Как же я люблю итальянское кино! Не запоем, не помногу, но один-два фильма хотя бы в месяц нужно посмотреть обязательно, ради тонуса, ради непередаваемой атмосферы. Нечто подобное возникает еще при просмотре грузинского кино. Такое все легкое, парящее, вызывающее невольную улыбку. Любимая сцена в непревзойденном «Крестном отце» — свадьба Конни в самом начале. Огромная толпа искренне радуется, поет, танцует. И в большинстве итальянских фильмов либо существенная часть, либо все целиком состоит из подобного традиционного веселья. Ведь это у них действительно традиция — веселиться. И фильмы, по крайней мере, качественные, неизменно состоят из этого — юмора, искренности, наполненности какой-то.
Наверняка кому-нибудь уже приходило в голову это сравнение — ведь нот всего семь, букв чуть больше. Конечно, между ними ничего общего — «Вино из одуванчиков» Брэдбери и «Амаркорд» Феллини. Америка двадцатых-тридцатых и Италия Муссолини. Десятилетний мальчишка и шестнадцатилетний подросток. Да вообще — книга и фильм. Тем не менее, при просмотре не отпускало чувство, то самое, которое возникает при чтении «Вина из одуванчиков» — погружение в детство, воспоминания. Даже «Амаркорд» — на диалекте означает «Я вспоминаю».
Бывает, кто-нибудь из знакомых задает один из самых глупых вопросов — «Про что фильм?». Обычно я отвечаю: «Про жизнь». К «Амаркорду» такой ответ подходит как нельзя лучше. Сюжета как такового нет. Есть некий «рассказчик», периодически появляющийся в кадре и дающий немудреные пояснения. Есть главный герой — старшеклассник (а может, не он главный, а его отец? Или дядя-фашист? Или любой другой из жителей городка, даже этот загадочный мотоциклист, то и дело с жутким ревом проносящийся по улочкам?) Есть главная героиня, и тут сомнений быть не может — это Минола по прозвищу Градиска («Я готова»), не самая молодая и не самая красивая из девушек, но, бесспорно, самая эффектная. И есть множество событий, ежедневно происходящих в маленьком итальянском городке. Конечно, почти в каждом кадре можно усмотреть какую-то аллегорию (это же Феллини!), какой-то скрытый подтекст — чего стоит, например, эпизод, как дедушка заблудился в тумане, а проезжающий мимо извозчик его «спас», просто сказав: «Да вот же ваш дом!» — это же классика! Даже дзэн-буддизм можно приплести. Или сбежавший павлин под снегом. Или появившиеся в клубах черного дыма фашисты на демонстрации. Или сумасшедший дядюшка Тео, забравшийся на дерево и пять часов орущий оттуда: «Хочу женщину!» (уверен, это превратности еще советского перевода, орал он наверняка нечто более неприличное и точное). Да я сейчас весь фильм перечислю! И, конечно же, аллегории и подтекст есть (это же Феллини!). Но лучше просто смотреть и бездумно наслаждаться прекрасным кино, два часа с блуждающей улыбкой на лице, потому что даже смерть — это грустно, но и только, а жизнь продолжается и вот Градиска выходит замуж и навсегда уезжает.
Фильмов у Тарковского всего-то семь (не хочу спорить с киноведами про "Убийц" и "Каток и скрипку" — семь да и все). И последний, как мне кажется, настолько сильно выбивается из ряда, что иногда даже возникает чувство, будто снимал его другой режиссер. То ли мрачная красота родины Бергмана, где снималось "Жертвоприношение" повлияла, то ли подвешенное состояние "заграницей", то ли уже совсем западная манера съемок, то ли постоянно продолжающиеся проблемы в семье, то ли стремительно ухудшающееся здоровье — а скорее всего, все это и что-то еще — но фильм вышел намного светлее и воздушнее других работ Тарковского. Его "проще" смотреть. Хотя все основные приемы и повороты остались — и давящая звенящая музыка; и всегдашнее пролитое молоко; и аллегории с матерью; и твердая статичная картинка на пейзаж, по которому перемещаются герои — но почему-то нет ощущения, что это фильм Тарковского, а в любом другом его фильме как-то с любого места понятно. Не получилось внятно объяснить. Да, собственно, я и хочу остановиться лишь на двух моментах, не разбирая основную суть — смысл жертвенности ради других, вечная тема отцов и детей и т.д.
