Первый рассказ Юрий Трифонов написал в 9 лет, в своем дневнике (1934 год)

цитата

11 октября

Сегодня я пришел из школы рано и сел писать письмо Зое. Мне очень хочется писать сочинение.

Воздушный слон.

Это было в Америке в городе Денвере. Джим шел в харчевню он шел и мечтал вдруг под ногами земля расступилась и он попал к воздушному слону.

Продолжение следует.

<...>

29 декабря

Продолжение «Воздушный слон».

...Как только он провалился и почувствовал под ногами твердое, то увидел, что около него стоят 20 человек и один из них держит наган и направил на него дуло. Джим равнодушно смотрел на наган, но вот один из них спросил

Кто ты такой?

— Я Джим из Филадельфии.

— Как ты сюда попал?

— Я провалился.

— Мы тебя отсюда не выпустим.

— Почему?

— Потом узнаешь, а теперь шагай за мной.

Он повел Джима по длинным коридорам, и на-конец привел в комнату где стояло какое-то металлическое сооружение (это и был воздушный слон).

— Видишь? Понимаешь что это такое?

— Нет.

— Это Воздушный слон W.G. На этом слоне мы поедем на Венеру, и по разным другим планетам. А тебя мы не хотим отсюда отпускать, потому что мы не хотим чтобы все об этом знали.

— Хочешь работать с нами?

В 1969 году Анатолий Днепров подал вторую заявку на вступление в Союз писателей. Рекомендацию подписали Иван Ефремов, Евгений Брандис и Вл. Дмитревский. О том, как проходило заседание приёмной комиссии, рассказывает (с чужих слов) писатель Юлий Крелин:

цитата

Видать я его [Радова] видал, но лично знаком не был. А тут принимали меня в члены Союза писателей, и при обсуждении где-то, в приемной ли комиссии, на секретариате ли, ему дали мои книги на рецензию. Узнал я об этом в день обсуждения, потому и не успел подсуетиться. Чужой человек, какой-никакой, но начальник, а я вроде все ж автор «Нового мира».

Вечером звонят, смеются. Радов, говорят, пришел на заседание в дым пьяный и тут же уснул. Когда объявили меня, толкают его в бок: «Жора, тебе говорить». — «Про кого?» — «Про Крелина». Поднялся с трудом: «Крелин — автор со своей темой, со своим языком — рекомендую в члены». Упал на стул и вновь уснул. У него была идея, что настоящий писатель — это бывалый человек, живущий в гуще, занимающийся каким-то конкретным делом. Литературный дар он вроде бы в расчет не принимал. Я хирург, писал про то, что знаю, и его это устраивало, а большего и не надо — он был «за». Меня тоже устраивало. Я же поступал не в «Союз хороших писателей», а в некий профсоюз, абсолютно прагматически. А есть ли у меня литературный дар — не мне судить... да и не этому секретариату.

Только он уснул, как снова его в бок толкают и снова призывают высказать мнение о каком-то фантасте. Протер Жора глаза — и: «Я тут говорил о Крелине — у него своя тема, свой язык, а у этого — ни своей темы, ни своего языка. Не рекомендую». И опять уснул.

А меня приняли.

Упомянутый Радов был публицистом "Литературной газеты".

Стоит заметить, что разные поколения студентов находят себе разные источники эскапизма в форме фэнтези. В моё время это был Лавкрафт, который сейчас не очень-то в моде. Лавкрафт создавал фэнтези для тех, кто чувствовал себя комфортнее в строго материалистической вселенной. Его боги и демоны — всего лишь монстры из космоса, а его магия получает алиби на переднем крае современной физики. Тогда, на излёте популярной веры в науку, он мощно притягивал нас: кое-какие научные достижения не вызывали восторга, но мы не видели, откуда ещё мы можем получить ответы.

Сегодня беспокойное студенческое поколение осознаёт моральные проблемы, а также интересуется субъективностью, тем типом самопонимания, которому наука помогает мало.

Им нравится Толкин. Думаю, что важным фактором привлекательности Толкина является то, что он вывернул наизнанку традиционный миф о герое. Кольценосцы отправляются в путь и совершают великие подвиги не для того, чтобы вернуть магическое сокровище, а для того, чтобы избавиться от зловещего артефакта. И это будет по душе любому молодому активисту. Ибо на сегодняшний день все наши крестовые походы носят как будто негативную направленность. Покончить с дискриминацией, запретить Бомбу, закрыть Комиссию по анти-американской деятельности, остановить войну во Вьетнаме, противостоять американскому пуританизму, отменить закон против марихуаны. Или же вести войну с коммунизмом, объявить импичмент Эрлу Уоррену, разгромить профсоюзы, прекратить флюоридацию. Никто больше не ищет Грааль. Теперь мы все озабочены тем, как избавиться от чего-нибудь. Есть старая американская поговорка: "неважно, против чего ты выступаешь, важно за что". Так вот, она больше не верна. Все нынче делятся по линиям "против" того-то и того-то. Вас принимают по тому, какое именно Кольцо силы вы хотите выбросить.

Между поколением Лавкрафта и поколением Толкина, в то время, когда достиг пика популярный фрейдизм, было ещё поколение студентов, которым больше всего нравился Брэдбери. Это была трагедия. Этот юный гений палпов, как только его приняли в свой круг интеллектуалы, утратил свой божественный огонь и уже не поднимался выше уровня фельетонов "Нью-Йоркера".

Но старый добрый Толкин слишком стар и укоренён в своих привычках, чтобы слава совратила его с пути истинного. Мы с нетерпением ждём, что он ещё напишет.

Р. Р.

(напечатано в калифорнийской андеграундной газете "Berkeley Barb", 1966)

Николай Тихонов

ТАНКИ

Танк за танком били, как тараны

Стены гнезд, обложенных врагом.

Кости, черепа, ружья, барабаны

Раздавили ржавым каблуком.

Гномы в танках жили, с кожей цвета хаки,

Пили с пивом виски, пели — тру-ля-ля,

Тощи как сосиски, злобны как собаки,

Точно раки в танках ползали, пыля.

Чудища безноги, чудища безруки

Проползли все страны, сталью заплевав,

Пожелтев от солнца, посерев от скуки,

Даже не хромая, даже не устав.

Раки в сером хаки, с ловкостью макаки

Тело нарядили в полосатый тик,

За мячом гонялись, жадные до драки

Танки побежали — к голу напрямик,