Рецензия А. Макаренко на сборник "Все игрушки войны" в "НГ-Экслибрис"
«Лежал в кармане команданте приказ взять это село, еще вчера должен был он поднять последних воинов и бросить их в бой. Село было ничем не примечательное, несколько покосившихся хижин да сараев. Но обороняли их такие же сорвиголовы, пришедшие из глубины континента, давно разоренного и отравленного войной, и которым терять было нечего. И возможно, в кармане их командира лежал такой же приказ: взять на рассвете их полузатопленные муссонными дождями временные укрепления. А селение оказалось посредине, без энергии, без связи, без защитных стен и подземных убежищ, над ним пролетали самолеты, проезжали танки, проходили разрозненные отряды в форме разных армий, а оно все стояло и не желало вымирать…». Более того, как это описано в рассказе Арти Д. Александер «Добрая память» жители селения нашли способ остановить войну, которая началась так давно, что никто не помнил ее причин.
В один из дней к линии окопов выходит старик, который рассказывает о кончине уважаемого школьного учителя, и просит один день не стрелять, чтобы можно было достойно совершить обряд погребения. А на следующий день приносит солдатам свежевыпеченный хлеб. «И смотрели на его окна, едва освещенные горящими лучинами, забывшие о мирной жизни измученные люди, с таким чувством, словно пытаясь вспомнить нечто очень важное». И никто не отваживается снова взяться за оружие.
Обретение мира – одна из главных тем антологии. Если вдуматься, то еще недавно миллионы людей жили с мыслью «лишь бы не было войны», но теперь оказывается, что и само понятие, и содержание войны изменились. В рассказе Михаила Попова «Рая и Ада» тема предстает в виде тайного подтекста вроде бы традиционного противоборства мужского и женского начала в лихом водовороте флирта. Соблазн красивой жизни – страшная сила. А если прибавить к нему никем вслух не признаваемые проблемы уязвленного самолюбия…
Впрочем, истинная любовь способна если не предотвращать войны, то хотя бы по возможности залечивать раны: увы, противоречия, старательно подогреваемые искателями выгоды, в какой-то момент оказываются сильнее. Героям рассказа «Посол мира» выпало недолгое счастье понимания: «Он мог разделить со мной все, что чувствовала я, понимал с полуслова и полувзгляда, словно это было невероятное единство двух потерянных и нашедших друг друга душ…». А потом была долгая, с поистине галактическим размахом война двух непохожих цивилизаций, которую герой всеми силами старался предотвратить.
В рассказе Ольги Дыдыкиной «Укрощение Теиды» описано столкновение людей с нетронутой природой. Вот только красота удивительных деревьев Теиды не трогает сердца тех, кем руководит «жесткая коммерческая необходимость: без перезагрузки не будет прибыли». Теида будет завоевана, перезагружена, и от уникальных деревьев останутся пни… В рассказе А. Санти «Драконово поле» ясно показано, сколь роковым может оказаться желание победить любой ценой. «Он предупреждал их, что если вмешается в их войну, то и у врага появятся новые возможности, мир так устроен, равновесие. Он говорил, что станет хуже…» Причем это верно для обеих противоборствующих сторон.
Амария Рай в рассказе «История флорентийской куклы» описывает историю Пиноккио Санчеса, армейского барабанщика, который во время похода сорвался со скалы, получил тяжелые травмы и остался без ног. Но с этого началась у него новая жизнь, нелегкая, однако подарившая миру знаменитую сказку об ожившей деревянной кукле и прекрасной девушке с голубыми волосами. «Ступая шаткими деревяшками со скрытым от глаз пружинным механизмом, он широко расставил руки, балансируя что было сил, но на его лице была широкая победная улыбка – Пиноккио Санчес снова мог ходить!»
Среди произведений есть те, что повествуют о драматических, порой судьбоносных исторических событиях. Повесть Алекса Громова и Ольги Шатохиной «Выбор союзников» посвящена Первой мировой войне и ее предыстории, а также тем тайным пружинам, которые подталкивали народы к этой трагедии, навсегда изменившей облик Европы и всего мира. В художественный текст органично вплетены фрагменты подлинных документов и газетных статей того времени.
Сейед Нассер Табаи в рассказе «Сын своей сабли» обращается к судьбе Надир-шаха, последнего из великих завоевателей Востока. Он завладел прославленными сокровищами, о которых когда-то на заре своей жизни не мог и мечтать, он стал владыкой, но в силах ли он остановить начатую им же войну?
В сборник также включены произведения Павла Иванова, Алексея Васенова, Мунована Муноди и других авторов.
Из моего интервью с президентом ТД «Библио-Глобус» Б.С. Есенькиным:
"Американский писатель Рэй Брэдбери как-то сказал: «Есть преступления хуже, чем сжигать книги. Например – не читать их». Интерес к книге теряется – интернет заглушает любые попытки вернуться к размеренной человеческой жизни. В семьях читают всё меньше и меньше, теряются домашние библиотеки, которые с любовью собирали наши дедушки и бабушки. Без навыков работы с печатным словом сложно развивать одухотворённую личность и любовь к своей отчизне. Глобалистика перечёркивает все попытки удержать общество в траектории культурного наследия.
Общество находится в постоянном режиме ожидания и, конечно, нельзя вот так взять и убрать живую рукопись из прошлого и настоящего; и молодой человек тянется к печатной книге, потому что, к счастью, это и модно, и интересно. Значит, книга тревожит личность и, придя в библиотеку или книжный магазин, человек открывает для себя другой мир. «Ведь читатель проживает тысячу жизней, прежде чем умрет. Человек, который никогда не читает, переживает только одну» (Дж. Мартин)".
Каждый месяц Алекс Громов рассказывает о 9 книгах non-fiction.
«Целью данного исследования является многосторонний анализ всех доступных категорий источников и вытекающая из него комплексная характеристика двух больших эпох древнесеверной (древнескандинавской) культуры — римского железного века (I–IV вв.) и германского железного века (V–VIII вв.) с особенным вниманием к наиболее показательной части последнего — эпохе Вендель (550–800 гг.). В качестве первостепенных аспектов данной задачи предполагаются:
Характеристика комплекса культурных стереотипов, обеспечивавших взаимодействие человека Севера с окружающей средой, и типологических особенностей сущностных аспектов и феноменов материальной скандинаво-германской культуры: длинного дома и скандинавского корабля как симметричных и взаимно уравновешивающих друг друга высших проявлений стабильности и мобильности.
Осмысление генезиса военной дружины в качестве важнейшей культурной коллизии эпохи, на скандинавской почве приводящей к сопутствующим ей акцентированным моментам в развитии обслуживающих ее эпоса, мифологии, прикладного искусства, комплекса обычаев и суеверий. В результате возникает наиболее эффективный стадиальный институт — дружина викингов, являющаяся моделью для подражания и копирования в сопредельных культурах».
А.А. Хлевов Предвестники викингов
В тексте рассказывается о северной архаике, эпохе Инглингов, роли ландшафта в истории, а также – чем отличались человек оседлый и человек движущийся. Отдельные главы посвящены скандинавскому дому и скандинавскому кораблю, связанным с ними традициям. Суда Скандинавии, несмотря на кажущуюся простоту, представляли собой, как отмечает Хлевов, редкий пример отточенной до совершенства технической модели. Помимо этого, описывая культурные функции корабля и «длинного дома», подчеркивается, что судно выполняло те же задачи, что были свойственны домам, и отличие заключалось в том, что корабль являлся олицетворением подвижного, мобильного мира.
Следующая часть книги – «Вторая реальность», в которой рассказывается о возможности реконструкции северной мифологии, иерархии асов и формировании пантеона. Уделяя внимание трикстеру Локи, Хлевов подчеркивает, что концепция бога-разрушителя, в которой чаще всего Локи выступает, связана с мотивом возобновления и обновления. Функция Локи как насмешника – неслучайна, ведь смех способен продемонстрировать правду, сняв покровы этикета и церемониальности с реальности. Далее в тексте рассказывается о рождение эпоса, символических образах северного искусства, образе птицы в искусстве Севера, рунической письменность как феномен культуры и рунах на оружии.
«Возьмем для примера вещь, находящуюся в фокусе всего этого комплекса вопросов и явлений,— конкретный предмет вооружения, будь то каролингский меч, копье или секира. По чьему ведомству он проходит? Пусть это будет меч как наиболее яркая смысловая доминанта Средневековья вообще. Его изготовил конкретный норвежский кузнец по франкскому образцу, десятилетиями находящемуся в моде в силу своей высокой эффективности, кузнец пометил его своим клеймом и украсил рукоять традиционным для Скандинавии орнаментом, а по лезвию пустил изображения двух змей, ибо таково было пожелание заказчика. Таким образом, создан некий артефакт, некий предмет, находящийся в поле определенной культуры и ею порожденный, до предела насыщенный символами и смыслами, да еще к тому же не одной, а нескольких культур.
Но кузнец смог изготовить этот меч лишь в силу того, что печь его давала достаточно жара,— несколько веков назад это было еще невозможно. Не один человек должен был пасти скот и ловить рыбу, чтобы кузнец мог посвятить все свое время совершенствованию навыков и самой работе над оружием. Сами навыки — следствие определенного развития общества, в котором разворачивается это действие, а тип меча стал известен далеким предкам кузнеца потому, что развитие их кораблей позволило доплыть до рейнских берегов, где создали "дизайн" этого оружия, и победить в бою его владельцев».
«В разные времена к ним относились по-разному. Главными летописцами средневековой Европы были монахи, а поскольку они часто становились жертвами викингов, то много писали о чинившихся ими грабежах, разорении городов и захвате пленников (не особо распространяясь об изнасилованиях, видимо, потому, что для них, мужчин, хотя бы в этом смысле викинги не представляли опасности). Дикими варварами, сродни вандалам и готам, разграбившим античный Рим, норманны оставались до XIX в., когда наступила эпоха национального романтизма. Именно тогда средневековый образ викингов – непобедимых морских разбойников – получил новую трактовку. Превратившись в европейское захолустье, скандинавские королевства утратили влияние на международной арене и не принимали участия в построении империй, которым занялись Великобритания и Франция. В результате у скандинавов возникло непреодолимое искушение обратиться к героической эпохе, когда они правили миром. Именно тогда смысл слова «викинг» изменился. Средневековые авторы, используя его, подразумевали всякого, кто занимается морским грабежом, то есть пирата, и вовсе не обязательно скандинавского. Считается, что этимологически «викинг» – это «человек из бухты», возможно, потому, что именно в бухтах разбойники прятались, подстерегая торговые суда. Однако под влиянием национального романтизма слово «викинги» стало синонимом «скандинавов раннего Средневековья», и такое употребление закрепилось. Тогда же викингов «оснастили» варварскими рогатыми шлемами, что выглядит романтично, однако исторически недостоверно. И эти шлемы также закрепились в массовом сознании».
Джон Хейвуд . Люди Севера: История викингов, 793–1241
Во введении рассказывается о тяжелом уделе древних скандинавов, мировосприятии викингов, Асгарде – доме богов. Первая глава посвящена Фуле и Старой Упсале, Скандинавии в каменном и бронзовом веках, значению паруса, рунам и магии. В те времена (и на тех землях) представления о предстоящей загробной жизни были неопределенными и не очень радостными. Исключением была лишь Вальгалла, куда попадали герои. Неслучайно один из разделов книги так и называется «Слава – единственное настоящее посмертие». За исключением Вальгаллы, в остальном скандинавские представления о загробной жизни были довольно туманными и мрачными. Ведь те, кто умер от болезни и старости, оказывались в наполненном ледяным туманом Нифльхейме, где их ждало безрадостное посмертие.
В тексте описаны военные традиции викингов, рассказывается о том, как дочери Рагнара Лодброка соткали своих братьев знамя Ворон, под которым те оправились мстить за отца. Как гласят предания, когда викингам сопутствовала удача, ворон на знамени хлопал крыльями, словно собираясь взлететь.Отдельные главы книги посвящены викингам в Испании (разорению Севильи и великому походу Хастейна и Бьорна Железнобокого), Средиземноморье, в Северной Атлантике (и роли навигационных инструментов), и причудливой судьбе созданных ими держав в Европе, а также «эволюции» — из викингов в крестоносцы – паломничеству Эрика Великодушного в Святую землю через Русь, и походу в Иерусалим Сигурда.
«Если и был какой-то секрет норманнских военных успехов, то это мобильность, которая позволяла викингам удерживать инициативу. До Нового времени путь водой неизменно был быстрее, чем по суше. При той небольшой осадке, что была у их ладей, викинги могли высаживаться на берег почти где угодно и подниматься по рекам вглубь материка. Если местные силы были наготове и ждали врага, пираты могли просто проплыть мимо и попытать удачи в другом месте: рано или поздно они приплывут туда, где их не ждут. А уж там они могли спокойно грабить и успевали скрыться, прежде чем соберется войско для отпора. При этом, собирая силы в одном месте, обороняющиеся неизбежно оставляли без защиты другие. И это обычно рушило всю оборону… В эпоху викингов масштабные сражения были относительно редки. Благодаря своей мобильности норманны обычно легко уклонялись от битвы, если соотношение сил было невыгодным… Помимо добычи и дани, которую можно стребовать с побежденного, победа в сражении сулила предводителю викингов новую славу, что укрепляло лояльность воинов и привлекало в его армию новых».
«А в начале XX века Россия и Британия договорились и по персидскому вопросу. Хотя переговоры были трудные. Никто не хотел отступать, и главное, обе стороны были уверенны, что сил отстаивать свои интересы у них хватит. Мнение персидского шаха, конечно, никто не спрашивал. Такая вот она была, колониальная эпоха. В итоге было принято решение: империи заявили, что уважают независимость Персии, что третьи страны могут там торговать и иметь дипломатическое присутствие. Но фактически Лондон и Петербург согласились разделить Персию на две зоны влияния. Россия получила север и центр, включая Тебриз и Исфахан, Англия – юг, с нефтяными полями, включая жизненно важный проход в Персидский залив. Небольшая часть осталась как бы нейтральной, этаким буфером, вроде Ваханского коридора».
Андрей Медведев. Война империй. Тайная история борьбы Англии против России
Конец XV века – начало эпохи Великих географических открытий, корабли отправились через Атлантику и вокруг Африки. В 1551 году была создана английская компания «Общество купцов, искателей стран и владений, неизвестных и доселе непосещаемых морским путем». Оно из их судов вошло в западное устье Двины и капитан отправился представляться царю Ивану Васильевичу. Российские земли оказались для англичан самым кратчайшим маршрутом для торговых экспедиций в Персию и на Восток. В 1555 году для реализации торговли была создана британская Московская компания. Англичане отправились в Персию, но не выполнили свои обязательства по поставкам для России военного товара. 27 сентября 1570 года персидский шах решил заключить с англичанами договор, по которому англичанам предоставлялись льготы и возможность свободной и беспошлинной торговли во всех персидских землях. Но без разрешения русского царя, никто не мог плавать по Волге…
В течение тринадцати лет, с 1588 года, в Персию отправилось четыре российских посольства. Во главе первого стоял Григорий Васильчиков. Это был ответный, хотя и запоздалый визит – потерпевший в 1586 году поражение в схватке с Османской империей персидский шах Мухаммед Ходабенде стал искать союзников и свое доверенное лицо, Анди-бека, в Москву, предлагая российскому правителю Фёдору Ивановичу свою дружбу и союз против османов. Шах предлагал русскому царю забрать себе во владения города Дербент и Баку – предварительно отвоевав их у Османской империи. За это шах просил Фёдора Ивановича прислать войска для совместных действий против османов. Боярин Васильчиков отправился с посольством в сопровождении того самого Анди-бека. В Персии шахом стал Аббас I, с которым Васильчиков неоднократно и вел переговоры.
Во время переговоров российского императора Павла I c Первым консулом Наполеоном о совместных действиях против Британской империи и военном походе на Индию, англичане, понимавшие, что по суше путь в жемчужину английской короны лежит через Персию и Афганистан, решили действовать на опережение.
Летом 1800 года в персидскую столицу во главе английской дипломатической миссии прибыл Джон Малкольм. Его внушительный эскорт, отчасти напоминавший вооруженный отряд, насчитывал 500 человек, в том числе 100 индийских всадников и пехотинцев, 300 слуги и помощников. Джон Малкольм после переговоров сумел подписать с персидским шахом договор о совместной обороне, по которому англичане обещал поддержать Персию в случае войны с Афганистаном, а в свою очередь шах обещал не пускать на персидские земли французов.
«В жарком августе 1918 года к границе Персии подходил отряд. За спиной у него был тяжелый поход от границ Индии, из Белуджистана вдоль ирано-афганской границы в Мешхед. Но сипаи и бойцы Корпуса разведчиков были для таких походов подготовлены. Подойдя к границе, где еще недавно развевался русский триколор и которую теперь почти никто не охранял, английский экспедиционный отряд в составе 28-го полка легкой кавалерии и 19-го пенджабского полка под командованием генерала Уилфреда Маллесона пересек границу Персии и вошел на территорию Закаспийской области. Лондон все же получил то, к чему стремился долгие столетия». Через полгода отряды Красной армии выгнали англичан из Ашхабада. Но те продолжали снабжать оружием и деньгами среднеазиатских басмачей. Большая игра продолжилась».
«Итак, через 4 года после гибели Хаджи-Али каратинское село Ратлу-Ахвах стало базой возможного феодального реванша со стороны шамхальского сына. Не исключено, что «отделение райатов» отнюдь не было мирным, а гидатлинцы при этом не стояли в стороне... Всё это объяснило бы заодно, почему Ратлу-Ахвах не постигла судьба Тляха: добившись освобождения от Ганбулата, ратлубцы в дальнейшем выступают перед Гидатлем как свободная община. И даже когда они вынуждены идти на политические уступки Гидатлю в обмен на позволение пользоваться пастбищами «шести селений» – всё же они лишь «младшие партнёры», но никак не райаты Гидатля. Что же касается потомков Хаджи-Али-шамхала (Мусалава и его «насл»), то если их и не выгнали из Ратлуба, всё же видно, что они лишились всех экономических основ своих былых сословных преимуществ, сохранив единственно лишь воспоминание о «знатном происхождении». Дальнейшая судьба их неизвестна».
А.Р. Магомедов, З.М. Магомедов. Земельно-правовые отношения в Дагестане XV-XVII вв.
В регионах, подобных Дагестану, система прав на владение и пользование землей, всегда отличалась сложностью. Причины понятны – земли, пригодной для хозяйственного использования, будь то обработка или выпас скота, и в целом было мало, а вдобавок отдельные участки были невелики по размерам и сильно различались по качеству. В этом научном исследовании рассматриваются все важнейшие аспекты указанного вопроса: уровень развития хозяйственной деятельности, основные формы владения землей, земельная рента, различные способы присвоения этой ренты и складывающиеся на их основе взаимоотношения членов общества. Авторы обращают особое внимание на то, что даже в пределах региона земельные отношения, складывались по-разному на той или иной территории указанного региона. Это происходило в силу различия исторических, социальных и географических условий, а также под влиянием значимых внешних событий, например, завоевательных походов Тимура.
«Общие черты феодальной земельной собственности в полосе, окружающей внутреннюю часть Горного Дагестана, определяются обстоятельствами её утверждения здесь, т.е. на северных склонах Салатау и Гимринского хребта и в бассейне рр. Герга и Халагерк. Письменные источники и археологические памятники свидетельствуют, что в ХIV в. эти территории были заселены. Однако в результате нашествий Тимура в 1395 и 1396 гг. вся очерченная полоса почти лишилась своего населения. В ХVI в. началось в очередной раз освоение этих земель. В нём приняли участие три основные социальные силы Горного Дагестана – крестьяне, мелкие (отчасти служилые) феодалы-беки и владетельные феодалы».
«Итак, что изменилось на Земле за столетний период от войны с Наполеоном до войны Первой мировой? Мир опутан сетью железных дорог, телеграфных проводов и регулярных пароходных линий. Уже в 1872 году стало возможным обогнуть Земной шар за 80 дней, как свидетельствует известный роман Жюля Верна. С окончанием Великого Сибирского пути путь от Петербурга до Владивостока и Порт-Артура занимает около трех недель с невиданным до (и после) комфортом. Место пакетботов на великой трансатлантической трассе занимают «Мавритании», «Аквитании», «Императоры», «Фатерланды» и «Титаники». Корабли, создавшие комфорт для «первоклассных» пассажиров, неповторимый и в наши дни. Да и пассажиры третьего класса путешествовали на них со значительно большими удобствами, чем миллионеры 1812 года на пакетботах…»
Борис Галенин. Царская школа. Государь Николай II и Императорское русское образование
В книге известного историка рассказывается о российском образовании, основное внимание уделено эпохе правления Николая II и проводимой по его инициативе реформе образования, закон о котором был подписан императором 3 мая 1908 года. Также говорится о министрах народного просвещения, судьбе графа П.Н. Игнатьева и его допросах Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства. Подробно показаны принципы образовательной политики дореволюционной России, уделено внимание анализу структуры системы образования, в том числе – народного и «элитного», а также женского.
В тексте приводятся интересные статистические данные – так в начале XX века в Российской империи обучалось немногим более 40 тысяч студентов, а в лидировавшей тогда Германии в университетах обучалось 40,8 тысяч человек.
Какова была динамика технического прогресса в XIX — первой половине XX века? Галенин подробно рассматривает роль прогресса в истории общества, развитие гражданского судостроения и появление грандиозных лайнеров. Анализирует автор и судостроение военное, рассказывая, как на смену деревянным линкорам Нельсона и Ушакова пришли в начале XX века могучие дредноуты. Это «чудо военной эстетики и эффективности» достигло совершенства за сорок лет, считая с 1872 года, когда был спущен на воду русский «Петр Великий», самый мощный броненосец в мире.
«Аквитания» вошла в историю как последний четырехтрубный пассажирский пароход. Абсолютным чемпионом в этом отношении был «Грейт Истерн», который имел пять труб (на военных пароходах конца XIX века иногда было по шесть труб, а на недостроенных линейных крейсерах США типа «Лексингтон» — семь труб!). Четырнадцать лайнеров имело по четыре трубы, начиная от ≪Кайзера Вильгельма дер Гроссе». Завершали эту уникальную коллекцию как раз «Мавритания», «Лузитания», «Титаник», «Олимпик» и, наконец, «Аквитания». Любопытный эпизод произошел с «Аквитанией» в начале Второй мировой войны. Исполинский пароход с потушенными огнями приближался к берегам Европы. Внезапно у французского побережья к лайнеру подошел английский эсминец и засигналил: «Четырехтрубный пароход, сообщите ваши позывные», на что раздраженный капитан ответил: «Неужели вы не знаете, что в мире сейчас существует только один четырехтрубный пароход?»
«История революционного движения в России написана победителями, возможно, поэтому мы воспринимаем фигуры Дегаева, Азефа, Малиновского, Гартинга-Геккельмана, Житомирского, Вильбушевич и многих других осведомителей и провокаторов как нечто противоестественное, из ряда вон выходящее, как некий чудовищный нарост на общем благообразном фоне идейных борцов и радетелей за народное счастье. На самом деле печальная правда заключается в том, что вся антигосударственная конспиративная деятельность в те годы была так или иначе связана с предательством, двурушничеством, убийствами, провокациями и нравственным беспределом. Быть двойным агентом считалось в порядке вещей. Сегодня такой революционер мог получить свои тридцать сребреников в охранке, завтра застрелить представителя власти или ограбить банк, а еще через день — застрелить товарища и, вернувшись к «своим», написать донос, свалив убийство на другого. Не жандармерия формировала Азефов, Малиновских и «иже с ними», вводя их как своих агентов извне в революционную среду. Жандармы выбирали подходящие им кадры осведомителей и провокаторов из революционной среды, которая создавала и формировала их. Революционеры осознанно делали свой новый выбор и выдавали соратников и друзей органам политической полиции, не считая свои поступки аморальными».
В.Д Игнатов. Доносчики в истории России и СССР
В дореволюционной России создателем политического сыска стал начальник Московского охранного отделения Зубатов. Он предложил в 1901 году создать систему опекаемых полицией легальных рабочих профсоюзов. Их целью было направить рабочие движение по пути защиты экономических интересов. «1902 год был апогеем зубатовских организаций в Москве. 22 февраля… была устроена грандиозная манифестация в Кремле. До 45 тысяч рабочих собрались у памятника царю-освободителю. Полиция отсутствовала, и порядок поддерживали сами рабочие». Одна из самых интересных глав – «Стукачи в среде творческой интеллигенции», в которой приведены факты как «бдительности» самой интеллигенции, так роли контроля над ней, выраженной вождями. Так, Троцкий на заседании Политбюро заявил о необходимости «вести серьезный и внимательный учет поэтам, писателям, художникам и пр. Каждый поэт должен иметь свое досье, где собраны биографические сведения о нем, его нынешние связи, литературные и пр.».
Чтобы удержать власть, большевики не могли не реформировать армию, взяв ее полностью под контроль. Органы военной контрразведки были созданы постановлением Бюро ЦК РКП(б), принятым 19 декабря 1918 года. Но и после победы в Гражданской войне контроль большевиков над армией и флотом был усилен. В 1920 году Оргбюро ЦК РКП(б) на своем заседании приняло обращение, направленное к коммунистам, находившимся в рядах Красной армии, сотрудничать (т.е. осведомлять) с Особыми отделами. Помимо этого, в обращении указывалось о необходимости выполнения этого поручения партии большевиков на тех коммунистов, которые трудились на одной из важнейших областей хозяйства – не транспорте. С этого же года началась систематическая рассылка циркуляров руководства партии (ЦК РКП(б)), указывая (Известия ЦК РКП (б). 1920. 12 марта), что «вменял в обязанность всем комиссарам и коммунистам, работающим в армии, быть постоянными осведомителями Особых отделов».
Один из разделов посвящен стукачеству в годы Большого террора. Доносы использовались как проявление своей лояльности, но при этом активное участие в поисках и разоблачении «врагов народа» вовсе не гарантировало, что их активный участник или даже инициатор сам не станет следующим «врагом народа» и не окажется вместе с тем, кого еще недавно обвинял, в одной камере. Или в одном расстрельном списке.
«Активная пропагандистская политика явилась мощным катализатором в разрастании всеобщей подозрительности и шпиономании и ввергла страну в эпидемию доносительства и идеологической истерии. Повсюду в трудовых коллективах, институтах и школах по указанию партийных органов проходили собрания, где клеймили «троцкистско-бухаринских подонков» и призывали к бдительности.
Донос стал преподноситься как образец выполнения высокого гражданского долга, а доносительство приняло тотальный характер и стало органичной чертой поведения в обществе. Доносили как патриоты-добровольцы, так и завербованные и инструктируемые органами НКВД и поэтому более квалифицированные доносчики-агенты. Жанр доноса охватывал широкий спектр: от «оперативной» информации об услышанном накануне анекдоте «с душком» до серьезных посланий, в которых просматривалась «любовь к отчизне» и попутно обвинялись в троцкизме или вредительстве начальники, коллеги, соседи или приятели.
Именно в это время в массы был брошен лозунг: «Каждый гражданин — сотрудник НКВД», а поговорку «Доносчику — первый кнут» в народе заменила более актуальная: «Лучше стучать, чем перестукиваться». В эти годы по необоснованным доносам было арестовано и физически уничтожено множество людей, которых обвиняли в шпионаже, во вредительстве, а чаще всего — в антисоветской пропаганде и агитации. Чисто бытовые разговоры, шутки и анекдоты о положении в стране квалифицировались как антисоветская деятельность и жестоко карались. Репрессии, проводимые сталинским режимом в этот период, не имеют равных в человеческой истории. В стране «победившего социализма» со «сталинской конституцией», провозгласившей свободу слова, печати, собраний, уличных шествий и демонстраций, а также неприкосновенность личности, жилища и тайну переписки, репрессиям подверглись миллионы людей. И после публикации Конституции СССР — «самого демократического в мире основного закона» в стране продолжал действовать «Закон от 1 декабря 1934 года», устанавливающий по политическим преступлениям 10-дневное ведение следствия, запрет на обжалование приговоров и подачу прошений о помиловании, слушание дел без участия сторон и вызова свидетелей и т.п.».
«По рассказам ветеранов японского отдела контрразведки, изначально посольство, находившееся в 1920-1930-х годах в знаменитом «доме Суворова» на улице Герцена, 42, по ночам вообще не охранялось. Дипломаты, как мы помним, жили либо на съемных квартирах, либо, как ни нелепо это звучит, в общежитии неподалеку… Исключение составлял посол, которому была выделена резиденция на Воздвиженке, 16, в мавританском особняке Арсения Морозова….»
Александр Куланов. Роман Ким
Он появился на свет в корейской семье, провёл детские и юношеские годы в Японии, затем оказался во Владивостоке, где в апреле 1919 года был мобилизован в армию Колчака (подпоручиком, переводчиком в Штабе Приамурского военного округа). Затем был арестован японской военной жандармерией, сотрудничал с ВЧК – как связной «Максима Максимовича» (Ю. Семенов, начало пути Исаева-Штирлица).
Закончив в 1923 году восточный факультет Владивостокского университета, Ким стал преподавать китайскую и японскую литературу в Московском институте востоковедения, одновременно работая по заданию ОГПУ по вербовке сотрудников японского посольства в Москве и изъятию секретных документов из посольских сейфов. Штатный сотрудник ОГПУ (японское направление советской контрразведки). Награжден именным маузером.
В 1934 году был награжден знаком «Почетный чекист» за номером 857. В 1936 году награжден орденом Красной Звезды «За выполнение особо важных заданий государственной важности». 2 апреля 1937 года Роман Ким арестован, через 5 дней состоялся его первый допрос, который вел оперуполномоченный Верховин, еще недавно служивший вместе с Кимом. 19 апреля Верховин отправляет рапорт заместителю начальника контрразведки Давыдову, сообщая, что «при попытке установления того, как был оформлен арест Ким Р.Н., я установил, что он посажен на основании ордера, полученного в изъятие от всех существующих на сей счет правил и положений…»
Через десять дней начальник Главного Управления Государственной Безопасности НКВД Фриновский подписывает постановление об аресте Кима и того «ставят на бессонницу» — почти 10 суток ему не давали спать. 17 мая после пыток «признавшийся» Ким признается в письме на имя Фриновского, что был завербован японцами путем шантажа. Через день Ким подтверждает «факт своего внедрения в органы ОГПУ-НКВД японским Генеральным штабом для ведения разведывательной работы». Далее – 21 мая того же 1937 года Сталин получает от наркома Ежева спецсообщение, рассказывающее о враждебной деятельности Р. Кима и излагающее подлинную «биографию пойманного шпиона». Этот красочный вариант рассказал сам Ким на допросах: он был внебрачным сыном японского посла Мотоно Итиро в Российской империи, и поэтому настоящее имя Кима было Мотоно Кинго. Образование же получил в «японском императорском лицее», куда его зачислили благодаря высокопоставленному аристократу-отцу.
9 июля 1940 Ким осуждён по статье 58-1а УК РСФСР на 20 лет и 5 годам поражения в правах. 17 ноября 1945 в ходе нового суда по делу Кима состоялась переквалификация преступления на «халатность» и 29 декабря 1945 года Ким был освобожден. 15 мая 1946 года его наградили медалью «Победу над Японией». Через год приняли в советский союз писателей, а в 1951 году была опубликована его книга – «Тетрадь, найденная в Сунчоне». Ким был официально реабилитирован в феврале 1959 года. Возможно, именно та история с «отцом-послом», рассказанная Кимом на допросах, спасла ему жизнь во время Большой чистки. Ведь следователи и оперативные работники (многие из которых и не обладали нужной квалификацией и уровнем знаний, чтобы отличить бойкую выдумку от реальности), должны были фиксировать связи (в том числе и родственные) арестованных с высокопоставленными иностранцами. И дело вовсе не в раболепии, а в том, что такой арестант может «пригодиться». Такую легенду с использование заграничных высокопоставленных персон использовал не только Роман Ким.
«16 июня 1938 года, органами госбезопасности был арестован замначальника НКВД, начальник Рабоче-крестьянской милиции Казахской ССР Михаил Павлович Шрейдер. После девяти месяцев (!) допросов, побоев, пыток Шрейдер тоже понял, что больше не выдержит, и применил ту же тактику, что и Роман Ким. На очередном допросе Шрейдер, которого обвиняли в работе на польскую, немецкую и японские разведки, а также в убийстве Кирова, «во всём признался», а заодно сообщил, что: 1) будучи в командировке в Эфиопии (!), вступил в интимную связь с дочерью туземного царька Менелика II, которая завербовала его для работы еще на британскую разведку; 2) является к тому же французским и турецким шпионом, а также участником целого ряда троцкистско-бухаринско-фашистских заговоров; 3) на самом деле он – незаконнорожденный сын императора Маньчжурии Генри Пу И; 4) в его заговорщицкую группу входят некоторые сотрудники НКВД, которые его же допрашивали и пытали. В результате следствие запуталось и застопорилось, вместе с откровенно абсурдными признаниями пришлось проверять и другие «откровения», которые оказались такими же вымышленными. Вместо расстрела Шрейдер получил десять лет лагерей, а в 1942 году, когда шли самые тяжелые бои под Сталинградом и на счету был каждый штык, его отправили на фронт, и он успешно провоевал до конца войны офицером Красной армии».
«Берия же до начала Большого террора предпочитал пользоваться «острыми» методами избирательно. Лаврентий Павлович как человек в душе беспартийный и циничный не любил делать лишних движений. Да и в ОГПУ времен Дзержинского ценилась не только кровожадность, но и умение вести тонкую оперативную игру, которой массовые казни были противопоказаны».
Лев Лурье, Леонид Маляров. Лаврентий Берия. Кровавый прагматик
Первая часть книги посвящена семейным тайнам, первым годам деятельности Берии в разведке. Во второй речь идет о непростом прошлом Сталина и коммунистам, не любивших его. Далее в тексте подробно рассказывается о Берии, сумевшем в 1925году победить меньшевиков в Грузии (с ними окончательно расправились в годы Большого террора) и позже ставшем во главе Закавказья.
В следующей главе речь идет о хозяйственной деятельности Берии и его повседневной жизни. 19 августа 1936 года, в день начала процесса «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра» в газете «Правда была опубликована большая статья Лаврентия Берии «Развеять в прах врагов социализма», на следующий день перепечатанная в газете «Заря Востока». В это же время в Грузии с ареста Буду Мдавани (до июня 1936 года занимавшего пост 1-го заместителя председателя СНК ССР Грузии), начался Большой террор. Был задуман первый грузинский «большой процесс» с участием Б. Мдавани, М. Окуджавы, части старейших грузинских коммунистов, которые находись в оппозицию к тогда еще не всесильному Сталину и затем были отстранены от власти в республике Серго Орджоникидзе. Грузинский процесс планировался провести одновременно с вторым московским процессом Пятакова-Рыкова, но в ходе организации открытого грузинского процесса возникли опасения, что подсудимые на суде откажутся от своих показаний, рассказав правду о не существовавшем заговоре и мнимых сообщниках.
