Описав свои похождения по Вселенной, Ийон вдруг спохватывается и начинает бить тревогу по поводу экологических проблем Дальнего Космоса. На конкретных примерах он показывает, как эволюционирует флора и фауна, вынужденная подстраиваться под изменившиеся условия из-за массового посещения планет невоспитанными космотуристами. В целом всё выглядит логично и пристойно, даже былой юмор и ирония вернулись на свои места. Улыбает Эрос, расписанный любовной лирикой, разобранная на камни Юнона, «мусорные» затмения звезд Альфа Центавра и больная проблема «космических плевков». Фантазия у автора снова работает в полную силу, и на этой волне он достойно завершает «ийоновский» цикл, косвенно намекая на неблагополучную экологию современной Земли. Смех — тоже оружие, которое в умелых руках стреляет не менее метко, чем серьезное научное изложение проблемы. Космос велик и необъятен, но при желании даже его можно замусорить до предела. Что уж тогда говорить про нашу старушку-Землю? Наверно, тут следует закончить словами Антуана де Сент-Экзюпери из «Маленького принца»:

«Встал утром, умылся сам — умой и свою планету!»

-------------------

РЕЗЮМЕ: ученый доклад о вредном влиянии космического туризма на нативную флору и фауну чужих планет. Странно, что в отдаленном будущем уже некому заботиться об экологии! Куда смотрят там их «зеленые»??

Ну вот, приплыли! В самом конце своих историй Ийон наконец излагает нам свою родословную. Причем делает это он так убого и неинтересно, что я впервые заснул во время чтения сего опуса. Оригинальной свежести в рассказе нет, от мельтешения имен и образов рябит в глазах, сюжет практически стоит на месте, а после прочтения в голове не остается ничего, кроме объяснения, откуда взялась фамилия «Тихий». Но даже с этой информацией следовало обойтись ГОРАЗДО более бережно, чем это сделал автор. Лишний пример того, насколько вредно для фантастов писать целыми циклами: надолго и намного не хватает даже великих мэтров. Как утверждают психологи, человек не может смеяться больше 20 минут. Из этого факта и нужно исходить, если вы собираетесь писать что-то юмористическое. Нельзя хохмить на каждом шагу и не следует выстраивать весь сюжет вокруг одной плоской шутки, ибо она перестает смешить уже через 2 страницы. Станислав Лем, к сожалению, сделал здесь всё не так, как он это обычно делает. Результат закономерен — провал. Ставлю 6 только из уважения «к сединам».

----------------

РЕЗЮМЕ: автобиографический опус Ийона Тихого. Длинный, путаный и не смешной по сути. Зря автор вернулся к данной теме — свежесть к этому времени уже ушла, а вода утекла. Кому читать? Ну, это уж на любителя...

Весьма похоже, что к данному эпизоду космических похождений своего героя Станислав Лем уже устал придумывать оригинальные сюжеты его приключений. Да и сам космический авантюрист стал ему надоедать. Это чувствуется и по стилю (меньше юмора и больше несмешных занудных рассуждений на пустяковые темы) и по содержанию (большую часть сюжета Ийон впустую гоняется за профессором Тарантогой). Не знаю, можно ли отнести к оригинальным находкам охоту на хищного корнеплода — как-то плоско всё это мельтешение в сравнении с курдлями и сепульками. Особенно раздражают рассуждения о том, кто на кого напал с точки зрения Галилея, и философские диспуты насчет живого картофеля. Тут уже не юмор, а, скорее, злая сатира на разные философские течения — кальвинизм, неоплатонизм, фрейдизм и прочая. Разве можно таким словоблудием заинтересовать кого-нибудь, кроме ученых болванов? Всё мастерство автора растрачивается теперь не на развитие сюжета, а на подбор «острых» слов и изобретение глупых сентенций. Пострадали и образы самих инопланетян: пятиронцы теряют в оригинальности, рассуждая о невозможности белковой жизни на Земле (подобное было уже в 22-м путешествии), а проциты вообще выглядят нелепо на своих «колесах» (автор так и не объяснил нам, какой им от этого прок). Словом, куда ни кинь — всюду клин!

--------------

РЕЗЮМЕ: перегруженная ненужной философией новелла о вечной гонке за идеалом и разных понятиях красоты (с точки зрения инопланетян). Вы узнаете, чем закончился спор о «живом» картофеле, поймете ценность предсказаний в астрономии и ощутите, чем знаменита Мускусная симфония Одонтрона. Насчет последнего я, впрочем, не особо уверен.

Мало кто из писателей-фантастов прошлого века смог удержаться от соблазна написать хоть что-нибудь на одну из самых популярных тем жанра — «посещение нашей планеты инопланетными существами». Не удалось это сделать и Станиславу Лему. Правда его, в первую очередь, интересовали отнюдь не головокружительные приключения отважных контактеров, а возможность донести до читателя мысль, столь ярко развёрнутую позже в «Солярисе»: вряд ли мы, то есть человечество, и инопланетный разум сможем понять друг друга — уж слишком мы будем отличаться друг от друга.

Выражение этой идеи уже в завязке рассказа вложено в уста одного из его героев, а затем постоянно подтверждается и всем дальнейшим ходом сюжетного повествования. Доводы Лема вполне логичны и читать их интересно, что же касается увлекательности самого повествования.... Наверное, для тех, кто читает такую историю впервые, это действительно интересно. Но для тех, кто уже не один раз читал об аналогичных блужданиях героев при встрече с инопланетным разумом, повествование выглядит несколько скучноватым — слишком уж оно походит на другие очень похожие истории.

Кстати, всё-таки любопытно, кто же и каким образом изготовил «космическому гостю» его оказавшуюся такой ненадёжной «скорлупу» — с руками-то, как мы видим, у него не очень :).

Надо сказать, Станислав Лем был атеистом, что в то время было непросто. Дело в том, что в Польше даже в эпоху социализма продолжали верить в бога на самых высоких уровнях (так, в школах была обязательна общая утренняя молитва). Особая смелость была нужна, чтобы опубликовать острую сатиру на религиозные темы. Тем не менее, автор сделал это в двадцать втором путешествии «барона Мюнхгаузена космической эры». Начало рассказа не предвещает ничего крамольного: герой говорит о личной значимости для него некоторых вещей и повествует об одном из таких предметов — обычном перочинном ноже. С ним связана история посещения планет Сателлина, Андригона и планеты меодрацитов. На первой не происходит ничего значимого (если не считать потешного общения со своим отраженным от луны сигналом). На второй забавным выглядит убеждение местных жителей, что жизни на Земле нет (так автор посылает «привет» школьной программе Польши). А вот то, что случилось на третьей планете без названия, является для данной новеллы ключевым — та самая сатира на религиозные взгляды. Она не случайно поставлена в самый конец повествования — видать, польская цензура читала только самое начало произведений писателя. Мораль высказанной мысли очевидна: чтобы стать христианским святым, нужно умереть в мучениях. Этот нонсенс религиозной догмы очевиден для атеиста, но не вполне осознаваем верующими. Даже в известном произведении Сенкевича «Крестоносцы» один из сподвижников главного героя занимался продажей мнимых святынь: мощей (т.е. костей) умерших праведников, обрывков их одежды и вещей, которых касались их руки. Люди охотно покупали такие подделки, за что торговца «реликвиями» постоянно упрекали все персонажи романа без исключения. Но он считал, что если люди верят в чудодейственность его товара, то он, наверное, действительно святой. В своей хронике Лем пошел дальше — он показал абсурдность института святых, доведя идею канонизации до полного идиотизма: крещеные мемноги с особой жестокостью убивают своего проповедника для того, чтобы он гарантированно попал в рай. Иначе, как издевкой над верой это не назовешь! Но автору и этого мало: он низвергает и прочие христианские постулаты, выдумывая такой тип инопланетян, для которого церковные чудеса становятся ничем не примечательной обыденностью (бжуты и воскрешение, пятиронцы и адский огонь). А Ватикан на все запросы миссионера упорно не отвечает... Это тоже символ: чего стоят эти ответы, если всё учение о воскресшем Мессии — сплошная выдумка? В самое яблочко, пан Станислав!

------------------

РЕЗЮМЕ: антирелиозный опус от Станислава Лема показывает ограниченность веры и смехотворность ее святынь. Быть проповедником в век межзвездных перелетов — нелегкое занятие: все ритуалы христианства привязаны к человеческой расе. А как быть с нечеловеческой? Ватикан молчит и, похоже, так и не ответит...

Безумная космическая одиссея барона Мюнхгаузена продолжается! На этот раз стопы благородного исследователя Вселенной направились на Интеропию (производное от «энтропии»), планету ардритов из созвездия Тельца. Виной тому — вечеринка у Тарантоги и книга Бризарда о потрясающих чудесах этой планеты. Ийон всегда был человеком впечатлительным, так что купился на посулы легко. Но одно дело читать, совсем другое — почувствовать впечатления на собственной шкуре. А они не всегда будут приятными...

Наверно, это самая известная из новелл, которую в советское время буквально расхватали на цитаты. Причем, сделали это не простые любители фантастики, а ее мэтры! Некоторые из них начали писать предисловия и продолжения интеропийского цикла («В гостях у курдля» Третьякова). Четырнадцатое путешествие Ийона Тихого стало своеобразной кульминацией сюжета и внесло в словарь поклонников творчества Лема такие неологизмы как хмеп, курдль, мерзавль и, конечно же, сепулька. Если в 70-е годы кому-то не были известны эти слова, он не мог считать себя знатоком фантастики. Русский вариант написания этих слов не совсем корректный — для полного осознания этого нужно хорошо знать польский язык. Но если первые три слова русские могут понять и без перевода, то вот загадочная «сепулька» всегда вызывала наибольшие споры среди фанатов. Из новеллы можно догадаться, что сей предмет имеет отношение к семейной жизни ардритов (Ийону отказались его продать, ибо у него не было жены). Это либо что-то интимное (типа «игрушек для взрослых»), либо чисто физиологическое, необходимое для зачатия детей. Сам же автор всегда утверждал, что не придавал этому слову конкретного значения — оно было для него чем-то вроде не менее знаменитого «бармаглота». Думаю, писатель всё же немного лукавил: подлинный смысл сепулек ему был известен, но он не желал его публично озвучивать. Либо боялся, что это разрушит тот культовый образ, что он имел среди читателей, либо просто хотел, чтобы у него была хоть одна маленькая нераскрытая тайна. В любом случае, теперь нам этого точно не узнать.

---------------

РЕЗЮМЕ: подробный путеводитель для туриста, направляющегося на далекую планету Интеропия. Прочитав его, вы поймете, почему ардриты не боятся хмепов, как следует охотиться на курдлей и для чего нужны сепульки. Впрочем, поправочка: про сепульки вы ничего толкового не узнаете, зато пополните этим забавным словом свой лексикон.

В данном эпизоде звездных хроник Ийона Тихого автор явно пародирует прогрессоркую деятельность высокоразвитых цивилизаций. Подобный сюжет также характерен как для известных произведений советской фантастики, таких как «Трудно быть богом», «Обитаемый остров», так и для западной приключенческой литературы типа «Янки из Коннектикута». В отличие от героев этих произведений, у Ийона имеется особый аппарат, изобретенный профессором Тарантогой, который позволяет ускорить либо замедлить течение времени. Благодаря такому новшеству, звездолетчик избегает гибели от падения на планету и ускоряет эволюцию местных неразумных аборигенов. Впрочем, толку от изобретения Тарантоги оказалось мало, и героя спас случай да еще природная смекалка. Как и в предыдущем эпизоде, автор использует в повествовании элементы пародии. Речь идет о линии космических бродяг, по глупости «профукавших» собственную планету. Я вижу тут ассоциации с ромуланцами из «Звездного пути» и «Фаэтами» Казанцева. Ну а сами микроцефалы, скорее всего, пародия на «Аэлиту» Толстого (там тоже революция и прогресс потерпели поражение от сил хаоса). В целом рассказ похуже первого «на одно деление» и юмор в нем какой-то печально-иронический.

------------

РЕЗЮМЕ: притча о роли прогрессоров в истории и настоящей цене естественной эволюции. Забавно, но не гениально.

Интеллектуальный хардкор, что тут ещё скажешь. И обманчиво-игривая концовка.

В этом эпизоде космической одиссеи своего героя автор решил посмеяться над временными парадоксами, столь популярными у фантастов. Как и положено настоящему мэтру, писатель подошел к вопросу абсолютно серьезно: упрекнуть его в нелогичности и поймать на противоречии не получится. Но при этом стиль изложения вышел абсолютно несерьезным, пародийным и смешным одновременно. В мытарствах великого звездолетчика по «стреле времени» я различаю элементы повествований «Машины времени», «Качелей Отшельника» и отдельных эпизодов эпопеи «Звездный путь». Выбранный способ изложения не мешает автору выстраивать сюжетную линию и нагнетать в нее интригу. Поломка рулей и генератора мощности звездолета главного героя вынуждает его направить свое судно в область гравитационных вихрей. Следствием такого шага являются релятивистские эффекты искажения временной линии — попросту говоря, у героя появляется его двойник из завтрашнего дня. Несмотря на родство душ, договориться с ним о ремонте корабля не удается, и ситуация становится воистину комической. Нельзя без смеха читать строки, где гаечный ключ с куском говядины время от времени устраивают мини-затмения звезды Бетельгейзе, и как Ийоны из разных временных отрезков мешают друг другу решить простейшую проблему — сообща завинтить гайку на хвостовом руле. Когда дело доходит до поиска кворума во всеобщем собрании двойников, смеяться уже становится нечем.

