Вопрос: Сергей, ни для кого не секрет, что на сегодняшний день Вы являетесь рупором современной российской фантастики. Собираетесь ли Вы в дальнейшем раскрыть в своих произведениях тему Великой Православной России и её особого исторического пути?
СЛ: Мне не очень нравится слово рупор, он транслирует чужие слова. Не собираюсь раскрывать какие-то темы специально, не ставлю перед собой плана: я должен сделать это и это. Писать художественные тексты с заранее поставленными задачами — очень опасно для текстов. Можно превратиться в идеолога, пропагандиста. Это не мое. Я думаю, что высказывать свое мнение буду по любым вопросам, православие — это очень важная тема для России, это наше традиционное состояние, но специально таких планов не имею. Есть достаточно много авторов, которые на эту тему пишут больше, интересней, и они лучше в теме, чем я. Например, Виталий Каплан, московский автор, человек глубоко воцерковленный, пишет с позиций православного человека. Я православный, но мирской, житейский человек.
Вопрос: Я сейчас читаю Ваш роман "Лабиринт отражений" и он мне очень нравится. Особенно меня поразила глубина. Как же Вы её выдумали?
СЛ: Это очень простая была выдумка. Мне хотелось написать роман про виртуальное пространство, миры, которые в них погружаются, но не хотелось описывать далекое будущее, шлемы, огромные экраны во всю стену. Традиционный антураж киберпанка. Мне хотелось написать виртуальный роман в наши дни. Я понимаю, что технической возможности не существует, я решил ввести психологический элемент самогипноза, в который погружаются участники Глубины под действием дип-программы. В то время, когда я писал, это была популярная тема, и я стал фантазировать, что будет, если такая программа реально появится, и можно будет с помощью обычного компьютера войти в такой транс. По-моему, получилось удачно.
Вопрос: Сергей, все ждут от Вас очередного "Дозора", некоторые тешат себя надеждой прочесть когда-нибудь сиквел "Рыцарей Сорока Островов". Насколько я понимаю, здесь Вы идете на поводу своих читателей, фанататов и издателей. А нет ли у Вас самого страстного желания вернуться в один из созданных Вами миров? Скажем, развить дилогию "Звезды — холодные игрушки" — "Звездная тень". А чем черт не шутит! — а может, там и "Осенние визиты-2"!..
СЛ: Есть книги, про которые я точно знаю, что они закончены. Это "Спектр", "Осенние визиты", "Холодные берега" — "Близится утро". Там все сказано и продолжать нет смысла. Есть открытые для продолжения книги. Дозорный цикл — да, хотя он мне слегка надоел, но при этом, действительно, к нему есть интерес и у нас, и за рубежом, и думаю, что пятую книгу мне написать придется. Я постараюсь в ней закрыть тему. Но она, наверное, будет. "Звезды — холодные игрушки" — там тоже возможно продолжение. Сейчас по книге делают компьютерную игру, и выбрали для сюжета некую предысторию. Этот мир достаточно свободно может развиваться в оба направления, и вернуться я к нему могу. Сейчас игры, книги, кино очень сильно начинают переплетаться. В этом есть и плюсы, и минусы, потомучто традиционная книга немножко тушуется под напором конкурентов компьютерных. Надеюсь, что книга сохранится в своем традиционном виде и будет активнее проникать в смежные жанры.
Вопрос: Какое внимание обращаете на художественное сопровождение книг? Как ищет зрительное воплощение образов героев? Принципиальны ли места иллюстраций? Обложка?
СЛ: Писателю хочется, чтобы в книге были иллюстрации, была хорошая обложка. Мне нравятся работы художника Владимира Бондаря из Харькова. Я не всегда даже это ищу. Иногда, когда действие идет от лица главного персонажа, я даже не даю описания его внешности, даже манеры поведения, все становится ясно из сюжета. Тогда читателю легче применить роль героя на себя. Это приём, распространенный в литературе. Меня это в какой-то момент стало смущать, потом я обнаружил, что во множестве книг этот приём используется. Бывают ситуации, когда героя описываешь подробно. В книге "Недотепа" я даже с удовольствием поиздевался над описаниями. Герой подходит к зеркалу, осматривает себя, и идет подробное нудное описание. Оно создает комический эффект. В большинстве книг идет на пользу, когда главный персонаж немножко недорисован.
