К этому сборнику я была не готова.

Я была не готова стоять, прислонившись лбом к стеклу и мучительно жалеть, что бросила курить — после одного из рассказов.

Я была не готова швырнуть читалку на стол и пойти осторожно интересоваться, была ли вообще хоть какая-то редактура — после другого.

Царский размах, глубокий захват, широкое траление.

В основном-то, конечно, селедка. Но эксцесс внушает.

Поговорим о дизельпанке.

Это вообще интересный жанр. Положено, во-первых, брать самый рационалистический (на уровне реализации, а не формирования идей) период жизни человечества — от выхода в свет теорий Дарвина до публикации материалов Нюрнбергского процесса. Время, когда люди ан масс искренне верили в то, что рациональность МОЖЕТ. Что может — не так критично, сформулируй и озадачь; а оно — сможет.

Во-вторых, положено впихивать в декорации и образ мышления этого периода либо наиболее иррациональный класс живых существ, нам известных (насекомые хотя бы рядом живут) — головоногих моллюсков, либо какую-нибудь мистическую хню, любую, главное побредовее, а лучше в одном флаконе — чтобы и подводное, и булькало, и глазами глядело, и колдовало как-нибудь.

Едет такая англичанка на трехколесном мотоцикле работать гувернанткой у инженера-вдовца, а из под мостков БУ!!!

вот это, значит и дизельпанк.

Кто-то воспринимает это как шутку, кто-то как литературную игру; а кое-кто признает за этим жанром экспликацию довольно-таки серьезной задачи, стоящей перед всяким нормальным человеком — как совместить в одной голове (то есть в одной реальности) требования рациональности, по-прежнему огромные сравнительно с любым условным воронежем 15-го века; и самый отъявленный иррационализм в каждом контексте. Будь ты хоть Тарантино преклонных годов, никогда, ничего, нигде не идет рационально. ("И последним, конечно, смеялся дедушка Фрейд") А плюнуть на рациональность — тоже выбрасывает на обочину, хоть тебе православие головного мозга, хоть ловля инопланетян, хоть Фоменко, хоть просто смотри телевизор — без собственных аналитических ресурсозатрат мгновенно превращаешься в жвачку. Да-да, все это — одновременно. И конструировать паровоз, и поклоняться Козе Лесов. А куда деваться? И вовремя менять тосол, и никогда не говорить "последний", говорить — "крайний", а то мало ли что...

Вот эта одновременность — важный аспект нашего реального существования, правополушарно-левополушарный пробой. Смотри на пятна Роршаха, ленивый гоминид, смотри на них весь.

Что ты видишь на картинке? Рубку управления немецкой подлодкой? А присосок гигантского кальмара не видишь? Ну, присмотрись же, пульсируют!..

Кричать, убивать и веселиться (Дмитрий Висков)

Было громко, весело и много трупов. Рассказ вполне оправдал свое название, хорошо выстроил экспозицию сборника *дирижабли туда, стрелки с жабрами сюда, спиритизм налево, Кронштадт направо*, больше ничем не запомнился.

Светлый путь (Юрий Бурносов, Татьяна Бурносова) Очень яркое время с точки зрения вот этой одновременности. Вот тебе комсомолки маршируют, вот тебе колхозы, индустриализация всего, даже кино; с другой — придут молча. И все. или не придут. Или придут и уйдут. А просто в шинелях или кто-нибудь смачно хлюпающий — с точки зрения того, кто ждет прихода — какая разница? Кури, Люба, пускай дым. Красота бессильна, как бессильна сила и бессильна власть, ни звонок маршалу, ни пистолет, ни честь ни предательство — ничто не гарантирует. Кури. Живи как-нибудь, если не приходят. Когда-нибудь что-нибудь изменится — может, хотя бы в понимании. Впрочем, никто не обещает.

Молебен об урожае (Владимир Березин) Ох, ну какой же ты страшный, реальный мир. Рассказ на десятку трясущейся рукой, рассказ, совпавший с обстоятельствами нынешней жизни до мелочей и вшивых подробностей, ну интерпретации чуть расходятся (в каком мешке понесем жертву? какую пайцзу дают барину володеть?), а так-то ну поверни глаза зрачками внутрь, а там, впрочем оно пощупало и почему-то ушло, то ли оплеванный то ли похваленный стоишь, куда теперь девать эту имбецилку, родня-то уж обрадовалась, а сеять, а доить, а у кого-то дети, а у кого-то будут, а ради чего, чего?...

Небеси молчат. Начинается дождик.

Надо работать.

Владимир, нельзя ж так.

Меньшее зло (Олег Кожин) С интерьерной точки зрения — великолепный рассказ. Внимательное исследование мотивов и личностной структуры фанатичного еврейского комиссара, искренне не подозревающего, что дальнейшая его полезность уже исчислена. Детали, фактура, все хорошо. Многим, я думаю, будет достаточно, но лично меня сильно раздражает метод ретроспекции в его "наивной" форме, когда речевой портрет по идее должен быть уже от лица хорошо протряхнутого персонажа, ан нет — все та же незамутненность, будто персонаж вообще необучаем. Странно задним числом побаиваться тех, о ком знаешь, что они — такие же жертвы, как и ты сам.

Москва — Атлантида ( Сергей Игнатьев) Рассказ показался сильно выпадающим из временных рамок жанра. По мелким деталям описания, по способам разговаривать, по "мебели" — текст отражает откровенно брежневские времена, ученые-отказники, подтянутые дипломаты, рыщущие в поисках эмигрировавших девиц, совместная юность "на картошке", безвозвратность комсомольской наивной честности, двойные агенты, берлинская стена, тайные тропы для по идее простой поездки, быстро оформляемой в один конец — и глубоководная растерянность позднего Бродского (не, жить тут можно, но как тут все странно...) В сборнике "мистика позднего СССР" рассказ мог бы блеснуть, а тут стоит несколько сторонкой, так, еще один островок общего моря. Буль.

Куколки-малышки (Владимир Компаниец) Удивительно дурацкий, имхо, рассказ. Для спектра его взяли, что ли? Перечитала, думала — может, стеб? Да нет вроде бы. На пародию похож до чрезвычайности, сюжет разваливается в клочки, но пародисты обычно достаточно чутки к стилистике и уж тем более к орфографии, а тут просто конь редакторский не валялся. Лично меня пробило на хи-хи уже вслух, когда герой и героиня заходят в темную комнату, десять минут путаются там в чулках и шнурках, а потом сразу выходят!!!

Ну и дизельпанком даже не пахнет, какая-то неуклюжая попытка нуара, посыпанная клочками шинуазери. Честно, не знаю, что это было.

Хорошие манеры (Сергей Леппе) Сам по себе рассказ бы меня — встреть его, что называется, в чистом поле — только поморщиться бы заставил. Но как приправа в котле сборника — вполне. Вот они, традиционные методы рационализации, вот он, классический порядок, дававший предсказуемый успех поколениям аристократии. Все вдребезги. Герой мечется, одну за другой включая-выключая нерефлексивные схемы гарантированного успеха в любой ситуации... Ничего не работает. Пузыри бреда лопаются в чистенькой гостиной. Пробелы в логике рассказа остаются песком на дне бокала, а запах очередной безуспешной попытки вынырнуть "и декаданс бестолку!" остается.

Смерть отражения ( Мария Чурсина, Ольга Казакова) Все, что запоминается — "опять частный детектив" и "радиоактивные таблетки", а также "а, это было в (длинный список), это было в (длинный список)". Дизельпанка не вижу от слова совсем. Чтобы хоть что-то написать, пришлось дважды перечитывать.

Мверзкое дело (Сергей Крикун) На первый взгляд рассказ — задуряловка задуряловкой. Стрельба, гудрон и мясища. Но с чисто по-мо точки зрения — блеск! Интонация Дэшиела Хэмметта ("опять ноги из-под каждого стола и кишки с каждой люстры. Черт, как болит голова. Девушка, как насчет пройтись? Нет? Ну и ладно. И если есть в кармане пачка сигарет..." Уходит, напевая) ценнее его же декораций. И, с точки зрения базовой проблемы дизельпанка — как выжить в дважды нелинейном пространстве — является вполне адекватным ответом. Живи своим днем. смейся, когда смешно. Ничего не цени больше душевного покоя и чувства юмора. А мверзи не так плохи, если привыкнуть.

Древний закон (Тимур Алиев) Очаровательная история с горным туризмом, дайвингом и старинным легендами про милосердную старушку. Знакомство в самолете, кокетство, небрежный провожатый... Автор ухитряется всю последующую зооморфную чечню (тейп мышей против тейпа лягушек, как говаривали древние греки) и прочие древние проклятия удержать в пространстве этого яркого солнышка.

Но Эльбрус жалко.

Лой Кратонг (Карина Шаинян) О чем ни пишет Шаинян, все будет теплое, мокрое и местами взрывчатое — камбоджа камбоджей, даже если это московская ванна без горячей воды. В дизельпанковские декорации ее интонация встает с щелчком, как взрыватель в мину. Опять же, проблема равновесия рацио и мистио внутри человека — родная шаиняновская тема; она играет ее как джаз — не задумываясь, подкидывая темки соседям, перешучиваясь с барабанщиком, роясь по карманам в поисках спичек. Иногда тема ее цепляет и тогда читателю становится жутко. Жалко, что не весь этот сейшен; с другой стороны дважды так подломиться за одну книгу могло бы быть слишком.

Пассажир (Иван Колесник, Денис Поздняков) После серьезного текста — снова шутливый. Матрешка сознаний, отчаянно напоминающая нелинейные уловки Тор-программ, расшаренные мозги и никакого антивируса. Написано ловко, восприятие скачет туда-сюда, кого-то стукнули по голове, из какой камеры мы сейчас смотрим? Не то, чтобы трагедия — дебилизм нынешнего стиля существования как на ладони. Ваш гугль-аккаунт переписывается с вашим фейсбуком. Фейспалм.

Соловьи в клетке не поют (Анна Дербенева) Атмосферный рассказ, чем-то напоминающий Мьевилля. Фрики нужны друг другу. Даже если они из разных страт, даже если каждый из них не выносит противоположную стороны — они на то и фрики, что в "какположено" им тошно. С сюжетной точки зрения сыровато, но автор и не стремится тащить нас за внимание... Тихонечко, разглядывая декорации, бредем по еще одному способу жить. А что, возможно.

Ночное либертанго ( Дмитрий Дзыговбродский) А что, если напустить неустающую гончую на недогоняемую лису? И пущай бегают. Они божественные, у них ноги длинные, сил много... Ну вас с этим зоопарком.

Усталый немолодой человек предлагает мертвецам хоронить своих мертвых и присаживается сыграть.

Интересна роль музыки в сборнике. Странный канал, гулкая перекличка джазовых богов, сирен и маленьких оркестриков в прибрежных ресторанах. Люди и осьминоги, лягушки и наутилусы — все едины перед упорядоченным колебанием воды и воздуха. Рационально? Конечно, ноты, сольфеджио. Иррационально? ...ооо.

Люблю такие истории — где и внешняя канва собрана аккуратно, сюжет держит в напряжении; и фоновое послевкусие, мысли по поводу, мысли автора о том, что же делать, как справляться с этим придурошным миром — стоят того, чтобы перечитать. А может быть, и еще раз перечитать.

Сердце розы (Татьяна Томах) не вполне поняла, почему роза в заголовке с маленькой буквы. Нет, будь там внутри какая-нибудь роза — не было бы возражений, но, сплошной же бисер. История о формировании доверия в бредовых обстоятельствах. История несколько наивная, но хорошо, детально проработанная с точки зрения декораций. Мучительной раздвоенности дизельпанка тут нет как нет, нормальный поиск значимого другого на ощупь. На этот раз с хэппи-эндом, который не выглядит ни убедительным, ни неубедительным; людям повезло оказаться в достаточном расстоянии, чтобы узнать друг друга. Пара миллиметров дальше...

История Лизы и Рэйнарда Ханниганов, записанная со слов самой Лизы Ханниган (Валерия Калужская) Завершение сборника, так же, как и его начало — добротный интерьерный текст. Но если начало шумное и дезори ентирующее, то конец — плавный и очень логичный. Много деталей, много подробностей, классическая для жанра фабула, традиционная горечь концовки; не прорыв, но достойная иллюстрация, бархатный занавес цвета темного вина. Вроде бы все, спектакль окончен, но хочется почему-то посидеть, разглядывая занавес. Старенький, кое-где побит молью: порой видно слабый свет, порой поблескивают глаза актеров, подглядывающих на реакцию публики. В общем, что-то там шевелится.

Хороший сборник.

2 февраля при попытке моей войти в Фантлаб было обнаружено следующее:

"Вы приговорены к одной неделе заключения в тюрьме Лаборатории Фантастики. Судья был неумолим: «неадекватное поведение.». Теперь, на жёстких нарах, у вас будет время подумать о своём поведении. Можете курить. Кореш, что сидел здесь до вас, махорку сныкал в параше.

Вам осталось отсидеть: (тут с точностью до секунды написано, сколько).

А тем временем на свободе мирные посетители радуются жизни, ставят оценки, пишут и читают отзывы, общаются на форуме. Они счастливы. Им хорошо. А вы сидите и плачете, вы хотите к маме, кричите через решётку, что произошла какая-то ошибка, и вы невиновны. А сзади медленно движется к вам, слегка скалясь, уважаемый среди зэков пахан. Может, он просто даст вам краба, а, может...

Кстати, чтобы не было так скучно, можете нацарапать корешам маляву:..."

Ой, сказала я, поморщилась, но решила временно проигнорировать гнусный дискурс. Начала соображать, чем же это я так провинилась перед Фантлабовским начальством. не тем же, что поставила пару-тройку девяток и восьмерок римскому циклу Колин Маккалоу???? Вряд ли. Может быть, что-то не так в форуме — да, я последние дни багато препиралась там про феминизм и прочее (откуда выпало и пара постов у меня в ЖЖ). Пролистала темы в форумах. Ничего. Ну то есть у меня уже есть опыт дискуссий в острых темах типа вера-атеизм, модератор Egorro периодически указывал мне красненькими буковками, что какие-то вещи в Фантлабе нельзя — я извинялась, правила свои сообщения и все продолжали препираться к взаимному удовольствию. Несколько раз я видела, как упорствующих в манере подачи своего мнения временно банят. Пишут, опять же красненьким — юзер такой-то неоднократно нарушил правило такое-то и забанен на неделю с таким-то приговором. Я разлогинилась и пролистала форумы, где бывали мои сообщения в последнее время. Ничего. Последнее мое сообщение датировано несколькими днями раньше (на 57 странице темы про феминизм), на нем висит 6 плюсиков — и никаких модераторских высказываний в мой адрес ни до ни после. Модераторские высказывания в другие адреса — есть.

тут мне появляется письмо от фантлабовского же коллеги, который инициировал издание на русском одной книжки, которую я хочу и собираюсь в этом проекте получить. Проект фактически поименный, от количества экземпляров меняется цена для каждого — в общем, забить и не отвечать неловко. Я пытаюсь ему ответить (ничего, кроме фантлабовского имени, ни я об инициаторах, ни они обо мне не знают) — хрен (почему?????). Завожу клона со специальным именем "Забаненное" и пишу ему, что вот да, извините, не могу поддерживать связь — и хлоп мне банят клона ибо клон. Конечно клон, на нем это большими буквами написано. Но я же не пыталась им лезть в форумы!

Возможно, группу я уже подвела, я просто не знаю.

Изучаю "малявы" на стене — и просто по составу участников понимаю, что с высокой вероятностью таки меня так прищемили за обсуждение в феминизме. Не за мат (я знаю правила и не матерюсь даже эвфемизмами). Не за обзывалки (я никого ничем не обзывала. Обратное было.) По всей видимости, за несогласие с юзером Цианидом и указание ему, что называть мои сообщения "песней суверенной матки" — невежливо.

Да какая, в общем, разница, за что. Может, я была права. Может, нет.

Меня засунули в, выражаясь лексикой модератора, тюрьму: 1. Без предъявления обвинений 2. Без возможности оправдать себя (или может быть, извиниться — если бы кто-то предъявил, где я реально неправа) 3. Без права переписки.

Знаете что? Пойду я с Фантлаба. Совсем.

Это не угроза — угрожают, надеясь испугать. Кого я испугаю своим уходом? Тех, для кого я и так восьмой сорт? Это элементарная человеческая брезгливость. Пусть там курят свою парашу и маляву без меня. Кроме того, всякий житель России, а особенно регионов, изобилующих сидельцами, твердо знает — когда "медленно движется к вам, слегка скалясь, уважаемый среди зэков пахан", надо или подключать тяжелую артиллерию, либо как можно аккуратнее подбирать хвосты и в кратчайшие сроки покидать локацию.

Тяжелой артиллерии у меня нет. Хвосты сейчас подберу.

Я извиняюсь перед разумными жителями Фантлаба за невыполненное обещание написать библиографию Анатолия Кима. Ким бы меня, я думаю, понял. Унижений подобного рода нам хватает и в реале, вот тоже еще и в сети иметь эти удовольствия.

Провисит это сообщение здесь столько, сколько понадобится времени, чтобы собственно убрать за собой — отзывы, аннотации, рецензии, все такое (что сейчас там — "Оценок: 1809 (классифицировано: 37), отзывов: 111 (баллов: 606), аннотаций: 8"). То есть дня два, не больше. Библиография де Костера не только моя работа, но более чем наполовину камрада Papyrus-а, так что ее я трогать не вправе.

Только что, по окончанию срока бана, мне было настоятельно предложено "откинуться". Что я и делаю, собственно.

Всех благ.

P.S. По договоренности с iwan-san я приостанавливаю самосброс, пока руководство ФЛ не примет решения по оскорбительной форме изоляции. Вопрос по информированию в форуме решен. Вопрос по возможности связаться с модератором из бана подвешен.

Вчера, 18 ноября, в рамках фестиваля "Белое пятно" произошла беседа новосибирских (Г.М. Прашкевич, Я. Шкрыль и... не знаю)и московских писателей (И. Пронин, С. Волков) в присутствии новосибирских читателей.

Вел беседу большой знаток фантастики Константин Ананич.

Теоретически предполагалась дискуссия и даже — судя по названию — баталия, но как-то избыток дружелюбия и взаимной симпатии участников все испортил. Слабый намек на баталию подкинули зрители — например, кому-то надо было срочно решить вопрос доступности в малых городах качественных бумажных книг, а писатели не соглашались, что это их миссия...

Но, в целом, согласились примерно вот на чем (в моем вольном пересказе).

1. Выбирая между ремеслом (пишем чо велено) и высоким вдохновением, ограничиваться ремеслом без гуманистической миссии — скучно. Но претендовать на высокую миссию без ремесленной задачи — зазнайство. Надо таки миксовать. Этногенетики рассказали, зачем нужен "Этногенез", примерно за тем же, зачем мультики про динозавриков — авось кто-нибудь из детей влипнет в тему всерьез. Новосибирцы подумали, и решили, что идея хороша, а вот над исполнением стоит поработать.

2. Литературный герой нынче — либо совершенно неправдоподобная фигура ("смотрите, люди, я — Бэээтмэн!"), либо маленький, скучный и серый. Но концепция героя-простяги представляется интересной. Тут же выстроилась цепочка Сэммиус Гэмджи — безымянный солдат Первой мировой — Василий Теркин — Маресьев, и все вернулись к вопросу о том, что делает героя героем — не в литературном уже, а в этическом смысле.

3. В третьем раунде обсуждали футурологию, и мнения сильно и непрямо разошлись. Прашкевич рассказывал про посетителей, которые требовали том работ Троцкого с конкретной статьей, а официант понимающе приносил водочки. Вспоминали утопии, антиутопии, Привалова на велосипеде, попаданцев и антипопаданцев, но какие задачи по построению образа будущего у фантастики есть, кажется, смог для себя внятно сформулировать только ведущий — для остальных мысль была... Нетривиальной. ИМХО, опять же. Разве что Прашкевич, опять же про водочку, честно сказал, что тема опасная и ну ее.

