Все отзывы на произведения Чайны Мьевиля (China Miéville)

Kshishtof A., 04 марта 2011 г. в 14:28

В начале своей карьеры Чайна Мьевиль прославился тем, что заявил во всеуслышание: «Толкиен — чирей на заднице мировой литературы». С этого момента неистовый британский писатель-анархист ни на миг не изменил своим принципам — опрокидывать, ниспровергать, шиворот-навыворот выворачивать уютные, устоявшиеся жанры, поджанры и тропы литературы.

В мире «Кракена» Лондон населён множеством магов, колдунов и чародеев — только каждый маг подлее, безумнее и, в конечном счёте, бесполезнее следующего. В мире «Кракена» в полиции есть отдел расследования паранормальных преступлений, но что может сделать горстка обычных людей против пиромантов, ересиархов и эзотерических убийц? Пророчества здесь исполняются в основном оттого, что этого очень ждут все, кто ознакомлен с ними. У каждой магической секты своя собственная версия апокалипсиса — и все они в назначенное время исполняются, если только не помешают соседи, не разделяющие ваши взгляды на эсхатологию. Фамилиары магов — големы, разумные птицы, крысы и египетские статуэтки-шабти — здесь устраивают забастовки с требованием справедливой зарплаты и 8-часового рабочего дня, а фазеры из Стар Трека, в лучших традициях Антона Павловича, в третьем акте вполне себе стреляют. Ну а что есть кракен — могущественное божество из глубин океанов или просто моллюск, заспиртованный в склянке в зоологическом музее — это автор, конечно, знает, но вам не скажет до последней страницы.

Писательский уровень Мьевиля семимильными шагами возрастает от книги к книге. В «Кракене» он уже вплотную приблизился к корифеям современной британской литературы, порой напоминая Анжелу Картер, иногда – Кадзуо Исигуро, местами забредая на территорию Клайва Баркера. Иногда видно, как за плечом Чайны в бороду ухмыляется М. Джон Харрисон и в усы – Джин Вулф. Но в первую очередь голос Мьевиля всегда его собственный – поэтичный, барочный, ироничный и немного печальный — голос литератора-революционера, который пришёл разрушить старый жанр, а на его руинах то ли построить новый, то ли просто сплясать.

«Кракен» — книга, обречённая на долгие годы ненависти со стороны поклонников уютного жанра городского фэнтези, но в то же время это — лучшее на сегодняшний день произведение маэстро. Как Алан Мур подвёл черту под комиксами о супергероях своими «Часовыми», как Умберто Эко закрыл тему тайных обществ своим «Маятником Фуко» (хотя различные дэны брауны и по сей день, не осознавая того, занимаются мертволожеством на этом кладбище жанра), так и Мьевиль предельно жёстко и цинично деконструировал излюбленную тему фэнтези последней пары десятилетий — «магический мир, невидимый для обывателей, рядом и вокруг нас».

Точка поставлена, господа. Хогвартс закрыт, дозоры распущены, эльфы 80 уровня надёжно водворены в палату с мягкими стенами, а может, и вообще никогда не существовали. И это хорошо.

ArtemT, 22 июля 2011 г. в 19:23

Книга многословная и пустая.

Теперь, когда роману быстро и безболезненно отрубили голову, можно, не торопясь, обсудить неказистую жизнь покойного.

Начитавшись востороженных рецензий, я было решил, что «Вокзал потерянных снов» — бомба под стать «Вирту» Джеффа Нуна. Увы, сама книга последовательно развенчала все мои ожидания. Более-менее сюжет начинает проявлять себя спустя пару-тройку сотен страниц, первые сотни скучноваты и тоскливы, читал их буквально потому что «надо!». New Weird ведь, блин, революция жанра! С трехсотой страницы начались стандартные приключения отряда героев, на протяжении которых им несколько раз беззастенчиво помогал бог-из-машины, с особой жестокостью сбрасывая на головы врагов сюжетный рояль-в-кустах.

Из всей книги я не могу выделить ничего, что бы мне понравилось. Причем забавно, обзоры рецензий блещут поражающими воображение образами и эпизодами. Вот-те секс с жукоголовой красавицей, а вот — мэрия обращается за помощью к дьяволу, а тут вообще личинка в заднице! На самом деле подобных «нестандартностей» на километровое полотнище романа — кот наплакал.

Тема межвидового секса не раскрыта в двух маловразумительных сценах на пару абзацев =), личинка извлекается из прямой кишки мимоходом, а разговор с посланцеам ада после нескольких страничек заканчивается ничем — и больше ни дьявол, ни ад в книге не фигурируют. Возникает вопрос: зачем? Зачем это все надо? Специально напихать в роман фишек, чтобы опираться на них в продвижении книги? Или просто бездумно вплетать в повествование любые нити — и пусть висят себе? Или, например, героям надо протянуть кабели по городу — до того самого вокзала. Нелегкой жизни системных администраторов городской фентези уделяется страниц 10. Расписано это все донельзя детально, причем потом ни монтажники, ни встреченные ими персонажи больше не появляются и никак не «стреляют», равно как и не добавляют атмосферности миру, стереоскопичности его восприятия и т.п. Антон Павлович, я понимаю, это не пьеса, но нельзя ли сделать товарищу внушение? Ангела какого-нибудь во сне послать или там я не знаю...

Многочисленные расы неинтересны и, в конечном счете, не нужны, так как от людей не отличаются несмотря на всю их крылатость, жукоголовость и пр. Например какты — люди-кактусы, с шипами на зеленой коже — нечто вроде архетипизированных мексиканцев — мачете, физическая сила, уличные банды. Есть и роботы, самозародившийся ИИ (см. У.Гибсон, 80-е), и водяные, и люди-птицы. Все перечисленное выше подается в обзорах как восхитительное буйство фантазии автора. На мой взгляд, это выеденного яйца не стоит. Сесть и скрестить ужа с ежом может любой — но бессмысленные навороты не дают ничего ни уму, ни сердцу.

И самое-то плохое в том, что главные герои не вызвали у меня никакого сочувствия и переживания. Единственный раз за всю книгу мне захотелось, чтобы у них «все получилось» — чтоб роман поскорее закончился. Но и тут мои надежды не оправдались... А взять, например, для сравнения «Дверь в лето» Р.Хайнлайна или «Конец вечности» А.Азимова? Их герои — живые люди, самые настоящие, тут — сплошь картонные фигурки. Вот любовная связь главного героя (математика и человека) и жукоголовой скульпторши. Связь вся из себя шокирующая и необычная, герои стараются держать ее в тайне и т.п. Я все думал, как же так они вообще сошлись, что толкнуло в объятья столь разных существ? И дождался: уже под конец сказано несколько строк, мол, встретились на художественной выставке, пообщались через пень-колоду (флажковая азбука, дымовые костры, все дела) и сразу же заинтересовали друг друга. Почему заинтересовали, чем, с какого перепугу — об этом ни слова.

В общем, «Вокзал потерянных снов» — типичная пошлая фентези, без драйва, хорошего сюжета, живых персонажей и интересных идей.

А безголовое туловище закопайте поглубже.

Лукавый, 15 февраля 2012 г. в 12:43

Я пытался для себя сформулировать впечатление от этой книги и пришел к такому заключению: Мьевилль пишет утомительно. Скучно. Автор придумал мрачный город и населил его разнообразными – мрачными по большей части – обитателями, которые влачат свое – мрачное по большей части – существование наперекор судьбе – тоже, естественно, мрачной. Мьевилль постоянно нагнетает атмосферу, однако эффект достигается обратный: однообразные описания очередной говноречки и говноулицы, застроенной говнодомами, начинают раздражать. И в целом возникает ощущение, будто писатель выдает текст натужно, давит его наружу, утомляя и себя, и читателя.

Практически любую ситуацию Мьевиллю удается завалить совершенно неподъемным ворохом слов. Описание того, как в конце романа тянули кабель, — просто-таки наихарактернейший пример. Когда я наткнулся на первые фразы про разматывание бухт, то понял: сейчас начнется. И действительно, несколько унылейших страниц унылейшие люди наиунылейшим образом тянули этот сраный кабель. Удивительно, что автор не посвятил данному эпохальному событию пару глав. Скучнейшая многословность – главная беда «ВПС», и к концу книги я, говоря откровенно, приполз как после марафона, с языком на плече.

При этом нельзя сказать, что в романе не за что зацепиться. Есть любопытные персонажи; есть эпизоды, когда ты думаешь – «ну вот, вот сейчас, перспективно, подсекай!»; есть даже некоторая идеологическая и дискуссионная база. Но все это погрязает в скучной словесной избыточности, как Нью-Кробюзон – в мотыльковом дерьме. Автор не умеет менять ритм, не умеет переключать передачи и даже динамичные сцены играючи зашибает своим неудержимым многословием. И все это тянется, тянется, тянется…

На этом фоне интерес к сюжету, судьбе героев и их душевным терзаниям сначала пропадает, а потом уже хочется, чтобы кто-нибудь поскорее сожрал их к чертовой матери и выплюнул непережеванное в ближайшую говноречку. Потому что каков бы ни был задуманный автором конец, он воспринимается как долгожданный хэппи-энд.

Din Tomas, 30 августа 2008 г. в 17:42

«Река виляет и изгибается навстречу городу, который внезапно возникает передо мной, тяжело врезаясь в пейзаж. Свет его огней растекается по каменистым холмам окрестностей, как кровоподтек от удара. Его отвратительные башни горят во тьме. Он давит. Я вынужден слепо преклониться перед этим гигантским наростом, образовавшимся в излучине двух рек. Огромная клоака, смрад, гул…»

Что это? Лондон, Пекин, или, возможно, какой-то промышленный городок в сердце России? Нет. Это Нью-Кробюзон. Добро пожаловать, хотя правильнее будет сказать – входите на свой страх и риск.

Приведенный выше отрывок – из пролога. Уже в нем, с первых же страниц «Вокзала…», Мьевиль начинает рисовать мрачные пасторали Нью-Кробюзона, трущобно-технологичного мегаполиса в околостимпанковском мире под названием Бас-Лаг. Автор сразу дает понять, что этот город – не просто арена сюжетных событий. Нет, в течение всего романа мы всестороннее познаем мрачную сущность таинственного и опасного Нью-Кробюзона. Автор беспощадно свел воедино все зловещие черты и типичные пороки разросшегося города. Бюрократия, коррупция, произвол милиции, нищета, разгул разномастного криминала, от всеохватного спрута организованной преступности до жестоких маньяков-убийц. Плюс вопиющий промышленно-буржуазный беспредел, со всеми вытекающими последствиями: плохой экологией и эксплуатацией рабочего класса. Примерно как у нас в XIX веке.

Чувствуется, Мьевиль знает, о чем пишет – он отлично разбирается в темной стороне городов, и каждый нюанс у него усугубляет общее угнетающее воздействие. А для наибольшей выпуклости Чайна еще и активно пользуется фантастическими элементами. Так, в его мире существует «переделка», позволяющая успешно вживить в человеческое тело различные инородные элементы, от звериных конечностей до стальных пластин. В результате на сцену выходят люди, переделанные для конкретных задач – тяжелой работы, войны, проституции. Опять-таки, скрытая аллюзия на земные реалии, а именно на притеснения социальных низов, вылепливаемых властями черт-знает-во-что.

Невооруженным взглядом заметна приверженность автора левым политическим взглядам, гипотетически роман мог бы быть издан у нас в советские времена, за идеологическую составляющую. Хотя вряд ли цензура дала бы добро многообразной жуткой небывальщине, которой до краев наполнен «Вокзал…».

Кстати о небывальщине. Хотелось бы привести любопытную цитату из интервью Мьевиля: «…Я всего лишь хотел сеттинг, который я мог бы использовать как вместилище всякой всячины, в которое мог бы бросить все, что мной придумано... «Нью-Кробюзон» не был спланирован, он сгустился из беспорядка в моей голове». И действительно, роман чрезвычайно насыщен всевозможными идеями. Сумрачный, безнадежно больной город в фэнтэзийной окантовке – это только одна из них, пусть и основополагающая. Из беспорядка в авторской голове смешалась удивительная субстанция, в которой нашлось место магии, науке и квазинауке, технике, эзотерике… этцетра, этцетра, этцетра. В общем, есть на что посмотреть.

Еще Мьевиль вывел в книге несколько невиданных рас, с пылу с жару из воспаленного воображения. Тут и люди-кактусы, и люди-птицы, и жукоглавы. Обращают на себя внимание водяные, позаимствованные из русского фольклора. Полным-полно всяко-разных ненормальных гибридов, в том числе уже упомянутых «переделанных». Человек с крабьей клешней вместо руки – это еще самый безобидный пример. Видимо, Чайна неравнодушен к вивисекции, настолько обширно разрабатывается данная тема. Чистый остров доктора Моро. Но, как ни странно, все это безумие не кажется смешным. Уверяю, при чтении «Вокзала…» содрогнется даже видавший виды поклонник хоррора.

От начала и почти до конца автор бесперебойно плодит новые сущности, не давая угаснуть алчному огню читательского интереса. Искусственный разум, параллельные измерения, магическая радиация; экстрасенсы, гигантские пауки, демоны… не всё описывается в подробностях, но и пары фраз Мьевилю достаточно, чтобы разжечь любопытство. Он взывает к воображению, к старым детским вопросам вроде «А что было бы, если бы у человека вместо руки был пистолет?» или «Кто победит: гигантский паук или робот?». Раньше ответы можно было найти лишь в своих фантазиях, теперь же можно обратиться к услужливому фантазиону Чайны. Он словно фокусник, достающий из своей шляпы все новых и новых кроликов. И очевидно, что запаса этих «кроликов» ему хватит еще на много книг вперед.

Однако Мьевиль не только выдумщик, но еще и умелый стилизатор. В чужих руках весь богатый паноптикум фантазий мог бы зачахнуть, у Чайны же он расцветает, будучи облеченным в изысканные словоформы. Нестандартные идеи и подаются нестандартно, не в банальных формулировках, а в избыточно-подробных, изощренных, пространных и оригинальных словоизлияниях. Автор крайне изобретателен в описании грязи и болезней большого города; его неиссякаемый словарный запас кишит свежими метафорами, позволяющими найти наименование даже для еле заметных токов в окружающем пространстве, вырисовать мельчайшие оттенки черного на босхическом полотне. На каждой странице — пыль, гул, слякоть, ветхость, вонь, гниль... Мьевиль беспрестанно сгущает краски, методично создавая атмосферу старого города, где каждый сантиметр пропитан пороками, равнодушием и дряхлостью. С непривычки можно просто захлебнуться в этом вязком зловещем вареве; да и иногда Чайна чрезмерно увлекается подобным эстетством. И все же его блестящий стиль и слог заслуживает только высшей оценки.

Я еще ни слова не сказал о сюжете и героях «Вокзала…». И неспроста, ведь эти элементы Мьевиль не ставит во главу угла. От персонажей не стоит ждать глубин психологии, им не слишком-то сопереживаешь. Это переменные, это жалкие рабы тяжко нависающего над всем Города. Впрочем, картонных образов в романе тоже не встретишь. У каждого – своя убедительная мотивация, под все действия подведена логическая подоснова. И сюжет, следовательно, выглядит вполне стройно, без роялей в кустах и прочих глупостей. За развитием весьма увлекательной истории следишь с интересом, напряжение к финалу возрастает, злоключения основных героев все-таки вызывают сочувствие.

Автор безжалостен к своим подопечным, он словно отстраненно наблюдает за возней жуков в стеклянной банке, с холодным любопытством гадая, кто победит. Лишь к финалу в тоне Чайны появляются грустные нотки с примесью безнадежности. Вообще, развязка оставляет тягостно-меланхоличное послевкусие, совершенно особенное, не похожее ни на какие другие литературные переживания. «Я думаю, что лучшая фэнтэзи говорит о неприятии утешения», — сказал Мьевиль в одном из интервью. И действительно, утешения в «Вокзале потерянных снов» не найти. Скорее уж он способен вогнать в легкий депресняк.

Следует отметить, что роман открывает «Нью-Кробюзонский» цикл, но при этом не обрывается на полуслове, зазывая читателей на покупку продолжения, нет, это абсолютно цельное и законченное произведение.

***

Подведем итоги. Итак:

«ВПС» стоит читать, если:

osipdark, 21 ноября 2017 г. в 01:20

*Минздрав Фантлаба предупреждает читателя о содержании в данном отзыве опасного количества политоты и графоманских абзацев крамольной субъективщины! Берегите себя!*

«Не дай Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!» (очень известный автор)

«Это же Ленин изобрел маркетинг ... Он нашел абсолютно уникальный способ продать людям Советскую власть; фабрики — рабочим, землю — крестьянам, мир — солдатам. Он предложил всем один товар — счастье» (один из самых странных фильмов «к столетию революции»)

Зайду издалека.

*Если кому не хочется этого «издалека», можно либо совсем не читать отзыв, либо перейти к двум последним абзацам*

Месяца с два назад в стенах одного из филиалов своего родного университета мне посчастливилось побывать на открытой лекции, чье название не могло меня не привлечь. А именно, содержание его говорило, что данное мероприятие расскажет о философии Русской (больше Октябрьского ее этапа) революции, ее предпосылках и творчестве Достоевского как зеркала революции большего, нежели чем Лев Николаевич, и в принципе его соображениях в собственных произведениях на тему грядущих перипетий нашей настрадавшейся Родины. Лекторами-организаторами на данном мероприятии выступило трое профессоров, с белеющей сединой в волосах и бородах, с лысинами и чрезвычайно басовитым и низким голосом единственной в этой троице женщины-достоевиста. Которая, сразу скажу, видимо, была еще и единственным форпостом среди этих двух мракобесных башен-близнецов, умудренной во всех планах. Особенно сохранения в черепной коробке всех положительных достижений советской школы. Вообще-мс, старички, за одним из которых явно значились качества великолепного лектора-оратора, пусть и с определенной, но не чрезмерной долей «православной державности» и «уникальной русской имперскости», и интересная мысль по поводу «языческого реликта» в русском бунтарском сознании, а за другим начавшаяся глухота, отрицание отречения царя, упоминание предсказаний о падении монархии в доме Романовых утверждали в своих речах примерно следующее (что характерно, забывая, что подать факты неплохо было б через призму взглядов и цитат Федора Михайловича): в Российской империи не было никакого угнетения по национальному и религиозному признаку, как и царской политики антисемитизма, выражавшейся в чертах оседлости и еврейских погромах *мои вопросы по этому поводу и не только заканчивались ответами по типу «прочитайте нужную литературу, молодой человек»*; разумеется, любой православный в славном царстве Святой Руси и ее владений был равен любому другому подданному царя, невзирая на его национальную и конфессиональную принадлежности; и, конечно, экспансия и реализация имперских амбиций царской России на протяжении веков имели лишь положительный и не в коем случае не агрессивный характер. А все эти ваши революции, страждущие евреи, голодные крестьяне, сожженные аулы периода кавказской экспансии — выдумки злостных, кровавых большевиков, финансировавшихся американскими евреями-сионистами, которые погубили русскую культуру и цивилизацию... Коль даже так и обстоят дела, то понять, что погубило адекватность, доказательность и логичность этих двух ученых дедушек родом из Советского Союза мне все равно тяжело.

