Мифологи видят в истории Ореста отражение отказа в социальной практике от обычая кровной мести и перехода к норме закона. Это, безусловно, красивая формула, которая могла бы лечь в основу остросоциального романа. Но Колм Тойнби пишет совсем про другое. Мир его книги — это не просто мир, в котором отсутствуют высшие силы, в нем отсутствуют и высшие смыслы. Персонажи «Дома имён» проводят свою жизнь в полнейшем одиночестве и молчании, вызванном политическими обстоятельствами. Собственно, перед нами практически инструкция (не через предписания, а через наглядные примеры) того, как выстоять в тоталитарном обществе, когда каждое твое слово может быть услышано, каждый твой поступок оценен, а негативная реакция неотвратима. В подобной ситуации можно рассчитывать только на себя, даже от друга помощи ждать не следует. Обстоятельства таковы, что все эти мифологические фигуры принимают сомнительные решения, совершают ошибки, но, не зная иного, считают, что по-другому и быть не могло. Тем не менее, каждый уверен, что у него есть свобода воли, хотя если отстраниться и окинуть взглядом общую картину, то окажется, нет ее, поступки людей продиктованы, правда, не какими-нибудь там богами, а поступками других людей.

Здесь и эринии-то не нужны. Наоборот — внимание эриний (да, чудовищное и кошмарное, но все-таки внимание) было бы хоть какой-то наградой Оресту. Он же, в конце концов, остается наедине с собой, память в таком случае может быть тем еще бичом. Единственный путь к спасению — это примирение с собой. Тут бы еще выйти из состояния отчуждения, да кто ему даст. Пусть в финале романа мы видим тень надежды на то, что Орест все-таки вырвется из тисков одиночества, но это лишь намек. Проникшись атмосферой «Дома имён», сложно поверить, что для Ореста все закончится благополучно, пусть в мифе и случилось именно так.

«Дом имён» не представляет собой исключительно философствование, чем злоупотребляли в своей художественной прозе Сартр с Камю; Колм Тойбин не забывает и развлекать с помощью напряженного сюжета. Порой получается удачно (бегство Ореста из плена и дальнейшие его скитания), порой не очень (интриги во дворце Агамемнона). Автор подпускает еще и немного мистики: боги молчат, а вот призраки никак не успокоятся. В этой коллизии легко усмотреть параллели с «Гамлетом», хотя практически в любой англоязычной книжке их при желании можно усмотреть. Нельзя с уверенностью сказать, что у Колма Тойбина это вышло сознательно, но важно то, что призраки здесь так же бесполезны, как и молчащие боги. Некоторые персонажи их просто видят. Даже поговорить нормально с ними не получится. Автор прямо говорит, что за гробом все стирается, твои прижизненные поступки не важны, и ждет там только забвение. Персонажи «Дома имен» лишены даже этой маленькой надежды (на внятное посмертное существование), если и есть где-то ад, то он тут, мы в нем живем и сами его создаем.

