"Солярис" Андрея Тарковского.

Эпопея с созданием «Соляриса» вылилась в битву двух художников — титанов: польского фантаста-мыслителя и философа Станислава Лема и советского кинорежиссера Андрея Тарковского. В 1961 году в своем романе Лем сформулировал тот же тезис, к которому спустя 7 лет приведут совместные усилия сценариста Артура Кларка и режиссера Стэнли Кубрика: человечество в целом, еще не достигло того уровня, чтобы претендовать на открытие новых космических далей. Все попытки понимания иного разума будут обречены на неудачу, пока человек не сможет полностью познать себя самого. Когда впоследствии эта идея была вымарана Тарковским из экранизации, Лем жутко рассердился и назвал фильм более мелодраматичной вариацией на темы «Преступления и наказания». Право этой экранизации на жизнь он признал лишь в 2002 году, после просмотра безжизненного «римейка» Стивена Содерберга, когда создателя оригинальной картины уже не было на свете долгих 16 лет.

Психолог Крис Кельвин прилетает с Земли на космическую станцию, жители которой занимаются изучением неизвестной формы разумной жизни — Мыслящего океана планеты Солярис. На каждую попытку со стороны ученых познать Океан, Сверхразум отвечает встречной попыткой и выпускает против исследователей все их грехи, страхи, сублимации и потаенные кошмары, воплощенные во плоти. И вскоре, к Кельвину является его жена, которая умерла много лет назад по его жестокой оплошности. Появившись, она вновь и вновь вытаскивает из него наружу, старательно забытое им чувство вины, заставляя его снова переживать весь ужас давнего греха. И избавиться от этой пытки совестью невозможно, остановить ее может лишь сам Океан.

Многих знакомых удивил выбор Тарковского снимать научно-фантастический фильм — и это после сложного исторического «Андрея Рублева». На деле, это была всего-лишь форма компромисса: режиссера неумолимо тянуло в христианскую тематику, но она, по вполне понятным причинам, не находила понимания у руководства Госкино. Все его проекты, так или иначе с ней связанные, были зарублены — и экранизация «Бесов», и «Житие протопопа Аввакума». И тогда режиссер пошел на хитрость: он взял научный, сугубо атеистический роман и.... прочел его по-своему, выискивая между строк собственные любимые темы и конфликты, превратив драму ученого в трагедию человеческого покаяния. Кроме того, им двигали большие творческие амбиции: посмотрев 3 годами ранее «Космическую одиссею» Кубрика, он остался недоволен его излишней перегруженностью спецэффектами . И одна из задач художника: доказать, что философское кинопроизведение о Космосе можно снять без технических излишеств, не пожертвовав, при этом художественной выразительностью.

Визуальный ряд «Соляриса» достоин преподавания в киношколах. Виртуозность операторской работы Вадима Юсова невозможно описать словами: живые, искрящиеся картины природы, холод космической станции, чужеродность Океана — все это снято настолько здорово, что кроме цветовых оттенков передает даже температурные изменения происходящего на экране. Образ самого Океана заменила снятая методом многократного увеличения химическая реакция, но благодаря оператору, монтажеру и амбиентной музыке Артемьева, которой сопровождается незримое присутствие Разума, сомнения в реальности образа не возникает ни на минуту. Этим образом, Тарковскому удалось доказать свою правоту: с помощью художественной атмосферы, можно добиться гораздо большего, чем при участии даже самых дорогих и современных эффектов.

На самом деле, фильм Тарковского, одинаково неразумно сравнивать, как с киношедевром Кубрика, так и с романом Лема. Это совершенно разные произведения на разную тему: Кубрик, в своем типичном стиле судит человечество с непримиримостью Господа Бога, а у Тарковского — через страдание, мучение находят Его в отдаленном уголке Космоса, вдали от собственного дома. У Лема мы видим поиск истины, научных гипотез, а у Тарковского весь фильм пронизан темой искупления: лишь вдоволь пережив снова и снова момент собственного греха, герой в итоге, может обрести право на покаяние. Дабы подчеркнуть драматизм ситуации, режиссер превращает путешествие Кельвина на Соляриса, фактически в билет в один конец. Соглашаясь на перелет (в романе, весьма заурядный), он навсегда прощается со своим отцом, которого из-за длительности полета, ему больше не суждено увидеть. И этот мотив добровольного изгнания от единственного близкого человека, добавляет в его покаяние новых библейских мотивов. Ведь, не даром, фильм заканчивается ожившей репродукцией знаменитой картины Рембрандта "Возвращение блудного сына" под звуки, не менее знаменитой хоральной прелюдии Баха "Ich ruf' zu dir, Herr Jesu Christ" ("Я взываю к тебе, Господи Иисусе Христе"). Полагаю, что любые комментарии будут излишними.