"Жертвоприношение", как ни странно, среди прочего, фильм о ядерной войне. Возможно, некая дань моде — в середине восьмидесятых вышло немало фильмов на эту тему — и, когда понадобилось найти повод, "страшилку" для развития основной темы, Тарковский взял именно этот вариант конца света. На фоне западных аналогов — "Нити", "На следующий день", уж тем более "Терминатор" или "Безумный Макс" (не беру в расчет совершенно потрясающие "Письма мертвого человека" ученика Тарковского, Константина Лопушанского, вышедшие в том же 1986 году — ничего подобного по силе воздействия ни до него ни после не создано) — фильм выглядит очень достойно, несмотря на то, что непосредственно война вообще не показана — дело ограничивается лишь невнятным сообщением по телевизору, пролетом вероятно военных самолетов низко над домом да отключенным телефоном. Даже сцена паники, многократно расхваленная и мистифицированная в связи с убийством Улофа Пальме именно на этом месте, у меня, как зрителя, не сразу соотнеслась с тем фактом, что это безумие перед ядерным ударом. Что удалось режиссеру — и удалось отменно! — это передать состояние непреходящего ужаса и безысходности, навалившееся на героев при кошмарном известии. Ведь ничего не изменилось, солнце не погасло — всего-навсего объявление по телевизору! А все, ты сразу осознаешь, что это конец, и единственная надежда, которая у тебя осталась — это погибнуть мгновенно, в эпицентре. Нынешнюю молодежь этот кошмар миновал, а люди моего возраста и особенно старше, я думаю, хорошо помнят тот иногда накатывавший ужас от того, что ЭТО может произойти. Вот прямо сейчас. Бр-рр... Итак — несколько человек собрались на день рождения Александра, стареющего бывшего актера и журналиста. В какой-то недобрый момент стены содрогаются от чудовищного рева проносящихся над домом самолетов, а чуть позже по телевизору показывают выступление, видимо, кого-то из руководителей государства: он призывает население к порядку. И все. Шесть человек застыли вокруг стола, придавленные, молчаливые, осознавая... А дальше — каждый по своему. Жена Александра впадает в истерику, очень удобно дав этим занятие другу семьи, врачу Виктору и служанке Юлии. Взрослая дочь впадает в ступор и чуть позже пытается соблазнить Виктора (осталось за кадром — удачно или нет). Почтальон Отто сбегает домой. А сам Александр уединяется и истово молит бога вернуть все назад. Вернуть сегодняшнее безмятежное довоенное утро. И клянется отдать за это все. Дом, в котором они с женой были так счастливы, свою семью, сына. Позже возвращается Отто и говорит Александру, что можно всех спасти, все исправить — нужно только переспать с ведьмой Марией, живущей неподалеку. Александр делает это, и исполняется его мольба, а он, в свою очередь, выполняет свою клятву.
В процессе перебирания материалов по фильму выяснилось, что в основу положен киносценарий опять-таки братьев Стругацких — "Ведьма". Быстренько нашел его, благо Стругацких есть у меня, прочел — он коротенький. Ну, это не основа фильма, а лишь один из эпизодов, причем очень сильно переработанный. В сценарии герой-профессор спасает лишь себя, излечиваясь от рака, в фильме же герой спасает весь мир. В фильме Тарковский значительно облегчает задачу своему герою тем, что с "ведьмой" Марией Александр знаком, более того — она его приходящая служанка. Но, конечно, тут и на "акт спасения", так сказать, времени — всего лишь ночь, а в сценарии у героя есть несколько недель. Но, все же некоторые особенно сильные моменты прямо перенесены на экран, так что "Ведьма", не ставшая полноценным фильмом, вполне органично вплелась в повествование.
