(В будущем предполагается бумажное малотиражное издание.)
цитата
Эксклюзивное уирд-хоррор-фэнтези, написанное в 1990-х годах, но выдержанное в традициях старой классики жанра. Американский писатель Брайан МакНотон (Brian McNaughton, 1935–2004) в своём цикле новелл «Костяной трон» (The Throne of Bones) вдохновлялся Г. Ф. Лавкрафтом, К. Э. Смитом, Р. И. Говардом, Лордом Дансени, а также в некоторой мере античной литературой в духе «Сатирикона» Петрония. За этот цикл он был удостоен премии World Fantasy Award. «Костяной трон» — мир гулей и изысканного эстетского мракобесия в декорациях «декадентского барокко», чтение для настоящих ценителей. На русский язык ранее не переводилось, но эту недоработку уже взялись исправить. Вашему вниманию предлагается ознакомительный фрагмент перевода, уже находящегося в процессе.
Брайан МакНотон. «Рингард и Дендра», цикл «Костяной трон», фрагмент
Перевод с англ. Fra Giovannesi и Анастасия Шамрай
Самые жуткие слухи о невероятном уродстве незнакомца оказались на поверку чистой правдой. Ходили также слухи, что он был извергом, плодом греховного союза своей порочной матери и змея, — от мысли о том, что это возможно, мне становилось не по себе. Я спешился и подошел к сей образине, моя рука покоилась на рукояти клинка-убийцы, висевшего у моего седла. Он по-свойски спросил меня, как будто мы были давно знакомы:
— Когда-то на этом месте был склон холма, не так ли?
Это было очевидно. Сыны Кладда сразу же обрезали его, оставив обрыв голой земли, который возвышалcя над нами. Я предположил, что они планировали построить подпорную стену для дестабилизации оврагов, уже забили обрыв, но они бросили кирки и лопаты, что ржавели вокруг нас, и разбежались охотиться на ведьм.
Я попытался возобновить наш разговор на формальной основе:
— Я Лорд Фариэл.
— Из Дома Слейтхов, — заявил он, и мне удалось совладать с собой и не вздрогнуть, когда он посмотрел на меня. — Ты ведь не опустошал свою землю?
За исключением необычайной печали, его глаза были глазами обычного старика. Лишь их месторасположение, ошеломлявшее всех, татуировки, похожие на узорчатую кожу рептилии. Даже его веки и его губы не избежали иглы. Эффект чешуйчатости был случайным, ибо детали не изображали ничего более зловещего, чем экзотические цветы и грибы.
Как ни странно, сад человеческий был приятнее Человеко-Змея, и я ответил ему менее жестко:
— Императрица хотела, чтобы Кладдиты не путались у нее под ногами, поэтому она послала их укрепить границу. Они рассказали мне, что это будет дорога снабжения.
Он рассеянно кивнул, осматривая сосны на вершине утеса, затем повернулся и задумался, глядя на лиственный лес на прерывистом склоне. Казалось, он искал потерянные ориентиры.
Я сказал:
— Вы же не отсюда явились, ведь так?
— Так. Моя жена могла быть вашей родственницей. Дендра Слейтх?
Я уставился на него, словно на объявившегося эльфа, так как он был существом, которое можно встретить только в сказках и песнях у камина. Моя тетушка Дендра давно была похищена в первую брачную ночь сыном дровосека по имени:
— Рингард?
— Он самый.
Мой отец убил бы его на месте. Менее порывистые родственники отложили бы его смерть, чтобы лучше насладиться ею, но я испытывал лишь любопытство к человеку, чье положение в наших провинциальных сплетнях было мифическим. Если не считать уродства, он был лысым, согбенным и заурядным, как старый сапог. Он выглядел жестким и худощавым, но то же самое являл собою стоеросовый болван, вылизывавший мои конюшни, и никто никогда не будет петь зажигательных баллад о нем.
Он уставился на меня с достоинством пса, слишком утомленного, чтобы лебезить или содрогаться. Если бы я ударил его, я не думаю, что он был бы впечатлен. Он и так уже был побит.
Вопреки его ожиданиям, я беспокоился о его безопасности.
— Вам лучше пойти со мной, — сказал я. — Кладдиты охвачены безумием охоты на ведьм, они уже неподобающе обращались с некоторыми из моих людей, а ваш внешний вид...
Его улыбка была сердито подергивающейся.
— Как и многие другие, кто служил с лордом Азаксиэлом, я потерпел кораблекрушение на побережье Тампуонтама, где дикари предоставили мне выбор: присоединиться к их племени c последующим принятием либо попросту оказаться ими сожранным. Можно сказать, что я заработал эти награды на службе нашего покойного Императора.
Кладдиты так не сказали бы. Они бы предположили, что старый Рингард столовался и отправлял обряды по образцу его приемных братьев. Идея предать его тело огню могла бы показаться весьма увлекательной для тех, кто чертовски устал от рутинных однообразных мероприятий по сжиганию ведьм. А так — хоть какое-то разнообразие. Пока я размышлял, как его тактично предупредить, он спросил:
— Что побудило их?
— Конечно, один из их проповедников. Ухнула сова, завыл волк, вздохнул ветер среди деревьев — им это не нравится. В основном они из Заксанна, этого скопища свинопасов и пахарей, но они, кажется, боятся лесов.
— Пропасть между лесовиком и фермером так же велика, как и между таким великим лордом, как вы, и простым моряком, — он указал на грубую брешь, которую Святые Солдаты прорезали в холме.
— Фермеры ненавидят деревья.
Пока мы разговаривали, он повел меня к нагромождению срубленных деревьев, высотой с обрыв, которые Кладдиты пристроили, отодвинув в сторону. Он обошел кучу, взобрался на нее легко, как обезьяна, вглядываясь в нее, словно что-то искал. Один или два раза он позвал тихо, хотя я не слышал слов.