Самые яростные схватки разгорелись у автора и режиссера за право на жизнь вступительных эпизодов фильма, показывающих жизнь Кельвина на Земле. Лем холодным разумом вечного агностика так и понял выразительной метафоры, которой Тарковский пытался объяснить чужеродную природу Соляриса. Все это: и журчание воды в ручейке, и шум развивающейся листвы, и щебетание птиц было жизненно необходимо для того, чтобы сравнить с той картинкой, которую в финале Океан возведет для Кельвина. Считав правильно информацию на теоретическом уровне, он не сможет вдохнуть в нее жизнь: в его построенной реальности вода не журчит, птицы не поют, а деревья уродливо торчат, подобно гипсовым, неживым. В этом и заключается принципиальное отличие книги от фильма: в романе Лему потребовалось более 200 страниц, много тысяч слов и несколько научных теорий для того, чтобы объяснить всю бездну непонимания, распростершуюся между людьми со станции и чужеродным разумом. Великолепному визуализатору Тарковскому для той же цели понадобилось выстроить, как в кривом зеркале всего 2 идентичных эпизода.

В итоге, в отличии от автора романа, Тарковскому не нужны ни теории, ни само научное познание. Для режиссера, главное — не сам результат, который так же недостижим, как у Лема, а скорее правильное направление, двигаясь в котором Кельвин и сам Океан сливаются в спасительном покаянии. За долгое время, проведенное на станции, вглядываясь в пустые глаза Соляриса, Кельвин осознает, что единственное, что объединяет его с могущественным Сверхразумом — это то,что любое разумное существо во Вселенной всегда страдает извечным одиночеством истинного творца. Отбрасывая все попытки понимания, он просто погружается в спасительные волны Океана, прекратив все внутреннее сопротивление и просто отдается его могущественной и непостижимой воле. Склонив колени, уткнувшись лицом в его безграничную милость — как Сын перед Отцом : Человек и его неисповедимый Создатель.

Как и обещал — отзыв/рецензия на фильм "Звездный путь". Сразу оговорюсь, что вряд ли могу претендовать на объективность в оценке этой работы, так как с детства являюсь поклонником саги Джина Родденберри. Поэтому, отключиться от старых картин, при просмотре творения Абрамса, у меня не получилось — и как итог, впечатления от фильма остались весьма противоречивые...

К его встрече начали готовиться заранее. Развешивали по стенам плакаты, начищали до зеркального блеска сапоги, разучивали с оркестром мелодию забытого гимна космических исследователей — ведь, не каждый день к тебе возвращаются подзабытые, но настоящие герои из детства. Капитан Кирк — настоящий космический волк, исследователь с обаятельной улыбкой, всегда готовый «смело идти туда, куда не ступала нога человека», объявил о своем возвращении на большой экран. Однако, когда уже все было готово, в зал вместо прославленного звездолетчика, вдруг ворвался некий юнец с внешностью заправского тусовщика, который за рекордный срок ухитрился закинуть ноги на обеденный стол, сплюнуть на свежевымытый пол и ущипнуть симпатичную барышню за филейную часть. А когда его уже собирались выводить, зашелся воплем: «Куда Вы меня тащите, ироды? Я же только, что вернулся!»