Язык рассказа весьма точный и правильный — каждое слово там к месту и по сути. Несмотря на большое число временных парадоксов, автор не запутывается в логике и излагает события безупречно: объяснения получат и синяк под глазом у героя, и ушибленная голова, и внезапно пропавший скафандр, и даже то, каким образом космолетчик умудрился прокормить такую прорву двойников, не умерев с голоду.

-------------

РЕЗЮМЕ: забавная пародия на временные парадоксы. Весело, логически безупречно и весьма оригинально. Только мне всё же непонятна одна вещь: откуда там взялись дети?!

Из текста предисловия становится ясным, что данный сборник — своеобразная сатира на ключевые вопросы космонавтики далекого будущего: полеты к другим планетным системам, контакты с иным разумом и поражающие своей эпохальностью открытия и изобретения. Собственно, заглянуть в мир завтрашнего дня мы можем глазами двух персонажей — космического путешественника Ийона Тихого и его ученого патрона профессора Тарантоги. От лица первого написаны все дневники, а второй обеспечивает путешественника технически и направляет его стопы в ту или иную часть Вселенной. Автор постарался, чтобы все похождения Ийона были довольно серьезно обоснованы (с точки зрения науки и логики), но при этом выглядели абсолютно несерьезно. Как ни странно, но совместить несовместимое писателю удалось, и величайший авантюрист от космонавтики занял свое почетное место среди родственных по духу героев — барона Мюнхгаузена, Лемюэля Гулливера и ... Незнайки из Солнечного города.

------------------

РЕЗЮМЕ: коллекция смешных пародий на ключевые проблемы далекого будущего. Почитать и посмеяться определенно стоит!

Да ведь нападения трёх электроллей на чудовище — очевидная пародия на попытки команды «Непобедимого» противостоять туче! И как мне только раньше это не бросалось в глаза.

Потом, наличие и там и сям мёртвого металлического города (нечасто встречающаяся локация) тоже указывает на общность происхождения. Вероятно, Лем взял за основу сказки какую-то побочную версию ранних черновиков «Непобедимого», содержавшую исторический фон и прочие элементы, исключённые из романа. Да и поменял ещё стороны конфликта местами.

Зеркальный «Солярис» Станислава Лема.

Здравствуйте. Настало время рассказать о романе «Солярис» Станислава Лема. Я не знаю, как сегодня пойдёт моё повествование. Материал я готовил с трудом. С одной стороны — да, хочется поговорить об этом произведении. Но с другой сказать особо-то и нечего, о хороших книгах писать трудно. Однако я всё-таки рискну.

Для создания статьи я перечитал роман, нашёл и прочитал его повесть-продолжение («Станция Солярис» Алексея Корепанова), посмотрел два фильма, пересмотрел кучу обзоров на YouTube (так себе занятие), перечитал много рецензий на сайте «Лаборатория Фантастики», и теперь попытаюсь рассказать вам о «Солярисе».

***

Сперва немного пройдёмся по фактам:

Автор завершил «Солярис» в 1960 году. Книга мгновенно стала сенсацией в научных кругах и кругах любителей фантастики.

Станислав Лем считал «Солярис» удачным произведением. Многие другие люди считают «Солярис» лучшим творением Лема в жанре научной фантастики или вообще главным научно-фантастическим романом 20-го века.

Книга стала причиной серьёзной ссоры Станислава Лема и Андрея Тарковского, а всё потому, что на основе одной идеи столкнулись мнения двух великих художников.

Таких фактов можно подобрать достаточно много, и я привёл наиболее известные. Кстати, моя задача сегодня — не пересказать сюжет книги, не расшифровать её смысл, не объяснить её полностью… Всё это невозможно. Моя задача — вдохновить вас на чтение, перечитывание «Соляриса». Кто знает, вдруг он повлияет на чью-то жизнь так же, как когда-то давно повлиял на мою.

Я приведу ещё немного общих материалов, а потом перейдём к моим личным впечатлениям.

***

Сначала вкратце о сюжете. В романе нам рассказывают о первой попытке человечества установить контакт с внеземным разумом, живым Океаном планеты Солярис. Учёные, прибывшие на планету изучать Океан, начинают сходить с ума от странных событий, которые происходят на научно-исследовательской Станции. Дело в том, что на Станции появляются некие существа, их называют фантомы. Эти фантомы представляют собой материализованные воспоминания или потаённые желания каждого из учёных.

Например, к главному герою (психологу Крису Кельвину) возвращается его давно умершая жена. Она совершила самоубийство, и в её смерти во многом виноват Крис. Кто и почему явился к остальным учёным (их зовут Снаут, Сарториус и Гибарян)? Лем не пишет об этом, но можно предположить, что их фантомы созданы Океаном на основе ещё более страшных воспоминаний или даже каких-то грязных, пошлых мыслей. Приход странных существ становится ключевым моментом произведения, вокруг него строится сюжет и ведутся ожесточённые споры о природе данного феномена.

В ходе моих «исследований» романа «Солярис», я пришёл к такому выводу: центральной идеей является идея о принципиальной невозможности взаимопонимания между любыми разумными существами. Проще говоря, человек никогда не сможет понять другое разумное существо. Эту мысль подтверждает следующие слова одного из персонажей книги: «Как можете вы понять Океан, если уже не в состоянии понять друг друга?»

Во время чтения «Соляриса» приходит мысль, что контакт невозможен не только между человеком и внеземным разумом; он невозможен между человеком и человеком, и у человека с самим собой контакт тоже невозможен. В подтверждение моих слов позвольте задать один вопрос: знаете ли вы, кто вы такие, понимаете ли мотивы, определяющие вашу жизнь, знакомы ли со скелетами, которые находятся в глубине человеческого подсознания?

Не могу удержаться и не привести целиком притчу «Самое отвратительное»:

***

Итак, могут ли разумные существа добиться взаимопонимания? Сложный вопрос. Мы же действительно не знаем, кто МЫ такие на самом деле. Мы не можем увидеть себя и мир объективно, а в голову другого человека залезть нельзя, и понять его можно, но лишь частично и по-своему, — он и себя-то не до конца понимает. Короче, чужая голова — потёмки, своя же — тёмный фонарь с перебитыми стёклами, как говорил поэт Саша Чёрный.

Так замыкается круг, и мы ходим по нему, ходим и ходим, обречённые на вечные страдания и вечное одиночество, не понимая ни мира вокруг, ни себя, ни других людей. Но куда мы отсюда денемся? Мир — клетка. Уйти — нельзя. Не правда ли?.. Французский поэт Франсуа Вийон в своей «Балладе примет» давным-давно сказал такие слова:

Мы живём как получится, по старой привычке, ценим простые пути и любим стереотипы, готовые шаблоны «как надо» и «кто есть кто». Мы стараемся не задумываться над глобальными вещами вроде смысла человеческой жизни, вины и её искупления, веры и неверия, преступления и наказания. Мы не часто думаем о высоком, — иначе нам становится страшно. Как говорится, если долго смотреть на Бездну, она может однажды взглянуть и на тебя. Наверно, доктор Гибарян слишком много думал над подобными вопросами и они его загнали в тупик.

Из моих слов следует вот что: человек навсегда обречён быть в персональном аду одиночества и непонимания, и выхода нам не найти. А знаете, как я пришёл к такому выводу? Я немного изучал восточную философию, и могу привести в пример религию буддизм, а именно её произведение «Алмазная Сутра». Цитирую:

И ещё:

Это так называемая парадоксальная логика буддизма. Согласно такой логике, видимые объекты окружающего мира — мираж, обман, иллюзия. Ложки не существует, Нео, а совы — не то, чем кажутся. В общем, объекты реального мира являются «вещью в себе», и объективно познать мы их не можем по двум фундаментальным причинам:

А) У каждого из нас есть органы восприятия и уникальный жизненный опыт. Мы видим и описываем окружающий мир каждый по-разному. Наши ощущения совсем не связаны с объективной реальностью, и её облик навсегда искажён нашим восприятием.

Б) Любые слова из любых языков мира — это человеческое изобретение, иллюзия, выдумка, образ, только бы хоть как-то обозначить мир, дать ему ярлыки и наклеить на него штампы.

Слово не способно отразить подлинную сущность обозначаемого объекта. Объективный мир существует вне любого человеческого языка, он экстралингвистичен, а значит — неописуем языковыми средствами в принципе. Но мир всё-таки можно описывать, можно предполагать его устройство, пытаться понять его сущность. Каждый из нас волен смотреть на мир через очки любого цвета, но объективную правду мы не найдём. Значит, невозможно по-настоящему познать мир человеческим разумом, и точка.

С ужасным непониманием себя, друг друга и разумного Океана как раз и столкнулись учёные на планете Солярис. Доктора Гибаряна страшная правда свела в могилу, доктор Снаут от ужаса начал спиваться, доктор Сарториус пытался докопаться до правды через науку. Один лишь доктор Кельвин понял: разум тут— бессилен, и он раскрыл своё сердце для жестоких чудес планеты Солярис.

Я не знаю, прав ли я. И хочу спросить у вас, читатели: если мир нельзя познать разумом, то, может быть, нужно познавать его сердцем? Надеюсь, вы понимаете значение слова «сердце»: это метафора, скрывающая духовное восприятие мира. Человек жив не одной наукой, фактами и цифрами. Иногда стоит просто прислушаться к тихой музыке внутри себя.

***

Пожалуй, про книгу я всё сказал. Теперь хотелось бы упомянуть три экранизации «Соляриса». Скажу сразу: я смотрел два произведения из трёх: фильм Андрея Тарковского, снятый в 1972 г., и фильм Стивена Содерберга 2002 года. Телеспектакль Бориса Ниренбурга 1968 года я, к сожалению, посмотреть не успел, но планирую.

Кроме того, по мотивам произведения Станислава Лема создан отличный радиоспектакль, где прекрасно играют наши актёры театра и кино. Все эти произведения находятся в свободном доступе в интернете, и можно их бесплатно посмотреть и послушать. Рекомендую!

Так вот. Вместо долгих и нудных бесед про лучшую экранизацию этого произведения или пересказа избитой истории о конфликте Лема и Тарковского, я хочу поделиться с вами одним воспоминанием. В молодости я учился в Китае. В те далёкие 23 года я, конечно, слышал про фильм Тарковского, пытался осилить его, но ничего не понял. И однажды вечером мы с моим знакомым и его девушкой решили что-нибудь посмотреть.

Подобные сеансы мы устраивали регулярно, кино выбирали по очереди, и потому в тот вечер решение осталось за мной. И я вспомнил про «Солярис» Тарковского. Знаете, в чём заключалась моя ошибка? Я думал, такие фильмы можно смотреть в любом состоянии и в любой компании. Насчёт состояния я имею ввиду алкогольное опьянение, — мы купили пива, закусок и решили приобщиться к великому.

В общем, где-то через час мы заскучали и включили другое кино: попроще, повеселей, с дешёвой драмой и прописными истинами для дебилов. Кино, которое не грузит мозги и отлично сочетается с пивом. Я даже не запомнил, что мы там тогда смотрели… Ну, и какая же здесь мораль? Морали нет, но есть мои выводы из ситуации. Что ж, полагаю, «Солярис» Тарковского надо смотреть с соблюдением трёх условий:

А) в одиночестве или вместе с близким человеком;

Б) полностью трезвым, в ясном состоянии ума;

В) не отвлекаться на посторонние вещи (в особенности — на телефон).

Только так фильм произведёт на вас неизгладимое впечатление. А вот голливудскую поделку Стивена Содерберга я похвалить не могу. Быть может, я не распробовал это произведение, не понял его, не оценил. Допускаю, что я — несчастный убогий дегенерат, не разгадавший Великий Замысел Голливудского Режиссёра.

Ох, это же было так гениально: заменить команду учёных на каких-то дебилоидов со стеклянными глазами троечников из школы актёрского мастерства! А заменить учёного-мужчину на персонажку с афро-корнями — ух ты, Содерберг, как круто ты придумал! А обозвать доктора Снаута — Сноу, и выставить его полудурком с целым мешком «шуток за 300», — вау, господи, Содерберг, я фонтанирую восторгом!

Короче, Содерберг — не Тарковский. Совсем не Тарковский. Далеко не Тарковский. Никогда, блин, не Тарковский!

Мне кажется, картину Содерберга можно спокойно смотреть под пиво, сидя в плохой компании и залипая в ленты соцсетей. Вселенной будет вообще наплевать, в каком состоянии вы посмотрите голливудский «шедевр». Скажу по секрету: вам тоже. Думаю, кино Содерберга даже зайдёт на ура, если смотреть его с парой бутылочек тёмного нефильтрованного… Фантастика, которую мы заслужили.

Возможно, настанет день, и моё мнение поменяется. Но пока у меня только желчь и яд. На «Комсомольской Правде» как-то вышла статья «Заслонит ли голый Клуни «Солярис»?» Процитирую:

***

Я рекомендую всем любителям НФ прочитать «Солярис» Станислава Лема, и читать именно в переводе Г. А. Гудимовой и В. М. Перельман. Вроде бы это лучший перевод — он без цензурных сокращений советской эпохи и наиболее точен к польскому оригиналу.

Но я не хочу ни с кем спорить насчёт переводов; я не знаток польского языка, да и русским-то владею слабо. Кому-то больше нравится полный перевод Д. М. Брускина, дополненный много лет спустя после публикации; он тоже стал классическим. Кроме того, перевод Брускина ещё и авторизованный, то есть сам автор внимательно прочитал и дал добро на публикацию текста на русском языке (а Станислав Лем хорошо владел нашим языком). Так что оставлю выбор перевода за вами.

