Дочитав «Ритм войны», понял, что Сандерсон такими темпами может не только десять томов написать, но и все двадцать. Уж очень неторопливым и водянистым получился этот том. В русском издании он разделён на две книги. Так вот, первая книга — это пролог длиной в 600 с лишним страниц, где порою ну совершенно ничего не происходит. Сюжет по сути начинает развиваться во второй книге.

Конечно, предыдущие части тоже были далеко не короткими, но там сюжет развивался куда более лаконично. Неторопливое повествование грамотно подводило к грандиозному финалу. Традиционно последняя пятая часть каждого тома являлась эпическим, масштабным событием, определявшим дальнейшие судьбы персонажей, а то и всего мира. (Всё это в меньшей степени касается третьего тома.) «Ритм войны» же закончился не эпическим «майлстоуном», а каким-то невнятным, извиняюсь, пуком.

Скорей всего, причина в том, что сюжетных линий стало слишком много и разруливать их все старыми методами стало проблематично. Обилие ПОВ-ов плохо сказалось на пятой части «Ритма войны»: не зря там так много 5-6-страничных глав. Книга получилась слишком хаотичной, потому что сюжет был обо всем одновременно, но суммарно почти ни о чем.

Кстати, это первая книга серии, в которой мне было откровенно скучно читать флэшбеки. Какой-то сомнительный выбор героев: Эшонай/Венли. Про Эшонай к четвертой книге лично мне уже было неинтересно читать. Она была интересной в Словах сияния, когда паршенди и их мотивация были окутаны ореолом тайны. К четвертой книге сюжет ушел слишком далеко вперёд, чтобы была нужда возвращаться к давно сошедшей со сцены героине. Воспоминания Венли тоже особой увлекательностью не отличаются. Иногда даже создавалось впечатление, что самому Сандерсону писать эту часть романа было как-то неинтересно. Не зря флешбэки занимают мизерную часть текста и при этом крайне рваные.

Интерлюдии в этом томе тоже пустоваты. В предыдущих книгах среди интерлюдий можно было найти целые рассказы или повести с загадочными персонажами и новыми деталями про мир. Тут ничего подобного, увы, уже нет.

Ну и конечно тот самый супер-пупер-неожиданный финальный твист вызвал скорее недоумение:

Ещё забавно, что несмотря на обилие новых ПОВов всех возможных видов и мастей, читать всё равно всё ещё интереснее про Каладина, Далинара, Шаллан и Адолина (имхо, конечно).

Понравилось ли что-то? Понравилось. Несмотря на просевшую динамику и местами нелепый и хаотичный сюжет, это всё ещё Сандерсон. Пишет он увлекательно и всегда умеет удержать читательский интерес, даже когда балансирует на грани со скукой. Автор очень грамотно и лаконично развивает лор, раскрывая старые тайны и оставляя новые. Всё чаще и чаще упоминаются миры и личности за пределами Рошара, что только прибавляет происходящему эпичности. Завершив книгу, я даже не сомневался, что буду читать продолжение.

Каладин был хорош, хотя его арка в каком-то смысле повторилась. Далинар был хорош, хоть его и было мало. Шаллан была хороша, хотя в какой-то момент начала рефлексировать как в прошлой книге. Рлайн тоже смог заинтересовать, у этого персонажа есть потенциал. Понравилось, что Шута стало больше и его мотивы стали более ясными. Кстати, про ясное. Ясны было слишком мало, хотя про неё было бы намного интереснее почитать, чем про ту же Венли.

По итогу, «Путь королей» и «Слова сияния» всё ещё остаются моими любимыми частями Архива.

Довольно неровный сборник ранней малой прозы автора. В некоторых рассказах чувствуется ещё неуверенность и экспериментирование. Рассказы, являющиеся частью цикла о «Муравейнике», имхо, составляют самую слабую часть сборника. Из положительных моментов — ощущаемое стремление автора уйти от привычных канонов НФ, нащупать что-то принципиально новое.

«Джонни-мнемоник» — Довольно бледный и проходной рассказ. Как и в «Нейроманте», тут есть стилистика, но отсутствует внутреннее содержание, из-за чего ближе к финалу рассказ производит впечатление неразорвавшейся бомбы. Вроде стиль нескончаемо нагнетает интригу, но сюжет ей не соответствует и оборачивается пшиком. Как и в «Нейроманте», экшен-сцены тут нелепы и по сути экшена не содержат.

«Континуум Гернсбека» — Когда после «Нейроманта» и «Джонни-мнемоника» я уже начал разочаровываться в Гибсоне, совершенно внезапно на сцену выступил этот рассказ. Весьма интересное постмодернисткое осмысление классической фантастики Золотого века. Гибсон в чисто символическом ключе демонстрирует устаревание классической НФ и её несоответствие реально наступившему будущему. Демонстрирует, вместе с тем, с долей грусти и ностальгии по когда-то столь ярким мечтам человечества.

«Осколки голограммной розы» — Стильно, дерзко, но в этот раз ещё и со смысловой нагрузкой. Рассказ-вызов, который не сразу раскрывает все свои секреты перед читателем.

«Принадлежность» — Красивая пустышка. Интересная задумка, которая детально описана, но не становится каркасом для какого-либо содержательного сюжета.

«Зона влияния» — Вполне интересный рассказ, насыщенный образами и мрачными, меланхоличными рассуждениями о первом контакте. По Гибсону первый контакт оказался совсем не таким светлым и радостным, каким его представляло человечество. Люди вынуждены довольствоваться лишь крупицами информации и жалкими «огрызками», которые остаются после контактов с неизведанными цивилизациями. Чем-то напоминает «Пикник на обочине». Помимо самого контакта, тут есть и другие интересные детали, насыщающие текст.

«Красная звезда, орбита зимы» — Ещё одна интересно читаемая пустышка. Из плюсов — почти полное отсутствие клюквы в описании жизни советских граждан.

«Отель «Новая роза»» — Очередная часть «Муравейника», пышущая стилистическими изысками. В этот раз к киберпанковской образности примешана ещё и щепотка нуара, что делает рассказ ещё более впечатляющим в плане атмосферы. Смысловая нагрузка по-прежнему не просвечивается.

«Зимний рынок» — Один из удачных рассказов сборника. Красивые образы и стиль создают отличную атмосферу, в которой разворачивается символичная история о том, как художник/человек искусства, ежедневно разрушающий себя, стремится всё же донести до других людей своё мироощущение/эмоции/ идею, и как это использует большой бизнес.

«Поединок» — Лучший рассказ сборника. Яркий, динамичный. Присутствует куча деталей и элементов, которые скрашивают основной сюжет — интересный и проработанный на должном уровне. Шикарная концовка только дополняет общую картину суицидального стремления человека к борьбе там, где борьба уже вроде и не является для него жизненно необходимым пунктом.

«Сожжение Хром» — Всё то же самое, что и в остальных частях «Муравейника». Стиль преобладает над содержанием. Во время чтения так и хочется воскликнуть: «Пусто, товарищ Гибсон!»

Все люди, у которых хоть сколько-то развито воображение, любят иногда пофантазировать. Кто-то фантазирует от нечего делать, кто-то просто строит планы на будущее, но для людей одиноких и замкнутых фантазии занимают особое место в жизни. Они позволяют на время избавиться от чувства одиночества, сбежать в мир иллюзии от заурядной и безнадёжной реальности. Таким же фантазёром является и главный герой Эрвин. Каждый день он играет в особую игру: отправляет в свой воображаемый гарем замеченных им на улице красивых девушек. При этом он ни разу в жизни нормально не разговаривал с женщиной. Фантазия о гареме заменила ему необходимость близости и общения.

Впрочем, тут стоит заметить, что герой, как и многие нелюдимые личности, не отказывался от общения и близости с противоположным полом добровольно. У него просто не получается пойти на контакт и всё тут. И вот Эрвину выпадает шанс воплотить свою заветную фантазию в реальность — заполучить настоящий гарем из понравившихся ему девушек. Однако, фантазии хороши тем, что приютились в воображении человека, а в этой волшебной стране возможно всё. Далеко не всегда получится воплотить любую мечту в реальность и получить желаемое именно в запланированном виде. В итоге Эрвин получает то, что получает —

А помешал ему ещё один порок человеческой натуры — ненасытность. Именно она порой способна так помешать становлению человека, что никаким фантазёрствам не угнаться.

Знаменитость. В последнее время это слово приобрело какой-то особый, пошловатый оттенок. Немалая часть знаменитостей — это продюсерские проекты. Создаваемый для них образ специально нацелен на вкусы определённой аудитории (как правило, весьма широкой). Заранее спланировано всё — одежда, скандальные детали биографии, поведение, и даже внешность всегда можно подогнать под желаемый образ с помощью операций. И вот уже эти люди становятся популярными в первую очередь как знаменитости, а уж потом как музыканты, актёры и т.п. Они делают всё, чтобы сохранить интерес публики. Из-за такого подхода массовое искусство становится всё более коммерческим и собственническим.

