Моя рецензия на книгу Льва Лурье "Град обреченный. Путеводитель по Петербургу перед революцией", опубликованная в "НГ-Экслибрис".
Конец эпохи
Катастрофа надвигалась, а город продолжал жить своей жизнью
Императорская публичная библиотека, занимавшая в то время четыре отдельных здания, имела право на два бесплатных комплекта всех изданий российских типографий. Помимо обязательных экземпляров, библиотечный фонд комплектовался за счет покупок, а также – даров и пожертвований библиофилов, музеев и различных организаций. Среди самых обширных была коллекция книг о России на иностранных языках – библиотека получала до двух тысяч иностранных изданий в год. «В 1913 году было выдано 27 428 читательских билетов, по которым заказали 528 тыс. томов, примерно по 19 на читателя. Состав читателей был самым разным, преобладали студенты, приват-доценты, профессора и литераторы…. Общий штат библиотеки насчитывал 44 сотрудника, в том числе 12 библиотекарей, 9 старших помощников библиотекарей и 9 младших помощников; регистратора, помощника регистратора; заведующего читальным залом, трех его помощников, двух сдатчиков, заведующего хозяйственной частью и его помощника; секретаря и его помощника. Библиотекарь – ученый человек, специалист. Расстановкой книг, выдачей, доставкой занимался многочисленный штат служителей». В январе 1914 года Императорская публичная библиотека отметила свой столетний юбилей.
Театральное училище в начале прошлого века состояло из двух отделений – Драматического и Балетного. В последнее, где был огромный конкурс, обычно пробовали поступить девочки и мальчики из небогатых семей, в том числе – потому, что «все знали, что балет при дворе – самое популярное зрелище, что у многих балерин есть богатые и знатные поклонники. На рубеже веков уровень преподавания танца здесь был необычно высок».
Среди достопримечательностей столицы Российской империи был расположенный доме № 9 по Английской набережной особняк Лазаря Полякова, самого богатого из трех братьев. Лазарь Поляков был в период расцвета своей финансовой империи одним из самых богатых людей России, создателем банков и промышленных обществ и товариществ, владел заводами и строительными компаниями, страховыми обществами и сибирскими золотыми приисками. При этом был авантюристом, выпускавшим акции несуществующих предприятий, под которые брались кредиты, сразу же пускаемые в оборот. Лазарь Поляков был возведен в потомственное дворянство и получил чин тайного советника, через год разорился, скончался в январе 1914 года в Париже.
Неподалеку располагался особняк Орлова-Давыдова, который ранее во второй половине XVIII века принадлежал графу Алексею Орлову. Последним – перед революцией владельцем был богач Алексей Анатольевич Орлов-Давыдов, участник масонской ложи «Великий Восток народов России» и страстный почитатель спиритизма, на свою беду познакомившийся и влюбившийся в известного медиума и опереточную актрису того времени – Марию Пуаре, создательницу романса «Я ехала домой…»
На Английской набережной в доме № 40 – Павла фон Дервиза располагалась редакция известной отечественной дореволюционной газеты «Биржевые ведомости», приложением к которым был журнал «Огонек». В левом дворовом флигеле в 1907 году поселились Александр и Любовь Блок, в это время поэт написал цикл стихов «Снежная маска».
В издании запечатлена и жизнь тогдашней богемы. Так в доме № 8 по Большой Морской улице был ресторан «Малый Ярославец». В 1890-е годы там раз в месяц собирались писатели — Антон Чехов, Дмитрий Григорович, Николай Лесков, Дмитрий Мамин-Сибиряк.
Один из разделов книги посвящен низшему слою среднего класса, а точнее – его положению и перспективам. Перед революцией столица империи была самым грамотным городом России, приводится статистика грамотных и неграмотных среди петербургского населения, рассказывается о бесплатных начальных школах. Но при этом ее выпускники не имели права автоматически продолжить обучение в среднем учебном заведении.
В доме № 8 по улице Малая Садовая работал ресторан Федорова, где всего за гривенник давали рюмку водки и бутерброд с бужениной. В этот ресторанчик, помещение которого сохранилось и сейчас, – люди шагали прямо с улицы, порой в дождь, пургу, снегопад и заказывали закуски рыбные, колбасные, ветчинные. Ходили рассказы о том, что те, кто находился в стесненных финансовых условиях, съедали несколько бутербродов, а платили лишь за один. Понятно, что за всеми не уследишь, но проходили годы, и, поправив свои финансовые дела, тайные не заплатившие за все бутербродопоедатели отправляли Федорову благодарственные письма с приложением денег.
Во время Московской международной книжной выставки-ярмарки состоялась церемония награждения лауреатов премии «Terra Incognita». Эта награда присуждается авторам документальных и художественных литературных произведений, работ в области искусства и мультимедиа, просветительских и образовательных проектов и исследований, в которых выбранная для рассмотрения и осмысления тема или творческая задача отличаются оригинальностью и ярким воплощением.
В номинации «Просветительская деятельность» премией был отмечен ученый, писатель и телеведущий Николай Дроздов, который признался, что очень рад столь высокой оценке своего труда и надеется, что награда послужит стимулом для дальнейшей творческой деятельности.
Лауреатом в номинации «История Отечества» стала Наталия Нарочницкая, историк и общественный деятель. В своем выступлении она подчеркнула:
— Интерес к истории Отечества сегодня необычайно высок, он проявляется на самых разных уровнях. Всё это говорит о том, что наш народ переживает внутри себя – себя в истории своего Отечества. Это признак того, что мы остаемся нацией, а не просто суммой индивидов, связанных только отметкой в паспорте. А нация — это живой организм с единой преемственностью, с общими целями, с общими историческими переживаниями. Русской исторической мысли свойственна пульсирующая, очень эмоциональная сопричастность к предмету, который мы изучаем, мы пламенно переживаем историю.
— Для писателя в любую эпоху самой заманчивой terra incognita остаётся человеческая душа с её противоречиями, подводными течениями, с её «адом» и «раем» — сказала писательница Ольга Покровская, награжденная в номинации «Проза России». — Эту землю разведывали Шекспир, Гёте, Достоевский, Толстой... И она по-прежнему манит современных авторов. Мне бы очень хотелось, чтобы сегодня, в эпоху высоких технологий и информации, литература сумела сберечь для будущих поколений традиции добра и милосердия, чуткого внимания к внутреннему миру человека, способность понимать и любить друг друга.
В номинации «Правило памяти» лауреатом был назван писатель и журналист Олег Жданов, который сказал:
— Премия «Terra Incognita» — это возможность оказаться в достойной компании и ощутить, что твой писательский труд оценен по достоинству. Горжусь тем, что получил эту награду за свои детские образовательные книги, посвященные истории и архитектуре, и путеводители по улицам Москвы. Для меня это честь, вдохновение трудиться дальше над созданием исторических и образовательных проектов для детей и подростков.
В номинации «Книги и люди» премией был награжден генеральный директор сети книжных магазинов «Читай-город» Михаил Иванцов. Он поделился желанием, чтобы каждый житель страны мог в шаговой доступности иметь книжный магазин.
— В некоторых городах книжные магазины являются уникальным местом, и мы понимаем, — если открываем там такую точку, закрыть ее не имеем права. Мы будем работать дальше, чтобы люди могли получить все, что издано на русском языке, в любом месте страны.
