Достаточно прозрачная критика на западное общество. Правда, это вполне подходит и к нашей стране.

Неужели автор считал, что Вавилонскую башню можно так быстро дотянуть до неба? И поспорить с Создателем о правильном мироустройстве? Не разделяю его надежд. Если уж построено и работает, то и трогать не стоит. Рассказ напоминает забавы мальчишек с папиной машиной.

Оценивал по детским остаточным впечатлениям. Тогда казалось, что эта вещь «на уровне». Сейчас даже перечитывать не буду.

Порадовал редкий юмор, которым Ливадный нечасто балует читателя. И удивила ошибка в названии романа. Речь идёт о трёх разных видах живых существ, а не расах одного вида. Уж к названию-то можно было отнестись внимательнее, чтобы оно бульварщиной не отдавало. В целом же малоинтересно, т.к. автор, заимствуя идеи других произведений, становится вторичен в своем творчестве.

Но есть и плюсы — у автора очень ёмкий, фактурный язык. Текст настолько плотно и чётко отражает события, что создаётся ощущение просмотра фильма. Опять же показной технологизм (все эти жужжащие моторы, чмокающие шлюзы, мигающие терминалы) поразительно хорошо проработан и отображён, не каждый с таким подходом справляется. Из минусов — книга перегружена описаниями, много воды.

Кажется, Пехову не дают покоя лавры Лукьяненко: те же Дозоры, только в другой упаковке. Само повествование мне достаточно понравилось, но читать «Киндрэт» и погружаться в мир красивых и скучных интриг... я всё же не буду. Знаем, проходили.

Почему какие-то неизвестные люди любят и уважают профессора Кардуччи после того, что он сделал? Загадка. Почему в реальной жизни слепая жена художника погибла так же как и во сне? Неясно. Странноватое произведение.

Такой сюжет — не редкость в теме об искусственном разуме. Слишком фрагментарно и кратко написано, чтобы оценка была высокой. Может в свои годы такой подход к рассказу об иностранном обществе был оправдан? Сейчас не смотриться.

Да, каждый на что-нибудь сгодится, когда надежды жить самостоятельно уже нет. Однако слишком дёшево купили главного героя — всего за вылеченное колено и тёплую постель. Не стыдно брать подачки, мистер Саймак? Жалко, что Вы уже не ответите. Хотя интересно, как я бы себя повёл, если бы мне на склоне лет предложили любимое дело и долгую беззаботную жизнь?

Автор удачно оттолкнулся от исторического события, но хорошо продолжить не смог, на мой взгляд. Я просто увяз в исламской культуре, которая для меня достаточно чужда. Нудновато изложенно.

Очень бы хотелось поставить книге высокую оценку, но не получается.

Конечно, здорово, что есть у нас свои самобытные авторы, пишущие фэнтези национального направления, со стихами, с погружением в историю народов, с углублением в традиции, своим собственным неплохим языком — здесь у Семёновой всё отлично. Однако, огромным минусом, портящим весь роман, для меня оказались странные мотивы героев.

Сюжет, после убийства Людоеда, наполнен действием с целью показать, главным образом, боевые качества Волкодава. Лучезар положил столько людей и затратил столько усилий только для того, чтобы расстроить брак своей родственницы (пусть немного не выгодный для Лучезара, но и ничем не мешающий ему)? Нет вообще никакой видимой связи между Жадобой, слугами Мараны и Лучезаром. Часть противников Волкодава (как правило, зверски им убитых и покалеченных) не сделала ничего плохого за обозримый период — Плишка и Канаон, например, заслужили смерть только за своё возможное «тёмное» прошлое и исполнение приказов старшего. Все мужчины стройно делятся на тех, кто грабит, убивает и насилует по своей воле и тех, кто подчиняется женщинам (или законам матриархата) и грабит, и убивает с их разрешения. Через весь роман проходит какая-то отчётливая фобия изнасилования, здорово действующая на нервы. «Выпячены» те традиции и обычаи народов древности, которые вызывают симпатию. Присутствуют несколько мелких ляпов типа «душистые листья земляники» (автору чаще надо бывать в лесу). Сила и боевые качества противников Волкодава для демонстрации его «крутости» возрастают в геометрической прогрессии от врага к врагу. Все завязанные побочные нити сюжета необъяснимо обрываются, например, старец с охранниками, пытавшийся нанять Волкодава, так и сгинул. И т.п.

В этом романе, по-моему, у автора только одна несомненная (и выдающаяся!) заслуга. Мария Семёнова одна из первых среди российских фэнтезистов сумела рассказать, что нравственность и «рыцарская» честь (которые обычно тесно связанны с христианскими ценностями) могут опираться на совершенно другую культурную основу. Волкодав неусыпно чтит законы рода, он свято в них верит. Жизнь (история романа) на деле подтверждает его правоту.

Однако и здесь без «ложки дёгтя» не обошлось. Автор ограждает своего главного персонажа от серьезных внутренних конфликтов. Всё, что может вызвать противоречия между долгом и заветами предков, между совестью и интересами дела, между дружескими привязанностями и моралью или требует элементарного решения, или просто обходится стороной. Иными словами, трудности, с которыми сталкивается Волкодав, не нарушают его внутренних установок, сложившихся раз и навсегда. Для меня это делает главного героя малоинтересным в личностном плане – он просто не развивается, не живет. Наблюдать за чередой кровавых дел преданного пса с выгоревшей душой, совершённых во имя спокойствия хозяйки, мне скучно. Главный же недостаток романа, по-моему, состоит в том, что сюжет (приключалово) и идея (историчность, языческий кодекс морали) произведения находятся в разных плоскостях, почти не пересекаясь друг с другом.

Жаль, что хорошее начинание потонуло в большом количестве недоработок, дурацком сюжете и прямо-таки лютой жестокости автора. Ставить же высокую оценку только за то, что Конан-варвар поменял место прописки с Киммерии на род Серых псов и стал путешествовать на фоне славянских берёзок вместо равнин Аквитании, желания не возникает: в книге слишком ярко (несмотря на обращение к родовым традициям) выделяется характерная черта всей конины — бездумное стремление к приключениям на пустом месте. Хотя, следует честно сказать, что на Конана Волкодав походит лишь внешне (немногословный, одинокий воин, последний из своего племени, причиняющий всем окружающим «добро»). Гораздо больше внутреннего сходства, на мой взгляд, можно отметить между Волкодавом и другим киношным персонажем — Робокопом. Волкодав служит людям (женщинам), Волкодав защищает мирное население, Волкодав молится своим богам. Похоже? Кроме того (в пику фанатам Семёновой), первым и уникальным славянским фэнтези я бы «Волкодава» не назвал — существуют и другие произведения этой темы, вышедшие раньше. Допустим, сказка в стихах «Это было на Почай-реке» Максимова, опубликованная в 1982 году, понравилась мне во всех отношениях куда больше.

Вместе с тем, книгу нельзя судить слишком строго — она была одной из первых ласточек так называемого «славянского фэнтези», значительно повлияла на русскоязычную фантастику в этом жанре и добилась высочайшей популярности. Для своего времени «Волкодав» оказался выдающимся, оригинальным произведением, оставившим яркий след в истории отечественной фантастики.

Рекомендовали как одно из старых, приличных российских фэнтези. Прочитал — середняк, каких на хороший десяток половина наберётся.

Обычный феодально-рабовладельческий мир, нередкий для фэнтези, ну разве что с примесью «Пикника на обочине». Почти классическое обязательно-кастовое деление на социальные уровни. Низам почему-то в голову не приходит радикально изменить своё положение (ну неужели никто не усомнился ни разу в божественной воле настолько, чтобы не попробовать всерьёз — раз и навсегда), а верхи по большей части столь выдержанны и мудры, что подданные довольны. Прямо небесная гармония. Но не без странностей. Перед нами развитое феодальное общество (сложившиеся государства, династии, дипломатические отношения, государственная экономика, феодальная лестница, сеньории и т.п.), но почти никаких социальных образований, кроме родовых кланов, нет. Цеха, вольные города, торговые союзы, купеческие гильдии, студенческие братства, дворцовые группировки, церковные ордены? — нет, не слышали.

География и история прописаны слабо, в виде неясных сказаний и легенд. Местность состоит только из городов, крепостей, заброшенных храмов и лесов/пустынь, которые их соединяют. Отрицательные персонажи и враги представлены лишь двумя категориями — полуаморфные чудовища или озлобившиеся неудачники. Хотя, нет — был один злой бог, но и тот оказался неудачником; злой король — аналогично, злой маг — аналогично. Положительные герои — обычные приключенцы без запоминающихся черт, каких пруд пруди. Никого не смог запомнить. Набор героев стандартный (центральная пара типа «жених-невеста», мудрый старец, пара друзей с твёрдыми кулаками, на заднем фоне сочувствующие и финансирующие сильные мира сего) — почти строго по Свиридову («Малый типовой набор для создания гениальных произведений в стиле 'фэнтези', пригодных к употреблению на территории бывшего СССР», 1993). Прочие персонажи не запомнились — сплошь наёмники или разбойники. Активные женщины исключительно наёмницы или принцессы (причём, все молодые, бойкие, отважные — как отлитые на заводе по одной форме). Мир очень косный, непрописанный, неподробный — я удивлён, что автор смогла в таких ограниченных условиях развернуть действие. Это действительно производит впечатление. Здесь могу только похвалить.

Сюжет некоторое любопытство вызвал. Я даже рассчитывал, что герой после своего возвышения займётся какими-то глобальными этическими проблемами из классического цикла «Почему людям плохо?», но он лишь затеял авантюрное «интересное представление», каких ещё до Берроуза написано столь внушительное количество, что подробности перестают иметь значение. Похожий сюжет можно легко найти где угодно, допустим, навскидку «Кровь и честь» Саймона Грина, где герой-актёр действует в схожей ситуации (замки, кланы, интриги и подмены, завязка на сиюминутную, но исключительную политическую и властную роль подменыша). Нет, приключения сами по себе даже увлекают, но ведь и кроме них что-то должно быть.