Вопрос: Скажите Сергей — считаете ли Вы себя по праву "фантастом №1 в России" (так Вас весьма часто называют в прессе)? Можете ли Вы рассказать о своих взаимоотношениях с "коллегами по цеху", и есть ли у Вас какое-либо соперничество?
СЛ: Соперничество есть всегда, как правило, творческое. Есть авторы, которые пишут в близком ключе, и тогда, читая их книгу, думаешь: это мог бы написать я, но он успел раньше! Бывает, что читаешь и радуешься, завидуешь, но понимаешь, что это совершенно не твое. Это действительно соперничество беззлобное, соревнование спортсменов, а не гонки за большим призом. Я не рискну ставить себе какие-то номера, "кто я в российской фантастике". Я думаю, что вообще на такие вопросы отвечать надо либо с улыбкой, либо разводить руками, потому что тут окончательно все расставляет по местам только время, становится ясно, у кого какой номер.
Вопрос: Сергей Васильевич! Вам, как любому творческому человеку, наверное знакомо понятие "творческий кризис". Как Вы боретесь с этим состоянием? Как выходите из него? И как выходят Ваши коллеги?
СЛ: Очень хороший метод — смена обстановки, занятий, причем не обязательно сменить занятие литературой на выпиливание лобзиком, достаточно просто сменить тему, которая утомила. Есть одно универсальное лекарство — это работа. Работа через "не могу", через "не хочу". Читатель, как правило, не чувствует того, что испытывал автор во время работы. У меня есть книги, которые я вымучивал, а потом читал отзывы: как же легко все написано, видно, как радостно и легко писалось. Бывает и наоборот. Если текст не идет — надо сесть и работать. Как правило, текст сдается.
Вопрос: Master of Orion, теперь StarQuake... По мотивам каких других игр Вы хотели бы написать роман? Обязательно ли это должна быть космическая опера? Если нет, игры, то не имеющие ничего общего с этой тематикой тоже рассматриваются? Если игра должна быть хорошо известна, чтобы читатель знал контекст — как насчёт таких популярных игр, как Lineage, Counter Strike, Carmageddon, Lines?
СЛ: Не особенно хочу писать романы по мотивам игр. Есть игры, в которых я проводил большое время. Но они уже имеют свой сюжет, своих героев. Записывать за ними то, что происходит в игре – достаточно скучно. Интересны игры, которые дают толчок к воображению и позволяют писать о своем. В "Мастер оф Орион" я с удовольствием играл, она дала возможность написать Линию грез, хотя это просто тактическая стрелялка без сюжета. Беллетризировать игры не очень интересно.
Вопрос: Планируете ли вы еще писать на тему, поднятую в "Холодных берегах" и "Близится утро"? Или хотя бы в таком же стиле? (альтернативная история) И второй вопрос: как вы относитесь к жанру фэнтези и не собираетесь порадовать нас книгой в таком жанре?
СЛ: Альтернативная истории — крайне интересный жанр, но он очень плотно обработан писателями-фантастами. У нас не побеждала коммунистическая революция, у нас разбивали Гитлера в течение первого года войны... То есть все значимые для людей события так или иначе уже обыграны. В "Холодных берегах" я нашел достаточно необычную и немного скандальную точку пересечения и, может быть, если будет найдена какая-то еще, если я придумаю новую точку пересечения, тогда, может быть, напишу еще одну альтернативную истории. Это сложный интересный жанр.
Вопрос: Почему вы так в последнее время облюбовали жанр боевика?
СЛ: Я никогда от этого жанра не убегал, он всегда мне нравился. Я вспоминаю первые вещи- "Атомный сон", "Осенние визиты", — это все боевики. Книга должна быть интересной, для меня это всегда важно. Чтобы было интересно на разных уровнях. Первый из них — активный сюжет, боевик дает для этого много возможностей. Это хороший антураж, который дает возможность разговаривать дальше на любую тему. И в кинематографе мировом боевик существует во всех возможных вариантах, так что я от него просто никогда не отказывался. Вестерны Сержио Леоне — боевики? В общем-то, да. Звездные войны — да, тоже боевик. Любой военный фильм — это тоже боевик в первую очередь. Не нужно бояться, что герой будет активно действовать, что сюжет будет нестись с огромной скоростью. Главное, чтобы под антуражем было нечто большее. Я стараюсь, что бы оно было.
