"Фантазия — это очень неплохо!.. Фантазия — большая сила, большая радость... Фантазия плоха, когда она отрывается от действительности!"

Из разговоров Золотого бурундука с Серёжей. (Вс.Н. Иванов "Золотой бурундук")

ВСЕВОЛОД НИКАНОРОВИЧ НАСТАИВАЕТ НА ФАНТАСТИКЕ

Дорогой Александр Матвеевич! Взял я как-то в руки Вашу книжку ["Тайна Красного озера"] и, как пишет Лермонтов, "забылся волшебным вымыслом". Должен Вам сказать, что за многие, многие годы не видал я книжки такого напряженного интереса, такого сильного движения темы. <...>

И знаете, кого Вы напомнили мне Вашей манерой писать Жюль Верна, именно его. Даже Ваши типы — этот профессор Черемховский с дочерью Анютой — напоминает мне кого-то из "Детей капитана Гранта". Он ясен, добродушен, он не лезет вперед своей учённостью, он по-настоящему, по-благородному, не по-фельдшерски учён. Хорош и Дубенцов, очень хорошо сделано его первое появление. Хороша, чиста Анюта. Хорош и следопыт Пахом Степанович. Да всё хорошо. И очень ценно, что будучи советскими людьми, эти люди остаются и настоящими русскими. Книжка настолько добра, что в ней просто жаль, что убит Соломдига, а особенно жаль Орлана. Симпатичного пса, поэтому следует в следующих изданиях описать больше и спасти. <...>

Знаете, мне кажется, что если Вы — говорю не обинуясь — сознательно пойдёте за Ж. Верном, если Вы разовьёте тот колоссальный запас возможностей, которые имеются у нас в науке, то Вы можете создать очень интересные фантастические произведения на научной основе необходимые советской литературе. Что-то вроде полёта на Луну, по ракетному принципу Циолковского — посмотрите книжку "Вне Земли" — или что-нибудь в этом роде. А отчего не залезть на пять км в глубь земли в поисках урана? Главное, в Вашем творчестве нет той казённости, нарочитанности, заданности, которая отличает, увы, почти всю нашу современную литературу, делает её малочитабельной. <...>

ВСЕВОЛОД НИКАНОРОВИЧ САМ ПИШЕТ СКАЗОЧНЫЕ ПОВЕСТИ

Александр Матвеевич Грачёв не прислушался — не "пошёл за Жюлем Верном" и не стал "развивать колоссальный запас"... А вот сам Всеволод Иванович попробовал себя в сказочной фантастике, написал "Весеннюю повесть о ящике на окне" (1957, Хабаровск; 1959, Тамбов; 1960, Южно-Сахалинск), затем фантастическую повесть для детей "Золотой бурундук".

Эти повести совсем не в традициях Жюль Верна. Правильнее было бы дать им подзаголовки "Сказочная повесть" или "Повесть-сказка". Так было бы точнее жанровое определение. Ведь сюжеты обоих книг основаны на волшебном или чудесном. В "Повести о ящике на окне" (в Тамбовском издании слово "весенняя" в заголовке отсутствует) "Ящик", "Земля", "бобы", "кот Филька" — общаются между собой сами по себе, а Алёша со своими родными и близкими, находясь на той же жилплощади, сами по себе.

Книжку Всеволода Никаноровича Иванова "Весенняя повесть о ящике на окне" издавали трижды — в 1957 году (Хабаровск, иллюстрации В.И. Ярошенко, тираж 30 000 экз., в 1959 году (Тамбов, иллюстрации А.К. Свищева, тираж 50 000 экз., в 1960 году (Ю.-Сахалинск, иллюстрации В.В. Васильева, тираж 15 000 экз.)

ЛЮБОПЫТНЫЕ, НО НЕ ДЛЯ ДЕТЕЙ, ФАКТЫ О "ВЕСЕННЕМ ЯЩИКЕ..."

Из записной книжки № 3 Вс.Н. Иванова:

"5 ноября 1954 года. Обсуждение "Ящика" в ССП [Союз советских писателей. Хабаровское отделение].

Шундик Н.А.: Юмор, замечательно, философского смысла много! Не всё чётко очерчено. Происхождение жизни можно [от]бросить. Алёша м[ожет] попасть на опытные поля... Конкретные факты. Ящик — потерялся... Противопоставление Мальчик (неразб.) 6 стр. — мыши. 8 (неразб.) Так орг. — производят продукты (доброта?). Ограничиться солнцем научить трудно.

Пришвин А.А.: Старо. Андерсен... Находка — ящик. Как растёт — лучше всего. Алёша (неразб.) 9 лет. Не видел растений. Ботанику — не учили. Комплекс[ный] метод слишком широк. И социализм — чересчур!!! Ребёнок, видя, сам дойдёт... Разговор папы — короче! Ящик д[олжен] б[ыть] крепче — больше связи с колхозом. Город — большой, в деревне не бывал.

Шестакова Ю.А.: Читали ребята с интересом. Поэзия роста. Бабушка + [хорошо]. Это пробел в нашей школе. Земля заговорила: трудно, бессвязно. Образ Земли облегчить. Редиску съел! Нет! Папа везёт [сына] в совхоз. Редиска — парнишке.

Туркин В.П.: (неразб.) не перефразирую. Мама — более активна. Ящик-квадрат. Голова? Сердце? Ложечка? Кот (неразб.) не видел весны? — стр. 18.

Шестакова Ю.А.: Отнесёт семена в класс. Ваня, Саша. Вода и удобрение для земли.

Опубликовано: "Непрерывное движение духа...". Дневник и записные книжки Вс.Н. Иванова. Авт.-сост. Н.С. Позина. — Хабаровск : КГБНУК "Хабаровский краевой музей им. Н.И. Гродекова", 2012. — 380 с. 10 с. ил. С. 154. Тир. 300 экз.