Абстрактная доброта и стандартное торжество справедливости, конечно, в наличии, но нет ни серьёзного идейного конфликта, ни настоящих оригинальных эпизодов, персонажей, обстановки, мыслей. Приключалово чистой воды.

Я понимаю, что книга писалась давно, сильных образцов для подражания тогда было негусто, что дальше по циклу автор наверняка прописала мир подробнее и сделала героев объёмнее. Но порции информации из первого романа мне хватило до конца. Это не значит, что он плох, просто все базовые, обязательные приключения с героями уже случились, сюжет дошёл до финальной точки и логически завершился. Дальше будут только повторения или параллельные приключения новых действующих лиц.

Есть ли что-то понравившееся? Есть.

Понравились имена, названия, замысловатые прозвища. Понравилось мягко-ироничное и добродушное (но не слащавое) отношение автора ко всей истории. Нормальное распределение серьёзных и шутливых моментов, отсутствие дурного пафоса и прямо-таки хтонических по мощи героев (которых так любил Перумов и прочие брали на вооружение).

Книга в целом написана добротно, средне, без перегибов в любую сторону. Читать, безусловно, можно. Видимо, мне не совсем подошло.

Повесть — типичный образчик советской фантастики «ближнего прицела» середины прошлого века. С той только особенностью, что молодой Гуревич совершенно ничего не понимал ни в физиологии и экологии растений, ни в лесоводстве, ни в проблемах облесения степей и песков. Сильно подозреваю, что он и тополь-то плохо себе представлял. Видимо начинающий автор был настолько захвачен самой идей массового создания лесополос, что просто не замечал всех огрехов и глупостей, описанных в книге. Таким образом, повесть имеет две особенности: отлично выписана практическая сторона дела, борьба научных подходов, обстановка трудового энтузиазма, научные искания, отдельно от всего этого великолепна идея быстрорастущих деревьев; но как контраст — почти полное незнание всего, что связано с ботаникой, биологией, экологией. Генетику оставим в стороне — концепции Лысенко тогда ещё шли в главном створе селекции и являлись обязательной базой для любой работы по выведению новых сортов. Здесь автора винить нельзя, да и, как выяснилось с годами, не во всём ошибался «народный академик».

Примечателен тон повести.

Для начала XX века в литературе характерна потребительская тематика (я бы даже сказал «грабительская»): якобы человеку нужно взять от природы благ по-максимуму. А если не даёт, то завоевать, вырвать. Такой порыв понятен — мир был аграрным, слабая производственная выработка не обеспечивала растущих потребностей (всех было много, а всего — мало). Люди нередко ещё голодали. Поэтому призыв «найти, отобрать и съесть» был актуален и лишних разговоров не вызывал. Достаточно вспомнить хотя бы роман Обручева «Плутония», где передовой отряд учёных-разведчиков напоминает шайку конкистадоров, готовящуюся застолбить новые земли — всё, что можно застрелить, препарировать и попробовать на зуб, безжалостно добывается, консервируется в коллекции или съедается. А чего жалеть — у природы-то ещё много!

Позднее, к середине столетия, появляется тема переделки природы. В связи с перестройкой народного хозяйства во главу угла ставится идея управления естественными процессами с прицелом на выжимание из «кладовой солнца» максимума благ. Звучат лозунги: «Найти, поставить на службу человеку, максимально ускорить, если не получается — переделать, чтобы получалось». И этот подход понятен — после всех войн первой половины века опять-таки жилось несладко. И очень хотелось уже не только кушать, но и жить по-человечески в относительном удобстве, а не добывать что-то с топором по лесам. Кроме того, утверждается мысль, что крайне выгодно не убивать и съедать сразу, а создавать и выращивать впрок. Литература тоже была соответствующая — герои проникли в недра планеты, вели титаническую борьбу за повышение темпов производства на 0,2 процента, направляли реки вспять. Квинтэссенцией массовой фантастики того периода я бы назвал рассказ Ефремова «Пять картин».

Наконец, к 70-80 годам, когда более-менее наелись, политика вынужденного «потребления и переделывания» сменяется на призыв к бережному, как тогда стали говорить «рачительному», отношению к окружающему миру. Оказалось, что «богатства надо беречь». Пора бы уже перестать ускорять, перевыполнять, перестраивать, перепахивать, поднимать на штык лопаты и взрывать. Появилось множество книжек-инвентаризаций, в которых рассказывалось о разнообразии и ценности окружающего мира, печатались призывы охранять, сохранять, приумножать и даже исправлять ошибки прошлого. Фантастика отреагировала даже с некоторым опережением — допустим, цикл Другаля «Институт реставрации природы» вполне можно назвать определённой вехой в развитии экологической фантастики.

«Тополь стремительный» относится ко второму периоду. Типичные черты видны невооружённым глазом. Нужно быстро (буквально за 5-6 лет) посадить тысячи гектар лесополос в засушливых областях СССР — для чего нужна такая гонка, естественно, не объясняется. Ну, кроме как порадовать товарища Сталина. И не просто натыкать по пескам что попало, а вывести специальную (новую!) породу — растущую быстро, не требующую воды, с крепкой древесиной, устойчивую к ветрам и болезням, закрепляющую пески. Опять-таки не поясняется чем плохи природные деревья (саксаул, туранга, карагана, сосна) привыкшие к песчаным почвам. Отдельное недоумение вызывает сам тополь, как объект селекции, — он изначально максимально не приспособлен для решения такой сложной задачи. Дерево тяготеет к увлажнённым почвам речных долин (а не к пустыням — оно загнётся там без полива), технически недолговечно (редко доживает до 70-100 лет, большая часть гибнет за 30-50 лет), подвержено болезням и вредителям, обладает очень мягкой, ломкой древесиной (явно не справится с суховеями). Итого, остаётся только быстрый рост. Но тогда, почему не выбраны более неприхотливые родственные деревья — туранга, ива, осина? Автор ничего не поясняет. Вот надо заставить природу и точка! А мозги заставить работать, (как вариант научной программы) такой вопрос не рассматривается, чтобы не преодолевать трудности, созданные на ровном месте? Также не поясняется с каким именно видом тополя опыты ставили изначально (действие повести происходит, главным образом, на территории Украины) — из чего выводили-то новую породу? Зато автор описывает как пришлось отказаться от гибридизации с Тополем чёрным, мол, оказался слишком чувствителен к морозам. Что за чепуха? На территории европейской части СССР и растёт, преимущественно, только Тополь чёрный (или его вариации), а морозы он выдерживает даже сибирские, не говоря уже о мягком климате Украины.

Дальше центральный герой повести профессор Кондратенков начинает искания: обращается к рядовым работникам лесного сектора (трактористам, лесникам, пионерам-лесничим, садоводам) с просьбой отыскать ему самые скоростные экземпляры. Странно, почему «профессор» не обратился к специалистам в профильные ботанические институты, где занимаются физиологией растений? В питомники и ботсады? Там наверняка лучше знают возможности и потенциал разных видов. И не пришлось бы отрывать от дела тысячи занятых людей. Что за кустарщина?

Ладно, получает Кондратенков свой тополь. И начинает по-мичурински его прививать ко всему, что попадается на глаза, для улучшения свойств: к осине, к морозоустойчивым тополям, к засухоустойчивым тополям и т.п. Да ещё и собирается дождаться плодоношения! Это чистая лысенковщина (потомство гибридов, полученное от прививки, не наследует полных свойств привоя и подвоя), но автор этого, конечно, пока не может знать. Да и не в этом суть. Проблема в том, что профессор экспериментирует буквально со считанными экземплярами деревьев, а ему нужны сотни тысяч саженцев. Ну сколько он получит семян от выросших тополей — несколько сотен, ну тысячу. Капля в море. А ждать взросления растений придётся порядка 10 лет. Т.е. сроки провалены изначально. Кроме того, автор не в курсе, что тополь раздельнопол — для получения семян нужны «мальчики» и «девочки». Как он планирует получить семена, если все его немногие экземпляры (если верить тексту, то только один) внезапно окажутся одного пола?

Тут Гуревич вспоминает про черенкование. Вспоминает-то правильно. Но какую чушь городит профессор Кондратенков! «Нужно усилить способность к черенкованию!» — командует он подчинённым. Товарищ автор, обломки веток тополей сами по себе прорастают, упав на мокрый песок. Что здесь не устраивает профессора и куда уж дальше нужно повышать склонность к черенкованию? Вам не кажется, что она от природы максимальна? Такую же чепуху профессор делает, выращивая опытные экземпляры: посадив сразу несколько деревьев в «гнездо», он затем вырубает лишние, оставляя одно самое лучшее. А знает ли профессор, что тополь сразу же даёт корневую поросль? И срубив на деляне лишние деревья, он вместо каждого срубленного ствола создаст несколько новых побегов, поэтому никакого разреживания не получится.

Апофеоз селекционной работы (и научного дилетантизма Кондратенкова) наступает при завершении программы. Горе-селекционерам удаётся вырастить сначала двухметровые, а потом и восьмиметровые деревья за сезон. Планируется выращивать даже двадцатиметровые тополя! Нет, сама по себе картина скоростного роста тополей выписана отлично и даже сейчас вызывает восхищение фантазией автора (да, безусловно, и самой идей тоже). Есть только один убийственный нюанс: дерево, как известно даже школьникам, в ширину прирастает годичными кольцами, образующимися каждый сезон. Толщина годичного кольца едва достигает нескольких миллиметров, а толщина побега первого года менее сантиметра. Чтобы стать «толстым» тоненькому первогодку требуются десятки лет. Зачем нужны скоростные деревья высотой 2-8 метров и толщиной менее сантиметра, выращенные за одно лето? Автор задумался как тополя будут удерживать свой вес при такой диспропорции?

