Помни имя своё... (отзыв на сборник повестей Абрамова)

Вот правда, про Абрамова всегда думал, что он в большей степени романист, автор известной и шикарной тетралогии «Пряслины», которая, конечно же, была в своё время прочитана. Однако вот теперь мои загребущие руки дотянулись до повестей и рассказов Фёдора Абрамова, и получается, что так называемая малая проза ему удаётся не в меньшей, а может быть даже в большей степени, нежели многотомный роман. И каждая прочитанная повесть вроде бы стоит на особинку, однако же все они взаимно дополняют друг друга и создают одну могучую широкую и глубокую картину Руси первых семи десятилетий века XX. И при этом не только рисуют нам картину бытия, но являются одним большим, разбитым на главы и части раздумьем автора и о Руси, и о Севере, и о людях — в первую очередь о людях, но и не только о людях, а о том, что делает нас людьми. При этом герои повестей Абрамова чаще всего не колхозные председатели и не секретари райкомов и обкомов, а это обычные русские архангельские люди — косари и пекари, разбитные беспутные девахи и степенные колхозные старухи, пацаны-подростки и он сам, герои-фронтовики и герои трудовых будней. И потому и жизнь у них не орденоносная, а простая трудовая тягловая жизнь, — впрягся в воз и тяни его, работай работу, любись, рожай и рости детей, и умей радоваться каждому прожитому дню, пролетевшей птичке и собранной в туесок ягоде, грибу…

Фёдора Абрамова причисляют к так называемым писателям-деревенщикам. Однако на мой взгляд такая классификация в отношении него не слишком верна, всё-таки угол зрения его на действительность шире — он просто большой, настоящий Русский Писатель. Знающий и любящий всё то, о чём он пишет. И болеющий обо всём том неправедном и несправедливом, что он видит в нашем мире. Кто-то скажет, что времена изменились и что прошло более полустолетия, и потому всё уже не там и не так. Да, внешняя картинка стала другой, но люди… люди в общем-то остались теми же. А значит повести и рассказы Фёдора Абрамова по-прежнему актуальны, современны, и могут быть и поняты, и приняты душой и сердцем.

Здесь русский дух, здесь Русью пахнет

На самом деле был прослушан в аудиоформате сборник под одноимённым название, и потому отзыв сразу на все рассказы...

Прочитал в аннотации, что книга в том числе и о радостях деревенских людей и задумался. Вроде как в основном о заботах и разных сложностях в книге речь. А о радостях как-то и не припоминается. Но ведь с другой стороны — а что считать радостями. Кругом тебя свои люди, работа и дом, своя земля и своя родная с малолетства природа, в которой ты не то что просто вырос, а скорее частью которой являешься и чувствуешь себя. И заботы твои не пустопорожние, а самые простые и вместе с тем самые корневые — чтобы было всё по справедливости да по совести. И чтобы люди тебя понимали и поддерживали — помните, в фильме «Доживём до понедельника» — счастье, это когда тебя понимают…

А ещё мне кажется, что рассказы Фёдора Абрамова тесным рядком стоят с более крупными его произведениями — это я сейчас имею в виду его повести, к чтению которых приступил сразу по окончании рассказов…

Здесь русский дух, здесь Русью пахнет — это как раз и об Абрамове, и о его людях.

Быть Человеком до конца

Поскольку повесть эту читал раньше, то на этот раз взял аудиовариант «Страницы повести» в исполнении Олега Ефремова. Как ни крути, но зачастую чтение аудиокниги опытными маститыми актёрами может дать фору любому чтецу — так было с чтением аудиокниг Эммануилом Виторганом, и так же обстоят дела с чтением книг Олегом Ефремовым — неповторимые обертона вкупе с профессиональными интонациями опытных актёров создают мощные аудиальные образы и потому оказывают на слушателя неизгладимые впечатления.

Ну, а о самой повести говорить что-либо новое и несказанное другими людьми сложно. Вряд ли кто сможет уверенно сказать о себе, как он поведёт себя в такого рода обстоятельствах, в какие попали герои повести Быкова. И кто-то поведёт себя как Сотников, не сдаваясь врагу до последнего вздоха, кто-то примет смерть спокойно и сдержанно, как староста и как Бася, кто-то будет истерить и криком кричать, как Дёмчиха, но и такие как Рыбак тоже непременно будут — избави нас всех, Боже, от такого рода выбора!

Колдуй бабка, колдуй дед, колдуй серенький медведь!

Жил-был город — именно этой фразой я начал свой отзыв на предыдущую прочитанную книгу издательства Планж (Кирилл Комаров «Яибэ»). И хотя нынешняя книга никаким образом не связана с предыдущей прочитанной (у них и авторы разные, и темы), тем не менее этим же выражением хочется открыть отзыв и на эту книгу — жил-был город. Жил по-северному спокойно, степенно и ровно, до тех пор, пока в него не приехал новый для города человек — Гелий Лакин. Казалось бы, что может изменить в жизни города всего один человек? А вот поди ж ты…

Хотя на самом деле, вполне возможно, что это не Гелий Лакин как-то изменил жизнь города, а совсем наоборот — город изменил жизнь Гелия. А может быть их влияние друг на друга было равнозначимым.

Хотя начиналось всё довольно мелодраматично, настолько мелодраматично, что я уж было озаботился перечитать многообещающую аннотацию — обыкновенная отчасти слащавая любовно-романтическая и потому, кажется, что совсем банальная дамская история мало была похоже на то, что пообещал нам аннотатор. Хотя и с заворотами. А для приключабельности, кажется, впихнута криминальная история, детективная загадка, которую следует разгадать...

Однако по мере раскручивания витков сюжетной спирали мистической таинственности в книге начало прибывать, плотность загадочных происшествий стала возрастать и включились сюжетные линии мистико-магического свойства — не то, что валом повалили колдуны с ведьмами, однако и без них не обошлось. А тут ещё тайна подворотен и нарисованных порталов, ведущих… куда? Или откуда?

В общем, мелодрама постепенно превратилась в добротную и занятную мистико-приключенческую книгу. И хотя некий налёт мелодраматизма так и остался, однако всё-таки обман читателя не состоялся, а может наоборот — состоялся в полной мере. Хотя вот эта внешняя форма повествования, выполненная в форме гадания по картам таро сразу должна была подготовить читателя к тому, что мелодрама только форма, а вся смысловая кухня лежит несколько в другой плоскости.

И ещё — всё-таки надо знать о своих предках побольше — на всякий случай. И к рисункам на стенах подъездов и лестничных маршей повнимательней нужно быть — опять же на всякий случай...

А что мы знаем о литературных 20-х?!.

Вот только из-за вероятности наткнуться на книгу такого уровня и стоит из месяца в месяц годами ходить в нашу маленькую районную библиотеку и терпеливо читать то, что она может предложить. Ищущий да обрящет! И это я пишу после прочтения только произведений Геннадия Гора.

Имя Геннадия Гора мне, любителю и более-менее постоянному читателю фантастики с более чем полувековым стажем, конечно же знакомо. Причём примерно столько же знакомо, ибо впервые с его необычными фантастическими рассказами встречался ещё на заре своей юности: помнятся «Сад», «Великий актёр Джонс», «Геометрический лес» — в общем, имя знакомое. Однако, как оказалось при чтении произведений этого сборника, знакомство было весьма односторонним. Потому что с таким «профилем» писателя Геннадия Гора я точно не сталкивался. Хотя какие-то общие черты всё-таки угадываются…

Эти его повести и рассказы очень точно попадают в энергетику 20-х — по крайней мере точно совпадают с моим представлением о ней, возникшем после чтения книг других значимых и ярких авторов эпохи (Зощенко, Хармса, Булгакова…). Совпадают и дополняют эту внутреннюю картину, заполняя некоторые лакуны в этом образе эпохи.

При этом непременно следует отметить великолепный образный метафорический язык Геннадия Гора, тонкую игру со смыслами и сутями, с теми же рисуемыми им образами и картинами бытия. Короче, вау!

Леонид Рахманов для меня-читателя как автор вообще не знаком, хотя вот увидел, что он автор сценария «Депутат Балтики» и «Беспокойная старость» и внутренним голосом произнёс «Ага, понятно».

Здесь помещены две повести Рахманова. Раскрывающие творческое лицо автора с двух разных сторон. И если первая повесть («Полнеба») дополняет и отчасти продолжает начатую Геннадием Гором линию 20-х, то вторая повесть («Базиль») уже ближе к историческому реализму. Её героем становится крепостной, который по воле барина отучился (но недоучился) в заграницах на архитектора и затем попал в Санкт-Петербург во времена строительства Исаакиевского собора, в коем и принимает некоторое участие. Однако, как вы понимаете, вовсе не в статусе архитектора — Монферран рулит.

А третий автор сборника — Михаил Слонимский — тоже имя известное, но мне незнакомое. Его творчество представлено повестью «Средний проспект» — т. е. понятно, что о Питере как раз тех самых 20-х годов. И здесь мы вновь возвращаемся в реальность времени, становимся свидетелями, а то и участниками многих социальных явлений и процессов 20-х годов.

Все три автора вкупе составили гармоничную книгу, такое ощущение, что они как бы подстраивались друг под друга, чтобы книга была как единый организм — браво составителю! И нельзя не добавить похвалы книге за её чисто внешние данные — приятная обложка как визуально, так и тактильно, хорошая бумага, и вёрстка весьма удобная и размерами шрифтов, и междустрочниками, шириной полей и прочими нюансами.

Всячески рекомендую!

Горе от ума, но и без ума тоже не радостно

Для меня книга не стала чем-то шекочущим душу и стесняющим сердце. Не потому (надеюсь), что огрубел сердцем и очерствел душой. А просто потому, что и тема уже не единожды хоженая, и более яркие и сильные в этом смысле книги и фильмы уже были в моей жизни. Если про книги, то это конечно же роман (и рассказ) про Элджернона, а фильм, конечно же, «Человек дождя» (в первую очередь) и затем уже «Форест Гамп». И в смысле личного выбора (как следует поступать с такого рода людьми) для меня тут всё предельно ясно — стараться как со всеми.

Фишка-то ведь в том, что при всей их недоразвитости в интеллектуальном смысле, в эмоциональном они испытывают эмоции столь же искренне и сильно, как и прочие хомо сапиенсы. Равно как и дети — пусть поводы для эмоций взрослым могут казаться пустяшными и мелкими, сами эмоции от этого не теряют ни в силе, ни в векторе их направленности. Т.е. детское горе такое же, как и взрослое. И потому стоит в этом смысле относиться к людям такого рода всё-таки чуть бережней. И примеры тому в книге как раз имеются.

Конечно книга ориентирована прежде всего на молодёжную читательскую аудиторию. Старшие классы школы — однозначно да, но и чуть постарше тоже ещё можно и нужно макать в эту книгу.

А вторая тема книги — то, как устроены наши специальные заведения и учреждения для содержания людей подобного рода. И тут не обойтись без развитой системы как государственного, так и ведомственного контролей, а также без системы волонтёрства и общественного участия. Знаете, вот как есть действующий проект клоунов в онкоотделениях для детей, так и здесь нужно организовывать что-то подобное. Ну и конечно высокий уровень профессиональной подготовки персонала — всё-таки не всех особенных людей можно оставить в семьях под патронатом родственников или опекунов.

