fantlab ru

Все отзывы посетителя Frd981

Отзывы

Рейтинг отзыва


– [  5  ] +

Валерий Панюшкин «Код Горыныча: что можно узнать о русском народе из сказок»

Frd981, 28 июля 2020 г. 23:45

Человек, для которого литература является профессией и источником дохода, часто вынужден браться за «горячие» темы, чтобы просто физически выживать. Но всегда существует нечто, «для души», пишущееся не ради заработка.

Для Валерия Панюшкина такой отдушиной стали русские народные сказки. Причем, не в плане исследования их литературных достоинств или классификации, а в плане моделирования менталитета и побудительных мотивов их героев.

***

В качестве примера приведу небольшой фрагмент анализа сказки «Старая хлеб-соль» из «Кода Горыныча».

*

«Мы уже отмечали неоднократно, что русские сказки (как, впрочем, и любой, вероятно, фольклор на свете) совершенно чужды морали. Они вовсе не учат добру, как принято о них думать и как принято говорить о них на школьных уроках литературы. Они бесстрастно констатируют, что мир замешен на зле, на подлости, на обмане, на предательстве. Мы, глядя на мир, описываемый сказками, сказали бы, что он ужасен, отвратителен. Но сказка не знает оценок. Сказка просто говорит: мир — таков. И это, заметим к слову, роднит сказку с современными средствами массовой информации…

Однако же даже на фоне привычной этой аморальности сказка «Старая хлеб-соль» шокирует меня. Всеобщая неблагодарность, всеобщее вероломство, всеобщая подлость не просто констатируется этой сказкой, а активно насаждается главным героем, как если бы мир у человека рухнул, появись благодарность на свете.

Начинается сказка со сцены охоты. Охотники гонят бирюка (т. е. матерого волка). Спасаясь от преследования, бирюк выбегает в поле, где мужик молотит зерно тяжелым цепом. «Спрячь меня в мешок», — просит волк крестьянина. И тот прячет волка в мешок, и охотники проходят мимо, не отличив мешок с волком от лежащих на гумне мешков с зерном. Как только охотники уходят, крестьянин развязывает мешок, выпускает волка, и зверь, сообразив, что спасший ему жизнь человек один и без оружия, вознамеривается спасителя своего сожрать.

«Я ж тебя выручил, а ты меня съесть хочешь», — мужик пытается воззвать к совести волка.

«Старая хлеб-соль забывается», — парирует волк в том смысле, что нету такого обычая — испытывать к благодетелям своим благодарность.

Насилу крестьянин уговаривает волка повременить немного со съедением и спросить у прохожих, забывается ли старая хлеб-соль или нет. Разумеется, им встречаются старый пес и старая лошадь, которых после многих лет верной службы хозяин выгнал из дома. Наверное, в тысяче сказок бродят по дорогам эти пес и лошадь, доказывая каждому встречному, что благодарности не существует. Разумеется, и мужику с бирюком пес и лошадь говорят, что «старая хлеб-соль забывается» и что быть, следовательно, мужику съеденным.

Но затем мужику и бирюку встречается лиса. «Как же ты залез в мешок?» — удивленно спрашивает лиса волка. «Да вот так и залез». — «А ну покажи, — сомневается лиса. — Не верю».

Ради лисы устраивается следственный эксперимент. Волк забирается в мешок, как забирался, прячась от охотников. Крестьянин завязывает мешок, как завязывал на гумне. И лиса говорит мужику: «А теперь покажи мне, как ты молотил».

Догадливый крестьянин принимается молотить тяжелым цепом увязанного в мешок волка. И молотит до смерти. А лиса стоит рядом и смотрит. Последний удар цепа спасенный лисою крестьянин обрушивает лисе на голову.

Он убивает ее одним ударом со словами: «Старая хлеб-соль забывается». Убивает потому, что иначе не только старая лошадь и старый пес ходили бы по миру со своими сказками о неблагодарности, а ходила бы и лиса, проповедуя справедливость. И весь замешенный на зле и обмане сказочный мир рухнул бы.»

*

В чем причины такой жестокости народного фольклора? Прежде всего, в условиях той среды, в которой он формировался и имел хождение.

В книге Александра Никонова «История отмороженных» есть глава «Так жить нельзя!», целиком состоящая из рассказа выдающегося историка Леонида Васильевича Милова. После его подробного описания жизни и быта русского крестьянства, которое существовало буквально на грани физического выживания, уже перестаешь удивляться жестокости и аморальности отражавшего эту жизнь фольклора.

На Западе тоже прошли через эту стадию. Например, в «Сказке сказок» Джамбаттиста Базиле, изданной в 1636 году, мачеха Золушки отрубила своим дочерям по кусочку ступни, чтобы размер их ноги соответствовал размеру туфельки, и заезжий принц вовсе не разбудил поцелуем спящую красавицу, а грубо изнасиловал её.

Но еще триста с лишним лет назад в Европе поняли, что детям ни в коем случае нельзя читать подобные произведения. Из семи историй, составивших «Сказки матушки Гусыни» Шарля Перро только «Красная шапочка» имела оригинальный сюжет, все остальные были «милосердными» переделками и пересказами фольклорных историй.

***

Русским народным сказкам повезло гораздо меньше. Конечно, спасибо К.Д. Ушинскому, который для начальных классов земских школ переработал народный садюшник о курочке-пеструшке в любимую с детства «Курочку Рябу», но большинство сказок до сих пор переиздаются в первоначальном виде. Стоит взять более-менее объемный сборник, чтобы удостовериться в правоте выше сказанного.

Оценка: 10
– [  5  ] +

Джулия Сисс, Марсель Детьен «Повседневная жизнь греческих богов»

Frd981, 12 июля 2020 г. 01:24

Сразу же возникает вопрос: «А может ли быть у богов повседневная жизнь?». И даже, если она действительно существует, то кто ее видел?

Но такие вопросы может задавать только носитель современного мышления, воспитанного на персональной ответственности за свои поступки. Древние греки жили в совершенно ином ментальном пространстве. Их боги были не чем-то внешним, далеким, недоступным. Они были полноправными гражданами городов, имели свои земельные наделы, храмы-жилища и даже «питались» вместе с горожанами, правда, не мясом, а ароматным дымом, поднимающимся над алтарями, в которых горели кости обильно смазанные салом принесенной жертвы.

Труд Джулии Сисс и Марселя Детьена можно сравнить с хорошей аналитикой, когда авторы, перелопатив огромное количество первоисточников, все разложили по полочкам и представили на суд читателя прекрасное введение в устройство древнегреческого мира. Введения, без которого совершенно не понятны письменные источники того времени.

***

Книга разделена на две части. Первая – это подробный анализ гомеровской «Илиады», точнее, тех её мест, которые относятся к жизни богов. Вторая половина книги, написанная Детьеном, описывает устройство и жизнь греческого полиса, где мифология была неотъемлемой и важной частью каждодневного бытия.

Греческие боги могучи, но не всесильны. У них есть распределение обязанностей и иерархия, но даже Зевса-громовержца можно было обмануть или усыпить, пытаясь направить развитие событий в нужное русло.

В этом плане весьма показательно поведение Геры. Неугомонная сестра и супруга властителя Олимпа постоянно провоцирует Зевса и бросает ему вызов. Когда ей потребовалось отвлечь его от земных дел, она не придумывает ничего лучшего, как прибегнуть к соблазнению.

Скрывшись от любопытных глаз, закрыв огромные с тайным засовом двери, Гера начинает совершать тщательный туалет: «Прежде всего она смыла весь прах с обольстительной кожи светлой амброзией; после вся жирным натерлась елеем, что находился у ней, благовонный, божественный, стоило тронуть его в меднозданном чертоге Зевеса — и аромат разливался кругом по земле и по небу, этим елеем она, умастив роскошное тело, волосы стала чесать, заплетая руками их в косы; светлые, пышно они с головы ниспадали нетленной» (Илиада, XIV, 170—177).

Затем приходит черед одежды:

«В легкий богиня затем облачилась покров, что Паллада, долго трудясь, ей соткала и дивным шитьем испестрила. Пряжками этот покров на груди застегнув золотыми, Гера приладила пояс, украшенный ста бахромами, яркие вдела в отверстья ушей, проколотых ровно, серьги о трех жемчугах и большой красотой засияла. Дивная в сонме богинь покрывалом окуталась сверху, сшитым недавно, прекрасным, сияюще белым, как солнце. Пару сандалий красивых к блестящим ногам подвязала» (Илиада, XIV, 478—486).

Придав себе вид элегантной красивой женщины, «и украшения все возложив на цветущее тело, вышла из спальни она...» (Илиада, XIV, 487—488).

Но вряд ли Гера даже в таком виде достигла бы желаемого, если бы не одна важная деталь. Перед тем как отправиться к Зевсу, прекрасная богиня раздобыла чудодейственное средство: пояс, который Афродита, искушенная в любовных утехах, носит на груди, «пояс цветной (...) дивно расшитый, в котором таились все чары богини. В нем и любовь, и желанья, и сладкие сердцу беседы, в нем и соблазн речей, ослеплявших порою и мудрых» (Илиада, XIV, 214—217).

Что было дальше – общеизвестно. Зевс по уши влюбился в свою супругу. (Интересно, каково ей было слушать от обуреваемого страстью мужа, насколько сильно его желание — гораздо сильнее, чем желание, испытанное им некогда к Ио, Данае, Европе, Семеле, Алкмене, Деметре и даже к самой Гере в тот момент, когда он ее впервые соблазнил).

***

Но оставим любвеобильных богов и перейдем к устройству греческого полиса.

В 379 году до н. э. Дионисий Сиракузский отправил морем экспедицию против Фурий. Триста кораблей, груженных тяжеловооруженными воинами, должны были легко захватить город, но тут вмешался северный ветер Борей, который устроил шторм и потопил флот Дионисия.

Благодарные граждане Фурий тут же приняли декрет, присуждающий богу ветров гражданство: ему, как новому гражданину, полагались дом и земельный надел, не считая ежегодно устраиваемого в его честь праздника.

(Из-за некорректного перевода в книге Дионисий назван Денисом, а Фурий – Туриори).

«Божественные дела» — обсуждение календаря и правил ритуала жертвоприношений являлись важнейшей частью ассамблеи жителей любого греческого города. Они не только шли первыми в повестке собрания, но при их обсуждении запрещалось присутствовать негражданам, даже имеющим великие заслуги.

Вообще, гражданство в древнегреческом мире значило не меньше, чем в современном. Наглядный пример, оракул предсказал, что войска под руководством Тизамена победят в пяти битвах. Спарта тут же захотела привлечь его на свою сторону, но полководец включил в контракт требование гражданства «со всеми правами» (т.е. допуск к обсуждению «священных дел»). Жители Спарты вознегодовали от такой наглости, и сделка не состоялась. (Хотя, по другим источникам Тизамен вместе с братом спартанское гражданство все-таки получил).

Еще один пример, наглядно демонстрирующий огромную роль мифологического начала в повседневной жизни греков. Афиняне уступили своим соседям из Эгины два ствола оливкового дерева, чтобы те смогли вырезать из них божества плодородия. Взамен они потребовали ежегодную арендную плату в виде жертв, приносимых по афинскому ритуалу. Но согласившиеся на эти условия жители Эгины не подозревали, насколько придирчивыми и скандальными окажутся их соседи, постоянно уличавшие в нарушении правил жертвоприношений. В результате, эгиняне срочно созвали ассамблею и ввели против Афин торговое эмбарго, запретив ввоз оттуда любой глиняной посуды, в производстве которой те держали монополию.

***

Греки своим искусством и повседневной жизнь заложили множество культурных кодов, которыми мы пользуемся и по сей день. У них существовал и «круглый стол», за которым были все равны и каждый получал одинаковую долю жертвенного животного. И «семья» или «род», члены которого имели разный социальный статус, но обязаны были заботиться друг о друге. И даже хождение строем под надзором надзирателей пошло из обязательного обряда обхода молодежью множества алтарей города.

Интересная книга. Рекомендуется к прочтению перед тем как брать в руки Гомера, Гесиода, Еврипида, Платона и прочих древних мыслителей.

Оценка: 8
– [  10  ] +

Кен Кизи «Над кукушкиным гнездом»

Frd981, 11 июля 2020 г. 01:24

Удивительный текст. Сочетание классического романа девятнадцатого века, с модернистскими изысками начала двадцатого и галлюциногенным бредом из 50-х.

Если в веке девятнадцатом считалось нормой посвятить несколько страниц описанию природы (дуба) или вида из окна, то Кизи тратит столько же места на какой-нибудь разговор или малозначительную сцену. Специально подсчитал, первое знакомство Макмёрфи со своим окружением в психлечебнице заняло целых двенадцать страниц. Каждое движение (физическое или духовное) отрефлексировано и подробно описано настолько, что сразу же возникает визуальная картинка.

Галлюциногенное мышление хаотично и нелогично, но в романе на удивление мало постмодернистских и модернистских приемов. За исключением нескольких потоков сознания, да видений индейского вождя-Бромдена, которому всюду мерещатся живые роботы, набитые микросхемами, и аппаратура, управляющая мыслями, все остальное не выходит за рамки реальности.

И вот об этой реальности хотелось бы поговорить поподробнее.

***

Есть такое понятие – аберрация. В социологии и истории под ним понимается приписывание объекту или явлению свойств, которых у него нет. Рассматривая какую-нибудь ситуацию в прошлом, мы неосознанно проецируем на нее сегодняшние моральные установки, хотя это может быть весьма далеко от действительности.

«Кукушке…» Кизи такой аберрации досталось в полной мере. Чего только в нем не видят, пытаясь найти ответы на вопросы сегодняшнего дня. И противостояние Личности и Системы, и миссионерские мотивы, и целый манифест поколения, забывая, что все описываемое имеет вполне реальную основу. Кизи заложил в роман свои ночные разговоры с пациентами госпиталя ветеранов в Менло-Парке. Разговоры, в которых он часто находился под действием ЛСД и мескалина, участвуя в экспериментах по изучению влияния психоделиков. Наложите все это на только что закончившееся десятилетие маккартизма, с его охотой на инакомыслящих, запретами на профессии и Управлением по контролю над подрывной или антиамериканской деятельностью, и вы получите полную картинку происходящего в романе.

Мир, выстроенный Кизи, самодостаточен. Есть пациенты, списанные с реальных личностей, и есть медперсонал, тоже вполне реальный.

***

Половина нашего сознания зиждется на стереотипах и рефлексах – устойчивых откликах на стандартные ситуации. И эти стереотипы могут касаться не только вещей, но и мировоззренческих установок.

Ночная сестра с католицизмом приняла и рефлекс веры в чудо, яростно пытаясь по вечерам содрать крестом с лица и груди родимое пятно. С точки зрения разумного человека её действия – бред. Но в системе координат сестры они логичны и обоснованы. А неудача объясняется недостатком истинной веры.

Что такое старшая сестра Гнусен? Совокупность своих стереотипов, оправданных высшим смыслом служения, приобретенным в госпиталях Корейской войны. И здесь важно понимать, зачем человек использует их? Ответ прост – для экономии жизненных сил, облегчения существования и, может быть, получения толики аперитива удовольствия. Не надо думать, главное – следовать раз и навсегда заведенному порядку.

Давайте представим отделение психиатрической больницы из романа Кизи. Постоянный тошнотворный запах человеческих экскрементов, без задержки вываливающихся и выливающихся из «овощей». Пациенты, большая часть из которых не понимает логики стандартной человеческой речи и реагируют либо на интонацию, либо на угрозу насилия, либо на последующее наказание. И при этом, объединившись, они превращаются в агрессивную толпу, направленную против любого подходящего объекта.

*

«- Мать честная, только послушать вас, — говорит Макмерфи. – Уши вянут, ей-богу. Только и слышишь — жалобы, жалобы, жалобы. На сестру, на персонал, на больницу. Сканлон хочет разбомбить заведение. У Сефелта во всем виноваты лекарства. У Фредриксона – семейные неприятности. Просто ищете, на что свалить.»

*

Полноценными людьми они становятся только в воображении читателей. Но, если, раскрывших роман и выражающих неподдельное негодование, поместить внутрь описываемой ситуации, то большая часть из них через неделю вела бы себя в точности как сестра Гнусен. Ибо ее поведение естественно. Она просто хочет минимизировать затрачиваемые усилия, а для этого надо часть обязанностей переложить на самих пациентов – по сбору информации о поведении своих соседей, по закручиванию разболтавшихся винтиков, по уборке помещений, наконец.

***

Не стоит идеализировать и Макмёрфи. Он просто воспроизводит те навыки и умения, которые приобрел в прошлой жизни. Ведь он попал в «рай». Кормят – не сравнить с колонией, не мешают обыгрывать сополаточников и даже изредка отпускают на волю. Но после первого насыщения, появляются и другие желания – развлечений, женщин, выпивки… И его, на самом деле, тяготит та роль, которую он занял для своего окружения.

*

«- Становлюсь, можешь не сомневаться. Почему это я должен бросаться вперед всех, когда вы начинаете ныть, что спальню запирают и держат сигареты у сестры? Я сперва не понял, чего вы кинулись ко мне все равно как к спасителю. А потом случайно узнал, что от сестер очень сильно зависит, кого выпустить, а кого нет. И очень быстро раскусил вас. Я сказал: «У, эти скользкие ребята прикупили меня, навьючили на меня свою поклажу. Надо же, обдурили самого Р.П.Макмерфи». – Он задирает подбородок и с ухмылкой смотрит на весь наш ряд. — Вы поймите меня, ребята, не хочу вас обидеть, но на хрен мне это нужно? Я не меньше вашего хочу отсюда выйти. Мне задираться со старой стервятницей так же опасно, как вам.»

*

Но так уж получилось, что Мак еще не стал законченным циником. Он еще чувствует ответственность за тех, кому дал надежду. Что, в общем-то, и погубило его.

А еще он устал. Просто устал от жизни. От вечного круговорота драк, ранений, тюрем, больниц… Ему захотелось покоя. Притвориться паинькой и выйти на свободу, устроившись где-нибудь в Калифорнии (как это после случится с самим Кизи).

Так заманчиво. Но есть два десятка глаз, смотрящих на тебя. И ты должен встать и идти убивать сестру Гнусен.

***

Увы, человечество редко интересует, что происходило в реальности, и каковы были настоящие мотивы совершаемых действий. Ему нужны символы.

Очень точно это сформулировал Славой Жижек (правда, по другому поводу):

«Когда люди скорбят по поводу утраты аутентичного тибетского образа жизни, они делают это вовсе не из сочувствия к реальным тибетцам. Если мы чего-нибудь хотим от тибетцев, так это того, чтобы они практиковали аутентичную духовность за нас, с тем чтобы мы могли и дальше играть в свои безумные консьюмеристские игры.»

***

И еще несколько слов о фильме Милоша Формана, поставленного по роману. Кизи не принял его, хотя тот и получил пять «Оскаров», не считая 28 других наград. Не принял из-за оттеснения на второй план вождя-Бромдена, в которого он вложил много себя реального. Но Форман создавал свой непротиворечивый мир. Мир, в котором, вождь не мог решиться на убийство Макмёрфи после лоботомии. И делает это по просьбе самого Мака, озвученной до операции. И в это мне верится как-то больше.

P.S. В 1949 году за разработку и применение техники лоботомии была вручена Нобелевская премия по медицине. И только в Америке было сделано около 70 тыс. операций.

Оценка: 9
– [  1  ] +

Анатолий Ким «Белка»

Frd981, 10 июля 2020 г. 00:25

Руководители СССР были, в общем-то, неглупыми людьми и прекрасно понимали, что по уровню жизни советская страна безнадежно отстала от загнивающего Запада. И никакой «железный занавес» не перекроет просачивание информации, что университетский профессор «там» живет не хуже члена ЦК «здесь».

А значит, нужно было выпускать пар недовольства. В качестве предохранительного клапана использовались добровольно-принудительные ссылки на великие комсомольские стройки, а для оставшихся было придумано «зеленое движение» борцов за экологию.

В литературе и искусстве тоже были свои «клапаны». Открытая насмешка Запада над идеологически-выверенной продукцией заставляла терпеть и Арсения Тарковского, и Георгия Шенгелию, и Алексея Германа…, а в литературе – целый слой интеллектуалов-«шестидесятников». Они, как бы, заменяли недоступные советским читателям лучшие образцы модернизма и постмодернизма. И надо сказать, что заменяли вполне достойно. Проза Битова, Трифонова, Аксенова и многих других поэтов и писателей того времени выдержала испытание и вошла в историю.

Но были и «имитаторы», которые, взяв форму, так и не смогли наполнить ее достойным содержанием. На мой взгляд, Анатолий Ким со своим «магическим реализмом» принадлежит именно к этой когорте.

***

С литературной точки зрения «Белка» не выдерживает никакой критики. Если к языку особых претензий нет, он вполне соблюдает формальные требования гладкости и образности, то сюжетная конструкция разваливается прямо на глазах.

Писатель, на самом деле, только закладывает основы создаваемого мира. Дальше тот начинает жить и развиваться по собственным законам, а сам «создатель» превращается в летописца.

Смотрим на то, что сотворил Ким. Четыре человека-белки-художника живут среди более грозных людей-оборотней, которые почему-то всячески пытаются задавить их творческие способности и даже убить. Но, начнем с того, что перед нами еще только неопытные подмастерья, не закончившие даже худучилище, которым до настоящих художников еще расти и расти. И факт наличия внутри каждого из них непризнанного гения ничем кроме взаимного восхищения внутри четверки не подтверждается. Более того, когда Георгий получает все условия для творчества, он не может написать ни одной картины, и единственное, на что его хватает, это гонять по холсту вымазанных в краске жуков.

Но почему-то эти оборотни-белки и есть «настоящие» люди, несущие через века светлые идеи человечества. В чем им всячески мешают завистливые бульдоги, пингвины, быки и прочая мощная живность, скрывающая свои масонские устремления под видом «Клуба любителей домино».

Ким свалил в одну кучу и оборотней, и вампиров, и воскрешение из мертвых, и сюжеты западных блокбастеров 80-х, и неприкрытые цитаты из малотиражной в те времена классики.

От воскресшего из мертвых зомби-Мити, который почему-то виден людям, может есть и даже писАть, но только на свежевыстроганной доске, просто тошнит. Как и от очеловечивания дельфина и превращения его в работника издательства, вытаскивания с того света жены главного героя (на самом деле – коровы), исчезающего карлика с будильником и плоских людей. Конечно, можно сказать, что Ким следует заветам современного фэнтези, которое переписывает сказки с применением литературных приемов, выработанных реалистической традицией. Но за что же так издеваться над читателем?

А неприкрытые цитаты из «Мастера и Маргариты» в виде рака у Артюшкина и голой гетеры, подающей Георгию шляпу, ничего кроме раздражения не вызывают. В 80-е, когда Булгаков издавался мизерными тиражами для валютных «Березок», это может и смотрелось оригинальным, но сейчас-то «Мастера…» проходят в школе.

И даже заигрывание с модернизмом, когда один абзац идет от имени одного героя, а следующий – другого, смотрится, скорее, неуклюжей попыткой пристроить когда-то недописанные сценарий или пьесу. Если уж так хочется сохранить полюбившуюся структуру, то для этого есть специальные формы: роман в диалогах, греческая трагедия, наконец.

Вообще, роман смотрится большой компиляцией, попыткой свалить в одну кучу недописанные когда-то вещи, при этом автор даже не утруждает себя выстраиванием единого сюжета и не задумывается над целостностью созданного мира.

Конкретный пример. Вначале идет совершенно немотивированная драка между художником Корнеем Выпулковым и Георгием. А после получасового побоища, когда «они сидели по разным углам, тяжело дыша и хлюпая разбитыми носами», Георгий вдруг произносит монолог на полстраницы текста, который по стилистике больше соответствует речи абсолютно спокойного человека, удобно развалившегося в кресле.

***

Вердикт. Очень слабое с литературной точки зрения произведение, напичканное «псевдофилософскими» мыслями. Претендующее на оригинальность только в отсутствии первоисточников. Плюс, просто патологическая ненависть к богатым, которые обязательно должны быть моральными уродами, масонами или, на худой конец, одержимыми бесами.