Впервые, звездолет «Энтерпрайз» под командованием капитана Джеймса Кирка пролетел по американским голубым экранам в 1966 году. А 13 лет спустя, уже состоялся пробный полет в полнометражной, киноэкранизации одноименного телесериала. Вместе с героями сериала — упомянутым Кирком, невозмутимым вулканцем Споком, корабельным врачом Доком Маккоем, зритель пройдет долгий и полный опасностей путь — вплоть до экранной смерти самого Кирка, состоявшейся в 1994 году в фильме «Поколения». Много врагов придется побороть команде на своем пути: клингонов, ромулан, разгадать и уничтожить большое количество межзвездных аномалий. И лишь, с самым страшным противником не смогла справиться дружная команда «Энтерпрайза» — с межзвездной аномалией, именуемой «перезапуском франшизы», которая накрыла всех старых героев, почище взрыва самого звездолета.

Дж. Дж. Абрамс — это такой общеголливудский человек-праздник, открывший секрет Полишинеля: как любую серьезную сагу превратить в усладу для глаз гламурного поколения MTV. И весь его, так называемый «перезапуск», творился по тому же подобию: взяв в руки объемное кино и теленаследие, праздничный человек выкинул из него все, что по его мнению, не попадало в корень формата современного молодежного поколения. Первым полетел на помойку знаменитый кодекс этики Звездного флота — молодежь не любит правильных мальчиков, сейчас в моде раздолбаи, нарушающие правила. Вскоре, на бреющем полете, в кодекс врезалась вся научно-исследовательская часть сериала. и то верно — зачем излишне напрягать мозг, когда все должно быть предельно просто : вот герой, там- враг, а потом, между ними начинаются бесконечные п-шш, бз-иххх…. Перестрелки, битвы -короче, круто, Бивис, круто.

Оригинал был интересен не спецэффектами и битвами, а в первую очередь — прекрасно переданной атмосферой мягкой американской гуманитарной фантастики 60-х — 70-х годов. Когда в одном из фильмов, капитана назвали воином, он веско возражал: «я — не воин, я- исследователь». Главное — не уничтожить врага, не стереть его с лица галактики за причиненные обиды, а попытаться переубедить, установить контакт, решить конфликт мирным путем. Фразы вроде «я уничтожу его за то, что этот ублюдок сделал с моей планетой» из уст героев старой франшизы смотрятся так же дико, как если бы Андрей Болконский на дне рождения у Наташи Ростовой тяпнул самогонки собственного приготовления и пошел, у всех на виду, плясать гопак. Можно долго и нудно рассуждать о том, насколько современным зрителям интересны этические дилеммы и дух научного и гуманитарного познания из оригинальных серий, но если берешься, кого-то вернуть к жизни, совсем необязательно, при этом делать из пациента полного инвалида.

От абрамсовских заменителей оригинальных тем мужества, чести и долга, тоже исходит легкий душок чего-то прокисшего и изрядно перебродившего. В американскую школу приезжает полный оболтус, который мнит себя первым парнем на деревне. Естественно, территория уже оказывается помеченной другим вожаком стаи, и начинается долгая схватка за самоопределение. А теперь — поменяйте школу на звездолет «Энтерпрайз», замените местного крутого — на вулканца, и перед Вами — фактически, вся основная сюжетная линия фильма «Звездный путь 90210» (цифры потом убрали, для краткости). Подобно нашему «солнышку» Федору Б., господин Абрамс тоже считает, будто знает, что нужно современному зрителю. Если он говорит, что «распальцовки» и драки на капитанском мостике в дословном пацанском стиле: «ты чеее, а?», гораздо интереснее покорения новых миров, значит так оно и есть. А кому не нравится — могут идти домой и рыдать в свои книжки.

Сценарий оставляет впечатление дико пересоленой каши. Все смешалось в бедном «Энтерпрайзе»: перемещения во времени, лютая месть, пространственные скачки, искусственные черные дыры, коллапс планет… Складывается впечатление, что авторам «Трансформеров» просто подсунули для наглядности ворох научно-фантастических книг, и они ими настолько увлеклись, что решили не мелочиться и сразу все запихать в несчастный двухчасовой фильм. В результате, сюжет постоянно шатает в разные стороны, будто пьяного на дороге. По мысли авторов, в фантастике все должно выглядеть фантастично, однако дикий переизбыток фантастических допущений, делает из сюжета тот тяжелый случай, который принято рассказывать знакомым мальчишкам на дворе, непременно размахивая руками: « а потом, тот того -по морде, а второй, в первого — из фазера». Одним словом, научной фантастикой здесь и не пахнет.

