Не верьте тому, кто говорит, что «Общага» — это предтеча прекрасного «Географа». То есть, конечно, оно, может быть, и так, но разница между ними примерно как между Коэльо и Хайдеггером, хотя и то, и другое величают философией. «Географа» можно не любить, это уж на вкус на цвет, но нельзя отрицать, что он очень здорово написан, умно, едко и смешно. Это очень зрелый и очень качественный текст. А вот «Общага» — юношеская поделка, совершенно никчемушная и беспомощная.

Действие происходит, натурально, в общаге, которая представляется просто квинтессенцией всего мерзкого и бессмысленного, что в принципе бывает в общагах. Какое там, что по идее люди собрались здесь, чтобы учиться в каком-то вузе — забудьте. Учиться никто и не думал. Герои поголовно занимаются тем, что пьют как слепые лошади и трахаются все со всеми, тоже как слепые лошади :haha: По пьянке ведут себя уже не как лошади, а просто как сволочи, в общем, кто бывал в таких компаниях и ситуациях, тот поймет. В изложении Иванова выглядит особенно неприятно по той простой причине, что все люди, конечно, не образец нравственности и трезвенности, но обычно кроме пьянок и промискуитета бывает у них в жизни еще хоть что-то. У ивановских героев не бывает ничего, как у бомжей в подвале. Правда, один из героев, самый маленький мальчик, мечтает тайком о «райском острове Тенерифа» (именно так, с «а» на конце), но это как-то даже, кхм... (была я на том Тенерифе, кстати, обычный вулканический остров, ничего не растет и все побережье застроено отелями)

Но хуже того — совершенно внезапно, ни с того ни с сего посреди пьянки или с тяжкого похмелья герои вдруг заводят длинные речи «о душе, о боге». Философия кухонная, изд.2-е, испр. и доп. И серии «ах зачем я на свет появился, ах зачем меня мать родила». Видимо, эти «философские» вставки призваны подтвердить, что герои все же люди, думают и чувствуют, и страдают, ах бедняжки, от несовершенства себя и этого мира. Но в контексте всех остальных событий (см. выше) это выглядит очень нелепо и смешно. Фактически стиль романа описывается известным анекдотом: «Жена, ты Шопенгауэра читала?» — «Нет». — «В койку»:haha:

Местами читала откровенно по диагонали, особенно «пафосные» места. Картины творящегося в общаге разврата и падения нравов не вызывают ужаса, а только легкое отвращение. Философские разговоры раздражают своей пафосностью. Очень слабо.

Книга просто шедевр, как и многие другие произведения автора. Не понимаю тех людей, которые называют книгу тяжелой и скучной. Читается на одном дыхании, оставляя неизгладимые впечатления и наводя на раздумья. После Географа и Сердца Пармы считаю Алексея Иванова одним из лучших писателей современности. Огромное спасибо автору и дальнейших творческих успехов.

Текст Алексея Иванова с первых страниц действует подобно шаманскому заклинанию. Значительная доля слов совершенно непонятна, а бросить книгу невозможно. Что такое эти “хумляльты”, “хонтуй”, “тамга”, “балбаны”, “керку”, “хакан” и прочая не то что нерусская – инопланетная какая-то лексика?! Куда мы попали – в знакомую со школьной скамьи русскую историю XVI века (как нам вроде бы обещает аннотация) или в параллельный мир?

“Здесь, мужики, самый край божьего мира, а дальше – одни демоны творенья, которым ни наша, ни божья воля не указ. Ангелы то над нами небо еще держат, а демоны всю землю пещерами изрыли, лезут наружу, прорастают болванами. И люди здешние – югорские, пелымские, пермские, – тоже по пояс из земли торчат. Души у них демонские, каменные”.

История родного Иванову Пермского края – точнее, ее самые темные страницы – в романе “Сердце Пармы” превращается в самую натуральную фэнтези, хоть автор (начинавший как фантаст) и открещивается от этого ярлыка. Да, вроде бы на первом плане – история покорения Московским царством Пермского края, борьба православия с язычеством, красочно и страшно описанные сражения, князья и ханы, епископы и шаманы… Но тут же, рядом – сводит с ума своих похитителей таинственная Золотая Баба, идол солнечной богини Сорни-Най… Пляшут на заснеженных полянах обнаженные “ламии” – колдуньи-оборотни, иссушающие душу влюбленных в них… Охотится на нарушителей запретной территории жуткий, заросший шерстью Комполен – лесной хранитель… История ли это?! Сочиняет Иванов лихой приключенческий роман в исторических декорациях – или творит самый настоящий миф, уходящий корнями глубоко в землю, в древние и глухие времена? Не случайно же автором обозначен жанр “Сердца Пармы” как “роман-легенда”…

В сумрачных ликах персонажей романа видятся наши современники, а история, которую рассказывает автор, кажется происходящей не в конкретном историческом времени, а в мифологическом Всегда-Никогда. И начинаешь вместе с героями Иванова верить в то, что есть в мире дороги судьбы, которыми ходят и люди и боги, и что, однажды вступив на эту дорогу, уже не свернешь с нее...

“Общага-на-Крови” – первый роман Алексея Иванова, написанный в 1992 году. Автору было 23 года, и он только что вышел за порог общаги Уральского государственного университета, стены которой еще помнили учившегося в том же заведении Александра Башлачева…

Эта общага, со стенами “из желтого, как вечность, кирпича”, в романе стала отрезанным от всего мира микрокосмом, живущим по своим законам. И диктующим эти законы всем своим обитателям. “…Из-за того, что жизнь твоя прозрачна, здесь соврать нельзя. <…> Значит, верно себя оцениваешь и начинаешь к себе серьезно относиться, потому что, кроме себя, ничего больше нет. И жить по-настоящему только здесь начинаешь, потому что общага сразу ставит перед тобой те вопросы, на которые надо отвечать, если хочешь человеком остаться”.

Попытки остаться людьми в атмосфере “общажного бл*дства” без остатка занимают главных героев “Общаги-на-Крови”: первокурсника-ботаника по прозвищу Отличник и его старших, битых жизнью друзей. И здесь роман расщепляется на два тесно спаянных и в то же время абсолютно не стыкующихся друг с другом пласта.

С одной стороны – непрерывные пьянки, случайные связи, мордобои, самоубийства от безнадеги, торговля душами и телами в обмен на общажную койку… А с другой – долгие, сложные, мучительные споры о Самом Главном: Боге, смысле жизни, душе человеческой… И в один миг циничные и жестокие дети ХХ века превращаются в наивных и чистых детей века XIX, верящих в то, что эти вопросы все еще имеют смысл…

Непонятно, то ли это “игра в классику”, то ли сознательная позиция “пермского затворника” Иванова – но “Общага-на-Крови” получилась классическим, старомодным даже “романом идей”, написанным с беспощадностью перестроечного “правдожизненного” натурализма и в его же декорациях. Их бы, героев наших, на сто лет назад, к Тургеневу и Достоевскому. Потому что на чернышевское “Что делать?” они отвечают базаровским “Все дозволено” и мармеладовским “Пью, ибо сугубо страдать хочу!”. Потому что вопрос “Если Бога нет, то какой же я после этого капитан?” занимает их едва ли не больше, чем вопрос возвращения в общагу после того, как их оттуда выселила злобная мегера-комендантша.

“Здесь, в общаге, все было как в романе – с завязками, кульминациями и развязками. Все было ясно и обнажено, и со стороны казалось даже если и не условным, надуманным, то во всяком случае несколько картинным, театральным”. Устами одной из героинь Иванов озвучивает теорию “Бога-писателя”, пишущего роман под названием “Общага-на-Крови”. И героине так хочется в это верить – ведь только в этом случае у их нелепых жизней есть смысл, трехсотстраничный смысл в яркой суперобложке…

Подводя итог: оттого, что Иванов не стал писателем-фантастом, мы не только ничего не потеряли, а даже кое-что приобрели. Потому что его фантастика по сравнению с реалистичным «Географом» — «жалкое, душераздирающее зрелище».

В целом остается впечатление какой-то сумбурности текстов. Будто автор хотел засунуть сразу очень много, не оглядываясь при этом на такие мелочи как связность сюжета, психология, обоснуй, детали и тд. И хорошо в фантастических текстах как раз то, что потом еще лучше стало в реалистичных — едкий злобный юмор, прекрасный отточенный слог, очень живые и натуральные диалоги (со стороны это кажется даже странноватым, а задумываешься — ведь люди и правда именно так и разговаривают). Все остальное, что, собственно, должно быть в фантастике — мягко скажем, так себе.

«Земля-сортировочная» — пожалуй, самое лучшее из сборника. Потому что это злобный трешевый стеб, а ехидные злобствования Иванову удаются лучше всего. Знаете такой довольно распространенный в космической фантастике сюжет, когда какое-нибудь отдаленное захолустье неожиданно становится ареной Последней Великой Космической Битвы. И вот некий местный юноша с горящим взором своими решительным патриотическими/ героическими/ коммунистическими действиями решает исход битвы в пользу «наших»:super: А теперь представьте глубоко совковую реальность дальнего села Сортировка, пьющих мужиков, местных свиней, станционную столовку, проходящие без остановки поезда. Из этой реальности можно сделать всегда две вещи: либо очень трагично (гибель села, безысходность и тд), либо очень смешно (что Иванов и делает). Пришельцы вселяются в людей и ведут таким образом между собой войну. До последнего не очень понятно, то ли это правда пришельцы, то ли у героев просто белая горячка от плохо очищенного самогона. Особую прелесть прибавляют местные имена и названия, я лично больше всего каталась от сельских улиц имени Мартина Лютера Кинга и Ингмара Бергмана:haha: В целом это дурашливо и забавно.

