Комментарий Марека Орамуса, напечатанный в этом же номере журнала (стр. 67):
ПОЗВОЛЬТЕ КОНЮ СДОХНУТЬ
(Pozwól koniowi zdechnąć)
Трудно и неловко писать о серии, в которой ты дебютировал и с которой до сих пор (даже спустя столько лет) находишься в эмоциональной связи. Однако рассказанное Конрадом Левандовским нуждается в дополнении теми элементами, которые кажутся автору несущественными, поскольку они его тогда не задели, а может быть он их и вовсе не знает, потому что интересовался в ту пору чем-то иным.
Серия “Z kosmonautą” была личной инициативой Леха Енчмыка, рождение которой в значительной мере связано с упразднением издательством “Iskry” альманаха “Kroki w nieznane/Шаги в неведомое”. Роль, сыгранную этим альманахом в формировании сознания польских писателей и читателей научной фантастики трудно переоценить. Последний том альманаха “Kroki w nieznane” вышел в свет в 1976 году, а первая книга серии “Z kosmonautą” появилась на прилавках книжных магазинов в 1978 году. Леха распирала энергия, он видел – в отличие от издателей – потребности изменяющегося книжного рынка, хотел их удовлетворить. Это более частный аспект происхождения серии издательства «Czytelnik».
Одновременно с этой серией с большой помпой стартовала серия “Z dżdżownicą” издательства “KAW”, редактировавшаяся Анджеем Вуйциком/Andrzej Wójcik. В 1978 году в ней вышли три книги: переиздание романа “Ósmy kręg piekieł/Восьмой круг ада”Кшиштофа Боруня/Krzysztof Boruń и сборники рассказов Кшепковского/Andrzej Krzepkowski и Вейнфельда/Weinfeld. Каждой из этих книг пелись дифирамбы задолго до того, как книга появлялась на книжных полках. Возникновение серии “Z kosmonautą” нарушило этот процесс и внесло элемент соперничества между сериями. Насколько мне известно, Лех Енчмык не придавал этому особого значения, зато Анджей Вуйцик распинался на каждом углу, стараясь дезавуировать ценность книг серии издательства «Czytelnik». Об этом “тайном”, хоть и одностороннем, соперничестве фэндом прекрасно знал и изрядно им тешился. Разумеется, и тогда не было, и сейчас нет никаких сомнений в том, которая из серий доминировала в качественном отношении (хотя после ухода Енчмыка из издательства «Czytelnik» уровень обеих серий быстро сблизился).
Главной идеей изменения облика серийного значка, о котором столь много пишет Левандовский, было запрятывание его среди других элементов графического оформления обложки, чтобы читатели, равнодушные к фантастике, покупали книги как бы по ошибке. Из этого следует, что тогдашнее руководство издательства «Czytelnik» стыдилось издания литературы такого типа. Не имея о ней ни малейшего понятия, оно вместе с тем было свято убеждено в ее низкопробности и второстепенности. «Czytelnik» в то время входил в троицу ведущих польских издательств (наряду с «PIW» и, пожалуй, «Wydawnictwo Literackie») и эта его забота о сохранении репутации была бы вполне понятной и оправданной, если бы не та гротескная форма, которую она обрела. Вынужденный заниматься фантастикой, «Czytelnik» не слишком старался облегчить серии жизнь. Она была для него нежеланным ребенком.
Немного удивляет тот факт, что, судя по тону ответа нынешнего главного редактора на вопрос Левандовского, отношение к фантастике в издательстве никак не изменилось. На нее по-прежнему смотрят там свысока и не скрывая неприязни.
От серии “Z kosmonautą”, некогда лучшей в Польше, остались лишь воспоминания, и, наверное, издательство благоразумнее всего поступило бы, если бы закрыло ее несколько лет назад. Мое сострадание к ней проистекает из прежней симпатии и желания высказать протест тем, кто разбазаривает то, что было ценным и могло таковым остаться. Это как если бы ты видел великолепного жеребца, владелец которого, будучи не способным оценить его красоты, гнобит несчастного и уничтожает. Его судьбы не изменишь, остается лишь ему сочувствовать. Того замечательного скакуна, каковым была серия “Z kosmonautą”, уже не спасти. Нужно позволить коню сдохнуть.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Как позже оказалось, Левандовский подвел-таки черту – серия была окончательно закрыта издательством на томе «Koniec końców». Книга Сулиги, которую иногда включают в список серии, действительно вышла в издательстве «Czytelnik», но уже не несла на обложке отличительных признаков серии.
15. В рубрике «Издательские серии» напечатан обзор издательской серии “С космонавтом” (1978 – 1991) варшавского государственного издательства “Czytelnik”, выполненный Конрадом Левандовским (стр. 66-68). Обзор так и называется:
СЕРИЯ «С КОСМОНАВТОМ» (изд. “CZYTELNIK”)
(Seria z kosmonautą (Czytelnik))
Серию основал и сформировал Лех Енчмык/Lech Jęczmyk в конце 1970-х годов. Не прошло и нескольких лет, как она снискала себе репутацию лучшей и самой престижной польской серии книг научной фантастики. Сам Енчмык, впрочем, считал эту оценку несколько завышенной вследствие отсутствия конкуренции. Фантастика в ту пору была «на подъеме», в ней давали о себе знать литераторы среднего поколения, быстро росли ряды читателей, создавались фэнклубы. Издателю достаточно было это заметить и вовремя отреагировать.
Особенностью серии было полное отсутствие общих черт. Единственный общий для всех изданных позиций элемент – значок на обложке: стилизованное изображение космонавта в скафандре. На книгах, изданных до середины 1983 года, космонавт находится внутри очерченного тонкой линией овала, его левая нога короче правой (он идет, удаляясь от читателя), а название издательства написано на его ранце. Последняя книга, на которой космонавт представлен таким образом – роман “Senni zwyciężcy/Сонные победители”Марека Орамуса/Marek Oramus. На следующей – романе “Syreny z Titana”/Сирены с Титана”Курта Воннегута/Kurt Vonnegut – размер значка гораздо меньший, да и вид его несколько другой.
На всех дальнейших книжках значок серии четырехкратно уменьшен и лишен надписи. Космонавт стоит (обе ноги одинаковые), овала нет. Значок размещался теперь на передней и задней обложках, а также в верхней части корешка. Название издательской фирмы располагалось в непосредственной близости от названия книги. Причиной перемен были соображения коммерческого характера. Издатели сочли, что значок величиной с перепелиное яйцо отпугивает покупателей, поэтому нужно его по возможности спрятать. Непосредственным результатом этих перемен было появление обиходных названий серии: «С курдуплем», «С дыркой от ключа», «С гномиком».
Внешнее графическое оформление неоднородное. Нечто общее можно усмотреть лишь в случае разных книг одного и того же автора, например Генри Каттнера. Формат отдельных книг находится в границах А5 и B6. Книги раннего периода издания имеют несколько большие размеры, чем поздние, причем смена формата состоялась одновременно со сменой значка серии. Исключением является роман “Moje przygody z psioniką/Мои приключения с псионикой”Чеслава Бялчиньского/Czesław Białczyński, который из-за его объема издали в формате A5.