— Вы потеряли собаку?
— Нет, — он не дал никаких объяснений, но уловил намек на то, что его поведение было странным. Он спрыгнул на землю и принял мое предложение еды и крова.
Мои домочадцы подбивали меня ехать и встретиться в одиночку лицом к лицу с печально известным Человеко-Змеем, перепугавшим их даже более, чем охота на ведьм. Впрочем, когда я привел его домой на обед, их энтузиазм остыл. Взглянув на того, кого они ранее так жаждали встретить, мои жена и сестры, не произнеся ни слова, мигом отошли от стола и отправили детей в детскую.
Слуги, что обихаживали его дрожащими вытянутыми руками, подавая еду, отводили глаза от необычайного облика Человеко-Змея, поэтому мне пришлось преизрядно посуетиться, дабы уберечь его от ожогов или порезов. В конце концов, он приходился мне дядей — хоть и давно потерянным. Дровосек, отрекшийся от условностей общества и ставший моряком — то еще испытание для приличной семьи. Не могу скрывать, что история похищения этим человеком тети Дендры казалась мне удачной затеей, хоть кража невесты и считается приемлемым способом заключить брак в нашей части мира. Социальная пропасть в этом союзе и тот факт, что невеста уже была обещана другому, вызывали у меня неоднозначные мысли, но, в конце концов, я не был законником, желающим вмешиваться.
Кажется, дядюшку не волновали мои старания защитить его от неуклюжести прислуги, — без лишних церемоний он накинулся на еду в манере, свойственной голодным морякам, волею судьбы заброшенным в племя к каннибалам. Впрочем, кое у кого из моих более законных дядюшек были манеры похуже.
Закончив, наконец, есть и, по старой привычке запихивая хлеб и плохо обглоданные кости в карманы, он спросил:
— Ты помнишь Дендру?
Я часто спрашивал себя об этом. В моих воспоминаниях она была светловолосой девушкой с лукавой улыбкой, моей компаньонкой в возне с гончими или постройке замков из ила, хотя в эти моменты ей следовало бы практиковаться в игре на лютне или подсчете ее драгоценностей и связанных с ними историй, о которых Дендра по секрету мне поведала, — о них и о таинственном портрете из кладовой. Думаю, это было мое единственное настоящее воспоминание о Дендре, — в той части памяти, которая отвечает за более поздние годы ее жизни, начиная с определенного момента, зиял пробел. То был момент, после которого я больше не ощущал себя счастливым и беззаботным ребенком.
Я хотел дать ему возможность высказаться, и потому ответил лишь:
— Полагаю, что нет.
— Если бы вы ее помнили, вы бы знали, — заявил он, — она была... целиком и полностью собой. Ее волосы были похожи на цвет дождя в солнечном сиянии.
В тот миг, когда его взор словно обратился вовнутрь, я заметил, как дети украдкой подглядывали за моим небывалым гостем из затененной галереи, нарушив материнский приказ оставаться в своих комнатах. Я сделал вид, что не вижу их. Позже, когда я должен был загнать их в постель (и желательно заранее убедив в том, что он просто рассказывает свои байки), я забыл об этом обязательстве, поэтому меня сделали повинным в их ночных кошмарах; и в их еще не преодоленном страхе перед лесами, кольцом смыкавшимися вокруг нашего дома.
Мы молчали довольно долгое время, каждый пребывая в своих раздумьях, а затем я решился прервать тишину:
— Была?
— О да. Полагаю, она покинула этот мир. Я очень на это надеюсь, и мне сложно представить, что существует вероятность другого исхода.
Он снова наградил меня сердитой подергивающейся гримасой, используемой им в качестве улыбки.
— Я искал ее в Кроталорне, но дворец Двелфорна Тхуза был уже изничтожен. Не осталось даже улицы Аморартис, — над ней, погребенной заживо, мозаикой вымостили новую просторную площадь.
Я потребовал еще вина и, к своему неизмеримому сожалению, мне пришлось попросить его рассказать мне всю историю целиком.
Перевод статьи исследователя Лео Грина, написанной по материалам книги 2003 года Selected Letters of Clark Ashton Smith. Оригинал статьи находится на сайте автора, в архиве блога The Cimmerian.
Кларк Эштон Смит
Лео Грин
Говард в письмах Кларка Эштона Смита
Одной из самых желанных книг для любителей вирд-фантастики, появившихся в 2003 году, стал том «Избранные письма» Кларка Эштона Смита, изданный Arkham House под редакцией Дэвида Э. Шульца и Скотта Коннорса. Наконец третий член великого триумвирата Weird Tales раскрывается в своей переписке. Что касается его творчества, контактов, жизни — Смит так же занимателен, как всегда были Говард и Лавкрафт в своих письмах.
Хотя ни одно из писем, написанных Смитом Говарду, не содержится в сборнике (предположительно, потому, что они не сохранились до наших дней), Говард тем не менее упоминается в нескольких письмах к Лавкрафту, Дерлету и другим. Комментарии Смита проницательны и во многом благожелательны по отношению к Говарду и его творчеству — они наверняка представляют интерес для поклонников техасца.
