У читателей Стругацких есть такая увлекательная игра — восстановление внутренней хронологии Истории будущего, от "Страны багровых туч" (или даже "Спонтанного рефлекса") до "Волны гасят ветер". Главное — помнить, что это лишь игра и сами авторы такой хронологии не выстраивали.

Но вот на что я обратил внимание, перелистывая переписку АБС: в "ленинградских" текстах (заявка Б.Н. на собрание сочинений, предисловие к питерскому изданию "Жука в муравейнике") определенно указывается, что события всего полуденного цикла происходят в XXII веке; в письме А.Н. о "Волнах..." столь же определенно говорится, что повесть описывает рубеж ХХIII-XXIV веков. А не может ли быть так, что братья совершенно по разному представляли временной охват цикла, но никогда это не обсуждали, потому что какая разница?..

Несколько цитат:

Запись БН в рабочем дневнике, апрель 1973. Обдумывание повести "Рукопись, обнаруженная при странных обстоятельствах" ("Дневник человека, которого принимают за пришельца" — т.е. то, что станет, mutatis mutandis, "Хромою судьбой"). Среди прочего:
"М. б. — детектив об исчезновении человека; появившаяся и исчезнувшая телефонная будка; дневник обнаружен на Марсе".
Очень вряд ли БН знал о том, что в Англии уже десять лет снимают сериал о телефонной будке; а "Пирамиды Марса" с Четвертым Доктором появятся только в 1975 году.

Из заявки на "Миллиард лет...", апрель 1973:
"...Работа каждого из них является частью некоего надвигающегося открытия огромной важности, и этого открытия боятся и не хотят представители иного, нечеловеческого разума. Преодолев (не без потерь) все трудности, наши герои не только заканчивают свою работу, но и, обративши зло в добро, вплотную принимаются за поиск этой неведомой, но уже витающей в воздухе идеи, которая может быть поднимет человечество на новый уровень знания и могущества".
(Конечно, маска: уже в письме от 2 мая четко формулируется, что "на позиции "должен"" останется только "Манин" — кавычки БНа — имеется в виду прототип Вечеровского.)

Октябрь 1973, работа над "Парнем из преисподней".
"Развенчание фанатизма оставляет после себя футляр для хорошего человека. Разрушение фанатизма вовсе не создает цинизма, оно создает голод по идеологии, кот. не дает дороги цинизму".
Раньше я не задумывался, что "Парень" — это ведь детский вариант "Града обреченного".

К вопросу о том, как осторожно нужно восстанавливать "доцензурный авторский текст". В новых, "канонических" изданиях "Пикника" читаем: "Трудно было себе представить, что в нашем старом маленьком Хармонте может случиться что-нибудь подобное. Восточная Сибирь, Уганда, Южная Атлантика — это еще куда ни шло, но Хармонт!"
Между тем: БН — брату, 14.02.72:
"КСТАТИ! Когда (и если) будешь куда-нибудь давать ПнО, ОБЯЗАТЕЛЬНО замени в интервью Пильмана слова "восточная Сибирь, Южная Атлантика..." на слова "Гоби, Ньюфаундленд..." Это связано с задачей определения радианта Пильмана. Объясню при встрече — сейчас неохота об этом длинно писать. Но заменить надо, иначе получится математическая чушь".
Вот так!

Продолжение впредь.

Книга не плохая, она попросту никакая. Ни единой мысли. Пересказ текстов для тех, кто в жизни Стругацких не открывал, и «разбор» на уровне среднего школьного сочинения. Некоторое количество мелких и не очень мелких ляпов («Софья Власьевна – эвфемизм КГБ»; повествование в ТББ ведется «от имени земного ученого Антона»; «Меня зовут Максим Каммерер» – это не подражание Пристли, оказывается, а отсылка к «Зовите меня Израэль»). Полное отсутствие контекста. После работ Кайтоха, да и Филиппова, да и Скаландиса (при всех недостатках etc) – ЭТО вообще не существует.

И еще: авторы просто не понимают, чем были Стругацкие. Цитата:

«Они как будто сами входили в квартиру к типичному советскому инженеру, просили чаю или уж сразу «Агдама», а потом, усевшись напротив хозяина, начинали понятный всем разговор: «Помнишь, как ты вчера в курилке спорил с Маневичем, отомрет ли семья в будущем и что она такое в настоящем? Ага, вспомнил. Так вот, послушай...»

Так вот, послушайте: Стругацкие были плотью от плоти шестидесятых, но они (по крайней мере, начиная с «Попытки к бегству») первыми задавали вопросы, к которым другие приходили много позже, если приходили вообще, – а не «спорили вчера в курилке».

Вычеркиваю.

Между тем, третьего-шестого томов «Писем и рабочих дневников» нет и в обозримом будущем не будет.