Прочитано специально для клуба любителей чтения г. Валдай КЛюЧ.

I Me Mine

А знаете, аннотация получилась более выигрышной и более загадочной, нежели сама книга. И в этом и плюс, но и минус тоже. Плюс потому, что возникли некоторые ожидания и предвкушения, т. е. в маркетингово-рекламном смысле аннотация сработала на все пять баллов. А минус в том, что ожидания не совсем совпали с тем, что получилось при чтении самой книги.

Это я не про то, что книга плоха, а про то, что аннотация шикарна, шикарней самого романа. Совсем, при этом, не плохого.

А вообще перед нами, конечно, история человека с маниакальными установками. Одержимый идеей фикс, которая на этот раз заключается в чувстве страстного непреодолимого сексуального влечения к очередной посетительнице книжного магазина, наш ГГ

Ну, и поскольку мы читали книгу первую одноимённого цикла, то значит будут следующие ситуации и следующие жертвы?

И если надо — жизнь отдаст солдат, он свой исполнит долг. И если надо — он примет сто смертей

А здесь мы вновь встречаемся с знакомым и узнаваемым писателем Василем Быковым — повесть написана в 1960 году, когда Быков ещё не свалился в политиканство и национализм (всё это будет позже и проявится в произведениях автора последнего десятилетия жизни).

Перед читателем возникает горькая как хина и простая в своей фронтовой обыденности ситуация: несколько наших бойцов оказались в немецком тылу… вернее, не в тылу, но в самой прифронтовой полосе на немецкой её стороне. И вот тут начинают проявляться характеры людей, их волевые качества и моральные установки.

Кто-то оказывается трусом и негодяем, всяческими способами спасая свою шкуру и бросая раненных командиров и бойцов.

Кто-то до конца следует своему солдатскому долгу и старается спасать своих товарищей несмотря на высочайшую опасность быть обнаруженным.

Кто-то, будучи по своей природе не слишком решительным и волевым, не сразу определяется с тем, как поступать в той или иной ситуации и уже по ходу развития ситуации принимает окончательные решения.

На войне как на войне, и характеры и сама сущность человека проявляются как под рентгеном — максимально контрастно и чётко, без полутонов — нельзя быть немножечко сволочью, ты или сволочь, или настоящий человек, солдат.

Сделать Дальний Восток своим и более близким

Семь лет тому назад прочитал книгу Николая Задорнова «Амур-батюшка» и почувствовал такой интерес к его творчеству и такой силы тягу к чтению его книг, что затем методично и последовательно прочитал всё им написанное: дочитал начатый амурский цикл, затем пошли «Чёрные корабли с Севера» (три романа), потом тетралогию о капитане Невельском и закончил трилогией о Владивостоке… Хотя вот тут как раз и возникла закавыка: в библиотеке был только роман «Гонконг», а двух следующих не оказалось. Некоторое время пошарил в свободном поиске и отложил чтение до лучших времён.

Но вот апрельский поход в библиотеку оказался результативен и в моих руках материализовался второй роман владивостокской трилогии.

Сразу нужно сказать, что в этой книге (как и в романе «Гонконг») речи о Владивостоке не идёт. А все основные события романа крутятся вокруг Великобритании, той самой «владычицы морей», именем которой и назван роман. И такой подход совершенно объясним: прежде чем читатель начнёт читать что-то о выборе места и о строительстве Владивостока, он должен проникнуться проблемами того времени, погрузиться в международную и геополитическую атмосферу второй половины XIX столетия и осознать, что другого пути у России тогда не было — либо мы бы закрепились на тихоокеанском побережье Азии, либо там появился бы ещё один «гонконг» — английский военно-административный и экономико-финансовый политический центр влияния Великобритании. Ведь мы же помним и блокаду английской эскадрой Петропавловска, и попытку английского же десанта на Камчатку — промедление было смерти подобно, ведь черноморские проливы блокировала Турция, Балтийское море в годы Крымской войны тоже оказалось в блокаде неприятеля, и у России просто не было бы других вариантов иметь незамерзающий морской порт.

Вот такая геополитика. И вся эта петрушка методично и последовательно в художественно-исторической форме изложена Николаем Задорновым в нашем романе. Конечно, может быть книга слегка тяжеловата. Однако безусловно интересна и как исторический материал, и в качестве подспорья в геополитическом смысле.

Осталось отыскать книгу заключительную «Ветер плодородия», тем более, что история любви русского морского офицера Алексея Сибирцева и английской девушки, начатая ещё в романе «Гонконг» и немного продолженная в нашей книге, требует продолжения и финала.

Пить меньше надо! Меньше надо пить...

Одного мудреца спросили: «Представьте, что вы в горах на узкой тропе. Справа пропасть, слева вертикальная гладкая скала. Спереди тигр, и сзади тоже тигр. Что вы будете делать?» «А как я туда попал?» — спросил мудрец (притча).

Небольшой рассказ, написанный уже явно в последнее десятилетие жизни автора. Героем рассказа становится незадачливый пьяница, который по пьяному ночному времени залез в трубу строящегося нефтегазопровода и там благополучно проспал монтажные работы, вследствие чего оказался в трубе в полной темноте и в безвыходном положении. И по ходу своих метаний туда-сюда наш герой вспоминает всю свою незадачливую жизнь: студенческие годы и неудачное распределение по окончании института, вербовку органами безопасности и свою дальнейшую жизнь.

И Быков по ходу рассказа подводит читателя к тому, что это не наш герой проsral свою жизнь в силу слабости характера и пристрастия к зелёному змию, а что это проклятая советская система изогнула и изломала его судьбу, равно как судьбу его матери и отца и судьбы всех прочих белоруссов, да и самой родной Белоруссии в конце-концов. И получается, что это уже не наш несчастный пропивший свою жизнь герой мечется в газпромовской трубе, а это сама Белоруссия попала в лапы России и Газпрома и не находит выхода — так выходит по Быкову.

Т.е. понятно, что перед нами уже совсем другой Быков, не тот, который писал в своих повестях о совместной борьбе с фашизмом русских, белоруссов и других народов, а Быков, считающий что Белоруссия сделала неверный выбор и должна была идти с Западом (мы знаем, что Быков к концу жизни стал довольно активным националистом, выехал из родной страны и только умирать вернулся сюда).

Что ж, каждый человек имеет право на мнение и имеет право на перемену мнения. Не будем его судить, а просто запомним как автора великолепных пронзительной силы антивоенных повестей и рассказов. Да и к этому рассказу с точки зрения литературной нет замечаний — написано ярко и талантливо.

Где-то по небу летит золотой метеорит

Поскольку утром встаю весьма рано (между 4 и 5 по мск), то обычно до выхода на работу имеется некоторое время. Часть из которого я провожу в наушниках. Да и по дороге на работу и обратно наушники всегда обрамляют мою седую (перец с солью — так называет цветовую гамму супруга) голову. И потому в моём читательском списке то и дело мелькают разные радиоспектакли и аудиокниги — мне так и удобно, и привычно. На этот раз свои аудиочасы я провёл в компании с мсье Жюлем Верном и его сыном Мишелем, пригласившими (вместе с актёрами) меня поучаствовать в этой всеобщей, всемирной погоне за «золотым» метеором.

Роман этот я раньше не читал и потому сюжет был мне не знаком. Однако он прост как пять копеек:

В общем, вот такая заваруха происходила на нашей матушке-Земле на рубеже XIX-XX веков. Чем там закончилось дело, как происходил распил метеора и происходил ли он вообще, да и падал ли метеор на самом деле — всё это и можно узнать, если отвлечься от забот сего_дня_шних и на полтора часа переместиться на столетие назад. Тем более, что нас поджидает неплохая актёрская компания — Зиновий Гердт и Анатолий Ромашин, Виктор Сергачёв и Борис Левинсон, Светлана Немоляева и Сергей Цейц, и многие другие популярные артисты с удовольствием помогут вам в этом путешествии.

И со щитом, и на щите

Что за дело рядовому пехотному ваньке до каких-то высших стратегических и даже до оперативно-тактических соображений! Он ведь не Жуков, не Чуйков и не Серпилин, чтобы оценивать обстановку в целом на фронте или на каком-то отдельном его участке и, исходя из этой оценки, принимать какое-то решение. Рядовому пехотному ваньке радостна любая передышка в боях — можно в очередной раз осознать, что ты снова остался жив и имеешь право спокойно покурить, пошамать нехитрого солдатского пшённого кулеша и кемарнуть сколько бог подаст минут.

Однако видимо была какая-то тактическая или иная военная необходимость произвести залп из «катюши» по немецким укреплениям именно в это время и именно в этом месте. А результат вполне ожидаем — прилетела нехилая ответка (то ли наши не попали, то ли у немцев был не один «скрипун» припрятан), и покурить, пошамать и покемарить удалось не всем.

И сразу вспомнились строки Александра Межирова:

Мы под Колпином скопом стоим,

Артиллерия бьёт по своим.

Это наша разведка, наверно,

Ориентир указала неверно.

Недолёт. Перелёт. Недолёт.

По своим артиллерия бьёт...

Дальше живите сами

Вообще эта пьеса написана в 1957 году и уже в 1960 была экранизирована под названием «Шумный день». Конечно сам я всего этого не помнил и воспользовался услугами всезнайки-интернета, однако поводом для этого поиска стал сменно фильм, который я как раз когда-то видел, и который запомнился великолепной игрой замечательных актёров: имена Сперантовой и молодого Олега Табакова наверняка для многих любителей советского кино значимы и привлекательны. И потому и захотелось послушать теперь радиоспектакль по этой пьесе, где задействованы совсем другие актёры — не то, чтобы именно сравнить и поискать кто лучше, но просто взгляд с другой стороны делает любой предмет объёмным.

Проблематика пьесы проста и несмотря на прошедшие со времени её написания шесть с гаком десятилетий остающаяся актуальной. Да-да-да, вещизм, культ вещей, соревнование между обладателями чешскими мебельными гарнитурами и югославскими сапожками, между «такой же, но с перламутровыми пуговицами» и «а без крыльев нету? Будем искать». И конечно же взаимопонимание людей нескольких поколений, проблема отцов и детей.

Пересказывать сюжетную основу пьесы было бы совсем неправильно, тем более, что проблематика актуальна, и потому пара слов о художественных достоинствах спектакля. Хотя основной набор актёров, озвучивавших роли героев пьесы, для меня остался терра-инкогнита (на самом деле можно было посмотреть каждую фамилию по фотографии и наверняка встретились бы знакомые лица, однако уж Сперантова-то известна и узнаваема и по голосу (обратили внимание, в фильме роль матери семейства играет она же).

Но ведь дело не в известности актёров, а залог успеха в актёрском мастерстве. И по этой части радиоспектакль ничуть не хуже фильма (всё-таки сравнивание некоторое было, да…). И даже многие интонации в тех или иных эмоциональных эпизодах были схожими, например когда юный Олег рубит шашкой новенькую мебель (в фильме это Олег Табаков, в радиоспектакле — Константин Устюгов, и интонации у обоих очень близки и похожи).

Так что получил большое удовольствие от новой встречи со старенькой пьесой.

А вещизм — да, многое теперь не нужно «доставать» и брать в магазинах «на ура!», но по-прежнему мы кичимся новенькими айфонами с тем или иным номером или же меряемся размерами плазмы на стенах своих спален и объёмами насиликоненной груди у дамы своего сердца… хотя потом частенько оказывается, что была она дамой не сердца, а тела, что-то типа спальной принадлежности. Впрочем, наш брат-мужик тоже гоняется за майбахами и прочими роллс-ройсами, оставаясь зачастую при этом простым богатеньким быдлом. Натуру человеческую трудно изменить, и тем более трудно делать это влиянием извне, а изнутри… когда оно ещё до кого дойдёт, это самое «изнутри»...

Судью на мыло!

Увидев в свободном доступе этот старенький (1954 г.) радиоспектакль, я не смог пройти равнодушно мимо — конечно же купился на возможность познакомиться с новым для меня литературным именем — Генри Филдинг хоть и на слуху, но не более того. Но и имена Веры Васильевой, Виктора Байкова, Георгия Менглета и Анатолия Папанова тоже сыграли свою роль.

Итак, отматываем от времени постановки спектакля пару столетий и погружаемся в мир Лондона семнадцатого века. Молодая девушка неосторожно оказывается на лондонских улицах одна и немедля попадает в переплёт, ибо не принято было в те времена порядочным девушкам находиться на улице без сопровождения, а с уличными девицами разговор короток — сколько? Но ведь Иларетта не такая, она сопротивляется и кричит, и как итог оба попадают в полицию и к судье. Ну, а наш судья дяденька из златолюбивых сластолюбцев, и потому вопрос тот же самый — сколько?

А вот дальше начинается комедия с переменой положений, возникают новые коллизии отношений, появляются другие герои пьесы, которые всё запутывают ещё туже — в общем, возникает классическая комедия тех времён.

Поскольку сценического мастерства актёрам не занимать, то все действия пьесы как будто бы разыгрываются перед нами на сцене, тем более, что знакомых актёров легко себе представляешь и буквально видишь их мимику при произнесении тех или иных моно- диалогов. Так что свою дозу удовольствия я получил.

Теперь проклятая ведьма задаст мне пфейферу!

» в безвыходной пропасти, которой не видал ещё ни один человек, страшащийся проходить мимо, мертвецы грызут мертвеца» (Н.В. Гоголь «Страшная месть»)

На полке домашней библиотечки бережно стоит… нет, не стоит, а хранится книга, не имеющая обложки и потому неизвестно какого года издания. Это сборник повестей Николая Гоголя (типографская запись на волшебной семнадцатой странице скупо гласит: «Гоголь. Повести»). Поскольку на форзаце есть надпись, сделанная рукой моей матери с датировкой 5.01.58 г., то книга явно издана в 50-х (если не ранее), но точнее мы сказать не сможем, никаких других отметок в книге нет, а титульный лист отсутствует. Сборник солидный не только по времени издания, но и по объёму — 640 с., и соответственно, по содержанию — тут и сборник повестей «Вечера на хуторе близ Диканьки, тут же и «Миргород», и «Петербургские повести» в заключение.

Поскольку материнская надпись на книге сделана ещё во времена, когда наша семья жила в Сибири, то значит книга эта была перевезена при переселении в Новгородскую область. Да и память моя хранит воспоминания о чтении этой книги во времена моего раннего школьного детства, т.е. середины 60-х.

Нужно ли говорить, что именно тогда, в 6-8-летнем возрасте и произошло первое знакомство с миром Гоголя, любовь к прозе которого не смогла опорочить школьная литературная программа. И именно тогда и были прочитаны самые первые и потому самые страшные «страшные» сказки — убеждённость в этом сохранилась и до сих пор, хотя сказок за прошедшие почти 6 десятков чтенческих лет была прочитана туева хуча, и среди них вполне себе страшные — например, был такой интересный сборник «Сказки Верховины: Закарпатские украинские народные сказки», который при очередном нашем переезде был кем-то благополучно стырен, но о котором помню до сих пор. Ну и, кстати, грех не вспомнить тогда уже и о «страшных» сказочных фильмах — прежде всего это отечественный «Вий» с Варлей и Куравлёвым в главных ролях, ну и шикарнейший чешский музыкально-песенный фильм «Букет» — весьма рекомендую.

Вся вышенаписанная байда возникла в мой голове и затем переместилась на эти страницы в самой прямой связи с прочитанными мистическими сказками и рассказами от пермского крестьянина. Ибо в основе всех этих страшных сказок лежат народные легенды и рассказки самых разных народов. Причём поскольку здесь я имею ввиду народы именно славянские (в фильме «Букет» оживлены некоторые легенды западных славян), то и содержание у них схожее, и даже главные герои примерно одни и те же: перед читателями причудливой вереницей проходят лешие и колдуны, ведьмы и ожившие покойники, домовые и банники, русалки и черти, ну и всякая прочая нечисть. И сюжеты тоже довольно схожи: главные герои в одиночку либо кучно сталкиваются с проявлениями нечистой силы и пытаются ей противостоять.

Читать всё это дело чрезвычайно занимательно, а для особо впечатлительных особ желательно впитывать текст в светлое время суток, и чтобы кто живой рядышком был — мало ли примерещатся синие огоньки или голос замогильный. По крайней мере я точно получил истинное удовольствие, волшебно оттянулся и сказочно оттопырился.

Однако у всех этих дел есть одна занятная особенность. Не секрет, что официальная православная церковь всячески отрицает существование лесной, болотной и лесной нечисти, домовых и прочих «ребят» из нижнего мира, считая их принадлежностью и проявлениями язычества. Однако в наших сказках в борьбе с этой отрицаемой религией нечистью люди всегда прибегают как раз к помощи Бога, зовут Христа, Богоматерь Марию, Святую Троицу и прочих защитников и заступников от христианства. Т.е. в народных легендах и сказках эти мало совместимые понятия прочно уживаются друг возле друга и существуют в народном эпосе бок о бок. Так что все мы немного (лошади) язычники.

Двое суток, сорок восемь часов — сколь много могут вместить они в себя…

Имея в багаже прочитанного довольно много повестей Василя Быкова, прочитав в аннотации упоминания о психологическом триллере, скептически сморщил нос— где Быков и где триллер! Драма — да, трагедия — скорее всего, реализм — однозначно, но триллер? И был неправ. Потому что написанная во второй половине 70-х повесть отвечает всем требованиям этого жанра.

Два главных героя. Находящие в весьма сложной ситуации — война, оба партизаны и идут по занятой противником территории. Однако между нашими героями имеются весьма непростые отношения, суть которых постепенно открывается читателю. При этом суть этих отношений постоянно приоткрывается с новой, совсем неожиданной стороны, порой меняясь на диаметрально противоположную — «от любви до ненависти один шаг» и наоборот.

Помимо осложнения межличностных отношений столь же драматично меняется и внешняя обстановка, становясь всё более неблагоприятной для наших героев, меняя их планы (у каждого эти планы свои) и ломая намеченное что партизанской разведчицей Зосей, что партизаном Антоном.

При этом Быков умело манипулирует читательским вниманием и симпатиями, и, хотя наша Зося, в отличие от Антона, всегда остаётся главной положительной героиней, однако и Антон умудряется в течение этих двух суток пути совершать самые разные поступки, от самых подлых до отважных и даже героических. И потому по мере чтения читатель всё время колеблется… нет, не в своём общем отношении к Антону, а колеблется в ожиданиях и предположениях — что же будет дальше (вот вам и триллер высшей пробы).

И даже когда, казалось бы, всё однозначно закончено и все варианты развития событий определены, Василь Быков сумел закончить повесть в точке развилки, из которой опять-таки события могут пойти несколькими путями. Но это уже будет за пределами повести, и тут читателю предстоит самому домыслить, как именно поступит Антон в этой непростой ситуации, и что будет с нашей Зосей…

Ясно только одно — после февраля 1943 года (именно в эти дни происходят все события) были ещё почти два с половиной военных года, закончившихся победой в Великой Отечественной войне.

Дважды два — четыре. Но не всегда...

За что мы любим фантастику. Конечно же за приключения. В первую очередь. Т.е. получается, что фантастика — развлекательный жанр? Конечно.

Однако помимо чисто приключенческой составляющей мы любим читать фантастику ещё и за то, что зачастую в ней мы встречаемся с такой подборкой фактических сведений и данных, которую трудно было бы отыскать в другом месте. Т.е. ещё и за умность? Конечно, и за умность в том числе.

А ещё нам нравятся книги фантастической направленности из-за того, что в них автор приглашает читателя заглянуть в возможное, вероятное или альтернативное будущее, показывает нам, что и как могло бы быть в тех или иных обстоятельствах. Т.е. мы сейчас говорим о прогностической направленности? Именно, именно о прогнозах и предупреждениях идёт речь.

А ещё нам нравятся фантастические книги потому, что зачастую автор использует при сотворении и описании своих фантастических миров совершенно невероятные, фантастические литературные способы и приёмы. Т.е. мы имеем ввиду ещё и литературные достоинства? Ну да, а как вы догадались?

Конечно, вовсе не всегда всеми такого рода особенностями обладают все книги из нашего фантастического жанра. Совсем не редко, когда в погоне за прикючабельностью автор упускает из виду умность, или же пользуется совершенно обыденным плоским литературным языком, или написанная книга не имеет никакой прогностической ценности. Или же, наоборот, книга очень умная, причём настолько, что превращается в заумь и в качестве развлекательного чтения непригодна.

Однако в случае встречи с писателями высокого уровня мы чаще всего имеем дело со всем набором качественной умной развлекательной предупрежденческой книги, написанной великолепным литературным языком. И таки да, я сейчас как раз говорю об авторе вот этой прочитанной запоем книги, о Тимуре Максютове. Потому что в этом романе собрано воедино всё то, за что мы любим качественную социальную фантастику.

В нашем романе Тимур Максютов сумел собрать в единый сплав самые разные смыслости и событийности. Мы встречаемся и с древними народными легендами, и с эпизодами военно-блокадными (причём написанными с высокой степенью достоверности и пронзительной откровенности), с реалиями наших дней и с фантастическими допущениями о цивилизациях ящероподобных (по крайней мере такие версии в воспалённой голове читателя возникали), с мистикой высшего уровня, т. е. с идеей Бога и других высших созданий и творений — в общем, слодно сказать, чего в этой книге нет. Однако вовсе не следует думать, что здесь сплошная каша, напротив, всё чётко и тщательно выверено и выдано на гора с ювелирной точностью. При этом роман чётко выверен и выстроен энергетически — напряжение быстро возникает и далее постепенно нарастает до самых высоких значений, с тем, чтобы к концу книги читатель… нет, вовсе не выдохнул облегчённо, а остался в чувствах и в мыслях.

А в качестве мыслей, возникший при чтении и в послечтении книги могу подсказать идею Капицы, который рассчитал весь ход исторических процессов на Земле математически и показал при этом, что всё происходящее вполне изящно описывается царицей наук. Т.е. что имеются некие высшие закономерности, описываемые чисто математикой. А мы тут думаем и спорим о воле народов и о роли личности в Истории — математика, друзья, просто математика...

В общем, весьма рекомендую эту книгу всем любителям качественной умной развлекательной современной фантастики.

Гори, сияй, моя звезда!

В физике существует такое понятие, как плотность вещества, которое характеризует отношение массы тела к занимаемому им объёму. Наглядно это можно представить, как … ну, допустим, килограмм тополиного пуха (даже опасаюсь представить себе объём этой кучи, ибо просто боюсь основательно ошибиться) и килограммовую гирю из продуктового магазина — и в том и в другом случае массы вещества одинаковые, а вот объёмы несравнимые.

Ну и соответственно можно представить себе тела с весьма высокой плотностью (в естественных условиях это металл осмий и далее по нисходящей иридий, платина, рений…), и далее астрофизики нам подсказывают так называемые «белые карлики», нейтронные звёзды, гипотетические кварковые звёзды, ну и венцом этого ряда, наверное, будут «чёрные дыры».

Вся эта вереница далёких от литературы сведений понадобилась мне только для того, что выстроить метафору, при помощи которой можно попытаться онаглядить какой именно литературной плотности достигает творчество Дины Ильиничны Рубиной. Ведь довольно часто бывает так, что читаешь книгу и понимаешь, что она и сюжетно, и событийно, и, главное, в смысловом отношении весьма рыхлое образование. С Диной Рубиной ситуация совсем противоположная — тексты Дины Ильиничны обычно имеют высокую литературно-смысловую, содержательно-событийную плотность, по нашей аналогии они скорее всего близки к плотности вещества «белых карликов» (вот такой парадокс — литературный гигант и одновременно «белый карлик»).

Всё выше изложенное верно только для меня, и у другого читателя творчество Рубиной может вызывать совсем другие ассоциации и порождать другие образы. Однако вряд ли будет ошибочным утверждать, что Дина Рубина — писатель интересный, популярный и многими читателями любимый.

Это вторая книга трилогии «Наполеонов обоз». При этом исходя из названия думалось, что мы будем в большей степени сталкиваться с картинами исторического прошлого. Однако на самом деле нырки вглубь относительно недавней истории (эпоха наполеоновских войн) короткие и эпизодические, а гораздо больше времени занимает построение современного событийного ряда, т.е. детство наших главных героев, юность и пора взаимной любви и всего прочего, что протекает в их жизнях в эти годы. Прочитал написанную фразу и поморщился — разве можно нескучно выразить корявым своим языком всё великолепие этого романа и всю силу испытываемых и проживаемых по мере чтения эмоций и чувств!

В общем, очередной шедевр от Мастера! И как здорово (и одновременно как жаль) что впереди ещё один (всего один) роман, заключающий трилогию (но, надеюсь, не заканчивающий судьбы героев).

Жить стало лучше, жить стало веселей...

Небольшой по объёму, но ёмкий по смыслу рассказ. Написанный не столько в художественной форме, сколько в документальном формате. Рассказ о встрече с деревенскими старухами, и даже не столько о встрече, сколько о самих старухах. Которые всю свою колхозную жизнь робили без устали и выходных-праздничных-больничных, а к концу жизни выслужили девяти рублёвую пенсию, просто потому, что больше «не положено» — ведь раз за дни, недели, месяцы и годы работы в колхозе им заработная плата в виде денег не начислялась (трудодни-трудодни-трудодни...), то и пенсию более-менее приличную не насчитать, если «по закону». А когда возникла мысль, чтобы он, Фёдор Абрамов, человек с именем и званием, попробовал вмешаться, то дружная и единодушная реакция отказа — ведь это уже «политика», и что они ни на что не жалуются, ведь сейчас дивья — ничего не делаешь, а те же 9 рублей идут, на молочко и на хлеб хватает, вот и ладно…

И вспоминаю бабушку своей супруги, которая после рождения двойни в силу слабого здоровья уже не работала, а была домохозяйкой, и получала социальную пенсию в 22 рубля (в 70-е годы). Вот так и жили...

Как много их, друзей хороших, лежать осталось в темноте…

Как уже известила нас аннотация, события повести параллельно-последовательно происходят в двух временных локациях: мы поочерёдно присутствуем то в первые дни и недели войны (июль-август 1941 года), то в августе середины 70-х годов. Однако местом действий является один и тот же небольшой белорусский городок, куда приехал наш главный герой ветеран войны Агеев. Приехал с совершенно конкретной целью — он пытается уточнить, была ли расстреляна вместе с ним и другими подпольщиками молодая девушка, которую военные прихотливые обстоятельства свели с Агеевым.

Методично и неспешно пытается Агеев самостоятельно вручную раскопать место бывшего расстрела, где были убиты те, кому сейчас стоит в городке памятник, и где был расстрелян и он, по счастливой случайности оставшийся в живых. И так же методично и неспешно его память открывает перед ним события более чем четверть вековой давности — немного предвоенной молодости, первые дни и недели боёв и затем простая и незамысловатая судьба раненного окруженца. День за днём мы вместе с Агеевым то копаем карьер в поисках останков, то спасаемся от неминуемой гибели во вражеском тылу. День за днём, эпизод за эпизодом, заново проживая былые эмоции и чувства…

В очередной раз поражаюсь таланту Быкова показать подвиг и героизм не в виде мгновенного порыва, а как простое преодоление собственного страха и противостояние тупой неумолимой вражеской силе. Просто оставаться самим собой даже под невыносимой силы гнётом вражеской воли и собственного страха...

«В комедии «Шутники» Островский выводит конфликт между честным молодым чиновником и его более разворотливыми коллегами, которые не гнушаются шуткой самого жестокого свойства, подбрасывая будущему тестю Гольцова денежную куклу. А поскольку личная финансовая и служебная ситуация Гольцова находится буквально на волоске от судебного преследования, то такого рода шутка явно имеет дурной тон. Вот и права поговорка «У сильного всегда бессильный виноват» — перед теми, кто богат, бедная честность и порядочность всегда бессильны», — так писал я несколько лет назад в отзыве на эту пьесу. И к написанному ранее хочу добавить нынешние соображения: не только этот конфликт стал центром пьесы, но ещё и другие не менее жестокие «шутки» других героев. Кстати сказать, и сам папаша слывёт шутом, однако на самом деле он просто привык дурачиться в угоду сильных мира сего. Да и парочка приятелей — «шутников» вообще показывают себя таковыми не только в ситуации с денежной «куклой» — они и вообще любят жестоко подшутить над любым человеком, то подпоив слабого, а то и просто сбросив на голову прохожего что-нибудь из окна. Но последнюю шуточку отмочил старый ловелас-заимодавец, решивший воспользоваться бедственным положением семьи и позвавший молодую девушку по сути в содержанки, и только после её решительного отказа заявивший, что он просто «пошутил» и попросивший её руки (и тут уже возникают серьёзные сомнения в будущем счастье несчастной, вступающей в этот брак).

Пьеса «Тяжёлые дни» вводит нас в мир Москвы второй половины XIX века. И опять всё довольно просто: выросшего сына надобно женить, однако самодур папаша не даёт парню никакой воли, а водит его по домам для смотрин невесты, всячески уничижая его собственные желания и волю — тираны — они такие! Однако на всякую косу находится свой камень — шустрый поверенный взял папашу в оборот с такой силой, что всякие самодурства быстро закончились. А всё объясняется просто: «Без бумажки ты букашка», у кого казённая бумага, то и силён. А понедельники тут и вовсе не причём.

В пьесе «Грех да беда на кого не живёт» мы сталкиваемся с классической ситуацией: неравный в сословном смысле брак, приезд бывшей несостоявшейся «любви» и далее всё по схеме — он скучающий и жаждущий развлечений и лёгких отношений ловелас и куртизан, а она романтическая «дурочка», легко попавшаяся на словесный крючок. Ну и пошли свиданочки и прочие поцелуйчики, а бедолага-муж почёсывает роговые отростки. Всё-таки права поговорка «Где родился, там и пригодился» — неравный брак лёг в основу несчастия обоих партнёров, а тут ещё и словоохотливая сестрица подталкивает гулёну, а мужнина родня настропаляет ревнивца… В общем, была драма, а стала трагедия.

Эта пьеса-хроника, «Козьма Захарьич Минин, Сухорук», стоит в творчестве драматурга наособинку. Прежде всего потому, что основана на сугубо историческом материале и имеет ярко выраженную патриотическую и народную направленность. Все мы помним памятник Минину и Пожарскому и более-менее представляем себе значение совершённого этими русскими людьми. Но вот именно, что чаще всего «более-менее», причём может быть менее превалирует над более.

Первая редакция пьесы так и не увидела театральных подмостков. Только потому, что цензорам показалось, что такое выпуклое толкование роли народа в спасении Отечества в Смутное время и изгнании поляков из Москвы в 1612 году крайне нежелательно — ведь на дворе 1862-63 гг. — крестьянские бунты и польское восстание. И потому Островский вынужден частично переписать свой труд, убрав из монологов и диалогов героев самый острые и яркие слова о силе народе и о ненадёжности дворянства. Ну и дописав сцены штурма московского Кремля и бегства поляков, а также возвращения Минина в Нижний Новгород. Кроме того, была несколько смягчена до этого ярко выраженная православная позиция Минина и поддержавших его людей в борьбе с окатоличиванием России.

Вообще пьеса была не слишком ласково принята критиками того времени, упрёки в адрес драматурга были разные, причём порой разнонаправленные. Но для нас это не слишком важно, это уже история. А вот посмотреть пьесу на сцене хотелось бы. Однако пока — увы! — не суждено.

Конечно, без дополнительного чтения какой-то профессиональной критики сам бы я так точно на все эти моменты вряд ли бы вышел, однако многие изменения между первой и второй редакцией заметил и сам. Ну и порадовало, что некоторые в первой редакции остававшиеся непрописанными сюжетные линии во втором варианте пьесы были закончены, всё-таки хотелось узнать о судьбах некоторых героев.

Автору — респект и уважуха!

Отличный триллер. И детектив.

Автор сумел поднять на нужный уровень читательские напряжённое внимание и интерес и поддерживать их в течение всей книги. При этом мы постоянно меняем местами подозреваемых, а порой и просто тусуем их социальные роли и значимость в жизни разных персонажей и героев. Отчего интрига непрерывно обновляется и подпитывается, так, как это происходит с костерком, в который постоянно подкидывают щепочки и веточки.

К тому же Крис Уитакер сохранил все неожиданные сюжетные ходы до самых последних эпизодов и даже страниц, в результате читатель всё время находится в состоянии новых открытий и откровений.

И конечно же эмоциональной включённости в судьбы едва ли не всех героев — тут вообще особенный случай, ведь часто бывает так, что мы сопереживаем с каким-то одним или парочкой главных книжных героев, а все прочие занимают нас меньше. В нашей книге мы умудряемся сочувствовать практически каждому персонажу — автору респект! И уважуха!

Молочная река, кисельные берега… хотя это в другой сказке

Классическое махровое фэнтези.

Колдовской магический мир.

Средневековый антураж: кони, рыцари, копья, луки-стрелы, какое-то загадочное магическое оружие и никакой технологии и техники.

И конечно же, есть Проклятие, есть тёмные ведьмы, и есть место подвигу и силе любви.

Небольшой квест по «окружающей местности» и неизбежная магическая схватка не на жизнь, а на смерть.

Хоть бери и кино снимай...

А давайте, дети, почитаем с вами книжку...

Всё, что можно написать об этой книжке, уже сформулировано в аннотации: «книга для семейного чтения, в которой юному читателю без нравоучений и назидательности, с юмором преподносятся уроки жизни». Анне-Катрине вводит нас в мир многодетной норвежской семьи, и далее уже просто показывает разные жизненные ситуации и описывает, как себя ведут и какие совершают поступки взрослые и дети, а также открывает их движущие мотивы. Вот и вся подноготная.

Конечно эту книгу надо читать вместе с маленькими детьми, ибо со старшеклассниками этот номер скорее всего уже не пройдёт.

Однако можно и вот так, как это сделали мы, члены клуба любителей чтения КЛюЧ г. Валдай — внесли книгу в очередь на прочтение и прочитали всем скопом.

А потом поговорим, о ней, и о себе...

Хороший рассказ на непростую и неоднозначную тему

Хотя в аннотации и говорится о верности Быкова военной тематике, этот рассказ как раз совсем не о войне. И даже не о военных годах. Автор здесь приглашает читателя побывать на расстреле. Хотя в том виде, в каком это действие выполняется в рассказе, это и расстрелом назвать нельзя. Простая акция по приведению приговора в исполнение. Обыденная и будничная — посадили группу приговорённых к высшей мере социальной защиты в фургон и повезли к месту исполнения — за город, где уже не раз и не два исполнялись приговоры и закапывались приговорённые и расстрелянные. В песочек. В жёлтый…

Быков в свойственной ему манере поочерёдно знакомит нас с каждым участником этой драмы и трагедии. Один — начинающий поэт, другой — хуторянин, третий — московский вор-рецидивист, четвёртый и вовсе бывший свой, нквдшный — всякие здесь собраны люди, вот только ни одного по настоящему виновного в том, в чём их обвиняют здесь нет. Так решил автор, что здесь таких нет.И если исходить из той формы подачи, которая избрана Быковым (да и другими писателями), то выходит, что и вообще их не было никогда и нигде.

Мне по роду основной работы приходилось много бывать в местах лишения свободы и разговаривать с осуждёнными. Так вот если их послушать, то и они все … ладно, не все, но большинство, с их рассказок, не виновны или не настолько виновны. А когда читаешь описание преступления (типа: в пьяном состоянии посадил свою мать на раскалённую топящуюся плиту, ибо она не давала сыну денег на водку — случай реальный), то возникает совсем другая картина.

Я это к тому, что в своё время было модно и современно представлять работу органов исключительно в чёрном свете. А на самом деле было всякое. И то плохое и преступное, в чём их обвиняют, было. Но и практика борьбы с преступниками — тоже была. И есть. И будет.

А рассказ хороший, ведь литературного мастерства у Быкова — мама, не горюй!

Век сверхновой звезды чрезвычайно ярок, но и весьма короток, и после вспышки всегда остаются остывающие головешки...

Полуторачасовая радиопостановка известного и в своё время популярного романа Льва Кассиля «Вратарь республики» в исполнении популярных артистов театра (Георгий Менглет, Майя Менглет, Анна Каменкова, Алексей Борзунов и другие сценические имена, а также в роли комментатора… комментатор Николай Озеров — ух ты! вот это ход!). Понятно, что то, что в романе занимает сотни страниц, в театре сжато в 86 минут, и все внутренние монологи и движения души средствами театра выражаются более сдержанно и коротко. Но и в моно-диалогах героев пьесы, и в их действиях вся основная суть романа отражена ярко и внятно. А выполненные со всеми стадионными шумами мизансцены футбольных матчей и вообще погружают слушателя и в мир театра, и заодно в мир футбола.

Феномен и одновременно проблема звёздности некоторых ярких личностей всегда довольно остро стояла и до сих пор стоит на повестке дня — примеров тому множество, и наверняка и сейчас любой человек без особых затруднений слёту вспомнит и назовёт пару-тройку фамилий «звёзд». Но звезда звезде рознь, ясно даже и ежу...

Мы страшимся не смерти, а мук уходящей жизни...

Первый раз этот известнейший и культовый роман Джека Лондона я прочитал лет этак тридцать тому назад. И потому второе прикосновение решил выполнить посредством радиотеатра, благо радио «Культура» в далёком 1976 г. сделала соответствующую запись. Да и имена актёров привлекали и даже будоражили — Владимир Высоцкий, Ольга Яковлева и Николай Волков — люди в театральном мире далеко не безызвестные, а вовсе даже популярные.

По сабжу писать ничего не буду, с идеями и смыслами романа и радиопостановки всё ясно. Впрочем, вот такая трактовка в голову пришла: Принято говорить о социальных стратах и о социальной лестнице, следуя по которой, можно подняться из одного социального слоя в другой (впрочем, спуститься тоже можно). Наш герой как раз принадлежал к не самому высокому социальному слою американского общества. Однако силой своих стараний и талантов сумел не только подняться на ступеньку выше, но возможно проскочил в этом своём движении пару ступенек. А тут ведь как, тут как с глубоководными погружениями — всплывать на поверхность нужно постепенно и медленно, иначе кессонка быстро прикончит торопыгу. Мартин Иден в этом смысле, скорее всего, оказался внутренне не готов следовать правилам игры, принятым в высшем обществе, он потерялся в этих играх, он потерял самого себя, он запутался где он сам и где его оболочка. Тот ли он, кем и каким он хотел быть? Тем более, что Руфь и её семейство добавило пищи в этот костерок сомнений и недоумений. Мартин Иден не просто утонул, он погиб в том числе и от этой вот самой «кессонной» болезни…

Я очень высоко ценю Владимира Высоцкого — песенника. Но не слишком любовно воспринимаю его актёрскую манеру, его подачу. Он так выпукло проговаривает фразы и строит диалоги, что порой кажется, что он делает смысловое ударение в каждом произносимом слове, причём порой это даже местоимения и частицы — такое возникает ощущение. Он слишком театрален, его актёрская речь настолько выпукло сценична, что не видишь реальной ситуации, где он мог бы так говорить ни с Руфью, ни с другими персонажами пьесы — только сцена, только подмостки и огни рампы. И потому пьеса превращается в некую возвышенную поэму (впрочем, возможно именно этого требовал и добивался режиссёр Анатолий Эфрос).

Приказ — штука серьёзная...

Основной конфликт, заключённый в этой повести, состоит в борьбе двух начал: выполнить приказ любой ценой, не вникая в военную целесообразность этого приказа и верность разных военных «мелочей» (выбор времени начала атаки, количества активных штыков, наличие боеприпасов и всё прочее, что способствует либо успеху, либо неудаче), или попытаться скорректировать некоторые моменты приказа для того, чтобы максимально сберечь бойцов своего батальона (пойти не в лоб на высоту, а, используя особенности местности, совершить обходные манёвры и т. д.). При этом воля высокого прямого и непосредственного начальства требует «любой ценой» и не отходя от приказа ни на йоту, а собственный военный опыт и чувство порядочности и сострадания Волошина диктуют собственный выбор. И потому даже будучи отстранённым от командования батальоном, его командир просто идёт в атаку практически в роли рядового бойца, а затем уже и сами обстоятельства вновь ставят его в условия, когда он вынужден и принимать решения, и брать на себя ответственность.

И в противовес личности нашего героя выведен начальник штаба батальона, человек, видимо, если не сломленный войной, то всё равно изрядно напуганный (побывав в окружении и выйдя из него без знамени и всего прочего, он, скорее всего, подвергся тщательной проверке СМЕРШа, и хотя Быков об этом не пишет, но видимо именно вот это недоверие и чувство вины и диктуют ему слепое следование приказу, которое ведёт в полному уничтожению батальона).

И вот этот извечный конфликт между выборами и есть центр авторского внимания.

Свобода! Равенство! Братство! Любой ценой!

Эта книга по жанровой принадлежности определена как исторический детектив. Я бы расширил список жанровых определений, добавив эпитеты «приключенческий» и «фантастический», хотя из фантастики здесь только несколько вкраплений в форме подростково-юношеских фантазий главного героя о личных подвигах во время русско-японской войны 1904-905 гг. — подростки любят фантазировать и придумывать собственное геройство. Итак, историко-приключенческий детектив.

Время действий и событий — царствование императора всея Руси Николая II, т. е. конец XIX — начало XX веков. Из курса отечественной истории мы помним, что эти десятилетия наполнены революционными потрясениями и несколькими войнами. И потому нашему герою и его друзьям и знакомым предстоит так или иначе принимать участие и в демонстрациях и шествиях толп людей, и в террористических акциях эсеровских боевиков, и в нескольких военных эпизодах как русско-японской войны, так и Великой (так тогда называли Первую Мировую), и волей-неволей, в революционных событиях 1917 года… И в силу высокой событийной плотности этих времён нашему герою всегда было где и чем отличиться и как проявить себя. В особенности если ты пылко влюблён в зеленоглазую красотку-блондинку и потому готов для неё на любые подвиги — горы готов свернуть, не то что выполнить её просьбу или поручение.

Так как Тимур Максютов очень хороший специалист по построению миров и их фактурной достоверности и плотности, то и здесь мы практически полностью ощущаем себя живущими в атмосфере описываемого периода. Отчего интересность романа возрастает и множится. И ощущения придуманности и сочинённости всего описываемого у читателя не возникает, хоть кино приключенческое снимай на этой исторической основе.

Ну и конечно, этот великолепный маркетингово-психологический ход с названием романа — сам эпизод знаменитой «атаки мертвецов» в книге занимает совсем небольшое место, однако вынесенное в заголовок романа выражение безусловно привлекает внимание читателя. Тем более, что можно это выражение толковать и расширительно — такое было время, что многие оказались в положении «атакующих мертвецов», пусть иносказательно и метафорически. Многие оказались отравлены «ядовитыми газами» революций, диктатур, террора и революционного насилия...

Открывая Быкова, писателя и человека...

Наверное, это самая масштабная книга Василя Быкова. Знаете, это как географические карты разных масштабов — есть такие, на которых с точнейшими деталями изображено всё сущее, т. е. с крупным масштабом, и есть другие, где в одном сантиметре помещаются десятки, сотни, а то и тысячи километров. Так и у Быкова: его повести скорее имеют крупный масштаб, т. е. детально и подробно освещают события небольшие, частные, индивидуально-личные, происходящие в совершенно конкретных местах и имеющие «небольшую» значимость, однако чрезвычайно важные, а порой и просто конечные для героев. Эпизоды войны, мозаика человеческих характеров и судеб — вот квинтэссенция быковского творчества.

А вот эта автобиографическая повесть Василя Быкова совсем другая по масштабу, ибо вмещает в себя всю его жизнь от самых ранних детских воспоминаний и заканчивая самыми последними событиями как в его жизни, так и в обществе. И при чтении этой книги мы проходим всю цепочку жизненных коловращений и перипетий судьбы этого белорусского автора: детство и юность, фронтовое лихолетье и «военные» послевоенные годы, рождение и становление Быкова как писателя, нюансы творчества и жизненные реалии, размышления о стране и людях, о сущем и грядущем, участие в политической и общественной жизни республики, осмысление смысла жизни и обретение самого себя — читатель много что найдёт и со многим встретится здесь, на этих откровенных страницах. И пусть не всегда и не со всем можно согласиться с Быковым, однако понять и принять этого незаурядного человека и талантливого творца эта повесть поможет.

Даже не знаю, что было бы лучше — сначала прочитать все его художественные произведения и уже затем эту книгу, или же наоборот… Или как в моём случае — вперемешку… Но в любом случае эта книга поможет читателю открыть для себя Быкова-человека.

На чужой роток не накинешь платок

Аудиоспектакль интересен прежде всего именно как спектакль, как постановка, как театральное действие. И в первую очередь, из-за голосов давно знакомых и любимых актёров: Кваши и Суховерко, Покровской и Гафта, Ахеджаковой и Неёловой, Дорошиной и А. Табакова — в общем, так я могу и весь актёрский состав перечислить. Аудиозапись (по трансляции) выполнена в 1988 году.

Фабула одновременно и проста, но и неоднозначна: 15-летняя девушка пытается броситься под поезд, но её вовремя оттащили, и случайный сердобольный человек забирает её с собой, приводит к себе в дом и она остаётся там жить. Конечно, в этом есть некая натяжка, ибо сложно себе представить, чтобы милиция попросту отпустила бы девчонку с незнакомым мужчиной после такой ситуации, скорее вызвали бы врачей, и уж в любом случае стали бы пытаться устанавливать её личность и проводить все прочие милицейские рутинные процедуры. Но спектакль есть спектакль, и потому всё произошло так, как написано в сценарии.

И вроде бы всё устаканилось, но… ах, эти соседи, да и все мы знаем, что на чужой роток не накинешь платок. Окружающие заподозрили главу семейства в нездоровом интересе к юной девушке, причём в эти подозрения кинулись практически все, начиная от лучшего друга Мякишева и заканчивая… а никем не заканчивая.

Понятно, что под прицелом автора пьесы стало недоверие людей друг к другу, готовность всех и каждого скорее поверить в нечто дурное, нежели принять добрые движения души и стремление просто помочь тому, кто оказался в трудном положении.

Космос полон неожиданностей

Ну, такой классический вариант космической приключенческой ненаучной фантастики. В отечественном варианте. У Гамильтона нечто похожее читал — не по сюжету, конечно, а по стилю. А ещё чем-то напоминает Андрея Круза (да упокоится душа его), вероятно довольно большим объёмом разных ТТХ и прочих данных, касающихся средств передвижения и оружия. Правда, у Круза всё это из ныне существующего вояковского набора, а у Берга из собственной фонтанирующей фантазией головы. Т.е. разные грузовые и купеческие звездолёты, военные линкоры и крейсера, плазменные пушки и прочая лазерная и импульсная оружейка занимает довольно большой объём. Прибавим сюда финансовые и военные операции, сражения десятков, а порой и сотен звездолётов разного класса в той или иной звёздной системе — вот вам основное событийное содержание. А время действия — начало 21 века по земному календарю.

Ну, а идея проста — попав в космический плен, не нужно безвольно исполнять прихоти рабовладельца, а следует перехватить инициативу и далее делать всё во благо своё… и Отечества. Но про Отечество — это уже сверхидея. Которая, однако, в книге имеется.

Конечно, книга носит элементы героики — наши всем прочим ненашим непременно выписывают звездюлей, причём как в военном смысле, так и в предпринимательском. Поскольку перед этим пару лет назад читал (слушал) книгу вторую (я не виноват, оно само так получилось), то вот эта сверхидея (про Отечество) будет иметь продолжение и развитие. И потому любопытно было бы заглянуть далее, куда там автор выведет героев…

Чисто техническое замечание: такое впечатление, что книга вообще не вычитана корректорами, ибо наполнена огромным количеством ошибок, как пунктуационных (как будто запас запятых закончился), так и прочих (частицы НЕ и НИ с глаголами и наречиями, всякие ТСЯ и ТЬСЯ, и прочие заметные глазу и мешающие восприятию книги огрехи), которые изрядно смазывают общую картину.

Не лепи горбатого!

Да конечно, это никакая не научная фантастика. Чисто приключенческая и в изрядной степени авантюрная, космическая (только потому, что дело происходит на Нептуне) — это да, а вот никаких даже элементарных приближений к научности в этой книге нет. Конечно, её никто и не позиционирует, как НФ, однако самые простые соображения должны же быть.

Например, наш герой провёл младенчество-детство на Меркурии и был воспитан местными аборигенами. А автор в курсе, что на этой планетке нет условий для жизни на белковой основе? Ни температурный ряд, ни атмосферные условия непригодны, от слова вообще.

Далее, мы читаем о событиях, происходящих на Нептуне. Надо понимать, что в реалии эта планета принадлежит к числу газовых гигантов (не суперов типа Юпитер и Сатурн, но тоже пузырь, причём у астрофизиков даже существует термин «нептун» с маленькой буквы для обозначения целого класса планет подобного типа), который к тому же находится на таком удалении от Солнца, что там царят вечный холод и темнота. Однако по мнению автора поверхность Нептуна твёрдая, атмосфера там пригодна для дыхания, сила тяготения тоже близка к нашему привычному одному «же», и вообще Нептун давно колонизирован и освоен. При этом никаких упоминаний о каком-то былом терраформировании в книге нет, просто поселились там люди и стали жить. Ёпрст!

Так что эти фантдопы никуда не годятся. Ибо заранее делают книгу чистым фантазёрством с полным отрывом от каких-либо элементарных реалий. И потому вся прочая приключенческая возня является просто ходилкой-бродилкой по поверхности Нептуна, причём наш герой то и дело геройствует, проявляя чудеса храбрости и отваги — ну как без некоего суперменства обойтись!

В общем, в очередной раз убедился, что не всегда выбранная случайным образом книга заслуживает прочтения. Впрочем, отрицательный опыт даёт в любом случае положительный результат.

Поезд шёл по Антарктиде…

По моему скромному мнению, эта повесть является программной и может быть визитной карточкой писателя — певца полярных широт Владимира Санина. По крайней мере для цикла его произведений о людях высоких широт. И по сути эта художественная книга напрямую продолжает его документальные книги, посвящённые как раз людям науки: 1970 «У Земли на макушке», 1973 «Новичок в Антарктиде», 1975 «Вокруг света за погодой». Потому что она дала начало целому циклу полярных произведений Санина, в которых он в художественной форме передал всё то, что накопил во время всех этих своих творческих командировок и узнал из непосредственных наблюдений за необычными «обычными» людьми, из их рассказов и воспоминаний, из официальных документов и мемуаров матёрых полярных волков, типа А. Трешникова и М. Сомова, Е. Толстикова и других, не обязательно полярных начальников, но и от рядовых зимовщиков.

Именно непридуманность всех ситуаций и делает её не только интересной в художественном смысле, но ещё и полудокументальной. Тем более, что в ней максимально возможно раскрываются характеры героев, открывается внутренний мир каждого, рассказывается о том порой прихотливом пути, который привёл героя/персонажа на прокалённый космической густоты холодом купол Антарктиды. И не зря Санин довольно часто ставит работу в антарктических условиях в параллель с войной — и в том и в другом случае речь идёт о крайней степени опасности и о ситуациях, в которых личность человека высвечивается с прозрачной ясностью, где почти нет никаких полутонов, и ты либо соответствуешь внутреннему кодексу и Полярному закону, либо ты здесь чужой.

Но и для любителей литературы приключенческой в этой книге найдётся своя пища, ибо таких оригинальных и даже уникальных ситуаций трудно найти в других местах.

Ищу человека...

Первое знакомство с писателем Михаилом Анчаровым состоялось, кажется, в 1974 году — был прочитан сборник фантастики за 1965 год («Фантастика, 1965. Выпуск III»), в котором опубликована повесть «Сода-солнце» (а в ней «Песня про органиста, который в концерте Аллы Соленковой заполнял паузы, пока певица отдыхала...» — к этим словам я присобачил аккорды шестиструнки и то и дело пел эту песню, а уж потом узнал, что есть авторский вариант самого Михаила Анчарова, послушал… и, знаете, не слишком сильно они отличаются, видимо мелодия уже живёт в самих строчках). Ну, а потом были ещё некоторые другие книги Анчарова, и осталось в памяти стойкое ощущение особенности литературного стиля и авторского слога этого автора — писателя, поэта и барда.

Этот сборник состоит из романа с одноимённым названием и повести «Золотой дождь». Сразу скажу, что роман у Анчарова вовсе не означает многостраничное тяжеловесное многотомное произведение — менее двухсот страниц формата 70х108 1/32, и потому скорее представляет собой повесть (кстати, на фантлабе он и числится повестью).

Но дело не в объёмах, а в невероятной плотности и насыщенности книги пронзительной силы высказываниями и выражениями, размышлениями и порой буквально афоризмами — по мере чтения делал в книгу закладки, но понял, что в цитаты может уйти довольно большая часть текста.

Конечно, этот роман прежде всего для романтиков. Реалистов и романтиков. События книги происходят в 1964 году и вся она (книга) пропитана духом шестидесятничества. В самом лучшем толковании этого термина. Тут и столкновение физики и лирики, тут и мечта о светлом будущем, тут и любовно-романтические истории вперемешку с драматическими и трагическими эпизодами из жизни главного героя. Тут и история жизни этого главного героя — и эпизоды его детства и юности, и военная пора, и актуальное время. Но всё это подаётся с таким могучим напором Литературного Мастерства, что вызывает сильные ответные эмоциональные реакции у читателя. И ближе к финалу все казалось бы, разрозненные эпизоды приходят в одну точку… нет, не в точку, а в многоточие.

А вот повесть уже напитана и пропитана военными мыслями и эпизодами, и тут мало что можно добавить к тем словам, адресованным к автору, которые уже написаны выше. И некоторые моменты и картинки из реальности по силе воздействия можно сравнить только вот с этим самым коротким рассказом: «Продаются детские ботиночки. Неношеные» (в оригинале «For sale: baby shoes, never worn»); а вы знаете, что для набивки матрасов для немецких подводников использовались девичьи отрезанные косы — волосы в матрасы, а девочек — в печь крематория...

А в конечном смысле оба произведения подводят читателя к мыслям о предназначении искусства, к пониманию, для чего существует творчество...

Изо всей силы рекомендую!

Из жизни эмигрантов

Нет, конечно по части литературного мастерства Людмила Улицкая автор маститый и даровитый. И потому даже самые прозаические события в жизни своих героев умеет подать так выразительно, что слюнки текут. И конечно же, слушать (в аудиоформате) повесть о жизни и судьбах нескольких бывших наших людей было и интересно, и сочувственно в тех местах, где это сочувствие и должно было случиться — ведь в принципе, жизнь любого самого заурядного человека талантливый писатель сумеет изложить интересно. А Людмила Улицкая умеет.

Но вот я что подумал как-то ненароком — т. е. не специально подумал, а мысль эта сама вылезла откуда-то на поверхность. Улицкая безусловно любит своих героев. Жалеет и любит. Сострадает им и сочувствует. Но… чаще всего это люди, которые в силу самых разных причин и обстоятельств ставшие «бывшими» нашими. А некоторые никогда ими не были. Жили может и здесь, но были при этом внутренними эмигрантами. И вот именно таким эмигрантам — реальным и внутренним, и сочувствует хороший литератор Людмила Улицкая. А все прочие… видимо не заслуживают в её глазах ни внимания, ни сочувствия, ни жалости. А жаль...