Первое упоминание встречается в письме № 107 на странице 122, которое представляет собой послание Г. Ф. Лавкрафту, датированное концом октября 1930 года. Смит обсуждает разочаровывающие редакторские решения Фэрнсуорта Райта:
цитата
Райт, конечно, капризен в своих симпатиях и антипатиях; хотя я, например, последний, кто обвиняет его в попытке угодить своей публике. Но мне кажется, что он допускает ошибки даже с этой точки зрения. Я думаю, что последний номер W.T. довольно никчёмен, за исключением стихов, фронтисписа от Сенфа и одного или двух прекрасных отрывков в рассказе Говарда. Я не могу вынести это последнее в целом — такие кровавые боевые сцены настолько устарели, что дают мне впечатление того, что Стерлинг назвал «молосским писком»¹. Тем не менее, это было лучше, чем нынешняя перепевка Гамильтона его старого, изъеденного молью сюжета и банальный детективный триллер Куинна. История Манна в некоторых деталях была яркой и оригинальной, но в целом я мало что получил от неё. И даже перепечатка была довольно неинтересной.²
Имейте в виду это пренебрежительное мнение о Говардовых «крови-и-громе», потому что чуть позже Смит пересмотрел его, когда начал переписку с техасцем и обнаружил странное вдохновение, присущее его историям о Конане.
Позже в том же письме он делает интересный комментарий относительно литературы в целом:
цитата
Что касается проблемы фантастики, то я считаю, что для литературы нет абсолютно никакого оправдания, если она не освобождает воображение от границ повседневной жизни.
На странице 176 есть сноска, в которой говорится, что Смит недавно получил книгу «Ужасные тайны»³ Карла Гроссе (1768–1847), которая была упомянута Говардом в его рассказе «Дети ночи».
Письмо № 156 от 8 октября 1932 года адресовано Августу Дерлету, а первый абзац на странице 193 выглядит следующим образом:
цитата
Дорогой Август,
Я рад, что Райт взял The Carven Image, и с нетерпением жду его появления в печати. Идеи редактора о негодных текстах должны быть своеобразными, учитывая их количество, которое он допускает в журнал. Похоже, в текущем выпуске «Черви Земли» Говарда — единственное стоящее исключение.
В примечаниях к этому письму говорится, что «Черви...» появились в ноябрьском номере 1933 года, что неверно — то был ноябрь 1932 года.
На странице 199 — письмо № 160 от КЭС к Августу Дерлету от 1 февраля 1933 года. Смит снова начинает критиковать Райта:
цитата
Райт наконец-то отправил обратно «Третий эпизод Ватека», сказав, что <не>⁴ видит возможности использовать его в настоящее время, но, возможно, попросит меня повторно представить его в будущем. Ну что ж...
Чуть позже он вновь ломает своё впечатление от последнего выпуска Weird Tales:
цитата
Нынешний W.T. впечатляет меня как отличный номер, кроме банальной обложки. Мне нравятся рассказы Говарда, Эди и Эрнста, особенно первый. История Куинна была слишком шаблонной...
Рассказ техасца был «Башня Слона», а автор «банальной» обложки — Маргарет Брандидж. Как мы увидим, КЭС был поклонником персонажа Говарда Конана, понимая эти рассказы как необычайно «странные» в лучшем смысле.
Письмо № 174, снова Августу Дерлету, датировано 29-м августа 1933 года. К этому времени Смит начал собственную переписку с Говардом, после того как слышал о нём от Лавкрафта в течение нескольких лет. Смит утверждает:
цитата
Говард довольно удивительный человек, и я думаю, что он более сложный, а также обладает большими литературными способностями, чем я думал по многим его рассказам. Истории о Конане, на мой взгляд, сами по себе высококлассны. Кажется, Говард очень высоко оценил мою книгу стихов Ebony and Crystal, и, очевидно, понял её так глубоко, как мало кто ещё.
Остановитесь на минутку, ребята. Здесь Смит переоценивает своё предыдущее мнение о Говарде как о прекрасном писателе, чьи произведения слишком часто омрачались шаблонными сюжетами насилия и битвы. Неожиданно, прочитав некоторые письма Говарда, он начинает видеть сущностное ядро этого человека, а следовательно, и глубину его рассказов, которая ранее не была ему открыта. Говард, со своей стороны, точно так же понимает Смита, к чему тот непривычен и что его удивило, так как исходило от «Боба-с-двумя-пушками», которого он считал куда более поверхностным. Я утверждаю, что, несмотря на все свои недостатки, все три великих писателя Weird Tales понимали величие друг друга, они сами осознали, что все трое — особенные. В то же время безнадежные типы вроде С. T. Джоши проживут всю жизнь, не понимая истинных подводных течений этих отношений и слияния трудов их жизней, несмотря на написание тысяч страниц якобы проясняющих комментариев.
Письмо № 179 Г. Ф. Лавкрафту, датированное серединой октября 1933 года, имеет заглавие: «Из комнаты, украшенной рельефами и выложенной камнем с лицами демонов, в подземном дворце Хаон-Дор». Смит снова копается в нынешнем номере Weird Tales и оценивает рассказы:
цитата
Я надеюсь прочитать «Тварь на пороге», когда вы опубликуете её. Несмотря на ваше пренебрежение, «Праздник» занимает своё место в моих предпочтениях и обладает неординарными качествами, которые ставят его выше новых историй в нынешнем WT. У Говарда есть прекрасная романтическая фантазия в «Колодце чёрных демонов»; и в истории Лонга есть нечто большее, чем просто подёнщина. Это было бы первоклассно, сконцентрируйся автор больше на сюжете и деталях. Я должен перечитать историю Мирл Прут. Мне понравились идея и отдельные эпизоды; но некоторые грубости скорее потрясли меня при поспешном чтении. Мой же собственный рассказ был в основном примечателен некоторыми тщательно собранными ужасами, касающимися науки; и если бы идея о плотоядных растениях не была настолько тривиальной, текст заслуживал бы более высокого места.
