Детектив получил удар рукояткой пистолета по затылку.

Теперь есть несколько вариантов развития событий.

Возможно, детектив очнётся привязанным к стулу, будет допрошен, перехитрит своих похитителей и сбежит, дабы раскрыть дело.

Возможно, он умрёт. Удар был сильным. Смотрите, он упал на землю. Он неподвижен. Кровь. Кровь внутри его черепа.

Возможно, он искалечен ударом. Парализован с одной стороны. Его речь будет нечёткой и нечленораздельной. Он будет сидеть в кресле у окна в специализированном медицинском учреждении. Его будут тщательно выбривать. Он будет носить слюнявчик и трястись.

Роковые женщины не будут навещать его. Полицейские с суровыми взглядами, уважавшие и ненавидевшие его, будут приходить раз в месяц, чтобы посидеть в унылом молчании, исполненном долга. Его симпатичная, грустная помощница будет приходить каждое воскресенье и читать ему газету. Или его любимого Диккенса.

Злодей придёт позлорадствовать, но останется, дабы в потрясении поразмыслить — какой мелочи довольно до падения. Благодарение Господу, что я могу ходить!

Детективу не всё ещё ясно в этом деле. Пока не совсем. Остаются невыясненные детали. Он пересчитывает горошины. Сорок пять горошин. Калибр оружия убийства. Это может быть ключом к разгадке. Он делает пометку на салфетке.

С годами всё становится рутиной. На Рождество злодей привозит детектива в свой особняк. Симпатичная, грустная помощница тоже приедет. Она стала преемницей детектива; они враги со злодеем. Иногда она срывает его планы, иногда он попадает в тюрьму. Но ненадолго. У него хорошие адвокаты.

Но на Рождество они обо всё забывают. Детектив ест сладкий картофель с патокой и напевает что-то себе под нос. Помощница гладит его по волосам. После нескольких остроумных колкостей между злодеем и помощницей и напускной бравады, они едят, а затем сидят в тишине и слушают рождественские гимны. Это похоже на вечер в кругу семьи.

Заведён граммофон и злодей с симпатичной, грустной помощницей танцуют вальс. Детектив смотрит на них сияющими глазами.

Это случилось внезапно — временное отречение Небесного Провидения, делегировавшего всё простому апельсину.

Апельсин, произраставший в роще Флориды, смиренно принял эту честь. Другие апельсины, птицы и люди на тракторах плакали от радости; движки тракторов пели хвалебные гимны.

Пилоты пролетающих самолётов описывали круг над рощей и сообщали пассажирам:

— Под нами роща, где на простой ветке растёт апельсин, правящий миром.

И пассажиры благоговейно умолкали.

Губернатор Флориды объявил выходным каждый день. Летними вечерами далай-лама приходил в рощу, садился и вёл с апельсином беседы о жизни.

Когда пришло время сбора апельсинов, никто из рабочих-мигрантов не решился: они предпочли забастовку. Бригадиры рыдали. Остальные апельсины поклялись, что они скиснут. Но апельсин, правящий миром, сказал:

— Нет, друзья мои, время пришло.

Но из Чикаго прибыл человек, чьё сердце было столь же ветреным и холодным, как озеро Мичиган зимой. Он отложил свой портфель, взобрался на стремянку и сорвал апельсин. Умолкли птицы, рассеялись облака. Апельсин поблагодарил человека из Чикаго.

Рассказывают, что, пока апельсин проходил через национальную систему распределения и переработки продуктов, некоторые машины стали золотыми, на водителей грузовиков снизошло озарение, стареющие менеджеры сельских магазинов позвонили своим одиноким дочерям-лесбиянкам с Уолл-стрит и даровали им прощение.

Три дня назад я купил апельсин, правивший миром, за тридцать девять центов в «Safeway», и в течение трёх дней он лежал в моей фруктовой вазе и наставлял меня. Сегодня же он сказал мне: «Пора», и я его съел.

Теперь мы снова предоставлены сами себе.

— «Сейчас» это когда?

— Что ты сказал, дорогой?

— «Сейчас» это когда?

— Ты имеешь в виду «сейчас», когда мы говорим? Или день 25 мая 1969 года?

— Нет, мамочка, я имею в виду, когда наступает это «сейчас»? «Сейчас» последней минуты — это уже «тогда». А завтрашнее «сейчас» ещё впереди. А «сейчас» вообще бывает сейчас?

— Послушай, Эрик, это уже чересчур. Разве ты не видишь, что я готовлю ужин? Иди поиграй со детьми наших новых соседей.

— Я не хочу.

— Почему нет? Мы потратили много денег, чтобы купить дом, где рядом много мальчишек твоего возраста, а ты сейчас не хочешь с ними играть.

— Это «сейчас» — сейчас?

— Эрик!

— О, мам, они не разрешают мне играть с ними.

— Эрик, не глупи. Просто иди на улицу и играй.

— Если я это сделаю, они будут обзывать меня «ситтик», пока я не заплачу. Это совсем не весело.

— «Ситтик»? Что это значит?

— Я не знаю.

— Ну, я бы точно не беспокоилась о слове, чьё значение мне не известно.

— Меня пугает неизвестное, мамочка.

— Я уверена, что это просто перепутанные слоги, а ни один семилетний мальчик не должен бояться набора звуков.

— Они так говорят, мамочка. И это звучит ужасно.

— Ради всего святого, Эрик. Ну ладно. Оставайся. Делай домашнюю работу. У тебя ведь есть задание, не так ли?

* * *

— Эрик! Выйди и встань в очередь к школьному автобусу!

— Автобуса пока не видно.

— Уже десять минут девятого. Он будет здесь с минуты на минуту.

— Я выбегу, как только увижу его на вершине холма.

— Выйди. Выйди сию же минуту. Встань в очередь.

— Я не могу выйти, мама. Они будут звать меня ситтик.

— Я устала от того, что ты используешь этого ситтика как оправдание всему. Правда, Эрик, я собираюсь поговорить с твоим отцом о подобной глупости.

— Поговори, пожалуйста! Может быть, он сможет заставить их перестать называть меня ситтик.

* * *

— Палки и камни могут сломать тебе кости, сынок, но прозвища не причинят тебе вреда.

— Боже, папа, ты понимаешь не больше, чем мама. Важно не слово, важно, как они его произносят. Они не хотят, чтобы я был здесь, и это слово... это плохое слово. Худшее слово во всём мире.

— Вот что я тебе скажу, Эрик, мы пригласим соседских мальчишек и отправимся куда-нибудь после обеда. Как тебе идея?

— Ты просто не понимаешь, папа.

* * *

— Эрик! Эрик, открой эту дверь сию же минуту. Ты опоздал на школьный автобус, и мне придётся тебя везти.

— Я не пойду, мама. Теперь все зовут меня ситтик. Даже девочки.

— Это абсолютно нелепо, Эрик Мэтсон. Откройте эту дверь.

— Я не пойду. Я не пойду. Вы меня не заставите!

* * *

— С мальчиком всё в порядке, миссис Мэтсон. Это эмоциональная проблема. Вероятно, это связано с переездом. Он был привязан к другу, там, где вы жили раньше?

— Ну, не больше, чем большинство мальчиков его возраста.

— Я могу порекомендовать вам школьного психолога.

— Эрик ведь не умственно отсталый, не так ли?

— Я не это имел в виду, миссис Мэтсон, но он чем-то эмоционально встревожен.

— О, дело в этом глупом слове.

— Да?

— Это слишком нелепо. Соседские мальчишки прозвали его «ситтик», но это слово не может... Ну, оно слишком глупое.

— Какое слово?

— Я же сказала: «ситтик».

— Ситтик! Что это значит?

— Не имею ни малейшего представления. И нелепо думать, что не имеющее никакого значения слово, может довести ребёнка до такого состояния. Вот почему я подумала, что Эрик, возможно, сбит с толку или страдает...

— Вот имя консультанта, миссис Мэтсон. Часто какая-нибудь мелочь, даже глупое слово, пробуждает давно забытый страх, но опытный психотерапевт может с ним справиться.

— Ну, если вы уверены, что с ним всё в порядке физически…

* * *

— Оправить моего сына к психиатру? Из-за какого-то глупого слова? Бред какой-то.

— Но доктор Анстрайкер настроен вполне серьёзно.

— Вероятно, у него не хватило квалификации. Мы воспитали разумного мальчика. Нет, мы разберёмся с этим сами.

* * *

— Извините, миссис Мэтсон. Мальчик потерял желание жить. Жаль, что вы не позвонили мне раньше. Возможно, психотерапевт помог бы.

* * *

— Артур?

— Хелен? Это ты? Говори громче. Я не могу понять, что ты там шепчешь. И побыстрее. Я на встрече.

— Артур, ты должен вернуться домой.

— Ради всего святого, Хелен, перестань шептать. Я не могу приехать домой. И тебе следует почаще выходить на люди. Ты не вернёшь Эрика, если будешь стонать на весь дом.

— Я боюсь выходить из дома, Артур. Ты должен вернуться домой.

— Почему?

— Они зовут меня ситтик.

(Фоном — разнообразный шум коктейльной вечеринки.)

ГОЛОСА (неразборчиво). Привет, Пэм, ты выглядишь чудесно. Брак, кажется, пошёл тебе на пользу… Заходи, старина. Так рада, что ты смог прийти… Пэм только что была здесь... Дорогая, ты слышала о Моне?

(Звонит телефон. Минуту или две никто не подходит.)

МИССИС ЛЭМБ. Алло, алло… Да, Кенсингтон-34598. Что? Минуточку, пожалуйста. Я вас не слышу.

(Дверь закрывается. Шум вечеринки становится тише.)

Алло, да?

ОПЕРАТОР. Пожалуйста, мог бы мистер Джеймс Брент ответить на междугородний звонок из Ньютон-Эббот?

МИССИС ЛЭМБ. Я постараюсь его найти, но тут вечеринка в самом разгаре.

(Открывается дверь. Шум усиливается. Слышны обрывки разговоров.)

ГОЛОСА. Мэри, рада тебя видеть. Прошла целая вечность… Привет, Джонни, ты должен познакомиться с моей женой. Она где-то поблизости… Предпочитаешь коктейль или шерри?

МИССИС ЛЭМБ. Пожалуйста, сэр, прошу вас…

ДЖЕЙМС. …Мы, конечно, готовы — но как мы сможем отнести это на командировочные расходы, я не представляю… А, что?

МИССИС ЛЭМБ. Вас просят к телефону, сэр.

ДЖЕЙМС. Что — сейчас? Кто это?

МИССИС ЛЭМБ. Это междугородний звонок, сэр, из какого-то Эббаса.

ДЖЕЙМС. Находят же время для звонков! Джон, принеси Моне ещё выпить. Привет, Лоис, рад тебя видеть. Пэм где-то здесь…

(Звуки вечеринки затихают, когда закрывается дверь.)

Алло?

ОПЕРАТОР. Это мистер Джеймс Брент?

ДЖЕЙМС. Джеймс Брент у телефона.

ОПЕРАТОР. Минутку, пожалуйста.

(Пауза. Голос звучит тише.)

Продолжайте, пожалуйста. Мистер Брент ожидает.

ФЭЙ (её голос звучит отдалённо, с неземным оттенком). Привет, Джеймс?

ДЖЕЙМС. Кто это говорит?

ФЭЙ. Разве ты не узнал? (Слегка ехидный смешок.) Это Фэй…

ДЖЕЙМС (пока не реагирует). Как вы сказали? Извините, связь плохая, а здесь слишком шумно.

ФЭЙ (голос звучит громче). Это Фэй…

ДЖЕЙМС (испуганно). Что вы сказали?

ФЭЙ. Это Фэй, Джеймс? Разве ты не помнишь?

ДЖЕЙМС (расстроенно). Кто вы? Откуда вы звоните?

ФЭЙ. Я на станции Ньютон-Эббот… Там, где ты меня оставил…

ДЖЕЙМС. Да что такое? (Сердито) Кто это?

ФЭЙ. Я же говорила тебе. Я Фэй… Ты помнишь Фэй? Я жду, когда ты придёшь и встретишься со мной.

ДЖЕЙМС. Встречусь? Что вы имеете в виду?

ФЭЙ. Я жду на вокзале. В Ньютон-Эббот.

ДЖЕЙМС. Послушайте, один из нас сумасшедший. О чём вы говорите? И кто вы такая?

ФЭЙ. Сколько раз мне нужно повторять тебе, что я Фэй…

ДЖЕЙМС. Если это розыгрыш, позвольте мне сказать, что он весьма бессердечный и глупый.

ФЭЙ. Это не шутка, Джеймс. Я здесь — жду. Тебе придётся прийти.

ДЖЕЙМС. Я никогда не слышал ни о чём более нелепом… как вы смеете прикидываться…

(Открывается дверь. Слышен шум вечеринки.)

ПЭМ. Так вот где ты, дорогой. Звонишь! Ради бога, вернись. Люди прибывают. Надо смешать побольше коктейлей. (Её голос меняется.) Что… дорогой… в чём дело?

(Джеймс швыряет трубку.)

ДЖЕЙМС (сердито). Глупый и мерзкий розыгрыш! Можно подумать, у людей нет занятий поинтереснее…

(Закрывает дверь, внезапная тишина.)

ПЭМ. Дорогой, в чём дело? Кто это звонил?

ДЖЕЙМС (в ярости). Откуда мне знать? Но я попробую выяснить.

(Набирает номер.)

Ты сможешь продержаться без меня несколько минут, Пэм? Я приду, как только смогу, радость моя.

ПЭМ. Да, конечно... (Пауза.) Ты действительно расстроен, не так ли, дорогой? Что тебе сказали?

ДЖЕЙМС. Алло… алло! Это мистер Джеймс Брент. Кенсингтон-034598. Мне только что был междугородний звонок. Можете сказать, откуда он поступил? Да... Да… Вы перезвоните?.. Как только выясните…

(Кладёт трубку.)

Извини, Пэм, но меня действительно разозлили.

ПЭМ. Но кто это был?

ДЖЕЙМС. Я всё расскажу попозже. А теперь иди, дорогая. Вечеринка выходит из-под контроля.

ПЭМ. Да, она задалась! В этом-то и проблема. Хорошо, дорогой. Я справлюсь. Но приходи поскорее.

(Дверь открывается. Шум. Закрывается.)

ДЖЕЙМС (тихо). Фэй… Мне это не приснилось… Она сказала «Фэй»… И голос точно её… Кто, чёрт возьми, мог так подшутить?..

(Звонит телефон. Джеймс снимает трубку.)

ОПЕРАТОР. Мистер Джеймс Брент? Я навела справки. Сегодня к вам не было междугородних звонков.

ДЖЕЙМС. Что? Но я…

ОПЕРАТОР. К вам не было вызовов.

(Трубка кладётся.)

ДЖЕЙМС (тихо, потрясённо). Но я не понимаю. Не понимаю… Я слышал её…

(Открывается дверь. Шум вечеринки.)

ПЭМ (сердито). Ну в самом деле, Джеймс, если ты закончил говорить, то мог бы прийти ко мне. А ты просто стоишь там с таким видом, будто тебя по голове ударили!

ДЖЕЙМС. Мне действительно жаль, Пэм. Я сейчас.

ПЭМ. Кто тебе звонил?

ДЖЕЙМС. О, просто кто-то пытался пошутить.

ПЭМ. Что он сказал? (Слегка изменив тон.) Или это была она?

ДЖЕЙМС. Я не знаю… Я имею в виду, это была она… Ничего особенного.

ПЭМ (немного натянуто). Дорогой, надеюсь, ты не ведёшь двойную жизнь? Мне бы это совсем не понравилось.

ДЖЕЙМС (тоже вынужденным тоном). Ты единственная женщина в моей жизни, Пэм. Могу заверить в этом.

ПЭМ. Да ты бы так сказал в любом случае! Но, похоже, что-то действительно тебя расстроило.

ДЖЕЙМС (с чувством). Я просто не люблю глупые шутки.

ПЭМ. Ладно, давай вернёмся к гостям. Кстати, я пригласила Эвана и Мэри завтра на бридж. Я не видела Мэри целую вечность, а в таком шуме нельзя разговаривать. Всё в порядке?

ДЖЕЙМС. Всё в порядке.

(Шум вечеринки становится громче, когда Джеймс и Пэм снова присоединяются к гостям.)

Привет, Эван, сто лет тебя не видел… Я слышал, ты придёшь завтра на бридж? Хорошая вечеринка…

(Звуки приёма затихают.)

(Слышен шум железнодорожной станции. Гудок проносящегося паровоза.)

НОСИЛЬЩИК. Присмотри за чемоданами, Джо. Да, мэм, в чём дело?

ФЭЙ. Пожалуйста, не могли бы вы сказать мне, где я могу найти…

(Голос заглушён маневровыми составами.)

НОСИЛЬЩИК. Извините, мэм, не расслышал вас. Что вы сказали?

ФЭЙ. Телефоны?

НОСИЛЬЩИК. У кассы. Через переход.

ФЭЙ. Я хочу сделать междугородний звонок.

НОСИЛЬЩИК. Первая будка.

ФЭЙ. Спасибо…

2-Й НОСИЛЬЩИК. Привет, Берт? Увидел привидение?

НОСИЛЬЩИК. Забавно, что ты так сказал. Женщина спросила у меня дорогу к телефонным будкам — кажется, я где-то видел её раньше... и мне кажется, что тогда это было как-то связано со смертью… Просто не могу вспомнить…

(Медленно приближается поезд.)

ГОЛОС. Ньютон Эббот. Ньютон Эббот.

(Шум поезда, внезапно тишина.)

ФЭЙ. Алло. Пожалуйста, я хочу заказать междугородний звонок… Мистер Джеймс Брент. Номер — Кенсингтон-34598… Звоню из Ньютон-Эббот... Да... Да… Сколько, вы сказали, это будет стоить? Да, я приготовила деньги…

(Шум стихает.)

(Переключаемся на четвёрку, играющую в бридж.)

ЭВАН. …И у меня старшие черви и козырь.

ПЭМ. Это лишает нас двоих очков. Извини, Джеймс. Твой ход, Мэри.

МЭРИ. Снимай, пожалуйста.

ДЖЕЙМС. Переходить к четырём пикам было несколько опрометчиво, Пэм.

ПЭМ. У меня сегодня ужасно болела голова — после вчерашней вечеринки, полагаю.

ЭВАН. Отличная вечеринка, Пэм.

МЭРИ. Да, действительно. Мы с Эваном слишком много выпили.

ПЭМ. О, в наши дни нужно что-то делать, чтобы поднять себе настроение.

МЭРИ. Одна черва.

ДЖЕЙМС. Три бубны.

ЭВАН. Пас.

ПЭМ. Четыре трефы.

(Звонит телефон.)

О, чёрт!

ДЖЕЙМС. Миссис Лэмб ответит. Что вы ты сказала, четыре трефы?

МЭРИ.Контра четыре трефы.

ДЖЕЙМС. Четыре бубны.

ЭВАН. Контра четыре бубны.

ПЭМ. Да, миссис Лэмб, в чём дело?

МИССИС ЛЭМБ. Междугородний звонок, сэр, для вас.

ДЖЕЙМС (расстроено). Для меня? Хорошо… (Медленно) Сейчас подойду.

ПЭМ. Дорогой… ты же не думаешь…

ДЖЕЙМС. Всё в порядке. Наверное, Смит, насчёт перевода.

(Дверь закрывается.)

ЭВАН. Интересно, идёт ли ещё дождь.

(Отдёргивает шторы, открывает окно.)