Взяв за основу эту мысль, автор развил её до гротескной абсурдности, описав близкое будущее, в котором важно прежде всего владение искусством. Знаменитости будут принимать лекарства от старения, их тела будут переделываться по желанию владельцев-«продюсеров». Хирурги будут превращать музыкантов в ходячие инструменты, а актёров будут подключать к специальной программе, дающей зрителям возможность смотреть из глаз актёра. Таким же «произведением искусства» является главная героиня — девочка-флейта, которая интересует свою хозяйку только по одной причине — цене, по которой её можно продать. Примечательно, что в этот странноватом мире самих будущих знаменитостей никто не спрашивает, нравится ли им их доля. Нет, владельцы всегда правы, ведь они тратят деньги, делают инвестиции.

Увы, созданный автором мир не кажется таким уж нереалистическим и далёким. Чтобы убедиться в этом, достаточно просто включить телевизор. А есть ли выход? Автор оставляет вопрос открытым, как и финал рассказа. Одно очевидно: всё зависит от самих людей, которые добровольно ли, принудительно ли становятся игрушками в руках публики. Девочка-флейта свой выбор сделала.

Долго вынашивал отзыв на этот роман, ибо после прочтения остались самые противоречивые впечатления. Книга очень неровная: автор то радует действительно богатой фантазией, разражаясь вереницей красивых образов и смелых задумок, то впадает в беспросветное занудство, акцентируя внимание на несущественном и забрасывая читателя ворохом ненужных деталей. Но обо всём по порядку.

Пожалуй, в первую очередь хочется отметить очень колоритный и продуманный мир. От начала и почти до самого конца повествования автор будет скурпулёзно описывать новые места и новых существ. Тут нашлось место фольклорным водяным, жукоголовым существам, «переделанным» жертвам вивисекции, роботам и многим другим. Весь этот цирк с конями выписан со всей тщательностью и грамотно переплетён, а потому воспринимается очень даже адекватно. С той же тщательностью описывается и сам город — огромный грязный мегаполис в стимпанковском стиле, заполонённый преступниками, нищими, чернорабочими и другими интересными личностями. Автор живописует улочки, покрытые слоем хлюпающей под ногами грязи и прогнившие ветхие здания, а над ними высятся сверкающие правительственные небоскрёбы. Так как язык у автора богатый, в процессе чтения город предстаёт перед читателем во всей своей гротескной реалистичности. Благодаря подробным описанием и куче деталей, в город погружаешься с головой и будто чувствуешь смрад, исходящий от улиц бедных районов, и настроение, царящее на фабриках, где люди вкалывают без передышки. Несмотря на то, что жанр романа относится к фэнтези с примесью стимпанка, автору удалось придать книге лёгкий нуарный привкус, создавая мрачную декадентскую атмосферу.

Однако, когда дело доходит до сюжета, то главное достоинство романа — детали, оборачивается главным же его недостатком, как бы парадоксально это ни звучало. Мьевиль уделяет огромное внимание мелким событиям и действиям, которые вообще никак (или почти никак) не отразятся на сюжете. Перед каждым крупным событием автор страниц сто стабильно разгоняется, посвящая целые главы несущественным событиям. Вот например, глава про то, как Айзек и Лин посещают район Расплeвы, чтобы пообщаться с гарудами. Сразу становится ясно, для чего Мьевиль ввёл этот эпизод: чтобы подробно описать очередной трущобный район. И действительно, двадцать страниц посвящены детальному описанию истории района, его вида, его жителей. Разумеется, герои не добиваются поставленной цели и скоро покидают Расплевы. И всё... Больше ни этот район, ни его жители ни разу не будут упомянуты в книге. Никто сюда больше не вернётся и не вспомнит о фейле с гарудами. Зато Айзек теперь примет важное для сюжета решение. Но ведь сюжет можно было двинуть вперёд, ограничившись и более коротким описанием этого эпизода или же вообще обойтись без него! Роман ровным счётом ничего бы не потерял.

Увы, во второй половине романа таких вот растянутых эпизодов становится только больше, хотя казалось бы, основная сюжетная линия уже определена и настало время непрерывного действия. Но нет, даже перед самой финальной битвой автор растягивает повествование как может. Создаётся впечатление, что ближе к концу Мьевиль устал и уже просто домучивал книгу.

Вот лишь небольшой, но очень характерный момент из этой части повествования. Водяная Пенжефинчесс (второстепенный персонаж) покидает главных героев, чтобы найти более безопасный и ненапряжный заказ. Она прощается с героями и прыгает в воду. Всё, персонаж покинул горизонт событий. Но Мьевиль не был бы Мьевилем, если бы после этого не описал на трёх страницах, как Пенжефинчесс просто плывёт вниз по реке. Примечательно, что во время плавания не происходит вообще ничего, абсолютно. Водяная просто уплывает подальше от суеты. Ну а про кабель, который тянули 15 страниц, тут уже многие упомянули, не буду их дублировать.

Такие вот растягивания по мере продвижения по сюжету вызывают всё большее раздражение, особенно с учётом того, что весь сюжет книги по сути сводится к главному «квесту» — охоте на сбежавших мотыльков. Никаких откровений в этом плане тут нет.

И уж совсем не красят картину схематичные персонажи, характеры которых раскрываются очень вяло. Ну а ближе к концу герои и вовсе становятся болванками в руках автора, основная задача которых — перемещение из точки А в точку Б, неудача номер 1, неудача номер 2 и т.п. Более или менее хорошо прописана Лин. Тут автор придумал действительно любопытную расу. Остальные же банально выполняют выданные им функции, периодически впадая в истерику, а кое-кто — потом нелепо умирая. Некоторый интерес представляет ещё Ягарек, но и он большую часть книги пассивен до уныния и просто следует за остальными героями. Лично мне было обидно, что автор довольно грубо оборвал сюжетную линию мэра Рудгуттера. Всё-таки ему и его приспешникам уделена немалая часть книги, но в какой-то момент автор просто забивает на него и никакой логической развязки «государственной» линии не даёт. То же самое касается и мафиози Попурри. Персонаж с первого же своего появления оказался очень колоритным и внушительным, но в какой-то момент исчез из повествования, чтобы появиться на одно мгновение в самом конце,

Итог: с одной стороны — впечатляющий, колоритный город и затягивающая атмосфера, с другой — перегруженность деталями и не выстрелившие ружья. Стоит ознакомиться с книгой ради буйства фантазии автора и его богатого языка, однако не стоит ждать сюжетных откровений, динамики и ярких персонажей.

Сырые стены подземелья источали гнилой запах плесени, изъеденный селитрой потолок зловеще давил сверху. Вдоль стен в нишах покоились кости представителей рода Монтрезоров. где-то наверху, через толщу камней, слышен шум карнавала. Я понял, что читаю рассказ Эдгара Аллана По. Впереди мелькали две фигуры: Монтрезор и Фортунато. Первый заманил второго в свой фамильный склеп, дабы расправиться с ним за недавние обиды, — узнал я. Согласно общепринятому мнению, месть — это блюдо, которое нужно подавать холодным. По мнению же По, месть имеет сухой ореховый аромат экзотического андалузского вина, которым Монтрезор и заманил сюда свою жертву.

Однако, меня не покидает ощущение, что где-то я всё это уже видел, и эта ситуация что-то мне напоминает. Монтрезор сам рассказывает свою историю. Делает он это в болезненно-агрессивной манере, которая заставит нас усомниться в здравости его рассудка. При этом рассказчик утаивает, собственно, причину, которая побудила его на такую страшную месть, ограничившись смутными намёками на какое-то оскорбление. Поневоле возникает вопрос: а была ли в действительности причина для мести, или же больной рассудок Монтрезора сыграл с ним злую шутку? По тоже не даёт ответа на этот вопрос, оставив за мной право делать выводы. Видно, что По интересует лишь сам детальный и изощренной план мести, а не его мотивы. Эта недосказанность придаёт истории дополнительное обаяние.

И вот наступает кульминация рассказа: Монтрезор совершает свой зловещий акт мести (который в дальнейшем вдохновит таких деятелей, как Рэй Брэдбери и Стивен Кинг), а я наконец вспоминаю, где видел схожую ситуацию. В форме исповеди убийцы уже был написан рассказ «Сердце-обличитель», весьма схожий с этим по духу. Способ осуществления мести был уже был упомянут в рассказе «Чёрный кот». Да, на этот раз По допустил самоповторы, но одно могу сказать точно: классическая готическая история не оставляет меня равнодушной, и атмосфера этого тёмного места останется со мной надолго. Я выдыхаю тяжёлый, пыльный воздух подземелья и устремляюсь прочь отсюда.

Данный рассказ — хороший пример того, как нужно нагнетать атмосферу. Сюжет развивается очень неспешно и умиротворённо, буквально всё в повествовании будто служит цели расслабить читателя и ввести его в заблуждение, мол ничего из ряда вон выходящего ждать не стоит. Местные пейзажи крайне однообразны, главного героя постоянно клонит ко сну, действия персонажей репетативны. Однако, вместе с тем, неприметные детали, разбросанные по тексту, постоянно намекают: что-то тут не так. Под умиротворяющей оболочкой таится нечто зловещее, и намёков на это становится всё больше по мере приближения к финалу. Эти самые туманные намёки и неброские детали и нагнетают зловещую атмосферу.