Оценка: 6
– [  15  ] +

Евгений Замятин «Мы»

Frd981, 8 июля 2020 г. 01:02

«Мы» — это «первоисточник», из которого многие черпали свое вдохновение. Воздействие мощной прозы Замятина легко прослеживается и в «Дивном мире…» О.Хаксли, и в «1984» Дж.Оруэлла, и в «451° по Фаренгейту» Брэдбери, и в «трилогии Каммерера» братьев Стругацких…

Судьба романа удивительна. Написанный в 1920 году, он долгое время существовал только в рукописи, которую Замятин читал на литературных вечерах Ленинграда и Москвы. Первые книжные издания были переводами на английский (1924) и французский (1929). (Последнее, кстати, было сделано по инициативе Ильи Эренбурга). Наконец, в 1952 году в нью-йоркском «Издательстве им. Чехова» появляется полный русский текст «Мы», а еще спустя 36 лет книга печатается в России.

***

26-й век. Позади Двухсотлетняя война, в которой выжило только 20% человечества. Впереди эра Всеобщего счастья в городах за зелеными стеклянными стенами.

Еще Аристотель пришел к мысли, что счастье может быть величиной отрицательной –отсутствием страданий. А человек страдает, в первую очередь, от возможности выбора.

В Едином Государстве проблему решили раз и навсегда — всюду царит числовая гармония. Одинаковые номера каждое утро по звонку встают с кроватей, по звонку идут есть, совершая над каждым куском пятьдесят жевательных движений. По звонку выходят на прогулку, маршируя стройными шеренгами по четыре в ряд под звуки маршей Музыкального завода. Если хочешь с кем-то встречаться – выпиши на него розовый талон и не забудь получить разрешение на шторы, т.к. все стены квартир стеклянные.

Самое страшное наказание – отлучение от массы. Три номера, получившие безграничную свободу, не выдержали такой тяжести бытия и покончили жизнь самоубийством.

Мы – едины. И взаимозаменяемы. Что значит смерть нескольких человек, которых забыли вывести из-под двигателей Интеграла, по сравнению со счастьем всех разумных существ во вселенной. Ведь Интеграл – это корабль, который понесет свет гармонии стеклянного города другим цивилизациям.

***

Идеи романа оказались настолько заразительными, что человечество рьяно бросилось воплощать антиутопию Замятина в жизнь. Хождение строем по праздникам; выборы без выбора; охота на инакомыслящих; очереди в учреждениях Хранителей из желающих донести на соседей, близких, самих себя; аудиториумы для промывки мозгов…

А за ампутацию «фантазий» в 1949 году даже присудили Нобелевскую премию. Было проведено около 70 тысяч операций по лоботомии, прежде чем поняли, что внедрение в мозг – не лучший метод лечения депрессий и психических заболеваний.

Более того, любое отступление от написанного неизбежно вело к краху. Почему развалился СССР? Из-за возможности сравнения. В утопии Замятина оно исключено как факт. Полупрозрачная Стеклянная зеленая стена надежно отделяет города от остального мира.

Но за стеной, оказывается, остались отщепенцы, которые не хотят приобщаться ко всеобщей гармонии. Они обросли шерстью, стали похожи на обезьян, но выжили в неприветливом послевоенном мире, лелея мечту разрушить ненавистные города, вновь ввергнув мир в пучину хаоса…

***

Великий роман идей. Роман, написанный на прекрасном образном языке.

Под конец, записи главного героя – Д503, превращаются в такой мощный словесный поток, что затягивают любого, соприкоснувшегося с ним.

*

«Вот теперь я вижу на камне знакомые, огромные буквы: «Мефи» — и почему-то это так нужно, это простая, прочная нить, связывающая все. Я вижу грубое изображение — может быть, тоже на этом камне: крылатый юноша, прозрачное тело, и там, где должно быть сердце, — ослепительный, малиновотлеющий уголь. И опять: я понимаю этот уголь... или не то: чувствую его — так же, как, не слыша, чувствую каждое слово (она говорит сверху, с камня) — и чувствую, что все дышат вместе — и всем вместе куда-то лететь, как тогда птицы над Стеной...

Сзади, из густо дышащей чащи тел — громкий голос:

— Но это же безумие!

И кажется, я — да, думаю, что это был именно я, — вскочил на камень, и оттуда солнце, головы, на синем — зеленая зубчатая пила, и я кричу:

— Да, да, именно! И надо всем сойти с ума, необходимо всем сойти с ума — как можно скорее! Это необходимо — я знаю.

Рядом — I; ее улыбка, две темных черты — от краев рта вверх, углом; и во мне угол, и это мгновенно, легко, чуть больно, прекрасно...»

*

Разве можно устоять перед этим?

И уже нет никаких сомнений, что отщепенцы будут разгромлены и уничтожены. Что принципы числовой гармонии и великого Тейлора восторжествуют. Что Интеграл донесет идею всеобщего счастья до всех разумных уголков обозримой вселенной…

И слова: «Слава Благодетелю!» сами собой срываются с губ.

***

Вперед, к идеям Единого Государства, товарищи! История повторяется.

Оценка: 9
– [  7  ] +

Герберт Розендорфер «Письма в Древний Китай»

Frd981, 7 июля 2020 г. 01:24

Что делать, если вам порой сильно не нравится окружающая вас действительность, но мир еще разделен на два противостоящих друг другу лагеря? И любая критика неизбежно рассматривается как пропаганда воззрений пусть и «холодного», но противника? К сожалению, данная проблема возникала в истории человечества не раз, и литература нашла изящный выход из создавшейся ситуации. Джонатан Свифт вложил свои взгляды на справедливое устройство монархии в уста Гулливера, а Монтескье прибегнул к помощи «писем» персидского принца, посетившего Францию. Не предъявлять же претензии к явно вымышленным персонажам.

Герберт Розендорфер решил воспользоваться проверенным методом, отправив из средневекового Китая в 80-е годы прошлого столетия мандарина и начальника императорской Палаты поэтов Гао-дая. В тридцати семи письмах уважаемый чиновник X века вдоволь покритиковал существующие немецкие нравы, начиная с моральных и заканчивая экологией.

Но идея, пусть даже весьма оригинальная — это только часть окончательного результата. Для создания полноценного вымышленного мира Розендорферу пришлось достаточно подробно воспроизвести стилистику общения и этикет средневекового Китая. И надо отметить, что он вполне справился с поставленной задачей. Чувствуется, что писатель основательно проштудировал не только Пятикнижие Конфуция и труды его последователей, но и язык Поднебесной, а также элементы быта того времени.

Вот, к примеру, мысленное обращение только что прибывшего в Мюнхен Гао-дая к продавщице в магазине.

«Не могла бы ты, о достойнейшая владелица этой лавки, ясное солнце нашего квартала, оказать мне великую милость и отпустить пол-шэна твоего благоуханного масла, если, конечно, ты не намеревалась использовать его в более благородных целях, чем расточительно продавать его таким недостойным людишкам, как я; и не будешь ли ты так добра принять от меня эту жалкую потертую монету, стоимость которой, конечно, ни в коей мере не покрывает стоимости твоего несравненного масла – если ты, конечно, соизволишь снизойти до общения со мною, ничтожным просителем».

К счастью, недостаточное знание языка не позволило ему воспроизвести эту речь наяву.

***

Если начало романа по большей части посвящено процессу адаптации Гао-дая в современном мире и постижению элементарных правил поведения и общения с техникой, то во второй половине Розендорфер затрагивает достаточно серьезные вопросы, постоянно противопоставляя восточный и западный взгляды на жизнь.

И главная точка расхождения – это идея прогресса большеносых (западного мира) и круговорота истории Конфуция.

«Здешние же большеносые только к тому и стремятся. Они не знают круговорота, для них существует одна примитивная прямая линия. У меня такое чувство, что для них жизнь рода человеческого движется строго по прямой, сами же они только и делают, что дрожат от страха, гадая, куда их эта прямая выведет. Те же большеносые, которые умеют размышлять, делятся на две группы: одни утверждают, что в конце пути человечество ожидает сладкая, райская жизнь… другие же считают, что дорога ведет прямо в пропасть (их учение, говорит господин Ши-ми, восходит к учителям, звавшимся Шоу Пэн-гао и Ни-цзе)…

«П’ло г’ле-си»… Да, они шагают все дальше и дальше, уходят прочь от всего, в том числе и от самих себя. Почему? – удивляюсь я. Вероятно, потому, что у себя им плохо. А почему им у себя плохо? Вероятно, потому, что они кажутся себе отвратительными (и в этом с ними можно согласиться). Но ведь от себя не уйдешь. И изменяют они лишь окружающую среду, но не себя. В этом-то, думаю, и кроется разгадка: большеносые не умеют и не желают изменять самих себя (и это несмотря на то, что им известна великая книга И Цзин!), предпочитая до бесконечности переделывать свой мир.»

В таком же ключе рассматриваются принципы управления государством, религии, отношение к окружающей среде, идея справедливости, судопроизводство и прочее. Наверное, не осталось той области общественной жизни и культуры, по которой Розендорфер не высказал бы свое мнение, что, в общем-то, поднимает его роман до уровня философского трактата.

Или наоборот. Обрамление романом делает удобочитаемым философский трактат, который первоначально написал автор. В любом случае, получилось весьма пользительное и познавательное чтение, осилить которое не в пример легче, чем, какие-нибудь, «Опыты» Монтеня.

Оценка: 8
– [  5  ] +

Джефф Вандермеер «Аннигиляция»

Frd981, 5 июля 2020 г. 00:31

«Аннигиляция» — «Консолидация» — «Ассимиляция»

Что необходимо знать об этой трилогии и ее авторе?

Начнем с того, что это один роман, разбитый на три части и издавать его надо, по большому счету, в одном томе. Это в трилогии каждый том описывает нечто новое приключившееся с главными героями. А здесь, все, что могло произойти, случилось в первой книге, а вторая и третья, по большей части, посвящены предыстории героев и только в конце третьей — действие двинется вперед.

***

Вандермеер – большой поклонник русской литературы. А теперь представьте, что кто-то взял «Пикник на обочине» братьев Стругацких (точнее, микс из самой повести и последней версии сценария к фильму Тарковского) и их же «Улитку на склоне». И попытался описать происходящие в них события, добавив с чего все началось и чем упокоится, языком Набокова (которого Вандермеер тоже нежно любит). Если представить удалось, то вы получили вполне адекватное представление об аннотируемой трилогии. Естественно, со своей аномальной Зоной Икс, которую сразу же огородили тремя кордонами войск и всячески изучают, посылая одну за другой экспедиции. Большая часть экспедиций не возвращается вовсе, а те которые возвратились, лучше бы этого не делали.

Стругацких мало интересовал технический аспект и причины возникновения Зоны. Предположения, конечно, высказываются, но на этом все и заканчивается. Для них главное – реакция людей на происходящее. Но в веке нынешнем такое уже не проходит, и хочешь не хочешь, приходится отвечать на вопрос: «А почему все это случилось?».

***

Если говорить о стилистике романов, то первый – по объему являющийся явно повестью – почти чистый экшн. В Зону Икс отправляется очередная экспедиция из четырех женщин. Но только в последующих книгах понимаешь, что оказались они в этом составе отнюдь не случайно.

При чтении «Консолидации» уподобляешься тем самым мышам, которые плакали, давились, но продолжали есть кактус (в надежде стать ежиками). Огромное количество рефлексии на происходящее и набоковского витиеватого языка при минимуме действия. Зато, по окончании вы превращаетесь в полноценных «ежиков», полностью погружаясь в стилистику (неторопливость) автора, чтобы получить в награду уже, более-менее, сбалансированную «Ассимиляцию».

***

Больше о книгах говорить, в общем-то, нечего. Пересказ сюжета, также как и у Стругацких, и у Набокова, совершенно ничего не говорит о реальном тексте.

Хотел бы только отметить еще одну, на мой взгляд, важную деталь.

Современная фантастика похожа на живой растущий организм. Конечно, ценность оригинальных мыслей никто не отменял, но, не менее, сейчас ценится и развитие на новом уровне идей предшественников. И уже никто не кричит – Плагиат! Плагиат! Идет естественный процесс развития литературы, когда, забравшись на плечи гигантов, ты сам стараешься стать им подобным.

***

Рекомендуется для любителей неспешного, «рефлексивного» чтения. Всем остальным достаточно ограничиться «Аннигиляцией».

Оценка: 8
– [  12  ] +

Кеннет Грэм «Ветер в ивах»

Frd981, 3 июля 2020 г. 23:33

Сын Кеннета Грэма – Алистер, родился болезненным, слабым и слепым на один глаз ребенком. Именно для него Грэм начал сочинять и записывать рассказы о мистере Тоуде (Джабсе), легшие в основу «Ветра в ивах». Рукопись книги была отвергнута американскими издательствами, но в 1908 году ее напечатали в Англии, что сразу же принесло автору широкую известность и славу.

(Печально, но книжка так и не помогла Алистеру, который в 20 лет покончил жизнь самоубийством).

***

По последним российским веяниям на книге Грэма, наверное, должен стоять знак «18+».

Поступки мистера Джабса, который дважды угоняет машину и в конце-концов разбивает ее, сбегает из тюрьмы, где отбывает вполне заслуженное двадцатилетнее наказание, ворует лошадь и тут же продает ее, точно подпадают под действие нескольких статей уголовного кодекса и могут отрицательно повлиять на жизненные воззрения неокрепших детских умов. А жестокость автора, отправившего мистера Крота и мистера Крысси на верную смерть в заснеженный Темный Бор, вообще не поддается никакому оправданию.

Но именно такие книжки и нужно читать нашим детям. Я бы прописывал «Ветер в ивах» в качестве лекарства от цинизма и всезнайства. Где еще найдешь такой фонтан искренних чувств. Герои Грэма плачут, когда им грустно, обижаются, злятся и сочиняют стихи, когда впадают в раздумья или хотят сделать кому-нибудь приятное, совершенно не стесняясь проявления своих эмоций.

*

«Крот безучастно опустился на пенёк и пытался совладать с собой, потому что чувствовал: вот-вот всё его отчаяние вырвется наружу и слёзы хлынут потоком. Он уже не мог их сдержать. Толчками, ближе и ближе они подбирались к горлу и волнами, волнами наплывали на глаза, напористые и неудержимые. И Крот, не в силах бороться, дал волю слезам. Он рыдал уже открыто, взахлёб, безудержно. Ведь он потерял то, что и найти-то не успел!

Крысси, изумленный и напуганный таким сильным приступом горя, просто онемел на какое-то время. Наконец он заговорил как можно спокойнее и доброжелательнее.

- Что случилось, Крот, милый мой? Скажи мне. Может, я чем-то сумею помочь?

Несчастный Крот не мог вымолвить ни слова от потрясавших его грудь бурных всхлипываний.

- Я по-понимаю, мой убо-убогий, тёмный, тесный доми-ик, доми-иишко, — наконец выдавил он из себя сквозь рыдания, — не то что твоя уютная кварти-и-ира и уж не чета Джабс-холлу, не сравнить его и с громадным домом ми-истера Барсука. Но это же мой ро-родной до-оом, и я любил его, а сам ушёл и забыл его вовсе… И вот я вдруг уловил его запах та-ам, на дороге. Я звал, звал тебя, а ты и слушать не захотел меня, Крысси. А на меня всё снова так и нахлынуло, и я сразу всё вспомнил, и – о господи, господи! – когда ты, Крысси, даже не обернулся, и я понял, что должен снова покинуть его, хотя запах его так и преследовал меня, я думал, что сердце мое разорвется… мы могли бы только подойти и глянуть одним глазком, одним глазком, Крысси! Он же был рядышком, но ты не захотел даже оглянуться, Крысси, даже оглянуться! О господи! Господи!...»

(Перевод Л.Яхнина, на мой взгляд, гораздо лучше перевода Ирины Токмаковой)

***

И еще прекрасное видение Пана в седьмой главе «Флейта рассвета».

«Быть может, он никогда бы не осмелился взглянуть ТУДА, но, хоть музыка и стихла уже, неодолимая тяга призыва все еще владела им. Он не смог бы преодолеть её, даже если бы сама Смерть поразила его за то, что он, простой смертный, посмел взглянуть на тайное тайных. Трепещущий и скованный страхом, он покорно поднял голову, и тут в мерцающем свете рождающейся зари, когда вся Природа, заалевшая в этом невероятном свечении, затаив дыхание, замерла, он встретился взглядом с НИМ, с ДРУГОМ и ПОМОЩНИКОМ. Он увидел крохотные кривые рожки, поблескивающие в утреннем свете, увидел крючковатый нос, зажатый между двух добрых глаз, озорно глядевших на него, заметил в гуще бороды улыбающиеся губы, увидел крепкую руку, прижатую к широкой груди, и вторую руку, которая держала только что отнятую от губ дудочку, увидел упругие косматые козлиные ноги, прочно стоящие в траве, увидел, наконец, уютно свернувшегося между громадных копыт, сладко, беззаботно спящего маленького, пушистого, кругленького детёныша мистера Выдры. Всё это видение, ясно рисовавшееся на фоне чистого утреннего неба, он вобрал в себя мгновенно, на едином вздохе. И, посмев увидеть всё это, он остался жив и страшно удивился тому, что остался жив.»

Вдохновившись этим отрывком Сид Барретт создал первый альбом Pink Floyd «The Piper at the Gates of Dawn».

Оценка: 10
– [  3  ] +

Василий Аксёнов «Новый сладостный стиль»

Frd981, 3 июля 2020 г. 23:14

«Сладостный стиль» издан в 1996 году. Это уже поздний Аксенов, мэтр, свободно путешествующий по странам и эпохам. Роман, в котором спивающийся русский «независимый» режиссер, перебравшись в Америку, вдруг становится в центре исторических событий.

***

В образе главного героя – Александра Корбаха, можно найти черты и Андрея Тарковского, и Владимира Высоцкого, и самого автора романа. Он также как Высоцкий – известный бард и его песни поет весь СССР. Как Тарковский, он режиссер, правда, театра «Шуты», но уже в Америке осуществляет свою давнишнюю мечту и ставит фильм. От Аксенова Корбах позаимствовал изгнание и не всегда легкую жизнь на чужбине.

Но это все элементы взрослой жизни, а было еще и детство, в котором Александр до десятого класса носил фамилию Ижмайлов – отчима, которого считал отцом. Только подростком он узнал, что на самом деле является сыном Якова Рувимовича Корбаха, сгинувшего в тюрьмах по доносу Ижмайлова.

Потом был разрыв с семьей и переезд к бабушке. Попытки учиться на филфаке МГУ, в театральном училище, режиссерском отделении ВГИКа и, наконец, на Высших сценарных курсах. Отовсюду его вскоре выгоняли под благовидными предлогами, но от скатывания на дно помогали песенные заработки и, наконец, созданный и признанный официальным театр «Шуты». В промежутках этой бурной жизни была еще знаковая встреча с великими стариками Михаилом Бахтиным и Леонидом Пинским, беседы с которыми существенно раздвинули культурологические горизонты; знакомство с диссидентами и понимание, что это не его путь; женитьба на Анис и рождение близнецов и тихий алкоголизм от творческой и жизненной безысходности. Так что предложение не мозолить глаза своими постановками и заодно съездить в творческую командировку, подоспело как раз вовремя. Корбах очутился сначала во Франции, а когда своими свободными речами вызвал соответствующую реакцию партийных органов, перебрался в США.

***

Роман как раз и начинается с приземления главного героя в JFK Airport, где его, оказывается, никто не встречает. Не встречает по той простой причине, что в телеграмме из Франции глупо перепутали даты, и толпа журналистов облепила выход из терминала только на следующий день.

Упадок жизненных сил выразился в полном смирении и принятии окружающей действительности, где легендарная для эмигрантов личность вот так запросто может сидеть рядом за столом и пить вместе со всеми водку. Житии в многозаселенной квартире бывшего соотечественника, а сегодня – нью-йоркского таксиста. Случайных заработках и необъяснимых случайностях.

Все началось с конфликта в супермаркете. У задержанного Корбаха проверили документы, и к его счастью управляющий смог соотнести фамилию странного лысеющего мужчины и владельца сети. Главный Корбах был очень богатым человеком, но имел одну трудно объяснимую страсть – восстановить как можно шире свое генеалогическое дерево. Александр оказался его дальним родственником, что существенно повлияло на последующую жизнь.

***

Далее были новые интересные знакомства, преподавание в университете, возвращение в СССР, но уже в качестве директора благотворительного фонда, съемки фильма о Данте и многое другое. События развиваются с бешеной скоростью, перекидываясь с континента на континент, из одной страны в другую, все более и более поднимая градус повествования. В результате получилась этакая утопия, но в отличие от «Остров Крым» не в масштабах страны, а на уровне одного взятого человека.

Весь 550-страничный роман читается на одном дыхании и даже перед каждой главой содержит стихотворные вступления – дань двум Гвидо – Гвиницелли и Кавальканти, которые и породили своим творчеством «новый сладостный стиль».

Оценка: 8
– [  4  ] +

Джоанн Харрис «Шоколад»

Frd981, 1 июля 2020 г. 01:08

Хиппи, которая до сих пор играет на бас-гитаре в группе, созданной в 16 лет, главными увлечениями которой являются – праздность, гуляние, чай с печеньем, высмеивание священников и тихий подрыв существующей системы, решила с третьей попытки покорить мир. Хэррис утверждает, что пыталась выразить в этом романе опыт матери трехлетней дочери, и все началось с воображаемого дочкой кролика Пантуфля, перекочевавшего из виртуального мира на книжные страницы.

Итак, диспозиция. Маленький французский городок, в котором даже нет своей полиции. Все друг друга знают и прислушиваются к мнению священника или соседей. И тут, неожиданно, спокойствие размеренной жизни нарушает неизвестно откуда появившаяся Вианн Роше, открывшая в бывшей пекарне на центральной площади шоколадницу. Присутствие в городе независимой женщины, не скрывающей свои взгляды на жизнь, привело к тектоническим сдвигам в местном социуме. Жены перестают терпеть своих мужей-деспотов, внуки начинают общаться с бабушками (что им категорически запрещалось), а священники поддаются искушениям.

***

Далее, наверное, следовало бы подробно пересказать сюжет, сопроводив его несколькими цитатами, но он и так общеизвестен, если не по книге, то по фильму. А потому, лучше попробуем поразмышлять на затронутые в романе темы.

Что лучше – покой на одном месте или неизвестность постоянного движения? Судя по жизненному пути Хэррис, она все время разрывалась между идеалом хиппи – вечным странствием, и той жизнью, которую вынуждена вести. Пятнадцать лет преподавания французского в школе для мальчиков – это вам не путешествие за улетающим ветром. Складывается ощущение, что «Шоколад» для Джоанн – это еще и роман-ностальгия, попытка отдать дань мечте, в которой каждый день происходит что-то новое. Пусть плохое, но новое. И сцена, где Роше уговаривает только что ушедшею от мужа Жозефину остаться у ней в шоколаднице, в чем-то похожа на оправдание. Оправдание утраты непредсказуемого идеала ради повседневной определенности.

Отношение к смерти. Еще одна непростая тема. Смерть постоянно присутствует на страницах романа. Или в виде карты, выпадающей при гадании. Или через собаку Гийома, безвестных цыган, сгоревших в плавучем доме, мать Роше, Арманду Вуазен.

Сначала Вианн говорит по поводу престарелого больного пса:

«- Будь у меня выбор, я предпочла бы такую смерть. Безболезненный укол. В присутствии доброго друга. Все лучше, чем ночью в одиночестве или под колесами такси на улице, где никому и дела нет.»

Потом Гийом после мучительного конца своего любимца соглашается с ней:

«- Да, мне следовало раньше его усыпить. Оставить ему хоть немного самоуважения.»

И наконец, на примере Арманды Вуазен показывается, как надо с улыбкой уходить из этого мира.

Скорее всего, это отголоски бурной дискуссии о допустимости эвтаназии, развернувшейся как раз во время написания романа. Дискуссии о праве человека по своему распоряжаться наивысшей ценность – своей жизнью. Праве, когда мучительный конец неизбежен.

Отношение к детям. На самом деле, в романе ненавязчиво противопоставляются восточная и западная системы воспитания.