Безусловно, есть и свои плюсы. На экране все красиво взлетает, переворачивается, взрывается, втягивается, расширяется, сужается, сверкает, потом — опять взлетает, опять переворачивается — и так все два часа экранного времени. Кроме того, все это сопровождается очень неплохой музыкой Майкла Джиачино, это вероятно лучший саундтрек в его карьере. Из актеров, очень радует появление главного британского «типа крутого легавого по имени Шон», Саймона Пегга, который привносит на экран свою жизнерадостность и пару отличных шуток. Однако, когда на экране появляется старый Спок в исполнении Леонарда Нимого, снова становится грустно, потому что разница между актерами «Трека» и их новыми воплощениями, сразу же расширяется до размеров Маракотовой бездны.

Вместо перезапуска, Абрамс выкопал для всего сериала просторную могилу, на которой попытался сплясать нечто совсем иное, по духу — более глянцевое и шумное, но менее интеллектуальное и гуманное. Его детище напоминает яркую и сладкую жвачку, почувствовать вкус которой можно, лишь придерживаясь нехитрых правил по ее применению : жевать только в кинотеатре под оглушающий рев стероэффектов, запивать — только колой, закусывать — только поп-корном. А когда послевкусие жвачки пропадет, пойти домой, найти старый ДВД и вновь вернуться со знакомыми героями туда, где не ступала нога человека. Ведь, согласно новым «модным» тенденциям, повторное возвращение в те края из удобного кресла кинотеатра, в ближайшие годы нам точно не светит.

Голливуд очень не любит, когда его называют «фабрикой грез» и упорно пытается доказать, что кроме очередных взрывов и сладеньких историй способен доносить до зрителей и вполне серьезные послания.

К примеру, о том, что очень хорошо, когда все хорошо, и плохо — когда плохо. Проблема в том, что даже доносить до зрителей не самые глупые идеи, в Голливуде принято с помощью своего самого излюбленного: спецэффектов, пафосных диалогов и ужасающе политкорректных образов. Впрочем, чего еще ожидать от «фабрики грез»?

Не думаю, что в начале 21 века, на Земле найдется человек, который смеет оспорить тезис о необходимости защищать природу — Мать нашу, если он конечно не работает топ-менеджером в нефтяной или лесозаготовительной промышленности. Неожиданно, с ростом цен на бензин, Голливуд тоже вдруг открыл для себя существование данной проблемы — о защите, блин, их общей с прочим отсталым человечеством, матери. Надо сказать, что американский зритель обожает, когда его поучают с большого экрана: для многих из них, это — основная школа для впитывания прописных истин, если не считать комиксов про гигантских кузнечиков — мутантов, прилетевших на Землю, чтобы спасти планету от разумных бактерий.

Однако, одну и ту же идею можно донести до зрителя, по-разному. Можно это сделать, как Найт Шьямалан в «Явлении» — скучно, затянуто, но в то же время- метафорично и эффектно. А можно, сделать по чукотскому принципу «что вижу — о том пою»: взять с экрана зрителя за шкварник и так же доходчиво, спросить: «Ты когда, скотина, начнешь беречь природу — мать нашу, общую? Короче, делаю тебе последнее китайское предупреждение! Ущучил?»

В последний раз, подобный подвиг удавался лишь режиссерскому дебюту Стивена «Сломанные конечности» Сигала «В смертельной опасности», где герой решал все экологические проблемы жителей Аляски, путем взрыва небольшого нефтеперерабатывающего завода, а потом, как ни в чем не бывало, 10 минут показывал слайды о вырубке лесов и уничтожению полезных каракатиц. Теперь, к этому списку можно смело добавлять «День, когда Земля остановилась».