Далее я хотел рассмотреть следующее положение. Если одним прямым вопросом, то — что это было? Отбросив всю философскую трагику, только произошедшие факты. Итак — вечером начинается ядерная война. Пока где-то там, далеко, но это ненадолго. Герой молится богу и просит его остановить это безумие и готов отдать за это дом, семью и себя. Далее вдруг возникает некая ведьма, которая может все исправить, если с ней переспать. Герой спит с ведьмой (это мое грубое выражение, в фильме все очень красиво и целомудренно, как невесомость в "Солярис"), наутро видит, что все вернулось, войны нет, и сжигает дом, как обещал, самоустраняясь с обетом молчания и безумия. Гм. Очень сильная нестыковка — молится он христианскому богу, а потом совершает уж никак не христианский обряд, тем более, с "ведьмой". Это вовсе не ступени одной лестницы, вы не находите? Либо бог исполнил его просьбу, либо ведьма. Не могут же быть низменные телодвижения божественным рецептом спасения, условием, так сказать? Обнаруживается лишнее звено — или не нужно было спать с ведьмой, если помог бог, или приносить свою жертву в виде дома, если помогла ведьма, ведь ей-то он ничего не обещал! Или перед лицом конца света все божественные силы — и языческие, и христианские — объединились и каждая действовала своими методами и по мере своих сил? Гм. Ну, конечно, основное, "трезвое" объяснение всего произошедшего — безумие главного героя, соответственно, все случившееся вечером и ночью лишь плод его больного воображения. А копнуть чуть глубже — и вот они, уши любимого моего Станислава Лема с его фантоматикой, обозванной ныне "виртуальной реальностью". Естественно, человек, попавший в фантомат не по своей воле, воспринимает его как действительность и не чувствует перехода из одной реальности в другую. Способов подвергнуться фантоматике множество — и технические (шлемы и костюмы ВР), и химические (наркотики), и, в том числе, психофизические — и это как раз наш случай: герой испытывает некое потрясение (в фильме, возможно, в момент пролета самолетов над домом), которое становится одновременно и толчком и отправной точкой для последующих видений. Первые же слова Александра после объявления о войне по телевизору -- Я всю жизнь ждал вот этого. Вся моя жизнь была сплошным ожиданием именно этого. -- То есть ему и нужен-то был лишь повод, чтоб начать бояться. А все дальнейшее — скачки его вовсе не больного воображения, перебор возможных выходов из ужасного положения. Сначала привычное обращение к богу (а, может, и не привычное, а лишь навеянное подаренной книгой репродукций икон?), потом (а вдруг не вышло?) — к богам в лице ведьмы, выбрав на эту роль свою служанку, которая ушла перед самым началом войны. А когда фантомат кончился, он, конечно, не понял этого и продолжил игру, точнее, уже жизнь.
Конечно, крайне маловероятно, что Тарковский снимал именно это.
На самом деле, все вышесказанное лишь моя собственная провокация. На самом деле каждый, приносящий жертвы подобные тем, что показаны в фильме, останавливает конец света. А мы его в тюрьму или в дурдом!
Конечно, по просмотру "Молоха" стоило ожидать, что рано или поздно я продолжу пересматривать эту серию фильмов Сокурова. И, на будущее, естественно, далее последуют и "Солнце" и "Фауст".
"Телец" — продолжение "Молоха" во всех смыслах. Не важно, что другие герои, время и ситуация — ощущение, что фильм тот же самый, не отпускает с первых кадров. Вновь размытая картинка, глухой звук. И вновь безоговорочно веришь, что "вот так именно и было" — хотя к "Тельцу" уже больше претензий по историческому несоответствию, навроде того, что, мол, показан будто не 23-й год, а 37-й, перед Сталиным все уже стелются, хотя тогда он еще был достаточно второстепенной фигурой и т.д.
Снова один день из жизни вождя (и снова в роли вождя Леонид Мозговой, сумевший блестяще исполнить после Гитлера и роль Ленина!). Но на этот раз все наоборот. Ленин очень болен. Он с трудом передвигается, говорит. Периодически накатывает слабость, то физическая, то умственная. Если Гитлера все слушали, затаив дыхание, то Ленина не слушает никто, с ним обращаются как с недоразвитым ребенком. Он крайне тяжело переносит насильственную изоляцию в Горках. Вообще, замечательно показан именно старый больной человек. Но если обычный старый больной человек со своими капризами, вспышками активности и внезапной беспомощностью вполне понятен (всем нам наверняка уже доводилось видеть угасание кого-то, чаще всего родственника и близкого человека), то великий человек в подобном положении вызывает противоречивые чувства. К Ленину в нашей стране, как и к Гитлеру, также две типичные крайние оценки. Еще тридцать лет назад это был просто Бог, потом, с приходом перестройки, на него вылили неимоверное количество грязи, а сейчас большинство людей моего поколения, успевшие побывать октябрятами и пионерами, откусившие "и с той, и с другой стороны гриба" (я помню, как в свое время, делая домашнее задание по истории, прочитав в учебнике сухие строчки: "21 января 1924 года Владимир Ильич Ленин скончался", просто зарыдал навзрыд, а лет через 10-15 с интересом читал в какой-то паршивой газетенке про "сифилис мозга у Ленина-Бланка") — как я наблюдаю, просто не хотят больше ничего знать про этого человека, не хотят даже разговаривать о нем. Тяжело, когда ребенком тебе внушали, что дедушка Ленин был самый лучший на Земле, а чуть позже эти же люди по всей стране валили его памятники и исходили ядовитой слюной при одном упоминании ставшего ненавистным имени. И вот в фильме этот человек стар и болен. Он не хороший, не плохой. Это уже не тот Ленин, что "делал революцию" — как бы кто к этому ни относился — это просто человеческая развалина. В минуты просветления он понимает, что с ним случилась катастрофа и просит яду, раз пистолет отобрали, а ножи тупые. А в остальное время это просто старик, бесконечно повторяющий: "Сам, сам!", когда окружающие помогают ему сесть, встать, идти.
