Джонатан Гиббс, литературный обозреватель "The independent" составил список детективных романов, позволяющих совершить кругосветное путешествие при помощи 80 книжек данного жанра.

Путешествие начинается с Гренландии и завершается на Южном Полюсе. Кое-что из этого списка читал на русском, но большинство — увы, нет. Остается надеятся, что хотя бы что-то из этого списка переведут и издадут. Например, очень хотелось бы прочесть англичанина Дэвида Писа, автора "Йоркширского квартета" (2 книги из него несколько лет назад были изданы в России). Покончив с "Йоркширским квратетом" Пис принялся за "Токийскую трилогию". Первая часть рассказывает о Японии сразу же после окончания 2-й мировой войны.

Интересно было бы прочесть и роман Майкла Уолтерса "Крадущийся в тени" : британский геолог пропадает в Улан-Баторе. Его разыскивают и родные спецслужбы, и монгольская полиция...Или роман чеха Павла Когоута "Убийца вдов". Оккупированная Прага...Местный сыщик, чтобы поймать серийного убийцу, вынужден сотрудничать с гестапо...

Или еще — Колин Котерилл, "Завтрак коронера"... Действие происходит в Лаосе, в начале 1970-х гг....

Вообщем, смотрите сами. Текст, разумеется, на английском...

Crime fiction: Around the world in 80 sleuths

http://www.independent.co.uk/arts-enterta...

1. Сергей Самсонов. Аномалия Камлаева. (ЭКСМО, 2008).

Собирался я поставить на 1-е место давно ожидавшийся мною "Сахарный Кремль" В. Сорокина, но книга московского писателя С. Самсонова меня просто поразила. Поразила в самом лучшем смысле. Сергей Самсонов, автор фантастического футбольного романа "Ноги", написал новую книгу, которую если и можно (и нужно!) с чем-то сравнивать — так это с Набоковым, Джойсом, Томасом Манном... Толстенная книга (540 страниц текста весьма убористым шрифтом) — хроника духовной и телесной жизни современного композитора. Роман — ни много, ни мало — о смысле творчества,о природе гения, о попытке художника бросить вызов самому Творцу.

На ум сразу приходят "Доктор Фаустус", "Портрет художника в юности", "Защита Лужина" и много чего еще. Действительно, роман Самсонова — это то, что называют "высокой литературой". Удивительны два обстоятельства — как 27-летний автор умудрился написать такую книгу и как ЭКСМО решилось издать этот совершенно некассовый роман.

2. Владимир Сорокин. Сахарный Кремль. (АСТ, 2008).

Новая книга Сорокина состоит из 15 рассказов — сюжетно друг от друга независимымых, но объединенных некоей "сверхценной идеей" — а именно образом "сахарного Кремля", присутствующего в каждм из рассказов-глав этой книги. Продолжение "Дня опричника"? В каком-то смысле -да. Действие развивается в той же "альтернативной России", "России-2028". Страна пережила Смуту Красную, затем Смуту Белую"... От гнилого Запада Россия отгораживается "Великой Российской Стеной", внутри страны — стабильность и благодать. Политическая сатира? Отчасти — да. Но иногда кажется, что мы уже, "здесь и сейчас", проживаем в реальности , придуманной Сорокиным.

3. Наталья Трауберг. Сама жизнь. (СПб, изд. Ивана Лимбаха, 2008).Это и мемуары, и сборник эссе о литературе, о любимых писателях (Вудхауз, Честертон, К.С. Льюис, С.С. Аверинцев, Т. Венцлова и др.), о религии, о переводах, да и просто о жизни. Интересно, остроумно и ярко, как, впрочем, и все, что делает Н. Трауберг.

4. К. Крахт, И. Нирман. Метан (Ад маргинем, 2008).

"Метан" Кристиана Крахта и Инго Нирманна — это продолжение знакомства с одним из самых оригинальных писателей современной Германии. Русскому читателю Крахт уже известен по дебютному роману "Fazerland" и последовавшему за ним экзотическому "1979". После "Fazerland`a" Крахт получил славу родоначальника целого литературного направления — "поп -литературы", эдакого немецкого Брета Истона Эллиса, Уэльбека и Бегбедера в одном лице. Теперь, после долгого перерыва, Крахт выступил в совершенно новом качестве — писателя и ученого. "Метан" — новый жанр, который можно назвать художественно-научной мистификацией. Этот мини-роман (или новелла) перенасыщен квазинаучной информацией из разных сфер (органическая химия, теория биогенеза, политическая история ХХ века и т.д.), но вся эта информация органично вплетена в ткань повествования о тайном конспирологическом смысле борьбы между двумя лагерями — сторонниками и врагами Метана. Метан в новелле Крахта — это одновременно источник жизни и ее антипод, газ, который когда-то привел к зарождению жизни на земле, а теперь, используемый в промышленных целях, становится причиной изменения климата на планете и угрожает самому существованию человечества. Смысл современной геополитики, как утверждает писатель, в борьбе за контроль над Метаном. В этой книге Крахт предстает писателем, разочарованным не просто в европейской цивилизации, как Уэльбек, а в человеческой расе в целом. По Крахту, человек — это существо, производное от метана и само вместе с другими животными производящее метан. Чтобы запустить процесс образования нового, более совершенного человечества (старое, как считает Крахт, годится лишь на то, чтобы жрать продукты метанового синтеза и испускать переработанные газы), два энтузиаста из числа буров, живущих на юге Африки и говорящих на языке африкаанс, решаются на ядерную бомбардировку горы Килиманджаро с целью вызвать огромный выброс метана...

Место для вечера, посвященного Юкио Мисиме, было выбрано подходящее – зал «Белая гвардия» в культурном центре «Нева» (ст. м. "Речной вокзал"). Повсюду портреты белогвардейских генералов – тут и Шкуро, и Мамонтов, и Колчак... Над барной стойкой – растяжка: «Мы уронили знамена в грязь! Теперь пришло время – поднимите их и преклоните колено перед ними! А.И. Деникин». На стенах – что-то напоминающее сабли и плетки. Под ржавым лоскутом железа с кустарной рукояткой подпись: «Клинки отчетливых рубак атамана Шкуро, порубившие немало красной сволочи», а под эротичным изделием из кожи – «Нагайка есаула Петракова, изрядно погулявшая по спинам комиссаров».

Гражданская война. Национальное самоубийство. Клинки на стенах. Обряд сеппуку (харакири). Самоубийца Юкио Мисима. Хороший ассоциативный ряд.

Вечер открыл поэт Сергей Яшин. Произнес энергичную речь о Традиции. Рассказал об эротической одержимости Мисимы смертью и об убеждении японского писателя, что «хилая плоть не достойна смерти, только эластичные мышцы хорошо поддаются острому клинку». Блеснул цитатами традиционалистов Юлиуса Эволы и Корнелиу Зеля Кодряну.

Затем был продемонстрирован получасовой фильм Юкио Мисимы «Патриотизм» (1966). Собственно настоящее название фильма – «Обряд любви и смерти». А «Патриотизм» (1961) – это название новеллы Мисимы о самоубийстве молодого японского офицера и его жены, по которой снят фильм. В короткометражной картине нет ни одной реплики. Все действие происходит под музыку Рихарда Вагнера.

Считалось, что после самоубийства Мисимы все копии фильма были уничтожены. Сделано это было по настоянию вдовы писателя, которая боялась упреков в том, что не оказалась на духовной высоте героини фильма. Однако спустя несколько лет негатив фильма был найден в коробке из-под чая на складе, где хранилось имущество, вывезенное из дома писателя.

После показа этой безумно красивой, но пропитанной Танатосом картины, Яшин прочел несколько своих некрофилических стихотворений, в том числе коронное – про маркизу («Маркиза Смерть гуляет по аллее, / Маркиза Смерть срывает орхидею...»). Следом выступил поэт и редактор журнала «Северный ветер» Георгий Боровиков со столь же жизнеутверждающими стихами («Нам нечего больше бояться/ И незачем больше терпеть./ Мы с жизнью сумели расстаться,/ Осталось одно – умереть!»).

К сожалению, отсутствовала заявленная в программе Алина Витухновская. Но два ее стихотворения все же прозвучали: «Считалка Ничто» (в котором есть строчка «Я сакральная цель харакири Юкио Мисимы») и «Pourquoi?» («Почему? – так тихо, по-французски./ Так изысканно элита и жила,/ Испаряясь, истребляясь. И была/ Уничтожена. Практически. По-русски,// По-есенински, по-маяковски надо/ Задавать к истории вопрос,/ Пролетарская когда приходит падаль/ Не туда, надолго и всерьез»).

Что ж, эстетизация смерти – законное право и привилегия поэтов. Просто Юкио Мисима зашел в этом дальше других...

— Связывает ли Вас что-то с Украиной? Не планируете приехать в гости?

— Украину люблю. Колорит, язык, кухню, людей. В Киеве в 1984 году я помолился, чтобы Советский Союз рухнул. Это случилось у входа в привокзальный ресторан. Меня туда не пустили в джинсах. В привокзальный кабак! Я понял, что такое государство не должно существовать и искренне помолился вслух: "Господи, хоть бы рухнуло это проклятое государство!" И ведь — рухнуло! Я приеду во Львов в сентябре на книжную ярмарку с моей новой книгой.

Виртуозное владение словом в сочетании с шокирующим содержанием, более чем открытым описанием секса и прочей физиологии — фирменный почерк Владимира Сорокина. Поэтому его творчество — из разряда "литература не для всех", точнее — книги его читает куда больше тех, кто признается в этом.

А политическая составляющая в виде злой и яркой сатиры только укрепляет ряды читателей Сорокина, а его самого относит к неугодным власти. Так, несколько лет назад против Сорокина даже было возбуждено уголовное дело — за распространение порнографических материалов. Однако вскоре его закрыли "за отсутствием состава преступления".

