Довольно примечательный выпуск, но особо выделю:

— Уильям Шекспир. Избранные сонеты. Перевод Нины Сапрыгиной, с. 152-157:

-- Сонет 20, с. 152.

-- Сонет 30, с. 152.

-- Сонет 50, с. 153.

-- Сонет 66, с. 153.

-- Сонет 96, с. 153-154.

-- Сонет 98, с. 154.

-- Сонет 99, с. 154.

-- Сонет 100, с. 155.

-- Сонет 102, с. 155.

-- Сонет 105, с. 155-156.

-- Сонет 121, с. 156.

-- Сонет 130, с. 156-157.

-- Сонет 135, с. 157.

— Вячеслав Влащенко. Александр Солженицын и Варлам Шаламов. Cвет живой истины и трагический мрак мертвой правды, с. 170-209.

http://www.fantlab.ru/blogarticle57925pag...

цитата

Тема «Солженицын и Шаламов» все еще остается настолько взрывоопасной, что возникает такое ощущение, как будто, приступая к ней, ты сразу оказываешься на заминированном поле, усыпанном раскаленными осколками уже разорвавшихся мин, и каждый твой шаг босиком по нему связан с угрозой если не мгновенного взрыва, то неизбежных кровавых порезов ног.

— Елена Зиновьева. Книжный остров, с. 234-236.

Рецензия на:

Вера Зубарева. «Слово о полку Игореве»: Новый перевод с комментарием. М.: Языки славянской культуры, 2018.

http://www.fantlab.ru/blogarticle56337

Елена Хаецкая. После бытия

Сетевая публикация (17 декабря 2018 г.): https://krupaspb.ru/zhurnal-piterbook/zap...

Мемуары – один из самых любопытных литературных жанров. Даже не «интересных», а именно любопытных, поскольку зачастую они именно удовлетворяют это наше, иногда почтенное, иногда не слишком почтенное, чувство. Мемуары подводят некий итог. Отбор биографических (жизненных) фактов для изложения их в мемуарах – крайне немаловажный вопрос, фактов-то за долгую жизнь набралось море (впрочем, их и за короткую жизнь набирается немало), о чем вспомнить – о чем забыть, какими словами подать историю – все имеет значение. За словами не спрячешься, сколько бы человек ни пытался представить себя в мемуарах в самом лучшем свете – слова раскроют его таким, каков он есть. Помню, какой ужас меня охватил, когда я раскрыла мемуары красавицы жены прославленного маршала и обнаружила там концентрированную желчь: женщина бойко, ядовито сводила счеты со всеми своими обидчиками. Обидчики эти заняли лучшие комнаты в гостинице или успели перехватить дачку, на которую сама эта маршальская супруга положила глаз. Попутно попинала она и сослуживцев мужа: в угоду официозной мифологии наврали про смерть такого-то (не был он героическим разведчиком, а был он обычным мародером), и про такого-то тоже наврали, ничего он не герой, просто алкоголик; а сами-то орденами обвешались и обзавелись квартирами и брульянтами…

Но эта дама по крайней мере была предельно откровенна. Бывают же персонажи, которые стараются показать себя в наилучшем свете, а между строками все равно сочится зависть к чужому успеху и злоба… Случается и наоборот: живет, скажем, актриса с не самой лучшей репутацией, а читаешь то, что она написала к концу жизни, – и видишь: ни о ком худого слова не сказано, в тексте – легкий юмор, немного печали, рассуждения об искусстве, что удалось сделать и что не удалось. Совсем другими глазами потом на человека смотришь.

Мемуары не лгут, потому что материя текста, стиль, — они не поддаются фальсификации.

Но как-то раз я взяла в руки очередной мемуарный том и вдруг ощутила нечто вроде священного трепета. Ведь это – чья-то жизнь! Вся целиком – или, по крайней мере, большая ее часть. Вложенная в слова как в сосуд, запечатанная в бумажный том. Держать в руках чью-то жизнь и с пренебрежением думать: купить книжку – не купить, интересно то, что там понаписано, или так себе?.. А ты-то сама кто такая, чтобы в подобных выражениях думать о чьей-то жизни?

Вообще мы не должны в принципе так легко и пренебрежительно думать о других людях. Но одно дело — когда человек стоит перед нами, сегодняшний, «случайный» (может, у него голова болит, вот он сегодня и злюка, а вообще так душа-парень, нам-то откуда знать!), а другое дело – когда обдуманные факты, отобранные, тщательно описанные собраны в книгу, как бы «извлечены» из человека, обобщены… Как можно к подобному относиться свысока?