Текст произведения буквально прошит десятками несоответствий и элементарных ошибок. Даже без теории Лысенко. В профессоре Кондратенкове не узнаётся учёный. Это настоящий шаман от науки, который действует методом тыка и не обладает фактическими знаниями по предмету. Огромный жирный минус автору. Неудивительно, что его книга была забыта, хотя программа создания лесополос продолжалась до конца существования Советского Союза и дала хорошие результаты без применения всяких скоростных гибридов. Просто не надо требовать от природы мгновенных чудес. У неё уже полна коробочка возможностей, нужно только рассмотреть их, а не бросаться с прививочным ножом на деревья, пытаясь что-то догнать и перегнать вопреки здравому смыслу.

В связи с критикой повести Гуревича хочется привести короткий рассказ К. Булычева «Это вам не яблочный компот!». Рассказ явно написан по мотивам повести, и в юмористической форме изображает некоторые промахи, допущенные Гуревичем.

Однако, если рассматривать повесть с точки зрения популяризации экспериментальной практики, общественного содействия научной работе, вовлечения неспециалистов и детей в посильную помощь специалистам, творческого энтузиазма и даже определённой доли патриотизма, то перед нами, хоть и хромающий на научную ногу, но довольно любопытный образец советской фантастики ближнего прицела, написанный на необычную тему и вполне удовлетворительно её раскрывающий. Ещё раз повторю, что идея ускорения роста деревьев очень оригинальна и почти не затронута в фантастике. Здесь видно задатки, которые позднее позволили автору вовсю развернуться с подобными необычными предложениями и прочно войти в историю отечественной фантастики.

Я бы определил повесть в творчестве Гуревича как «ученическую».

Неудачным вышло у меня знакомство с автором. Рассказ давно мелькал в рекомендациях, но как-то руки не доходили. А потом... потом сообщение о смерти автора, некрологи, масса хороших слов. Решил прочитать.

Рассказ лёгкий, юморной, пожалуй, достаточно актуальный в деталях и сейчас.

Но есть в нём по-моему одно «но», которое всё портит — он неправильный. Напутал что-то автор.

Дело в том, что наука сродни религии. Это вера человека в способность постичь мир самостоятельно. Это карта знаний об окружающей действительности, на которую из поколения в поколение тысячи адептов наносят границы, высоты, глубины, перевалы, размечая ещё не разведанные области. Можно быть рядовым этой «церкви» и спокойно делать своё дело по мере сил. Можно потерять «веру» или никогда её не иметь – и тащить науку равнодушно, как лошадь тянет воз. Можно быть администратором или карьеристом – и отмерять прогресс в премиях, званиях и количеством международных конференций. Можно быть безумцем или «кипучим бездельником» — и заниматься всем сразу, и ничем конкретно. Кого здесь только нет… Но самыми «главными» в науке становятся очень немногие «зрячие» — люди, не только владеющие массой информации в своей области, но и «видящие» во что эта информация складывается. Вот они-то и «двигают» науку: предлагают гипотезы, проверяют их экспериментами, интерпретируют результаты и, наконец, укладывают на карту науки ещё одну «страну»-теорию, на которую сможет твёрдо опереться практика. Если копнуть глубже, то все остальные работают только для них. Именно «мастера» науки медленно и планомерно освещают человечеству «вакуум» неизвестного, превращая его в знакомый мир. Они не обязательно именитые академики – кто-то так на всю жизнь и остаётся в «рядовом» звании. Но уважение, проявляемое к таким людям в кругах специалистов, гораздо ярче любых регалий говорит об их роли. Именно теория даёт возможность человечеству двигаться вперёд планомерно и устойчиво. Совершенно неважно, что твою работу в скромной, далёкой от практики области «смогут понять только семнадцать человек во всём мире». Это шаг в Вечность, и шаг не твой, а человечества. Совершенно неважно, что сам исследователь извлёк из своей работы для себя. Важно, в конечном счёте, только то, что получило человечество. Медленная, неблагодарная, требующая самоотречения, работа над теорией – основа науки. Она безмерно важнее, чем самые интересные практические результаты.

Безусловно, есть другие люди. Самородки-практики с живым умом и золотыми руками. Они могут создавать сразу вещи, а не теории. Для них преодолимы трудности – если приложат старание, даже чёрта могут заставить давать электрический ток. Это тоже очень хорошо и ценно. Но это дар от Гефеста, а не Афины. И к науке он не имеет никакого отношения. Сколь бы ни было ценно одиночное изобретение, сделанное на волне неугомонного интереса, нередко оно оказывается неповторимым и очень часто – оторванным от фронта человеческого знания.

Я совершенно не принимаю морали рассказа и всячески осуждаю главного героя. Стоит ли ненаписанной диссертации о свойствах солей висмута плазма над трубой деревенской бани? Стоит ли скромного вклада в теорию потрясающий, но неповторимый эксперимент? По-моему – нет. Это погоня за быстрым результатом, бег по торной тропе, игра в «угадай-ка», любовь к фокусам.

Если же говорить о других достоинствах рассказа, то я особо не впечатлился. Атмосфера 60-70-ых, типажи научных работников, командировки из НИИ в колхозы, контраст между селом и городом, деревенский кулибин, герой – «м.н.с.», народный юмор – было уже не раз. С гораздо большим удовольствием по этому поводу можно прочитать «Понедельник начинается в субботу».

Данный рассказ напоминает мальчишескую выходку: засунуть на секунду голову в окно лаборатории с серьёзными дядями и скорчить смешную рожицу. Забавно, и ничего кроме.

В городе не осталось нормальных людей — только психические калеки. Тот, что сидел взаперти — спятил от своего горя. Те, что остались снаружи — сошли с ума от страха за своё счастье. Никто не попытался спасти человека. Большинство жителей лишь научились закрывать глаза на чужие страдания. Единицы решили уйти подальше, словно расстояние способно сделать чьё-то горе меньше.

А я всегда думал, что счастье надо заработать, добыть собственными руками. Оказывается, есть другое «счастье» — жить на дивиденды от страданий ближнего.

Тема «маленькой жертвы» далеко не нова. Древнегреческие Тесей и Минотавр, ветхозаветные Авраам и Исаак, библейские Иисус и Пётр в Гефсиманском саду — аналогии можно найти с древнейших времён по сегодняшний день. Поэтому рассказ Ле Гуин показался мне недостаточно глубоким. Он лишь прикасается к проблеме и сразу же прячется за флёром фентезийного фатализма. Вопрос ставится, но ответа на него не даётся. Автор лишь намекает, что «уходящему от беды прочь» все знаки и названия видятся прочитанными наоборот. Отсюда — Омелас, где нет правды, справедливости, истинной свободы и настоящего счастья.

Однако, ответ на заданный вопрос можно легко найти у отечественных авторов. И он не меняется со временем. Допустим, советский «Дракон» Евгения Шварца и относительно свежий «Держись, брат!» Юрия Погуляя. Чтобы прекратить беду, вернуть правду, не нужно уходить. Герои наших произведений приходят и возвращаются. Лишь приходящим в Омелас дорожные знаки читаются правильно.

Для начала стоит отдать должное названию: автор, очевидно, испытывая легкий приступ нерастраченного романтизма, не особенно думая, вписала абсолютно прозаической вещи, выполненной без всяких признаков лирики, загадочный, полупоэтический заголовок. Переводчик тоже не ударил в грязь лицом, и порадовал русскоязычных читателей ещё более странной интерпретацией «Тёмный трубач», ассоциирующийся с чем угодно (например, с Луи Армстронгом), кроме героя и сути произведения. Таким образом, заголовок романа ещё до прочтения уже становится отдельным явлением, повисая в пространстве, словно неудачный эпиграф. Очевидно, в идеале книга должна была называться на русском «Сигнальщик тёмных времён» или «Мрачный флейтист», с намёком на Гамельнского крысолова, который как раз прославился игрой на флейте, уводящей детей неведомо куда, — что-то в этом роде. Предположу, что автор использовала известную легенду в качестве стартовой площадки для своего романа — завязка и название вполне соответствуют этому допущению.

А вот дальше... Дальше у Нортон начинается практически стандартная робинзонада, плохо увязанная как с посылами, озвученными в первой части книги, так и с обстановкой произведения вообще. Всё это зачем-то разбавлено всяческими загадками и непонятными отступлениями, уводящими к другим «космическим» произведениям автора, но к самому роману имеющими самое поверхностное отношение. В довесок, представления автора о научной работе, войне, экономике, детской психологии, путешествиях на фоне природы и многих других вещах отстают от времени написания романа лет эдак на сто, если не более. Фактически мы опять видим вариацию знаменитого романа Дефо, только лишь в декорациях условного будущего.

Да, центральная часть книги очень увлекает и умело держит в напряжении. Опасности и загадки так и сыплются из-за каждого поворота сюжета, из каждой сцены. Потрясения — одно за другим — прямо-таки переворачивают мир героев произведения. Вокруг всё время проносятся то разбойники-ковбои с дымящимися кольтами (читай «военные»), то индейцы с воздетыми томагавками (читай «кентавры с копьями») грабят брошенные фермы белых поселенцев или даже осаждают форт (читай «крепость Батт»), то даже вспыхивает эпидемия космической чумы (напоминающая вспышку дифтерии 1925 года в городе Ном). То группа детей совершает героический марш через полконтинента.

На этом фоне теряются не только старательно введённые автором в самом начале упоминания о таинственных инопланетных артефактах, укрытых в пещерах, но и сама смерть Грисса Лугарда — того самого «угрюмого дудочника», который стал просто не нужен после кульминации событий. Вот, предупреждал он о коварстве захватчиков — долго предупреждал, упорно, пять раз оказался прав. Но зачем потребовалась всё сюжетное ответвление с военной базой, таинственными туннелями, инопланетным монстром и подготовкой к раскопкам катакомб Предтеч — неясно совершенно. Никакой роли в романе они не играют и с образом гаммельнского крысолова не взаимодействуют. Можно было просто отправить детей в лес — ну заблудились, а на планету в это время напали пираты. Треть романа вполне допустимо безболезненно вырезать: возникает ощущение, что после орбитальной бомбардировки начинается сюжет какого-то совсем другого произведения.