На открытом судебном процессе, в присутствии международной общественности и буржуазных репортеров, известные злодеи-подсудимые должны были выглядеть не изученными допросами и изуродованными пытками, и, отвечая на вопросы обвинения, не только признавать свою вину и гнусные замыслы, но и разоблачать своих «подельников». Поэтому помимо следователей-костоломов, в организации подобного открытого судебного процесса над «врагами народа» должны были участвовать те, кто мог не только шантажировать обвиняемых, но и пообещать им – как смягчение личной участи, так и то, что «не тронут семью». Другой вариант получения признания подсудимого на открытом судебном процессе – это предварительное убеждение его в необходимости совершить жертвенный подвиг, отдав свою жизнь ради родной коммунистической партии и социалистической Родины.
В тексте подробно рассказывается о действиях Берии в качестве руководителя НКВД, в том числе в гибели Исаака Бабеля, Михаила Кольцова и Всеволода Мейерхольда. «В отличие от Берии, Сталин уничтожал деятелей культуры очень выборочно, с оглядкой. Из писателей первого ряда кроме Исаака Бабеля репрессиям подвергся только Осип Мандельштам. Но и здесь не все так просто. "Детский срок 5 лет могли, не разобравшись, навесить Мандельштаму сотрудники Калининского НКВД, чистившие область от социально-опасного элемента, к которому поэт по тогдашней логике, конечно, принадлежал. Ни Борис Пастернак, ни Анна Ахматова, ни Михаил Булгаков, ни Михаил Зощенко, при всех гонениях, репрессиям не подвергались. Быть известным писателем в 1937 году выходило гораздо безопаснее, чем быть известным чекистом».
По мнению Лурье и Малярова, дело было не в политических убеждениях попавших под каток репрессий известных деятелей культуры. Бабель писал в 30-е годы киносценарии, но ездил за границу и был близок оказавшемуся «врагом народа» Ежову. Кольцов, отчасти посвященный в партийно-разведывательные тайны, как и Бабель, порой не всегда держали язык за зубами, многие их высказывания записывались осведомителями и ложились в соответствующие папки, откуда при «необходимости» извлекались…
В книге подробно описано, как Берия завершал дела Ежова, занимался делами ГКО и атомной бомбой, и как прошли его 112 дней на вершине власти без Сталина.
«Такое выдвижение Берии было вполне логичным. В Советском Союзе было всего два партийных руководителя высокого ранга — Мир Джафар Багиров и Лаврентий Берия. Вождь Грузии был во всех смыслах предпочтительнее. Более образован, написал книгу, высоко ценимую Сталиным, проявил себя как блестящий хозяйственный руководитель. И, наконец, не рассуждая и без сантиментов, уничтожил множество земляков и врагов генсека. Сталину больше не нужны были фанатики коммунистической идеи, теоретики. Нужны были послушные квалифицированные исполнители типа Маленкова, Жданова, Хрущева. Лаврентий был из этого ряда… К осени 1938 года Сталин пришел к выводу, что Большой террор свои задачи выполнил, аресты и расстрелы по приказу №1 закончились, осталось довести до конца некоторые национальные операции».
«Мифы ко многому обязывают. Когда я писал «Сэндмена», историю, во многом сделавшую мне имя, я постоянно экспериментировал с мифом. Миф и стал теми чернилами, которыми написана вся эта серия. «Сэндмен» во многом был попыткой создать новую мифологию – или, скорее, понять, чем меня зацепили древние пантеоны, а затем попробовать воссоздать вымышленную структуру, в которую я сам смог бы поверить. Что-то такое, что ощущается правильным, именно в том духе, в каком ощущаются правильными мифы.
Сон, Смерть, Безумие и прочие Бесконечные (непочитаемые, потому что кому в эти дни, в этом веке, может прийти охота, чтобы его почитали?) были одной большой семьей, как и полагается всем хорошим пантеонам; каждый представлял ту или иную сторону жизни, каждый воплощал тот или иной тип личности…
Я изобретал старые африканские предания; я придумывал кошачьи мифы, которые кошки рассказывают друг другу по ночам».
Нил Гейман. Вид с дешевых мест
В сборник вошли разнообразные очерки и статьи, посвященные искусству и волшебным сказкам, музыке и кино, комиксам и научной фантастике. По собственному выражению Геймана, книга представляет собой разношерстную подборку речей и статей, очерков и предисловий. Но важно отметить, что все они написаны мастерски, со знанием конкретного предмета, великолепным слогом и местами полны иронии/самоиронии. Из них можно узнать, не только как появился на свет писатель и сценарист Нил Гейман, но по каким тропам (и откуда) шла западная фантастика и кино, романы/рассказы и комиксы. Причем Гейман показывает – без прикрас – внутреннюю литературно-журналистско-издательскую кухню, соответствующие зарубежные мероприятия, в которых ему довелось участвовать и почему, по его мнению, «наше будущее зависит от библиотек».
В текстах, посвященных Терри Прачетту, Дугласу Адамсу, Харлану Эллисону, Стивену Кингу – не только (а скорее – не сколько) истории знакомств (лично и с их книгами), а описание, как действуют созданные ими истории. Имеются предисловия к произведениям Редьярда Киплинга, Герберта Уэллса, Эдгара Аллана По.
Многие тексты повествуют о комиксах – потому что именно в них можно реализовать свой замысел, ведь «комиксы – это демократия, самая ровная и равная из всех игровых площадок… комиксы могут быть решительно о чем угодно». Отдельный раздел посвящен кино, в другой главе рассказывается о «Звездной пыли» и волшебных сказках.
«Давным-давно, когда звери умели говорить, а реки пели, и каждое приключение стоило того, чтобы его прожить, когда драконы еще оглашали ревом небеса, и девы были прекрасны, а честный юноша с добрым сердцем и полной сумой удачи в конце концов непременно получал принцессу в жены и полцарства в придачу, — так вот, тогда, в те времена, волшебные сказки предназначались для взрослых.
Дети, конечно, тоже слушали сказки, и с удовольствием, но дети не были главной аудиторией – как не были они главной аудиторией для «Беовульфа» или «Одиссеи». Дж. Р. Р. Толкин разъяснял это при помощи такой наглядной и тяжеловесной аналогии: волшебные сказки – это как мебель в детской. Когда-то она служила взрослым, но потом надоела им и вышла из моды – вот ее сослали в детскую.
На самом деле волшебные сказки устарели с точки зрения взрослых еще до того, как их открыли для себя дети. Взять, например, двух писателей, которые много занимались сказками, — знаменитых братьев Гримм, Вильгельма и Якоба. Они начали собирать сказки (те, что впоследствии так и стали называться – сказками братьев Гримм) вовсе не для того, чтобы развлекать детишек. Они были филологами и фольклористами, а сказки собирали как часть огромного корпуса материалов, на основе которого писали серьезные труды по германским легендам, грамматике немецкого языка и древнегерманского права».
Каждый месяц Алекс Громов рассказывает о 9 книгах non-fiction.
«Сасаниды сильно влияли на иберийскую жизнь: в грузинский язык входит огромное количество среднеперсидских слов. Такие заимствования красноречиво описывают иберийское общество в III веке: азнаури («свободный гражданин, дворянин»); происходит от иранского корня ара — «дородный»; рочики (от персидского роч, «день») означает «ежедневный паек раба»; харки (от персидского хараг) – «налог, дань». Как и язык, ландшафт и общество сильно менялись. Внушительные укрепления и оросительные каналы, впоследствии расширенные целым рядом иберийских царей, требовали рабского труда…
Шапур I напал не только на Иберию: он пошел еще дальше на запад через Армению в Колхиду-Лазаку и покорил махелонов и генниохов… Шапур, как и Ксеркс, решил захватить Черное море. Шапуру повезло: в 260 году он покорил всю Лазику и захватил в плен императора Валериана…
Шапур одновременно объявил Иберию своим вассалом и признал царем Иберии своего ставленника Амазаспа III, которого он считал четвертым по рангу из всех властителей Сасанидской империи. Грузинская летопись Жизнь Картли признает, что Амазасп обладал реальной властью, но упрекает его в «пристрастии к персам»…»
Дональд Рейфилд. Грузия. Перекресток империй. История длиной в три тысячи лет
Книга описывает историю этой страны с древних времен – тех самых, когда появилось название Иберия. У иберийцев, как и у многих народов мира, были и свои прародители, свои «Рем и Ромул». В первой главе рассказывается о том, что у многих старинных грузинских городов имеется свой мифический основатель, являющийся наследником Картлоса, в свою очередь происходящего от Фогармы, правнука Ноя. Рейфилд, описывая дела давно минувших столетий, не обходит вниманием Урарту, Мидию и державу Ахеменидов. Затем следуют главы, посвященные происхождению Картлийского царства, арабскому нашествию, объединению, Давиду Строителю, царице Тамар, нашествию монголов и разгрому Грузии Тамерланом.
Один из малоизвестных эпизодов связан с Наполеоном – после разгрома в 1805 году российской армии под Аустерлицем, министр иностранных дел Французской империи Шарль Морис де Талейран получил доклады о том, что «грузинский народ еще больше, чем когда либо, недоволен русскими…. постыдный разврат русских отвращает большинство грузин… которым не терпится сбросить иго, не менее тяжелое, чем персидское». Согласно заключенному 4 мая 1807 года Финкенштейнскому французско-персидскому договору, Наполеон обещал вернуть Ирану Грузию, если владыка Ирана поможет Франции в войне с Российской империей. Договор обязывал французского императора «сделать все от себя зависящее, чтобы заставить Россию освободить Грузию и другие персидские территории». Затем, уже после заключения Тильзитского мира, английский посол сэр Харфорд Джонс обещал персидскому владыке Фетху Али-шаху, что Британская империя поможет вернуть Грузию, если шах объявит войну Российской империи.
В книге уделено внимание революции и советизации, развернувшемуся «Большому террору», роли Лаврентия Берии.
«После падения Ягоды все – от Ежова и Берии до рядового чекиста – поняли, что лучше пересолить, чем недосолить. Все просили разрешения повышать лимит, иногда в 5 раз. Чтобы доказать преданность, чекисты хватали всех, кого могли: в Грузии одного пчеловода расстреляли за то, что оставил пчелам на зиму слишком много меда, а другого – за то, что слишком мало. Расстреливали, как никогда в истории казней: помощник Берии Надария хвастался, что за одну ночь пускал в расход 500 человек, а палач Захар Шашуркин без перерыва расправлялся с тремястами. Пытки были до того жестокими, что большая часть партийцев и комсомольцев назвали родственников и коллег врагами народа. До сих пор полностью не выяснено, сколько было расстреляно. Заместитель Берии в НКВД Авксенти Рапава в 1937 году, до перевода в Абхазию, подписал 2465 смертных приговоров…».
«Неотъемлемой чертой багдадских натурфилософских концепций, безусловно, являлся детерминизм, который постулировался в явной своей форме Му’аммаром ас-Сулами. Концепция постоянного конструирования субстанциями «смыслов» (ма’ани), благодаря которым, в свою очередь, совершается совокупность бесконечного количества актов, нашла отражение в теории «изведения» (таваллуд), ярым апологетом которой на протяжении всей своей деятельности оставался Бишр б. ал-Му’тамир. Переход явного в скрытое, равно как и обусловленность скрытого явным, эксплицитно провозглашенные в качестве универсального закона тварного бытия, перекочевали из крайне непопулярной в басрийской среде теории Му’аммара в учение багдадских мутазилитов. Таваллуд рассматривался как физическая и метафизическая аксиома и ал-Мурдаром, и Абу ал-Хусайном ал-Хаййатом (ум. 311/932-933), и шейхом багдадцев, Абу ал-Касимом ал-Ка’би».