Например, в Японии принято считать, что с рождением маленького в доме поселяется небесный ангел и до семи лет ребенок – это божественное существо. Поэтому до семи лет детей вообще не воспитывают и потакают всем их капризам. Хорошо это или плохо – вопрос спорный, но таковы традиции.

Анук с ее выдуманным кроликом Пантуфлем, свободой задавать любые вопросы, дружить с любыми детьми и бегать играть в любые места – само олицетворение восточного подхода к воспитанию.

Люк Клэрмон – правильный мальчик, с детства приученный соблюдать правила и ограничения – олицетворяет западный взгляд на ребенка.

Не знаю, кто из них прав. Я лично за «третий путь». Путь, где ребенок живет на грани реальности и фантазии, но, вместе с тем, и осознает риски реальной жизни.

***

Еще несколько слов о фильме, снятом по книге. В картине Лассе Халльстрома произошли легко предсказуемые замены. Священник – главный оппонент Роше, отошел на второй план и его место занял мэр города граф де Рейно. На самом деле, это более правдоподобно, как и замена телепатии Роше на чисто психологический тест на крутящемся блюде с шоколадом.

На цыган тоже навели лоск, отдав роль Ру Джонни Деппу, которому, в отличие от книги, в общем-то, нечего было играть. И, естественно, появилась любовная линия, от которой Хэррис всячески открещивалась на всем протяжении романа.

Получилась такая добротная сказка. Только не для детей, а для взрослых.

Но вполне достойная сказка.

Оценка: 8
– [  5  ] +

Анна Коростелёва «Цветы корицы, аромат сливы»

Frd981, 1 июля 2020 г. 00:58

В отличие от «Школы в Кармартене», где само учебное заведение является мощным связующим звеном сюжета, роман «Цветы корицы, аромат сливы» получился каким-то сумбурным.

То Вэя Сюэли — китайского студента-словесника, по ошибке отсылают учиться в Москву на факультет кристаллографии, и он, даже не переодевшись после студенческой постановки, покорно отправляется за тысячи километров. То каким-то чудом в архиве среди списанных папок, подлежащих уничтожению, оказываются документы о «Курама Тэнгу», аналоге немецкого оккультического министерства Аненербе. То вдруг идет огромный кусок о «Вахте памяти», занимающейся поиском и перезахоронением останков погибших солдат, привязанный к основному сюжету совершенно случайным образом – один из историков, участвующий в вахте, оказывается, имеет документ, касающийся пропавшего во время войны деда Сюэли.

Вряд ли будет большим спойлером сказать, что половина действующих героев в итоге окажется земными воплощениями лис-оборотней и будд. Но то, что они под человеческой оболочкой не могут определить своих «собратьев», не лезет ни в какие рамки.

Хотя, сама идея ввести в повествование «Курама Тэнгу», на мой взгляд, кажется весьма интересной. Нижеследующая цитата поясняет предназначение этой службы:

«Поскольку японцы к концу войны были уже в полном, настоящем отчаянии, били их везде, вышибли уже отовсюду почти и недалек был разгром на Окинаве, они ударились в мистику настолько глухую и непроницаемую, что поиски Шамбалы по сравнению с этим могут показаться рациональной и даже необходимой военной акцией. Например, они буквально разыскивали волшебный щит из выползка дракона, которым будто бы владел Фу Си, — разумеется, называя это более наукообразными словами, вроде «локализация древнейших артефактов», — искали металлическую палицу Сунь У-куна, которая, по преданию, могла увеличиваться и уменьшаться в размерах и в самом большом варианте весила десять тысяч цзиней, изучали способы разыскать и оживить глиняную армию императора Цинь Шихуанди, ну, и прочие их задания тоже выполнялись одновременно на материальном и на астральном плане, с поддержкой института придворных онмёдзи.»

Естественно, лисы-оборотни являлись предметом самого пристального внимания. Тем более, что у них, оказывается, хранился «императорский театр теней», отображающий в реальность сыгранную в нем пьесу. Найти этот театр и было главной задачей мистических подразделений, но перехитрить духов им так и не удалось.

***

Культ лис-оборотней достиг своего расцвета в Китае в эпоху Тан. Но у него есть несколько уровней. Простенькие истории сказочного типа собраны в книге Пу Сунлина «Рассказы Ляо Чжая о необычайном». Основная их масса рассказывает о «высасывании жизни» лисами из своих партнеров. Но есть и уровень серьезной мифологии, представленный романом «Развеянные чары». Романом, который по сложности проработки сюжета и продуманности описываемого мира может дать фору любому современному произведению, хотя и написан в 14 веке.

Коростелева почему-то решила взять в качестве базиса именно «Рассказы Ляо Чжая…», но соединение популярного формата с серьезным бэкграундом, который она неизменно вкладывает в свои произведения, увы, не создало единства, и роман распался на несколько мало связанных друг с другом историй с большим количеством случайных связующих нитей.

Вердикт. Для любителей творчества Коростелевой.

Оценка: 7
– [  8  ] +

Василий Аксёнов «Остров Крым»

Frd981, 30 июня 2020 г. 02:21

В идее «Острова Крым» нет ничего особо оригинального. Она была перед глазами – материковый коммунистический Китай и лежащий через пролив Тайвань, куда после поражения от войск Мао Цзэдуна перебрался генералиссимус Чан Кайши со своей партией Гоминьдан.

Но одно дело – идея, и совсем другое – разработать полноценную утопию, создав один из лучших романов середины XX века.

***

Как следует из названия, Аксенов превратил полуостров Крым в остров. Отбившись от наступающей Красной Армии, остатки соединений Врангеля создали на нем процветающее государство. Ультрасовременный Симферополь, стильная Феодосия, небоскребы Севастополя, минареты и бани Бахчисарая, американизированные Джанкой и Керчь – таковы реалии этой небольшой страны, намного превосходящей своего 250-миллионного соседа.

Из выступления представителя Крыма в ООН:

«Организация «Крым-Россия», разумеется, весьма польщена тем, что «Тайм» выделил нам полную сотню процентов свободы и в равной степени огорчена тем, что щедротами «Тайма» Советский Союз наделен лишь восемью процентами оной, однако мы в который уже раз заявляем, что все статистические данные «Крыма-России» и Советского Союза должны плюсоваться и делиться на общее количество нашего населения. Вот вам другой пример. В Советском Союзе, по данным«Тайма», приходится 18,5 легкового автомобиля на тысячу населения. В нашей организации, которую журнал не удосуживается назвать даже географическим понятием, а именует словечком туристического жаргона «О кэй», оказывается, 605,8 автомобиля на тысячу населения. Господа, если вы в статистических исследованиях используете понятие «Россия», извольте плюсовать данные Советского Союза и организации «Крым-Россия». При этом единственно правильном методе, господа, вы увидите, что Россия на текущий момент истории располагает 25,3 автомобиля на тысячу населения и 16 процентами свободы по шкале журнала «Тайм».

Героем своего романа Аксенов выбрал главного редактора влиятельной газеты «Русский Курьер» Андрея Лучникова. Этот островной «шестидесятник», фактически, являясь «человеком мира», имеет возможность регулярно посещать Москву, где поощряют его идею Союза Единой Судьбы. Но об этом чуть позже.

Крым Аксенова – это не только плавильный котел народов, нация, составленная из потомков татар, итальянцев, болгар, греков, турок, русских войск и британского флота, но еще и собранное в одном месте все многоцветье идеологических воззрений. От «Союза Возрождения Родины и Престола», ратующего за победоносный поход на Москву, до «Союза Единой Судьбы», стремящегося, наоборот, мирно присоединить Крым к СССР.

***

Кажется, идея-фикс Лучникова не выдерживает никакой критики. Вполне здравомыслящие люди объединяются ради того, чтобы угробить процветающее государство. Но, если вспомнить, что речь в утопии идет все-таки не о конкретных странах, а об идеях, то все становится не столь однозначным.

«Русская идея» в ее интеллигентском разрезе – это всегда вина. Вина перед крепостными, перед пролетариатом, перед народом. Хотя, здесь нет особой русской специфики. В США белые южане до сих пор испытывают чувство вины за своих предков-плантаторов. А сытые европейцы, переживая комплекс неполноценности от этой сытости, массово бросились в 60-70-е спасать страны третьего мира от голода и болезней.

Естественно, далеко не все согласны на острове с Лучниковым и его идеями. Естественно, кто-то пытается решить проблему простейшим путем – застрелить главного редактора «Русского Курьера». Но идея Единой Судьбы постепенно становится доминирующей среди населения. (Как при этом не вспомнить Французскую революцию, где кучка журналистов и адвокатов с ораторскими способностями ввергла целую нацию в пучину братоубийственной гражданской войны).

Итог печален. Крым принимает решение о присоединении к СССР, на что старший собрат отвечает немедленной военной оккупацией острова. На глазах рушится процветающее государство, чтобы подобно Римской империи вновь возродиться через много лет в процветающей России.

***

На мой взгляд, «Остров Крым» — гениальный роман. Гениальный не только с точки зрения создания своего уникального, неповторимого пространства. Если жизнь в СССР Аксенов знал не понаслышке, то прописать вплоть до мельчайших деталей жизнь целой виртуальной страны – дано не многим. И на всю эту конструкцию еще навешивается мировая история противостояния идей, начиная с Римской империи, через Французскую революцию к «холодной войне» капитализма и социализма.

Книги такого масштаба можно пересчитать по пальцам.

***

Есть еще одна идея, постоянно присутствующая в романе «за кадром».

Почему? Почему отнюдь не худшая часть нации, бежавшая из России в 1917-м и в последующие годы, так и не смогла создать своего альтернативного государства? Среди них были очень богатые люди, которые могли бы подобно Ротшильдам, скупавшим земли в Палестине и переселявшим на них евреев, договориться с какой-нибудь не очень богатой страной того времени. Почему идея-фикс о всеобщем сборе так и не овладела умами и не приобрела реальных очертаний?

Ведь были же в стране меценаты, строившие огромные музеи, земские и городские больницы, школы, собиравшие уникальные коллекции и после завещавшие их народу.

Может быть, действительно, это горькая судьба России. Судьба страны, сначала вытравливающей всякое инакомыслие, а потом, в периоды кризиса, остающейся без новых идей, у разбитого корыта.

У меня нет однозначного ответа.

***

Вердикт – обязательное чтение. «Первоисточник», из которого потом выросло не одно направление современной русской литературы.

Оценка: 10
– [  1  ] +

Александр Богаделин «Кикимора и другие...»

Frd981, 28 июня 2020 г. 16:01

Извечные проблемы, волнующие человечество с библейских времен, остались неизменными. Просто каждая эпоха их упаковывает по своему.

Александр Богаделин решил, что для нашего времени более подойдет оболочка славянских мифов. В принципе, не такая уж и экзотическая идея. Учитывая современные проблемы экологии, человеку уже давно пора осознать свое место в природе и ощутить «природу внутри себя».

Ведь кто есть по своей сути духи природы? Сдерживающие факторы. Рубишь лес сверх меры, отравляешь водоемы – готовься к гневу Лешего. А он и урожай погубить может, и на скот какой-нибудь свиной грипп напустить. В результате получается вынужденная гармония: хочешь жить — люби природу.

Современное мировоззрение вытеснило духов в сказки и мультфильмы (за исключением Исландии, наверное, где даже есть Министр по делам эльфов). Но вот проблема – мышление человека только наполовину рациональное, а вторая его часть протекает в образах. А потому, чтобы вновь возлюбить окружающий нас мир, надо вспомнить хорошо забытое старое и возродить домашних и лесных духов. Естественно, в современном обличье, естественно озабоченных насущными проблемами. И Александр Богаделин в своей книге, по-моему, вполне справился с этой задачей.

***

Как утверждает автор, создать свою интерпретацию славянского мира его побудило желание озвучить через сказочную форму современные представления о справедливом мироустройстве.

Если непредвзято посмотреть на большинство русских народных сказок, то легко заметить три повторяющихся момента. Во-первых, они просто перенасыщены немотивированным насилием и жестокостью не только к врагам, но и к своим близким. В них запросто могут убить родного брата, сестру, дочь или оставить их на верную смерть, не говоря уже об отрезанных ушах, языках и головах. Во-вторых, последовательно проводится принцип иждивенчества: главное – найти волшебного помощника, который и выполнит за героя всю работу. И, в-третьих, мир предстает в них только в черно-белых тонах с резким разграничением Добра и Зла.

В противовес архаике, принципы, на которых Богаделин попытался построить свое повествование, выглядят примерно следующим образом.

Прежде всего, это всяческое избегание насилия. Даже за случайно пролитую кровь герой должен нести ответ.

«Собрался Горыныч вихрем на обидчика своего налететь, да в воде студеной утопить. Только вспомнил вовремя, что матушка Яга ему сказывала.

- Не проходит бесследно кровь пролитая. И даже дух за смерть причиненную отвечать должен. Но не ведом час расплаты неминуемый. И узелок, на судьбе завязанный, недолей горькой детишкам перейти может.»

Далее, в Добре всегда присутствует Зло и наоборот.

«– Нельзя, мечом добро от зла в душе человеческой отделить. – Отец на то отвечает. – У праведника тоже книга Черн-богова пустой не бывает. И нет смертного такого, Бел-бог которого стороной обошел.»

И, наконец, конечный результат зависит только от усилий героя, его смелости и стойкости. Волшебство и артефакты играют чисто вспомогательную роль.

Поразительно, но в книге нет ни одной битвы, так характерных для фэнтези, если не считать Рыцарского турнира, конечно, и это совершенно не влияет на динамичность сюжета.

***

«Кикимора…» содержит три основные части, обширный комментарий и заключительную статью.

Текст представлен 28-ю сказками-притчами со сквозными героями и 14-ю мифоложками, построенными по принципу «обратной стороны мифа». В совокупности, первые две части и комментарий можно рассматривать как некий аналог «Легенд и мифов Древней Греции» Куна, но написанных на основе славянской мифологии.

Почему сказки-притчи? Прежде всего, потому, что современные тексты уже давно превратились в гипертексты, содержащие множественные аллюзии на все предшествующие культурные пласты. В «Кикиморе…» без труда можно найти переклички с древнегреческими, скандинавскими, аккадскими мифам, а глава «Мудрый Гаральд», по утверждению автора, представляет собой развернутый дзенский коан.

А, во-вторых, эта книга, наверное, совсем не о духах. Слишком много в ней проблем, с которыми приходится чуть ли не ежедневно сталкиваться человеку, начиная с воспитания непослушных детей и заканчивая браком по расчету.

Особо стоит упомянуть о мифоложках. (Этот жанр когда-то был популярен в среде поэтов и писателей Серебряного века). Два веселых персонажа – Пшелты и Щасвернус – пересказывают на свой лад большую часть классических сказочных сюжетов, попутно снимая неразрешимые противоречия, типа, что это за защитное покрытие было на золотом яичке, которое не смогли разбить дед с бабкой. Или почему лиса проглотила Колобка, хотя она не ест хлебо-булочные изделия?

***

Вердикт. Рекомендуется к прочтению.

Оценка: 9
– [  7  ] +

Торнтон Уайлдер «Мост короля Людовика Святого»

Frd981, 26 июня 2020 г. 00:31

Торнтон Уайлдер принадлежит к тому же поколению американских писателей, что и Скотт Фицджеральд, Уильям Фолкнер, Эрнест Хемингуэй, Джон Дос Пассос и Томас Вулф. Родившись в семье дипломата, он, в отличие от своих собратьев по перу, никогда не нуждался в деньгах и получил серьезное академическое образование. Знание нескольких языков, в том числе древних, преподавание истории и просто огромный культурологический бэкграунд освободили его от необходимости описывать свою жизнь или места, в которых побывал (по крайней мере, на начальном этапе). Он мог свободно ориентироваться в пространстве любых эпох, языков или стран.

***

«Мост короля Людовика Святого» написан в период «краткого» Уайлдера. Его первый роман «Каббала» (1926 г.) насчитывал 43000 слов, «Мост…» (1927 г.) — 33000, а «Женщина с Андроса» (1930 г.) — 23000. Из-за этого их часто относят к повестям. Но именно небольшой объем, на мой взгляд, позволил создать настоящую квинтэссенцию романа.

Краткость «Мост короля Людовика Святого» способствовала такому уровню насыщенности действия и погружения в атмосферу испанского Перу восемнадцатого века, не говоря уже о феерическом языке и развернутых описаниях каждого события или чувства, что Пулитцеровскую премию 1928 года можно считать вполне заслуженной.

***

В основу романа легли истории пяти человек, завершивших свой жизненный путь на рухнувшем 20 июня 1714 года мосту Святого Людовика. Маркиза де Монтемайор и ее компаньонка Пепита, дядюшка Пио и мальчик Хаиме, а также молодой человек Эстебан двадцати двух лет отроду, вроде бы случайно оказавшиеся в роковой точке, на самом деле, связаны между собой, порой невидимыми нитями общих знакомых или устремлений.

Весь смысл существования полусумасшедшей маркизы заключался в любви к дочери, сбежавшей от деспотизма матери в Испанию. Любви, неизбежно заканчивающейся скандалами при совместной жизни, и принимающей порой гротескные формы в разлуке.

Узнав о беременности Клары…

«Она сделалась кладезем медицинских познаний и советов. Она прочесывала город в поисках знахарок и наводняла свои письма народной мудростью Нового Света. Она впала в самое постыдное суеверие. Чтобы уберечь свое дитя, она завела дикарскую систему табу. Она не позволяла завязать в доме ни одного узла. Служанкам запрещалось заплетать волосы, а на себе она прятала смехотворные талисманы благополучного разрешения от бремени. Четные ступени лестниц были помечены красным мелом, и служанка, случайно наступившая на четную ступень, изгонялась из дому с воплями и слезами.»

*

Но из всех пятерых именно маркиза войдет в историю через свои письма к дочери, ставшие образцом эпистолярного жанра XVIII века и предметом тщательного изучения в последующие времена. Впрочем, это побочная линия в романе, всего лишь дополняющая основной сюжет.

***

Дядюшка Пио боготворил женщин. Воспитав из 12-летней Камилы, певшей в кабаках, великую актрису, он со временем стал обузой, которого просто вычеркнули из жизни, лишив всякого смысла существования. На мосту он окажется вместе с сыном Камилы, страдающим эпилепсией.

И, наконец, Эстебан – один из братьев-близнецов, подброшенных к стенам монастыря и воспитанных настоятельницей матерью Марией дель Пилар. Оставаясь как бы в тени повествования, мать Мария, на самом деле, является чуть ли не главной героиней романа, связанной со всеми жертвами несчастного случая.

***

Что вызвало отторжение.

Некая схематичность и недоговоренность линии жизни Камилы. Она, фактически, получилась калькой с некоторыми вариациями образа маркизы, прописанного гораздо более подробно.

Не совсем понятны некоторые эпизоды из жизни дядюшки Пио. В романе не упоминается ни одна статья его серьезных трат, но при всех своих талантах он так и не скопил сколько-нибудь значимого состояния. И даже вынужден был с юной Камилой ездить по провинциям, нанимаясь на тяжелые случайные приработки.

И откровенно раздражает голливудский хэппи-энд, когда под сенью монастыря собираются бывшая актриса и вернувшаяся из Испании дочь маркизы Клара, чтобы воплотить в жизнь идеи матери Марии.

Сила Уайлдера обернулась его слабостью. С легкостью воссоздав мир XVIII века, он оказался гораздо слабее своих менее аристократичных собратьев по перу в описании повседневной жизни.

***

Но, в любом случае, книга достойна прочтения. Это действительно, вершина романического искусства первой половины XX века.

Оценка: 8
– [  5  ] +

Дмитрий Глуховский «Сумерки»

Frd981, 26 июня 2020 г. 00:20

На мой взгляд, особой ценностью обладают книги, написанные до того, как их создатели стали популярными. На таких произведениях, не всегда, конечно, но часто, стоит знак «послания», когда автор действительно что-то хочет сказать читателю не ради гонорара и обязательств перед издательством. Что-то очень важное, продуманное и выстраданное им на протяжении нескольких лет.

В творчестве Дмитрия Глуховского такими книгами являются романы «Метро 2033» и «Сумерки». Первый писался шесть лет, второй – три года.

***

Как утверждает Дмитрий в послесловии к «Сумеркам», книга родились из образа покинутого, одинокого старика, доживающего своей век в каморке, стены которой обклеены сотней фотографий, запечатлевших все моменты его жизни.

Да, это роман о майя (хотя первоначально писался о вавилонянах) и о конце света. Но не в том расхожем виде, каким нас пугают предприимчивые астрологи и футурологи. Это конец света в сознании конкретно взятого человека. Мира, заканчивающегося с его смертью.

Прообразом старика стал Юрий Валентинович Кнорозов – выдающийся ученый, расшифровавший письменность майя. И одна часть романа связана с его предсмертным бредом, где Мавзолей превращается в пирамиду жертвоприношений, а его дочь становится первой красавицей России.

Вторая часть – рукопись, которую анонимный заказчик передал в бюро переводов. Она повествует о походе в середине шестнадцатого века небольшого испанского отряда в лесистые долины Юкатана с целью собрать и привести в столицу все манускрипты и книги из двух расположенных в этой местности храмов.

Главы современной нам «псевдореальности» перемежаются главами дневника.

***

Для того, чтобы проникнуться духом и воспроизвести языковые обороты, Глуховскому пришлось в оригинале прочитать «Сообщение о делах в Юкатане» Диего де Ланды — основной источник сегодняшних знаний об индейцах майя. И в романе, действительно, чувствуется хорошая подготовка автора. Умение выстроить сюжет, держа читателя в неведении и напряжении до последних страниц книги.

Вряд ли имеет смысл что-то добавлять к выше сказанному. Ни описание героев, ни сюжета не даст адекватного представления о «Сумерках». Их просто надо читать.

***

И еще рекомендую посмотреть сразу после прочтения фильм Мэла Гибсона «Апокалипто» («Апокалипсис»), чтобы визуализировать некоторые сцены романа, относящиеся к шестнадцатому веку.

Оценка: 8
– [  9  ] +

Станислав Лем «Возвращение со звёзд»

Frd981, 25 июня 2020 г. 01:16

В 60-е годы прошлого века спираль развития литературы завершила очередной цикл, возвратившись к Жюль Верну и Герберту Уэллсу. Фантастика и фэнтези стали вновь походить на добротные романы, где действие просто помещено в необычную обстановку. Конечно, описываемое будущее стало более продвинутым в технологическом плане, а в романах появилось много серьезной физики, математики и биологии. Конечно, повествование стало более динамичным. Но описания окружающей действительности и рефлексия героев на совершаемые действия достигли такого уровня, что фантастическую литературу можно было поставить в один ряд с «высокими» жанрами.

Раскрыв «Возвращение со звезд» уже с начальных страниц романа с трудом веришь, что это фантазия, а не увиденное автором из окна собственного дома.

В 60-е нельзя было писать плохо. Слишком высокую планку задавало окружение. В 100-200 страниц текста авторы заталкивали столько событий и сюжетных линий, что иному современному творителю этого хватило бы на многотомную сагу. Не удивительно, что по небольшим рассказам того времени сейчас снимают полнометражные фильмы.

В самом «Возращении…» есть совершенно периферийный эпизод, уместившийся на полутора страничках, в котором главный герой посещает завод по переработке промышленных отходов и в том числе роботов. Но, читая его, сразу же понимаешь, чем вдохновлялся Стивен Спилберг на двадцать минут экранного времени в «Искусственном разуме».

***

Мы слишком рано стали людьми. Если бы до перехода от инстинктивного поведения к разумному человек успел пройти еще один этап эволюции, возможно, «homo предшествующий» сумел бы выработать элементы био-морали, запрещающей убивать себе подобных.

Методом проб и ошибок человечество, в конечном итоге, нашло способ компенсации природных запретов через социо-составляющую, но мы стремительно приближаемся к рубежу, когда социо-запреты уже не смогут помешать сумасшедшему био-хакеру уничтожить большую часть человечества.

Фантасты и футурологи, в своих попытках прогнозирования будущего, уже давно столкнулись с этой проблемой, поставив неутешительный диагноз – агрессивный зверь, глубоко сидящий в человеке, всегда найдет способ своего проявления. И бороться с этим придется, возможно, изменением нашей биологической природы. А.П. Назаретян надеется на генную инженерию, Мишель Уэльбек в своих «Элементарных частицах» считает, что все зло от разделения полов и видит избавление в уничтожении половых различий и переходе на клонирование. У Лема панацеей стала всеобщая бетризация.