Отдельно нужно отметить наивность, недосказанность и неправдоподобие происходящего. Нортон настолько легкомысленна в конструировании фабулы и выстраивании подробностей, что это даже восхищает!

Если ты космический пират, то пасторальную планету, которая выразила практически полную покорность, и могла бы стать отличной базой для отдыха, снабжения и ремонта, нужно обязательно разбомбить в щепки. Ну какой же ты иначе пират? Кто тебя будет уважать? Все пираты так делают — они же пираты! Подумаешь, экипаж провёл в космосе десять лет и смертельно устал от войны — ничего, ещё потерпит, но гражданских нужно прижать к ногтю! Мы так и не узнаем чем руководствовались пираты, совершив всю череду произошедших безумств — этого наверняка не знала и сама автор. Просто нужно было напугать читателя варварством космических захватчиков. Иначе где взять ужасы войны?

Если ты учёный, то ты обязательно по заданию пиратов синтезируешь и выпустишь в атмосферу смертельный вирус. Наверняка зная, что он прикончит всех, включая тебя самого. Учёные — это такие роботы, которые запускаются после нажатия кнопки «Старт», и пока не откатают программу, уже не останавливаются. Ведь совсем нельзя капнуть в чашку Петри кислоты, показать мёртвую культуру, мило улыбнуться и заявить «Оп! Не получилось...» Иначе какие они учёные! У учёных всё всегда получается. Это знает каждый любитель фантастики. Кроме того, учёный обязательно должен быть хронически занят каким-то секретным делом, не расставаясь с ним, как Сизиф с камнем. Даже если ты живёшь на богом забытой планете и твои исследования никому, кроме тебя не нужны, ты всё равно должен, не ночуя дома, трудиться как проклятый, забросив личную жизнь, позабыв про течение лет, про детей, родителей, быт, политику, не откликаясь на любые события. Только так! Причём сами исследования нужно вести вредные и опасные — чем хуже и страшнее, тем лучше. Наука другой просто не бывает!

Дети — это такие существа, которые не боятся темноты и одиночества, не страдают от холода, практически не устают, не теряют направления в лесу, шутя рулят самой разнообразной техникой, легко, словно рейнджеры, уходят от погони, способны месяцами кушать консервы, неплохо разбираются почти во всём спектре наук и навыков — от микробиологии до космической связи. И заодно ведут себя как паиньки — большому мальчику, несмотря на хронический недостаток внимания взрослых, в мирное даже в голову не приходит похулиганить, втихушку покурить, утащить дядин бластер и устроить охоту, просто свалить из посёлка, где его напрягают разной фигнёй, а в период военной анархии — потискать старшую девочку-подростка (кто запретит?), отлупить тех, кто отказывается слушать его в критической ситуации (кто помешает подкрепить мнение силой?), забить на всё и просто ждать помощи (какой смысл с риском для себя шариться по руинам и местам боёв, кроме необходимости доказать, что на планету напали?). Знайте, дети — это сила и опора цивилизации! Они обязательно выживут после любого катаклизма — как тараканы.

Мутанты обязательно должны вести себя загадочно и непредсказуемо, годами лелеять тайные планы, выстраивать таинственные города, пугающе хохотать в динамик интеркома и гоняться с оружием за безобидными путниками. На то он и мутант — чуждый, холодный разум в животной оболочке. Скрытная, своевольная и подлая скотина! Помести мутанта на страницы любого романа и они, размножившись, сразу сделают за тебя половину работы. Это знает каждый писатель-фантаст!

Словом, герои книги Нортон напоминают ещё марк-твеновских Тома, Гека и Бекки, антигерои — пиратов и разбойников Стивенсона, учёные выглядят одержимыми безумцами, сошедшими со страниц Шелли или Лавкрафта. Удивительно наивная и бессвязная фабула изобилует приключениями в духе Дефо или Майна Рида. Благородство и ловкость главного персонажа — Вира — сравнима с манерами капитана Блада Сабатини. А непоследовательный сюжет, перескакивающий с одного на другое, и, по большей части, не разрабатывающий центральную идею книги (измученный войной взрослый спас нескольких детей от всеобщей гибели, но перспективы у них всё равно нет — и что?), присущ, скорее, Кингу, Брэдбери или Буццати, чем автору НФ (например, тому же Хайнлайну, весьма продуктивно выпускавшему молодёжь на пыльные тропинки далёких планет). Война у Нортон абстрактна — что-то далёкое, опасное и плохое. Точно так же стерильно-абстрактны у неё едва намеченный пацифизм и вынесенная за скобки трагедия Грисса Лугарда. Зато романтика «звёздного фронтира» так и льётся через край. Очевидно, ради этого и писалось.

Как ни странно, получился отличный приключенческий роман, напоминающий «Туннель в небо», «Робинзоны космоса» и «Посёлок» в одном флаконе. Правда, с кучей неоформленных набросков и отступлений вместо нормального наполнения.

Но таков уж стиль Нортон... Надо либо любить её, как есть, либо читать более «взрослых» авторов и не жаловаться.

Большой недостаток (может быть, даже беда) некоторых произведений О. Ларионовой — неглубокая разработка идеи. Порой читаешь и создаётся ощущение совершенно искусственного мелодраматического подхода к проблеме. Вот что-то забрезжило, и автор быстренько начинает это что-то гнуть в сторону трагедии или сложной этической проблемы, примазывая сбоку любовные страсти. А идея гнётся плохо. Получается классический сюжет — Он из-за любви и переизбытка/недостатка ума совершил безумство, сломавшее жизнь и себе и Ей. Мир разрушен, все страдают. Красиво, но недостоверно.

Сядешь, пять минут подумаешь — выясняется, что проблемы-то и нет. Зачем страдают — не вполне понятно. Больше того, анализируя историю, замечаешь, что страданий и даже гибели можно было избежать очень легко. Возникает неприятное чувство, словно тебя за дурака держат или автор нарочно глупит.

Так и здесь.

Дорогая Ольга Николаевна, на кнопки нажать может даже обезьяна, а подорвать бомбу могут и собака, и дельфин. Для этого вообще не надо иметь ни развитого мозга, ни рук. Если уж так случится, самую страшную кнопку в глубоком бункере нажмёт по сигналу безмолвной лампочки обычный рядовой и помощь киберимплантов ему не понадобится. Даже если спустить проблему с глобального уровня на уровень индивидуальный, то не вполне ясно стоит ли переживать, что «умные» пальцы будут замечательно точно нажимать на спуск автомата, выкашивая цели по безумному приказу. Поверьте, убийц, автоматически раздающих смерть по своей внутренней сути, в мире гораздо больше, чем единичных дорогостоящих киборгов. Поэтому боязнь какой-то мнимой утраты контроля над оружием у Вас в рассказе запоздала на много лет и вообще не имеет особого смысла. С равным успехом следовало бы поплакать над кошкой, которая убивает не задумываясь, на одних рефлексах.

А вот знали бы Вы как трясутся руки, когда битый час пытаешься на ощупь в темноте и холоде загнать мелкий болтик в фигурное гнездо. Или когда кончиком волоска через щель в стёклах расправляешь усики тли, лежащей в жидкости Фора-Берлезе под микроскопом, и на всё про всё есть только 5 минут (потом раствор застынет). Вот в такие моменты начинаешь безумно завидовать герою рассказа. Хочется крикнуть «Подожди, дурак, ещё сутки! Ты же уникум! Всё стерпится-слюбится.» Но потом понимаешь, что перед тобой всего лишь фантастика, с подачи автора — лёгкий жанр литературы.

Красиво, но недостоверно.

Интересно, а к какому году можно отнести рассказанную автором историю?

У меня возникло ощущение, что персонаж проживает на стыке XIX и XX веков или даже в более раннее время. Ну разве стал бы человек из XX века (особенно из послевоенного периода хоть первой, хоть второй половины) так покорно ждать своей участи, впадая то в экстаз, то в депрессию? Почему-то он не пытается активнее исследовать новый мир и оказывается совершенно беспомощным перед внезапной угрозой.

Дочитав, сразу представил, что сделал бы с рассказом менее сдержанный автор. Например, Генри Каттнер, у которого подобной шизы тоже хватает:

Интересный рассказ, но какой-то зажатый. По-моему, замысел даёт гораздо больше возможностей, чем было реализовано.

Трудновато составить мнение о книге.

Безусловно, нельзя не оценить работу автора. Он изготовил пусть и несколько наивную, но для своего времени достаточно актуальную, любопытную вещь. Она ещё не выпала из советской традиции авторской гуманистической сказки, не слишком уж глубоко вросла в мифы и приключения героического фэнтези, и не очень-то уверенно отпочковалась от исторической мифологии. В романе можно увидеть весь набор проблем и отчасти философию позднесоветской интеллигенции, однако история уже не пытается влезть в штанишки крапивинских героев или подхватить дедовские гусли славянских сказов. Книга заметно взрослее детских фэнтезийных повестей Александра Больных и всего корпуса прочих перестроечных сказок-приключений, которые предшествовали волне русскоязычного фэнтези; ей удаётся удержаться над идейным вакуумом и подростковыми подёргиваниями, характерными для первых российских попыток подражения западной фантастике (как, например, в «Дорога, которая не кончается» Льва Лобарёва). Это очень интересная, отдельная веха в развитии отечественного фэнтези, сравнимая с «Владыкой Вод» Михаила Шалаева или «Чёрной стеной» Леонида Кудрявцева.

