Польская фантастика

   Анна Бжезинская (Anna Brzezińska) "Вода в решете. Апокриф колдуньи (Woda na sicie. Apokryf czarownicy)"

Весьма своеобразное по форме произведение. Мы знаем романы в письмах, а «Вода в решете» — роман в протоколах допросов. Главная героиня Ла Веккиа, бывшая блудница (затем куртизанка), а ныне деревенская знахарка, обвиняемая в колдовстве, предстаёт перед трибуналом инквизиции, расследующим убийство инквизитора брата Рикельмо. Действие происходит в некой стране, напоминающей Италию начала эпохи Возрождения. Некогда здесь водились драконы, которые, судя по всему, спят теперь в недрах гор, в частности горы Интестини. Их кровь превратилась в драгоценный минерал вермильо (киноварь – по-итальянски), который используется для изготовления красного красителя, но, кроме того, по мнению многих, обладает могучей целительной силой. Естественно, многие хотели бы наложить на вермильо руку, но проблема в том, что добывать его могут только жители четырёх расположенных на горе деревень, язычники вермилиане, называемые также просветлёнными, поскольку обладают неким внутренним светом.

В ходе расследования, которое ведёт трибунал, перед нами предстают две версии истории, охватывающей практически всю жизнь героини. Первая – та, которой придерживается трибунал, основывающийся на показаниях свидетелей, и вторая – версия самой героини, которая объясняет всё совершенно иначе. Какой версии верить, зависит исключительно от предубеждённости, поскольку обе они выглядят одинаково убедительно (для людей, верящих в колдовство и драконов, поскольку колдовство используется для объяснения лишь в одной из этих версий). Соответственно, читателю почти до самого конца романа трудно понять, кто прав (хотя симпатии читателей, воспитанных в нелюбви к инквизиции, очевидно, будут на стороне героини). А в конце появляется ещё одна версия…

Форма требует соответствующего стиля, так что читатель, привыкший к фразам не длиннее пяти слов, может и не осилить «Воду в решете». Абзацев в романе редко помещается больше двух на страницу, да и фраз в этих абзацах немного. Автор использует много италицизмов и архаизмов, причём не только на уровне лексикона, но и построении фраз. В общем, «не всякая птица долетит до середины Днепра». Вы можете спросить, а стоит ли долетать? Почитайте приведенное ниже начало романа и решайте сами. Я лично не пожалел, что прочитал, хотя в процессе периодически было нелегко. Кстати, судя по всему, польские феминистки считают роман феминистическим, но, как по мне, это уже вопрос трактовки. Каждый вчитывает в текст свою идеологию. Именно по этой причине я не стану растекаться мыслью насчёт социальных вопросов, которые затрагивает автор, и не слишком приятных сторон человеческой психологии, которые она раскрывает. Оставлю читателю возможность самому делать выводы.

Рекомендую любителям своеобразного фэнтези, владеющим польским языком.

Начало романа:

      «В деревне Чинабро в приходе Сангреале, в освящённом зале трибунала, в четверг четырнадцатого дня мая, в канун праздника Святой Бенедикты, мученицы, покровительницы бедных девиц, доктор Аббандонато ди Сан Челесте, председательствующий данного трибунала, в присутствии инквизиторов Унги ди Варано и Сарто ди Серафиоре, а также свидетелей, падре Фелипе, пресвитера храма указанного прихода, а также падре Леоне, исповедника и духовного наставника Его Сиятельства Липпи ди Спина, наместника прихода Сангреале и окрестных земель, а также падре Лаппо, проповедника упомянутого Его Сиятельства наместника, людей благочестивых и сведущих в законах, повелел, дабы была приведена женщина, называющая себя Ла Веккиа, год пребывающая в этом приходе, согласно её утверждению дочь здешней женщины и неизвестного отца, возраста, по её показанию, тридцати пяти лет или около того. Затем она официально приведена к присяге, что будет говорить правду во время этого слушания, а также всех последующих.
      Отвечаю, что мне сообщены и полностью разъяснены причины, по которым я предстаю перед этим почтенным судом, и я понимаю, что произошло это из-за мёртвого монаха, однако не знаю ничего об этом деле и не могу отвечать за его смерть, ибо тяготы и бедствия земной жизни лишили меня сил необходимых, чтобы зарезать и разделать как овцу крепкого мужчину в расцвете лет. Не могу помочь вам никаким иным образом, кроме как стать вашей проводницей по четырём селениям, расположенным на склонах вокруг Интестини и испокон веков населённых просветлёнными, хотя сама я со всей решительностью отрекаюсь от исповедуемой ими ереси, ибо отказалась от неё много лет назад, когда уехала из деревни, называемой Циннобер [Киноварь], дабы жить в долинах среди почитателей святых, монахов в сандалиях и храмовых кадильниц. Однако я сохранила знание о том, что произошло во времена моей молодости, а также потом, вплоть до нынешнего дня, и если только пожелаете, расскажу вам обо всём самым скрупулёзным образом, начиная от того дня, когда мать показала мне дракона, приведя в движение дьявольские жернова, которые много лет спустя перемололи вашего собрата в мелкую муку».