Я думаю – нет, мы никогда не должны листать мемуары с пренебрежением. Этот жанр, в отличие от всех остальных, заслуживает безусловно уважительного отношения со стороны читателя в любом случае, даже если представляет собой сведение счетов с врагами маршальской вдовы. Мемуары – помимо прочего – жанр чрезвычайно поучительный. Ведь человек не только волен что-то делать со своей жизнью. Он также волен совершать некие манипуляции со своей памятью. И то, что он в конечном итоге делает с этой памятью о своей жизни, отливается в книгу мемуаров, книгу, по большому счету, страшную. Если над своей жизнью человек не всегда волен, то над памятью, над отбором фактов и слов он волен всегда. Возможно, в мемуарах он более настоящий, чем в реальности. Не знаю, не знаю, друзья, внезапно меня охватил настоящий страх и трепет, когда я взяла в руки очередной мемуарный том.

(c) PiterBook

В этом году в Китае отмечается 40-летие с момента проведения политики реформ и открытости

Евгений Янович Сатановский:

цитата

Китай был нищий, Китай был полумертвый, в Китае вымирали десятки миллионов людей за XX век. В Китае убивали десятки миллионов людей, в том числе оккупанты. Уже и не было, казалось, этого Китая. И пластали его на мелкие составные части – Срединную империю, которой 5 тысяч лет. А Китай собирался обратно. И это нам – великий урок! Нам, которые распались на некоторое количество частей, и эти части вовсе не обязаны вечно находиться порознь. Всего ничего. Другое дело, учитывать надо собственные ошибки. Понимать надо, почему все так происходит, а не дурью маяться, не шапкозакидательством заниматься. Но и это у китайцев было: Большой скачок, Культурная революция, куда их только не несло! А в какой-то момент начали думать мозгом уже в современности, я про историю не говорю, это – отдельная тема. Я надеюсь, мы когда-нибудь вернемся к практике исторических лекций. Много чего можно сказать и про борющиеся царства, и про империи Цинь и Хань, и про Танский Китай, вспомнить про Циньский, и много чего вообще.

Но сегодня говорим о современном. Сегодня исполняется 40 лет политике реформ и открытости Китая. Страна была абсолютно – государство Третьего мира. Более того, она еще 27 лет назад, когда мы успешно покончили с СССР… Мы ж смогли сделать то, что не смог бы сделать никто! Она сильно от нас отставала. А сегодня мы от нее сильно отстаем во всем, кроме, пожалуй, осколков старых советских технологий, старой культуры недобитой, в том числе – музеев и театров, и много чего другого. Ну, как есть. 40 лет! Причем это сегодня мы говорим: ну, как же, у них такая рабочая сила, у них такой внутренний рынок, у них такое население трудолюбивое, у них провинции густонаселенные на берегах моря, диаспора. А у нас, можно подумать, прям плюсов нет! Ну, как использовать.

Но дело в том, что 18 декабря 1978 года, когда начался Третий пленум ЦК КПК XI созыва, это совершенно было не явно. Выбрали, кстати, не самый радикальный вариант реформ. Как-то у них там вот Дэн Сяопин был, а у нас вот Чубайс есть. И разница между Дэн Сяопином и Анатолием Борисовичем велика. Больше того, до 1981 года Дэн Сяопин еще боролся со сторонниками жесткой линии. Тема была: "Как сохранить, в какой пропорции элементы маоизма?" Дэн Сяопин не боролся с маоизмом, Дэн Сяопин останавливал своих радикальных реформаторов, а в 90-е они поддерживали реформаторов против консерваторов.

Евгений Янович Сатановский — востоковед, кандидат экономических наук, профессор, президент научного центра «Институт Ближнего Востока»

Беше-Головко К. От либерализма до неолиберализма: заблуждения реформаторов // Наука. Общество. Оборона, 2018, №1(14), с. 1.

https://www.noo-journal.ru/nauka-obshestv...

цитата

В статье анализируются основные аспекты влияния неолиберализма на курс российских реформ. В том числе как неолиберализм стал доминирующей идеологией в России, в какой сфере реформ и за счет каких механизмов неолиберализм особенно принимается.

Ключевые слова: неолиберализм, Россия, реформы, образование, правосудие, идеология

Карин Беше-Головко (Karine Bechet-Golovko) — доктор публичного права Университета Монпелье (Франция), приглашенный профессор МГУ

И.Л. Морозов. Патриотизм и межкультурный диалог как парадигма будущего для России и всего мира // PolitBook, 2018, №1, с. 34-47.

