, даже воронье. Автор создает вполне «канонические» картины загробных миров – со множеством отсылок к мифологии, к религии, к чисто эмоциональным доводам, к хитросплетению намеков и умолчаний уже рассказанных историй о смерти и воскрешении. Однако же ощущение того, что поменялось там существование, ведь вокруг нас не друиды, и не христиане — пропитывает книгу. Как родилось в Средние века чистилище, как до того родился ад, так ведь может и умереть людское посмертие. И даже маленький народец, властный над вечной жизнью, не сможет помочь…
Наконец – история слушателя. Который не от большого счастья начинает прислушивается к вороньему карканью, чтобы выучить язык Дарра Дубраули. Это жизнь человека – показанная лишь промельком, как случайная тень на стене – который отчаянно ищет смысл жизни, хотя не хочет признаваться себе в этом…
Финал в этой неспешной, как ночное вращение небосвода, истории — точка совмещения трёх линий. Завершение рассказов покажет, что даже суицидная ворона, старый черный самец, если только он действительно прожил рядом с людьми тысячу лет – не стремится приносить нам зло, не хочет лишних смертей.
Бывают фильмы на половинку рецензии — два фильма, и вот рецензия :)
Фильм снят духом Жюля Габриэля Верна — от первого, до последнего кадра.
В наличии:
— научная гипотеза, проверка которой требует смелости;
— немножко не от мира сего исследователь — синоптик — который готов подняться в небо на воздушном шаре, да еще и с термометром и блокнотом для записей;
— барышня, которая зарабатывает на жизнь, эффектно взлетая на воздушных шарах;
— эта барышня в личном смысле сейчас не устроена, потому как муж сорвался с воздушного шара...
— на дворе середина 19-го века...
Получается смертельно опасное приключение долиной в пару часов, которое в фильме прерывается, прерывается, прерывается и снова прерывается флэшбеками.
Снято душевно, романтически, с обязательными сейчас намеками на феминизм и подвигом сильной женщины — который в данном конкретном случаев вполне уместен. Потому когда исследователь приходит в себя после гипоксии, шар несется к земле, а после рывка за шнур сверху падает туфелька — барышне действительно некогда объяснять, как она там (на верхушке шара) оказалась. Впрочем, тут опыт в аэронавтике и сообразительность ученого дополняют друг друга.
Романтика первопроходчества удачно подчеркивается съемками — медленный подъем сквозь облака, мигрирующие бабочки, вид дневных звезд на высоте, изморози на веках.
Эпично смотрится приземление физиономиями об траву — и понимаешь, что даже этому надо учиться...
В остальном — милый семейный фильм для учащихся средней школы с педагогической целью привития интереса к науке. Очень к месту деталь в виде счетчика высоты.
П.С. Хорошо, что на эту роль не поставили "мать драконов" — получилось бы слишком ржачно, погибла бы романтика.
Отнорочек супергеройской темы.
Если "Импульс" — про взросление и первые шаги супергероини-тинейджера, то здесь в деле семилетняя девочка и жесточайший конфликт между "суперами" и обычными людьми.
История пропитана Стивеном Кингом — с той только разницей, что кровь после ментального усилия идет не из носа, а из глаза.
Сюжетно фильм играет на сочетании первой, очень медленной половины, (девочка в доме одна или с отцом), и второй — предельно динамичной, с выкладыванием на стол новых и новых карт. "Краток век у забав, столько боли вокруг..."
Все вполне стандартно, снято в экономных декорациях, едва ли не камерно. Однако же есть один эмоционально пробивающий момент: если отсутствуют моральные ограничения (еще не установлены или сняты), то подражание у детей работает на 5+ и без всяких тормозов. Надо убить и подставить? Распылить на атомы? Да тут все гореть будет... Дедушка разрешил, папа не против, а маме больно. В финале недостает фразы из Высоцкого: "Господь сказал, что он плевал на тьму, и заявил что многих расстреляет"... То, что погибнут многие, понятно не только по руинам Далласа.
Маленькая актриса, имхо, с ролью не справилась — то есть она хорошо произносит слова, вовремя хмурит брови или кричит, но чем ближе к финалу, тем больше "не верю". Так же проблемы с одной из ключевых батальных сцен.
Могу рекомендовать скорее любителям супергеройской тематики, чем всем. Нишевый продукт.
Что может достойно продолжить традицию переписки Фридриха ІІ в первый год Семилетней войны?
Только его переписка за второй год упомянутого конфликта.
.
И тут я скажу сразу, что переписки за третий год не надо — это будет исчерпание если не темы, то образа.