Лауреатами премии стали Табаи Сейед Нассер (номинация «Проза Востока»), ученый-востоковед Владимир Бобровников («Вершины познания»), автор знаменитых романов «Мальчик в полосатой пижаме» и «История одиночества» Джон Бойн («Проза Европы»), известный полярный исследователь Матвей Шпаро («Дороги и континенты»), музыкант, певец и композитор Серик Нурмолдаев («Узоры культур»).
— Я потрясена работой жюри «Terra Incognita», которые нашли совершенно другие номинации и ниши и, не повторяя с «Книгой года» имен, книг и издательств, так замечательно выбрали, — сказала на церемонии Галина Щетинина, представлявшая Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям.
Каждый месяц Алекс Громов рассказывает о 9 книгах non-fiction.
«Хорошие мечи почитались в Японии столь высоко, что родилась особая церемония «любования мечом». Для хозяина меча считалось большой честью, если гости выражали восхищение его мечами. Процедура осмотра мечей была тщательно регламентирована, были расписаны жесты и реплики всех участников подобной церемонии. Передать меч кому-либо как для показа, так и на хранение можно было только рукоятью к себе.
При демонстрации оружия полагалось выталкивать из ножен только часть клинка, находящуюся рядом с гардой, и обязательно постепенно. Клинком любовались, наклоняя его под разными углами к свету. Полностью обнаженный клинок (сираха) мог быть воспринят как враждебность».
Константин Носов. Оружие самураев
В книге даются подробные сведения по всему древнему и средневековому японскому оружию, экипировке самурая и рядового пехотинца. Помимо описания древнего (до X века), классического (X-XV века) и «современного» (XVI-XIX века) доспеха, отдельные главы посвящены сбруе и конскому доспеху, луку и стрелам, древковому оружию и мечу.
В тексте приводится классификация мечей, рассказывается об оправе, материалах, технике отделки, кинжалах и ножах. Одна из глав посвящена истории огнестрельного оружия – в ней изложен сюжет, о том, как в 1543 году три португальских купца были выброшены бурей на островок Танэгасима у берегов Кюсю. У них были с собой фитильные ружья, вызвавшие восторг у японцев, которые за огромные деньги приобрели два экземпляра. Местному кузнецу-оружейнику было приказано их скопировать. Тот смог выковать ствол, но затем столкнулся с технологическими проблемами, ранее неизвестными на японской земле. И, как гласит легенда, в качестве платы за уроки, который стал давать один из португальцев, ему отдали в качестве платы дочь кузнеца. Вскоре кузница стала выпускать японские аналоги европейского оружия, не уступающие им в качестве. Всего за полгода было изготовлено около 600 аркебуз, которые разошлись по всей Японии. Японцы не занимались массовым производством пушек, и до XIX века в стране не существовало артиллерии как рода войск.
В приложении даются советы начинающим коллекционерам, приводятся даты правления императоров, сёгунов, регентов, и периоды японской истории.
«Сувениры для туристов. Существуют многочисленные предметы, сделанные в XX веке, которые часто воспринимаются как особого типа японские мечи. Они сделаны в форме резных или крашенных деревянных или костяных фигур различных драконов, японских крестьян, рыб и т.д. Такие мечи-сувениры делались и делаются всех размеров – от танто до катаны и тати. У некоторых из этих костяных мечей самая низкосортная металлическая оправа с вырезанным или чеканным моном Токугавы. Клинки у всех у них из мягкой стали, и они имеют искусственную линию закалки (хамон). Их называют хотё-тэцу («кухонная сталь») – самый унизительный термин в глазах ценителей мечей. На многих из них есть гравировка (обычно растений) на клинке. Эти мечи не представляют интереса для коллекционеров японских мечей».
«Ритуал и мифология были важны для царства, но не всегда поощряли государственную тиранию. По сути, Набола низложила жреческая верхушка – за излишнее насилие и угнетение.
Гигантская многоязычная и многокультурная империя Кира нуждалась в ином способе управления: более уважительном к традиционным правам завоеванных народов, их религиозным и культурным обычаям. Кир не стал унижать и депортировать своих новых подданных, разрушать их храмы и осквернять святыни, а возвестил совершенно новую политику. Она зафиксирована в так называемом цилиндре Кира, который ныне хранится в Британском музее. Согласно данному манифесту, Кир явился в Вавилонию как вестник мира, а не войны; он отменил трудовую повинность, репатриировал все народы, депортированные Навуходоносором, и позволил им восстановить свои национальные храмы. Поэтому один анонимный иудейский изгнанник в Вавилонии даже назвал Кира «мессией», человеком, которого Яхве «помазал», чтобы положить конец плену Израиля».
Карен Армстронг. Поля крови
Один из лучших современных западных историков религии рассматривает состояние войны и мира на протяжении тысячелетий, делает анализ войн, которых считали религиозными и показывает в ряде случаев значение фактора именно борьбы за власть.
Начиная с древнейших времен, пастухов и земледельцев, она уделяет внимание развитию общества в цивилизациях Индии и Китая. Далее следуют Ближний Восток и Византия, мусульманская дилемма и крестовые походы.
Третья часть книги – «Современность» — начинается с 2 января 1492 года – победы «католических величеств» над Гранадским эмиратом. На церемонии вступления королевских войск в Гранаду присутствовал и Христофор Колумб, который через несколько месяцев отправился в свое плаванье и открыл Америку, сделав шаг к созданию нового глобального мира. Хотя папа Александр VI (Родриго Борджиа, ставший из кардиналов римским папой благодаря взятке) и поделил обе Америки между Испанией и Португалией, результат спустя несколько столетий оказался совсем другим…
Детально разбираются события Французской революции, гонения на католическую церковь, и то, какие перемены происходили вобществе.
Именно во время Французской революции внешняя угроза стала источником страхов перед внутренним врагом. В ходе иностранной интервенции стали распространяться дикие слухи о тех, кто им помогает изнутри. 12 марта 1793 года в Вандее вспыхнуло восстание против призыва в революционную армию, поборов с населения и выступления парижских властей против католической церкви. 10 августа 1793 года в Париже торжественно отмечался праздник единства и нераздельности Республики, режиссером которого был прославленный художник Жак-Луи Давид. Место католических священников в торжествах заняли деятели новых органов власти.
В тексте уделено внимание и событиям в Иране в 1960-1970-х годах. На иранской земле не получила широкого распространения марксистская и либеральная идеология, многим беднякам приходилось спать на улицах, тогда как шах и его приближенные купались в роскоши.
«Западные политики считали шаха Резу Пехлеви прогрессивным и поддерживали его режим, но собственный народ был от него не в восторге... В 1962 г. шах начал свою Белую революцию: распустил меджлис, а непопулярные реформы осуществлял при поддержке САВАК — тайной полиции, которую готовили ЦРУ и израильский МОССАД.
Реформы вызвали восторг на Западе, ибо устанавливали капитализм, ликвидировали феодализм в деревне, содействовали повышению грамотности и расширению прав женщин. Но они были выгодны богачам и ориентировалась на горожан, а крестьянством пренебрегали. Появились обычные симптомы слишком быстрой модернизации: сельское хозяйство пришло в упадок, а крестьяне хлынули в города, селясь в бедных кварталах и пытаясь найти работу в качестве носильщиков и продавцов».