Трое братьев-душегубов описаны отлично. Автор минималистичными, но точными мазками рисует портреты этих жителей глубинки, у которых завалялось немало скелетов в шкафу. Напускное добродушие и изощрённая хитрость порой могут произвести намного больший эффект, чем описание очередного внеземного монстра. Ну а семейке каннибалов из «Техасской резни бензопилой» остаётся только молча завидовать в сторонке.

Лёгкий иронический стиль Баркера чем-то напомнил мне об одном гениальном фантасте-новеллисте — Генри Каттнере. В минусы рассказа можно отнести разве что отсутствие интриги и некоторую предсказуемость сюжета. Намёки автора легко угадываются, так что концовка не удивляет. Но рассказ ценен прежде всего именно нагнетанием атмосферы.

Японский детектив. Как много неизведанного и интригующего было для меня в этих двух словах, ведь с детективными авторами Страны восходящего солнца я совершенно не был знаком. И вот, первое знакомство оставило очень положительное впечатление. Тут надо заметить, что какого-то особого японского колорита, аутентичности или связи с японским фольклором в повести я не заметил (кроме одной черты, о которой ниже). Это довольно-таки классический детектив, написанный в духе западных коллег по цеху и явно под влиянием некоторых из них. Автор даже псевдоним Эдогава Рампо подобрал в честь Эдгара Аллана По, своего кумира.

Главный герой повести — автор детективных романов, от лица которого ведётся повествование. Главный антагонист — тоже детективный писатель по фамилии Оэ, агрессивный по сути человек (что проявляется также в его произведениях), нелюдимый хикикомори и вообще интересная личность. Любопытно, можно ли интерпретировать выбор таких героев, как размышление автора о писательском ремесле? Ведь автор детективов в какой-то мере в душе должен быть и сыщиком, и преступником, чтобы создать убедительную картину преступления.

Оэ начинает посылать письма с угрозами своей бывшей возлюбленной Сидзуко, которая когда-то отвергла его. Странность заключается в том, что в письмах Оэ подробно описаны все телодвижения и занятия Сидзуко в доме. Выходит, он следит за ней, но каким образом? Именно это и должен выяснить ГГ.

Сюжет выстроен очень логично, внимание к деталям присутствует. В ходе повествования а-ля Конан Дойл совершается злодеяние, начинается расследование, на поверхность всплывают факты и и на их основе возникает теория. Очень традиционно, не правда ли? А вот чёрта с два! Автор будто сопровождает читателя вдоль столов, на которых собраны вещественные доказательства и факты. «Вот это очень похоже на решение, не так ли?» — спрашивает он, указывая на кипу бумаг на одном из столов. Как только читатель соглашается, он резко опрокидывает этот стол и переходит к следующему. «А вот эта теория вполне могла бы оказаться истиной!» Стоит читателю кивнуть, как и этот стол переворачивается, доказательства и факты летят на пол, собираясь в беспорядочную кучку.

И так до самого конца повести. В конце концов, Рампо предлагает наиболее достоверную версию событий, но и тут оставляет недосказанность, вводит читателя в смятение и оставляет в таком состоянии. Да, финальное объяснение вроде бы всё ставит на свои места, но при этом не даёт стопроцентных гарантий, а потому главный герой не удовлетворён своим же решением. Смутное беспокойство будет сопровождать его всю жизнь.

В пору задуматься об особом отношении японцев к понятию истины. Ведь при чтении невольно возникают ненавязчивые, но стойкие ассоциации с рассказом «В чаще» Акутагавы. Примерно те же вопросы задаются и здесь. По сути, что есть истина? Цепь неопровержимых фактов? Но ведь бывают случаи, когда факты можно истолковать по-разному и при этом не согрешить против логики. Контуры истины становятся всё более блеклыми, правда становится легко управляемой самими людьми, порождая неразрешимые противоречия. Ну а истина, как говорит Мальдер, всегда где-то рядом.

Своеобразная проба пера в жанре «крутого детектива». Этот жанр был очень модным в 30-40-х, и Брэдбери им очень увлекался. Оба рассказа написаны по всем канонам жанра: мрачная атмосфера, отсутствие положительных персонажей, жестокий главный герой, фанатично соблюдающий свои принципы. Однако вместе с тем рассказы отличаются довольно нетипичной постановкой ситуаций и хорошим стилем. Даже ничего не зная о Брэдбери, при чтении рассказов можно заметить руку талантливого автора.

Если вам интересно, с чего начинал свою карьеру Брэдбери, и если вы неравнодушны к жанру «круто сваренных» детективов, то ознакомиться с этими рассказами стоит.

Интересно, как этот рассказ взаимодействует с читателем на двух уровнях. Первый уровень — детективный триллер с интересной завязкой. Главный герой, сидя в офисе, получает сообщение о похищении жены и требование выкупа. Ему даже показывают видеозапись с похищенной женой. Вся загвоздка заключается в том, что жена героя сидит дома целая и невредимая. Кто же пытается им манипулировать, а главное, зачем?

Второй уровень — философский рассказ-предостережение. Рассказ написан в 1995 году, и уже тогда Иган довольно точно предугадал, в какую сторону будут развиваться компьютерные технологии. По сюжету рассказа, люди научились сканировать и переносить человеческий мозг в виртуальную реальность, где тот после смерти человека может существовать как полноценный индивидуум. Главный герой общается с копией своей уже умершей матери, и та с нетерпением ждёт, когда уже сын присоединиться к ней в виртуальном мире после смерти.

Таким образом, полная копия человека содержится на жёстком диске, и может вести самостоятельную жизнь. Если оценить сегодняшнюю ситуацию, то легко заметить, что люди волей-неволей оставляют о себе огромное количество информации в сети: личная жизнь, вкусы, предпочтения, переписки... С развитием IT-технологий количество оставляемой и собираемой информации только увеличивается. Так недолго дожить и до полного копирования личности. Что же произойдёт, если вся эта информация попадёт к недобросовестным людям?

Задав этот вопрос, Иган развивает свою мысль, переходя к ещё более монументальным рассуждениям. Что есть человеческая индивидуальность? Что есть любовь к человеку? Любовь к его индивидууму? Значит, ли это, что возможно любить одну только индивидуальность без физической оболочки? Автор даёт довольно неутешительный ответ на эти вопросы. Скопировав свою индивидуальность, человек тем самым её утратит, да ещё предоставит недобросовестным людям новый инструмент манипулирования собой.

При чтении невольно подумалось, что экранизация этого рассказа идеально поместилась бы в формат фантастического сериала «Чёрное зеркало».

Творчество Блэквуда примечательно тем, что послужило своеобразным фундаментом для окончательного формирования классического хоррора стараниями Лавкрафта и его приспешников. Рассказы Блэквуда — эдакое переходное звено от классического «рассказа с привидениями» к классическому же психологическому хоррору о столкновении человека с неведомым.

Двое охотников-шотландцев в сопровождении двух местных проводников отправляются в самую глушь канадских лесов, дабы успеть настрелять лосей и прочую живность. В процессе они разделяются на две группы, одной из которых «посчастливится» столкнутся с древним как эти леса духом Вендиго.

Блэквуд начинает повествование с описания канадской природы и передвижений охотников, в духе Джека Лондона или Фэнимора Купера (кому что больше нравится), и медленно нагнетает обстановку, с каждой страницей придавая дикой природе всё более и более зловещий вид. По сути, эта повесть — своеобразная галерея из картин с единым сюжетом. Вот на первом полотне двое охотников разбивают лагерь на небольшой поляне среди заснеженных деревьев. На следующей один из них с ужасом вглядывается в непроницаемую темноту чащи, учуяв нечто дикое и страшное. Следующая картина, и на ней двое уже запуганных людей в ужасе закутались в одеяла в палатке, пока вокруг неё бродит чудовище.

На каждой следующей картине тона становятся мрачнее, а пейзажи — всё более устрашающими. В связи с этим одно забавное замечание: если при чтении начала повести возникает невольное желание отправиться в поход в лес, то после окончания в лес соваться не хочется совсем.

При этом автор постарался снабдить персонажей реалистичными характерами. Здесь они — не просто болванки, которым нужно только ходить по таинственным местам и пугаться (как у того же Лавкрафта во многих рассказах). Герои до конца пытаются сохранить трезвость ума и мыслить рационально, даже столкнувшись с неведомой доселе силой (правда, это не мешает им регулярно впадать в паническую истерику).

Что мне не понравилось в повести, так это затянутость и ненужное многословие некоторых моментов. Автора порой заносило куда-то не туда, из-за чего напряжение начинало спадать. Но несмотря на архаичность стилистики и типажей, читается повесть вполне интересно и атмосферно.

Мораль у истории такая же, как у «Террора» Симмонса, написанного почти через сто лет после «Вендиго»: на свете есть места, просто не предназначенные для людей, и не стоит пытаться их покорить, ибо природа умеет быть жестокой.

Довольно типичный научно-фантастический рассказ. Литературно ничем не примечателен: повествование развивается схематично и без затеи подводит читателя к главным мыслям автора. Тема разумности дельфинов, которая в нём обыгрывается, была рассмотрена Кларком и Мерлем ещё задолго до этого. В данном рассказе дельфины не только разумны, но в понимании вселенной зашли намного дальше людей. Разумеется, развитая раса смотрит на недалёких людишек с жалостью и сердоболием, а те ставят над ними жестокие опыты.

