Конкурсы

Итак, задание, друзья мои... Этот год выдался богатым на утраты, даже чересчур. Ушла из жизни Ирина Rijna Виноградова — один из авторов сборника "Лаборатория души", с которого начался наш клуб, ветеран поэтических и не только конкурсов и просто очень светлая женщина, от которой за десять лет дружбы я не слышала ни единого слова осуждения в чей-либо адрес. Еще один наш постоянный конкурсант проводил в мир иной близкого человека (а может, и не один, просто я не в курсе). И это не говоря о друзьях и знакомых в реале...

В общем, грустно, конечно, когда близкие уходят. Но как (блестяще, на мой взгляд) сказал Василий Андреевич Жуковский:

цитата

О милых спутниках, которые наш свет

своим присутствием для нас животворили,

не говори с тоской: их нет,

но с благодарностию – были!

Собственно, это четверостишие я и предлагаю в качестве задания на игру.

Тема одинаковая и для стихов, и для прозы. Трактовка — на усмотрение автора, если сумеете найти оригинальный ракурс — то это работе только в плюс.

Внимание: конкурсная работа в номинацию "Проза", во-первых, должна иметь название, как минимум одного действующего персонажа и законченный сюжет, объем работы вместе с названием — не более 500 слов по счетчику текстового редактора (проверяю в LibreOffice Writer, если это существенно). Объем работы в номинацию "Стихи" ограничен только здравым смыслом автора: слишком миниатюрные стихотворения зачастую воспринимаются как отписка, а слишком длинные — утомляют внимание читателя.

Участвовать в одной из номинаций или в обеих сразу — как пожелаете, но не более одной работы в номинацию. Напоминаю, что по традиции наших конкурсов вплоть до дедлайна можно сколько угодно редактировать уже поданное произведение или даже его заменять. О правках и заменах специально уведомлять меня не нужно, просто убедитесь, что к моменту окончания приема работ в нашей переписке последней лежит правильная версия текста.

Жду ваши произведения к себе в личку до воскресенья 26 декабря включительно. И всем вдохновения!

Всем привет! В этом году я припозднилась, но без конкурса под елочку вас не оставлю, не надейтесь.

Правила игры:

1. Участники

1.1. К участию в конкурсе приглашаются зарегистрированные пользователи сайта Fantlab.ru без каких-либо иных ограничений.

1.2. Организатор(ы) оставляет(ют) за собой право участвовать в конкурсе на общих основаниях.

2. Требования к конкурсным произведениям

2.1. На конкурс принимаются произведения, написанные русским литературным языком и не публиковавшиеся ранее в сети Интернет.

2.2. Конкурс проводится в один тур. От каждого участника принимается не более одного произведения в каждую из номинаций.

2.3. Вплоть до окончания срока приема работ на конкурс участник вправе внести любые правки в свое произведение или его заменить.

2.4. Конкурс анонимный. До окончания конкурса не допускается разглашение авторства произведений, а также их публикация на сторонних ресурсах. В противном случае произведение участника, нарушившего правило, снимается с конкурса.

2.5. На конкурс не допускаются тексты, содержащие нецензурную лексику, оскорбления по половому, национальному, религиозному или иному признаку, а также большое количество грамматических и стилистических ошибок.

2.6. Решение о допуске произведения на конкурс принимает организатор.

3. Номинации и задания

3.1. Конкурс проводится в двух номинациях — "Стихи" и "Проза". Задание для обеих номинаций — одинаковое.

3.2. Работа, поданная в номинацию "Проза", должна иметь признаки прозаического произведения: иметь название, законченный сюжет, персонажа(ей). К участию в конкурсе не допускаются бессюжетные зарисовки, нехудожественные (например, публицистические) тексты.

3.3. В обе номинации не принимаются стихи, записанные в форме прозаического текста, рифмованная и ритмизованная проза.

4. Судейство и подведение итогов

4.1. Судьями конкурса являются сами участники, а также все желающие пользователи сайта Fantlab.ru. Для всех участников конкурса участие в судействе обязательно, в противном случае не принявшего в судействе участника работы считаются поданными вне конкурса.

4.2. Конкурсные работы оцениваются по шкале от 1 до 20 баллов, где 1 — самая низкая оценка, а 20 — самая высокая. Оценка сопровождается комментарием, раскрывающим мнение судьи о конкурсной работе. Собственная работа не оценивается, автокомментарии приветствуются.

4.3. Итоги конкурса подводятся отдельно в каждой номинации, победителем объявляется работа, набравшая наивысший средний балл.

5. Сроки проведения конкурса

21 декабря — объявление задания и начало приема работ

26 декабря — окончание приема работ

27 декабря — выкладка работ и начало судейства

29 декабря — окончание судейства

31 декабря — подведение итогов и церемония награждения

Клуб «Крик» заинтересован в развитии русского хоррора.