В раннем периоде жизни человеку воздействуют на лобные доли мозга группой протеолитических энзимов. В результате, уровень агрессивных влечений снижается на 88% и блокируется ассоциативная связь между зонами агрессии и положительных эмоций. Человек отказывается убивать не из-за каких-то запретов, а потому что «это не приходит ему в голову». Из жизни были исключены все возможные риски, а деятельность, содержащая хотя бы намек на них, была передана роботам.

Естественно, команда небетризированных астронавтов, покинувших Землю 127 лет назад, выглядит в этом обществе питекантропами, хотя по корабельному времени прошло всего десять лет.

***

Это внешняя канва романа. Но на самом деле, это повествование об обретении смысла.

Зачем надо было лететь к далеким звездам и платить за это реальными человеческими жизнями, если о вашем возвращении в информационных лентах появляется всего одна строка, а с таким трудом добытые результаты интересны только маленькой горстке ученых? Зачем надо было лететь, если по возвращении Эл Брегг, тот самый Эл Брегг, который выдержал при подготовке к полету «коронацию» и последующий звездный ад, два раза пытается покончить жизнь самоубийством? А «коронация», между прочим, это когда тебя помещают в скафандр и выбрасывают в открытый космос. И неизвестно, когда прилетят за тобой и прилетят ли вообще.

Как, наконец, жить в этом большом «ням-ням», которое уже давно никуда не стремится и только всячески расширяет сферу удовольствий?

Удивительно, но, похоже, Лем нашел ответы на все эти вопросы.

Обязательное чтение для любителей качественной фантастики и АБС.

Оценка: 9
– [  11  ] +

Владимир Сорокин «День опричника»

Frd981, 23 июня 2020 г. 01:20

Чтобы понять Сорокина, надо понять, что такое концептуализм.

Михаил Эпштейн попытался определить этот термин следующим образом: «Идеи, понятия, универсалии отвлекаются от предметов, с которым их связывает наивно-реалистическое мировоззрение, и образуют самодостаточную область, «эмпиреи» чистых знаков, «концептов».

И далее следует пояснение на примере трактата художника-мыслителя Ильи Кабакова «Муха с крыльями», где возведение мухи в «слона», в разряд универсалий, раскрывает условность самих универсалий, которые, подобно алгебраическим иксам, могут принимать самые разные значения. В своем трактате Кабаков утверждает, что в качестве первоосновы размышления может быть выбран любой предмет. Его «муха», как философское основание всех оснований, играет ту же роль, что «идея» у Гегеля или «материя» у Маркса, воссоздавая целую систему соотносительных и производных категорий — политических, экономических, эстетических...

***

После идущего выше пояснения, думаю, понятно, чем занимается Сорокин. Потому что, начинал он именно как художник-концептуалист. И по его личному утверждению, концептуализм дал ему великое оружие – дистанцию между им и текстом. Он позволил взглянуть на текст как на вещь.

«И в отличие от традиционных русских писателей, тонущих в своем тексте и не могущих сказать ничего вразумительно, я получил от концептуализма как бы крылья, позволяющие парить над текстом, над этим океаном. За это я концептуальной традиции всегда буду благодарен».

Теперь должно быть понятно, что к текстам Сорокина нельзя относиться буквально. Нельзя напрямую соотносить их с реальностью и искать скрытые смыслы в потреблении фекалий, запекании собственной дочери и поедании ее вместе с соседями и пр.

И именно таким был Сорокин на протяжении довольно-таки длительного времени, пока не перешел от эстетики к этике, решив погрузиться в социальное.

***

Писатели – это такие Кассандры, провозвестники. Они могут каким-то шестым чувством уловить в повседневных малозаметных фактах предвестников будущего мироустройства.

Сорокин считает, что мы неизбежно идем к аналогу диктатуры Ивана Грозного с изоляцией от всего мира, кроме Китая, и разгулом новых опричников. Россия возвращается в средневековье: восстановлены монархия, сословное деление, телесные наказания, официальный статус Церкви; загранпаспорта граждане сожгли добровольно.

В один день главного героя – опричника Андрея Даниловича Комяги, помещается множество событий. И взятие воеводы с изнасилованием его жены, и командировка на Дальний Восток, и посещение бани с принятием новых галлюциногенных наркотиков, и посещение концерта, и пир в здании бывшего французского посольства на Ленинском проспекте, и последующая оргия и еще много чего. Повседневная жизнь царской гвардии, готовой по приказу наброситься на любого, пусть даже вчера – второго лица государства.

А что же народ? Ему обеспечена стопроцентная занятость, разрешены легкие наркотики, он славит царя-батюшку и всем доволен.

Культура воспроизводит лучшие образцы времен застоя, а главный источник дохода государства – «Линия жизни», восьмирядная магистраль прорезающая всю Россию с востока на запад, по которой нескончаемым потоком идут грузовики, перевозящие в Европу китайские товары. (Кто смотрел фильм «Мишень» Зельдовича, может представить ее воочию).

***

Вот такая веселая и вполне еще реальная жизнь. Думаю, эту книгу стоит прочитать хотя бы один раз. Для визуализации возможного будущего, так сказать.

Оценка: 9
– [  2  ] +

Александр Кабаков «Невозвращенец»

Frd981, 23 июня 2020 г. 00:57

Одна из задач литературы (и базирующегося на ней кинематографа) – визуализировать будущее, приближая или, наоборот, предотвращая его.

Например, создатели новых гаджетов часто неосознанно воспроизводят когда-то увиденное в фантастических фильмах. (Примечателен в этом плане спор между Apple и Samsung по поводу скопированного дизайна планшетника. В качестве первоисточника своей разработки Samsung представил в суде фрагмент из фильма Стэнли Кубрика «Космическая одиссея 2001 года», где все управление кораблем построено на сенсорных панелях).

***

Но вернемся к предотвращению. Небольшая 40-страничная повесть Александра Кабакова, возможно, спасла Россию от гражданской войны.

Когда во второй тур президентских выборов вышли Ельцин и Зюганов, вся страна прекратила платить налоги и жила ожиданием открытого противостояния.

У Кабакова эта война случилась. И есть вероятность, что растиражированная в сотнях тысячах экземпляров повесть сыграла свою роль в том, что элитные подразделения МВД отказались поддерживать ГКЧП и не пошли против народа.

***

Юрий Ильич – скромный сотрудник одного из закрытых НИИ является лучшим экстраполятором – человеком, который может перемещаться в будущее. Безрадостное будущее.

*

«Ледяной ветер нес снег зигзагами, и белые струи, словно указывая мне путь, поворачивали с Грузин на Тверскую. Где-то в стороне от Масловки стучали очереди – похоже, что бил крупнокалиберный с бэтээра. Я вытащил из-под куртки транзистор и ненадолго – батарейки и так уже катастрофически сели – включил его. «Вчера в Кремле , — сказал диктор, — начал работу Первый Учредительный Съезд Демократических Партий. В работе съезда принимают участие делегаты от всех политических партий России. В качестве гостей на съезд прибыли зарубежные делегации – Христианско-Демократической партии Закавказья, Социал-Фундаменталистов Туркестана, Конституционной партии Объединенных Бухарских и Самаркандских Эмиратов, католических радикалов Прибалтийской Федерации, а также Левых коммунистов Сибири (Иркутск). В первый день работы съезда с докладом выступил секретарь-президент Подготовительного Комитета господин генерал Виктор Андреевич Панаев. … Вчера в Персидском заливе неопознанные самолеты подвергли очередной ядерной бомбардировке караван мирных судов, принадлежавших Соединенным Штатам Америки.»

*

Все действие повести укладывается в одну ночь с нуля часов три минуты, когда Юрий Ильич включил радио, до примерно шести утра, и расстояние — от Белорусского вокзала до Красной площади. Преодолевая свой путь, он несколько раз мог расстаться с жизнью, хотя и был прилично вооружен — в начале калашниковым, потом тэтэ.

Первым встреченным им человеком была женщина из Днепропетровска, приехавшая в Москву за сапогами. Она пряталась на ночь в заколоченном подъезде многоэтажки, и спасенная от верной смерти, чуть не пристрелила своего спасителя, увидев в руках Юрия Ильича новые талоны. Но до этого момента еще много чего случилось. Медленно продвигаясь по ночной Москве, они стали свидетелями, как сотрудники Комиссии Народной Безопасности оцепили дом, выведя в ночь всех его жильцов. Один из командующих операцией зачитал приказ:

«По поручению Московского отделения Российского Союза Демократических Партий, я, начальник третьего отдела первого направления Комиссии Народной Безопасности тайный советник Смирнов, объявляю вас, жильцов дома социальной несправедливости номер – он взглянул в какую-то бумажку – номер восемьдесят три по общему плану радикальной политической реконструкции, врагами радикальной реконструкции и, в качестве таковых, несуществующими. Закон о вашем сокращении утвержден на собрании неформальных борцов за реконструкцию Пресненской части».

Машины и танки двинулись, уводя колонну в неизвестность.

Скажите, автор гиперболизирует действительность? Скорее воспроизводит немного забытое старое – уничтожение людей во время гражданской войны, разразившейся сразу после октябрьского переворота 1917-ого года. Когда массу народа расстреляли не за персональные прегрешения, а за принадлежность сословию.

«Витязи» в черных поддевках по собственному усмотрению классифицирующие окружающих на не жидов и жидов, немедленно уничтожая последних деревянными кольями. Диктатор Панаев, едущий в Кремль на одиноком танке в окружении кортежа из семерых всадников на белых конях. Хорошо знакомые по советским временам объявления: «К сведению господ ожидающих! Сегодня в Центральных Рядах поступают в выдачу: мясо яка по семьдесят талонов за килограмм, по четыреста граммов на получающего, крупа саго по двенадцать талонов за килограмм, по килограмму на получающего, хлеб общегражданский по десять талонов за килограмм, производства Общего Рынка – по килограмму, сапоги женские зимние по шестьсот талонов, производство США – всего четыреста пар….»

Есть над чем задуматься…

Оценка: 8
– [  5  ] +

Татьяна Толстая «Кысь»

Frd981, 22 июня 2020 г. 00:58

Какое-то двойственное впечатление остается после прочтения первого романического опыта Татьяны Никитичны.

С одной стороны, «Кысь» писалась 14 лет. И где-то к середине происходит полное погружение в языковую среду романа. Даже ловишь себя на мысли, что начинаешь невольно использовать его языковые конструкции в своей речи.

Но вот с архитектурой постъядерного мира как-то не получилось. Не ведомо Татьяне Никитичне конструкторское ремесло, увы. Отсюда множество нестыковок в сюжете и мотивации героев.

К примеру, если некоторым героям по 200-300 лет, и они прекрасно помнят доядерную эпоху, то почему же современное им общество никак не может выбраться из неолита и даже не в силах зажечь огонь, сохраняя его посредством угольков?

***

Действие «Кыси» разворачивается через несколько столетий после атомной войны, на развалинах бывшей Москвы. Мутанты и перерожденцы пытаются выжить в чуждом для них мире, где водятся летучие зайцы, курицы улетают на юг, а главный веселитель и наркотик – ржа. Вновь проходя все стадии развития человечества – каменный век, рабовладение, средневековье и далее, наверное, к очередному Взрыву.

Движущий мотив главного героя – чтение книг. Причем, важен именно сам процесс, содержание вторично. На одной полке соседствуют и стихи Пастернака, и журнал по коневодству, и даже таблицы Брадиса. Именно книги приведут Бенедикта в опричники-санитары и подвигнут на революцию местного масштаба.

Весь вопрос – насколько убедительна такая мотивация. И даже шестипалый Пушкин не спасает повествование.

***

«Кысь» невольно сравниваешь с «Метро 2033». Та же исходная позиция, но в мир, описываемый Глуховским, почему-то веришь. Веришь, что все шесть лет, в течение которых писался роман, Дмитрий сам провел в подземелье. А к Толстой доверия, увы, не возникает. Получилось такая интеллигентская рефлексия на воображаемый мир со множеством аллюзий на Платонова, Замятина и прочих антиутопистов начала 20 века.

Но, тем не менее, книгу надо прочесть обязательно.

Все-таки, веха в русской литературе 2000-х.

Оценка: 7
– [  5  ] +

Патрик Колум «Дети Одина»

Frd981, 20 июня 2020 г. 23:54

Патрик Колум – известный ирландский поэт, драматург, фольклорист и детский писатель. Его «Дети Одина» сыграли для скандинавской мифологии такую же роль, что и книга Н.Куна для греческой. Самостоятельно разобраться во всех хитросплетениях первоисточников может далеко не каждый, отсюда и возникает необходимость в популярном изложении основных сюжетов, чтобы получить целостную картину.

***

Скандинавская мифология – одна из самых развитых на нашей планете. «Развитость», подразумевает, прежде всего, множественный пантеон богов и духов, а также сложную систему мотивации поступков. «Пришел – увидел – победил» вытесняется в область сказок с их вполне предсказуемыми героями.

В отличие от славянской, скандинавская мифология продолжала оставаться элементом высокой культуры и после христианизации северных народов. В результате, ореол ее влияния распространился далеко за границы северных государств. Например, в знакомой с детских лет поэме А.Пушкина «Руслан и Людмила» славянским является только вступление – «У лукоморья дуб зеленый; Златая цепь на дубе том…». Все остальные герои позаимствованы у наших северных соседей.

***

Скандинавская мифология нетрадиционна, прежде всего, гибелью богов. То, что родилось из смерти, смертью и закончилось.

*

«И вот Один и его сыновья взяли тело великана Имира – громаднейшее из когда-либо существовавших на свете – и сбросили в мировую бездну, заполнив им пустоту. Они выковырнули из его кости и, нагромоздив их друг на друга, соорудили горы. Выдрали зубы и, понатыкав их там и сям, сотворили скалы. Волосы Имира они превратили в леса. Его ресницами огородили Мидгард, где теперь обитают люди. А из полого черепа Имира создали небо.»

*

Викинги были воинственным народом. Умереть в собственной постели, а не на поле битвы, считалось для них позором. Поэтому нет ничего удивительного, что все их боги, если не воюют с великанами, то враждуют между собой. Но в последней битве – Рагнарёке, рядом с ними бок о бок сражаются люди. Валькирии относят души героев, павших на поле брани, не в царство мертвых Хель, а в Вальгаллу, где они, пируя, дожидаются последнего сражения, чтобы погибнуть окончательно.

***

Основные сюжетные линии скандинавской мифологии связаны с тремя персонажами – всеотцом Одином, могучим Тором и злокозненным Локи, который поведет на Асгард, город богов, при Рагнарёке армию великанов.

Перечислю лишь основные сюжеты, описываемые в книге Колума.

О том, как была возведена неприступная стена вокруг Асгарда и как Локи обманом сумел избежать непомерной платы, затребованной строителем.

Но за обман всегда приходится расплачиваться. Брат обманутого великана, похитил Локи и отпустил только за обещание достать ему золотые яблоки, дающие вечную молодость, что поставило под угрозу жизнь богов.

Злокозненный Локи срезает золотые волосы у спящей Сив — жены Тора, и уличенный в неблаговидном поступке вынужден спуститься под землю к цвергам-гномам, которые из золотых нитей выковали новые волосы богини.

Сказание о том, как цверг Брокк выковал молот Мьёлльнир и выиграл спор у Локи, потребовав голову бога. Но тот согласился ее отдать, только если не будет повреждена его шея. (Не напоминает «Венецианского купца» Шескпира?).

Сказание о путешествии Одина по миру людей к источнику мудрости, и какую цену он заплатил за глоток из него.

*

«Обеими руками Один взял рог и начал пить. И чем больше он пил, тем больше открывалось ему будущее. Он прозрел все печали и беды, что обрушатся на людей и богов. Но прозрел также и причину этих печалей и бед и узнал, как должно поступить богам и людям, чтобы сохранить достоинство в дни скорби и горя и оставить в мире силу, которая в один прекрасный день, хотя еще очень далекий, сокрушит зло, принесшее в мир ужас, печаль и отчаяние.

Осушив до дна кубок, данный ему Мимиром, Один собственной рукой вырвал свой правый глаз. Ужасна была боль, которую испытал Один Всеотец. Но с уст его не сорвалось ни стона, ни жалобы. Он уронил голову на грудь и закрыл лицо плащом, когда Мимир взял его глаз и бросил в бездонные воды источника мудрости.»

***

А еще в книге вы найдете историю, как отец богов добывает для людей волшебный мед.

Как Локи убил камнем выдру, оказавшуюся сыном Хрейдмара, и чтобы выкупить свою свободу, не задумываясь ограбил гнома Андвари, внеся в мир раздор кольца власти. (На сей раз полезно вспомнить Толкина).

Как Локи восстал против богов, и был изгнан к великанам.

А заканчивается книга историей отважного Сигурда, убившего дракона Фафанира, и бесстрашной девы-воительницы Брюнхильды.

После чего разворачивается величественная картина последней битвы богов.

***

Думаю, книга Колума должна входить в обязательный культурологический минимум, без которого нельзя понять ни оперы Вагнера, ни сюжеты современного фэнтези.

Оценка: 10
– [  5  ] +

Тим Аппензеллер «Гномы»

Frd981, 20 июня 2020 г. 02:47

Серия «Зачарованный мир», которую выпускало издательство «Терра» в середине 90-х прошлого века, пожалуй, один из лучших источников о мифологических существах. Все книги богато проиллюстрированы, но, самое главное — это качественные тексты. В доступной форме под одной обложкой собрана вся информация о том или ином духе или боге. Всего в серии выходило более 20 книг. Я остановился на «Гномах».

***

Гномы прошли длинную «мифологическую эволюцию» от могущественных помощников богов до домашних и лесных духов. Они присутствуют во всех европейских мифологиях, и ни один садик в Германии до сих пор не обходится без их фигурок, охраняющих покой хозяев дома.

Главным источником о «первых» гномах являются «Эдды». Они пришли в наш мир сразу вслед за богами и, не смотря на свой невысокий рост, всегда считались искусными мастерами. Обитая в царстве темных скал и мерцающего вулканического пламени, передвигаясь по подземным туннелям как рыбы в воде, гномы были хранителями богатств земных недр.

Скандинавский пантеон, по крайней мере до Рагнарёка, был одержим войной и роскошью, и гномы являлись незаменимыми поставщиками оружия и украшений. Именно они выковали молот Тора; из кошачьих шагов, жил медведя, горных корней и рыбьего дыхания создали Глейпнир, цепь, которая смогла удержать страшного волка Фенрира. И даже выковали из золотых нитей новые волосы для Сиф, жены Тора.

Но это были могущественные древние духи с мышлением гораздо шире человеческого и, если созданные ими предметы захватывались людьми силой или хитростью, на них всегда ложилась печать проклятия.

В сказании о Сварфлами меч, выкованный гномами, разил не только врагов, но и убил своего хозяина, а затем всех его потомков.

***

Шли времена. Боги стали мельчать, а с ним и гномы превращаться из могущественных древних духов в безобидных, по большей части, домашних помощников.

Достаточно взглянуть на их «современную» классификацию, чтобы убедиться в этом.

Массариол, или «маленький фермер», живет в северо-восточной Италии. Ухаживает за лошадьми и коровами, подкармливая их отборным зерном и заплетая их хвосты в косички по пятницам.

Питикос – гномы с греческих островов. Проживают вдали от людей, занимаются сельским хозяйством и стараются не вступать в контакт с людьми.

Коболд – домашний дух в Северной Европе. Миролюбив, но только при уважительном обращении к нему.

Кларикон – ирландский гном-отшельник. Предпочитает проводить время в винном погребе попивая вино.

Лепрехун – ирландский гном-сапожник. Выдает себя беспрерывным перестуком своего молоточка.

Вихтлейн – обитает в немецких шахтах. Его присутствие показывает на большие залежи руды, но надо бояться его любимой забавы – заваливать камнями проделанные тоннели.

Монасьелло – «маленький монашек», охраняет тайные сокровища, но ловкачу, укравшему его алую шляпу, готов заплатить любой выкуп.

Боггарт – обиженный людьми шотландский домовой «брауни». Превращается прямо-таки в монстра, беспрерывно мстящего за свою обиду.

«Красный колпак» — наводил ужас на приграничные районы Шотландии. Обитал в замках, где было совершено злодеяние, и убивал проезжающих мимо путников.

***

Как видим, за исключением последней кровожадной и давно вымершей разновидности, это были достаточно мирные домашние духи, если их не злить, конечно.

Почему «были»? Потому что люди так достали малый народец, что он, в конце-концов, покинул человеческий мир.

Оценка: 9
– [  1  ] +

Банана Ёсимото «Озеро»

Frd981, 19 июня 2020 г. 00:40

В отличие от «Амриты», которой поставил только три звезды, «Озеро» удостоилось четырех. Ёсимото, все-таки, мастер короткой прозы. На большом метре ее приемы не вытягивают повествование.

***

«Озеро» мне понравилось, прежде всего, своей внутренней архитектурой.

Первый эпизод – Накадзима в первый раз остается ночевать у главной героини повествования Тахиры.

Шаг назад – сон Тахиры, в котором ей снится умершая мама, и, по ассоциации, детство, учеба, переезд в Токио.

Шаг в сторону – история отношений с Накадзимой. Знакомство с юношей из дома напротив, редкие встречи на улице, воскресные визиты, первая ночь.

Шаг вперед – роспись настенного панно в Школе искусств.

Еще шаг вперед – поездка на озеро в домик у синтоистского храма, где когда-то жил Накадзима, а теперь обитают его необычные друзья – брат с сестрой…

***

И в этом замысловатом танце раскрывается вся жизнь героев повествования. Два одиночества нашли друг друга посреди огромного города и теперь пытаются принять и понять: кто он, этот другой, со своими комплексами, душевными травмами, тайнами, привычками.

В «Озере» нет сильной любви и «розовых очков», ей сопутствующей. Герои трезво оценивают недостатки и достоинства друг друга. Накадзима ищет в Тахире свою умершую мать, безумно любившую его и сделавшую все, чтобы найти сына после похищения. Тахира, наоборот, не хочет иметь рядом большого ребенка и ищет мужчину, на которого можно опереться. Но воронка отношений уже начала затягивать их и все труднее и труднее оставаться друг без друга.

***

Ёсимото оставляет финал повести открытым. Есть планы на будущее, есть желание быть вместе, но чем все это закончится – неизвестно.

Главное – это танец. Шаг вперед, шаг вбок, шаг назад и снова вперед…

Оценка: 8
– [  7  ] +

Эдгар Вальтер «Поки»

Frd981, 18 июня 2020 г. 01:02

Ум человека, на самом деле, всячески сопротивляется всему новому, стараясь уцепиться за привычное и проверенное временем. Особенно это касается новых идей и мировоззрений.

Но человечество давно нашло способ обойти это сопротивление, упаковывая нравственные максимы и сокровенные тайны учений в легко доступные оболочки, которые каждый понимает в силу своего разумения. Так появились притчи.

«Потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют…».

***

Но притчи или паремии, если по-гречески, могут и не быть самоцелью. Писатель создает текст, а потом вдруг в нем начинают находить множество слоев и смыслов.

Наглядный пример – «Винни-Пух», который, оказывается, помимо всего прочего, является кратким изложением основ даосизма.

Эдгар Валтер тоже, наверное, писал сказку, а получилось многомерное повествование об ощущении природы в себе и себя в природе. В его «Поках» рассказывается о маленьких лесных человечках, одетых в кафтанчики из травы, испокон веков живших в тенистом влажном подлеске. Дело в том, что покам нужно каждый вечер погружать ноги в воду и набираться жизненных сил, а в тот год стояло такая жара и почва настолько высохла, что им пришлось искать себе новое место.

И надо же такому случиться, что во время великого путешествия они забрели к дому лесника, одиноко жившего в заповеднике.

*

«… с противным скрипом отворилась дверь, и на пороге появился невысокий заросший бородой человек.

Поков будто парализовало. Убегать было поздно, и единственное, что им осталось – это и впрямь притвориться парализованными.

От яркого солнечного света старик прищурился, затем надвинул на глаза шляпу и крикнул своим домочадцам: «С добрым утром, мои маленькие приятели!»