Более заметной отличительной чертой был (до 1990 года) вид шрифта, которым печаталось название – “grotesk”, который теперь сменили на “uniwers”.
В течение последних двух лет серия окончательно размылась и растеряла индивидуальные черты. Даже значок серии и тот утратил информационный характер. Ибо им в 1990 году оснастили роман “Wyspa wojny/Остров войны”Ежи Шперковича/Jerzy Szperkowicz, что было сущим недоразумением. В то же время в издательстве «Czytelnik» готовится к печати роман Курта Воннегута“Galapagos/Галапагосы”, который, по моим сведениям, выйдет в свет без серийного значка, поскольку издатели не считают его фантастическим.
Первый этап. Антологии
Серия открылась переизданием в 1978 году сокращенной версии легендарных “Ракетных путей/Rakietowe szlaki” -- сборника рассказов англо-американских авторов, впервые изданного фирмой «Czytelnik» в 1957 году. В том же году вышла из печати и вторая часть “Ракетных путей”,
следом за которой появился сборник рассказов Джека Лондона/Jack London “Szkarłatna dżuma/Алая чума”, показавший хорошо известного польским читателям писателя с совершенно неведомой им стороны. Для сохранения идеологического равновесия в редакции сколотили на скорую руку том «Изобретатель вечности/Wynalazca wiezności» -- сборник отнюдь не первосортной продукции советских авторов.
Публикация антологий обеспечила серии “С космонавтом” выход на рынок и закрепление на нем, пока ключевые романы серии только еще переводились.
«При выборе этих книг я руководствовался прежде всего собственными пристрастиями, -- вспоминает Лех Енчмык. – Это были мои любимые авторы. Быть может, менее известные, чем, например, Брэдбери или Азимов, но столь же выдающиеся и ценные. В то время доминировала американская фантастика, достойных внимания английских авторов было немного. Поскольку в Польше фантастика пользовалась большим спросом, я хотел представить в серии то, что считал наиболее интересным в научной фантастике, вполне осознанно игнорируя фэнтези. Книг фэнтези было примерно столько же, сколько и книг научной фантастики, но я не видел там кроме Толкина никаких других достойных личностей. А что касается польских авторов, мой выбор social SF был не более чем реакцией на литературное явление. Авторы стали приносить мне тексты, я их печатал. А что касается СССР и юго-восточной Европы, там только братья Стругацкие и Булычев имели что сказать».
Таким выглядел идеал. То, что получилось, явилось компромиссом между желаниями Леха Енчмыка и финансовыми возможностями издательства «Czytelnik».
Второй этап. Расцвет
В начале 1979 года из-за урезанных дотаций снизилась сумма выделенных на выплату авторских гонораров долларов и канула в небытие уже подготовленная третья часть “Ракетных путей”. Еще успел выйти том “Gość z głębin/Гость из глубин” – антология польских рассказов,
за которым волной хлынули романы: “Bogowie wojny/Боги войны”Жерара Клейна/Gerard Klein, “ Ostatni statek z planety Ziemia/Последний корабль с планеты Земля”Джона Бойда/John Boyd, “ Człowiek z dwóch czasów/ Человек из двух времен”Боба Шоу/Bob Shaw,
“ Wir pamięci/Круговорот памяти”Эдмунда Внук-Липиньского/Edmund Wnuk-Lipiński, “Przyjaciel z piekla/Парень из преисподней”Аркадия и Бориса Стругацких/Arkadij i Borys Strugaccy, “ Testament Overmana/Завещание Овермана”Эдмунда Купера/Edmund Cooper.
В сумме семь романов – это самый урожайный год серии, в течение которого уточнялись принципы отбора текстов и отрабатывались способы их приобретения.
Эти последние, по отношению к западным писателям, самая красочная деталь сего предприятия. Поскольку валюты не хватало, Лех Енчмыкнаучился удивительно доходчиво объяснять западным писателям, что им стоит придерживаться принципа «с паршивой овцы хоть шерсти клок» и соглашаться на выплату гонорара польскими злотыми. Что касается романа «Завещание Овермана», его автор и вовсе передал права с пожеланием перевести положенные ему деньги в фон помощи жертвам наводнения, случившегося по весне после «зимы столетия». Что ж, дареному коню в зубы не смотрят.
В 1980 году вышли “Rycerze na rozdrożu/Витязи на распутье”Кира Булычева/Kiryl Bulyczow, ”Cylinder van Troffa/Цилиндр Ван Троффа/”Януша Зайделя/Janusz Zajdel – первый роман этого автора, прошедший обязательный 5-6-летний карантин в закоулках польских типографий.
За ними последовали “Wędrowiec/Странник”Фрица Лейбера/Fritz Leiber и “Nagi cel/Голая цель”Адама Висьневского-Снерга/Adam Wiśniewski-Snerg.
То есть, хотя были напечатаны лишь четыре книги, их издание протекало в соответствии с принятыми ранее принципами.
То же самое оставалось характерным и для 1981 года, когда вышли романы “Twarzą ku ziemi/Лицом к земле”Мацея Паровского/Maciej Parowski, “Gdzie dawniej śpiewał ptak/Где раньше пела птица”Кейт Вилхельм/Kate Wilhelm,
а также “Słonieczna łoteria/Солнечная лотерея” и “Człowiek z Wysokiego Zamku/Человек из Высокого Замка”Филипа Дика/Philip K. Dick.
Эти две последние продолжили презентацию Дика, начатую краковским издательством “Wydawnictwo Literackie”, опубликовавшим роман “Ubik/Убик”. Результат превзошел все ожидания: эти три книги сотворили прожившую целое десятилетие легенду, согласно которой Дик – величайший гений научной фантастики.
Творчество этого терзавшегося многими комплексами и жившего с ощущением неустанной угрозы писателя потрясло воображение любителей научной фантастики. Романы Дика, сшибавшие с ног своей оригинальностью, размахом и мощным потоком идей, стали для них откровением. В опубликованных в серии «С космонавтом» книгах западных авторов можно доискиваться, например, истоков американской НФ, можно опять же в рамках серии противопоставлять книги американских писателей книгам их английских коллег – решительно следовавших главным литературным руслом и верных уэллсовским традициям – можно наслаждаться французскими изюминками вроде “Богов войны”Клейна и “Транзита”Пело. Дик был над всем этим. Все 1980-е годы серия «С космонавтом» ассоциировалась прежде всего с «Солнечной лотереей» и «Человеком из Высокого Замка». К сожалению, легенда эта оказалась развеянной. В нынешние времена появилось слишком много издательств, спешащих обналичить магию, им-то и удалось доказать, что Дик может быть скучным, может повторяться, размножать свои идеи под копирку. Замечательного автора путем нещадной эксплуатации выжали досуха. Жаль, что такое случилось.
Пятый год существования серии (1982) принес романы “Planeta Śmierci/Планета смерти”Гарри Гаррисона/Harry Harryson и “Tranzyt”Пьера Пело/Pierre Pelot – интересную картину анархистского общества, навевающую воспоминания о парижском бунте 1968 года.