Ф.О. Нофал. Абу ал-Касим ал-Каби и закат багдадской школы мутазилизма
Книга представляет собой первое не только в отечественной, но и в мировой арабистике исследование, реконструирующее философскую систему последнего видного деятеля багдадской школы мутазилизма Абу ал-Касим ал-Каби. Также в издании анализируются философские споры между мутакаллимами Багдада и Басры по важнейшим вопросам этики, политики, онтологии и гносеологии. Как известно, мутакаллимами именовались философы, принадлежавшие к какой-либо школе калама, то есть одного из пяти основных направлений средневековой арабской философии, получившего свое название от слова «калам» в значении «разговор, речь». Мутазилиты, что означает «обособившиеся», были приверженцами первой крупной рационалистической школы калама, придерживавшейся принципа «пяти первооснов».
Среди этих первооснов значилась и справедливость, и обязательность совершения добра при одновременном всяческом отдалении от дурного и порицаемого. Обособление, запечатленное в названии школы, произошло, когда основатель мутазилизма Васил б. Ата со сподвижниками покинул философское сообщество своего учителя ал-Хасана ал-Басри. Автор исследования не только стремится представить общую картину философских воззрений мутазилитов со всеми как сугубо «багдадскими», так и «общемутазилитскими» дискуссиями, но и прослеживает некоторые параллели между их концепциями и построениями европейских философов Новейшего времени.
«Что касается направлений движения, то, как явствует из сохранившихся источников, Абу ал-Касим никоим образом их не ограничивал определенным числом. Движения, согласно багдадскому философу, производятся, в соответствии с логически предшествующими им смыслами, во все стороны — с той оговоркой, что модус движения напрямую связывается с «сущностью» оного. Уникальность движения заключена и в его физической направленности («движение тела вправо нельзя обратить в движение влево»), и в его этико-аксиологической характеристике («дурное движение нельзя сделать добрым… а злое движение вовсе не подобно доброму»). Тела же, в отличие от акциденций, могут менять такие свои свойства, как «добро», «красота» и «мерзость», благодаря определенным смыслам. Впрочем, последнее — как и в случае «добра» или «безобразия» «могуществ», «воль» и «знаний» — противоречит заявленному самим мутакаллимом принципу единичности, неустойчивости и несамодостаточности зависящих от субстанций акциденций — остается неясным, как тела превращаются в «красивые» либо «мерзкие» посредством смыслов «красоты» или «мерзости», тогда как сами акциденции «в самих себе» располагают «красотой» или «мерзостью», — что конечно же закрывает «порочный круг» рекурсии».
«Обе европейские волны, представляемые нашей родиной и Англией, двигаясь по материку Азии, катились не по мертвому безжизненному пространству, они на своем победоносном пути крыли старое, более древнее, чем Европа, азиатское дно, но, покрыв его и даже до некоторой степени заглушив своей мощью, культурой, своими техникой и золотом, не убили его окончательно. Азиатский мир продолжал жить своими старыми устоями, храня в глубине своих преданий и миропонимания упорную мысль об иных идеалах, ином жизненном укладе и религии; время от времени, уже подчинившись европейским державам, этот мир решительно и пылко проявлял себя против одной из победительниц, иногда даже с частичным успехом. Нередко им пользовались в делах получения военного или политического перевеса, особенно часто делала это Англия, более гибкая в своих политических приемах. Вообще же по силе влияния на общий ход борьбы России и Англии азиатский народ занимал неизменно низкое и подчиненное положение. Повторяю, азиатский мир не уничтожен, и его физиономия осталась прежней, в среднеазиатском вопросе его надо считать третьим фактором, усиление которого и будущая роль должны быть признаны несомненными»
А.Е. Снесарев Индия как главный фактор в среднеазиатском вопросе. Избранные статьи. Составитель А.А. Снесарев
Книга представляет собой сборник трудов известного русского и советского военачальника и ученого-востоковеда, действительного члена Русского географического общества. Андрей Евгеньевич Снесарев был на военной службе с 1888 года, а в 1899 окончил Академию Генерального штаба. Потом служил в штабе ТуркВО, участвовал в изучении и описании Среднего Востока. В Первую мировую войну командовал полком, бригадой, дивизией. С 1926 года был военным руководителем вневойсковой подготовки Института востоковедения. В издание включены его работы по востоковедению и военным вопросам, статьи, очерки, выступления и аналитические труды разных лет. Часть материалов публикуется впервые.
Рассматривая Индию как страну, прибыльность и ценность которой заставляет Британскую империю напрягать все усилия для сохранения дорогой колонии, А.Н. Снесарев приводит исторические данные о различных проектах – в том числе Наполеона – сокрушения господства англичан путем захвата Индии. Помимо стратегического значения, владение индийскими землями приносит Британии огромную прибыль. «Как известно, за десять лет до сражения при Плессее Надир-шах совершил поход на Индию; добыча этого завоевателя, успевшего лишь слегка поцарапать Индию, да и то в ограниченном районе, доходила по оценке Малькольма до 700 миллионов рублей, не считая при этом огромных табунов породистых лошадей и значительного числа слонов (500), выведенных персиянами. Англия XVIII столетия представляла собой более скромную страну».
Слава о золотых и серебряных индийских изделиях распространялась далеко за пределы Азии. В издании не обойдено вниманием и исследования Тибета, в том числе и тот факт, что это территория не всегда так ревниво оберегала себя от европейцев. Так в XVII веке в Лхасе побылали иезуиты де Линц и д’Орвиль, пришедшие из Китая в Непал и затем отправившиеся в Индию. Многие из европейцев прожили в Лхасе достаточно долго – так итальянский иезуит Дезидери провел там пятнадцать лет.
В статье «Военно-экономические перспективы Германии» приводится таблица военных расходов ведущих европейских стран и России перед Первой мировой войной, дается экономический анализ послевоенной побежденной Германии и рассматриваются ее грядущие военно-экономические перспективы, в том числе – нехватка нужных материалов на своей территории.
«К сожалению, явления Средней Азии, как я упомянул, очень сложные, сделались предметом выяснения не людей науки, не объективных и холодных толкователей, а прежде всего политиков и националистов. Занимались не спокойным изучением того, что есть и как слагались и взаимодействовали определявшие обстановку факторы, а упорно искали то, что нужно было, что было выгодно, принимая и то и другое за точки отправления для политических и военных предприятий. Изучением стран и народов руководили главным образом политика и те или иные из ее соображений. Такой прием менее всего был пригоден, чтобы выяснить истину, он, скорее, затемнял ее даже там, где она почти прорывалась наружу. Пока дело шло о древних монетах, о топорах, о распространении буддизма, все обстояло благополучно, и наука работала нелицеприятно, но едва только вопросы придвигались к более поздним событиям и начинали касаться областей политики или, в частности, военного дела, появлялись на сцене политическое лицемерие, утайка и даже извращение фактов. Доклады путешественников, несомненно, обильные разнообразным материалом, урезывались и выкраивались так, что от них оставались самые бесцветные отрывки. Эти отрывки — заметим как курьез — опубликовывались нередко с заглавием, относящимся к полному содержанию, вызывая у читателей, незнакомых с цензурными операциями, большое недоумение».
«Я принимал все меры, чтобы убедить французское и польское правительства в необходимости продолжения поляками борьбы, или хотя бы затягивания намечавшихся мирных переговоров с тем, чтобы, воспользовавшись оттяжкой части красных войск на польском фронте, пополнить и снабдить мои войска за счет огромной, захваченной поляками, добычи, использовать как боеспособные части перешедших на сторону поляков и интернированных в Германии большевистских полков, так и захваченную победителями материальную часть. Из задержавшихся в Польше остатков отряда генерала Бредова, отрядов Булак-Балаховича и полковника Пермыкина и русского населения вновь занятых поляками областей, я предлагал сформировать в пределах Польши 3-ю Русскую армию. Я предлагал объединить командование польскими и русскими войсками в лице французского генерала с тем, чтобы при нем состояли представители наших и польских армий. Соответствующие переговоры велись, как непосредственно мною с представителями польского и французского правительства в Крыму, так и моими представителями в Париже и Варшаве»./i]
Петр Врангель. Записки. Ноябрь 1916 г. — ноябрь 1920 г.
4 апреля 1920 года барон Врангель, получивший широкую известность как один из самых талантливых полководцев Белой армии, стал главнокомандующим Русской армии в Крыму. Незадолго до того из-за разногласий с Деникиным он был отправлен в отставку, но после многих военных неудач в отставку подал уже сам Деникин, и через день на военном совете главнокомандующим был выбран Врангель. Барон в течение шести месяцев не только руководил защитой Крыма от большевиков, но и пытался провести реформы, которые бы привлекли на сторону его правительства крестьян и казачество. Еще 30 июня 1919 года, до своих разногласий с Деникиным, Врангель сумел нанести Красной армии чувствительное поражение – он взял Царицын, который в течение всего 1918 и начала 1919 года войска атамана Краснова штурмовали трижды и каждый раз безуспешно. Красные отбили Царицын в первых числах января 1920 года. Но Врангель, после его возвращения в Крым из Константинополя, был сразу же назван большевиками самым опасным на тот момент противником. Он возлагал немалые надежды не только на помощь Антанты, но и на совместные действия с польской армией. Тем более, что в польском походе летом 1920 года Красную армию постигла неудача.
«Выполнение намеченных заданий лишило бы большевиков хлебных районов, закрыло бы выход в Черное море и создало бы необычайно выгодное положение для дальнейших действий, причем польская армия могла бы ограничиться активной обороной на Днестре и Припяти, а Русская и украинская продолжали бы дальнейшие операции. Овладение каменноугольным районом и захват Кубани должны быть следующими задачами Русской армии, так как лишение советской России этих источников топлива и хлеба означало бы для нее конец борьбы. Выполнение намеченных задач возможно лишь при надлежащем снабжении, в котором Русская армия испытывает чрезвычайную нужду. Наступающие холода требуют принятия скорейших мер по обеспечению армии обмундированием, а неминуемая сыпнотифозная эпидемия — бельем».
«Легендарные фонтаны наделяют ансамбль ВДНХ сакральным смыслом. «Дружба народов» — изображение ритуального хоровода девушек – золотых представительниц союзных республик, облаченных в национальные костюмы. Сосредоточенность их лиц без тени улыбки, напряженность, с которой они держат злаковые культуры и фрукты, магический сноп, вокруг которого они занимают свои строго рассчитанные позиции, указывают на то, что девушки не просто танцуют, но совершают священный обряд. С учетом стопроцентно золотого покрытия фонтана и его близости к павильону «Мясо», увенчанному мощной фигурой племенного быка-производителя, можно додумать, как происходило творческое переосмысление ритуала поклонения золотому тельцу. Фонтан «Каменный цветок» в сочетании с фаллистическим «Золотым колосом» отсылает к фрейдийской символике, обещающей победу жизненных сил, плодородие и изобилие! Конечно же, фонтаны ВДНХ играют роль священных храмов под открытым небом, соединяющих в своей основе стихии воды, земли, подземных и наземных богатств, транслирующих в космос мета-сообщение о всенародном счастье в могучей Империи победившего социализма».