Тем не менее, сама по себе история не слишком-то занимательна. Очень уж большую роль играют здесь источники, из которых позаимствованы герои и сюжет — несложные перестановки имён быстро расшифровываются, общий ход фабулы и узнаваемые типажи заставляют всё время переживать вспышки дежавю, финальная катастрофа вызывает в памяти множество книг, связанных с Атлантидой, а эпиграфы только подливают масла в огонь. И уже видишь чем всё закончится. «Хоббит», «Гильгамеш» и «Эдда» слишком уж ярко проступают на теле романа, формируя общую смесь, вызывающую ассоциации то ли с «Древом жизни» Владимира Кузменко, то ли с «Трое из Леса» Юрия Никитина. Общий (сначала пасторальный, а потом тревожно-трагический) тон книги подпорчен множеством слов и оборотов современного языка — кажется, будто герои притворяются наивными селянами, а саму книгу штормит и она мечется между фэнтезийным и научно-техническим миром. Наконец, идея палеоконтакта и разнообразных «божественных войн», нашедших отражение в мифах, уже на момент написания большого восторга не вызывала, как и все этические установки, заявленные автором.

Гармонично соединить это в голове почти невозможно. Роман одновременно перенасыщен разнородными отсылками и притом слишком упрощён, отчасти старомоден.

Ничего удивительного, что «Апсу» оказалась напрочь забыта сразу после выхода в свет. Очевидно, её просто погреб под собой вал переводной, более интересной (крикливой?) и современной (драчливой?) зарубежной фантастики. Книга, написанная по советским канонам (герой не может не страдать от того, что начал войну против тех, кто хотел убить его — апофеоз самоубийственого гуманизма!), закономерно оказалась затоптана произведениями, где реалии 90-ых отражались куда более точно (Зуб за зуб, око за око — иначе просто съедят! Что с «Апсу» и случилось).

К настоящему времени роман устарел, проверку временем не прошёл. Можно, конечно, полюбоваться на занятное сплетение разных мифологий с примесью фэнтези, но эпоха рефлексирующих гуманистов миновала так давно, что они и остались-то только в книжках (не считая тех, кто наловчился надевать этот образ как карнавальный костюм для публичных выступлений).

Повесть приличная — почти бытовая история с легкими приключениями. В меру увлекательная, не кровожадная, спокойная.

Но мелочи, как это нередко бывает, портят картину. Я не понял зачем существует служба скороходов, если жители Перна разводят верховых животных типа лошадей? В земной истории, например, известен, пожалуй, лишь один случай, когда гонец на своих ногах принёс важную новость — победа греков при Марафоне. А почему? Да просто верхом быстрей получается! На Перне же твориться какая-то неразбериха — параллельно существуют барабанные башни (передача новостей звуком), верховые гонцы, наездники на драконах и скороходы. Объяснения автора, что, мол, верховой не везде пройдёт, звуковые сообщения бесполезны в ветер, а драконы дороги — это наив. Она тут же показывает некий город Форт, где все службы сообщения существуют параллельно. Однако зачем такое излишество и почему в пределах города нужно бежать пешком, если можно оседлать коня, автор, конечно, не поясняет. Всё это вдвойне странно, т.к. с древнейших времён известна передача информации визуальными сигналами и при помощи животных. Гелиограф, флажковый семафор, голубиная почта сохраняли свои позиции вплоть до середины XX века. Неужели на Перне до этого не додумались? А уж если скороходам вдобавок требуются благоустроенные беговые «трассы», то вопрос с «непроходимостью» всадников ответа не получает — почему бы сразу не проложить дороги для коней?

Также странновато выглядят другие подробности жизни скороходов. Зачем героиня бежит ночью, в шипованной обуви, да ещё и в гору? Обувь с шипами будет цепляться за любую неровность, за траву, за штанины — она годна лишь для гладкой или скользкой поверхности, но летом-то на ровном месте зачем? Бегать ночью опасно — любое случайное препятствие (допустим, тонкое, упавшее поперёк тропы деревце, которого день назад не было) может стоить перелома. Бегать в крутую гору — просто глупость. Это скажет любой турист или спортсмен. Пустая трата сил, допустимая лишь при экстренных обстоятельствах. Поэтому описательная составляющая произведения выглядит натянуто.

Не менее странно смотрятся многочисленные травмы, которые бегуны получают при выполнении задания на спокойной трассе. Тут и ушибы, и вывихи, растяжения, судороги, занозы. Такое ощущение, что речь идёт о футболистах или игроках регби. Мне приходилось заниматься стайерским бегом, а работа требует передвижения по нехоженому лесу. То подскользнёшься, то в рытвину провалишься, то ногу в буреломе защемишь, то колено острым суком поцарапаешь, даже на стадионе можно получить растяжение или вывих. Но чтобы за один раз организовать столько травм, как в повести... Может быть, действительно, не стоит бегать ночью?

Как-то у Маккефри с достоверностью неважно выходит. Читать можно, но проработка должна быть качественней или объяснения — подробнее.

Лаконичный, достаточно реалистично написанный, но очень уж наивный рассказ.

Если таким простым способом можно было бы избавиться от грабежей, то та же Америка во времена пионеров была бы благодатным краем, а оружие носили исключительно для защиты от индейцев. Краткость здесь также не оправдала своё призвание сестры таланта: углубись автор немного в суть проблемы и читать было бы значительно интереснее.

И, конечно, перевод. Работа Молокина (Щедрость) никуда не годится — дрянной перевод, даже читать не стоит, а Воеводин (Награда) справился очень хорошо, но зачем-то убрал из текста несколько строк.

Прочитал и очень удивился высокой средней оценке. Прямолинейно, безыскусно, почти банально. Владения словом автор не показал. Некоторый интерес у меня вызвали только завязка на экологию и описания инопланетных организмов. В остальном — заурядный рассказ.

Еще при чтении вспомнился Р. Брэдбери «Здесь могут водиться тигры». На тему «человека с ружьём», лезущего «в чужой монастырь» со времён «Аленького цветочка» было написано в разных вариантах столько, что и всего и не вспомнишь с ходу. Г. Гаррисон «Мир смерти», К. Саймак «Мир, которого не может быть» и др., С. Гансовский с несколькими рассказами, Д. Биленкин и т.д. и т.п. А если взять время после публикации С. Другаля, то можно видеть, что интерес к такому сюжету не исчез. Напротив, задача решалась более разнообразными и оригинальными способами, чем ранее. Можно припомнить рассказы и детские повести К. Булычева, детективно-приключенческую повесть А. Шалина «На готовенькое или Бунт марионеток», неплохой рассказ С. Вартанова «Охота на дракона». Более эрудированный человек назовёт еще.

Если оторваться от фантастики, на ум сразу приходят произведения В. Астафьева, у которого мотив воздаяния за жестокость к природе на нашей планете и в наше время звучит почти везде.

После всего этого многообразия «У каждого дерева своя птица» выглядит… Да никак не выглядит.

Так и не понял почему и за что выставлены высокие оценки.

В отрыве от романа «В Зените», на мой вкус, рассказ совсем не смотрится. Слишком много непонятного вот так сразу. После же чтения основного произведения достаточно чётко понимаешь чего ждать от рассказа, и интереса он не вызывает. Честно говоря, не понравился он мне при всём уважении к автору. И за набор голых фактов (учебники по физиологии и биохимии и без фантастики пришлось читать), и за непроработанность сюжета (кроме идей и логических связей между ними в тексте мало что есть), и за трагикомическую, достаточно нелепую концовку.

Долгая, вязкая, громоздкая история не-совсем-понятно-о-чём.

Вроде бы у автора к моменту написания уже и был приличный литературный опыт, и сюжет, в общем-то привычный для Головачёва, не требовал особенно напрягаться, но получилось что-то неудобоваримое.

Введено много нерасшифрованных технических «терминов», без которых легко можно обойтись. Повествование записано крайне неудобным «канцелярско-инженерным» языком, разобрать который непросто. Персонажи по большей части отличаются только фамилиями, никак автором не характеризованы и не раскрыты. Диалоги словно бы написаны для юмористической пьесы про роботов — живые люди так не говорят. Действие развивается странно — автор, ничего толком не объясняя и не давая понятного расклада, постоянно вводит какие-то противоречивые сведения, раз за разом происходит что-то малопонятное, но очень таинственное, а уж зачем при таком уровне развития техники земляне постоянно летают на что-то посмотреть лично — неясно вовсе. Такое ощущение, что дело происходит во времена Жюля Верна, когда прибора, совершеннее человеческих глаз и ушей, просто не было! Объём искусственно растянут и заполнен множеством лишних сцен, никак сюжет не продвигающих. Ничего научного в повести тоже не заметил — кроме разговоров и умозрительных предположений автор не приводит ничего похожего на научный анализ, текст — чистая гуманитарка.

Финал донельзя странен: хозяева планеты вдруг (без всякого предисловия) начинают предъявлять землянам какие-то смутные претензии, мало относящиеся к событиям повести, а те в ответ читают стихи о горячем человеческом сердце! Похоже, сам автор плохо понимал, что он хочет выразить.

Если бы это был рассказ на 5 станиц с ударной концовкой, то история неудачного контакта с тупиковой «цивилизацией машин» ещё смотрелась бы прилично. А в настоящем виде, даже с учётом года написания и советского дефицита нестандартной фантастики, произведение внимания не заслуживает.

Заметка очень страдательная. Только автор зря пытается разжалобить своего читателя математикой.

Во-первых, были народные стройки и без зэков. Причём, иногда в таких условиях, что бараки с постельными клопами могли показаться роскошью. Почему вдруг вставка из книжки обязательно относится к быту заключённых, почему не к Днепрогэс? У самого Ларри нигде таких намёков нет — это чистая придумка автора заметки.

А во-вторых, могу сообщить, что клопы-хищнецы (те самые «редувии» из книжки Ларри) имеют довольно крупный размер — до 2 см в длину (тропические ещё крупнее). Поэтому, полведра — по десятку хищнецов на барак — не так уж много. Получается комсомольский городок с 2-3 десятками бараков-времянок, а не бесконечные периметры с колючей проволокой.