Трудный фильм. Со старым человеком, когда он становится беспомощен, вообще трудно. А когда этот старик еще недавно был так высоко, что просто увидеть его мельком почиталось за счастье, а сейчас приходится таскать его на руках из ванны — вдвойне трудней. Не знаю. Я не увидел в "Тельце" политики, как и в "Молохе". Старость бывает некрасива и неопрятна, от этого никуда не деться, и с дедушкой Лениным, к сожалению, случилась именно такая, к тому же преждевременная (ведь всего-то 53 года!)
К Гитлеру у нас в стране два типических отношения — полное неприятие либо чуть ли не благоговение. И то и другое крайне агрессивное. Второе зародилось с развалом СССР и появлением в "новой России" собственных националистов, из которых лишь единицы понимали, в чем суть данного учения. Доводилось общаться и с теми, и с другими, сам побывал и в том, и в другом лагере, а затем повзрослел и, надеюсь, теперь отношусь к фигуре Гитлера как должно — как к великой исторической личности. Хотя, положа руку на сердце, конечно, нет — ведь тот же Сталин все-таки наш, а это же... И "Мою борьбу" читал, с чувством некоторого превосходства поглядывая на окружающих — во-первых, все же она каким-то образом запрещена, по крайней мере, прямое цитирование, а во-вторых, стало понятно, что подавляющее большинство телеголов, писателей и режиссеров, рассуждающих, пишущих и снимающих даже не о самом Гитлере, а о нацизме как таковом, букварь-то и не читали.
И вот Александр Сокуров в 1999 году снимает (так и просится — "смело" или "провокационно", но нет — он тогда уже вовсе не ориентировался на мнение отечественного зрителя и критика) первый фильм из своей "трилогии власти", все-таки с выходом "Фауста" ставшей тетралогией, — фильм о Гитлере "Молох". Показан один день в Бергхофе, где постоянно проживала Ева Браун и куда на выходной приезжают фюрер с четой Геббельсов и Борманом. Действие происходит либо в 1942, либо в 1943 году. Фильм снят в "фирменной" сокуровской манере — немного размыто, немного глухо. Очень досаждает невнятный перевод немецкой речи (да, герои, естественно, говорят по-немецки), к тому же явно неполный. Но это уже устоявшаяся практика — "нелегкий" фильм должен нелегко и смотреться. И такому фильму непроизвольно начинаешь верить. Вот натурально — будто замечательный сценарист Юрий Арабов где-то откопал засекреченные дневники с дословным описанием этого дня, а оператор с режиссером прямо из-за камней и снимали.
Что же получилось? А получился уставший, больной, запутавшийся человек. Человек, а не тиран, диктатор, отец нации, фюрер. И его жалко. Он не может, уже десять лет не может побыть один, побыть собой. Вы только представьте себе, каково это? Сорок лет идти к своей цели, достигнуть ее и понять, что власть — это гидра. Срубишь сто голов, чтоб победить и в итоге вместо своей вырастет такая же, сто первая. Вот ты на вершине, окруженный толпой прихлебателей, которые помогли тебе туда забраться и вдруг превратились из друзей в льстецов и паразитов. Друзей нет — единственный друг (по крайней мере, так принято считать) Рудольф Гесс давно уж пропал в Англии. Подругу — Еву — вынужден скрывать от народа, держа ее практически в заточении в Бергхофе, изредка посещая на выходных. Вот такой день и показан.