До сих пор альманах — имхо! — отлично себя показывал именно тем, что открывал новые срезы в истории войны и персонажей в них. Обстоятельства битвы при Торгау и портрет Цитена-из-кустов — просто идеально соответствуют друг другу.
Прусский король двумя томами если не исчерпан, то каталогизирован и приведен в рамки. В третьей и последующих частях восьмого тома всё будет уже стереотипно.
То, что нашел автор — отлично. Одна фраза "что меня не убивает, то делает сильнее" (Да, Ницше списал) — это брильянт. Выговор братцу, что тот привык к лести от генералов, а Даун не стал ему вылизывать, и что получилось — это хватка переводчика. Умение то и дело парой предложений показать реальную обстановку, а не то, что пишут в тексте письма — умение историка. Но персона Фридриха ІІ — уже не так интересна. Начинаешь предугадывать его реакцию чуть загодя — истерика "мы все умрем" после поражения, бодрость духа после победы, постоянная раздача волшебных пенделей подчиненным, корректное общение с королями, а временами самая разнузданная пропаганда. И это не подсказки от Клио.
Что еще интересного?
Погружение в информационный ритм той эпохи. Характерный срок доставки письма — неделя. Вообще письма — это экстракт рассуждений, потому как надо сесть и подумать, чего довести до сведения корреспондента, ведь как через полчаса, вторым номером, курьера с припиской посылали редко. На это накладывается скорость развития событий, которая которая уступала современной, но не с таким страшным отрывом, как рукописные листы уступают телефонным переговорам в чатах. Потому ощущения от той эпохи — астрономические: мы сейчас так рассматриваем свет далеких звезд, потухших миллионы лет назад. Так и в XVIII веке — невозможно было онлайн наблюдать за битвой, сведения о ней приходили, когда всё уже заканчивалось. Информация и события увязаны, причем объяснение-истолкование может просто отсутствовать. Вот почему русские отступили из Восточной Пруссии? Королю остается только психотерапию устраивать в переписке: спокойствие, все скоро выяснится.
Всевозможные отмазки, "оно само" и одновременное выпячивание собственных позитивных сторон — тоже весьма забавны. Хотя порой оправданием становится гробовое молчание о королевских инструкциях: сделали все, как было велено, а оно вот как получилось. Потому начинают валить на резервистов, которые вдруг выстрелили по своим.
Латинские термины и библейские образы в письмах короля. Профессиональный культуролог выдал бы парочку эссе, я же скажу, что устойчивые традиции — это серьезно, это позволяет понимать мышление другой эпохи.
Как всегда интересен быт — и военные эксцессы. Король рекомендует вешать торговок и солдатских девок, которые слишком грабят в окрестностях — если я всё правильно понял. (Это вообще мрачная тема для анекдота: "- Где деньги, Холмс? — Нас ограбили полковые б...ди, Ватсон. — Но мы же джентльмены Холмс! Я так вообще женат, и мы не пользуемся их услугами! — Увы, они пришли с пулеметом, Ватсон").
Да, есть попытки вербовок, контрвербовок, перехватов информации и т.п. — но они порой не целиком влезают в королевскую переписку.
Чего хотелось бы в следующем томе?
— Версаля. Как принимались военные-экономические решения во Франции? С Пруссией многое понятно, с Россией — тоже (Шувалов и монеты, это было хорошо), а по Франции автор указал только на некоторые штрихи...
— подготовки Испании к войне. Не готовиться не могли, ведь очень долго раскачивались. Да, довольно быстро слились — но к войне готовилась империя, на которой еще не заходило Солнце;
— казацкие и национальные структуры в РИ — не количество сабель и седел, а то, насколько за время войны там распространились новые представления о дисциплине, о новой тактике? Насколько органичнее они стали входить в армейскую машину?
Стандартный рецепт субжанра – высокие технологии и низкая реальность.
А если взять не опасную житуху опытного хакера, не внезапные поединки уличного самурая – но депрессивно-безнадежно-невезучую жизнь рекламного агента?
Сам он, по сути, мелкий, на грани законности, жулик. И вот его родителей разводят другие жулики – уже от медицины. А он – продвинутый, грамотный пользователь, который уверен, что знает, как устроен мир. И хотя бы для грамотного сообщения в полицию может собрать материал. Ничего, однако, не получается с поисками мошенников. И родители – стареют, боятся даже не смерти, а полной своей ненужности, готовы снова и снова покупать «эликсиры», надо что-то делать…
Но в этом слякотном коридоре осенней бессмыслицы – на смену одним жуликам скорее всего придут другие, чуть более продвинутые. Пусть не жулики, а стартаперы. И сразу не поймешь – они обманут, чтобы получить лишнюю крысу для опытов, или готовы спасти людей, создав новое лекарство.
