Павел Бажов

Павел Петрович Бажов родился в семье рабочего сварочно-пудлингового цеха Сысертского завода Петра Васильевича и его жены Августины Степановны, домохозяйки. Детство его было светлым: семья имела скромный достаток, но у мальчика было главное — любовь и внимание родителей, забота бабушки и дедушки, друзья-«заединщики». Впоследствии Бажов часто полемизировал с теми писателями, которые видели в жизни рабочих только темную сторону — сам он больше обращал внимание на положительные стороны «общественного воспитания» в старом заводском быту.

Семья вела обычный для рабочих того времени полукрестьянский образ жизни: на время покоса даже закрывались фабрики. Огородом, сбором грибов и ягод занимались в основном женщины и дети. На родине отца, в Полевском заводе, семья жила дольше, чем в других местах, куда переводили отца. Здесь Павел слушал рассказы о Медной горе: о богатствах уральских недр и о том, как гибнут люди, добывая их. В Сысерти Павел три года учился в земской школе, позже, в 1889-1893 гг., — в Екатеринбургском духовном училище. Нравы бурсы, «ранняя водка» и «культ кулака», описанные Н. Г. Помяловским, практически не коснулись юноши. Его вела жажда знаний, и судьба благоприятствовала учебе и приобщению к литературе. Пермская духовная семинария завершила в 1893-1899 гг. систематическое образование Бажова: греческий, латинский, церковнославянский языки открыли ему поэтов и мыслителей античной древности и православия. Самообразованием же будущий автор сказов занимался впоследствии всю жизнь.

Закончив Пермскую семинарию третьим по сумме баллов, Бажов отказался поступать в Киевскую духовную академию и не стал преподавать закон Божий: восемнадцать лет он проработал учителем русского языка и литературы, алгебры, черчения и чистописания в духовных училищах Екатеринбурга и Камышлова. Параллельно изучал историю экономики и промышленности Урала, культуру, быт, язык и фольклор Сысертского горного округа. Об учительском периоде жизни писателя документов сохранилось немного. В отрывках из автобиографии, записанных редактором и критиком К. В. Рождественской, есть воспоминания о путешествии по Чусовой: «Где пешком, где на лодках. Меня поразили присловья. Записал шесть тетрадей. Это была моя первая краеведческая работа…». Впоследствии Бажов убежденно отстаивает «своеглазное» знание жизни.

В 1911 г. Бажов женился на выпускнице епархиального училища Валентине Александровне Иваницкой — этот брак был долгим и счастливым, одна за другой родились две дочери.

Свержение самодержавия, эйфория свободы и надежда на демократическое переустройство общества делают Бажова активным политиком. В мае 1917 г. его избирают главой Камышловского Совета и назначают редактором газеты «Известия Камышловского Совета крестьянских, рабочих и солдатских депутатов», а 1 сентября 1918 г. он вступает в РКП(б). В дальнейшем Бажов участвует в боях на Уральском фронте и редактирует газету «Окопная правда».

«Полоса войны гражданской», нелегкая полоса в жизни семьи Бажовых, хорошо изучена исследователями творчества писателя: отступление с армией до Перми, в декабре 1918 г. — колчаковский плен, откуда Бажов бежал в белогвардейский тыл и потом воевал в сибирских партизанских отрядах, в районе Усть-Каменогорска под фамилией Бахеев вел подпольную работу и собирал разведданные для красных. Партизанское соединение освободило город от белогвардейцев еще до прихода Красной Армии. О жизни в колчаковском плену рассказывает его повесть «За советскую правду», изданная в Свердловске в 1926 году. Автор предуведомляет: «Здесь нет выдумки. Иногда даже не изменены названия мест и имена действующих лиц. Время действия — февраль -апрель 1919 г.». Повесть не была замечена критикой, хотя она тонко передает настроения крестьян и колорит сибирского быта времен гражданской войны.

В мае 1921 г. тяжело заболевший Бажов со семьей возвращается в Камышлов. В пору создания первых крупных произведений он работает заведующим отделом селькоровских писем в «Уральской областной крестьянской газете». В его очерках неожиданно проявляется прямая атеистическая пропаганда.

В 1924 г. публикуются исторические очерки «Уральские были». Живые зарисовки быта, образы мастеров, негативное (зачастую тенденциозное) изображение заводовладельцев и управителей — эти очерки написаны с позиций послереволюционного времени, и их можно считать незаменимым историческим, языковым, этнографическим комментарием к довоенному, так называемому хмелининскому циклу сказов Бажова, названному по имени полевского сказителя Василия Алексеевича Хмелинина, прообраза «дедушки Слышко», за которым легко угадывается сам писатель..

В августе 1930 г. Бажова освободили от работы в газете и откомандировали в распоряжение Уральского обкома ВКП(б). Он работает в Уралобллите, Уралгизе, Институте истории партии, пишет книгу «Бойцы первого призыва«о пути крестьянского коммунистического полка «Красных орлов». Это десятилетие становится самым драматическим в жизни Бажова. Дважды — в 1933 и 1937 годах — его исключают из партии по навету завистника. Вторичное исключение повлекло за собой снятие с работы, унизительные обсуждения в партийных инстанциях — и тяжелый душевный кризис писателя. Партийный билет ему вернули через год. Примечательно, что историко-революционные книги Бажова не противоречат большевистской концепции гражданской войны. Писатель искренне принимает братоубийственную войну как путь к светлому будущему. Но сама тщательность летописца событий объективно несет в себе негативную оценку происходившего.