Вопрос: Сколько времени у Вас займет, чтобы написать настоящий роман, вроде "Спектра" или "Лабиринта Отражений"?
СЛ: "Лабиринт отражения" — 4 месяца, "Холодные берега" — 3 месяца, "Спектр" — около полугода, "Конкуренты" — месяцев 8-9. То есть все по-разному. Все сильно зависит от факторов, напрямую не связанных с литературой. Одно дело — когда автор молодой, у него нет детей, он занимается только книгой. Другое дело — когда у меня двое детей, и если я уйду, запрусь, с утра до вечера буду работать, я буду неправ по отношению к детям. Поэтому темпы всегда разные. Это очень редко влияет на качество книги. Можно писать год-два, можно 3 месяца и очень редко это становится понятно при чтении.
Вопрос: Добрый день! Скажите, в Ваших творческих планах есть место для книги о гипертекстовом фидонете?
СЛ: Нет, это к другому фантасту.
Вопрос: Вы ведь собирались в депутаты? Все еще хотите попасть в думу?
СЛ: Правда? Нет, я не собирался баллотироваться в Думу или вступать в политические партии, эмигрировать из страны или лететь на Марс. Человек должен заниматься своим делом. Быть политиком — очень тяжелая вещь, говорю без иронии. Она требует от человека немножко поступаться принципами, может быть, совестью. Политика — это искусство компромисса, это более холодный, трезвый ум. Я не думаю, что я был бы в политике полезен для людей и уж тем более было бы не очень на пользу мне самому, писать бы точно стал меньше.
Вопрос: Кто ваши кумиры из классиков фантастов? Легко ли быть писателем необычных жанров в нынешнее время? Спасибо!
СЛ: Писателем всегда быть нелегко, потому что большая часть писателей ведет достаточно нервный образ жизни, занимается изнуряющей работой. Это выматывает до предела. При этом большая часть писателей — люди не очень богатые и не очень известные. Это своего рода лотерея. Можно рискнуть и, может быть, действительно будет известность, будет успех. Из классиков фантастики — Стругацкие, Саймак, Шекли, Хайнлайн. Из тех, кто мне нравится сейчас, — Терри Пратчетт и Джаспер Ффорде. Это авторы, которые пишут фантастику, немного выходящую за рамки традиционной фантастической литературы. Это авторы, которых я читаю в свободное время и надеюсь, что они напишут больше.
Вопрос: Сергей Васильевич, в ваших книгах достаточно часто можно встретить стихи. Иногда ваши, иногда те, которые вам нравятся. А у вас есть любимый поэт? Тот кого вы больше всего читаете?
СЛ: Из современных активно пишущих — Дима Быков, я очень люблю его стихи. Ставить какие-то исторические отрезки не буду, время покажет, но думаю, что в истории русской литературы он останется. Читаю достаточно много стихов нерегулярно, я больше склонен к чтению прозы.
Вопрос: Сергей Васильевич, Вы хотели бы чудес и фантастики в СВОЕЙ судьбе? И вообще — что такое Чудо в нашей жизни?
СЛ: Чудо — это то, что неожиданно, резко и положительно меняет нашу жизнь. Когда чудо зло — это уже не чудо. Думаю, что в моей жизни достаточно чудес. В первую очередь — два чудесных сына. Это главное чудо.
Вопрос: Сергей, в своем блоге вы упомянули, что пишите сценарий для мультика "Мальчик и тьма". Когда можно ожидать выхода в свет этого мультфильма?
СЛ: Это большой сложный проект. Я пока не могу говорить совсем досконально о нем. Думаю, в сентябре информация будет более подробная. Надо понимать, что создание полнометражного мультфильма — процесс, который тянется несколько лет. Думаю, что года через 3 мультфильм выйдет. Я работаю над сценарием, хотя долго отбивался от подобного рода предложений. Здесь мне захотелось поучаствовать в процессе. В мультипликации немного другие законы, это интересно.