Колм Тойбин написал книгу настолько же современную, насколько современным остается творчество Сартра. Именно в 1940-ых «Дом имён» звучал бы по-настоящему сильно и важно: со всем этим ощущением сломавшегося мира, с борьбой с фашизмом, но и с надеждой на новый мир, если не счастливый, так хотя бы справедливый. Потому «Дом имён» можно счесть именно старательной ученической работой, знаком уважения перед мастерами. Да, мастерами, творящими много лет назад. Но кто сказал, что их метод осмысления мира надо списать со счетов. Он не устарел, он просто стал старомоден.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что можно найти кучу трактовок «ЧЯПа». Например, автор этих строк встречал версию, что все персонажи повести, кроме Синцова, являются небожителями, которые лишь прикидываются людьми. Версия, безусловно, отличная, дает возможность хорошенько поработать мозгами и, возможно, выдумать то, чего Веркин в текст и не закладывал. Или все же?.. Эта двусмысленность работает постоянно, не сбоит и отвлекает от кое-чего важного. Не стоит забивать себе голову инфернальными сущностями, механизмами работы удачи, телефоном самого Бога, когда на первом плане все-таки вроде бы обычные люди, один из которых может напугать гораздо сильней, чем какой-нибудь монстр (просто обратите внимание на то, как Грошев на речном пляже разбирается с гопниками, очень напряженная и показательная сцена). Если вы будете внимательны только к тревожной мистике повседневности «ЧЯПа», то пропустите связанную именно с Грошевым морально-этическую коллизию, которая сделала бы честь самому Достоевскому. Собственно, тут важна предпоследняя глава. Скажем так (читавшие поймут, нечитавшие потом сообразят), в ней Грошев ведет себя, как человек, который сделал большую подлость, а теперь делает вид, что ничего не произошло, но при этом последнего он не умеет, поэтому палится так, что даже неловко становится. И вот тут-то всякая мистика вдруг перестает быть важной, а важной становится простая человеческая трагедия, трагедия человека, обладающего большим умом и вполне существенной властью, но не умеющего быть счастливым и настоящим. Возможно, в таком пересказе и звучит банально, но, поверьте, Веркин разворачивает эту линию максимально напряженно.

Нет ничего нового в сюжете про последнее лето детства. Нет ничего нового в умении видеть странное в обыденном. Нет ничего нового в попытке описать трансцендентное, вовсе не упоминая его. Тут важно не что, а как. Эдуард Веркин делает это по-настоящему виртуозно. Но при этом его книжку сложно назвать подростковой, для подростковой истории тут маловато действия, слишком много умолчаний. Бог с ней, с целевой аудиторией, главное, чтобы вещь хорошей была. А новое в данном случае как раз находится не в идейном наполнении, а в личностно-авторском. Для Веркина это явно была новая вершина творчества, вызов, с которым он справился. Справился и пошел дальше, читателю на счастье.

Недалекое будущее. Колонизированы Луна и Марс. При этом на Луне уже давно идет война между зонами разных государств (короче говоря, у них там что-то в духе Дикого Запада), а на Марсе все живут под поверхностью. Человечество одержимо поиском внеземного разума, какой от этого будет толк никто не скажет, но эта цель стала основой идеологии. Именно с этой целью и был запущен проект «Лима»: к Нептуну отправили экспедицию, чтобы там ученые смогли-таки прощупать космос на предмет высокоразвитых цивилизаций, мол, чем ближе к Солнцу, тем это трудней сделать. Зачем тогда на Земле построили доходящую до верхних слоев атмосферы антенну для ловли сигналов разумной жизни из космоса, немножко непонятно. С «Лимой» все вышло не то чтоб очень, считается, что экспедиция погибла. А фильм начинается с того, что от Нептуна по Солнечной системе кто-то стал наносить энергетические удары, которые выводят из строя любую электронику. Возникла гипотеза, что все-таки на «Лиме» кто-то выжил. А решить эту проблему поручают майору Рою Макбрайду во многом потому, что «Лимой» руководил (или все еще руководит) его отец, легендарный Клиффорд Макбрайд.

Луна, Марс, таинственный импульс, поиск внеземных цивилизаций — все это неважно. Космос в данном случае нужен исключительно в качестве декорации. Ведь вся эта история исключительно об одном: о поиске отца. Рой Макбрайд — совершенный астронавт, он умеет быстро принимать решения, кажется не ведает страха, его пульс всегда в норме. Даже упав с той самой антенны, Рой умудрился не запаниковать. И, кстати, выжил. Наверное, антенна была нужна в фильме только для того, чтобы показать впечатляющее падение. И вот эта высокофункциональная машина с лицом человека при мыслях об отце начинает паниковать, переживать и вести себя предельно нерационально. Понятное дело, с самого начала ясно, что под всем этим спокойствием и дисциплинированностью скрывается мужчина с серьезными психологическими травмами. По мысли авторов фильма, единственный шанс исцелиться — это найти отца и поговорить с ним. Потому Рой и отправляется в самую натуральную одиссею: Луна — Марс — Нептун. Потому зря фильм называется «К звездам» (пусть и на латыни), ведь тут все про другое. Мол, отвернись от космоса, вернись на Землю, живи простой жизнью. Мысль в фантастике не новая. Другое дело, что Джеймс Грэй дает ее предельно прямолинейно, как говорится, прямо в лоб. А чтобы никто не усомнился в основной идее фильма, у нас есть еще и закадровая речь главного героя. В этом фильме нет большой разницы между тем, как на героя кидаются агрессивные обезьяны на пустынной космической станции, и тем, как он же алчет встречи с отцом. И то, и другое дается в привычном голливудском стиле: безжалостно и беспощадно.