   Марта Кисель (Marta Kisiel) "Маленькое Лихо и тайна Небожечки (Małe Licho i tajemnica Niebożątka)"

Детская повесть, которая, судя авторскому сайту, начинает подцикл «Małe Licho» цикла «Dożywocie» («Вечное владение»). Главный герой, девятилетний мальчик по имени Божек (имя можно перевести как божок, кумир), живёт в расположенном на отшибе очень старом и очень необычном доме. Живёт не один, а с мамой, двумя дядюшками, тремя привидениями, настоящим чудовищем под кроватью и много кем ещё. У Божека есть даже свой личный ангел-хранитель, то самое Маленькое Лихо, похожее не на грозного архангела с картин классиков, а на простодушного ангелочка с рождественских открыток. Впрочем, грозный ангел в доме тоже есть, но в данном случае это не важно. Божек почти никогда не покидает пределы двора, да и зачем – при таком количестве необычных домочадцев ему совсем не скучно. Но вот наступает день, когда дядюшка Конрад принимает твёрдое решение – Божек должен, как все дети, ходить в школу. И осенью племянник вынужден покинуть родные стены, и направиться навстречу неизведанному. Примет ли внешний мир весьма необычного мальчика? Ведь люди не любят странного…

Как и предыдущие произведения цикла «Dożywocie» повесть написана в духе Иоанны Хмелевской: Дом (с большой буквы), населённый самыми разными сущностями, живущими в симбиозе, смачное бурление жизни, весёлый бедлам и т.п. (при желании можете взглянуть на мои отзывы на роман «Низшая сила (Siła niższa)» и рассказ «Сумасбродка (Szaławiła)» из того же цикла). Отличие, как я уже написал, в том, что повесть детская и посвящена проблемам социализации необычного ребёнка. В чём суть необычности Божека, написано в «Низшей силе», а читатели «Маленького Лиха…» о ней поначалу не знают, так что сохраню это в тайне. Прозвище Niebożątko, употреблённое в заглавии повести, с трудом поддаётся переводу на русский. В украинском есть использованное мною редко употребляемое устаревшее слово Небожечка, имеющее примерно тот же набор значений: бедняжечка, племянничек и ещё некоторые, которые не назову ради сохранения упомянутой тайны.

Повесть вышла в меру весёлая, в меру страшная и очень душевная. Не знаю, насколько она подходит для детей, но мне понравилась. Можно рекомендовать любителям фантастических историй в духе Хмелевской, владеющим польским языком.

Пара цитат:

      […] Такое место называлось «пансион». Но не обычный пансион, а особенный. Для нечтов – существ не из этого мира, привидений, чудовищ, ангелов и так далее. Собственно оттуда взялись маленький Гуцьо под кроватью и Кракерс, его гораздо более крупный соплеменник, который обитал в бездонном подвале и занимался готовкой для всех домочадцев, а также призраки на чердаке, зелёный утопец в огородном пруду, джинн в бутылке, которую ежемесячно меняли, а также жар-птица, гномик и ещё парочка особенных и при этом стыдливых созданий. Список жильцов заканчивали восемь розовых кроликов и самая обычная старая кошка по имени Жуть.