«Победитель Хвостика» странная история. Я в процессе долго пыталась понять, что же о ней думать, и сейчас, дочитав, вспоминаю именно эту историю. Но при этом не могу искренне сказать, что она чем-то конкретным очень хороша. В ней сочетается некий мистический сюр (ведьмовские ритуалы, духи леса, одичавший троллейбус) и суровый быт затерянной в лесах биостанции. Быт скучноват, хоть и описан весьма забавно, со «злобными недоумками» (читай — все остальные ученые кроме героя), мелочными спорами за «кто взял мою кружку» и сочинением друг про друга обличительных стихов. И эти два мира или аспекта — бытовой и сюрно-магический — как-то не очень стыкуются, слишком они разные по стилистике, по эмоциональной окраске. В итоге то волшебное, что есть в «магическом» и то забавное, что есть в «бытовом», дают на стыке чистый сюр. И этот сюр качеством вышел, имхо, хуже, чем были магический или бытовой мир в отдельности, так что не стоило, пожалуй, сочетать несочетаемое.

«Охота на «Большую Медведицу» — трагифарс про злобных жестоких детишек и несчастных безобидных космических пиратов, этими детишками угнетаемых. Детям нельзя давать оружие, не для их безопасности, а для безопасности всех окружающих, это еще режим Пола Пота подтвердил. Ибо энтузиазма хватает, а мозг еще не вырос, и не выходит из таких юных ленинцев ничего хорошего. Забавно и печально, но все равно не то чтобы посредственно, а как-то... совсем не ново и не интересно.

«Корабли и галактика» действительно наводят на мысль, что автор писал их в третьем классе на уроках. И в очередной раз подтверждают, что для фантастического романа *недостаточно* придумать много новых слов, новых животных, рас и эпох и костяк десятка космических легенд, а также написать Много Слов С Большой Буквы, Как Будто Это Прибавляет Им Смысла.

Нет, в воображении Иванову, конечно, не откажешь. Более того, лучше бы оно у него работало послабее, ей-богу. А то на выходе получили чистый дистиллят от фантастики, состоящий почти исключительно из фантастических идей, легенд, тварей, и начисто лишенный всего остального, чему полагается быть в литературном произведении (логичного сюжета, прописанных деталей, психологии персонажей, лирических отступлений и тд.) Сюжет развивается по принципу «герой внезапно осознал Великую Тайну Вселенной, открытую в Какую-То Эпоху Очередной Древней Цивилизацией и полетел к Очередной Планете чтобы изменить Судьбы Галактики» :leb: Не знаю как вам, а мне смешно. По формальным признакам вроде фантастика-фантастика, но на самом деле фантастическая составляющая настолько доведена до абсурда, что я до сих пор сомневаюсь, не тонкий ли это стеб. Потому что в отсутствие обычных, скажем так, литературных составляющих, все эти фантастические детали начисто лишены смысла, и на 50 странице уже все равно, та Великая Тайна или какая-то другая, тем более что отличаются они только названиями.

В целом впечатление от книги вполне положительное. Сначала буквально жужжало в голове и рябило в глазах от обилия финно-угорских имен и названий. Казалось, автор перебарщивает, слишком «давит» на экзотику, в ущерб заявленному эпическому размаху. Затем вчитался, привык. Язык у Иванова отличный, проникновение в описываемую эпоху глубокое, масштаб повествования тоже впечатляет. Несколько раздражало, правда, принудительное деление героев на «хороших» и «плохих» (если уж гад персонаж — так им до конца и останется). Такой черно-белый подход отчасти лишал текст убедительности.

Только для повышения «самообразованности» эту книку необходимо прочесть. Пусть это альтернативная история, но она основана на реальных исторических лицах.

ЗЫ. Автор не считает себя фантастом (тем более фентезистом), поэтому кто хочет найти мистику и колдовство — эта книга вам не подойдет.

Довольно давно не приходилось читать настолько интересную и просто написанную книгу. Легко и непринуждённо ведя повествование, автор доносит до читателя чувства и мысли героя. Язык автора прост и интересен. Легко, порой смешно. Хорошо... Рекомендовал бы эту книгу тем, кто несколько устал от фантастики и желает отвлечься, почитать что-либо другое, о простой жизни современного человека.

“Общагу” иногда называют черновиком хитового “Географа”. Сходство в том, что действие (в отличие от “Сердца...” и “Золота...”) также происходит в современности, персонажи — молоды, а жизнь их отнюдь не шоколадна. Только если в “Географе” “театральной площадкой” выступает школа, то тут — институтская общага. Это вам не сериал “Студенты”: в ивановской общаге пьют по-черному, блудят зло и отчаянно, насилуют, режут вены в туалете и прыгают с крыши. Беспредел рождает беззащитность. Любовь прорастает и в грязи, да вот только выжить в ней не может... Общага-на-крови.

Сюжет... Перестройка. Уральский государственный университет (прямо не названный, но обозначенный намеками: именно там учился сам автор и Александр Башлачев, чьи стихи Иванов “подарил” одному из героев — Ваньке). В двух общажных комнатах живут, поют, пьянствуют, философствуют, страдают, любят и просто трахаются пятеро друзей: секс-символ Игорь, Ванька — пьяница и талантище, резкая Нелли, Леля — добрая душа и скромный отличник по кличке Отличник. Общага — весь их мир и модель мира вообще: за ее стены действие романа не выходит. Есть ли жизнь вне общаги? Наверное, нет... И когда героев из нее выгоняют, они... не уходят, хотя на горизонте маячит нормальная съемная квартира. Они цепляются за то, от чего, казалось бы, должны бежать, а в плату отдают все, что имеют (а и не имеют ничего, кроме тел и остатков чести). Жизни вне общаги нет, а они хотят жить — как умеют. А умеют — не очень.

Не случайно на часть читателей — самых юных и впечатлительных — книга произвела тяжелое впечатление. Чересчур грустной показалась, слишком мрачной, почти беспросветной. Тех, кто постарше и сам имеет подобный опыт, голыми руками (утрированием чернушности и до наивности трагическим финалом) не возьмешь. Но и им Иванов души растравил. Любо-дорого послушать, как одни умиленно вспоминают собственные студенческие годы (“А у нас тоже такое было! А вот тут он пережал...”), а другие радуются, что голодные неприкаянные времена остались позади. И ностальгируют, ностальгируют...

Конечно, несмотря на номинацию на премию “Национальный бестселлер”, это не самая удачная книга Иванова — “уральского самородка”, “золотовалютного фонда русской литературы”, “самого яркого писателя, появившегося в российской литературе XXI века”. Вещь сумбурная, действительно мрачная (“правду жизни” автор выдал в предельно концентрированном виде) и перенасыщеная декларативными монологами “о важном” (ах, 23 года, 23 года!..). А меж тем — все равно пробирает.

О книге много спорят. Книгу азартно ругают (все предыдущие, но позже написанные, критики хвалили взахлеб). Но если бы говорить в принципе было бы не о чем, то и не говорили бы.

А тут — есть.

Это не книга, нет. Это все что угодно... Это ушат не просто холодной, а ледяной воды , который на тебя сонного вылили на пляже под жарким южным солнцем. Это удар в зубы прикладом от помначкара, который застал тебя сладко спящим на посту караула. Это далекий хлопок и аккуратная круглая дырочка, вдруг появившаяся на боковом, чуть припущенном стекле автомобиля. И холодный липкий пот бежит по твоей спине, и тебе все зло и настойчиво гудят сзади на развороте на волгоградку, и скучный голос магнитолы читает какую то очередную аудио книгу а ты не можешь даже повернуть головы почему то.

Даже нет, не так. На этом портале где тысячи прекрасных книг, и драконы мощно и медленно перелетают со страницы на страницу, отсвечивая сталью и серебром на своих перепончатых крыльях, и звенят мечи тысячелетних битв, с шипением пролетают файерболлы, где слышится стук болтов верных и безотказных арбалетов, эта книга про общагу как лезвие, которое медленно и аккуратно разрезает читаемую тобой страницу книги сверху вниз. Или как неожиданный удар носком ботинка по твоей руке когда ты мирно сидишь в полуночном метро. И твой кпк вместе с героями книги о подвигах в далеком будущем отлетает в дальний конец вагона и ты один на один с веселящейся и пьяной компанией подростков в одинаковых и дурацких темных куртках.

Моя оценка 7, почему не знаю. Видимо потому, что зубы еще шатаются после удара прикладом. Да и на джинсах не отстиралась моя и чья то еще кровь после возвращения после часу ночи. Но я прочитаю еще раз эту книгу, одену капу, стисну зубы, проверю ход и выкидыш ножа и снова вернусь к тебе, Отличник. Ты там полежи пока в туалете, потерпи, дай мне отдышаться...

Так все и было. В другом городе, где течет другая река и фамилии героев были другие. Но поверьте, так все и было на самом деле. Но никто раньше не смог этого описать такими щемящими и главное честными к себе и другим словами.

Книгу читала неделю: прочитала сразу половину, а потом неделю боролась с приступами тошноты и гадливости, а потом дочитала вторую половину. Теперь понимаю алкоголиков: они тоже утром умирают от головной боли и тошноты, а вечером снова пьют. Тяжело, безнадежно, правдивые тенденции, юношеские метания с поиском «высшей истины» в чем угодно, тошнотворно, жутко до приступов депрессии и ...безумно талантливо, сильно, верно.

92-93г.г.- это моя общага. Странная вещь, таких патологических типов, как герои, не было (да, пожалуй, и быть не может), событий с такой концентрацией безнадёги и беспредела тоже не наблюдалось, никто не произносил длиннющих монологов о смысле жизни, но все это было... Общага-упрощенный срез общества, поэтому были и алкаши опустившиеся, и непризнанные гении, и тихушники с тараканами в голове и... Бывало и плохо, и пьяно, и безумно весело, и тоскливо. Была почти неограниченная власть замдекана по общежитию, были мысли о смысле жизни(правда, чаще всего, не озвученные), была юность с ее максимализмом.

Да, такого не бывает, но все так и есть. Это не документальная зарисовка, а художественный вымысел. Все здесь концентрировано, из двух-трех личностей получается только один герой, но эти прототипы реальны. Герои озвучивают не свои мысли , а размышления целого типа личностей, из которых они собраны, поэтому получается длинновато, зато полно.

Общага всех выводит на чистую воду, здесь никого не обманешь. Уже через полгода ясно кто жмот, кто подлец, кто слабак. В общаге все какие-то голые, даже самые близкие не знают о тебе столько, сколько сосед по комнате. Все в книге реально, но не настолько концентрировано по времени, по числу участников, событиям. А, главное, не так безнадежно, как кажется на первый взгляд.

Трудновато формулировать сразу по прочтении. Может, через недельку лучше напишу. Просто сейчас у меня похмелье от Иванова. ТЕПЕРЬ КУПЛЮ ЛЮБУЮ ЕГО КНИГУ!

Жаль только, что многие другие книги теперь кажутся слишком простыми и плоскими.

Более тоскливого, мрачного и беспросветного романа, я, кажется, еще не читала. Ничего увлекательного я здесь не обнаружила.

Изобилие чужих слов, названий, имен затрудняют чтение. Как сквозь бурелом проламываешься через все эти чуждые языку и слуху звуки, пытаешься нащупать сюжетную нить. Нащупаешь – и кривишься: все сплошь плохо и надежды нет. Кровь, предательство, глупость, тупость и жадность человеческая. Да и то лишь намеками, как бы походя. Про людей в этом романе почти и нет ничего. Масштабами народов мыслит автор. А я люблю, чтобы про людей, про отдельных человеков, а не про массы. Скучно мне про массы-то…

Возможно, автор хорошо знает край, о котором пишет, ну и писал бы этнографические или исторические очерки.

В общем, не моя это проза и не мой, очевидно, автор.

Не так часто я берусь читать сугубо реалистические произведения, но для Алексея Иванова я сделал исключение и остался очень доволен знакомством с этим автором. Нечасто мне приходится сталкиваться со столь качественной литературой. Чем же так хорош этот роман?

Во-первых, своей искренностью. Очевидно, что роман во многом автобиографичен, и что главный герой обладает многими чертами самого автора. И очень нечасто мне доводилось сталкиваться с таким беспощадным отношением автора к своему герою (а по сути, к самому себе), к его слабостям и недостаткам, с такой открытостью в изображении весьма нелицеприятных сторон жизни. Алексей Иванов, как мне кажется, возрождает в этом романе классическую традицию описания в литературе «лишних людей». Метания героя в поисках любви, друзей, своего места в жизни изображены удивительно реалистично. И очень четко видно, как Виктор Служкин не вписывается в существующую реальность, как те лучшие черты, которые есть в нем, оказываются никому не нужными, кроме нескольких его учеников, как именно его порядочность мешает ему стать таким же, как и все. Впрочем, большинство персонажей романа — и жена Служкина, и его друг Будкин, и бывшие соученицы Саша, Лена, Ветка точно так же мечутся в поисках своего счастья, делают всевозможные глупости и остаются, по большому счету, у разбитого корыта. И только подлый и циничный Колесников чувствует себя в этой жизни как рыба в воде.

Поразительно, как автор, совершенно не акцентируя на этом внимания, сумел сказать так много о нашем обществе 80-90-х годов, обществе, породившем потерянное поколение. Ведь уже ученики Служкина — от «красной профессуры» до заядлых двоечников и хулиганов гораздо лучше вписываются в окружающую реальность. Вообще, яркие, противоречивые, живые герои — одно из самых сильных достоинств романа. Очень нечасто после окончания чтения произведения так отчаянно хочется узнать, как же сложились дальше судьбы его героев. И если за судьбу Служкина мы можем быть в значительной мере спокойны, хотя роман и завершается на пронзительно печальной ноте, то что же случилось дальше с Надей и Будкиным, нашли ли свое счастье Саша и Ветка, кем стали Маша и Люся, неугомонные «отцы» и шебутной Градусов, так и остается за пределами повествования.

Еще одна сильная сторона романа — поразительное умение автора и его героя сочетать иронию и серьезность, писать смешно о важных вещах, легко переходить от комедии к драме и наоборот. Вот только читатель не может удержаться от улыбки при виде очередного перла Служкина, как внезапно переходит к возмущению, удивлению или сочувствию героям. В результате роман, большая часть которого отнюдь не изобилует яркими событиями, оказывается расцвечен яркими красками и читается буквально на одном дыхании.

Еще одна сильная сторона автора и его героя — умение подмечать красоту там, где ее, казалось бы и вовсе быть не должно. Как же непросто увидеть красоту и гармонию в рабочих районах Перми, в забитой корабликами пристани, в мерзкой погоде и в серой реке. И вдвое сложнее суметь описать это так, чтобы читатель буквально увидел все происходящее своими глазами и поверил автору, чтобы самому ленивому книжному червю хоть на минуту захотелось бросить все и отправиться под дождем и снегом в отчаянное покорение уральских рек.

Конечно, речной поход — самая яркая часть романа. Именно здесь, перед лицом могучей и прекрасной природы, в условиях нелегкого испытания с героев романа спадает все наносное и каждый из них показывает свое истинное лицо. По сути, для каждого из них этот квест — самый важный на свете, ведь каждый ищет самого себя. И, наверное, нет большего счастья для учителя, чем осознание того факта, что твои ученики смогли, преодолели себя, добились своей цели. Значит, этот год в жизни главного героя прошел недаром.

Очень о многом еще можно рассказать в этом отзыве: о ярком эпизоде из детсва героя, о его непростой и бестолковой личной жизни, о его дружбе, о сложностях педагогической работы. Тем-то и хорош по-настоящему сильный роман, что им можно любоваться как бриллиантом, рассматривая все новые и новые его грани. А можно просто подойти и посмотреть в него, как в зеркало, беспощадно показывающее правду не только об авторе, но и читателе.

Смело рекомендую этот роман всем, кто хочет прочесть действительно сильную прозу.

Книга эта — по фильму «Царь» Павла Лунгина, а потому сравнения с фильмом ей не избежать (а в отзыве — не избежать СПОЙЛЕРОВ:dont:). Тем более, что книга написана Ивановым по первоначальному варианту сценария — отсюда и язык: короткие, рубленые предложения, схематичное повествование — всё в расчете на фильм. Правда, довольно много сцен в фильм не вошло, самые интересные — это борьба толпы за царские монеты во время принятия Филиппом сана митрополита и кривлянья Иоанна в главе «Царь-нищеброд», описывающей, каким образом государь попал в сад к мятежным воеводам. В этой сцене фильма нестыковка: царь просто приходит туда в плаще, накинутом на монаршье одеяние, но с перепачканным в грязи лицом, а откуда эта грязь — не ясно.

Больше мистики, которой Иванов любит разбавлять свои полностью исторические, на первый взгляд, романы — атмосфера Страшного Суда не просто витает вокруг, а находит зримые подтверждения в виде Саранчи и Всадников в небе.

Гораздо полнее раскрыта линия блаженной Маши — это не просто игрушка, позволяющая показать добрую сторону грозного царя, а его надежда на божью помощь.

Совсем по-другому представлены главные герои: любители неоднозначного образа Грозного, повторяющие, что царь был не только сумасшедшим душегубом, но и «одним из образованнейших людей своего времени» в романе найдут полное соответствие своим ожиданиям:smile: А вот митрополит Филипп в книге предстаёт простоватым мужиком, единственные положительные качества которого — доброта, справедливость, и мальчишески чистая вера в Христа. Этими чертами он коренным образом отличается от роли, сыгранной Янковским — глубокого, проницательного, будто заранее знающего о своем мученичестве последнего (или первого?) русского интеллигента.

Мораль же и у книги, и у фильма одна: делать надо добро, а злу нет никаких оправданий — ни «всё это для блага государства», ни «я просто выполнял приказ», ни «всё равно скоро конец света».

В итоге, несмотря на то, что мне очень нравится Лунгин как режиссёр и Алексей Иванов как писатель, из их совместного творчества мне больше понравился этот роман:shuffle: Жаль только, что не всё из этого варианта удалось реализовать в фильме...

Это жутко веселая книга, которая оставляет почему-то очень тягостное впечатление.

Хотя прелесть ее состоит в том, что можешь как хочешь, так и понимать. Скажем так, на разных уровнях погружения, абстрагирования, прочувствования и тд. Не столько в меру своей испорченности или сознательности, сколько — в зависимости от того, что хочется видеть в текущий момент.

Сюжетно имеем раздолбая лет 30, с женой и дочкой (брак, естественно, по залету), с такой же дурацкой раздолбайской компанией друзей, где сегодня бьют тарелки и валяются пьяными в подвале, а завтра устраивают семейные торжества. Российская провинция, года 80, еще, кажется, СССР, но это уже не очень страшно, да и в провинции нет особой разницы. И вот герой то ли от безысходности, то ли от скуки устраивается в обычную такую школу учителем географии.