СОН-ПУТЕШЕСТВИЕ НА СПИНЕ С ПЯТЬЮ ПОЛОСКАМИ

Бурундук попадает к Серёже за два рубля с полтиной с базара. Мальчик и бурундук привязались друг к другу. У Серёжи трудности в школе, на носу Новый год и надо завершить учебную четверть с положительными отметками... Бурундук в благодарность за отношение к себе со стороны мальчика, решает помочь ему "учиться, чтобы он стал сильным"... Случай, как говориться, подвернулся. Елка принесла в квартиру запахи тайги... Новогодняя ночь, мечты и пожелания в праздник хорошего, славного... Золотой бурундук решает познакомить Серёжу с дальневосточным краем без помощи карт и картинок в учебниках: "Летим смотреть! — На чём летим? — Садись мне на спину!.. Ты же крошка!.. — Ты забыл, что в мысли, в фантазии всё можно... Серёжа прыгнул на золотистую спину, широкую как папин диван". Золотой бурундук становится в ряд сказочных гужевых средств передвижения: Сивка-Бурка, Серый Волк, Конёк-Горбунок... Лишь маршрут его передвижения иной — территория Дальнего Востока. Точнее — над ней. Серёжа видит обширные пространства с огромной высоты.

Правда, и об этом нельзя умолчать, есть еще и другие волшебные способности у Золотого бурундука. Он может перемещаться не только в реальном пространстве, но и во времени, причем, с "заездом" в мифологические пространства и сны. Именно такую возможность использовал Золотой бурундук, когда они встретили на Великой водяной дороге Мангму Хотто-бира шамана, направлявшегося в Верхний мир. Золотой бурундук организовал Серёже путешествие в недра земли к залежам каменного угля, нефти, газа и руд, в богатые кладовые хребта Джугджур. По пути они попали в сон (!) молодого геолога, мечтающего найти алмазы в тайге. Серёжа, как добрый мальчик, попросил Золотого бурундука помочь юноше-геологу. На что бурундук дал согласие...

До начала лета бурундук прожил в городской квартире. Были ли у Сергея ещё путешествия на бурундучьей спине с пятью полосками по бескрайней дальневосточной земле? Неизвестно. Об этом Всеволод Никанорович умолчал в своей повести. Зато у самого Золотого бурундука состоялось путешествие в коробке из под обуви "Скороход" на катере "Берилл" из Хабаровска по Амурской протоке в село Бычиха. Там он был выпущен на волю, и молнией скрылся в листве большого куста сирени...

Книжку Всеволода Никаноровича Иванова "Золотой бурундук" издавали дважды — в 1963 и 1984 годах. Первый тираж был 30 000 экземляров, а второй — 300 000. Редактором первого издания был В.И. Клипель, второго — Р.А. Шарова. Иллюстрировали книгу — в 1963 году В.В. Васильев, в 1984 году — С. Есипов и Г. Лавриненко.

"НАРИСОВАТЬ МОГУТ ЧТО ХОЧЕШЬ..."

Мои встречи с Вс.Н. Ивановым: из устных рассказов Евгения Васильевича Короленко

Евгений Васильевич Короленко (1929-2000). График, живописец, Заслуженный художник России. Участник многих международных, всесоюзных и республиканских выставок. В частности, в Международной выставке стран социалистического содружества, посвящённой Международному астрономическому году (1974) в г. Баку, где был представлен его аллегорический триптих "Моя Земля". (Подробнее см.: "Техника молодежи", 1975, № 6, с. 12-13:

"Это было в начале 1960-х годов. Жил и работал я в Комсомольске-на-Амуре, но, используя любую возможность, старался как можно чаще бывать в Хабаровске. Там и художественная жизнь была активнее, да и учителя мои уже перебрались в краевую столицу. Собираясь компаниями, ходили из мастерской в мастерскую, смотрели работы друг-друга, обсуждали, спорили... И все, конечно же, не без вина и застолий. В очередной приезд, после дружеских посиделок, вдруг обнаружили, что поиздержались... Утром, проверив и обдумав все возможные источники денежных средств, пришли к выводу — иссякли они. Я сидел тихонечко в сторонке, у меня-то какие "источники", я ведь приезжий. Ещё для себя предстоит занимать у кого-нибудь на дорогу домой.

И тут Зорин говорит:

— Евгений, выручай! Вся надежда на тебя!

— Как выручай? Чем выручай! Нету у меня денег, Валентин! Ты же знаешь...

— Ты не понял, — подошел ко мне Зорин. — Тебе надо к Всеволоду Никаноровичу сходить! Занять у него денег. Он тебя уважает. Молодой, талантливый! А нас он как облупленных знает, ни за что не даст.

Я попытался как-то возразить: Мол неудобно...

— Наоборот! У тебя все козыри: приехал из Комсомольска, поиздержался... ну там, на краски и кисти, к примеру. Работу привёз, обещали купить... Через день-два, мол, заплатят — отдам... Только вот что: проси непременно больше, рублей пятьдесят. Потому как Всеволод даёт только половину от того сколько просишь! Ясно! Умойся как следует, причешись и с Богом...

Сказано сделано. Иду на ватных ногах на улицу Калининскую. Свернул во двор, друзья-художники поотстали, у пивного погребка дожидаются. Позвонил... Впустили... Мнусь на пороге, не поднимая глаз, что-то промямлил Всеволоду Никаноровичу в качестве вступления, потом дошёл и до полтинника в займы...

— Машенька, — позвал Всеволод Никанорович супругу. — Надо бы молодого человека выручить. Пятьдесят рублей, я думаю, всё же многовато будет, дай ему двадцать пять.

Вынесла из дальней комнаты супруга купюру. Ровную, будто отглаженную, видимо, где-то в ящике камода под тяжестью книг лежала.

Распрощался я скоренько, и к своим...

День прошёл, другой... Когда третий наступил — кошки на душе заскребли. Ни о каком веселье и думать не могу. Долг отдавать надо... Слёзно ко всем обращаюсь, выручайте... Они понимают, карманы выворачивают, куда-то убегают, возвращаются... Высыпают мелочь на измазанный красками, уставленный полными пепельницами, стол. Пересчитываем по очереди. Перекладываем с места на место кучки мятых рублёвиков: "Двадцать, двадцать два... Во! Всё, набрали. Двадцать пять ровнёхонько!"

Есть сумма для возврата, а радости нет...

— Ты чего сидишь? Бери, неси отдавай! — говорит Валентин.

— Как я эту мятые рубли да мелочь буду отдавать? — Показываю на кучу бумажек вперемежку с медью.

— Да-а!... — призадумалась братия.

— Всё! Придумал! — сгребая деньги со стола воскликнул Зорин.

Из мастерской двинулись опять же на Калининскую. Там на углу Карла-Маркса и Калинина на первом этаже сберкасса была — в доме с луковицей на крыше. Высмотрели в окошечке помоложе кассиршу и к ней. Так мол и так... Всю историю рассказали про занятые двадцать пять рублей у великого писателя. Оказалась она знает его, как же, видный такой, в соседнем доме живет... "В нашем банке сберкнижку имеет".

Поменяла нам в самом лучшем виде. Прямо из новенькой пачки денег двадцать пятку с Лениным вынула.

Что ж, думаю, раз такое доброе дело совершила, да и личиком приятная — знакомиться надо:

— Меня Евгением, говорю, зовут, художник я, а Вас как?

— Нина, — отвечает она. — Кассир, между прочим, сберегательного банка.

"И с юмором всё в порядке", — подумал я. Ещё раз поблагодарил и попрощался.

На звонок в дверь квартиры семьи Ивановых жму, как к себе домой. Долги отдавать, оказывается, тоже вещь приятная. Мария Ивановна дверь открывает.

— Проходите, молодой человек, разувайтесь.

Благодарю её за приглашение, гордо прохожу в комнату, обгоняя её. Всеволод Никанорович за столом письменным сидит, пишет что-то.

— Вот, — говорю, аккуратно вынимая из внутреннего кармана только что положенную туда двадцатипятирублевую купюру. — Как и обещал. Спасибо Вам большое!

Прямо смотрю в глаза Всеволоду Никаноровичу, а поймать взгляд не могу. Мимо меня куда-то смотрит, плечами пожимает, рот кривит, непонимающего человека изображает. А потом, не глядя в мою сторону, говорит:

— Чего ты Машенька! Я что-то не пойму! Что-то не так? Так скажи...

Обернулся я, а за мной стоит Мария Ивановна и делает какие-то знаки подбородком. То на стол глянет, то на меня скосит глаза, то закатывает их к потолку.

— Да что случилось? Объясни толком, Маша. Мы что? Больше занимали ему?

Мария Ивановна обошла стол, встала рядом с супругом и обратилась к нему:

— Сева, этот молодой человек — кто?

— Евгений Короленко, — отвечает Всеволод Никанорович.

— Нет Сева, я тебя спрашиваю, кто этот человек по профессии? Чем занимается?

— Евгений-то? Художник он. Ты же сама знаешь, Маша. Вон и меня нарисовал. — Иванов повернулся к портрету на стене.

— Вот и я говорю тебе, Сева! Молодой человек — ху-дож-ник! И она, перехватив взгляд супруга, подбородком показала на купюру, которая без единого сгиба лежала на письменном столе и переливалась яркими красками.

— Правильно, Сева, ху-дож-ник! А художники, Сева, ведь могут нарисовать что захотят. И твой портрет могут и... Ленина барельеф, если очень-очень захотят.

Всеволод Никанорович недоверчиво взял в руки купюру, стал внимательно её рассматривать, глядя то на меня, то на Марию Ивановну:

— Да нет! Не стал бы Евгений такое делать. Ведь правда, Евгений?

Пришлось мне им всё рассказать. Не то, чтобы прямо уж всё, а лишь с момента обмена в сберкассе мятых купюр и мелочи.

— Мария Ивановна, — желая рассеять все её сомнения, сказал я, — позвоните в сберкассу. Кассиршу Нину спросите, она подтвердит мои слова.

И знаете ли, позвонила Мария Ивановна всё-таки в банк. Правда, потом, когда я уже ушёл от них. Как узнал что звонила? Красавица-кассирша вечером во время нашей прогулки в ПКО про это сказала..."

Е.В. Короленко рассказывал, а я слушал и едва успевал записывать за ним. Виктор Буря.
Хабаровск, мастерская художника Г. Зорина, август 1999 года.

На этом можно было бы завершить разговор об авторе сказочно-фантастических историй, если бы не одна загадка, которую Вс.Н. Иванов "озвучил" в повести "Тайфун над Янцзы" (1954). Загадка достойная знатоков фантастики. В повести упоминается реально изданный (причём, неоднократно) фантастический роман некоего "Лейтенанта Фукунаги". Пересказывается и содержание: "Лейтенант Фукунага пророчески описывал в своем романе тот блаженный миг, когда он неожиданно пустит со своего миноносца мину в американский флагманский броненосец «Хоустон», что произойдёт невдалеке от Шанхая. В ответ на это, фантазировал этот молодой военно-морской писатель, Вашингтон в грозной ноте потребует казни этого замечательного самурая. Лейтенанта Фукунага поставят у борта его же миноносца, взвод матросов даст по нему залп из винтовок, и — совершится чудо: все выпушенные пули посыплются бессильно на палубу между гордым лейтенантом и его рыдающими от счастья матросами. Это чудо — вмешательство самой богини Аматерасу Оми Ками, богини Солнца, родоначальницы японского народа. Японский самурай бессмертен! Умереть он не может! И тогда японский флот бросится на американские дредноуты, будет топить их, как котят, и преследовать до берегов Америки. В золотую Калифорнию будет высажен десант из железных японских пехотных дивизий, которых там встретят японские дивизии, сформированные втайне из японских колонистов, приехавших туда якобы для того, чтобы разводить капусту, редьку и картошку. Военно-морской беллетрист предсказывал, что такие события разыграются в 1936 году".