Шестой (1983) год – это “Syreny z Tytana/Сирены с Титана” Курта Воннегута/Kurt Vonnegut, “Kurs na zderzenie/Курс на столкновение”Баррингтона Бэйли/Barrington Bayley,
“Senni zwyciężcy/Сонные победители”Марека Орамуса/Marek Oramus, “Trudno być bogiem/Трудно быть богом”Стругацких/Strugaccy и “Wyjście z cienia/Выход из тени”Януша Зайделя/Janusz Zajdel.
Этот последний роман автор поначалу направил в издательство «Nasza Księgarnia», но из-за трусости и политических уверток работавших в издательстве редакторов рукопись пролежала там долгие годы и в конце концов вернулась к писателю. Опубликованный с огромным опозданием (семь лет), роман “Выход из тени” оказался заслоненным романом “Limes inferior”, напечатанным издательством “Iskry”. В результате “Выход из тени” не добился заслуженного им успеха, став символом обскурантизма и оппортунизма издательских чиновников и внутренних рецензентов.
Третий этап. Надлом и распад
В 1984 году в серии вышла лишь одна книга – роман Д.Г. Комптона/D.G. Compton “Śmierć na żywo/Смерть в живом эфире”,
но зато тогдашнему главе издательства «Czytelnik» удалось избавиться от строптивого Леха Енчмыка. Тот отказался принять участие в радиопрограмме, не желая взять на себя роль штрейкбрехера, поскольку в то время длился бойкот средств массовой информации. Это послужило предлогом для увольнения.
Результаты лишения серии ведущего ее редактора не заставили себя долго ждать. Серия тут же перестала реагировать на развитие событий в польской научной фантастике. Поздний Зайдель, следующие романы Орамуса, “россыпь” авторов поколения 60-х лет – все это для издательства «Czytelnik» прошло стороной. Кроме того, явственно заметным стало падение литературного уровня серии. Из-за большой длительности издательского цикла сам процесс издания растягивался на несколько лет, в ходе которых заурядные новинки выходили в свет наравне с ранее подготовленными книгами. Здесь надо сказать также, что сама организационная структура издательства «Czytelnik» толкала серию к пропасти – в издательстве никогда не было особого отдела фантастики, и вся серия «С космонавтом» на протяжении десяти лет функционировала на стыке отделов польской и иностранной (англоязычной и русскоязычной) литературы. Когда координация между этими отделами нарушилась, весь издательский цикл серии завис в пустоте. В конце концов каждый из редакторов отделов забрал «свое» и продолжил работу над книгами, не оглядываясь на соседей. Единственным общим элементом издательского процесса осталась традиция цепляния серийного значка на те книги, которые были признаны фантастическими.
В 1985 году в серии вышла единственная книга – сборник двух повестей Кира Булычева/Kirył Bulyczow «Dzikusy. Białe skrzydłа Kopciuszka/Дикари. Белые крылья Золушки» новинка лишь относительная, если учесть, что первая повесть уже печаталась в журнале “Fantastyka” под названием “Przełęcz/Перевал”.
Некоторые надежды на исправление ситуации принес 1986 год, когда вышли из печати две книги Генри Каттнера/Henry Kuttner: роман “Nieśmiertelni/Бессмертные” и сборник рассказов “Stos kłopotów/Котел с неприятностями”, в котором основной объем занимали переводы, выловленные из журналов “Fantastyka” и “Problemy”.
Появлению Каттнера на польском книжном рынке мы обязаны преждевременной смерти автора: в 1983 году миновало 25 лет с момента этого печального события, и, согласно закону об авторском праве, издатели получили возможность печатать произведения этого американского писателя без выплаты гонорара.
В 1987 году серия не пополнилась бы ни одной книгой, если бы не любезность вдовы Эдмонда Купера – продолжая, видимо, семейные традиции, она дала согласие на безгонорарную публикацию романа “Zdobywcy przestworzy/Покорители просторов”.
В следующем, 1988 году читатели получили роман “Rozpad połowiczny/Полураспад”Эдмунда Внук-Липиньского/Edmund Wnuk-Lipiński, роман “Nagi cel/Голая цель”Снерга/Adam Wiśniewski-Snerg во втором издании, а также припозднившуюся третью часть каттнеровской подсерии: сборник рассказов “Twonk/Твонк”, в котором особого внимания заслуживает написанная в специфическом стиле комикса 30-х годов повесть “Nocne starcie/Ночное столкновение”.
В 1989 году уровень серии пал на самое дно: убогий «Ostatni eksperiment/Последний эксперимент” россиянки Юлии Ивановой/Julia Iwanowa и жутко нудный “Syriusz/Сириус”Олафа Степлдона/Olaf Stapłedon. (Этот роман вышел в замену планировавшегося ранее романа “Dziwny John/Странный Джон” этого же автора).
В 1990 году выступил в качестве пугала роман «Wyspa wojny/Остров войны»Ежи Шперковича/Jerzy Szpierkowicz – «литературное произведение», выдержанное в стиле «НФ в представлении маленького Яся» и доказывающее, что даже величайшая эрудиция не помогает, если писателю нечего сказать и он понятия не имеет о специфике и условиях жанра. Другие позиции этого года – третье издание романа “Nagi cel”Снерга и “Moje przygody z psioniką/Мои приключеия с псионикой” (т. 1) Чеслава Бялчиньского/CzesławBiałczyński (выступившего под псевдонимом Ян Сан/Jan San).
В последнем (1991) году функционирования серии появился роман “Koniec końców/Конец концов”Марека Креутза/Marek Kreutz (не пророческое ли название?). А вот попытка переиздать роман “Robot/Робот”Снерга провалилась из-за отсутствия заказов. Из этого следует вывод, что автор трактата “Jednolita teoria czasoprzestrzeni/Единая теория пространства-времени” все-таки вероятно не станет мессией польской научной фантастики.
Нынешнее состояние
Трудности со сбытом уже изданных томов серии в данный момент выглядят непреодолимыми, поэтому выпуск серии приостановлен. Однако не стоит терять надежды на то, что в будущем новые книги серии все же займут положенные им места на книжных полках. В редакции лежит рукопись второго тома “Приключений с псионикой”Чеслава Бялчиньского, ведется работа над рукописью романа в стиле фэнтези “Miasto twarzy/Город лиц”Яна Витольда Сулиги/Jan Witold Suliga. В резерве находится текст Адама Валесяка/Adam Waliesiak под рабочим названием “Zmartwione trupy/Омертвелые трупы” (sic!). Кроме упомянутого в начале обзора романа “Galapagos”Курта Воннегута других переводов пока не предвидится.
На вопрос о дальнейшей судьбе серии “Z kosmonautem” главный редактор издательства «Czytelnik» Хенрик Хлыстовский ответил следующее: «Это обочина наших интересов. Поскольку у нас нет компетентных в этой тематике работников, мы не имеем ни возможности, ни желания конкурировать с другими издательствами. И я не вижу в этом потребности. Наши главные планы – издание пяти новых серий гуманитарно-исторического плана. Но если у польских авторов есть что предложить нам их фантастики и horror-а, наши двери для них открыты».