Зная, что одним только космосом народ в кинотеатр не заманишь, создатели задействовали кучу известных актеров. Главную роль сыграл Брэд Питт. Из него получился удивительный стоик. Учитывая, что он присутствует на экране практически все время, остается удивляться тому, что он смог сыграть своего персонажа абсолютно не скучно. Диапазон у Брэда Питта в этом фильме сценарием определен чрезвычайно узкий, но он смог выжить из него все, что было возможно. В общем, «К звездам» можно показывать даже в киношколах, но только из-за феноменальной игры Брэда Питта. Все остальные актеры в кадре скорее присутствуют, чем играют. Хотя, повторимся, создатели собрали по-настоящему выдающийся каст. Томми Ли Джонс в роли отца главного героя. Дональд Сазерленд в роли друга отца главного героя. Лив Тайлер в роли жены главного героя. В микроскопической роли тут даже появилась Наташа Лионн, которая как раз в 2019 году прославилась сериалом «Жизни матрешки». Роль-то микроскопическая, но единственная проходящая по части шуток юмора. Актриса она все-таки колоритная, а персонаж вышел у нее зажигательный. Проблема в том, как уже говорилось, что все эти актеры в фильме представляют собой что-то в роде мебели. Брэд Питт, конечно, филигранно солирует, но ему, как и любой главной звезде, нужна подтанцовка. Знаем, знаем: короля играет свита. В данном случае свита не играет, а находится в жестоком недоумении, никто не объяснил, что же ей делать.

В общем, сплошные минусы с хорошо играющим Брэдом Питтом... Но, будем честными, у «К звездам» есть три положительных момента.

Во-первых, удивительная картинка. Так красиво, холодно и жутко космос в современном кинематографе может показать, пожалуй, только Хойте Ван Хойтема (Эммануэль Любецки, нижайше просим прощения, но против истины не попрешь), и именно он и выступил оператором в «К звездам». Каждый кадр совершенен. И это касается не только мирового пространства и всех этих планет с космолетами. Нет ничего удивительного, что после того, как швейцарец продемонстрировал свои умения в «Интерстелларе», его позвали и сюда. Падение Роя с антенны, гонки по лунной поверхности, тесные и заставляющие вспомнить о клаустрофобии тоннели под поверхностью Марса, уход на окраины Солнечной системы... От всего этого глаз не оторвать. Добавьте к этому постоянную игру со светом на шлемах скафандров и выверенную симметрию кадра (вот она бы точно порадовала Стенли Кубрика!). Так что, в «К звездам» точно есть, на что посмотреть. А если вам надоел закадровый голос и не самые изящные диалоги, то можно и звук выключить (хотя вряд ли захочется, см. "во-вторых"). Картинка все сама за себя скажет.

Во-вторых, в плюсах еще и отличный саундтрек. И, вообще, звуковой монтаж всяческих шумов. Макс Рихтер не самый раскрученный композитор в современном Голливуде, но, думается, работа над «Прибытием» Дени Вильнёва стала для него отличным карьерным трамплином. По крайней мере, если уж делать в 20-ых годах XXI века фильм про космос, то Рихтера точно стоит позвать. У него же форменная музыка сфер получается. Но при этом и лирично выходит. Если уж кто в «К звездам» по-настоящему глубоко поработал над главной темой фильма, так это он. Так как после «К звездам» Рихтер писал музыку лишь для недавнего сериала «Один из нас», остается только надеяться, что про него в Голливуде не забыли, и будут еще интересные работы.