Рассказ примечателен заключительными мыслями. В разговоре дельфинов и людей промелькает парадоксальная на первый взгляд мысль: в своём материалистическом стремлении изучить мир путём бесчисленных опытов, в желании сосчитать всё что возможно сосчитать люди разучились понимать природу и заглядывать в суть вещей. Люди «интересуются лишь вещественной стороной» (отсюда и стремление одерживать как можно больше побед), слишком увлечены материальными благами, и это не позволяет им совершенствовать свой дух. Дельфины, конечно, всё это давно осознали и научились уделять всё своё внимание Духовности прежде всего. Довольно посредственный, но всё же любопытный рассказ.

Как мастерски автор создаёт настроение! Как преданно ему для этой цели служат слова! С первых же строк читателя увлекает этот беспокойный вихрь причудливых образов и почти сюрреалистической стилистики. Весь текст буквально пропитан ощущением безысходности и отчаяния, которое преобладало в описанное автором время. Хаос, — когда привычная жизнь разом уходить в прошлое под давлением наступающих перемен, когда люди не могут даже разобраться, на чьей стороне сражаются, да и где вообще сейчас своя сторона, — очень точно передан в словах.

Хоть это роман исторический, хоть в нём описаны реальные, задокументированные события (большинство героев имеют реальные прототипы), книга прежде всего — личное переживание. Автора нельзя назвать нейтральным или объективным, и это ясно: ведь он описывает трагедию, участником которой являлся сам. Описывает в холодных и сдержанных тонах с часто пробивающейся эмоциональностью. Это делает «Белую гвардию» ещё более ценной в художественном плане. Ведь именно такая, целиком эмоциональная книга способна передать настроение эпохи намного лучше, чем любой исторический трактат, пусть и очень достоверный.

Предаётся ли Булгаков отчаянию? Я бы не сказал. Оканчивая роман, автор заключает, что и страсти, и страдания, и смятения рано или поздно закончатся, и лишь выражает сожаление о том, насколько близоруким порой может быть человечество.

»...а вот звезды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле. Нет ни одного человека, который бы этого не знал. Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?»

Не перестаю удивляться многогранности таланта этого уникального автора. По стоял у истоков детектива, хоррора, научной фантастики; его стиль мрачен и готичен, но вместе с тем ему отлично давались и юмористические рассказы наподобие «Ангела необъяснимого», «Как писать рассказ для Блэквуда» и, собственно, «Очков». И хотя после прочтения его «страшных историй» может сформироваться впечатление, что автор — мрачный и депрессивный меланхолик, юмор у него не хуже, чем у Диккенса.

В «Очках» По высмеивает некоторые черты аристократического общества XIX века, в частности свойственное ему тщеславие. Главный герой старается соответствовать всем стандартам: меняет свою диковинную фамилию на более невыделяющуюся, чтобы получить наследство. Он внимательно следит за модой: не носит очки, чтобы не портить внешность, хотя страдает близорукостью. Ясное дело, в конце концов герой становится жертвой своей же щепетильности. Из-за близорукости он долгое время не понимает, что «влюбился» в восьмидесятилетнюю старушку, расположения которой так упорно добивался. Редко в жизни поспешные решения и импульсивные действия доводят до добра.

Здесь автор также посмеялся над «модной» в этом обществе любовью с первого взгляда. Герой влюбляется в девушку, которую даже не смог толком разглядеть. Однако его убеждение в твёрдости своих чувств непоколебимо, ведь любовь с первого взгляда — такое сильное чувство... Да, большие амбиции и высокие запросы — опасная смесь. Персонажа, кстати, зовут Наполеон Бонапарт Симпсон, что тоже ненавязчиво намекает...

Один из первых бестселлеров ХХ века написан очень богатым и подвижным языком, завораживает магической атмосферой, подобно которой мало где встретишь, но, увы, крайне сложен для понимания. Не потому, что роман требует от читателя жизненного опыта, вдумчивости и т. п., а потому что многие из символов просто физически невозможно воспринять, если вы не обладаете определёнными знаниями в области каббалы, алхимии, не знакомы с арканами Таро и не знаете на зубок Ветхий Завет. Без всего этого большая часть символов от вас ускользнёт и роман не сложится в целостную картину. Многие скажут: «Ну и что? А примечания на кой?» Да, и я бы не разобрался в книге, если бы мне на помощь не пришли вводная статья и примечания, однако ощущения от такого чтения совсем другие. Лично у меня в таких случаях вместо послевкусия остаётся ощущение, будто мне как пятикласснику разжевали книгу. Уверен, что будут люди, которые почитают роман, затем примечания и пару статей по теме и останутся довольными, что «поняли» символику «Голема», но не я.

«Голем» можно отнести не к эмоциональной литературе, а именно «сконструированной». Я не говорю, что это недостаток. Просто такие книги нельзя прочувствовать, здесь нужно оценивать широту авторского замысла и сложность собранной мозаики. Однако та красная нить, которой по всему телу романа проходит идея, часто обрывается. В основном в тех местах, где автор обрушивает на читателя очередной ворох каббалистических символов, а в голове остаётся вопрос «а для чего?» Чтобы понять, для чего, нужно прочитать роман до самого конца. Хотя я бы не сказал, что концовка полностью раскрывает суть произведения.

Уж не знаю, заслуга это переводчика или самого автора, но литературный стиль произвёл сильное впечатление. Слова прыгают словно жонглёрские мячики, и встают в шеренги интересных речевых оборотов. Подобранные метафоры, сравнения, описания часто поражают своей точностью и насыщенностью. То же самое касается диалогов, которые оказались на удивление реалистичными для сюрреалистического произведения. Аристократы говорят вычурно, болтуны подчёркнуто красноречиво и витиевато, бандиты выражаются на жаргоне и т. п.

«Алхимик» — один из ранних опытов Лавкрафта. Завязка в рассказе классическая: зловещий замок, родовое проклятие, колдуны и алхимики. Развитие тоже не самое оригинальное. Декорации и атрибуты то и дело напоминают Блэквуда, Стокэра, Ирвинга. Однако наряду с подражательством и рукой новичка в рассказе чётко просвечивается и стиль будущего мастера. В «Алхимике» можно заметить типичные для Лавкрафта элементы. Это очень богатый, щедрый на описания и длиннющие предложения с словесными изысками и вывертами стиль. Это огромные абзацы и отсутствие диалогов (Стивен Кинг в «Как писать книги» очень метко заметил, что минимум диалогов в произведениях Лавкрафта можно объяснить тем, что он мало общался с людьми). Это страх от столкновения с чем-то невыразимо ужасным (в стиле «То, что предстало передо мной, было настолько ужасным и выходящим из рамок человеческих представлений, что я наложил...), а также обычное лавкрафтовское раскрытие главного героя.

Вместе с тем отсутствие некоторых фишек Лавкрафта разочаровывает. Многие его рассказы, в том числе мои любимые «Притаившийся ужас» и «Крысы в стенах», начинаются почти как документальные произведение (подразумевается стиль), а заканчиваются полным безумием, безбашенностью и содомией. Здесь этого нет. Да и в целом концовка, мягко говоря, оставляет желать лучшего. В целом, задумка неплоха, но исполнение слабенькое. Рассказ стоит почитать любителям Лавкрафта.

Одной из отличительных черт пьесы является то, что персонажей нельзя описать длинными абзацами на двух-трёх страницах, делая экскурсы в их прошлое и копаясь в их психологии, как это возможно в прозе (хотя порой авторы прибегают к «советам актёрам», где дают характеристики, но это не то). Здесь автор общается с читателем только с помощью диалогов. Поэтому героя должны маскимально характеризовать реплики (его или других), остальное — дело актёра. В «Вишнёвом саду» мы можем наблюдать данный метод во всей красе. Каждый персонаж в ключевой момент кратко анализирует свою жизнь. И результаты этого анализа никогда не радуют: ведь в пьесе описаны потерянные люди. Кто-то не может отпустить прошлое, другой не может разглядеть своего будущего за пеленой безнадёжности своего бытия, третий находится в рабстве у материальных ценностей, но объединяет их всех одно: они несостоятельны в жизни. Примеры таких реплик:

«Епиходов: Я развитой человек, читаю разные замечательные книги, но никак не могу понять направления, чего мне собственно хочется, жить мне или застрелиться, собственно говоря, но тем не менее я всегда ношу при себе револьвер.»

«Шарлотта: И когда папаша и мамаша умерли, меня взяла к себе одна немецкая госпожа и стала меня учить. Хорошо. Я выросла, потом пошла в гувернантки, а откуда я и что я — не знаю... <...> Так хочется поговорить, а не с кем... никого у меня нет.»

Почему они докатились до такой жизни? Где истоки? Это и пытается понять Чехов. А между всем этим во дворе цветёт вишнёвый сад — главный символ (как говорили некоторые критики, символ русского дворянства). Примечателен персонаж Пётр Трофимов — студент, эдакий нигилист. На мнговение ему своими пламенными речами удаётся покорить одну из главных героинь, девушку Аню, которая тут же говорит:

«Что вы со мной сделали. Петя, отчего я уже не люблю вишнёвого сада, как прежде.»