Как видим, серия “Z kosmonautem”, скорее всего, будет поддерживаться издательством на плаву, но пока «Czytelnik» не отыщет другого Леха Енчмыка, ее существование будет не более чем тоскливым прозябанием.
7. В замечательном «Словаре польских авторов фантастики»Анджея Невядовского размещены персоналии Анджея Земяньского/Ziemiański Andrzej (род. 1960) – архитектора, автора НФ; и Анджея Земенцкого/Ziemięcki Andrzej(1881 – 1963) – философа, дипломата, журналиста, редактора. Здесь же, в подрубрике «Пожелтевшие страницы», напечатан отрывок из романа Анджея Земенцкого «Бункер на Замковой площади. Роман о Варшаве 1980 года» (Andrzej Ziemięcki “Schron na Placu Zamkowym. Powieść o Warszawie z 1980 roku”, Wydawnictwo Spółdzielnia Wydawnicza “Prasa Demokratyczna”, Warszawa, 1947) (стр. 60-61). Рисунок ЯКУБА ЩЕНСНОГО/Jacob Szczęsny.
8. В рубрике «Издательские серии» Малгожата Скурская/Malgorzata Skórska рассматривает выпускавшуюся с 1982 года издательством «Alfa» серию фантастики «Biblioteka Fantastyki» (стр. 62-64). Точнее – первые (21) тома. И все бы ничего, но в серии в конце концов вышло более сотни книг, акценты за годы издания значительно сместились, поэтому анализ серии нужно делать, разумеется, заново. Но о том, что кое-какую начальную информацию можно найти здесь – следует помнить.
9. В рубрике «Критики о фантастике» напечатан изрядно сокращенный в переводе вариант статьи английского писателя НФ Баррингтона Бейли/Barrington J. Bayley (1979, “Foundation”, № 17, Sept.). В польском переводе ЛЕХА ЕНЧМЫКА/Lech Jęczmyk статья получила название «Nauka, religia i idea science fiction, czyli gdzie byśmy byli, gdyby nie Hitler/Наука, религия и идея научной фантастики, или Где б мы были, если бы не Гитлер» (стр. 64-65). Енчмык вообще-то переводил эту статью для сборника «Spór o SF», но редакция познаньского издательства перевод не приняла, потому что «в Познани нельзя писать хорошее о Гитлере». На самом деле автор вовсе не хвалит Гитлера, но лишь отмечает, что его сумасшедшие замыслы опосредованным образом положительно повлияли на развитие космических программ России и США. Ну и еще – в эссе Бейли содержатся довольно-таки интересные наблюдения над движением любителей научной фантастики, которое автор считал зародышем псевдорелигии.
10. В рубрике «Рецензии» Яцек Инглëт/Jacek Inglot знакомит читателей журнала с замечательным, по его мнению, романом американского писателя-постмодерниста Томаса Пинчона «49-й идет под молоток» (Thomas Pynchon “49 idzie pod mlotek”. Tłumaczył Piotr Siemion. “Pomorze”, Bydgoszcz, 1990);
Влодзимеж Юраш/Włodzimierz Jurasz, прочитав роман американского писателя Роберта Сильверберга «Вниз, в землю…» -- это "Downward to the Earth", 1969 (Robert Silverberg “W dół, do ziemi…” Tłumaczyła Irena Lipińska. “Rebis”, Poznań, 1990), полагает, что автор, попытавшись рассказать об экзотической цивилизации слоноподобных нильдоров на планете Белзагор, описал всего лишь цивилизацию хоть и разумных, но земных слонов;
некто Kunktator, повертев в руках неказистые и невзрачные первые томики собрания сочинений Януша Зайделя «Выход из тени» и «Вся правда о планете Кси» (Janusz A. Zajdel “Wyjście z cienia”, “Cała prawda o planiecie Ksi”. Wydawnictwo Literackie, Kraków, 1990), сокрушенно изрекает, что хуже (в полиграфическом отношении) книжки издать попросту невозможно;
некто Wibrator, прочитав четыре романа английского мастера «хоррора» Грэма Мастертона «Маниту», «Месть Маниту», «Джинн», «Проклятый (Пария)» (Graham Masterton “Manitiu”. Tłumaczył Piotr W. Holewa. 1989; “Zemsta Manitou”. Tłumaczył Piotr W. Holewa. 1990; “Dżinn”. Tłumaczył Mirosław Kosik. 1990; “Wyklięty”. Tłumaczyła Danuta Gurska, 1990. Wszystkie -- Wydawnictwo “Amber”.),
считает их неплохими ремесленными поделками, имеющими лишь один, но существенный недостаток: автор столь усиленно старается убедить читателей в могуществе сил зла, что когда зло побеждают, они (читатели) этому напрочь не верят;
некто Sekator советует почитать сборник ну совершенно сумасшедших рассказов французского писателя Бориса Виана «Рассказики для чтения в поезде» (Boris Vian “Opowiastki do pociągu”. Tłumaczył Marek Puszczewicz. “Przedświt”, 1990), преисполненных гротеска, фантастики, сюрреализма, лирики и жестокости (стр. 66-67).
Кроме того, в рубрике «Наука и НФ» Анджей Маркс/Andrzej Marks рецензирует (довольно-таки сочувственно) книгу венгерского писателя НФ и журналиста Иштвана Немере «Гагарин = космическая ложь» (István Nemere “Gagarin = kosmiczne klamstwo”. Tłumaczyła Camilla Mondral. Wydawnictwo “KLEKS”, Bielsko-Biała, 1990) (стр. 69). Дескать, доказательств того, что Гагарин не летал в космосе, нет, а вот сомнений в том, что летал -- выше крыши.
11. В той же рубрике «Наука и НФ» Збигнев Дворак /T. Zbigniew Dworak в статье «Księżycе bez planety/Луны без планеты» описывает новейшие астрономические наблюдения системы Плутон-Харон (стр. 70-71).
12. В конце июня-начале июля 1990 года в Каунасе состоялся первый национальный конвент литовских любителей фантастики – Lithuanacon’90. В нем приняли участие около 120 человек. Почетными гостями конвента были Мацей Паровский/Maciej Parowski, Томаш Марциняк/Tomasz Marciniak и Станислав Сачек/Stanisław Saczek (Польша) и Жан-Пьер Мумон/Jean Pierre Moumon (Франция) – издатель прозина “Antares”. В номере этому посвящны два материала, опубликованные в рубрике «Среди фэнов»: небольшая заметка Роландаса Масколюнаса/Rolandas Maskoliunas «Fandom litewski/Литовский фэндом» и также небольшая статья Томаша Марциняка/Tomasz Marciniak «Fan bez granic/Фэн без границ» -- о французском госте литовского конвента (стр. 68).