В-третьих...

Стоп, сперва небольшое отступление.

Многие критики склонны оправдывать недоработки «К звездам» исключительно тем, что фильм мариновался целых два года на постпродакшне. Джеймсу Грэю откровенно не повезло: он запустился с «К звездам» как раз в тот момент, когда началась эпопея с поглощением «Диснеем» кинокомпании «20 век Фокс». Если для последний инвестиция в фильм Грэя суммы в почти девяносто миллионов долларов была существенным вложением, то вот «Дисней» вполне мог ею пренебречь. Тогда пострадала куча проектов. Конечно, легко сейчас сказать, что студия выкручивала даровитому режиссеру руки, мешала все сделать, как хотел именно он. Но можно быть уверенным, что определенные препоны имели место: в конце концов, в трейлере присутствовали моменты, которых не найдешь в финальном монтаже. Но вот, думается, что все вышеназванные минусы уже в фильме были, а продюсеры пытались хоть как-то их исправить, чтобы сохранить ленту для проката. Ведь, как мы помним, с «Диснея» станется... Но важно в этой истории вовсе не возможные причины художественной несостоятельности «К звездам», важен размер бюджета. Примерно девяносто миллионов долларов. Да, сумма внушительная. Но по меркам современных голливудских блокбастеров далеко не впечатляющая. Потому...

...«К звездам» является ярким примером того, что зрелищную космическую кинофантастику можно делать и за не самые большие деньги. Из этого следует, что таким фильмам будет проще окупиться в кинотеатрах. А в свою очередь из этого можно сделать вывод, что космическому буму в кинематографе мешают явно не гипотетические колоссальные бюджеты. Дальше, конечно, можно надумать кучу всяких обстоятельств. Например, что современному зрителю про космос смотреть не актуально, просто космос уже никому не нужен. И всякое в том же духе. Но подвести итоги хочется не вот этим всем пессимизмом, а одной простой мыслью. Просто истории хорошие надо рассказывать. Тогда и люди потянутся.

Итак, в 1994-ом девушка по имени Мелоди Пендрас (Дина Шихаби) селится в некоем многоквартирном доме и принимается ходить по нему с видеокамерой наперевес. Она всем рассказывает, что берет интервью у жителей дома для дипломной работы, но на самом деле ищет бросившую ее во младенчестве мать. Чем дальше, тем ясней становится, что все соседи в чем-то замешаны, проступают контуры чуть ли не оккультного общества. Ага, ага, запахло «Ребенком Розмари». Но это не плохо, это даже хорошо, респектабельные оккультные общества — это всегда интересно.

В наши дни парень по имени Дэн Тернер (Мамуду Ати), специалист по восстановлению всевозможных кинопленок, берется за дорогущий заказ: его поселяют в удаленном от цивилизации доме, чтобы он там поработал к набором видеокассет. Эти кассеты явно когда-то побывали в огне. И на них записаны те самые интервью Мелоди Пендрас. Ага, ага, чувствуется влияние то ли «Сияния», то ли «Звонка». Но это не плохо, это даже хорошо, так как очень уж интересно, как авторы совместят все эти референсы.

Добавьте к этому то, что отец Дэна был психиатром, который работал с Мелоди. А еще у Дэна есть наизанятнейший друг Марк (Мэтт МакГорри), который ведет мистический подкаст. Он, вообще, человек по природе любопытный, а еще и отзывчивый, конечно, включается в расследование Дэна.

Все оказывается связанным со всем. Случайности, понятное дело, не случайны. Эхо прошлого звучит в настоящем. А в небе раз в энное количество лет появляется комета Харон. И это не к добру. За подробностями отсылаем к самому сериалу, который подкупает не только определенной законченностью, но еще и относительной лаконичностью — всего-то восемь часовых (иногда и поменьше) серий.

А вот еще один референс: ближе к последней серии все это превращается в какой-то натуральный «Дом у озера». Но это не плохо, это даже хорошо, душевную романтику редко нынче сыщешь, так что, даже интересно, как она сработает в мистическом сериале.