«В конце 1840-х, когда в Англию хлынул поток голодающих ирландцев, в одном только Ливерпуле в подвалах ютилось 20% горожан, а в Манчестере — 12%. Подвальные жилища для бедноты были настолько популярны в Эдинбурге, что породили легенды о подземном городе. Подземные квартиры были не сухими и уютными, как норы толкиеновских хоббитов, а зловонными и сырыми, ведь соседство с выгребными ямами не добавляло им шарма. Респектабельные господа приходили в ужас от этих «пещер» и называли их обитателей «кротами в человеческом образе».
В городских трущобах селились мелкие торговцы и рабочий люд: плотники, каменщики, сапожники, портнихи, прачки, ткачи, мясники, грузчики. Зарабатывали они сущие гроши: в середине века заработки портних начинались от 7–8 шиллингов в неделю, причем половина недельной выручки тратилась на аренду жилья. Недаром лендлордов, владевших доходными домами в трущобах, называли кровопийцами: высокая рента не позволяла рабочим выбраться из бедности. Впрочем, жильцы не отставали от хозяев. Излюбленной стратегией было покинуть жилище ночью, так и не заплатив ренту, а с собой прихватить трубы, каминную решетку и вообще все, что можно продать».
Екатерина Коути. Недобрая старая Англия
Не стоит идеализировать викторианскую Англию, ее нравы и даже просвещенное население. В тексте описана изнанка одной из самых больших колониальных империй своего времени, метрополии, куда стекались сокровища и люди из разных частей света. Рассказывается о профессиях былых времен, суровом британском воспитании, семейных делах и судах, разнообразных пороках и скандалах.
В Лондоне XIX века передовая техника соседствовала с различными предрассудками и суевериями людей. Так некая Бриджит Клири любила на досуге посещать так называемые «форты фей» — некие загадочные руины, оставшиеся от жилищ древних обитателей. Феи вовсе не были добрыми миниатюрными созданиями со стрекозиными крылышками, а существами разных размеров, в том числе – и гигантских. Помимо этого, фей обвиняли в краже овец и детей. И поэтому мужу Бриджит Майклу феи не нравились. И, к тому же, скорее всего, он подозревал жену, что она в рощах встречается не только с феями. После одного из ее возвращений «от фей» он заявил, что заболевшая Бриджит — это вовсе не его жена, а лишь волшебный подменыш или ведьма, принявшая е облик. Затем муж стал лечить ее травами от местных знахарок. Далее случилась трагедия, ставшая достоянием Истории…
Другая актуальная для тех времен тема – это массовое увлечение спиритизмом, особенно среди женского населения, причем не сказать, что неграмотного. В книге описана борьба со спиритами доктора Л. Форбс Уинслоу, заведовавшего двумя частными психиатрическими клиниками, и принимавшего участие в расследовании преступлений Джека Потрошителя. В книге подробно рассказывается о различных развлечениях, быте того времени, санитарии и, конечно, кулинарии, отличавшейся от современной.
«В начале XIX века на улицах в больших количествах продавали печеные яблоки, но печеный картофель вытеснил их с рынка. Неудивительно, ведь картофелиной насытиться проще, чем яблоком. Торговцы запекали картофель в булочной и развозили по городу в металлических контейнерах, оснащенных мини-бойлером, благодаря чему картофель оставался горячим. Контейнеры полировали до блеска или красили в ярко-красный цвет. Перед тем как съесть картофелину, озябшие работяги держали ее в руках, чтобы согреться. Через перчатку по ладоням разливалось приятное тепло, а уже потом горячий рассыпчатый картофель согревал едоков изнутри. Даже прилично одетые джентльмены уносили картофелины в карманах, чтобы поужинать дома. Но, само собой разумеется, основными покупателями были рабочие и мастеровые. Мальчишки и девчонки, день-деньской трудившиеся на улице, тоже тратили полпенни на картофелину. Ирландцы так просто обожали привычный с детства продукт, однако, по словам торговцев, именно они были наихудшими покупателями — старались выбрать картофелину покрупнее!»
«К трем часам дня я прибыл в Александровский дворец, в котором жила тогда царская семья. Государь, который был всегда необычайно точен, принял меня, когда часы пробили три… На разговор продолжался 50 минут. Государь сказал мне, что помнит мое имя с 1903 г., когда министр финансов Витте докладывал ему о моей миссии в Персии. Это было 11 лет тому назад».
Петр Барк. Воспоминания последнего министра финансов Российской империи. 1914–1917: В двух томах
В 1897 г. Барк назначен директором Отделения заграничных операций Петербургской конторы Государственного банка. Этот пост он занимал в течение восьми лет. Почти одновременно с этим, в 1898 году он стал председателем правления Учетно-ссудного банка Персии, фактически являвшегося филиалом Государственного банка Российской империи. Этот пост Петра Львович занимал тринадцать лет (до сентября 1911 года).
По делам службы Барк дважды ездил в командировки в Персию – в марте 1900 и январе 1903 годов. А в июле 1900 года Барк отправился в командировку в Париж для переговоров с Мирзой Али Асгар-ханом, первым министром персидского шаха Мозафереддина. Именно тогда российский финансист приобрел опыт ведения ответственных международных переговоров, который спустя несколько лет пригодился ему, когда он занял пост министра финансов Российской империи.
Но и после успешно проведенных Барком с Персией переговоров, персидская держава оказалась благодарной – и наградила Барка орденами Льва и Солнца 2-й степени – в октябре 1900 года, а затем – в январе 1903 года и 1-й степени. Это были первые иностранные награды, полученные Барком, который в 1902 (до 1911) году становится директором правлений Персидского страхового и транспортного общества и Энзели-Тегеранской и Тавризской железных дорог. Таким образом, Барк в течении более чем десяти лет способствовал обеспечении экспансии российского финансового капитала на персидской территории.
Барк стал министром финансов в непростое время – в в книге он подробно описывает, как изменилась ситуация в Российской империи после вступления в Первую мировую войну. В тексте уделено внимание и отношениям между армией и правительством – в том числе то, как правительство зависело от фронта и требований армии. Так 16 июля 1914 года был принят указ, утвержденный Николаем II, расширяющий права Ставки Верховного главнокомандующего. Согласно указу, все области, предназначенные подготовки новобранцев, тыловые и административные военные учреждения подчинялись Ставке Верховного главнокомандующего и его распоряжения становились законом.
В двухтомнике рассказывается о переговорах и финансовых отношения Российской империи с союзниками (Британией и Францией). В приложении приводится переписка Барка и других министров, секретный респект Николая II 24 июля 1914 года председателю Совета министров Горемыкину, англо-русское финансовое соглашение (и приложение к нему) 17 сентября 1915 года и русско-французское финансовое соглашение (и приложение к нему) 21 сентября 1915 года. Есть в приложениях и один любопытный документ, один из последних по дате – «Всеподданнейший доклад П.Л. Барка о росписи доходов и расходов на 1917 г.». Затем следует «Меморандум об англо-русских финансовых переговорах на Петроградской конференции» 25 января (7 февраля) 1917 г.