Катавасия, или Who is who?

Скажу честно — было большое предубеждение перед чтением этой книги. Адресованное не столько самой книге, сколько автору. Ибо сложно отношусь ко всякой литературной перепутанице, не говоря уже о порой встречающейся бредятине. А поскольку предстояло первое знакомство с писателем Максом Фришем (здрасьте, будем знакомы), то были и некие предустановки относительно его творчества, некие «полузаводские» настройки, касающиеся особенностей его литературного стиля и авторского слога. Причём все эти предустановки и предубеждения были, сами понимаете, отнюдь не предвосхитительного толка, но, скорее, обратного вектора направленности, или, как минимум, настороженность (ох, уж эта мне 100 :-) ность!).

И вроде бы первые десятки страниц/экранов даже подогревали эти настороженные предчувствия. Однако довольно быстро заметил, что перестал об этом думать или вспоминать про свою настороженность, а просто увлёкся происходящим на литературном экране. Причём увлекло не мелькание ярких событий и не хаос приключенческих происшествий, а привлекло дотошное и тщательное описание автором всякого внутреннего действа (не-не-не, не работа внутренних органов — всякие лёгкие, почки и кишочки не причём). Причём вот это тщательно-мелочное копание автором во внутреннем мире нашего героя (г-на Штиллера), а затем и в не менее внутренних мирах других участников этой любовной многоходовой драмы довольно быстро вытащило уже из моих собственных недр имена Льва Толстого и Фёдора Достоевского — настолько мощным и глубоким мне показался анализ всего происходящего в личностях героев романа, что стиль и методы Макса Фриша для меня встали в один ряд с вышеупомянутыми всемирно признанными знатоками душ человеческих.

При этом особых сомнений относительно того главного вопроса, который принадлежит Шекспиру и произнесён устами Гамлета, принца датского (who is who?), у меня не было. Однако это не благодаря моей проницательности, а именно потому, что книгу предваряет великолепное предисловие, посвящённое как самому швейцарскому писателю Максу Фришу, так и вот этому его роману. И мне показалось, что для более полного и глубокого понимания и прочувствования романа весьма важно прочитать сначала это предисловие, а потом уже приниматься за книгу — это всё равно как за полчаса до еды проглотить капсулу дюспаталина и затем уже во время процесса поглощения пищи загрузить в организм дозу микразима (или креона, если хотите) — т. е. ферментов, способствующих процессам перерабатывания пищи и усвоения всего полезного и нужного — весьма, знаете ли, способствует и облегчает (это я сейчас уже о предисловии и романе).

Другие идеи книги — например, мысли о том, каков именно тот реальный мир, который мы считаем единым и одинаковым для всех и каждого — тоже занимают какую-то толику читательского времени. Тут вспомнишь то, что говорит Татьяна Владимировна Черниговская об особенностях работы мозга и о том, что всё и вся происходит в мозгах и посредством мозгов, и что если мозг даёт какой-то сбой в восприятии реальности, то нормальному здоровому человеку никак не убедить будет больного в том, что какие-то вещи ему попросту мерещатся и чудятся — настолько полно, точно и детально мозг воссоздаёт картину кажущейся реальности, загружая в неё вкусы и запахи, тактильные, слуховые и визуальные образы. И получается, что, возможно, и нет никакой объективной реальности. А есть смесь и сумма наших субъективных восприятий реальности, которые практически полностью совпадают друг с другом, однако всё равно есть те места, где картины мира разнятся (ага, найди три/четыре отличия). И рассуждая так, далее можно прийти к идее буддистско-индуистской, к мыслям о призрачности Мира и о том, что «Реальность, во всей своей полноте присутствует во сне этого Высшего существа, Идеального существа, Абсолютного существа» (см. https://proza.ru/2019/01/09/683) — в общем, есть куда двигаться при желании. Но!

Но, конечно, можно попытаться изменить картину личной индивидуальной реальности, отрицая какие-то ненужные нам аспекты внешнего мира и подгружая желаемые нам (так, как это пытается делать наш главный героиныч герой). Однако рано или поздно попытки эти обычно заканчиваются некоей специальной и специфической лечебницей. Любители практических и психофизиологических игр с разумом, злоупотребители всякого пейотля, грибочков и прочих ЛСДшных веществ чаще всего весьма плохо кончают свои дни.

Не заметил в книге упоминаний о нахождении г-на Штиллера именно в психиатрической лечебнице, однако встречается упоминание просто о его лечении в каком-то неназванном лечебном заведении. Однако я, будучи на месте судебно-следственных органов непременно назначил бы г-ну Штиллеру судебно-психиатрическую экспертизу — уж больно все эти его игры с отрицанием реальных фактов и упорном настаивании на том, что он именно Уайт, а не Штиллер, соседствуют с помрачением рассудка. (Если что — это не только мои мысли о сути происходящего в книге, но ещё и формулировка для зачтения ДОПа в игре «Долгая прогулка» — официального диагноза нет, но по факту вполне можно предположить расстройство личности).

Но на самом деле книга эта вовсе не об этом. Для меня книга стала историей большой, драматической и трагической любви. Поисков этой любви. Сомнений и ошибок. Уходов и приходов. Проб, и новых поисков и проб. И тут как никогда верна поговорка «Что имеем — не храним, потерявши плачем» — поговорка, превратившаяся из названия водевиля в истину.

Отступление вбок. Наткнулся в сети на картинку (см. ниже) и понял, что для меня Макс Фриш, скорее всего, как раз и войдёт в список пытаемых карикатурной литераторшей авторов — читать интересно, но особо ничего нового для себя я не открыл, хотя к каким-то уже подуманным и почувствованным мыслям и ощущениям он меня вернул. Ну, и то польза.

Старый, современный и актуальный Лесков!

Эта повесть русского литературного классика, к сожалению, почти забыта современными читателями. Да оно и немудрено, ведь прошло 135 лет со дня написания, а когда она последний раз издавалась в России — бог весть? Хотя, однако ведь нашёл и современные подходы к этому произведению:

«Названное автором «старинным сказанием», произведение посвящено праведнику раннего христианства и основывается на житии «Память преподобного отца нашего Феодула епарха». В интерпретации писателя истинным праведником становится не столпник, ушедший от суетной жизни, а скоморох, готовый к любым жертвам ради помощи ближним. Так переработка жития превращается в философскую повесть о праведности как служении людям» (стырено с сайта https://teatrcdr.ru/skomoroh-pamfalon/).

Для меня особых трудностей в понимании смысла этой притчи (а там элементы притчи есть) в общем-то не было. Ибо понятно было, что истинным любимцем Бога становится не яростный страстотерпец, озабоченный спасением души собственной и для того воздвигший себя на столп и простоявший там три десятка лет, и дошедший до ощущения собственной чистоты, и нечистоты и греховности всех остальных — гордыня, братец, гордыня. А простой скоморох Памфалон, плясун и игрун, актёришко уличный, промышляющий балаганством и шутовством. А всё дело в том, что именно Памфалон не болтает о спасении души, а просто служит людям так, как может, а в трудную для кого-то минуту готов всем пожертвовать для спасения гибнущего и претерпевающего.

Сколь часто бывает, что люди, больше всего трезвонящие о культуре и морали с нравственностью на деле менее всего моральны и нравственны. И сразу вспомнилось совсем из другой оперы, но твёрдо мной усвоенное и практически присвоенное «Больше быть, чем казаться» — так писал Пикуль в романе «Честь имею», и кажется, чего-то такого требовал от офицеров германского Генерального штаба фон Шлиффен. Бери больше, неси дальше, и не выпячивайся — ох, непросто всё время следовать этому правилу, но именно так и надо…

Отречёмся от старого мира (из революционной песни)

Вот я неким образом всё-таки принадлежу к людям, называющихся бардами. И тут среди них/нас встречаются самые разные люди — разного возраста, образования, профессий и всего прочего. Общее только одно — все мы и каждый в отдельности часть своей жизни живёт с самодеятельной песней.

Однако ведь песни бывают разные, и понятие бардовской песни довольно расплывчато, равно как и стиль исполнения — вовсю гремят через усилители разные бард-рок ансамбли и блюзовые исполнители. Где тут кончается понятие «бард» — одному богу известно. И потому некоторые люди сами себя называют не бардами, а попутчиками (Валера, привет, это впервые я услышал от тебя. Кстати, ты классно спел на концерте 5 марта на «Зимних встречах бардов на Валдае»!).

Вот это длинное вступление понадобилось, чтобы глубже понять самому, почему наш главный герой назвал себя седьмым спутником (хотя вроде бы и из текста повести всё ясно — движется огромная масса, которая возмущает окружающее пространство и находящиеся в нём тела, из-за чего эти тела меняют свою орбиту и увлекаются движущейся массой — куда проще). Вот и наш герой, будучи человеком умным и сдержанным в эмоциях, не просто обывательски живёт в эти непростые революционные времена, а пытается осмыслить процессы, происходящие в обществе и в государстве, и осознать, ощутить и принять своё место в них. И делает свой выбор в пользу революционных преобразований — а ведь он явно был при чинах и званиях и потому знал и понимал доподлинно всё, что происходило в России в начале века двадцатого. И потому выбор этот сознательный. Он не примазывается, потому что это якобы выгодно ему, он примыкает к движению, становится спутником, попутчиком, участником. Тем более, что именно здесь он впервые почувствовал себя нужным.

Верить или не верить Борису Лавренёву — дело личное. Однако давайте вспомним, что примкнули к движению в те времена многие военспецы и вообще специалисты старой формации. Другое дело, что многих ждала потом незавидная горестная судьба, но это уже вне рамок повести.

Прочитано для клуба любителей чтения КЛюЧ г. Валдай.

Ах, Одесса, жемчужина у моря...

Забойная история конца 70-х — начала 80-х и остававшаяся жизненной в первой половине 90-х. Сюжет банально прост и состоит из двух основных линий.

Первая — история взаимоотношений «отца», узнавшего о своём отцовстве спустя почти два десятилетия, со своей незнакомой дочерью. И тут в общем-то, всё понятно: молодой роман солдатика с девушкой и плод любви, неверие в своё отцовство и неприятие своего ребёнка — возможно даже и банально всё это. Хотя жизненно.

А вторая линия связана с левыми заработками таксиста (именно в такси работает наш «папаша») и с перевозкой им груза для всяких левых цеховиков и барыг — деньги у них крутились вполне серьёзные и потому сроки тогда за «цеха» давали крутые.

И по воле автора (или по жизненным случайностям) обе эти линии к концу пьесы трагически сплетаются в одну (помните? – «он слишком много знал» — это для него, а для неё «не ходи без тапок, а то ноги оттопчут»).

Не скажу, что слишком уж завлекательный сюжет, но поскольку это был аудиоспектакль, то звукорежиссёры постарались сделать всё максимально достоверным и материально плотным. А потому — в аудио варианте! — вполне себе нормально.

Драку заказывали? Получите!

Первое прочтение книги пришлось на первую половину 70-х, скорее всего 1972-73 гг. И с тех времён книга и автор запомнились, даже после службы в армии попробовал заказать её по МБА, но мне отказали, ибо «это художественная книга, а по МБА можно только учебную и спецлитературу» (как-то так было сформулировано библиотекарями в 1978 году). В общем, так эта хотелка и жила во мне все эти полсотни лет.