Не нужно из художественной литературы на почве собственных фантазий выдувать миллионные жертвы режима.

Небанальное (хотя кое-что все эти десантные «грифы», всемогущие бабушки и космическое ООН напоминают), пожалуй, даже немного напоказ рыцарско-романтическое для советской фантастики произведение. Я был очень удивлён, столкнувшись с таким фортелем сюжета и вообще возможностью слияния жанров рыцарской саги с рабоче-крестьянской космооперой. Хотя и написано для старших классов советской школы, а удивляет и сейчас.

Читал с удовольствием, пока не осознал искреннее желание автора потоптаться по религии. Ну хорошо, понятно, что было принято религию отвергать как пережиток и сваливать на неё разные беды общества. Но зачем с таким цинизмом пинать поверженного в идеологическом споре противника? И уж тем более непонятно зачем автору потребовалось самоутверждаться на ниве фантастики за счёт религии вообще и христианства в частности?

Этически этот роман, к сожалению, совсем не украшает Фирсова как человека и автора, а советскую фантастику как исторический этап литературы, на мой взгляд.

Чем больше читаю Громова, тем больше удивляюсь однообразию хода сюжета и несовпадению авторского посыла произведения и моей интерпретации. Герой (герои) совершает некий круг и возвращаются к исходному состоянию, либо к состоянию ещё более худшему, вопреки всему. Автор не прав, показав сохранение статуса кво. Иногда человеку достаточно небольшого толчка, чтобы выйти на новый горизонт, причём неважно, что шкала сдвинулась равным образом — изменяется только способность познавать мир, но не сам мир. Кроме того, на жизненный успех личности, иногда в гораздо большей степени чем интеллект, влияют характер и внутренние установки человека. В рассказе этот момент скомкан — тщетность усилий по изменению социального статуса показана только на одном человеке. Да и просто интересно: кто догадался усложнить экзамены в пищевой техникум? Неужели при повышении уровня интеллекта срочно потребовалось внести в пищевую промышленность (следовательно — в обучение) какие-то новые принципы и качественно усложнить технологии?

К плюсам произведения стоит отнести скрупулёзное описание человеческой жизни, которым мало кто себя затруднил во всех остальных рассказах сборника.

Написано очень бодро. Видно, автор, даже после пропесочивания его ранней фантастики критиками, не утратил тягу к приключениям. Читателя практически захлёстывает жажда романтики, стремление отправиться в путешествие, желание столкнуться с тайной. М. Михеев довольно удачно выбрал пропорцию между детективом, фантастикой и жанром авантюрного приключения с участием пиратов. Он успевает в тексте поработать с героями, пробежаться по пейзажу, сделать коротенькое пояснение, закрутить острый поворот сюжета. Действие повести не останавливается ни на минуту и она, вероятно, достойно смотрелась в середине 80-ых.

Но автор почему-то воспользовался для создания произведения далеко не лучшими приёмами, которые позднее прочно вошли в арсенал сериальщиков, наплодивших массу посредственной фантастики. Нет убедительных завязки и развязки, невнятное и какое-то детское обоснование переноса во времени (чего я от технаря Михеева никак не ожидал), новые персонажи стремительно появляются и исчезают подчас без всяких объяснений, герои по чистой случайности обладают выдающимися навыками, загадки и побочные сюжетные линии не имеют ответа или окончания, совершенно серьёзный финал выполнен в стиле авторской мистификации «Всё это настоящая правда — вот статья в журнале!», концентрация совпадений и необъяснимых случайностей слишком высока.

В итоге получилась типичная по сегодняшним меркам история про попаданцев. Автор, безусловно, честно пытался подвести под повесть какую-то твёрдую основу — показал жестокие нравы людей из Прошлого, ввёл интересную мотивацию для своих героев, попробовал коснуться быта отдалённой эпохи, отступил насколько это было возможно от советских стандартов поведения и личных отношений героев подобных произведений. Но всё забивает безудержный, головокружительный рывок к «флибустьерскому дальнему синему морю». Заметно, что самих приключений хочется больше, чем каких-либо строгих объяснений. Возможно, что для творчества М. Михеева это даже не так уж плохо. Возможно, душа автора сумела один единственный раз вырваться туда, куда её не выпускали долгие годы.

Поэтому не стоит судить строго.

Очередной глупый рассказ, который спасает только год написания.

А простите, уважаемый автор, где ещё проводить испытания? И, собственно, почему этот факт как-то должен помешать человечеству по мере развития техники перенести подобные эксперименты в ближний космос (что опять же далеко не «гут»)? Маленький ребёнок тоже сначала какает прямо под себя. Почему-то Бертольда Шварца «глупым ослом» по той же причине до сих пор никто не назвал... Более того, когда вдруг в стране что-то такое случается (без разговоров приходят какие-то люди с автоматами и начинает всех убивать, не желая ничего слушать), та же самая шибко умная интеллигенция, которая пару лет назад рвала рубаху за разоружение, мигом вспоминает про своих военных и бежит им навстречу, требуя защиты и радуясь, что у армии есть оружие (любое!). Тут уже никому не до фельетонов про генералов-дуболомов и сумасшедших учёных, испытывающих адские машинки: мама, спаси-помоги! Всё мигом становится ясным — зачем и почему оружие делали, да отчего его испытывали с такими варварскими последствиями.

Вообще, почему вопрос разумности и миролюбия вдруг определяется по какому-то левому критерию?! Совершенно не учитывается история человечества, политическая и экономическая обстановка. Словно общая ситуация военного противостояния напрямую зависит от разумности и миролюбия каждой особи. Из-за социальной структуры нашего общества человек — не более чем песчинка в механизме общественных процессов. Люди когда-то и выжили только потому, что взяли в руки дубину, всем стадом применив её против древних хищников. Поэтому не нужно писать всякую фигню про неумение оружием управлять, про ненужность испытаний — накоплен большой опыт, как положительный, так и отрицательный. Не всё ведь сразу получается как надо!

Странно, что такой популяризатор науки, как Азимов, не стал учитывать этот момент. Ну не бывает развития и жизни без ущерба и опасности. В древние времена выделка кожи, красители и свинцовые водопроводы сильно загрязняли окружающую среду, в средние века добавилась проблема нечистот, в современности — оружие массового поражения, химическое загрязнение, выбросы в атмосферу и свалки. Но человечество не стоит на месте и активно пытается свести негативные последствия прогресса к минимуму. На мой взгляд, «развитые инопланетяне» из рассказа выглядят узколобыми бюрократами, а не просвящёнными и опытными «наставниками». Вот ведь какие молодцы — наблюдают, учитывают, а рассказать, помочь — в лом!

Тон рассказа несколько извиняют его притчеобразность и желание автора во чтобы то ни стало (пренебрегая всеми «но») поставить проблему атомного оружия остро — международная обстановка тогда могла в любой момент обернуться Третьей мировой войной. Кстати, так и не обернулась, и как раз из-за понимания последствий.

Яркий, но чрезмерно одиозный и неглубокий рассказ.

P.S. И довольно диковато в одном из отзывов выглядит притяжка украинского конфликта, ядерного оружия России и потенциальной возможности его применить. Тут можно многое ответить, но всё это никакого отношения к рассказу не имеет и непонятно зачем в отзыв втиснуто (видимо, просто ради отражения политической позиции, что на сайте вроде бы как запрещено). Самое смешное, что устами Киселёва грозили Америке в ответ на её откровенно враждебные действия, а рикошетом попало опять по Украине, которая почему-то всё приняла на себя... И смех, и грех — особенно в контексте рассказа. Никто за вами не прилетит — не волнуйтесь.

Не повезло мне с этим рассказом...

Учитывая год публикации, автор мог оказаться первым, кто развил идею таинственного зла, подстерегающего на неизвестной планете. Однако, припоминая, что практически каждый из «китов» фантастики оставил свой след на этом поприще, и зная манеру Брэдбери выстраивать сюжет, я ничего не получил от рассказа.

Почти сразу становится ясно, что главный персонаж помрет мучительной смертью. Это даже не замаскированно. Опять же, ежу понятно, что на астероиде живет некий Бяка (а если не Бяка, то Бука, а если не Бука, то Кузькина мать, которой пугали красные комми, да так и забыли показать), только и ждущий свежих душ. Раньше, в приключенческих романах 18-19 веков, истории такого рода обычно происходили на морских островах или в заброшенных храмах. Банально, предсказуемо. Остальное — детали. «Абсолютное оружие» Р. Шекли куда интереснее и актуальнее.

Язык? Так у Брэдбери везде — язык. Можно и привыкнуть.

Грендель получился отлично, я даже рассчитывал на большее, но зря. Вот, вроде, все на месте — за пренебрежение к чуду люди наказаны вторжением сказки в реальность в самом неудобном его (чуда) проявлении. Однако подход к столкновению двух миров (сказочного и реального) меня просто убил. Мало того, что создается ощущение, будто бы единственный правильный способ исправить положение — это затравить миф мышьяком и капканами (а не вышло, мол, потому что не в ту контору обратились), так еще и сюжет поворачивается все большей враждебностью мифа к людям.

Да, смешно невероятно!

О чём может писать женщина? О любви. И только о ней. Всё остальное для женщины малоинтересно, значит, как правило, получается хуже. Сама же любовь требует конкретики, фантазия абстрактна. Может поэтому так мало женщин-фантастов?

Прочитал действительно интересное и оригинальное, с моей точки зрения, произведение на тему контакта различных культур. Повесть написана в той же порывисто-эмоциональной манере, что и «Леопард с вершины Килиманджаро» и почти с теми же недостатками. Хотя здесь Ларионовой удалось по большей части очень стройно и красиво (не увязнув крепко в технических деталях) сплести романтику внеземной любви с обстановкой космической экспедиции. Эмоциональность описаний и загруженность текста эпитетами почти не мешают. Я бы даже сказал, придают тексту повести уникальность. Дело, на мой взгляд, опять портит непреодолимое желание автора во что бы то ни стало сыграть на чувствах читателя. Странная, случайная, а оттого искусственная для сюжета катастрофа Обиталища богов и постоянное присутствие смерти в городе аборигенов, опять, как в плохом театре, драматизируют обстановку. И только за счёт этого удаётся выразительная, но какая-то по-детски пафосная, концовка.