«Рескрипт Государя при назначении меня управляющим Министерством финансов вызвал большой интерес в России. Он показывал намерение Государя провести новую финансовую систему, уже основанную на громадном доходе от продажи алкоголя. Императорская декларация открывала новую эру и заключала в себе надежду на национальное возрождение. Некоторые наблюдатели наивно думали, что чудодейственное средство оздоровить Россию найдено и что финансовая система может быть изменена в один день. Даже председатель Совета министров спросил меня, готов ли новый закон и могу ли я выступить по этому поводу в Государственной думе и Государственном совете. Я ответил, что только что вступил в исполнение моих обязанностей, что в своем рескрипте Его величество указал только направление реформы и сказал, что детальные инструкции, которые помогли бы мне осуществить его пожелания, мне будут даны позже. Скептики с улыбкой высказывали свое недоверие…
Когда я представлял составленный мною бюджет Государственной думе в апреле 1914 г., я сказал, что две категории мероприятий необходимы для борьбы со злом пьянства. Первая должна быть направлена к уменьшению пунктов, торгующих спиртными напитками, а вторая должна преследовать цель — поднять моральный и интеллектуальный уровень народа. Но я добавил, что это очень трудная задача и потребуется много лет, чтобы ее осуществить».
«Процесс состоял в бурном росте партийного и государственного аппарата власти и в его возраставших претензиях на то, чтобы управлять страной. Он был вызван объективно теми преобразованиями в общественной структуре, которые проводил – не по прихоти, а по необходимости – сам Ленин, декретируя и осуществляя огосударствление и централизацию, создавая монополию одной – правящей – партии. Перед лицом этого процесса ленинская гвардия, состоявшая из людей уже немолодых, подорванных годами испытаний и нечеловечески напряженной работы, вдруг оказалась хрупким плотом на гребне вздымавшейся волны. Это была волна рвавшихся к власти и выгодным постам нахрапистых карьеристов и мещан, наскоро перекрасившихся в коммунистов. Их напористая масса жаждала, вопреки представлениям Ленина, стать слоем «управляющих».
Каждого из них – и в отдельности, и дюжинами, и пачками – Ленин мог выгнать, арестовать, расстрелять. Но в целом они были неодолимы. Характер и глубина социальных перемен, бурный рост партии и государства, а к тому же огромные размеры страны делали невозможным для немногочисленной группы профессиональных революционеров занять все ответственные посты и держать все управление в собственных руках».
Михаил Восленский. Номенклатура
Отечественный историк, социолог и философ, составлявший прогнозы для Политбюро ЦК КПСС и однажды не вернувшийся на родину (затем лишенный гражданства и через годы получивший его обратно), в книге со знанием дела, а порой – и сарказмом, дал всесторонний анализ советскому правящему классу, от его зарождения до полнофункционального расцвета и последующей трансформации.
Для Ленина главной элитой была организация профессиональных революционеров. «Когда после захвата власти профессиональные революционеры превратились в профессиональных правителей, партия расширилась, но осталась вспомогательной элитой, обеспечивающей на фронтах гражданской войны и в тылу выполнение приказов рождавшегося «нового класса». Сохранилась и функция пополнения рядов «управляющих»; эта функция была использована Сталиным при создании номенклатуры».
Именно ежовщина, ставшая символом массовых репрессий, поиском и расправой над врагами народа, сыграла свою решающую роль в смене советских руководящих кадров. К двадцатому юбилею Октябрьской революции и началу Большего террора уже потесненная с ряда управленческих вершин ленинская гвардия, состоявшая из профессиональных революционеров, большинство из которых прошли тюрьмы и каторги, имели опыт нелегальной работы и бывали за границей, была уже немолода – в возрасте 50-60 лет. Многие из них могли еще проработать (т.е. поруководить) 10-20 лет, искренне считая себе незаменимыми работниками и создателями советской державы. Не все выжившие к 1937 году профессиональные революционеры стали (вернее, остались) профессиональными управленцами. Но эта была советская элита по праву победы над прежним режимом и созданием нового, советского.
Но уже подросла новая поросль советских карьеристов, среди которых были те, кто не только не сражался с самодержавием, но и не участвовал в сражениях Гражданской войны. В первую очередь из-за возраста. Но у этих новых выдвиженцев были свои неоспоримые преимущества – нужное (правильное) социальное происхождение, отсутствие порочащих связей с другими разгромленными партиями и оппозицией.
Новые назначенцы должны были сменить не отдельных представителей старой ленинской гвардии, а целый слой партийцев со стажем. Но для того, чтобы убрать их, нужно уничтожить, «обнулить» их прежний авторитет и заслуги, и превратить их многолетнее пребывание в большевистской партии из неоспоримой заслуги в преступление. Ветераны партии должны были массово превратиться во врагов народа, предателей, шпионов и тайных наймитов мировой буржуазии. Оказывается, долгие годы эти заслуженные революционеры и члены новой советской элиты вели двойную игру и были неискренни. Перед товарищами по партии и советскими гражданами. А вот теперь, когда маски сдернуты, эти прежние элитные двурушники должны держать ответ за свои преступления и понести суровое наказание.
В книге затейливо описан «Один день Дениса Ивановича» — обычного номенклатурного работника. В последней главе описан главный праздник советской номенклатуры – 7 ноября, и строгой иерархии на трибунах. Затем – прием, где все рассажены строго по чинам за пронумерованными столами…
«Вождем и воплощением своей номенклатуры явился Сталин. Подобно тому, как он был не противоположностью Ленина, доведением до логического конца ряда его черт, сталинская гвардия была в ряде пунктов продолжением ленинской. В борьбе за власть она тоже была безжалостна, но уже ко всем, в том числе товарищам по партии… «Изобретатель номенклатуры в ее ныне существующем виде Сталин формализовал этот порядок, превратив его из импровизированного действия подпольной организации в бюрократическую рутину правящего аппарата. На смену устному поручительству товарищей, принимавших в свою среду человека, с которым им предстояло делить тяготы и опасности нелегальной работы, появились пухлые номенклатурные дела, заполненные анкетами, автобиографиями, характеристиками с подписями треугольника и справками…»
«Идея стратегического обмана, то есть предоставление ложной информации с целью ввести в заблуждение вражеских стратегов, наилучшим образом была использована союзными войсками в Европе, но изначально она возникла не там. Во время так называемой «странной» войны между началом Второй мировой войны в сентябре 1939 г. и битвой за Англию летом 1940 г. Ближний Восток был единственным театром военных действий, где британские войска воевали непосредственно с вооруженными силами стран оси, и именно там родилось новаторское использование разведывательной информации для решения военных вопросов. Прежде чем МИ-5 или SIS начали обдумывать мысль о стратегическом обмане, это сделало впервые небольшое разведывательное бюро при находящемся в Каире штабе главнокомандующего британскими войсками на Ближнем Востоке генерала Арчибальда Уэвелла. Уэвелл был один из самых образованных генералов в военной истории Великобритании, спокойный, эрудированный человек, который писал стихи в свободное время, хорошо знал историю Лоуренса Аравийского и ценил на войне разведку. Подразделение, которое он создал, было известно как «группа А», а человеком, которого он поставил ею руководить, стал замечательный военный разведчик подполковник Дадли Кларк, автор ряда искусных обманных ходов. С точки зрения Кларка, можно было сделать больше, чем помешать вражеским разведслужбам добраться до своих секретов (контрразведка): секреты, полученные путем контрразведки, также можно использовать с целью введения в заблуждение вражеских стратегов (стратегический обман).