А чуть ранее мне опять же «посчастливилось» (сразу отмечаю, что тут я проспорил) попасть на показ фильма, который я зарекся не смотреть — разумеется, «Матильда». Надо сказать, что шумиху (которая вполне могла быть добросовестно продуманной мощной и эффективной пиар-компанией) вокруг него как картины, порочащей святость Николая Второго, я понять так и не смог. Опуская тот факт, что, как и большинство дворянских мужчин до брачных отношений, будущий царь имел романтическую и сексуальную связь с представительницей такого вида искусств, как балет, нашего великомученника, дерьмового политика и последнего императора создатели фильма наоборот стараются всеми силами обелить. Даже в финале *да, спойлер* нашли способ простить его за Ходынку. Вот будущей жене-немке почему-то достается по полной — ее высмеивают и унижают более того, чем фрейлен того достойна. Но, забывая еще про целый ряд откровенных исторических глупостей и неточностей, мелких, в основном, но бросавшихся мне в глаза *упомянуть их тут означает усилить и без того тягостную громоздкость отзыва*, получилась довольно вялая и скучная картина...

...картина, снятая в столетие одних из самых тяжелых, кровавых, трудных, ужасающих, но, черт, самых интереснейших событий в русской истории, а уж поворотных так и вовсе для всего мира! И сняли в итоге фильмец про вялую любовную линию Николаюшки, которая взрывает общественное сознание, пятые точки думцев и кинотеатры с машинами. Правда, нужно быть честными, что к столетию же Великой Октябрьской социалистической революции создали и два масштабных телепроекта о предателе Ленине, и предателе Троцком. Но только вот называя Октябрь и Февраль — проплаченными постановками британских, американских, немецких, семитских или даже японских кураторов, а большевиков — агентами всех возможных иностранных спецслужб, предателями и служителями протокола сионских мудрецов *и доводя разговоры до красного террора, Гражданской войны, советского межвоенного и поствоенного бытия*, эти люди забывают о существовании такой науки, как история, и такой вещи, как здравый смысл. Конечно, увлекательно и здорово, наверное, *но не мне* говорить о великой РУССКОЙ цивилизованной империи, в которой была идиллия, экономический подъем и благоденствие, отсутствовал голод и пережитки крепостничества и сословной системы, об агенте германского Генштаба Ульянове-Ленине и сверхудачной операции свержения царя, а позже и Временного правительства *пусть первое проводили и вовсе без участия большевиков*, но, думаю, стоит вспомнить некоторые факты из отечественной и мировой истории. Например, про крепостничество, которое по сути дело было не феодальным правом, а рабовладельческим строем. Про то, как огромная аграрная империя с вкраплениями невольнонаемных мануфактур и заводов, самый конкурентноспособный товар которой был лес да пушнина, постоянно рвалась на Балканы и к Константинополю с проливами для пиршества в честь расчленения Османской империи. Ой, то есть для освобождения славянских братушек, которые о помощи и протекторате не просили *а некоторые, вроде болгар, и вовсе в мировых войнах выступали против своих освободителей*, и установления справедливого контроля над Царьградом да проливами византийскими наследниками. Правда, и то, и то в итоге заканчивалось каждый раз кровью русских солдат, политической и экономической блокадой объединенной Европы или же ее ведущих держав и поражением данного экспансионистского курса *который даже при своей реализации не факт, что привел бы императорскую Московию к благоденствию через обретенные проливы*. А при правлении Николая Первого данная великая идея фикс монархов России завела нашу по-настоящему, и тут уж без сарказма, великомученическую Родину в Нулевую Мировую Войну. И выходом из ее позорного поражения в светлое будущее *когда самая большая в мире армия не будет проигрывать даже в сумме меньшим человеческим силам* были лишь реформы либерального толка для создания прогрессивного общества и мощной экономики. Осознав данный путь, начав, но не доведя его до конца, Александр Второй вновь открыл дорогу реакции и консерватизму *а также революционному движению в России, которое достойно большего числа исторических фильмов и сериалов*. В итоге Российская империя вновь оказывается в океанах фронтовой крови за братьев-славян и турецкие проливы с усложнившемся после недоделанной крестьянской реформы наиострейшим земельным вопросом, голодом продовольственным и патронным.

Так что несколько столетий регрессивной или в лучшем случае никакой социальной политики, отсталости не то что промышленного, но и аграрного комплекса *при том же катастрофического*, плюс национальные притеснения, недальновидная внешняя политика привели огромную и исключительную империю Святой Руси к русскому бунту. Беспощадному, но далеко не бессмысленному. К всеобщему восстанию за переформатирование всего, поводом к которому стала кошмарная, позиционная, не кончавшаяся Первая Мировая война. И тут вопрос был уже не в том, получится ли остановить данную бурю Революции, и даже не в том, сможет ли аристократическое/буржуазное правительство вновь подчинить крестьянские толпы нормам Святейшего Синода и монархической идеологии. Вопрос заключался в том, кто из русских социалистов, наследников разных течений народничества, сможет правильно сагитировать народные массы, взять власть в свои руки и удержать ее. И так уж вышло, что это была партия большевиков. Ленин и сотоварищи, которые большевизировали Советы, смогли справиться с большей частью национальных сепаратистских движений, белым и черно-зеленым движением. Ну, и переформатировать общество, создав первую в мире систему массового в своей доступности и элитарного по начинке образования от яслей до университетов, завершить смертоубийственную для народа, экономики и вообще русского будущего войну, справиться с интервенцией, индустриализировать страну несколько раз, победить в новой мировой войне, провести аграрную реформу, электрофицировать страну и ввести ее в общемировую экономику. Правда, и забывать о неразумных депортациях целых народов, неудавшейся мировой революции, многотысячных невинных жертвах террора и чисток, которые были результатом когда *упомянул бы ужасающую неотвратимую необходимость, но...* политических интриг, когда бюрократической механистической бесчеловечности, а порой — логичным следствием-продолжением земельного вопроса и Революции, и, конечно, о новых имперских, ставших советскими, амбициях и замашках нельзя.

Именно в свете всего выше изложенного контекста, столетнего уже исторического вопроса, который в сознании масс под действиями пропагандистских инструментов так и не может устояться *продолжая барахтаться от крайности к крайности*, и может быть интересна первая публицистическая попытка Чайны Мьевилля. Первая его научно-популярная, историческая работа для широких, прежде всего западных, масс. Но, поверьте, и для русского *российского-постсоветского* человека она будет полезной в виде, скажем, краткого содержания событий 1917 года. Справочника с алфавитным, хронологическим указателем, изрядно приправленного довольно интересными маленькими фактами и подробностями (вроде первого съезда мусульманок России), которые вряд ли кардинально изменят ваши взгляды на те далекие события, но будут все равно полезны для широты зрения. Также данный труд позволит несколько уточнить и восстановить ваши знания Февраля и Октября, предпосылок данных этапов Русской революции и промежутка между ними. Несколько не мало интересных подробностей я для себя уж точно узнал.

Для меня новая книга, по сути роман Мьевиля — «Октябрь» — не просто то произведение, которое нужно было прочитать хотя бы из-за его автора. Это еще было и желание посмотреть на видение собственной истории со стороны западной, британской, левой и троцкистской, из замочной скважины фантастического гетто. И как человек, который считает, что знает историю своей страны и мира на должном уровне *да, я про себя* и некоторым образом ведет исследовательскую деятельность в рамках событий обозначенного периода, должен подвести следующий итог. А именно то, что несмотря на очень мелкие и редкие косяки (вроде того, что «отмена крепостного права — следствие крестьянских бунтов», хотя сие наоборот) Чайна смог создать последовательную, точную, интересную, хронологически и исторически достоверную летопись месяцев с января по октябрь 1917 года. С которой, если у кого будет на то желание, в качестве опять же справочника-путеводителя можно начать более детальное знакомство с Русской революцией и ее продолжением в виде Гражданской войны. Колебания народных масс, кочевание общественного мнения и поддержки от одной партии к другой, упоминание возможной сдачи Петрограда немцами, наиболее краткий и подробный исторический бэкграунд, составленный автором — упоминаются все важные факторы, события, фигуры и причины данного процесса; показаны в наиболее приемлемом объеме и красках для данного текстового масштаба и жанра. И пусть некоторые моменты в эпилоге отдают конъюктурной субъективщиной, последние, финальные строчки вышли отличными. А основное заключение данной работы верно, логично и не раз уже выведено различными специалистами и исследователями, но, видимо, в контексте нашей эпохи *памятники сепаратистам-коллаборационистам вроде атамана Краснова и отпевания любых жертв Гражданской войны, кроме падших от белого террора* должно прозвучать еще не один раз вновь. Большевики, именно большевики в ходе всех перипетий и препятствий тех лет смогли стать легальной властью над большей частью территорий павшей Российской империи *да и республики*, отбившись от кредиторов Антанты, империалистического невыгодного мира с Центральными державами *переиграв его* и своих внутренних оппонентов. А уж какой была цена, последствия семидесяти лет их самых разных «идейных наследников» — тема совершенно другая и еще более громоздкая. Скажу лишь напоследок, перефразируя для до сих пор верящих в «россию, которую мы потеряли» и немецких шпионов под личинами революционеров, что «народ не захочет, революция не вскочет».

PS. Менее массивные *надеюсь* отзывы по литературе, связанной с Гражданской войной и русскими революциями, впереди и не за горами ;)

PPS. Хоть, вроде бы, и защищаю власть Советскую *которую не только большевики устанавливали, мои дорогие*, большевиков, но более всего симпатизируют в разношерстной среде политических сил и течений начала двадцатого века мне не они. И, конечно, не безыдейные, пустые в плане предложений, лоскутные союзы белых. А «срединный путь», третья сила, если кому интересно...

PPPS. Кстати, если вам совсем надоел треп на тему красно-бело-зеленой России, кто и где накосячил, надоели откровенно пропагандистские и неаргументированные речи всяких там популязаторов-агитаторов, а хочется увидеть свежий, оригинальный, объективный и обоснованный взгляд на многострадальную русскую историю, советую полистать работы Александра Самойловича Ахиезера.

glaymore, 18 февраля 2013 г. в 14:22

Мьевиль, как всегда, в своем репертуаре.

Он выдумал уникальный, невозможный, головокружительный мир — и совершенно не знает, что с этим миром теперь делать.

Концепция Земли без морей и океанов, почти лишенной жизни, полностью покрытой бесконечными железнодорожными путями — это пять баллов.

Все, что с этим связано — отравленная почва, токсичная атмосфера, хищная подземная фауна, громадные поезда как единственный образ жизни и вид транспорта — тут без вопросов, пять баллов.

Но, нарисовав в подробностях все эти апокалиптические картины, Мьевиль начинает муторно ломать голову, «Эх, что бы мне сделать с таким замечательным миром?? Наверное, надо отправить героев в путешествие какое-нибудь!»

И вот уже бравые капитаны выводят из депо свои локомотивы, чтобы загарпунить гигантского белого крота, путешественники терпят крушение на необитаемом острове между рельсовых путей, а за юнгой, заполучившим в руки карту сокровищ, гоняются пираты... В каждой второй главе автор залихватски подмигивает читателю «зацени, мальчик, какой я продвинутый: и с Моби Диком знаком, и с Островом сокровищ, и Робинзона Крузо читал, и даже Айн Рэнд осилил!»

Но, перевернув последнюю страницу, испытываешь полное непонимание.

Куда ехали? За кем гнались? Что искали? Зачем все это было написано? Да фиг его знает. Низачем.

Пока читаешь — вроде увлекательно, а закрыл книжку — через пару дней уже ничего не помнишь, кроме роскошных визуальных образов.

Типичный Мьевиль.

Очень красиво снаружи.

И совершенно пусто изнутри.

Низачем.

Kshishtof A., 31 января 2013 г. в 14:23

Atlas Drowned

Чайна Мьевиль – человек очень умный, очень остроумный и очень злой. Открывая его книгу, вы всегда можете быть уверены, что под обложкой будет совсем не то, что обещает издательская аннотация или блёрбы первых читателей.

«Рельсы» (настаиваю, что переводить нужно именно так – редко когда перевод бывает настолько омофоничен исходному названию!) подаются как приключенческая подростковая фантастика-дизельпанк. Необычный мир, Великий квест, Положительные герои, Верная дружба, Злодеи-антагонисты – казалось бы, вот необходимые и достаточные ингредиенты для любого young adult-борща, от поучительных сказочек Шарля Перро или Клайва Льюиса до современных бестселлеров о волшебных мальчиках, которые пишутся в равной мере авторами и менеджерами по маркетингу. «А вот не дождётесь», отвечает Чайна, вертя фигу в кармане – и выдаёт произведение, по плотности контента и количеству литературных аллюзий на страницу текста уверенно задвигающее 90% публикуемой сегодня литературы. Вообще литературы, не только фантастики. Взрослой литературы, не только подростковой.

Как вам young adult роман, где основным стимулом для всех героев является… одержимость? Где антиутопичность мира не обсасывается сладострастно – «смотрите детки, щас я всем вам объясню, что такое хорошо и что такое плохо, а потом расскажу про девочку с луком» – а остаётся практически за скобками, и истинный, практически лавкрафтовский, ужас сеттинга удаётся понять только, перевернув последнюю страницу? А как насчёт второго, третьего, …, i-го посылов книги, для понимания которых нужно быть знакомым не только с «Моби Диком», но и с целым пластом классической литературы. Причём не только беллетристики, но и любимой Мьевилем политэкономии.

(Не стоит, впрочем, считать, что Railsea – занудная заумь, где каждую страницу нужно штурмовать волевым усилием. Мир по-Мьевилевски фантасмагоричен, персонажи ярки, монстры монструозны, приключения приключаются. При желании можно и прочитать книгу по диагонали как типовую фантастику, закрыть и забыть. Видимо, в этом и есть единственная скидка автора подростковому жанру.)

Отдельных аплодисментов заслуживает титанический пинок по философии Айн Рэнд. Это хорошо и правильно – сию философию необходимо пинать много и часто, чтобы какой-нибудь не в меру впечатлительный подросток не дай бог не воспринял её как руководство к действию.

Ведь если Джон Галт победит, то мир быстро превратится в рельсовое море. В Зону.

Pickman, 03 мая 2009 г. в 20:19

С некоторых пор чуть ли не к каждому фэнтезийному роману прилагается карта. Оно и понятно — фон в вымышленных вселенных нередко играет такую роль, что доходит до обратного: текст становится приложением к картинке, актерская игра — к декорациям. Британец Чайна Мьевиль, изваявший в «Вокзале потерянных снов» чудовищный мегаполис Нью-Кробюзон, мог бы паразитировать на собственном детище до бесконечности — благо пунктов, не отмеченных надписью «Здесь был Айзек Дан дер Гримнебулин, герой лучшего фантастического романа последних лет», на карте осталось предостаточно. Однако с выходом «Шрама», продолжившего цикл, автор — вслед за новой героиней — покидает городские улицы и отправляется в плавание по океанам мира Бас-Лаг. Прощайте, Диккенс и Мервин Пик, певцы замкнутых пространств — море зовет!

Потоптавшись для приличия в кратенькой завязке, Мьевиль грубо забрасывает пассажиров судна «Терпсихория», а вместе с ними и читателей, в пиратскую вольницу Армаду — плавучий город-государство, составленный из многих тысяч кораблей, присоединенных по большей части насильственным путем. Для «переделанных», жертв нью-кробюзонского шального правосудия, людей с осьминожьими щупальцами на груди и паровыми каталками вместо ног, это шанс избежать каторги и заново влиться в общество. Для ученых и механиков — профессиональный вызов и невиданные доселе инженерные возможности. И только для Беллис Хладовин, талантливой переводчицы и верной (пускай отвергнутой) дочери Нью-Кробюзона — тюрьма, вырваться из которой невозможно. Мало-помалу ее внутренний протест становится двигателем сюжета, порождая события, способные изменить жизнь Армады и ее обитателей раз и навсегда.

Уже очень скоро действие книги окрашивается в политические тона. Пиратская утопия, разбитая на полунезависимые районы, являет собой уникальный полигон, на котором Мьевиль испытывает всевозможные модели управления. Здесь и Дворняжник с его робеющим демократическим советом, и Сухая осень, на которой властвует, выкачивая из граждан кровь вместо налогов, вампир Бруколак («Теперь я бюрократ, а не хищник, и это гораздо лучше» — своеобразного отношения к родному правительству автор и не думает скрывать), и лидерствующие Саргановы воды, вотчина Любовников — странной парочки, находящей в почти что ритуальном садомазохизме неисчерпаемый источник уверенности в себе и власти (чем не символ продажных «правых» и фальшивых «левых» Великобритании, слившихся во взаимовыгодном экстазе?). А над всем этим незримо реет тень Нью-Кробюзона — крупнейшей в Бас-Лаге державы, подмявшей полмира под свое империалистическое брюхо.

Человек у Мьевиля существо в первую очередь политическое, социальное, и лишь потом — мыслящая и чувствующая индивидуальность. На психологии и даже уместности некоторых его персонажей это сказывается не лучшим образом. Если мутант Флорин Сак, классический типаж «проклятьем заклейменного» работяги, этакий Жан Вальжан от технофэнтези, еще несет какую-никакую повествовательную нагрузку, то его приятель, пытливый юноша по имени Шекель, вживлен в действие насильственно. Часто, когда герой нагло напрашивается на читательское сочувствие, эффект выходит обратный; так и Шекель — облегченная версия Мартина Идена — остается не у дел и тратит отведенное ему эфирное время впустую.

И все же «Шрам» не превращается в беллетризованный трактат о печальной участи бас-лагского пролетариата. «Я не какой-нибудь злобный “левак”, которому только и надо, что протолкнуть свои злодейские манифесты, коварно маскируя их под фэнтезийные романы», — говорит Мьевиль… и не лукавит. Любовь к причудливому и пугающему, к иным мирам и неведомым существам, к приключениям и монстрам сквозит в каждом абзаце романа. «Человеческий разум по сути своей метафоризирующая машина, и не обязательно проводить явные аналогии [с реальным миром], чтобы вас поняли». Этот принцип, сформулированный автором в одном из интервью, работает безотказно: «Шрам» прекрасно будет восприниматься и теми читателями, которым политические бонусы, мягко говоря, до лампочки — настолько хороша и самодостаточна рассказанная Мьевилем история.

Фантазия здесь хлещет реактивной струей, умудряясь при этом выглядеть реалистично (в более позднем романе «Нон Лон Дон» все уже не так гладко, но он и рассчитан на подростковую аудиторию). Раса струподелов, кровь которых свертывается в считанные секунды; жутковатые анофелесы, люди-комары; Утер Доул, рыцарь печального образа и одновременно сверхчеловек, подчинивший себе, ни много ни мало, закон вероятности; сама Армада — завораживающая и многоликая махина, в сравнении с которой Остров погибших кораблей Беляева кажется пресной шуткой. Силой воображения Мьевиль превосходит даже Клайва Баркера — хотя бы потому, что склонен держать ее в узде.