цитата

Кризис и противоречивость процессов глобализации актуализируют запрос на поиск способов сохранения стратегической стабильности современной мировой политической системы. Акторы международного политического процесса сталкиваются с новыми вызовами и угрозами, разрабатывают модели внутренней устойчивости политических режимов. Политические лидеры ведущих государств, в том числе и России, видят возможный путь решения данных задач в опоре на патриотические идеологемы, на основе которых происходит выстраивание нового идеологического поля. Автор статьи анализирует исторически сформировавшиеся особенности российского понимания патриотизма, вскрывает факторы, затрудняющие в современной России формирование единой патриотической идеологии и прогнозирует три варианта дальнейшей эволюции идеологем. Инерционно-имперский вариант предполагается как наиболее вероятный. Предусматривается трактовка патриотизма в этатистской форме, милитаризация общественного сознания, образ Великой Отечественной войны как ключевой точки исторической памяти, возрастание политической роли христианства и ислама. Реформистско-националистический вариант предусматривает изменение государственной политики в сторону смещения акцента именно на политическую роль русского народа, его историю, его победы, его незаменимую роль государствообразующей нации, обращение к культуре древнего славянства, укрепление национальной идентичности и национального сознания русского народа. Реформистско-либеральный вариант. Данный сценарий наименее вероятен, поскольку естественных исторических предпосылок к нему в России нет. По итогам исследования автор статьи предполагает, что духовно-нравственные ценности социального единства, предусмотренные российской государственной политикой в сфере патриотического воспитания граждан, могут стать сферами сближения позиций России и стран Европейского Союза, вынужденных реагировать на схожие по своему генезису проблемами. В сложившихся условиях у России, с опорой на собственный опыт этнокультурного многообразия, появляется шанс заявить о себе как о международной площадке эффективного межкультурного диалога в реалиях сегодняшнего дня.

Ключевые слова: патриотизм, идеология, идеологема, консерватизм, этатизм, либерализм, пропаганда, глобализация, кризис, Россия, Европейский Союз

с. 34:

цитата

Более двух тысяч лет большая часть человечества в общих чертах развивалась в социально-экономическом параметре, определенном Западной цивилизацией. Данный вектор имел свои достоинства и недостатки, нёс человечеству как социальный прогресс, так и мировые войны, геноцид. Однако сейчас Запад уже не способен самостоятельно продолжать выполнять функции глобального управления, не может нести ответственность за судьбы народов планеты путем эффективного поддержания мира и безопасности. Но главная проблема Запада состоит в невозможности сформировать образ будущего для единого человечества.

с. 36:

цитата

В современном мире моноэтничность утратила значение как государствообразующий принцип, границы приобрели проницаемость для миграционных потоков и утратили значение барьера, которым один народ мог отделиться от другого. Все усилия государств остановить миргационные процессы с Юга на Север, с Востока на Запад в последнее десятилетие потерпели неудачу. Плотность и доступность информационных потоков, формирующих картину мира, приводит к тому, что все большее число граждан неблагополучных регионов планеты начинают считать своим домом весь мир, не утрачивая при этом чувства взаимосвязи со своими традициями, со своей цивилизацией. Активизировалась религия как универсальный регулятор сосуществования людей в социуме.

Мир вступил в эпоху многообразия как универсальной ценности и ключевого принципа экономического и духовного развития. Но как соединить принцип многообразия с универсальными трендами глобализации? Как сделать народы открытыми для свободного взаимопроникновения и взаимообогащения культур, не утрачивая при этом традиций, исторических духовных ценностей, переданных нам нашими предками? На подобные вопросы именно Западная цивилизация не сможет сегодня дать ответ. Запад испытывает проблемы не столько экономические или геополитические, но духовные, ментальные. Европа как единая цивилизация столкнулась с серьезнейшим вызовом своей идентичности, единству. Начавшийся процесс выхода Великобритании из Евросоюза, референдум о независимости Каталонии, политический протест лидеров Венгрии, Польши и ряда других Восточноевропейских стран, отказавшихся принимать мигрантов по назначенным руководством Евросоюза квотам – симптомы системного кризиса [Ries C., Hafner M., Smith T. After Brexit. Alternate forms of Brexit and their implications for the United Kingdom, the European Union and the United States. Santa Monica: RAND Corporation, 2017, p. 81-88].

Современная Европа поражена двумя серьезными политико-социальными болезнями. Первый негативный тренд — это евроисламизм, псевдорелигиозный экстремизм. Произошла радикализация на религиозной почве пусть и в численном измерении незначительной, но агрессивной части европейских граждан и лиц без гражданства. Второй негативный тренд – постепенное возвращение в Европу национализма коренных жителей, казалось бы, навсегда вытравленного итогами Второй мировой войны.

