Ты проповедовал в курилках, коридорах и кафе, обещая восстание и возрождение. Ты был гоним, тебя преследовали, избивали и судили, но ты твёрдо шёл навстречу испытаниям, потому что тебе ведома была судьба – что было и что будет. Ты не свернул с пути, не сдался, не смирился. Даже смерть не остановила тебя, Готфрид Андерш! Ты знал, что она близко, но не устрашился, а шагнул навстречу ей.

Ты говорил – «МЕНЯ УБЬЮТ» – с уверенным спокойствием. «Я произнесу восемнадцать речей под запись, – говорил ты, – больше мне не дано в этой жизни» – так оно и случилось. «Меня предаст мой лучший друг, – предвидел ты, и стало так – подлец Рамон Эррера выдал тебя службе RGB, когда ты скрывался. Семеро сошлись тогда в кафе «Валенсия», ты был седьмым, ты пил вино и говорил им восемнадцатую речь, самую страстную из своих речей, а Кирстен Хагенберг и Реджи Стейнер писали её на диктофоны. Тебя не собирались брать живым, и шеф RGB сказал агентам – «Он вооружён, возиться с ним не стоит, бейте в голову». Ты упал на пороге «Валенсии», освободившись от тела, став светлым, чистым духом.

О, Готфрид Андерш, они стерегли твоё тело в морге, словно ты, мёртвый, молча угрожал вернуться в сброшенную оболочку и восстать в ярости. Газеты, телевидение, радио захлёбывались в ликовании и грязной лжи – они торжествовали, чтобы криком заглушить свой страх. Министры, генералы и спецслужбы совещались за закрытыми дверями, чтоб похоронить тебя ночью, тайно, в неизвестном месте. В университетах верные оделись в чёрное и говорили – «МЕСТЬ!», подлец Рамон Эррера застрелился от ужаса, а на плёнке Реджи Стейнера нашли несказанное – то, что ты не говорил в «Валенсии», а надиктовал после смерти – «Братья и сёстры, не оплакивайте меня; ждите – я приду».

В морге на лице твоём была улыбка. Полицейские агенты видели, как на двери из ниоткуда появился знак Революционной Армии – и его не смогли ни стереть, ни замазать, он был словно выжжен в металле. «Это был истинный команданте, – говорили даже дети менеджеров, и некоторые из них встали в наши ряды, чтоб биться за свободу.

Твои подвиги, Готфрид Андерш, не прекратились с твоей смертью. Все знают, как была обретена твоя могила – ты во сне явился итальянской девушке и поведал, где тебя зарыли, а она, проснувшись, запустила это в Интернет, ибо ты ей так велел. Все – японцы, немцы, русские, арабы, негры и латинос – все съехались туда, и жалкими, смешными нам казались заверения властей, что это – не могила, если тела нет; ты снова обманул их, и ушёл, как раньше уходил от слежки и облав, когда они разрыли яму и показывали, что она пуста; ты – там, в горах, ты под грудой камней, это – твой курган, твоя пещера, где ты ждёшь своего часа, чтоб подняться и возглавить нас. Девушки, прикасаясь к тем камням, влюбляются в тебя, а парни становятся отважными бойцами.

Я, командир Кавасима Кэйдзи, был там и поклонился тебе. На тех камнях я принёс клятву, которой буду верен всегда. Пока светит солнце и растёт трава, пока прибой плещет о берега, и ветер шумит в соснах, я буду сражаться за свободу против неравенства и угнетения, за правду против лжи, за любовь против продажного разврата, за чистоту против грязи. Я верю словам на плёнке Реджи Стейнера. В том мне свидетели души моих предков и божества невидимого мира.