Это одна из ключевых сцен пьесы. Здесь назначение вишнёвого сада определяется сразу же. Однако не нужно думать, что Трофимов добился большего успеха и он-то уж найдёт выход. Он такой же потерянный как остальные: ему больше двадцати пяти лет, а он ещё учится в университете и никак не может его окончить. Своеобразный великовозрастный ребёнок.

Такие вот несостоятельные и непрактичные люди наши герои, а на смену несостоятельным всегда приходят люди дела. И вот сад переходит в руки безродного купца Лопахина, который и сам удивляется сложившимся обстоятельствам:

«Боже мой, господи, вишневый сад мой! Скажите мне, что я пьян, не в своем уме, что все это мне представляется… (Топочет ногами.) Не смейтесь надо мной! Если бы отец мой и дед встали из гробов и посмотрели на все происшествие, как их Ермолай, битый, малограмотный Ермолай, который зимой босиком бегал, как этот самый Ермолай купил имение, прекрасней которого ничего нет на свете. Я купил имение, где дед и отец были рабами, где их не пускали даже в кухню. Я сплю, это только мерещится мне, это только кажется…»

Однако деловая жилка в нём от этого не слабеет, и купец приказывает вырубить деревья. Дворяне уезжают, и скоро исчезнет сад — единственное их достояние.

Особое место в пьесе занимают диалоги. О них уже много говорилось. Здесь они немного бессвязные: в первом акте персонажи ни разу не отвечают друг другу прямо, среди реплик нет какой-либо связности. А в следующих актах персонажи часто резко меняют тему разговора, или начинают говорить ни о чём. Всё это только подчёркивает их отрешённость и создаёт особую атмосферу. Оценив этот авторский замысел, сразу понимаешь, насколько велика художественная ценность «Сада». Здесь всё направлено на одно — выражение идеи автора.

Так же легко увидеть отношение самого Чехова к своему детищу, но вот понять его довольно трудно. Сам Чехов называл пьесу комедией:

«Вышла у меня не драма, а комедия, местами даже фарс...» (из письма к М. П. Лилиной, 15 сентябя 1903)

«Почему на афишах и в газетных объявлениях моя пьеса так упорно называется драмой?» (из письма к О. Л. Книппер, 10 апреля 1904)

Трудно понять, так как пьеса в целом печальна, развязка трагична и смеяться над несчсатными людьми уже не так хочется. Возможно, Чехов требует, чтобы к его персонажам относились с иронией. Ведь позже Гессе говорил, что человека в любой ситуации спасёт юмор. Если смотреть на любую беду с юмором, беспросветность отступит на задний план.

Некоторые персонажи получились хуже других, та же Аня совсем не раскрыта, Трофимов раскрыт вяло, хоть и показана его комичность, при том что определённые второстепенные персонажи расписаны отлично. Хотя именно Трофимов, на мой взгляд, не нуждается в подробном раскрытии. Чехов мог бы противопоставить его саду, получив два противополжных полюса, между которыми и будет метаться сюжет, но здесь нет полюсов, а только плавное течение времени, расставляющее всё по своим местам (с несостоятельными людьми всё в итоге решает время).

Пьеса написана в 1903 году, до ключевых событий ещё много лет, но как точно поймал Чехов это натроение: всё старое и консервативное уже отжило свой век и отходит в прошлое. Оно потеряно в современном мире, где стало много крикунов и реформистов. «Вишнёвый сад» — ещё одно наглядное доказательство того, что Чехов — прекрасный художник. Он отлично улавливает настроения своего времени и делает правильные выводы из своих ощущений, используя при этом всю палитру — от комизма до лиричного трагизма.

P. S. Интересно было бы посмотреть постановку.

Чем примечательна личность Азимова, помимо того, что он великий фантаст и у него была пара добрых бакенбард? Тем, что, выражаясь абстрактно, в нём жили два человека: Азимов-учёный и Азимов-писатель. В творчестве мастера это хорошо видно: Азимов-учёный предоставляет интересные задумки, закручивает сюжетную проблему и даёт решение, а Азимов-писатель добавляет в произведение лиризма, эмоциональную составляющую, обогащает персонажей. В большинстве рассказов верх берёт Азимов-учёный (особенно хорошо это видно в рассказах о роботах, написанных сжатым языком и примечательных только сюжетом), а в романах и повестях они гармонируют друг с другом (иногда же писатель-таки берёт верх, как в «Уродливом мальчугане» или «Мёртвом прошлом»). В «Двухсотлетнем человеке» учёный и писатель вносят равную лепту, иногда учёный всё же подпрыгивает выше писателя.

Непосредственно о повести. С каждым днём становится всё труднее писать отзыв/рецензию о произведении, которое уже много лет считается классикой жанра, из-за чего уже всё возможное о нём сказано-пересказано. То, что это очередной социальный опус Азимова, посвящённый «отклонениям» кибер-мозга, все знают. Правда, в этот раз отклонение не состоит в непослушании трём законам, просто робот вдруг начинает приобретать индивидуальность, которая крепнет с каждым днём. Все также знают, что произведение толкует о том, может ли робот начать жить согласно людским моральным ценностям.

Однако сложно не заметить, что история робота Эндрю — это метафора человеческой жизни. В чём прежде всего проявляется индивидуальность человека? В его незаурядных способностях или образе мышления, выделяющих его из ряда подобных ему. Часто эти незаурядные способности проявляются в тяге к искусству. Эндрю начинает своё становление с того, что мастерски вырезает фигурки из дерева. Причём, как и в случае с многими гениями, эти способности приходят к нему неизвестно откуда. Осознав свою незаурядность, человек совершенно логично начинает стремиться к свободе. Притом часто он сам толком не сознаёт, что такое свобода, представляя себе возвышенные образы вроде женщины на баррикадах. Эндрю, после некоторых раздумий, понимает, что для него свобода — это полная независимость от чьей-либо воли. И робот этого добивается. Вместе с тем забавно, что получив свободу, он начинает носить одежду, тем самым в некотором смысле ограничивая себя. Парадокс, но разве вся человеческая жизнь не является парадоксом? Однако, Эндрю не останавливается на достигнутом, он проходит весь процесс очеловечивания, хочет ощутить то, что является чуть ли не главной составляющей человеческой жизни: любовь. Ведь именно это важнейший этап становления человеком. Эндрю охотно готов променять на это своё бессмертие.

В экранизации первоисточник подпортили, конечно, знатно. Хоть там и сыграл мой любимый Уильямс, но в повести нет той сентиментальности (у Азимова её отродясь не было), которой пропитан фильм.

«Мы так увлеклись передвижением фишек по доске, что позабыли идеалы, из-за которых уселись играть. Мы забыли говорить от сердца.»

С чем у большинства людей ассоциируется слово «зомби»? С трэшовыми фильмами ужасов. У некоторых людей при этом слове на память приходят несколько годных произведений, в которых ходячие мертвецы — социальная метафора, аллегорический фон. Таких произведений немного, и именно к их числу принадлежит данный рассказ.

Когда начал читать, вспомнил, что давно видел качественную экранизацию (сериал «Мастера ужасов», эпизод «Возвращение домой»). Замес таков: в США проходят очередные президентские выборы, и вдруг на улицах появляются ожившие мертвецы, единственная цель которых — проголосовать. Все они голосуют за сенатора Бертона. (Аннотация, да.) По какой причине мёртвые поднялись из могил и направились на избирательные участки, доподлинно неизвестно. Хотя главный герой Роб, руководивший избирательной кампанией Бертона, уверен, что виновником торжества стал именно он. Как? А вот так: за несколько дней до выборов на телевидении, когда речь зашла о маленькой застреленной девочке, с Робом вдруг что-то стряслось и он заявил на всю страну, что Бертон переплавит всё оружие в жестянки, когда станет президентом. Важно понять, что Роб — опустошённый своей работой человек, пожертвовавший личной жизнью, оставшийся без друзей и семьи. Вся его деятельность — холодный расчёт. И вот этот человек позволяет на один миг прорваться эмоциям и говорит что-то, исходящее от чистого сердца. Одного честного признания в этот нечестном мире оказалось достаточно, чтобы умершие вернулись и таким странным образом дали своё «добро».

Впрочем, повествование вертится вокруг внутреннего мира Роба. Появление зомби заставило его проанализировать прожитую жизнь, понять, что в ней было не так и попробовать что-то изменить. Что символизируют зомби? Совесть? Да, ведь они служат мрачным напоминанием для людей о совершённых ими ошибках. При этом люди удачно игнорируют мертвецов. Неудивительно, ведь совесть может быть спокойной, но это не будет значить, что она чиста. Прошлое? Несомненно, и это главная метафора рассказа. Чтобы двигаться вперёд, нужно смириться и принять прошлое. Нельзя его игнорировать, иначе в один прекрасный день оно заявится к тебе, возможно, в виде восставшего мертвеца. Я усмотрел ещё один символ: человек вполне может поменять мир. Это не мечта Джона Леннона. Ведь одна реплика Роба изменила мир до неузнаваемости. Однако, прежде нужно взяться за себя. Заглянув в свою душу и приняв результаты самокопания как должное, человек, пусть и в незначительной мере, но изменит и мир.

Стиль письма Бейли очень меланхоличен, под стать печальной атмосфере. Слова льются аки осенний дождь вечером. В языке нет той напыщенности и того цинизма, которые так свойственны популярной литературе XXI века. В целом рассказ — весьма специфичная трактовка извечных тем.