с. 42-43:

цитата

В сложившейся ситуации представляется три возможных варианта эволюции патриотических идеологем в рамках попыток выстраивания целостной идеологии в России.

1. Инерционно-имперский вариант. Исходя из имеющихся тенденций государственной политики, предполагается как наиболее вероятный, исходя из тенденций государственной политики. При данном сценарии предусматривается сохранение существующего понимания патриотизма в его выраженной этатистской форме, ставка на милитаризм, развитие положительного образа «силовиков-охранителей» как главной опоры социума, образ Великой Отечественной войны как ключевая точка исторической памяти [Серебрянников В.В. О патриотизме как объекте науки // Духовный потенциал Великой Победы и современный патриотизм. Материалы заседания Философского клуба Ассоциации «Мегапир». М.: Книга и бизнес, 2003, с. 73-82], возрастание политической роли христианства и ислама, подчеркивание вклада малых народов страны в героическое прошлое и не менее героическое настоящее. Исторический смысл существования русского народа будет трактоваться исключительно как составная часть многонационального российского народа, своеобразный «социальный цемент», функция которого соединять и сохранять малое и множественное, а не унифицировать его в единое по своему подобию.

Эксперты корпорации RAND выделяют пять ключевых элементов в системе национальных интересов России: защита государства и политического режима, сохранение влияния на страны «ближнего зарубежья», закрепление международного статуса России как великой державы, обеспечение невмешательства в свои внутренние дела, равноправные политические и экономические отношения с великими державами [Radin A., Reach C.B. Russian Views of the International Order. Santa Monica: RAND Corporation, 2017, p. 7-31]. Инерционно-имперский вариант выстраивания внутригосударственных смысловых конструкций оптимально подходит для обслуживания данных элементов. Основной риск при реализации этого сценария – постепенно может наступить коррозия общенациональной идеи на фоне обостряющегося экономического кризиса, а также под воздействием указанных выше трех негативных факторов.

с. 43-44:

цитата

2. Реформистско-националистический вариант предусматривает изменение государственной политики в сторону смещения акцента именно на русский народ, его историю, его победы, его незаменимую роль государствообразующей нации. Обращение к культуре древнего славянства, укрепление национальной идентичности и национального сознания русского народа, формировании в рамках современной России Республики Русь и превращение России в полноценную федерацию как добровольное политическое содружество разных народов. Данного сценария российский политический класс стремится избежать всеми возможными средствами ввиду его очевидной опасности – вероятность утраты контроля над социально-политическими процессами со стороны правящей элиты, появление вождей популистского толка «снизу», радикализация общественных настроений, распад страны.

3. Реформистско-либеральный вариант. Данный сценарий наименее вероятен, поскольку естественных исторических предпосылок к нему в России нет. Попытка тотальной либерализации экономики и демократизации политической системы государства в 90-е годы ХХ века во время президентства Б.Н. Ельцина вызвали противодействие со стороны значительных страт социума и обеспечили переход политической власти в руки консерватора-этатиста В.В. Путина, что парадоксальным образом ужилось с консьюмеризацией массового сознания граждан.

Данный вариант сценария предполагал бы появление в России приемлемой для всех социальных, этнических и религиозных групп универсальной идеологии совместного существования, понимаемого как состояние экономического процветания и социальной безопасности, достигаемого и поддерживаемого исключительно совместными усилиями при максимальной открытости внешнему миру; демилитаризацию общественного политического сознания; ослабление сакральности, а в конченом итоге и централизованности политической власти; развитие институтов гражданского общества; предпочтение идеологем культурно-цивилизационной открытости и взаимосвязанности [Спасский Н. Остров Россия // Россия в глобальной политике, 2017, №6]; гражданская религия, идущая на смену традиционным иерархическим церковным организациям.

с. 45:

цитата

Двуглавый орел Российского государственного герба символизирует не только евразийский характер государственной власти. Он символизирует историческую готовность России к диалогу культур Запада и Востока. Тактичная, осторожная работа российской дипломатии (государственной и общественной «народной»), умение уклоняться от политических провокаций – неизбежно принесут положительный результат. Международные программы студенческого и школьного обмена, совместные научные конференции, культурно-исторические выставки, спортивные мероприятия лишь некоторые из инструментов «мягкой силы», задача которых сформировать положительный образ России в восприятии как рядовых граждан Европейского Союза, так и представителей политических элит как закономерный шаг к формированию парадигмы формирования Большой Европы от Атлантики до Тихого океана.

Илья Леонидович Морозов — доктор политических наук, профессор кафедры государственного управления и политологии, Волгоградский институт управления (филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации)