Представьте себе, что вы получили сведения о времени своей смерти. Представили? А теперь представьте, что о дате своего финала знает большинство людей на Земле. Наверное, тогда общество будет совсем другим, нежели сейчас. Но это уже вообразить гораздо сложнее. Но именно таковую нетривиальную, очевидно, задачу ставила перед собой Ольга Ларионова при написании романа с таким красивым названием.

Начинаясь более или менее традиционно — космонавт возвращается на Землю (правда, путешествие заняло лишь 11 лет, а не века земного времени), это произведение ярко демонстрирует многогранность проблемы жизни и смерти. Случайное ЗНАНИЕ о смерти, которое как снег на голову упало на всех (или почти всех) землян в корне изменило все устои общества.

Произведение вряд ли можно назвать утопией. Хотя социальная тема в романе присутствует. Так, известно, что коммунистическое общество, где непоколебимым был принцип добровольности труда, а мерой стоимости была энергия, после ЭТОГО эволюционировало. Мерой стоимости становится время. Темп жизни общества постоянно ускоряется. Основная цель — не размениваться на мелочи и успеть делать (закончить) главное, значимое. Возможно, при жизни следующего поколения, которое не будет знать ЭТОГО, все снова изменится.

Как реагируют люди на ЭТО? Сначала кажется, что по-разному, хотя в конце выясняется, что все персонажи — сильные люди и воспринимают ЗНАНИЕ спокойно, как должное. Люди не зацикливаются на ЭТОМ, а делают надлежащее.

Прекрасно обыграна фабула и глобальная, вечная тема.

Симоволика. О леопарде упоминается лишь дважды. Вырезанная фигурка практически мертвого леопарда, карабкающегося на вершину, символизирует стремление к жизни. Несмотря на отвергнутый инстинкт смерти. Вот так, ни больше, ни меньше.

Сюжет. Начало в какой-то мере типично для многих фантастических произведений, а потому кажется немного безликим. Далее читателя вводят в курс, что это произведение таки психологическая драма, глубинные пласты которой представляют собой настоящую философскую фантастику. Из размышлений об ЭТОМ главного героя, разговоров на высокогорной спасательной базе мы узнаем о многих гранях НЕОТВРАТИМОГО. На вполне конкретном материале. И здесь, похоже, все более-менее понятно — драма человека, который наверняка знает, что его любимая (или когда-то бывшая ею) точно умрет в этом году. Но в конце эта драма дополняется другой романтической историей, переходящей в неожиданный триллер-хоррор, где автор перемешивает все карты.

Единственное замечание к авторскому замыслу. Непонятно, почему автоматический «Овератор» побывав в будущем, выяснил только год смерти каждого из тех, кто жил в современном ему ХХVІІІ веке. Из смысла событий следует то, что у него было время и средства для того, чтобы собрать информацию вплоть до месяца и дня кончины конкретного лица. Однако тогда бы человек не находился в подвешенном состоянии длительное время, а именно это и было нужно автору для построения особенностей сюжета.

Роман из тех, которые не забываются после прочтения. Однако возникает своеобразное послевкусие — не то чтобы отторжение или тем более отвращение... Просто становится немного не по себе. Хотя все акценты расставлены правильно и, не побоюсь этих слов, произведение идейно верное. Но из-за своеобразной атмосферы и шокирующей концовки вряд ли возникнет желание перечитывать его еще раз.

Оказывается, существуют еще любители фантастики (в том числе и советской), которые не читали в детстве ранних произведений Стругацких. В этом есть как очевидный минус (объяснять не надо), так и не менее очевидный плюс, поскольку во взрослом возрасте все воспринимается более критично, да и читается вдумчивее.

Итак, «Стажёры». Если говорить в целом, повесть является примером гуманистической фантастики. В строках и между ними читается безграничный оптимизм, вера в лучшее в человеке, в его творческие возможности, моральное величие.

Сюжет? Сюжет, по моему мнению, здесь второстепенен. То есть он, конечно, есть. Динамики, однако, не так много. События на международном ракетодроме где-то в Средней Азии, базе смерть-планетчиков, промышленном предприятии какой-то западной фирмы в поясе астероидов служат скорее декорациями для показа человеческих отношений, характерных для нового общества. Несколько выбивается из общей канвы сюжетная линия на Марсе, а также окончание повести (драматические события на сатурнианской орбите), где от размеренного, неспешного темпа произведения осуществляется переход к своеобразному «экшну». Именно в этих двух эпизодах братья расставляют свои характерные недомолвки, загадки, которые так и не были раскрыты — осталось непонятным, кто строил старую базу на Марсе и почему марсианские пиявки с таким упорством нападали на людей, невыясненной также осталась природа объектов явно искусственного происхождения внутри колец Сатурна.