Гитлер отвык вести себя естественно. Он всегда на публике, ему всегда смотрят в рот сотни и тысячи людей, он разучился говорить — он ораторствует. Несколько раз за день он пытается поговорить с Евой и каждый раз срывается на "речь". А уж выходя к гостям, и подавно. Неважно, что это лишь три человека и прислуга — для Гитлера есть теперь только два типа разговора: выступление и приватная беседа, в которой хоть и допускаются какие-то вольности ("Кто-нибудь хочет трупного чаю?"), но все равно секретарь с блокнотиком стоит за плечом — "вождь говорит"! И оказавшись один на один с Евой, он теряется. То по-детски дурачится, то выдает очередной спич, то сворачивается в комочек с требованием чтоб пожалели.
Он понимает, что в ловушке, в которую сам себя загнал и из которой уже не выберется. Что эти люди вокруг только и ждут, чтоб захохотать на любые слова, потому что давно научились угадывать по его лицу, что вот сейчас он пошутит, или начать поддакивать с озабоченной физиономией, когда угадают, что он говорит серьезно. И Гитлер незатейливо развлекается, говоря то про войну с Италией, то про чехов, произошедших от монголов, ребячится, подбрасывая ежика на дремлющего Бормана и сваливая вину на Геббельса. И лишь один раз позволяет себе на секундочку стать человеком — в самом конце, уже уезжая, говоря Еве -- Самая хрупкая вещь на свете — красота. Пока вы живете, буду жив и я. -- а затем, подзывая Бормана, спрашивает: -А где эти... щенки? (в самом начале ему подносят показать щенков видимо от местной собаки, а он устало и раздраженно от них отмахивается) и тут же с тоской понимает, что их уже утопили из-за того, что он их отверг, и когда Борман лживо подтверждает, что, мол, чумка, привычно выдает новую глупость.
Кино не для всех. Не только потому, что для многих оно просто будет скучным. А потому, что в Гитлере — порождении ада и карикатурной фигуре с нервным тиком — можно попытаться увидеть человека. Человека в ситуации, в которой никому не пожелал бы оказаться — всегда один в толпе обожателей.
Посреди целого кладбища разбитой техники в пустыне — танков, орудий, грузовиков, даже фюзеляж самолета из земли торчит — под непрерывным артобстрелом стоит М3 Lee с американскими звездами и надписью LULUBELLE на борту. Радист пытается связаться хоть с кем-нибудь, командир и механик-водитель ковыряются в соседнем разбитом танке, снимая детали для своей забарахлившей "красавицы".
Так начинается замечательный фильм 1943 года "Сахара" с Хамфри Богартом в роли несгибаемого сержанта Джо Гана. Итак, этот танк с тремя (из шести положенных) членами экипажа — все, что осталось от англо-американских войск на этом участке боевых действий после разгорома под Тобруком. Кто-то из британского командования приказывает им отступать на юг, вглубь пустыни, так как все другие направления заняты немцами — точнее, приказ выглядит так: "Удачи, янки! На родном языке говорю — мотай отсюда!". И янки согласно приказу мотают. Вскоре им попадается разбомбленный госпиталь с капитаном медслужбы и пятью солдатами. После некоторой перепалки -- Я лучше останусь тут, чем побегу в этом жестяном гробу. — Одну минуту! Тут три ошибки. Во-первых, мы не бежим, мы выполняем приказ, во-вторых, танк не из жести и, в-третьих, это не гроб, это М3, для которого пройти двести миль по пустыне так же просто, как для вас перейти площадь Пикадилли! -- британцы и француз (да-да, среди них есть колоритнейший француз!) присоединяются к танкистам. Еще спустя некоторое время они встречают старшину Тамбула из суданского батальона, который после гибели всей своей части взял в плен итальянца, "чтобы он нес мои вещи". Бравый старшина, увидев танк, тут же идет на него в атаку! Сержант Ган выкидывает белый флаг. -- Я думал, что захватил вражеский танк! -- Теперь их стало десять и один пленный, которого после долгих сомнений все же берут с собой — ведь воды у них уже почти нет. Тамбул знает пустыню и ведет танк к ближайшему колодцу. По дороге на одинокий американский танк нападает одинокий немецкий истребитель. Позволив ему совершить несколько атак, чтобы осмелел и снизился, танкисты подбивают самолет. Летчик выпрыгивает с парашютом. Это истиный ариец, увешанный железными крестами, и он предлагает всей группе сдаться. В общем, теперь в танке два пленных. Но, пока самолет безнаказанно расстреливал танк, он серьезно ранил одного из англичан и чуть позже, у пересохшего колодца тот умирает. Теперь девять союзников и двое пленных, измученные жаждой, едут сквозь песчаную бурю к следующему колодцу в заброшенном селении. Добравшись и переждав бурю, они находят колодец, но и этот пересох. Лишь на дне по стенке по капельке сочится вода. Очень яркий момент, как Тамбул собирает эти капельки в ладошки, пока ему не сбросят посуду, а потом бережно переливает с ладони в кружку и облизывает влажные пальцы — прямо "Дюна" Херберта! Вот так, по капельке, они набирают свои котелки. -- Можно это ускорить? — Воде нужно время. Родник не подоишь, как корову!