Граждане планеты Земля, я Вас всех поздравляю: нам хана. Начальство из межпланетного Петербурга пронюхало о том беспределе, что творится на нашей роднойпланетке — Матушке и отправило к нам, аки в уездный город N своего ревизор а, да еще с секретным предписанием: очистить жилплощадь для вселения следующих постояльцев. А то: ишь, понаехали всякие, да еще и хату казенную, в чистоте не содержат!

Однако, жители уездного города, не будь полными кретинами (хорошо, не все) смекнули, что к чему и принялись отвлекать внимание грозного мужа на разные забавные мелочи: а еще у нас музычка есть такая хорошая, и формулы математические такие сложные-сложные, и вино такое вкуснейшее, и вообще — это мы раньше такие плохие были, когда у нас велосипеда не было, а так и крестиком вышиваем, и на машинке шьем! Так запутали в итоге беднягу, что он почесал в затылке, да и передумал. И ведь жаль парня: теперь на работе, начальство точно строгача влепит или вообще, выгонит за профнепригодность.

Как и все противоречивые голливудские творения, данный фильм рождает много вопросов. Первый — к человеку, сочинявшему сценарий: а он вообще был? Или каждый просто говорил в камеру то, что первым пришло ему в голову? Где диалоги? Где сюжет? Почему, все происходящее на экране напоминает не полнометражный фильм, а полуторачасовой урок по защите окружающей среды?

Второй — режиссеру: как можно серьезный фильм о серьезных вещах снимать с таким количеством штампов? Оставим за рамками образ смешанной бело-негритянской семьи, словно сошедшей с избирательных плакатов мистера Обамы. Я прекрасно понимаю, что любой американский фильм должен иметь своего черного собрата,а то его непременно заподозрят в жгучей пропаганде расизме. Я так же, прекрасно понимаю, что на роль инопланетянина афроамериканца не взяли, потому что образ брата- судьи всего человечества, мог серьезно расстроить наркоторговцев из гетто, да так, что они могли ,по своей милой привычке, пойти жечь машины в белых кварталах. Остановиться на афроамериканском мальчике — разумный выбор. Но почему его должен был играть именно Джейден Смит?

Да, его папу Уилла Смита это наверное здорово умиляет, но в этом он совершенно одинок. После всех этих истеричных воплей и размахивания руками, я бы на месте героя Ривза, немедленно запустил процесс форматирования нашего голубого шарика, и никакие Бах с «Шато Марго» уже человечество не спасли!

Да, его образ должен воплощать кубриковскую аллегорию человечества, находящегося в стадии вечного эмбриона по сравнению с другими цивилизациями. Но почему, это так паршиво сыграно? Почему, образ человечества на экране, должен доводить само человечество, по другую сторону, до нервной трясучки?

К остальным актерам претензий нет: Ривз, Коннели, Бэйтс отыграли все в меру возможностей сценария, но спасти фильм им не удалось. Его спасти вообще могло только чудо, но и его ,почему-то не произошло.

Интересно другое: на что рассчитывали создатели фильма — как при выходе из кинотеатров зрители начнут срывать с себя свои дорогие шубы и оставив у входа дорогие машины, поедут домой на метро, дабы не делать контрольный выстрел в голову всему озоновому слою? Нет, конечно, хотели просто погреть руки на модной теме и заработать сотню-другую миллионов. Тогда, к чему все эти килограммы ненужного пафоса? К чему, эта дешевая образность, на уровне детской книжки с картинками? Очередные вопросы в пустоту, впрочем уже привычные.

Мне могут возразить, что дескать сценарий и тематика отталкивались от запредельно наивного оригинала 1951 года, римейком которого является это недоразумение. Возражу в ответ: если бы Джон Карпентер в 1982 году, снимая римейк фильма Ховарда Хоукса «Нечто» 1951 года, с таким же отсутствием фантазии просто предложил зрителю тот же самый наивняк, то до сих пор сидел бы на голливудской скамейке штрафников, без права снимать, что-нибудь сложнее рекламы зубной пасты. Римейк — это всегда переосмысление. Если сюжетное воплощение оригинала устарело еще 50 лет назад, может проще было вообще не снимать этот фильм? И у продюсеров деньги были бы на месте, а у зрителей — нервы целее.