Я считаю это ценным дополнением к моим мыслям о выдержке из предыдущего письма. Именно здесь мы видим, что ГФЛ пренебрежительно отозвался об одной из своих лучших историй, «Праздник», и Смит вмешался, чтобы исправить то, что является либо скромностью Лавкрафта, либо его неспособностью судить о собственной работе (вероятно, последняя проблема также часто настигала и Говарда). Затем, мгновением позже Смит, подобно Лавкрафту, несколько небрежно отзывается о своём тексте, как обычно, считая сюжет слишком чрезмерным. Я думаю, что Смит не прав; сюжет — это, в конечном счёте, просто витрина рассказа. Он зауряден и заштампован в каждой точке, но рассказы приобретают свою уникальность не благодаря сюжету, а благодаря чувствам автора, проникающим в искусство рассказывания истории. Все рассказы о Конане имеют довольно вторичные сюжеты, но внимание Говарда к варварству и распаду цивилизации превращает эти сюжеты в нечто новое, они декларируют вещи, о которых никогда не говорили таким образом, даже несмотря на то, что для предвзятых читателей сюжет выглядит до боли знакомым.
Краткая ссылка на Говарда должна быть на странице 236, в письме № 182 от КЭС к ГФЛ, датированном началом ноября 1933 года. Смит пишет:
цитата
Да, я заметил, что W много упоминал «Чёрную книгу» и «Unaussprechlichen Kulten». Тень фон Юнцта!
Конечно, именно Роберт И. Говард создал эту книгу и её автора, которые с тех пор стали одними из самых известных выдуманных исследователей и артефактов «Мифов Ктулху».
На странице 239 имеем ещё одно краткое упоминание Говарда, на этот раз в письме № 183 к Лавкрафту от 4 декабря 1933 года. Смит только что прочитал «Тварь на пороге» ГФЛ несколько раз и был впечатлён. Когда Лавкрафт посылал истории друзьям в виде рукописей, текст переходил от человека к человеку в слабо связанном кругу, частью которого был Говард. Таким образом, КЭС пишет:
цитата
Я верю, что Конан и большинство других в списке рассылки полностью оценят приготовленное для них угощение. Сегодня мисс отправляется к киммерийскому монарху.
В конце января 1934 года Смит написал ещё одно письмо Лавкрафту, в котором проанализировал последний номер Weird Tales, похвалив Говарда:
цитата
Я думаю, рассказ Говарда Уондри в последнем W.T. был довольно хорошим и оригинальным. Конан, как обычно, устроил очень развлекательное и творческое шоу. Рассказ Меррита «Лесные женщины» хоть и отличный, но произвёл на меня впечатление несколько переоценённого. Другие истории в этом выпуске едва ли заслуживают внимания.
Рассказ о Конане, который читал Смит, был «Сплошь негодяи в доме».
Смит получил том из серии антологий Not at Night в конце февраля 1934 года и написал об этом Лавкрафту в письме № 187. На странице 251 книги «Избранные письма» он рассказывает нам:
цитата
Я получил также Keep on the Light, новую антологию серии Not at Night, и был поражён огромным превосходством текстов, взятых из Weird Tales, над другими, которые, как я полагаю, написаны британскими авторами. Лидерами стали «Черви земли» Говарда и The Chadbourne Epis⁵ Уайтхеда.
На странице 275 — письмо № 202 Роберту Барлоу от 23 ноября 1936 года. Это первое упоминание о Говарде в томе избранных писем, написанное КЭС с момента самоубийства техасца пятью месяцами ранее. Это было начало конца Золотого века WT. Говард был мёртв; смерть Лавкрафта была делом нескольких месяцев, и Смит отошёл в сторону, опустошённый потерей своих соратников и измученный личными проблемами.
В какой-то момент в письме он рассказывает Барлоу о различных жизненных неприятностях, и, хотя Говард не упоминается, его призрак ощутимо витает над записками:
цитата
Мне чертовски жаль узнавать как из вашего письма за июнь прошлого года, так и из последних писем Эч-Пи-Эля, о тех трудностях и сложностях, которые у вас были. Такие вопросы находятся вне нашего контроля, и кажется, что несчастья имеют способность «сковывать» жертву: по крайней мере, так говорит мой собственный опыт. За последние два года у меня было достаточно горя, чтобы пустить ко дну дредноут, и я начинаю задумываться, достигнуто ли дно!
Чуть позже появляется ссылка на Говарда, Смит пишет:
цитата
Прежде чем перейду к другим вопросам, упомяну, что мне очень понравился ваш сонет-дань РИГ на страницах нашего старого журнала.
Этот сонет, названный просто R.E.H., появился в октябре 1936 года в номере Weird Tales. Барлоу был более внимательным наблюдателем за уходом Говарда, чем большинство других в то время; сам Барлоу покончил с собой через несколько лет.
Некоторое время спустя, 27 ноября 1936 года, Смит написал Лавкрафту, отметив следующее:
цитата
Смерть Говарда поразила и потрясла меня, как, должно быть, потрясла всех остальных. Это понятно, но бесконечно трагично и прискорбно... Иногда, однако, ожидание события более невыносимо, чем само событие; и мне интересно, выжил ли Говард, если бы медсестра была менее откровенна.
Я восхищался мемориальным сонетом Барлоу. Прозаические тексты — ваш и Прайса — были хороши⁶.
Но скоро ГФЛ тоже уходит. 23 марта 1937 года Смит написал Августу Дерлету о смерти Лавкрафта от рака кишечника, случившейся несколькими неделями ранее — 15 марта:
цитата
Дорогой Август,
Известие о смерти Лавкрафта кажется невероятным и кошмарным, и я не могу принять его... это так огорчает меня, как ничто иное после смерти моей матери; и почему-то я не могу избавиться от ощущения, что это не было неизбежно.
<...>
Это слишком печально; и было бы равно бесполезно и излишне объяснять потерю для нас, тех, кто остался.