Добавлю, этот роман имел предисловие адмирала Суэцугу.
Вопрос знатокам звучит так: "Как назывался роман? Где и когда он был издан?"*

* Не успел я выкурить сигарету, как знаток vokula ответил: Киосукэ ФУКУНАГА (то ли лейтенант, то ли капитан флота) роман свой издал в 1934 году, он тут же был переведён на русский и издан Воениздатом — под названием «Записки о будущей японо-американской войне». Предисловия написали не только адмирал Суэцугу Нобумаса, но и адмирал Като Кандзи. Да ещё Карл Радек — вступление.

Постепенно перебираю свой архив. Обнаружил переписку начала 1990 годов с Иво Глосом — фэном из бывшей страны ГДР. Часть переписки так и просится на ФЛ. По моей просьбе Иво сделал библиографию русской и советской фантастики, изданной на немецком языке, № 3 "Звезды Востока" был отдан Александру Романовичу Беляеву. Мне показалось, что знакомство с Иво Глосо надо начать именно с этого материала.

Иво Глос — немецкий издатель фэнзинов, посвященных русской фантастике: "Любитель НФ" (с 1987 г.) и "Звезда Востока" (с 1990 г.). Библиограф русской и советской фантастики. Поклонник творчества Александра Беляева и переводчик его рассказов на немецкий язык, составитель и переводчик библиографии НФ произведений А. Беляева, изданных в СССР (совместно с Игорем Халымбаджой).

Статья Иво Глоса "Тури Хан — сын Штирнера" впервые была опубликована в фэнзине "Звезда Востока" 1992, № 3. Готовилась для публикации в фэнзине посвящённом жизни и творчеству Александра Романовича Беляева "Властелин фантастического мира" (Хабаровск. КЛФ "Волшебник Бор". Увы, остался недоделанным). Публикуется с небольшими сокращениями. Перевод с немецкого Юлии Лызовой.

ТУРИ ХАН — СЫН ШТИРНЕРА

Восприятие творчества Беляева в Советском Союзе было подвержено некоторым колебаниям. При жизни автора, публиковавшиеся в журналах его произведения, завоевали большую популярность у читателей. В то же время критики и книжные издательства относились к ним весьма сдержанно. После смерти писателя поначалу о нём совершенно забыли на полтора десятилетия. Затем в конце 1950-х годов началось длительное возрождение Беляева, которое привело к тому, что сегодня большинство его произведений выпускается миллионными тиражами. Беляев стал наряду с Алексеем Толстым, Иваном Ефремовым и братьями Стругацкими корифеем советской научной фантастики. Это заметно прежде всего потому, что первыми, чьи НФ романы были напечатаны в Советском Союзе на иностранном языке для экспорта были: Владимир Обручев, Алексей Толстой, Иван Ефремов и Александр Беляев. На немецкий язык Беляев переводился мало и произошло это практически недавно.

По библиографии переводов НФ Беляева на немецкий язык (см. ниже) сразу заметно, что в большинстве случаев русские переводные издания играют первую скрипку (переводчики, издатели, книга или журнал отпечатаны в Советском Союзе). За пределами СССР НФ критики судили и судят о Беляеве, если они вообще обращают на него внимание, с меньшей эйфорией. Его воспринимают, прежде всего, как копииста взятых из западной научной фантастики мотивов* и как русского Ханса Доминика**.

В действительности Беляев не был великим литератором. Его произведения написаны очень простым, даже непритязательным стилем. Он был полностью нацелен на то, чтобы держать читателя в напряжении, используя стандартные приемы приключенческой и детективной литературы, украшая нередко всё это ещё и любовным романом. Все же тривиальные элементы были для Беляева не самоцепью, как для некоторых других авторов, которые приправляют в соответствующем стиле написанные произведения элементами научной фантастики.

Все же, весьма справедливо подчеркивает Хартмут Люк "богатую, но все-таки научную фантазию" Беляева и его "энциклопедическую многогранность"***. Последняя отличает Беляева, который по образованию был юристом, от чисто технически ориентированного инженера Доминика.

Беляев и Доминик использовали однажды одну и ту же НФ идею (это было в романах "Властелин мира" Беляева (1929) и "Приказ из темноты" (1933) Доминика — идея внушения мыслей на расстоянии). И это было связано с тем,что сама научная идея была модна и популярна.

Не стану скрывать, что беляевский вариант этой темы нравится мне больше, чем таковой Доминика. Герой Доминика Астерник внушает свои мысли и волю изобретенным аппаратом, чтобы защитить государство и белую расу от нападения японцев, на стороне которых Тури Хан. Этот злодей, в свою очередь развил биохимическим путём в себе способности, сравнимые со способностями астерниковского аппарата. У Беляева изобретатель Штирнер с помощью своей внушающей машины пытается получить деньги, власть и любовь. Доминик признает за своим Тури Ханом величие и силу, но представляет его как воплощение зла, которое узнается уже по его перекошенной от злобы роже. Беляевский Штирнер — это не жутко гадкий злодей, это человек, который хочет использовать свой талант, чтобы завоевать себе место под солнцем. Обоим романам свойственна динамичность. В романе Доминика аппарат уничтожается после окончания всех приключений и победы над злом. Это объяснимо, ведь "хэппи-энд" по сюжету возможен был лишь в тени этой роковой манипуляции?

Курьезно, но для ответа на этот вопрос в романе Беляева отведена вся заключительная часть. Автор показывает, как внушение и управление мыслями находят мирное, гуманное применение в коммунистическом Советском Союзе. Коммуникации, новости, ловля хищных зверей, обезвреживание преступников т. п., без указания на какие-нибудь проблемы. Покорённый "Властелин мира" получает, таким образом, новое сознание и может спокойно возвратиться в круг свободных творческих людей.