А тем временем у первого пересохшего колодца с могилой англичанина останавливается целый батальон немцев. И у них та же проблема, главная в пустыне — нет воды. Они и так отклонились от курса своего обходного маневра, но без воды просто погибнут, поэтому решают идти к следующему колодцу, не предполагая, что и тот почти высох, а жалкие остатки уже собирает интернациональная команда танка. Но нашего сержанта врасплох не возьмешь! Разведгруппа, высланная командиром батальона, перебита, плененный солдат за кружку воды рассказывает о идущем вслед за ними батальоне. И сержант решается на блеф: отправив назад разведчиков, предложить немцам обмен — воду (а колодец к этому времени уже иссяк) на еду, и не подпускать их к колодцу, чтобы максимально долго задержать этот батальон здесь, отправив тем временем связного за подмогой. У Гана есть пара козырей в рукаве: разведчики не видели танк и не знают, что воды нет — только несколько фляжек, сцеженных за ночь. Он не приказывает, а советуется со своими людьми ("только добровольцы, шаг вперед!" — на самом деле, без шуток, замечательный монолог сержанта, простыми словами передавшего суть победы в войне -- Мы можем быстро убраться отсюда. Если повезет, мы проскочим мимо немцев и доедем до наших. Если мы доберемся, нам скорее всего даже дадут медали. А если мы останемся — возможно, никто даже не узнает, что тут было.)- кто не хочет остаться, может уехать на немецкой бронемашине. Остались все, за своими поехал только мехвод Вако. Ну, и героический конец истории. Первая атака легко отбита шквальным огнем пулеметов и орудия танка, превращенного в ДОТ. "Херр майор" вызывает обороняющихся на переговоры. Снова отличный диалог между сержантом Ганом и майором фон Фалкен (все вражеские солдаты дружно удивляются присутствию здесь американцев). -- Вы проделали долгий путь, чтобы таскать британские каштаны из огня. — Нам не привыкать. Мы любим каштаны и не хотим, чтобы они сгорели. --Майор предлагает группе уйти, взяв воды сколько смогут унести. Сержант в ответ предлагает батальону сдаться — воду в обмен на оружие. Начинается осада. Тем временем у Вако, поехавшего за помощью, ломается машина. Он идет через пустыню пешком. Снова сильный момент, как он постепенно бросает вещи, чтобы было легче идти, а когда, вконец обессилевший падает, ему кажется, что осыпающийся с барханов песок — это струящаяся река. Но, как положено — "Орлы летят!" — на уже полузасыпанного Вако натыкается патруль на джипе. А силы обороняющих пустой колодец не прибавляются. Они гибнут один за другим. Погибает Тамбул, погнавшись за сбежавшим летчиком — тот хочет сообщить своим, что воды нет и их атаки бессмысленны. Убивают француза, ходившего на вторые переговоры с майором — тот подло командует стрелять, пока француз не вернулся в свои окопы. Но и самому майору достается. И вот остается только двое — конечно, сержант Ган и один из британцев. Совершенно сумасшедшая речь Озмонда перед последней атакой -- Надеюсь, кто-нибудь найдет. — Что найдет? — Жетон — Зачем? — Если не найдут — я пропал, если найдут — погиб. Если я пропаду — никто не узнает, что я погиб, а если погибну — никто не решит, что я пропал. Так что по мне лучше погибнуть.-- Но немцы, после смерти своего майора, постреляв еще немного, все же идут сдаваться. Сержант, показывая на высохший колодец, кричит им: "Пейте, пока из ушей не польется! Вперед!" И немцы пьют! К неописуемому удивлению сержанта, колодец полон — одна из мин, попавшая прямо в него, каким-то чудесным образом открыла воду. Ошеломленные защитники понимают, что все-таки выполнили свое с издевкой поставленное условие — пинта воды за винтовку — и, пока толпа немцев окружила источник, собирают брошенное оружие. Все. Двое на танке ведут колонну пленных немцев навстречу союзным войскам, которые ведет Вако им на помощь.