Через неделю Дерлет принял решение о том, чтобы собрать всего Лавкрафта в книгах в твёрдой обложке, породив то, что скоро станет издательством Arkham House. Он запросил у Смита информацию о «Мифах Ктулху», и ответ того содержит следующую ссылку на Говарда в письме № 209 от 13 апреля 1937 года. Говоря об упоминаниях различных божеств ктулху-пантеона, Смит отмечает:
цитата
Хастур упоминается в «Шепчущем в ночи», в перечислении выдуманных имён, которые включают Бетмуру (из Дансени) и Л'мур-Катулоса и Брана (частично или полностью из Р. И. Говарда; хотя в кельтской мифологии тоже есть Бран).
Одна из самых захватывающих цитат о Говарде, которую я когда-либо читал, появилась на странице 302, в конце длинного письма Роберту Барлоу от 16 мая 1937 года. Высказывание поражает осведомлённого читателя благодаря раскрытию тех сил, что обеспечили наконец величие Weird Tales за пределами фантастической литературы, и для действительно проницательных чтений эти трое великих дали работу друг другу. Прежде мы увидели, что КЭС восхищается Говардом, понимающим его поэзию, как мало кто другой; теперь свидетельствующий Смит делает Говарду такой же комплимент, хотя и посмертно:
цитата
Мне трудно писать, потому что обстоятельства здесь печальны и ужасны. Улучшение состояния моего отца более чем маловероятно, и я замыкаюсь в этом более, чем когда-либо раньше. Кроме того, кажется, я обрёл то, что психологи называют «механизм отвращения»: отвращение к невыразимой глупости редакторов и читателей. Думаю, некоторые из моих лучших последних работ — это скульптура, и я сталкиваюсь с ещё одной глухой стеной глупости. Ох, чёрт побери: кто-то сделает «открытие», когда я благополучно умру, или отъеду в психушку, или буду жить с жёлтой девочкой в Камбодже.
Ваш выступающий за бомбардировку Филистии и Боэтии китайскими бомбочками
Кларк Эштон
P. S. Перечитывая это письмо, я отмечаю некоторые неровности тона и местами отсутствие арнольдовской «сладости и света». В продолжение я должен сказать, что в последнее время почти достиг точки кипения.
Полагаю, что мы с покойным Р. И. Говардом прекрасно бы провели время вместе, подвергая критике цивилизацию; то есть, если бы меня не дезинформировали относительно его взглядов. Варварство, варварское искусство, варварские народы всё больше и больше привлекают меня. Я никогда не смог бы жить в каком-либо современном городе, и я в большей мере «иной», чем Лавкрафт. Его «инаковость» соотносилась главным образом с временным периодом; моя же — с космосом.
Боже, только подумайте, что могло бы произойти, если бы Говард каким-то образом выжил, и после смерти Лавкрафта они со Смитом бы завязали гораздо более интенсивную переписку, компенсируя потерю ГФЛ более прочной связью друг с другом. Как прекрасно видеть, что Говард влиял и вдохновлял таких как КЭС так сильно, если даже не больше, чем те люди, которые влияли на техасца. РИГ обычно считается необязательным элементом в большой схеме «лавкрафтовского кружка». Его взгляды противоречили космизму, утверждаемому остальной частью группы, он часто не берётся в расчёт как своего рода «прицеп» группы. Дон Эррон чётко указал на выдающееся использование Лавкрафтом в его шедевре «Морок над Иннсмутом» действия говардовского типа, полагая, что ГФЛ никогда бы не довёл себя до такой степени взбудораженности без его яростной переписки с Говардом, которая в то же время питала его творчество, тонко влияя на его стиль так же, как следы Лавкрафта вкрались в творчество Говарда. Теперь мы добавим к этому удивительное воображение Кларка Эштона Смита, работающего над его любопытными скульптурами, которые станут одним из знаменитых краеугольных камней его художественной легенды, всё время ворчащего о цивилизации и размышляющего о Говарде и его киммерийцах — эти образы в конечном итоге влияют на первозданное великолепие изваяний. Замечательно.
Последнее упоминание Говарда в томе писем также представляет собой более чем поверхностный интерес, поскольку в нём содержится ещё один кусочек знаний о Говарде, который до сих пор я никогда не слышал или не помню, чтобы слышал. Письмо № 217 адресовано Барлоу, датировано 12-м июля 1937 года и начинается с упоминания о новом фан-издателе в жанре:
цитата
Рад слышать, что буклет произвёл на вас такое благоприятное впечатление. (Мистер) Клейр П. Бек, девятнадцати лет, является издателем; адрес: Box 27, Lakeport Cal. Он хочет выпустить книгу рассказов Р. И. Говарда, а также подборку моих.
Так что теперь у нас есть известие о том, что мистер Клейр Бек (1919–1999) (который предпринял попытку печати фэнзина со своими двумя братьями, Гру (?!?!) и Клайдом) желал напечатать том Говарда в то же время, что и Дерлет с Уондри отчаянно пытались оторвать Arkham House от земли. Как оказалось, Дерлет и Уондри были «парнями на месте», преуспев в том, в чём потерпели неудачу многие другие фанаты. Но из этого небольшого лакомого факта, а также загадочного упоминания, сделанного Отисом Клайном в письме к доктору Говарду о ком-то, кто, возможно, был заинтересован в сборе историй о Конане и/или о Костигане около 1937 года, и такими предметами, как просьба Пола Спенсера перепечатать Говарда (в настоящее время печатается в The Barbaric Triumph), становится ясно, что в те годы Говард был таким же жизнеспособным товаром, как и Лавкрафт, но удача и капризы рынка толкали ГФЛ в печать первым через Arkham House.