Павел Нефедов, Ирина Коробьина. Путеводитель по ВДНХ
В книге подробно рассказывается о выставке, ее павильонах и связанных с ними монументальных сооружениях, часть из которых дошла до наших дней. На состоявшем в феврале 1935 года в Москве II Всесоюзном съезде колхозников-ударников выступивший нарком земледелия Михаил Чернов внес предложение, единодушно одобренное делегатами: «Просить Центральный Комитет партии и Совет Народных Комисаров Союза ССР организовать в 1937 году в Москве Всесоюзную сельскохозяйственную выставку». Вскоре решение об этом было принято Совнаркомом и ЦК ВКП(б).
Перед этой выставкой ставилась цель продемонстрировать всем (в том числе и иностранцам, посещающим столицу СССР), прогрессивные перемены, произошедшие на селе, новую колхозную деревню, в которой благодаря советской власти появилось электричество и современная сельскохозяйственная техника, улучшился и быт сельчан, причем и на окраинах бывшей империи. В марте 1935 года стартовал конкурс на проект генерального плана и павильонов выставки, который и завершился в начале августа. Под предводительством Михаила Чернова был создан Главный выставочный комитет – Главвыставком.
Торжественное открытие выставки состоялось 1 августа 1939 года — ленточку перерезал председатель советского правительства Вячеслав Молотов. В отечественных газетах пошла согласованная волна публикаций: «Яркая демонстрация победы колхозного строя», «Школа социалистического земледелия», «Исторический смотр побед социалистического сельского хозяйства»…
Всего выставка проработала 85 дней и 25 октября под звуки «Интернационала» была закрыта. В издании, снабженном множеством старинных фотографий, билетов и командировочных удостоверений, марок, значков, рассказывается и о последующем возрождении выставки, ее реконструкциях. Но в ходе строительства выставки многие из организаторов стали жертвами репрессий.
«В ноябре 1937 года был арестован, а в марте 1938 года расстрелян по «делу Бухарина» нарком земледелия председатель Главвыставкома Михаил Чернов. Его место занял Роберт Эйхе, которого через два месяца тоже арестовали и позже расстреляли. Летом был отстранен от должности и арестован Вячеслав Олтаржевский.
«Разоблаченные ныне враги народа, сидевшие в Наркомземе Союза и Главвыставкоме, всячески пытались сорвать выставку. Они сознательно вносили неорганизованность и неразбериху в дело руководства работой по подготовке к Выставке на местах, вредили в строительстве и внутреннем оформлении самой выставки», — объяснял журнал «Социалистическая реконструкция сельского хозяйства».
Новым главным архитектором ВСХВ был назначен Сергей Чернышев, главный архитектор города Москвы и автор генплана развития Москвы 1935 года. Его замом стал Анатолий Жуков, будущий главный архитектор выставки. Пост главного художника ВСХВ занял Василий Яковлев, получивший известность благодаря таким картинам, как «Купанье краснофлотцев» и «Старатели пишут письмо творцу великой Конституции».
В мае 1938 года строительство выставки было передано НКВД, и к работам были привлечены заключенные».
«Люди, сделавшие «Октябрь», не знали, что такое отдых… ибо снимали почти ежедневно… А что же зритель? Зритель смотрел картину дружелюбно и… спокойно. Как отмечала пресса, ощутимого энтузиазма зал явно не проявил. Посмотреть ее дважды, а тем более трижды – как это было в те же дни с фильмом «Мулен Руж» (с Ольгой Чеховой) – публика не желала. О фильме в семейном и приятельском кругу говорили, но больше по-обывательски: судачили о женском батальоне, об интимных манатках в царских покоях, о Керенском и, конечно, о Ленине в исполнении Никандрова. Карл Радек зло поиздевался: надо было сокрушать одного идола (Александра III), чтобы тут же возвести другого. К этим фактам можно отнестись снисходительно – и в конце концов, картина не развлекательная, с плакатным, агитпроповским отливом. За семь нэпмановских лет этот отлив уже слегка приелся…
По большому счету фильм имитировал даже не правду, а некую надуманную правдивость. Он вольготно, зачастую отсебятинно имитировал историю. Имитировал агитационно, публицистично – то гротескно издеваясь над персонажами, то педалируя проявления энтузиазма, то жирно отчеркивая пафосность происходящего…»
Марк Кушниров. Эйзенштейн
Сергей Михайлович Эйзенштейн появился на свет 22 января 1898 года. Получил в юности прекрасное образование, занимался театром. В семнадцать лет стал студентом Института гражданских инженеров в Петрограде. После Октябрьской революции вступил добровольцем в Красную Армию, оборонял Петроград, ставил для бойцов Красной армии агитспектакли и рисовал революционные плакаты. После окончания Гражданской войны получил направление на учебу в Академию Генштаба на отделение восточных языков, но предпочел искусство и стал работать в театре Пролеткульта, затем увлекся кино и снял свою первую картину «Стачка». После этого он снял один из самых популярных фильмов того времени — «Броненосец Потемкин», торжественная премьера которого состоялась 18 января 1926 года.
Фильм, снятый режиссером Сергеем Эйзенштейном, рассказывал о революционных событиях, которые произошли на этом военном корабле в июне 1905 года. На самом деле эта киноверсия не выдерживает никакой беспристрастной критики историков, что впрочем, стало достоянием гласности только в годы перестройки. Неслучайно в архиве отечественного ВМФ отсутствуют следственные материалы о восстании на «Потемкине», хотя при этом в изобилии имеются документы о мятеже на крейсере «Очаков», и восстании в Свеаборге и Кронштадте. Кто и когда изъял материалы расследования «потемкинского дела» — до сих пор неизвестно. Ведь восстание на «Потемкине» стало символом русской революции.
Сама январская премьера фильма была устроена с поистине государственным размахом – все сотрудники кинотеатра «Государственный Электротеатр» (будущий «Художественный» на Арбате) были обряжены в морскую военную униформу. Фильм с успехом демонстрировался не только в СССР, но и в Германии и других странах.
21 ноября 1931 года Сталин направил американскому писателю Эптону Синклеру телеграмму, в которой шла речь о знаменитом кинорежиссере Эйзенштейне, который, по словам советского вождя, «потерял доверие его товарищей в Советском Союзе. Его считают дезертиром, который порвал со своей страной. Боюсь, люди здесь вскоре потеряют к нему интерес». Эйзенштейн с одобрения Сталина уехал творческую командировку в Америку для изучения нового явления — звукового кинематографа. Кроме этого, он совместно с Синклером намеревался снять фильм о путешествии по Мексике. Выполнение этого плана затянулось из-за финансовых проблем, и Эйзенштейн не смог вернуться в СССР в феврале 1931 года, как было намечено. В ответ на грозную телеграмму Синклер сразу же написал Сталину письмо, в котором просил «отложить приговор Эйзенштейну» хотя бы до завершения работы над фильмом.
Помимо рассказа о фильмах режиссера, ставших классикой, в тексте рассказывается о тех не менее интересных замыслах, которые он так и не смог реализовать. Среди них была заявка на фильм «Капитал» по Карлу Марксу.
Эйзенштейна так впечатлил сюжет знаменитого персидского эпоса «Шах-намэ», что он решил в 1933 году экранизировать трагическую историю Рустама и Сухраба на киностудии «Востоккино», обратившись с предложением разрешить начать съемки. Уже была достигнута договоренность о съемках в Иране, но замысел так не осуществился, поскольку у руководства Главного управления кинематографии проект этого фильма «вызвал сомнение в целесообразности». Хотя сам Эйзенштейн вспоминал, что именно мотивы «Шахнамэ» повлияли на него впоследствии во время работы над фильмами «Бежин луг» и «Большой Ферганский канал». Неслучайно в письма Эйзенштейн признавался к своем интересе к этой стране: «Персия — как раз тот материал, на который я готов броситься немедленно же, так как он — «отреагированье» Мексики и меня увлекал с давних пор...». А фильмы по мотивам «Шах-намэ» были сняты Борисом Кимягаровым (учившимся у Эйзенштейна во ВГИКе) на киностудии «Таджикфильм» в конце 60-начале 70-х годов.
Еще один замысел Эйзенштейна был связан с Персией – в 1940 году он собирался снять фильм о Лоуренсе, «полковник Лоуренс и мусульманские восстания в Азии». При этом режиссер, по его собственным словам, «для большей вольности обращения с материалом», дабы не документально-биографическое кино, собирался для съемок использовать не подразумевающий Аравийский полуостров, а «другой, не менее популярный плацдарм деятельности таинственного полковника — Иран». Автором сценария должен был стать драматург Лев Романович Шейнин, автор пьесы «Престиж империи» и занимавший должности следователя по особо важным делам Прокуратуры СССР, начальника следственного отдела Прокуратуры СССР. Фильм не был снят.
«Одиночество – как результат предательства, враждебного окружения, неспособности людей, даже самых близких, понять его душу, его высокие помыслы, — это именно то, что всегда было желанно и близко тиранической натуре. Недаром Сталин так любил фильмы про одиноких, гонимых, неоцененных при жизни гениев. И не только гениев. Он плакал на фильмах Чаплина – «это обо мне». И поэтому одинокий Грозный из первой серии не вызывал у него ничего, кроме сочувствия и восхищения… Важно, что тема единовластия – «политическая тема фильма» — вполне отвечала здесь той исторической концепции, которую исповедовал «кремлевский горец» и которую он приказал (хоть и негласно) считать единственно правильной. Согласно ей любое торжество государственной власти, любой военный, политический или хозяйственный ее триумф есть прямое следствие единения нации вокруг сильного и мудрого правителя (вождя) – как и внушал Эйзенштейну главный идейный рупор Хозяина Андрей Жданов».
«Распределив репрессии хронологически, по дате приговора суда или принятия решений внесудебными органами, легко выявить временны́е совпадения, как правило, связанные с «разоблачением» чекистами контрреволюционных организаций (КРО – пункт 11 58-й статьи УК), иногда в приговорах фигурирующих как контрреволюционные террористические (КРТО – 58–8, 11). Иногда фантазия следователей и судей, членов Особых совещаний, Троек, Комиссий выходит за границы разумного: появляются шпионско-террористические, диверсионно-террористические, диверсионно-шпионские, повстанческие, контрреволюционно-троцкистские и т. п. «страшные» слова в разных сочетаниях и в разном количестве. Конечно, «организации» эти выдумывались в следственных кабинетах – ведь их разоблачение и ликвидация добавляли «органам» престижа, а чекистам – орденов и званий… Есть и «географические» особенности набора обвинений: на Дальнем Востоке были «в моде» обвинения в шпионаже (в пользу Японии), на Камчатке и в Якутии с их сложной и долгой историей гражданской войны и установления Советской власти – в «повстанчестве» (ст. 58–2). Дальневосточные чекисты (возможно, это применялось и в других регионах) ввели в практику уникальную «юридическую норму» – решение о применении смертной казни иногда принималось «без предъявления обвинения»!»
Сергей Ларьков, Федор Романенко. «Враги народа» за Полярным кругом. Сборник статей
В главе «Челюскинская эпопея – историческая мифология и объективность истории» рассказывается о том контексте, в котором происходила экспедиция на «Челюскине» и ее спасение. На основании сведений архивов приводятся данные о неточностях и недоговоренностях советской официальной версии событий, в том числе – о том, что «Анкеты награждённых» были заполнены челюскинцами «задним числом», уже после торжественной церемонии награждения в Кремле. С помощью пропаганды лагерь Шмита был превращен в понятие советской идеологии. Этому предшествовала триумфальная поездка челюскинцев через весь СССР, в ходе которой почти непрерывно заседало бюро партячейки, и челюскинцы подавали свои заявления в партию.