ПЭМ (вполголоса). Вчера ему был междугородний звонок, и он ужасно расстроился. Сказал, что это глупая шутка, но ничего не объяснил… Знаешь, Мэри, это меня очень обеспокоило…

МЭРИ (вполголоса). У тебя есть параллельный аппарат?

ПЭМ (вполголоса). Да, в моей спальне. Ты думаешь…

МЭРИ (настойчиво). Я бы…

ПЭМ (неестественно громко). Я просто обязана сбегать наверх и припудрить носик.

ЭВАН. Женщины…

(Тишина.)

ДЖЕЙМС. Алло, да?

ГОЛОС. Минутку, пожалуйста.

(Щелчок.)

Продолжайте — связь установлена.

ФЭЙ. Джеймс? Это снова я…

ДЖЕЙМС. Фэй!

ФЭЙ. Да, Фэй…

ДЖЕЙМС. Послушайте, что всё это значит? Что это за игра?

ФЭЙ. Это не игра, Джеймс.

ДЖЕЙМС. Если вы думаете, что выведете меня из себя…

ФЭЙ. Не нужно так расстраиваться. Я просто хочу, чтобы ты пришёл и встретился со мной.

ДЖЕЙМС. Встретился? Где?

ФЭЙ. В Ньютон-Эббот, конечно… Я сейчас здесь.

ДЖЕЙМС. Хорошенькое дело! Я проверил вчера вечером, возможно, вам будет интересно узнать, что мне не было междугородних звонков из Ньютон-Эббот.

ФЭЙ. Но я в Ньютон-Эббот… Подождите, я немного приоткрою дверь. Тогда ты услышишь…

(Слабые звуки поездов и шум станции.)

НОСИЛЬЩИК (вдали). Ньютон-Эббот… Ньютон-Эббот… Поезд Торки и Кингсвир. Пересадка на Плимут и Корнуолл…

ФЭЙ. Ты слышишь?

ДЖЕЙМС (потрясённо). Я в это не верю.

(Шум поезда стихает.)

ФЭЙ. Ты даже не заметил, который час?

ДЖЕЙМС. Что ты имеешь в виду?

ФЭЙ. Время… Сейчас четверть восьмого… Не так ли?

ДЖЕЙМС (хрипло). Заткнись.

ФЭЙ. Какой ты грубый, Джеймс, дорогой… Но ты ведь понимаешь, что я имею в виду, не так ли?

ДЖЕЙМС (хрипло). Я не понимаю, о чём ты говоришь. Какого чёрта тебе вообще нужно?

ФЭЙ. Я хочу, чтобы ты пришёл и встретился со мной здесь.

ДЖЕЙМС. Где?

ФЭЙ. О боже, мне снова открыть дверь? Я говорила тебе раньше, я там, где ты меня оставил. И я не могу уйти отсюда, пока ты не придёшь.

ДЖЕЙМС. Я тебе говорю — хватит! Это должно прекратиться.

(Далёкий тоскливый вой локомотива.)

Алло… алло… алло… Ты здесь? Чёрт!

(Кладёт трубку.)

(Хлопает дверь. Открывается другая.)

ЭВАН. …И я всё ещё чувствую, Мэри, что дети на самом деле не ценят... Привет, Джеймс, заключили успешную сделку?

ДЖЕЙМС. Какую сделку?

ЭВАН (шутливо). Или что-то более личное, старина?

ДЖЕЙМС (резко). Ничего важного. Где Пэм?

МЭРИ. Пудрит носик — о! Вот и ты, Пэм.

ЭВАН. Итак, на чём мы остановились? Четыре бубны удвоили. Твой ход, Джеймс.

ДЖЕЙМС. О… э… э, пас.

ПЭМ (приторно). Тебе трудно сосредоточиться на игре, дорогой?

ДЖЕЙМС. Нет, конечно, нет. Что ты имеешь в виду?

ЭВАН. В чём дело, Пэм? Ты не чувствуешь слабости или чего-то подобного? Выглядишь странновато.

ПЭМ. Это просто голова. Я же говорила, что у меня болит голова.

МЭРИ (решительно). Послушайте, я думаю, нам лучше прерваться. Уже почти половина восьмого, а мы только начали партию. Пэм неважно себя чувствует, я вижу. Пойдём, Эван. Эван!

ЭВАН. Ладно, не пинайте меня. Пока, ребята. Увидимся снова, когда вернётесь из-за границы. Когда у вас отпуск?

ДЖЕЙМС. Послезавтра. Жду с нетерпением. Нигде так не хорош отпуск, как в прекрасной Франции.

ЭВАН (шутливо). Ага, но тогда не следует брать с собой жену! (От души смеётся.)

ДЖЕЙМС. Ты не поверишь! Это будет наш второй медовый месяц!

МЭРИ (настойчиво). Пошли, Эван.

ДЖЕЙМС. Я провожу вас.

(Голоса удаляются.)

ЭВАН. Пока, старина…

ДЖЕЙМС. Пока, Мэри…

ПЭМ (про себя, громко и презрительно). Второй медовый месяц!

МЭРИ (очень тихо). Пока... наслаждайтесь…

(Хлопает входная дверь.)

ДЖЕЙМС (возвращается, насвистывая). Извини за голову, Пэм. Слишком много джина вчера вечером?

ПЭМ (едко). Слишком много джина всё оправдывает, не так ли?

ДЖЕЙМС. Эй, что-то случилось? Пэм, дорогая, что я такого сделал, что ты так на меня смотришь?

ПЭМ. Ничего.

ДЖЕЙМС. Ерунда, я вижу, что-то случилось. Я сказал что-то бестактное? Я смешаю тебе немного бренди с содовой.

(Звон бокалов.)

ПЭМ (драматично, после небольшой паузы). Джеймс, кто такая Фэй?

(С грохотом падает стакан.)

ДЖЕЙМС. Чёрт! При чём тут Фэй? Что ты знаешь о Фэй?

ПЭМ. Я знаю, что это женщина, звонящая тебе по межгороду, и что она хочет, чтобы ты приехал и где-то с ней встретился, и что она, кажется, довольно хорошо тебя знает.

ДЖЕЙМС. Итак — ты подслушивала?

ПЭМ. Да.

ДЖЕЙМС. Моя дорогая девочка, ты всё неправильно поняла. Ты просто не знаешь.

ПЭМ (с горечью). Совершенно верно, я не понимаю!

ДЖЕЙМС. Это совсем не то, что ты думаешь.

ПЭМ. Неужто?

ДЖЕЙМС. Нет, конечно, это не так... (Колеблется.) На самом деле, ну, Фэй — имя моей первой жены.

ПЭМ. Ты говорил, что её звали Флоренс.

ДЖЕЙМС. Верно. Но я всегда называл её Фэй.

ПЭМ (с иронией). Итак, твоя бывшая жена, умершая больше года назад, звонит тебе по телефону! Прекрасно.

ДЖЕЙМС. Разве ты не понимаешь, что это какой-то злой, глупый розыгрыш? Звонит мне и притворяется умершей женщиной.

ПЭМ. И вчера тоже? И поэтому ты был так расстроен?

ДЖЕЙМС. Естественно. Жестокий и бессердечный поступок.

ПЭМ. Но так необычно! Зачем кому-то проделывать такое?

ДЖЕЙМС. Полагаю, в мире полно ненормальных людей.

ПЭМ. Но, Джеймс… её голос... Ты узнал её голос? Ты узнал, не так ли? Вот почему ты был напуган — а также рассержен… Это был голос Фэй…

ДЖЕЙМС. Он звучал так... Но, конечно…

ПЭМ. Где она хотела, чтобы ты её встретил? На какой-нибудь железнодорожной станции или ещё где-нибудь?

ДЖЕЙМС. Ньютон-Эббот.

ПЭМ. Но почему Ньютон-Эббот? И какое отношение к этому имеет время — четверть восьмого?

ДЖЕЙМС. Потому что… (Пауза. Угрюмо продолжает.) Мне никогда не хотелось говорить об этом. Слишком больно. Видишь ли, она погибла там в результате несчастного случая.

ПЭМ (благоговейно). В четверть восьмого?

ДЖЕЙМС (неохотно). Ну... э… э… да. О, ты могла слышать об этом. Она потеряла сознание — у неё бывали приступы головокружения. Мы возвращались в Лондон после отпуска в Дартмуре. Мы стояли на платформе в ожидании поезда. Я отошёл купить газету в киоске. Она, должно быть, почувствовала слабость и... и упала вперёд на линию как раз в тот момент, когда подошёл экспресс.

ПЭМ. О, дорогой, такая трагедия.

ДЖЕЙМС. Да, понимаешь, почему я никогда не хотел говорить об этом.

ПЭМ (неопределённо). Да... да... конечно... Джеймс, вчера — ты звонил, чтобы узнать, откуда поступил этот междугородний звонок. Что они сказали?

ДЖЕЙМС. Они сказали, что звонка не было…

ПЭМ (испуганно втягивает воздух. Благоговейно). Предположим... это правда…

ДЖЕЙМС (резко). Что?

ПЭМ (быстро, на одном дыхании). Я только что прочитала книгу о психических исследованиях. Действительно... происходят самые невероятные вещи… Предположим, это действительно Фэй? Предположим, её дух там — на той железнодорожной станции — ждёт тебя…

ДЖЕЙМС (сердито). Ты думаешь, я поверю в подобную чушь?

ПЭМ. Никто не стал бы так шутить — никто бы не стал. И ты узнал её голос?.. Странные вещи случаются. Говорят, люди, умершие насильственной смертью, привязаны к земле…

ДЖЕЙМС (резко). Кто сказал, что она умерла насильственной смертью?

ПЭМ (удивлённо). Но она попала под поезд, не так ли?

ДЖЕЙМС. Да... да... конечно … Ради бога, хватит об этом. Забыть — это всё, чего я хочу — забыть! Давайте поговорим о нас. Давайте подумаем, как чудесно попасть на юг Франции. Мимоза будет в цвету, а Средиземное море будет — о, таким голубым! Потом, когда мы выйдем из поезда…

ПЭМ. Почему бы нам не полететь самолётом? Гораздо веселее.

ДЖЕЙМС (резко). Нет, я ненавижу авиаперелеты.

ПЭМ. В поездах так душно и ехать намного дольше.

ДЖЕЙМС (решительно). Нет, мы поедем поездом. У меня есть билеты и всё остальное. Всё улажено, дорогая.

ПЭМ (мятежно). Поездом! Джеймс, давай сходим в это место — что это такое — Ньютон-Эббот? — завтра. Прежде чем мы уедем. Давай будем там, на станции, в четверть восьмого.

ДЖЕЙМС (яростно). Идиотское предложение! Мы ничего подобного делать не будем. Глупая суеверная чепуха! Это не что иное, как розыгрыш, говорю тебе. И в любом случае, завтра у нас дела — и множество. У нас назначена встреча с юристами — нужно подписать два наших завещания.

ПЭМ (отвлекаясь). Я оставляю тебе всё, что у меня есть. А ты оставляешь мне всё, что есть у тебя! (Весело.) Для меня это выгодная сделка! Ты ведь довольно богатый человек, не так ли, дорогой?

ДЖЕЙМС. Да, меня, правда, раздражает, что мой капитал несколько связан. Но с деньгами всё в порядке. (Громко смеётся.) Возможно, в один прекрасный день ты станешь богатой вдовой!

ПЭМ. О, дорогой, не надо…

ДЖЕЙМС. Дорогая, я всего лишь пошутил… Но ты права. Не следует шутить о действительно важных вещах. У нас с тобой впереди долгие годы счастья вместе.

ПЭМ (мечтательно). Долгие года счастья… Я постараюсь загладить перед тобой вину за всё, что ты, должно быть, выстрадал.

ДЖЕЙМС. Моя милая девочка.

ПЭМ. Она тебе очень нравилась? Я имею в виду Фэй?

ДЖЕЙМС. Не так, как ты! В тебе есть что-то — не могу объяснить — но ты совершенно отличаешься от любой другой женщины в мире.

ПЭМ. Дорогой. (Поцелуй. Она вздыхает.) Бедная Фэй…

ДЖЕЙМС. О, забудь о Фэй!

ПЭМ. Я не могу… Как ты думаешь, она позвонит завтра в это же время?

ДЖЕЙМС. Ради бога! Ты говоришь так, будто она существует!

ПЭМ. Хорошо, ты думаешь, что тот, кто тебя разыгрывает, позвонит завтра в это же время?

ДЖЕЙМС (сердито). Я не знаю, и мне всё равно! Я постараюсь, чтобы меня в это время не было дома. А послезавтра мы покинем Англию, и эта прекрасная шутница может названивать до посинения. Если бы я имел хоть малейшее представление, кто бы это мог быть…

ПЭМ. Не горячись, дорогой. Почему... ты весь дрожишь!

ДЖЕЙМС (хрипло). Всё это совершенно бессмысленно…

ПЭМ. Если только это действительно не она... каким-то необычным образом, которого мы не понимаем…

ДЖЕЙМС (совершенно расстроенный). Прекрати, Пэм! Прекрати это!

ПЭМ (её голос затихает). Значит, ты действительно веришь, что духи могут возвращаться на землю…

(Пауза.)

(Тишина.)