13. В рубрике «Библиофил в кино. Киноман в библиотеке» Дорота Малиновская/Dorota Malinowska в заметке «Papierowy Batman/Бумажный Бэтмэн» рецензирует литературную версию сценария фильма «Бэтмэн» Крэйга Шоу Гарднера (Craig Shaw Gardner “Batman”. Tłumaczyła Barbara Hollender. “Alfa”, Warszawa, 1990) (стр. 72), а Мацей Паровский в рубрике "Кино и фантастика" рецензирует фильм режиссера Уоррена Битти "Дик Трейси" (США, 1990) (стр. 54-55).
В журнале затеяли благое дело – обзор польских издательских серий. И первая из статей, которую написал Марек Орамус/Marek Oramus,
посвящена серии отечественной фантастики, выпускавшейся издательством "Wydawnictwo Literackie" и носившей название:
«FANTASTYKA POLSKA»
Появление в скудном для фантастики 1986 году новой издательской серии научной фантастики было довольно-таки удивительным событием. В стране длился застой почти во всех отраслях, слово «кризис» успело уже войти в народный словарь и надежно там закрепиться. Развитие политических событий и состояние экономики, казалось, лишало всякой надежды на лучшее будущее. На рынке фантастики этот маразм отражался в том, что издательства печатали в лучшем случае несколько книг в год, даже не пытаясь расширять свой репертуар ни тематически, ни количественно. В статье «Торможение» (“Almanach Literacki”, № 4, “Iskry”) я писал о несбывшихся надеждах на бум этой литературы в Польше, который, казалось бы, уже начинался в 1982-1983 годах. Последней важной инициативой этого рода было основание двух серий издательств «Alfa»: “Dawne Fantazje Naukowe” в 1983 году и “Biblioteka Fantastyki” двумя годами позже.
В этой ситуации первые книги новой серии, выпускаемой заслуженным как для фантастики, так и вообще литературы издательством были встречены с интересом, тем большим, что до конца 1986 года успели выйти их печати целых четыре книги: “Adam, jeden z nas/Адам, один из нас” и “Homo divisus”Конрада Фиалковского/Konrad Fialkowski, “Zlote Brighton/Золотой Брайтон”Яцека Натансона/Jacek Natanson и “Raport z planety Sol-3/Рапорт с планеты Сол-3”Ежи Есëновского/Jerzy Jesionowski. Репутация краковского издательства, уже многие годы радовавшего читателей изданиями и переизданиями произведений Станислава Лема, казалась достаточной гарантией высокого качества. Обозначенный в названии серии профиль также казался вполне отвечавшим потребностям, формулировавшимся тогда как авторами, так и читателями. Ибо ни одна из предыдущих серий не манифестировала столь открыто свой интерес к отечественной продукции НФ. Можно допустить, что “Wydawnictwo Literackie” рассчитывало не только на относительное обилие отечественных предложений, но прежде всего на стимулирующий характер предприятия. Замысел казался рискованным, но тем более интригующим.
К настоящему времени в серии «Fantastyka Polska» издано 9 книг. С окончанием 1986 года издательские темпы значительно снизились: следующие два года принесли лишь по две позиции, 1989 год – и вовсе одну. В 1990 году пока еще не издано в серии ни одной книги. Тиражи поначалу были довольно высокими – по 40 и 50 тысяч экземпляров. (За исключением вышеупомянутой книги Натансона – 30 тысяч экземпляров, и “Gar’Ingawi, wyspa szczęsliwa/Гарингави, счастливый остров”Анны Борковской/Anna Borkowska – 20 тысяч экземпляров). Книги издаются в одинаковом формате 12,5 х 19, 5 см и с одинаковым графическим оформлением – на передних обложках вверху на расположенных наискосок черных или цветных полосах печатаются имя и фамилия автора и название книги, оставшаяся часть поверхности обложки (обычно голубого цвета) занимает графика, чаще всего незамысловатая, но приемлемая. Лучшие обложки безусловно имели открывавшая серию книга Фиалковского (эта иллюстрация стала графическим знаком серии) и “Gar’Ingawi”Борковской.
На задней обложке каждого тома издательство размещало обширную информацию о книге и ее авторе, что не является у нас общепринятой практикой. Первым редактором серии был Марек Халява/Marek Halawa, в настоящее время эту функцию выполняет Лидия Тимофейчик/Lidia Timofejczyk.
Основу серии составили романы, лишь книга Адама Холлянека/Adam Hollanek «Skasowac drugie ja/Стереть второе “я”» -- сборник из повести и нескольких рассказов, да «Trzecia brama/Третьи врата» -- антология, составленная из рассказов 14 авторов. Кроме «Homo divisus» и частично тома Холлянека, все тексты новые.
Знаменательно то, что в серии не вышло ни одной книги Станислава Лема (хотя могло бы выйти, например, «Фиаско/Fiasko»), из чего следует, что Лем не желает видеть свои книги в каких бы то ни было сериях, подозреваемых в связях с научной фантастикой. Это требование, впрочем, отвечает давно уже установившемуся разделению отечественной фантастики на Лема и всю остальную Польшу, и если принять это во внимание, никаких претензий издательству выставлять не следует.
Разделавшись с описанием внешнего вида серии, можно перейти к самому важному: ее содержанию. К сожалению, в отношении уровня публикуемых произведений «Fantastyka Polska» весьма неоднородна. Кроме более или менее удачных книг (“Adam, jeden z nas/Адам, один из нас”Конрада Фиалковского/Konrad Fialkowski, “Zlote Brighton/Золотой Брайтон”Яцека Натансона/Jacek Natanson, “Agent Dolu/Агент Низа”Марцина Вольского/Marcin Wolski) в ней есть и такие безобразия, как “Raport z planety Sol-3/Рапорт с планеты Сол-3”Ежи Есëновского/Jerzy Jesionowski и еще более жуткая диковина «Marsjnie są wśród nas/Среди нас есть марсиане»Эдварда Векеры/Edward Wiekiera.
Интерес к издательской серии WL был тем большим, что серию открывал новый роман Конрада Фиалковского. У этого, пожалуй, самого известного за границей (после Лема, разумеется) писателя было не так уж и много публикаций научной фантастики: один роман и два десятка рассказов. «Адам…» должен был не только удвоить количество романов Фиалковского, но и подтвердить его репутацию в стране, где читатели о нем почти совсем забыли. Так оно и случилось, поскольку Фиалковский обратился к библейским мотивам, что заранее гарантировало высокую оценку произведению независимо от того, как писатель сумеет ими распорядиться.
Фиалковский использовал типичный для научной фантастики сюжет о вмешательстве в земную историю иных существ, разумеется, превосходящих людей во всех отношениях. Эти существа обычно пребывают в блаженном покое. И что же заставляет их выходить из такого блаженного состояния в безвременье, которое является наивысшей формой созерцания? Желание оказать помощь жалким калекам и совершенным кретинам, каковыми они видят людей? С этим предположением еще можно согласиться, хотя вопрос, конечно, спорный: будет ли действовать в космосе доктрина Брежнева, неважно чем продиктованная: милосердием или амоком? Фиалковский, однако, уточняет, что это снисхождение богов к сирым обитателям мира сего производится ради ускорения их (обитателей) развития. Вот тут появляются уже серьезные сомнения, поскольку ускорение развития можно понимать по-разному, и можно под предлогом стремления к прогрессу совершать жуткие преступления. Фиалковский не сообщает, как трактуют эту категорию его самаритяне, но позволяет им творить все, что вздумается, полагая, что их мудрость гарантирует, что они не наделают ошибок.