Несмотря на все эти неприятности, он не уезжает из России и продолжает писать. Его книги — более четырех десятков — переведены на большинство языков Европы и даже японский с корейским.

2008 год был для писателя урожайным — недавно в издательстве ACT (Москва) вышла новая книга Заплыв. Это сборник старых рассказов, которые Сорокин решил опубликовать, считая их как нельзя более актуальными в сегодняшних российских реалиях. В августе грядет презентация нового романа Сахарный Кремль, в какой-то мере продолжение предыдущей книги День опричника (2006) — острой политической сатиры.

В разговоре с Корреспондентом Сорокин поведал о новом российском президенте, отличиях между Россией и Украиной, а заодно признался в любви к украинцам.

— После сатирического Дня опричника чего ожидать от Вашей новой книги? Если бы Сахарный Кремль был блюдом, какой у него был бы вкус?

— Вкус российской власти: снег, кровь, водка и березовый сок. Национальный коктейль.

— И каковы последствия употребления этого коктейля?

— Россияне пьют этот напиток много веков, и ничего. Суть отношения народа с властью у нас не меняется с XVI века. Наверху — власть непрозрачная, непредсказуемая, беспощадная, внизу — народ в виде покорных муравьев.

— А какие у Вас отношения с властью?

— Слава богу, никакие. Была встреча российских писателей с [президентом Дмитрием] Медведевым. Меня на нее, к счастью, не пригласили. В Париже на книжной ярмарке [экс-президент Владимир] Путин с [экс-президентом Франции Жаком] Шираком пригласили российских писателей в Елисейский дворец. Я туда не пошел. От власти надобно держаться подальше.

— Почувствовали ли Вы разницу между президентами Путиным и Медведевым?

— Разница в том, что Медведев моложе, и он не служил в КГБ.

— А в чем различие между демократией в Украине и России?

— Вы ближе к Западной Европе, у вас больше нормальных людей, понимающих, что такое нормальное демократическое государство. Европейские ветры вас сильнее продувают.

— Что Вы думаете об акциях Идущих вместе [российское провластное молодежное движение] — бросания Ваших книг в унитазы или обмена их на "полезные" книги типа рассказов Бориса Васильева?

—Это было достаточно давно. Сейчас я про этих Идущих во власть не думаю. Мало ли у нас холуев и приспособленцев, готовых лизать сапоги у власти?

—А среди писателей такие есть? Существует ли деление на "карманных" и независимых?

— Не знаю. Литература пока нынешней властью не очень-то прикармливается. Путин на встрече с молодыми прозаиками дал им совет писать позитивные вещи. Мудро! Но явно прокремлевских писателей я что-то не припоминаю. Есть у нас и патриоты, и проливающие слезы по Совку, но одиозных кремлевских писателей, восхваляющих "мудрую" власть, пока нет. Пока.

— Как Вы относитесь к тому, что Ваши произведения многие не только порицают, но и откровенно ненавидят?

— Отношусь хладнокровно. В конце концов, насильно у нас заставляют читать только в школе. Моя литература—не для всех, я не [Борис] Акунин. Но у меня есть свой читатель, которым я дорожу. И надо сказать, круг моих читателей растет. Жесткость моей литературы в том, что я ставлю проблему и решаю ее максимально радикальным способом. Это многих шокирует. Но я никогда не ставлю задачу шокировать или напугать читателя.

— Есть два вида писателей, зарабатывающих только литературой. Одни пишут с расчетом на премии, вторые — на большие тиражи. Вы к какому типу относитесь? Или живете не только за счет литературы?

— Нет. Литературные премии в России мне не грозят — делается все, чтобы я их не получил. И больших тиражей у меня нет. Но я пишу киносценарии, пьесы. Это помогает заработать на жизнь.

— Почему Вы живете в России, а не в Германии, например, где, по Вашим словам, намного комфортнее?

— В Германии комфортней, безусловно. Но мне нужен не только комфорт. Нужен русский абсурд, русские характеры, русский простор. Нужна русская грязь, русское хамство, русская непосредственность. Нужна русская непредсказуемость, наконец. Ну и кровь с водкой и со снегом.

— Связывает ли Вас что-то с Украиной? Не планируете приехать в гости?

— Украину люблю. Колорит, язык, кухню, людей. В Киеве в 1984 году я помолился, чтобы Советский Союз рухнул. Это случилось у входа в привокзальный ресторан. Меня туда не пустили в джинсах. В привокзальный кабак! Я понял, что такое государство не должно существовать и искренне помолился вслух: "Господи, хоть бы рухнуло это проклятое государство!" И ведь — рухнуло! Я приеду во Львов в сентябре на книжную ярмарку с моей новой книгой.

А изнасилование, в связи с последними веяниями в политоложестве, можно назвать "понуждение к любви"?