Запись выступления и дискуссии на тему: «Сонеты Шекспира: неразгаданные тайны» прошедшая в магазине "Библио-Глобус"
«Сонеты» Уильяма Шекспира – одна из вершин мировой классической поэзии – остается популярнейшим, но, возможно, не до конца понятым и освоенным произведением. В русской литературе «Сонеты» заняли исключительное положение, став самым переводимым крупным поэтическим текстом.
Выступает переводчик «Сонетов» Уильяма Шекспира Александр Шаракшанэ, кандидат физико-математических наук, доцент кафедры высшей математики РЭУ им. Г.В. Плеханова.
· В собрание сочинений вошли никогда ранее не публиковавшиеся и мало известные тексты
· Впервые сделаны комментарии к текстам по театральной и кинематографической тематике
· Впервые собраны воедино детские письма Высоцкого
· Специально для этого издания были сделаны факсимиле множества автографов, дарственных надписей на конвертах пластинок и альбомах, фотографиях и открытках, часть которых публикуются впервые
· Предисловие Натальи Крымовой
Интересными деталями о том, как готовились комментарии к только что вышедшему у нас собранию сочинений Владимира Высокого делится его составитель – Вадим Дузь-Крятченко!
***
25 января исполняется 81 год со дня рождения поэта и барда, актера театра и кино Владимира Высоцкого. Накануне в одном московском издательстве вышло его собрание сочинений, в котором впервые обнародованы неизвестные письма и стихи Владимира Семеновича.
Неожиданные находки
В новое издание включены более двух десятков текстов Высоцкого, которые никогда не входили в его поэтические сборники (они печатались только в научных изданиях, посвященных Владимиру Семеновичу, в мемуарах или прессе). Есть и стихи, которые не публиковались вообще никогда.
Материалы были обнаружены в государственных архивах, частных коллекциях, а иногда и в довольно экзотичных источниках. История некоторых находок сама по себе любопытна.
Уникальная пластинка
Вадим Дузь-Крятченко, один из составителей пятитомника, случайно наткнулся в московском магазине на подержанную парижскую пластинку 1974 года. На ней была песня, исполненная Мариной Влади по-русски, с русским названием, записанным французскими буквами — Voskhod (т. е. «Восход»):
Грустный день
ночной колпак надел,
Выкрасил закат,
задрожал и сгорел.
Ты усни, пока весь мир в тени...
В выходных данных было указано, что песня — из французского телефильма «Прелести лета», а один из ее авторов — V. Visotski. В нашей стране об этом тексте тогда никто и понятия не имел.
Другой составитель пятитомника, Сергей Жильцов, увидел в «Фейсбуке» объявление, что в Доме антикварной книги «В Никитском» на аукцион выставили блокнот Высоцкого. А в нем среди рукописей уже известных произведений встретился черновик стихотворения
«Это было в отеле...» — явного подражания Игорю Северянину с его «Это было у моря...»:
Это было в отеле
Средь машинного гула,
Я такого желаю
Разве только врагу.
Королева устала,
Королева уснула
Королева застыла,
Словно ночь на снегу...
Поэтические роли
Среди находок, впервые обнародованных в пятитомнике, нет шедевров, которые могли бы встать в один ряд с хитами Высоцкого. Это неотредактированные наброски, посвящения «на случай» — иногда очень милые.
Один текст состоит из десяти строк, первые шесть из которых — на французском, причем ужасном французском. Составители считают, что он написан в октябре 1968 года, в разгар романа с Мариной Влади. Есть текст ролевой песни, написанный от лица «толкача» — разъездного снабженца, с припевом:
У нас от планов все ключи,
Мы — боевая рать.
Мы силачи — мы толкачи,
Мы едем выбивать.
Самый поздний из найденных текстов явно написан за два месяца до смерти. С 11 по 21 мая 1980 года Высоцкий лежал в парижской клинике «Шарантон» — Марина Влади пыталась спасти его от пагубной зависимости.