потом все разошлись.

О чем писах очевидец с первого ряда.

Скажу страшное — обычно меня тексты данного автора оставляют равнодушной. Да, качественно сделано. Да, красиво. Да, логично и лихо закручено. Но... неинтересно.

Даже, в общем, известно уже как оно получается — Бортникова визуал, а я аудиал — мне в ее текстах ярко липко... и глухо. Приходится, читая, перемножать на коэффицинент личного несовпадения.

Так вот! Именно в этот раз меня реально торкнуло! Впервые на арене за уж вполне немалый срок. (Поздравления, гирлянды, фейерверки, шампанское и оливье опциональны)

Теперь о тексте. Лично мне — пока — он показался лучшим из имеющегося в Этногенезе. Пангея хороша и вне Этногенеза и стоит малость наособицу, Приключения зомби в Америке апеллируют к собственному жанру и только, Рим почти мономерен, Дедушка избыточно мозаичен (про остальное умолчим)- а вот в Погоне за Жужелицей характеристики авторские: стиль, яркость, сила персонажей, исторические и географические реалии; а также волейбольная задуряловка сериальных взаимонамеков и капустник ворошения многочисленных классик — сбалансированы наиболее аккуратно.

Пафос Этногенеза — внутренняя дышашая логика всей истории, всего человечества, ощущение единства и глубинной неявной гармонии. Сменяются века и города, из рук в руки кочуют фигурки, но что-то остается неизменным. Если сериал ПОЛУЧИТСЯ, это умалчиваемое что-то рано или поздно выступит из мешанины коллизий.

Этногенезная удача конкретно этой серии в том, что основные персонажи и сами постоянно смещаются из социума в социум, да еще тянут за собой, как акулы прилипал, персонажей второго плана. Не два, не три социума, а четыре в незакрытом сюжете (Америка-Турция-Крым и Украина-Революционная Россия). Каждый из социумов ярок, пестр, шумен (наконец-то) и убедителен. И в каждом остаются вопросы, зацепки, ружья, развешенные по стенам, хочется вернуться, досмотреть, подглядеть, уточнить, решить. Что, собственно, и требуется от серии в сериале.

Стёбный слой Этногенеза, ИМХО, полностью, в самом конструировании концепции, позаимствован у Лазарчука и Успенского, вместе с центральной фигурой таки выжившего супруга Анны Горенко. Кто-то из соавторов цикла с респектабельным видом игнорирует этот слой, кто-то резвится в нем осознанно и лукаво — "Охотники" явно второй случай. Блики летят во все стороны — тут тебе и Мата Хари, и махновцы с медведями, и Есенин за дверкой, и матушкаПелагия Феврония, и Ма Бейкер с коломитом из песни "Бони Эм", и, как говоривал Рудый Панько, "чорт знает кто!!"

Что же до книги как таковой, вне контекста сериала... Она незавершена. Пожалуй, это все, что я вменю ей на сегодняшний день, но в случае, если развязанных концов в итоге останется больше, чем сошедшихся — автора будут жестоко спрашивать за выданный кредит доверия.

Пиши, Ляля.

Пиши.

http://fantlab.ru/edition41809

И снова Фантлаб знать не хочет совершенно своего автора.

Магический реализм как он есть, классика жанра.

Афродита ведет физру у девочек, Зевс, не переставая погромыхивать бровями, щупает старшеклассниц (да кто его знает, может и старшеклассников по традиции), мальчишки прострелили Хирону ногу. Миф внутри жизни, жизнь внутри мифа. Все как всегда.

Стиль — тяжелый, мощный, грязный — хтонический, я бы сказала. По сравнению с ним Маркес весь увит какими-то цветуечками и бабочками — а тут хайло мироздания без всяческих прикрас. По остающемуся послевкусию близко к Фаулзу. По обилию внутренних ссылок в мифологию — к Джойсу.

Кому вышеприведенные фамилии ничего не говорят — лучше не читать.