Но спасла ли героев их слава? Научное издание объединяет 11 статей, посвященных теме репрессий против советских полярников и против малых народов Советского Севера, истории появления «островов ГУЛАГа» и полярного мифа о ГУЛАГе, острова уранового ГУЛАГа в Восточной Арктике. «Так, более знаменитых полярников, чем папанинцы, в СССР не было, но в 1946–48 гг. и они пострадали – были сняты с должностей, разжалованы из генералов в рядовые, подвергнуты «суду чести», лишились арестованных». Спустя менее чем четыре года после челюскинского триумфа, 3 января 1938 года, члены Политбюро ЦК ВКП(б) визируют один из «сталинских расстрельных списков» — «Список лиц, подлежащих суду Военной коллегии Верховного суда Союза ССР по Москве, Московской области и железной дороге им. Дзержинского». Среди сотен фамилий, значившихся в разделе 1-й категории осуждения, находился арестованный 25 сентября 1937 года Алексей Николаевич Бобров. До ареста он проживал в том самом «Доме на набережной» и работал заместителем начальника морского и речного транспорта Главсевморпути. 11 января 1938 года был приговорен к «высшей мере социальной защиты» и расстрелян в тот же день. Семья Боброва подверглась репрессиям…
В 1934 году был выпущен сборник «Славным завоевателям Арктики», в котором был и текст возвышенного благодарственного послания «Семьи челюскинцев – товарищу Сталину», подписанного – среди прочих – и четырьмя членами семьи того Боброва.
Понимали ли чекисты абсурдность подавляющего большинства придуманных ими обвинений? Арестованный после падения Ежова бывший начальник 3-го отдела УНКВД по Московской области И.Г.Сорокин говорил на допросе: «При ведении следствия от них (арестованных. – С.Л.) добивались признаний в шпионской и националистической деятельности (речь идет о лицах „иностранного происхождения“, но это, конечно, можно распространить на всех арестованных. – Авт.), признаний часто нелепых, вроде передачи в виде шпионских сведений данных о режиме льдов в Северном Ледовитом океане» [«Бутовский полигон»]. Из этого признания, однако, следует и другой вывод: о том, что чекисты попросту примитивно понимали сущность понятия «государственная тайна», им в голову не приходило, что любые сведения о будущем театре военных действий не подлежат разглашению; немецкие специалисты по мелочам собирали такие сведения, что, в частности, позволило германским военно-морским силам в первые годы войны вести активные боевые действия в Западной Арктике (назначенный начальником УНКВД Уссурийской области И.Г.Сорокин в августе 1938 года расстрелян [Н.Петров, К.Скоркин]).
К осени 1938 года партийной верхушке становится ясно, что маховик террора вышел из-под контроля, а органы НКВД стали практически самостоятельной, параллельной властью в стране, да и своей главной цели – устрашения населения СССР – террор уже достиг. Для изменения политики был избран проверенный способ – смена руководителей, чтобы свалить потом на убранных ответственность за «перегибы». С осени 1938 года власть над НКВД постепенно переходит к Берия: 22 августа он назначен 1-м заместителем наркома, 29 сентября – начальником ГУГБ (Главное управление государственной безопасности), 25 ноября – наркомом, в то время как Ежов, 22 апреля 1938 года получивший, в дополнение к должности наркома внутренних дел должность наркома водного транспорта, с назначением Берия наркомом первую свою должность теряет, до его ареста остается четыре месяца.
Первым признаком изменения репрессивной политики было решение Политбюро ЦК от 8-го октября 1938 года о создании комиссии (Ежов, Вышинский, Берия и др.) по разработке проекта постановления ЦК, СНК и НКВД «о новой установке по вопросу об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». 14-м ноября датирована Директива ЦК ВКП(б) об учёте и проверке в партийных органах ответственных сотрудников НКВД СССР, цель которой формулировалась так: «В результате этой проверки органы НКВД должны быть очищены от всех враждебных людей, обманным путём проникших в органы НКВД, от лиц, не заслуживающих политического доверия». Наконец, 17 ноября принято Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», По этому постановлению прекращалась деятельность всех чрезвычайных судебных органов, запрещалось проведение массовых операций, аресты разрешалось производить только с санкции суда или прокурора, восстанавливался ранее существовавший порядок согласования арестов с заинтересованными ведомствами и партийными органами. 26 ноября в развитие этого постановления приказом Наркома внутренних дел Берия отменены все приказы и директивы о проведении массовых операций; все следственные дела, находящиеся в производстве, передавались в судебные органы и Особое совещание, декларированием возвращения «к нормам социалистической законности» фактически признаётся её отсутствие в годы террора. Наконец, 22 декабря директивой НКВД приказано считать утратившими силу все приговоры внесудебных органов (тройки, двойки, ОСО), если они не были приведены в исполнение или не были объявлены осуждённым до 17 ноября [«Большой террор»]. Вследствие всех этих мер многие сохранили жизнь, большое количество дел было прекращено или пересмотрено, несколько десятков тысяч (из миллионов) были освобождены из лагерей, тысячам были сокращены сроки заключения».
«Такого рода безумие состоит из боли, восторга, одиночества и ужаса. Когда ты на подъеме, это восхитительно. Стеснительность исчезает, нужные слова и жесты находятся сами собой, приходит уверенность – особенно в своей власти впечатлять окружающих. Мысли и чувства ярки и стремительны, как падающие звезды… Переполняет чувственность… Захватывают ощущения эйфории… Но в какой-то момент все меняется. Мысли становятся слишком быстрыми, их уже слишком много. Ясность сменяется растерянностью. Память спотыкается… Все, что раньше шло как по маслу, теперь дается с трудом. Ты раздражителен, напуган, едва держишь себя в руках, блуждаешь в самых темных чуланах собственного разума. А ведь раньше ты даже не догадывался об их существовании. Эта пытка длится и длится, безумие плетет сети собственной реальности».
Кей Джеймисон. Беспокойный ум: Моя победа над биполярным расстройством
Документальная книга написана специалистом-психиатром и посвящена анализу собственного опыта автора в вопросах сосуществования и борьбы с так называемым биполярным расстройством, когда приступы эйфории сменяются периодами тяжелой депрессии. Болезнь известна давно, например, ее признаки можно усмотреть в том, как описывает Тургенев в «Отцах и детях» княгиню Р., великую любовь Павла Петровича, — она то исступленно веселится на балах и раутах, то на несколько суток запирается в спальне и рыдает. Да и среди реальных людей, в том числе весьма известных, найдется немало жертв биполярного расстройства, им многие годы страдала знаменитая актриса Вивьен Ли. По словам автора, она сама, как и многие другие, кому довелось столкнуться с этим недугом, поначалу видела в резких перепадах настроения просто особенности своего характера, склонность к импульсивным вспышкам воодушевления и провалам настроения. Постепенно стало ясно, что простое объяснение не подходит. Но решиться откровенно рассказать читателям о своем недуге автору было не так легко, ведь большинство людей до сих пор относится к любым расстройствам психики не просто с опасениями, а с откровенно средневековыми предрассудками.
«По сколько часов я сплю? Трудно ли мне сосредотачиваться? Бываю ли я болтливее, чем обычно? Говорю ли иногда быстрее, чем обычно? Просил ли кто-либо меня говорить медленнее, потому что не мог меня понять? Было ли у меня желание говорить без остановки?
Чувствовала ли я необычайный прилив энергии? Говорили ли окружающие, что они за мной не поспевают? Брала ли я на себя больше дел, чем обычно? Ускорялись ли мои мысли до такой степени, что мне трудно было за ними уследить? Чувствовала ли я себя беспокойной, взбудораженной? Более сексуальной? Тратила ли я больше денег? Действовала ли импульсивно? Бывала ли более гневлива и раздражительна? Казалось ли мне, что у меня есть особые силы и способности?..».
«Идея «золотого века» — одна из древнейших утопий. Помещали это волшебное время мира и любви то в райские кущи, во времена до грехопадения, то в далекое будущее. Иногда люди выбирали какое-то давно прошедшее время и наделяли его прекрасными чертами. В России есть любители разных пластов архаики, которые идеализируют время князя Владимира, или Ивана Грозного, или Петра Первого. Другие, более широко образованные, предпочитают времена Перикла или Августа… Что же касается меня, я скептически отношусь в самой идее «золотого века», но все же имею собственную концепцию на этот счет.
Временем наиболее «золотым» мне представляется вторая половина ХХ века, послевоенная Россия. Разумеется, я говорю лишь о том временном и историческом пространстве, которое досталось моему поколению людей, живших в эти годы в России…
В последние десятилетия апокалиптические ожидания, которыми всегда полна была история, приобрели черты строгих научных прогнозов. Серьезные ученые, специалисты в разных областях знаний, размышляют о том, сможет ли человечество как вид пережить ХХ1 век, и связывают возможность выживания человечества с полной перестройкой сознания».
The Question. Будущее
Какое оно будет, это будущее? Насколько технически более оснащенным, уже без наличия многих сегодняшних проблем? Сбудутся ли предсказания фантастов (в романах, повестях и рассказах) и аналитиков (в прогнозах)? Среди авторов-экспертов – как известные деятели (которые и значатся на обложке, привлекая залуженное внимание), так и ученные и студенты, которые отвечают на самые различные вопросы. Книга состоит из шести разделов: Человек, Машина, Гаджеты, Космос, Земля, Общество. Первая цитата – это часть ответа на вопрос – почему «золотой век» всегда вчера?
В сборнике помещены ответы на вопросы, как следят за потребителями, в том числе — и бизнесы, которые благодаря этому совершенствуют свое понимание среды, в которой работают и тем самым больше в недалеком будущем продавать товаров и услуг.
На вопрос – есть ли у Вселенной границы и что находится в конце, академик рассказывает о мультивселенной сложности доказательства наличия бесчисленного множества вселенных за пределами нашей Вселенной. Есть вопрос-ответ и о технологии виртуальной реальности, а также – можно ли завести на МКС корабельного кота? Кормить, конечно, придется из тюбика, и помогать коту пережить стресс, который он будет чувствовать в условиях невесомости. Среди прочих в разделе «Человек» есть и такой вопрос – чем опасна возможность иметь «идеальных детей», созданных с помощью генной инженерии?
«Важно понимать, что мы пока довольно далеки от реализации этой возможности. Действительно, геном человека интенсивно изучается, и каждый год исследователи получают много новой информации о том, как последовательности нуклеотидов в ДНК связаны с нашим здоровьем, внешностью и даже характером. Но известно еще далеко не все. Относительно легко выявить ген с конкретной мутацией, которая нарушает конкретный белок и приводит к конкретному заболеванию, и гораздо сложнее анализировать многофакторные заболевания, которые находятся под влиянием целой сети генов и регуляторных участков ДНК, работа которых может к тому же изменяться под действием внешней среды. Еще сложнее с поведением и характером. Да, разумеется, мозг материален. Сугубо биологические факторы, такие как скорость формирования новых синапсов или чувствительность ацетилхолиновых рецепторов на мембранах нервных клеток, влияют на индивидуальные отличия людей, такие как способность к обучению или, например, вероятность формирования никотиновой зависимости. Но, когда мы не говорим о каких-то тяжелых генетических нарушениях, психика человека в огромной степени зависит от тех условий, в которых он развивался».
Объем книги увеличился на 144 страницы. Добавлен раздел «Шах-реформатор» и приложение «Объекты Всемирного наследия ЮНЕСКО в Иране». Появились новые главы, рассказывающие о визите Насреддин-шаха в Санкт-Петербург, об Англо-персидской войне, Большой игре между Англией и Россией, создании Персидской казачьей бригады, реконструкции Тегерана во второй половине XIX века, начале строительства железных дорог в Персии при участии российских промышленников, а также о традиционном холодном оружии, значении знаменитой поэмы «Шахнаме» и ее кинематографических и театральных воплощениях.