Мне очень понравились и роман, и экранизация Тарковского (которую я видел ещё до прочтения). Теперь уже понимаю, почему Лем не одобрил интерпретации Тарковского. Прежде всего (и это говорил сам Лем), Тарковский показал космос, и Солярис в том числе, мерзким, чередуя космические глубины с земными пейжазами. Лем же продемонстрировал Солярис как нечто загадочно прекрасное, таинственное и потому привлекательное. Герои Тарковского более эмоциональные: они, терзаемые прошлым, судорожно капаются в себе; герои же Лема хладнокровны и вместе с тем ощущают себя в тупике, предпринимая судорожные попытки из него выбраться. Кроме того, два творца затрагивают разные темы. Но обо всём по порядку. Прежде всего хочу сказать, что это самое красивое описание контакта, которое я читал. На страницах книги встречаются красивейшие образы. Темы книги, которые заинтересовали меня:

1) Контакт. Лем последовательно развивает ту мысль, что носители иного разума вряд ли будут зелёными человечками, готовыми сразу же завести с людьми знакомство. Иная форма жизни — иная психология. Постичь эту психологию будет так же трудно, как и покорить космос. На протяжении всего романа герои пытаются понять мотивацию океана, смысл его поступков, но так и не приходят к единому мнению. Прежде всего нужно понять: что представляет из себя этот океан? Является ли он ущербным богом, постигшим тайны бытия, или посылает к людям «гостей», исходя из почти детской наивности?

2) Вселенная в человеке. Душа человека столь же загадочна, как и чёрные глубины космоса. Он загоняет какое-то воспоминание на самую дальную полку своего «архива» и вскоре оно становится таким далёким, будто его и не было. И вдруг — бац! Этот образ предстаёт перед ним и как бы говорит «А я никуда и не уходил». Прямо в тексте говорится, что человеку не доступны все области его мозга. А что если океану они доступны? Именно этими областями он пользуется, чтобы создать «гостей» и как бы демонстрирует людям всю глубину их разума. С какой целью? Это каждый трактует по своему. На мой взгляд, океан хочет сказать: «Посмотрите на себя, разберитесь сначала в себе, познайте себя в полной мере, а уж потом прилетайте ко мне и пишите обо мне трактаты». Именно эту тему Тарковский сделал чуть ли не главной в своём фильме.

Из практичного: роман читается легко, захватывающе (медленного развития фильма Тарковского тут нет). Язык Лема мягок и лиричен и вместе с тем не обременяет. Что ж, ещё одна книга из графы «Обязательно к прочтению» освоена.

«Единственный способ куда-нибудь попасть — это сперва разобраться, куда ты идёшь.»

Знакомьтесь — Гарри «Кролик» Энгстром. Обычный, ничем не примечательный американец, живущий серой жизнью. Когда-то он был хорошим, персперктивным баскетболистом, теперь же он занимается какой-то чушью, а единственное напоминание о былых днях — свихнувшийся на старости лет тренер. Существование Кролика настолько однообразно и бесцельно, что в один день он просто решает сбежать; это импульсивное решение, минутное романтическое мановение. Однако он слишком пуст внутри (таким его сделала окружающая реальность), чтобы спланировать что-либо на будущее. Кролик предпочитает жить прошлым, а будущее предоставить каким-то высшим силам.

Фабула романа чем-то схожа со «Степным волком» Гессе. Только в отличии от Гарри Галлера Гарри Энгстром — не творческая личность, он не имеет специфичного образа мышления. Поэтому возникающие проблемы настолько ужасают его, что он предпочитает просто убегать от них (и при этом в итоге всегда ударяется лбом об стену). Но нужно отдать Кролику должное: он всё же сделал несколько слабых попыток, на которые только и был способен.

Окружающие его люди так же слабы. Жена Дженис безвольна, так как в своё время не получила жёсткого воспитания, и предпочитает пускать всё на самотёк, хлебнув бокал-другой виски. Рут, с которой Кролик начинает жить после своего бегства, сама толком не знает, чего хочет от жизни. Она просто любит, когда ею повелевают другие: так ведь намного легче. Священник Экклз — неплохой персонаж. Этот человек свято убеждён в своей миссии: утешать людей, выступая в роли психолога. Именно это для него является важнейшей частью его профессии. В этом плане показательно сравнение Экклза с другим пастором, эпизодическим персонажем, который важнейшим считает вовремя проведённый церковный обряд. Жаль, что в реальной жизни священников первого типа меньше, чем второго. При этом герои описываюся до крайности реалистично. Апдайк с дотошностью описывает их внешность, и это отнюдь не греческие атлеты.

Время действия — период, когда закончилась Холодная война и ещё не началась Сексуальная революция. Америка до тошнотворного умиротворена: в жизни людей просто ничего не происходит. В книге эта вязкая, скудная атмосфера ощутима. В полусказочной знойной атмосфере есть что-то от Фолкнера. Способствует этому отчасти и стиль повествования, который, однако, часто играет в минус. Читается роман примерно так: ты то взмываешь вверх с вихрем красивых речевых оборотов и смелых образов, то попадаешь в вязкую жижу, выбираясь из которой, приходится с трудом переставлять ноги. Местами роман очень трудно идёт. Иногда это те моменты, когда наталкиваешься на двухстраничные абзацы, в которых, в общем-то, ничего существенного не говорится, и уже понимаешь, что тебя ожидает зевок. Но в целом к стилю быстро привыкаешь и получаешь удовольствие.

Классический ужас, каковые писались ещё в XIX веке (хотя крови в них было меньше). Конечно, ничего особенного в нём нет и вряд ли Лавкрафт приложил какие-то усилия к сочинению, но рука мастера чувствуется: в первую очередь благодаря богатому языку и шикарным описаниям. Это сейчас рассказ смотрится немного наивным, а для своего времени он был неплох. Да и та самая романтика, из-за которой мы все и любим хорроры, здесь присутствует. Это и зловещий старикан, в доме которого происходит какая-то чертовщина, и дерзкий ночной поход, и мрачная развязка со всеми необходимыми элементами. Прочитать можно.

Нашёл когда-то рассказ в библиографии Конан Дойла. :) Типичный бытовой рассказ конца английской литературы XIX века с типичными персонажами. Рассказ о том, на какие жертвы порой приходится идти, чтобы сберечь честь семьи. Причём эта тяжкая ноша свалена на плечи одного человека. Однако честь здесь отстаивается не благородным джентльменом, орудующим шпагой, а хрупкой женщиной, оказавшейся в скверном положении. Даже стиль повествования наполнен тоской и трагизмом. В каждом предложении чувствуется обречённость, повествование подготавливает к развязке, которая, в принципе, была неизбежной. Неплохой рассказ.

Что Лаймону хорошо даётся — так это динамика. Читать его рассказы — всё равно, что нестись на каком-нибудь суперкаре на огромной скорости: большую часть повествования составляют диалоги с короткими предложениями, абзацы очень маленькие, нет лишней воды. Язык прост и вульгарен (ведь повествование ведётся от лица школьника). Образ эдакого ботана со скрытыми амбициями создан отлично: видимо сам Лаймон в школе был... м-да. Этот персонаж даже чем-то комичен. Сюжет, как обычно, что-то пограничное между абсурдом и жестью (доставляет именно своей комичностью в некоторых местах). Ну и порнуха, конечно, куда ж без неё. Неплохое развлекательное чтиво. Только для взрослых, разумеется.

Старая добрая история о привидениях в духе викторианской Англии. Как же я люблю этот стиль: непритязательный короткий сюжет, соседствующий с отличной атмосферой. В том же духе были написаны «Пирушка с привидениями» Джерома Клапковича Джерома и культовая «Обезьянья лапка» Джейкобса. Такие истории не носят особенной смысловой нагрузки, написаны просто и этим своим качеством походят на детские страшилки. А ведь эти сюжеты когда-то немало пугали людей: собирался народ у камина в сочельник и начинал рассказывать о призраках (привет Джерому), леди испуганно вскрикивали, а джентльмены покрывались холодным потом.

Атмосфера в «Фантоме озера» создаётся очень грамотно: рассказ начинается с представления героя — одного из типичных персонажей английской литературы конца XIX века, затем упоминается его богатая тётушка, герой провожает брата на службу в Индию (откосить, видимо, не удалось). Эти мелкие детали погружают читателя в эпоху. Затем декорации: описывается тихое и мирное озеро, на котором будут происходить ключевые события. Всё, атмосфера создана. Вместе взятые, эти элементы создают ощущение уюта, умиротворения эпохи, которая безвозмездно канула в прошлое. Чувство уюта не улетучивается с появлением призрака, наоборот, зловещий предвестник смерти воспринимается как вполне логичная часть описываемого мира, вполне гармонирующая с его остальными частями.

Сюжет классический: всё вертится вокруг призрака конькобежца, после появления которого кто-нибудь из членов семьи, живущей неподалёку, в скором времени отходит в мир иной. Почему этому Плющенко полюбились прогулки под луной, объясняется по ходу рассказа. Единственная претензия: персонажи слишком уж картонные и неактивные. Такие просто напрашиваются на геноцид от рук какого-нибудь Фредди Крюгера. В той же «Обезьяньей лапке» характеры были намного живее. Впрочем, этот рассказ несколько другого профиля, так что персонажи а-ля Раскольников тут и не требуются.