Однако, несмотря на все упрёки и невысокую оценку, хочется сказать, что «Формула контакта» — особенная и очень любопытная, как мне кажется, для отечественного читателя вещь. Рекомендую к ознакомлению. Может и не понравиться, но равнодушным не оставит.

Местами неплохо. С юмором история, рассказывать автор опять же умеет. А вот сюжет слабый и бессвязный, почти «голливудский». Я так и не нашел прямой связи между историей Рыбаренко и русской частью приключений, прямо-таки сценарий фильма «Блейд» получился.

Автор в этом рассказе слил достаточно удачно два направления: модную тогда двойственность происходящего, позволяющую читателю самому сделать вывод «было или нет» и откровенный ужастик, но слишком увлекся нагнетанием атмосферы. Опять же, текст несколько затянут, на мой современный вкус, и не отличается выразительностью.

Читал школьником — классе в восьмом — и уже тогда, не имея для сравнения ничего лучше, чем унылые сочинения советских «ближнеприцельников» (которые лежали в библиотечной пыли) и не менее унылые опусы несметной «конины» (которая наоборот, войдя в моду, зачитывалась до дыр), поражался примитивности и схематичности романа. Лишь спустя много лет узнал, что я, оказывается, случайно познакомился с классикой космооперы.

Как же плохо написано! По-моему, автор просто калькировал Бэрроуза с его марсианским Джоном Картером. На мой взгляд, мелковато даже для космической оперы. Всю книгу занимают одни примитивные приключения. Сами герои стандартны, как скрепки. Космос ужат до какой-то плоской карты с княжествами и провинциями.

Ничего безобразного в романе, конечно, нет — стандартное приключалово в духе Хаггарда, но как фантастика не понравилось совершенно.

Очередная вариация «Карика и Вали», написанная непонятно зачем. Видимо, под прямым влиянием детских научно-популярных книжек Халифмана об общественных насекомых.

Если автор хотела рассказать что-то новое о мире насекомых вообще и муравьях в частности, то её замысел отстал от времени. И рассказывали уже не единожды (деткой фантастики и научки на эту тему было написано изрядно), и ничего толкового в повести не видно. Герои достаточно хаотично носятся то по двору, то по дому, то по муравейнику, повторяя известные эпизоды из книжек Ларри и Брагина, не добавляя в классическую историю с уменьшением и прямым наблюдением природы ничего нового. Пожалуй, стоит только выделить зацикленность на феромонах, почему-то никак толком не связанную с ключевым событием повести — изобретением пилюль, способных изменять размер живых существ.

Главные персонажи, на мой вкус, скучны — героический сыщик, который привык откликаться на обращение «дядя Люда», загадочный, непонятный и неуловимый, как Фантомас, юный гений Фима, его малолетняя соседка Анюня, страдающая дефицитом внимания, и полусумасшедшая пенсионерка, помешанная на конфетах. Из этого бы надо лепить чисто юмористическую историю, а не научно-познавательное произведение, но автор постаралась написать всё сразу — повесть для младших школьников она совместила с детективом, научным триллером и шутейливой сказкой. Обычно в таких случаях образуется каша-малаша, и повесть Сухановой, разумеется, исключением не стала.

Читать книжку скучно вообще: нескладные стихи, бытовая суета персонажей и затянутое вступление, занимающие всю первую половину повести (если не более) нагнали зевоты даже на меня, взрослого выдержанного читателя, а уж ребенку бы такое наскучило бы гораздо раньше. Также несколько неприятное впечатление оставляют попытки автора посюсюкать с читателем — порассказывать ему сказочки, поиграть в куклы, обсудить разные склоки, возникающие между жильцами. Понятно, что книжка детская, но не до такой же степени! В противовес гипертрофированной завязке финал получился скорострельным и невнятным, а путешествие по подземелью слишком кратким. Ну, выбрались они из муравейника, ну кончилось приключение — и что?

Меня зацепил только нарочитый «неправильный» говор старушки Тихой — только он из всех использованных авторских уловок показался занятным.

Сам главный герой Фима получился настолько великим и монументальным, что в него просто не верится. В жизни почти не бывает настолько выдержанных и увлечённых мальчиков, которые бы только вокруг муравьёв и бегали, не замечая толком окружающего мира, не отвлекаясь на простые детские радости. Вернее, бывают (приходилось иметь дело с парой экземпляров), но в ближайшем рассмотрении, несмотря на «учёность», они обычно оказываются малосимпатичными «маньяками», зацикленными на определённой идее. Словом, в земное происхождение гениального школьника Фимы не верится — это либо взрослый, либо какой-то инопланетянин. Почему-то сразу возникает непроизвольное желание его убить и тут же сверху поставить памятник, увековечивающий все настоящие и будущие заслуги в сумме.

Наконец, занимательные факты из жизни насекомых, ради которых, очевидно, книжка и писалась, разбросаны по тексту без особой системы и пользы. Большого любопытства и памятного интереса вся толкотня вокруг каких-то превращений, исчезновений, старушечьих склок и феромонов не вызывает. В голове остаётся какой-то сумбур с претензией на юмор.

Я бы не рекомендовал повесть Н. Сухановой для детского познавательного чтения. Есть гораздо более адекватные и полнокровные произведения, посвящённые приключениям уменьшившихся персонажей. Как говорится: «Справедливо забытая книга».

По-моему, слабовато.

Сюжет простецкий — сколько уж завязок было, где герой приезжает в заброшенную деревню, а там — бука. Или бяка. Персонажи выведены слабенько, про них толком ничего не сказано, лишь отдельные черты: кто лысый, кто острослов, кто аккуратистка. Идея так себе — очень слабо верится, что к XXI веку где-то в европейской части страны существует некое место, где люди свободно теряются и их никто не ищет. Поэтому, даже с таким довеском как мистика, рассказ на новую «Женщину в песках» не вытягивает. Детали поданы расхлябанно: почему учитель-то, если это явно университетский препод; куда у городских вдруг исчезли телефоны, а у деревенских — родственники; зачем в нынешние годы этнографам ходить по деревням пешком, испытывая все прелести походной жизни, если у нас даже студенты приезжают на практику на машинах? Архаика сюжета плохо сочетается с современностью действия.

А дальше старая, как рассказы Лавкрафта, Меррита или Говарда, история. Бука кровожадна и неуязвима. Бука нужна аборигенам, они к ней привыкли. Букой удобно пугать, ведь она столь несуразна и неправдоподобна, что уже одного образа и полуволшебных подробностей достаточно. Теперь натянем получившуюся конструкцию на известную сказку (почему бы не натянуть — так ведь ещё не делали, ну и пусть выглядит странновато — зато какая отсылка) и можно печатать.

Я бы не сказал, что плохо, определённое настроение и флёр лёгкого безумия автор создать сумел. Но уже приходилось читать столько историй про съеденные экспедиции, что не вижу для себя ничего нового.

Не нужно уже было к 90-ым писать таких книг!

Автор хорошо подал атмосферу сибирской глубинки, образы мальчишек, трепет перед необъятностью природы и её загадками, тягу к истории родного края. Замечательно, в ироническом ключе показано первоначальное противостояние двух групп подростков. Первые главы повести в этом отношении приближаются к «Тимуру и его команде» на современный лад. Можно только похвалить.

Но как уныло сделана историческая привязка к «героической революции«! К 90-ым годам этот грандиозный переворот уже порядком подзабылся и слабо интересовал молодое поколение. История прихода большевиков к власти до такой степени обросла легендами, сказками, мифами и откровенным враньём, что превратилась в абсолютно неживую сагу библейского толка про доброго, мудрого Ильича и подлых буржуинов. Автор же с неизменной энергией робота снова попытался запустить здоровую тягу молодого поколения к познанию, изобретательству и истории на рельсы священного преклонения перед злоключениями ссыльных революционеров. «Потаённое ныряющее судно» пытается пойти по стопам «Неуловимых мстителей», «Кортика» и «Бронзовой птицы», но получается это страшно грубо и бесконечно нудно. Идейное противостояние в современности запускается с момента, когда дети обнаруживают: один потомок царского шпика, другой сопричастен ссыльным социалистам. Продолжения классовой борьбы захотелось? Детей-то зачем втягивать?

Нудность детективной части и исторических отрывков зашкаливает. Ей-богу, детские рассказы Бонч-Бруевича о Ленине и революционных событиях по сравнению с текстом Лапина видятся настоящим экшном-боевиком. Ну ты же для детей пишешь! Ты же на такую жилу напал — кустарная подводная лодка на Байкале! Ты же современный прогрессивный автор, не боящийся правды! Почему в детской повести опять тоннами идут замшелые, мёртвые рассуждения о справедливой жизни и борьбе за свободу, которые на деле показали себя не в лучшем свете? Почему опять по старым лекалам выискиваем врагов? Да что за бред?!

Приезд молоденькой учительницы и появление около посёлка научной глубоководной экспедиции немножко разбавляют концентрат политизированной истории, которой заложен в сердцевину произведения, делая концовку интересней, легче.

Но общее впечатление достаточно удручающее. Нужно же уметь так решительно похоронить живых персонажей и прекрасную атмосферу тайны под желанием в очередной раз угодить красным знамёнам! Почему, допустим Томин в 1959 году смог написать практически в том же ключе прекрасную, лирическую, лишённую даже тени идеологии «Повесть об Атлантиде», а Лапин в 1990, несмотря на отличный замысел, выпустил корявый анахронизм, более пригодный для 30-50 годов?