Громов А. Б., Табаи С. Н. Персия: история неоткрытой страны / — 2-е изд., дополн. – М.: Садра», 2017. – 624 с.: илл. 16 с. – [Следы времен]. ISBN 978-5-906859-31-0
Немногие державы могли подобно Персии противостоять натиску легионов Римской империи и одерживать победы. Уникальные клинки работы персидских мастеров и сейчас остаются эталоном благородного оружия. Древние города, акведуки и оросительные системы Персии даже в наши дни поражают воображение. Произведения здешних поэтов и живописцев принадлежат к вершинам культурного наследия человечества – например, классические персидские миниатюры, которые часто именуют самым совершенным из всего, что создано в мировом искусстве. Поэма великого Фирдоуси «Шахнаме» не просто являет собой обширный и красочный эпос, но и породила целый свод легенд, в том числе и ту, что повествует о властителе, оценившем каждую ее строку на вес золота. Но, несмотря на всемирную славу персидских поэтов и полководцев, история этой древней страны хранит еще немало загадок.
Фрагмент главы «Тайны и агенты: Большая игра и Персия»:
Термин «Большая Игра» для описания сложного противостояния Российской и Британской империй в Южной и Центральной Азии был придуман английским офицером Артуром Конноли. Персия неизменно находилась в центре этих событий и часто принимала в них активное участие.
Согласно официальной исторической версии в 1840 году Конноли записал эти слова на полях скопированного письма. Само письмо было отправлено британским представителем в Кабуле губернатору Бомбея (ныне город Мумбаи в Индии). Впоследствии популярность выражения обеспечил Киплинг, использовавший его в романе «Ким» о мальчике-ирландце, выросшем в Индии среди местных жителей, что позволяет этому «сахибу, сыну сахиба» с легкостью становиться неотличимым от них…
Биография самого Конноли в каких-то чертах сходна с жизнью героя романа Киплинга – он в 12 лет остался круглым сиротой, а через четыре года уже поступил на военную службу в Индии. Однажды в 1829 году он возвращался в Индию из отпуска, проведенного в Англии, и путь его лежал через Москву. Видимо, такой маршрут был выбран не случайно. Из Первопрестольной Конноли отправился на Кавказ, а потом в Хивинское ханство. Туда не добрался, зато попал в Герат. Поездка заняла почти год, по ее итогам Конноли написал книгу «Путешествие в Северную Индию сухопутным путем из Британии через Россию, Персию и Афганистан». В этой монографии он анализировал, какими путями русская армия может быть переброшена в Индию.
Этому почти совпало по времени с появлением книг другого англичанина на ту же тему. Полковник Джордж де Ласи Эванс сначала выпустил книгу «Замыслы России», где утверждал, что в Санкт-Петербурге уже готов план вторжения. А потом, когда первое сочинение было воспринято публикой с изрядным недоверием, он же написал «Осуществимость вторжения в Британскую Индию». Поскольку Российская империя примерно тогда же разгромила Турцию, вторая книга Эванса вызвала интерес. Герцог Веллингтон даже высказал опасение, что если русские дойдут до Индии, местное население встретит их радостно, и владычеству Ост-Индской компании может прийти конец. И значит, решительное сражение надо давать где-то на территории Афганистана или Персии.
…Осада Герата персидскими войсками подробно описана в других главах, но здесь мы снова вспомним о ней, как череде событий, имевших к Большой Игре самое прямое отношение. Для Англии это было весьма неприятным сюрпризом… Неоднократно высказывались и предположения, что восстание сипаев в Индии тоже было очередным ходом в Большой Игре, хотя обычно подобные версии опровергались. Хопкирк как раз принадлежит к числу опровергающих связь мятежа с британо-российским противостоянием, впрочем, с оговорками: «Подобно Крымской войне и экспедиции в Персидский залив, он не был частью Большой Игры, даже если некоторые «ястребы» подозревали участие в нем российских или персидских агентов. Кстати, ходили слухи, что в Персии похвалялись этим в открытую».
Слухи, действительно, ходили, некоторые из них нашли отражение в «Записке генерал-майора А.К. Гейнса о политическом положении и англичанах в Индии, о численности и состоянии ее войск, ее населении», датированной 3 апреля 1878 года. «После взятия Дели, столицы Магомет-Шах-Багадура (в 1857 году), в его архивах была найдена переписка, веденная им во время Севастопольской осады, с Персию относительно совокупных действий против англичан…»
Фрагмент приложения «Объекты Всемирного наследия ЮНЕСКО в Иране»:
Крепость Бам
Крепость Бам (Арг-е Бам) – была внесена в список Всемирного наследия в 2004 году как самая большая и древняя персидская глинобитная крепость. Она объединяет множество саманных построек разных веков, окруженных стеной со сторожевыми башнями, также построенными из необожженного саманного кирпича.
Изначально крепость была важным пунктом на Великом шёлковом пути. На протяжении многих столетий в ней ремонтировались и перестраивались старые здания, возводились новые. Возраст самых старых построек исследователи определяют примерно в 2 тысячи лет.
В крепости Бам известная древняя, так называемая «Девичья крепость», строительство которой началось еще при Сасанидах в VII веке. Есть несколько мавзолеев XII века, дворец наместника эпохи уже Сефевидов, соборная мечеть XVIII века.
Крепость не раз переживала времена упадка и забвения, из которого вновь возрождалась. Этому способствовало и наличие воды, подводимой подземными каналами-кяризами, самые древние из которых построены еще до нашей эры. Из глиняных кирпичей строились не только дома и стена города общей протяженностью почти 2 километра, но и многочисленные сторожевые башни, и башни-бадгиры для охлаждения жилищ и подземных хранилищ воды, а также подвалов-ледников.
В 2003 году крепость Бам была сильно повреждена мощным землетрясением, как и современная часть города Бам, и даже внесена в список памятников ЮНЕСКО, которым грозит уничтожение. Однако усилиями специалистов и множества добровольцев уникальный памятник был спасен от гибели.
Банд-э Кайсар — Дамба цезаря
Сохранившиеся до наших дней части ирригационной системы Банд-э Кайсар в городе Шуштар поражают воображение. Комплекс Банд-э Кайсар был построен пленными римскими легионерами из войск императора Валериана, которые были разбиты армией персидского царя Шапура I возле крепости Эдесса. Тогда в плен попал и сам римский император. Пленные по распоряжению победоносного царя возвели первую на территории Персии плотину таких масштабов.
Банд-э Кайсар находится на самой полноводной иранской реке Карун. Причем во время постройки воды этой мощной реки были отведены в сторону по каналу, а дамбу с арочным мостом строили на осушенном дне. 500-метровая плотина стала залогом процветания земледельческих угодий вокруг Шуштара. Мост состоял примерно из сорока арочных проемов, прямоугольные каменные опоры между арками были укреплены в массивных основаниях, вытесанных из песчаника.
Кроме дамбы в ирригационную систему Шуштара входили многочисленные каналы от самых больших, отводивших значительные массы воды в нужном направлении, до маленьких подземных каналов, которые подавали воду в подземные же хранилища, колодцы во дворах домов, к мельничным колесам. Так, канал Аб-я Гаргар отходит от реки Карун, а через 50 км снова впадает в нее, образуя остров, на севере которого и находится город Шуштар. Чтобы управлять потоком воды в этом канале была построена другая плотина, поменьше Дамбы цезаря — Банд-э Мизан. Каналы Шуштара одновременно служили для орошения и подачи воды в город, и являлись защитным рубежом на случай нашествия врагов. Вся в целом гидротехническая система около города Шуштар в решении ЮНЕСКО от 2009 года о внесении ее в список Всемирного наследия заслуженно именуется «шедевром творческого гения».
Оглавление (дополненное)
Часть 1. ОТ НИЛА ДО АРАРАТА
Кир Великий
Спасенный мальчик
«Называли его Отцом…»
Владыка множества земель
Покорение Вавилона
Первая столица
Камбис II
Покоритель Египта
Самозванец на троне
Дарий I
«Из-за превосходности его сердца…»
Первый Суэцкий канал
Греческие войны
Персеполь
Навруз
Изразцы и узоры
Ксеркс I
Ксерксов канал и морская буря
Битва при Фермопилах
Саламинская битва
Лучшие кони земли
Артаксеркс I
Дарий III
Завоеватель из Македонии
Письмо Аристотеля
Судьба царицы
Предательство
Легенда о золоте Дария
Часть 2. СОПЕРНИКИ РИМА
Завершение завоеваний: династия Селевкидов
Ардашир I – воцарение Сасанидов
Шапур I – победитель римлян
Персидский поход Юлиана Отступника
Дуб полководца Вардана
«Золотой век» Хосрова I
Каналы и крепости
Владыка из легенд
Искусство эпохи Сасанидов
Хосров II Парвиз
Взятие Иерусалима
Последний шанс Ираклия
Полтора миллиарда драхм
Хосров и Ширин
Первый поэт Персии
Царица Буран
Йездигерд III
Часть 3. ВЕЛИЧИЕ СЛОВА
Халиф Умар II
Последний халиф
От Аббасидов до Саманидов
Блистательные поэты
Рудаки
«Калила и Димна» Рудаки
Покровители искусств и ремесел
Фирдоуси
«Шахнаме» и былины
Становление эпоса
Эпос и архетип
«Шахнаме» в традиционном театре
«Шахнаме» в кино, современном театре и литературе
«Первый в мире царь»
Оружие древности и роль в истории
«Тысяча и одна ночь Персии»
Низами
Прекрасные сады
Миниатюра
Наука персидского Средневековья
Ибн Сина
Персидская философия
Старец Горы
Влияние Персии на державу Тимура
Часть 4. ОТ ТИГРА ДО ИНДА
Исмаил I – первый Сефевид на троне
Чальдаранская битва
Властитель и поэт
Сефевиды и Великие Моголы
Воцарение династии Моголов
«Бабур-наме»
Шах приютил изгнаника
Шедевры искусства и быта
Слияние традиций
Великие миниатюры
«На дороге дружбы…»
Аббас Великий
Мосты Исфахана
Мечеть Имама
Дон Жуан Персидский
Федот Котов и его путь в Персию
Возрождение тканых узоров
Калам и краски
Высокая кухня Персии
Стенька Разин и персиянка-пленница
Марина Мнишек в гареме шаха?
Персия в первом русском театре
Часть 5. XVIII ВЕК: ДЕРЖАВА И СОСЕДИ
Петр I отправил посольство
Слон для царя
«Великими богатствы от шаха одарен…»
Восточные перспективы
Закат эпохи Сефевидов
Персидский поход
Пушкин о Персидском походе Петра Великого
Надир-шах: путь к престолу
«Павлиний трон» и «Гора света»
Мирный договор о Каспийском побережье
Сватовство Надир-шаха
Гибель Надир-шаха и «большая игра»
Персидская авантюра князя Потемкина
Недолгое «царство милосердия»
Часть 6. ПЕРСИЯ И РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ В XIX ВЕКЕ
Бурное начало столетия
Фетх Али-Шах
Персидский Шах Фетали, друг Императора Наполеона
Финкенштейнский договор
Хрустальное ложе
Драгоценные шали
Ермолов и Грибоедов
Судьба посланника Грибоедова
Дезертиры
Миссия принца
Наблюдения барона Корфа
Принц Аббас-Мирза
Подготовка к походу и осада Герата
Мохаммед-шах
Часть 7. ШАХ-РЕФОРМАТОР
Насреддин-шах
Интерес к созиданию
Амир-Кабир
Англо-персидская война
Тайны и агенты: Большая игра и Персия
Новый облик Тегерана
Водопровод и змеиная кожа
Железные дороги
Розовая мечеть
Судьба древних памятников
Прочесть неведомые письмена
Персидское серебряное плетение
Миссия генерала Куропаткина
Имея в виду Персию…
Персидская казачья бригада
Ван Хельсинг в Персии
На рубеже веков
Приложение. Объекты Всемирного наследия ЮНЕСКО в Иране
облако тэгов