Скажу просто — я не филолог и не литературный критик, поэтому Вы не увидите в моём отзыве подробного литературного анализа. Это отзыв человека, вдоволь начитавшегося всякой популярной литературы.

Главнейшим плюсом романа является сильная психологическая сторона, занявшая место динамичного действия. Такие яркие характеры, какие прописаны здесь, редко где встретишь: каждый из героев имеет свою сложную мотивацию, разнообразный внутренний мир героев не даёт заскучать. И каждый из них, встретившись с князем Мышкиным, воплощением детской наивности и всепрощения, — ведёт себя соответственно со своим психологическим портретом. Всё гармонично и логично, благодаря чему начинаешь верить Достоевскому, а персонажи живут своей жизнью.

Прибавьте к этому ещё и лёгкий язык и средний словарный запас (которые, впрочем, часто ставят в минус Достоевскому), значимо облегчающие чтение и делающие стиль более эластичным (вот это словечко). Да, конечно, иногда будто бы устаёшь от этих как бы повторяющихся речевых оборотов-с, но в такие моменты отличное повествование закрывает собой всё остальное. При этом с диалогами у Достоевского нет проблем, читаются они вполне живо, а вот когда доходит до описаний событий, вполне возможно, что чтение немного застопорится, но в тупик не зайдёт никогда.

Ещё одна сторона повествования, очень мне понравившаяся, это мелкие отступления в диалогах: рассуждения на высокие философские и острые социальные темы (или просто хорошая история князя о швейцарской деревне). Такие отступления всегда делают прочтение приятным и добавляют произведению глубины. А Достоевский в точности знал, в каком месте нужно отвлечься от главной сюжетной линии и дать читателю «отдых». Понравились мне также второстепенные персонажи, как сложная натура Ипполита, забавный генерал Иволгин и «среднестатистический» Ганя, и их истории.

Безусловно, роман должен прочесть всякий, кто считает себя читающим человеком.

Как-то мы с другом говорили об апокалипсисе: мол каким бы обновлённым стал мир, как стало бы легко жить. Каким бы всё было меланхолично-романтичным. Романтичным? Тогда мой опыт в постапокалипсисе ограничивался трэшовыми зомби-хоррорами. Прочитав роман «Я — легенда», убедился, что ничего романтичного в апокалипсисе нет.

Отличный роман. В нём хорошо прописанные динамичные сцены чередуются с красиво поданными мыслями об обществе. А мыслей в «Легенде» хватает. Да, это роман о норме, об одиночестве, но прежде всего — это роман о бессмысленности борьбы. Робинзон Крузо прожил двадцать с лишним лет на острове, потому что был уверен, что рано или поздно вернётся в лоно цивилизации. А для чего бороться Роберту Невиллу? Его жизнь отнюдь не романтична: дни он посвящает нескончаемым бытовым проблемам и истреблению вампиров, а ночи просиживает в наглухо запертом доме. Все его попытки переменить образ жизни заканчиваются провалом.

Кроме того, я усмотрел в сюжете мощную трагическую сатиру на наше общество: стоит ли сопротивляться серой массе лиц, которая образует ядро общества, если для неё ты — отклонение от нормы и не имеешь никакой поддержки со стороны тебе подобных? Автор отвечает на этот вопрос логично.

В этом плане книга заходит намного дальше фильма, который является увлекательной пустышкой, хоть и отлично снят (и кстати, не имеет никакого отношения к роману).

Взяв в роли фантастического элемента основы пантеизма, Чапек выстроил сюжет вокруг бога, пришедшего в реальный мир коммерции, предвзятости и жадности, и разумеется, всё там переворотившего. Сам фант-элемент можно считать в какой-то мере предсказанием: распад ядра (аналогия «полного использования») на сегодняшний день — один из самых распространённых источников энергии. Повествование выстроено так же, как в «Войне с саламандрами»: в каждой главе новые персонажи, действующие в разных уголках мира (по ходу бывают регрессы к старым персонажам); но всё же «Фабрика Абсолюта» во многом уступает «Саламандрам». Повествование развивается очень уж безмятежно.

Это, безусловно, сатира: налицо все элементы (и пародийные имена, и другое добро). Сатира на внешнюю политику, церковь (но не религию) и отдельно взятых лицемеров. Но больше всего автор критикует разрозненность людей, нетерпимость одной религии к другим, что и приводит в романе к мировой войне. Война описана слишком уж фантастично, но прекрасные последние главы оправдывают любую степень фантастичности. Вдоволь посмеявшись над без пяти минут верующими, готовыми убить иноверцев, автор заявляет серьёзно: «С нетерпимостью нужно кончать, ни к чему хорошему она не приведёт».

Ну и не могу не упомянуть о таком приятном чапековском элементе, как маленькие истории отдельных персонажей в общей концепции сюжета. Например, эпизод с почтальоном заслуживает того, чтобы быть изданным как отдельный рассказ.

Вердикт: читать, не сомневаясь. По крайней мере, улыбка и удовольствие вам обеспечены.

Роман довольно объёмный, но читается с интересом, так как в повествовании нет ни одной лишней сцены. Всё на своём месте, действие развивается гармонично. Также хорошо продуманы яркие персонажи и их мотивация. Кинг очень свежо подал довольно-таки заезженный (уже в 80-х) классический сюжет с секретным экспериментом, затравленными героями, получившими паранормальные способности, и злобными спецслужбами, пекущимися о благополучии демократии. На протяжении всего романа ясно, что центральное в сюжете не динамика погони со спецэффектами, а простые человеческие чувства: любовь отца и дочери, жажда познания чёкнутого индейца, воевавшего во Вьетнаме, и т. д.

И всё же это не простой развлекательный роман. Книга содержит в себе много интересных мыслей и рассуждений, как бы брошенных с ходу. А главную сюжетную линию можно трактовать по-разному, символически.

Что будет, если смешать сплаттерпанк и лавкрафтианский хоррор? Получится «Полночный поезд с мясом». Первый из этих жанров — в основном очень незамысловатые рассказы, делающиe упор делается на гадливость, второй — насыщенный психологизмом сюжет, построенный вокруг какого-нибудь древнего божества, при виде которого у людей крыша едет (и едет не в лучшую сторону). Начало истории многообещающее, линейное-параллельное повествование подсказывает, что Кауфман неизбежно столкнётся с никчёмным маньяком. Первые сцены в поезде захватывают дух.

А потом начинается именно всё то, что так свойственно для сплаттерпанка: мясо и кровь крупным планом. Плохо же то, что автор делает на мочилове акцент, на очень короткий момент даже забывая о героях. Затем, чтобы сдвинуть объектив с жести, демонстрирует тот самый лавкрафтианский элемент. Но демонстрирует вяло и отрывисто. Он бы добился такого же эффекта как и Лавкрафт, если бы с самого начала сосредоточился именно на существах-каннибалах, а не на демонстрации трупов, и на человеческом страхе перед неизведанным, а не на тошноте от вида мяса.

Ну а стиль отличный. Здесь я не скажу ничего нового, но Баркер добивается отличного визуального эффекта, именно эффекта, а не атмосферы. И всё же после прочтения запоминается то, на чём ставился акцент, в данном случае — кровь и кишки.

В своих писательстких мемуарах «Как писать книги» Кинг упоминал роман (наряду с «Мизери»), когда описывал работу над персонажами. Из этого можно заключить, что автор особенно гордится героями «Мёртвой зоны» и проделанной над ними работой. А гордиться действительно есть чем. Кинг попытался подать историю политического убийства с точки зрения убийцы, поставив целью сделать его положительным персонажем. Он собрал мозаику психологии из отдельных спланированных мелочей и смог нас убедить, что Джонни — обычный парень, ничем не отличающийся от других, за ислкючением своего уникального дара (которым сам особо не гордится).

Теперь личные впечатления. Да, сюжет развивается неторопливо и размеренно, но ведь бОльшая часть действия — жизнь Джонни, а он — Обычный Американский Парень, в жизни которого нет ничего примечательного, кроме эпизодов с задействованием экстрасенсорных способностей (а эти сцены очень даже динамичны). Стилсона в общем объёме романа намного меньше: оно и ясно. Кинг сам признавался в вышеупомянутой книге, что харизматичный негодяй всегда даётся легче, чем сложная натура главного героя. Поэтому автор целиком сконцентрировался на Джоне Смите. После комы он пытается жить как все нормальные люди, но его дар (дарованный Господом, как говорила его мать) кажедый раз препятсвует ему: люди боятся его, а случайные видения вынуждают действовать и спасать жизни. Поэтому он колеблится недолго, решаясь на убийство.

Предвыборная компания Стилсона также представляет интерес: хорошая сатира на политическую жизнь США 70-х.

Автор не использовал богатого словарного запаса, а ограничился простым и ясным стилем, что придаёт повествованию свежести и не загружает текст, что для такого повествования могло бы стать катастрофой. А о том, что логически сюжет продуман идеально и развязка действительно шикарная, можно не упоминать: Кинг всё-таки.