Я лежу в самом центре,
в Париже…
Кто? Неважно, Иван ли,
Наум.
Я лежу, разбавляя пожиже
То, что густо налипло на ум.
Я — тому не чета и этому.
А кому я чета — не ведаю.
Кто окликнет, и я в ответ
ему
Огрызнусь, и опять же
следую…
Колея эта — только моя
Накануне дня рождения поэта в 12-й раз вручили премию «Своя колея». Мы спросили звезд, исполнявших на церемонии произведения Высоцкого, почему они выбрали именно их.
Александр Ф. Скляр, лидер группы «Ва-Банкъ»:
— Песни «Дайте собакам мяса» и «Попутчик» интересны мне потому, что они не самые «раскрученные». А многие темы поэзии Высоцкого — например, тяга к свободе — выражены там даже оригинальнее, чем в часто исполняющихся песнях.
Ольга Кормухина, певица:
— Песня «Я не люблю» мне нравилась с детства. Это то, о чем хочется и нужно говорить сегодня. Очень много стало чего-то такого второстепенного, а о главном мы частенько молчим.
Дмитрий Дюжев, актер, певец:
— В стихотворении (не песне!) «Люблю тебя сейчас» Высоцкий очень точно передает чувство, которое испытывает именно в этот момент: «А в прошлом — не хочу, а в будущем — не знаю...» Он честен, как во всем своем творчестве.
КСТАТИ
24 января в Музее Высоцкого откроется обновленная постоянная экспозиция. В ней появились сотни интересных предметов. Например, впервые будет устроен уголок для детей, в котором выставят игрушки маленького Вовы Высоцкого.
ИНТЕРЕСНЫЙ ФАКТ
Любимым уголком в Москве Высоцкий называл Самотеку: «Я долго прожил в Большом Каретном переулке, и там, неподалеку, было самое мое любимое место: около нового здания Театра кукол... и серого дома рядом. Весной... я сюда приходил и просто стоял, смотрел на проходящих мимо людей...»
14 декабря состоится вечер памяти поэта Виктора Ширали (1945–2018) и презентация сборника его стихотворений «Сопротивление» (2018).
Виктор Ширали — блестящий представитель ленинградского поэтического поколения, ровесник Виктора Кривулина, Олега Охапкина, Елены Шварц. Ждём вас в 19:00 в конференц-зале Главного здания РНБ (Садовая, 18). Вход свободный!
В Берлине со стены здания университета им. Алисы Саломон по решению суда стёрли стихотворение Ойгена Гомрингера. Это если коротко.
Но коротко тут не скажешь. Тут масса подробностей, и подробности превращают эту историю, которая может сначала показаться бытовой, обыденной, рутинной или даже бюрократической, в полноценную и пёструю картину мира, окружающего нас.
Сначала приведу удалённое стихотворение поэта Ойгена Гомрингера — выходца из швейцарско-боливийской семьи, лауреата нескольких премий, среди которых и «Международная отметина имени отца русского футуризма Давида Бурлюка».
БУЛЬВАРЫ
Бульвары
Бульвары и цветы
Цветы
Цветы и женщины
Бульвары
Бульвары и женщины
Бульвары и цветы и женщины
И страстный наблюдатель
(перевод Дмитрия Петровского)
***
Если учесть, что поэзия, как и любое другое искусство, имеет своим источником конфликт (внутренний или наблюдаемый), то следует признать, что стихотворение в Берлине весьма невинно. Скажем, даже по сравнению с огромной репродукцией какого-нибудь рисунка Шиле, который можно увидеть, подходя к музею современного искусства в Вене. Репродукция висит на стене, а на репродукции, понятно, обнажённая женщина.
На стихотворение Гомрингера пожаловались студенты. Студенческий совет потребовал стихотворение закрасить. И академический сенат большинством голосов принял решение: стихотворение нужно удалить — оно сексистское. Глава сената был против, но большинство встало на сторону меньшинства (инициативная группа — всегда меньшинство), которое почувствовало себя оскорблённым — объективируемым.