Справедливо отвергая постмодернизм как узаконенное дуракаваляние, молодой британец, тем не менее, отнюдь не прочь поозорничать. В Маркусе Халприне, авторе трудов «Морская экология» и «Биопсия морской воды», без труда угадывается наш современник Марк Хелприн, создатель нью-йоркской фантасмагории «Зимняя сказка». Шайка бывалых охотников, возглавляемая неким Тинтиннабулумом, полным составом заимствована из знаменитой поэмы Льюиса Кэрролла «Охота на Снарка» (Barrister заменяется на Makler, Butcher, то есть Мясник, — на немецкое Metzger, и так далее). Но самая грандиозная аллюзия отсылает к хемингуэевскому старику и глубокому синему морю — да в таком масштабе, что дух заходится…

Сюжет переваливается через все эти выдумки и диковины неторопливо, но верно, как приливная волна. Чередуя выдержки из дневника Беллис Хладовин и монологи других персонажей с традиционным повествованием от третьего лица, Мьевиль добивается, насколько позволяет политизированный сюжет, насыщенного многоголосья. Однако партия главной героини звучит в нем громче и правдивей всех прочих: символика шрама-воспоминания, проходящая через всю книгу, завязана именно на Беллис. Ей, привыкшей быть хозяйкой собственной жизни, уготовано понять: всякий двигатель, пусть даже и сюжетный, работает на чужом топливе — и всегда служит чьим-то целям, даже если сам уверен в обратном.

Протащив персонажей через горнило многочисленных конфликтов, усилив роман антивоенным пафосом (сцена морской битвы, увиденная глазами Флорина Сака, запоминается надолго), умело распутав все сюжетные узлы, автор завершает «Шрам» смелой, неожиданной концовкой — словно жанровых условностей никогда и не существовало («Кольцо Всевластья брошено в Ородруин», «Чайлд Роланд до Темной башни дошел»). С наскоку ее не возьмешь; расставание с наработанными стереотипами — процесс долгий и болезненный. Но Мьевиль, совершенствуясь от книги к книге как писатель, ведет за собой и читателя. Куда? К новому стандарту фантастической литературы, оформиться которому еще только предстоит. «Шрам» же, несмотря на отдельные недостатки, уже не игра в классику, а уверенная заявка на величие.

baroni, 05 июля 2008 г. в 22:08

Признаться, я не принадлежу к поклонникам творчества Ч. Мьевилля, и посему принимался за чтение его нового романа «Шрам» с изрядной долей скептицизма: скорее «по долгу службы»,чем по «собственному желанию». Но произошел довольно редкий случай в моей читательской практике. «Шрам» действительно обманул мои ожидания, но обманул в самую лучшую сторону.

...Для того, чтобы прочесть этот роман, необходимо взять небольшой разгон: глубоко вдохнуть и прочесть первые 100 страниц из 800 с небольшим. Потом — точно втянетесь и получите удовольствие. И будете его получать вплоть до почти самого конца. И уж там вас настигнет если не легкое разочарование, то недоумение. Но сначала о хорошем.

Мьевиллю удалось создать чрезвычайно яркий, запоминающийся мир, наполненный неожиданными образами, причудливыми существами, диковинными странами. Пиратский город, страна живых мертвецов, остров населенный странными существами анофелесами, «переделанная» женщина Анжевина, страшные морские твари-убийцы — фантасмагории Мьевилля по-настоящему завораживают... «Шрам» оказался богат и на различные литературные ассоциации: от классических «Моби Дика» и «Сердца тьмы» до современных шпионских романов Ле Карре.

Безусловная удача Мьевилля — главная героиня «Шрама» Беллис, гордячка-интеллектуалка, бежавшая из Нью-Корбюзона, одинаково чужая в любой стране, в любой компании. Внешне высокомерная и неприятная, Беллис стремится стать хоть где-то своей, найти родственную душу и обрести собственное «я». Собственно, именно эти поиски внутренней гармонии заведут Беллис весьма далеко и приведут к неожиданному финалу.

Но в этом самом финале вдруг оказывается, что все роскошные мьевиллевские фантазии, вдохновенно сконструированные чудеса, служат одной-единственной задаче. Доказательству того, что между правителями условно «олигархического Нью-Корбюзона и условно«демократической» пиратской Армады, по сути, нет никакой разницы. Как те, так и другие, не брезгуют ничем для достижения своих целей, безжалостно манипулируя при этом всеми человеческими чувствами. Ради того, чтобы сказать этот достойный трюизм, Мьевилль ведет своих героев через неведомые моря и океаны, опускает на дно морское, отправляет на смертельно опасные острова... Вообщем, получился действительно увлекательный роман, в котором наличествует значительный дисбаланс между целью и средствами.

Pickman, 15 мая 2014 г. в 19:05

Если бы Чайна Мьевиль родился в другом мире и под другими звездами, прошел бы вступительные испытания и поступил в институт Специальных Технологий г. Торпы, то произвел бы, несомненно, фурор. Союзы, частицы, падежи — все это нужно и важно для универсального языка, но есть специализации не то чтобы редкие — немыслимые. Условно-повелительное наклонение как раз из таких. И все-таки находятся те, кто говорит невозможному: «Будь». И смотрят на созданное ими, и видят, что это хорошо.

Мьевиль и сам из области очевидного-невероятного. В его имени слышится голос Востока, от фамилии веет старой Европой. Зарабатывая на жизнь небылицами, он активно воздействует на реальность — как политик и публицист левого крыла. Его книги терзают читателя парадоксальными идеями и замысловатым стилем, но продаются от этого только лучше. У него татуировка на правом бицепсе (череп с щупальцами — тоже своеобразный манифест), полдюжины сережек в левом ухе, внешность благородного бандита и репутация самого сексуального литератора Великобритании. Жанровых премий ему навручали на небольшой стеллаж, но фантастическое гетто возлагает на него особые надежды — устами Урсулы Ле Гуин: «Когда он получит Букера, вся эта дурацкая иерархия рухнет, и литературе от этого станет только лучше». Что ж, для того и существуют революционеры — те, кто мыслит в условно-повелительном наклонении, транслируя свою волю в ноосферу.

«Посольский город» не подводит итогов и не притворяется «книгой всего» — это лишь очередная вклейка в пухлом альбоме тем и образов, интересных автору. С другой стороны, Мьевиль впервые обращается к чистой научной фантастике — на радость читателей и критиков, отчаявшихся классифицировать его прозу. Магический реализм, городское фэнтези, new weird, стимпанк — юркий Чайна уклонялся от ярлычков, как Нео в «Матрице» от пуль, но вот наконец остепенился и как будто притих (разумеется, следующий роман, «Рельсоморе», вернул все на круги своя). Выбор встает разве что между твердой и мягкой НФ и во многом зависит от познаний выбирающего. Очевидно, впрочем, что «Посольский город» — это книга о языке и его связи с мышлением.

В жанровой табели о рангах лингвистическая фантастика всегда стояла высоко, но сколько-нибудь отчетливых традиций в ней так и не наметилось: не существует «Лингвоманта» или «Глоссодюны», от которых протянулись бы через десятилетия ниточки к новейшим шедеврам и провалам. «Языки Пао» Джека Вэнса, «Вавилон-17» Сэмюела Дилэни, «Внедрение» Йена Уотсона, «История твоей жизни» Теда Чана — прекрасные, звонкие голоса, которые так и не сплавились в единый стройный хор. Их роднит скорее не преемственность, а общая теоретическая база, в первую очередь гипотеза Сепира — Уорфа: структура языка либо определяет мировосприятие, либо, самое меньшее, серьезно влияет на него. Для научных фантастов эта идея оказалась королевским подарком: из тех, кто всерьез разрабатывал тему контактов с чуждыми расами, обойти ее пожелали (сумели?) немногие. Там, где сталкиваются языки, неизбежны и конфликты мышления. И Чайна Мьевиль, у которого конфликт в крови, разыгрывает свой вариант этой старой драмы.

Роман переносит нас в далекое будущее, на одинокую планету на самом фронтире освоенной вселенной. Послоград, единственный город на Ариеке, слывет глухой провинцией и нечасто контактирует с метрополией, но своей захолустной жизнью вполне доволен.

Человеческое поселение, защищенное воздушным куполом, расположено посреди более внушительного города аборигенов-ариекаев и мирно сосуществует с ним. Цивилизация Хозяев, как их принято тут называть, держится на беспримерно развитых биотехнологиях — здесь плодится и размножается все, от люстр и оружия до фабрик и домов. Но истинная их уникальность заключена в Языке — неотделимом от мыслительных процессов, предельно конкретном, исключающем абстракции, ложь и, конечно же, все прочие языки. Речь Хозяев состоит из параллельных потоков, производимых двумя ртами. Их слова не обозначают — называют, и за каждым должен стоять живой разум, иначе произнесенное воспринимается как бессмысленный шум. Иногда этот шум исходит от двуногих объектов, совершающих разнообразные действия, но ведь и камень порой издает звуки.

Вот почему контактировать с ариекаями способны лишь специально подготовленные пары клонов с максимально синхронизированными сознаниями — те, кого и называют послами, элита и опора Послограда. В менее просвещенном обществе их держали бы за жрецов. Для уникальной проблемы найдено уникальное решение; заштатной колонии есть чем гордиться.

В городе живет Ависа Беннер Чо (в оригинале инициалы складываются в многозначительное ABC) — женщина, которая бороздила когда-то внешнее подпространство, но вернулась на родину, уступив желаниям мужа-лингвиста. Давным-давно Хозяева назначили ее живым сравнением — и теперь она известна как «девочка, которой сделали больно в темноте и которая съела то, что ей дали», часть Языка. Что это означает для нее? Каково это — стать сравнением? Ответов нет и быть не может, но настанут времена, когда искать их придется — когда метрополия пришлет на Ариеку собственного посла, слепленного из двух совершенно непохожих людей, когда Хозяева услышат его первые слова и все изменится навсегда.

Так разгорается конфликт, в котором никто не виноват и который устранить немыслимо. В спорах с биологией обычно побеждает биология. Чей-то тонкий расчет по случайности выливается в жестокий просчет, и жизнь превращается в ад для обеих общин. Мостики понимания между людьми и ариекаями рушатся один за другим.

И тогда автор вторгается на территорию невозможного. Болезнь, которой вчера не существовало, не вылечить вчерашними лекарствами. Если Магомет не идет к горе, то бедняжке пора отращивать ноги.

У Мьевиля с его социально-политическим мышлением персонажи всегда уступали идеям. В «Посольском городе» это особенно заметно. Несмотря на волевой характер и насыщенную любовную жизнь (сообразно вольным нравам своего времени), Ависе по большей части отводится роль наблюдателя и хроникера — то есть окошка, через которое читатель смотрит на происходящее. Ближе к финалу ее личностные качества окончательно теряют значение, героиня растворяется в тексте и становится катализатором развязки.

На деле функция главного героя достается всему социуму, сложившемуся в Послограде. И вот его-то портрет написан во всех деталях. Каждый персонаж, каждый поступок и мысль — штрих к общему полотну. Ни одно действующее лицо не существует само по себе, его смысл проявляется только в отношениях. На лингвистическом арго такое называется синтагматикой.

Как и все классические герои, этот проходит путь от благоденствия к отчаянию, от него к надежде, погружается в отчаяние еще глубже — и восстает из бездны израненным, но помудревшим. По пути Мьевиль отдает должное мотивам и темам, с которыми уже работал: чуждые друг другу культуры, существующие бок о бок («Город и город»), ожидание апокалипсиса и попытки его предотвратить («Кракен»), распределение власти в обществе, борьба с системой и ее последствия («Железный совет»). Получат свои пятнадцать минут и любимые автором подпольщики — на этот раз их усилия приведут к более предсказуемым результатам, чем мы привыкли. Не обошлось без фирменных неологизмов, разгадывать их — отдельное удовольствие, хотя в русском переводе выжили немногие. Начало романа нашпиговано ими до такой степени, что нетерпеливая часть аудитории отсеется сама собой.

И такая политика уместна, ведь стержень сюжета образован приключениями языка, который пытается выйти за собственные пределы — и выходит. Как и в прочих своих книгах, автор не склонен к милосердию: у любых перемен есть цена, а выживание не выиграешь в лотерее. Ставки придется сделать, по какую бы сторону баррикад тебя ни забросило. Порой и самих баррикад не различить, пока не вглядишься как следует. А «ложь во спасение» становится не просто красивой фразой.

Условно-повелительного наклонения не существует, но Чайну Мьевиля с его ресурсами фантазии такие мелочи не останавливают. Как и всякого, кто встретился с невозможным «если бы», но готов сказать ему: «Будь. Так надо».

glaymore, 24 мая 2010 г. в 10:05

Миевилль внезапно решил отметиться в жанре полицейского расследования...

Ну понятно, на самом деле книга всё про то же, про что всегда получается у Миевилля — про безумный сюрреалистичный город, выписанный как живой. Правда, на этот раз город не такой обкуренный, как Новый Кробузон. (спойлеры про секрет города вырезаны) Автор с присущей ему тщательностью вырисовывает оруэлловскую картину городской жизни в таких мелких бытовых подробностях, что не поверить ему просто невозможно.

Большой плюс этой книги по сравнению с предыдущими творениями Миевилля — данный сумасшедший город придуман не как самоцель «зацените, как я ловко всякий бред сочиняю», а служит логичным местом действия для полицейского расследования, которое очень плотно завязано на особенностях городской... эээ... топологии. Следить за тем, как работает полиция в таком экзотическом сеттинге, крайне увлекательно. К сожалению, опыта в построении криминальных сюжетов у Миевилля нет, и к середине книги фабула скатывается в яму под названием «герой без малейшего понимания ходит туда-сюда и разговаривает со случайными людьми, знавшими жертву, на случайные темы; больше ничего не происходит», и уже из этой ямы не вылезает.

Но в целом написано очень неплохо, несмотря на вялость расследования и откровенно мутную концовку. Читается с интересом. Благо в книге всего 300 страниц, она заканчивается раньше, чем успевает наскучить. Город и другой город выглядят заметно более живыми и реальными, чем главные герои — ну впрочем, это Миевиллю всегда удавалось. Прочесть стоит хотя бы ради ознакомления с уникальным местом действия — такого в мировой литературе действительно ещё не было.

baroni, 26 ноября 2008 г. в 23:36

Новый роман Ч. Мьевилля «Нон Лон дон» — это, своего рода, суперконцентрат творчества британского автора.Прошу прощения за тафтологию, но «НонЛон Дон» — это самый «мьевиллевский» роман из всех романов Мьевилля. В «Нон Лон Доне» все достоинства и недостатки прозы Мьевилля можно разглядывать словно под увеличительным стеклом.

Две британские подружки-школьницы, пройдя через обычную лондонскую котельную, попадают в очень своеобразный параллельный мир. В этом мире и находится странный и опасный город Нон Лон Дон — аналог современного Лондона, в котором и оказались девочки. Из Нон Лон Дона можно попасть в другие не менее удивительные места: например, во Врио-де-Жанейро, или в совсем уж запредельный Чулан-Батор. Вообщем, Мьевиль включает свою фантазию на полные обороты. Он населяет мир Нон Лон Дона такими существами, перед которыми меркнут фантасмагорические создания «Вокзла...» и «Шрама»: например, говорящий молочный пакет по прозвищу Кисляй, живые мусорные бачки, владеющие приемами боевых искусств. А еще в Нон Лон Доне есть гигантские мухи, летающие автобусы, самодвижущийся мост, водоросли-трясуны, черепичные акробаты, город призраков Фантомбург...

Но, как известно, беда любой фантасмагории — блеклые, трудно различаемые персонажи. А психология, внутренний мир героев никогда не были сильной стороной литературного таланта Мьевиля. И если на создание полноценных образов главных героев писательского мастерства у Мьевиля еще хватило, то по-настоящему «оживить» мусорные бачки и прочих, не менее экстравагантных персонажей романа, для британского фантаста оказалось непосильной задачей.

suhan_ilich, 31 октября 2007 г. в 13:26

Одним из центральных идей, вокруг которых выстроена книга — это образ Нью-Кробюзона. Гигантский город, который кажется воплощает в себя все. Это настоящий Вавилон, пугающий и притягательный одновременно. Город контрастов с олигархами и огромной прослойкой отверженных. Человеческий город, в который уже давно вселились представители самых разных рас и видов. В этом городе можно легко найти свое место в жизни, и можно также легко потерять жизнь. Это Нью-Кробюзон, взрезающий небо пиками административных башен, раскинувший свои щупальца пригороды во все стороны, и даже зарывшийся в глубь почвы. Этот город живое существо, которое без труда переваривает отдельные личности и встраивает то что получается в свое гигантское тело. Он не жесток, он просто существует в иной системе координат, чем люди или другие разумные расы, описанные в романе. Мьевилл поймал образ современного мегаполиса и талантливо проецировал его в фантастический мир, смешав вместе черты реального и фантастических миров. Он сумел найти место в Нью-Кробюзоне и для фэнтезийной магии, и для стимпанковской науки. «Вокзал потерянных снов» удивительно оригинален, хотя для большинства составляющих можно найти какие то аналоги, если задаться такой целью. Хотелось отметить только одно, на Мьелвилла совершенно явно оказали влияние Пик и Кафка. И самым главным в книге для меня было описание того, как Нью-Кробюзон постепенно ломал главных героев, проводя их через какие то этапы выбора, заставляя шаг за шагом, предавать свои прежние убеждения. Что то мне подсказывает, что Лин не долго прожила после окончания романа.

Вторая важная идея, которую активно эксплуатирует Мьелвилл — это человечность/нечеловечность разума. В романе выведен целый ряд персонажей, занимающих весь спектр возможных вариантов. И Ткач, и Бог-Машина совершенны нечеловечны в своем поведении, только в силу того, что используют только половину человеческого разума. Условно лево и правополушарные. Однако их еще можно понять, их поведение можно предсказать. Еще более нечеловечным был поток сознания Мотыльков. Но опять можно попытаться совместить его с поведением животных и получить какой то аналог. Но самым любопытным мне представляется гаруда — их нечеловечность это плод мечтаний анархистов, абсолютная свобода с минимумом законов, регулирующих поведение. Самое страшное преступление соответственно лишение кого то возможности выбора. Не уверен, правда, что выбор это всегда синоним свободы, но такая точка зрения имеет право на жизнь.

Собственно сюжетная фабула разворачивается вокруг двух странных заказов, которые получают ученый и его подруга — получеловек/полунасекомое — хепри. Попытке дать возможность летать гаруде, которого за неведомое преступление лишили крыльев и попытке изваять статуи мафиозного босса предстоит стать катализатором запустившим цепочку необычных событий.

Отличный роман, образный, умный, тщательно сконструированный — 9/10

lord_lex, 01 января 2019 г. в 20:37

Могу по пальцам одной руки перечислить художественные произведения, которые мне было тяжело читать, желая просто закрыть книгу, выбросить её и больше не вспоминать. К великому сожалению, «Вокзал потерянных снов» стал одним из таких произведений. Видя массу положительных восхваляющих роман рецензий с вагоном номинаций и премий, а потом вновь открывая книгу — у меня каждый раз случался когнитивный диссонанс. Возможно, я чего-то всё-таки не понимаю и не смог уловить глубинный посыл и второе дно романа, но логика говорит мне об обратном.