Не такой уж рассказ и антирелигиозный, каким его здесь спешат назвать некоторые. Просто автор придерживается логики, описывая действия вескерян, хоть и подаёт историю с точки зрения атеиста (если бы подавал с нейтральной, было бы вообще отлично). Конечно, чистые умы, впитывающие всё как губка, не способны с лёгкостью принимать религизоные догмы без доказательств. А вера без доказательств и лежит в основе христианской концепции. В результате вескеряне попадают в тупик и выходят из него логическим путём. Ихние девственные практичные умы просто не подготовлены для такого потока иррациональной информации.

Итог: каждый имеет право сам избирать себе веру, но лезть к другим со своими убеждениями не стоит. Вот и всё, что нужно почерпнуть из этого хорошего рассказа.

Кое-где язык тяжеловат, из-за чего чтение становится трудным. Но интрига закручена лихо, несмотря на неторопливое развитие сюжета, — читать интересно, а персонажам действительно сопереживаешь. Несмотря на немного наивное освещение (впрочем, свойственное для книг того времени), автор затрагивает весьма важные социальные темы, лихо связывая идею с биографиями героев. Многие из этих проблем до сих пор актуальны. Короче говоря, я бы рекомендовал не полениться взять толстые два тома и не спеша прочитать — удовольствие получите.

С стилистической точки зрения роман откровенно слаб — чёрно-белые, невыразительные персонажи, холодные диалоги, от которых устаёшь, когда они продолжаются по двадцать страниц (а иногда это вообще трёп ни о чём), нехватка действия (начало было многообещающим, но потом уже просто ничего не происходит). Ясно, что от 600-страничной книги на монументальную тему не нужно ждать динамики: это один из тех романов, в которых нужно получать удовольствие от диалогов. Но и диалоги сделаны слабо. Психология персонажей прописана неумело, если вообще прописана (к примеру, три секретарши Джубала настолько неотличимы друг от друга, что кажется, будто это вариации одного и того же персонажа). Все герои схематичны и как правило снабжены всего одной выразительной чертой характера.

Принеся в жертву сюжет и динамику, автор углубился в философские рассуждения о недостатках организованной религии, о противостоянии общества и индивидуума и... не сказал совершенно ничего нового. Все выраженные автором на страницах романа замечания и идеи даже для того времени уже были стары как мир и были неоднократно сформулированы многими классиками. Чего уж говорить об актуальности на сегодняшний день. Трактовки сюжетов из Библии поверхностны и прямолинейны, а описание секты выражает единственное желание автора постебаться.

Предсказуемая концовка и вовсе разочаровывает. Здесь недостаток действия виден лучше всего.

Отличный рассказ, насыщенный искромётным, в некоторых местах чёрным юмором. Семья Хогбенов опять совершила убийство, но на этот раз случайно (в отличие от случая в начале рассказа «Профессор накрылся»), а потом возвращает «должок». Также порадовала идея с этим размножением. Предстать перед взором миллиардов человек сразу действительно страшно. А способ, которым Сонк предпруждает людей, вообще потрясающий. :)

Ещё мне нравится, что в каждом рассказе о Хогбенах Каттнер даёт научное (ну или псевдонаучное) обьяснение происходящему.

Довольно жуткий рассказ. Очень мерзкий и действительно страшный. Большую часть «жути» создают подробные описания смертей главных героев: такую добротную расчленёнку надо ещё поискать. Однако, Кинг никогда не обходится одним только мочиловом. В рассказе здорово описана сама ситуация, когда людей отделяет от безопасного мира всего каких-то несколько десятков метров, но преодолеть их невозможно в силу обстоятельств. Здорово переданы мысли и эмоции главного героя в этой ситуации.

Безнадёжность и отчаяние так пронизывают атмосферу рассказа, что после прочтения даже остаётся неприятный осадок. Всё описано до мелочей, учтены все факты и человеку не оставляется никакого лучика надежды. Добротный рассказ, который я бы рекомендовал любому любителю литературы ужасов.

Роман хорош ещё своей художественностью, то есть в нём в изоболии есть эмоции (и не только человеческие). Впрочем, для романов Азимова это свойственно, в отличии от рассказов. В рассказах Азимов лишь описывает идею, иногда оставляя сырым сюжет, а большая форма даёт ему возможность помимо технической развить и душевную сторону.

«Против глупости... Сами Боги... Бороться бессильны?» Первая часть интересна описанием важного научного открытия и создавшейся ситуацией: самовлюблённый учёный может стать причиной гибели человечества. Вторая часть содержит подробное описание внутреннего мира, быта и социального строя жителей параллельного мира и имеет весьма красивую и лиричную концовку. Третья часть берёт тем, что в ней описывается социальный строй жителей Луны, их независимость, да и вообще является рекрутом в сторону классической фантастики Золотого века.

Каждую из этих частей можно рассматривать, как отдельную книгу, но в целом они дают очень хороший роман. Рекомендую читать.

Жёсткий трагический роман, детективная линия здесь не главная. Роман наглядно показывает, как иногда чиновники сковывают в действиях профессионалов, из-за чего страдают невиновные люди. Этот роман отличается от остальных в цикле (не зря сюжетная линия сделана в качестве воспоминания комиссара).

На первый взгляд бессвязный, сюрреалистически-бредовый сюжет на самом деле носит тонкую модель всего социального устройства человечества (социального в духовном смысле). Написано всё довольно-таки тонко, иногда нить не улавливается, поэтому читать нужно внимательно, некоторые места перечивать.

Мне больше всего понравилась финальная часть, как бы ставящая точку во всём, что автор хотел сказать в «Автомобиле». Ради неё уже стоит читать весь рассказ.

Бездарно описанные любовные притязания американской девушки к вампиру. Приём с вампирами, использованный для того, чтобы привлёчь более широкий круг читателей, а не только девушек-тинейджеров, можно считать провальным в данном случае, так как вампиры здесь из животных-кровососов превратились в глупых хомячков. Язык откровенно слаб (ну да об этом уже много раз говорили), стиля как такового нет. Фильмы лишь закончили эффект бездарности. Чтиво это навсегда закоренило ненависть к вампирской тематике во мне, как в ценителе хороших ужасов. Короче говоря, книга будет интересна разве что школьницам, которые после прочтения будут мечтать уже не о принце на белом коне, а о вампире на оборотне или чуши вроде этой. Есть такое понятие как развлекательная литература, которую читают на унитазе или в общественном транспорте, чтобы убить время. Данный цикл даже для этих целей годится с трудом.

Если вы хотите испытать леденящий ночной ужас, передаваемый эффективной атмосферностью, жуткой историей с традиционным старым домом и кровожадной нечистью, и одновременно получить удовольствие от вполне связной и осмысленной сюжетной линии с неожиданным концом, то прочтите этот рассказ.

Напоминает рекламу, в которой снялась знаменитость и применила свои таланты. Это не рассказ, а скорее зарисовка или брошюра. Заинтересует только тех, кто поставил себе целью ознакомиться со всем творчеством Конан Дойла.

Ничего старшного и жёсткого здесь нет. Городок ужасов Лавкрафта описан Гейманом максимально иронично. Для того, чтобы быть последователем Лавкрафта, не нужно сваливать в одну кучу все имена и названия из его книг, как это сделано здесь. А шутливый жанр вряд ли подходит к мифам Ктулху. Но понравились стиль и язык автора.

Понравилась ужасающая атмосфера рассказа, упоминания мифов Ктулху, идея сделки с дъяволом, но совсем не понравилось, что главные герои, понимая это или нет, буквально помогли дъяволу совершить обряд и забрать душу старика.

В одном абзаце отражается вся человеческая жизнь. Да, меня тоже так учили смотреть на жизнь, и, по-моему, это вернейший подход. Удивительно, насколько верно умеет Брэдбери затронуть струнки души.

Жёсткий антивоенный рассказ. Хорошо описаны образы, сильная атмосферность. Иногда даже те отдельные люди, руками которых государство творит историю, не могут ничего сделать против этого государства.

Наверное, единственное известное произведение Джекобса, которое печатается регулярно. И не зря. В этом рассказе безмятежная романтическая английская жизнь смешана с индийской мистикой, загадыванием желаний и оживлением мертвецов. У Джекобса отлично получилось создать гнетущую атмосферу. Прочесть этот короткий рассказ стоит.

Рассказ о том, что даже бездушные роботы способны нарушить закон, исходя из любви к дорогому существу. Ещё одна интересная вещь: у Азимова есть роботы, которые пересиливают законы в «лучшую» сторону, то есть встают на более высокую ступень развития, но также списываются со счётов, как и испорченные. Едниственное, что не понятно, как робот смог родить.

Робот просто выполнял приказ «исчезнуть с глаз». Единственная зацепка для того, чтобы найти его среди 63 роботов, заключается в том, что у него частично нарушен Первый закон. На это они и опираются. Интересная задумка, весь рассказ проникнут логикой, в очередной раз убеждаюсь, что Азимов автор именно научной фантастики. Здесь тоже Азимов показал, что робот иногда способен нарушить тот закон, который вложен в его программу, ради исполнения приказа.

Этот и «Дверь в стене» — высший пилотаж Уэллса в малой форме. Разве не случается так в реальной жизни, когда нам предлагается романтическая сказка, а мы отказываемся от неё из-за самых глупых повседневностей жизни и потом долго об этом жалеем. Автор умел в фантастической сказке высказать философию жизни.