Все вышесказанное прямо-таки кричит о вторичности «Архива 81». И это сложно отрицать. Авторы собирают свой сериал из привычного набора сюжетных ходов, в финале, вообще, кажется, начинается полная «Тьма» (есть такой немецкий сериал про путешествия во времени). Но делают они это с вполне ощутимым азартом, история получается витиеватая. Более того, именно из-за всех этих клише порой сложно угадать, что там будет дальше. Например, многие зрители предполагали, что все сведется к прилетевшему со звезд божеству (что-то в духе Говарда Филиппса Лавкрафта), но эта версия оказалась неверной. Хотя казалось бы... Тем не менее, что-то лавкрафтовское в сериале присутствует. В общем, во всех этих хитросплетениях и впрямь интересно разбираться. Разумеется, есть еще плюсы, иначе не было бы смысла затеваться с этим текстом.

Во-первых, авторы сериала достаточно нетривиально прописали главных героев. И Мелоди, и Дэн не самые симпатичные на свете люди. Оба имеют проблемы с психикой. Оба ведут себя порой по-свински. Мелоди навязчиво сует нос не в свои дела, она вполне может приставать с вопросами к прикованной к постели женщине, которой явно не до разговоров. Столь же непринужденно она способна взламывать чужие почтовые ящики. И всякое такое прочее. И до поры до времени объяснения в духе, что она ищет истину, не работают, так как до определенного момента не совсем ясно — это Мелоди бредит или тут и впрямь происходит черте что. Дэн не лучше. Порой грубит другу, который искренне старается ему помочь, портит вещи заказчика, опять же требует ответов на вопросы, которые явно не должны его касаться. Тебя наняли реставрировать старые пленки, вот и сиди реставрируй. Опять же до поры до времени оправдания такому поведению не найдется. Но при всем при этом оба вышли вполне себе живыми персонажами, за такими всегда любопытно наблюдать. Да, хотелось бы поменьше истерик, но законы жанра обязывают. На фоне Мелоди и Дэна Марк смотрится прямо-таки молодцом, вот этому персонажу как раз и не хватает двойного дна. Но, право слово, хотя бы один положительный персонаж нужен любому сериалу.

Во-вторых, большую часть сериала авторы сохраняют определенную двусмысленность. Грубо говоря, очень сложно отделить сон от яви. Лезет ли на самом деле из экрана монитора иномирный демон или это все-таки ночной кошмар ошалевшего от одиночества Дэна? И так ли злокозненны соседи Мелоди? Ведь нельзя исключить, что она просто навыдумывала про них всякие гадости. К финалу сериала авторы отказываются от этого подхода и начинают показывать, как там все на самом деле обстоит. Зря они, конечно.

В-третьих, у сериала отличная атмосфера. При очевидно небольшом бюджете «Архив 81» вполне может напугать. Но ужасное таится не в том, что очаровательно непосредственная художница рисует зловещие портреты, и из вентиляции доносятся не менее зловещие песнопения, а в самом пространстве, по которому перемещаются персонажи. Тут слишком много пустоты. И эта пустота вызывает сильный дискомфорт. В конце концов, у вас гарантировано побегут мурашки, когда где-то там за деревьями мелькнет красная куртка. Нагнать такого саспенса — это уметь надо, авторы «Архива 81» умеют. Во многом такая атмосфера достигается отличным саундом. Музыкальное сопровождение сериала можно слушать просто с закрытыми глазами. Гарантировано станет не по себе без всего остального.

Сериал переполнен тревожностью главных героев, которые мечутся по замкнутым пространствам, следуя замкнутым траекториям. Для них привычный мир трещит по швам, но это столь личный опыт, что в нем можно усомниться. Но стоит взглянуть на происходящее и другими глазами, глазами Марка, про которого уж точно не следует забывать. Он во всей это концепции весьма и весьма важен.