В 1940 г. Кларк завербовал молодого офицера Джаспера Маскелайна, который был родом из известной семьи иллюзионистов, чтобы тот помог ему построить в Египте целый ложный город из фанеры в трех милях от Александрийского порта. «Город», построенный группой Маскелайна, так называемой «артелью чародеев», выглядел с воздуха, очевидно, настолько реалистично – в нем было все до ложного маяка и зенитных батарей, – что он ввел в заблуждение немецкие бомбардировщики, которые уничтожили его вместо реального города Александрии. Чтобы направить немецкие бомбардировщики по ложному следу, «артель чародеев» использовала несколько замысловатых зеркал, чтобы создать оптическую иллюзию над Суэцким каналом, чтобы скрыть предполагаемые цели в этом месте. Группа А также участвовала в операциях по введению противника в заблуждение перед стратегически ключевым вторым сражением при Эль-Аламейне на западе Египетской пустыни, которое происходило с октября по ноябрь 1942 г. Группа построила две тысячи ложных танков к югу от Эль-Аламейна, которые использовали убедительную пиротехнику; эти танки ввели Роммеля в заблуждение, заставив его думать, что главное наступление союзных войск под командованием Монтгомери начнется с юга, тогда как в реальности оно началось с севера. Маскелайн был заинтересован в том, чтобы преувеличить свои жульнические подвиги в написанной им после войны книге «Магия – совершенно секретно», потому что считал, что его действия во время войны остались непризнанными. Некоторые историки усомнились в его рассказах, но, по-видимому, они все же заслуживают большей веры, чем та, с которой к ним до этого относились. Авторы официальной истории британской разведки во Второй мировой войне, у которых был доступ к засекреченным документам, отмечают «многочисленные и ценные успехи» Маскелайна во введении врага в заблуждение на Ближнем Востоке. Благодаря хитростям группы А и «банды магов» немцы в Эль-Аламейне поверили в то, что британские войска на 40% больше, чем они были на самом деле».
Колдер Уолтон. Британская разведка во времена холодной войны. Секретные операции МИ-5 и МИ-6
Британская империя была не только одной из крупнейших в мировой истории, но и империй, заботящихся (хотя и не всегда успешно) о своей безопасности. Уже после развала империи, многие документы о деятельности ее разведывательных служб были опубликованы. В тексте книги рассказывается о создании в конце 1941 года секретного бюро, получившее название Лондонский отдел контроля (LCS), в функции которого входило планирование, координация и надзор за проведением тайных операций.
После введения в Иран советских и английских войск привело к тесному сотрудничеству союзников против возможных действий со стороны спецслужб III рейха и их агентов. Столица Ирана Тегеран была также местом проведения в ноябре 1943 г. известной встречи «Большой тройки» – Черчилля, Рузвельта и Сталина, которая символизировала – по крайней мере, внешне – совместную работу союзников. Однако, как позднее утверждал Черчилль, именно в Тегеране он впервые понял, как невелико Британское государство: «По одну сторону от меня сидел великий русский медведь с протянутыми лапами, а по другую сторону – великий американский бизон; и между ними был бедный маленький английский ослик…»
Агент «Кисс», иранец, был двойным агентом английской и советской разведки в годы Второй мировой войны. «Кисс» был завербован сотрудниками адмирала Канариса в Гамбурге еще в мирное время. После того, как в Иран вошли войска союзников, «Кисс», выполняя поручения своих английских и советских кураторов из разведок, стал передавать по радио своему начальству в абвер ложные сведения о перемещениях британских и советских войск в Ираке и Иране. Но, зафиксировано в досье этого секретного агента, которое находится и сейчас в архивах британской МИ-5 (руководимой Дэвидом Петри), рассказывается о том, что обе разведки – советская и британская — внимательно изучали не только методы немецкой разведки, но и друг друга, в том числе (по возможности) и изнутри, используя в том числе своих двойных агентов. Сотрудничество союзных разведок с «Киссом» продолжалось до марта 1945 года и было завершено из-за сложившегося недоверия между советскими и английскими представителями.
«В июле 1940 г. в разгар битвы за Англию и так называемого кризиса «пятой колонны» собственная бюрократия МИ-5 не выдержала, не справившись с проверкой массы сообщений о предполагаемых вражеских агентах и другой «подозрительной» деятельности, начиная от правдоподобных и кончая абсурдными. Такое множество сообщений о «вражеских шпионах» бомбардировало МИ-5, что ее главная канцелярия — ее оперативный центр, в котором в 1940 г. хранились два миллиона карточек и 170 тысяч личных досье, остановил свою работу, а затем рухнул. Хаос, который вызвали эти сообщения (только сообщения о «вражеских световых сигналах» образовали стопку высотой пять футов в офисе МИ-5), лишь усилили различные события на материке. В мае—июне 1940 г. Гитлер начал беспрецедентную «молниеносную войну» (Blitzkrieg) в Европе, которая привела к быстрой капитуляции одной за другой европейских стран от Нидерландов до Норвегии. Гитлеровской Blitzkriegспособствовала «пятая колонна» вредителей и шпионов, внедренных и сброшенных с парашютом в оккупированные страны. После разгрома своих армий голландцы сдались после всего пяти дней войны, бельгийцы — после семнадцати. В конце мая все экспедиционные войска Великобритании (BEF) были эвакуированы из Дюркерка, и к середине июня самый крупный союзник Великобритании в Европе — Франция — постыдно капитулировала. Великобритания осталась одна в Европе воевать за свое выживание, имея лишь свою империю и страны Содружества в качестве поддержки. Объединенный комитет разведывательных служб (JIC) — высший руководящий орган британской разведки — уныло строил планы своей собственной эвакуации из Лондона и прикидывал, как ему выжить (спрятавшись в бункерах) после нацистского вторжения в Великобританию, которое казалось неизбежным. JIC не фантазировал: руководство Германии составило подробные планы вторжения в Великобританию (кодовое название — операция «Морской лев»), в которые входили арест и, вероятно, казнь ряда офицеров из руководящего состава МИ-5 и SIS, имена которых сотрудники гестапо, вероятно, нашли в лондонских телефонных справочниках и справочнике «Кто есть кто»; во многих случаях, как это было с сэром Эриком Холт-Уилсоном, они помещали там свои домашние адреса».
«3 ноября 1921 года в честь 4-й годовщины Октябрьской революции ВЦИК объявил амнистию отдельным категориям русских военнослужащих, находившихся за границей и желавших возвратиться на родину. Репатриация бывших русских солдат и офицеров стала принимать массовый характер. Но еще 22 февраля 1921 года в Новороссийск из Константинополя прибыл турецкий пароход «Решид-паша», на борту которого находились 3600 бывших военнослужащих армии Врангеля. Всего в 1921 году в Россию возвратилось около 120 тысяч человек».
В.С. Антонов. Расстрелянная разведка
Убийство С.М.Кирова 1 декабря 1934 года было использовано Сталиным для начала нового витка более широкомасштабных репрессий против тех, кого он не считал «своими» и тех «своих», от которых решил «избавиться». Троцкий, а позднее и другие опальные и арестованные вичлены советской элиты (Зиновьев, Бухарин) вовсе не сотрудничали с разведками капиталистических держав, не планировали и устраивали проведение терактов, актов саботажа и диверсий, в которых их официально обвиняли на открытых судебных процессах. Но несмотря на кажущуюся «открытость» большинство подсудимых соглашалось с выдвинутыми против них обвинениями. Де-факто у карательной системы в заложниках могли оказаться родственники арестованных.