Вопрос: Сергей Васильевич, как вы оцениваете состояние и качество нынешней отечественной фантастики? На подъеме ли мы или на спаде? И ждет ли нас новый качественный скачок? Кто впереди нас и за кем, по вашему мнению будущее?
СЛ: Понятно, что англоамериканская фантастика остается сильнейшей в мире, может быть, сейчас акцент даже смещается в сторону английской, она очень хорошо развернулась в последнее время. Наша фантастика, наверное, на твердом 2 месте. Дело не в том, что наши авторы хуже, может быть, просто немного менее серьезное отношение к фантастике, и ряд авторов, которые могли бы писать и принести что-то новое, просто не рискуют связываться с таким видом литературы. Наша фантастика не на подъеме и не на спаде, достаточно ровное состояние. Резкого прорыва за последние несколько лет я не назову. Сейчас это такое плато. Надо понимать, что горы не состоят из одних вершин, невозможно непрерывно подниматься. Сейчас нашей фантастике надо понять, что волнует людей, самих писателей, выработать свой новый язык. Потому что у нас есть, с одной стороны, много клонов, клише с достаточно простой американской фантастики, есть достаточно много социальной фантастики, у которой ноги растут из времен СССР, но чего-то принципиально нового пока не родилось. Это как с выработкой национальной идеи, о которой мечтают политики. Старая уже не очень актуальна, чужие, извне, не особо прижились, а своя новая пока не родилась. Я надеюсь, что мы поприсутствуем на этих родах.
Вопрос: Почему раньше среди ваших персонажей весьма часто встречались герои подросткового возраста — 12-14 лет ("Мальчик и тьма", "Рыцари 40 островов", "Танцы на снегу" и т.д.)? Чем для Вас так интересен этот возраст? Почему сейчас главные герои свежих книг так "повзрослели"?
СЛ: Я тоже не помолодел. Это очень интересный возраст, интересный вид фантастики — подростковая фантастика. У Хайнлайна существовал отдельный пласт именно тинейджерской фантастики. Можно ее свести к двум схемам: пионер Петя побеждает Кощея бессмертного и девочка Маша летит в космос и побеждает злого робота. Понятно, что это литература со своими правилами, местами чуть упрощенными. Но она позволяет гораздо большую четкость формулировок, большую эмоциональность, деление мира на добро и зло. То, что во взрослой литературе будет выглядеть немного наивно, в такой подростковой оно остается уместным, честным. Я периодически пишу вещи именно про подростков. Из последних написанных "Танцы на снегу", она в прошлом году получила в Германии приз как новая подростковая книга года. Меня очень порадовало это, потому что соревнование было выиграно не в жанре "Наш лучший гость", а в честном, большом. Сейчас пишется книга "Недотепа" — тоже книга про подростка 14-летнего, в фантазийном мире живущего, но персонаж он вполне живой, мог бы жить и в наши дни. История получается и для детей, и для взрослых. Так что временами я возвращаюсь к этой теме. Совсем детскую книжку не получается пока написать, хотя жене обещаю уже 5 лет. Пытаюсь.
Вопрос: Любите ли вы совместные мероприятия с другими писателями? Вроде совместный выездов, или премии вручение? Чем они для Вас полезны или чем запоминаются?
СЛ: Эти мероприятия проходят достаточно часто, самый большой — Роскон. Есть аналогичные мероприятия в Питере, Интерпресскон. Это хорошая возможность встретиться (мы все друг друга знаем), поговорить, иногда засидевшись за полночь. Это самый обычный корпоративный выезд на природу, то есть несколько дней активного общения, которого писателям часто не хватает.
Вопрос: Сергей Васильевич, какой он по-вашему, человек будущего? Что станет для него приоритетным, что останется неизменным с нашего времени?
СЛ: Смотря какого будущего. Если брать ближайшие столетия, у нас нет особых оснований полагать, что человек изменится. Можно легко представить себе человека средневековья, который, попав в наш мир в младенчестве, вырос бы в обычного человека нашего мира. Человек будет таким, пока не начнется настоящая игра с геномом человека. Я писал про это в романе "Геном", это один из возможных путей. Люди могут утратить свое видовое единообразие. Мы можем ожидать, если все это будет развиваться, будут люди-шоферы со слабенькими ножками, люди, приспособленные для конкретной работы. То есть эти игры очень опасны, но они возможны. Всегда есть люди, у которых способности выражены лучше и они достигают успеха в своей сфере. Если это будет возможно программировать, то встанет много вопросов.