В произведениях Беляева превалируют НФ идеи. Только тогда, когда они были исчерпанны, автор задумался, какими развлекательными литературными приёмами он может украсить свои произведения и сделать их более привлекательными для читателя. И этот дополнительный материал рождает увлекательные приключения, как например, в романе "Голова профессора Доуэля" (1937) в случае с несчастной певицей из бара, чья голова приставляется к телу такой же несчастной красивой Анжелики. Артур, поклонник Анжелики узнает знакомое ему тело. То, что для Артура начинается как исследование загадочной незнакомки, превращается во взаимную симпатию.

Рассказ "Мистер Смех" — доказательство того, что Беляеву удавалось разрабатывать и психологические темы.

Писатель часто старался рассмотреть как можно больше аспектов одной НФ идеи. Так, например, в романе "Борьба в эфире" (1928) представлены многосторонние применения радиотехники, а в "Продавце воздуха" (1929) показан ряд эффектов, которые могут быть обусловлены замерзанием воздуха в большем или меньшем масштабе. Большинство произведений Беляева наполнены хорошо поданым и с большой долей фантазии обработанным НФ материалом из различных областей науки. Некоторые привлекательные идеи затрагиваются как бы мимоходом. Так профессор Вагнер во второстепенном эпизоде истории "Гость из книжного шкафа" (1926) создает миниатюрный мир в стеклянной колбе. Тридцатью годами позже эта идея была всё ещё до того фантастической, что Александр Полещук решился представить её ещё раз в форме романа (конечно, его "Тайна стеклянной пробирки" без идеологического балласта была бы лишь рассказом).

Об изобретательности и символичности беляевских текстов сказано в эссе Анатолия Бритикова. Я приведу здесь только один типичный пример: когда "продавец воздуха" Бэйли, который пытается овладеть миром с помощью своей воздушной монополии, в конце романа оказывается в безвыходном положении, он проглатывает драже с замороженным воздухом и... лопается.

Ещё кое-что можно было бы сказать о Беляеве, например, об его истории с дилатацией времени — "На запад" (1929); об общественных и научных аспектах, которые затрагиваются в "Борьбе в эфире"; об описании окружавшей его действительности в некоторых его произведениях; о его слабом произведении "Чудесное око" — праобразе советской фантастики ближнего прицела 1950-х годов; о его фантастическом романе "Ариэль" и о многом другом. Но об этом в другой раз.

Примечания:

Иллюстрации к рассказам А.Р. Беляева — Renate Gloss, обложка к фэнзину — Stefan Hecking.

ПРОИЗВЕДЕНИЯ А. БЕЛЯЕВА, ИЗДАННЫЕ НА НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ

2.2. То же. "Делающий бриллианты", НФ рассказы со всего мира, под ред. Е. Ортманна. Изд-во "Нойес Лебен", Берлин, 1972, с. 171-183.

2.3. То же, как и 2.2, 2-е издание, 1976.

3.2. То же. (перевод Л. Штайнметц) "Советская литература" 36 (1984), №2, с. 171-182.

3.3. То же. Как 3.1, "Фабрикант снов". Истории удивительных изобретений и фантастических приключений. Изд-во "Новый Берлин", Берлин, 1985 г., с. 93-111.

3.4. То же. Как 3.3 во втором выпуске 1988 г.

5.2. То же, второе издание, 1981 год.

5.3. То же, третье издание. 1987 год.

5.4. То же. "Открытие Риэля". Антология классических фантастических рассказов из России и Советского Союза. Ред. Вс. Ревич. Изд-во "Хойенхайм", Гамбург, 1987, с. 279-354.

Подробнее о работах Иво Глоса в области фантастиковедения:

http://www.gloss-science-fiction.de/Stern...

Есть ли Нидерландская фантастика в СССР? Таким вопросом мы с Анатолием Тачковым озадачились когда получили приглашение на 48-й Волдкон (The 48th World Science Fiction Convention (Worldcon). Примерно за полгода до этого сообщение о конвенте опубликовали в каком-то клубном фэнзине (кажется в "Страж-птице"). К 1990 году у фэнов Советского Союза опыт международного общения уже был. Одна поездка Бори Завгороднего в Сан-Марино с чемоданом, набитым газетами с клубными страницами и прочей продукцией КЛФ-движения в СССР, уже чего-то стоила.

И так, была зима 1990 года. Перестройка на пике… свобода мнений и передвижений через завалы рухнувшего железного занавеса. Нам тогда думалось, а мы чем хуже Завгара! Между сборами различных справок о том, что мы не верблюды, подковывались знаниями о стране, в которой наш царь когда-то рубил евро-окно. Для того, чтоб не стыдно было в ихный капиталистический калашный ряд явиться. Отыскивали и читали нидерландских авторов фантастики, фамилии выписывали в блокнотики, специально по такому случаю заведенные. Блокнотик мой сейчас лежит рядом клавиатурой. С его помощью вспоминаю про то, что глубоко спряталось под слой времени в моём сером веществе. Еще бы, два десятка с хвостиком лет прошло.

Решил поговорить с вами про те давние события по одной простой причине. На дворе зенит перекрёстного года Россия – Голландия. Столица наша и Питер мероприятиями по этому поводу полнятся. На Дальнем Востоке — тишина. Наверное, Уральские горы «глушат» информацию. Выходит, с этой стороны волну надо гнать. Волнообразующий инструмент — блокнотик мой вот он, лежит под рукой. Полистаем…

«…Голландия 1892 год. Принц Монакский – отец Енса Боота… Вы не знаете имя человека, который уничтожил Европу! Стёр её, так сказать, с лица Земли 18 сентября 1940 года? Значит, вы не читали фантастический роман Ильи Эренбурга «Трест Д.Е.», написанный ещё в 1923 году. А раз так, знайте – в 1892 году принц Монакский приехал в Голландию, «…провел три дня в Гааге и, увидав картину Яна Мааса, изображавшую медный таз, прослезился от нестерпимой красоты. В Гудде он приобрёл трубку, в Гаарлеме луковицу тюльпана, а в Лейдене молодого пророка». Именно в Лейдене он увидел на улице кротколицую голландку в крахмальном чепце и «по рассеянности вошёл в её дом, где оставался в течение четырёх минут, без всякой свиты. Догадливые соседки и те ничего не смогли подумать дурного. Ведь даже крахмальный чепец остался совершенно не смятым. В своём дневнике принц отметил: « Птичьи яйца. Сыр. Население приветливое. Углы чепцов должны пребольно колоть щёки…».