Эта книжка, преисполненная столь наивных мыслей, уже тогда была анахроничной для польского читателя, имевшего за плечами опыт хотя бы того же военного положения. Фиалковский, похоже, не обращает на это внимания: его размышления кажутся столь же абстрактными, сколь и самодостаточными. Несмотря на то, что в начинаниях интервентов намечается кризис, автор не отказывает им в праве грубого вмешательства в жизнь другой расы. В итоге этот роман о событиях двухтысячелетней давности вульгаризирует библейские сюжеты, он холоден и «кибернетичен», хотя, конечно, его литературный уровень превышает тот, который принято считать средним уровнем научной фантастики.
Литературой совершенно иного плана оказался дебютный роман Яцека Натансона«Золотой Брайтон». Такой фантастики у нас еще не было. В романе «офантастичивается» современность, обычный город ХХ века. Его интерпретировали по-разному. По моему мнению, Натансон предложил необычайно интересное применение конвенции фэнтези. Cуть такого применения в создании магического пейзажа, в котором герой вынужден заниматься своими делами, стремясь к достижению каких-то своих, чаще всего не магических целей. Магия – фактор, без которого о фэнтези и речи быть не может, это обязательное и достаточное условие этой конвенции, все другое – не более чем мишура.
Действие так понимаемой фэнтези не обязательно должно разворачиваться в стране булатного меча, железного молота или стальных клещей для дробления костей; немного авторской изобретательности – и фэнтези можно направить в ХХI век, на космодром, в ракету и так далее.
Герой романа Натансона поехал в указанный в названии книги английский город, чтобы там, в расположенном в нем учебном лагере, усовершенствовать свои языковые знания и навыки. Приехав туда, он обнаружил, что в Брайтоне слова, жесты, поступки имеют как бы двойной смысл. Для непосвященного они ничего особенного не значат, однако, пользуясь определенным кодом, можно расшифровать их истинное значение. В городе ведется некая особая игра, некоторые места и люди в нем – дружественны, некоторые – враждебны. Роман вкусно читается, в нем есть немного международного товарищества (и невольных шуток над отдельными нациями), щепотка юмора, а для любителей – легкая, как теплый воскресный вечер, эротика. Лишь к одному можно, правда, прицепиться: автор, убедив уже читателей в том, что в Брайтоне действуют магические законы и что-то такое там происходит, ни формулировать эти законы, ни указывать цели игры никоим образом не желает. Знаю, но не скажу, а когда не сказать уже вроде бы как и нельзя, роман заканчивается. Это как если бы вам рассказывали длинный анекдот, а вы зевнули бы его соль, задремав ненароком или и вовсе отключившись после выпитой водки. Этот недостаток, впрочем, не столь уж и велик, чтобы помешать записать роман в плюс краковской издательской серии.
Туда же, в плюс, стоит записать и роман Марцина Вольского, главного редактора знаменитой радиопередачи «60 минут в час».
Преуспевающий 35-летний американец получает в наследство от родственника должность резидента Низа (то есть Преисподней) на Земле. Он должен реализовать тайный план Низа (отсюда и название “Агент Низа”), о чем и повествуется в большей части романа. Читатель, привыкший к отечественной жвачке, оказывается ослепленным фейерверком острот, языковых и ситуационных шуток, внезапных сюжетных поворотов – словом, всем тем, что составляет specialité de la maison Вольского.
Пример «Агента Низа» показывает, как улучшает фантастику внесение в нее хотя бы щепотки культуры, почерпнутой из другой области. В конце книги Верх пресекает выполнение тайного плана Низа, целью которого было светопреставление – не слишком оригинальная развязка сюжета, но на притягательности книги для читателей это никоим образом не сказывается.
По своему интересна антология «Третьи врата» -- сборник из пятнадцати рассказов молодых авторов, результативный для литературного конкурса журнала «Fantastyka» 1982 – 1983 годов.
Теперь уже несколько излишне экзальтированным кажется мне послесловие Мацея Паровского, в котором эти самые молодые авторы именуются «четвертым поколением» польской фантастики, что и тогда мне казалось поспешным, и сейчас кажется таковым (меланхолически замечу, что ни один из четырнадцати авторов не показал ничего выдающегося за семь лет, прошедшие с момента составления антологии). Однако сборник этих текстов можно счесть полезным не только как документ, но и как обзор творческих приемов, манер, эстетик, волнующих авторов проблем; напрягая зрение, можно увидеть в этих рассказах некие общие тенденции, солидарное мышление – тут Паровский, возможно, прав.
В свою очередь, «Гарингави, счастливый остров/Gar’Ingawi, wyspa szczęsliwa»Анны Борковской – это попытка написания сказочной фантастики, подобной фэнтези Урсулы Ле Гуин (в особенности ее «Земноморью»).
Писательница, как и ее великая предшественница, строит собственную Империю Полумира, где существует указанный в названии остров. И лишь одно следует заметить: книга толстая и из-за этого скучная и нудная до тошноты, мне не приходилось еще встречать человека, который прочитал бы ее до конца.
К сожалению, в серии не обошлось без срывов. В ней оказались два курьеза: “Raport z planety Sol-3/Рапорт с планеты Сол-3”Ежи Есëновского и “Marsjnie są wsród nas/Среди нас есть марсиане”Эдварда Векеры.
Роман Есëновского, бывшего первого секретаря Польского союза писателей, написан в виде рапорта, составленного членами исследовательской экспедиции, отправленной на Землю с планеты Логи (от “логики”?). Экспедиция прилетает на Землю и наблюдает на ней множество явлений, событий и вещей, резко отличающихся от тех, что они имеют у себя на Логи.
А на Логи все таково, каковым быть должно: понятий «народ», «государство», «религия» не существует, о Боге никто и слухом не слыхивал, песен там не поют, вина (как, впрочем, и других алкогольных напитков) не пьют, моды там нет, потому что от одежды не требуют ничего другого кроме функциональности, мяса не едят, говорят на одном-единственном языке и т.п. На Логи нет частной собственности на землю, как нет ее и вообще на что бы то ни было, нет деления на классы. Те, кому заведенные на Логи порядки не нравятся, подвергаются лечению в изоляторах, но не насильно, об этом и речи нет – исключительно добровольно, поскольку они сами осознают свою ущербность.