      Конрад тоже решил использовать то, что дала ему природа – в то время, как Туру с помощью учительниц и безмерно счастливого Лиха (которое превосходно изображало, что Это Только Такой Костюм) раздавал подарки, он кружил по гимнастическому залу в костюме дьявола и пугал учеников, которые не хотели послушно ждать своей очереди.
      — … а если и дальше не будете слушаться, то приду к вам сегодня ночью – заявил он особенно раскричавшимся четвероклассникам. Детишки все, как один, вытаращили глаза, разинули рты и, к изумлению Конрада, простонали с нескрываемым восторгом:
      — КЛАСС!..
      — В моё время это работало иначе, — пожаловался Конрад, проходя мимо уже запыхавшегося Туру, на что тот тихо засмеялся.
      — Надо было, братец, одеться отключением интернета. Был бы такой ужас, что ХО-ХО-ХО!

P.S. Имя чудовища из-под кровати Гуцьо (Gucio) совпадает с именем трутня Вилли из "Пчёлки Майи" (в польском переводе). Имеет ли это какой-то дополнительный смысл не знаю, поскольку с "Пчёлкой Майей" знаком только по названию.

P.P.S. Книга для детей невозможна без иллюстраций, и "Маленькое Лихо..." богато проиллюстрировано Паулиной Вырт (Paulina Wyrt) имя которой указано на обложке рядом с именем автора текста.

P.P.P.S. Обе книги номинированы на премию имени Зайделя за 2018 год.

   Павел Майка (Paweł Majka) "Войны пространства (Wojny przestrzeni)"

   Второй роман из цикла "Мир миров (Pokój światów)". Первый, заглавный, роман цикла я не читал, но при чтении второго не покидало ощущение, что для более полного и правильного понимания "Войн пространства" стоило бы сначала почитать "Мир миров". Во всяком случае аннотация первой книги и собственные ощущения намекают, что тогда многие персонажи воспринимались бы как старые знакомые, а не как странные незнакомцы, которых персонажи прекрасно знают. Впрочем, роман вполне читается и отдельно — просто до многих вещей, по-видимому, хорошо известных читателям "Мира миров", доходишь далеко не сразу (однако, доходишь, да). Издательская аннотация:

      "Круг мести не имеет конца.
      Ты мстишь, и по твоему следу начинает идти другой мститель. Не сегодня, не завтра, но через год, через десятилетие... наверняка! Мы ничего не помним так хорошо, как причинённого нам зла. И ничего не жаждем так, как сведения счётов.
      Мирослав Кутшеба убил уже пятерых палачей. Шестой по-прежнему от него скрывается, но не сидит со сложенными руками. Ему помогают те, кого обидел Кутшеба, осуществляя свою миссию.
      Конфликт, начатый вендеттой, может вновь привести мир к катаклизму. Его не переживут ни люди, ни боги. И нет спасения, потому что такова неумолимая логика бесконечного круга мести".

Действительно, месть является лейтмотивом романа. Правда, как указано выше, главный мститель Кутшеба, человек одержимый демоном мести (весьма своеобразно одержимый, замечу), уже расправился с пятью злодеями, но сделал это, похоже, в предыдущей книге, так что в "Войнах пространства" показаны перипетии его охоты на последнего, Шестого, который, в свою очередь, охотится на Кутшебу, пользуясь поддержкой людей, которых Кутшеба обидел в ходе своей мести. Причём охота эта широко разнесена во времени и пространстве: от 1977 до 2172 года, от Кракова и Белграда до Марса, системы Юпитера и Нарисованной (скорее Написанной или Писанной) Москвы. Писанная Москва (буду называть её так) весьма интересное изобретение автора — нечто вроде виртуальной реальности, но не компьютерной, а живописной. Если человека нарисует определённый художник-юродивый, этот человек умирает в Твёрдом Мире и начинает жить в живописном мире Писанной Москвы. Вообще Павел Майка отличается необычайным буйством фантазии и с лёгкостью смешивает стили и жанры. В романе вполне научно-фантастические элементы вроде нашествия инопланетян, или освоения Солнечной системы, спокойно уживаются с богами, демонами и материализовавшимися литературными персонажами (правда, вся эта мистика тоже следствие войны с инопланетянами). Ну и куда ж в наше время без постъмодєрнізьму — среди персонажей кот Бегемот, графиня Ростова, Тимур и его команда (в весьма своеобразной интерпретации), покойные писатели, например, Януш Зайдель, Адам Снерг и даже не названный, но вполне узнаваемый Станислав Лем, ныне живущие люди, например журналист Мацей Паровский... в общем, кого там только нет. В том числе целый конвент фантастов.