Кроме того, заглавный эпизод с испытанием подводной лодки, скорее всего, нагло спёрт у Ю. Сотника — из рассказа «Архимед Вовки Грушина».

Справедливо забытая книга.

Занимательный рассказ об освоении космоса. С точки зрения технических подробностей.

Но как очень часто бывает, автор слишком много внимания уделил действию, рассказывая о работе космических спелеологов, совершенно подчас оставляя в стороне объяснения происходящих событий. Конечно, «на пыльных тропинках... останутся наши следы», «служба и опасна и трудна» и «как вечным огнём сияет днём, вершина изумрудным льдом», но, товарищ автор, где связь между событиями и зачем вообще всё это было затеяно? Кто такие главные герои? Что ими движет в жизни? Почему они покинули Каллисто, если учёных нужно было постоянно курировать? По какой общей причине погибли планетологи? Почему такая загадочность? В чём суть случившегося? А оно вообще было надо? И т.д. и т.п. Из-за подобных вопросов, встающих по ходу действия, события не выглядят мотивированными и логичными. Кроме того, рассказу, как я уже говорил, остро не хватает некой концептуальной «оси», на которую можно было бы нанизать события и убрать общую хаотичность.

Словом, над литературной стороной дела Д. Бартеллу ещё нужно поработать.

Вот уж не знаю, с душой автор писал или по заказу. Больше похоже, что с душой. Спорить с настоящим космонавтом о именно таком ходе событий в сложной ситуации и о заискивающими перед СССР американцами я не буду. Ибо не мне судить. Если отвлечься от идеологических посылок, то можно покритиковать качество литературной работы Ю. Глазкова. Ну, хорошо, — не умеет товарищ толком писать. Но неужели в редакции «Молодой гвардии» не могли подкорректировать текст? Очень коряво получилось.

Началось, как обычно, за здравие, а кончилось, опять же, за упокой.

Отличная, интригующая завязка, новая система отношений в человеческом обществе, классическая трудность расследования (правда, довольно надуманная – в 90-ые уже вовсю использовали разные штрих-коды и маркеры, так что невозможность для компьютера опознать человека на космическом корабле из-за плохой видимости выглядит детской уловкой), загадка неопознанного и неуязвимого агрессора… Здорово, правда? Напоминает приключения Полынова у того же Биленкина, только выглядит более правдоподобно и динамично.

Но Мирер ухитрился всё застопорить! Затянул, прилепил ненужные детали, поставил в кустах рояль, конец приключения с неопознанным объектом вообще обрывается просто так, словно автор ничего не придумал и бросил писать.

Высокая оценка за замах — больше не за что.

Очень схематично, буквально отдельными кусками. Читателя просто ставят перед фактом того-то и того-то. Схема сюжета стандартная: быстрое покорение Земли пришельцами — подчинение человечества чуждым целям — агент сопротивления — внедрение — крах чужаков — спасение человечества. Непонятна пассивность рефандеров после поражения. Они должны осознавать, что люди представляют потенциальную угрозу в любом случае. Объяснение автора неправдоподобно. Словом, логика, сюжет и антураж рассказа на низком уровне.

Прямо-таки вижу: 12 правило волшебника, 544 правило волшебника, 999 правило волшебника. И так пока автор не запутается в хитросплетениях собственных замыслов. Сюжет интереса не вызывает — Ричард с каждой книгой становиться наследником всё более древнего могущества и события сами его влекут к этому, а не случись пара мелочей в начале истории — и не было бы Великого магистра, был бы простой деревенский паренёк. Ричард почти не делает себя сам — его делают обстоятельства, почти как в «Свароге» Бушкова. Скучно.

В первый момент подумал, что рассказ жестоко изувечен переводчиком. Совершенно нечитаемые предложения, чёткого хода событий нет — он почти превращается в «поток сознания», постоянные повторы, какой-то жуткий замес невнятицы.

Если бы не видел своими глазами перевод других рассказов в исполнении Мусиной, то повесил бы всех собак на неё. Но, похоже, основная заслуга тут принадлежит автору.

Подход к изложению довольно прост, ничего интересного, а вот замысел очень понравился: люди так дружно, согласованно и, на первый взгляд, логично направили усилия против беды, что не заметили настоящего её прихода. Болезнь, с которой они боролись, уже поразила их и попытка оградить общество от опасности стала бешеной охотой на ведьм. Исключительно удачная гипербола.

Если бы не полубессвязный текст, рассказ действительно оказался бы красивым.

Слабовато.

История не имеет явной цели (хотя возможно, автор пародировал неизвестное мне произведение), кроме как поюморить. Фразы типа «Наш корабль летел в бесконечном небе, до ближайшей планеты невесть сколько километров», честно сказать, местами выводят текст даже за рамки юмористической пародии. Сюжет — банальное сцепление парадоксов. Концовка не сформирована.

Можно прочитать на раз. И больше не вспоминать.

Повестей и рассказов с такой тематикой и примерно таким сюжетом вероятно сотни. Может я просто избалован обилием фантастики в наше время и не способен оценить это произведение Фирсова, но особой работы над характерами, над подачей материала (сюжет состоит главным образом из действия, места для осмысления событий совсем мало), над смыслом произведения я не вижу. Кроме внешней детективно-приключенческой увлекательной формы исполнения за повестью ничего не стоит.

Старательное, но не слишком удачное ведьмакообразное подражание Сапковскому. Автору не удалось толком ни пошутить, ни создать зловещую обстановку, ни подать основную проблему остро. Всего понемногу и ничего нового. Происходящие события и антураж не создают у меня ощущения средних веков. Почему-то после грозного описания монстра следует не очень сложная расправа с ним, на фоне которой вся суета, связанная с его появлением, кажется мелковатой. Так же банальными и вторичными (сравнивая с когортой сильных фэнтезистов типа того же Сапковского) выглядят нравственные заморочки и поступки персонажей. Все это уже столько раз было... что и трогать незачем.

Словом, достаточно заурядная, средняя вещь.

Достаточно дебиловато (скорее с улыбкой, чем с негодованием), но если читать совсем нечего — сойдет. Есть в книге хорошие моменты, но общий смысл текста — всё сводить к абсурду, мне очень не понравился.

Вещь подробная, сюжет интересный, но мне она показалась невероятно скучной. Нет в ней живости, которая присутствует в других произведениях Беляева.

Социальная проза Сыча всё же не понравилась. Возможно мне сложно понять и оценить — как-никак я, по большему счёту, пропустил ту эпоху.

Цикл представляет собой попытку проанализировать советское наследие (от быта до этики) и сделать своеобразную ревизию ценностей, прикинуть, что можно унести с собой дальше.

Тем не менее, как мне показалось, автор в текстах цикла прямо-таки кидается в крайности. Казуистичность повестей мешает их воспринимать: простые вещи даны сложными, сложные — упрощены. Тяга к странным аналогиям и гипертрофированному символизму нередко почти разлучает отражаемую сущность или явление с его смыслом. Повести значительно разнятся и стилистически (даже внутри себя) — то читаешь притчу, то подобие воспоминаний, то проповедь, то исповедь, то рифмованный текст. Юмор у Сыча очень своеобразный и, на мой вкус, не всегда уместный. Очень тяжёлое чтение.

Темы взяты вполне обыденные для 80-ых, ракурс раскрытия даже не оригинален. Примерно то же можно увидеть в соответствующих времени произведениях Л. Кудрявцева, О. Корабельникова, плодовитого К. Булычева. И получить при этом гораздо большую отдачу.

Кроме того, прочитанное как-то плохо укладывается в голове, забывается. Повести больше удивляют необычными формами, приемами, чем сутью или выводами, что в итоге делает их малоинтересными.

Приличная проза, во главе угла — психологизм.

Минусов отмечу всего два:

1) Про одиночество в толпе не писал только ленивый,

2) К фантастике данный рассказ не имеет отношения — в нём нет ни одного фантастического элемента.

Странный выбор для публикации в антологии, посвящённой фантастике.

Прочёл, да не возрадовался.

Сразу оговорюсь, что фэнтези я недолюбливаю. Много за что.

Зачем читал? Купили, принесли, в руки вложили, похвалили. Ну и рассказ Осояну мне был рекомендован.

Сборник я бы не назвал ни ровным, ни добротным. Это где ровность-то? От «Собаки в вазе» Олди и Валентинова, где персонажи действительно живые и сюжет со смыслом закручен, до литературно «никаких» текстов Вербининой и ненавязчиво-пустых — Папсуева. Добротность опять же под вопросом. Большинству авторов просто нечего сказать читателям. Более-менее свежую тему кто-нибудь поднял? Никто. Ладным слогом кто-нибудь блеснул? Олди, Осояну. Кто фантазией похвастался? Единицы: Олди, Осояну, Алёхин. Может кто-то скрупулёзно выстроил обстановку или показал запоминающихся персонажей? И тут негусто. Интересный и сложный сюжет, философские находки, юмор? Всё это не в избытке — на манеже всё те же. Части рассказов явно «мала» шкурка краткой формы — видно, что это эпизоды или эмбрионы романов. Критическая и ироническая вещь Олди «Мы плывем на Запад» довольно нелепо выглядит между «серьезными» рассказами, а статья супругов Белаш (я, кстати, только из самого текста узнал что это статья) каким-то боком попадает под определение «фэнтези».

Сборник напомнил мне ежегодное школьное празднование какой-нибудь даты революции в советское время. Большинство не знает что сказать и долго, нудно пересказывает другими словами старую речь; кто-то лихо, сорвав аплодисменты, оттарабанил классическое стихотворение; кто-то вообще пустился рассуждать в сторону, не по делу; и лишь немногие попытались творчески показать что-то своё собственное.

Не удовлетворён, как подборкой произведений, так и их компоновкой и некоторой неряшливостью оформления сборника.

Если это срез творчества современных русскоязычных авторов, работающих на ниве фэнтези, то кажется, в Серых горах не только нет золота — сами горы измельчали в холмы.