В холодном и стылом воздухе витает дисквалификация человека – распад специалиста. Страх из прошлого, лохматого века – когда придумали атомную бомбу и всерьез дрались на войне. Ничего не понятно, а все вокруг улыбаются, и делают вид, что верят в короткие строчки на листовке – и если скажешь что-то неправильное, то перестанешь быть своим для них.
Сейчас в мире слишком много информации и мы чрезмерно полагаемся на простенькие программы, которые водят машину, фильтруют рекламу, охраняют и поддерживают в темных подворотнях, начисляют положительные баллы за правильное поведение и скоро будут подбирать спутников жизни... Бежим, как деловая крыса в темном чужом лабиринте – а на маленькой тележке впереди едет сыр.
Стоит проблеме стать самую капельку сложней – мы уже ничего не может сделать. Одни ссылки противоречат другим, другие третьим, все вроде как говорят правильно и солидно – а может, не они, а нанятые за три копейки по сети копирайтеры. Чтобы дойти до первоисточников информации, нужна уйма времени и адское терпение. Которые обычно бывают у специалистов в данной конкретной области – им ведь за это деньги платят. Мы же, сирые и убогие пользователи, лишь глубокомысленно философствуем, вяжем «аутентичные тибетские фенечки» и сочиняем бесконечные теории заговоров. Причем больше всего на свете боимся сознаться себе в этой интеллектуальной недостаточности – потому, прочитав на пару статей в сети больше, чем знакомые, надеваем очки, становимся в позу, и начинаем вещать.
В ответ – может сильно прилететь. Практически до смерти. Как в "Икаровой железе" А. Старобинец
И даже если поймешь, за что — кажется, что невозможно отличить истину от лжи в коловращении мира. Потому что контекстная реклама неотличима от дружеского совета.
Автор и не говорит, что у героев получится. Мастерски наводя тень на плетень, один слой депрессии на другой, она как бы окутывает читателя этим сырым и темный покрывалом ноябрьской бессмысленности. Потому что ничего толком у персонажей не получается – а люди вокруг них делятся на два бесконечно далеких круга: одни что-то увлеченно плетут, но рассказать им, в каких мелочах они заблуждаются, просто нет сил и упорства, а другие что-то знают, но толково поделиться своим знанием – у них нет ни времени, ни желания.
Потому все говорят друг-другу обтекаемые бессмыслицы, приправленные чем-то модным. Тибетскими фенечками.
Человек одинок в электронном океане. Нет помощников, нет искренних доброжелателей.
Несколько отступив в сторону — смотришь на текст, как на добротно сработанный гроб. Не шедевр, конечно. Вещь крепко-ремесленного уровня, с полудюжиной вставок-эссе и лекций, с грамотно дозированными рассуждениями персонажей – когда читать еще не скучно, а всё необходимое автор уже сказала. Очередная вариация технологической сингулярности – причем не в грубо-прямолинейном варианте, когда машина становятся умнее человека за пару лет, но в неспешном, нейросетевом и гуманитарном. Когда героям просто ничего непонятно, нет точки отсчета, а читатель может оценить эрудицию автора – или же, как знать, её умение пользоваться поисковыми сайтами...
Имеются – куда же без них — и сучковатые огрехи на лакированной поверхности. Два персонажа слишком уж похожи друг на друга, и как бы автор не тасовала карты, говорят они одним языком. Кроме того, фраза врача «Вы все равно остаетесь нашим клиентом, просто через двадцать лет мы будем знать много больше», — даёт герою карт-бланш на действия в стиле Сары Коннор. Так пациентам о контрактах не напоминают… Еще видно, что автор заботливо убрала из текста все коллективные страсти – персонажи существуют своей частной жизнью, в квартирах и кварталах, максимум в Питере, но никак не в стране. Ни поорать на футболе, ни серьезно поругаться о политике, ни даже испугаться чего-то всем вместе – невозможно. За коллективным переживанием надо идти в группу поддержки. Так бывает в фильмах о зомби, когда создатели убирают из кадра все длинные предметы вроде швабр и лыжных палок – чтобы нечем было защититься, а можно было только бегать и кричать...
Но потом замечаешь петли, на которых крышка гроба может открываться изнутри. Люди еще не окончательно перестали быть средством – потому они в чем-то цель. Пациентом можно заняться не из любви к человеку, но из страсти к науке. Сколько-то экспериментов плохих, а сколько-то и полезных. Надо просто еще раз протянуть руку за лотерейным шариком.
И, главное, отношения с другими людьми. С живыми и горячими. Любовь может вытащить из любой ямы, в которую загоняет тебя депрессия.
облако тэгов