Интересно, наступит ли, когда-нибудь день, когда Голливуд остановит свой конвейер однообразных сиквелов римейков с их поточными, на уровне жвачки, представлениями о трактовке гуманистических идей и общемировых ценностей? Или для этого должна сначала, действительно остановиться Земля?

Находясь все еще под сильным впечатлением, размещаю отзыв на новый фильм Алекса Пройаса "Знамение". Извиняюсь, если немного путанно, но хочется и донести понравившиеся моменты, и одновременно, не раскрывать не смотревшим сюжетных сюрпризов. Надеюсь, что получилось.

Итак.....

У Алекса Пройаса есть удивительная способность обрекать свои мысли таким образом, что на выходе они превращаются в культовое кино. Несмотря на различие тематик и вынужденные компромиссы с продюсерами, все его работы отличает общая, крайне депрессивная атмосфера, мрачный стиль повествования, нагнетание полнейшей безысходности, словно океана туч, которые заволакивают от зрителя небо, но внезапно и ослепительно, все это нагромождение тьмы разрезает отнюдь не случайный лучик Надежды.

Созерцание вечного психологического ада, который на мгновение преображается в сказочный рай — ведь, мы все прекрасно помним о том, что «дождь не может идти вечно».

И что бы там не говорили про влияние Шьямалана, «Знамение» (или чуть менее библейское, но точное название фильма- «Знание») — стопроцентно пройасовский фильм. Просто раньше, работая над «Городом тьмы» и «Я,робот» в видение режиссера примешивалось видение продюсеров, которых в большей степени заботило то, как фильм воспримет обычный зритель, чем целостность режиссерской концепции. «Город тьмы» безжалостно перекроили, и в результате, все лавры этого не понятого шедевра, достались братьям Вачовски. Во время работы над «Я. робот», продюсеры вообще взяли неконтролируемого режиссера под белы ручки, дабы он им не испортил кассовый хит со 120 миллионным бюджетом.

В «Знамении» Пройаса уже некому контролировать. Он здесь един в трех лицах: сценарист, режиссер и продюсер. Поэтому, возможно впервые у него получился именно такой фильм, каким он его задумывал, в котором он наконец смог свести воедино все свои любимые наработки.

Христианизация художественного материала, повышенное внимание к христианской символике проявились у Пройаса довольно давно. Кто считает, что это не так — не очень хорошо знаком с его творчеством. Тема Мессии Джона Мердока из «Города тьмы», тема Робота — Пророка, нового Мессии, а возможно — электронного Моисея, готового повести свой народ в собственную Страну Обетованную из «Я,робот». И в первом случае, и во втором мы наблюдали фактически, картины, напоминающие апокалипсис: жуткие твари без души, манипулирующие людьми или электронное отродье, возомнившее себя Богом. В «Знамении» из всех книг Нового и Ветхого Заветов, наконец пришла очередь «Откровений Иоанна Богослова», и апокалипсис воцаряется на экране в полном, не урезанном варианте.

Тон фильму задает фрагмент лекции в исполнении главного героя, который не может определиться с выбором правильной теории бытия: предопределенность Высшего разума или слепой случай, Теория Хаоса. Кто мы — пешки на чьей-то доске или песчинки, стихийно разлетающиеся в разные стороны? А может быть одновременно, и то, и другое?

Волею судьбы, профессор получает в руки листок с таинственными цифрами, которые могут, как он считает изменить судьбу мира. За каждой цифрой — чья-то жизнь, и даже не одна. Но даже полностью расшифровав это полученное Знание, герой Кейджа чувствует себя совершено беспомощным.

Он мечется, как крыса в лабиринте, пытаясь предотвратить то, что предопределено, но потом понимает, что Знание, наука, теоретические выкладки здесь бесполезны. Какой толк от этого знания, если оно не в силах изменить сложившийся ход вещей? Герой — ученый, в один прекрасный миг вдруг понимает, что вся наука в данном случае- астрофизика, может лишь констатировать факт, но не в силах его изменить, как-то повлиять на его неизбежность.