Как, очевидно, уже понял проницательный читатель роман достаточно трудно описать и втиснуть в жанровые рамки. Если бы нужно было охарактеризовать его одним словом, я бы выбрал "буйство", столько в нём всего намешано в самых неожиданных комбинациях и пропорциях. Теперь придётся искать и читать "Мир миров". Заранее предвкушаю. А пока рекомендую "Войну пространства" всем любителям постъмодєрной фантастики (владеющим польским языком).

цитата

— Сам не знаю. — Дрыгель пожал плечами. — Слишком много всего сразу. Знаешь, столько лет было спокойно! Понятно, какие-то теракты, война с Вечной Революцией, Весна Джиннов на Ближнем Востоке, Империя Шивы, Невозникшие... Хватало всякого. Но в целом царило спокойствие. И вдруг в один прекрасный день пробуждается Тиамат, а геростратчики сходят с ума...

цитата

— [...] Помнишь свихнувшихся на Ктулху?
      — Все помнят.
      — Ну и! Появился, сожрал своих почитатетей и исчез.
      — Не исчез, а сидит, заточённый в огромном леднике на орбите Урана, и спит, ожидая новой жратвы.
      — В самом деле? Не знал. Неважно. Речь о том, что космос полон психов, готовых призвать божество даже для того, чтобы оно их сожрало.

цитата

      Корицкий не знал, что делать. По совету Паровского и в его присутствии встретился в пивной на улице Иосифа с очередным физиком, тем самым Снергом, который нарисовал перед ним картину великой манипуляции и фальсификации, простирающихся до границ реальности. Агент почти ничего не понимал из его слов.
      Из них следовало, что марсианские чудеса никакие не чудеса, а хитроумная технология, использующая реальную физику, не известную человечеству. Неизвестную потому, что человеческая наука с самого начала была извращена, поскольку не могла освободиться от архаичного способа наблюдения и описания мира. Вместо чистой математики люди сосредотачивались на её культе, а то, что мы называли физикой было всего лишь ведущей к ней мифологией.
      — Люди, — объяснял всё более тупеющему Корицкому этот Снерг (странная фамилия, наверняка псевдоним), — страдают неизлечимой потребностью рассказывать себе о мире. Мы не вычисляем реальность, а рассказываем себе о ней истории. Математика и физика должны быть свободны от этого, но наши мозги в течении тысячелетий формировались под влиянием фабулярного наблюдения мира. И это исковеркало нас, быть может навсегда.

цитата

      Иксов не соглашался с Игрековским, поскольку Игрековский ранее не согласился с Иксовым. Вся политика базировлась исключительно на повторении вновь и вновь на протяжении сотен лет одних и тех же лозунгов, за которыми скрывались мелкие проходимцы, жаждущие славы и уважения. Их вера в лозунги и догмы казалась Жути смешной, независимо от того, каким идеологиям они служили. Консерваторы, либералы, коммунисты и сколько их там ещё было, тратили время на дурацкие уловки, кормили своей энергией идеологические сущности. Сами по себе не имели значения.

   Антология "Рассказы, номинированные на премию польского фэндома им. Януша А. Зайделя за 2018 год (Opowiadania nominowane do Nagrody Fandomu Polskiego im. Janusza A. Zajdla za rok 2017)"

Давид Цесля (Dawid Cieśla) "Diabolus ex Machina"

Город Грюнберг известен по всей стране тем, что в нём находится канцелярия дьявола, где можно на соответствующих условиях продать душу. Естественно, дьявол прекрасно осведомлён о делах своих клиентов и в случае смерти душепродавца тут же получает своё. Однако в случае Уильяма Блейка произошло странное — тело обнаружено, но душа исчезла и текущее состояние Блейка в дьявольской канцелярии определено как "ни жив, ни мёртв"...

Рассказ написан в стимпанковом антураже. Задумка интересная, но реализация, увы не очень.

P.S. Название рассказа переводится с латыни как "Дьявол из машины".

Лешек Бигос (Leszek Bigos) "Ecce Homo"

Понтий Пилат внезапно меняет своё решение и вместо Варравы отпускает Иисуса. Что дальше?

Неплохо написанный рассказ. Автор, правда, впадает то ли в арианскую, то ли в катарскую ересь, но этим пусть занимается Священная инквизиция, а с литературной точки зрения рассказ, пожалуй, один из лучших в сборнике. Но, с моей точки зрения, всё равно малость не дотягивает.

P.S. Название рассказа переводится с латыни как "Се человек".