Через девять месяцев, а именно — 18 марта 1893 года у кротколицей голландки родился сын, которого и назвали Енс Боот. Своими последующими великими деяниями он вошёл в историю планеты Земля и русской фантастики, в частности, как первый случай появления голландца на страницах русской фантастики!

Прочитав историю Эренбурга про трест Д.Е., мы окончательно утвердились в мысли – любые препятствия на пути к реализации нашей поездки в Голландию не стоят выеденного того самого птичьего яйца и помятого брикета плавленного голландского сыра, изготовленного в СССР.

«Даёшь Европу!», стало и нашим с Анатолием Тачковым девизом.

Короткие выписки из блокнота:

«Билет от Москвы до Амстердама и обратно – 802 руб. Оформление визы – 15 руб. Общегражданский паспорт – 40 руб. Обмен руб. на доллары – до 2000 р. Билет до Москвы – 260 руб. Итого: 3117 руб.»

«Взять характеристики: Общество книголюбов, отделе кадров с подписью начальника отделения ДВжд, узловом комитете ВЛКСМ, профсоюзной организация (чем больше характеристик будет, тем лучше!) В поликлинике – справку на ВИЧ… Пройти собеседование в Крайкоме партии в Хабаровске» (Более позднее примечание: В завершении собеседования отв. товарищ, прочитав все характеристики, сказал: «Зря потратитесь, гарантии, что вам выдадут в МИДе паспорт, я дать не могу».

«Москва. Были в МИДе СССР. Выдававший паспорта сотрудник МИДа, направил в консульство Голландии со словами: «Шансов на получение визы у вас нет никаких!»

«У голландского консульства народу, как в Комсомольске-на-Амуре у вино-водочного перед закрытием. Оказалось, что в этом же здании временно было открыто представительство (или консульство) Израиля. Пока пробивались через толпу будущих жителей Земли Обетованной к калитке с охранником, чтобы предъявить ему бумажку-направление от МИДа, наслушались исконно русской речи. Охранник, посмотрев на наши документы, вежливо открыл калитку, чем очень удивил теснящихся рядом соотечественников. В приёмной голландского консула мы были единственными посетителями. Минут десять спустя, уже с проставленными визами на страницах новеньких загранпаспортов, мы гордо прошагали сквозь расступающуюся перед нашими сияющими лицами толпу».

«Чтобы купить билет на самолёт – нужны доллары, чтобы обменять рубли на доллары – нужно предъявить загранпаспорт и билеты на самолёт…»

Идём по пустынной улице с редкими фонарями, пытаясь отыскать во мгле слово «camping» на табличках и дорожных указателях. Вдруг, в метрах пятидесяти впереди на противоположной стороне улочки, заметили странно передвигавшегося человека с рюкзаком за спиной. От фонаря к фонарю он как-то шёл боком, уперев подбородок в грудь, при этом внимательно разглядывал свои необычно огромные угловатые ладони. По мере удаления от света одного фонаря, не замедляя ход, он поворачивал спину к следующему, при этом ловя в развёрнутые ладони его рассеянный свет. Это походило на разучивание какого-то колдовского танца…«Он... читает книгу» — мы с Толиком почти одновременно разгадали тайну странных телодвижений попутчика… "Это же наш брат — фэн!"

На снимках:

1. Тот самый первый иностранный фэн, встреченный нами. Он представился Робертом. Мы общались на английском с большим трудом. Потом Роберт признался: "Я слепой на слова, у меня плохая дикция". А мы чуть было не обвинили советское преподавание английского

2, 3. Гости конвента соревнуются, кто дальше транпортирует кусочек настоящего голландского сыра. На снимке № 2 — привязывают сыр к пробке бутылки шампанского, на № 3 — используют воздушный шарик.

4, 5. Пора познакомить вас со всей семёркой первых советских фэнов, побывавших на вручении Хьюго: Леонид Куриц, Анатолий Парубец и Юрий Петровский (из Николаева); Андрей Захарченко и Юрий Савченко (из Москвы, КЛФ МГУ), Виктор Буря и Анатолий Тачков (из Комсомольска-на-Амуре, КЛФ «Апекс»). Не всех можно увидеть на этих снимках, но делегация КЛФ МГУ представлена в полном составе. На конвенте присутствовал и писатель Виталий Бабенко. С ним мы душевно посидели во время одного из презентационных пати, организованного оргкомитетом будущего конвента.

6. Ваш покорный слуга "общается" с вождём международного пролетариата, который уважает пенный напиток.

7. Заметно выросший на фоне парка Мадуродам Анатолий Тачков. (Мадуродам — миниатюрный город в парке Гааги).