Короче говоря, Логи – это рай в понимании Есëновского; мне же это кажется больше похожим на помесь концлагеря и общества борцов за трезвость с сектой атеистов. Есëновский дает волю своим мечтаниям на тему правильного мироустройства. Насмехаясь над земными нонсенсами (а их и вправду хватает), он становится в позу того, кто лучше знает и кто ссылается на последнюю инстанцию, то есть тупо заученный рационализм. Это выходит на явь также при описании стран, посещаемых членами логианской экспедиции. Есëновский пользуется при этом сомнительными стереотипами, более чем выразительно обозначая свои симпатии: Америке достается критика, России – признание. Китай – это нечто чудное и непонятное. Польский народ «даже самими солотами (т.е. землянами. Прим. М.О.) считается странным». У французов в чести извращенные отношения между мужчинами и женщинами и порнография. Здесь у читателя зарождается смутная мысль: а ведь если бы кто-нибудь попытался издать подобное нагромождение бредней как произведение «нормальной» литературы, его бы, вероятно, вышвырнули из издательства, да еще, пожалуй, и избили бы палками. А под маркой НФ этот жуткий бред выдается за «метафорический образ Земли», который, разумеется, «побуждает читателя к глубоким размышлениям».
О деталях творения Векеры я лучше милосердно промолчу: прав был Рафал Земкевич, когда назвал его «литературоподобным изделием». Трудно понять, каким образом эта графомания просочилась сквозь фильтр ведущего некогда польского издательства. Позже, однако, в WL сообразили, что с Векерой что-то не так, и спихнули его в отпочковавшееся «Wydawnictwo Dolnosląskie», откуда книжка в конце концов и была направлена в печать, но ее графическое оформление отчетливо указывает на ее несомненную принадлежность к серии.
В целом «Fantastyka Polska» переживает кризис. Отечественный рынок писателей НФ, похоже, не в силах обслуживать столько издательских предприятий, сколько их мы наблюдаем сегодня. Неплохо стартовав, серия в последующие годы утратила разбег. При нарастающей конкуренции издательство позволило отобрать у себя ведущих авторов или не сделало ничего для того, чтобы их к себе привлечь. В результате серия пришла в упадок, который в какой-то мере отражает соответствующие трудности, переживаемые всем издательством «Wydawnictwo Literackie». Не видно концепции восстановления серии, которая начинает плестись по своим следам. Об этом свидетельствует очередная планируемая к изданию в серии книга: «Biohazard/Биориск»Конрада Фиалковского, то есть еще один сборник все тех же самых рассказов автора «Волокна Клапериуса». ( Книга вышла в 1991 году, замкнув, похоже, серию. W.)
Пани Лидия говорит, что в состав серии должны были войти хорошие в литературном отношении произведения хороших писателей. Предполагалось также, что в ней окажутся разнородные произведения, образующие как бы поперечное сечение польской фантастики, показывающие ее возможности, тенденции ее развития. Эти прекрасные планы нашли воплощение, пожалуй, лишь наполовину. Конечно, «Fantastyka Polska» разнородна (иногда даже чересчур), но не все ее авторы – хорошие писатели, да и с литературным уровнем разное случалось. Вопреки ожиданиям, она так и не превратилась в престижную серию, публикация книги в которой стала бы наградой для автора, а сегодня она и вовсе дальше от этого, чем когда бы то ни было. Политика затыкания дыр переизданиями с сомнительной привлекательностью свидетельствует, что издатель понятия не имеет о том, что с серией делать. Вы скажете, что качество книжной серии не может быть выше качества жанра, наполняющего ее своим продуктом. И разминетесь с правдой. Мне кажется, что польская фантастика чувствует себя в последнее время гораздо лучше, чем «Польская фантастика».
5. В блоке польской фантастики печатается небольшой рассказ «Posłaniec/Гонец» Анджея Джевиньского/Andrzej Drzewiński – молодого (на тот момент) писателя, о котором мы уже говорили в связи с публикацией его рассказа «Zabawa w strzelanego» в «Фантастыке» № 1(1).
Рассказ сопровождает довольно стильная, но анонимная иллюстрация. В «Гонце» фантастики всего ничего, но четко выписаны реалии мира, лишь самую малость отличающегося от нашего (известного нам из истории), а герои – не ходульные схемы, а люди каждый со своим характером. Рассказ вошел в сборник лучших публикаций «Фантастыки» за первые 10 лет существования журнала «Co większe muchy».
Рассказ перевел на русский язык Е.Дрозд, его можно найти в сборнике «Истребитель ведьм». О писателе можно почитать здесь Карточка рассказа лежит тут
6. Еще один небольшой (на журнальную страницу) рассказ «Linia/Линия» принадлежит перу Яцека М. Хохензее/Jacek M. Hohensee (род. 1943) – поэта, прозаика, сатирика, художника, графика, сценариста радио- и телевизионных спектаклей, автора нескольких книжек стихов и рассказов.
Этот абстрактно-психологический этюд -- единственная его публикация в «Фантастыке».
7. Замечательный «Словарь польских авторов фантастики» стараниями Анджея Невядовского пополняется еще двумя персоналиями: Яна Добрачиньского/Dobraczyński Jan (род. 1910) – прозаика, эссеиста и публициста, и Анджея Джевиньского/Drzewiński Andrzej (род. 1959) – физика, автора НФ. Здесь же публикуется отрывок из единственного НФ романа Я.Добрачиньского «Вычерпать море» («Wyczerpać morze», Warszawa, PAX, 1981).
8. В отделе рецензий Лешек Бугайский/Leszek Bugajski, обсуждает знаменитую книгу знаменитого швейцарского психолога и психиатра Карла Густава Юнга «Современный миф», только что вышедшую в переводе на польский язык (Carl Gustaw Jung «Nowoczesny mit. О rzeczach widywanych na niebie», przekład i przedmowa Jerzego Prokopiuka. Кrаków, Wydawnictwo Literackie, 1982), а Кшиштоф Соколовский/Krzysztof Sokołowski пишет о новом, еще не переведенном, романе Артура Кларка «Космическая одиссея – 2» (Arthur C. Clarke «2010 – Odyssey Two», Granada Publishing Limited, London-Toronto-Sydney, 1982).
9. В большом эссе «”Ludzie ery atomowej”/”Люди атомной эры”» Анджей Вуйцик/Andrzej Wójcik пишет о романе польского писателя Романа Гайды с тем же названием (Roman Gajda «Ludzie ery atomowej», Warszawa, «Iskry», 1957). Этот роман был написан в 1947 – 1948 годах, но вышел из печати лишь девятью годами позже мизерным (8 тысяч экземпляров) тиражом, из-за чего не сыграл в развитии польской фантастики той роли, которую мог бы сыграть.