ПЭМ. Молоко, письма, газеты, хлеб, стирка — я думаю, это всё, миссис Лэмб.

МИССИС ЛЭМБ. Не волнуйтесь, мэм. Я присмотрю за вашими вещами, пока вас не будет.

ПЭМ. Спасибо, миссис Лэмб, я в вас уверена. Что ж, уже начало восьмого. Вам лучше вернуться домой.

МИССИС ЛЭМБ. Не хотите ли, чтобы я осталась, пока мистер Брент не вернётся?

ПЭМ. Нет, со мной всё будет в порядке. Я не думаю, что он надолго задержится. Идите домой.

МИССИС ЛЭМБ. Я буду здесь прямо с утра. И я принесу с собой ту пачку багажных наклеек, что вы просили.

(Звонит телефон.)

Мне ответить, мэм?

ПЭМ. Нет, я сама. Спокойной ночи, миссис Лэмб.

МИССИС ЛЭМБ (еле слышно). Спокойной ночи, мэм.

(Входная дверь закрывается. Трубка поднята.)

ПЭМ (отвечает на звонок). Алло? (Нервно.) Кто-кто это?

МИСТЕР ЭНДЕРБИ (очень чётко). Это мистер Эндерби из «Эндерби, Бленкинсоп и Лукас». Могу я поговорить с миссис Джеймс Брент, прошу вас?

ПЭМ. Миссис Брент у телефона.

МИСТЕР ЭНДЕРБИ. А, добрый вечер, миссис Брент. Надеюсь, вы чувствуете себя лучше?

ПЭМ (непонимающе). Лучше? Я в полном порядке.

МИСТЕР ЭНДЕРБИ. Превосходно. Чудесно. Я позвонил, чтобы подтвердить получение вашего завещания, должным образом подписанного и засвидетельствованного. Ваш муж принёс его сегодня днём. Всё в полном порядке. Однако мне не совсем ясно, что вы хотите с ним сделать? Останется ли оно у нас? Или вы хотели бы, чтобы оно было отправлено в ваш банк? Я так понимаю, что вы с мужем завтра уезжаете за границу.

ПЭМ. Да, собираемся. Возможно, вам лучше отправить его в банк. У них хранятся все мои сертификаты на акции и тому подобное. Сберегательный банк, отделение на Ноттинг-хилл Гейт.

МИСТЕР ЭНДЕРБИ. Да, да, ваш муж сообщил адрес. Тогда всё в полном порядке. Позвольте пожелать вам приятной поездки и больше никаких приступов головокружения.

ПЭМ. Приступы головокружения? Что вы имеете в виду?

МИСТЕР ЭНДЕРБИ. Ваш муж очень о вас беспокоился. Но я верю, что это несерьёзно. Гораздо разумнее сегодня спокойно отдохнуть дома и не приходить ко мне в офис.

ПЭМ. Но Джеймс сказал, что это вы… (Резко умолкает.)

МИСТЕР ЭНДЕРБИ. Алло? Алло?

ПЭМ. Ничего.

МИСТЕР ЭНДЕРБИ. Ах, я боялся, что нас прервали. Как я уже говорил — да, о чём я говорил?

ПЭМ. Вы говорили, что Джеймс беспокоился о моём здоровье. Чепуха какая-то. Я в полном порядке.

МИСТЕР ЭНДЕРБИ (лукаво). Ах, эти преданные мужья! Чрезмерно озабоченные, всегда волнуются. И частенько заблуждаются.

ПЭМ. Возможно. Что ж, спасибо вам, мистер Эндерби, что позвонили мне.

МИСТЕР ЭНДЕРБИ. Всегда к вашим услугам. Счастливого пути.

(Пэм кладёт трубку на место.)

ПЭМ (растерянным голосом). Приступы головокружения? Приступы головокружения? У меня никогда не было ничего подобного…

(Звонит телефон.)

Сейчас только четверть восьмого… Интересно... (Пауза, прежде чем она берёт трубку и говорит.) Алло? Да?

ОПЕРАТОР. Может ли мистер Джеймс Брент принять междугородний звонок из Ньютон-Эббот?

ПЭМ (резко переводит дыхание). О! Его нет дома…

ОПЕРАТОР. Вы можете сообщить, когда он будет доступен?

ПЭМ. Я, я не совсем уверена... Это говорит миссис Джеймс Брент, возможно, я отвечу на звонок вместо него?..

ОПЕРАТОР. Минутку, пожалуйста.

(Мёртвая тишина и довольно продолжительная пауза. Затем очень слабый шум поезда.)

ФЭЙ (намного слабее, чем раньше). …Так далеко... это очень сложно… Вы меня слышите?

ПЭМ. Это Памела Брент. Кто вы?

(Далёкий тоскливый вой локомотива.)

ФЭЙ. Я Фэй Мортимер… Я знаю, кто вы такая…

(Приближается паровоз.)

Не езди с ним на поезде…

(Вой паровоза усиливается, затем затихает.)

ПЭМ. Что? Я вас не расслышала?

ФЭЙ (отчётливо). Не-езди-с-ним-на-поезде…

(Поезд въезжает на станцию. Раздаётся пронзительный женский крик, крики других людей. Затем всё отключается, как будто выключают рубильник.)

ПЭМ. Алло… алло… алло…

(Дёргает рычаг вверх-вниз.)

Алло…

(Звук открывающейся входной двери.)

ДЖЕЙМС (насвистывает мелодию. Из холла). Пэм, ты где?

ПЭМ. Я здесь.

ДЖЕЙМС. Привет, что случилось? Ты белая как полотно.

ПЭМ. Джеймс, как звали твою первую жену?

ДЖЕЙМС (озадаченно). Я же говорил тебе — Фэй…

ПЭМ. Нет, я имею в виду её девичью фамилию.

ДЖЕЙМС. Гарленд, но зачем?

ПЭМ. Точно не Мортимер?

ДЖЕЙМС (в приступе ярости). Откуда ты это взяла? Кто тебе наболтал? Ну же, отвечай!

ПЭМ. Ой! Ты делаешь мне больно.

ДЖЕЙМС (кричит). Скажи, откуда ты узнала это имя?

ПЭМ (многозначительно). Она произнесла его по телефону…

ДЖЕЙМС (потрясённый и испуганный). Ты имеешь в виду... она опять позвонила?

ПЭМ. Да. Она сказала, что её зовут Фэй Мортимер.

ДЖЕЙМС. О, боже мой! (Пауза. Затем он говорит приглушённым испуганным голосом.) Мне нужно выпить…

(Звон бокалов.)

А, так-то лучше… Тебе тоже лучше выпить, Пэм.

ПЭМ (враждебно). Мне не надо.