Главные герои прописаны хорошо, складывается впечатление, что это реальные, живые люди со своими особенностями, привычками и характерами. Сдержанный, выносливый Алексей Быков, Владимир Юрковский, который стал генеральным инспектором Международного управления космическими сообщениями (МУКСа), спокойный Михаил Крутиков, Григорий Дауге, отлетавший свое... Интересно было наблюдать, как Стругацкие изобразили старение своих героев, ведь в «Стране багровых туч» все эти персонажи были в расцвете сил. Несмотря на общий мажорный настрой повестей, в обоих произведениях часть главных героев погибает. Причем описано это все так, что поневоле вздрагиваешь от того, как авторы решили «убрать» персонажей, к которым читатель уже успел привыкнуть. Правда, трагический для Юрковского финал уже предчувствовался с какого-то момента — не тот характер, не тот типаж (ну не сидел бы он на пенсии с удочкой у пруда ни при каких условиях)... Здесь еще можно отметить, что к группе персонажей, переходящих из повести в повесть, в «Стажёрах» присоединяется Юра Бородин, вакуум-сварщик, отставший от группы добровольцев, полетевших на Рею, спутник Сатурна. Из всех действующих лиц это единственный представитель рабочего класса, до того персонажами выступали специалисты среднего звена, техническая интеллигенция. Ну и, конечно же, как не вспомнить инженера Ивана Жилина, настоящего человека, который никогда не откажет в откровенном разговоре и всегда придет на помощь, добродушного великана, любителя клетчатых рубашек с закатанными рукавами, в котором угадывается сам Аркадий Стругацкий.

О мире повести. Мир Полудня тут содержит некоторые противоречия. Стругацкие оставили какие-то островки капитализма — отдельные страны (очевидно, прежде всего, США), живущие по-старому. Логикой повести, возможно, это и было оправдано (ради противопоставления двух типов людей), однако коммунизм может быть только глобальной планетарной системой, иначе это обычный фаланстер, коммуна, временный проект, обреченный на вырождение. Вызывает также вопрос тот факт, что на Западе странным образом исчезли крупные корпорации и монополии, а остались лишь небольшие фирмы. Непонятно, каковы политические взаимоотношения «старого» и «нового» миров. Гротескно выглядят дружинники с красными повязками, которые на фоне неоновой рекламы и шумных баров приводят в чувства нетрезвых посетителей, а также советский чиновник, следящий за соблюдением трудового законодательства на американской горнодобывающей фирме, владельца которой, в конце концов, арестовывают за злоупотребления.

В плюсы романа я бы поставил проблематику. Очень хорошо обыгрывается тема мещанства, обывательщины. Стругацкие справедливо отмечают, что люди, подсаженные на потребительство, на примитивные жизненные «предпочтения» — вкусно поесть, посмотреть неприхотливое шоу, купить очередную не очень нужную мелочь чтобы выглядеть «не хуже» соседа, существуют в каждом современном обществе. Они есть на Западе, присутствуют они и в мире Полудня (читай — в СССР). Но в последнем, как отмечается в повести, их гораздо меньше и они уже отходят в прошлое. Здесь следует отметить, что в начале 1960-х братья были идеалистами. Советская и постсоветская действительность породила, пожалуй, не меньшее, чем на Западе количество обывателей, людей, исповедовавших «колбасную философию». Да, это тоже мещане, но мещане особого толка.

Интересно было читать диалог Дауге со своей бывшей женой, которая упорно цеплялась за прежнюю молодость, мужские взгляды, и жизнь ради себя, и которую дети мира Полдня за это могли высмеять — настолько это было вызывающе-неприличным в том мире. Примечательно, что для современных детей в своей массе жить ради себя и не обращать внимание на других как раз норма...

Мещан типа бармена Джойса сложно убеждать в чем-то, такие люди примитивные мелочи возносят на высоту смысла жизни. Желание из раба превратиться в господина также является показательным. Но свет в конце тоннеля, все же, есть, это показывает окончание эпизода с событиями на горнодобывающей фирме. Появляется надежда на постепенное изменение психологии потенциального хозяйчика.

...Ну а стажерами являются не только такие «кадеты» как Юра Бородин. Все мы стажируемся на звание быть человеком независимо от возраста. В течение всей жизни...

Больше двух лет тому назад поставил этот роман в очередь на прочтение. И не ошибся – время на ознакомление потрачено не зря.

Первое, что поразило в произведении – космологические идеи, а также литературные решения, которые вообще не вписываются в свое время. Слепынин, не употребляя слов «темная материя» и «темная энергия» (в то время ученые только подходили к пониманию сути этих явлений), описывает колоссальные возможности трансвакуумных путешествий, временные парадоксы, ряд других физических явлений. Матчасть очень и очень на уровне (так и хочется сказать – опередил свое время). Если же говорить о литературной составляющей, то поражает нетипичная для советской фантастики и, я бы сказал, свежая для современного читателя стилистика – практически киберпанк и полухоррор в изображении антиутопического общества. Затрагивается и тема трансгуманизма в оригинальной трактовке.