«Избранные письма» Кларка Эштона Смита — обязательное приобретение для любого поклонника Роберта И. Говарда, поскольку эта книга заполняет большие пробелы в знании об одном из лучших литературных соратников Говарда — пробелы, которые служат расширению формулировки всей вирд-фантастики и палп-сцены в те годы. Для меня очевидно, что когда-нибудь будет написана книга, объединяющая жизни всех трёх гениев Weird Tales — Говарда, Лавкрафта и Смита. Слишком много впечатляющего материала, чтобы не сделать это. Все три автора заслуживают того, чтобы вместе возвыситься над литературными рядами, поскольку вместе они питаются талантами и вдохновением друг друга, и они в совокупности гораздо более могущественны и богаты, чем любой из них в одиночку. Кто бы первым ни назвал их «тремя мушкетёрами», он был провидцем в крайней степени, потому что поистине в литературном смысле они остаются «один за всех и все за одного».
Роберт И. Говард
Примечания переводчика:
1). В оригинале: The Molossian pip. Молосцы, молоссы (др.-греч. Μολοσσοί) — народ, обитавший в Древней Греции в области Эпир.
2). Автор статьи не уточняет, о каком номере журнала идёт речь, но, по всей видимости, Смит имеет в виду выпуск от ноября 1930 года. Обложкой и внутренними иллюстрациями действительно занимался художник Кёртис Чарльз Сенф, и стихотворения, в частности, «Теотиуакан» Элис л'Ансон, были в этом выпуске сильные. Рассказ Роберта И. Говарда, о котором, по-видимому, идёт речь и который опубликован в ноябрьском номере за 1930 год, — «Короли Ночи», действительно кровавая и мрачная история, по мнению многих поклонников техасского Мастера, одна из лучших в его творчестве.
3). Готический роман немецкого писателя Карла Гроссе в оригинале называется Der Genius («Гений»), но в переводе на английский известен как The Horrid Mysteries.
4). В оригинале статьи: W. finally sent back “The Third Episode of Vahtek,” saying that he saw opportunity of using it at present... То есть, получается, что Райт как раз видит возможность использовать присланный Смитом текст, что противоречит контексту этого фрагмента статьи. Я взял на себя смелость исправить ошибку, которую допустил либо Лео Грин при перепечатке текста, либо редакторы собрания писем Смита.
5). Полное название рассказа: The Chadbourne Episode.
6). Имеются в виду две статьи-эссе: «Памяти Роберта И. Говарда» Г. Ф. Лавкрафта и Э. Хоффмана Прайса. На момент написания письма Смитом труд Прайса ещё не был опубликован.
Название этой статьи выбрано не случайно. С одной стороны, «данс макабр» здесь самый настоящий: поэзия, собранная под данным заголовком, в действительности мрачная, гнетущая и неизбывно заставляющая задуматься о том самом... о Вечном. Так оно и понятно: вы посмотрите, кто поэты — Роберт И. Говард, Кларк Эштон Смит, Генри Каттнер (самого раннего разлива), Фриц Лейбер (тоже молодой), а также другие завсегдатаи журнала «Weird Tales». Им как раз все эти темы холода, увядания и смерти очень хорошо знакомы.
Но с другой стороны, уже в названии статьи чувствуется толика иронии, правда? Значит, не всё так беспросветно? Истинно так! И как минимум в последнем стихотворении подборки вы сами в этом убедитесь!
1. Рагнарёк (или Рагнарок) — гибель богов (судьба богов) и всего мира, следующая за последней битвой между богами и хтоническими чудовищами.
2. Биврёст — радужный мост, соединяющий Асгард с другими мирами. Асгард — небесный город, обитель богов-асов.
3. Вальхалла (или Валгалла, или Вальгалла) — небесный чертог в Асгарде, куда попадают после смерти павшие в битве воины, и где они продолжают прежнюю героическую жизнь.
4. Локи — сын ётуна Фарбаути и Лаувейи, также упоминается в качестве бога хитрости и обмана и других подобных качеств; хотя происходит из рода ётунов, асы разрешили ему жить с ними в Асгарде за его необыкновенный ум и хитрость.
5. Хель — повелительница мира мёртвых (Хельхейма), дочь Локи и великанши Ангрбоды (Вредоносной), одно из трёх хтонических чудовищ.
6. Фенрир — огромный волк, сын Локи и Ангрбоды.
7. Бальдр (или Бальдер) — один из асов, бог весны и света.
8. Идунн — богиня вечной юности, дочь карлика Ивальди, супруга Браги, бога поэзии и красноречия; хранительница чудесных молодильных яблок.
9. Тор — один из асов, бог грома и бури, защищающий богов и людей от великанов и чудовищ.
10. Мьёльнир (или Мьёллнир) — молот Тора; был выкован с непропорционально короткой рукоятью из-за проказ Локи.
11. Один (или Вотан) — верховный бог, отец и предводитель асов, сын Бёра и Бестлы, внук Бури; вороны Хугин и Мунин («думающий» и «помнящий») — его спутники.
К стихотворению «Зловещий край»:
12. Дазилирион — вечнозелёное травянистое многолетнее растение, очень близкий родственник агавы. Имеет длинные, узкие, жёсткие листья, зазубренные по краям, которые образуют плотную прикорневую розетку. В высоту и ширину оно часто достигает полутора метров.
13. Кабальеро — в Испании X–XVI веков дворянин, богатый или родовитый человек, нёсший военную службу в кавалерии и обладавший рядом привилегий, свойственных дворянству. Погонщик. Здесь: погонщик мулов.
Ежегодный комикс-отчёт с пылу с жару готов! Хотя, если кто «топит» за терминологию, то это будет скорее манга-отчёт, потому что комиксов (в смысле, продукция оригинального американского или хотя бы европейского производства) в нижеследующем тексте будет ровно один. Или два, смотря как посмотреть. Тут дело в том, что, с одной стороны, я сам заметно больше начал читать графических историй из стран Юго-Восточной Азии, скажем так, а с другой стороны — я сам могу использовать термин «комикс» для наименования произведений со всего мира.