В эту тяжелую пору Бажов, по его словам, «взялся давние задумки обрабатывать… Велению сердца подчинился… Начал я сказы писать как бы для того, чтобы боль свою потушить. Думал: никому это не нужно, сам себе сказки рассказываю, все надеялся, что их опубликуют. Думал, может, пойдут они в народе вроде побасенок, а кто их сочинил, важно ли? И так ладно…». В сказах, в отличие от современной Бажову идеологизированной литературы, сохраняется множественность оценок человеческого поведения: барин и богач становятся объектом насмешки, а не классовой ненависти, позиция автора освобождается от догматизма и прямолинейности и приобретает глубину народной мудрости. Фольклорное мышление содержит более широкую систему нравственных оценок личности, чем предписываемый соцреализмом классовый подход.

Поначалу сказы воспринимались как фольклорные материалы, которые Бажов только записал. Тем более, что в примечании значилось: «Записано Бажовым в Свердловске в 1936 году». Персонажи Малахитовой шкатулки наводили на мысли о существовании целого уральского Олимпа тайных сил. Появление сказов совпало с волной внимания к фольклору, а рабочий фольклор в пролетарском государстве казался более значительным, чем крестьянский — и мистификация продолжалась вплоть до конца 1950-х гг. Сам Бажов неохотно раскрывал свои творческие тайны. Известно, что, например, на сказ «Синюшкин колодец» его натолкнул непечатный анекдот о синем тумане, который появляется над рудными месторождениями и своими причудливыми очертаниями напоминает иногда женскую фигуру. «Каменный цветок», по словам автора, — довольно обычная история: «Я только поднял (ее) на определенную культурную высоту…». Сказы связаны и с фольклором коренных жителей края — манси. Но эта сторона поэтики Бажова недостаточно еще изучена.

Историческое мышление Бажова глубоко диалектично: он хорошо понимает, как ломала судьбы мастеров крепостная зависимость, но истинным созидателем духовных и материальных ценностей всегда оставался народ. В этих условиях классическая коллизия любви и долга приобретала необычайную глубину и остроту, как, например, в истории любви Степана и Хозяйки Медной горы. Внесоциально для Бажова объяснение творчества крепостных: оно развивалось благодаря отклонениям от системы крепостнических отношений, то есть судьбы героев глубоко определяются не их социальным положением, а человеческими качествами, нравственной основой. Испытание «земельным богатством» — постоянный, чисто уральский мотив сказов. В сказах «детского тона» (по выражению самого автора) этот мотив создает увлекательные ситуации. Двух-трех сказов о встречах с земельным богатством — «Серебряное копытце», «Огневушка-поскакушка», «Таюткино зеркальце» — оказалось достаточным, чтобы имя Бажова вошло в историю русской детской литературы.

Категории добра и зла в народном сознании четко разграничены. Так же разграничены в сказах Бажова и два мира: мир рабочих и мир хозяев. Употребление приемов народной смеховой традиции — фарса, бурлеска, грубого комизма — приобретает концептуальное значение: мир господ и хозяев — это «изнаночный, вывернутый» мир, где нет настоящих ценностей.

С началом Отечественной войны Бажов приходит работать в Свердловское книжное издательство, через некоторое время становится главным редактором и одновременно руководит свердловским отделением Союза писателей: встречает эвакуированных литераторов из Москвы, Ленинграда, Киева, помогает им наладить быт. Он много печатается. В 1942 г. выходит дополненный новыми произведениями сборник сказов «Малахитовая шкатулка», а в 1943 г. Бажов получает за эту книгу Государственную премию второй степени. В 1944 г. сказы изданы в Лондоне на английском языке, писателю вручается орден Ленина за выдающиеся заслуги в области литературы. В эти годы Бажов создает «Сказы о немцах» — неоднозначный цикл с характерной «антинемецкой» направленностью. В контрасте с «немецким дельцом» важное значение приобретает здесь русский человек — его патриотизм, природная сметка, выносливость и стойкость.

Сказы второй половины 1940-х гг. утрачивают необычность художественных решений, независимость в области языка, они становятся более декларативными и в чем-то повторяются. В послевоенные годы Бажов — депутат Верховного Совета СССР, не оставляющий без ответа ни одного письма, ни одной просьбы. Он собирает исторические сведения о знаменитых уральских мастерах.

В годы послевоенных репрессий П. П. Бажов, ответственный секретарь свердловской писательской организации, был отчасти неприкосновенен: лауреат, орденоносец, депутат. Появлялась лишь некоторая критика в адрес возглавляемой им организации — и на его произведения. Удар от писателей отводился, но… система требовала жертв. Когда Бажов был в Москве, на пятой сессии Верховного Совета СССР, «Уральский рабочий» поместил тенденциозную статью о Свердловской писательской организации. Бажов, узнав о писательском письме в газету, заклеймившем «космополитами» Беллу Дижур, Иосифа Ликстанова и Юрия Хазановича, назвал его «грязным». Собрание, на котором должны были осудить космополитов, под разными предлогами откладывалось и так и не состоялось.

Бажов умер 3 декабря 1950 г. в Москве. Его тело было перевезено в Свердловск. 10 декабря он похоронен на Ивановском кладбище. Драматическая судьба большого художника была судьбой его эпохи. Яркий талант писателя, стремление быть нужным своему народу, трагическая попытка совместить это с официальной литературной идеологией — коллизия, характерная для русской литературы XX века. Каждый решал ее по-своему: кто-то платил жизнью за свой протест, кто-то удобно устраивался в прокрустовом ложе официоза. Бажов именно в эти времена создал свою главную книгу — «Малахитовую шкатулку», нравственно-философское содержание которой неисчерпаемо, потому что восходит к истокам как вековой народной мудрости, так и яркого индивидуального таланта.