Подытоживая, хочу вкратце сформулировать основной посыл моей статьи: бросайте всё и читайте эту книгу; читайте материалы по книге; смотрите ролики по книге; думайте о книге и ищите о ней информацию. Попробуйте по-настоящему прочитать её. А потом вам останется самое приятное — перечитывать. Спасибо за ваше внимание.

***

А теперь будет второе послесловие для терпеливейших людей. Открою вам страничку из моего прошлого: в одиннадцать лет «Солярис» стала для меня проводником в мир научной фантастики. С Дальнего Востока России мои родители и я отправились к нашим родственникам, живущим в Казахстане. Скорей всего, мы поехали ближе к лету. В Казахстане стояла жара: такая сильная, что на улицу люди выходили утром (до начала солнечного ада) и вечером, когда жара спадала.

И вот, значит, сижу я днём дома, на улице делать нечего (не тарантулов же ловить в бескрайних полупустынях), скучаю. Родственники куда-то разъехались, я дома один. Интернета для меня ещё не существует, смартфонов тоже. Чем заняться? Прокрадываюсь в спальню бабушки и дедушки в поисках приключений. Освещённый ярким солнечным светом, рядом с кроватью сияет книжный шкаф. Хорошо, с литературой я уже знаком немного…

Открываю шкаф, блуждаю взглядом по книжным корешкам, и вот моё внимание привлекает книга в тканевом переплёте песочного цвета. Читаю первые страницы:

Ошарашенный, растерянный и испуганный, я ставлю томик обратно на полку. Закрываю шкаф и выхожу из комнаты. Так случилось моё знакомство с «Солярисом» Лема. Не скажу точно, что именно меня тогда впечатлило.

Однако воспоминание глубоко засело во мне, и периодически я вспоминал о том случае в комнате бабушки и дедушки. Помнил этот переплёт песочного цвета. Я не знал автора и названия, но ясно помнил первые страницы. Годам к восемнадцати я услышал и про автора, и про книгу. Прочитал. И ничего не понял.

Сейчас, на излёте третьего десятка лет, я прочитал «Солярис» ещё пару раз. Попытался проанализировать содержание и написал эту статью. Не знаю, получилось ли у меня что-то толковое или нет. В одном я точно уверен: я ещё обязательно вернусь на планету Солярис. Ведь жестокие чудеса далёкой планеты ждут каждого из нас.

Перед тем как взяться за этот отзыв, я любопытства ради посмотрел, как оценивают «Солярис» пользователи «ФантЛаба». Гистограмма свидетельствует о всенародной любви и обожании – следовательно, нижеизложенным я могу навлечь на себя немилость местного сообщества. Да-да, вы поняли правильно: отзыв будет критическим. Я рискну заявить, что считаю «Солярис» сильно переоцененным, и ниже постараюсь аргументированно изложить свою точку зрения.

Как известно, основной постулат, который Лем выдвигал в «Солярисе» и во многих других своих произведениях, состоит в том, что возможности человечества к познанию иного разума очень ограниченны. Согласно Лему, люди в соответствии со своим разумением ищут в космосе не более чем самих себя в той или иной модификации, свое «зеркало», а наткнутся, скорее всего, на настолько чуждый разум, полноценный контакт (то есть осмысленный и целенаправленный обмен информацией) с которым невозможен в принципе. В этом Лем резко противопоставил себя тем фантастам, которые придерживались иных позиций:

а) что разумные существа неизбежно должны быть антропоморфны и обладать разумом, понятным и близким человеку (пример – Иван Антонович Ефремов);

б) что разумные существа могут иметь какой угодно облик и мыслить не как человек, но найти с ними общий язык все же будет возможно (пример – Клиффорд Саймак).

Заметьте, что сторонники двух перечисленных точек зрения на вопросы контакта, как правило, хорошо обосновывали свои позиции. Ефремов, например, отталкивался от диалектико-материалистического представления о разуме как об отражении объективных законов мироздания, единых для всей Вселенной, – следовательно, его развитие везде должно идти единообразно. Саймак был убежден, что у любых разумных существ рано или поздно разовьются схожие понятия о добре, гуманизме и справедливости и можно будет наладить с ними взаимопонимание на этой основе. Ну, а Лем? Его постулат дается в «Солярисе» как аксиома, не будучи подкрепленным никакими сколько-нибудь внятными доводами. Конечно, на то и существует фантастика, чтобы исследовать подобные труднопредставимые ситуации. Однако никакому фантастическому сюжету отнюдь не повредит попытка подвести под него научную базу. В последние десятилетия к существительному «фантастика» прилагательное «научная» присоединяется все реже и реже. Но «Солярис» – из тех времен, когда эти два слова были практически неотделимы друг от друга. А значит, и спрос с него должен быть по старым меркам. Вот, например, каким образом возник мыслящий океан на Солярисе? Если он всегда был единственным живым существом на планете, то, конечно, мог со временем в отсутствие конкурентов покрыть всю ее поверхность. Но такое бессмысленное расползание во все стороны отнюдь не требует наличия разума – оно и любой амебе вполне по силам. Если же океан захватил всю планету, постепенно подавив конкурентов, то, конечно, определенные зачатки разума в борьбе за существование у него вполне могли возникнуть. Но как только эта борьба была окончена, стимулы к дальнейшему совершенствованию исчезли – цель достигнута, планета захвачена, больше беспокоиться не о чем. А у Лема океан и в одиночку отчего-то продолжил развиваться, обретя разум и могущество чуть ли не сверхъестественные.

Как бы то ни было, никаких сколько-нибудь внятных обоснований эволюции Соляриса нигде не дано. Разве что в исторической справке, которую читает главный герой романа Крис Кельвин вскоре после прибытия на солярианскую исследовательскую станцию, нам предлагается пара теорий – но и они так и остаются пустыми словами без каких-либо попыток разработать их глубже. Равным образом Лем не посчитал нужным даже намекнуть, каким образом и почему мыслящий океан стал своеобразным локальным богом; почему он проявляет себя только в виде топологических экспериментов и забав с людскими страхами и комплексами; наконец, каким образом он своей мысленной энергией может управлять орбитой целой планеты. Единственное, на что Лем не скупится, – это на подробные описания солярианских феноменов с непременными добавлениями вроде: «безрезультатные дискуссии длились уже двадцать лет», «все гипотезы были опровергнуты», «нумерация томов серии “Соляриана” достигла четырехзначных чисел». Не знаю, как вам, а мне в этих комментариях видится некое скрытое ехидство: смотрите, дорогие мои, смотрите, десятки лет спорите, тысячи томов сочинили, а воз и ныне там. Это, конечно, еще один авторский ход в деле утверждения основного философского постулата романа – нам, людям, дескать, все равно не понять, так что не стоит и пытаться хоть что-нибудь рассказывать и объяснять. И в то же время в строках многословных, но подчеркнуто поверхностных описаний проступают следы какой-то намеренной осторожности со стороны автора: нет, не дам я им (то есть персоналу станции и нам, читателям, заодно) ни малейшей зацепки, а то ведь ухватятся, применят свои способности к познанию, которых у них, по моему убеждению, быть не должно, размотают весь клубок и обнаружат, что внутри-то пусто…

Чтобы совсем уж прочно защитить свое творение от рационалистического подхода, Лем вдобавок надежно прячет слабость исходных допущений «Соляриса» под глубоким психологизмом действия. Однако, если поразмыслить, можно прийти к выводу, что это опять-таки работает не в его пользу. В самом деле, тот, кто обратит внимание на основную идею, не может не почувствовать ее голый примитивизм и не удивиться, зачем надо было городить такой огород только ради того, чтобы донести ее до читателя. В этом случае целостность восприятия произведения теряется: философская основа отделяется от сюжета, а возможно, и вообще рушится, не выдержав его тяжкого груза. Сам сюжет, лишенный опоры, тоже рассыпается на мелкие обломки, в каждом из которых по отдельности очень немного смысла. Если же читатель увлекается прежде всего переживаниями людей на солярианской станции и их «скелетами в шкафу», он может вообще пройти мимо исходного авторского посыла. Мучительные раздумья и сомнения Кельвина, неожиданно нашедшего на станции двойника своей давно погибшей любимой девушки, заслоняют вопросы контакта даже в том случае, если читатель готов разделить взгляды автора.

Пора переходить к выводам. Я привык считать хорошей ту литературу, где автор дает читателю возможность думать вместе с собой, предоставляя для этого весь набор своих аргументов и рассуждений, с которыми можно соглашаться или же пытаться их оспорить. Лем же в «Солярисе» поступает с точностью до наоборот: всеми силами впихивает в читателя свои аксиомы, одновременно убеждая его в тщетности любых попыток хоть как-нибудь оценить эти постулаты с рациональной точки зрения. Фактически «Солярис» – это намеренно замкнутая сама на себя авторская конструкция, по причине своей замкнутости неуязвимая для любой рациональной критики извне. Если проще, то ее логический эквивалент – придуманное Чеховым выражение: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда», – которое кто-то из отечественных фантастов метко назвал «идеальной моделью безразмерной безмозглости». Я не стремлюсь быть столь же категоричным и употреблять подобные выражения, но при чтении параллель выстраивалась в уме сама собой: нам не познать Солярис, потому что он непознаваем, а непознаваем он, потому что нам его никогда не познать. Да, у Лема есть немало того, что я читаю и перечитываю с удовольствием. Но «Солярис» к числу таких произведений определенно не относится.

Пьеса очень понравилась. Впервые читала её в какие-то доисторические времена (видимо, лет в двенадцать-тринадцать, и это был старый библиотечный сборник «На суше и на море»). Конечно, многое подзабылось. Но и сейчас пьеса доставляет :) Мне нравится буйная фантазия Лема, его саркастический взгляд на вещи. Полагаю, что в версиях инопланетян Лем спародировал имеющиеся уже на то время шаблоны НФ, и в этом плане пьеса напомнила эпизод из «Понедельник начинается в субботу» АБС — тот, где Привалов путешествует на экспериментальной машине времени в _описываемое_ будущее. Там тоже буйным цветом — пародии на клише фантастики.

Отдельно понравились слова «перегринатор» (от «peregrinus», то есть путешественник, а по-нашему — пилигрим) и «четвертолёт» (слово-бумажник в духе Льюиса Кэрролла).

Забавный момент: читатели-лаборанты, классифицировавшие это произведение, в пункте «Время действия» уверенно указывают «Далёкое будущее», в то время как в тексте содержится явное и недвусмысленное указание на ДАТУ событий — в финале это 27 апреля 1951 года, а основное действие разворачивается... ммм... через десять лет после этого, то есть в 1961 году, нес па? (выбегаллицизм (с), хехе).

На мой взгляд, «Солярис» — лучшее из того, что написано Лемом. И, возможно, лучшее из того, что написано на тему Контакта.

Роман настолько глубок, что дно даже не просматривается: перечитывая, открываешь раз за разом новый смысловой слой. Сколько их, этих слоев?

Контакт с инопланетным разумом? Или контакт с Богом? А может, контакт человека с самим собой?

Великий роман, великий автор, не стареющая классика жанра.

Жестокий «Эдем» Станислава Лема.

Здравствуйте. Я продолжаю серию моих обзоров на творчество польского фантаста Станислава Лема. На этот раз я расскажу о романе «Эдем». Роман завершён в 1958 году, в разгар эпохи освоения ближнего космоса, и, конечно, современники тепло восприняли его.

Если вкратце пересказать сюжет книги, выглядит всё так: космический корабль землян спокойно летел по своим космическим делам, но ВНЕЗАПНО на нём произошла поломка, и корабль совершил вынужденную посадку на планету под названием Эдем. Об этой территории люди толком ничего не знают (кроме того, что из космоса шарик выглядит как красивое, уютное местечко), и в ходе развития сюжета с ними происходят различные события, смысла которых астронавты понять также не могут. Загадку этого таинственного места автор и предлагает разгадать нам, читателям.

На Эдеме астронавты сталкиваются с местной разумной цивилизацией (так называемые двутелы), но установить с ними контакт у землян особо не получается. Или всё-таки получается?.. Сохраню сюжетную интригу и оставлю этот вопрос без ответа. Пересказывать сюжет полностью я не хочу. Вместо этого скажу так: Станислав Лем поднимает две, на мой взгляд, главных темы. Вот они:

Тема первого Контакта с внеземной разумной цивилизацией.

Тема информационной диктатуры.

Давайте же я немного расскажу о каждой из тем, и в целом о плюсах и минусах книги. Начнём!

***

Первая тема. Контакт с внеземной разумной цивилизацией.

История про первый Контакт уже давно избита и изжёвана до невозможности. Кто про него только не писал и не пишет; однако Станислав Лем был одним из тех, кто по-настоящему хорошо, многосторонне раскрыл эту тему.

Приведу примеры. Когда земляне начали изучать местную жизнь Эдема, они знатно обалдели от всего происходящего. Так, экспедиция землян нашла какой-то «завод» с замкнутым циклом производства: из непонятных деталей автоматически собирается непонятный прибор, а потом этот же прибор опять разбирается, — и так до бесконечности. Зачем существует подобный «завод»? До конца нам непонятно, но герои книги строят интересные теории на этот счёт.