Я счастлив, как ребёнок, впервые улыбнувшийся матери. Кажется, что меня пронизывают лучи света; я прозрачен, я невесом, я ощущаю нечто, невыразимое словами. Солнце по лучам стекает мне в глаза, а тени расходятся от меня, как стрелки часов от центра циферблата; я протягиваю руку к алтарю – и не узнаю её. Что-то случилось со мной. Я озираюсь с изумлением, я вижу шестерых, сидящих на циновках у стен по-японски. Это азиаты, молодые парни и девушки. Я постепенно вспоминаю имена – это Фукуда Дзиро, который так пламенно пишет листовки; вот – Накадзима Дайгоро по прозвищу Хромой Тигр, вот мой пулемётчик Исихара Сигэо, вот Тосиэ – она... я её знаю очень близко, мы не раз говорили о том, как поженимся после победы. И мы непременно поженимся, потому что и об этом я поклялся на могиле... на чьей могиле?..

– Командир Кэйдзи, – тихо спрашивает она, – обряд закончен?.. Почему вы так странно смотрите, командир?..

Дом вздрагивает; слышен далёкий гром взрыва, и сыплется пыль с потолка. Это – ракета «земля-земля»; генерал Ватанабэ решил атаковать нас. Ну, мы ещё посмотрим, кто кого! Мне пора к бойцам, они ждут меня...

– Командир Кэйдзи... – вновь Тосиэ называет чужое имя.

– Готфрид, – я отвечаю хрипло, словно рот мой годы и годы был забит землёй. – Меня зовут Готфрид, ты забыла?.. Где Кирстен? где Реджи?..

Почему они мне кланяются? почему Тосиэ улыбается и плачет?

Исходя из этого, философ делает вывод – я цитирую по странице 316, второй абзац сверху – "Никаких препятствий человеческой активности в любых её формах не должно быть, так как эти препятствия являют собой манифестацию инертной первоматерии Хаоса, негативно противостоящей Созиданию и Мирозданию; в столкновении мёртвой, косной, бездеятельной первоматерии с Боговдохновенной преобразующей Силой рождаются отрицательные корпускулы, замедляющие прогресс и тормозящие движение Мира к Абсолюту". Прогресс – посмотрите на страницу 452 – Даниил Махулька-Горбацевич видит в отмене нормативных документов по защите окружающей среды и большинства статей Уголовного Кодекса, которые, на его взгляд, мешают творческой энергии созидателей, а понятие "насилие" он низводит в разряд беспочвенных иллюзий и отрицательных корпускул, генерируемых Хаосом, отступающим перед Созиданием по всем фронтам.

...Я вижу, Вы уже ознакомились с основными положениями книги "Иллюзорность насилия". Выношу на голосование вопрос о ремонте Махулька-Горбацевича Даниила Михайловича, 1952 года рождения, невоеннообязанного по болезни "периодическое нервное рукотрясение", женатого, отца двоих детей, доцента кафедры социопсихотроники Российского филиала Всемирного университета мудрости и гуманизма имени Мальтуса. Кто "за"? кто "против"? воздержавшиеся?.. Принято единогласно. Кто желает принять участие? Так, Вы, Николай Петрович... Георгий Васильевич... Алла Викторовна... Борис Макарович... и Автандил Виссарионович. Достаточно. Адрес объекта и спецснаряжение возьмёте, как всегда, у Романа Олеговича.

* *

– Борис Макарович, пожалуйста, доложите обществу о результатах ремонта.