Почти сразу становится ясно, что Марк, пусть и ведет свой мистический подкаст, по сути является Фомой неверующим. Он скептик до мозга костей. И, наверное, сложно быть иным при том, сколько всякого он про эту вашу мистику прочитал, посмотрел и рассказал. Но в рамках происходящего в сериале Марк вдруг сталкивается с другой стороной реальности. При этом весьма наглядным образом: оказывается, все можно запротоколировать, заснять на пленку, записать. Стоит только копнуть в правильном месте, и на тебя обрушится груда таких доказательств сверхъестественного, что даже новозаветный Фома поверил бы. Зрителю легко ассоциировать себя с Марком, тут даже на уровне подачи информации полное совпадение. Пока нас водят за нос и делают вид, что все это возможно галлюцинации, Марк так же не до конца верит в происходящее, только лишь беспокоится за друга. Но стоит авторам вывести историю на прямые рельсы достоверности, как и Марк тут же получает все эти неопровержимые свидетельства.

Несмотря на то, какая жуть происходит в самом сериале, в этом есть что-то утешительное, что-то позволяющее лишний раз напомнить себе, что мир-то познаваем, иррациональное все равно подчиняется некоей логике. А вот в том, что почти вся предыстория приключений Дэна и Марка хранится на видеокассетах, есть что-то ностальгическое. Когда-то давно мы вставляли в видик кассету, чтобы посмотреть ужастик (надо же было напугаться хорошенько). Так поступают и персонажи «Архива 81», только у них вместо ужастиков документальные записи (напугаться от них вполне возможно). И эта вот параллель неминуемо делает историю более уютной, чем хотелось бы создателям. Но это, позвольте заметить, закономерная плата за то, что пытаешься выехать именно что на ностальгии. Но по-другому никак, ведь в нынешний век без ностальгии никуда.

При этом, как уже должно было стать ясно, перед нами далеко не оммаж всей этой уже ушедшей культурной традиции, перед нами, прежде всего, деконструкция, причем тонкая и полная нюансов. В книжке про юных космонавтов, если ее писали в тех самых 1980-ых, вряд ли один из главных героев взял бы да и сказал, что «боится до усрачки». Такое слово просто не пропустили бы в детскую книжку. В подобных книжках не играли бы так нарочито с точкой зрения автора: часть романа написана от первого лица, часть от третьего, до конца непонятно, зачем Идиатуллину понадобился такой подход к подачи материала. Да, так можно рассказать о том, что неизвестно рассказчику, но в данном случае это почти не требуется. Оставил бы повествование от первого лица, можно было бы добавить некоторой нелинейности, ничего текст не потерял бы. Разве что это маркер того, что это вам не то, в смысле, что это вам не роман из времен СССР, это все-таки современная проза. Добавьте к этому, что герои оказываются абсолютно беспомощны по отношению к своему грядущему. Они бы должны устроить революцию, победить всех врагов, наказать злодеев, помочь пострадавшим от злобной поступи капитализма. Ничего этого не случится, героям предстоит лишь пассивно наблюдать, выражать свое неприятие нового мира, ну, еще немножко побарахтаться в попытке к бегству. Пионеры-герои из 1985-го в 2021-м перестали быть героями, из реальности литературной они оказались в реальности настоящей. И последний штришок в этой деконструкции: «Возвращение "Пионера"» это, конечно, текст не для детей, он для взрослых, тех взрослых, которые помнят далекий уже закат Советского Союза. «Редакция Елены Шубиной», вообще-то, детские книги не публикует, что должно намекать с самого начала. И да, это, конечно, в очередной раз актуальная социальная проза, пусть и напялившая на себя маску фантастики. Хотя как раз актуальность и социальности в советской подростковой прозе всегда была, но, конечно, не такого градуса.

Итак, вот они плюсы: очевидный и простой сюжет; бодро написанный текст; удачная стилизация, которая не совсем стилизация, а деконструкция; описания нашего времени через призму восприятия детей другой эпохи; фантастика с социальным посылом; в конце концов, персонажи хорошие, говорят иногда не так, как дети, но им положено, ведь они вундеркинды.