Итак, Мьевиль начинает с эпилога, где на протяжении пяти страниц описаний нагоняет атмосферу грязного, смердящего, испускающего слизь и пороки города. Забегая вперёд, это будет одним из излюбленных приёмов писателя на протяжении всего романа — длинные подробные описания с названиями улиц, кварталов, рек и дорог. Не важно, что это никак не влияет на развитие сюжета — знать, например, куда полетело существо, отправленное главным героем за книгами. Использовать карту я перестал довольно быстро, ибо понял, что это бессмысленно. Ни разу в романе знание расположения той или иной выдуманной локации не является необходимым и ключевым для понимания сюжета. Напротив, излишне подробное описание маршрутов и тыканье меня носом в нарисованные на карте линии моментально напоминает о фальшивости мира; без карты же подобные отступления и вовсе бесполезный мусор. Несомненно, читателю необходимо прочитать несколько страниц с подробным описанием пути повозки, на которой едет один из персонажей. Да, мне можно возразить, что таким образом автор шире раскрывает мир, но зачем тогда вообще добавлять в огромный по объёму роман сюжет, если писателю, как мне показалось, многократно интереснее описание вымышленных им улиц, домов, рынков, уродов и запахов.

Как ни странно, большой проблемой романа является сюжет. Кое-как раскачивающийся после трёх сотен страниц он начинает даже немного интриговать, но чем ближе к концу книги, тем сильнее нарастает страх разочарования. Здесь множество сюжетных веток, ведущих абсолютно в никуда, никак не продвигающих повествование и едва ли по-новому раскрывающих героев. Из этой проблемы появляется друга — объём. Сократи объём вдвое, роман только выиграет, приобретя недостающую ему динамику и избавившись от ненужных героев, нелепо появляющихся и так же исчезающих.

Мьевиль злоупотребляет ничего не решающими и не продвигающими сюжет главами. Яркой иллюстрацией может служить поход Айзека со спутницей к Нью-Кробюзонским гарудам. И таких моментов в романе неприличное множество. Ни с того ни с сего появляющиеся в сюжете фракции и расы нужны как декорация. Не раз возникало ощущение, что автор внезапно в процессе написания придумывает самые невероятные образы и просто для веса добавляет их, чтобы были.

Другая проблема кроется в мотивации героев. Не будь в сюжете Лин, у Айзека с его характером была бы ровно та же мотивация, что прописана в романе. Да, убери из повествования одного якобы из главных действующих лиц и ничего не изменится. Конечно, мы лишимся подробных рассказов о хепри и картинных описаний физиологических особенностей выделений этого вида.

Самым же убийственным для сюжета является использование дешёвого приёма Deux ex machina, эксплуатировавшегося Мьевилем не один раз. Появление в отчаянные для шайки героев моменты Ткача и Джека-Полмолитвы напрочь отбивают желание относиться к сюжету сколь-либо серьёзно. Вместе с тем фабула соткана из массы счастливых случайностей и невероятных совпадений. Многие из создаваемых Мьевилем арок нелепо заканчиваются, другие же оставляют в вопросительном недоумении. Не надейтесь — многих ответов в восьмисотстраничном романе вы так и не найдёте. Заставить меня читать другие романы цикла заставит разве что дуло, приставленное к виску, но, насколько знаю, ни «Шрам», ни «Железный совет» не дают ответов на поднятые в «Вокзале» вопросы. У романа довольно странное название: в районе того самого вокзала происходит кульминационная битва с мотыльками и появление бога из машины; несколько раз он упоминается по ходу повествования и… это всё.

Подводя итог вышесказанному, считаю, что попадание этого романа в мои руки было большой ошибкой. К сожалению, Чайна Мьевиль как писатель для меня совершенно неинтересен, несмотря на моё восхищение им как учёным и политиком. Надеюсь, моя позиция в отзыве достаточно аргументирована. И я искренне не могу понять, откуда у романа, поставившего для меня крест на его авторе, столько наград, высоких оценок и восхищённых отзывов.

elninjo_3, 18 декабря 2018 г. в 12:25

Чтобы я сейчас ни написал, я рискую показаться банальным. Если я напишу, что это тонкая книга, наполненная современными колкими диалогами, то я никого не удивлю. Если я напишу, что это пустопорожнее перемалывание слов картоннымми героями, у меня тоже найдутся поклонники.

У Чайны Мьевиля очень хорошо получается описывать ничто. Пустоту, в которой что-то происходит.

«Сгусток рассерженных векторов, пятно в воздухе, зеленоватое, как окись меди, возбуждаемый параметр. В том не очень сложном пространстве-времени, где обитают люди, эти пикеты по большей части вообще не были видны. Иногда они ощущались как тепло, или как полупрозрачный комок гусеничных нитей, свисающих с дерева, или как чувство вины».

Вот примерно об этом весь роман. Сгусток рассерженных векторов, возбуждаемый параметр. В «похожих книгах» этот роман очень похож на «Задверье» Геймана, но на мой взгляд он больше смахивает на роман Холла «Дневники голодной акулы» с его концептуальными лодками и акулами-людовицианами. Проблема только в том, что у Холла изредка, но есть о чем подумать. А у Мьевиля как-то и не о чем.

Роман написан о Лондоне. Каждая глава начинается с его описания, с описания лондонцев. Но написано это так по хипстерски, с таким больным высокомерием (больным — потому что за ним чувствуется какой-то кмплекс неполноценности. Как будто автор постоянно доказывает, что Лондон — это не банальщина), что читать как-то не хочется. Этот Лондон очень холодный, он населен существами, которым не хочется сопереживать, они мерзки и отвратительны в своем высокомерном фанатизме. И здесь есть схожесть с «Задверьем» Геймана. Его мир не менее чужд человеку. Но у Геймана эти чуждые персонажи обладают какой-то чуждой, но теплотой. Помните мультфильм «Унесенные призраками»? Бастиарий безумных чудовищ, но добрых. У Мьевиля же они как были холодными так ими и остаются.

Если бы я написал такой роман, например, про родной Воронеж, про его традиции и фишечки, это было бы здорово. Но Мьевиль пишет о Лондоне не любя. Или так, что читатель этот Лондон полюбить никак не может. И тут возникает проблема. Читать этот роман трудно. События, которые там происходят, происходят медленно и не очень интересно. Там есть необычные, колкие диалоги, но нет никакой глубины. Новых мыслей из этого романа вы не почерпнете. То есть он не сильно интересен и несколько пуст. К середине я это окончательно осознал и читать стало откровенно тяжело. Особенно безнадежным было чтение глав, посвященных ПСФС. Это что-то чудовищное в своей пустоте и нудности.

«Столько корячились, а результат нулевой, подумала Коллингсвуд. Толку чуть. Случилось явно нечто значительное. Коллингсвуд еще не знала, что именно. Был сдвиг, ладно. Что-то качнулось, и до чего же трудно в этом было разобраться. А Бэрон и Варди ничем не помогали.

Черт, это все-таки оно. Коллингсвуд стряпала из всего, что имела: позвонила туда и сюда, потребовала помощи, отправила нетерпеливого Весельчака понюхать кое-где, испытывая дикий стресс из-за спешки, из-за того, что еще предстояло. Старательно избегая задумываться над этим фактом, она взяла на себя ответственность за расследование»

И вот так в каждой главе. Описание пустоты. Чего-то там-то. Я уже думал бросить, но концовочный драйв начил вытягивать этот роман. Однако не вытянул. Не вытянул из-за того, что финал представляет собой один огромный ничем не мотивированный рояль в кустах. Вдруг поднятые из завалов из самого начала романа факты, о которых я во всем этом словоблудии неопределнных форм совершенно позабыл.

Да, это Мьевиль, да он необычен, но ругаемый всеми и никем не понятый Стивен Холл со своими акулами пытался поделиться с вами хоть какими-то мыслями, прежде чем стереть память своего героя, а Мьевиль просто выжег темпоральным огнем не только кракена из реального мира, но и время, которое вы потратили на чтение этого романа.

И я не уверен, что оно того стоило.

DN, 05 апреля 2014 г. в 20:14

Взялся за книгу, заинтересовавшись высокими оценками, и поначалу казалось, что не зря — пролог оставил чувство, что у автора есть стиль, что автор умеет писать.

Но чем дальше, тем больше нарастали недоумение и раздражение — как от неестественности частной (ходульные персонажи с нелепым поведением, нелепая мотивация их действий, общая алогичность сюжета), так и от неестественности общей (мир, изображенный автором, настолько глуп и самопротиворечив, что просто не мог бы существовать в принципе).

Описанный автором мир пестрит разумными расами, видами и типами (люди-омары, люди-комары, люди-вампиры, люди-Х, и т.п. и т.д.), но от этой пестроты рябит в глазах. Ну да, почему бы не придумать десяток рас, описать их вид и обычаи, включить в текст — ок, можно. Но зачем? Ответа у автора нет. Так, «для прикола». И весь текст собственно вот так, для прикола, и написан.

Ближе к концу бессмысленность текста стала даже интриговать — ну не может же все быть настолько глупо, наверное к концу автор припас какой-то козырь, который бросит хоть какую-то тень смысла на весь сюжет. Но нет — если автор что-то и оставил как сюрприз для читателей, так это огромную фигу в кармане. Шли герои всю книгу туда, не знаем куда, за тем, не знаем чем — а в конце развернулись и не пошли. Это как если бы Фродо с Сэмом, добравшись до середины горы, сказали бы «а ну его, давай домой», и, без объяснения причин, развернулись обратно. А почему? «А нипочему, гы-гы», осклабится автор, «так». Фирменное «английское остроумие», как же. Непосвященным гетеросексуалам не понять.

У автора вообще прослеживается болезненная склонность к описанию неприятных или даже отвратительных вещей, смакование сцен насилия, грязи и гнили. Одни «переделанные» чего стоят — в чем, правда, смысл такой переделки, совершенно неясно. Казалось бы, зачем тратить на заключенных время, силы и деньги. Если уж так хотите наказать, что не терпится изувечить, можете искалечить — это еще как-то можно понять. Но отрезать заключенному половину туловища, и приделать вместо нее паровой котел, это как-то, мягко говоря, странно, не находите? Тут даже другой вопрос следовало бы задать — насколько вообще нормально общество, в котором практикуются подобные вещи? А ведь Нью-Кробюзон в описании автора выглядит чуть ли не центром цивилизации, типа Лондона или Нью-Йорка. Ну и, конечно, особенно прекрасно то, что этот культурный центр является криминальной клоакой, в то время как остров пиратов это место развития демократии, мирной жизни и правопорядка.

Отдельно доставили и главные герои — чопорная дура, на каждой странице испытывающая презрение и отвращение ко всему на свете, супермен-маньяк с радиоуправляемым мечом, бывший заключенный, переквалифицировавшийся в тюленя, а также второстепенные пираты — доктора биологических, химических и всех прочих наук. При этом чуть ли не единственный нормальный персонаж с внятной мотивацией и естественными действиями вызывал у всех остальных лютый баттхерт, и предсказуемо плохо кончил в этом непредсказуемом «мире возможностей».

Никогда больше не буду читать этого автора, и никому не советую.

ааа иии, 26 сентября 2012 г. в 23:58

Серьезная фэнтези. Современная, урбанистическая, удачная, любопытная.

  Вот город: «Лондон — это бесконечная перебранка между углами и пустотой». С одной стороны, любой мегаполис действительно ландшафт, архитектурный пейзаж, имеющий лицо лишь в воображении туристов. С другой, автор афоризма политизированый интеллектуал, город которого на деле образован музеями, пустырями, библиотеками, посольствами, свалками, игровыми автоматами, вузами (невысокого качества), не санкционированными сборищами, полицией, аукционов для очень богатых и особых пабов для тех, кому от жизни нужно что-то еще. Обитают в нем неонацисты, ученые, коллекционеры, профсоюзные активисты, ночные сторожа, преступники — но не те, кого они бьют, соблазняют и защищают (в любой последовательности), не те, кто продает им картошку и тянет провода. Сравните с ним «лондонские» вещи Страуда, Макоули, С. Грина, Роулинг... Острые углы — и пустота.

  Однако, по мере вникания в эту отстраняющую от повседневности фэнтези, вместе с цитатами, отсылками, отступлениями и знаковыми именами почти акройдовской концентрации, появляется вкус чего-то другого, но знакомого.

  НИИЧАВО. Правда, с капуччино в картонном стаканчике, с интернетом, эсхатологией, нравами не едва начавшего притормаживать Союза, а уже заржавевшего по разломам Содружества (британского, британского). А магия та же: бессистемная, предметная, условная, открытая для изучения, древняя, техничная, игнорирующая свой мистический и трансцендентный фундамент. Труды, приносящие не недуги и немощь, а успех и возможности. Тайный мир могучих головоногих. Персонажи: досье на Вати легко представить на столе Тройки. Корнеев, правда, рядом с Госсом и Саби маменькин сынок, зато Магнус Редькин был бы своим среди лондонмантов, а Коллингсвуд, с ее французскими дыхательными штуками и характером — вылитая пифия приложения к «Понедельнику».

  Серьезно, есть у «Кракена» сходство со Стругацкими. Они в духе одной традиции (в суэнвиковском смысле), которая, например, четко прослеживается по строго европейской экспозиции кракенистов. И в сочетании литературности мира со злободневными приметами. В данном случае, вместо папиной «Победы» и стенгазет — песни, отсылки к поп-арту и ветхим ТВ-сериалам... впрочем, Муркок и Р.Джордан уравновесят капитана Кирка и большая часть попсы уйдет на прокорм изделия фирмы «Эппл».

Да уж, Мьевиль стал куда проще и гораздо доступнее. «Разгонные» главы перед суетой вокруг кракена — их не хватало ныряющему сразу на глубину Бас-Лагу, а печаль и оптимизм финала уводят еще дальше от его безнадежности. Три линии сюжета танцуют друг с другом, плавно, но не притормаживая, вписываясь в повороты судьбы ищущих пропавший экспонат. В кои веки уместная философия, резкие анализы, портреты. Тощий панк, умеющий слушать. Мышь с матрешкой. Расшифровка фото девочки рядом с костром — супер. Из минусов: толкучка движений, сект и субкультур такая, что, кажется, их и морю не вместить. Эффект размывается. Монстропасы примитивны, грядущее зло глядит похмельной пандой, а фермеры-оружейники, которыми пугали пол-книги... Нет, не на пять баллов.

Перевод нормальный. Есть от чего вздрогнуть, в т.ч. на редкость неуместного мата, но приемлемо. Полиграфия на уровне.

Конечно, рекомендую. Премия заслужена, недостатки простительны. Может не понравится тем, кто считает, что вампиры — это гламурно. Эльфов, битв народов и всемогущих студенток так и вовсе нет. Здесь всё только для взрослых. Никакой порнографии.

ALLEGORY, 22 марта 2011 г. в 23:52

Красивый человек Чайна Мьевиль снова написал роман, назвать который просто красивым, чтоб «в рифму» получилось, даже неловко как-то. Третья экскурсия в Бас-Лаг — это такое ошеломляющее буйство фантазии и такая предельная.. нет, запредельная степень странной, извращённой new-weird-красоты, что никаких превосходных степеней не хватает для её описания, буквально руки опускаются от неспособности подобрать слова.

Возможно, я слегка некачественный, подпорченный гнильцой дурного pulp-fiction-чтива читатель, а потому признаюсь здесь как на духу: мне почти безразлично, о чём именно все эти бас-лаговские романы, и какой именно там заложен «месседж», а потому как-то отдельно комментировать содержание не вижу смысла. Да, я вижу, что в «Железном совете» Чайна еще более по полной программе, нежели в первых книгах, оторвался, как говорится, и обстоятельно прошелся по своим излюбленным левацким идеям – частью раздражающим, частью наивным, но в массе — романтическим и окрыляющим. Но не трогают они, честно. Да, я вижу, что автор с азартом играет жанрами: «Вокзал…» был урбанистическим триллером, «Шрам» — морским авантюрным приключением, «Железный совет» — это вестерн в чистом виде. Уважаю замысел, но не это главное. Да, мне к тому же ещё и совершенно безразлично то, что с завидным постоянством не удающиеся автору герои – они в большей степени выполняющие функции механизмы, нежели люди, они не отличаются ни разнообразием психологических граней, ни каким-то особенно интересным личностным развитием. И я даже не говорю о том, что их регулярно не удаётся полюбить, ну вот если только посочувствовать...

Впрочем, всё упомянутое — оно от лукавого. Лично меня очередной роман Мьевиля окончательно утвердил в ощущении, что этот красивый (рондо!)) человек то ли и вправду «подключён» к какому-то «специальному высшему знанию», то ли никуда не подключён, но всё равно умудряется создавать литературу, лежащую в каком-то параллельном, буквально на полградуса смещённом от нас пространстве. И как ему это удаётся? Я не знаю, что за сущности и каким именно способом «показывают» ему эти завораживающие фантасмагории, которые он потом не скупясь транслирует, но их количество на квадратный сантиметр текста заставляет остановиться на вдохе в первой главе, а выдохнуть только около последнего форзаца. Босховские ассоциации к мьевилевским текстам не применял только ленивый, так что деваться некуда: «Железный совет» — это сад.. нет, не земных – неземных наслаждений)

necrotigr, 13 ноября 2008 г. в 22:57

— Завтра вы читаете лекцию в клубе, тема: «Нью-Кробюзон — город контрастов».

— Но я не был в Нью-Кробюзоне...

— А где вы были?

— В Армаде, Нонлондоне...

— Ну значит, «Нонлондон — город контрастов», объявление перепишем, а что у вас с... зонтиком?

Итак, Нон Лон Дон, он же Нонлондон, он же таинственный Un Lun Dun. Город, похожий на Нью-Кробюзон только поистине бурной фантазией в описаниях городских пейзажей и горожан. Роман, похожий на «Алису» Льюиса Кэролла, «Задверье» Нила Геймана, и, возможно «Город мечтающих книг» Вальтера Моэрса (возможно — потому что Моэрса я еще не читал). Подозреваю, однако, что въедливый читатель найдёт отсылки и к произведениям остальных авторов, перечисленных в предисловии (хотя не знаю, что в «Нонлондоне» может быть от Клайва Баркера...) Сюжет, за поворотами которого не устаешь следить — несмотря на то, что это вроде бы подростковая сказка. Которая, как известно, ложь, да в ней намёк — добрым молодцам урок. Но в «Нонлондоне» Мьевиль уже не намекает, как в «Вокзале» и «Шраме» — он посылает прямой политический месседж, и название серии «Book Revolution» приобретает новый смысл Впрочем, Мьевиль борется не только с властями — он жёстко расправляется и со всевозможными штампами, но его ирония нелинейна, что ли... В любом случае, «Нон Лон Дон» нельзя рассматривать как пародию или вольное продолжение — это абсолютно самодостаточная фантазия на тему Зазеркалья/дверья, современная, яркая, интересная. Подойдёт и детям, и взрослым — ведь «мы обязаны рассказывать друг другу сказки» (с) Нил Гейман

primorec, 03 марта 2016 г. в 04:44

Я не сомневаюсь, что мы можем победить их, если вы захотите победить.

Человек способен жить везде, куда бы его ни закинуло.

Роберт Льюис Стивенсон «Остров сокровищ»

Мы всегда узнаем этого героя, под каким бы именем или в каком бы окружении он нам не встретился. Пусть его зовут Измаил, и вместе с командой китобоев он преследует демона морей Моби Дика. Или его имя Джим Хокинс, и он отыскивает по старой карте сокровища пиратов и крадет у них из-под носа «Эспаньолу». Или его зовут Дик Сенд, и он прокладывает неверный курс для « Пилигрима» через Атлантику. Или может это Максимиллиан Джонс и другие герои Хайлайна, стремящиеся проявить себя. Его имя может быть Нильс Крюгер, и он совершает свое первое самостоятельное путешествие по огненной планете Абьёрмен в компании с маленьким аборигеном, или даже Дейн Торсон, и он впервые видит на летном поле «Королеву Солнца».