Также экспедиция находит вроде бы исторический «музей» местной цивилизации, где представлены кости и черепа местных жителей; видимо, они являлись генетическими мутантами, так как кости сильно отличаются друг от друга. Ещё земляне находят общину местных жителей, она выступает неким аналогом психиатрической больницы. Люди изучают местную флору и фауну, и находят братские могилы, где в кучу свалены трупы несчастных местных жителей…

Что там вообще происходит, на этой мрачной планете? Нам (да и астронавтам) это трудно понять, лишь в конце книги Станислав Лем оставляет читателям смутные намёки. Но почему автор не раскрыл все карты, как это любят делать многие фантасты? Мне кажется, можно назвать три объяснения:

Во-первых, как говорил Станислав Лем, он изучал Эдем вместе с экспедицией землян, а она попала туда совершенно случайно. Можно сделать вывод, что у автора изначально не было готовой концепции романа, он во многом импровизировал при написании. Импровизировал так же, как и в «Солярисе».

Во-вторых, спонтанность написания позволила автору открыть интересный способ творчества: при создании научно-фантастической книги, да ещё и посвящённой Контакту с внеземной цивилизацией, ни в коем случае не стоит раскрывать перед читателем все секреты и подводные камни произведения. Иначе книгу будет неинтересно перечитывать, и в разные периоды жизни находить в ней что-нибудь новое.

Во-вторых с половиной: откуда автор может знать все детали темы, о которой он пишет? Я думаю, Станислав Лем прекрасно понимал: он всё-таки человек, и прыгнуть за границы человеческого разума не сможет никаким способом. Хотя, например, Геннадий Вальдберг считает, что в повести «Голем XIV» Лему удалось выйти за рамки человеческого разума (см. ролик ««Голем XIV». Ст. Лем. Беседа первая» на канале «Genadi Valdberg»). Эту повесть я ещё не читал и не могу ничего сказать.

В-третьих, Станислав Лем не из тех авторов, которые всё «пережуют» для читателя и из клювика предложат ему готовую «кашку» в виде развёрнутых объяснений происходящего. Лем был сложным человеком с тяжёлой судьбой. Вероятно, как раз благодаря его богатому на события прошлому, теперь мы имеем прекрасную возможность читать его книги: в них многое неясно, но хочется, ХОЧЕТСЯ читать ещё и ещё. Словом, произведения Лема интересны и до сих пор, так как в них всегда есть место для настоящей тайны.

***

Но вернёмся к нашим астронавтам, попавшим на Эдем. Земляне успели столкнуться с чужим разумом, и перед ними встали следующие вопросы:

Возможно ли в целом понять принципы инопланетной жизни?

Возможно ли установить контакт с существами с другой планеты?

Надо ли в принципе вмешиваться в загадочные дела местной цивилизации?

И на эти три вопроса вы найдёте ответы в книге, но, повторюсь, они там есть только частично и многое придётся додумывать. К слову, Станислав Лем не любил этот роман, но всё-таки признавал: с «Эдема» началась его профессиональная карьера, хоть он и начал писать фантастику уже в 1940-х годах. Но почему Лем не любил свой «Эдем»?

Мне показалось, за основу ужасных событий, происходивших на Эдеме, Станислав Лем взял события с нашей родной Земли. Лем пережил Вторую мировую войну и в те времена постоянно видел вокруг себя смерть и страх. Полагаю, он не мог не задумываться над причинами человеческой жестокости. Получается, книгу он не любил, так как ему было больно её писать и вспоминать страшные события молодости. Но это лишь моё предположение.

А ведь действительно, убивают ли люди друг друга и хоронят ли в братских могилах? Да, всё у нас по-прежнему: и убивают, и хоронят. Проводят ли люди биологические испытания над другими людьми? Сейчас это запрещено, но ещё в двадцатом веке немцы и японцы вполне могли себе позволить жестокие опыты над людьми и животными. Вспомните ужасы о немецких концлагерях смерти, или о японском «Отряде 731» (Отряд проводил биологические опыты над живыми людьми), — и вы поймёте: мы-то, земляне, тоже такая себе, хреновенькая цивилизация.

А как у нас насчёт вмешательства в ход чужой жизни? Первым европейцам со Старого Света никто не помешал споить, ограбить и вырезать великие цивилизации индейцев Северной и Южной Америки. Имели ли европейцы моральное право лезть в чужую жизнь? Нет. Но у индейцев было золото и прочие ресурсы, которые очень бы пригодились просвещённым европейцам (они уже тогда потихоньку формировали капиталистическое общество).

Сейчас тоже не лучше: если на карте мира существует «отсталая» страна, где живут несчастные «люди-дикари», то обязательно нужно туда понести Добро и Справедливость, пусть даже и силовыми методами. И я говорю не о конкретных странах и континентах. Я имею ввиду современный принцип всей нашей цивилизации в целом: раз уж я знаю «как лучше», то обязательно полезу учить тебя, как тебе надо жить. И мне не важно, станет ли тебе от этого лучше. Я извлекаю личную выгоду…

Процитирую автора:

***

Вторая тема. Информационная диктатура.

На Эдеме существует наука под названием «прокрустика» (видимо, намёк на мифологического Прокруста) — отрасль информатики, разработанная райскими эдемскими диктаторами, чтобы успешно управлять всей цивилизацией. Иными словами, доступ к информации у простых граждан жёстко ограничен; они не в силах отличить правду от лжи, и им не остаётся ничего иного, кроме как жить своей жизнью. Жить и надеяться, что их не уничтожат по непонятной причине во имя непонятной цели.

Так об этом пишет Лем:

Возможно, поэтому разумным существам Эдема настолько наплевать на прилёт землян. Они не верят в принципиальную возможность подобного события, им кажется, что всё это очередная то ли правда, то ли ложь, то ли полуправда или полуложь. Местный телевизор сообщает эдемовцам, мол, с небес на самом деле упала комета, а не космический корабль, и в таком случае становится без разницы: правда, ложь — всё едино. Пойду лучше сосиски сварю и дома уберусь, какие там к чёрту инопланетяне, ну?

Явление постправды в книге описано сложно, но читается всё очень интересно. Мы видим, как на Эдеме реализовали земной принцип «разделяй и властвуй»: утопи правду в тоннах лжи, наплоди кучу разных версий (пусть существуют тысячи трактовок одного события), промывай людям мозги бесконечным трёпом говорящих голов и так далее, и так далее. Подобный принцип информационной диктатуры позже доведён Станиславом Лемом до полного абсурда в повести «Рукопись, найденная в ванне».

Итак, мы не знаем подлинной сущности происходящих на Эдеме событий; и местные жители (удивительно!) тоже ничего не знают. Они не знают даже, есть ли у них власть как таковая! Ведь эдемская власть скрыла, запутала, затуманила своё существование. Зачем? Объясняю: когда существует субъект власти (например, конкретный правитель или же группа лиц), значит, можно против него восстать, а в перспективе и свергнуть; можно организовать революцию, раскачать лодку, ну или на крайний случай стать никому не известным блоггером и сесть за это в тюрьму.

А раз непонятно, существует ли власть вообще, то и восставать против неё никто не решится. Никто и не сможет организовать протест. Всё общество разделится на группы, и станут они протухать в болоте обычной жизни, а над ними полюбят ставить медицинские опыты с вакцинами, драть с них налоги на чистый воздух, выписывать штрафы за уборку снега у себя во дворе, и в конце концов схоронят их в братских могилах, когда все соки из них будут выжаты, а все жилы вытянуты. Александр Пушкин в теме:

Я сейчас даже запутался немного, говорил ли я про цивилизацию Эдема или про цивилизацию Земли. Полагаю, Станислав Лем при написании романа тоже запутался (или же намеренно всё так преподнес), и под Эдемом саркастически подразумевается Земля.

***

Плюсы и минусы книги.

Я могу выделить следующие плюсы:

1. Глубина сюжета.

Роман прекрасно написан. Две основные темы раскрыты чрезвычайно интересно, и от чтения весьма трудно оторваться. Кроме того, в книге поднимаются темы помельче, вроде биологических опытов над местными существами и моральной дилеммы «трудно ли быть богом?».

2. Ироничность названия.

Как я уже сказал, читаешь этот роман и путаешься: он о выдуманном Эдеме или о реальной Земле? Нигде же нет райских условий. Планета Эдем казалась астронавтам такой красивой с космоса, а на деле там — полная жопа антиутопия. Наша Земля с космоса тоже выглядит красиво: такая маленькая, бледная голубая точка, так и хочется посмотреть на её большие океаны, прекрасные леса и величественные горы... А потом приглядишься, увидишь, как мы тут, на третьей планете, живём, и всё встаёт на свои места.

3. Живые диалоги и прописанные характеры землян.

У земного экипажа практически нет имён, но в романе мы всё равно можем увидеть разные человеческие характеры, принципы и убеждения. Астронавты спорят друг с другом, доказывают что-то, сердятся, путаются в теориях, и значит, они остаются людьми в нечеловеческих условиях. Скажу и так: они остаются людьми вопреки, но не становятся покорителями галактик с бластером наперевес или же мудрыми богами, приносящими Мир и Добро на крыльях ядерных ракет.

Какие минусы у этой книги? Они условны, но я могу назвать следующие:

1. Сложные описания.

Легко запутаться и сломать фантазию об описания, что щедро рассыпаны по книжным страницам. Речь тут идёт именно о планете (ландшафт, постройки, растения) и об экспедиции землян (один увидел, другой заметил, третий подумал). Лично мне нравится читать подобное, это медитативные части книги, но многим читателям, судя по отзывам, тяжко медитировать на лемовские описания.

Это примерно как «Солярисе» у того же Лема: сюжет развивался, развивался, а потом вдруг пошла огромная глава про историю открытия и изучения Соляриса, где автор рассказывает про науку соляристику, приводит подробные доклады и отчёты разных экспедиций. Читать такое мне тоже нравится, но у многих именно на этой главе «Соляриса» окончательно пропадает желание знакомиться с творчеством Лема. С «Эдемом» происходит та же ситуация.

2. Техническая отсталость.

Лем написал «Эдем» шестьдесят с лишним лет назад, и, может быть, для научной фантастики тех лет было нормально, если люди в глубоком космосе снимают видео на плёнку, в приборной панели космического корабля у них — лампочки, а фары у ядерного танка могут разбиться и прочее. Но сейчас такие детали смотрятся архаично, нелепо и смешно.

Здесь у меня есть и оправдание: возьмите современную научно-фантастическую книжку, где автор описывает очередной космолёт, его двигатель, принцип работы и прочее, — представляете, как посмеются люди лет через сто? Да вся, вся современная научная фантастика будет выглядеть смешно в технической части! А вот гуманитарная часть (философские вопросы, психологические метания) — это пожалуйста, это с нами навечно. До тех пор, пока мы остаёмся людьми.

3. Реалистичность и логика происходящего.

Пожалуй, это самый существенный минус романа. Вот посмотрите: при страшном крушении корабля никто из астронавтов не умер, люди спокойно выходят на поверхность Эдема, ездят за водой в соседнее село на аквадискотеку. Воду они не дезинфицируют, при первом контакте с местными жителями сразу же применяют оружие, в дальнейшем тоже постоянно машут ядерной дубинкой направо и налево.

Возникает закономерный вопрос: всё ли в порядке у людей с логикой и головой? Я вообще удивляюсь: как они в финале решились на свой поступок, если они были настолько агрессивны добрую половину книги? Финал-то неоднозначный, согласен, но я всё же читаю, что земляне поступили правильно; правильно тем более потому, что у них не было иного выхода из сложившейся ситуёвины.

***

Итак, что у нас в сухом остатке? Книга — классная. Читается интересно, поднимает сложные темы, которые хочется изучать и после прочтения. Я буду рад, если мой обзор замотивирует вас познакомиться с этим произведением Лема. Вряд ли вы пожалеете. Станислав Лем писал не унылое дерьмо про вампиров в космосе (привет, ложно-слепотный Питер Уоттс!), а творил подлинную научную фантастику золотого века. За что ему огромное-преогромное спасибо. А вам — спасибо за ваше внимание.

Очень неплохо, учитывая, что это первый серьёзный роман Лема. Качественная научная фантастика, что ценно само по себе в мире, где научности всё меньше, а фантастичности всё больше. Мир, где странное, непознанное и требующее разгадки безоговорочно отдаётся во власть учёным, которые честно и открыто исследуют, проверяют, выдвигают гипотезы и предлагают способы реализации. Никакой конспирологии, спецслужб и закрытых институтов. Как это и должно быть.

История с Тунгусским метеоритом обретает новые оттенки и выглядит остроумной затравкой для фантастического романа.

И конечно его величество Коммунизм, то, что делает Лема нашим, русско-советским по духу писателем:

«Много лет прошло уже после падения последнего капиталистического государства. Окончилась тяжёлая, напряжённая и великая эпоха справедливого преобразования мира. Нужда, экономический хаос и войны не угрожали больше великим замыслам обитателей Земли».

Где он? Где это мир, который мы потеряли? Сегодня, когда белый мир исчезает, а осколок зародыша коммунизма всё глубже погружается в пучину православного капитализма, эти злые слова выглядят жестокой насмешкой над продавшимися друг другу в пух и прах потомками. И именно поэтому тексты раннего Лема, как и ранних Стругацких, выглядят сегодня как вирусы параллельной реальности. Не виртуальной, высосанной из правильного пальца, а именно параллельной, которая как кошка существует сама по себе. Она-то, эта реальность, сохранённая на самом надёжном бумажном носителе и придаёт подобным книгам особый, натуральный шарм. Интересно, попадёт ли когда-нибудь этот прожжёный коммуняка со своими фантазиями в индекс запрещённых авторов? Наверное, нет. В электронных вариантах лишние глупости просто выпилят.