По жанру роман чем-то напоминает «Час быка». Это когда антиутопия и утопия подаются в одной обертке. Но тут мы имеем дело с чем-то совершенно особенным. Если Ефремов акцентировал свое внимание на противопоставлении социально-экономических укладов двух миров и (как следствие) моральных устоев людей эпохи коммунизма (землян) и «развитого капитализма» (тормансиан), то тут данная тема практически не затрагивается.

Где-то до 80% объема книги сюжет держит на очень крепком крючке. Две интриги, которые раскрываются в конце книги – что же такое Абсолют, которому преклоняются все жители планеты Харда, и является ли сама Харда вариантом будущего Земли? Таковы главные загадки, которые предстоит разгадать героям романа.

Почему «Звездные берега»? Автор исходит из своей концепции симметрии (двоичности) Вселенной. Плюс-гравитационная и минус-гравитационная вселенные словно два берега, между которыми протекает необъятный океан вакуума.

Автор поднимает очень давнюю проблему «творение восстает против творца» (несколько более широкий вариант «восстания машин») но в новом ракурсе. Социальная верхушка Харды использовала для упрощения процессов управления и производства некую кибернетическую систему. В нее была заложена программа, которая должна была гармонизировать общество. Как и следовало того ожидать, что-то пошло не так и кибернетическая система вышла из-под контроля и стала автономной, но продолжала «усовершенствование». Была введена насильственная уравниловка, причем вплоть до бытовых мелочей, любое выражение индивидуальности не приветствовалось. Тысячи представителей творческих профессий и ученых были брошены за решетку. Люди даже сами не заметили, как стали рабами обезличенного Великого Генератора…

Однако, возвратимся к социально-экономическому строю. Тут Слепынин пошел по стопам Ефремова – социум Харды представляет собой смесь «муравьиного псевдосоциализма» китайского типа и западного общества потребления. Но! Удивительно, как тогдашняя цензура пропустила явные аллюзии на советское общество. Чего стоят прозрачные намеки на вариант советского мещанина Homo Soveticus и лагеря, где сидят поэты, историки и художники.

Есть в романе и гуманистические общества. Это Земля ХХІV века и некоторые социумы на планетах из минус-вселенной. Хотя детальной обрисовки обустройства общественной жизни в романе нет, любопытна вот эта цитата:

цитата

«Нет, я попал не в Аркадию, не в страну блаженных улыбок и песнопений. Люди здесь понимали счастье как вечную неудовлетворенность и вечное движение вперед, полное радости и горя, побед и поражений. В обывательском смысле покинутая мной Электронная Гармония была чуть ли не идеалом «благополучия». Но это — довольство нерассуждающего стада, электронная Нирвана…»

Известно также, что на Земле есть Всемирный совет, который возглавляет председатель, видный ученый.

Но основное противостояние в романе происходит не между двумя миросистемами, не между двумя типами Человека, а между человеком, добровольно отдавшим власть безликой технологии и природой. Иначе – не антагонизм между коммунизмом и варварством, а между экологизмом и техницизмом. Ведь Абсолют – это уже следующая ступень «гармонии», это искусственный интеллект, постигший загадки пространства и времени, оцифровавший сознание всего человечества Харды и насильно вливший эти клетки-сущности в свой электронный мозг. Это антигуманный разум на пустынной планете, т.е. так называемая «вечная гармония».

Вся логика произведения подводит к тому, что земляне должны освободить своих иновселенных братьев, однако… Понятно, что по сюжету, они интеллектуально не так сильны, как Абсолют, но полумеры, которые были предприняты, оставляют ощущение некоей недосказанности и неоконченности.

Немного разочаровали пассажи в духе Сафроновых («Внуки наших внуков») и Лема («Магелланово облако»). Непонятно, зачем было писать о «квантовых солнцах» на полюсах или о пальмах на Таймыре? В то же самое время, естественные лесостепь и тайга Урала описаны предельно убедительно. Зачем было переписывать генокод цветов, чтобы они звуками отзывались на присутствие человека? По-моему, тут Слепынин сделал шаг назад, к романам «ближнего прицела» 1950-х, когда вечные льды плавили и великие реки поворачивали. По сути, автор противоречит сам себе, ведь имеет место не гармония с природой, а ее переделка под свои нужды.

Вывод. Книга эта – настоящая научная фантастика, более того – Литература. Данная вещь — из тех, которые заставляют думать, восторгаться, спорить, но ни в коем случае не оставляют равнодушным.

Моя оценка – твердое 8.