Но ладно, не суть... Главное, что, как мне показалось, в этом году я прочёл всё-таки меньше комиксов, чем в предыдущем, например. А потому, быть может, отчёт получился меньше по количеству упоминаемых наименований... Или проблема в том, что мне встретилось слишком уж много недостаточно качественных произведений, которые я посчитал недостойными внесения в нижеследующий список...
Так или иначе, предыдущие мои комикс-отчёты вы можете найти здесь: один, два, три, четыре, пять. То была первая пятилетка, а теперь наступает вторая...
Начну с того, чем интересуюсь уже довольно-таки давно: с чудовища доктора Франкенштейна. Роман Мэри Шелли мне всегда нравился, и я интересовался тем, как продолжают её идеи другие авторы. Бывают ведь и удачные примеры, пусть их не то что не большинство, а даже и не половина, и не треть. А вот комикс «Франкенштейн. Возрождение» — вполне добротная вещь! Сценарист Стив Найлз бережно отнёсся к оригиналу, продолжив историю чудовища, созданного воображением Мэри Шелли, а художник Берни Райтсон прекрасно перенёс эту новую главу в жизни несчастного на страницы книги.
«Кафе «Бессонница» — ещё один сегодняшний комикс, не относящийся к странам Азии Юго-Восточного региона. Его автор М. К. Перкер — выходец из Турции. В этой работе (которая была выполнена при поддержке Брендана Райта) переплелись запах кофе, особая атмосфера читального зала старой-престарой библиотеки и подозрительность представителей спецслужб. Ах да, и конечно же, «маленький человек». В общем, «Кафе «Бессонница» — это крепкий запутанный триллер, в котором без пол-литры... э-э... без чашечки кофе не разберёшься.
От странных, местами непонятных и довольно серьёзных материй перейдём к маленьким и миленьким няшечкам. «Адзуманга» авторства Киёхико Адзума — произведение лёгкое и совершенно приятное. Никаких тут вам, как говорится, напрягов, разве что оценки с тройки на двойку, но даже по этому поводу главные героини не особо парятся. Есть, правда, одна особа, переживающая оттого, что у неё нет домашнего животного, однако в конце концов — открою тайну — и у неё всё будет хорошо. Так что это замечательная развлекательная манга о школьной жизни, чтобы скоротать время и посмеяться. И главное: здесь нет никаких мальчишек!
И, кстати, всё, маленьких и миленьких няшечек в нашем списке больше не будет. Далее по плану — Рин Сакурадзава и её «Блюз мачехи и дочери». Это история о том, как отец после смерти жены вступает в брак ещё раз, что не нравится его дочери. С мачехой она не может найти общего языка, а это всё равно надо как-то сделать... История и простая с одной стороны, но за своей простотой прячет глубокие мысли.
Детективная манга «Призрачная выставка» (я для себя её называю «Тайны Тайсё», потому что именно под этим названием серия публиковалась на французском языке — а этот вариант менее эфемерный) производит довольно хорошее впечатление своим рисунком вот прямо сразу, с первых страниц. Сюжетом же — ну не сказать что захватывает с первых глав. Сюжет в своей работе Кэй Томэ разворачивает довольно медленно, планомерно, однако к концу первого танкобона (а всего танкобонов четыре) уже можно говорить о том, что наконец-то «тайны» в общем и целом очерчены. Самые терпеливые читатели, думаю, не будут разочарованы: там уже и детективные расследования, с которыми главному герою приходится сталкиваться в каждой главе, в основном побоку, главное же — в чём соль стержневой загадки? Итого получаем научно-фантастический детектив с заметным элегантным привкусом «ретро», оформленный в неторопливое и радующее глаз повествование.
Ещё одно произведение, которое раскрылось не с самого начала, — «Город, в котором меня нет», созданное Кэи Самбэ. Знакомство с этой серией я начал в предыдущем году, и поначалу она для меня не особо выделилась среди прочих, однако потом, когда сюжет набрал обороты, выяснилось, что, пожалуй, историю можно оценить выше, чем я предполагал раньше. Это фантастическая манга с перемещениями во времени, когда герой получает шанс изменить ход вещей, чтобы спасти свою мать. Интересно, что же у него выйдет в итоге...
Далее у нас на очереди — творцы хорроров, Дзюндзи Ито и Ёскэ Такахаси, у которых в этом году вышли сразу несколько сборников. Первый из них, признанный классик жанра, представлен на русском своими работами: «Томиэ. Том первый», «Томиэ. Том второй», «Соити», «Кайдан», «Любовь мертвеца»... Ещё одна книга на данный момент уже успела выйти, но до меня не добралась, а вот что касается вышеперечисленных — все они в общем и целом мне понравились. Все истории довольно ровные, зачастую им свойственны сюрреалистические мотивы и такая странная, болезненная, я бы сказал, атмосфера. А есть и другие вещи — иронические и чуть ли не юмористические. Но все достойные — в том числе и по причине мастерства Дзюндзи Ито как художника, не только как рассказчика.
У Ёскэ Такахаси вышли сборники «Людоеды», «За руку с демоном», «Сказочница». По большей части это тоже хорроры, но более «мягкие», если сравнивать с предыдущим автором. Рисунок здесь вообще, кажется, не для такого жанра, однако вот, пожалуйста — он здесь. И выглядит это, кстати, очень неплохо. Да ведь сами истории также недурны — если в первых двух книгах автор обращается к собственному воображению и традиционным японским верованиям, то в третьем пробует переосмыслить известные европейские сказки.