А дальше — все как по писанному. Кому не повезло — вспомните свои школьные годы, полное отсутствие попыток научиться, зато выходки, которые уже никак нельзя назвать проказами, умеренную травлю, детский алкоголизм и общее состояние «выпряженности». Кому повезло — тот сидит и смотрит, как это бывает :smile: Можете не верить сколько угодно, но примерно в это время в российской провинции именно так бывает сплошь и рядом. Так — в смысле, банда малолетних злобных гаденышей против измотанных жизнью 50-летних теток со стальными нервами и громким голосом. «Перед выменем твоим и все такое». При желании на таком материале можно сделать все, что угодно, от психологического триллера советского разлива в духе Гальего до чего-то милого и светлого, в зависимости от того, каких красок подлить.

Иванов делает ужасно смешно. Во-1, если задуматься, это и вправду смешно само по себе, особенно с точки зрения взрослого благополучного человека. Ну, дети, в основном не очень благополучные, ну, гадят. Но как это написано! У автора в первой части такой русский язык, что хочется растащить всю эту самую первую часть на цитаты, причем преимущественно для автоподписей. Послушайте только: дети приходят к Географу в гости, он поит их чаем и говорит: «Вранье на третьей парте написано, что у меня на кухне календарь с лесбиянками висит» :haha: И далее в таком же духе, что ни предложение — то шутка или игра слов, причем в основном действительно остроумная и, что называется, «в тему». Изрядно добавляет к этому и сам герой — знаете, есть такая порода людей, которые ничего не могут *просто сказать*, им надо обязательно сделать это либо с издевкой, либо с подвывертом. Это обычно очень хорошо идет в компаниях малознакомых людей, а вот при близком общении или, упаси боже, семейной жизни, за это хочется временами убить. С одной стороны, они, вроде бы, милые и веселые, а с другой стороны — на вид какие-то совершенно бездушные твари, которые не могут ничего принимать всерьез, и как им, спрашивается, с таким отношением доверять? Плавали, знаем. Так что жену Географа, которая в конце концов не выдерживает, я просто отлично понимаю) Правда, все эти попытки «серьезного восприятия» нисколько не портят впечатление от текста, потому что все равно по итогам выходит ужасно смешно.

Забавно, кстати, что уже в первой части видят «чернушность» и безысходность, наверное, это отчасти вопрос отношения или личного опыта. Да, действительно, все герои сплошь и рядом — какие-то недотыкомки, у которых все не слава богу, и в семье нехорошо (если она есть), и с работой, и с самоощущением. Одни пьянки, и какие-то ерундовые шутки и измены, и вообще бессмысленное прожигание жизни. А где «нормальные люди» (наш ответ Чемберлену :wink: — так в зеркале же. А вот герои считают, что именно так и есть нормально, это и есть жизнь, сначала не глядя влезть во что-нибудь фатальное, а потом расхлебывать, и если двоечники помладше расхлебывают неслучившуюся карьеру, то «двоечники» постарше — нежеланных детей и нелюбимую жену. И в этом нет ничего особо ужасного по той простой причине, что, во-1, примерно вот так живет полстраны, а во-2, каждый выбирает себе сам. Это как раз тот случай, когда «разруха в головах» и больше нигде. Да, разруха. Но жутко веселая, такая очень русская, я бы сказала, «эй, гуляем», «один раз живем» и всетакое) Местами злобно, но неизменно остроумно.

А вот вторая часть, в которой Географ отправляется со старшеклассниками в поход в тайгу, — нечто совсем другое. То есть герои-то те же, но сменилась точка зрения, теперь мы видим все глазами Географа, и оказывается, что он не дурацкий клоун, которым представлялся вначале, а трагическая личность. Которая пытается быть рыцарем, во всяком случае, мужчиной и учителем, в крайнем случае — просто человеком, но получается у него также примерно через два раза на третий. Что придает еще большую трагичность. А что, на самом деле, сюжет, весьма популярный в русской литературе, взять «Игрока» или «Вешние воды» — герой держится-держится, ведет себя прилично, а потом раз — и совершает какой-нибудь совершенно скотский поступок, которым все рушит. Даже забавно, но ведь классика, черт возьми! Иванов взял и использовал классический пример и довел его до грани абсурда, тут уже «скотские» поступки преобладают, а иногда раз — и проглянет «нечто человеческое», остается только смотреть и удивляться. Начинаешь читать как злобный стеб про школьные годы, а заканчиваешь трагической классикой про лишнего человека, и как так получилось?

Роман, действительно, гениальный. Очень здорово написанный, легчайшим языком, остроумно и тонко, несмотря на обилие подростковой лексики, которая ничуть не портит, а только придает достоверности. Очень по-разному, потому что при желании на одном и том же месте можно найти повод и поржать, и поплакать. А еще — задуматься об этой жизни, местами вспомнить что-то подобное, а по итогам понять, как же хорошо, «что у меня не так» :smile: Браво автору!

Несмотря на высокую оценку, отношение у меня к этому роману довольно двойственное. Почти 2/3 книги я никак не мог справиться с ощущением иррационального диссонанса. Но я знаю, откуда это – у меня была нормальная школа и эти бесенята, которые в романе фигурируют как «ученики», меня раздражали. Мне это незнакомо, в моей жизни так не было. А еще в романе какие-то странные взрослые. Все друг с другом спят по кругу и только главный герой ходит посреди этого разврата и мужественно отказывается то от одной, то от другой желающей затащить его в постель. Возможно, кто-то видит в этой суровой чернухе правду жизни, я же ее не увидел. Я увидел великолепно написанную (а чего еще ждать от Иванова) чернуху, в который быт низводится до какого-то демонического, тоскливого, буквально адского состояния.

И – как противоположность этому мрачному быту, выписывается блистательная третья часть, поход по реке Ледяной. Опасности, пороги, приключения, дружба, любовь, срыв наносных масок – вот она, жизнь. Вот так надо, а не гнить в быту, скучно напиваясь в подвалах, лениво меняя любовниц… Я поймал тут себя на ощущении какой-то манипулятивности со стороны автора, хотя, чего греха таить, на манипуляцию эту (вполне возможно, что мной и придуманную) очень даже поддался.

А попробуй не поддаться, когда оно так блистательно написано – живым, богатым, сочным языком, от которого получаешь почти физическое удовольствие. Мне кажется, очень немногие могут поддерживать тот уровень литературного мастерства, который показывает Иванов, и оттого проходить мимо его романов, конечно, нельзя.

Я сам когда-то жил в такой же общаге, с такими же соседями и такой же комендантшей (только её Анна Ивановна звали, а не Ольга Васильевна). И, между прочим, выжил, что позволяет мне воспринимать роман несколько более оптимистично, чем это задумывалось автором. Не предавались мы постоянным беспросветно-тоскливым рефлексиям, потому и вены себе не вскрывали. Из окон действительно вываливались, но больше по пьяни...

Главного героя Отличника доконала общага. Но всё-таки, чтобы убить Отличника (а для начала — его любовь — светлую девочку Серафиму) писателю пришлось прибегнуть к помощи бога из... локомотива. Инферно общаги, автором же и созданного, оказалось недостаточно.

Замечательный язык. Прочитайте второй абзац первой части про «брусок уличной чистоты, задвинутый в затхлый массив здания» — гениально срисовано! Словно ты сам в этой комнате с распахнутыми окнами...

Или вот это: «В дверь громко стукнули. Отличник, ничего не соображая, сел, схватил со стола толстый будильник и тупо уставился на усатый циферблат. Было без пяти восемь». Не знаю представляет ли себе нынешний студент так же живо, как я, те самые «толстые и усатые» будильники, который мы ставили в тазики-резонаторы, чтоб они громче звенели, поднимая нас, невыспавшихся...

А это: «В дальнем окне в конце коридора чернела лакированная ночь. Вокруг было пусто, в сердце ясно».

Всем читать.

Жёсткая и блудливая современная проза. Моржов, провинциальный талантливый художник, не просто не прогибается под изменчивый мир, а прогибает этот мир под себя. А больше всего главный герой любит женщин – он не просто постоянно думает о бабах, он думает бабами обо всём. И вот однажды, этот циник затевает многоходовую операцию, в которой он планирует нагнуть сразу трёх милых коллег, а заодно связанных с ними мента-сутенёра, городского чиновника, мелкого бандюгана и прочих, кого надо затащить в сферу своего ОПГ (Охват Поля Гибкости). При этом Моржов не просто трахает мозги, но и берёт на себя ответственность за тех, кого приручил. Его уважают и ценят, любят и ждут…

Сюжет романа прост и может быть несколько надуман, но образы и нравы очень реалистичны, даже чересчур выражены. Пожалуй, эту книгу я бы стал рекомендовать к прочтению ещё осторожней, чем предыдущие романы Иванова. Талантливый слог и ярко созданные декорации этого уже высоко оцененного мной писателя никуда не делись. Его эпитеты и метафоры завораживают и очаровывают своей простотой и точностью. «Небо перекрывало весь объём без единой подпорки да ещё и развесило люстры облаков.» «Самые хозяйственные жильцы превратили челюсти голых балконов в хрупкие и прекрасные аквариумы самодельных лоджий.» и пр. И на фоне этого великолепия Иванов лепит будничную жизнь людей – жёсткую и злобную, расчётливую и несправедливую, унылую и блудливую. Герои романа не пьют, а бухают, не матерятся, а разговаривают матом, не любят, а трахаются, не думают, а штампуют «пиксели». Вот отсюда и моя осторожность в рекомендациях для прочтения – в романе много «чёрного и серого». Наверное, «Блуда и МУДО» я бы поставил в ряд с книгами заумного Пелевина и гламурного Минаева, та же острая шокирующая проза, но в этом ряду Иванов, на мой взгляд, смотрится выигрышней. Несмотря на постоянные философствования главного героя, книга Иванова читается легче и рисует картину мира чётче. Наверное, это оттого, что реальная жизнь России Иванову ближе.