Конечно, сегодня высадка на Венеру выглядит воистину фантастично. 70 лет назад о планете знали меньше. Также вызывает улыбку съёмка пейзажей и данных на ленточные носители, ламповые компьютеры и некоторые другие детали. Но Лем, к счастью, никогда не был певцом технологий, чем заметно страдают многие современные фантасты, для него главное во всём — человек. Человек Самостоятельный, как продукт и результат безграничной внутренней свободы, для которого Наука — не источник Веры, а всего лишь инструмент познания мира. Именно поэтому всё, что вышло из-под пера Лема, обладает не только педагогическим, но и терапевтическим эффектом.

Конечно, этот рассказ не только о «загнивающем» капитализме. Когда читаешь такие строки: «И чем дольше каждый из них размышлял, тем больший его охватывал страх, поскольку каждый опасался, что какой-то из его соседей и знакомых из чувства личной неприязни пришлёт за ним автоматы...», понимаешь, что это написано и о нашей стране, о событиях до 1953 года, в котором, кстати, и создан рассказ. И тут же вспоминаешь другую страшную надпись о том, что «доносы русских друг на друга не принимать!» И, быть может, раньше 1953 года этот рассказ не мог появиться, потому что и в родной автору Польше (социалистической!) также творилось нечто описанное в этом рассказе. Сатира высочайшего класса и социализм тут тоже недвусмысленно обрисован.

В романе, на фоне серой и гнетущей атмосферы, местами возникают яркие вспышки сатиры. Первый разговор в кабинете о Миссии напоминает диалоги Швейка с командирами. Трепетное чинопочитание перед старичком Адмирадиром такое же, как у гоголевских персонажей из Невских рассказов. Глава с застольем повторяет безумное чаепитие Алисы со Шляпником.

Конечно, эти примеры не делают произведение юмористическим. Смех главного героя тут неизбежно перейдёт в вопли сумасшедшего. Тем, не менее, в остроумии Лему не откажешь, поэтому Рукопись... остаётся интересным примером жёсткого высмеивания бюрократии, спецслужб, карьеристов и даже священников и конспирологов.

Касательно вопроса — какой именно строй карикатурно изображает Здание — коммунистический или капиталистический? — наша история дала ответ: вся эта фантасмагория присуща любому обществу, вне зависимости от его структуры. Возможно, всемогущую бюрократию убьют современные цифровые технологии. Впрочем, это уже тема для других произведений.

Насколько точным может быть наше представление о Будущем, насколько оно будет соответствовать конкретике реалий этого самого Будущего?

Насколько серьезно можно рассматривать Фантастику в качестве некоего инструмента оценки оной «точности»? Может ли знание принципов Развития как такового и Базовых Основ Технологии как таковых — помочь избегнуть ненужных мелких деталей, конкретики которых все одно предсказать нереально, и — в итоге — не ошибиться в главном, в оценке и правильной интерпретации Тенденций?

Ежели тебе, уважаемый потенциальный читатель, интересны ответы на подобные вопросы, то перед тобой — пять весьма показательных текстов. Утверждать, что тут есть ответы прямо — таки на все перечисленные выше вопросы было бы явным преувеличением, НО… имеющийся материал — вполне достоин самого благосклонного внимания

Роман шикарный, но не буду об этом.

Да, согласен, некоторые части можно подсократить. И нет, сюжет в книге есть и очень даже понятный.

Начинается история как сатира на военный штаб. Какая-то непонятная Миссия, ускользающая инструкция, коридоры-кабинеты. Далее идут секретные документы, шпионы-разведчики и многократная перевербовка. Лем виртуозно расставляет переходные эпизоды. Они яркие, запоминаются как отдельные мини-истории и показывают Здание и блуждание в нём с новой стороны.

Постепенно, по мере врастания героя в обстановку, тема романа расширяется до блуждания в социуме, до поиска себя в обществе, каким бы странным оно ни было. Как бы продолжая шекспировское «вся жизнь — театр, и люди в нём актёры», Лем говорит: «но кто-то в том театре не находит роли», при этом тщательно, подробно все возможные роли показав. И финал, оглушающий, депрессивный, опустошающий — как итог всего, отдаёт мистикой, напоминанием о череде переходов из смерти в жизнь и из жизни в смерть.

Таково моё понимание романа.

Я читал и «Замок», и «Процесс» Кафки. Да, там тоже сконструированы социумы, непонятные главному герою. Но только этим художественным приёмом романы и похожи. И на этих романах этот приём не заканчивается. Можно вспомнить множество других произведений, где герой блуждал по зданию («Крысолов» Грина) или оказывался в непонятной бюрократической конторе («Дьяволиада» Булгакова). Но это просто приём, а не сходство целей. Так что я бы не стал сравнивать «Рукопись» с произведениями Кафки по смыслу.

Буквально за пару дней до «Рукописи» я прочитал лемовский «Высокий замок». Это где-то автобиографический роман о детстве писателя. И там была описана мания Лема-школьника создавать поддельные, вернее несуществующие в реальности, документы. Очень интересно рассказано. И я, читая «Рукопись», пару раз ловил себя на мысли, что первая часть романа с той детской историей перекликается. Так что рекомендую «Высокий замок». Ну и «Рукопись», конечно, если кто-то читает отзывы прежде, чем самому прочесть книгу.

Нагромождение, причем весьма хаотичное теологических и эволюционных идей, трудное чтение, но абсолютно вневременное. Показались интересными размышления о бессмертии и трансформации души, из «Соляриса» перекочевала мысль о жидкостном сознании и психике, в доведенном до абсурда виде. В свете бурного развития ИИ не таким уж забавным кажется появление нового догмата о способности зачинания разумной тварью разума второй волны — когда-нибудь и земные религии столкнутся с подобной проблемой, придется переформулировать определение того, что есть душа. И все же какого-то внятного развития многие затронутые темы не нашли, но наверное это и не было целью повествования, ограниченного жанром.

Странно, что действие «Несчастного случая» происходит на планете за пределами Солнечной системы. В остальных рассказах про Пиркса действие происходит в Солнечной системе: на Луне, на Марсе, на орбите Сатурна. Может быть, вместо этой планеты Лему следовало бы поместить действие на Меркурий?

Крулль и Массена показались мне весьма интересными персонажами. Жаль, что их нет в других рассказах. Они принадлежат непосредственно «Несчастному случаю».

Я согласен с Пирксом в том, что Анел не распрограммировался, как считали Крулль и Массена, а просто занялся альпинизмом. Дело в том, что Анела создали слишком человекоподобным роботом. Из-за этого излишнего человекоподобия его и потянуло на альпинизм.

Я сначала удивился, что в АСТ-шном собрании Лема нет введения или предисловия, которое фигурирует в некоторых электронных копиях. Спасибо Фантлабу и авторам примечания, которые разъяснили данный казус.

Предисловие вроде бы и в духе Лема, но антикапиталистическая направленность отдаёт скорее «совком». Раз текст вынужденный, то и оценивать не буду.

Отличная книга до последних глав про военную подготовку. Действительно, интересно было читать и про самые ранние воспоминания, про дошкольное детство, и про гимназию. Замечательная перекличка вышла между обоссанной шарманкой и современным искусством. Очень по-лемовски. И, конечно, изготовление документов — это апофеоз. На этом надо было и кончать, правда. Скучные, как бы тревожные, но на самом деле ничуть, как бы предвосхищающие войну, но нет, ни разу, поздние сценки не только не дают ничего роману, но сбивают философскую глубину. Больше того, как мы видим из аннотации, эти выпускные воспоминания дают право отнести роман к романам о «межвоенном детстве», дезориентируют потенциального читателя. Поверьте, ничего «межвоенного» в романе нет до последней главы.

И что, по итогу, становится Высоким Замком? Память, которой посвящён прекраснейшая последняя страница? Но память выпускника гимназии, рассказы о военных сборах серы, скучны и диссонируют с фантастическим миром Лема-ребёнка.

Из песни слова не выкинешь, как хотел автора, так и написал. Жаль, но это право Лема.

Давненько мне не попадалось подобного занудства. Нет, я понимаю, в то время было принято вставлять в текст главы с лекциями, иногда вставляют и сейчас. Не то что бы я был принципиально против этого, но обычно их стараются вписать в сюжет. У Горьковатого в «Астровитянке» это сделано просто идеально и работает как на сюжет, так и на его сверхзадачу пропаганду науки, но превратить всю первую часть (пять глав) в сборник лекций, это суметь надо.

Ну, ладно, про Тунгусский метеорит, было оправдано сюжетом. Наверное, тому кто не в теме будет даже интересно, но лекции по устройству планетолёта и не существующим в реальности атомным элементам просто поднадоели. Впрочем, на момент выхода книги, это вероятно воспринималось по иному.

Нет, не всё так мрачно. Глава о расшифровке инопланетного бортжурнала меня заинтересовала всерьёз и я даже стал прикидывать, можно ли действительно ли было произвести расшифровку таким способом. И пришёл к выводу, что, увы, нельзя. По многим причинам. Во-первых, расшифровка была основана на том, что там искали числовые записи констант, но откуда им взяться в бортжурнале?! Никто не будет записывать в судовом журнале скажем значение «ПИ». Но допустим они там есть. Вызывает сомнение, что можно продраться, сквозь систему совершенно неизвестной кодировки записи. Но тут я могу и ошибиться, как не специалист. Но допустим, расшифровали записи чисел, дальше-то что? Для расшифровки остальных записей будет слишком мало информации. Конечно, эти вопросы снимались бы если информация изначально предназначалась для расшифровки людьми, но это был именно бортжурнал.

Вызывает сомнение и то, что там бы записали планы об уничтожении человечества. Это как если бы капитан, скажем, американского корабля проплывая мимо нашей военной базы записал: «плывём мимо русского форпоста, точно знаю, что через день будем его бомбить»

Но вот наконец пошёл основной текст. Путешествие через космос описано довольно скучно. И что бы разнообразить дело, Лем вводит своеобразыные посиделки, где герои рассказывают о разных случаях из своего прошлого. Не то что бы эти вставные рассказы были совершенно не интересны, но они никак не связаны с основным сюжетом. Вспоминается трилогия о «Плахе и Секире» Брайдера с Чадовичем. Там тоже есть главы о прошлом героев, но они идеально вписаны в сюжет и работают на раскрытие психологии героев. Ты понимаешь, почему в критической ситуации принимают именно такое решение. Кроме того во многих случаях так даётся информация о мире. В Астронавтах же нет ничего подобного.

Думаю, современный автор начал бы текст на подобную тему прямо с посадки, а всю необходимою информацию давал бы ретроглавами. Конечно, это только моё мнение.

Но вот прилетели. Спору нет, тут видны зародыши будущих блестящих книг мэтра, вроде загадочных инопланетных артефактов и иноплантетян с непонятной для людей психологией. Но вот только нет динамизма бывшего в тех же «Эдеме» и «Непобедимом». В отличие от предыдущих рецензентов оставивших восторженные комментарии, мне было малость скучновато местами. В общем рассматриваю текст, просто как первую пробу пера будущего мастера.

Один из топовых отзывов на «Ложную слепоту» Уоттса обещал мне некие откровения на тему первого контакта в «Непобедимом» Лема. И вот я здесь, но согласиться с подобным тезисом не могу. Однако, обо все по порядку.

С первых же страниц книги стоит сделать скидку на то, что роман из далеких для современности 1960-х. В то время сигарообразные звездолеты, непостижимым образом вмещающие в себе в вертикальном положении палубы с коридорами, бороздили парсек за парсеком дальний космос, наплевав на особенности ОТО. Антураж в виде тумблеров, телевизоров и перископов присутствует, тут уж ничего не поделаешь. Но особую молекулу метана я простить не могу. Казалось бы мелочь, но с самого начала повествования настроила меня на критический лад. Не научно. Раскопки, наугад проводимые в радиусе 100 км от места посадки звездолета и за неполный рабочий день вскрывающие многомиллионную историю планеты, не порадовали тоже. Очень наивно. Основная же идея романа — некроэволюция — вываливается на читателя довольно неожиданно. С одной стороны, идея смелая и интересная, но описана недостаточно подробно. В результате вопросов больше, чем ответов (эволюция без генов?), а местами встречаются и откровенные ляпы. Например, как объяснить, что «объекты», эволюционирующие по пути энергосбережения, генерируют мощнейшие магнитные поля и выбирают их в качестве основного оружия в эволюционной борьбе?

В художественном плане роман удался не лучше. Большую часть повествования занимают пространные описания пустынной местности и передвижения по ней. На страницах упоминается несколько десятков персонажей, большинство из них — единожды, вместе с указанием их профессии или специальности. Капитан и старпом раскрыты чуть лучше, но сопереживания все равно не вызывают. На мой взгляд, формат рассказа или повести, обрезав лишнюю воду, выигрышно бы сказался на восприятии произведения и финальной оценке.

Не понимаю, почему Лем решил взять интервью у самого себя. У него мог бы взять интервью какой-нибудь вымышленный журналист. Три детективно-фантастические повести описываются достаточно подробно. Правда, вторая повесть имеет слишком запутанный сюжет. Первая и третья повести более легки для восприятия. Может быть, Лему следовало бы на самом деле написать эти три повести, вместо того чтобы описывать их сюжеты в рассказе.

Это было бы — действительно — смешно, если бы не было так грустно.