Авторы Крика уверены, что мощные факторы роста мрачного жанра в любой культурной среде – это время, помогающее сформироваться мрачной традиции, опыт отдельных мастеров и огонь в глазах новичков, только пришедших в жанр. Поэтому, изучая темные направления русской литературы и кино, Крик анализирует как классические мрачные произведения, так и следит за развивающимися авторами, недавно вступившими на стезю русского мрака. Соответственно, задачи Крика понять и рассказать вам, как зародился Русский Ужас и чем он живет сегодня. Также, отыскав новые имена среди русскоязычных авторов, дать им зеленый свет посредством критики, рецензий и публикаций на различных интернет-площадках.

В связи с этим Крик поддерживает жанровые конкурсы нескольких сетевых площадок, выступает на этапах жюри в выборе финалистов. Рецензирует прошедшие в финал истории, а также публикует победителей на своих ресурсах. Поддержав, например, конкурс «Бумажного Слона», мы публикуем ряд рецензий на рассказы, набравшие максимум голосов в финале.

Ради справедливости честно отметим: нашими авторами было принято решение отрецензировать два рассказа-финалиста вместо трех. Потому что третью работу («На орбите Юпитера…») к хоррору можно отнести с большим трудом. Это, конечно, фантастика, но таких жанровых штампов, как оторванная рука, по нашему мнению, не достаточно, чтобы назвать произведение причастным к ужасу или триллеру. Для этого история должна пугать или, как минимум, держать в напряжении как тщательно соблюденным саспенсом, так и усиливающими его жанровыми приемами.

На высоком уровне жанровые приемы раскрываются и дополняют друг друга в «Болезни куклы». Такие распространенные в западном хоррор-кинематографе штампы как проникновение героев в мрачный дом, встреча с ожившей куклой, маниакальная одержимость этой игрушкой и зловещая тайна вокруг нее могут, на первый взгляд, показаться избитыми клише, на которых трудно построить оригинальное произведение.

Но «Болезнь куклы» органично совмещает перечисленные жанровые элементы, превращаясь в цельный, проработанный рассказ с многоуровневой фабулой. Отдельные сцены и детали здесь отражают атмосферу и, в ряде неожиданных моментов, оказываются сюжетообразующими. Примечательно, что благодаря такому универсализму в рассказе нет фрагментов, лишних для действия. Благодаря чему оно не стопориться и, выдерживая темп, накаляет конфликт серией взвинчивающих настроение сцен. Так, если представить действие в виде голографической модели, то оно развивается не столько в ширину (из точки А в точку В), сколько в глубь, высекая каждой деталью скрытое дно из, как могло показаться изначально, простой, исчерпавшей себя сцены.

Возможно, успех такого эффекта кроется в том, что внимание читателя не успевает рассмотреть сложных деталей и, не задерживаясь на конкретном эпизоде, перемещается к другому. Это происходит из-за живости образов, что предстают перед нами с первых строк, и действию, в которое герои вовлекают читателя при первом своем появлении. К ярким образам относится престарелая кукольница, чахнущая над пыльными игрушками в нищенской конуре. Если судить поверхностно, то фигура отшельницы-старухи из-за своей распространенности может быть отнесена к числу штампов в мрачных сюжетах. Но, так как пугающих образов в принципе немного, и все упираются в небольшое кол-во общих архетипов, то называть старуху-отшельницу штампованной трудно. Как минимум потому, что специфика ее странности — помешанность на куклах – здесь оригинальна.

Обратная ситуация с отношением к куклам у главного героя. Страх Михаила перед ожившими игрушками описывается внятно, но почувствовать его трудновато. Ситуация, обрушившаяся на парня — триггер и возврат к психической травме из прошлого, которая в реальном времени обнажает брешь в психике и травмирует ее еще сильнее – имеет сильный драматический заряд. Он мог сработать, если бы читатель осознавал все с героем, а не наблюдал происходящее со стороны.

Конкретно в этой точке нарушено правило «показывай, а не рассказывай», успешно применяемое автором с самого начала истории. То же касается и спектра других ощущений, могущих глубже погрузить читателя в произведение, которые не исчерпываются зрительными образами, хотя акцент здесь поставлен на последних. В результате связь с описываемой реальностью не так прочна, как могла бы быть, потому что при контакте героя с потусторонним не хватает сенсуализма.

Тем не менее, связь присутствует и, как плотная ниточка, ведет нас от одного события к другому, периодически закручиваясь в спираль, которая углубляется, обнажая скрытое дно у знакомых сцен. Брешь этой продуманной конструкции спрятана в маленькой логической детали. Несмотря на то, что легкость, с которой девушка доверилась герою, передана внятно, нет объяснения появившейся у нее мании к куклам. Как в случае с образом старухи, это оправдывает частный случай рассказа — но лишь впоследствии, когда события сворачиваются в единую, замыкающуюся в себе спираль. Тогда четкость мотивов конкретного героя уступает заданости, к которой должны прийти все герои. Только такой сюжет, превративший действующих лиц в статистов, что подчиняются высшей неумолимой воле, оправдывает отсутствие мотивов у большинства из них.