Марта Кисель (Marta Kisiel) "Сумасбродка (Szaławiła)"

Рассказ, примыкающий к циклу "Пожизненное владение" (Dożywocie) (об одном романе из этого цикла "Низшая сила" я писал ранее). Главная героиня Ода, получает наследство после смерти матери и неожиданно для всех покупает участок земли посреди леса. И не только покупает, но и начинает строить на оставшемся на участке старом фундаменте дом, в котором намерена жить. Это особенно странно, учитывая, что до того Ода объездила весь мир, нигде не задерживаясь надолго (за что и получила прозвище, ставшее названием романа). Да и место, на котором строится дом, похоже, не простое...

Рассказ, как и, похоже, весь цикл написан в стиле Иоанны Хмелевской — суета, животные, дети, странные существа и, главное, Дом, в котором, или вокруг которого, всё это происходит. По этой причине конец хоть и достаточно неожиданный, но в целом ожидаемый. С литературной точки зрения, пожалуй, лучший рассказ сборника, но на любителя. Если вас раздражает Хмелевская, лучше не читать, если же Хмелевская вам нравится, читайте непременно.

P.S. На прошедшем 12-15.07.2018 г. в Торуне Полконе рассказ получил награду им. Януша Зайделя.

Магдалена Куценты (Magdalena Kucenty) "#Эвдемония (#Eudajmonia)"

В городе Новипорте очень сложно отличить объективную реальность от реальности дополненной и даже от реальности виртуальной. А дух города заботится о том, чтобы рейтинг счастья каждого его жителя не опускался ниже определённого уровня. Главную героиню Сьфятую раздражают постоянные попытки повысить её уровень удовлетворённости жизнью, но раздражением дело и ограничивается. Однако однажды к ней в реале неожиданно приходит Орунжад73, обеспокоенный тем, что Сьфятая не посещает собраний их виртуального племени. Развиртуализированный Орунжад73 оказывается хакером...

С литературной точки зрения рассказ хорош, но достаточно сложен для восприятия из-за того, что события происходят то в одной, то в другой реальности. Возможно жителями онлайна он будет восприниматься легче. Кроме того, автор активно затрагивает модные ныне темы домашнего и виртуального насилия, а также неудовлетворённости жизнью, и связанные с этим психологические проблемы, что тоже не делает чтение более лёгким и приятным. Опять же, смотря для кого. Думаю, любители психологии найдут в рассказе обильную пищу для обсуждений и размышлений. Собственно, исходя из изложенного, целевая аудитория рассказа это янгэдалты, проводящие много времени в социальных сетях и сетевых играх, и при этом интересующиеся психологией. А за автором следует внимательно следить. За последние пару лет она взлетает ракетой.

P.S. Смыл слова "эвдемония" в двух словах объяснить трудно, так что отправляю интересующихся в гугл. Ищите термин "эвдемонизм". Ну, или попробуйте понять его, прочитав рассказ.

Пшемыслав Занько (Przemysław Zańko) "Слава (Chwała)"

Троянская война в стимпанковом антураже. Греческий ахиллес взял в плен троянскую кассандру (и тот и другая с маленькой буквы) и требует предсказать ему будущее. Вот только кассандры в этом мире не предсказывают будущего. Да и ахиллесы вовсе не неуязвимые герои. Лишь война остаётся войной.

Многообещающее начало, хорошо придуманный антураж... увы, конец не оправдал надежд. Однако автор, как и большинство представленных в сборнике, уже не первый раз попадает в финал премии Зайделя, так что, надежды остаются.

Роман



Rafał Kosik "Różaniec"
Рафал Косик "Чётки"

Марта Краевская (Marta Krajewska) "Иди и жди морозов (Idź i czekaj mrozów)"

Этнографическая фэнтези. Действие происходит в затерянной в горах глухой Волчьей Долине, названной так потому, что некогда в ней правили волкары (wilkar) — продвинутая и разумная версия волкодлаков (точнее, волкодлаки – это одичавшая версия волкаров). От волкаров остались лишь развалины крепости, но жизнь в долине по-прежнему опасна и необычна — в ней вполне реально существуют разнообразные существа из славянской мифологии, в большинстве своем не слишком дружелюбные по отношению к людям, и языческие божества тоже вполне реальны. Чтобы выжить в таком окружении, люди долины выбирают опекуна — человека обладающего определенными знаниями и способностями, который стоит между деревней и упомянутыми сущностями. Главная героиня — юная девушка, травница Венда, приемная дочь как раз такого опекуна. Опекун погибает в схватке с какой-то нежитью, и вся деревня смотрит на Венду, как на потенциальную опекунку, но самой девушке вовсе не хочется взваливать на свои плечи столь нелегкую ответственность. Она слишком малоопытна, а в долине происходят все более странные и зловещие события. И не у кого спросить совета – свою самую важную книгу опекун куда-то спрятал, а живущая неподалеку злобная старая ведьма только насмехается над юной травницей. И лишь спутник ведьмы — загадочный желтоглазый незнакомец — вроде бы хочет как-то помочь Венде...