Физиономии Эку и Сору расплылись в улыбке и такими бы и остались, если бы одна из кочек не произнесла тонким звонким голоском: «С добрым утром!».

Старик посмотрел вниз и осторожно вынул изо рта трубку. За одну ночь у порога появилось неимоверное количество кочек. И еще вот этот малыш…

Старик спустился с крыльца, присел на нижнюю ступеньку и растерянно уставился на маленькую кочку. Уж не обман ли это зрения?

Он дотронулся черенком трубки до кочки и спросил: «Это ты сказал с добрым утром?»

«Да, — ответила кочка. – Только ты сказал первым.»

«Ну-ну, верно. Но до сих пор мне ни одна кочка не отвечала. Насколько мне известно.»

«Я не кочка!»

«Ах ты – не кочка?»

«Да, я – пок. Мы все – поки.»

Воцарилось недолгое молчание. Эку и Сору напряженно следили за ходом событий. Старик оглядел все кочки, стараясь вникнуть в услышанное.

«Вот оно что. Значит – так много поков? А я вот один, и я – Пека». Затем он засмеялся и, хлопнув себя по колену, воскликнул: «Ну, здравствуйте, поки!»

Тут поки всколыхнулись, и в воздух взлетел многоголосый восклик: «С добрым утром!»

*

И так поки остались жить у Пеки вместе с его котом и верным псом.

А дальше началось долгое познание поками человеческого бытия, а человеком – сути природы, которое закончилось удивительным событием.

*

«Как-то утром Пека пропал. Пропал вместе со своей идеей. Поки встревожились. Они искали Пеку и в доме, и во дворе, но нигде его не находили. Эку смущенно потряхивал головой – какой стыд, прозевал…

Сору тоже не мог внести ясности в дело.

Пека вернулся ближе к вечеру. Поки онемели от изумления. Они смотрели и не верили своим глазам. Это был не Пека, это был самый настоящий пок! А пок стоял перед ними и стоял, пока не послышалось такое всем знакомое «кхе-кхе».

Поки от восторга подпрыгнули в воздух. Они ликовали – это же их пок Пека! Большой Пок!»

***

Не знаю, как назвать эту книгу – текст с картинками или картинки с текстом.

Эдгар Валтер – прекрасный художник и прорисовал каждый описываемый эпизод. Причем сделал это так мастерски, что книжку хочется разглядывать до бесконечности.

Обязательное чтение для детей и взрослых.

Оценка: 10
– [  4  ] +

Антон Платов «В поисках Святого Грааля. Король Артур и мистерии древних кельтов»

Frd981, 16 июня 2020 г. 00:47

Карл Густав Юнг неоднократно называл миф о Святом Граале величайшим мифом Средневековья.

Отец аналитической психологии несомненно прав, но с одним существенным дополнением. Артурианский цикл уже давно переместился из области мифологической в область архетипическую, став основой западного мышления. В отличие от восточного, западное мышление экстравертно (направлено вовне), т.е. результат достигается путем внешних достижений. Но человеку необходимо не просто куда-то двигаться, а желательно иметь при этом еще какую-то цель. Артурианский цикл не только такую цель сформировал, но и оправдал последующую колониальную экспансию Европы. Центральная его идея – имеется группа цивилизованных народов (стран), которые должны нести свет просвещения остальному миру. А кто не согласен с этим, тот быстро попадает в разряд орков, которым требуется усмирение и приобщение. (См. наглядную иллюстрацию данного тезиса во «Властелине колец» Толкина).

***

Книга Антона Платова – прекрасный дайджест артурианского цикла – на 200 страницах небольшого формата систематизирующий все известные сведения о нем. Причем, автор приводит не только христианскую интерпретацию, где Грааль – это чудодейственная чаша, в которую была собрана кровь распятого Христа, но и исследует кельтские корни легенды. У кельтов Чаше соответствует Котел перерождения, который также может не только исцелять душевные и физические раны, но и преображать человека его узрившего.

***

Главный принцип движения к Граалю или Котлу хорошо знаком по русским народным сказкам: Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. Он то и делает главным в квесте не карту, подсказки, знания, а магическое чутье идущего. Иначе вряд ли может быть, т.к. по многочисленным намекам можно понять, что Замок о Четырех Башнях, где и хранится заветный артефакт, находится в Ином мире. Но путнику мало найти Замок, надо еще пройти по Мосту Лезвия и сразиться с Хранителем Пути.

В развитых, сформировавшихся мифологиях не бывает прямых сюжетных линий: дошел – победил – получил. Это удел редуцированных сказочных вариантов. Поэтому не стоит удивляться, что Хранитель оказывается зеркальным отражением Идущего, а поединок с ним превращается в битву с самим собой. И только через смерть в этой битве можно достигнуть вожделенных Чаши-Котла, чтобы возродиться и переродиться вновь.

Интересная книга. Рекомендую.

Оценка: 9
– [  3  ] +

Альфред Дёблин «Гамлет, или Долгая ночь подходит к концу»

Frd981, 13 июня 2020 г. 19:03

Каждый писатель хочет быть услышанным. Конечно, встречаются исключения, принципиально пишущие «в стол», как, например, Франц Кафка, но подавляющее большинство, все-таки, хочет увидеть свои произведения опубликованными.

Увы, представление издателей о потребностях читателей не всегда совпадает с мнением авторов, и тогда на книгу ставится грозное клеймо: «не формат».

Трудно понять, почему свой последний роман «Гамлет, или Долгая ночь подходит к концу» (1956) Альфред Деблин, к тому времени признанный мэтр, автор «Берлин, Александерплац», не смог опубликовать в течение десяти лет и вынужден был отдать в восточногерманское издательство. Наверное, посчитали его слишком интеллектуальным.

***

Деблин был не только писателем, но и профессиональным психиатром. Именно второй его профессии роман обязан своей структурой, позаимствованной из методики групповой терапии. Присутствующие рассказывают вымышленные истории на известные сюжеты, как бы через них выталкивая наружу гнетущие их мысли. Правда, на страницах романа эта методика немного модифицирована – все истории рассказываются для главного героя. Эдвард служил моряком и чудом выжил после атаки японского камикадзе на его корабль. В этом кровавом месиве ему повезло потерять только ногу.

Для отца Эдварда – известного писателя Гордона Эллисона, возвращение домой страдающего тяжелым неврозом сына – досадная помеха, разрушающая уютный мирок, в котором он отсиделся всю войну. Но именно он находит способ постепенного возврата сына из постоянно повторяющихся кошмаров к повседневной жизни через истории, которые рассказывает узкий круг приглашенных знакомых.

У этих вставных новелл есть одна особенность – «обратная сторона мифа». В каждой из них предпринята попытка ответа на вопрос: «Почему?», исследование скрытых мотивов поведения героев.

На мой взгляд, это самая лучшая часть романа.

Начинается историческое повествование с истории рыцаря и трубадура Жофруа Рюдель де Блэ, который устремился было к легендарной восточной принцессе, но был избавлен от любовной горячки простой девушкой. Неожиданно эта незамысловатая история предстает как пример средневекового движения за эмансипацию женщин. Через новеллу об оруженосце, который потерял кольцо и вновь чудесным образом обрел его, повествование переходит к большому фрагменту о короле Лире. Старый пройдоха погряз в долгах и придумал весьма оригинальный способ рассчитаться с кредиторами – разделить королевство между мужьями своих дочерей, повесив на них всю задолженность. Когда кредиты были погашены, не унывающий Лир нанял местного политтехнолога Шекспира, который, написав слезливый опус об обиженном отце, подготовил почву для возвращения короля на престол. Благо народ, обложенный дополнительными налогами, жаждал перемен.

Восхитительна история и Прозерпины, рассказанная матерью Эдварда Элис. Похищенная Плутоном она, тем не менее, доблестно исполняла долг жены и восседала по правую руку от своего мужа в Аиде.

***

Но истории влияют не только на Эдварда. Рассказанная Элис легенда о святой Феодоре побуждает ее разрушить золотую клетку своего уютного мира, лечь на операцию в институт пластической хирургии и сбежать из дома, чтобы погрузиться в бездны порока.

Эта часть романа показалась мне менее убедительной. Но она очень важна для завершения всех сюжетных линий. Побег жены заставляет оплывшего жиром, самодовольного Гордона Эллисона вспомнить свою журналистскую молодость и отправиться на ее поиски. И он находит Элис в провинциальном шапито, чтобы умереть от руки ее очередного любовника.

Последовавшая вскоре смерть матери, окончательно возвращает Эдварда к жизни.

***

Вердикт. Блестящий образец высокоинтеллектуальной прозы.

Оценка: 10
– [  2  ] +

Джек Лондон «Смирительная рубашка»

Frd981, 13 июня 2020 г. 00:59

Злые языки утверждают, что Джек Лондон стал писателем только благодаря усилиям советских переводчиков. Но, наверное, не столь уж и важно, кто действительный автор текста, если он вполне читабелен, соответствует всем требованиям высокохудожественной прозы и уже давно стал неотъемлемой частью русской культуры.

У Лондона, на мой взгляд, надо, как минимум, прочесть «Мартина Идена» и «Смирительную рубашку». Первый роман, как пример жизнеутверждающей прозы, хотя и с печальным концом. А второй, как образец нечто необычного, резко выбивающегося из всего творчества писателя.

***

«Рубашка» или «Странник по звездам» (по первому изданию) – это фантастический роман о путешествии по предыдущим воплощениям души.

*

«Жизнь – вот что и реальность и тайна. Жизнь безгранично шире, чем просто различные химические соединения материи, принимающие те или иные формы. Жизнь – нечто непрекращающееся. Жизнь – это неугасающая огненная нить, связующая одну форму материи с другой. Я знаю это. Жизнь – это я сам.

Я жил в десяти тысячах поколений. Я жил миллионы лет. Я обладал множеством различных тел. И я, обладатель всех этих тел, продолжал и продолжаю существовать. Я – жизнь. Я неугасимая искра, вечно сверкающая в потоке времени, изумляя и поражая, вечно творящая свою волю над бренными формами материи, которые зовутся телами и в которых я лишь временно обитаю.»

*

Даррелл Стэндинг, убивший в припадке ярости своего коллегу, вначале получает пожизненный срок, а затем и смертный приговор. Но «Смирительная рубашка» повествует не столько о страдальческой жизни бывшего профессора агрономии Калифорнийского университета, сколько о последствиях бесчеловечного наказания, применявшегося в тюрьме. Провинившегося заключенного затягивали в плотный кусок брезента и так оставляли лежать от нескольких часов до нескольких дней. От нестерпимой боли в сдавленных внутренних органах, нехватки воздуха в легких и онемения тела некоторые сходили с ума, но для Стэндинга это оказалось, наоборот, избавлением от страданий. «Умерщвляя» свое тело, отключая друг за другом его части от мозга, он научился путешествовать по своим предыдущим воплощениям.

*

«Особенно странным было увеличение мозга. Хотя он и не проходил сквозь стенки черепа, мне казалось, что часть его уже находится снаружи и продолжает увеличиваться. А вместе с этим возникало удивительное ощущение, которого мне еще никогда не доводилось испытывать. Время и пространство в той мере, в какой они были частью моего сознания, вдруг обрели гигантскую протяженность. Так, я знал, даже не открывая глаз, что стены моей камеры раздвинулись, превратив ее в огромный дворцовый зал. … Затем у меня возникла другая забавная мысль: раз материя может просачиваться сквозь материю, то вполне возможно, что стены моей камеры уже просочились сквозь тюремные стены и, значит, моя камера находится вне тюрьмы, а я – на свободе.»

*

На трехстах страницах этого небольшого романа Стэндинг вселялся в тело и жил жизнью графа Гильома де Сен-Мора, был безымянным, тощим и грязным отшельником в Египте, мальчишкой по имени Джесси, чей отец вел караван в сорок фургонов во время большого переселения на запад, римским легионером, средневековым рыцарем, проживая тысячу лет своих предыдущих воплощений.

*

«Дух – вот реальность, которая не гибнет. Я – дух, и я существую.

Я, Даррел Стэндинг, обитатель многих телесных оболочек, прибавлю еще какое то количество строк к этим воспоминаниям и отправлюсь дальше. Форма, то есть мое тело, распадется на части, после того как я буду добросовестно повешен за шею, и вскоре в мире материи от этой формы не останется и следа. Но в мире духа останется нечто – останется память обо мне.»

*

Вердикт. Прекрасная книга. Рекомендую.

Оценка: 8
– [  9  ] +

Тед Чан «Жизненный цикл программных объектов»

Frd981, 12 июня 2020 г. 00:17

Тед Чан решил написать полноформатную повесть на свою любимую тему – о реакции человека на стремительное изменение технологий.

Создание цифровых объектов, о которых необходимо постоянно заботиться, далеко не новинка. Достаточно вспомнить японских тамагочи. Но Чан решил внести усовершенствование, наделив их искусственным интеллектом на основе нейросетей. Получившиеся в итоге «программные объекты» необходимо было обучать как маленьких детей – управлению своим аватаром, речевому взаимодействию с другими дигитантами и людьми и еще многому другому. Но зато можно было надеяться, что они будут «расти» со своим владельцем.

Первоначально компания-разработчик рекламировала дигитантов, как новый тип игрушек, с которыми можно общаться. Но как только владельцы поняли, что перед ними полноценные дети, требующие постоянного ухода, начались массовые отключения. А самых стойких добил период «зрелости», когда «объекты» становились раздражительными и мало управляемыми.

В конечном итоге осталось два десятка фанатиков, для которых забота о дигитантах стала образом жизни. И среди них – Ана Альварадо, «тренер» маленьких «объектов», и Дерек Брукс – дизайнер аватар. Собственно, вся повесть – это описание борьбы Аны и Дерека за своих подопечных, в жертву которым приносится и личная жизнь, и финансы, и все свободное время. Ведь дигитанты существуют не только в виртуальном мире, в теле робота они могут выходить в реальность, но, по закону, только в сопровождении владельца. А еще им необходимо все время делать апгрейд, т.к. стремительное развитие базовых платформ их обитания приводит к несовместимостям с нейродвижком, что, фактически, обозначает изоляцию от всего остального мира в рамках старых версий.

В повести такая несовместимость с новыми платформами поставила владельцев дигитантов перед непростым моральным выбором. Либо дать согласие на сексуальную эксплуатацию своих питомцев и их копий, получив взамен перенос нейродвижка, либо прибегнуть к их отключению, что можно приравнять к убийству собственного ребенка.

Чан не дает готовых выводов и оценок. Он анализирует ситуацию со всех сторон, обозначаю проблему, с которой человечество столкнется в ближайшем будущем, и намечая возможные пути ее решения.

К сожалению, он не всегда справляется с выбранным форматом полноценной повести. Все-таки, Чан – мастер короткого метра, где не так заметны провисания, нестыковки сюжета и непрописанные характеры.

Оценка: 8
– [  1  ] +

Дмитрий Глуховский «Метро 2033»

Frd981, 11 июня 2020 г. 00:52

Самые интересные книги создаются, когда писатель их пишет «в стол», без оглядки на читателя.

Творчество Дмитрия Глуховского – наглядная иллюстрация данного тезиса.

***

«Метро 2033» — очень непростая книга. Вроде бы благодарная тема – постъядерная Москва и 40 тыс. успевших спрятаться в метро устраивают жизнь по собственному разумению. Описывай ужасы и наслаждайся замиранием читателя на каждой странице.

И все это вылилось бы в очередной экшн, каким, в сущности, и стали продолжения романа, если бы не постоянный отсыл ко множеству русских архетипов и ключевым вехам исторических и философских воззрений. Именно архетипичный базис выделяет эту книгу среди прочих и сделал ее настолько популярной.

Все начинается со смертельной оплошности – главный герой Артем, балуясь со сверстниками, не закрыл гермозатвор на дальней станции, и вот теперь людей начинают вытеснять из их подземного мира какие-то неизвестные существа с поверхности.

Чтобы спасти свою ветку, Артему пришлось предпринять героическое путешествие в другой мир — от станции от «ВДНХ» до станции «Библиотеки им. Ленина», пройдя насквозь практически все подземные социумы. (Чем не путешествие Ивана-Царевича в загробный мир).

***

По структуре роман представляет собой явный квест. Но в отличие от Дж. Толкина, где группа героев мужественно идет топить очередное кольцо и доходит до конечной точки почти в полном составе, у Глуховского все сопровождающие Артема в его месячном путешествии погибают или исчезают. Как бы передавая молодого парнишку по эстафете дальше.

Постъядерное метро представляет собой конгломерат республик, объединений, отдельных станций, часто враждующих между собой, и еще опасных для жизни туннелей. В нем есть и коммунисты, и фашисты, и сатанисты, верующие, что можно докопать яму до самого ада. Свидетели Иеговы, старающиеся всех обратить в свою веру, и последователи Великого Червя, который и прорыл все ходы в земле. На кольцевой же станции расположилась Ганза – торговцы, сосредоточившие в своих руках большую часть вооружений и местной валюты – патронов к автоматам и пистолетам.

На поверхности еще страшнее. Десятилетия радиации породили таких мутантов, что туда поднимаются только героические сталкеры.

Вот такой безрадостный мир, живущий в смраде и грязи, питающийся свиньями и шампиньонами, но с мечтой, когда-нибудь подняться на поверхность.

***

С какого-то момента исчезает «закадровый перевод» и происходит полное погружение в описываемый мир. Детальное описание происходящего создает впечатление, что Дмитрий действительно прожил шесть лет, в течение которых писался роман, в постъядерном метро, невольно порождая эффект доверия к тексту.

«Читать самого себя – вот чего хочет читатель», — писал Жан Кокто. И большинство действительно соотносят текст с собой, находя, что в предложенных ситуациях они, скорее всего, поступили бы так же. А введение в сюжет хорошо знакомых советских и постсоветских реалий только усиливает эффект присутствия.

Все это в совокупности создало предпосылки эпичности книги и ее популярности.

Один российский тираж перевалил за миллион экземпляров, плюс переиздание романа в более, чем 30 странах.

***

Для тех, кто не читал книгу (или не очень внимательно прочитал) – небольшой фрагмент с размышлениями о судьбе.

« — А в судьбу ты веришь? – склонив голову на бок и изучающе оглядывая Артёма, спросил Сергей Андреевич, а Евгений Дмитриевич заинтересованно оторвался от кальяна.

- Нет, — решительно отрезал Артём. – Нет никакой судьбы. Просто случайные события, которые с нами происходят, а мы потом уже сами придумываем.

- Зря, зря... – разочарованно вздохнул Сергей Андреевич, смотря на Артёма строго поверх своих очков. – Вот я тебе предложу сейчас маленькую теорию, а ты сам посмотри, подходит ли она к твоей жизни. Мне так кажется, что жизнь, конечно, пустая, и смысла в ней в целом нет, и нет судьбы, то есть такой определённой, явной, так чтобы родился – и всё, уже знаешь: моя судьба – быть там, космонавтом, или, скажем балериной, или погибнуть во младенчестве, хотя это, конечно, хуже. Нет, не так. Когда живёшь сквозь отведённое время... как бы это объяснить... Может случиться, что происходит с тобой какое-то событие, которое заставляет тебя совершать определённые поступки и принимать определённые решения, причём у тебя есть свободный выбор – хочешь, сделай так, хочешь, этак. Но если ты примешь правильное решение, то дальнейшие вещи, которые с тобой будут происходить – это уже будут не просто случайные, как ты выражаешься, события... Они будут обусловлены тем выбором, который ты сделал. Я не имею в виду, что если ты решил жить на Красной Линии до того, как она стала красной, тебе оттуда уже никуда не деться, и вещи с тобой будут происходить соответствующие, я говорю о более тонких материях. Но в общем, если ты опять встал на перепутье и опять принял нужное решение, потом перед тобой встанет выбор, который тебе уже не покажется случайным, если ты, конечно, догадаешься и сумеешь осмыслить его. И твоя жизнь перестанет постепенно быть просто набором случайностей, она превратится... в сюжет, что ли, всё будет соединено некими логическими, не обязательно прямыми связями, и вот это и будет твоя судьба. На определённой стадии, если ты достаточно далеко зашёл по своей стезе, твоя жизнь настолько превращается в сюжет, что с тобой начинают происходить странные, необъяснимые с точки зрения голого рационализма или твоей теории случайных событий вещи. Но зато они будут очень хорошо вписываться в логику сюжетной линии, в которую теперь превратилась твоя жизнь. То есть судьбы просто так не бывает, к ней надо прийти, и если события в твоей жизни соберутся и начнут выстраиваться в сюжет, тогда тебя может забросить в такие дали... Самое интересное, что сам человек может и не подозревать, что с ним это происходит, или представлять себе происходящее в корне неверно, пытаться систематизировать события в соответствии со своим мировоззрением. Но у судьбы — своя логика.»

***

Вердикт. Эту книгу стоит прочитать внимательно, без оглядки на продолжения и подражания.

Оценка: 9
– [  4  ] +

Павел Крусанов «Укус ангела»

Frd981, 9 июня 2020 г. 23:35

Крусанов – мистик. Он создает новую мифологию. В его романах и повестях шаманы и моги (искусные операторы тонких миров) на равных с людьми творят историю и вмешиваются в земные дела.

Константин Крылов в своей работе «Волшебство и политика» пришел к интересному выводу. Когда в дело вмешивается магия, которая по определению может практически все, единственной осмысленной целью существования остается – власть.

Весь «Укус ангела» посвящен становлению абсолютной власти в ее самом неприглядном виде. Это не опереточное действо, когда умирающий успевает еще пропеть целую арию перед кончиной, а жестокая реальность, где даже не заканчивает мучительное существование.

***

Иван Некитаев был зачат от мертвого (отец его умер на матери – разошлись швы на располосованном турецким ятаганом животе), воспитывался древом (местный предводитель, осуществляющий опекунство, в конце жизни превратился в ясень) и был фактически женат на своей сестре, имея от этого брака полоумного ребенка.

Именно он – бравый вояка, прошедший не одну военную компанию стал единым императором огромной страны, раскинувшейся от Европы до Аляски. Для этого ему пришлось умертвить второго правителя – издревле империя управлялась двумя консулами, и установить диктатуру.

Крусанов детально исследует сам механизм становления власти – казнь несогласных, конформизм интеллигенции, военное усмирение взбунтовавшихся, магические метаморфозы с непонравившимися.

Вот, например, во что он превратил князя Феликса Кошкина, вселив в него дух своей бывшей любовницы (Каурки), которую выбросил из самолета.

*

«После того, как Бадняк подселил в земную оболочку князя Кауркину душу, Феликс разительно переменился: прежние его рыжеватые волосы выпали, а на их месте выросли новые – иссиня чёрные, в мелких прядках, завитых посолонь. Зубы его также поменялись – их стало ровно сорок и все они были одинаковой формы, точно горошины в стручке. Кроме того, кожа Кошкина сделалась золотистой, между бровями пробился странный белый волосок, пальцы на руках сравнялись в длине, а срам без следа ушёл в плоть и пах стал как подмышка. В общем, тело его так переродилось, что теперь он мог, не сгибаясь, достать руками до коленей, спина его между лопаток заросла тугим мясом, а на ногах просияли диковинные колёса – по два на каждой подошве. Однако, помимо этих знаков совершенства, жестокий опыт оставил на теле князя ещё одну печать – на месте пупка у него развился зев, напоминающий огромную миножью пасть. Это жуткое едало, подменившее Кошкину запаянную глотку, походило на зубастую присоску и было немо, как водится у рыб и семидырок.»

***

Безудержная жажда власти заставляет Некитаева воевать практически на всей территории земли. И когда уже было испробовано последние средство – обмен с Америкой ядерными ударами, жажда победы приводит его к решению выпустить в наш мир псов Гекаты. Бадняку – главному могу империи, по силам это было сделать на семь секунд.

*

«– Нам не всё известно о природе Псов Гекаты. – Казалось, Бадняк с трудом подыскивает слова, которые бы наилучшим образом отражали истину – закон под страхом смерти запрещал на заседаниях Имперского Совета говорить ложь. – Но то, что нам известно, заставляет предположить в них необычайную, неистовую злобу. Я могу обратить их ярость против наших врагов.

– И как они на них свою злобу сорвут? – спросил фельдмаршал Барбович.