Итого, книга меня зацепила. Спорная, но яркая смесь – ирония и фарс, озорство и будничность, житейская эротика и философия. Может быть, когда-нибудь прочту повторно – боюсь, что много интересных моментов упустил с первого раза. Читать её не советую тем, кого отталкивает мат в тексте, откровенные сексуальные сцены, чернуха современной жизни. Если кого-то коробит слог моего отзыва, то так же не рекомендую читать книгу )

Начало было заинтересовало, но потом — чем дальше, тем меньше. Более всего стали раздражать бесконечные философские беседы: уж очень заметно, что вложены все мысли автором искусственно в головы героев; не совпадают эти мысли с созданными образами. Да еще и произносятся все эти речи «нечеловеческими голосами»: диалоги в большинстве своем абсолютно не живые, не естественные. Написанные.

Вся жизнь населения общаги — выпивка и трах. Промискуитет. В гомерических размерах. Больше нет ничего, в том числе учебы, благодаря которой, собственно, все и оказались в этом уютном доме. Может, все это и выглядит вполне реально (убожество, конечно, полное), но... и для чего все написано? Вся компания основных действующих лиц активно неприятна, в полном составе. Реальной, повторюсь, выглядит в их устах брань, обсуждение сексуальных пертурбаций, пьяная чушь, но никак не философско-социальная рефлексия. А когда герои неприятны и неискренни, читать о них скучно и бессмысленно. Я дочитывала уже по инерции, и финал не вызвал никакой реакции, кроме дополнительной порции раздражения. Увы. Я ни грамма не ханжа, но роман показался мне весьма неудачным. Неумным и скучным. ИМХО.

Боюсь, что тема, поднятая автором, более чем злободневна для большинства городов нашей страны. Повсеместно музеи страдают от нехватки помещений, штатов, финансирования. Всюду местные епархии стремятся вернуть в надлежащее лоно строения, ранее им принадлежащие. И нельзя уже спросить с тех, кто сбивал кресты с колоколен, зато нынешние музейщики, оказавшиеся в этих обескрещеных церквах, могут быть изгнаны со своими экспозициями и запасниками буквально в никуда. Ибо церковь небедна, а муниципальные структуры, — увы...

Замечательная ода туризму, причем туризму кондовому, отечественному. Очень понятны становятся многие моменты из «Географа», когда читаешь об отношении автора к майским водным походам! И хочется немедленно ехать на Урал, — так вкусно писано природное разнообразие тамошних мест. И ирония по поводу путешествий в горах, на лошадях и снегоходах — очень понравилась.

Замечательные московские зарисовки: клубы. рестораны, кинотеатры, магазины... Сделаны с нарочитой позиции провинциала, при том очень точно, иронично, отличным слогом.

Читается очень хорошо, с большим удовольствием.

Очень любопытный экскурс в историю, сравнительная характеристика Строгановых и Демидовых. Действительно, это словно два характерных русских типа — мысли, действия, существования. Причем, типы узнаваемые и по сей день, только оглянись!

Мне тоже показалось это малочитабельным. Длинно, скучно, неинтересно. Уму непостижимо, что это писал автор «Географа» и «Пармы«!

Видимо, дело вкуса, но никакой поэтики я не нашла, наоборот — стиль тяжелый, плохо воспринимающийся; речь героев абсолютно неживая, да и сами они представляют собой некие фигуры, не вызывающие ни симпатии, ни сочувствия.

Если это находит своих читателей — значит, имеет право на существование... Ну, а я только радуюсь, что не с этой работы начала свое знакомство с творчеством Алексея Иванова, потому что больше я ничего читать бы не стала наверняка.

Очень четко отметила первую свою реакцию после того, как была прочитана последняя строчка романа: «честная». Это — честная книга. И образ главного героя, и его поступки, и поведение учеников. Написано и описано — честно. И поэтому отношение к Географу неоднозначное, — да не бывает в природе однознозначно хороших или плохих, белых или черных. Симпатичен он? Да, безусловно. А иногда — противен. Иногда — непонятен. Иногда — осуждаем. И автор подставляет своего героя под удары — и судьбы, и читательского осуждения. И это тоже — честно. Здесь есть все, — пьянство, похоть, трусость, слабость, дурость. Как в жизни. И — ирония, ум, доброта, искренность, нежность. Как в жизни.

Первая половина романа читалась с интересом, но без восторга. Но начался Поход — и все изменилось. Те же герои, тот же язык, те же отношения... да уже не те. Все проверяется экстримом. Или природой? Или просто — отсутствием привычного? И уже невозможно оторваться от чтения, сюжет несет сильно и мощно, как та же самая река. Царапая, заливая водой. Раздражая, заставляя задумываться, переоценивать отношение к героям. И концовка — абсолютно закономерная, првильная. Честная.

В одно только я не поверила совершенно (и думаю, это вообще зря было придумано), — что

Книга, очень отличающаяся от других; запоминающаяся, впечатывающаяся в память. Воспринимающаяся как полнейший реализм, даже и с этими ламиями, оборотнями и прочими кудесами. Диковатый мир, первозданная природа. Страсти — едва ли не первобытные. Батальные сцены — тяжелые, кровавые, жуткие... По-моему, эти сцены — самые сильные в романе; читая их, буквально наблюдаешь за схваткой, видишь груды тел, слышишь хрип коней и свист стрел, едва ли не стираешь с лица ратный пот и брызги крови!

При этом мне очень не хватало... героев. Все действующие лица воспринимались именно как действующие лица. Даже основные персонажи, которым посвящено здесь немало страниц. Слишком крупными мазками даны их образы, трудно воспринимать их как людей, которым сопереживаешь. Или которых ненавидишь. Самым «живым» в этом плане показался мне эпизод, когда Михаил оправляется от ран у Нифонта, помогает ему поднимать Пелино поле. Здесь словно снижается темп сюжета, виднее становятся люди, есть время их разглядеть и понять. И почувствовать крестьянский быт... насколько же он человечнее ратного дела, которым переполнена жизнь в этом мире!

Читать нелегко, но и бросить трудно, если уже вчитался.

К фэнтези я эту работу отнести никак не могу. Не получается. Не вписывается она в такую классификацию. Странная идея, право...

Из 2-х глав, доступных в Сети, можно сделать вывод, что перед читателем не роман, а сценарная разработка в чистом виде, т.е. текст, априори рассчитанный не на самостоятельную жизнь (как роман), а на то, что другие люди преобразуют его в иной жанр искусства и поднимут в воздух, иначе он не летает. Это не самолет, а чертеж самолета. Он да, не летает, правда ему невозможно и упасть (недаром в критике этот текст уже обозвали «крепкой повестью»). Ближайшие аналоги — не столько романы Иванова, сколько опусы из тома киносценариев в серии «Миры бр. Стругацких». См. также очень дельное послесловие к данному тому...

Не зная всего текста, не даю и оценки. Хотя остального Иванова ценю высоко. Правда, он ошибок исправлять не хочет. Но ладно, писал же Гоголь «щекатурка», да еще и спорил с Краевским, что тот по-русски не понимает...

Опасно, а потому и страшно играть с историей, особенно если говорить об Иване Грозном, но Иванов сдюжил. Книга получилась и не по истории в общем, а о том, что такое человек, как душа мечется и чем стать может — лебедем ли в небе, иль вороном камнем на добычу падающим.

В роман погружаешься как ложка в мед: трудно вылезти обратно, липкая масса охватила со всех сторон и затягивает еще глубже. Немного тяжело читать из за обилия незнакомых терминов и отсутствия сносок (Возможно мне попалась урезанное издание). Однако герои живые, «выпуклые», эволюционируют по ходу действия, заставляют себе сопереживать. Вообще я давно не встречал настолько живых героев и настолько настоящую окружающую действительность романа. Я будто на самом деле побывал в сердце Пармы, в описываемом времени.

Можете меня материть последними словами :wink: никаких сил нет ЭТО читать — скучные затянутые описания этих холодных гор и болот, невесть какие имена... что за страдание читать книгу, где по минуте одно имя прочитываешь! Всякие Ыхлаги, Вагийриомы и т д (((

В чем согласен с Сильвестром — действительно прекрасный язык и литературное изложение! Вот что есть — то есть.

Долгое время «Сердце Пармы» высвечивалось у меня в списке рекомендаций с прогнозом очень высокой оценки. Трижды я собиралась прочесть эту книгу, но каждый раз не складывалось – что-то мне мешало, отвлекалась на другие вещи. Видимо, так было предопределено. Роман ждал своего часа и соответствующего настроения. И вот ….в очередной раз рекомендации Фантлаба не подвели.

Поначалу чтение шло «со скрипом». Непросто происходило знакомство с Пармой и ее героями. Но потом затянуло. Просто как в омут. С головой. Перевернув последнюю страницу, я ощутила глубокое огорчение – ну как же быстро закончился роман! Мягко говоря, нечасто встречаются книги, оставляющие такое послевкусие.

XV век. Княжение Ивана III. Экспансия Московского княжества на восток. Насильственная христианизация. Практически все главные герои в романе личности исторические. Скажите, как много людей в мире, исключая историков-профессионалов и коренных жителей Пермского края, хотя бы отдаленно представляют себе, что происходило в это время в Приуралье? Тем и ценно это произведение, что в прекрасной литературной форме оно раскрывает малоизвестные страницы нашей истории.

Роман относится к жанру исторической прозы. На мой взгляд, от фэнтези в нем нет ничего. Присутствуют элементы мистики, но они настолько органично связаны с повествованием, что кажутся вполне реалистичными. Все ламии, хумляльты и пр. естественны в Парме до такой степени, что воспринимаются вполне обыденно.