Мы снова попадаем в типичную для режиссера тягучую атмосферу, которая сначала давит, потом душит, а затем шепчет на ухо, что хорошим это не закончится. Из ориентиров для сравнения, я бы выбрал не Шьямалана, а фильм Марка Пеллингтона 2002 года «Человек- мотылек», с которым у «Знамения» даже частично совпадают сюжеты: те же пророчества неизбежных катастроф, те же странные посланники, пытающиеся предупредить, та же попытка предотвратить трагедии….. В оправдание Пройасу можно заметить, что в основе «Человека-мотылька» лежит документальная книга, в которой изложены, вроде бы реальные факты. Так, что как страшно это не звучит, в основе фильма могут лежать частично подлинные факты. Все, я пошел запасаться консервами.

Но будет и во тьме свет, иначе бы это был фильм другого режиссера. Предопределено все: и конец, который, одновременно служит новым началом. Перелистнув страницу, натыкаемся на конец главы, но мы знаем: за ней начнется глава новая. Несмотря на все, все, все, как и в других своих фильмах, под конец Пройас приберегает свой самый теплый лучик Надежды.

Я не являюсь поклонником Николаса Кейджа, но считаю, что на этот раз с выбором фильма он не ошибся — отыграл не гениально, но вполне достойно, по крайней мере лучше, чем в несметном количестве других проектов.

Наверное, фильм провалится в прокате — есть у меня такое Знамение, которое скоро перейдет в уверенное Знание. Ну и пусть, фильмы Пройаса никогда особо не дружили с кассовыми сборами, довольствуясь гораздо более значительным уделом: о них яростно спорили, обсуждали, а главное — помнили. В киноискусстве культовый статус, зачастую стоит гораздо больше суммы, которая написана на чеке. И здесь могу с уверенностью констатировать: поклонники режиссера уже получили новый культ.

Если уж вспоминать военную киноклассику, то мысленно перенесемся в прошлое — год 1997 и вновь взглянем на фильм, уносящий нас в далекое будущее (надеюсь, не наше). Один из лучших (а может быть и самый) фильмов голандца Пауля Верхувена — "Звездный десант". Итак...

В 1959 году отставной военный Роберт Хайнлайн опубликовал фантастический роман "Звездный десант", в котором красочно изобразил собственное понимание Светлого Будущего для человеческой расы. Мир в этом будущем упокоился под ласковым армейским сапогом, демократию упразднили за ненадобностью, отныне вся власть в мире принадлежала людям в форме. Хочешь быть полноправным гражданином и иметь все причитающиеся права — отслужи в армии, иначе ты просто трутень, паразит и обыватель. А тут еще на доблестное военнизированное общество будущего нападает жуткая зараза инопланетных жуков, так почему бы каждому, кто считает себя гражданином, с оружием в руках, не доказать свою полезность для государственного строя? Не спрашивай у государства, что он для тебя сделало — спроси у себя, что ты сделал для государства! Короче, за Родину!

Мнения о романе были самые неоднозначные. Одни восприняли книгу, как классический фантастический боевик, и поэтому получили от нее море удовольствия. Однако, были и те, кто усмотрел в действиях космических десантников, уж очень смахивающих на любимую автором морскую пехоту, призыв к радикальному урегулированию коммунистической гегемонии в Восточной Европе, а саму хайнлайновскую идеологию — идеалом фашистского государства. Впрочем, эта двойственность восприятия не помешала роману Хайнлайна быть переведенным на десятки языков и в итоге, получить заслуженный культовый статус.

Повальная мода на фантастические боевики в 90-е годы, натолкнула голливудских продюсеров на мысль о перенесении книги на большой экран. Автору "Робокопа" Эдварду Ноймайеру поручили утрамбовать роман таким образом, чтобы в фильме было поменьше рассуждений и побольше возможностей все вокруг повзрывать. На постановку выделили нестыдный бюджет в 100 миллионов, а руководить ею позвали выходца из Голландии Пауля Верховена, который уже доказал умение снимать кровавую фантастику, на примере успешного "Вспомнить все". Продюсеры не учли одного: Верхувен даже в Голливуде, как "свой среди чужих" умудрился остаться европейским режиссером, да вдобавок к теме фашизма тоже обращался в раннем фильме "Оранжевый солдат". Пропустив через сознание европейского интеллектуала, сочинение бывшего сержанта морской пехоты, он в итоге снял одно из самых провокационных и выдающихся фильмов в истории кинофантастики.