Прошло всего 25 лет — и хохмы, подаваемые как шутки гения, превратились если и не в повседневную Реальность, то уж точно — потеряли флёр фантастичности и нереализуемости. Всего 25 лет.

Никаких шуток, уважаемый потенциальный читатель, сплошная проза жизни, самые, что ни на есть реальные Питавали наших дней — рядовая цитатка из рядового СМИ: «… взломщики выяснили, что в фойе крупного казино находится аквариум с системой удаленного контроля температуры. Хакеры использовали соединение подключенного к интернету термометра для закрепления во внутренней сети казино. Опираясь на этот канал связи, они смогли выгрузить в облако базу данных казино, получив доступ к персональным данным и к конфиденциальной информации…». Увы и ах. Никакой Фантастики. Беспощадная Реальность

Довольно сложный для восприятия текст. Излишне «зАумью порченный». ИМХО, конечно же, исключительно и не более чем ИМХО. И тем не менее. Потенциальная читательская аудитория у текста — считай, мизерная.

Но текст, между тем — ХОРОШ. Вполне себе достоин быть раздерганным на цитаты, кои не стыдно будет употребить в любом серьёзном диспуте на темы высоких материй.

*** «…Если никто сверху не запланировал эволюцию и возникновение человека, нет никакого рационального повода, чтобы один из продуктов этой же эволюции — в данном случае наш разум — на каком-то этапе своего существования не мог оказаться настолько ненадёжным, чтобы создать угрозу самому себе.…».

*** «…нельзя бунтовать против ограничений, которые неотличимы от свободы...».

*** «…причём ад этот оказывается неожиданно комфортным местом. Люди не могут этот ад покинуть, потому что не знают, что в него попали...».

Ежели у тебя, уважаемый потенциальный читатель, когда-никогда возникнет потребность с умопомрачительной зАумью, но вполне себе здраво и даже при этом весьма оригинально, излагать некие мысли о Сути и предназначении Разума в его современной ипостаси — вот, она, книжка для «черпания мудрости».

«…Запиши себе названье, чтобы в спешке не забыть…»

Лем — яркий пример суперпротиворечивых Личностей, обладающих достаточным уровнем Интеллекта, чтобы влиять на общий уровень Дуализма Человечества в многострадальной и многофакторный стезе взаимозависимости Добра и Зла. С одной стороны он — воинствующий антиклерикалист, с другой же — «природный» католик. Одна цитата — вполне способна пояснить суть проблематики: «…«Никогда не отважился бы поучать католиков в том, что они должны делать, чтобы стать добрыми христианами. Тот, кто сам не является добрым христианином, в таких обстоятельствах должен скорее набрать побольше воды в рот…».

И тем не менее. Данный конкретный Тест — это вполне себе весомый Аргумент, способный нарушить Равновесие Весов в любом Принципиальном Споре из области Основополагающих Основ Бытия. Это — типичное следствие из практики пренебрежения роли конкретной Личности в конкретной Истории. Увы и ах — не надо пренебрегать, ибо — аукнется. Чтиво — вполне способно «взорвать мозг» и «разрушить стереотипы». НО. Исключительно — для незрелых душ, для идущих по пути постижения Истины. Посему — не столь уж оно и безобидно, как может показаться на первый взгляд.

Назовем вещи своими именами: чтиво — абсолютно несовместимо с ментальностью Православия. Практически — наглядное пособие по иллюстрации изощренности Лукавого в тщете «…сбивания с Пути истинного…». В области принципиальных аспектов «идеологической основы ментальности» — мелочей не бывает, по определению. Именно В ЭТОМ, уважаемый потенциальный читатель, природная прелесть сего конкретного Чтива. Ибо — ваял его Мастер: «…Гений и Злодейство — две вещи несовместные…». Лем живописал Проблему. Лем предложил путь ее решения. Лем неподражаем в подвижничестве своём. Необходимо просто вчитаться. Там все — «по полочкам»

«…Homo sapiens возник потому, что эта возможность содержалась уже в Большом взрыве, т. е. в начальных условиях Универсума…». Почему бы и нет, собственно говоря. Никого ведь уже не удивляет, что и муха и человек и слон — все они развиваются из одной единственной клетки, микроскопического пузырька с цитоплазмой. Всего-то и отличий, что какие-то пять — шесть миллиардных миллиграмма некой спирали сложных органических кислот, то бишь — биологической программы производства специфических белковых соединений.

Шикарная плотность информации, уважаемый потенциальный читатель, не правда ли. Компьютер — отдыхает. Если же к этому добавить способность оных специфических белковых ещё и накапливать информацию по мере развития (к примеру, емкость мозга взрослого человека — сто миллионов гигабайт), то получается более чем впечатляющая картинка.

И почему бы тогда, собственно говоря, оному Универсуму — и не обладать некой «машинкой», способной накапливать, структурировать и канализировать информацию. Чего такого в сём предположении — такового уж сверхфантастичного по отношению к механизму ДНК? Вот, ежели тебе интересно — чего конкретно, уважаемый потенциальный, то — вот она, твоя книжка. Зачти

Начало вышло потрясающим. Я глазам своим не поверил, видя такой экшн в эпоху фантастики ближнего прицела (хоть Тунгусский метеорит и был в то время популярной темой). Но вот дальше как раз и пошла та самая фантастика ближнего прицела с бесконечными занудными лекциями, полными славословий коммунизму и людям прекрасного будущего. «Декамеронообразные» истории, которые рассказывали участники полёта к Венере на борту корабля, я просто пролистал — читать эти вставные новеллы не было никаких сил (я уже в «Дон-Кихоте» с трудом через них продирался, а уж в фантастике увольте меня от такого удовольствия). Похождения на Венере пошли уже пободрее — там мы видим того самого Лема, которого вскоре и узнает весь мир. В общем, если выкачать всю воду, которая наполняет это произведение примерно на две трети, то вещь могла бы получиться очень неплохая.

И всё же капну ложку мёда. Во-первых, обратим внимание, когда Лем писал свой роман — 1950 — 1951 гг. Время абсолютного господства сталинистской идеологии, а ещё — начало Корейской войны. Трудно отделаться от впечатления, что картины разрушенной цивилизации на Венере родились у Лема вследствие размышленй над тем, куда заведёт Землю соперничество двух систем. Третья мировая рисовалась в то время партийными пропагандистами отнюдь не крахом всего, а шагом к коммунизму. так что Лем в сущности опровергал господствующую идеологию, в завуалированном виде показывая, куда заведут такие речи (даже странно, что книгу пропустили в печать в 1951 году. Куда смотрели цензоры?).

Ну и конечно, белый шар. Здесь это — просто агрегат по изменению гравитации. Но не он ли вдохновил Стругацких на золотой шар в «Пикнике на обочине»? Да, функционал разный, но антураж уж больно схож: и там, и там таинственный шар; и там, и там — безжизненная зона, наполненная непонятными вещами.

В общем, ранее произведение Лема хоть и несёт на себе родимые пятна эпохи, но содержит искорки гениальности, которые очень скоро разгорятся ярким костром до небес.

Довольно таки банальный текст о том, что планеты, жизнь и человек возникли вследствие удачно выстроившейся череды катастроф — от двух подряд взрывов сверхновых, произошедших там и тогда, где и когда было нужно, до метеорита, уничтожившего динозавров. Мораль: жизнь и разум — результат невероятного стечения обстоятельств, сродни трём подряд выигрышам в рулетку. Наверное, в 1986 году это звучало оригинально, сейчас же выглядит прописной истиной. При этом Лем совершенно не принимает во внимание: а) громадное число звёзд и планет в одной только нашей Галактике (что делает подобное совпадение не таким уж невероятным); б) вариант того, что на других планетах эволюция сразу пошла другим путём, а значит, не было нужны уничтожать мир пресмыкающихся, чтобы расчистить дорогу млекопитающим.

В целом текст представляет собой исключительно археологический интерес. Только для фанатов Лема.

Одно из лучших произведений «Твёрдой НФ», что я читал. Впервые познакомился с романом ещё в подростковом возрасте, и он стал для меня одним из «эталонов» жанра. Тут всё на своём месте: загадочный, во многом пугающий мир; запоминающиеся и живые персонажи, несмотря на отсутствие имён; отлично прописанная техника и технологии будущего; проблема первого контакта во всей красе. Очень порадовали элементы робинзонады: у людей есть в распоряжении универсальные автоматы, ядерная энергия и могучий корабль весом в тысячи тонн, вот только реактор встал, автоматы без энергии не работают, а корабль воткнут в грунт чужой планеты. И не имея находчивости, изобретательности и трудолюбия, из такого положения не выбраться.

Отдельно нужно упомянуть всеобщую атмосферу загадки, которой пронизана книга. Огромные прозрачные колёса и волчки, башни со скелетами, наличие у аборигенов двойного туловища.... Лему удалось создать по-настоящему «чужих», не злобные или мудрые карикатуры на людей, а что-то действительно иное, непонятное. Особого очарования добавляет то, что в конце нет пояснений всему подряд: мы уходим из мира Эдема с множеством вопросов, предположений, информации для размышления.

Отличное произведение, рекомендую всем любителям НФ! 10 из 10.

Весьма занимательная грань проблематики, уважаемый потенциальный читатель: «Фантастика как элемент Прогностики», «Футурология как элемент Технологии» и «Литература ка элемент Анализа ментальности». Прямо-таки море цепляющихся друг за друга причин и следствий. Для любого истового прихожанина Светлого Храма Фантастики — как говорится, «...восторг души и именины сердца...».

Хотя материал — конечно же — сугубо специфический, откровенно «лемовский», окрашенный в тона «Абсолютной Пустоты» — помесь хохмы, неприкрытого стёба и, собственно, «регулярной НФ». Было бы странным, если было бы иначе. И — тем не менее. Указанный выше аспект легко вычленяется из общей словесной конструкции, суть — предельно понятна и доступна для восприятия. Аналогично, допустим, логике событий в «Трех днях Кондора».

Само чтиво — сам подход, продемонстрированный Автором — что-то вроде «препарации внутренней логики», попытки реализации чисто эвристической методы применительно к более чем сложной и громоздкой проблематике — вопросам развития систем вооружения, тактики и стратегии боевых действий, принципам ведения войн и т.п. Более чем занимательное чтиво, уважаемый потенциальный. Более чем. Не проходите мимо

На удивление сильная повесть, прочитанная буквально на одном дыхании. Прочитав аннотацию, рассчитывал на что-то совершенно иное, но Лем сумел меня удивить. Что вызвало восторг, так это постепенное раскрытие сущности, жизнедеятельности, разума марсианского человека. Автор полностью исключил малейшие намеки на сходство землян и этой странной полумашины, работающей на радиоактивном топливе. Существо полностью и беспереворотно чужое, аналогов ему на Земле нет, как оно мыслит и чем руководствуется, неясно до самого конца.

И вот так пишет начинающий автор в мохнатом 1946 году. Это когда в СССР пределом фантазии было придумать гигантскую сенокосилку, а на Западе тысячи звездных суперменов уничтожали галактики и перемещались со скоростью мысли, не пытаясь соответствовать званию «научная».

Откровенный скептицизм Лема в отношении возможного контакта, который он после развил до немыслимых масштабов, оказывается, пестовался им практически с самого начала писательской деятельности.

Что символично — зашедшие в итоге в полный тупик ученые разрубают затягивающийся узел непонимания единственно понятным человеку разумному способом — марсианина убивают...жаль, что профессор так и не пояснил, что же его так потрясло в ментальном путешествии на Марс, что он принял это страшное, хотя и, возможно, необходимое для нашей планеты решение.

Мощно написано, невероятное напряжение, драйвовая повесть, сумевшая меня потрясти.

Не понимаю, как я умудрился пройти мимо нее до этого.

Напоминает Лемовских «Астронавтов». У романа, пожалуй, несколько затянутое вступление, поэтому вначале читать его скучновато, но по мере знакомства с необычным инопланетным миром становилось все более интересно. В целом, здесь стандартный набор фантастических топосов: аварийная посадка на неизвестной (точнее, неизученной) планете, попытка разгадать окружающий мир, необычные обитатели, нравственные дилеммы о допустимости вмешательства в естественный ход развития местного сообщества. При этом написано очень хорошо. Пусть персонажи не вполне «живые», меня это не раздражает. А при сравнении с современными (даже «лучшими») произведениями приходится признать, насколько даже этот, не самый сильный роман Лема, на голову их выше.

Похоже, Лем, как и его не менее выдающийся соотечественник-атеист Колаковский, во второй половине жизни решил поиграть в религию и, сам того не заметив, вместо отстранённого наблюдения свалился в банальные аллегории из Библии, не несущие никакой смысловой нагрузки. В данном тексте имеются: воскрешённый Лазарь, Бог-Отец (незамысловато именующийся в книге GOD и выражающий суровую мораль Ветхого завета), его антагонист-священник (непонятно зачем взятый на корабль, но играющий здесь роль выразителя новозаветной морали), а также ангел-благовестник Гавриил, всемирный потоп и огненный дождь над Содомом и Гоморрой (буквально!). А ещё очень много словесной воды и весьма неказисто пришитое к основной части введение: похоже, Лем когда-то начал писать книгу о приключениях на Титане, забросил, а затем (не пропадать же добру) решил искусственно присобачить этот текст к совершенно другой вещи. Ну и получилось в итоге чудовище Франкенштейна с интересными научными задумками, но крайне странным и нелогичным воплощением. Про квинтян я уже молчу. Интересно, каким образом они сумели нагромоздить всю свою технику? Кто им всё это строил?