В итоге – роман непрост для чтения и не относится к категории «легкой» литературы. Тем, кто не любит историческую прозу, не рекомендую даже в руки брать эту книгу. С большой осторожностью читать глубоко верующим людям. Вера здесь представлена на бытовом, обрядовом уровне, без особой одухотворенности. Следует учитывать и то, что хотя роман насыщен действием и боевыми сценами, это не action. Любителям подобного жанра повествование может показаться скучным. Всех остальных ждет удивительное путешествие в дикий и величественный средневековый край. Я искренне завидую тем, у кого этот роман еще впереди.

Не мой период истории, но... Слушал в автомобиле, в формате МР3.Радовался пробкам когда ехал с работы. Добравшись до гаража, шел домой далеко не сразу.

Смотрим биографию – Алексей Иванов родился в 1969 году. Смотрим дату написания книги – 1992 год. Вычитаем одно из другого: получаем 23. Не знаю, кому как, а я этим фактом просто-напросто поражён. Чёрт с ним со слогом — примеров писателей, в молодые годы умевших так владеть языком, достаточно. А вот чтобы создавать такую глубокую психологическую прозу – по пальцам одной руки.

В одном из предыдущих отзывов отметили, что главный персонаж сильно смахивает на Алёшу Карамазова. Есть такое. Более того, «достоевщиной» (в хорошем смысле) от «Общаги-на-Крови» разит за милю. Иван из «Общаги» — Иван Карамазов, обе дамы – гремучая смесь Настасьи Филипповны и Грушеньки, ловелас Игорь – Дмитрий Карамазов (с натяжкой, правда) и, наконец, Серафима (шестикрылый серафим) до боли напоминает сменившего пол центрального героя «Идиота» (не страдающего, к слову сказать, здесь припадками падучей). Длинные философские разговоры «за жисть», непременные поиски Бога и смысла жизни. Всё с надрывом, на грани, на изломе, и уже невозвратимо исковеркано. Инкарнация незабвенного Федора Михайловича во всей красе.

Специальный это писательский ход или нет – судить не берусь. И не смотря на то, что история вышла мрачной, гнетущей, жёсткой и депрессивной, мне она понравилась. Смущение вызвало две вещи: слишком длинные «философствования» (чересчур и неправдоподобно умнО) и финал, с которым я наивно-категорически не согласен.

На мой взгляд, это одной из лучших произведений в русскоязычной фантастике последнего десятилетия. Потрясающе цельная, красивая и выглядящая убедительной «картина мира» уральского средневековья. Достаточно глубокий философско-психологический подтекст. Постоянный экшн и драматизм, сюжет захватывает с первых страниц.

Но самое главное, что сейчас редко встретишь в современной фантастике — это чрезвычайно «литературный» язык автора, стиль, сопоставимый с лучшими образцами отечественной прозы.

Потому и высший балл.

Сильная книга! Исторический экшн.

Безусловно, роман «Золото бунта» стал прекрасным развитием исторической тематики после мощного «Сердце Пармы». Другой век, но тот же водоворот истории... Урал уже не просто дальнее княжество — он большая кузница! Река Чусовая — его тракт, по которому на Запад плывут железные караваны. Река и стала — тем стержнем, который держит весь роман. Её скалы-бойцы испытывают на прочность русский люд. Сплавщики-староверы ищут свой путь среди теснин, а бурлаки доверяют свою жизнь им и Богу. В отличие от геополитичного «Сердца Пармы» в «Золоте Бунта» сделан акцент на народе — многоликом и суровом, вольном и алчном, религиозном и впитавшем вогульскую магию гор. Именно этот народ окраины империи стал той силой, которую Пугачёв смог поднять на кровавый бунт.

Золотую казну Пугача и ищет главный герой, ведь она ключ к «правде бати».

Я понимаю, что книга понравится далеко не всем... но эта та книга, которую стоит прочитать — кто-то очаруется мастерским слогом, способным ярко описать каждый кустик и травинку, другой — будет в восторге от сурового аромата того железного времени, третий — захочет понять магию язычества и природу раскола, пятый — просто будет рад динамичному экш-повествованию в старорусском антураже, а шестой — даже найдёт эротизм в камлании ) Итого — роман длинный и многоликий...

Роман для тех, кому понравилась “Общага”.

И там, и там действие происходит в современности, персонажи — молоды, а жизнь их невесела.

«Географ” лучше, поскольку талантлив автор был сразу, а тут еще и руку набил.

Действие происходит в школе, главный герой, как несложно догадаться, учитель географии. Раздолбай и неудачник Виктор Служкин похож на всех ивановских героев сразу. Пьет, мается от безденежья, конфликтует с начальством, несчастлив в семейной жизни. Кризис среднего возраста, чтоб его. Он не нужен даже себе. Но, оказывается, нужен другим...

Обычная история. Только очень пронзительная и написанная хорошим языком.

Иванов ввязался в блуду

Книга «одного из главных современных писателей» Алексея Иванова, вышедшая в 2007-м году, носит странное, немного пугающее название — «Блуда и МУДО».

Адресована тем, кому понравился “Географ”, но посложнее и сделана лучше: мастерство автора очевидно растет. Это непростая житейская история, плотно начиненная авантюрами и философией.

Странное название имеет довольно простую расшифровку: блуда — это “засада”, неприятность, МУДО — муниципальное учреждение дополнительного образования “Родник” г.Ковязин. С МУДО случилась блуда. Грядут реформы: здание по осени отдадут модному антикризисному центру, педагогов выгонят на улицу. Спасение приходит, откуда не ждали: таинственные американцы непонятным образом узнали о давно заброшенном лагере МУДО “Троельга” и оплатили отдых в нем. Теперь в кратчайшие сроки нужно сделать вид, будто лагерь функционирует. Шестерых сотрудников учреждения отправляют “в лагеря”, а американцы... не приезжают. Да и местных-то детей вместо положенных тридцати набирается лишь шестеро — как раз по числу педагогов. Мудовцы, подзуживаемые главным героем книги Моржовым, решают начальству лишнего не сообщать и хоть месяц “пожить по-человечески”. И, если повезет, даже спасти МУДО.

В книге удивительно живые герои. Главный харизматик — Борис Моржов, художник-умник-остроумник в очках-окнах. Он не страдает, не загибается со своим талантом в провинциальном Ковязине: ему здесь нравится. У него есть деньги и пистолет. Бабник — страшный! Нет, он “не думает о бабах — он бабами думает обо всем”. Только в лагере у Моржова три любовницы (собственно, все имеющиеся там женщины) А на втором плане мелькает “балда-проститутка” Аленушка, а на орбите кружатся дианки, дашеньки, стеллы, юльки, женьки, алиски... Писатель Иванов женщин явно любит и чересчур хорошо понимает, просто насквозь видит. Даже страшно от такой проницательности. Герой Моржов тоже любит и за всех несет ответственность. Впрочем, не только за женщин — за коллег, друзей, детей...

Кстати, название “Блуда и МУДО” можно расшифровать и иначе, поглубже. На языке Щекина, чокнутого моржовского кореша, блуда — это Вселенная, безграничный объем хаотичной информации. Мудо — самозародившийся в ней смысл. А троельга — оболочка, не дающая мудо раствориться в блуде... Да, у Иванова вечно так: ни слова в простоте. Философские раскладки; куча аббревиатур вроде КВ (Кризис Вербальности) или ПВЦ (Призрак Великой Цели)... А еще пикселя, фамильоны, мерцоиды... Метафор в целом даже больше, чем нужно для простого читательского счастья. Зато эту книгу можно смело изучать дважды — и даже подряд. Первый — ради сюжета, второй — вдумываясь в смыслы и “подсмыслы”, если захочется.

Если вы читали Иванова раньше, то понимаете, что хеппи-энда ждать не стоит. Одна из женщин погибнет, один из мужчин за это поплатится — Моржов своих не бросает. А другая женщина, всю книгу жадно пытающаяся урвать чего-то у жизни, “махнет на все рукой — и на ревность свою, и на бедность, и на уходящую молодость” — и станет “просто ждать Моржова обратно. Хоть какого. Хоть когда”.

Я бы такого тоже ждала.

Хоть и бабник, и обалдуй.

Мощная книга! Эпическо-историческая приключенческая проза. Сюжет разнообразный и многонаправленный — от политики Руси Московской и крещения Приуралья до ведьминского шабаша и быта мигрантов пятнадцатого века. Отдельные страницы кого-то заставят загрустить, но другие закрутят водоворотом событий или заворожат шаманским слогом автора. Текст трудный, но при этом живой и эмоциональный.

Некоторые провисания сюжета просто теряются в такой обширной панораме, которую автор охватил. Пожалуй, чего мне не хватало, так это хорошей географической карты 15 века, чтобы лучше оценить масштаб той мясорубки истории. А ещё бы к такой книге было бы неплохо приложить пару десятков фотографий пермских земель.

Иванов в «Глобусе» уводит читателя от городской суеты современных мегаполисов в лёгкую провинциальную тоску, а в «Сердце Пармы» автор нас ведёт ещё дальше — чарует мистикой древнего язычества и показывает силу русского духа, покоряющего пространства и народы. Главный стержень на котором держится книга — это любовь автора к родной земле... этим он заражает читателя, пробуждает интерес к родной истории и природе... это тот патриотизм, который нужен нам впику агрессивному национализму и всепоглащающей глобализации...

Даже обидно, что Алексея Иванова я узнал только в 2009 года. Уже не сомневаюсь в обязательной постановке незнакомых мне «Блуда и Мудо» и «Золото бунта» в первую очередь на прочтение...