Главный герой – человек середины XX века, попадает (был заморожен во льдах Антарктиды, случайно нашли и разморозили) в технически развитый социалистический мир XXI века, в котором, однако, хватает антагонистических конфликтов. «Книга Романа Гайды внешне выглядит идолопоклоннической по отношению к науке, не имеющей границ в своем развитии. Однако на самом деле она наполнена глубокими и горькими раздумьями над сферой влияния и использованием отдельных научных открытий, над моральной, общественной и интеллектуальной зрелостью человека, его умственным поспеванием за собственными делами. То есть затрагивает большинство тем и сюжетов, характерных для новейшей научной фантастики и связанных с социологической, психологической, исторической проблематикой, пытается представить, каковым является влияние ученого на изменения обычаев, этики, философии, психики. Несмотря на существенную слабость в литературном отношении, это одна из самых ценных книг в своем жанре». Надо сказать, что А.Смушкевич также высоко ценил эту книгу и уделил добрых несколько страниц ее рассмотрению в своей монографии. Ее автор, Роман Гайда/Roman Gajda, родился в 1908 году в Пабяницах/Pabianicy. Отец был ткачем, мать работала в прядильне. Из-за трудных материальных условий, в которых рос будущий писатель, он окончил лишь начальную школу. Сменил ряд профессий, занимаясь самообразованием. Дебютировал в 18-летнем возрасте стихами и заметками в местной прессе. Незадолго до начала войны завершил написание книги «Город моей юности/Miasto mojej mlodości». Издательство «Rój» взялось было за ее публикацию, но этому помешала война. В годы оккупации Роман Гайда скрывался от гестапо, преследовавшего его за написание газетной заметки, в которой высмеивался Гитлер. Еще в военные годы Гайда начал сотрудничать с редакцией газеты «Glos Ludu», затем работал в редакции PAW(Polska Agencja Wydawnicza).
В 1970 году вышла первым изданием его книга «Cловарь английских идиом/Wybór idiomów angielskich». До 1983 года книга имела три издания. Роман Гайда был также автором сценария радиопьесы "Таити/Tahiti" и готовил к печати свои дневники 1945 – 1960 годов. Обо всем, что здесь написано, Анджей Невядовский знал еще в 1983 году, а вот мне, увы, добавить к его информации нечего. Ах, да, «Люди атомной эры» печатались-таки вторым изданием («Wydawnictwo Lódzkie», Lódz, 1986). Оно имело такой вот вид.
10. Во врезке приводится информация об отделе PSMF в Лодзи.
11. Впервые в журнале появляется большая статья, посвященная НФ кино – современным на тот момент технологиям съемок и показа, которая называется «Kubrick, Spielberg, Lukas i inne/Кубрик, Спилберг, Лукас и другие». Автор – Михал Заблоцкий/Michał Zabłocki. Статья иллюстрирована фотографией Лукаса и кадрами из его фильмов.
12. В статье «Spotkać mamuta/Встретиться с мамонтом» Мацей Иловецкий/Macej Iłowiecki обсуждает возможности клонирования. Статья иллюстрирована рисунком МАРЕКА ЗАЛЕЙСКОГО/Marek Zalejski.
13. Здесь же небольшая (на полстранички) подборка научно-популярных заметок цикла «Космос начинается на Земле».
14. В рубрике «Parada wydawców» публикуется интервью, взятое Мацеем Паровским/Maciej Parowski у Бронислава Кледзика/Bronisław Kledzik – заведующего отделом польской художественной литературы в Познаньском издательстве (Wydawnictwo Poznańskie). В этом издательстве еще в 1950-х годах выходила серия PAS (Przygoda – Awantura – Sensacja), в которой было помимо прочего опубликовано "кое-что из польской фантастики (Витольд Зегальский/Witold Zegalski, Эугенюш Морский/Eugeniusz Morski, сборники рассказов Хмелевского/Chmielewski) и появилась пара переводных книг НФ (А. Конан Дойль, М. Шелли)". (Тут, похоже, какая-то путаница. Серия PAS издавалась в 1957 -- 1960 годах. Всего в ней вышло 17 книг (в т.ч. одна из книг двумя изданиями). Сборников Хмелевского там нет. Нет Хмелевского и в библиографии Изворского. И с Шелли тоже что-то не то, не выходила она в этой серии. Вне серии, в 1958 -- да, было дело. ) До 1970-х годов серия не дожила, но кое-что из фантастики продолжало выходить уже без униформы, а в 1976 году стартовала новая серия – SF, в которой издавалось 3-4, иногда 5 книг в год (это примерно 6-8% издательского профиля). К моменту разговора Паровского с Кледзиком серия насчитывала уже около 20 названий, среди которых были как авторские книги (Чеслав Хрущевский, Яцек Савашкевич, Витольд Зегальский, Виктор Жвикевич, опять же Антоний Смушкевич со своей «Волшебной игрой»), так и весьма представительные антологии: венгерская, румынская, польская, сборная писателей соцстран.
Позже к ним добавились также чехословацкая и немецкая (ГДР) и, возможно, другие. Полного списка серии у меня нет, нет его и на любимом польском сайте. Однако до начала (и чуть позже) 1990-х его легко составить, а в 1992 году государственное Познаньское издательство было ликвидировано. Оно возродилось, правда, в 1993 году, но уже под чьей-то ведомственной эгидой, и с тех пор вплоть до 2012 года публиковало лишь учебники, а также научную и научно-популярную литературу. С 1912 года, уже полностью приватизированное, оно издает вдобавок ко всему указанному также и художественную литературу. Возможно, я когда-нибудь займусь составлением такого списка, если меня никто не опередит. Ну а пока выставлю-ка я еще несколько обложек книг этой серии.
15. В блоке «Читатели и “Фантастыка”» -- пятая «посадка», иллюстрированная графической работой ИЕРОНИМА КОЗЛОВСКОГО/Hieronim Kozłowski.
Читатели:
a) жалуются на плохое качество бумаги, из-за которого иллюстрации неважно смотрятся;
б) хают рисунки и кое-какие из живописных работ художников журнала, особенно те, которые напоминают по стилю иллюстрации журнала «Przegląd Techniczny»;
в) недоумевают по поводу пристрастия редакции к публикации фрагментов старой польской фантастики на «пожелтевших страницах»;
г) требуют списков НФ книг, изданных тем или иным издательством при оказии знакомства с ними в рубрике «Парад издательств»;
д) требуют больше науки на страницах журнала (причем блок «Космос начинается на земле» почти единодушно осуждают) – рассмотрение возможности контакта с обитателями других планет, проблемы развития космонавтики, родственных ей отраслей науки и техники, медицины.
Редактор:
а) молчит насчет бумаги, да и что тут скажешь -- хорошо хоть такая есть;
б) да, пластику номеров нашего журнала попробуем постепенно менять. Меня лично тоже нервируют излишняя деформированность и карикатурность многих из иллюстраций, но такова мода;
в) удивляюсь непринятию «пожелтевших страниц». Очарование старых текстов мне кажется несомненным, а сравнение их с современными текстами преумножает наши знания, помогает следить за сменой стилей и техники письма;
г) тут пойдем навстречу – будут вам списки;
д) согласен с необходимостью актуализации материалов из отдела науки, мы затронем там кое-какие новые темы, находящие отражение в НФ (достижение бессмертия человека, например) и
е) еще раз повторяю: ну нет у нас в редакции старых номеров журнала для рассылки читателям…
16. В разделе «Комикс» -- очередной отрывок из приключений Фанки Коваля под названием «С высоты птичьего полета/Z lotu ptaka».
17. В «Списке бестселлеров» перемен почти нет. Однако сообщается о выходе из печати нескольких новых книг.
облако тэгов