Вот такое кино. Сказка? Ну почему... Даже почти комиксоидная "Ярость" основана на реальном событии, причем в жизни было еще ненатуральней, чем в фильме. Это же вечная "легенда о малом гарнизоне", и 300 спартанцев далеко не первая история о том, как несколько защитников сдерживают лавины нападающих. Фильм интересен не только этим. Очень хорошо показано, как незнакомые сначала люди узнают друг друга и становятся настоящими боевыми товарищами, как их сплачивает угроза смерти сначала от обезвоживания, а затем от немецких пуль. Интересна суть обороны того, что очень нужно противнику и чего на самом деле нет — защитники жертвуют своими жизнями, чтобы немцы не узнали, что колодец высох, ведь тогда они могут бросить осаду и уйти. Даже устраивают спектакль с якобы мытьем во время переговоров, переливая последний котелок из ведра в ведро, чтобы еще больше разьярить немцев. И сам момент, когда они решаются на эту оборону, именно в минуту, когда одновременно узнают, что сюда направляется целый батальон и что колодец окончательно иссяк. Фильм очень хорош. Тут еще даже близко нет выпячивания роли американцев во второй мировой (ну, помимо самого факта, что главный герой — американский сержант) и, когда Ган предлагает остаться оборонять колодец, он перечисляет весь борющийся с фашизмом мир -- Никто не против отдать свою жизнь, но выбросить ее? Зачем? — Зачем? Зачем ваш народ работает в Лондоне, когда немцы бомбят их день и ночь? Зачем ваши корабли вывозили людей из Дюнкерка, зачем русские стояли за Москву, зачем китайцы перетаскивали города на тысячи миль, когда на них нападали японцы? --И вся их команда — американцы, англичане, француз, негр-суданец, даже итальянец, мечущийся между двух огней, предающий снова и снова, чтобы выжить — разношерстная, встает плечо к плечу, чтобы остановить немцев, не дать этому злосчастному батальону зайти в тыл союзникам, проводящим перегруппировку. И последние слова Гана самые правильные слова о войне — он называет фамилии всех погибших товарищей и говорит: "они остановили их у Эль-Аламейн!"
Такой вовсе не приключенческий боевик снял в 1943 году венгерский эмигрант Золтан Корда. Это фильм о войне без войны. О человеке. О том человеке, который собирает воду в ладошки для всех и не смеет отпить даже глоточка. И о том, кто за кружку воды предает своих. И о том, кто давно уже умер вместе со всей своей деревней, где больше не делают сыра, потому что не из чего и некому. И о том, кто просто хочет вернутся домой. И, конечно, о том, кто решился ввосьмером противостоять пяти сотням врагов. И еще это фильм о пустыне. Это она главный враг всех этих людей. Это она забирает воду из колодцев и дает обратно, когда захочет. Это она убивает всех тех, кто к ней пришел. Она даже побеждает саму войну, которая пробралась было к ней — и солдаты бросают оружие на пути к воде.