И ещё: Леонид Парфёнов и Алексей Иванов делают документальный фильм «Хребет России» — очень жду…

Так получилось, что на той самой биостанции, что описывает Иванов в повести, мне довелось провести восемь полевых сезонов, поэтому многие описанные места мне знакомы «вживую», да и про некоторых персонажей (про двоих могу сказать точно) можно с уверенностью сказать, что они — основаны на реальных людях (даже некотрые имена/фамилии сохранены).

Достоинства повести показались мне достаточно очевидными — это достаточно полное описание быта и досуга биостанции (хотя автору явно не хватило опыта пребывания на ней, чтобы ДЕТАЛЬНО передать подробности), её окрестностей (водохран, Багаряк, ЛЭП — это реально существующие объекты), а также того неземного чувства, которое возникает у любого там пребывающего.

Недостатков хватает. Прежде всего — чрезмерная (на мой вкус) увлечённость сюрреализмом — мне показалось, что здесь она почти вся лишняя. Далее, то, что автор провёл на биостанции не так много времени (и не в том статусе! — он на ней — отдыхал, а не работал и не учился), чтобы полностью прочувствовать её «дух» — читается достаточно очевидно. Совершенно не к месту показался троллейбус — слишком сильный элемент города в таком уединённом месте только режет глаз. Ну и так, по мелочи, перечислять не хочется.

В целом — слабоватое произведение. Как и в других работах Иванова мне показалось, что автор берёт на себе чрезмерную смелость и, не обладая ещё достаточным мастерством, берётся за непростое описание такой сложной вещи, как жизнь.

Очень хорошая книга. Читалась как-то волнами... То накатывает ощущение сказки, то держит в напряжении... Сейчас, закончив, даже не знаю, как я мог откладывать ее дважды после того, как была прочитана первая глава... чтение затягивает... Очень хорошая книга.

Din Tomas написал 2009-07-13: «Родниковый роман, рождённый словно самой землей, каким-то подземным источником в уральском лесу. Кристально чистая лирика, разлитая в прозе жизни.Проза эта знакома каждому и была в своё время точно схвачена и прорифмована группой «Сплин»: ты проснулся, умылся, побрился, отжался, наступил на кота, с женой поругался... и далее по тексту; и из той же пронзительной композиции: ты идёшь на работу, уходишь с работы, постепенно забывая, откуда и кто ты, постоянно забывая, откуда и кто ты, навсегда забывая, что тебе это снится…»

«23 Июня Служкин КАК ОБЫЧНО проснулся, умылся, побрился, отжался, наступил на кота, с женой поругался... пошёл на работу... с НОВЫМ начальником быстро нашёл общий язык — недаром в школе были пятёрки по немецкому...

ушёл с работы, забывая постепенно, кто он и откуда... пришёл домой... отжался на жене... заснулся...»

...Это другой роман, про другого Служкина... но по нравственной сути- про того же самого: служка она и есть служка.

Дело происходит в маленьком городке в Западной Белоруссии в 2-х км от границы. 23 Июня 41-го года.

Почему в тексте не поминаются бомбёжки, танковые колонны с крестами на бортах, прущие на восток; колонны пленных, плетущиеся на запад? А Служкин — НЕ ЗАМЕТИЛ.

В книжке про 90-е тоже нету: ни трупов, ни бандитского беспредела, ни развала Союза, ни чеченской войны... Ни полудохлого ЕБНа, ни клоуна Жириновского... Ни одного сгоревшего ларька (а они горели каждый день!).

Ни НТВ с Парфёновым, ни журналов и газет с русофобией, Чубайсом и ваучерами, ни Солженицына, ни компьютерных игр,ни пОлочных фильмов, ни распрещённой литературы: ни Лимонова, ни Шафаревича, ни Ерофеева,ни Пастернака...

Служкин, и его окружение — ничего этого не заметили....

Жрали пиво...Трахались... Жили....

Читатели, пишущие с восторгом, от восторга забывают разделять: ЧТо написано и КАК написано.

КАК- замечательно. Действительно «кристально чистая лирика» и проч.

ЧТО- другое дело. На мой взгляд, перед нами история ублюдка. И его ублюдочного окружения...

(См. в тексте:

Глава 16.Служкин не полез через дыру в заборе вокруг садика, как он ОБЫЧНО делал. С.75.

«Служкин опять через дырку полез.../Сторож Базилий достал свой обрез.../Выстрел раздался, послышался крик.../ «Сталина на вас, суки, нету»-злобно ощерился старик...

Глава 22.Со школьниками он поднялся по лестнице вверх на два марша, и там все расселись на ступеньках. Служкин разлил.С.116.

»...Сусанин им пудрит мозги,/ Дорогу забыл, алкоголик./От литра Сусанин совсем окосел./Поляки совсем осерчали,/Схватились за сабли и с криком: «Пся крев!» /На части его порубали». С.120.

Глава 24.Не даст, я ей пососать велю.С.159.

Глава 37. Отгадай загадку про Мересьева:ползёт, ползёт, шишку съест, опять ползёт.С.281.

Глава 38.Служкин (порвал штаны) …бессильно начал материться куда кручечем это делал Колобок.С.289.

Глава 42.Не получится из Будкина Зои Космодемьянской.С.320.

Глава 46. Мы пьём. Летят в костёр дрова, летят в кустыпусты е бутылки.С.377.)

...только ублюдки шутят над чужой МУЧИТЕЛЬНОЙ смертью. Сусанин, изрубленный в куски, Зоя Космодемьянская, замученная и повешенная( тут не хватает ещё «бьётся в тесной печурке Лазо», «ползёт по дну, усами шевелит».Загадка. Не про рака, про Василиваныча...

Не хватает генерала Карбышева (любимый предмет хохмача Соловьёва, Владимира Рудольфыча: «Я замэрз, як генерал Карбышев»).

В наши дни — Беслан, Норд-Ост и «Курск».

Уже продают в зоомагазине аквариум с причандалом: затонувшею лодочкой. Надпись на борте: «Курск».

Не Служкин ли аффтар? Смешная хохмочка.

...Ах, он любит природу и детей учит тому же...

См. с. 377. «Мы пьём. Летят в костёр дрова, летят в кустыпусты е бутылки»

Побольше бы таких любителей и учителей: вся бы Кама была бы завалена бутылками.

Тем, кому понравится этот тип, от всей души желаю, чтоб ежедневно сидело подобное у вас под дверью и испражнялось.

И блевало.

И пело бы такую весёлую песенку:

«Я сижу возля камину, в нём огонь пылаить-Эх! Там березовыя чурки. Чурки-чурки, чурки-чурки.Чурки! Эх! сгорають! / А в бислани, а в бислани- тоже там пылаить, тожа чурки, тожа чурки, Эх! тожа там сгорають».

Напомню, про человека, изрубленного в куски- сей Служкин пел развесёлую песенку. Вполне допустимо, что про большее количество людей,сгоревших, а не порубленных ( около 300 из 1000? поправьте, я не сведущ) сия тварь пела бы так же весело и беззаботно. Или для читателей большая разница в количестве? Размер имеет значение? про одного можно песню петь, про 300 уже низя?

А как же «слезинка ребёнка»?

Имеется в виду то место из «Братьев Карамазовых», где Алёша, всех прощающий и всех любющий, приговаривает к расстрелянию человека, растерзавшего собаками мальчика.

А как быть с человеком, сочиняющим весёлых песенок про растерзание собаками (ляшскими, пся крев) мальчика Сусанина?

Изрядного возраста мальчик? То есть стариков — можно растерзывать, разрубливать на шматочки? И тем более можно сочинять про сие песен?

То есть те фашисты, которые растерзывали стариков на части-они как бы и не виноваты? Это они так шутили?

И вполне возможна сочинённая Служкиными песня типа:

«Фашисты еврейца споймали/ И принялись мучать жида./На части яво разрубали — /Потратили многа труда»...

Я говорю — вполне возможна: Служкины, сочиняющие и поющие про старика, разрубаемого на части- описаны АВТОРОМ! Читайте с.120!.

»...за толстой кожурой бытовухи удивительным образом чувствуется биение нравственного пульса, неожиданно уместный морализм, неспокойствие внутреннего поиска»... пишет Din Tomas.

Уж такое биение! Уж такого-таки нравственного пульса!! Уж такое неспокойствие!!!

Друг мой Аркадий! хочется говорить красиво? Так хоть обосновывай!

А то пишешь:«...впечатления советской юности»... пацану тринадцать лет! он ишо не комсомолец! это впечатления советского детства называется, отнюдь не юности.

»...после романа необыкновенно хочется последовать примеру автора и самому обратиться к природе, не к обжитым пикнично-курортным пространствам, но к «диким зелёным далям», на поиски ключа к самому себе...»

Набросать повсюду бутылок, по примеру Служкина? заблевать все реки, все озёра? Служкин на пикники таскался с Будкиным, как пошлячий обыватель, пожрать шашлыкофф, а не для поисков «ключа к себе»...

...Один, у которого вместо пупка на пузе была гайка на 15... тоже... искал ключа к себе...нашёл... открутил тую гайку... попа и отвалилась...

Так что вы поосторожнее там, с ключами-то...мало ли что... ладно, попа отвалится, а, не ровён час, — крыша поедет?...

Чтиво с претензией(что смешно) на серьезную литературу. Язык вымучен, сюжет слабоватый, накала событий-кот наплакал, а концовка просто убивает своей предсказуемостью. Автор пытается раскрыть внутренний мир главного героя (Осташи), но получается как-то размыто. Мистические вставки, которые делает Алексеев в своей книги абсолютно не к месту. Судите сами: дух Пугачева призывает главного героя продать душу дьяволу-попахивает бредом. Книга абсолютно не понравилась.

Родниковый роман, рожденный словно самой землей, каким-то подземным источником в уральском лесу. Кристально чистая лирика, разлитая в прозе жизни.

