а вот те наши издатели, которые лепят на обложки блербы из Publishers Weekly, Washington Post, хвастают, что книга была в списке бестселлеров по версии New York Times (когда в Эксмо выходили книги из немцовских серий, он вообще умудрялся отводить под иностранные блербы две страницы), они действительно думают, что читатель знает, что такое Sunday Telegraph или кто такой Дон Делилло? Или издатель думает, что читателю есть дело, что там про такого-то писателя написала какая-то шотландская газета? Наш читатель даже на блербы от Немзера или от "Коммерсанта" не поведется.

вот Лукьяненко, еще туда-сюда.

Gummbah

Meanwhile, Between Two Eternities of Darkness

Translated by David Colmer

De Harmonie, 2010

Начать стоит с того, что это очень – безумно – смешная книга. Вы можете не быть поклонником комиксов, но если вы ценитель хорошей шутки, то сборник Гуммбы будет веселым удовольствием длиной в пару сотен страниц. На каждой странице здесь по две панели чаще всего, и не смешные из них можно пересчитать по пальцам одной руки.

Однако после этого стоит отметить другое – юмор здесь очень неполиткорректный, временами откровенно грубый, да что там – все шутки очень жесткие. Высмеивается все: неудачливые писатели и педофилы, гомосексуалисты и фаллоимитаторы, религия и секс. Смутить это может лишь поначалу, пока не начинаешь вникать в образ мира, создаваемого автором. Несмотря на то что все панели завершенные и самостоятельны, тем не менее, каждая из них относится к одному миру. Люди в нем уродливы и не привлекательны. В нем отсутствуют дети (номинально дети есть, но все они нарисованы в виде взрослых). В нем только и делают, что совокупляются, смеются над чужими недостатками, оскорбляют друг друга, ходят на приемы к врачу, насилуют животных. У Гуммбы, однако, созданный им мир не выглядит реальным: вроде бы да, почти везде нарисованы семьи, разговоры между друзьями, пикники, поездки в транспорте, в общем, все то, что считается естественным, то, чем люди и занимаются все время, но по ощущениям это скорее темная фэнтези, не зря здесь часто появляются гномы (из комиксов Smurfs), микки-маусы, Дональд Дак. Вводя подобных персонажей в повествование, Гуммба, во-первых, показывает гротескность мира: даже там, где никаких микки-маусов нет, мы видим, что мир Гуммбы существует по другим законам. Во-вторых, смерфы и Микки Маус свидетельствуют, что автор видит связь между своими работами и европейскими и американскими комиксами.

Арт у Гуммбы тоже гротескный – гротескно-реалистичный: художник чаще всего рисует цветные панели, но иногда встречаются и черно-белые, а порой автор прибегает и к коллажам, тоже смешным, но несколько выпадающим из выстроенного ряда персонажей. Сосредоточиваясь на людях и отношениях между ними, художник пренебрегает задниками, чаще всего рисуя персонажей на фоне голых стен или одноцветной заливки. Это сложно отнести к недостаткам, все-таки Гуммба не нацеливается на полную воссоздаваемость мира, он просто шутит.

Двумя словами: впечатляющая книга.

объявили шорт-лист clarke award.

Zoo City – Lauren Beukes (Angry Robot)

The Dervish House – Ian McDonald (Gollancz)

Monsters of Men – Patrick Ness (Walker Books)

Generosity – Richard Powers (Atlantic Books)

Declare – Tim Powers (Corvus)

Lightborn – Tricia Sullivan (Orbit)

читал только Патрика Несса, расстроен непопаданием Мейвилля. Из курьезов — включение Declare Пауэрса, который в США вышел 10 лет назад.

фух! новый роман Кинга выйдет 8 ноября этого года и будет называться 11/22/63. Это будет такой же здоровенный кирпич, как и under the dome, а речь в романе пойдет о предотвращении убийства Кеннеди — путем путешествия во времени. Что-то мне подсказывает, что это будет нереально круто.

When Iron Council came out, people would say to me: “Is this book about the Gulf War? Is this book about the Iraq War? You’re making a point about the Iraq War, aren’t you?” And I was always very surprised. I was like, listen: if I want to make a point about the Iraq War, I’ll just say what I think about the Iraq War. I know this because I’ve done it. I write political articles. I’ve written a political book. But insisting on that does not mean for a second that I’m saying—in some kind of unconvincing, “cor-blimey, I’m just a story-teller, guvnor,” type-thing—that these books don’t riff off reality and don’t have things to say about it. There’s this very strange notion that a writer needs to smuggle these other ideas into the text, but I simply don’t understand why anyone would think that that’s what fiction is for.

хорошее интервью с Чайной Мейвиллем