В тексте рассказывается о тех, кто стоял у истоков внешней разведки, рассказывается о проведенных операциях, судьбах и трагедиях тех, кто стал жертвами репрессий.
Большой террор характеризовался не только количеством жертв, но и тем, что в этот период Сталин менял правила игры – и уже не имел охранного значения большой послужной список со множеством заслуг (в том числе – помощи прихода самого вождя к власти), личной верностью единственному непогрешимому правителю, и защищенностью своей нужностью и высокой должностью. Оказалось (или в то время казалось, что так), что нет ни незаменимых и неприкасаемых… В том числе и среди тех, кто работал в разведке за границей, на Западе и Востоке.
Родившийся в 1891 г. в Киеве Яков Григорьевич Минскер стал в 1911 г. членом партии эсеров, через несколько месяцев был арестован и отправлен в ссылку. После Октябрьской революции участвовал в подавлении юнкерского мятежа, принимал участие в борьбе с Колчаком.
В октябре 1920 г. был назначен уполномоченным (резидентом) Разведупра Штаба РККА в Северной Маньчжурии. В феврале 1922 г. стал сотрудником ИНО ГПУ.
Минскер в 1922—1925 гг. находился на разведывательной работе в Персии под прикрытием должности советского консула, управляющий конторы Наркомвнешторга в городах Персии (работал в Казвине, Барфруше, Мазандеране, Астрабаде, Хорасане, Бендер-Бушире).
В конце 1925 г. получил назначение резидентом ИНО ОГПУ в Шанхае, а спустя несколько месяцев – назначен на должность резидента ИНО ОГПУ в Турции.
После возвращения в 1929 году в Москву работал в центральном аппарате внешней разведки, занимая должность начальника отделения Дальнего Востока ИНО ОГПУ. Яков Григорьевич Минскер умер 24 сентября 1934 года.
Родившийся в 1909 г. Юлиан Яковлевич Датиев (Очаковский) в 1919 г. вступил в партию большевиков, командовал в Гражданскую войну бронепоездом, работал в органах государственной безопасности – сотрудником или руководителя советских резидентур за границей: два раза в Афганистане, в Харбине, в Норвегии и Иране.
Несмотря на успешное участие в ряде зарубежных операций, был в 1939 г. арестован, и приговоренный к высшей мере наказания, казнен. Был реабилитирован в 1958 году. 329
Родившийся в 1895 г. в польском городе Кельцы в семье адвоката Мечислав Антонович Логановский с 1914 г. занимался революционной деятельностью, в 1917 году — участник Октябрьской революции в Москве. После окончания Первых московских артиллерийских курсов красных командиров, нес службу в Западной стрелковой дивизии, сформированной из поляков. В мае 1920 г. был назначен начальником и комиссаром военной разведки 15-й армии на Западном фронте, через три месяца — комендантом и военкомом Белостокского округа.
В начале 1921 года был направлен на работу в ИНО ВЧК, был резидентом советской разведки в Варшаве, а в 1923—1925 гг. – являлся резидентом в Австрии, затем был переведен на работу в НКИД.
С сентября 1927 г. занимал должность советника советского полпредства в Персии. В 1934—1937 г. — был заместителем наркома внешней торговли.
Логановский был арестован 16 мая 1937 г., и 29 июля 1938 года по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к высшей мере наказания. Приговор был приведен в исполнение в тот же день.М. А. Логановский был реабилитирован в декабре 1956 года.
Родившийся в 1883 году в семье профессора медицины Евгений Алексеевич Фортунатов закончил медицинский факультет и работал врачом. Владел несколькими восточными языками, до Октября 1917 г. занимался нелегальной революционной деятельностью.
В 1920 г. стал сотрудником внешней разведки, был до 1926 г. помощником резидента в Шанхае, а затем назначен резидентом в Пекине (официально являясь врачом советской миссии). Работал в Париже.
Позже Фортунатов был руководителем «легальной» резидентуры в Тегеране.
В 1937 г. назначен заведующим музеем УНКВД города Ленинграда (Ленинградский музей ВЧК). В 1937 г. был арестован и в 1938 г. приговорен к высшей мере наказания. Расстрелян. Реабилитирован в 1956 г.
«1 августа 1931 года начальник Иностранного отдела Станислав Мессинг за открытое выступление против действий первого заместителя председателя ОГПУ Генриха Ягоды, сфабриковавшего дело так называемой «Промпартии», а также явившегося инициатором операции «Весна», направленной против военных специалистов Красной Армии, был снят с работы и в дальнейшем репрессирован. Руководителем ИНО был назначен выдающийся чекист Артур Христианович Артузов, разработавший свыше 50 оперативных игр типа «Трест» и «Синдикат», возглавлявший до этого Контрразведывательный отдел ОГПУ. Это был сильный и грамотный оперативник, блестящий организатор. Он принял решение укрепить кадры внешней разведки и расширить ее штат. Предвидя неизбежность прихода Гитлера к власти в Германии и, следовательно, неизбежность новой мировой войны, Артур Артузов еще в ноябре 1932 года отдал распоряжение об усилении нелегальной работы и о подготовке «легальных» резидентур к переходу на нелегальные формы работы в «особый период». По предложению Артура Артузова Наум Эйтингон, которому исполнилось всего 33 года, был назначен руководителем нелегальной разведки».
«С традиционной точки зрения «правильная сборка», искусство низания по определенным эстетическим правилам, составляет особое измерение красоты стихов, обсуждаемое критиками и ценимое квалифицированной публикой. Персидские поэты, предававшиеся рефлексии, нередко уподобляли и восприятие стихов перебору жемчужин. Читатель или слушатель не просто любуется ожерельем стихов, но, ведомый поэтом, как бы участвует в «низании» и оценивает стихи, наряду с прочим, в аспекте изящества «соединения разрозненного». Указания на эстетическое измерение «собирания рассыпанного» и разных видов и способов упорядочения под знаком изготовления жемчужного ожерелья содержатся далеко не только в описаниях сочинения стихов… Шараф Рами, создавая свой прозаический трактат об описаниях красоты, также заботился об изяществе изложения, уподобляя стиль сочинения низанию жемчуга. Об особой эстетике «собирания и рассыпания» в их взаимосвязи свидетельствуют и поэтические фигуры, сформулированные в рамках учения о бади и украшающие стихи и прозу путем «упорядочения» звуковой или смысловой стороны стиха. Кроме того, сопоставление состояний «рассыпанности» и «собранности» объекта описания принадлежит к числу продуктивных в рамках персидской классической поэзии моделей построения образа».
«Рассыпанное» и «собранное»: когнитивные приемы арабо-мусульманской культуры. Ред. А. В. Смирнов
новом сборнике научных трудов исследуются самые разные аспекты традиционной культуры и гуманитарных наук стран Востока – от классической философии до теории музыки. Да, музыка, несмотря на то, во всем мире она состоит, казалось бы, из одних и тех же нот, несет на себе внятный отпечаток культурных традиций своего региона. И речь не только о построении музыкальных фраз, но и о связи с философскими категориями, об особенностях смыслополагания, которые в разных культурах далеко не одинаковы.