Проза эта знакома каждому и была в свое время точно схвачена и прорифмована группой «сплин»: ты проснулся, умылся, побрился, отжался, наступил на кота, с женой поругался... и далее по тексту; и из той же пронзительной композиции: ты идешь на работу, уходишь с работы, постепенно забывая, откуда и кто ты, постоянно забывая, откуда и кто ты, навсегда забывая, что тебе это снится…

Всю эту нехитрую цепочку событий (буквально, с включением и подножного кота, и ругливой жены, и житейского сомнамбулизма) постоянно переживает и Виктор Служкин, тот самый географ. К песенному портрету достаточно добавить всего несколько предугадываемых штрихов: неустанную борьбу с подопечными школьниками-бузотерами; кружок приятелей-знакомых-любовниц, прокладывающих свои тропинки к счастью; маленькую дочку; и, наконец, друга детства по фамилии Будкин, с которым все напополам: и воспоминания, и водка. Впечатления советской юности, кстати, сгущены в книге в отдельный интереснейший экскурс: вставную главу «А где были ВЫ, когда умер Брежнев?».

При этом, естественно, роман настроен не на стопроцентно зеркальное отражение мира по ту сторону бумаги, кое-где его гиперболизируя, искривляя, где-то юмористически, где-то драматически: то невозмутимого, как камень, Служкина с преувеличенным и даже комичным усердием крикливо пилит жена; то слишком уж рьяно, как в киножурнале «Ералаш», барагозят девятиклассники, сверхпылкие в своих проявлениях любви и ненависти к преподу, вдруг загорающиеся идеей похода в тайгу. Но, пожалуй, изображать тягучую однообразную серость будней и жвачный пофигизм учеников реальных МОУ СОШ — задача для произведений с совсем другими целями, идеями и подсмыслами, нежели те, что заложены в «Географа».

А в нем, за ворохом вырывающихся из рук календарных листков, за толстой кожурой бытовухи удивительным образом чувствуется биение нравственного пульса, неспокойствие внутреннего поиска. «Географ» — о поиске гармонии внутри и вовне, попытках дефрагментировать собственное сознание, привести его в порядок. Служкин ставит себе в правило почти буддистский, созерцательный принцип: ни для кого не быть залогом счастья, никого не делать залогом своего счастья, и — просто любить людей. Этого, впрочем, не вполне достаточно для мира с самим собой…

Для Служкина (как и для Иванова, очевидно) ключевым элементом в этом глобальном паззле, главным жизненным балансиром, если угодно, становится природа, природа во всей богатой гамме смыслов этого понятия. Всё становится на свои места только в единении с природой, с родной землей, с таежно-речной вечностью, из который ты пришел и в которую обязательно вернешься. Грезящему о кругосветках товарищу Служкин отвечает, дескать, земля-то на самом деле плоская, и мы — в ее центре. И в этой незатейливой шутке, как в капле воды, отражается и мироощущение географа (вот как он «глобус»-то пропил), и внутренняя энергия книги. «…Я чувствую, что я не просто плоть от плоти этой земли. Я — малое, но точное ее подобие. Я повторяю ее смысл всеми извилинами своей судьбы, своей любви, своей души».

Небольшой дневник сплава по реке Ледяной, устроенного Служкиным для своей школоты — гулко бьющееся сердце романа, именно здесь раскрывается его философия, обнажаются скрытые раны, в полный голос звучит пейзажный талант Иванова, раскрывающийся в живописных, мощных, исполненных самородной силы зарисовках. Чтобы передать тот вольный дух, тот ток первозданной свободы, что пронизывает эти славные страницы, нужно быть самим Ивановым. Очередной признак глубокой автобиографичности «Географа» (неслучайно именно здесь в повествовании происходит переход от третьего лица к первому): это невозможно выскрести из воображения, каким бы могучим оно не было, это вопрос личного опыта, это надо было неоднократно пережить самому, чтобы затем уже с такой любовью выплеснуть на бумагу. И после романа необыкновенно хочется последовать примеру автора и самому обратиться к природе, не к обжитым пикнично-курортным пространствам, но к «диким зеленым далям», на поиски ключа к самому себе.

Очень реалистичная книга. Такое ощущение, что сам побывал в осаждённых крепостях...

Почитал немного «Сердце Пармы».

В принципе интересная тема — освоение Урала. Но, как проникся атмосферой романа, стало мне холодно и неуютно)

В общем, сбежал к «Золоту бунта»

Вот здесь, как зацепило, так и сидел пока не прочитал до конца.

Очень понравилось описание «послевоенной» жизни, изменений произошедших в людях переживших это.

Всё-таки в литературе не очень много такой тематики.

В какой то момент даже почувствовал... трудно это описать, но мои корни, примерно, оттуда с «заводского» Урала. И мой предок тоже добывал золото и на этом приподнялся. Естественно, это было позднее — в 19в.

Теперь становится более понятно происхождение некоторых фамильных черт характера:smile:

Ну и Река — как человек выросший на одной из великих рек, питаю слабость к произведениям, где Река является одним из действующих лиц. Сплав — бешеная скачка, где за неудачу расплата очень дорогая. Затягивает, как в омут)

Ну и без местных Синильг не обошлось. Куда без них) Как же на Урале и без колдовства.

Чем-то, кстати, автор похож на Балашова. Может, слегка затянутыми диалогами)

Книга, конечно, жестковатая, но это вполне объяснимо.

Уральцам рекомендую в первую очередь.

PS Потом взял атлас и изучал места действия)

Этот роман стал для меня открытием нового автора.Необычного и неоднозначного, порой шокирующего своей «простотой».

Роман-матрешка. В каждой истине спрятана следующая.

Кукла первая: живет себе обычный бабник Моржов. С женой разводится, с бабами встречается. Водку пьет и пошлит по-маленьку.

Кукла вторая:живет художник Моржов.Творит свои пластины и даже неплохо этим зарабатывает.

Кукла третья:работник МУДО Моржов. Работет себе и в ус не дует. Но вот однажды решает отстоять родное МУДО...Неважно из каких соображений...

Для каждого, кто будет читать «Блуда и Мудо» количество этих матрешек и их лица будут разными. В этом на мой взгляд и состоит главная прелесть этого произведения.

Ну и конечно мне, чисто по женски, было интересно читать этот взгляд на мир глазами записного кобеля.

Хорошая книга , несмотря на казалось бы не «сногшибательный» сюжет — описание жизни человека случайно ставшим учителем географии персонажа своеобразного и не однозначного книга на удивление интересна .

«Единственным недостатком этого романа является большое количество непонятных слов и выражений, неизвестных названий и имён», — начал я писать отзыв и остановился. Ведь автор сделал это сознательно, и уж явно не с целью добавить в книгу «единственный недостаток», а то уж чересчур хороша получается. Он прекрасно понимал, что мы будем, особенно поначалу, и останавливаться, и спотыкаться. Он сразу дал нам понять, что лёгкой прогулки не будет. Даже значение слова «парма», вынесенное в заголовок, не в каждом словаре найдёшь, а Word реагирует на него красным цветом. И погружение в другой мир, в другую эпоху, не может и не должно быть простым.

Прогулка по парку с асфальтированными дорожками легка и приятна, поездка по шоссе в хорошем автомобиле ещё комфортнее, но вы и не увидите того, что найдёте в нехоженом лесу, хотя там вам придётся и спотыкаться, и перелазить через завалы, и спускаться и выбираться из оврагов.

Прекрасная книга, сильные характеры героев, увлекательный сюжет. Атмосфера чудес, но чудес, к которым можно прикоснуться, следы которых ещё можно увидеть. Мы восхищаемся авторами фэнтези, создающими придуманные миры, а Иванов дарит нам возможность посмотреть на мир, в котором мы с вами живём, другими глазами, увидеть то, что было, и то чего не было, но могло бы быть.

Я по-хорошему готов позавидовать пермякам, что у них живёт писатель, который с такой любовью и мастерством написал об истории своего края. При этом меня не сильно интересует, насколько история в романе совпадает с реальной историей и точно ли передана мифология коми, ханты и манси. Иванов создал свою историю на крепкой основе, историю, которой восхищаешься и в которую веришь.

Повесть-размышление автора. Философия судьбы и реализм быта. Мысли о праведном житии на фоне пьянства и *лядства. Написано талантливо и эмоционально. Не пожалел, что прочитал, но второй раз не возмусь за эту книгу — уж больно всё с перебором... утомляющие тирады героев и всепоглащающий разврат общаги, предательство и его горечь, печальный финал единственных адекватных героев... пожалуй, получилась сильно мрачно — в духе разухабистых 90-х...

Аудитория читателей вполне ясна — студенты и бывшие студенты... остальным лучше не травмировать душу...

Жизненная проза о провинциальной жизни современных детей, а также повзрослевших детей.

Роман понравился! Живой и обаятельный слог. Сюжет прост, но увлекателен. Великолепно создана атмосфера романа. Любовь автора к Родине и её природе просто видна между строк. Главный герой мне пришёлся по душе — ироничный и покорный судьбе. Его шутки-прибаутки просто иногда хотелось записывать, чтобы не забыть ) Отношения между героями грубоваты, но автор не режет ухо матом. Не жалеет автор и алкоголя — льёт на странницах его без ограничений. Романтические линии забавны — целый восьмиугольник (если не сбился со счёта). Девятиклассники совсем безбашенные, надеюсь и тут автор утрирует и в реальной жизни обстановочка у совренных школьников подобрей.

Несмотря на грубость, хулиганство, пьянство и разврат — книга добрая и душевная. Я думаю, что многие оценят авторский аромат школьных будней и запах провинциальной грусти. Рекомендую читать всем, кто любит Россию, которую умом не понять и аршином общим не измерить...