Ну вот, а теперь неожиданно настало время Комикса года! Это звание теперь заслужила манга Фумиё Коно «Город, где вечером стихает ветер. Страна, где расцветает сакура». За этими невинными и лёгкими названиями скрываются очень нелёгкие истории и судьбы, изображённые с таким удивительным мастерством, что просто поражаешься. Если первая манга из двух рассказывает о послевоенной жизни Японии и быте людей, непосредственно пострадавших от ядерной бомбардировки Хиросимы, то вторая отнесена в будущее на несколько десятилетий, но связана сюжетными нитями с первой. Обе графические новеллы повествуют прежде всего о жизни — которая всегда торжествует, несмотря ни на что. Но порой встаёт серьёзный вопрос: какие жертвы придётся принести ради торжества жизни? Автор как бы показывает один конкретный эпизод в одном конкретной местности, растянутый во времени, и от этого одновременно и волосы встают дыбом, и мурашки по коже пробегают, но и глаза загораются. Просто прекрасная книга!
Что же, в этот раз — всё. Вышло достаточно кратко...
Всех любителей комиксов — с наступающим!
P. S. И вот ещё что мне досталось относительно недавно из иностранного, довольно интересного, покамест неисследованного. Хоть и через тернии, но буду исследовать...
Да, в данном случае эта избитая фраза кажется настоящим издевательством, ведь с начала работы над антологией, о которой я расскажу ниже, прошло гора-а-аздо больше времени! На данный момент это самый крупный и трудоёмкий проект в моей практике.
Итак, вот итог десятилетней работы над антологией рассказов в жанре «меча и магии».
Первые мысли составить сборник малоизвестных произведений жанра посетили меня на излёте 2010 года, и я набросал, не мудрствуя лукаво, сразу трёхтомную подборку, куда включил, кроме рассказов, сразу ещё и романы. Это было, конечно, чистое развлечение: у меня на руках было максимум 20% текстов, ещё о 30% текстов я имел представление более или менее хорошее из рецензий в Сети, а остальные мне казались привлекательными чисто из-за кратких аннотаций, названий или обложек книг. Я вывесил этот список на форум, дабы мои коллеги по увлечению жанром тоже повеселились, конечно же, понимая, что ни в жизнь такая трёхтомная антология не появится на русском. Обсуждение там пошло, и я «не выдержал и собрал ещё четвёртый том». Сейчас-то смешно смотреть на те наполеоновские планы...
Но время шло, а идея не шла из головы. Четырёх- или трёхтомник, конечно же, превратился в однотомник. Все романы, вне сомнений, отпали сразу. Остались только рассказы. Моя любимая форма — рассказы. И вот тут-то я на самом деле развернулся.
Мне хотелось всех, от мала до велика, то есть видеть и «звёзды» жанра, и самые малоизвестные имена. Нужно было найти такие тексты, о которых я даже и сам не подозревал, быть может. Удивительно, но всё это сложилось.
В окончательном варианте антологии есть Роберт Ирвин Говард (единственный — с двумя рассказами, потому что... ну, так надо!), Кларк Эштон Смит, Кэтрин Мур, Фриц Лейбер, Майкл Муркок, Карл Эдвард Вагнер, Чарльз Сондерс, Дэвид Геммел. Всё это писатели, без которых историю жанра представить просто нельзя. Их творчество представлено их главными героями в жанре — за исключением Говарда. Есть авторы менее известные, от творивших в эпоху палп-журналов до современных: Клиффорд Болл, Кит Тейлор, Билл Уорд, Джеймс Эндж. Также в антологию включены тексты писателей, добившихся большего признания в других жанрах: Джон Джейкс, Дэвид Дрейк, Рэмси Кэмпбелл, Пол Андерсон, Танит Ли, Джозеф Пейн Бреннан, Джейн Йолен.
Тексты далеко не всегда находились к Интернете, кое-что приходилось искать по разным антологиям, а для этого нужно было заказывать бумажные экземпляры. Но оно того стоило — могу сказать со всей определённостью, что такого замечательного рассказа как, например, «Оазис скверны» Джозефа Пейна Бреннана мы бы не увидели (не услышали), если бы не одна не очень-то и большая, но очень нужная бумажная книга... Или, например, вариант «Дома Арабу», собранный Расти Бёрком на основе только Говардовых рукописей, — его в Интернете тоже не найти. Было немного обидно, когда за те десять лет, что велась работа, часть текстов уже начала появляться в электронном виде, но уж тут я сам виноват — так затянул дело...
Огромную поддержку мне оказали переводчики, которые на энтузиастских началах согласились переводить тексты. Первые переводы были готовы уже давно, но случались рассказы-«невезунчики», с которыми почему-то то один человек, то другой не мог сладить. Больше всего в этом смысле не повезло Муркоку. Он пропутешествовал через несколько рук, но не поддавался! Однако нет ничего незыблемого, даже Муркок сдался под напором — и вот когда я получил в итоге этот перевод в начале этого года, наконец вся антология на русском языке у меня и оказалась!
Выражаю особую признательность всем переводчикам, которые откликнулись на мой призыв: Артёму Агееву, Татьяне Адаменко, Андрею Бударову, Николаю Зайцеву, Амету Кемалидинову, Ивану Лысаковскому, Александре Мироновой, Артёму Собинину, Анне Третьяковой.
Тогда пришла пора всё корректировать-редактировать и отправлять антологию на озвучку. И там уж в дело вступил Олег Булдаков и его команда в лице Елены Липской и Севана Маранафы, за что всем им большая благодарность.
Аудиокнига «Ужасы и герои» готова. Обложку, кстати, сделали Андрей Ильиных (графика) и Дмитрий Беспёрстов (цвет, оформление).
Прошло десять лет... Многовато, конечно... Прощения прошу, но, надеюсь, следующий крупный проект будет меньше... как минимум на год?..
облако тэгов