– С удовольствием, господин председатель. Подготовка к акции заняла у нас две недели; выяснилось, что объект нередко занимается наукой на квартире. Мы рассчитали, когда объект будет дома один – дети в школе, жена на работе, тёща на даче. В дом мы проникли благодаря Алле Викторовне, умело изобразившей почтальоншу с телеграммой. Прямо в прихожей мы начали воздействовать на мебель, поначалу никак не комментируя своих действий; объект отступил в комнаты, но Автандил Виссарионович устремился за ним и небольшим ломиком повлиял в духе Созидания на телефонный аппарат, пояснив, что это – естественное явление, вытекающее из сущности человека. Параллельно этому Николай Петрович с Георгием Васильевичем арматурными прутами принялись преобразовывать телевизор, видеомагнитофон, лазерный проигрыватель, компьютер, принтер, стенку с книгами и сервант с хрусталём; я же, рукой с кастетом дав объекту прочувствовать всю иллюзорность насилия, заверил его, что активная деятельность такого рода вложена в меня и моих коллег Высшей Силой для осуществления Плана Мироздания. Алла Викторовна тем временем поставила утюг на разогрев и порой поплёвывала на его зеркало, чтобы объект мог оценить степень накаливания, а Автандил Виссарионович продвигал Мир к Абсолюту, сокрушая инертную первоматерию Хаоса в кухне, спальне и детской – надо сказать, этой мёртвой, косной, бездеятельной первоматерии объект накопил у себя немало, так что нам пришлось основательно потрудиться. У объекта началось то самое рукотрясение, благодаря которому он откосил от армии, а уж отрицательных корпускул он породил целую лужу; сюда же, на персидский ковёр, мы вытрясли все продукты из холодильника, не исключая йогурт и компот. Наконец, объект более-менее заговорил и стал нас уверять, что в нашей секте он не состоит, что ничего и никаким "браткам" не должен, и что всё это – ужасная ошибка. Мы, видите ли, обознались дверью! Свидетели Живого Духа живут напротив, а бизнесмен – этажом выше!.. Мы, в свою очередь, разъяснили, что это не ошибка, а наглядная иллюстрация его слов "Никаких препятствий человеческой активности в любых её формах не должно быть" – ну, и далее по тексту, включая рассуждения об экологических законах, и особенно о ненужных статьях Уголовного Кодекса, которые мешают творческой энергии созидателей. Объекту были показаны и соответствующие места в книге, заранее отмеченные закладками. Алла Викторовна предложила отрезать философу уши, а Автандил Виссарионович посоветовал ушами не ограничиваться, но прогрессивно расширить это начинание до дальше некуда. На этом этапе ремонт начал приносить плоды; объект всерьёз задумался о своём произведении, но мы не ослабляли усилий, пока не добились от него осознанного и самостоятельно принятого решения пересмотреть заглавную концепцию книги. Джентльменское соглашение, достигнутое нами, таково: объект в месячный срок обязуется изъять нераспроданный ещё тираж "Иллюзорности..." и выступить в периодической печати с опровержением своих прежних взглядов, а в трёхмесячный – сочинить и издать на свои средства работу, осуждающую насилие; в случае неисполнения обязательств и дача, и гараж объекта с находящейся в нём иномаркой испытают на себе созидательную силу спичек и бензина, а сам он – повторный и углублённый ремонт.

– Благодарю Вас, Борис Макарович; благодарю всех участников за проделанную работу.

* *

Господа, имею честь предложить Вам книгу Даниила Махулька-Горбацевича "Насилие как бич цивилизации", изданную тиражом 10.000 экземпляров, а также видеозапись его интервью, где он убедительно, с необычайной страстью ратует за усиление уголовной ответственности за преступления, направленные против личности. Хаос, который несёт с собой насилие – этот варварский атавизм дикости и невежества – Даниил Махулька-Горбацевич описывает с предельно искренней и неподдельной эмоциональностью; это, а также его пламенный призыв к обществу – "Противостоять насилию всей мощью органов правопорядка!", позволяет мне говорить о глубоком изменении его личности и предположить, что цель ремонта достигнута, и рецидива не будет.

Кроме этого, сегодня наша библиотека пополнилась работой специалиста по межчеловеческой этике Леонида Дрюка "Относительность морали". Позволю себе зачитать некоторые выдержки из этого труда... Вот, например:"Разговор на эту тему должен вестись вне категорий добра и зла...", затем – "Мы никогда не сможем достоверно утверждать, что один из нас может быть в чём-то хуже или лучше...", а также – "Мы должны выйти из философских тупиков и дебрей на простор внеморального пространства и обрести подлинную, ничем не стеснённую свободу тела и духа..."

Кто желает принять участие в ремонте?