Как говорил Антон Семёнович Шпак, сыгранный Владимиром Этушем в советской комедии «Иван Васильевич меняет профессию»: «Это роль ругательная, попрошу её ко мне не применять!»
Вот и студенты университета им. Алисы Саломон сказали академическому сенату: «Это стихотворение сексисткое, просим его нам не показывать».
Студенты — передовой класс, наиболее свободный, по умолчанию настроенный бунтарски, настроенный на открытия и вызов. Они решили спрятать голову в песок, увидев на стене строчку, в которой кто-то наблюдает за женщинами на бульварах.
Даже наиболее прогрессивная часть общества сегодня настроена таким образом, чтобы не осмысливать увиденное, не воспринимать увиденное как элемент чистого высказывания, самодостаточного или требующего анализа. Общество настроено на то, чтобы обидеться, закрыть глаза и отвернуться. И чтоб к тому моменту, как мы повернёмся, ничего этого уже не было!
Обида стала новым инструментом взаимодействия с действительностью. Точнее, новым инструментом возделывания реальности: нет ничего, что не поддалось бы обиде.
Больше не актуален вопрос из комедии А. Грибоедова «Горе от ума» «Где оскорблённому есть чувству уголок?» Везде! Весь мир стал одним живым уголком для обиженных и оскорблённых. Причём именно обиженных, а не униженных. Униженные заслуживают сострадания — их положение является результатом несправедливого отношения. Но обиженные — это те, кто добровольно заняли наиболее удобную позицию, не предполагающую сколь-нибудь осмысленных действий. Да и позицию они эту заняли без особенных усилий: сели миру на шею да поехали.
Зачем писать стихотворение, если можно закрасить существующее, назвав его секситским?
Это тоже своего рода акт современного искусства. Того самого — условно левого и радикального, когда не нужно шить костюма — достаточно снять майку и выбежать на площадь с голой грудью, не нужно кормить нуждающихся — достаточно воровать еду в магазинах и выдавать это за борьбу с капиталистической системой.
Это позиция дипломированных бездельников: мы обижены, работайте на нас. Закрашивайте, стройте, производите.
А стихотворение меж тем было написано на стене университета имени женщины, которая боролась за равноправие — активно занималась вопросом высшего образования для женщин и правовой помощи им.
Алиса Саломон организовала общество, целью которого было помогать одиноким матерям и больным. В 1908 году она получила докторскую степень и тогда же основала Высшую социальную школу для женщин, а потом и Педагогическую женскую академию. Не то чтобы она была зациклена на педагогике, просто эта профессия была для женщин того времени единственной доступной после получения высшего образования (эта проблема является социальным фоном пьесы Чехова «Три сестры»).
И вот теперь в том самом вузе учатся люди, которые, вероятно, тоже считают себя бунтарями и борцами за права женщин. И борьба их заключается в том, чтобы жаловаться на стихотворения.
Вся эта история — прекрасная иллюстрация того, как за сто лет выродились революционные движения. От созидательной деятельности — к пассивной кислой обиде. От подстёгивающего голода, жажды действия, помощи, изменения — к ленивой деструктивной сытости и инфантильности.
Парадокс заключается в том, что обижается вроде бы меньшинство (по крайней мере, именно меньшинства защищаются обидой), но обиженных уже столько, что они рискуют стать большинством, а большинство не обижается, большинство действует силой. И что если главной силой в новом мире станет обида? На кого будет обижаться большинство? Или, точнее, как оно будет дробиться, чтобы обижаться друг на друга внутри себя?
Цветы, бульвары, женщины и мы — наблюдатели.
Глава немецкого совета по культуре Олаф Циммерман сказал:
«Никогда бы не подумал, что такое возможно в университете, который исторически является оплотом свободы самовыражения. Когда я услышал об этой истории, подумал, что это шутка».