Действие развивается неторопливо, автор много внимания уделяет описанию разных сущностей, обрядов, поверий и прочих этнографических деталей. О внешнем по отношению к долине мире говорится очень мало, в основном ближе к концу книги. Кроме того много внимания уделяется любовным отношениям между различными (во множестве смыслов) персонажами.

Оценивать книгу, пожалуй, не стану. Во-первых, это отчетливо "не моё" (хотя читалось, в принципе, с интересом), а во-вторых, в конце выясняется, что книга — лишь первый том, экспозиция чего-то более глобального, а я предпочитаю высказывать суждения о законченных вещах.

Могу рекомендовать любителям этнографической фэнтези с сильным любовным компонентом, владеющим польским языком.

P.S. Цикл, который начинает книга, называется "Волчья Долина" (Wilcza dolina).

Марта Кисель (Marta Kisiel) "Низшая сила (Siła niższa)"

Небольшой роман или большая повесть. Вторая книга цикла "Пожизненное владение" (Dożywocie). Лирико-ироническая женская городская фэнтези (сверхъестественные существа есть, но магии за одним исключением не наблюдается). Украинские литературоведы, скорее всего, отнесли бы это произведение к категории "химерна проза", а люди, далёкие от фантастики, к ироническим дамским романам с большой мистической составляющей.

О сюжете: главный герой, Конрад Романчук, писатель, эгоцентрик, холерик и невротик, живший в доставшемся ему по наследству уединенном сельском доме, после пожара вынужден вместе с толпой сверхъестественных существ, там обитавших, вернуться в родные края и поселиться в большом бестолково спланированном доме на окраине большого города (как я понимаю — Кракова). Романчук чувствует себя на новом месте, как в гостинице. Все и всё его раздражает, ничто не радует. Единственная отдушина — еженедельная поездка в круглосуточный супермаркет "Теско" за покупками. Именно во время одной из таких поездок происходит встреча, которая меняет всю жизнь героя и его домочадцев, причем поначалу отнюдь не в лучшую сторону...

Вообще же вся книга посвящена превращению жилища в дом. Дом не как жилое здание, а в смысле "home sweet home" — место симбиотического обитания самых разных сущностей, объединенных в нечто вроде племени или семьи, как это любит изображать Иоанна Хмелевская или её подражательница Донцова: весёлый бедлам, смачное бурление жизни, в котором у каждого есть своё место и никто не лишний. Правда, путь к этому конечному состоянию тернист (благодаря, вынесенной в название книги низшей силе, которая суть антипод силы высшей). Но в конце все поженятся всё будет как надо.

Написано, несомненно, хорошо. Автор пишет смачно, активно использует игру слов, многозначительные шутки, поговорки, отсылки к реалиям современной польской жизни (от бытовых до политических), даже сленг косплееров. Это, несомненно, затрудняет восприятие книги читателем-иностранцем. Некоторые места даже пришлось перечитывать по два, а то и три, раза, чтобы более-менее понять точный смысл написанного. Может, поэтому, а, может, по причине благодатного ощущения всепобеждающего бурления жизни, что чаще всего удаётся именно авторам-женщинам, некоторые из которых способны описать приготовление обычного обеда, как великое таинство, меняющее судьбы мира... Что-то меня занесло, очевидно под влиянием длинных смачных перечислений столь любимых автором. В общем, книга запомнилась, хотя именно это обилие перечислений и, главное, изобилие уменьшительно-ласкательных суффиксов делают её явно "не моей". Впрочем, я явно не дама.

Рекомендую любителям произведений такого рода (см. Хмелевская и пр.), владеющим польским языком.

Пара цитат (осторожно, могут слишком рано раскрыть то, что должно выясняться постепенно!):