8, 9. Автографы Хола Клемента (слева) и Пола Андерсона. Извиняюсь за нечёткость

О нас пишут

"...Один раз Виктор Буря буквально за руку притаскивает к столику какого-то голландца. Говорит, что это детский писатель, и просит меня перевести. "Ну, Виктор! Ну, дает!" восхищаюсь я. И восхищение мое достигает совсем уж невообразимых пределов, когда голландец "раскалывается", отдает Буре свою рукопись на английском с единственным условием не продавать ее в Германии и где-то еще. Когда речь заходит об оплате, Виктор уверенным тоном говорит, что да, все нормально, осенью пришлем договор, ну и деньги тоже, в валюте, конечно, ну, может быть, не сразу, а вот после Нового Года уже скорее всего, наверно. И после того, как я это перевожу-таки, голландец с радостью соглашается. Мы пожимаем друг другу руки и расходимся. А я продолжаю размышлять о странностях этих буржуев. Буря рассказывает забавный эпизод. Они с Тачковым очень хотели взять автограф у Гаррисона. И вот сегодня приходят в назначеное для автографов время и протягивают ему тогда еще недавнее издание "Конных варваров". Ну, знаете, такое тонкое, за 4 руб. Гаррисон смотрит на него и ворчит: опять, дескать, пиратское издание. Потом заглядывает в выходные данные и видит: тираж 100 тысяч".

Из Информационной сводки КЛФ МГУ — No 5, 1990 г.

Подробнее см.: http://tululu.org/read14061/1/

Прошёл год, накрылся Союз Советских Социалистических Республик медным тазом, притихло под ним и советское фэнское движение. Также тихо скончался никчемный Совет КЛФ при ЦК ВЛКСМ. Из-за горизонта поднималась заря эры светлого капитализма. В фэнском движении началась, как сейчас принято говорить, ротация поколений: пришли люди с самодельными мечами в руках, в кольчугах, скроенных во время институтских лекций пассатижами из ковровых колец, и лозунгом «Фродо жив!». Хоббиты и орки стремительно заселяли территории бывшей Империи Зла, нарезанные тремя Землемерами в Беловежской пуще... Но это уже другая история…

Главный приз и денежная премия, что-то около 70 тысяч рублей, была вручена в 2011 году команде Ивана Латюхина и Вадима Полина за композицию "Светлый путь". Наверное, для облегчения визуального опознания посетителями парка "Северный" в Хабаровске скульптуру журналисты нарекли "Гигантским богомолом". Об этом я узнал только сегодня, когда с внучкой впервые отправились посмотреть на строящийся парк.

Любителям фантастики не надо рассказывать какое произведение советской фантастики попытались объёмно проиллюстрировать резчики по дереву. От себя добавлю: сделали это не удачно.

Композиция расположена у храма Серафима Саровского. Организаторам конкурса деревянных скульптур, видимо, показалось созвучным месту такое название композиции. Это по-русски — богомол, а систематик названий растений, насекомых и животных Карл Линней — предложил — Mantis religiosa (с греческого можно перевести как "пророк" "религиозный"). Он увидел в позе этого насекомого молитвенно сложившего руки человека.

А вот авторское название композиции "Светлый путь", созданной по мотивам "Необыкновенных приключенияй Карика и Вали", признаюсь, смутило меня. К "светлому пути" взрослые люди могут отнести только один предмет из композиции: пионерский галстук на шее Вали (!), можно добавить к этому ещё и жест руки в приветствии "Всегда готов!" (почему-то левой рукой?). Всё это, как впрочем и наличие микроодежды на детях, указывает на то, что древорезчикам текст источника вдохновения не был знаком.

Композиция "Светлый путь" напомнила мне мои открытия при перечитывании текста повести Яна Ларри уже в зрелом возрасте:

Карик, Валя и...ГУЛАГ

Детскому писателю Яну Леопольдовичу Ларри (1900-1977), автору известной и увлекательной книги "Необыкновенные приключения Карика и Вали" — 90 лет со дня рождения. Помните, как брат и сестра, неосторожно выпив волшебную жидкость, уменьшились до размера Дюймовочки, помните, их рискованное приключение среди трав, в царстве насекомых. Помните отважного профессора, который не оставил детей в беде, уменьшился сам и спас их?

Конечно же, книга, в первую очередь, знакомит детей с основами науки энтомологии. Автор в свое время окончил биологический факультет Харьковского университета. С первой книгой он вышел к читателям в 1926 году. Затем обратился к фантастике: "Страна счастливых" (1931), уже знакомая нам книга о Карике и Вале впервые публиковалась в журнале "Костёр" (1937), фантастический рассказ "Загадка простои воды" — в "Пионерской правде" (1939). В 1941 году Ян Леопольдович попадает в "царство" ГУЛАГа. Реабилитация придет через пятнадцать лет, в 1956 году. Ныне рухнула стена молчания о годах репрессий, но о них пытались говорить и раньше, говорили разными способами. Ян Ларри пробовал достучаться через страницы детской книги. Иван Гермогенович — профессор-энтомолог из "Необыкновенных приключений Карика и Вали" рассказывает детям такую историю:

"Иногда неожиданно для себя человек находит полезных насекомых среди таких, какие кажутся всем бесполезными. Помню, на одном гигантском строительстве в рабочих бараках развелись клопы. Кровопийцы эти не давали рабочим спать ночью, да и днем от них не было покоя. Клопов травили разными химическими опрыскивателями, окуривали газами, но избавиться от них никак не могли. И вот один профессор посоветовал собирать и разводить... Кого бы ты думал? Тоже клопов. Хищных клопов-редувиев. Собрали их всего полведра и по нескольку десятков расселили но баракам. И что же? Клопы-редувии — пожиратели домашних клопов — расправились с ними за несколько дней. Одних успели сожрать, другие в панике бросились удирать из бараков..."

Кто работал на гигантских стройках тех лет, мы уже знаем. Знаем и масштабы этих строек. Но давайте представим картину, которую рисует нам Ян Ларри. Профессор делит "всего полведра" клопов по нескольку десятков... Сколько же это бараков, и сколько же в них жило "строителей гигантских строек"?
Карику и Вале, наверное, рассказал профессор об этом, а кто расскажет нашим детям? Кто, если не мы?

Виктор Буря. "За знания" (Газета Комсомольского-на-Амуре политехнического института). — 1990. — 31 мая. — № 13 (450). — С 4. (Выпуск КЛФ "Апекс").