В кинозале гаснет свет. Рука зрителя погружается в ведерко с попкорном. Сейчас экран должен заполниться кровью, будет много резни и взрывов — главного и любимого блюда для зрителей 90-х годов. Однако, фильм открывается агитационным роликом, призывающим граждан записываться в космическую пехоту, который одновременно подозрительно напоминает.... реальные рекламные ролики с призывами записываться в сиречь всея святых американской нации — американскую морскую пехоту. Только, почему у них форма серого цвета? Что это за странные орлы на кокардах, что-то смутно напоминающие из недавней истории? И мамочки, почему видеоряд со счастливо смеющимися детьми и иронично посмеивающимися пехотинцами, так сильно напоминает кадры кинопропаганды гитлеровского времени?

На самом деле, режиссер просто довел хайнлайновскую модель общества до ее логического завершения и одновременно, абсурда. Такие диалоги о всеобщем долге перед Государством и превосходстве землянина над остальными формами жизни, которые были в романе ( часть Ноймайер перенес на экран, но болше выбросил — уж больно знакомо звучат эти тексты), автоматически подразумевают наличие на кокардах орлов или любой иной профашистской символики. Верховен просто дорисовал эти визуальные образы, и в итоге получился фильм, где в кадре разрывают людей на клочки во имя Идеи, а за кадром и в визуальном ряде, режиссер сам над этой идеей вдоволь иронизирует.

Верхувен проявил незаурядное чувство юмора, экранизировав роман Хайнлайна (а заодно и сценарий Ноймайера) в стилистики любимого режиссера Гитлера, незабвенной нацистки Ленни фон Рифеншталь. "Звездный десант" — это пропагандистское кино для общества победившей военной диктатуры, "Триумф воли" и "Олимпия" в одном флаконе, описывающие героические будни людей, стоящих на ее страже. Но одновременно, язвительное предостережение для общества настоящего и откровенное высмеивание всех пресловутых американских ценностей: святости института гражданства, образа идеальной американской семьи, защиту демократических ценностей.... Только, истинный европеец Верхувен мог с таким изяществом, легко и ненавязчиво высмеять самые основы основ американской цивилизации, причем за американские же деньги.

Рикошет летит в разные стороны и не жалеет никого. Тут Вам и диспуты о праве женщин служить в армии наряду с мужчинами (сцена групповой помывки в совместном душе смотрится очень пикантно), и роль СМИ в растлении современного общества (прямая трансляция казни на электрическом стуле — почему бы нет, народ должен все видеть собственными глазами), и образ современного солдата как защитника демократии, который почему-то больше напоминает агрессора.

Пригласив на главные роли неизвестных большому экрану, актеров из подростковых сериалов: Ван Дина, Майерс, Харриса, Верхувен словно предупреждает, что если страна и дальше будет продолжать стрить свою жизнь, беря в качестве образцов героев телемыла с их картинностью, слащавостью и неизменным смехом за кадром, то рано или поздно, она сама не заметит, как начнет маршировать в сапогах и распевать под нос военные марши.

Сама война на экране потрясающе снята оператором Йостом Вакано и сопровождается умопомрачительной музыкой Бэзила Поледуриса. Однако, для самого Верховена она является войной двух одинаково уродливых монстров, только камера снимает происходящее со стороны наиболее привычного для нас. Более того, даже если отбросить все эти режиссерские аллюзии, ЗД и поныне остается одним из самых масштабных и зрелищно снятых, фантастических фильмов в истории жанра — сцены высадки, битвы с жуками и по сей день, как и 12 лет назад, оставляют просто незабываемое впечатление.

Фильм — два в одном: великолепный боевик и сатирическая драма. Вместе — эталон вдумчивой фантастической экранизации.

Дамы и господа, отпишитесь о том, что Вы думаете по поводу этого отзыва. Фильм, полагаю многие видели, а мне будет приятно осознавать, что все эти длинные и нудные посты я сочиняю не для себя самого.