Вопрос: Сергей Васильевич, вас никогда не посещали мысли писать пьесы для театра, для расширения жанра фантастики? Ведь в кино фантастика вошла давно и прочно, а в театр пытались влить ее только братья Стругацкие.
СЛ: У братьев Стругацких есть достаточно удачные эксперименты. Я думал над этим. Если я найду сюжет, который лучше всего будет воплощаться в камерной обстановке, то есть потребует театральной атмосферы, я с удовольствием попробую сделать пьесу. Не хочется сюжет загонять искусственно на сцену. Фантастика в виде пьесы обоснована в той ситуации, когда действие происходит в достаточно локальном пространстве. Тогда формат пьесы будет идти на пользу. Если надо создавать задники с видом планет, это уже ненужное привнесение фантастики в театральный антураж.
Вопрос: В советское время количество научной фантастики было гораздо большим, нежели сейчас. Литература же является отображением социальной действительности. Можно сказать, что людей сейчас больше волнует философско-развлекательная сфера, нежели развитие "научной мысли"? Как Вы прогнозируете развитие науки в России?
СЛ: Можно так сказать. Дело в том, что упал очень сильно престиж науки и физического труда. Много осталось заводов и институтов, серьезно работающих. Есть еще такая проблема, что современная наука стала очень сложной. Чтобы написать действительно научно-фантастическое произведение и сохранить свежую интересную идею, писатель должен быть профессионалом в этой области науки. То есть должен быть ученый, который способен придумать интересную гипотезу и потом создать вокруг нее интересный сюжет. Такие случаи редки.
Вопрос: Вы играли в ролевые игры?
СЛ: В свое время у меня был клуб любителей фантастики, я играл в то, что называется настольной ролевой игрой. Это когда ведущий дает правила, а ему отвечают игроки. Это по сути тоже ролевая игра. Для меня это был интересный механизм для отработки сюжетов. Для остальных это было такое развлечение. А чтобы выковать себе кольчугу, меч и побежать по лесу — не доводилось в такое играть.
Вопрос: Сергей Васильевич, Вы пишите стихи? Кто Ваш любимый поэт?
СЛ: Очень мало. Я писал, как положено, стихи в юности. Последний раз я сочинил стихотворение для книги "Чистовик", поскольку один из персонажей был поэтом, причем роботом-поэтом, причем мне надо было, чтобы он произнес достаточно классическое стихотворение. Я поискал такое, потом решил, что будет быстрее написать его самому. Как ни странно, получилось. Но это несколько механическая работа. Это даже не совсем стихи, они должны литься сами собой. Это скорее рифмовка. По-моему, качественная.
Вопрос: Про "Осенние визиты". Нашёл последнюю главу "в изложении Артема Прохорова". Что это? И реально ли найти последнюю главу в Интернете "в изложении Сергея Лукьяненко"?:)
СЛ: Это давняя смешная история. Когда я писал "Осенние визиты", я где-то на середине понял, как они должны кончаться, и написал главу финальную. А когда стал дописывать книгу, получился второй финал. Я понял, что эта ранняя глава не нужна, поскольку четко объясняет читателю, что произошло, навязывает позицию автора. Поэтому последнюю главу я убрал, она сохранилась только у меня дома в виде напечатанного на машинке текста. Ее никто не видел никогда. Так что привет Артему Прохорову, это его глава, а не моя. Просто считаю, что ее публиковать не нужно. Там просто стоят все точки над и, я решил, что их нужно снять и поставить многоточие.
Вопрос: В каком из миров вы хотели бы жить?
СЛ: Я на этот вопрос отвечаю, что предпочту жить в нашем мире, потому что многие из миров, которые я описал, не самые приятные для жизни. Если серьезно делать выбор, я не выбрал бы мир "Лабиринта отражений", потому что это все-таки обманка. Не выбрал бы мир Дозоров, потому что быть Иным — не честно, а человеком — обидно. Наверное, я выбрал бы мир "Спектра", потому что там есть возможность увидеть другие миры, особенно это здорово для писателя. При этом там есть Земля, только немножко лучше.
облако тэгов