А теперь о минусах.

Точнее о том, как журналист победил писателя.

Уже одного того, что дети из 1985 года столкнулись с реалиями 2021-ого, пропустив все, что было между, является прекрасной основой для отличной вещи. Учитывая то, как ловко, прицельно, порой саркастично Идиатуллин описывает дни сегодняшние, со всеми их маркерами (от бесполезных масок на шее до Яндекс-доставки), не нужно ничего иного. Могла бы получится очень тонкая, но при этом многозначная вещь. Пионеры-уже-не-герои постепенно познавали бы дивный новый мир, сталкивались бы с разными казусами, принимали бы боль, что родственников и близких больше нет, пытались бы встроиться в новые реалии (кто-то успешно, кто-то нет, можно даже было бы устроить попытку самоубийства одного из них), взрослели бы, находили бы и положительные моменты в новой жизни, а еще пришли бы к пониманию, что просто так ничего не бывает, что появление России образца 2021 года, в общем-то, закономерно, что семена нашей действительности просыпаны в прошлом, где и проросли. Надо сказать, что о последнем речь в романе все-таки заходит, но как-то уж очень осторожно. Там намек (эта девочка слишком много думала о материальном благосостоянии), тут намек (а вот этот мальчик мечтал о загранпоездке), вот и здесь намек (даже один все-еще-пионер-герой хочет славы и премий). Этот вопрос автор не проговаривает громко, не бьет наотмашь. Орать, кричать, греметь и бить он начнет ближе к финалу романа, когда в пространство повествования ворвутся плохие полицейский, когда начнется государственный произвол, когда героев упекут в интернат. Чернуха, да. Чернуха, которая рифмуется с тем, что мы видим в либеральной прессе. Вот это все автора явно интересует больше, чем внутренний мир его героев, и то, как они видят свое будущее-настоящее. Надо признать, что автор не выкатывает упоминаний реальных лиц, реальных инцидентов, то есть не превращает свою книгу в очередную статью из «Коммерсанта». Но от этого легче не становится. Наверное, Идиатуллин хотел сделать свою историю жестче и актуальней. Но надо понимать, что гораздо жестче и актуальней было бы, если б пионеров-не-героев, вообще, никто не заметил, если б они просто затерялись в толпе, не потому что хотели бы этого, а потому что их не желали принимать всерьез. А тут прямо каждый полицейский в маленьком провинциальном городке вдруг думает о том, что теперь-то продаст важные советские технологические секреты самому Илону Маску.

Внимательный читатель, вообще, достаточно быстро заметит, что автор играет с сюжетом в поддавки. Сперва за пионеров-героев, потом за наше настоящее. Попав в 2021 год, они достаточно быстро находят того, кто их все-таки ждал. Получают все, что нужно для жизни. При этом не просто достаточно быстро, а сверхбыстро. То случайно произошло, это случайно повернулось — и вот уже все в порядке. А затем также быстро ситуация сменяется на противоположную. Ладно, в начале все это было условностью, так удобней. Но потом автор вынужден заставлять персонажей что-то делать, но при этом даже не удосуживается объяснить их мотивацию. Вот, скажем, ситуация с Денисом. Этот Денис оказывается внуком одного из тех, кто отправил пионеров-героев в космос. Оказывается, дедушка завещал их дождаться. Денис дождался. Не особенно удивился. Помог, чем мог. А потом взял и нарвался на полицейских, причем так нарвался, что это повлекло за собой вскрытие квартиры, обнаружение в ней странных детей... В общем, поступочек его оказался резонансным. Так вот — читатель не получает даже намека на то, почему Денис так поступил. Абсолютно тупой поступок персонажа в свете того, какая на нем теперь ответственность. Тут бы дать его прошлое, тут бы хоть что-то через него проговорить. Например, Денис проникся тем, что познакомился с такими славными ребятами из прошлого, и захотел сам быть на них похожим. Да, объяснение это глуповато, но хоть что-то. Нет-нет-нет, ничего подобного на страницах этого романа вы не найдете. Автору надо было, персонаж сделал. И это просто самый яркий пример, если покопаться, кое-что еще точно сыщется.