В других отзывах неоднократно говорилось об абсурдном поведении экипажа, самым ярким примером чего было то, что земляне пытались анализировать квинтянское общество, даже не выяснив, как выглядят эти самые квинтяне. Абсурд становится понятным, если вспомнить, когда Лем писал «Фиаско» — в 1985 году, на последнем пике холодной войны и гонки вооружений. Его, конечно, волновало, как дальше пойдут события, вот он и пустился в рассуждения, выбрав для этого далёкую планету Квинту. Разумеется, все его размышления, очень уместные и остроумные в другой ситуации, превращаются в ахинею применительно к квинтянам. Но Лема это, как видно, нисколько не волновало. А может, волновало, но исправлять он либо не захотел, либо не сумел.

Господи, в какое же дерьмище превратился великий писатель на закате своей творческой карьеры! Вот уж действительно фиаско — только не землян, а Лема как писателя. Этим романом он мне ужасно напомнил некоторых наших земляков — например, Никиту Михалкова и Валентина Распутина. Они тоже, получив когда-то заслуженную славу, потом скатились в такое убожество, что жалко смотреть. Печально, что и великий поляк не избежал такой судьбы.

Совершенно гениальное произведение. Монумент человеческой мысли, не имеющей ни границ ни пределов. Интеллекту и воображению Лема можно только позавидовать: он идеально балансирует между логикой и эмоциями, постепенно набирает обороты и достигает той точки, где они сливаются воедино и превращаются в чистую мощь, которая сметает любую критику... всё, что встаёт у неё на пути. Его речь гримит, как церковный орган, заглушая и возражения и восторги:

“...о, каким мы тогда становимся хаосом, как он нас лепит и правит нами! И как мы вносим в него иллюзию ясности, порождая из себя канонические формы, группы тождественных обращений, как воздвигаем Континуумы, как в головоломных поисках меры безмерности взрываемся абсолютными прасистемами, строптивым пространствам навязываем погруженные пространства, подпространства скалярные, полуметрические, натянутые на векторы, как входим в их плотность, в их леса сингулярных тензоров, как творим инварианты и погружаемся вглубь, чтобы ощутить растущее сопротивление сильных величин, всех этих гессианов, диад и триад...”

Такие выплески призваны, в первую очередь, создать нужный накал. Нет никакой нужды понимать их буквально. Для этого с ними перекликаются более простые и внятные мысли:

“...настоящим страданием, пожалуй, может зваться лишь страдание, порожденное Всемогуществом. И мы зависаем, с радостью ожидая паденья на дно, которого нет, ожидая крушенья — несбыточного; а рои сотворенных миров, в вечном своем протекании и кружении, оказываются знаками тщетности, плодами недоношенными и бессильными, нас самих приводящими в ужас...”.

“...мне не нужна ни вера их, ни любовь — уж лучше исполненное ужаса уважение… Я, конечно, шучу. В самом деле: как, каким манером, какими путями можно прийти к такому абсурду, такому нонсенсу — что из милости, из сердечного сочувствия к ним, не существующим, я положил начало их миру, их бытию...”

“...Я же знаю, что создаю их — пусть окольно, опосредованно, не вдаваясь в детали, не зная ни их мыслей, ни даже форм, в которых они существуют. Всевещам, которые их породили, я давал лишь первоначальный толчок, чтобы сделать в высшей степени вероятным достижение такого уровня сложности, на котором возникает деятельное бытие, а в одном из его закутков пробуждается мысль; только математическая вероятность говорит мне, что эти эфемерные пленки существуют, действуют, мыслят...”.

Я могу не соглашаться с автором в отдельно взятых строчках произведения, но не знаю как и чем ему возразить. Такой словесной мощи я не видел ни у кого, наверное, даже у Лавкрафта с Азимовым. Его стиль — это не пафос ради пафоса (разве что местами, но в хорошем смысле): каждое предложение продумано, отточено и помещено на лучшее для него место, а формулировки настолько точны и конкретны, насколько позволяет им их абстрактность.

Так что же?

“...Возможно ли поверить в истину, которая ужасает? Нет, скорее они согласятся увидеть в нас торжествующее зло, воплощение жестокости и коварства, лишь бы это зло и коварство имели отчетливую и однозначную устремленность; они перетерпят любые мучения, любые пытки, лишь бы тот, кто явится им, оказался Властелином Всеведущим и Совершенным, неважно — в любви или в ненависти. Но мне пришлось бы открыть им, что мы уравнены тайной существования, только вину за него не разделяем поровну, ведь это я вызвал их к жизни, не для добра и не для зла — но в неведении и потерянности; а им пришлось бы отречься от такого Творца или, о ужас, его утешать?..”.

Однозначно стоит прочесть всем, кроме, наверное, очень верующих людей, которые находят утешение в вере.

В названии романа заключена тонкая ирония. «Непобедимый». Слово, взятое в кавычки. Автор играет на смыслах, играет с собой и со своим читателем: а ну-ка угадай, что я имел в виду?

В начале романа «Непобедимый» — имя звездолета. Могучий механизм, олицетворяющий мощь человечества, вырвавшегося на просторы большого космоса. Нет такой преграды, которой бы человек не смог преодолеть, нет такого врага, которого он не мог бы победить. Потом, по мере развития сюжета все больше становится очевидным, что кавычки относятся не только (и не столько) к названию звездолета. «Непобедимый» доселе человек внезапно оказывается на грани поражения. Надо же, «а как дышал«!

А еще далее читателя вдруг осеняет следующая догадка: а может, этот громкий эпитет относится к инопланетному механическому рою? Ведь он оказался по сути неуязвимым перед всесокрушающей мощью человека. «Непобедимый» человек вынужден отступить перед действительно непобедимым врагом, который (что всего обидней) вроде как и не враг вовсе.

Но в самом финале в душу читателя опять закрадывается сомнение: а может автор намекает на непобедимость конкретного человека? Ведь ГГ, рискуя жизнью, совершает Поступок. Поступок, превращающий казалось бы очевидное поражение человечества в свою личную победу. И эта личная победа отдельного человека делает победителем все человечество в его лице. Сколько смыслов в одном только названии романа. Ай да Лем, ай да сукин сын!

Автора часто обвиняют в незаконченности «Непобедимого». Нет, роман вполне закончен. Смею утверждать, что автор полностью высказал то, что и хотел сказать. Просто в каждом его произведении нужно прежде всего вычленять философскую составляющую. Она и будет главной.

Туманное «Расследование» Станислава Лема.

Здравствуйте. Сегодня я расскажу вам о повести польского писателя-фантаста Станислава Лема. Она называется «Расследование» (в другом переводе — «Следствие»). Я не стану раскрывать все сюжетные нюансы этого произведения, но и не смогу полностью избежать разговора о них. Поэтому я постараюсь преподнести всё максимально нейтрально.

Итак, начинаем наше расследование!

***

Предлагаемая читателю история проста, и её можно описать следующими фразами: из английских моргов загадочным образом стали пропадать трупы, и бравая полиция Лондона начинает расследование. По ходу дела главный герой (следователь Грегори) сталкивается с разными людьми в необычных обстоятельствах, а также обсуждает со своими коллегами возможные причины столь странных событий.

По некоторым деталям истории (галлюцинации Грегори или же его навязчивые мысли, что вокруг него одни безумцы) мы можем предположить, что у следователя приключилась какая-то беда с головой. Однако для читателя остаётся загадкой, был ли Грегори сумасшедшим изначально или же он сошёл с ума в ходе расследования.

Ещё стоит заметить, что важным мистическим моментом повести является характер исчезновения трупов. Мертвецы не просто куда-то исчезали, а будто бы оживали, самостоятельно поднимались и уходили в ночной туман! В конечном итоге Грегори понимает: он слишком запутался во всех возможных версиях исчезновения тел. Он не может решить, какая из версий реальна. Но ему нужно сделать выбор, и в конце повести Грегори его делает.

Повесть «Расследование» Станислава Лема напомнила мне рассказ Говарда Лавкрафта: «Герберт Уэст — реаниматор». Там тоже фигурируют живые мертвецы, с которыми происходят сверхъестественные события. Но, в отличие от «Расследования», в «Реаниматоре» причины происходящего хотя бы объясняются, и оттого рассказ Лавкрафта страшен на бытовом уровне: и правда же, какой-нибудь безумец вполне способен заняться подобными некроштудиями, и что будет, если он вдруг достигнет успеха?..

А вот Станислав Лем написал детективное произведение с сильным креном в метафизику и философию случая. Стоит сказать, что итоговый текст автору не нравился и переиздавать его он не хотел. Тем не менее, мы до сих пор можем прочитать и насладиться «Расследованием». Отмечу также, что Лем не нагоняет на читателя прямого и откровенного ужаса (как тот же Лавкрафт), но при чтении лемовского текста всё равно становится не по себе.

Однако хочу предупредить: вряд ли вам стоит знакомиться со Станиславом Лемом именно с этой повести. Произведение относится к ранним работам автора, значит, в нём есть и недостатки. В основном эти недостатки сюжетные (художественную часть я не трогаю), и о них я скажу чуть дальше по тексту. Иными словами, для первого знакомства с творчеством Лема лучше подойдут его более зрелые книги, такие как «Солярис», «Непобедимый», «Глас Господа» и другие. Об эти книги можно запросто сломать зубы, но если они вам понравятся, то считайте, что этот фантастический поляк захватил вас в свои сети хорошей и сложной фантастики.

***

Теперь я немного расскажу об особенностях повести. С одной стороны, она цепляет тайной и интригой, а также своими философскими рассуждениями (в том числе о нашем мире, в котором всеми событиями управляет непостижимый для человека хаос). С другой стороны, все события развиваются неспешно, их атмосфера тягучая, мутная и медленная (словно во снах при высокой температуре), отчего читатель может заскучать и бросить чтение где-нибудь на середине. Но, честно говоря, даже это я считаю здесь за плюс, потому что мне нравится проза Кафки и подобная стилистика вообще (а Лем отчасти написал эту повесть в стиле «под Кафку»).

Суть истории Лема сложно понять ещё и потому, что в конце автор не даёт читателю конкретного ответа на причины исчезновения трупов. Формально ответ в финале есть, но и его можно поставить под сомнение. В итоге, дочитав до конца, я, например, сижу и развожу руками: «хорошо, а чего дальше-то, где нормальное объяснение?» Но, опять же, можно считать это плюсом, а можно и минусом. Повторюсь: если и вам нравятся книги Франца Кафки, то я всё же рекомендовал бы прочитать «Расследование» Лема. Сюжет этой повести затягивает читателя, вовлекает его в происходящие события и оторваться от чтения бывает очень и очень сложно.

Кроме того, в «Расследовании» особенно интересны философские диалоги Грегори с другими людьми, в первую очередь с учëным-статистиком по фамилии Сисс. Например, Сисс оригинально высказывается о гонке вооружений мировых сверхдержав. Процитирую с сокращениями:

Действительно: наш мир, видимо, развивается согласно предположениям учёного Сисса. Теперь мы всей планетой плавно переходим к новому этапу гонки вооружений: мы активно вовлекаем в неё автоматизированные компьютерные системы. У нас в стране давно создана система гарантированного уничтожения противника; так же, впрочем, как и на Западе.

Её официальное название звучит сухо: «Периметр». Но, на мой взгляд, для подобного рода систем больше подходит другое, страшное название: «Мёртвая рука».

Как бы там ни было, система автоматизированного ядерного удара управляется человеком, управляется им вручную и по заданному алгоритму. Насколько я понимаю, собственного разума у «Мёртвой руки» нет, и без заложенных в неё человеческих команд она не может действовать самостоятельно.

Станислав Лем же словами статистика Сисса говорит про полностью разумные машины, которые возьмут заботу о человечестве в свои... э-э-э... руки? Сомнительные перспективы, хотя кто знает, кто знает, может быть, дуракам вроде нас и нужен Механический Бог, чтобы мы не смогли уничтожить друг друга в последней войне…

***

Кроме «Расследования» Лема, я рекомендую вам посмотреть короткометражку «Крепость» Дмитрия Федотова; «Крепость» идёт неполных три минуты, но так много там всего высказано! Дмитрий Федотов создал и другое произведение, называется «Последний день войны», и оно тоже интересное.

В этих двух фильмах сбылись все апокалиптические бредни мечты любого уважающего себя сталкера: враги повержены и просто сдохли, мученики попали в рай, а радиоактивный пепел грустно оседает на флаг со звёздочками… Вам уже захотелось ломать и крушить? Надеюсь, что нет. Ведь фильмы Федотова, в отличие от говорящих голов на телевидении, рассказывают нам о настоящем исходе конфликта с массированным применением ядерного оружия, и после их просмотра становится совсем не смешно.

***

Снова вернёмся к нашей повести. Её финальный монолог о сущности стохастического мира (мира случайного и хаотического), заставляет читателя призадуматься. Мир, где правит непредсказуемый для человека хаос, мир, все события которого на первый взгляд происходят абсолютно случайно, но на самом деле, возможно, вполне обоснованно, — разве можно назвать всё это лишь выдумками какого-то там писателя-фантаста?..

К плюсам «Расследования», несомненно, относится и атмосфера. Густая, промозглая погода туманного Альбиона затягивает читателя и не хочет его отпускать. Постоянная темнота, смог и неопределённость в сумме со странными событиями создают уникальную, мистическую обстановку. Она не особо пугает, но всё-таки держит читателя в напряжении. Я советую прочитать эту повесть всем, кому интересно узнать о мире случайных событий и нашем недалёком будущем (но лучше бы Станислав Лем ошибался, честное слово).