Рисунок А. Пржецлавского на обложке «Всемирного следопыта» – это иллюстрация к очерку Николая Николаевича Шпанова «Эпопея “Страны Советов”», опубликованного в № 12 за 1929 г.

Для дальневосточных краеведов рекордные перелёты тема особая, отсюда и повышенный интерес к любой новой, или «забытой старой» публикации. Тем более, автор – известный сочинитель фантастических и детективных романов, к тому же, земляк-дальневосточник. Не удержусь и процитирую пару фрагментов из очерка Шпанова. Любителям фантастики известно, как бойко и увлекательно умел он писать. Впечатление такое, будто он был рядом с легендарными летчиками в кабине самолёта:

«…До обоняния лётчиков стал иногда доноситься едва слышный угарный запах «палов» – лесных пожаров. Чтобы не нюхать этот кружащий голову угар, Шестаков сильно дул своим коротким носом, Болотов только пофыркивал, а рыжий Стерлигов – авианавигатор – пытался подслеповатыми глазами, выпученными от напряжения без привычного пенснэ, приглядываться к земле, чтобы разобрать, откуда это несёт запахом курней бани».

И ещё:

«…Широкая блестящая лента, величайшей из восточно-сибирских рек, Амура плавно изгибается среди массивов бесконечных лесов. Изредка среди этого темно-зелёного моря промелькнёт жёлтый островок переселенческой заимки, или пронзительно забелеет узкая длинная полоска корейской плантации опиумного мака. Наконец засерели вдали постройки Благовещенска, около которого Китай вплотную подходит к пределам Советского Союза. Шестаков дал на себя рукоятку, и, попрыгав по нескладному благовещенскому аэродрому, «Страна Советов» сделала посадку».

Более подробно историю маршрута «Страны Советов» описал хабаровский историк гражданской авиации Владимир Даниленко (см. Даниленко В. Москва–Дальний Восток–Нью-Йорк. Сборник «Дальневосточные путешествия и приключения». Вып. 10. Хабаровск, 1982). В своём очерке Даниленко рассказал и о том, о чём умолчал Шпанов. Самолёт «Страна Советов» имел дублёра. Первый самолёт совершил аварийную посадку в тайге близ Читы. Оставив повреждённую машину, лётчики вернулись в Москву. Затем 23 августа в 3 часа ночи был дан новый старт. Только 2 сентября АНТ-4 вошёл в зону Дальнего Востока. Миновали злополучную Читу. Посадка в Благовещенске, оттуда курс на Хабаровск, где самолёту предстояла замена колёс на поплавки. Лётчики называют этот процесс «переобуванием». Специально от аэродрома была прорублена просека до речного затона, на которой было построено три деревянных моста. Перекатывали самолет вручную, затем его подняли на баржу и отбуксировали к механическим мастерским Амурской военной флотилии. Были сложности: оказалось, что поплавки были приготовлены для первой машины «Страна Советов» и для дублёра они не подходили. «Переобувание» ухудшило аэродинамические качества АНТ-4, самолёт не набирал необходимой скорости для отрыва от воды… 12 сентября «Страна Советов» поднялась в воздух и взяла курс на Николаевск-на-Амуре… Оттуда предстояло впервые в истории воздухоплавания совершить перелёт через Охотское море в Петропавловск-Камчатский, пройдя без посадки 1200 километров, из которых 890 – над морем. Потом перелёт через океан курсом на Америку…

Теперь цитата, из-за которой, собственно, и напомнил вам о перелёте «Страны Советов»:

«...Авиационный музей на Лонг-Айленде. Экспозиция, посвящённая героическому перелёту «Страны Советов». Летательные аппараты всех времён и народов. А вот стенд, рассказывающий о совместной советско-американской экспедиции в космосе – полёте «Союз»–«Аполло», красочный рисунок состыковавшихся космических аппаратов СССР и США, улыбающиеся лица космонавтов двух стран.

– Я надеюсь, что наши страны смогут снова сотрудничать в мирном использовании космоса, – говорит куратор музея Джошуа Стофф. – Это так нужно нам всем! Всему миру!

Вы знаете, – продолжает Стофф, – я написал книгу. Скоро она выходит из печати. В ней рассказывается о первой экспедиции на Марс. И знаете, кто эти космонавты? Русские. Почему? Потому что, как я считаю, Советский Союз идёт впереди США в деле строительства в околоземном пространстве долговременных космических станций. Признаюсь, был бы очень рад, если бы это была совместная советско-американская экспедиция.

И он вручает мне красочную суперобложку будущей книги. В чёрном небе парят фантастические конструкции с красными звездами на борту и буквами по-русски «СССР». Поверху обложки желтыми буквами заголовок: «Экспедиция «Руслан». Первая высадка человека на Марсе».

(Васильев Г. Требуются мудрецы. М., Советский писатель, 1989 г. С. 215-216)

«…После почти месячного пребывания на Марсе настало время возвращаться. Космонавты собрали и загрузили во взлётную ступень около 500 килограммов всевозможных образцов. Затем к посадочной ступени, которая оставалась на Марсе, была прикреплена доска с надписью. Она гласила: «На этом месте люди с планеты Земля впервые ступили на Марс. Мы доставили сюда добрые пожелания от всех людей Земли. Июль, 1993 год».
Джошуа Стофф. «Полёт «Руслана»

На дворе 2013, поднимем тост за 10-летие полёта на Марс "Руслана"! И за человека, отправившего его туда — Джошуа Стоффа!

Лондонская газета «Таймс» в 1988 году советско-американскую марсианскую экспедицию планировала на 2007 год. Опубликовали график будущего полёта людей на Марс:

«2007 – первая возможность пилотируемой экспедиции на Марс. В это время Земля и Марс будут находиться в максимальной близости друг к другу, что бывает не часто. Исключительный шанс доставить к соседней планете самый большой полезный груз, его вряд ли стоит упускать». («Эхо планеты», № 2, апрель, 1988 г. С. 28-33).