– Псы Гекаты пожрут их живые души, после чего их тела пять месяцев будут биться в агонии, желая смерти, но не находя её.»

*

Только от одного вида этих существ потустороннего мира:

«Стражники у дверей сидели на полу и беспомощно скулили – они выдавили себе пальцами глаза и по лицам их текла кровь; братья Шереметевы опустили вмиг поседевшие головы на руки; Свинобой с исполненным безумия взглядом жевал бумагу, заталкивая её в рот пальцами; министр войны осел в кресле и его неподвижное оскаленное лицо не оставляло сомнений – он был мёртв.»

*

«– Я выслушал вас, господа, – медленно произнёс Некитаев. – Вы преданы отечеству и отважны, вы ясно высказались, и тем не менее вы заблуждаетесь. Победа никогда не ускользнёт из наших рук. – Иван Чума вытянул из-под воротничка гимнастёрки шнурок с крестиком и раскалённой золотой подвеской. – Мы не отведём войска со своих позиций и не уступим ни пяди взятой земли. И мы ещё не заслужили покоя. Властью, данной мне Богом, завтра в полночь я впущу Псов Гекаты в мир.»

Это последние слова романа и последние мгновения мира, описанного в нем. Все приходит к логическому концу – абсолютная власть пожирает саму себя.

Оценка: 8
– [  12  ] +

Харуки Мураками «Страна Чудес без тормозов и Конец Света»

Frd981, 9 июня 2020 г. 22:58

Техническую сторону сюжета можно изложить буквально в паре абзацев.

Существует Система – полугосударственная организация, специализирующаяся на защите информации. Но на всякую защиту находился свой кракер (так именуются в романе хакеры). Пока не додумались до идеального шифра – шифра, у которого нет ключа.

Система приглашает к себе на работу Профессора, известного нейрофизиолога, и разрабатывает с его помощью принципиально новый метод. Информация шифруется и дешифруется через идеальный черный ящик, устройство которого не знает даже сам его хозяин – ядро мозга. В облегченном варианте она переправляется из левого полушария в правое, а ключ к расшифровке спрятан в индивидуальном разделении этих полушарий.

При этом, существуют два варианта шифрования: «облегченный» и «глубокий» — шаффлинг, с погружением в ядро мозга.

Главный герой романа – нейроконвертор, занимающийся такой шифровкой. К моменту его встречи с Профессором из 26, отобранных Системой нейроконверторов, умерло от глубокой шифровки 25. Программу шаффлинга закрыли, но Профессор продолжает опыты в собственной подпольной лаборатории. Для этого ему необходим последний из оставшийся в живых.

Главный герой думает, что его наняли для облегченного варианта и спокойно соглашается на процедуру. Но чуда не произошло. После шаффлинга он погружается в свое внутреннее сознание.

***

Роман состоит из двух, на первый взгляд, не связанных между собой частей, главы которых перемежают друг друга.

«Страна Чудес без тормозов» посвящена жизни героя во «внешнем» мире и больше похожа на помесь детектива и ужастика. Сначала герой оказывается между двух (даже трех) огней. Им очень интересуются квакеры, Система и кто-то третий, кому очень нужны последние наработки Профессора. Не придумав ничего более оригинального, чем побег, он оказывается с внучкой Профессора в подземной лаборатории последнего, которую защищают отвратительные жаббервоги, боящиеся только ультразвука и почему-то рассыпанных скрепок.

Действие второй части – «Конец света», разворачивается во внутреннем сознании героя, принимающего форму Города. Города, в котором обитатели не имеют теней и еще живут Единороги, питающиеся их эмоциями. Сам главный герой работает в Библиотеке Читателем снов.

***

Вот краткое изложение романа, занимающего более 500 страниц.

О чем этот роман, наверное, каждый решит для себя сам. Мне показались интересными две мысли.

На мой взгляд, Мураками сумел, причем весьма профессионально, сконструировать сновидения человека. Это как бы реальность, но всегда как бы. В наших снах действуют спрессованные образы, увиденные нами часто на протяжении всей жизни. (Помнится, З. Фрейд в одной своей работе все пытался понять, почему ему приснился отец). Мураками удалось остаться на грани этой мнимости и его мастерства вполне хватает на убеждение читателя в «реальности» происходящего.

Вторая тема менее разработана. Еще Пастернак в комментариях к «Гамлету» писал, что вся суть последнего заключается в тех нескольких мгновениях от момента, когда Гамлет узнает, что ранен отравленной шпагой, до его кончины. Наступает момент безграничной свободы. У человека уже нет обязательств перед окружающим и самим собой.

Каждый использует эту свободу по-своему. Гамлет расправился с врагами. Герой книги Мураками пытается проанализировать свою жизнь, выбрасывает кредитные карточки и едет на берег моря, ожидая пока дождь в мыслях не превратится в полупрозрачный занавес и накроет его с головой.

В одной рецензии нашел интересную мысль по этому поводу:

«Этот «я» — один из самых прекрасных в мировой литературе типов. ...Это восхитительно самодостаточный, упивающийся одиночеством, общением с самим собой молчун; у него нет друзей, но он вовсе не страдает от этого; и войны миров в финале не происходит именно из-за его покладистого характера — ему проще уйти во внутренний мир, чем цепляться за внешний. Мураками — человек, который даже апокалипсис приватизировал, подогнал его исключительно под себя.»

***

И еще конечно важно «как» все это написано. Мураками — удивительный рассказчик, плетущий из слов паутину своего завлекательного мира. Паутину, в которую попался уже не один миллион читателей.

Оценка: 9
– [  5  ] +

Ричард Матесон «Куда приводят мечты»

Frd981, 9 июня 2020 г. 01:10

СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ

Сразу хочу предупредить, фильм Винсента Уорда, поставленный по этой книге, мне нравится больше. И не только потому, что он снят через двадцать лет после выхода «Куда приводят мечты» (1978 г.) и более созвучен нашему времени. Ричард Матесон, собрав под одной обложкой большую часть воззрений на загробную жизнь, часто выходит за рамки художественной ткани повествования, впадая в морализаторство, что, на мой взгляд, неприемлемо. Фильм получился более выстроенным и логичным, опустив некоторые подробности, он сосредоточился на главном – мы те, какими себя создаем, даже в загробном мире.

***

Крис Нильсен, успешный беллетрист, погибает в автокатастрофе и после непродолжительного блуждания в низших сферах попадает в некое подобие рая – Страну Вечного Лета. В книге он выезжает на встречную полосу и устраивает аварию с собственным смертельным исходом. Сразу же возникает вопрос, хорошо, пусть предначертанный земной путь Криса подошел к концу, но причем здесь другие люди, явно пострадавшие в этом столкновении четырех машин?

В фильме же Крис, во-первых, врач-педиатор, а, во-вторых, погибает от свалившегося на него автомобиля во время оказания помощи пострадавшим. Согласитесь, ситуация более достойная посмертного вознаграждения, чем выезд на встречку.

Следующее разночтение – дети. В книге их четверо и младшему Йену уже шестнадцать. В фильме детей всего двое и они еще учатся в школе. Но главное, в фильме хоть как-то выстроена мотивация самоубийства Энн – жены Криса. Смерть матери четырех детей, не все из которых встали на ноги, конечно возможна, но маловероятна. Женщины намного сильнее чувствуют ответственность за своих детей. В фильме – Мэри и Ян погибают по дороге в школу.

Различно и видение рая, куда попадает Крис. Физическое тело разлагается и исчезает, остаются только душа и разум, которые попадают в ту сферу и воспроизводят тот мир, на которые способны в силу своего развития. В фильме это очень тонко показано – вначале, все, что видит Крис, имеет вид нарисованной картины. Есть разночтения и в Проводниках-помощниках. В книге – это дядя Альберт, в фильме – сын Ян, правда, принявший другой облик.

На мой взгляд, хотя и детально прописанный, рай – самая слабая часть повествования. Гораздо убедительней выглядит ад, куда Нильсен отправляется, чтобы вызволить свою жену. В фильме сцены корабля, плывущего через море мертвецов, тоже самые зрелищные.

И в книге и в фильме Крису приходится долго пробиваться к душе Энн, которая даже не узнает его, рискуя навсегда остаться в низших сферах. Но вот дальше Матесон оказался мудрее. В книге Энн, используя проблеск сознания, подаренный Крисом, выбирает перерождение, чтобы через новую жизнь исправить свою карму. В фильме Крис забирает ее в Страну Вечного Лета, что, в общем-то, невозможно.

***

Как легко догадаться, я рекомендую не только прочитать роман Матесона, но и сравнить его с фильмом Уорда, который представляет собой, скорее, талантливую интерпретацию, чем буквалистское следование первоисточнику.

Думаю, получите удовольствие и от того, и от другого.

***

P.S.

«На столе стояла ваза с цветами – радужные оттенки красного, оранжевого, фиолетового и желтого. Никогда не видал таких цветов. Альберт улыбнулся, глядя на них.

- Их здесь раньше не было, — пояснил он. – Их кто-то оставил в качестве подарка.

- А они не завянут, после того как их сорвали? – спросил я.

- Нет останутся свежими, пока я не потеряю к ним интереса, — ответил Альберт. – Тогда они исчезнут. – Он улыбнулся при виде выражения на моем лице. – И точно также исчезнет в конце концов и весь дом, если он мне наскучит и я его покину.

- А куда он денется? – спросил я.

- Попадет в матрицу.

- Матрицу?

- Обратно в источник для повторного использования, — объяснил он. – Здесь ничего не пропадает, все используется повторно.»

Ничего не напоминает?

Оценка: 8
– [  2  ] +

Мария Галина «Автохтоны»

Frd981, 8 июня 2020 г. 23:50

Надежда на внешний «переключатель судьбы»

Родовая черта нашей фантастики (или в более мягком варианте – магического реализма) – это неумение выстраивать непротиворечивые, цельные миры.

Достаточно вспомнить, например, «Пересмешника» Пехова, где одна из влиятельных аристократических фракций хочет воскресить дух старого князя, хотя, хорошо известно, что дух этот неуправляем и крушит все без разбора. На резонный вопрос: «А вы не боитесь, что и вам достанется?», следует великолепный ответ: «А он нас не тронет». «Почему?» — «А потому, что мы хорошие».

Финиш.

***

Мария Галина в своих «Автохтонах» не избежала тех же ошибок. Мир романа полон противоречий и рассыпается прямо на глазах. Единственное, что его спасает – прекрасный язык и приличный бэкграунд автора.

Суть повествования умещается, буквально, в одной строке – попытка «переиграть» судьбу.

Жил-был сотрудник литературного архива, прекрасно осознававший свою полную ненужность в лихие 90-е. С женой и сыном-подростком. И тут к нему попадает письмо с рукописью о постановке в 20-х годах прошлого столетия в пограничном с Польшей городке мини-оперы «Смерть Петрония». Он хватается за этот шанс, отправляясь на западную оконечность России, и пропадает. В результате, сын, который так и не обустроился в этой жизни – не поступил в институт, сменил кучу занятий, в том числе и криминальных, постепенно осознает, что виновником всех его бед является тот, кто прислал отцу рукопись, и, по всей видимости, убил его из-за денег, которые тот вез с собой для выкупа архива. И вот, новоявленный «мститель» появляется в провинциальном приграничье с надеждой покарать убийцу и наконец-то открыть лучшую «дверь судьбы».

***

Идея, в общем-то, интересная, и ее вполне можно развернуть в небольшую повесть. Но у нас же из всего стремятся сделать роман. И тут начинается всякая чертовщина – с намеками на оборотней, вампиров, вечно живущих Агасферов, сильфов и прочую «нечисть». Не забыты даже инопланетяне и реальная, а не воображаемая «музыка сфер».

И становится как-то неудобно за автора, который явно старается соответствовать высоким стандартам великих предшественников, но у него ничего не получается.

Но хотелось бы, не просто констатировать факт, а попытаться понять, в чем же, все-таки, дело? Ведь все предпосылки для создания, если не шедевра, то вполне добротного романа, явно имеются. И ответ, на мой взгляд, лежит в разделе «Благодарности», который теперь сопровождает чуть ли не каждую западную книгу.

Не поленился и сосчитал, сколько человек, помимо автора, участвует в создании рукописи. Получается — от двадцати до пятидесяти. Во-первых, это множество профессиональных консультантов по темам, затрагиваемым в тексте. Во-вторых, альфа- и бета-ридеры, читающие роман до публикации и моделирующие взгляд на него «со стороны». В-третьих, это литературные агенты и редакторы, в функционал которых входит обсуждение и сопровождение текста от момента зарождения идеи до сдачи в печать.

Если бы «Автохтоны» Галиной прошли все эти стадии, то представленный публике текст сгодился бы лишь на первый черновой вариант, а свет увидела четвертая или пятая его редакция.

***

И, в общем-то, от осознания того факта, что наша литература – это творения одиночек, со всеми неизбежными издержками, становится грустно. Объединить наших писателей хотя бы в «Сообщество по изучению мифологии» кажется невыполнимой задачей. А ведь, именно, благодаря такому «Сообществу…» мы имеем «Хроники Нарнии» и «Властелина колец».

***

Вердикт. Не худший образец современной русской литературы.

Оценка: 7
– [  7  ] +

Кристофер Бакли, Джон Тирни «Господь — мой брокер»

Frd981, 7 июня 2020 г. 19:18

Брат Зап когда-то был брокером на Уолл-стрит. Управление его портфелем не очень ладилось, и он умудрился выйти в минус при рынке идущем вверх. Добавим к этому регулярное неумеренное употребление спиртных напитков. В общем, его уволили.

Первое, что он увидел в тот день, когда очнулся от принятого, несколько превышающего обычный объем — была идиллическая картинка на календаре, на которой в поле мирно трудились монахи на фоне старого монастыря, где-то на границе с Канадой.

Это удивительное повествование начинается спустя два года, после того, как брат Зап поселился в монастыре Каны. Аббат, собрав всех в трапезной, удрученно произнес, что монастырь на грани банкротства, т.к. все, что у них осталось – это жалкие 304 $. Конечно, святой Тадеуш, в честь которого и был воздвигнут монастырь придерживался крайней аскезы и умерщвления плоти, но не до такой же степени.

Финансовому кризису немало способствовало производство вина из местного винограда, которое было столь отвратительно и содержало столько примесей, что покупку его, несомненно, можно было приравнять к акту благотворительности.

***

Аббат после краткой речи попросил брата Запа пройти к нему в келью, где ему и была продемонстрирована ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА – книга Дипака Чопры «Накопить и жить в достатке». В этом незабвенном труде содержалась методика под названием «Шаги к обогащению от «А» до «Я». Вдохновившись советом на букву «С» — «Взять деньги там, где они находятся», он отправляет Запа в город за чилийским вином.

Справедливости ради необходимо отметить, что Зап сразу заметил в поведении аббата какие-то странности. А когда у монастырского грузовика полетела коробка передач и вся сумма пошла на ее ремонт, аббат услышав эту новость по телефону, снял свою синктуру (кусок веревки, используемой в качестве пояса) и стал бичевать «последнюю надежду», бросив затем книгу в камин.

Но вернемся к Запу. Он находится в ремонтной мастерской, в которой нещадно орет радио. Настал час чтения молитвы. На этот раз это был отрывок об изгнании бесов:

«И нечистые духи, выйдя, вошли в свиней, и устремилось стадо в мере, а их было около двух тысяч; и потонули в море».

Текст удивительным образом наложился на прозвучавшую из радио информацию о возможных колебаниях цены на свиную требуху. Позвонив прямо из мастерской своему знакомому по бывшей работе, Зап выпросил у него 2 тыс. и поставил их все на понижение свиной требухи без покрытия.

И случилось чудо! Курс резко пошел вниз и Зап в итоге получил 27 тыс.$. Монастырь был временно спасен от финансового краха. Но аббат понял эту новость несколько превратно – он ринулся к камину в надежде найти не совсем сгоревший труд Дипа Чокры. К счастью монахи спасли книгу от огня.

***

После каждой главы книги приводится один из Семи с половиной законов духовно-финансового роста и рыночная медитация по нему.

Первый закон гласит: «Если звонит Бог, берите трубку». В ходе медитации необходимо постараться ответить на вопросы: «Сколько раз Бог вынужден был ждать, когда я подойду к телефону? Заставлял ли Бог когда-нибудь ждать меня? Может ли Бог находиться за пределами досягаемости сотового телефона? Как мне «заблокировать» звонки Сатаны? Будет ли работать определитель номера? Может ли Бог связаться со мной другим способом, не по телефону? Что, если Бог позвонит за счет абонента?». (Приложение – «Молитва блудного абонента»).

*

Дальше рассказывать не буду – чтобы не испортить удовольствие от чтения этой забавной и остроумной книги.

Приведу только оставшиеся законы духовно-финансового роста.

Закон второй: «Бог любит бедняков, но это не значит, что он велит вам летать вторым классом».

Закон третий: «Поскольку Бог знает правду, не имеет значения, что вы говорите своим клиентам».

Закон четвертый: «Деньги есть божий способ сказать «Спасибо!»

Закон пятый: «Деньги не принесут вам счастья, если вы их не истратите».

Закон шестой: «Кто первым бросит камень, тот обычно и побеждает».

Закон седьмой: «Единственный способ разбогатеть при помощи книги о том, как разбогатеть, это написать её...».

Семь с половиной: «... или купить эту книгу».

Оценка: 9
– [  6  ] +

Сэмюэл Дилэни «Баллада о Бете-2»

Frd981, 6 июня 2020 г. 22:39

«Баллада о Бете-2» предваряет цикл романов, принесших Дилэни заслуженную мировую славу: «Нова», «Вавилон – 17» и «Пересечение Эйнштейна». В этой небольшой повести обозначены все темы, которые позже станут основными в его творчестве.

***

Сюжет незамысловат. Астрономы обнаружили в далекой галактике планету, похожую на Землю, и туда отправляются первые колонизаторы. Но долетит до конечного пункта только шестнадцатое поколение отправившихся в путь. Прибыв на место, астронавты находят, что планет, пригодных для жизни человека, в этой системе не существует и решили обосновать колонию прямо на своих двадцатикилометровых кораблях.

К моменту описываемых событий уже изобрели проходы через пространство, а далекая самодостаточная колония стала интересна только этнографам, собирающим местный фольклор. Один из них – студент-дипломник, и отправляется к Народу Звезд, чтобы разобраться в содержании странной баллады об одном из кораблей — «Бете-2».

Но сюжет у Дилэни – это всегда только повод для размышлений.

Размышлений о Норме, сохраняющей преемственность поколений, но требующей уничтожения всех не вписывающихся в нее.

Размышлений об уровнях развития человеческого сознания и его места в эволюции разума во Вселенной.

Размышлений о власти большинства, требующей уничтожения всех с ней не согласных.

И еще о многом другом.

***

Рекомендуется для любителей творчества Дилэни в качестве предварительного чтения перед основными романами.

Оценка: 8
– [  11  ] +

Сэмюэл Дилэни «Вавилон-17»

Frd981, 6 июня 2020 г. 22:34

Идея, лежащая в основе романа Дилэни, в достаточной степени оригинальна, но вполне реализуема. Существует язык (с называнием «Вавилон–17»), слова которого представляют собой, по сути, многократно заархивированные файлы. В результате для описания сложнейшего преобразователя солнечной энергии достаточно всего девяти «слов».

Но идея, какой бы интересной она не была, не создает романа. Подобно свите, играющей короля, литературный текст формируют бэкграунд и обрамление. В «Вавилоне…» в такое обрамление входят длящаяся уже много лет война Союза с Захватчиками. Поэт и капитан космического корабля Ридра Вонг, чьими поэмами и романами зачитываются обе враждующие стороны. (Именно она на протяжении всего текста пытается расшифровать структуру неведомого языка). Космические пираты из Зажима Спецелли, грабящие для восполнения своих ресурсов все пролетающие мимо корабли..

В общем, весь тот антураж, что составляет приличного качества космооперу.

***

Время хиппи и битников – 60-70-е годы прошлого столетия, задало такую высокую планку качества, что поневоле приходилось ей соответствовать. Каждый роман превращался в мощную концентрацию идей и образов, а бэкграунд авторов до сих пор вызывает восхищение.

Возьмем, к примеру, размышление Ридры о структуре земных языков. Размышление совершенно периферийное для сюжета, но показывающее глубину проработки темы:

*

«Отвлеченные мысли в голубом тумане: номинатив, генетив, элятив, аккусатив один, аккусатив два, облятив, партитиф, иллатив, инструктив, абессив, адессив, инессив, эссив, аллатив, трансклатив, сомитатив.

Шестнадцать падежей существительного в финском языке. Странно, некоторые языки обходятся только единственным и множественным числом. В языках американских индейцев даже не различается число. За исключением языка сиу, в котором есть множественное число, правда, только для одушевленных существительных…

По-французски нельзя сказать «теплый». Есть только «горячий» и «тепловатый». Если для этого нет слова, то как же они думают об этом? А если у вас нет соответствующей формы, то вы не сможете сказать, даже имея соответствующее слово. Подумать только — испанцы обозначают пол для любого предмета: собаки, стола, дерева. В венгерском вообще нельзя обозначить пол: он, она и оно обозначаются одним и тем же словом. Ты мой друг, но вы мой король — таково различие в английском елизаветинских времен. А в некоторых восточных языках множество разных местоимений: ты мой друг, ты мой отец, ты мой жрец, ты мой король; ты мой слуга, которого я сожгу завтра утром, если ты не уследишь, а ты — мой король, с политикой которого я совершенно не согласен, ты мой друг, но я разобью тебе голову, если ты скажешь это еще раз... и все это — разные «ты».

*

Осталось только ответить на вопрос, что же является главным в «Вавилоне…»? Детально прописанные космические реалии? Корабли, города будущего? Развоплощенные, не имеющие тел, но чьи навыки очень ценны при движении в космических потоках энергии? Тройной жизненный и рабочий союз навигаторов? Космохирургия, до неузнаваемости изменяющая тела? Смерть и воскрешение по желанию? …

На мой взгляд, как и в других романах Дилэни, это только «свита». А король – чувства.

Чувства, заставляющие отправляться в неизведанные уголки космоса или потерять часть сознания. Именно они устанавливают нити-связи с героями, давая понимание мотивов их поступков даже в далеком будущем.

***

Прекрасный роман, давно растащенный на цитаты. Процедура шаффлинга, например, из «Страны Чудес без тормозов…» Харуки Мураками имеет явные параллели с воздействием Вавилона-17 на мозг человека.

Рекомендуется к прочтению.

Оценка: 8
– [  8  ] +

Сэмюэл Дилэни «Нова»

Frd981, 6 июня 2020 г. 22:28

В бурные 60-е прошлого века фантасты писали не просто романы. Они создавали Романы. Повествование в них, имеющее множество слоев, настолько многопланово, что эти тексты стали больше похожими на философские притчи, чем на что-то, созданное для развлечения.

***

«Нова» Сэмюэля Дилэни несомненно относится к классу Романов. А потому, очень трудно сказать, о чем же написано это произведение.

Об иллирионе? Элементе с ядерной массой более 300 единиц, но, в отличие, от трансурановых, имеющем период полураспада миллионы лет. В нем заключено столько энергии, что несколько грамм достаточно для разогрева внутренностей планеты и превращения ее в место пригодное для жизни. Именно иллирион позволяет двигаться кораблям со скоростью, превышающей скорость света, расселяя человечество по множествам галактик.

Об устройстве человеческой цивилизации в тридцатом веке? Цивилизации, так и не отказавшейся от своих базовых животных инстинктов.

О вражде двух семейств и стоящих за ними миров? Вражде, заставляющей их детей уже с младенчества ненавидеть друг друга.

О страсти? Страсти, перед которой нет преград, пусть даже при этом обратятся в прах две трети обитаемых планет.

А может быть, это развернутое размышление о нашей сегодняшней культуре? Культуре, которая в «Нове» названа высшей точкой своего развития.

О мыслях, которые Катин наговаривает на диктофон, надеясь когда-нибудь включить их в задуманный роман? Мыслях, которых современным писателям хватило бы не на одну повесть или сценарий.

О сиринксе? Удивительном инструменте, одновременно извлекающем звуки, запахи и образы.