У него тысячи имен, но это все тот же любимый нами молодой паренек — любопытный обладатель острого ума, верный друзьям и семье, мужественный, с глазами, полными звезд, и головой, наполненной надеждами и мечтами, честный и совестливый даже в мирах и временах, где об этих качествах прочно забыли. Это не бесшабашный юнец, свято верящий в свою непобедимость, изворотливость и превосходство. Нет, это обладатель тихого и незаметного мужества, умеющий противостоять обстоятельствам, признавать собственные ошибки и исправлять их, сохранять трезвую голову в отчаянных ситуациях, преодолевать страх, лень и привычки, всегда оставаясь верным своим собственным принципам и идеалам.

В этом мире его зовут Шэм Йес ап Соорап. Но он все тот же, хотя мир, в котором он живет, вовсе не располагает быть честным, верным, совестливым или даже любопытным. Огромная пустошь на планете, пережившей давнюю катастрофу, отголоски которой все еще докатываются в виде механических и вполне себе живых чудовищ, норовящих умертвить любого неосторожного исследователя. Чудовища здесь везде: в воздухе и под землей, и даже под личиной людей. И только в закованных в броню поездах, в этих «Пекодах», «Эспаньолах» и «Дунканах» нового века, среди соратников по ремеслу можно чувствовать себя в относительной безопасности.

Мир Рельсов суров и несправедлив. Здесь десятки Ахавов гоняются за своими призрачными Моби Диками, тысячи новоявленных Силверов грезят о ненайденных сокровищах. Любопытство — не приветствуется, жалость и милосердие — непозволительная роскошь, верность и преданность — просто глупость, ведущая к неизбежной гибели. Но мы то знаем, что таких героев, как наш, подобные мелочи не волнуют: они все равно останутся верны себе и поступят согласно своим природным склонностям, какой бы глупостью это не казалось окружающим. А значит, очередная карта «Острова сокровищ» будет найдена, пусть в этот раз она будет выглядеть, как старая флешка с плохо сохранившимися снимками. Очередной Ахав будет вглядываться вдаль, пытаясь увидеть своего личного демона, и пусть он в этот раз будет выглядеть, как огромный злобный белый крот, суть от этого не изменится. Очередной Дик Сенд встанет к штурвалу очередного «Пилигрима», пусть тот из морского китобоя и превратится в грохочущий железнодорожный состав кротобоя, чтобы повести его по выбранному курсу. Очередные дети капитана Гранта отправятся на поиски, пусть в этот раз путеводной нитью станет не 37-я параллель, а уходящие вдаль железнодорожные рельсы.

Мне было приятно прочитать этот роман. Такой же неторопливый и обстоятельный, как романы Жюля Верна. Такой же наполненный скрытой иронией, как «Моби Дик». Такой же наполненный фантазией, космическими тайнами, вселенскими проблемами, и странными приключениями, как романы Хайнлайна или Клемента. В нем не так уж и много научности, и многие фантастические допущения выглядят скорее сказочно. И это, пожалуй, главная претензия: все наши любимые герои, путешествовали ли они на Земле или странствовали в Космосе, всегда были сторонниками научных знаний в любом их проявлении. Тем более, что именно эти знания спасали частенько им жизнь.

Но это, так мелочи. Мы повстречали старого друга, пусть и под новым именем. Вновь открывали, исследовали, поговорили и повспоминали свои лучшие книжные приключения. Потом расстались, но я почему то уверена, что через некоторое время мы встретим Шэма на других страницах и уже под другим именем. Потому что этот герой вечен.

И я бы не стала называть эту книгу «подростковой». Всем полезно вспомнить, что большинство из нас когда-то, до того, как жестокая реальность внесла коррективы во взгляды на жизнь, хотели быть такими. Впрочем, многие такими и остались, там, в самой глубине души.

kerigma, 28 декабря 2013 г. в 14:44

Собственно, мне нечего прибавить к тому, что все уже сказали до меня: третий роман Нью-Кробюзонского цикла самый слабый. Честно говоря, если бы я по случайности именно его прочитала первым, я не стала бы читать Мьевиля дальше вообще.

Трабл в том, что советская детская и приключенческая литература внушила нам всем дикое отвращение к тематике борьбы против угнетателей, народных восстаний и тд. Не то чтобы в теме как таковой было что-то плохое — но я столько сожрала этой дряни в свое время, что уже больше не могу и не хочу. Вероятно, не я одна. Поэтому то, что именно эту тему Мьевиль сделал главной в романе, уже вызывает тоску, хотя я прекрасно понимаю, конечно, что в рамках близкой ему, эмн, литературной традиции, она не успела стать таким дурновкусьем. С другой стороны, напиши Мьевиль «Совет» на пятьдесят лет раньше — не исключено, что он в сильно подредактированном варианте изучался бы в советских школах. В общем, я, конечно, понимаю, что это издержки скорее моего персонального восприятия, чем романа, но тут уж ничего не поделаешь.

С другой стороны, вообще подобные остросоциальные темы в развлекательной литературе (коей фэнтези является по определению) вызывают ощущение, что тебя подло надули. Если бы я хотела почитать что-то «с идеей» и про «борьбу с угнетателями», я бы смотрела в совсем другом пласте литературы. А если уж я беру фэнтезийный роман про вымышленный мир, населенный удивительными существами, со странными физическими законами, магией и тд, наверное, я беру его не для порции нотаций, а прежде всего, чтобы выключить им мозг.

Увы, возможно, это опять же издержки социальной темы, но беда в том, что Мьевилю она удалась даже слишком достоверно, и именно поэтому получилось неинтересно. Объяснюсь: подобные стихийные народные восстания, коммуны, дурканутые революционеры, вымещающие на общественном строе собственные беды и комплексы — это все очень похоже на правду, да. В итоге получается такой пестрый бестолковый балаган, ни в коей мере не двигающий сюжет, и ни один из героев не вызывает не то что симпатии, а даже интереса особого — с ними и так все понятно. В отличие от первых двух романов, где общий сюжет, несмотря на многочисленные ответвления, был очень четкий (с мотыльками боролись и победили, к цели плыли и доплыли), в «Железном совете» герои мечутся туда-сюда, непонятно, зачем, и в итоге странная концовка не изменяет ничего по сравнению с тем положением, с которого все начиналось — не считая судеб отдельных людей, да и то погибших в основном по глупой случайности. Глобальное зло на горизонте в виде запланированного нападения Теша на город остается слишком таинственным и неясным, чтобы избавление от него можно было оценить столь высоко. Путешествующий поезд, перед которым кладут рельсы, снимая старые — слишком нелогично даже для Мьевиля, он себе вообще как этот механизм-то представляет?

Кстати, вот еще один вопрос, который меня внезапно начал волновать: если биомагов достаточно, чтобы создавать такое количество переделанных на карательных фабриках, неужели не нашлось достаточного же количества для подпольных магов, возвращающих переделанным их нормальный человеческий облик за большие деньги? Прекрасный рынок ведь, работай — не хочу. Ведь логично, что если можно изменить живую плоть в одну сторону, то можно и в другую, во всяком случае, иногда. Странно, что этот вопрос никак не поднимается.

Возвращаясь к тексту: интересно все, что связано с путем от точки А до точки Б, первая часть до того, как герои нашли тот самый Железный Совет. А вот дальше начинается совсем бестолковая чехарда, потому что совершенно неясно, кому он нужен и зачем — очевидно, что для города никакой пользы от этой колонии хиппи нет и быть не может, и для «угнетенных масс», ни для кого. Потому и обратное путешествие поезда выглядит по крайней мере нелогичным, да и к тому же оно так и осталось незавершенным. Эта общая бессмысленность всех глобальных действий героев как-то снижает общее впечатление от их приключений, жертв и тд — потому что в моих глазах как читателя финальная цель этих действий не имеет ни ценности, ни смысла. Да, похоже на бестолковые метания, происходящие около каждой революции, удавшейся или неудавшейся. Но жизнь — одно, а литература — все-таки другое, и тем более в рамках фантастического города вся эта революционная борьба смотрится очень вымученно.

kerigma, 21 марта 2012 г. в 11:54

Мьевиль страдает тем же пороком, что и, пардон, некоторые мужчины — периодически сбивается с ритма )) Я не знаю, как еще это описать: у него встречаются отличные, очень динамичные страницы, полные мгновенно меняющихся событий, напряжений и тд, когда действительно *интересно* и не хочется отрываться от книги. Но они сменяются длинными, скучными и никчемушными периодами — двадцать страниц про то, как тянут по городу пресловутый кабель, на что не пожаловался только ленивый. Пафосные и скучные излияния Ягарека (зачем они там вообще)? Все это очень сбивает достигнутый за счет этапажности текста и стремительности сюжета уровень напряжения практически до нуля. Дорогие читатели, кагбэ говорит автор, я сейчас остановлюсь, подышу, а потом мы продолжим. Ок, продолжим, но необязательно в момент восстановления дыхания безостановочно нудеть — даже Дюма с построчной оплатой так не делал. Собственно, это основной минус романа, по моим ощущениям.

Со всем остальным, пожалуй, можно вполне смириться — если подходить к тексту без предвзятости. Я счастливый читатель, не имеющий привычки и не умеющий визуализировать — поэтому обилие грязи, кишок, крови и прочих физиологических жидкостей, а также насилия и паразитов меня не сильно смущает. Тем более, что в отличие от Паланика, они все же существуют не сами по себе, но как часть антуража, оригинального мира Нью-Кробюзона. Который, к слову, именно этим-то и отличается приятно от большинства остальных фантастических миров, в которых все мостовые чисто помыты, волшебники почтенны, крестьяне довольны, правители мудры, кумачи пламенны и дальше по тексту. В таких мирах тоже могут происходить очень интересные события, точно так же, как театральная постановка может полностью увлечь — но все равно ты четко осознаешь, что вон та гора нарисована на полотне, дверца в замке ведет всего лишь за кулисы, и все декорации колышутся ветром. Мьевиль же выдает на-гора огромный объем ненужной, в общем, для сюжета информаци об окружающем мире (и зачастую довольно нелицеприятной), но именно эта информация в сочетании с ее нелицеприятностью создают эффект если не достоверности, то присутствия. Мир Нью-Кробюзона огромен, это ощущается, и герои в своих похождениях захватывают лишь небольшую его часть. Именно этим он, собственно, и интересен — как мир, существующий в том числе там, где, фигурально выражаясь, не ступала нога ни одного из героев. Я такие миры очень люблю, ценю и про Нью-Кробюзон по этому поводу еще с удовольствием почитаю.

Собственно, к сюжету этого романа — не знаю, то ли это плюс автору, то ли минус, то, что сначала побежали в одну сторону, потом в другую и, наконец, в третью. Первую половину текста нельзя даже близко предположить не то, чем все закончится, а куда все пойдет в целом. При этом начатые сюжетные линии (которые в начале кажутся основными) тоже не остаются в подвешенном состоянии, но просто отходят на второй план как менее важные и срочные. Сюжетные линии, к слову, весьма разнообразны: тут и проект помощи несчастному птицеобразному созданию, в результате наказания за таинственное преступление лишившемуся крыльев; и скульпторша, ваяющая в полный рост жуткого мафиозного босса; и, наконец, ловля зловредных созданий из другой реальности, терроризирующих город. В принципе, они интересны не сами по себе даже, а через то, каким образом они поданы: по ходу действия текста появляется множество новых персонажей, мест, информации и мире, и вся она очень логично и аккуратно укладывается вокруг предыдущей, нарастая этаким культурным слоем. Именно в создании культурного слоя и его проработки, по-моему, Мьевилю в фантастике мало равных.

Некая схематичность персонажей и их психологии в этой связи — не то чтобы большой недостаток. Тут уж либо антураж, либо психология, совместить то и другое удавалось мало кому из бессмертных классегов. При этом к логичности действий героев, а также их человеческим слабостям, недостаткам и достоинствам как раз нет претензий. Просто суть отношений между героями не расписана особо — но за скоростью движения сюжета на нее и нет времени. Да, никто из главных героев (а таковыми можно считать, пожалуй, Айзека, Дерхан, Лин и Ягарека) не вызывает особой симпатии и сочувствия. К тому же у Мьевиля герои вокруг мрут, как мухи, с ними периодически случаются такие жуткие, но сюжетно логичные вещи, что подсознательно и не тянет ни к кому привязываться. Бывают романы о характерах и романы об обстоятельствах. Где-то я увидела фразу о том, что вся классическая литература — это литература о противоборстве характера и обстоятельств, или даже исключительно о противоборстве характеров. В этом плане Мьевиль — чистый анти-классик, поскольку «Вокзал» — роман исключительно об обстоятельствах, а характеры там дело десятое. Что не делает его лучше или хуже с точки зрения вечности, конечно. Впрочем, нет, один персонаж все-таки вызывает во мне нежную симпатию и интерес — это Ткач. Ткач is love. С другой стороны, он тут как раз deus ex machina, и в меньшей степени, чем остальные, подвержен риску «внезапной смертности» — нему испытывать читательскую симпатию как-то надежнее. В остальном же злоключения героев вызывают интерес ровно постольку, поскольку они связаны с движением сюжета, а в остальном оставляют равнодушными (поэтому самый конец так скучен и вял).

Напоследок хочу похвалить перевод, он действительно хорош, и адекватно перевести многочисленные имена, названия, топонимы и термины (которые как раз и придают тексту особую прелесть) — это большой труд.

CHRONOMASTER, 07 сентября 2012 г. в 16:05

Что хочется по первости сказать, так это, что ВПС очень неоднозначное произведение. Конечно, автор стал уже культовым на нашем сайте, был в рекомендациях, получал и получает премии и награды в области фантастики. Но я до сих пор не был знаком с его творчеством и вот решил познакомиться так сказать с первым знаковым его произведением. Так оказалось ли это знакомство удачным? Сложно сказать. С одной стороны, да, я смог оценить насколько силен Мьевиль, что он оригинален и нов. С другой – ВПС это огромное произведение больше чем на 800 страниц. Я в своей жизни вообще такого размера читал всего несколько романов. И для таких больших книг у меня всегда жестче критерии оценки. Чтобы такой роман мне понравился, он должен цеплять от начала до конца и в финале ошеломлять, концовка просто обязано сразить наповал.

Так что же ВПС? Читать мне было его сложно, местами было интересно, а местами скучно. По мне так его спокойно можно было бы сократить вдвое, тогда бы он был более динамичным и интересным (конечно ИМХО). Наверное другие могут мне возразить, что этот объем за счет закрученного сюжета и для более полного раскрытия мира, который придумал автор – город Нью-Кробюзон. Да, город конечно интересный, необычный и пугающий, да и сюжет цельный без провисаний. Но, много всяких но, например всё очень тускло, мрачно, как-то гнетуще и безрадостно, весь город пропитан какой-то серостью. По началу я ненароком его сравнивал с Анк-Морпорком Пратчетта, есть что-то общее, но и очень много отличий. Мьевиль не идёт по проторенной дороге и придумывает своих живых существ и расы. Чего стоят только одни Хепри, я пытался много раз в голове представить образ этих существ и всё время представлялось что-то неприятное и мерзкое. От этого я никак не мог представить, что главный герой человек любит самку хепри. Ясно дело, что это такая задумка автора, игра на контрастах. Это я могу понять, но вот сами существа придуманные автором, которого хвалят как отлично совмещающего фэнтези и научную фантастику, они мне не настолько понравились. Оригинальность в придуманных существах присутствует, но вот какой-то логичности (хотя бы в рамках мира) я так и не увидел. Может быть в других книгах по этому миру и прояснится их происхождение, но я не могу себе представить зачем эволюция или боги в этом мире скрестили человека и жука и получился человек с головой в виде жука. Зачем? Это я несколько раз так за книгу восклицал безмолвно. А какты? Ходячие кактусы, зачем они? Водяные мне понравились, есть что-то в них, но вот какты, а давайте ещё елей придумаем, ходячих елочек с игрушками или сосен. Конечно, я придираюсь, но такой вот я, если я читаю 800 страниц книги, то я должен все эти страницы получать удовольствие, здесь же некоторые задумки автора меня явно напрягали.

Но главное это всегда концовка, какая бы тяжелая книга не была, о последние 10-20 страниц книги могут исправить всё впечатление о ней. К сожалению в этот раз это не получилось .Финал в духе всей книги, который завершает начатый сюжет, но не ставит никаких интересных лично для меня вопросов и не дает таких же ответов.

Что в итоге? А в итоге лихо закрученный сюжет, мир с кучей интересных (и не очень) придуманных сущностей (за бога из машины конечно респект, но, к моему сожалению, этот бог оказался слишком человеком с его людскими стремлениями к власти, а не настоящим электронным разумом, которого я так ждал), неплохие персонажи (которые иногда обрываются на каком-то невразумительном моменте) и, в общем-то, всё. Потому оценка такая, какая она есть. Она без натяга, но от такого автора как Мьевиля (конечно из-за хвалебных отзывов у нас на сайте) я ожидал чего-то большего, тем более такой большой роман.

ALLEGORY, 28 июня 2008 г. в 01:28

Ох, уж эти мне «новые странные», ох, уж этот мне Чайна Мьевилль… Ну опять (ничего не могу с собой поделать)) завлек, злодей, поначалу — в дебри красивых слов и образов, а потом, к сотой-двухсотой странице текста — заворожил, заморочил, снова заставил собой восхищаться и… ну почти что лишил дара речи. «Шрам» — это роскошная масштабная фантасмагория в стиле почти что «викторианского» стимпанка, щедро – нет, не щедро… наотмашь избыточно — переполненная всеми возможными и невозможными мрачными красивостями декораций, гигантскими морскими чудовищами, искаженными «переделанными» телами людей и нелюдей, шрамированными лицами и душами. Признаюсь честно, меня не слишком увлек около-детективный сюжет, да и суховатый образ главной героини не слишком убедил. Спорить не буду, что роману не помешали бы еще пара капель юмора и иронии. Немедленно соглашусь, что сумасшествие и хоррор местами кажутся не столько искренними, сколько тщательно и сознательно изготовленными автором-умницей.

Но… ряд второстепенных героев, живых и настоящих, как-то умудряющихся жить в этом извращенно-прекрасном гротескном мире, словно отраженном в цепочке кривых зеркал, всё же заставил где-то — улыбнуться, а где-то – буквально задохнуться от боли сопереживания. Да, я знаю, что это — филигранно-искусственно-запрограммированные автором эмоции, но их всё равно испытываешь, и это здорово. Основные же достоинства романа – преимущественно «визуального» свойства. Это фонтан грандиозных мрачных фантазий, окрашенных во все возможные темные цвета – Гигер, Босх и немножко Эрнста Фукса. Эти картины – нет, почти что диорамы — видишь в цвете, в объеме и в динамике… Да, конечно, слишком чувствительным и брезгливым имеет смысл с осторожностью браться за такое чтение, всем же остальным – допускающим и любящим в литературе «разное» и «всякое» — ну как не восхититься?)

Kshishtof A., 25 июля 2012 г. в 13:09

«В Советской России язык говорит на тебе.»