ДЖЕЙМС (нервно). Мне жаль, что я вышел из себя, но подобные вещи расстраивают мужчину. Слава богу, мы уезжаем завтра — прочь из Англии.

ПЭМ. Я не поеду.

ДЖЕЙМС. Как это?

ПЭМ. Я не поеду.

ДЖЕЙМС. Но почему? Что случилось?

ПЭМ. Я не поеду за границу. (Пауза.) Я отправляюсь в Ньютон-Эббот.

ДЖЕЙМС. Ты не сделаешь ничего подобного!

ПЭМ. Ты не можешь остановить меня. Если ты не пойдёшь, я поеду одна. Мы должны выяснить, что всё это значит…

ДЖЕЙМС. Это глупый, жестокий, безрассудный…

ПЭМ. Не говори так больше! Это неправда. Что бы это ни было, это не розыгрыш. Я думаю, я думаю — это она…

ДЖЕЙМС. Она?

ПЭМ. Фэй... вернулась... или никогда не уходила… Просто ждёт там, где погибла… Ждёт, когда ты придёшь.

ДЖЕЙМС. Прекрати, Пэм! Ты хочешь свести меня с ума?

ПЭМ. Ты тоже так думаешь… О да, ты так думаешь… Мы должны поехать туда и выяснить… Если ты не пойдёшь со мной…

(Затихает, когда Джеймс заговаривает.)

ДЖЕЙМС (угрюмо). Конечно, я поеду, если уж ты… Но мне это не нравится…

(Постепенно усиливается шум станции, стук вагонных колёс.)

НОСИЛЬЩИК. Остановка поезда на Плимут с другой стороны. Вверх по лестнице.

ЖЕНЩИНА. Паддингтон?

НОСИЛЬЩИК. Эта платформа. Семь пятнадцать, через несколько минут.

ЖЕНЩИНА. Есть ли вагон-ресторан?

НОСИЛЬЩИК. Да, впереди.

МУЖЧИНА. Торки?

НОСИЛЬЩИК. Семь пятьдесят пять. Вторая платформа. Через мост.

СТАНЦИОННЫЙ ДИКТОР (хрипло выкрикивает). Следующий поезд с платформы номер два только на Эксетер и Паддингтон. Только на Эксетер и Паддингтон.

ДЖЕЙМС. Что ж, Пэм, я надеюсь, ты довольна. Это станция Ньютон-Эббот, и мы выглядим очаровательной парой придурков.

ПЭМ. Не сердись из-за этого. Я просто чувствовала, что мы должны были приехать.

ДЖЕЙМС. Видишь поблизости каких-нибудь призраков?

ПЭМ. Меньше скепсиса! Мы должны быть полезными — и быть восприимчивыми.

ДЖЕЙМС. Полезными? Кому?

ПЭМ. Фэй, конечно.

ДЖЕЙМС. Как ты можешь верить в это — в этот суеверный фарс?

ПЭМ. Не то что бы я верю. Я просто непредвзято смотрю на вещи. Понимаешь? Если ничего не случится, мы будем свободны от этого. Ты будешь свободен от этого. Потому что это тебя угнетает. Ты продолжаешь говорить, что всё это обман, но на самом деле ты как кот на раскалённой крыше. Ибо в глубине души ты действительно веришь.

ДЖЕЙМС. У меня нет ни малейшего…

ДИКТОР СТАНЦИИ (заглушая речь Джеймса). Поезд, стоящий на третьей платформе, следует до Плимута. Со всеми остановками.

ПЭМ. Уже почти время. Где она стояла, когда это случилось?

ДЖЕЙМС (хрипло). В конце платформы. Там, впереди.

ПЭМ. Пойдём туда.

(Товарный поезд медленно проезжает мимо.)

Примерно здесь?

ДЖЕЙМС (на взводе). Да. Это довольно ужасно, Пэм. Это обращает меня к прошлому.

ПЭМ. Прости, дорогой. Я вижу, как ужасно ты себя чувствуешь. Но я уверена, что мы поступаем правильно. Итак, вы оба стояли здесь?

ДЖЕЙМС (быстро). Не я. Я пошёл в киоск. Купить газету.

ПЭМ. Да, знаю. Но ты оставил Фэй здесь?

ДЖЕЙМС. Да. С ней было всё в порядке, когда я уходил от неё. Но у неё были эти приступы головокружения…

ПЭМ (внезапно вспомнив). Джеймс, зачем ты сказал мистеру Эндерби, что у меня были приступы головокружения?

ДЖЕЙМС (поражённый). Я никогда…Что, чёрт возьми, ты имеешь в виду?

ПЭМ. Почему мы оба не пошли к нему в офис, как договаривались?

ДЖЕЙМС. Потому что я думал, у тебя и так достаточно дел. Почему бы ему не отправить клерка с бумагами?

ПЭМ. Но ты сказал ему, что у меня приступы головокружения?

ДЖЕЙМС. Чепуха. Конечно, нет. Я не могу представить, откуда у него взялась эта идея.

ПЭМ. По его словам — от тебя.

ДЖЕЙМС. Что ты имеешь в виду — по его словам? Ты никогда не видел старика.

ПЭМ. Он позвонил мне — прошлым вечером. Так вышло, что он упомянул о приступах головокружения.

ДЖЕЙМС (тихо, про себя). Проклятие.

ПЭМ. Что ты сказал?

ДЖЕЙМС. Ничего.

ПЭМ (задумчиво). Здесь легко упасть на рельсы — если голова закружится... Или если кто-нибудь подтолкнёт…

(Звук приближающегося поезда, свистки паровоза.)

НОСИЛЬЩИК (довольно далёко). Поезд Эксетер–Паддингтон.

ФЭЙ. Так ты всё-таки пришёл, Джеймс…

ДЖЕЙМС (в полной панике, почти крича). Фэй…

ФЭЙ. Да, это Фэй… Я ждала тебя здесь... с тех пор, как ты толкнул меня под поезд в тот день…

ДЖЕЙМС. Я не… Я не... Держись от меня подальше... Не надо... не надо… Я этого не делал… Я никогда не хотел... Это был несчастный случай... Просто несчастный случай… Я не хотел толкать тебя... Держись от меня подальше... Держись подальше…

НОСИЛЬЩИК (кричит). Берегитесь, сэр!

(Прибывает поезд.)

Чёрт возьми! Он упал… (Кричит.)

ДЖЕЙМС. (Кричит.)

ПЭМ. (Кричит.)

(Всё заглушается шумом паровоза.)

(Минутная тишина, затем шёпот на фоне очень далёкого станционного шума.)