Обо всем сразу и о каждом в отдельности. Дилэни не поскупился на сюжеты и размышления, создав роман на любой уровень восприятия. Правда, стоит сказать, что порой приходится буквально продираться сквозь текст, наполненный обрывками несвязанных фраз и диалогов. Как в разговоре близнецов, когда один договаривает фразу другого, не всегда заботясь о преемственности смысла.

***

Вердикт. Стоит прочитать обязательно, как и «Пересечение Эйнштейна».

Оценка: 10
– [  8  ] +

Сэмюэл Дилэни «Пересечение Эйнштейна»

Frd981, 6 июня 2020 г. 00:11

Складывается впечатление, что, написавший аннотацию к этому роману, его не читал.

Нет там никакой постапокалиптики. И людей там тоже нет.

***

30 тысяч лет прошло с тех пор как линия закона Геделя взлетела над линией Эйнштейна и человечество затерялось в каком-то мире из другого континуума, оставив на Земле огромные мегагорода, охватывающие целые континенты. И вот теперь на их развалинах поселилась другая цивилизация, которой достались в наследство пещеры радиации и мифология. Радиация, чтобы порождать мутации и нащупывать новые пути развития, а мифология, чтобы как-то ориентироваться в этом мире.

Плата за мутации огромна – половина детей рождается недоумками и их содержат в специальных клетках, зато вторая половина обладает удивительными способностями.

Главный герой романа – Чудик, больше похож на обезьяну. Огромный нос, серые глаза, рот до ушей дополняют пальцы на ногах такой же длины, как и на руках, и прочие прелести. Но у него есть мачете, внутри которого пустота, а по всей рукоятке до самого лезвия идут отверстия. Когда он дует в него, звук слепит глаза и плавит металл.

Потеряв свою подругу Челку, Чудик отправляется в большое путешествие с погонщиками драконов. Но оно происходит не только в пространстве.

Паук, главный погонщик, оказывается стражем у адских ворот, а Чудик превращается в Орфея, идущего вызволять Челку. И только объединившись, они могут помешать Киду-Смерти вырваться наружу.

***

Хотя, по большому счету, все «Пересечение Эйнштейна» — это развернутая иллюстрация действия принципа неопределенности в нашем мире.

Вот как Паук доходчиво объясняет Чудику, что это такое:

«Одним был Эйнштейн, который в своей теории относительности определил пределы человеческого восприятия мира и выразил математически, насколько условия наблюдателя влияют на наблюдаемый предмет…

Другим был Гедель, современник Эйнштейна. Он первым дал математически точные формулировки более широкой области, лежащей за пределами, которые определил Эйнштейн:

«В любых замкнутой математической системе» — ты можешь прочесть это так: «в реальном мире с его непоколебимыми законами логики», — «существует бесконечное число истинных теорем» — ты читай так: «...явлений, поддающихся постижению и измерению», — «которые, хотя и содержатся в исходной системе, не могут быть выведены из нее», — читай: «доказаны ординарной и сверхординарной логикой». … В мире существует бесконечное множество истинных вещей, истинность которых никак нельзя доказать. Эйнштейн определил степень рационального, а Гедель воткнул булавку в иррациональное, пригвоздил его к стене вселенной; и оно висит там достаточно долго, чтобы люди знали о том, что оно есть.»

Можно сказать и короче: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».

***

За что я еще ценю этот роман – так это за буйство фантазии. Такое количество непредсказуемых событий на единицу текста встречается крайне редко. Может быть еще в «Заповеднике гоблинов» у Клиффорда Саймака.

Рекомендую.

Оценка: 9
– [  4  ] +

Брайан Олдисс «Птицы Марса»

Frd981, 4 июня 2020 г. 13:40

Составители серии «Сны разума» немного слукавили, включив в нее не только произведения, отмеченные престижными фантастическими премиями «Хьюго», «Небьюла» и «Локус», но и авторов, когда-то их получавших. Брайан Олдисс последний раз награждался за свои художественные произведения еще в 60-е, и изданные в 2013 году «Птицы Марса», увы, вызывают только недоумение.

Хотя, возможно, 90-летний мэтр просто уловил новый тренд, разворачивающийся в западной культуре. Если, снятая Вачовски в 1999 году «Матрица» содержала в себе философию и образы, вошедшие в коллективное сознание народов по всему миру, то спустя 15 лет их «Восхождение Юпитер» больше похож на комикс для подростков (с соответствующим интеллектуальным уровнем).

***

В «Птицах…» собраны все расхожие клише, главный из которых, конечно, что человечество, изгадив и угробив свою родную Землю, рвется в космос, чтобы повторить то же самое с другими планетами. Если кратко, то объединение университетов профинансировало колонию на Марсе из шести жилых башен, выписав колонистам билет в один конец. На Земле, естественно, все плохо. Пассионарные мусульмане на постоянной основе сбивают гражданские самолеты, взрывают западные культурные и исторические ценности (Вестминстерское аббатство) и минируют американские дороги. А коварные русские, объединившись с наиболее воинственными африканскими диктатурами, завоевали западное побережье США. Пока, наконец, повсеместно используемое в боестолкновениях ядерное оружие, окончательно не угробило все живое.

***

Колония на Марсе – слепок земных проблем, хотя туда и отбирали, во избежание межконфессиональных конфликтов, только атеистов и агностиков. И когда сгорела одна из башен, ни одна из оставшихся не приняла выживших погорельцев, оставив тех умирать в разреженной атмосфере.

Есть в романе и сверхпроблема, лишающая смысла саму колонизацию – из-за пониженной гравитации младенцы рождаются с патологиями несовместимыми с жизнью. Но и она будет чудесным образом разрешена «богом из машины» в виде непонятно откуда взявшихся потомков, подаривших переселенцам агрегат для добывания кислорода из почвы и саженцы растений.

К дополнительным минусам можно отнести явную сексуальную озабоченность автора и просто ужасный перевод.

Вердикт. Читать или не читать – решайте сами.

Оценка: 6
– [  7  ] +

Фэн Мэнлун, Ло Гуаньчжун «Развеянные чары»

Frd981, 2 июня 2020 г. 22:52

Китайский классический роман «Развеянные чары» — это самый «достоверный» источник информации о жизни, повадках и взаимоотношениях с людьми лис-оборотней. («Рассказы Ляо Чжая о необычайном» Пу Сунлина, иногда претендующие на это место, по сравнению с «Чарами…» более похожи на сборник простеньких детских сказочек, но почему-то именно их считают первоисточником, например «Волшебной книги оборотня» В.Пелевина).

Роман был написан в XIV веке Ло Гуаньчжуном и существенно переработан в XVII веке Фэн Мэнлуном, поэтому публикация обычно идет под этими двумя именами.

***

Как скучно в раю! Особенно обезьянам. Их буйную натуру не может усмирить даже многовековое следование по Пути и попадание в Небесные чертоги.

Великое Путешествие на Запад вряд ли закончилось благополучно, если бы Царь обезьян Сунь Укун не учинил дебош, обидевшись, что его не пригласили на пир. Победив небесное воинство, он был усмирен только самим Яшмовым владыкой и заточен под огромную скалу. Так он и пребывал бы в своем уединении до скончания веков, если бы Танский монах не отправился на Запад за книгами Будды. Ему срочно потребовалась охрана, а Великий Мудрец (небесное имя Сунь Укуна) был наилучшим кандидатом. В отличие от главного героя, главный функционал которого состоял в регулярном падении с лошади при виде очередного оборотня, Великому Мудрецу пришлось выполнять всю черновую работу. Может быть, поэтому сокращенный вариант «Путешествия на Запад» называется «Сунь Укун – Царь обезьян».

Завязка сюжета «Развеянных чар» также начинается с белой обезьяны Юань-гун, ставшей учеником Небесной девы. Попав на небо и став Хранителем тайных книг Девяти небес, он, естественно, не удержался от исследования подопечной библиотеки. Но мало того, что Юань-гун сломал печать и прочел «Книгу исполнения желаний», в которой описываются 108 способов даосских превращений (36 – великих и 72 – малых), он еще выбил ее иероглифы на стенах своей земной пещеры.

Далее последовало неизбежное наказание за содеянное. К счастью, Яшмовый владыка заменил полное превращение в ничто на охрану выбитой на стенах книги, выдав в качестве защитного средства – туманный занавес. Только раз в году – в пятый день пятого месяца Юань-гун сворачивал занавес и поднимался на небеса с докладом о сохранности реликвии.

Правда, сразу же возникает вопрос, почему небесный двор не распорядился об уничтожении надписей в пещере? Видимо, там заранее знали, что проникновение его тайн в мир людей неизбежно.

Но небесные книги не могут достаться обычному смертному, пусть и долго шедшему по Пути. С третьей попытки их смог скопировать со стен пещеры хэшан (монах) Яйцо, появившийся на свет из яйца, выловленного в реке около даосского храма. Наученный духом Белой обезьяны, явившейся к нему в виде старца, он с чистыми намерениями приложил принесенные с собой листы к стенам пещеры и при свете полной луны увидел на них знаки, которые по научению старца обвел тушью.

Но скопировать «Книгу желаний», а проявились на листах только малые превращения, да и то не все – это только полдела. Надо было ее прочитать и овладеть полученными знаниями. В этом монаху помогла Святая тетушка – человеческое воплощение старой лисы, у которой были сын и дочь, ставшие также главными героями романа. Эта старая, но еще не небесная лиса жила со своими детьми в горах вдали от человеческого жилья. Однажды сына серьезно ранил стрелой охотник и, поняв, что он может умереть, мать, превратившись с нищую старуху, пустилась на поиски врача. Янь Боэньжэн, по прозвищу Полусвятой, проживал в округе Ичжоу и мог по пульсу в трех известных только ему точках сказать не только о всех болезнях обратившегося, но и о недугах его родственников. За это он получил второе прозвище – Янь Три Точки. Сразу по звериному пульсу поняв кто перед ним, Полусвятой подробно рассказал, как вылечить сына и указал путь, следуя которому лиса и ее дети могли навсегда освободиться от звериной шкуры.

Далее сюжет разветвляется на повествование о старой лисе получившей в человеческом обличье имя Святой тетушки, ее детях и хэшане Яйцо. Но главным событием, определившим дальнейшее развитие событий, стала встреча Тетушки, которая могла читать небесные книги, и монаха.

Знания, полученные из «Книги исполнения желаний» каждый герой романа применил по своему. В конечном итоге Тетушка вместе с детьми и Яйцо оказались по разные стороны баррикад. Старая лиса поддержала своим волшебством мятежников, а монах остался на стороне императорской власти.

***

Основная «идеологическая» линия романа опирается на учения Лао Цзы, Чжуан Цзы (даосизм) и китайский буддизм (Махаяна, или учение о Большой колеснице). Главные постулаты китайского буддизма – неумолимое влияние прошлого на настоящее и теория перерождения. Почти все главные герои романа являются воплощением других людей и существ и расплачиваются за грехи прошлых жизней.

Например, Ху Мэйэр – дочь старой лисы, за доведение до смерти влюбившегося в нее даоса Цэя, в следующем воплощении в наказание получает трехлетний брак с Глупеньким братцем.

***

«Развеянные чары» по праву можно считать энциклопедией древнего волшебства. Но помимо этого книга постоянно проводит важную мысль – нет чистого добра и зла. В каждой из этих половинок присутствует частичка другого. Кровопролитнейшая война с мятежниками, которым своей магией помогали Тетушка и ее семейство, была затеяна императором – земным воплощением Босоногого Святого. А самые злые духи иногда творят добрые дела.

Заканчивается роман китайским хэппи эндом — Юань-гун возвращается на небеса на старую должность, а Тетушка отправляется сторожить пещеру Белых облаков. Но как только она входит в нее, радуясь мысли, что теперь-то постигнет оставшиеся 36 великих превращения, вход обрушается, навсегда скрывая от смертных небесную книгу.

Оценка: 9
– [  5  ] +

Виктор Пелевин «Священная книга оборотня»

Frd981, 2 июня 2020 г. 22:44

Один из главных героев «Священной книги оборотня» — Александр, впервые появляется в повести Пелевина «Проблема верволка в средней полосе». Пару ему составляет А Хули – лиса-оборотень, которая никак не может попасть на небеса, хотя, учитывая ее возраст – минимум 1200 лет – это должно было случиться несколько столетий назад.

***

Лисы-оборотни – излюбленный персонаж китайской мифологии. Их культ начал складываться во времена династии Тан (618-907). В деревнях в честь этих существ сооружали кумирни и приносили жертвы в виде человеческой еды и шитья.

Различают три градации волшебных лис. Лиса-оборотень — обычно вредоносная для человека, может быть убита. Лиса-фея – может приносить и добро и зло. Обычно выступает в виде доброго вестника. Белая девятихвостая лиса – лиса-праведница.

Считается, что пятидесятилетняя лиса может превратиться в женщину, столетняя – в мужчину и вступить в отношения с женщиной, а через тысячу лет ей открываются законы Неба и она становится Небесной лисой.

Лисе-оборотню для усиления волшебной силы необходимо вступать в интимную связь с человеком. Но участь их партнеров печальна. За внеземное удовольствие они платят своей жизненной энергией и умирают от истощения сил.

Главный источник информации об этих удивительных существах — китайский классический роман «Развеянные чары».

***

Но вернемся к Пелевину. А Хули зарабатывает себе на жизнь проституцией в московских международных гостиницах. Впрочем, избегая самого полового акта и просто наводя морок на своих клиентов.

Граф де Шермандуа будучи женатым на другой лисе — И Хули, оставил достоверное описание этого состояния.

«Не могу сказать, что она была особенно хороша собой. Когда мне доводилось увидеть ее после долгой разлуки, я поражался, как могло это маленькое сухое существо со злыми глазами сделаться для меня всем — любовью, жизнью, смертью, спасением души. Но стоило ей поймать мой взгляд, и все менялось. Сначала в ее зеленых глазах появлялось как бы испуганное сомнение в том, что она любима. То, что любить ее не за что, было в эту минуту очевидно, и каждый раз я испытывал волну жалости, переходящей в нежность. А она впитывала эти чувства, как губка вино, и сразу же расцветала мучительной, сводящей с ума красотой. Короткий обмен взглядами менял все. За минуту до него я не понимал, каким образом могла эта некрасивая, в сущности, женщина увлечь меня, а после — не мог взять в толк, как можно было хоть на минуту усомниться в волшебной силе ее черт. И чем дольше я глядел в ее глаза, тем сильнее делалось это чувство, доводя меня до исступления, до физической боли — словно она просовывала кинжал в щель стены, за которой я хотел спрятаться, и несколькими движениями лезвия расшатывала кладку до такой степени, что стена рушилась, и я вновь стоял перед ней нагой и беззащитный, как ребенок. Я изучил эту метаморфозу в совершенстве, но так и не научился понимать природу огня, спалившего дотла всю мою душу».

***

Неприятности у А Хули начались, когда она потеряла контроль над одним из клиентов, и тот, увидев все происходящее в истинном свете, выбросился из окна.

Это и послужило поводом для первой встречи главных героев романа.

«На пороге стоял высокий молодой человек в темном плаще с поднятым воротом. Он был небрит, хмур и очень хорош собой — это я отметила без всякой личной вовлеченности, холодным взглядом художницы».

И этот молодой человек, купив Аделии (псевдоним А Хули) пару колец за 23 000 $ сразу же уезжает на север.

Вторая встреча происходит в пентхаусе конторы Александра. После весьма интересного разговора о дискурсе современной сказки лиса решила воспользоваться своим безотказным средством – внушением хвостом, но дальше произошло непредсказуемое:

«Пошатнувшись, он издал ужасный воющий звук и буквально вывалился наружу из собственного тела — словно оно было бутоном, за несколько секунд раскрывшимся в жуткий лохматый цветок. Как выяснилось, человек по имени Александр был просто рисунком на двери в потустороннее. Теперь эта дверь распахнулась, и наружу вырвался тот, кто уже долгое время следил за мной сквозь замочную скважину.

Передо мной стоял монстр, нечто среднее между человеком и волком, с оскаленной пастью и пронзительными желтыми глазами»

Следующие страницы, посвященные развитию вспыхнувших отношений на фоне реалий российской действительности, включают в себя, помимо всего прочего, прекрасную лекцию лорда Крикета о природе оборотней и описание добывания нефти с помощью черепа Крошечки-Хаврошечки.

Впрочем, Александр и А Хули очень быстро поняли, что переплетение их хвостов дает гораздо более сильные переживания, чем обычный контактный секс. И так продолжалось бы до бесконечности, если бы к А Хули впервые за тысячелетие ее жизни не пришла любовь, что, как в известной сказке про красавицу и чудовище, расколдовало принца. Только принц оказался не совсем таким, как представлялось. В результате пришлось скрываться от конторы Александра, но зато А Хули наконец-то поняла как стать Небесной лисой – Сверхоборотнем. Нашла ключ к Радужному Потоку.

***

К «Священной книге оборотня» прикладывается диск, на котором записаны музыкальные произведения, упомянутые в тексте и содержащиеся в формате MP3 на компьютере А Хули. Одиннадцать треков создают музыкальное пространство романа — от китайской музыки через испанцев к православному церковному пению.

Знакомые переводчики с трудом, но осилили один испанский текст, идущий на диске под названием «Песенка портфельных инвесторов».

На самом деле это песня мексиканских коммунистов «Имя» с весьма туманными образами и просто огромной грудой метафор.

*

Когда речь идет о стоимости жизни,

О благородной жизни, чистой и светлой,

Без героического мотива –

Мы бы сказали:

Кто на это способен? (Кто бы это смог вынести?).

*

Если бы речь пошла о свете, который обожаем.

Чья бессмертная сила – это светлая ночь,

Которая длится до тех пор, пока не дотронется до новой зари –

Мы бы сказали:

Кто на это способен? (Кто бы это смог вынести?).

.......

Когда речь идет о бездонном обладании,

Об идеальной борьбе, которая никогда не заканчивается,

Для того, чтобы добыть хлеб всего мира –

Мы бы сказали:

Кто на это способен? (Кто бы это смог вынести?).

*

Когда речь идет о лучшем латинском будущем,

О голосе, который зазвучит при штурме,

Но не произнесет любимое имя –

Мы бы сказали:

Кто способен поднять такой голос?

*

Странные, однако, ассоциации у Виктора Олеговича.

И еще, в качестве справки. Песня, которую Александр называл по первой строчке припева — «Пацан Лас Диас», на самом деле является любовной лирикой из фильма Вонга Карвая «Любовное настроение».

Оценка: 8
– [  1  ] +

Наль Подольский «Хроники незримой империи»

Frd981, 31 мая 2020 г. 17:26

За тем интернетом, который мы знаем сейчас, последует семантический вэб. По крайней мере, так утверждает Тим Бернерс-Ли, создатель интернета нынешнего.

Суть семантического вэба достаточно проста. Если сейчас мы что-то ищем, вбивая запрос в поисковую систему, то в будущем у каждого человека будет персональный поисковик-секретарь. Почти как даймон из «Темных начал» Филипа Пулмана.

Наль Подольский попытался материализовать недалекое будущее. Даймоны в его империи не просто программы, они материализованы в виде помощников-заменителей реальных людей. Главная героиня – психолог, обучает этих секретарей правилам приличного поведения и дресс-коду.

Интересна линия с философом Федоровым. Загрузив в такого «секретаря» все его труды, удалось создать вполне разумную личность, достаточно быстро освоившуюся в далеком будущем. Почему в качестве испытуемого был выбран именно Николай Федорович Федоров – понятно. Основным стержнем его философских воззрений является воскрешение мертвых. (К слову, следующий в очереди «на воскрешение» был Герман Гессе).

Заканчивается, правда, все не очень хорошо. Киборги-серетари выходят из-под контроля и даже пытаются убить своих прототипов, чтобы занять их место. Но объединенными усилиями человечества равновесие восстанавливается и вводится запрет на «помощников» верхнего уровня. Чтобы понять, во что они после этого превратились, достаточно вспомнить финальную сцену из «Пролетая над гнездом кукушки».

Весьма полезная книга в плане визуализации возможных проблем неизбежного технического прогресса.

Оценка: 8
– [  2  ] +

Александр Секацкий «Моги и их могущества»

Frd981, 31 мая 2020 г. 17:23

Я представляю, какой шок вызвало появление в 1994 году трактата Александра Секацкого «Моги и их могущества». И хотя в печатном виде он вышел только спустя два года, рукопись, передаваемая от знакомого к знакомому, зачитывалась до дыр.

«Могические» круги стали расходиться по интеллигентской тусовке Петербурга, вербуя в свои ряды все большее количество сторонников. Сейчас это трудно представить, но под влиянием Секацкого в 1995 году даже объединились две столь несовместимые личности – музыкант Сергей Курехин и философ Александр Дугин, озвучив со сцены ДК Ленсовета манифест «Новых магов».

Затем последовал длительный инкубационный период пока к 2001 году не сформировалась устойчивая группа питерских неофундаменталистов, а издательство «Амфора» не стало выпускать серию «Наша марка», в которую вошли книги приверженцев этого направления.

***

Так, собственно, в чем кроется причина столь сильного воздействия трактата Александра Секацкого? Те, кто читал Кастанеду, думаю, без труда ответят на этот вопрос. Когда на сотне с лишним страниц вам подробно, в деталях с достоверность очевидца описываются магические практики, очень трудно отделаться от мысли, что все это не происходило в реальности.

Вначале разберемся с терминологией.

«Прежде всего моги делят всех людей на могов и немогов…

Однако, кроме могов и немогов существуют еще две небольшие группы: это маги и йоги.

Сами моги не проводят здесь строгой границы, однако интуитивно различие воспринимается и ощущается ими безошибочно. Йоги ищут путей овладения скрытыми физическими и психическими возможностями человека, маги ищут возможности обратить в свою пользу внешние силы культуры. И тем и другим занимаются также моги: кардинальное различие существует, однако, в подходе, в методе. Моги не признают священной серьезности таинственных сил; моги с этими силами работают. Работа требует строгой техники безопасности, но все же в основе своей она ближе к экспериментальной физике, чем к заклинаниям шамана, хотя моги нередко пользуются и заклинаниями.»

Теперь, чем занимаются моги. Начинается трактат с описания «волейбола». Несколько могов концентрируют боль, выводят ее наружу и затем начинают перекидывать друг другу как мячик. Один кидает – другой ставит экран. Мячик-боль постепенно ускоряется, пока один из могов не направляет его куда-нибудь наружу. Конечно, не стоит попадаться на пути этого снаряда, но в случае прямого столкновения моги всегда придут на помощь – поднимут, отряхнут и направят дальше по пути следования.

Далее идет подробное описание визитов друг другу во сне, разбивания стаканов взглядом, наведение заморочек и пр.

Главное, все время помнить цель, ибо внедрение в эту скрытую организацию немога и подчинение себе других приводит к уничтожению всего «могущества». В трактате так случилось с Москвой.

Заканчивается повествование печально, но вполне логично. Совместный танец могов на Дворцовой площади плетет кокон Катастрофы и спускает спусковой крючок Апокалипсиса.

Бессмысленно пересказывать этот необычный трактат. В него надо просто погружаться, следуя указаниям и воле автора. И получать наслаждение от прочитанного, по крайней мере, в первый раз.

Павел Крусанов, к слову, многократно использовал могов в своих книгах, и прочтение Секацкого обязательно, перед тем как вы раскроете «Укус ангела» или «Бом-бом».

Оценка: 9
– [  8  ] +

Роберт Холдсток «Лес Мифаго»

Frd981, 29 мая 2020 г. 18:45

Тайна Райхоупского леса

Складывается впечатление, что российские издатели панически боятся сложной интеллектуальной фантастики, видимо, заранее предрекая ей коммерческий провал. «Идеальное несовершенство», к примеру, добиралось до российского читателя 15 лет. Циклу Холдстока про Райхоупский лес повезло гораздо меньше. Он ждал своей очереди целых 34 года. А ведь, Холдсток определил развитие целого жанра. Без этого цикла, наверное, выглядели бы совсем по другому и «Американские боги» Нила Геймана, и «Иные песни» Яцека Дукая, и еще множество других книг формирующих лицо современной фантастики.

***

Центральная идея повествования, сама по себе, грандиозна. Есть «первобытные» леса (в Англии, Франции и других местах), где деревья могут «вытягивать» из подсознания людей мифические образы, воплощая их в виде «мифаго» — вполне реальных существ, которые могут даже убить.