Чайна Мьевиль, устав от жанра фэнтези, выдал первую в своей карьере книгу в жанре твёрдой научной фантастики. Более того – дальней космической фантастики. Но он не был бы самим собой, если бы написал типовой труд о покорителях дальнего космоса, гипердрайвах, чёрных дырах и кротовых норах. «Посольский город» – книга очень камерная, локальная, и почти всё её действие, как и следует из названия, происходит в эпонимическом городе, на дальнем фронтире известного космоса.

Арикеи – инопланетяне, каждая особь которых говорит двумя ртами одновременно, а их язык допускает озвучивание только тех явлений, которые говорящий наблюдал лично. Поэтому Арикеи физически неспособны лгать. Поэтому Арикеи неспособны понимать людей, произносящих одним ртом абстракции и ложь. Поэтому культура Арикеев оказывается совершенно беззащитной при контакте с иной цивилизацией.

Язык – привилегия и дар, поскольку владеть им способны только специально выращенные пары людей-телепатов, связанные крепче сиамских близнецов. Язык – оружие (и не только для носителей). Язык – наркотик (и не только для тех, кто его слышит). А если нужны аналогии, ранее не существовавшие в Языке, то их можно построить с помощью живых людей – которые затем навек станут его частью. А если терпеть зависимость от наркотика нет больше сил, всегда можно лишить себя слуха.

Так Язык ассимилирует тебя. Или убивает. Или сначала ассимилирует, а убивает потом.

«Посольский город» – фантастика лингвистическая. Возможно, один из самых редких и сложных для написания жанров научной фантастики. И Мьевиль, как истинный мастер слова и Языка, не уронил планку, поднятую Вэнсом и Дилени полвека назад. Но и от читателей требует многого – если вы интуитивно не понимаете разницы между аналогией и метафорой, между тропом и кеннингом, между семиотикой и семантикой, лучше не браться за эту книгу.

И да – как многие уже написали, через первую треть книги нужно буквально заставлять себя прорываться. Чайна Мьевиль тоже говорит особым языком – в данном случае, языком М. Джона Харрисона – и к этому нужно привыкнуть. Не ждите лёгких весёлых небылиц.

Язык этого не допустит.

Franka, 22 февраля 2009 г. в 12:09

Наслышана о Мьевиле давно и противоречиво. После рецензии МФ решила познакомиться поближе, долго ждала, когда книга (с авторскими иллюстрациями) появится в продаже, дождалась и проглотила в два вечера.

Итак, что мы имеем.

Имеем роман о наших девочках в другом мире. Причем одна из девочек *не плюемся* — Избранная. Как водится, другому миру угрожает опасность, в наличии имеется Мега-злодей, Пророчество и Чудо-оружие. Очередная штампованная фэнтезюха для среднего школьного возраста? Ха! Как бы не так! Автор хитро-прехитро использует приемы и клише жанра, чтобы провести читателя по намеченному маршруту. Сосредоточение на маячках «Избранная-Пророчество-спасение мира», таких знакомых и избитых, позволяет уделить все внимание миру Нон Лон Дона. А там есть, где развернуться. Лично мне описания нонгорода больше всего напомнили психоделичные виды из битловской «Yellow Submarine» и ее не менее психоделичных персонажей. Дома странных форм и из странных материалов, человек-водолазный костюм, человек с портновскими булавками вместо волос, человек, у которого вместо головы — клетка, странные существа-словеныши, которых надо видеть... Лес внутри дома. Летающие автобусы. Находок, составляющих этот невероятно притягательный мир, просто не счесть.

И вот, после того, как ознакомительная стадия и стадия возникновения привязанности прошли, начинается игра со штампами... «Пристегнитесь и не высовывайте руки и ноги во время движения». Враги прячутся до поры-до времени, друзья присоединяются, погибают, прикрывают и предают, квест за оружием... О, это отдельная тема, которую я спойлерить не буду. Но он не оставит равнодушным даже самое скептично настроенное сердце. А тот, против кого это оружие... Да, такого Темного повелителя я не встречала. Разумный ядовитый дым, рукотворный злодей, он настолько обыденный, что делается не по себе. Обретшие разум выхлопные газы! Смог-мегаломаньяк! Закулисные игры и интриги с участием подставных фигур, смогозависимых и просто преследующих личные выгоды... Это сильно.

Книгу можно смело рекомендовать любителям качественной беллетристики, тем, кому понравился «Город мечтающих книг», кому осточертели стандартизированные похождения толп Избранных, а также знатокам штампов жанра. Все получат свою долю сливок. Подростки будут следить за калейдоскопом событий и неожиданных рокировок, искушенные читатели — (ну, они тоже будут следить за перипетиями сюжета, конечно ;)) получат бонусом спектр аллюзий, ассоциаций, намеков и предостережений.

Реверанс господам издателям — томик выглядит очень и очень хорошо. Стильная красная металлизированная обложка, маленькая картинка, дельная аннотация, хорошая бумага, рисунки...

Реверанс переводчику — находки вроде «бакдзя», «зонбиков» и «словенышей» приятно греют душу. Побольше бы таких изданий!

ALLEGORY, 22 ноября 2008 г. в 01:03

Исходная «номер раз»: развивая тему избитой, замусоленной цитаты о том, что «для детей надо писать так же, как для взрослых, только лучше», вынуждена всего лишь констатировать, что.. ох, ну по-настоящему хорошая детская книжка – она и взрослыми (если это – вменяемые взрослые)) читается влёт и с огромным, нет… преогромным удовольствием.

Исходная «номер два» (лично моя персональная «исходная»)) : Чайна Мьевиль – это, вне всяких сомнений, непростой и красивый человек, раз и навсегда пленивший и разбивший моё бедное девичье сердце на много маленьких ранящих осколков… И сделал это он всего лишь тем, что умеет придумывать (видеть в снах? чувствовать среди течения жизни? или.. ох, «подключен» он что ли к какому-то высшему «знанию»?)) и легко-небрежно, расточительно-щедро бросать на страницы своих книг бесконечное количество таких головокружительных фантазий невероятной красоты, таких роскошных романтическо-фантасмагорических картин и образов, что.. ну да, никакое девичье сердце не выдержит..

Суммируя две упомянутые «исходные», могу сказать только одно: мне в «Нон Лон Дон»’e совсем не интересно искать и видеть политические и экологические мотивы, ещё более не интересно искать, видеть и констатировать сюжетную простоту, очевидность и предсказуемость. Это — просто дивная сказка и для детей, и для взрослых, которая трогает, будоражит воображение и заставляет восхищаться.

Fearless, 22 марта 2008 г. в 00:17

Чайна Мьевилль – писатель нового поколения и сравнительно молодой. Но молодость не порок, а одно из его достоинств, ведь благодаря этому он смотрит на простые вещи реформаторским представлением, а не консервативным. Мьевиль дает весьма не стандартное описание образов и явлений, а так же различных персонажей.

Больше внимание автор уделяет атмосфере происходящего, а так же городу в котором происходит действие романа. Город-государство Нью-Кробюзон скорее является изнанкой, темной стороной Нью-Йорка или Лондона, хотя он напоминает их очень отдалено. В Нью-Кробюзоне царит: жестокость, расизм, неповиновение властям, развита оппозиция. Населяют город, помимо людей, различные расы и существа: люди-кактусы, хепри (самцы — большие жуки, а самки – жукоголовые женщины), водяные, гаруды (люди-птицы), «переделанные» и другие обитатели. «Переделанные» — это чаще люди, обычно бывшие преступники, наказанием для которых послужило удаление конечностей и пересадка на их место конечностей животных или других существ. Некоторые переделанные выглядят весьма ужасающе, а повезло среди них лишь тому, кто подвергся незначительному увечью. Например, цитата: «Девушка лет пятнадцати, не старше. Она стояла на четвереньках, руки ноги были нечеловеческие, собачьи».

Главные действующие лица романа – профессор Айзек Дан дер Гримнебулин и его жукоголовая любовница Лин. Причем автор с дотошностью описывает их интимную близость, пытаясь сыграть на контрасте взаимоотношения человека и другого существа. Амбициозный ученый Айзек заключает договор с гарудой Яагареком по вживлению последнему имплантантов, которые смогут заменить утерянные крылья. Одному нужны были деньги и амбициозный творческий проект, а другому – смысл всей его жизни. Айзек, Лин, Яагарек – хоть и сильно связаны различным отношениями между собой, но каждый из них скрывает «недоговорки», которые в дальнейшем разрушат их отношения. Писатель, таким образом, показывает в «шкурах» своих героев обычных людей, которым свойственны недостатки и просчеты. Автор, к тому же, широко не освещает «что есть хорошо» и «что есть плохо», а дает читателю задуматься и самому сделать вывод из происходящего. Ведь предательство Айзека по отношению к Яагареку весьма не однозначное, а скорее поступок вынужденный по ситуации, но безусловно не оправдывающий ученого. Яагарек же, несмотря на свою загадочность, робость и молчаливость — персонаж справедливый и во многом положительный.

Обитают в Нью-Кробюзоне и не менее интересные, и если так можно выразиться — «уникальные персонажи», которые крепко связаны с сюжетом романа. Ткач – гигантский паук, который перемещается в пространстве по средствам своей паутины и обладает сверхсилой. Не смотря на свою загадочность, Ткач – жестокая, суровая и не предсказуемая личность, и если у него есть справедливость, то только по отношению к своему миру. Сложный алгоритм построения его речи так же необычен, как и его внешний облик. Другой, не менее интересный персонаж – Железный совет, который представляет собой искусственный разум обитающий на свалке и стремящийся захватить власть над городом. В концовке романа встречается Джек-полмолитвы – «переделанный» с клешней насекомого, легендарный беглец, преступник для властей и защитник угнетенных ночного города.

Конфликт в романе заключается между тремя противоборствующими сторонами – городскими властями, тварями высасывающими разум и преступником Айзеком с его командой (в которую можно с натяжкой отнести и Ткача). Каждую из шести частей романа автор заканчивает небольшим отступлением – размышлениями другого персонажа. Такой подход выглядит не только весьма оригинально, но дает возможность проникнуться мыслями Яагарека.

Концовка получилась весьма загадочной, с претензией на будущий сиквел (следующий роман называется «Шрам»). Последние слова особенно завораживают: «Я больше не тот бескрылый гаруда. Тот умер. У меня новая жизнь… Я ухожу в город, который стал моим. Я — не птица и не гаруда… Я – человек».

ceh, 26 декабря 2007 г. в 03:32

Все рассказы, собранные в этом сборнике, очень специфические, очень атмосферные, очень образные, и литературные. Предупреждаю сразу — тем, кто читает рассказы в первую очередь из-за сюжета, лучше эту книгу в руки не брать. Тем же, которые любят, или скорее чувствуют хорошую, насыщенную прозу — тем эта книга должна понравиться. Хорошую прозу, но практически без сюжета, без четко выстроенных историй. Ведь рассказы в классическом смысле слова требуют по-возможности четкого, крепко сколоченного сюжета, какой-нибудь центральной истории, имеющей начало и конец, вокруг которых бы все и вертелось. В рассказах же у Мьевилля это достаточно редкое явление. Все его рассказы — это преимущественно картины и образы. Темные, очень насыщенные, очень атмосферные, очень суггестивные и завораживающие, но все же это образы и картины, а не истории.

Мьевилль нам с легкостью доказывает, что проза, поставленная практически на одних описаниях или длинных монологах тоже может быть очень и очень притягательна. В некоторых рассказах-то, собственно фантастики как таковой и нет, но это совсем не мешает, совсем не заметно, потому что читатель зачастую бывает поглощен необычным фантасмагорическим стилем Мьевилля и его плотной, насыщенной атмосферой, полной различных нюансов и полутонов. Которая зачастую сама по себе абсолютно самодостаточна и, собственно, заменяет собой любую фантастическую идею. Еще надо сказать, что это очень городская проза, практически во всех рассказах присутствует сильный привкус Лондона. Или вернее нет, сильный привкус Города, именно так — с большой буквы. Города, который всегда разный: мрачный, страшный, унылый, тяжелый, непонятный, но который неизменно подавляет, и является одним из главных героев всего сборника. Мне всегда нравятся писатели, у которых очень... личный особый стиль, не на кого не похожий своеобразный почерк и необузданная фантазия. Мьевилль — один из них. Так что я смело могу рекомендовать этот сборник к прочтению, но... но не всем. Уж очень он все-таки специфический. Пусть каждый решает сам за себя.

Книжный червь, 20 мая 2016 г. в 20:12

Долго вынашивал отзыв на этот роман, ибо после прочтения остались самые противоречивые впечатления. Книга очень неровная: автор то радует действительно богатой фантазией, разражаясь вереницей красивых образов и смелых задумок, то впадает в беспросветное занудство, акцентируя внимание на несущественном и забрасывая читателя ворохом ненужных деталей. Но обо всём по порядку.

Пожалуй, в первую очередь хочется отметить очень колоритный и продуманный мир. От начала и почти до самого конца повествования автор будет скурпулёзно описывать новые места и новых существ. Тут нашлось место фольклорным водяным, жукоголовым существам, «переделанным» жертвам вивисекции, роботам и многим другим. Весь этот цирк с конями выписан со всей тщательностью и грамотно переплетён, а потому воспринимается очень даже адекватно. С той же тщательностью описывается и сам город — огромный грязный мегаполис в стимпанковском стиле, заполонённый преступниками, нищими, чернорабочими и другими интересными личностями. Автор живописует улочки, покрытые слоем хлюпающей под ногами грязи и прогнившие ветхие здания, а над ними высятся сверкающие правительственные небоскрёбы. Так как язык у автора богатый, в процессе чтения город предстаёт перед читателем во всей своей гротескной реалистичности. Благодаря подробным описанием и куче деталей, в город погружаешься с головой и будто чувствуешь смрад, исходящий от улиц бедных районов, и настроение, царящее на фабриках, где люди вкалывают без передышки. Несмотря на то, что жанр романа относится к фэнтези с примесью стимпанка, автору удалось придать книге лёгкий нуарный привкус, создавая мрачную декадентскую атмосферу.

Однако, когда дело доходит до сюжета, то главное достоинство романа — детали, оборачивается главным же его недостатком, как бы парадоксально это ни звучало. Мьевиль уделяет огромное внимание мелким событиям и действиям, которые вообще никак (или почти никак) не отразятся на сюжете. Перед каждым крупным событием автор страниц сто стабильно разгоняется, посвящая целые главы несущественным событиям. Вот например, глава про то, как Айзек и Лин посещают район Расплeвы, чтобы пообщаться с гарудами. Сразу становится ясно, для чего Мьевиль ввёл этот эпизод: чтобы подробно описать очередной трущобный район. И действительно, двадцать страниц посвящены детальному описанию истории района, его вида, его жителей. Разумеется, герои не добиваются поставленной цели и скоро покидают Расплевы. И всё... Больше ни этот район, ни его жители ни разу не будут упомянуты в книге. Никто сюда больше не вернётся и не вспомнит о фейле с гарудами. Зато Айзек теперь примет важное для сюжета решение. Но ведь сюжет можно было двинуть вперёд, ограничившись и более коротким описанием этого эпизода или же вообще обойтись без него! Роман ровным счётом ничего бы не потерял.

Увы, во второй половине романа таких вот растянутых эпизодов становится только больше, хотя казалось бы, основная сюжетная линия уже определена и настало время непрерывного действия. Но нет, даже перед самой финальной битвой автор растягивает повествование как может. Создаётся впечатление, что ближе к концу Мьевиль устал и уже просто домучивал книгу.

Вот лишь небольшой, но очень характерный момент из этой части повествования. Водяная Пенжефинчесс (второстепенный персонаж) покидает главных героев, чтобы найти более безопасный и ненапряжный заказ. Она прощается с героями и прыгает в воду. Всё, персонаж покинул горизонт событий. Но Мьевиль не был бы Мьевилем, если бы после этого не описал на трёх страницах, как Пенжефинчесс просто плывёт вниз по реке. Примечательно, что во время плавания не происходит вообще ничего, абсолютно. Водяная просто уплывает подальше от суеты. Ну а про кабель, который тянули 15 страниц, тут уже многие упомянули, не буду их дублировать.

Такие вот растягивания по мере продвижения по сюжету вызывают всё большее раздражение, особенно с учётом того, что весь сюжет книги по сути сводится к главному «квесту» — охоте на сбежавших мотыльков. Никаких откровений в этом плане тут нет.

И уж совсем не красят картину схематичные персонажи, характеры которых раскрываются очень вяло. Ну а ближе к концу герои и вовсе становятся болванками в руках автора, основная задача которых — перемещение из точки А в точку Б, неудача номер 1, неудача номер 2 и т.п. Более или менее хорошо прописана Лин. Тут автор придумал действительно любопытную расу. Остальные же банально выполняют выданные им функции, периодически впадая в истерику, а кое-кто — потом нелепо умирая. Некоторый интерес представляет ещё Ягарек, но и он большую часть книги пассивен до уныния и просто следует за остальными героями. Лично мне было обидно, что автор довольно грубо оборвал сюжетную линию мэра Рудгуттера. Всё-таки ему и его приспешникам уделена немалая часть книги, но в какой-то момент автор просто забивает на него и никакой логической развязки «государственной» линии не даёт. То же самое касается и мафиози Попурри. Персонаж с первого же своего появления оказался очень колоритным и внушительным, но в какой-то момент исчез из повествования, чтобы появиться на одно мгновение в самом конце,

Итог: с одной стороны — впечатляющий, колоритный город и затягивающая атмосфера, с другой — перегруженность деталями и не выстрелившие ружья. Стоит ознакомиться с книгой ради буйства фантазии автора и его богатого языка, однако не стоит ждать сюжетных откровений, динамики и ярких персонажей.

FixedGrin, 18 июня 2012 г. в 21:32

Книжки в субжанре лингвистической фантастики — большая редкость. Но не стоит огорчаться этому. Чтобы работать с теориями знаковых систем, не говоря про гармоничную интеграцию их в сюжет, требуется немалый уровень интеллекта на входе, который, однако, гарантирует отсутствие мусора на выходе.

Хомский, Борхес и Кэрролл были бы довольны лондонским постмарксистом. Если мнение двух последних выяснить затруднительно, то на Хомского я тут возлагаю определенные надежды. В конце концов, если «Анафем» рецензировали в Nature, то почему бы легендарному анархисту от лингвистики не обронить словечко насчет «Посольского города»?

Ариекийский язык, на котором говорят двумя ртами одновременно, предельно перформативен и не допускает лжи. В самом деле, представьте себе, что дверные замки стали подобны криптографическим системам открытого ключа... примерно так же чувствуют себя Хозяева в обществе людей, способных лгать и мыслить абстракциями. Человеческие лингвисты и переводчики в мире Ариеки генетически изменены так, чтобы естественная эмпатия, внимание к нюансам чужого поведения и мышления, обострилась до степени, позволяющей говорить с Хозяевами в их манере.

Каждый такой лингвист — уже не просто переводчик и языковед, но Посланник. Двуединая личность, пара клонов фактически с общим сознанием, восполняющим физиологическое отсутствие второго рта. Их имена тоже конструируются так, чтобы подчеркнуть это единство.

А если в Языке нет слов для определенной фигуры речи?

Не беда. Ее всегда можно сконструировать.

Что при этом станет с исходным лингвистическим субстратом, никого не интересует.

Михаль, 16 февраля 2010 г. в 15:11

Перед читателем предстает гниющий город, заполненный отбросами общества, однообразно антропоморфными представителями инопланетных рас. Автор с надоедливым упорством изображает вонючие, заполненные дерьмом и гнилью нищие кварталы и подземные клоаки гигантского города.