В сборнике подробно рассматриваются особенности классической поэзии Востока, прежде всего, персидской, характерные для нее образы и сравнения, а также подробности теории стихосложения и проблемы перевода на современные языки творений великих поэтов. Особое внимание уделено фундаментальной философии и языкознанию. В статье директора Института философии РАН Андрей Смирнова анализируется роль и значение харфа – базовой единицы слова в арабском языке. Помочь понять и осознать наиболее важные философские приемы смыслополагания призваны вынесенные в название книги слова «рассыпанное и собранное». Эта емкая метафора одновременно ассоциируется с рядом фундаментальных категориальных пар, что способствует охвату множества значений и смыслов.
«То, что лингвистика именует «фонемой», в наивном восприятии звучащей речи носителем русского языка будет ассоциироваться с неким «одним звуком» — притом что выделить этот «один звук» как физическую (акустическую) реальность, отделив от соседних, а тем более установить его идентичность для разных ораторов на основании сугубо физических характеристик, без привлечения вспомогательных процедур представляется совсем не простой (если вообще выполнимой) задачей. Наивное восприятие отбрасывает всю неоднозначность и физическую сложность звуковой материи, формируя психологическое понятие «одного звука», который и выступает в качестве некоего «реального» атома, минимального кирпичика построения слова, что закрепляется (вероятно, и с обратным воздействием на наивное восприятие звучащей речи) на письме, которое (в случае европейских языков) предоставляет наглядную графическую иллюстрацию идее атома — строительного кирпичика.
«В ГУЛАГе традиционное для русской этнографии двухчастотное деление мира переросло в контраст между «уголовными» и «политическими», где первые представляли народ, а последние – интеллигенцию. До Лихачева считалось, что криминальное арго нужно рассматривать как один из «тайных языков», разработанных религиозными или профессиональными группами, чтобы защитить тайну коммуникации от других групп, обладающих большей властью…. Лихачев опроверг теорию «тайного языка». Он полагал, что преступный мир не скрывается, а, наоборот, самоутверждается через арго, стремится выделиться из окружения и отвергнуть чужаков. «Уголовники» двуязычны: они говорят и на разговорном русском, и на криминальном арго, по желанию переходя с одного языка на другой. Прибегая к арго, преступник приобретает магическую власть над своим миром. Арго разрушает тонкие различия, которые разум создает в современных языках, чтобы точнее передать человеческий опыт, — различия между словами и фактами, означаемым и означающим, подлежащим и сказуемым…»
Александр Эткинд. Кривое горе: Память о непогребенных
В книге показано, как о том, как повлиял сталинский террор, репрессии на творчество, во многих культурных жанров, от фильмов, до мемориалов, делая акцент литературе. Эткинд показывает, что горе по прошлому часто связано с предостережением о будущем. «Культурная память – живая среда, которая меняется вместе с историей. Литературные произведения, не претендующие на истину (например, исторические романы), или жанры с неопределенной валидностью (например, мемуары), являются ключевыми формами памяти».
В поколениях, вспоминающих катастрофы прошлого, различные группы культивируют собственные версии прошлого, которые в результате определяют их круг идейно близких, друзей и врагов, что в дальнейшем приводит к неизбежным войнам памяти.
Культурная память шире коллективной памяти, поскольку последняя не предполагает наличия мнемонического коллектива. «Поворот от «коллективной памяти» к «культурной памяти» переносит акцент с воспоминающего коллектива на культурные жанры и искусственно созданные конструкции, из которых состоит память».
В 1928 году вместе другими студентами, являвшимися челнами кружка «Космическая академия наук» был арестован и проговорен к пяти годам лагерей Дмитрий Лихачев. До того, как он был в 1932 году освобожден, Лихачев находился в Соловецком лагере особого назначения (ставшего экспериментальной базой для последующего «развития» ГУЛАГа) и потом – на Беломорканале. В тексте рассказывается о том, как в 1929 году сотрудниками ГПУ был арестован ряд ведущих историков Ленинграда, обвиненных в заговоре и планах создания теневого правительства. Из более чем 250 человек многие были сотрудниками архивов или университетскими преподавателями истории. В ходе судебного процесса («дела историков»), получив от трех до пяти лет, осужденные были отправлены на строительство Беломорско-Балтийского канала. Среди арестованных был Евгений Тарле, проведший год в тюрьме и два – в казахстанской ссылке. Написанная им биография Наполеона понравилась Сталину, и «действительно, читателю кажется, что она списана с самого Сталина».
В завершающей главе – «Магический историзм» рассказывается о том, что посткатастрофическая память несет в себе и элементы жуткого, в том числе – воскресшее и забытое. Неслучайно рассказы о вампирах, популярные в советской культуре, были востребованы и в ГУЛАГе.
В позднесоветской литературе в романе Юрия Мамлеева «Шатуны» описан «ключевой парадокс посткатастрофической литературы – ее навязчивый интерес к мертвым, мешающий общаться с живыми». Не обойдены внимаем Эткинда герои произведений Дмитрия Быкова. Виктора Пелевина, Владимира Сорокина, Владимира Шарова.
«В 1939 году знаменитый уже тогда режиссер Григорий Козинцев начал работу над биографическим фильмом о Карле Марксе. Автор футуристических фильмов 1920-х годов, лидер «поколения веселых людей, создавших советский кинематограф», Козинцев верил в теорию и практику марксистской революции в России. И все же замысел его фильма о Марксе не был реализован. Ходили слухи, что Козинцев упал в обморок, рассказывая Сталину о работе над фильмом. Разочарование в победившем строе росло, несмотря на личный успех Козинцева. Как его марксистский энтузиазм не выдержал встречи со Сталиным, так и вера Козинцева в социалистический эксперимент не пережила десятилетий советской власти».
Спальный район Вселенной: Антология / А. Громов, А. Александер, С. Н. Табаи, К. Сарсенова, А. Санти, О. Дыдыкина, О. Шатохина, М. Попов, М. Муноди, О. Покровская, Д. Соколов, К. Магнус, Т. Безуглая, А. Житарев, М. Кошкина, П. Иванов; сост. А. Громов. — М. : Терраарт, ООО «Садра», 2018. – 512 с. илл. — (Terraart).
Аннотация:
На берегу Галактики вас встретят инопланетяне, а вы встретите их. Как рожденным на Окраинах понять тех, кто появился на свет под центральными звёздами? Договариваться или воевать — как ни велика Вселенная, в ней нам не разминуться... Документально подтверждённые советы, легкое звёздное чтиво, предания Окраин и будни Центра, профессиональные Спасатели Галактики, тёмные силы света, все те, кто обустраивает миры, и кто будет жить в них. В этом мире всё относительно. Уточните ваше местонахождение по нашим звёздным картам, возможно, и ваше любимое гнездо расположено в спальном районе относительно прогрессивной и давно обитаемой Вселенной.
Антология «Спальный район Вселенной» продолжает серию Terraart, в которой издаются книги, объединяющие новые произведения российских и зарубежных авторов в новом жанре — фантастика non-fiction — использующем элементы реальности для фиксирования грядущего. Среди авторов – лауреаты Литературной премии им. Пикуля, Евразийской премии, Премии журнала «Москва», премии им. Андрея Платонова, Гончаровской премии и других литературных наград. Двое из участников сборника являются авторами произведений, включенных в этом сезоне в лонг-лист премии «Ясная Поляна».
Дэниел Ергин. В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики
Вспомним, с чего же все начиналось борьба за энергию для техники. В 1911 году Уинстон Черчилль, являвшийся тогда первым лордом Адмиралтейства, принял судьбоносное для Британской империи решение о том, Англия должна использовать нефть как «основу своего господства на море — для чего следует перевести военные корабли Королевского военно-морского флота с угля на жидкое топливо».