А тут очередной поход в библиотеку оказался вполне результативным не только книгами из абонемента — на полках буккроссинга нашёл сборник Андре Нортон, в котором была и эта повесть (на самом деле роман, однако аннотаторы этого издания сочли его повестью — хм...) — дуракам везёт и пьяницам — пьяница я старый, хоть уже четверть века не пьющий, но вот видимо сработало правило.

Не могу сказать, что это образец научной фантастики, но вот что это пример качественной космической приключенческой фантастики — это точно. Хотя какие-то забросы в научность всё-таки имеются — те же Предтечи (кстати сказать, у Стругацких, которые были переводчиками этого романа, во многих их книгах фигурирует цивилизация Странников — идея очень похожая), или же существование некоего устройства на планете Лимбо, которое притягивает космические корабли (машина искусственной гравитации?).

Однако, в центре внимания автора и читателя всё-таки космические приключения в совсем уже отдалённом будущем. И картины этого вероятного будущего довольно традиционно для западных фантастов — последствия глобальной войны, торгашество в гиперразвитом его формате, когда на аукционы выставляются целые планеты со всеми их разумными обитателями, процветание космического пиратства и всего прочего преступного. Впрочем, тут, скорее всего, западные авторы-фантасты будут ближе к истине, ибо человечество гораздо быстрее развивается технологически, нежели нравственно, и потому потащит за собой в Ближний а затем и в Дальний Космос все свои язвы и пороки… если доживёт до времён своего настоящего выхода в межзвёздные просторы (вот написал сейчас всё это, вспомнил о загрязнении Мирового океана и представилось межзвёздное и внутригалактическое пространство, заполненное целлофаном и полиэтиленом, банками и бутылками пластиковыми, жестяными и стеклянными, обломками брошенной техники и всем прочим человеческим мусором и хламом — а ведь ей-богу, сумеем, а?).

Ну, и поскольку книга приключенческая, то и состоит она из приключений и прочих остросюжетностей. И знаете, вот есть мнение, что не нужно возвращаться туда, где ты был когда-то счастлив, ибо себя там не найдёшь, однако при встрече с этой книгой вот этого ощущения, что зря стал перечитывать, не возникло. И даже — надеюсь, что получится — хочу попробовать продолжить чтение всего цикла.

Фанатизм — или геройство?

Не слишком длинный рассказ, но я слушал радиоспектакль.

В принципе, когда сталкиваешься с проявлениями таких черт характера, как упорство и целеустремлённость, настойчивость и упрямство, жёсткость собственных моральных и умственных установок и неготовность к гибкому поведению, к подстраиванию под складывающуюся ситуацию, то можно начинать думать и говорить о ригидности как личностной характеристике героя. В нашем рассказе бывший начальник ЧК, оставленный в занятом белыми городе для подпольной работы, как раз примерно такой набор качеств и демонстрирует — и своим визави из контрразведки белых, и нам, читателям.

В таких случаях при оценке похожего поведения чаще всего всё зависит от того, на чьей стороне находится тот, кто «судит». Враг скажет, что перед ним фанатик и упрямый дурак, а свой назовёт такого человека героем. Как назовут нашего героя члены читательского клуба КЛюЧ г. Валдай — посмотрим во время обсуждения.

И дым Отечества нам…

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: отзыв представляет собой краткий пересказ содержания (СПОЙЛЕР), а потому лучше сначала прочитать рассказ, а там уже и его, если захочется…

За что боролись, на то и напоролись. Не в издевательском смысле, а в точном.

В принципе, неплохой рассказ — тут Улицкая-литератор, как всегда, на высоте. Но вот только понимаю, что сам я этих людей не понимал, не понимаю, и уже никогда не пойму. Может быть просто потому, что слово это пишу и произношу с большой заглавной буквы?..

Когда молчание порой громче и красноречивей слов

Есть книги, которые, не являясь детективом, по своей детективной составляющей могут дать фору многим настоящим детективам (бывает такое масляное масло, что может по своей маслянистости составить конкуренцию всем другим маслам). Прочитанная книга как раз может быть включена в этот славный список. Хотя помимо всяких детективных нюансов наполнена множеством других привлекательных и интересных составляющих.

Например, как давно вы были в Австралии? А в самых её засушливых прокалённых солнцем местностях?

Там, где просто жить означает выживать, где если ты выходишь за пределы заграждения своего ранчо, то должен оставить запись, куда и на какое время ты отправляешься и в котором часу должен вернуться.

Где если ты выехал на автомобиле, то с тобой должен быть запас пищи и воды, машина обязательно оснащена кондиционером и, желательно, холодильником, а рация включена, а ещё лучше, если у тебя есть GPS -навигатор.

Где никак невозможно проехать мимо одинокого человека на обочине, или ты навсегда будешь вычеркнут из списка желательных горожан и попадёшь в опалу, подвергнешься остракизму и бойкоту.

Где нравы суровые как у пресловутых челябинских мужиков, только не шутейно, а взаправду.

Где...

В общем, если вы как-то всем этим прониклись, то можете смело брать эту книгу в руки и отправляться вместе с её героями в раскалённый австралийский Квинсленд — только не забудьте запастись холодненькими напитками по своему вкусу, ибо жажда вас точно не минует. И — да, помните, что нужно быть внимательным к деталям, ибо всё-таки это своеобразный детектив.

Коли слишком часто и чрезмерно глубоко начнёшь в себе копаться, так можешь и дырку прокопать… сквозную…

Вероятно для тех, кто более-менее часто просматривает ленту моих отзывов на прочитанное, уже понятно, что частью чтения является прослушивание радио- и аудиоспектаклей и аудиокниг. При этом радиоспектакли с некоторых пор занимают довольно большую долю моего читательско-слушательского внимания. Да и времени на них уходит меньше — всё-таки редкий спектакль длится более 3-х часов, примерно то же самое и в аудиоформате.

Кроме этого читатель-слушатель имеет возможность услышать живые интонации актёров, играющих на сцене живого театра (это в случае, если мы имеем дело с аудиозаписью такого спектакля, но подготовленной для радиоверсии) или же не менее живые интонации профессиональных актёров, сыгравших свои роли перед микрофоном в студии аудиозаписи. Первый вариант сохраняет для слушателя все шумы зрительного зала, реакцию публики на происходящее на сцене, ну и всё прочее живое. А во втором случае всеми шумами и звуками занимаются уже специально, что тоже даёт свои преимущества. Для меня лично и тот, и другой вариант хороши.

На этот раз была радиопостановка Ленинградского театра имени Пушкина (запись 1950 г.) пьесы Льва Толстого «Живой труп». Для меня это было первое знакомство с этим произведением, и было любопытно посмотреть на новую (для меня) работу Толстого. Хотя работа считается незаконченной, да и сам автор так считал.

Итак, семейная драма. Любовный треугольник. Она любит мужа, муж думает, что она его не любит, а любит другого. Другой любит её. Все мучаются. При этом г-н Протасов мучается ещё не только вот такими отношениями с женой и другом семьи, но ещё и чувством собственной незначимости, ненужности. Вот этот кризис середины жизни, вот эта его бездеятельность, праздность жизни, безусловно, усиливают чувства жизненного краха. Отсюда и все последующие поступки нашего негеройского героя. И закономерный финал. Finita la commedia — с полным правом могут воскликнуть и сам Протасов, и его жена, и её новый муж, и все зрители.

А я всё-таки считаю, что именно праздность стала отправной точкой для всей этой трагикомедии жизни.

Всякой твари по паре...

Повесть с необычной судьбой. Быков всю основу написал ещё в 1987 г., а потом по каким-то причинам оставил рукопись. Однако остались черновые наброски последующих (недописанных) глав, и потому когда всё это дело было обнаружено в домашнем архиве писателя, то Алесь Пашкевич подготовил рукопись к публикации. В результате пусть и не в полноценном виде, но с законченными сюжетными линиями повесть была издана. И даже озвучена в аудио.

Быков придумал весьма оригинальный вариант сюжета, чем-то схожий с легендой (мифом) о ноевом ковчеге. Судите сами: после окончания боя белорусская деревенская женщина находит блиндаж с раненным русским капитаном, и начинает заботиться о воине. Постепенно по мере развития сюжета, к блиндажу прибиваются: немец-дезертир, бывший райкомовец, еврей, сбежавший полицай — всех их принимает под своё крыло сердобольная крестьянка.

Но конечно же, вся ковчежная идиллия быстро заканчивается, уж слишком разные люди собрались в этом убежище. И вот тут уже проявляются характеры и прорисовываются личности, определяются благородства и подлости людские. При всём при том небольшая эта разрушенная войной деревенька находится где-то в тылу немецких войск, рядом идут немецкие колонны, снуют полицая и бандитствующие элементы — всё это, конечно же, тоже влияет и на ход событий, и на поступки и действия героев повести.

Здесь нет хэппи энда, этот своеобразный «ковчег» теряет своё население, и каждого ждёт своя судьба. Военная судьба...

«Безнадёжно скучно, если не открываешь форточку во весь разноцветный мир мира…»

Любой человек в своё время оказывается в ситуации «последнего рейса». Вне зависимости от того, где и кем он работает. Транспортники конечно именно напрямую и выходят однажды в свой последний рейс, ну а люди других профессий и занятий делают это иносказательно, но тем не менее…

Эта повесть Конецкого как раз и рассказывает нам о последнем рейсе опытного морского капитана. И конечно, весёлого во всём этом мало —многие в этом месте могут возмутиться и заявить, что только и мечтают о выходе на пенсию и последующем ничегонеделании (ну, в лучшем случае о занятиях любимым делом или ремеслом, тут уж кому что вздумается). Однако это только пока ты занят и загружен, то кажется, что вот закончу работать и пойду… А как только упираешься в эту ситуацию, то у многих всё-таки возникает стремление остаться да поработать как бы ещё и т.д. Вообще это отдельная большая и непростая тема (ведь правы будут и те, кто заявит, что на заработанную пенсию ему не прожить и он просто вынужден работать, ну и всякие другие случаи). Но речь не об этом, и повесть не об этом.

Просто по энергетике книга не сверкает весельем и не блещет юмором. То ли сказалось, что это был уже далеко не первый рейс в Арктику и потому ничего нового привычный к Севморпути капитанский/писательский взгляд уже не видел и ничему не радовался. И, соответственно, не смог этим новым и неизведанным поделиться с читателями. То ли и в самом деле накопилась возрастная усталость, когда кажется, что уже просто устал от привычного однообразного круговорота жизни. А может просто с настроением так совпало — пере_стройка и пере_гласность как раз вовсю начались, и параллельно с ними всякие безобразия и недочёты…

В то же время нельзя сказать, что повесть унылая или депрессивная, нет. Просто нет того привычного для читателя конецкого юмора.

Рейс и в самом деле был непростым, и даже в своём финале аварийным — правда ВикВика на судне в это время уже не было — «моряк вразвалочку сошёл на берег».

И, видимо, вот вся эта последующая неустроенность и в государстве, и в людских душах и сердцах, отложила путевой дневник на дальнюю полку, и дописал эту повесть Конецкий только спустя 14 лет…