Невыносимо занудно повторяются огромные и мутные по содержанию куски текста с изложением процесса «научных» исследований ГГ, которые воспринимаются как назойливый шум и раздражают своей бессмысленностью и противоречивостью. Так, например, ГГ рассуждает об аэродинамике крыла, хотя в его мире наука и инженерная мысль застряла на уровне   создания и использования дирижаблей. Многословно повторяясь, развивается тема возникновения «разума» в паровых мозгах домашних роботов, которая своей примитивностью не вызывает ничего, кроме усталости и досады.

Угнетающе детально и с удовольствием автор пишет об использовании калечащей людей магии для садистских наказаний и сексуальных извращений, а также подробно смакует секс ГГ с насекомоподобным существом.

В книге много несоответствий, например, в конце романа для спасения своего мира от чудовищ энтузиасты берут откуда-то десятки (если не сотни) километров электрического кабеля, хотя, кроме паровых машин в их мире практически не используются другие источники энергии, а электричество применяется, в основном, в магических практиках.

Если бы можно было убрать все эти «литературные» излишества и противоречия, то от этого книга бы только выиграла, но это была бы совсем другая книга.

mastino, 14 августа 2008 г. в 11:32

Прежде всего, не могу не отметить мир, который удалось создать Мьевилю – мир страшный и чарующий, жестокий и завораживающий, пугающий и интересный. Мир, в котором технология смешана с магией, мир, в котором выдающиеся научные достижения зачастую используются во вред человеку. Мир жестокий, и в тоже время наполненный людьми, умеющими любить. Мир, населённый странными, порой страшными существами. Мир, населённый людьми, ставшими в результате переделок какими то непонятными существами, а порой и вообще подобиями паровых машин…

Правильнее было бы назвать этот роман “Шрамы”… Их много. Это и шрам на теле планеты, это шрамы на телах Любовников, это шрамы на телах струподелов, но главное, это множество шрамов в душах персонажей книги. Шрамов, оставленных репрессивной машиной государства, шрамов, оставленных жестокостью и холодным цинизмом окружающих….

Роман можно разделить на две, практические равные части. Через первую приходилось буквально продираться, заставляя себя продолжать чтение. Не знаю, что тому виной – некоторая затянутость, или стиль автора. Зато вскоре, я был полностью вознаграждён. Вторая часть романа превратилась в какую то феерию образов, событий, характеров. Некоторые моменты, например, описание битвы Утера Доула с кробюзонцами, на мой взгляд – мини шедевры.

Роман переполнен интереснейшими персонажами. Они разные – добрые и злые, люди и нелюди, учёные, шпионы, наёмники и местная знать. И все они интересны, вне зависимости от их места в романе. Любовники, выражающие свою любовь достаточно необычным способом, Утер Доул, на первый взгляд – обычный наёмник, учёный – комар, какие то странные твари с далёких земель, люди, вампиры, переделанные, разумные растения и струподелы – создания, принадлежность которых к какой то расе сложно определить – все они стали единым варевом в котле под названием Армада. В котле, способном не только переваривать тела и души, но и способном возносить на вершину, и свергать с вершины.

Центральная фигура романа – Беллис Хладовин – фигура трагическая. Вынужденная бежать из родного города, попавшая в руки пиратов, вскоре становится участником игры, последствия которой поначалу даже невозможно представить…

В романе есть всё, чтоб удовлетворить самого требовательного читателя: интересные и необычные персонажи, маги и учёные, путешествия к опасным землям, заселённым страшными существами, битвы и сражения….

Итог. На оценку значительно повлияла первая ( условно) часть романа. Поэтому – 8. Будь она чуть подинамичней, роман безусловно заслуживал бы 9, а то и 10.

dunkan988, 19 января 2018 г. в 13:42

Читая отзывы о романе, я был уверен, что это произведение мне точно понравится, и продолжение тоже понравится, ведь и мир то стимпанк, и не просто стимпанк, а еще и с фэнтези! И расы необычные, не просто какие то орки и гоблины, а птицеголовые (еще и крылатые) и жукоголовые люди!. По началу казалось что вот-вот и сюжет разгонится, вот сейчас мне станет интересно и в некоторых моментах мне действительно становилось интересно, иногда. Но ближе к середине книги, я понял, что читать мне это скучно, а на судьбы персонажей мне абсолютно наплевать. Книгу закрыл где-то на середине. И не важно что люди птице-жуко-головые, и не важно что какой-то там ткач, и паразиты, и мерзоты всякие (которые меня кстати не очень-то и прельщают), все меркнет по сравнению с тягомотностью повествования, ощущение, что в книге очень много лишних слов, примерно половина от общего числа.

doloew, 07 августа 2016 г. в 00:58

Это очень неудобная книга. Люди, которые сумели переварить сцену с ковыряньем в заднем проходе из «Вокзала потерянных снов» (буржуазию сегодня куда труднее шокировать, чем в былые времена), люди, которые восторгались натуралистичными описаниями первых двух романов Нью-Кробюзонского цикла («Надо же, как лондонская трава прёт!»), по прочтении «Железного Совета» брюзгливо морщатся. «Автор вспомнил, что он убеждённый социалист и решил подложить в текст изрядную марксистскую мину. И эта мина слишком сильно пахнет» — типичная реакция «просвещенной публики» в мире торжествующего постмодерна, публики, способной «схавать» любое блюдо – кроме четко заявленной революционной позиции. Наверное, в этом причина относительного неуспеха третьей части цикла в России.

(а дальше — один огромный спойлер)

Наверное, именно поэтому роман Мьевилля так неудобен для людей, ищущих в литературе средство убежать от реальности.

Green_Bear, 11 марта 2016 г. в 15:53

Перед нами история юноши, стоящего на крыше локомотива и возглавляющего целую колесную армаду: парусные тележки, кротобойный состав и даже сальважирская проходческая машина. Вот он едва сдерживает волнение, нетерпеливо высматривая следы друзей, которым грозит опасность.

Но мы начали слишком рано. Прелесть историй заключается в том, что рассказчик сам решает, где прозвенит колокол отправления, а где поезд повествования замедлит ход и подойдет к перрону. Поэтому сдадим назад туда, где гигантский крот едва не заманил своих преследователей в смертельную древнюю ловушку. Еще назад, туда, где гремел бой между пиратами и манихийским бронепоездом. Туда, где мальчишка обнаружил в руинах разбитого поезда крохотный фрагмент утиля. Еще дальше. Вот! Это история Шэма, юного помощника поездного доктора, и она начинается с его первого рейса на кротобое.

Море рельсов растекается от горизонта до горизонта, вливаясь во впадины, расступаясь вокруг островов и континентов, перепрыгивая мостами через провалы, и наполнено ритмами без устали мчащихся поездов. Драгндрагун — поют колеса мчащегося за добычей кротобоя, на высокой скорости колеса вопят — радагадан, а по мерзлым рельсам — шеккачашек. А если оторвать взгляд от рельс, шпал и виднеющейся между ними смертельно опасной земли — грязной, отравленной, населенной хищными созданиями, лениво проследить за уносящимися ввысь нагорьями и пиками вершин, то взору откроется низкое лохматое небо, за токсичными желтыми облаками мелькнут обитающие на большой высоте чудища. Но вернемся к земле, к рельсам.

Обратившись в «Рельсах» к подростковому жанру, как и в «Нон-Лон-Доне», Мьевиль в своей фирменной манере пародирует, иронизирует, высмеивает и отражает сложившиеся штампы, устои и символы. Подтрунивает «философиями» над одержимостью гонки в «Моби Дике». Отсылает к «Пикнику на обочине» Стругацких сальважирами — охотниками за утилем, в том числе и высотным, то есть выброшенным на орбите визитерами из иных миров. Издевается над робинзонадой Дефо. Отдает дань уважения приключенческим романам Стивенсона — как отдельными сюжетными поворотами, так и общей атмосферой, увлекательной, задорной и по-юному искренней. Но приключение немыслимо без тайны, героя и путешествия!

У кажущегося бескрайним рельсоморья есть конец, утверждают легенды. Есть Рай, где обитают духи всех богатств. Поэтому за сведения об этом месте готовы убивать многие — от манихийских военных до одиночек-авантюристов. В отличие от большинства своих сверстников, Шэм понятия не имеет, к чему у него имеются склонности. Тщетно перепробовав многие занятия, он так и не выяснил, чего жаждет его душа. Слишком задумчивый, неуклюжий и любящий безделье, Шэм размышляет о стезе сальважира, полной странствий, древних руин и загадок утиля. Впрочем, кто сказал, что для этого обязательно быть сальважиром? Ведь когда ты невольно окажешься вовлечен в погоню за сведениями о крае рельсоморья, то в пути повидаешь далекие уголки и затерянные земли, а в финале, быть может, даже найдешь свое призвание...

Стоит отметить, что роман получился чрезвычайно атмосферным за счет необычных декораций, включающих в себя проработанную мифологию, теологию, биосферу и технические детали. Антураж оказался достаточно диковинным, чтобы, затаив дух, следить за фантазией Мьевиля, и достаточно сложным, вычурным, чтобы не придираться к условностям. Автор регулярно делает небольшие лирические отступления, охотно иронизирует над героями и читателем, неизменно сохраняя доброту и благожелательность. И конечно, Мьевилю не удалось обойтись без традиционных шпилек в адрес капитализма и корпораций.

Итог: антуражное и атмосферное путешествие по рельсам классических приключений.

kvadratic, 19 июля 2015 г. в 20:15

Нью-Кробюзон. Этот город боится меня. Я видела его истинное лицо, улицы — продолжение сточных канав, а канавы заполнены кровью. И когда стоки будут окончательно забиты, то вся эта мразь начнёт тонуть... Когда скопившаяся грязь похоти и убийств вспенится им до пояса, все шлюхи и политиканы посмотрят вверх и возопят: «Спаси нас!», а я прошепчу: «НЕТ».

(ну ладно, ДА — последний раз, слышите? хоть вы этого и не заслужили)

Чайной Мьевилем написан не один город — только Лондонов штуки три, инопланетный Послоград, а еще двойной Бещель/ Уль-Кома. Но зловонной жемчужиной градонаписания ЧМ остается гигантский нарост в излучине двух рек — Нью-Кробюзон. Город в постоянном движении, как труп, пожираемый изнутри личинками. Честно говоря, «Вокзал потерянных снов» мог бы быть просто путеводителем по этому мегаполису, без всяких там сюжетов или отношений между героями — и все равно книга была бы потрясающая, с главами вроде «100 злачных заведений со странными названиями» (на первом месте — пивная «Умирающее дитя»), «Правила жизни в Нью-Кробюзоне: почему не стоит обниматься с человеком-кактусом», «Лучшие изделия водяных» (гарантия — 1 час).

Но все-таки сюжет здесь есть, и представляет он собой сражение жителей города с нависшей над ним нешуточной угрозой. Пока Нью-Кробюзон грязнет в коррупции, источает миазмы греха, захлебывается в нечистотах и делает прочие вещи, положенные мегаполису, происходит несколько удивительных стечений обстоятельств: один чиновник решает подзаработать, другой — рассказать правду, пакет с наркотиком оказывается в нужное время в нужном месте, а в роботе-уборщике зарождается способность мыслить. И вот уже город не может спать от кошмаров, и все больше людей превращаются в овощи (нет, не в прямом смысле, как вполне можно было бы ожидать от автора).

«Вокзал...» — это внезапно антиутопия, где каждый может оказаться переодетым полицейским, а проявления инакомыслия жестоко подавляются властью. Чайна Мьевиль вообще постоянно обманывает ожидания. Например, книги его наводят на мысль о неимоверном количестве поглощаемых запрещенных стимуляторов мозговой активности, а фотографии свидетельствуют о регулярных занятиях спортом и здоровом питании. Касательно романа: роскошные эпизоды встречи с послом ада, воздушной битвы паразитов-рукохватов со злодейскими мотыльками, поход на небоскреб к гарудам не несут в себе ни малейшей пользы для развития сюжета, а сделаны для того, чтобы автор мог с разных сторон продемонстрировать свое истекающее слизью творение. Человек, с риском для жизни осуществивший безумный план для борьбы с городскими хищниками, трусливо сбегает от тяжелого объяснения с другом. А там, где согласно отзывам должна находиться порнуха с жуками, обнаруживается трогательная и неловкая история любви стареющего ученого-тюфяка и молодой наивной художницы-бунтарки. Кроме того, Чайна иногда просто утомителен в своем многословии и описании подробностей: там, где можно обойтись запиской, он вырезает свое послание на половинках ножниц, затем эти половинки раскаляет, и в отсветах на потолке мы можем прочитать искомое.

Книга настолько атмосферная и визионерская, что не дай ей бог воплотиться в виде фильма или компьютерной игры: это будет уже слишком.

mogzonec, 22 сентября 2014 г. в 07:16

Читал «Вокзал потерянных снов» долго, пытаясь испытать восторг, демонстрируемый фанатами Мьевиля, и недоумевая по поводу своего безразличного восприятия книги, хотя меня постоянно пытались «шокировать» или «прокошмарить». К тому же, оказалось, что это было самое короткое приключение, обрамленное многословием 800-страничного повествования, нередко лишенного всяческого смысла и цели, но грамотно маскируемого ненужными и ничего не значимыми деталями. Одно только многостраничное описание «кризисной энергии», непонятно для чего изобретенной и весьма туманно примененной, делает книгу маловнятной, иногода нелепой и часто просто глупой. Да и содержание этого толстенного романа больше напоминает какой-то не очень вкусный и странный коктейль вроде кока-колы. Смесь стима, рибо, био-панка с фанком, персонажей вроде мутантов из фантастики 1930-х и мифологических существ из индуистского пантеона типа гаруд, чародейства, каких-то заимствований идей из НФ-книжек на вроде одлновременного существование в нашем и не нашем мире и времени, все-это хорошенько взболтано. перемешано, сдобрено щепоткой межвидового секса и предложено прочесть. Ну вот и прочел. До сих пор не решил, буду читать «Шрам» или не буду. Одно ясно: восторгов, которые сподвигли меня прочесть эту книгу, я не разделяю.

komatoznik, 21 апреля 2014 г. в 12:08

Вот так поддашься на выхваченные тут и там фразы — «блестящее подражание Лавкрафту», «Мьевиль разрушил традиции фэнтези, сплясал на их могиле и выстроил нечто новое» — и получаешь в результате странное нечто, плавающее в формальдегиде. Боже, можно подумать, что стоит в какой-либо книге появиться щупальцам, это автоматически отсылает к Лавкрафту. Где Мьевиль «разрушал и плясал» тоже непонятно: или отсутствие эльфов уже считается смелым выходом за каноны?

Буйство фантазии Мьевиля, кажется, не имеет пределов. Книга точно не в состоянии вместить порожденное воображением автора, отсюда — о многих любопытных находках и изысках упомянуто вскользь, парой фраз, а то и вовсе дано одно интригующее название, а кто, что и почему — мол, сам выдумывай. Нет уж, приглашая в полноценный мир, продемонстрируй его во всех красках, а не тыкай пальцем в диковинки из окна экскурсионного автобуса. Таким образом, буйство буйством, но рассмотреть удается не столь уж много, а в памяти остается и того меньше.

Развитие сюжета спряталось за парадом диковинок. Оно напоминает дорогу в рытвинах и ухабах, где мы то стремительно несемся, подпрыгивая на каждой кочке, то едва плетемся. Персонажи под стать этой неоднозначности: главные герои — ни рыба ни мясо, зато второстепенные — удались на славу. К примеру, история ушебти по имени Вати, поднявшего бунт в стране мертвых — один из самых ярких и запоминающихся эпизодов и может претендовать на звание перспективнейшего сюжета для отдельной книги.

Лондон тоже выступает в качестве персонажа, цельный портрет его, правда, не очень складывается в силу вышеозначенной причины гипертрофированной фантазии автора. Даже удивительно и невероятно апеллировать к излишней фантазии как к недостатку, честное слово.

Мьевиль — это тот мальчик, который приносит здоровенную коробку, набитую разными игрушками, хвастается ими, но никому не дает поиграть. Велика вероятность, что его за это побьют, но, скорее всего, попросту оставят и уйдут веселиться в другое место. «Кракен» — определенно не лучший вариант для знакомства с автором.

varnie, 20 апреля 2013 г. в 19:15

Прочел, остался недоволен.

В одном из интервью автор обмолвился, что Вокзал Потерянных Снов вобрал в себя всё, что у него (автора) накопилось в плане безумных идей и всяческих фишек, коии он просто скопом взял и втюхал в то, что теперь называется Вокзалом Потерянных Снов (я, конечно, утрирую, но суть такова). Прочтете книгу — убедитесь, ибо оно так и есть.

Это ни плохо, ни хорошо. Это вообще по-боку, но давайте по-порядку:

Первые главы почти что завораживают (особливо тех, кто не обделён фантазией): здесь вам и некое подобие стимпанка, и нуар, и наклёвывание адвенчуры, да не одной, а сразу нескольких, и вроде как колоритный и интересный главный герой-учёный, окруженный странноватыми-бредоватыми существами/товарищами. Да, мы, читатели, (почти что) купились.

Дальше — хуже. Повествование начинает превращаться в нудятину: кто-то что-то делает, где-то что-то происходит, но у нас, читателей, все эти телодвижения вызывают лишь недоумевание. И всё это перемежается с описаниями в сотый раз того, какой же этот самый Нью-Кробзон уникальный-сумасшедший-фантасмагорический-ни-на-что-не -похожий-город, который ну просто таки обязан заворожить любого искушенного читателя! Перечитайте предыдущее предложение 10 раз, чтобы прочувствовать всё занудство! Уникальность Нью-Кробзона лезет изо всех щелей, из каждой главы, она __навязывается__ читателю в каждой пятой строчке!

Теперь о героях — как заметил выше, главный герой не вызвал нареканий, его ближайшее окружение на его фоне выглядит тусклее — они здесь для того, чтобы как-то скрасить нашу скуку.

Сюжет в середине провисает — все настолько тягостно и утомительно тянется, что хочется отложить книгу в сторону. Особо же стойкие пройдут Путь до конца... (с) я.

Ближе к финалу это становится просто невыносимо, но тут нас спасает лёгкий бриз с океана, который несет нам единственное послание — Финал близко, о, смертные...

Да, слог хороший, плюс переводчик на мой взгляд выполнил свою работу добросовестно.

Подытожу — либо Вы проникнитесь Нью-Кробзоном и будете ликовать, либо он вас отпугнёт и вызовет лишь рвоту.

Если сравнивать Вокзал с не менее нью-вейрдным и фантасмагоричным Городом Святых и Безумцев от Джеффа Вандермеера, то последний выигрывает по всем параметрам!

ps: «Жукоголовая Возлюбленная» — это сильно.

drenay, 24 августа 2012 г. в 00:09

  Считаю,что есть писатели,которые родились или не в свое время или являются людьми не с нашей планеты.К таким писателям я отношу Рэя Бредбери,который писал уникальные вещи,снискал мировую славу у читателей во всем мире,но получивший всего несколько индивидуальных наград.К таким писателям отношу и Чайну Мьевиля,слава богу с премиями все в порядке.Каким же воображением надо обладать,чтобы писать такое...