Лес впускает в себя только тех, кто нашел «пустотный путь». (В качестве исключения, можно свалиться туда на самолете, но выживание не гарантировано). Вся сюжетная основа цикла вращается вокруг Райхоупского леса, который притягивает к себе пытливые умы, пытающиеся всеми способами проникнуть в него и исследовать столь необычное явление. Этой исследовательской стезе посвящен первый роман книги – «Лес мифаго», в котором отец семейства – Джордж Хаксли и его друг – оксфордский профессор Уинн-Джонс, день за днем исследуют «первобытный» лес тщательно документируя свои поиски, как бы прокладывая путь идущим следом. В конечном итоге, лес поглотил и этих двоих, и обоих сыновей Хаксли – Кристиана и Стивена, и летчика Гарри Киттона, который решил помочь Стивену найти его возлюбленную-мифаго.

***

Не буду повторять, что отмечают все рецензенты – связь «мифаго» с «имаго» Юнга – бессознательными образами. Фактически, воззрения Юнга явились теоретической первоосновой мира романов, что позволило Холдстоку не отправлять своих героев на какой-нибудь Солярис, а ограничиться небольшим куском Англии, где, как оказалось, время больше похоже на слои, лежащие друг на друге.

Если первый роман, скорее, глядит на мир глазами людей-исследователей, то во втором «лес» обретает свой голос и становится полноценным персонажем повествования. Сводная сестра Киттона – Таллис (названная в честь Талиесина – легендарного валлийского барда, между прочим), наделена даром открывать пустотные пути, и, достигнув тринадцати лет, отправляется в лес найти брата и вернуть его назад. «Лавондисс» — и более «архитипичен», и более «наукообразен». Он построен на извечном мифе об ошибке героя и трудном пути по ее исправлению.

Человек, проходя через «лес», создает извлеченную из подсознания реальность, населенную множеством «его» мифаго. Подсознание другого человека может изменить созданный мир, что создаст «ловушку» для первого идущего, который не сможет найти пути назад – в мир людей.

Таллис, увидев через пустотный путь раненого героя, решила пожалеть его, отогнав птиц-падальщиков, в результате, сделав это место запретным для птиц во всех временных пластах. Это обречет на смерть первобытных людей, живших в данном месте во времена оледенения, и навсегда поменяет мифы людей. Ее очень долгое путешествие по лесу и множественные перевоплощения будут посвящены только одной цели – исправить свою подростковую ошибку и дать возможность Киттону найти дорогу назад.

Сюжетно, «Лавондисс» в чем-то похож на «Снежную королеву». Только, сказочная форма заменена на многослойное мифологическое повествование, делающее более ценным «как» это написано, чем сюжетную канву. (Нам не рассказывают миф, а он проживается через героев книг).

***

Холдсток в своем повествовании доходит до первичных, очень жестоких мифов, где расчлененка и каннибализм – обычные явления. Это – «Сказки Джамбаттиста Базиле», а не приглаженная их обработка Шарлем Перро. И Лавондисс – рай в представлении мифаго, где нет времени и куда они все стремятся, на самом деле является вечным холодом, сковывающим все вокруг.

***

Вердикт. «Базовое» произведение современной фантастики и фэнтези. Читать обязательно.

P.S. У «лесного» цикла Холдстока существует своеобразная «визуализация», которую он, возможно, учел при создании своего мира. В 1980 году на экраны вышел фильм «Другие ипостаси», где главные герои тоже предпринимают попытки погрузиться в свое подсознание, используя мескалин и ванную с раствором, отключающим внешние ощущения. В результате – временное превращение в кроманьонца, достижение уровня «первоматерии» и невыразимый ужас, испытываемый всем живым перед лицом огромного безразличного убийственного космоса.

Оценка: 10
– [  10  ] +

Михаил Елизаров «Библиотекарь»

Frd981, 29 мая 2020 г. 18:09

Литература, как и познание мира, многоступенчата. Явно или косвенно опираясь на сюжетные линии, героев, художественные приемы предшественников, писатель мостит своим творчеством еще одну ступеньку для последующих творцов, где уже он станет предметом заимствования и подражания. В этом плане роман Михаила Елизарова «Библиотекарь» вполне следует мейнстриму. Разрушение всех мыслимых табу в «Сердцах четырех» Владимира Сорокина послужило благодатной почвой для последующих постмодернистских обработок темы. Но если Сорокин за свой роман ничего кроме хулы и публичного сожжения не удостоился, то «Библиотекарю» уже был присужден «Русский буккер» за 2008 год.

Сорокин неимоверно расширил рамки тем и их восприятия. Это такой современный Рабле, для которого нет ничего святого и запретного. Будь то пожирание фекалий или запекание в печи собственной дочери. Конечно, при желании можно представить, к примеру, «Норму» зеркалом жизни в позднем СССР, но яркость образов настолько сильна и самодостаточна, что смысловая приправа становится уже излишней.

Елизаров не настолько смел, по крайней мере, в «Библиотекаре». Предварительно разрушив внутренние запреты в ранних рассказах, в своем втором романе он не выходит за рамки приличий. Это такая постмодернистская рефлексия на модернистские изыски предшественников.

Как и в «Сердцах четырех», сюжет его книги протекает вокруг погони — только не за смутными подсказками пути к Машине, а за мифическими произведениями советского писателя Дмитрия Александровича Громова. В быту имеющие названия «Дорогами труда», «Серебряный плес», «Пролетарская», при чтении с Условиями Тщания и Непрерывности они превращаются в Книги Силы, Власти, Смысла, Терпения …

***

Читая «Библиотекаря», вся время ловишь себя на раздвоении восприятия пространства романа. Тщательно выписанный, вплоть до мельчайших деталей и манеры речи, быт 80-х годов прошлого века вкупе с введением в стиле документальной прозы и мистическим посылом создают некий параллельный мир, где привычные и легко узнаваемые герои проживают какую-то иную жизнь.

Главный герой – библиотекарь и хранитель Книги Памяти шоронинской читальни Алексей Вязинцев – получает свою должность, можно сказать, по наследству: вместе с квартирой убитого дяди. Тридцатилетний мужчина, иногда по сюжету больше похожий на инфантильного четырнадцатилетнего подростка, вдруг попадает на настоящую невидимую войну, где весь смысл существования сводится к приобщению к Книге и ее защите. На войну, где человеческая жизнь не стоит и слова из романа Громова, но притом жестко соблюдается Кодекс чести, запрещающий любое огнестрельное оружие.

Последнее, к слову, вызвало определенное чувство дежа вю. Инстинкт самосохранения – самый сильный у человека, и никакой Книгой его заглушить невозможно. А учитывая, что приобщается к источникам Радости, Памяти, Силы… отнюдь не лучшая часть человечества, рано или поздно соблазн решить все проблемы разом должен был возобладать в чьей-то отчаянной голове.

***

Вслед за тучными коровами неизбежно следуют тощие, утверждал Генрих Гейне. Вслед за морализмом неизбежно следует имморализм. Разрушая прежние табу и устои, он готовит почву для ростков новых человеческих отношений. Осталось только дождаться, когда спираль истории сделает новые воззрения востребованными.

Сорокин и Елизаров, несомненно, ярчайшие имморалисты нашей литературы. Вслед за Ницше они пытаются провозгласить кончину христианско-возрожденческого мифа о человеке, который, во-первых, добр и прекрасен, а, во-вторых, способен к бесконечному развитию.

Вместо наслаждения и умиротворения от приобщения к чему-то чистому и первозданному – Радости, Терпению, Памяти, Силе…, в людях просыпается неистребимая жажда убивать себе подобных за право прикоснуться к божественному откровению. Нет никакого Равенства, Братства, Всеобщего Счастья. Есть только звериный оскал нашего далекого-далекого предка.

Кажется, где-то мы это уже проходили…

Оценка: 8
– [  5  ] +

Михаил Кононов «Голая пионерка»

Frd981, 28 мая 2020 г. 23:51

Неблагодарное это дело — быть предтечей. Хорошо, если голову не отрубят, но и участь все время быть в тени идущих следом, тоже не завидная.

Без «Голой пионерки», скорее всего, не появились бы в том виде, в котором мы их знаем, «Мифогенная любовь каст» Ануфриева и Пепперштейна, «Укус ангела» Павла Крусанова и еще множество других книг. Но, увы, ходивший в рукописях роман, был напечатан уже после выхода в свет последователей.

Написанный в 1990-1991 годах, он был отвергнут всеми издательствами, пока не увидел свет в 2001 году в «Лимбус Пресс». Доходило уж совсем до анекдотов. В 1995-м роман готовил к публикации «Советский писатель», но корректоры и наборщики отказались работать с таким кощунственным текстом, и гранки пришлось отправить в архив.

***

На мой взгляд, основная сюжетная линия романа, на которой все и сосредотачивают внимание – жизнь и страдания «жены полка», рядового бойца пулеметной роты Марии Мухиной, далеко не главная в повествовании. Гораздо глубже мифологический слой Мухи-Валькирии — небесной девы, забирающей души воинов, павших на поле битвы, и уносящей их в Вальгаллу.

Не случайно незабвенный учитель немецкого, сгинувший в застенках НКВД, за то, что попытался защитить Машу-пионерку, сказал:

«- Я забыла, Вальтер Иванович, — сказала она смущенно. — Кто все же она такая — валькирия?

- Ты! — сказал он, стряхивая кровь с ладони. — Ты сама и есть.»

Правда, из Мухи получилась какая-то худосочная небесная дева, по сравнению с упитанными немецкими, с которыми ей довелось столкнуться в небе над Берлином.

«…их было полное отделение, штук, наверное, восемь или девять, и все такие здоровые телки, морда у каждой девяносто на девяносто, ляжки — не обхватить вдвоем, как с ними гансовские офицера управляются в землянках, на топчанах — даже и непонятно, невозможно представить, бляха-муха! И несмотря, что Муха в небе запахов никаких не чуяла ни до, ни после того случая, от той компании блатной сразу на нее пошел какой-то не то ветер такой темный, не то все-таки запах — вроде как одеколоном тройным, неразведенным. И как будто иголками стало покалывать ей и лицо, и все тело прозрачное.»

***

Муха, в бестелесности носящая имя Чайки, научилась летать во сне после расстрела генералом Зуковым каждого третьего бойца, вырвавшегося из окружения. Мария тоже стояла в этом ряду, но ее спас глубокий обморок, после которого и начались эти ночные видения.

«И вот уже второй год, чуть не каждую ночь, всякий раз по-прежнему, как впервые, с удивленьем и кратким страхом, поднимается невесомая бестелесная девочка Чайка, обнаженная начисто, однако почти невидимая для себя самой, а для других людей и подавно, — зыбкая, как ночное ее дыханье. Бесшумно и без усилий всплывает она над уснувшей тяжелой плотью бедной своей сестры Мухи.

С благодарностью тронет Чайка прозрачными пальцами обожженные куцые ресницы храпящего сторожа своего, блаженного Лукича, погладит голубоватой ладошкой мягкое сквозное сиянье вокруг его мудрой лысины, — как на иконе, — столь яркое в ночи ее полетов, что виден каждый сучок на бревенчатой стене в изголовье святого старца. Иной раз, когда он уж больно пьян, опасается Чайка, не сгорела б в огне святости вся его голова вместе с добрыми мыслями: пламя над плешкой попыхивает лиловыми бликами, излетают из лысой макушки и буравят стену навылет черные стрелы с багровыми вьющимися хвостами.

Пожалеет его легкая летучая Чайка, и, вышнею волей влекомая, мимо завешенного плащ-палаткой входа, отчего-то запретного для нее в ночи полетов, тихо юркнет она вслед за струйкой воздуха сквозь дырочки чугунной дверцы в жар протопленной Лукичом печурки, ни огня не боясь и не чуя, ни заботы не ведая о тайных своих путях. Через печку — так через печку, начальству-то, конечно, видней, кому как и когда соблюдать конспирацию, выходя незаметно в секретный рейд».

И выскользнет из своего тела Муха-Чайка, чтобы на страницах «Мифогенной любви каст» превратиться в грозного воина-демона Дунаева, ведущего свое мифическое воинство против Карлсона, Феи Убивающего Домика, Гудвина и прочих западных монстров. А в «Укусе ангела» стать Матерью и Надеждой Мира, тоже видевшую смерть других людей, и за свои страдания выпросившую у небес огромное огненное колесо, уничтожавшее всех на своем пути.

Но сейчас ей достанется только искать в ночном ленинградском небе, прорезываемом лучами прожекторов и зенитных снарядов, Черного немецкого дракона, победа над которым и положит конец идущей войне. Но вместо ужасного противника на ее пути будут попадаться только бомбардировщики, несущие в своем чреве фугасные бомбы, падению коих она никак не может помешать. Да случайно забредшая в текст воздушная баба, пытающая укрыть своим огромным платком лежащий внизу город. Баба, которая уже у последователей превратится в великую защитницу, растерзавшую нависшего над страной фашистского орла.

***

Так о чем этот роман? О полковой четырнадцатилетней проститутке, обслуживающей весь офицерский состав и забирающей у каждого, переспавшего с ней, его жизнь? О Мухе-Чайке-Валькирии бестелесно летающей над пылающей Россией и пытающейся найти своего главного противника? Или о безликой массе, готовой скорее поверить написанному в газетах, чем собственным глазам, и ставящей интересы коллектива на много порядков выше собственных?

Обо всем сразу. Каждый найдет у Кононова то, что ищет.

Но одно бесспорно. С литературной точки зрения, «Голая пионерка» – это произведение высшей пробы. Мощный поток сознания, в виде сплошного монолога Мухи, вполне сравним с джойсовским. Он затягивает в себя настолько, что ясно видишь и ощущаешь все, что видит и ощущает главный герой. И пусть не до конца продуман и выстроен мифологический слой романа, он, тем не менее, заложил настолько мощный фундамент, что на нем расцвела пышным цветом значимая часть российской словесности на рубеже столетий.

***

Михаил Борисович Кононов умер в 2009 году. Но его, на мой взгляд, еще ждет в будущем заслуженная слава и тиражи гораздо большие, чем шесть тысяч, напечатанных за последние пятнадцать лет.

В любом случае, роману уже повезло с визуализацией. В 2005 году Кирилл Серебренников поставил «Голую пионерку» на сцене «Современника» с Чулпан Хаматовой в главной роли. Осталось дождаться экранизации.

Оценка: 10
– [  2  ] +

Персиваль Эверетт «Глиф»

Frd981, 28 мая 2020 г. 23:29

Барт, Лакан, Деррида и логико-философский трактат под одной обложкой

Прежде всего, хочется сказать большое «фи» издательству за неправильное позиционирование книги. Вместо того, чтобы издать роман в серии «Интеллектуальный бестселлер», в которой ему самое место, «Эксмо» сопроводило его сюжетной аннотацией и поместило в обложку, больше подходящую для какого-нибудь детектива.

«Глиф», на самом деле, это восхитительная лингвистическая шутка, начинающаяся с самого названия. Нигде в тексте романа не поясняется его смысл, более того, оно даже не упоминается. Если обратиться к определениям, то глиф – это графический символ, имеющий явный или скрытый смысл. К ним относятся, например, знаки зодиака, ноты, руны, иероглифы и т.п. Но какой скрытый смысл заложен в названии книги – для меня так и осталось загадкой.

***

Что же касается полудетективного сюжета, удерживающий внимание читателя, то это, всего лишь, внешний каркас, имеющий мало отношения к сути романа.

Собственно, все происходящее умещается в пару абзацев. В семье Дугласа и Евы Таунсенд, в которой отец был философом-постструктуралистом, а мать – художником, родился мальчик Ральф с коэффициентом интеллекта в 475 единиц. (Для сравнения, к гениям относят людей с IQ выше 170). Ребенка вскоре похищает обследовавший его психолог, захотевшая прославиться за его счет, затем – генерал, стремящийся сделать из него идеального шпиона (действие происходит в 60-е, в самый разгар холодной войны). Сжалившийся над малышом, охранник-мексиканец спасает его из заточения и везет к знакомому священнику, который на полном серьезе хочет изгнать из него бесов.

***

Спрашивается, зачем Эверетту потребовался столь необычный сюжетный ход? Все дело в том, что ему нужно было смоделировать взгляд на язык «со стороны», как и смотрят на него лингво-аналитики и структуралисты, и маленький гений, не имеющий «замутняющего» жизненного опыта и воспринимающий слова как данность, подходил для этой цели наилучшим образом.

Он даже отказал Ральфу в разговорной речи. В годовалом возрасте тот четко сформулировал для родителей свою позицию, написав на простынях кроватки:

«почему ральф должен говорить ральфу не нравится сам звук ральф смотрит, как чужие рты формируют слова, и это выглядит неуклюже губы неприятны ральфу, если шевелятся ральф хочет себе в кроватку книги ральф не желает искать знания в шевелящихся губах»

Но сдается мне, что дело не только в желании или нежелании малыша, а в интуитивно найденном естественном ограничителе – общаться с миром с помощью записок.

***

Возьмем простенькую задачку: у вас в руках металлический шар, в какой-то момент вы его отпускаете и надо рассчитать его скорость в момент падения на землю. Зная массу шара и расстояние до поверхности, это нетрудно сделать с помощью несложной формулы. Но гений не ищет легких путей. Он озадачится еще сопротивлением воздуха и, возможно, тепловым расширением шара, от трения о тот же воздух, что, в свою очередь, приведет к увеличению сопротивления. В результате, задача принимает столь монструозный вид, что вряд ли найдется ее решение в общем виде.

И Ральф выступал в роли такого гения только по отношению к языку. Он сразу же понял, что словами принципиально невозможно передать точный смысл высказывания. Ибо, произнося какое-либо утверждение, приходится опираться на понятия, не определимые в рамках этого самого утверждения. (Например, для точного понимания фразы «Посмотри на стол» вначале необходимо определиться с тем, что такое «посмотри» и «стол»).

Наглядный пример размышлений младенца, показывающий в каком аду он находился:

«Предположим, что у каждого была бы коробка, в которой находилось бы что-то, что мы называем «жуком». Никто не мог бы заглянуть в коробку другого; и каждый говорил бы, что он только по внешнему виду своего жука знает, что такое жук. При этом, конечно, могло бы оказаться, что в коробке у каждого находилось бы что-то другое. Можно даже представить себе, что эта вещь непрерывно изменялась бы. Ну а если при всем том слово «жук» употреблялось бы этими людьми? В таком случае оно не было бы обозначением вещи. Вещь в коробке вообще не принадлежала бы к языковой игре даже в качестве некоего нечто: ведь коробка могла бы быть и пустой. Верно, тем самым вещь в этой коробке могла бы быть «сокращена», снята независимо от того, чем бы она ни оказалась!» («Философские исследования» Витгенштейна, № 293).

Я обдумал это, стоя на матрасе как на объекте называния, но понял, что объект этого называния не относился к делу и что матрас даже не являлся названием той вещи. Но что я знал о грамматических правилах и играх языка, я, пришедший в язык, даже не учив его?... Я фактически был жуком в коробке.»

Или еще один пример:

«Прячась там, в священных стенах дома Господня, я думал: знают ли тигры, что они полосатые кошки, считают ли ослы друг друга упрямыми, встречается ли в языке нехватка смысла? Я думал: может быть, смысл есть полоски на словах – и удивлялся, как это слова всегда стираются, но никогда не исчезают. Я думал: где открывается окно смысла и что было на его месте раньше, несмысл? бессмыслица? нон-дизъюнкция? бездействие? Ребенок в укромном углу скучал.»

Конечно, проблемы адекватности касаются не только устного, но и письменного текста, но, по всей видимости, неразвитые моторные навыки служили естественным ограничителем длины высказываний.

В противном случае, его речь превратилась бы в нечто подобное монологу Барта, желающему узнать, получила ли аспирантка оргазм во время их полового акта:

«БАРТ: Тем не менее, можно усомниться, что моя версия нашего полового контакта совпадет с твоим изложением, хотя бы из-за формы, мягко говоря, компрометирующей, а возможно, и по сути. Дискретность, нестабильность и неудовлетворенность не могут избежать борьбы за свой смысл с орбитами непрерывности, стабильности и удовлетворения. Итак, вот тебе приглашение к отрицанию, интеграции, поиску границ концептуальной мысли и логического тождества и всеобъемлющего разрушения разума. Ты уверена, что у тебя не было оргазма?»

Как вывод. Блестящая, и вместе с тем, весьма познавательная, литературная шутка. Рекомендуется перед ознакомлением с трудами авторов, вынесенных в заголовок рецензии.

Оценка: 9
– [  1  ] +

Яцек Комуда «Имя Зверя. История жизни Франсуа Вийона, или Деяния поэта и убийцы»

Frd981, 27 мая 2020 г. 15:22

Автор является историком по образованию и, по всей видимости, специализируется на средневековой Франции, знанием реалий которой сильно кичится в авторских комментариях.

На этом положительные моменты книги исчерпываются.

Все остальное – жуткая графомания, прикрытая именем Франсуа Вийона. Новеллы, объединенные под одной обложкой, отражают все, что автор читал и смотрел за свою жизнь. Не забыты даже «ходячие мертвецы» и обращенные зомби-лошади.

Сам же Франсуа Вийон, без всякого ущерба повествованию, может быть легко заменен на другую личность – любого «отморозка» из того времени. Как поэт, на страницах книги он себя совершенно не проявляет. (Возможно, это даже пошло бы на пользу тексту).

Вердикт. Прочитать книгу можно только, на мой взгляд, ради исторических экскурсов. Все остальное, явно не стоит затраченного времени.

Оценка: 5
– [  2  ] +

Саад Хоссейн «The Gurkha and the Lord of Tuesday»

Frd981, 27 мая 2020 г. 15:14

Приквел к «Фрактальному принцу» Ханну Райаниеми

Столкнуть классическую магию могущественного Джина с нанотехнологиями и ИИ высокого уровня – в этом есть что-то оригинальное.

***

Если совсем кратко, то много, много времени назад, скорее всего, другие джины решили подшутить над свои собратом, когда тот был в сильном подпитии. От души треснув по голове, они замуровали его в каменный саркофаг. Но, то ли у шутников появились дела в других вселенных, то ли еще что-то случилось, только, в итоге, Повелитель Вторника провел в своем заточении около четырех тысяч лет. И, естественно, был очень зол, выбравшись наружу. А злому джину надо обязательно что-нибудь сокрушить. Например, стереть в порошок великую гору.

К счастью, около пещеры его ожидал гуркху (кто не знает, гуркхи – это подразделения британских войск, набираемые из непальских добровольцев), который быстро ввел Вторникова Повелителя в современную ситуацию. Как и следовало ожидать, за четыре тысячи лет человечество уничтожило все, до чего дотянулись руки. И теперь повсюду рыскают враждебные наниты (нано-роботы), уничтожающие все живое. Популяция людей сохранилась только в защищенных городах под управлением Искусственных интеллектов. И в один из них (Катманду) и отправилась разрушительная парочка.

***

А дальше начинается самое интересное. Древняя магия джинов каким-то образом искривляет пространство, делая все вокруг немного размытым. Что очень нервирует местный ИИ, который не только все видит и слышит (в том числе через имплантаты в мозгу людей), но и предсказывает последствия на много шагов вперед. А Джин и его спутник, удаливший эти самые имплантаты, мало того, что вносят очень большую неопределенность. Они еще и неуправляемы. Ведь кармы (некого подобия социальных баллов в современном Китае) у них – ноль, а значит, ее нельзя отобрать. И, хотя, кармические баллы в будущем Катманду определяют все – собственность, деньги, доступ к инфраструктуре… удивительная парочка сумела выжить и даже обошлась минимумом разрушений. Заставив, в конце концов, местный ИИ пересмотреть свою парадигму существования.

***

В итоге, получилось весьма увлекательное чтение (жаль, всего-то на 70 страничек). Хотя, подкованный читатель сразу увидит, откуда позаимствованы базовые положения созданного мира – из «Фрактального принца» Ханну Райаниеми. Так что, эту небольшую повесть можно смело назвать приквелом к «квантовой» трилогии финна.

Вердикт. Рекомендуется к прочтению.

Оценка: 9
⇑ Наверх