Как было отмечено выше, частный случай рассказа внес корректировку в то, что можно было посчитать его слабостью. Грамотно проработанное кольцо времени с завязанными в цикл событиями и оригинальное использование знакомых всем жанровых образов типа куклы и старухи органично встроились в другие жанровые «клише», благодаря чему превратились в качественный триллер. В котором есть игра со смыслами, когда одни и те же словосочетания приобретают иное значение в зависимости от контекста. Что, безусловно, придется по вкусу ценителям сложной литературы.

Более грамотно мотивы и внутренний мир героя проработаны в рассказе «Сиринкс». Так как эта история тяготеет к лирическим легендам, объясняющим происхождение и поведение животных, которые, по поверьям, ранее были людьми, акцент на внутренней трансформации здесь просто обязан быть. И выделять его как нечто особое в данном произведении не хочется. Но, тем не менее, он есть. Что, безусловно, делает конфликт более объемным в сравнении с предыдущей работой.

Тем более интересно наблюдать, как лирическая история о человеке, чьи чувства обрекли его на внутреннюю метаморфозу и заставили принять внешность зверя, раскрывается в жанровой форме. Несмотря на зависимость большинства триллеров от внешней жанровой атрибутики, акцент «Сиринкс» поставлен на психологизме. Парадоксально, но уход рассказа от одной жанровой формы привязывает его к другой. Потому как сюжет, отдаляясь от старинных сказок о человеке, ставшем зверем из-за неразделенной любви, больше привязывается к историям о маньяках.

Маньяк здесь более чем живой. Процесс его метаморфозы в животное раскрыт исчерпывающе. Емко выдержано возрастание отчаяния, которое привело героя к тупому желанию причинять страдания другим. В этом смысле превращение трудяги-парня в убийцу имеет мотив. Но, к сожалению, логики нет в событиях, последующих за превращением: осознав связь между жизнью человека и птицы, парень с головой погружается в охоту – но читателю какое-то время сложно понять, чем охотник живет и обеспечивает себя. Этот вопрос стоит ребром и бросается в глаза из-за акцента на том, что ранее герой с трудом выживал из-за безденежья.

Да, тяжелые жизненные обстоятельства выступили мотивом превращения в убийцу, но сама метаморфоза их не отменила. Вопрос, как герой, оказавшись в изменившихся условиях, справляется с тем, что ранее его тяготило, кажется нелогичным пятном долго, пока автор не объясняет, что охотник устроился на новую работу. Хотя связи между новыми обстоятельствами внешней среды и тем, что происходит внутри героя, нет. Или она попросту не показана. Такая деталь бросится в глаза критику. Читатель же, скорее всего, будет поглощен лирическим сюжетом, который грамотно выстроен вокруг душевного конфликта охотника.

Лирики здесь, несомненно, больше, чем жанра. Упомянутая же привязанность истории к сюжетам про маньяков не делает ее одной из них. Принадлежность к жанру здесь по-прежнему условна и держится только на связи героя с фигурой садиста, которая был выдержана не до конца. Вероятно потому, что во второй половине повествования не завинчиваются гайки жестокости или безумия, хотя это необходимо в жанровой литературе о маргиналах. Она предполагает контраст чувств и ощущений у героя, который возможен благодаря черно-белой передаче его мировосприятия. Последнее же здесь неоднозначно, сложно и, несомненно, более изящное, чем требует жанр. Поэтому «Сиринкс» трудно оценивать в системе координат хоррора или триллера. Он, скорее, напоминает сложную, изящную сказку с элементами притчи.

Резюмируя, хотелось бы отметить исключительность «Сиринкс». Безусловно, эта работа заслуживает высокой оценки за свою поэтичность и изящно переданный душевный конфликт. Но она не соответствует жанровым рамкам так же, как и рассказ, занявший третье место, который мы не отрецензировали. Если бы литературный уровень «Сиринкса» был таким же, как у упомянутой работы, она бы также не прошла сквозь сито Крика, и рецензия была бы дана только на рассказ-победитель. Но качественный слог и достойное исполнение лирического сюжета оставило «Сиринкс» в числе отрецензированных работ.

Возможно, в списке других рассказов, не дошедших до тройки, есть достойные представители жанра. Не исключено, что они могли занять второе место по версии Крика, если бы наши авторы могли ознакомиться с этими текстами. Но мы судим только тройку победителей! А значит, говорим о произведениях, попавших в финал – при условии, что жанровые элементы в них работают, как часы.