Как заявил Черчилль, использование жидкого топлива означало «больше огневой мощи при меньших размерах и меньшей стоимости». Предстояло решить проблему обеспечения поставок, поскольку Британия своей нефти не имела. Но нефть была в Персии. В 1908 году инженер Джордж Рейнолдс ввел в строй первую персидскую нефтяную скважину. Он же и открыл месторождение в бассейне Маракайбо в Венесуэле.
В конце XX века начался новый этап Большой игры, который порой скромно называют «политика трубопроводов», подчеркивая их роль в мировой экономике. Проанализировав, кончается ли в мире нефть и что ожидать от сланцевой революции, Ергин переходит к рассказу об электричестве и новых источниках энергии. «Иногда целлюлозный этанол и другие современные виды биотоплива называют «священным Граалем». Если они получат практическое применение, то могут существенно изменить предложение и в тоже время существенно снизить выбросы парниковых газов транспортными средствами. В отличие от электромобиля, для них потребуется совершенно новая инфраструктура. Для конечного потребителя – водителя или авиакомпании – изменение будет практически незаметным. Жизнь не изменится. Но биотопливо трансформирует энергетическую систему с точки зрения производства энергии, ее производителей и потока доходов». Одним из высших приоритетов для растущей мировой экономики теперь становится энергоэффективность. Поэтому возникают новые процессы, новые заводы, новые здания, новые технологии и новые автомобили.
«Между жарким и бланманже»: А. С. Пушкин и его герои за трапезой. Сост. Михайлова Н. И., Пономарева Е. А.
«Не откладывай до ужина то, что можешь съесть за обедом» — этот гастрономический афоризм записал А.С. Пушкин при чтении одной из французских книг. В цветном издании – прекрасные гравюры и картины, изображающие чарующую повседневность пушкинской эпохи, балов, неторопливых путешествий и обилия деликатесов, часть которых, увы, уже позабыта. Даже названия блюд и напитков той поры звучат заманчиво: бланманже миндальное красное, огуречная похлебка, клюквенное печенье, шти, макаронник, форели голубосваренные, кофе королевин, красная смородиновка, гусь, чиненный кистою капустою, бив ала моде. Для приготовления последнего надлежало взять самую лучшую штуку мякоти из задней говяжьей ноги, сала и коровьего масла…
В книге нашлось место для описания самых разных пиршеств — от обеда, посвященного открытию Царскосельского лицея, до бала, заданного в феврале 1831 года Пушкиным. По словам очевидца А.Б. Булгакова, «ужин был славный; всем казалось странным, что у Пушкина, который жил все по трактирам, такое вдруг завелось хозяйство». В книге приведены цитаты из гастрономических впечатлениях поездок поэта по России, и фотографии предметов быта той поры, среди которых — в том числе серебряной посуды, которой пользовался сам А.С. Пушкин.
Елена Прокофьева, Марьяна Скуратовская, София Аннина. Принцессы Романовы: царские дочери
Издание посвящено судьбам, счастливым и драматическим, — дочерей русских императоров. «Итак, с XVIII столетия «принцессы Романовы», подобно другим европейским принцессам, стали драгоценным товаром в политической торговле, заложницами мира между государствами. Получить в жены одну из них, породниться с могущественной Россией сделалось престижно, тем более что замуж они шли в основном за принцев и герцогов мелких германских княжеств или небольших скандинавских королевств, ибо там исповедовалось лютеранство».
Одна из романтических историй, связанных с принцессами, началась в 1837 году. На торжественное празднование двадцатипятилетия Бородинской битвы были приглашены не только союзники, но и наследники прежних врагов, среди которых оказался герцог Максимилиан Лейхтенбергский, сын Евгения Богарне, пасынка Наполеона. Ему тогда было всего двадцать лет, да и самого герцогства у него не было. И он посмел влюбиться в дочь Николая I великую княжну Марию Николаевну. Герцог, несмотря на множество придворных недоброжелателей и завистников, сумел понравиться русскому царю. Потом Максимилиан уехал, год переписывался с великой княжной, и затем, вернувшись, попросил ее руки и получил согласие ее отца. Они обвенчались, и герцог поселился в России. Он стал через несколько лет президентом Академии художеств.
Последними принцессами из рода Романовых оказались Ксения Александровна и Ольга Александровна, прожившие долгую жизнь: Ольга Александровна скончалась в ноябре 1960 года.
Мохаммад-Казем Мазинани. Последний из Саларов
В романе известного иранского писателя воссоздана обширная панорама жизни нескольких поколений одного семейства, примечательного близким родством с династией Каджаров, царствовавшей в Иране с конца XVIII до первой четверти ХХ века. Поэтому история семьи Саларов тесно переплетена с жизнью всей страны. Размышлениям и эмоциональным переживаниям героев сопутствуют важные события государственного масштаба. «Шазде, сын «Большого шазде», проводил свою жизнь, в основном, именно в этом здании. В молодости он был главой совместной «Ирано-русской пограничной комиссии», и многие страницы Ахалского договора были украшены его личной печатью». Глядя на зримые приметы былой славы и влияния, например, обширную коллекцию великолепного оружия, последний отпрыск рода на склоне лет вспоминает и свою собственную жизнь, и то, что ему известно только по рассказам прадеда. Глубокие размышления о человеческой природе перемежаются остроумными зарисовками из жизни царственных особ. В эпическом по размаху повествовании выразительно запечатлены столкновение старого и нового, стремительные перемены традиционного облика городов, где время еще недавно казалось застывшим, жизненные драмы тех, кто когда-то был влиятелен, а теперь оказался в стороне от активной жизни.
Ольга Покровская. Полцарства
Большой город шумен, ритм жизни в нем стремителен, и есть ли в сердцах современных жителей мегаполиса место милосердию и просто доброте? В центре этого романа – жизнь двух сестер и брата, которые сталкиваются со многими вызовами современности. Поначалу картина выглядит почти идиллической – уютная старомосковская квартира в Замоскворечье, на старательно натертый паркет привольно осыпаются лепестки комнатных цветов, а с кухни пахнет сырниками, испеченными по бабушкиному рецепту. В этом доме живут две сестры – старшая Софья с маленькой дочкой и младшая Ася с мужем. Но внезапно в идиллию вторгается беда. Друг семьи, неприкаянный музыкант и программист Курт, выпив вина, садится за руль и насмерть сбивает человека. А оказавшаяся поблизости Софья, повинуясь внезапному приступу жалости, берет вину на себя…
Тем временем, Ася с мужем пристраивают собаку погибшего. Эта забота приводит их в неофициальный собачий приют «Полцарства», созданный подростком Пашкой в глубине одного из московских лесопарков. «Может быть, и люди, которые приходят сюда, «доходяги» тоже? В каком-то смысле?» – подумала Ася и вспомнила о своей ссоре с мужем». Жизнь всякого, кто соприкоснулся с этим обиталищем спасенных Пашкой старых и больных собак, неминуемо меняется, будь то злополучный Курт, трепетная художница Ася и ее энергичная сестра, их брат Александр – самоотверженный врач, или даже знаменитый психолог и коуч Болек, учивший людей быть успешными, но вдруг утративший радость в собственной жизни.
облако тэгов