Зато да — жестче и актуальней.

А в итоге — прямолинейней и манипулятивней.

Но порой все-таки журналист отступает перед писателем (ладно-ладно, не порой, а очень даже часто), и мы можем прочесть, например, вот такой абзац: «Елки зеленые, палки каленые, подумал Антон, даже не удивившись, что вспомнил вторую часть поговорки, которую не слышал лет сорок. Олег же ничего не смотрел. Ничего не слышал. Ничего не знает. Он не смотрел «Назад в будущее», «Звездные войны» — настоящие, а не те, против которых надо было выступать на уроках мира, — «Крестного отца», «Полицейскую академию», «Горячую жевательную резинку», «Пилу» и «Мстителей», «Тома и Джерри» и фильмы с Джеки Чаном, «Игру престолов», «Санта-Барбару» и «Просто Марию», вообще ни одного сериала и мыльной оперы. Он не играл ни в одну видеоигру, ни на компьютере, ни на плойке, ни на «Денди», — ни в «Доту», ни в «Ассасин крид», ни в танчики, ни в «Принца Персии», «Вольфштайн» или «Диггера» с «Арканоидом». Он не слышал «Нирвану», «Рэдиохед», Адель, «Эйс оф бейз», «Ласковый май», Земфиру, «Комбинацию», «Аквариум», Летова и даже Цоя — и «Битлз» с «Ролинг Стоунз», скорее всего, тоже не слышал, разве что в фортепианных переделках для «Утренней почты». Он не видел видеокассет, дискет и дивиди. Он не пробовал «Инвайт-плюс», «Доктор Пеппер» и «Доширак», суши и лазанью, «Кэмел» и шмаль — ну это как раз славу богу. Он не знает, что такое водочные очереди и талоны, выдача зарплаты продукцией, бартер, толлинг, мечта о карьере валютной проститутки, спекуляция ваучерами, МММ, Чумак и Кашпировский, закошмаривание бизнеса и братковские аллеи на кладбищах. Он не верит в Бога и не верит, что в него всерьез могут верить люди младше шестидесяти. Для него шестьдесят — это глубокая старость, не потому, что он мелкий, а потому, что в его время, три дня назад, так и было. Он не знает почти ничего про Горбачева, Ельцина и Путина, и даже про Сталина и Хрущева особо не знает, потому что про них начали усердно говорить в перестройку, а к восемьдесят пятому году Сталин был усатый черт из самых скучных эпизодов кино про войну, а про ГУЛАГ, особые тройки, расстрел в Новочеркасске и карательную психиатрию все старательно не помнили. Он не знает про Чернобыль и «Челленджер», про Карабах и Донбасс, про Югославию и Грузию, про Беслан и «Норд-Ост», про 9/11 и 911, про пончики и копучино, про кофеварки и микроволновки, про Таиланд, трансвеститов, ЛГБТ, новую этику, новых русских, «нью балансы», новую экономику, сырьевую иглу, зависимость курса рубля и наполняемость бюджета от цены на нефть, про экономические кризисы и политические протесты, про все разрешенное, все запрещенное и все, что еще будет запрещено».

«Возвращение "Пионера"» могло бы быть не только про детей в космосе, подвиг ради человечества и всякое такое, оно могло бы быть и про все это. А еще про то, что в советском прошлом было не только хорошее, а в российском настоящем есть не только плохое. А получилось про то, что мир лежит во зле, все продано, хуже быть не может, есть, конечно, маленькая надежда на улучшение, но слишком уж призрачная, а еще «Пломбир» был вкусней. Позиция эта весьма популярна в определенных кругах нашего общества, вот она — ЦА «Возвращения "Пионера"». Правда, стоило ли ради выражения такой идеи заниматься всей этой деконструкцией и городить сложные фантдопущения — не ясно. Наверное, все-таки нет, ведь получилась же очевидная стрельба из пушки по воробьям.