  «Нью-Кробюзон» считаю самым шокирующим и самым революционным циклом за всю историю фэнтези.Читал только романы «Вокзал потерянных снов» и «Шрам«и скажу,что в мировой литературе точно нет чего-то схожего на этот мир.

  Оба романа читаются как отдельные произведения,одно их связывает-это уродливый и завораживающий мир Нью-Кробюзона.

  В «Вокзале потерянных снов» мы увидим противостояние этого мира или вернее кучки разных существ(человека -ученого Айзека Гримнебулина,его «любимую«жукоподобную Лин,безкрылого гаруду Ягарека и других) с исчадиями «ада» мотыльками,которые сеют панику и доводят до сумасшествия весь город.

Персонажи-это вообще козырь Мьевиля.Где еще мы встретим людей-кактусов,водянных,жукоголовых и самого колоритного персонажа Ткача-самого могучего и страшного существа во вселенной,который следит за равновесием сил в разных измерениях.Без помощи этого харизматичного героя,врядли наши положительные персонажи(и слово не поварачивается их назвать таковыми,потому что в этом мире есть зло и еще большее зло) справились бы с мотыльками.

Удержал планку качества автор и в романе «Шрам».Скажу больше этот роман мне понравился даже больше «ВПС»,хотя куда уж больше.Что понравилось,это то,что Мьевиль не стал придумывать очередную историю в городе Нью-Кробюзон,а выходит за его рамки.В этом романе мы увидим совершенно другой мир,мир Армады-пиратского города куда после захвата пиратов попадает основная героиня Беллис Хладовин.Основная сюжетная линия здесь закручивается вокруг основной тройки-это Уолтер Доул-сверхчеловек(как персонаж из комикса прям)и жестокими и загадочными Любовниками....В очередной раз мы увидим новых персонажей придуманных беззудержной фантазией Чайны Мьевиля.Это-струподелы,жукоголовые хепри,люди-комары и другие.

Что можно сказать:читатель, «Нью-Кробюзон«это уродливый и завораживающий мир, стоит только в него попасть и ты пропал растворившись в нем!

necrotigr, 11 августа 2008 г. в 14:34

Чайна Мьевиль снова поражает своей поистине неиссякаемой фантазией. Конечно, после «Вокзала потерянных снов» мир Бас-Лага уже не так шокирует своей новизной и необычностью, но всё равно производит сильное впечатление. Картины морских и подводных городов очень живо предстают не только перед глазами, но и перед всеми органами чувств, только теперь вонь мегаполиса смешивается с солёным запахом морской воды :) А обитатели этих городов — отдельная песня. Про банальных эльфов можете забыть сразу, даже такая раса как вампиры у Мьевиля отличается оригинальностью, что уж говорить о гриндилоу или анофелесах. Но это всё — атмосферная, «фэнтезийная» часть. А «Шрам», в отличие от «Вокзала...» силён не только этим.

Хорошо запомнилось ещё чувство тоски по Родине, такое сильное и противоречивое, красной нитью проходящее через всю книгу и описываемое с точки зрения разных героев. Боязнь глубины и страха перед неведомым. Коллективная сплочённость и вера в высокую цель. Мьевиль, несмотря на некоторую сухость, отлично передаёт эти чувства, не забывая при этом о политических интригах и религиозном подтексте.

«Шрам» можно читать независимо от «Вокзала потерянных снов», эти две книги слабо связаны между собой. Если бы я прочитал сперва «Шрам» — без сомнения поставил бы ему десятку.

Тимолеонт, 17 июля 2018 г. в 11:22

Ожидал от книги намного большего. Несмотря на то, что автор говорит в предисловии, это НЕ художественная книга — для этого в ней слишком мало «авторского вымысла». В то же время она откровенно не документальна. Вывод — типичный научпоп в самом лучшем смысле слова. Чуть ли не по часам воспроизводятся события Февральской и Октябрьской революций, упоминаются все действующие основные лица и огромное число второстепенных. Прекрасно передана атмосфера того времени и отношение людей к бушующим событиям — реальные мемуары и воспоминания участников подтверждают это. Но дело в том, что люди уже плотно интересовавшиеся историей революции не найдут здесь для себя вообще ничего нового, в то же время, здесь слишком малого самого Мьевиля, чтобы получить удовольствие от творчества автора. Ни своей фирменной загадочности, ни абсурдности, ни мистицизма... Так что меня подавляюще большая часть книги оставила равнодушным. С исторической точки зрения она интересна разве что как «слепок» отношения европейских левых к российским событиям 1917-го года.

Вообще нужно признать, что почти вся книга строго объективна — несмотря на оговорку в предисловии, автор никого из действующих лиц не выставляет ни злодеем, ни однозначным героем. НО! К сожалению, к эпилогу это не относится. Безукоризненно объективный до того автор грустно замечает, что революционные события в России погрязли в мифах и штампах и... тут же сам с головой погружается в эти мифы и штампы.У него революция шла прекрасно, пока большевики сами всё не испортили, и чем дальше, тем больше они отходили от всего хорошего ко всему плохому. Мне вот совсем влом по пунктам объяснять, где Мьевиль ошибся, где не подумал, где поддался чужим выдумкам, сам нафантазировал, а где и, скорее всего, откровенно соврал и преувеличил. Постреволюционное время изображается как упущенный шанс, где большевики сами же всё испортили, а ужасный кровавый людоед Сталин и вовсе превратил в Мордор. Мне просто странно, как умнейший человек всерьёз, кажется, может думать, что сразу после революции должно было стать всем хорошо, а все проблемы должны были раствориться без борьбы — так ни у одной настоящей революции в истории не получилось.

Мне кажется, что Мьевиль попал сразу в две смысловые ловушки. Во-первых, откровенная предвзятость подавляющего большинства западных советологов, в том числе и занимавшихся историей революции и репрессий. Список литературы наглядно свидетельствует, что ориентируется автор на зарубежные книги, наших там очень мало. Насколько плотно он консультировался с питерцами, имена которых приводит в «благодарностях», мне не известно, но некоторые из них даже не историки. В-вторых, Мьевиль — открытый троцкист, а чего ещё ожидать от человека, чьим идеологическим кумиром является человек, сразу после бегства из СССР занявший открыто враждебную позицию по отношению к нашей стране и всегда продвигавший идею мировой революции любой ценой.

Вывод. Если вы хорошо разбираетесь в революционных событиях, книга не откроет ничего нового. Авторского стиля и видения здесь тоже не найдёте, если не считать за него комок грязи в «эпилоге». Но, тем, кто желает действительно познакомиться хотя бы просто с хронологией тех событий — читать в обязательном порядке.

Еркфтвгшд, 05 ноября 2017 г. в 00:35

Эта книга — удивительная. Она требуется умного, терпеливого читателя с хорошим запасом воображения — хотя бы для того, чтобы отдаленно правильно внешне представить себе ариека, не говоря уж о влиянии их Языка на их же мозг.

Но те, кто преодолеет вступительную часть (больше описательного плана), а она занимает добрую треть текста, откроется внушительный мир, исполненный новизны не только сюжета, а еще и выводов по окончанию чтения.

Язык, как мерило правды, язык — наркотик, язык как мера платежа.

Язык, настолько требующий истинности, что сравнениями могут служить только действительно существующие объекты и субъекты.

Язык — начало и конец Посольского города.

11 из 10

и да, я прикупила себе экземпляр

kvadratic, 27 января 2016 г. в 19:56

Мальчик бежит вниз с холма, выставив руки вперед и вверх, словно обмакнул их в краску и собирается прижать к листу бумаги. Мальчику около девяти лет, он вопит от ужаса — только что у него на глазах один из родителей убил другого.

Эта повесть похожа на «Вино из одуванчиков», «Жизнь мальчишки», а больше всего — на фильм «Пикник у висячей скалы» Уира. Она совершенно, категорически, ни разу не похожа на «Вокзал...», или «Шрам», или «Кракена».

Чайна умеет строить совершенно потрясающие города, тем он известен, за то и любим. Тут тоже есть город: он занимает два холма и мост между ними. А наш герой, тот самый мальчик, живет наверху холма, считай за городом. И здесь происходят вещи, раньше у автора не встречавшиеся: описания деревьев-цветочков, копание в огороде, и даже уход за козлятами. В трехэтажном доме живут (до поры до времени) папа, мама и сын. Папа делает ключи для жителей города, мама все больше по дому и огороду, мальчик сам по себе. Мама, хоть и скрытная и молчаливая, но сыном занимается, учит читать и даже водит в город, чтобы он там поиграл с детьми. Не слишком счастливое детство, но и не особо травмирующее было у мальчика, пока он не стал свидетелем ужасной сцены на чердаке дома.

Очень-очень заметно, что Мьевиль сильно заматерел как писатель. В «Вокзале...», например, были совершенно ненужные с точки зрения сюжета (но красивые) эпизоды, были неоправданные длинноты (многостраничный эпизод прокладки кабеля, ага). В «Переписчике» автор сразу, в начале забрасывает наживку в виде убийства, после чего усаживается и преспокойно начинает рассказывать взбудораженному читателю про город и его окрестности, семью героя. Потом прыжок в будущее — смена декораций и окружения — и снова плавное повествование. Потихонечку добавляется деталь за деталью, намеки и полунамеки, и намеки на намеки, мир становится четче и приобретает явные постапокалиптические оттенки, атмосфера все страннее и жутче, собственно сцена убийства приносит разрядку, но ненадолго, и автор отправляется играть на одном из детских страхов: когда происходит что-то ужасное, и ты пытаешься рассказать об этом взрослым, а они тебе не верят, и ты остаешься один на один с опасностью.

Ну а потом наконец-то приходит переписчик.

Сказать, что эта книга атмосферная — обидеть автора. Она сверхмегаатмосферная, и особенно хорошо передает именно то состояние, которое бывает в детстве: когда из-за недостатка информации и опыта ты не можешь полностью осознать происходящее, когда от одного и того же человека может исходить угроза и любовь, и от такой амбивалентности юный мозг просто буксует и искрит. Кроме того, здесь есть это зыбкое ощущение, когда загадки, возникающие по ходу повести одна за другой, вот-вот разрешатся кристальной ясностью, но что-то все никак. И ближе к концу напряжение достигает невероятного накала, и приходит такое прямо ОСОЗНАНИЕ: так вот оно как все было, вот и сложилось все одно к одному! Но, напомню, Чайна стал опытным писателем, а вместе с тем — коварным манипулятором, так что...

А вот те штуки, которые заставляют возрыдать в узнавании родного Чайны: ходячее механическое сердце; кролик в бутылке; статистическое ружье. Они чудесны. И книга прекрасна, и совсем не вина автора, что она не делает так же хорошо, как более ранние романы Мьевиля.

mogzonec, 22 января 2015 г. в 14:41

Да простят меня поклонники Мьевиля, но «Шрам» это — самый многословный, пустословный и занудливый роман, прочитанный мною за последние несколько месяцев. 800 страниц медленно разворачивающихся и совершенно предсказуемых событий, стандартных, «странных», героев, с толикой жутковатой «переделки» вроде женщины пришпиленной к паровому/,ой котлу-тележке. Смесь фентези, сюрреализма, парофантастики, безбашенные поступки, тупая интрига, садомазо и монстроподобные существа, все в одной вонючей кучи. А под конец их всех... Явные симптомы графомании, правда графомании талантливой (странно, да?) и структурированной. Безусловно, у Мьевиля есть свои поклонники, пусть будут, но я к ним не принадлежу.

azesm171, 05 октября 2014 г. в 14:34

Рассказ, который можно было бы уместить в нескольких главах, растянулся липким и неоправданно длинным описанием до мельчайших подробностей малозначительных деталей на целую толстую книгу. Есть интересные идеи и задумки, но временами книга казалась бесконечной нудной и не интересной. Подробное описание нечистот, грязи и пр. добавляют книге объема, но не прибавляют смысла.

Black ermine, 28 октября 2013 г. в 18:14

Этот цикл определенно стоит почитать любителям утонченно-уродливой стилистики и воспаленного (в хорошем смысле) воображения. Также следует помнить, что форма в этом цикле важнее содержания и не стоит пенять автору за то, что сюжет часто теряется в описаниях реалий Бас-Лага и лирических отступлениях.

Лично я поставил всему циклу 10 баллов, так как мастерство автора несомненно и нельзя не отдать ему должное. Субъективно я бы поставил 8.

Что в цикле есть:

— Подробное, детальное и скрупулезное описание мира;

— Необычные существа (тоже описанные весьма подробно);

— Переживания героев, психологизм;

— Дотшоное описание социальных проблем Нью-Кробюзона и не только (особенно в «Железном Совете»).

— Мрак и макабр;

— Стимпанк.

Чего нет:

— Четкого и ясного сюжета. Самым последовательным и связным из трех романов является «Шрам». «Вокзал потерянных снов» и «Железный совет» гораздо более расплывчаты и их основные сюжетные линии могли бы уместиться примерно во втрое меньший объем;

— Битвы Добра со Злом;

— Радости жизни;

На мой взгляд, мир, придуманный Мьевилем, еще не реализовал свой потенциал даже наполовину. Воображение автора настолько богато, что многие интересные и свежие идеи очерчены лишь широкими взмахами руки и хотелось бы узнать о них больше.

Любить этот цикл или не любить — личное дело каждого, разумеется. Но вот прочитать (или хотя бы попробовать) надо обязательно.

Небольшой совет: если вы взялись за «Вокзал потерянных снов» и он вам НЕ понравился настолько, что вы решили бросить чтение, попробуйте почитать «Шрам».

Он выгодно отличается от первой книги внятным сюжетом и вместе с тем почти с ней не связан, так что непонятных моментов не будет.

kuznecovsky, 11 августа 2013 г. в 22:09

Моментально, можно сказать, с самых первых страниц, ты оказываешься на холодной промозглой улице, по которой неспешной походкой идет инспектор Тьядор Борлоу, мерно выстукивая лакированными туфлями по мокрому асфальту. Ему предстоит раскрыть крайне сложное с юридической точки зрения преступление. На территории города Бещеля найдено тело юной студентки. Но по всей видимости убита она не здесь, но в Уль-Коме, городе доппельгангере, распологающемся ровно там же, где стоит и Бещель.

Два города разделяют одни и те же координаты, где жителей с самого рождения учат не-видеть любые материальные проявления другого города, будь то люди, здания, машины и т.д. — все одно, если ты увидишь, или сделаешь шаг не в ту сторону, нарушив незримую границу двух городов, наслоенных один на другой, ты совершишь «брешь» — самое страшное преступление в правовой системе Городов, наказание за которое может определить лишь Брешь — безжалостная, с практически безграничными полномочиями пенетенциарная машина, в чью власть входит как расследовать преступление, так и вынести за него наказание, без обычного, полагающегося на это суда.

Мало кто помнит, родились ли эти Города сразу, каждый сам по себе или когда-то они были единым целым. Но что-то определенно происходит в них обоих, какая-то химическая реакция в политически мотивированных движениями, нацеленная на что? Возможно на создание единого конгломерата, а возможно на разрушение последнего.

Мьевиль как и полагается, сменил жанр, языковой стиль, но остался верен себе. Сюрреализм здесь, -дань жанру- is in the air, политическая интрига конкурирует с главной интригой детектива — убийством, и конечно же вживление в мир целой Геосистемы — двух городов, Бещеля и Улькомы — в наш мир.

Было бы верхом несправедливости не отметить любовь автора к Языку как к некоему волшебному музыкальному инструменту, способному воспроизводить поистине фантастические мелодии. Роман населяют такие сказочно красивые имена как Сьедр, Ньисему, Сариска, Дхатт, Бурич и многие другие. Многое бы отдал, чтобы услышать наяву как звучит иллитанское наречие рожденное крайне плодородным сознанием автора.

P.S. Про качество перевода не упомянул разве что ленивый, но все де скажу, что господин Яропольский красоту романа откровенно изуродовал. Все равно что взял и по красивому лицу наждачной бумагой хорошенько прошелся. Скользишь по поверхности романа и постоянно спотыкаешься о херово постеленный асфальт переводчика.

Но! Вещь определенно стоящая и просто обязующая сама себя к присутствию в школьной программе. Как английской, так и нашей .

dia.sheridan, 29 сентября 2009 г. в 02:15

Мьевиль написал самый реальный из всех миров, о которых я когда-либо читала.

У меня вряд ли хватит смелости вернуться туда во второй раз.

О чем эта книга? Для меня — о страданиях.

Есть пределы человеческого страдания, за которыми нас ждет смерть и освобождение.

И это правильно — должны быть границы боли, за которые человек не должен никогда переступать.

Есть пытки, в самом начале которых люди обязательно должны умирать, а не выживать сквозь них. Есть боль, которую люди никогда не должны знать.

Но то, что в глубине нас — душа, стержнь — часто оказывается сильнее этих милосердных законов и отказывается им подчиняться.

И тогда... мы выживаем. Поднимаемся. То, во что мы превратились. То, что от нас осталось.

Мьевиль написал о Городе, куда уходят эти люди — пережившие то, что никогда не должны были узнать человеческое тело, нервы и мозг.

Но еще эта книга об ответственности, которая приходит со свободой выбора.

Люди, которые смогли причинить другим людям, да вообще живым чувствующим существам, ту боль, которую описывал автор — у них ведь был выбор.

Как у врачей, которые работали на нацистов в концлагерях. Как у сотрудников безопасности, которые применяют любые методы допроса заключенных.

Их ответственность — это потеря, отсутствие одной вещи. В Нью-Кробюзоне вообще наблюдается ее значительный дефицит.

Душа.

Там есть много всего — гордость, смелость, стойкость, борьба, хитрость, талант, амбиции, мечты, голод, но душа вместе с весной покинули этот мир.

Там есть те, у кого отобрали душу, и есть те, кто сам выбрал потерять ее.

Вообще Мьевиль решил — шокировать так шокировать. У меня странное впечатление о его мире — с одной стороны это твердая 10, а с другой — такое ощущение, что вернулась из путешествия по одному из пригородов Преисподней.

Не могу сказать, что я нашла в героях что-то мне симпатичное. Айзек у меня не вызвал никакой симпатии, но я к нему отношусь с личным предубеждением, которое у меня образовалось еще с первой страницы, когда утром он достал паразита из своей задницы. В вопросах гигиены я консервативна до жути — если мужчина спит с девушкой, у которой есть свои паразиты, с ним что-то не так. Ну а два его более поздних поступка окончательно меня убедили в том, что он никчемный представитель сильного пола — когда он не пошел за своей жучихой, даже зная, что ей поотрывают все сяжки и вскроют панцирь, и малодушно послушал Лемуэля, и когда в конце он бросил гаруду, который тоже был малость не в себе видимо. На мой взгляд, эпизод с выщипываньем перьев — окончательный признак того, что Мьевиль имеет склонность к садо-мазо.

Переделанные... Что я могу сказать — никто из читателей не забудет этих персонажей. Но... я в ужасе от того, что человеческий мозг решил создать такие картины. У меня есть вера, глупая, но давняя, что писатель несет ответственность за миры, которые создает. Мы поверили в этот мир, в этих персонажей. Каждый из нас. Мы видели этот Город, его обитателей, представляли их боль, мучения. Что создает богов и миры? Вера. Мы верили.

Сон разума порождает чудовищ. Надеюсь, мы не стали теми богами, которые вдохнули жизнь в Нью-Кробюзон в каком-нибудь далеком измерении.