ИНСПЕКТОР НАРРАКОТТ. С ней всё в порядке... Приходит в себя… Не принимайте это близко к сердцу… Так... Вот так…

ПЭМ. Где… где…

ИНСПЕКТОР НАРРАКОТТ. Вы в кабинете начальника станции, миссис Брент. Я инспектор Нарракотт. Просто выпейте капельку бренди. Вот — отлично.

ПЭМ. Джеймс? Он... Он?..

ИНСПЕКТОР НАРРАКОТТ. Он погиб мгновенно. Я знаю, это стало для вас большим потрясением, миссис Брент. Но в некотором смысле вам повезло. Я слышал, что вы собирались с ним за границу — и, возможно, вы бы не вернулись.

ПЭМ. Не вернулись?

ИНСПЕКТОР НАРРАКОТТ. Нам известно о трёх несчастных случаях. Один в Нортумберленде, один в Уэльсе и один здесь, в прошлом году. Привлекло внимание странное сходство этих несчастных случаев. В каждом случае муж ранее упоминал кому-либо, что его жена была подвержена обморокам или приступам головокружения. И в каждом случае, когда произошёл несчастный случай, муж утверждал, что пошёл в киоск купить газету. В Нортумберленде это были мистер и миссис Картер, а в Уэльсе — мистер и миссис Эмери, а здесь он называл себя Мортимер. Но всё это был один и тот же человек. Но фактических доказательств не было. И вот эта леди вызвалась нам помочь…

ПЭМ (с придыханием). Вы… Это вы говорили с ним на платформе… Но вы не можете быть Фэй — искусный грим, но возраст...

ФЭЙ. Фэй была моей дочерью. Наши голоса совершенно одинаковые, и мы были достаточно похожи друг на друга, чтобы я могла сойти за неё в тусклом вечернем свете. Джеймс Мортимер никогда не встречал меня.

ПЭМ. Вы заманили его в ловушку.

ФЭЙ. Он убил её. Я всегда это знала, но мне надо было добиться его признания. В первый раз, когда я позвонила, я была в Лондоне, но я притворилась, что это междугородний звонок из Ньютон-Эббот. Во второй раз я действительно разговаривала из Ньютон-Эббот. Когда я позвонила в третий раз, его не было дома…

ПЭМ. И вы поговорили со мной.

ФЭЙ (удивлённо). Поговорила с вами? Нет, я никогда с вами не разговаривала.

ПЭМ. Но вы это сделали! Вы предупредили меня.

ФЭЙ. Вы ошибаетесь. Я сразу повесила трубку.

ПЭМ. Но кто-то заговорил со мной. Кто-то сказал мне не отправляться с ним в путешествие... Кто-то с голосом, похожим на ваш… (С нарастающей истерикой.) Кто-то… Кто?.. Кто?..

(Последний слабый вопль баньши из замирающего локомотива сменяется тишиной).

АГАТА КРИСТИ

Агата Кристи (1890–1976) — самая популярная в мире писательница загадочных и детективных рассказов. Помимо десятков романов и новелл с участием её главных детективов, Эркюля Пуаро и Джейн Марпл, она написала самую ставящуюся в мире пьесу «Мышеловка» и является автором «И не осталось никого», детектива о массовом убийстве в замкнутом кругу, ставшим прототипом для бесчисленного множества книг и фильмов в криминальном и ужасающем жанрах.

Кристи родилась в Торки, графство Девон, где каждый год проводится Международный фестиваль Агаты Кристи, посвящённый её жизни и наследию. Будучи в значительной степени самоучкой, одной из её главных радостей в детстве было написание драматических сценок и исполнение их со своими братьями и сёстрами, для развлечения родителей. Она также писала стихи, ставшие её первой публикацией, и более 150 рассказов. В середине 1910-х годов, поспорив с сестрой сестры, она написала роман «Таинственное происшествие в Стайлз», впервые опубликованный в виде газетного сериала в 1920 году. С тех пор всё изменилось.

В этом первом романе миру был явлен Эркюль Пуаро, бельгийский полицейский в отставке, приехавший в Великобританию в качестве беженца и начавший карьеру частного сыщика. Поначалу Пуаро был очень похож на Шерлока Холмса, особенно в ранних рассказах, но быстро обрёл собственным черты. Как метко выразился биограф Кристоф Ирмшер в недавней статье в «The Wall Street Journal», рецензируя книгу Марка Олдриджа «Пуаро Агаты Кристи: величайший детектив в мире»: «Неизменно нескромный сыщик Кристи — идеальное воплощение разделяемой читателями во всём мире невозможной, неугасимой надежды, что все проблемы могут быть решены».

Создавая Пуаро, Кристи вдохновлялась бельгийскими беженцами, бежавшими в Торки после начала войны в Европе: среди них были граф и графиня де ла Рош, рассказывавшие об ужасающих зверствах, что, в свою очередь, могло вдохновить Кристи на сверхъестественный рассказ «Пёс смерти». Отставной командующий военно-морскими силами Майкл Клэпп предположил, что Кристи, возможно, был вдохновлён Жаком Хамуаром, бывшим офицером бельгийской полиции, жившем в том же районе и чей сын трагически утонул у берегов Корнуолла в 1916 году.

Помимо Пуаро, Агата Кристи создала мисс Джейн Марпл, пожилую женщину, живущую в маленькой деревушке в графстве Кент, чьё существование можно счесть обыденным и ничем не примечательным, обладает тем, что одна из её подруг описывает как «природное чутьё на правосудие и природный сыщицкий гений». В мисс Марпл Кристи запечатлела элементы личности своей собственной бабушки, Маргарет Миллер, а также некоторые черты подруг бабушки, ранее использованных создания персонажей своего самого печально известного — и, по мнению некоторых, лучшего — романе о Пуаро «Убийство Роджера Экройда», изданного в 1926 году.

Хотя Кристи создала множество других серийных персонажей — неугомонных Томми и Таппенс Бересфордов, Кристофера Паркера Пайна, суперинтенданта Баттла и полковника Рейса, а также не совсем обычного Харли Кин, — больше всего она известна благодаря Эркюлю Пуаро и мисс Марпл. Проще говоря, Пуаро и Марпл стоят на голову выше своих современников, их любят как личностей в книгах и на экране, и, похоже, они будут жить — если не вечно, то уж точно ещё долгие-долгие годы.

Более подробную биографическую справку об Агате Кристи можно найти в томе «Труп в библиотеке» вместе с её первым опубликованным рассказом «Жена Кенита».

«Междугородний звонок» был написан специально для BBC Light Programme и поставлен Эйтоном Уитакером. Пьеса транслировалась в прямом эфире 31 мая 1954 года, знаменуя возвращение инспектора Нарракотта из «Загадки Ситтафорда» (1931).