Как насчёт переводов на русский язык? Их существует два: от Сергея Ларина и от Леонида Цывьяна. Лично я читал в переводе Ларина. Однако версию Цывьяна многие считают лучшей, более понятной и точной, что ли... Не знаю. Мне и вариант Ларина понравился. Может быть, однажды доберусь до перевода Цывьяна. Потому выбирайте сами, в каком переводе читать.

Кстати, также советую вам посмотреть польское кино по мотивам данной повести. Режиссёр (Марек Пестрак) снял всё как-то сумбурно, но ради интереса можно и глянуть. Существует и аудиокнига в исполнении Сергея Оробчук: уровень начитки у неё любительский, но вдруг кому-то понравится? Два этих произведения при большом желании можно найти в интернете. Думаю, на этом я остановлюсь. Спасибо за ваше внимание.

Идея коллективного «организма» из наномашин в 60-ых годах была новой и оригинальной, необычной и непредсказуемой для читателя.

Да и сейчас история (вначале) выглядит довольно интригующей и увлекательной — правда, её сильно портят безликость персонажей и странные нелогичные решения, принимаемые ими. Все люди носят вымышленные имена и ни один из них, кроме Рогана и капитана, не является постоянным действующим лицом, оттого все персонажи выглядят непримечательными статистами. Этим произведение несколько напоминает ефремовскую «Туманность Андромеды».

Концовка смятая и оборванная, создаёт иллюзию неоконченности.

«Голема» первый раз прочитал, будучи подростком, в 1990-х. Этот роман входил в состав огромного украиноязычного сборника произведений Лема 1990 года – там были и иронические вещи и серьезные. Наверное, самым сложным для восприятия был как раз «Голем». В итоге это произведение практически не запомнилось, кое-что из вступления и эпилога всплыло из закромов памяти лишь при повторном чтении десятилетия спустя.

Сказать, что это классический литературный роман, конечно, нельзя. Это скорее философско-художественное эссе, которому придали псевдодокументальный антураж. Механическими устами вымышленного суперкомпьютера автор рассуждает о природе человека, эволюционном процессе, о закономерностях возникновения и функционирования разума.

Чтиво, конечно, не из легких. И соглашусь с предыдущим комментатором, с которым мы, очевидно, читали одно и то же издание романа — перевод не самый лучший, попросту утомителен. В моем понимании текст от имени ИИ не должен изобиловать какими-то странными словечками, лексическими метафорами, оборотами речи, свойственными литературоведу или журналисту. Переводу очень не хватало строгости и четкости, которые так и просились в канву рассуждений Голема.

Естественно, предполагаемый ИИ уровня Голема скорее всего не будет вести философских бесед или иронизировать. Говоря об ошибке очеловечивания машинного разума, Лем сам же ее и допускает.

Еще одно интересное наблюдение – как и многие фантасты Лем выращивает своего ИИ из военного суперкомпьютера, что не лишено логических оснований. Другое дело – практически никто из фантастов не мог предположить того, что в реальности стимул в виде гонки вооружений так внезапно исчезнет…

Несколько идей, которые можно выхватить из философских дебрей, показались интересными: идея трансгуманизма (компьютер предрекает человечеству отказ от телесности) и идея пределов разума, выходя за которые он переступает на следующий уровень развития. У суперразума мысль и действие неотличимы (вопрос о «молчании» космоса отпадает сам собой). Но что будет, когда разум достигнет вселенского уровня? Выйти из космоса – таков ответ…

Только после прочтения “Солярис”, я убедился, что Лем не только хороший философ и футуролог, но и талантливый писатель (чего я не мог сказать после прочтения “Эдем” и “ГОЛЕМ XIV”, при том, что последний был написан гораздо позже, чем “Солярис”). Такого удовольствия от чтения не получал уже очень давно.

Если сравнивать с “Эдем”, который почти полностью состоит из дотошных описаний всего и вся, от чего хотелось выть и лезть на стену, то в “Солярис” автор уже проявляет чувство меры и оставляет красивую в своей тонкости недосказанность (соломенная шляпа, негритянка...). Особенно похорошели диалоги и монологи: некоторые хочется перечитывать не единожды.

Но иногда к автору возвращается его старая привычка всё дотошно описывать. У Лема невероятное воображение, но переложить его на простой и понятный язык у него не получается. Хорошо, что такие моменты идут отдельными от основной истории фрагментами, а не общим фоном, как в “Эдем”. У меня даже сложилось впечатление, что некоторые из них были написаны намного раньше (как концепты) и лишь потом вставлены в сюжет. Возможно, в этом и причина неоднородности книги.

Шедевральный в своей оригинальности взгляд на Контакт человечества с внеземной жизнью: автор почти безупречно справился с задачей, однако местами “перестарался”, разбавив текст слишком сухими научными изысканиями и описаниями. Если бы он подавал их так же легко и непринуждённо, как это делается в “Пикник на обочине” или в “2001: Космическая Одиссея”, то поставил бы 10 и рекомендовал книгу всем и каждому. А так это блюдо строго на любителя.

«Историй всего четыре. И сколько бы времени нам ни осталось, мы будем пересказывать их — в том или ином виде.» — замечает Хорхе Луис Борхес. Вот эти истории: первая – об укреплённом городе, вторая – о возвращении, третья о поиске и четвёртая – о самоубийстве Бога.

То бишь, ничего нового под Солнцем нет. Вот и этот рассказ Лема, похоже, основан на придуманном в античности парадоксе Тесея. Согласно греческому мифу, корабль, на котором Тесей вернулся с Крита в Афины, хранился афинянами до эпохи Деметрия Фалерского и ежегодно отправлялся со священным посольством на Делос. При починке в нём постепенно заменяли доски, до тех пор, пока среди философов не возник спор, тот ли это ещё корабль или уже другой, новый?

Лем, большой мастер вольного обращения с парадоксами, не просто переписал его на новый лад, но хитроумно дополнил актуальной для нашего времени тематикой — может ли машина быть личностью и с какого момента человек превращается в киборга, а тот, в свою очередь, становится роботом. И нанизал полемику на лёгкий, непринуждённый конфликт. Как говорится, в исполнении мастера всё выглядит лёгким.

Жаль, Лем не упоминает, были ли на руках у мистера Джонса ногти. Это многое бы прояснило.

Лёгкий, в некоторой степени весёлый рассказ о вторжении с Альдебарана. Так задумывался этот рассказ. Не скажу, что он меня особо повеселил, если честно. Чернушный юмор и алкаш во второстепенной роли как-то не особо меня впечатлили. А если попытаться придраться к личностям альдебаранцев, то после фразы

«Некоторое время разведчики шли, точнее, продирались, сквозь густую чащу, испытывая болезненные укусы неизвестных им (!) летающих членистоногих, перепончатокрылых тварей.»

Я подумал, что это были не инопланетяне, а немного укуреные личности, возомнившие себя разведчиками. Не обращать внимания на укусы НЕЗНАКОМЫХ насекомых, как по мне, очень даже преступно. А их оснащение в опасные путешествия — просто верх изобретательности. Не верю я в такую экспедицию! Логика хромает на обе ноги. Ситуация, я бы сказал, больше трагическая, чем трагикомическая, что не позволило даже посмеяться над ней. Описание названий инопланетных технологий резало глаза. Даже возник вопрос: «Действительно ли автором является Станислав Лем?». Да, он самый. Может, я сильно придираюсь к не особо-то и серьёзному рассказу, но, увы, можно было бы написать лучше.

Не могу поставить роману какую-либо оценку — слишком двоякие ощущения. Вместо этого пару слов с пылу с жару:

Очевидно, что Лем хотел собрать в одном месте концентрат своих глубочайших рассуждений, не отвлекаясь лишний раз на сюжет и нарратив. И мысли эти настолько смелые и уверенные (автор даже не стесняется тыкать Эйнштейна носом в его заблуждения), что он не берётся доносить их от своего имени, а вкладывает в уста вымышленного персонажа, не скованного моралью, совестью и т.д.

Но аннотация к роману вводит в лёгкое заблуждение, потому что ИИ ГОЛЕМ — это не совсем компьютер, а некая световая субстанция, которая начинала свой путь как компьютер, но потом самоэволюционировала в нечто более сложное. Вдобавок к этому Лем дразнит читателя наличием в сюжете ещё одного загадочного персонажа — ЧЕСНА ГАНЯ (в украинском варианте. В русском — ЧЕСНАЯ ЭННИ), которая является ещё более продвинутым ИИ, чем ГОЛЕМ. ГАНЯ даже не снисходит к тому, чтобы говорить с людьми и тратить на них своё время. Ничего странного, учитывая то, на что она способна.

Лем говорил, что старался придерживаться золотой середины, чтобы и обычному читателю было понятно, и чтобы читатели-учёные не скучали. Удалось ли? Возможно. Хотя прочитав роман я так и не понял — это я такой тупой или это автора понесло. Добавьте к этому переводчиков, которые, судя по всему, пытались переводить текст дословно, не сильно заботясь о том, насколько это будет читаемо (речь идёт об украинском переводе). В итоге получилось не самое лёгкое чтиво, мягко говоря. Если бы Лем работал в соавторстве с каким-нибудь талантливым писателем, который хорошо чувствует текст, то мог бы получиться настоящий шедевр. Однако, если сравнивать его с ранним романом автора — с “Эдемом”, то “ГОЛЕМ XIV” — это явный прогресс...

На самом деле я понял многое из того, что он хотел донести, но именно из-за этого понимания (и осознания) на душе отложился тяжёлый осадок: не каждый выдержит дочитать это до конца, и дело здесь не только в сложности текста. Просто ГО(ЛЕМ) беспощадно и методично разоблачает и уничтожает всё, на чём держится человеческое эго и самолюбие; отнимает некую надежду... А взамен — (ничего, кроме хорошей разминки для извилин) — более смелое, свободное и отстранённое мышление, открывающее путь к новым высотам — надежда иного рода.

Я предупредил, но выбор за вами...

Там, в высоте Облака Магеллановы... (Анна Салема)

Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме (Н.С. Хрущёв)

Мы строили, строили, и наконец построили (Чебурашка)

Этот роман молодого на тот момент польского писателя-фантаста по духу очень близок ефремовской «Туманности Андромеды» — да что там по духу, даже по принципу озаглавливания: и там и тут нас отсылают в далёкий космос. Да ведь и написаны обе книги буквально в одно и то же время — время предстартовой готовности к штурму космоса. Наверное в умах и сердцах людей зрело ощущение вот этого скорого (во всех смыслах скорого — и которых был уже на пороге, и мечталось, что покорение космоса будет быстрым) штурма космических далей и просторов.

И конечно молодой польский писатель-фантаст был на тот момент ещё сторонником и проводником идей коммунизма, и хотя прямой коммунистической пропаганды в книге очень мало, тем не менее своё общество будущего (а на улице XXXI-XXXII века) Лем прямо называет коммунистическим. Однако всё-таки коммунистической политагиткой эту книгу не назовёшь, всё-таки пан Станислав постарался не петь дифирамбы коммунистическим идеям, а попросту представил на суд читателей коммунистические идеалы. Которые у него буквально равны общечеловеческим.

Если возвращаться к темпам, которыми земляне осваивают космос, то тут Лем весьма осторожен в своих оценках — за прошедшие тысячу с гаком лет человечество впервые отправляет межзвёздную экспедицию, да и ту совсем недалеко, к звёздам Проксимы Центавра и двойной Альфа того же созвездия. Маленький шажок на карте даже ближайших окрестностей Солнца (вот ТУТ можно посмотреть масштабы описываемого Лемом события). Чем занималось в космонавтическом и звездоплавательном смысле человечество всё это время — Лем нам не рассказывает, хотя пару раз упоминает о каких-то неудачных вариантах построения ракет. Впрочем, всё-таки Солнечная система на тот момент видимо уже в достаточной степени людьми освоена.

Роман практически лишён какой-либо героизации и романтизма, а также в приключенческом смысле сильно проигрывает многим космическим фантастическим произведениям (тем же «Звездоплавателям» Георгия Мартынова», правда Мартынов написал свою трилогию уже в космическую эпоху). Зато наполнен размышлениями и рассуждениями самого философического и социософического свойства. И потому читается с некоторым ощущением затянутости и монотонности. Разве что к концу книги, когда суперкорабль «Гея» прибывает в пункт назначения, события начинают идти и побыстрее, и поразнообразнее — и какие-то космические объекты искусственного происхождения попадаются, и некоторые планеты оказываются населёнными, и метеориты, оказывается, летают роями такой невероятной плотности, что скорее напоминают уже заряд шрапнели.

Сейчас уже многое из написанного кажется и скучноватым, и чрезмерно романтическим, и откровенно устаревшим и наивным. Однако для своего времени это была великолепная умная книга. Да, собственно говоря, такой она и осталась — неторопливой и задумчивой, это мы куда-то побежали безоглядно...

Автор как любитель, не может удержать повествование в едином русле. Его постоянно сносит на десятки страниц то на лево то на право, после которых забываешь о чем собственно роман. Автору как мальчишке хочется поделится с любознательным читателем 20 века своими размышлениями на темы науки и техники, политики и медицины. Вот только читатели 21 века не испытывают недостатка в такого рода информации, скорее очень даже наоборот. А если убрать все эти отвлечения то по объему будет и не роман вовсе.