Вдохновил же Золтана (а точнее, сценариста Джона Ховарда Лоусона, но не суть) советский фильм 1936 года "Тринадцать" — о чем даже говорится в начальных титрах. Это всего второй фильм молодого тогда режиссера Михаила Ромма. История очень похожа — через каракумские пески идет отряд к железной дороге. Десять демобилизованных красноармейцев возвращаются по домам, командир погранзаставы едет с женой в отпуск и старик геолог со всеми за компанию. Также наткнувшись на пустой колодец — правда, не пересохший, а засыпанный — они идут вглубь пустыни к заброшенному кишлаку. И в этом колодце они находят спрятанные пулеметы. Командир понимает, что это схрон банды басмачей Шермат-хана, которого они безуспешно ловят уже год. В "Тринадцати" все проще — никто не стоит перед выбором, командир приказывает, и гонец едет за помощью, а остальные ждут банду, чтобы задержать ее у также почти пересохшего колодца. Много ярких эпизодов взяты Кордой отсюда — и сбор воды в ладошки, и путь связного через пустыню, и песок-вода, и переговоры со спектаклем "мытья". Но у Ромма они какие-то... Сыроватые, не так берущие за душу. Понятно, что на второй раз то же самое можно снять лучше и сильнее — ну, что ж, так и вышло. При особом желании в "Тринадцати" вполне можно усмотреть библейские мотивы, которых там конечно же в 36-м году в СССР быть не может — тринадцать "апостолов", из которых один предатель (роль немца-летчика в "Сахаре", пытающегося предупредить своих, что воды нет, здесь исполняет красноармеец, предавший товарищей и бегущий к басмачам); и жену командира зовут Мария; и сама пустыня исполняет роль дьявола, искушающего бойцов. Видимо, Корда все-таки усмотрел, так как сержанта Гана товарищи несколько раз именуют Моисеем и просят его о чуде. Конечно, "Тринадцать" больше похож на пропагандистскую агитку, но тем не менее, вполне заслуживает просмотра. Чтобы в очередной раз убедиться, что и люди, и желания их, и даже юмор нисколько не изменились за 80 лет. -- Ведь вот, господин хороший, как нехорошо получается, а? И чтобы вам вчера сказать? Мы бы согласились, ей-богу, согласились! А сегодня, понимаешь, у нас тоже цены изменились. Товар-то, понимаешь, вы не ходовой. Но мы дадим вам воды! Дадим ведро. Одно. За голову Шермат-хана. Ну, а с вами сменяемся так на так. Котелок (показывает на голову) на котелок --- Кстати, при просмотре обратите внимание на загадочного тринадцатого члена отряда, появляющегося лишь на самой первой перекличке и потом пару раз на секундочку — ведь это наш будущий танкист, тракторист, разведчик и летчик Николай Крючков! А его даже в титрах нет...
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Ромм, по одной версии, сам впечатлившись, по другой — по указанию впечатленного Сталина, снял фильм "Тринадцать" по мотивам вестерна Джона Форда "Потерянный патруль" (1934). Убоявшись бесконечного выяснения, куда же заведет эта ниточка, фильм Форда я смотреть не стал пока...
Ну и напоследок ложка... ммм... "Сахара" 1995 года выпуска с Джеймсом Белуши в роли понятно кого. Долго искал смысл появления этого фильма. Не нашел. Режиссер с труднопроизносимой фамилией что-то кому-то хотел доказать? Честно, до просмотра этого творения я думал, что переснять старое отличное кино с новыми "звездами" во сто крат хуже оригинала — это чисто российское изобретение. Сохранив большую часть диалогов неизменными, режиссер при огромной поддержке актеров умудрился потерять вообще все, что в этих диалогах содержалось. Фильм за мелкими переделками действительно снят один в один. Конечно, добавлено несколько фирменных тупых шуточек из боевиков. Конечно, над каждым убитым проводится обязательное священнодействие "любим-помним-скорбим" с закатыванием глазок, скрипом зубками и бешеным взглядом "яотомщу!". Конечно, все стараются поскорее оттарабанить речевку и взяться за главное — за автомат. Ну, и получился тупой боевик. Актерский состав не подкачал — все выложились максимально для тошнотворного результата. Что, Белуши хотел потягаться с Богартом в актерском мастерстве? Результат ясен на момент прочтения этих фамилий. Изображая супермена, Белуши доходит до маразма — пустыня, палящее солнце, раскаленная броня, а он весь фильм щеголяет своими бицепсами в красиво пропотевшей маечке, блистая красным лбом под тщательно зачесаными мокрыми волосиками. Француз меня просто потряс. Он так пытался походить на Ван-Дамма, что я думал, таки засветит майору с вертухи ногой в челюсть вопреки сценарию. Так испохабить шикарнейшую сценку про сыр! Ни один из актеров не то что не превзошел своего оригинального прототипа, они даже и не пытались хотя бы походить на них. Один-единственный плюс всей картины — визуальный ряд. Операторская техника за пятьдесят лет шагнула далеко вперед и некоторые кадры очень хороши. Но это и все.
Итак, если мои изыскания и сподвигнут кого-то на "посмотреть" — то рекомендации ясны (и претензии по поводу того, что я полностью пересказал сюжет не принимаются — именно "Сахара" из разряда кино не ПРО ЧТО, а КАК). Только "Сахара" 1943 года. Ну, или "Сахара" и "Тринадцать", но тогда сначала "Тринадцать", а не как получилось у меня А "Сахара" 1995 года только для киномазохистов или перфекционистов, как я
облако тэгов
пока...
А "Сахара" 1995 года только для киномазохистов или перфекционистов, как я